В сентябре 1991 Общенациональный конгресс чеченского народа объявил о государственном суверенитете Чеченской Республики. В 1992 учрежден пост президента. Эти акты не признаны Российской Федерацией. Политика режима Д. Дудаева привела к острому социально-политическому кризису в Чечне. В декабре 1994 с целью восстановления конституционной законности и правопорядка на территорию Чечни были введены вооруженные силы Российской Федерации.
Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия
Протокол моего задержания на границе переписывали дважды. При обыске автомобиля в салоне нашли бутылку марочного кизлярского коньяка и, не церемонясь нисколько с хозяином, то есть со мною, офицеры блокпоста решили её почать.
- Ты будешь?.. - поинтересовался у меня дежурный капитан.
- Мне нельзя...
- Это ещё почему?..
Федералы хитры и бесхитростны сразу. Вроде бы расставляют ловушки, а сами скалятся при этом - иной, перепуганный ими до смерти человек попадается в сети. На его нетрезвую голову подсунут на подпись какой-нибудь документ - и готов приговор. А там и Ханкала не за горами. Ох, и немало моих односельчан пропало без вести во время зачисток...
- Я за рулём...
- Ты сегодня уже никуда не поедешь... На, выпей!..
Коварный, как лис.
- Не хочешь, говоришь?.. Как хочешь... А мы с твоего позволения выпьем...
Он располовинил мою бутылку на троих, и его подчинённые по очереди, не сводя с меня глаз, опростали посуду, так и не выпуская из рук оружия.
- На здоровье, - заметил им я, - только я ваш протокол всё равно не подпишу - понятых у вас нет и патрон, который вы, якобы, нашли у меня в багажнике - не мой и не надо его между строк дописывать... Исправленному не верю... Я гражданский человек, документы мои в порядке...
- Разбудите его понятых...
- Товарищ капитан?.. - заметил старший прапорщик. - Они давно разошлись по домам, и я думаю, что раньше утра не появятся на посту... Машина была пуста, и не дело каждому задержанному патроны подкидывать...
- Вот и перепиши протокол, а мы ещё выпьем...
- Отпустили бы вы меня с миром, начальник?
- Где же это ты мир увидел?.. Война...
Они заржали...
- Опять заложники... Ваших рук дело... Дачу в Махачкале сожгли, - продолжал капитан. - У одного большого человека - у судьи бандиты сноху увели вмести с внуками в рабство и выкуп требуют, немалый выкуп...
- Я же из Кизляра, начальник... Племянница моя замуж вышла, подарки возил... Я законопослушный гражданин... Я не был в Махачкале...
- А патрон, вот, нашли... Россия уже четвёртый год в состоянии войны с вами...
- Опять - двадцать пять!.. Да, не было у меня никакого патрона, начальник... И войны между нами нет и не было вовсе... Кто её объявлял - войну?..
Где-то недалеко от поста на бездорожье ухнула мина.
- А что же это по-твоему?..
Слегка осоловевший капитан поднялся со стула на ноги, качнулся к окошку и ткнул автоматом в распахнутую форточку, выпуская в ночное небо длинный шлейф трассирующего огня.
- Я тебя спрашиваю, бандит?..
Закончив стрелять, старший офицер бросил своё оружие на диван и ещё раз повторил вопрос, высверливая меня насквозь помутневшими до дури глазами.
- Что же это такое?..
- Наведение конституционной законности и правопорядка... - поправил я.
Век живи - век учись и хвали аллаха за милосердие. Выехал вот из дома осенью, а вернулся зимой. Одна пара трикотажных носок не грела ноги. Я подумал, что туфли мои скоро раскиснут от слякоти, и тогда - держись... Куртка была коротка, замок не работал. Расстёгиваясь при досмотре, я его повредил, а теперь вот - душа нараспашку, мне предстояло провести всю ночь невесть где - капитан распорядился отвести меня "такого умного" в яму. Чуть подмёрзшая под ногами земля пружинила. В грязи на обочине оставалась моя машина.
- Можно я её перегоню в сухое место на двор? - попросил я у сопровождающего меня офицера. - Утонет она вот здесь и замёрзнет...
- Можно козу на возу, - ответил он.
- Ну, хотя бы закрою её на ключ...
- Никуда она не денется, - конвоир указал мне стволом автомата в другую сторону. - Тебе туда... - И зевнул во весь рот. Качать какие-то права не имело смысла. Я покорно двинулся в указанном направлении.
- Летать умеешь? - спросил у меня автоматчик.
- Я же не птица...
- Не можешь - научим, не хочешь - заставим...
