Аннотация: Шепчу твое имя. Твое имя на моих губах. Очарованная ветром, Мы потеряны навсегда. Шелест мыслей умирает во мне, А я лечу и тебя не вижу во тьме. И небеса, и дождь - видишь меня: Я склонюсь к тебе, в любви весь твой.
Глава первая, вступительная
Встреча
1 сентября, четверг, 9:45
"Кончились каникулы", - уныло думала Маша, подходя к школе. Не будил в ней энтузиазма и тот факт, что это ее последний год. Девушке очень не хотелось расставаться со школой. Пусть и не было у нее много друзей-одноклассников, пусть и не отличницей, и не всеобщей любимицей она была, однако как-то незаметно Маша прикипела душой к этой старой городской школе. Ее страшила мысль, что совсем скоро придется уехать куда-то прочь из городка, где она провела все свое детство, где воздух так чист, а люди знают друг друга как облупленных. С одной стороны, ей нравилась такая тихая и спокойная жизнь, с другой - душа ее жаждала новых ощущений, приключений и любви. Да, именно любви, той которую она не могла найти здесь. Верно, ей придется научиться быть более самостоятельной.
Город, в котором с рождения жила Маша, был расположен на берегу Иваньковского водохранилища на Волге, в 82 км к юго-востоку от Твери и являлся административным центром района. Этот маленький городок с населением не больше 45 тыс человек до 1937 года имел статус поселка, но городская гидроэлектростанция и фаянсовый завод внесли несомненный вклад в развитие города. На данный момент там есть краеведческий музей, в котором Маша была от силы два раза. И дело не в том, что ее не интересует история родного города, просто девушка по характеру домоседка и мечтательница. Это не значит, что она не любознательна, напротив, Маша старается быть разносторонней личностью, интересуясь музыкой, живописью, танцами, литературой, некоторыми точными науками и психологией. Однако все по той же причине редко ходит в районную библиотеку, лишь по необходимости наведываясь туда, чтобы взять почитать что-л. по школьной программе.
Осенью в городе может и не быть холодно (особенно ранней), но вот, ее старая школа... Девушка переживала, замерзнет ли она в чулках и тонком пиджаке.Вне всяких сомнений она ни в коем случае не пошла бы на свой последний "первый звонок" в застегнутом пальто или куртке. Она должна быть красивой, и чтобы все это видели!
Размышляя об этом, девушка не заметила, как подошла к школе. Это было трехэтажное здание белого цвета, с большими окнами. Стекло пакеты не особенно помогли - школа все равно продувалась всеми возможными ветрами. Она была основана в 1972 году. Конечно же нужно было делать ремонт. Сзади располагался стадион: асфальтированная дорожка, турники и футболо-волеболо-баскетбольная площадка. Рядом протекала река Волга.
Вот и сейчас Маша шла на этот стадион, ведь именно там и проходили линейки. В руках у нее был букет желтых хризантем, который она собиралась подарить своей классной руководительнице, замечательной женщине, внимательному и сильному педагогу, Власовой Ирине Григорьевне. Девушка была одета в светло-серый сарафан на белоснежную блузу, легкий пиджачок и зеленые туфли-лодочки. Да, Маша отличалась своеобразным вкусом. Она обожала зеленый и красный цвета, высокие каблуки и платья-сарафаны в пол. На голове у нее была замысловатая прическа "кичка-бублик", которая выглядела чуть растрепанно. И немного косметики на лице. Девушка любила все естественное.
На стадионе столпилось множество народу, играла музыка. Маша пыталась найти своих подруг - Леночку Морозову и Наташку Прутову. Первая была эдаким мышонком, другая же, наоборот, "энерджайдзером". Девушка очень любила своих подружек и ей совсем не хотелось расставаться с ними. Хоть они с Леной и планировали поступать в один университет, только на разные факультеты, никто не знает, как жизнь может сложиться. Надеяться можно, но и плошать не следует. Наташа, к примеру, всегда хотела стать журналистом. Что ж, с ее способностями не мудрено. Она замечательно пишет сочинения, постоянно выдумывает какие-то истории и может вытянуть из тебя любую информацию. Маша никогда не переставала ей удивляться. А вот Лена знает все обо всем. Она почти как ходячая энциклопедия. Но Маша ни за что бы не назвала ее скучной. Леночка умела посмеяться где надо, пошутить как надо и помочь когда надо. Но немногие знали о ее талантах. Маша же была чем-то средним между Леной и Наташей. Она могла целый вечер провести за размышлениями, писала стихи и мечтала, мечтала... Однако ей ни чужды были и развлечения. Девушка с удовольствием ходила на дискотеки, празднества и гулянья. Маша с пяти лет занималась музыкой: уже закончила и скрипку, и фортепиано, и хор, и сольфеджио с музыкальной литературой. Она мечтала так же научиться играть на гитаре (именно электро!) и ударных. Однако времени не хватало, и мечта оставалась несбыточной.
- Машка! - неожиданный окрик вырвал девушку из размышлений. Она стала озираться по сторонам, пытаясь найти кричавшего. - Эй! - наконец подбежала к ней сияющая Наташа. И засмеялась. - Мы уж думали, ты не придешь!..
