Многочисленные гости чайного ресторана заползают в него единым одномоментно слипшимся потоком, напоминающим верткую мухоловку, юркую раздутую многоножку прожорливо снующую из одной гнилостной дырки в такую же гнилостную последующую. Какие-то отдельные особи этой человекомассы выглядят как иссохшие жужелицы с проеденными муравьями отверстиями, остальные же все более походят на жирных переплавленных гусениц с лоснящимися сальными бочками, играющими маслянистыми бликами под хрустальными устройствами освещения, разбросанными хаотично на потолке и позвякивающими при дуновениях сквозняков.
Они ползут, карабкаются, перебирают тонкими хваткими лапками загривки друг друга, жужжат, капают ядовитыми испражнениями на серый, удручающий ковролин нашего еще раз повторюсь чайного ресторана. Добро пожаловать, говорит им в лоб деревянная шильда, украшающая переносицу неказистой двери, вставленной в петли корявыми руками пьянчужки Кима однажды в начале нулевых. Добро пожаловать, гости дорогие, иначе и не скажешь. Клокоча, радостное праздное сборище напролом, напористо пробирается по вечерам через эту узкую дверь в наше веселительное заведение. А на входе хорватский крепыш Никола их погоняет, окрикивает. "Добрый день!". "Проходите, пожалуйста". Улыбается и подмигивает им, ожидая последующие чаевые. Его двадцать пять процентов чаевых. "Будьте любезны, вот ваш столик".
Вот ваш столик. Как он это делает? Рукав беловыстиранной рубахи обнажает вьющиеся татуировки на запястьях. Когда он все это успел? "А вы с мужем или одна?"
А когда он умер, ваш муж, спрашивает Никола встревоженную интонацией вопроса седую посетительницу чайного ресторана и та стыдливо краснеет, прикрыв пальцами крупные зубы. Ты еще спроси, как она от него избавилась, шепчет ему на ухо второй официант, Петар.
А как вы от него избавились, недолго думая повторяет Никола, отчего седовласка краснеет еще больше и одаривает его томным взглядом, обращаясь к нему "моя услада". Петар готов заработать еще больше, чем ему полагается, и сразу же сообщает ей расценки, она спрашивает можно ли сразу двух, его и Николу. Вот всегда так, сначала "услада" ...И еще не надо мне плевать в еду, просит она, не трать силы, заигрывает она. Приходится вмешаться и отогнать ребят от старой извращенки. "После смены делай, что пожелаешь, а сейчас нужно обслужить еще нескольких гусениц".
Одна из них уже недовольно шипит. "Сварите мне котенка". Размечталась. Дайте ей чипсы со вкусом сосисочек карри, пусть похрустит. Петар уже массирует ей плечи, отвлекает, пока Лидия тащит огромное корыто с чипсами. Плюнула туда? Лидия отвечает, высморкалась, товарищ капитан. Она подтягивает платьишко, обнажая волосатые лодыжки и крупные кривоватые ноги.
Лидия биологическая женщина, как бы ей не хотелось, чтобы было иначе, и еще ей в будущем рожать. Старуха-гусеница мнет беззубными деснами чипсы, причмокивая кислой сухой слюной, по ресторану плывет запах колбасных пряностей, становится дурно, но мы не показываем вида.
Лидия принесла ей молока и подала меню, пока Петар целовал ее шею. И никакого котенка, гусеница успокоилась и отрыгнула довольными желудочными газами. "Может быть вам вина?", - спросила Лидия нарочито низким голосом. Петар сказал ей, чтобы завязывала с этим цирком и вела себя по-женски с клиентами. "Да мне как-то все равно", продолжала гусеница, "сейчас все так перемешалось у молодежи, я вот не знаю какого пола моя горничная, она и по-русски почти не говорит". Мне ее Святозар Михайлович из Индонезии выписал, шустрая девочка, все на нем прыгала, как я в библиотеку выходила.