- С чего это вдруг? - улыбнулась девушка. Она была очень рада видеть подругу. Та уезжала на все лето в деревню (Так орала, так не хотела ехать! но что поделаешь?.. Родители...), и поэтому они общались лишь через интернет. - Ленок с тобой?
- Да, да, она уже приехала. - Девчонки направились к раскидистому дубу, под которым и стояла Лена. - Ты же знаешь, ей приходится иногда раньше приезжать.
Да, Маша знала. Лена вместе с родителями и бабушкой жила за городом, в коттедже. Ее папа, Александр Семенович, возит ее в школу. Конечно, у него есть работа, а потому она бывает приезжает не по времени (а как удобно папе). Родители у нее вообще замечательные. Очень веселые и непосредственные, особенно мама, Вероника Сергеевна, которая пошла в свою мать.
Лена встретила девочек улыбкой, которые встали рядом, кивнула Маше.
- Как вы провели лето, девчонки? - поинтересовалась Маша. И посмеиваясь, продолжила. - Наташ, ты должно быть нашла много интересного в деревне. Расскажи-ка!
- Не дури! Что там может нравиться? - вытаращилась на девушку как на слабоумную Наташка. - Ни магазинов, ни парней, ни подруг моих любимых! Эх, хорошо, хоть интернет есть... Скукота.
Маша не могла удержаться от смеха, видя как смешно морщит носик Наташка. Она не собиралась издеваться над подругой, хотя и не видела ничего страшного в деревне. Разве что, каторжные работы: прополоть это, прокопать то и полить следующее... Не позавидуешь.
- Слушайте, я тут новость слышала! К нам опять новенький. Пацан какой-то. Интересно...
- Не так быстро, Наташ! - выразительно посмотрели мы на нее. - Не пудри нам мозги этой ерундой...
- Да вы что?! - воскликнула Наташка. - Пф... Он будет моим. Спорим?
- Я не буду ни с кем спорить. - твердо сказал Лена. - И вам не советую.
- Ну, - приподняв бровь, посмотрела на Машу зачинщица спора. - Спорим, что за месяц он станет моим!
Почему-то меня возмутил этот уверенный тон. Я не задумываясь, выпалила:
- Согласна. Если через месяц вы не сойдетесь, ты не упомянешь про парней целый последующий месяц. Идет?
- Идет! - мы пожали друг другу руки. Лена смотрела на нас, будто мы идиотки, будто нам больше делать нечего, кроме как ссориться из-за парней. Ее явно не устраивала складывающаяся ситуация.
- Маш, Наташ, прекратите. Что вы как дети малые? Вас заняться больше нечем?
- Вовсе нет. - вскинула голову Маша. Она сама никак не могла понять, почему же ей так важно выиграть... Не дать ей заполучить его. Пфф... Она даже не видела ни разу этот объект спора. С чего вдруг такой повышенный интерес? - Просто мне надоело изо дня в день слушать ее истории и идеи, размышления и проблемы. Короче, все, что касается парней. Я собираюсь победить!
- Правда? - сжала губы Наташа. - Не обольщайся, не тешь себя напрасными надеждами. Я выиграю. Сто процентов.
Маше расхотелось дальше спорить. Она отвернулась от подруг и стала всматриваться в толпу. Неожиданно... "Не может быть! Наверное, мне показалось... Не может он тут быть!.. Как? Что он...", - хмурилась девушка. Она смотрела на парня (ее ровесника) и не могла поверить своим глазам. Это был он, ее друг детства, первая любовь, и снова друг, самый надежный и прекрасный из всех. Евгений Моранов. Парень был одет в бледно-розовую рубашку и серые брюки. Светлые кудри взлохматил ветер. Девушка знала и эти его теплые карие глаза, всегда так ласково смотревшие на нее. Женя, как помнила Маша, часто смеялся (но только до смерти матери), мог легко вспылить, обожал Сэма. Сэм - собака, породой алабай, которого они нашли еще щенком, замершим и больным, и притащили домой. Они вместе выходили его, однако, когда семья Жени уехала, Сэма пришлось отправить с ними. Все-таки он был напоминанием о счастливых днях, о Маше и служил утешением, когда не стало Натальи Алексеевны.
Родители ребят познакомились еще студентами. Все четверо учились в одном институте, только на разных факультетах. Они через многое прошли, став лучшими друзьями. Связь с Натальей и Егором Морановыми была потеряна после несчастья, случившегося в их семье. К сожалению, Женин отец был слишком гордым, чтобы принять помощь даже своих лучших друзей. Светлана и Дмитрий Роддины - родители Маши - не стали держать друга. В результате, прошло 5 лет, и за эти года они ни разу не виделись. Но если глаза Маши не ошибаются, то выходит, что Морановы вернулись.
Девушка уже собиралась было крикнуть Жени или подойти к нему, как парень вдруг повернулся в ее сторону, и их взгляды пересеклись. Маша задохнулась. Это был все тот же взгляд - темный и глубокий, прямой и нежный, такой родной. На лице Жени появилось выражение крайнего удивления, смешанного с недоверием и радостью. "Странно, - промелькнуло в голове у девушки. - Он думал, что нас здесь больше нет? Зачем же они тогда вернулись?" Женя что-то прошептал, должно быть ее имя, и улыбнулся. Маша не могла больше ждать, она сорвалась с места и со всех ног побежала к нему...
Глава вторая
Можете поставить играть песню Lionel Richie - Hello
И чего им ссориться?..
от Жени
- Разбери сумку и можешь отдохнуть. Чуть позже мы сходим поужинать. - говорил отец, когда мы зашли в старую квартиру. Сэм с лаем сразу же припустился обойти все углы. - Потом, нам нужно будет прибраться, хотя бы немного... - брезгливо озираясь, медленно протянул он.
Я лишь кивнул.
Мне не хватало воздуха. Легкие отказывались работать. Это место... Столько воспоминаний. И счастливых, и болезненных.
Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Нос защекотал запах пыли и затхлой плесени, а еще чего-то родного и приправленного детскими воспоминаниями - вроде как, мамины духи, может, мамин яблочный пирог или крепкий черный кофе по утрам, - запахи, которых и в помине здесь не может больше ощущаться.
В моей комнате все было точно так же, как и пять лет назад: стены, заклеенные плакатами известных футболистов, полки, заставленные компакт-дисками с разнообразной музыкой, светлый стол, на котором навалены кучи книг и журналов, заправленная постель с одеялом цвета ясного ночного неба и парой серых в крупную цветастую клетку подушек, платяной шкаф, пустой и с обшарпанными дверцами, холодный пол - только за столом под жестким стулом вязаный линялый ковер, - обыкновенная люстра, вся обвешанная паутиной, да окно с потускневшим стеклом, деревянной, покрашенной в белый цвет рамой и покосившимся подоконником,.. пустым, без маминых любимых фиалок.
Кинув сумку на кровать, еще раз обвел пристальным взглядом комнатку и тяжело вздохнул. "Здесь уборки не на один час, это уж точно", - думал я мрачно, включая свет. Нет, лампочки перегорели и больше не работали. Похоже, я остался в темноте. Где-то на краю сознания проплыла мысль, что нужно сходить в хоз. магазин, не жить же мне как кроту в вечерней темноте. Осень, сейчас быстро темнеет.
Провел пальцами по столу, замечая оставленные ими дорожки, рисуя завитушки пылью, пачкая руки. В носу засвербило, но я сдержался. Поджав губы, решил отложить разбор вещей на потом. Слишком уж грязно.
Подошел к окну, из которого открывался вид на детскую площадку и несколько машин, явно не отечественного производства. Осторожно, чтобы не выломать ветхую раму, дернул за ручку, и окно со скрипом открылось. В комнату тут же проник свежий, ледяной осенний ветер, заползая мне под рубашку. Я наклонил голову, будто подставляя ее ветру, желая, чтобы он так же выветрил все мои мысли, словно затхлый, противный запах плесени...
Проснулся я с тяжелой головой. Вчера вечером, пока мы с отцом ходили ужинать, воздух в доме после "проветривания" стал не таким невозможным для потребления. Поэтому находится в помещении было несравненно легче и приятней. Но я долго не мог заснуть, ворочался, маялся. Вспоминал.
- Солнышко, - мама ласково гладит меня по голове. - Выпей, станет легче. Ты должен лечиться.
Я тут же начинаю кашлять. Горло нещадно болит, глаза слезятся, лоб горит. Мамины прохладные руки успокаивают, дарят ощущение защищенности и комфорта.
Я выпиваю сироп от кашля. Он растекается по языку терпкой горечью с характерным лекарственным привкусом. Морщусь и снова откашливаюсь. Мама целует меня в лоб и аккуратно укладывает обратно на подушку.
На протяжении всей ночи, в бреду я чувствую ее присутствие, ее поддержку, мамины нежные руки...
- Поймал! Я тебя поймал!.. Держу. Не волнуйся!
Маша благодарно улыбается и обнимает меня в ответ. Мы стоим на самом льду, пытаясь удержаться, хватая друг друга за пальто, и громко хохочем.
- Мы пойдем сегодня на каток? - спрашиваю я, уверенный, что ничего не выйдет.
Маша долго молчит, смотря куда-то даль. Я дергаю ее за косу, привлекая внимание. Девочка хихикает мне в ответ.
- Пойдем, - вздыхает она. - Куда мне деться?
И хитро сверкает глазками.
Сэм и я гуляем в парке. Сейчас осень, и мы бегаем, гоняя разноцветные листья по земле. Сэми то весело гавкает, то бросается облизывать мое не высыхающее лицо, я счастливо смеюсь, расчесываю его гриву руками.
Вдруг Сэм кидается в сторону, заливисто лая и виляя хвостом. Я оборачиваюсь. К нам навстречу идет Маша. Она вся в слезах, но все же улыбается, завидев (а может, услышав) Сэма. Алабай хочет обслюнявить Машу, но та строго дает команду не трогать ее. Сэм, как и всегда, безропотно слушается. Только прижимает хвост и словно обиженно тявкает (получился такой грозный звук), спешит ретироваться в кусты.