Петар целует ее в щеку, а Никола говорит мне, что нельзя так далеко заходить. Ну так и ноги брить нужно перед сменой, укоряет он Лидию. Так бы и сам эту старую гусеницу помассировал, но из принципов молчит. Дистанцируется, принес вино бабке и ждет, когда она сделает заказ. Они так и стоят втроем вокруг ее стола, пока остальные гусеницы суетливо сидят в ожидании. Нам не нужны негативные отзывы про невнимательных официантов. Петар уже засунул свою руку ей в декольте, пользуясь тем, что столик стоит в самом углу и затемнен с одной стороны подмерзшим фикусом, а с другой партерой красного бархата. Предполагаю, что именно туда они и удалятся. Лидия говорит ей "бабушка яга, ну пожалуйста закажите уже что-нибудь". Никола принес несколько свечей, чтобы старухе романтичнее переваривались продукты, она водит толстым пальцем по списку блюд и останавливается на запеканке по-сингапурски. Мы когда это название придумали полчаса смеялись, обыкновенная запеканка на ряженке, с какими-то восточными специями, пересоленная.
"Скажите Любомиру пусть начнет готовить". Лидия выхватывает меню из лапок гусеницы и убегает на кухню, оставляя Петара наедине с предоргазмирующей старушенцией. Она закатила глаза и обещает ему включить его в завещание. С чего бы это? Вот так сразу. Петар старается, где сейчас его пальцы никто не хочет знать, потому что мы уже понимаем. Никола ему ревниво "чтобы руки потом вымыл". И сразу же идет к следующей клиентке, которая восседает с дочерью и поседевшим пришибленным мужиком лет девяносто пяти рядом. "Что пожелаете, мэээм?", обращается он к ней, поднося зажигалку к ее лицу. Клиентка не собиралась курить, но ей приходится, Никола предлагает ей папироску. Говорит, ну давайте как в молодости, прокуримся. У него русский язык не родной, но он приноровился. Стрельнул на улице. А доченька ваша курит? На него смотрит пятидесятилетняя женщина, "я не доченька". Ну дочь, какая разница. Клиентка просит винную карту, но у нас ее нет, мы же чайный ресторан. Хотите энергетик? Всем смешно. Лидия тащит бутылку красного, что-то бормочет про какой-то там купаж, про сомелье, гниду эту. Пришел выпил три литра вина и заснул в кладовке. "Милочка, можно мне морепродукты", - заразительно блеет клиентка, вспотев от духоты в помещении. Дочь тоже закурила, но свои. Никола предлагает ей плечи помассировать, но она говорит "маме сделай". При этом старикан столетник продолжает молчать, иногда издавая булькающий хрип из легких. "Отец не в настроении, он помирать собирался вчера, матушка отговорила", что-то там чирикает дочка. "Я не отговаривала, попросила подождать с отхождением, нам еще в Абхазию ехать". Никола поглаживает ее плечи. "Давайте уже заказ сделайте". Лидия разливает вино, небрежно управляя огромной бутылью. "Девушка, вы мне сейчас на блузу нальете",- вякает дочь и Лидия едва сдерживается, чтобы не перейти на советские хамство. "Ну давайте мне картофель с морковными галушками", какой-то мутировавший рецепт украинской кухни, который Любомир сам додумал. "А вы не останавливайтесь, продолжайте", - она дергает Николу за штанину, ни слова не говоря про чаевые. "За доплату", - тихо говорит он, - "вы мне дадите денег?". Дама наконец поднимает на него глаза, вспоминая, что официант это тоже человек. "Вы хотите, чтобы я вам заплатила за услуги?". Никола не Петар, ему сразу же становится неловко, тот бы давно уже расценки назвал. Приехал в Москву из маленького города на границе с Боснией, родители еще и библию в дорогу дали. Никола говорит ей "простите" и отходит назад. Лидия идет на кухню, мы переползаем к следующей гусенице. Еще