Я подхожу поближе к девочке, с беспокойством наблюдая за ее попытками успокоиться и остановить льющиеся слезы. "Прости", - по губам читаю я и улыбаюсь. Надеюсь, понимающе.
- Что случилось? Ты чего плачешь?
- Я...ик...я по-по...ик...
Губы ее трясутся, она вся дрожит. Я хмурюсь.
- Я получила...ик...двойку... - голос девочки на последнем слове совсем спадает на нет. В глазах паника.
- И что? Всякое бывает.
Я никак не пойму, чем она так расстроена. Это не первая ее двойка (хотя она твердая хорошистка).
- Мама сказала, - Маша судорожно вздыхает. - Сказала, что если я получу, хотя бы одну двойку, то не видать мне обещанных денег. Ты знаешь, я коплю...
Тут она осекается. А мне становится интересно.
- На что ты копишь?
- Теперь уже не важно, - опять вздыхает она. - Я... просто хотела... - ее щеки розовеют, она старательно прячет глаза. - Хотела подарить тебе эти деньги.
С минуту я стою как громом пораженный, силясь понять.
- Зачем? В смысле, почему мне?
- Ты всегда мечтал о мопеде.
Вот так, просто отвечает Маша, а мне отчего-то становится стыдно.
- Знаю, у тебя есть тоже... Ты тоже копишь. Вот, и я подумала...
Она начинает плакать по-новой.
- Маша, - заговариваю я, обняв ее.
- Спасибо, - добавляю тихо. - Мне очень приятно. Спасибо большое.
Девочка несмело улыбается, успокаиваясь, смотрит заплаканными глазами с мокрыми слипшимися ресницами прямо мне в глаза.
- И не нужен мне этот мопед! Правда, вот, увидишь, я еще тебе его подарю на совершеннолетие!
Маша еле слышно хихикает. Потом вздрагивает, отстраняется и восклицает:
- Я тебе венок сплету! Из листьев, хочешь?
И срывает с места, одновременно играясь с Сэмом и собирая поцелованные осенью листья...
Подобные этим воспоминания будоражат, тревожат мне душу, заставляя надеяться. "Может, я увижу ее сегодня", - думал я, одеваясь на линейку. Очень тщательно готовясь, если честно. Никогда так не волновался, я так думаю.
Отец еще летом приезжал в школу, оформлял меня. Я не стал спрашивать, почему он не приготовил и квартиру к нашему приезду. Он не мог не думать о маме. Он всегда думал о ней.
Отца я в квартире не нашел. Как и меня, это место его душит. Возможно, даже сильней... Но как бы хотелось, чтобы он поддержал меня, пожелал удачного дня, хотя бы просто улыбнулся с утра. Но так не бывает уже очень давно. И не мне его винить.
На улице дул промозглый ветер, так что мне пришлось плотней запахнуть пальто и поспешить. Благо живем мы не далеко от школы...
Еще вчера я успел заметить, что здесь мало что изменилось, хотя безусловно город развивался. Оглядываясь по сторонам, наблюдая столь знакомые сердцу пейзажи и места, я чувствовал щемящую... нежность, наверное, в груди. Наверное, я даже был счастлив. По своему, не полно, но все же счастлив.
На стадионе и возле школы (она уж точно нисколечко не изменилась) толпилось много-много народу. Я даже... эм, запаниковал чуть-чуть. Но, сунув замерзшие руки в карманы своего серого пальто, решительно двинулся в самую гущу.
Я долго бродил среди толпы, высматривая что-то. Ладно, на самом деле, если признаться честно, я высматривал ее. Машу. Но безрезультатно. Я даже не знал, живут ли они все еще в этом городу или уехали куда и уже давно. Конечно, мне был известен ее адрес, при желании я мог бы наведаться туда, но... позорно трусил. А может, просто был не готов еще. Не знаю.
Когда мне надоело ходить кругами, пошел на стадион, встал рядом с учителями и спрятался за ними. С Волги на нас дул ужасно холодный ветер, пронизывающий до костей. Я ежился и переминался с ноги на ногу, пытаясь согреться.
Я прекрасно понимал, что по причине моего статуса "новичка" на меня будет обращено достаточно внимания со всех сторон. Но мне вдруг почудился очень уж пристальный взгляд, меня тянуло повернуться. Что я и сделал.
Сердце. Похоже у меня остановилось сердце. Взгляд, что ощупывал меня с ног до головы, принадлежал Маше. Я ошеломленно раскрыл глаза еще шире. И будто примерз к земле. Мои губы сами, почти непроизвольно прошептали ее имя и растянулись в глупой счастливой улыбке. Она рванулась ко мне.
Видеть ее, смотреть ей в глаза, чувствовать рядом столь родного тебе человека - это самое замечательно, что только может быть. После всех этих лет... Наконец я могу обнять ее. Машенька, девочка моя, друг мой, смотрела на меня сияющим взглядом, улыбалась так тепло и счастливо, прижималась ко мне, как будто и не собирается отпускать больше никогда. Я был не против. Если бы можно было, я бы обнимал ее целую вечность, смотря в ее такие понимающие глаза, вдыхая ее чуть сладких аромат духов. Вот этого мне не хватало, этого я так ждал...
***
Нет, все-таки я никогда не испытывала такого ощущения с другими, только рядом с ним. Чувство полета, надежности, защищенности и тепла. И эти его счастливые глаза, смеющиеся и смотрящие глубоко в меня. Верно, нет ничего на свете лучше, чем стоять вот так, в его объятиях, не замечая ничего вокруг. Как будто мы одни во всем мире. Восхитительно ощущение.
Paradise Lost - Say Just Words
Не знаю, сколько мы вот так простояли. Казалось, время замерло. Но, конечно же, нас не могли не прервать.
- Маш? - раздался голос совсем близко. - Ээ... Ты не познакомишь нас?
Женя чуть нахмурился, в глазах промелькнуло недовольство. Но он все так же улыбался и смотрел только на Машу. Девушка вздохнула, скорчила извиняющуюся рожицу и повернулась к девочкам, однако, не отпуская руки Жени. Те стояли с чуть ли не открытыми ртами, многозначительно глядя на нее. Маша еще раз вдохнула и сказала:
- Лена, Ната, это - Женя, мой друг детства. Мы давно не виделись, поэтому я убежала от вас к нему. Я просто удивилась его приезду. - Девушка повернула голову к Жене. - Знакомься, Лена и Наташа - мои лучшие подруги и по совместительству одноклассницы.
- Рад о вас узнать, - усмехнулся парень. - Лучшие подруги, говоришь? - посмотрел он на Машу. Шутя, качал он головой. - Совсем обо мне забыла!
- Женя! Ты что? Я и не думала забывать тебя. Никогда. - на этих словах она почему-то запнулась, внезапно смутившись. И резко вскинув голову, пронзила Женю взглядом.
- А ты что здесь делаешь? Ты был удивлен, увидев меня... Вы вернулись на совсем?
- Я боялся не найти тебя... - вздохнул он. - Все-таки пять лет прошло. Многое могло измениться.
Пару секунд Женя молчал.
- Мы вернулись, да. Думаю, на совсем. Мы скучали.
Маша благодарно улыбнулась и сжала его руку чуть сильней - уж очень грустным был его голос. Она вздрогнула, совсем забыв о девчонках.
- Я о тебе не слышала, - с вызовом промолвила Наташа. - Евгений.
Он лишь вскинул бровь, окидывая ее взглядом.
- Я буду учиться теперь здесь. Мы надеялись застать вас в городе. Мы же с тобой одногодки, поэтому...
- Ты будешь учиться со мной? - прервала его Маша. От услышанной новости она стала задыхаться. Нет, скорее от волнения, охватившего ее.
- Ага, - сверкнул улыбкой парень. - Вместе с тобой.
"Ой-ё-ёй... - Маша почувствовала как холодок пробежал по спине. - Женя и есть тот новый ученик. А мы спорили... Черт!" Ей почему-то стало очень обидно, и за себя, и за Женю, она расстроилась, ей было даже стыдно. Она уже ничего в себе не понимала.
Женя, как видно, заметил ее состояние. Он обеспокоено покосился на нее.
- Машенька, что такое? Ты не рада?
Она молчала.
- Хех. Просто Машенька, - Ната так язвительно произнесла имя подруги, что все невольно поморщились. - И я поспорили, что я смогу заполучить ново...
- Замолчи! - воскликнула Маша. Глаза ее, обращенные на Наташу, горели. - Даже не смей!
- Не затыкай меня! - вспыхнула девушка. Лицо и той и другой исказила злоба.
Никто не успел ничего произнести или сделать, объявили начало линейки.
Глава третья
Воспоминания
В той кучке, которую соорудили ребята, явно ощущалось напряжение. Маша и Наташа избегали смотреть друг на друга, Лена качала головой в осуждении, а Женя вообще решительно ничего не понимал. А ведь рядом стояли еще те, которые своими любопытными и настойчивыми взглядами заставляли парня нервничать и сжимать недовольно губы. Время шло, а атмосфера не разряжалась. Конечно, это сказалось на настроении всех четверых.
Уже под конец линейки, когда все стали фотографироваться, Маша не выдержала и, повернувшись к Наташе, хотела было попросить прощения за свое недостойное поведение. Но холодный взгляд подруги не дал словам сорваться с языка. Маша почувствовала себя виноватой. Ей вовсе не хотелось ссориться, особенно сегодня, особенно на глазах у Жени. Она боялась, страшилась его презрения и отвращения к себе. Они слишком долго не виделись, оба уже забыли характеры и особенности поведения друг друга. Тем более, что они могли сто раз поменяться. Им нужно было заново узнавать друг друга. Хотя Маша надеялась, что Жена поймет ее в любом случае.