одна старая крокодильша клацает челюстью, принесите ей чипсы тоже. Она наблюдала за нами какое-то время и жаждет таких же утешений. "Как скажете". Никола тащит ей ведро с чипсами и шоколадный разлив. "А вот и ваше меню, пораздумайте-как над выбором". Квакушка причавкивает и обсасывает крахмальный соленый пергамент. "Мне начинать ей плечи массировать?", спрашивает Никола. Начинай, он вздыхает и приступает к дряблому телу старухи. "Мне нравится", - исторгает удовольствие она, поглядывая на парня влажными глазами. "Это будет вам стоить денег, если вы еще что-то захотите", выпаливает он. Его щеки краснеют, наливаясь кровью. Ему такое непривычно говорить, а вот для старухи это обыденность, она уже готова с ответом. "Я щедрая, одарю", - говорит ему она, поглаживая рукой в перчатке ворот шубки, демонстрируя на сухом когтистом пальце какой-то драгоценный камень. Никола берет одну крупную чипсу и вкладывает ей в сморщенный рот, позволяя облизать ему пальцы. "Какие у вас молодые сильные руки", - завистливо говорит она. А мы то не знаем, шеф еще на собеседовании его бицепсы лично измерял. Лидия говорит "и не только их", на что Никола ей "а ты бы промолчала, дура". Пока они перебрасываются уколами, старуха облизывает его палец еще раз, на несколько секунд плотно сжимая губы, отчего они превращаются в венозный сдавленный анус. "Какой сладенький", - верещит она, на что Никола уже готов возмутиться. "Я вам не игрушка", говорит он. А Лидия кривляется его "Я ваша игрушка". Играйте. Бабка сидит и кайфует от происходящего, она просит принести ей что-нибудь выпить. "У нас только вино", - говорит Лидия, вот чипсы съедите, я приберусь и потом принесу. Бабке не терпится уже уйти отсюда поскорее, прихватив Николу, но ему еще два часа работать, а ей ждать. Она заказывает пирог с носорогом, так в меню он называется, но там куриный фарш. Лидия ей точно плюнет туда, уже слюну начала собирать.
Она студентка, учится на психолога, но работать хочет в эскорте до тридцати, продавать киску, как она сама говорит. Она с нами только на пару месяцев, сначала крутила роман с Петаром, потом с Николой, потом с ними двумя, все перессорились, перемирились, сейчас наступило затишье. Любомир называет ее "молоденькая стерва", игнорируя ее небритые ноги. Она и с ним успела? На кухне? Не ресторан, а какой-то притон устроили. "Принесите старухе наконец уже вина". Лидия бежит на кухню, разбрасывая улыбку встречным клиентам, большинство из которых такие же старые гусеницы. "Чипсы на всех" из другого конца зала кричит Петар, он только что закончил со старухой и наспех натягивает брюки. "И вина, Лидия, побольше". Бабушки хотят веселиться. Любомир выдает запеканку по-сингапурски и от нее идет горячий пар, Никола хватает тарелку и направляется к гусенице. "А вот и ваш заказ", -вежливо оповещает он счастливую бабку, - "угощайтесь наздоровье". Он остается профессионально безупречным, не смотря на то что ему еще старуху отрабатывать после работы. А потом читать библию, пытаясь забыть весь этот ужас. И вспоминать свой тихий уютный город, в нескольких километрах от границы с Боснией, своих друзей, маму с папой и свою девушку, которой он обещал вернуться и жениться, когда заработает в Москве денег. Он нащупывает в кармане презерватив, все хорошо. "Я справлюсь", - думает Никола, настраивая себя на боевой дух. "Все хорошо, это просто полчаса, закрою глаза и представлю, что я дома", - думает Никола, пока Лидия бегает по залу и разливает бабкам просроченное молдавское вино, которое мы называем итальянским или французским, в зависимости от запросов клиентов.