Когда фотограф сделал несколько снимков, ребята подошли к Жене, дабы познакомиться с ним. Первым заговорил Вася Блотов. Это был среднего роста парень с русыми короткими волосами и насмешливыми зелеными глазами. Он был худощавым. Пользовался вниманием многих девчонок. Все в нем так и кричало о высокомерии. Маша терпеть его не могла. По большей части, именно по причине его неоправданно-высокой (по ее мнению, конечно) самооценки. Его друзьями были Павлик Кортин, Дашка Плотова и Лерка Домир. Компашка была еще та, ну, знаете, в каждом классе есть доминанты, подавлявшие остальных и серые мышки. Маша с девчонками попадали скорее под второе определение, хотя забитыми их никак не посчитаешь. Та же группа была "крутая".
Поэтому, когда Вася и его свита подошли к Жене, Маша пододвинулась ближе к последнему. Не понятно, хотела ли она неосознанно защитить друга или сама пряталась за его широкую спину.
- Здорово! Я - Вася.
- Даша! - кокетливо стрельнула она глазками.
- Лера.
- Павел, - пожал он раку Жени.
- Женя, - улыбнулся парень. Он чувствовал напряжение, сковавшее Машу, но не мог понять, чем оно вызвано - то ли приходом ребят, то ли обидой на Наташу.
- Ты новенький? Ты на физмате или общеобразовательном?
- На физмате.
- Эх, - вздохнула Даша. - Жаль, мы-то на другом.
- Ты откуда?
- Я вернулся из Германии.
- Вернулся? - вопрошал Вася. - Значит, раньше ты жил здесь?
- Да, именно так.
Вася переглянулся со своими друзьями, и будто что-то решив, сказал:
- Мы сегодня вечером идем гулять. Если хочешь, присоединяйся.
Было совершенно ясно, что если Женя не согласиться, то они отвернуться от него, и он перейдет в раздел "серые мышки, изгои, ботаны". Но парень не боялся этого.
- Я подумаю. Но я не уверен, что смогу.
Они обменялись телефонами, и Женя поспешил от них отвязаться. На этом знакомство подошло к концу...
***
После ухода Димы и его свиты, Лену забрал папа, Наташа убежала, сославшись на срочные дела. Было ясно, что она не хотела сейчас находится рядом с Машей. Должно быть злость ее была сильна. Но какова была причина? Что конкретно произошло? Ну, чуть повздорили, ну нагрубили друг другу... К сожалению, Наташа была злопамятной и могла долгое время не прощать человека. В принципе, как и Маша.
- Где вы остановились? - поинтересовалась девушка.
- Там же. Мы не продали квартиру тогда. Вернулись в нее.
- Замечательно! - обрадовалась Маша. И хитро спросила. - Кто кого провожает?
- Конечно же, я тебя, - засмеялся Женя.
На некоторое время воцарилась пауза.
Осенний ветер безжалостно хлестал по лицу, завывая от бессилия: ему было не проникнуть под теплое пальто Жени - и ликуя: на Маше был все тот же легкий пиджак, совершенно не защищавший от холодных поцелуев ветра.
Женя приобнял девушку за плечи, видя, как она замерзла, и пытаясь ее согреть. Маша чуть склонила голову , почти ложась ею на плеч парня.
- Думаешь, мне стоит пойти?
- Конечно, если не хочешь, чтобы тебя загнобили.
- У меня есть ты, - улыбнулся Женя.
- Тебе больше никто не нужен? - благодарно взглянула на него Маша, однако голос ее был грустным.
- Только ты.
Они смотрели друг другу в глаза, в которых застыло такое серьезное выражение, такая глубина чувств, что Маша испугалась. Женя еще ни разу так на нее не смотрел. Это было, мягко говоря, неожиданно. Наконец парень отвел глаза, сжал челюсти, будто от досады, и проговорил:
- Я хочу провести этот вечер с тобой. Ты не против? - закончил он с надеждой.
- Я буду рада, - совершенно искренне сказала девушка. Маша заметно расслабилась, смущение прошло. Взявшись за руки, плотней прижавшись друг к другу, они направились домой.
***
Женя так и не пошел на встречу с ребятами, а остался с Машей. Когда они вернулись домой с линейки (домой к Маше), ее мать встретила их сияющей улыбкой. Сначала она оторопела, увидев Женю, потом кинулась его обнимать, целовать, стала причитать и чуть не плакать от счастья. Парень обрадовался, говорил, как они с отцом скучали, крепко обнимал ее. Светлана была ему второй матерью.
- Женечка, дорогой! Господи! Как ты вырос! Возмужал! Прелестно! Вы вернулись, да? Ох, как же... - Светлана не выдержав, заплакала. Ребята на протяжение, наверное, десяти минут пытались успокоить ее. Наконец, мать Маши вздохнула и, утерев слезы радости, сказала:
- А Егор? Как он? Где вы вообще были? Мы не могли никак вас найти.
- Хех, ну, у нас все хорошо. Лучше, чем было пять лет назад,.. наверное. - с некоторой грустью и, будто освобождаясь от груза, давящего на душу, проговорил Женя. - А жили мы в Германии, в Бонне. Замечательная страна. Но мы слишком соскучились по Родине и по всему, что нас с ней связывало, - на этих словах он бросил взгляд и мимолетную улыбку Маше. Ее мама слушала, раскрыв рот: так внимательно.
- Женя теперь будет учиться вместе со мной! Представляешь? Только он на физмате.
Светлана лишь улыбнулась. И вдруг всполошилась.
- Ребята, вы голодные? Давайте я вас накормлю!
Они прошли на кухню. Светлана стала хлопотать, накрывая на стол. Ребята смотрели на нее благодарно-умиленно. Они обожали эту чистую сердцем, открытую и добрую женщину. Она всегда поддерживала их, помогала, поучала. А ребята слушали и внимали.
Все сели за стол. Мать Маши, разложив на столе вкусности и налив чаю, сидела рядом и долго смотрела на них (особенно на Женю). Что было у нее в мыслях? О чем она так серьезно думала, хмурясь? Наверное, вспоминала.
Где-то в районе 10:00.
Это был обычный день, один из множества. Светлана занималась уборкой, в прихожей на ковре дремал Сэм, ее муж Дмитрий еще утром ушел на работу (он имел небольшую частную гостиницу), Маша - двенадцатилетняя дочь - в школе. На улице лил дождь, почти ливень, людей там было не видно. Светлана скучала. Осень всегда вводила ее в состояние апатии. Она тяжело вздохнула, закончив протирать полки и шкафы, отложив тряпку, присела на диван отдохнуть. Неожиданно, так, что она даже вздрогнула, зазвонил телефон. Молодая женщина почему-то не спешила брать трубку. Ей казалось, возьми она ее, и что-то изменится, она услышит, ох, какую плохую новость. Номер был не определен, Светлана нахмурилась, обеспокоенно поежилась.
- Алло, - в трубке сначала было тихо, потом она услышала какой-то шорох и непонятные звуки. Наконец, раздался голос звонившего. Это был Егор Моранов - старый друг их семьи.
- Света, - то ли прохрипел, то ли прошептал мужчина. - Света... - раздались весьма понятные всхлипывания, а за ними кашель.
- Егор? Что случилось? Откуда ты звонишь? - Светлана все сильнее тревожилась.
- Я... - возникла пауза, видимо Егор никак не мог справиться с голосом. - Наташа... - его голос снова оборвался.
- Егор? Что с Наташей? Егор!
В трубке слышалось тяжелое дыхание мужчины. Светлана испуганно сглотнула. Наташа - ее лучшая подруга, верная жена Егора, заботливая мать, была саnbsp; Провел пальцами по столу, замечая оставленные ими дорожки, рисуя завитушки пылью, пачкая руки. В носу засвербило, но я сдержался. Поджав губы, решил отложить разбор вещей на потом. Слишком уж грязно.
мым замечательным человеком. Она никогда не унывала, всегда выслушивала и помогала советом, а главное, верила в нее. Она давала надежду на счастье. От мысли, что с ней что-то могло случиться, Светлане стало плохо: в горле возник комок, дыхание сорвалось, слезы подступили к глазам, сердце тяжело забилось в груди, руки, судорожно вцепившиеся в трубку, затряслись.
- Наташа... умерла. Ее нет, Света, больше нет... - на том конце провода послышались настоящие, ничем не сдерживаемые рыдания. В газах Светы стало мутно, телефон выпал из ослабевших рук...
Светлана тряхнула головой, пытаясь избавиться от печальных, мучительных воспоминаний. Подняв голову, она поняла, что ребята уже какое-то время внимательно смотрят на нее, пытаясь понять, что же с ней происходит. Она слабо улыбнулась им. Маша сжала ее руку, в глазах Жени она увидела поддержку и теплоту, и грусть. "Бедный мальчик... - думала женщина. - Остался без матери. Но ничего, у него есть мы. Главное, чтобы он и Егор приняли нашу помощь. Но не слишком ли поздно?" Светлана попыталась весело улыбнуться, встала изо стала, решив собрать и вымыть посуду. Дочь остановила ее.
- Ма, даже не думай! Я все сделаю. Может ты хочешь отдохнуть? Иди, полежи, - ласково погладила девушка мать по руке. - Женя, если что, мне поможет.
- Да-да, теть Свет, ни о чем не волнуйтесь. Все будет хорошо.
- Спасибо, ребята, - улыбка вышла действительно усталой. - Если что, зовите.
И ушла к себе в комнату.
Глава четвертая
Можете поставить песню Lionel Richie - Say You, Say Me
Они просто были вместе
Ребята, дружно вымыв посуду и приведя все в порядок, засели в машиной комнате. Женя сразу разлегся на кровати. Девушка, усмехаясь, хитро посматривала на него, он отвечал ей тем же. Конечно же все кончилось щекоткой. Они отлично посмеялись и расслабились. Оба лежали уставшие на кровати - Женя, положив под голову руку, Маша на боку. Они ощущали удивительную связь между собой. Не нужно было слов, жестов, даже взглядов. Они просто были, наконец, вместе.
- Ты тоже чувствуешь это? - поинтересовался Женя.
- Конечно, - улыбнулась ему в ответ Маша. - Поразительное чувство единения, верно?
И тут же пожалела о своих словах. Собственная прямолинейность довольно часто приводила ее саму в смущение. Понятное дело, она считала, что это точно также действует и на других.
Вместо того, чтобы ответить, Женя повернулся всем телом к девушке и переплел свои пальцы с ее. Так они пролежали неизвестно сколько времени. Души их ликовали, сердца покойно бились, от рук по всему телу распространялось благодатное тепло. Они наслаждались близостью друг друга.
Но все имеет свойство заканчиваться. Так и сейчас. Зазвонил женин мобильный. Парень виновато поджал губы и, не разъединяя рук, ответил на звонок.
- Отец? Да, у Роддиных. Не знаю, может быть. Все будет в порядке? Конечно. Пока. - Женя отключился.
- Дядя Егор волнуется? - ласково смотря на него, спросила Маша.
- Ага. Передал тебе и тете Свете привет. Сэм, к сожалению, съел что-то испорченное, отец повез его к ветеринару. Сказал, что ничего страшного, все пройдет. Обещал зайти, если не сегодня вечером, то завтра точно. Так что ждите.
- Ух, бедный Сэм... Мы вам всегда рады.
Женя притянул к себе девушку, обнял ее. Когда она прижалась к нему, он положил подбородок ей на макушку. Но им не удалось полежать спокойно. В дверь постучались, и мама Маши сообщила ребятам, что уйдет ненадолго в магазин. Ребятам не хотелось оставаться дома (благо на улице разогрелось), и они решили пойти погулять. Маша предложила прогуляться по парку, Женя - сходить в кафе. В конце концов, после долгих споров парень уступил. Да, ведь, и денег у них с собой не особо много было. К тому же в кафе слишком многолюдно и шумно. Им же хотелось побыть наедине, на свежем воздухе, в покое.
Так гуляли они до вечера. Даже про обед забыли, так увлеклись друг другом. Ребята рассказывали о своей жизни, болтали о пустяках, шутили, вспоминали детство.
- А помнишь, как я накормила Сэма шоколадом? - смеялась Маша. - А ему бедному потом несколько дней плохо было. Ты еще тогда отругал меня. И не разговаривал со мной целый день. Помнишь?
- Да, да, было такое. - подмигнул Женя. - Я еще удивлялся тогда, как Сэм после этого не побоялся к тебе подойти?
- Он добрый пес. Кстати, как он? Вырос небось?
- Оу, ты бы его видела! это не собака, а медведь какой-то, - восклицал парень. - Но доверчивый и нежный.
- Жду не дождусь увидеть его!
- Давай, завтра сходим ко мне? - предложил Женя. - Все равно выходной.
- Согласна. Надо будет купить какой-нибудь гостинец Сэму.
- Ты его совсем закормишь! Он еще толще станет!
- Пусть растет! - хохотала Маша.
Вскоре оба устали и решили вернуться домой. Но прежде Женя уточнил:
- Я могу остаться у вас? Можно?
- Господи! Ты еще спрашиваешь! Конечно, даже нужно! - обняла его девушка.
- Здорово! Тогда нужно зайти ко мне за вещами, - на том и порешили.
Тетя Света уже была дома, она накупила всяких сладостей и вкусностей, которые ребята прихватили с собой. Обосновавшись в комнате для гостей (все-таки квартира трехкомнатная) и приготовившись ко сну, они, как в старые времена, сели посмотреть фильм и перекусить. Выбрали какую-ту комедию. Время близилось к полуночи, когда Женя стал клевать носом.
- Жень, ты уже спишь, давай-ка, ложись в постель, - напутствовала его Маша.
- Но мы не досмотрели фильм...
- Ничего, в следующий раз досмотрим. Давай, я тоже пойду к себе.
- Останься со мной, - попросил парень. Он как будто не понимал, что ставит девушку в не совсем удобное положение. - Давай, как раньше...
- Жень, - покачала Маша головой, не дав ему закончить мысль. - Мы уже выросли. Подумай, как это будет со стороны смотреться? Мы увидимся утром.
- Я ни о чем таком не думал, - насупился Женя. - Впрочем, как хочешь... - и отвернулся.
- Что ты как маленький? Ну, не будем же ссориться! - она развернула его к себе. тяжело вздохнула, увидев его обиженные глаза. - Я бы рада была остаться, но...
- Так останься! Ты что, боишься меня?
- Ох, я... - Маша опустила глаза. - Стесняюсь, наверное. Это... мы как бы давно не виделись.
- Неужели сегодняшний вечер не вернул все на круги своя? Чего ты смущаешься? Я все тот же Женя, твой друг.
- Знаю, Жень, знаю... - она чуть замешкалась, а, посмотрев ему в глаза, не смогла отказать.
- Ладно, - выдохнула девушка. - Только чур одеяло не стягивать!
Оба рассмеялись. Атмосфера стала менее напряженной. ребята улеглись в кровать. Женя обнял Машу, которая сначала была очень напряженной, но вскоре расслабилась. Так они и уснули в объятиях друг друга. И снились им не кошмары, где они искали друг друга (как это было на протяжении пяти лет), а сладкие сны, где они вместе, и все у них хорошо.