Яма была перекрыта щитами, как погреб. Около неё в камуфляжной палатке играли в карты часовые, чадила буржуйка. Чёрный огромный пёс на цепи дремал. Увидев нас, он первым поднялся на ноги и, принюхиваясь ко мне, зарычал, оскаливая пасть.
- У кого ключи?..
Солдаты смешали карты, один из них поспешно бросился к нам на улицу открывать деревянный люк.
- Эй, внизу, - закричал он пленнику, высвечивая фонариком, дно ямы, - ты ещё не издох?
Узник ему что-то отвечал из-под земли, но через кашель...
- Живой... - донеслось до меня.
- Поберегись! - Часовой оттянул до конца крышку люка. Конвоиры подняли меня под мышки, пнули, толкнули и бросили вниз...
Шмякнуся я удачно, полусогнутые в коленях ноги, амортизировали падение. По инерции, отброшенный спиною назад на стенку ямы, полулёжа, я валялся на чём-то липком, жадно хватая ртом воздух.
- Ты целый?.. - вопросительно прокашлял мне в лицо сосед.
- Рас-стегни-ка рем-мень...
Нормальное дыхание у меня восстановилось не сразу.
- Сам-то кто будешь?
Я уже очухался от удара и поднялся на ноги. Руки похолодели. Новые туфли по щиколотку утонули в грязи.
- Равиль я... Татарин... Учителем буду... - Я назвал ему село и дом, в котором жил.
- Это тот самый дом на окраине, куда попала мина?
- А ты откуда знаешь?
- Моя сестра рассказывала мне, как ты во время этого обстрела слепую мать из своего дома к ним в погреб привёл... Только накрыло огнём и дом, и погреб...
- Присыпало малость... Дети у меня в школе спрашивают, дядя Равиль, а почему нас бомбят?.. Дай-ка я на тебя посмотрю, мой сосед... Ты где?
- В могиле...
- Слишком это глубокая могила на двоих, дорогая могила... Метров шесть, поди, летел, собирая грязь... Где-то у меня в кармане была зажигалка...
- Не надо, Равиль, не смей...
- Почему?
- А вдруг это нефть?
- Какая такая нефть?.. Где?.. Это грязь...
- Около Гудермеса, я слышал, в яме пожар случился ... Сгорели люди...
- Не было там людей... Это кто-то из наших перегоночный бак у барыг поджёг... Ты неправильно понял...
- Всё равно, Равиль... Я боюсь...
- Отважное сердце дрогнуло? - Я нашёл зажигалку и осветил его лицо. Небритый, как и все мужчины в Ичкерии. Пожилой человек, селянин.
- Как тебя звать?..
- Руслан я, Ганиев...
- Видишь, мы живы... Мочою здесь пахнет, а не нефтью...
- А куда я пойду мочиться?.. Некуда - я уже вторые сутки сижу вот здесь и маюсь... Холодно...
Тесная яма. В углу, где посуше, валялся матрац...
- Солдаты подкинули, - пояснил мне Руслан. - Пожалели они меня несчастного... Как я его только не вертел... Пытался вытянуть ноги вперёд - тщетно, они всегда упираются в какую-нибудь из стенок.
- Кушать-то хоть дают?.. Поди голоден?..
- Кашу дают, - он немного помолчал и добавил. - У них есть верёвка...
- А что я скажу этим детям, Руслан?.. Смотрят они на меня... Огромными, как мир и чистыми, как родник, доверчивыми глазами... Испуганными глазами... Дядя Равиль, а почему стреляют?.. Разве это война?.. Ты же учёный, Равиль!.. Отвечай! Почему приходят в посёлок люди с огнемётами в руках и производят зачистку... Изо всех щелей и из форточек снопы огня наружу, назад вырываются... Книги горят... Детские книги с картинками... Улыбающиеся зайчата, чудо-богатыри - защитники земли русской... А что на этом свете страшнее, дядя Равиль, огнемёт или Змей Горыныч?.. Значит ты сытый, Руслан?..
- По горло...
- И куда же ты сытость свою выдавливаешь?.. В каком углу?.. В ногах правды нет... Не раздавить бы мне её головой - твою сытость...
Мы стучали зубами, вспоминая родных и близких, прогнозируя наш конец. Страх или холод мандражил души?.. Стылая плоть хотела жизни, тепла... Где-то послышался звон разбитого стекла, и новая длинная автоматная очередь сокрушила тишину этой ночи...
- Скоро и мой черёд, - произнёс Руслан...
- Ты это о чём?
- Того - передо мною они вытащили верёвкой на свет и увели за дорогу... Он им что-то кричал от ужаса... А потом они стреляли и били стекло... И смеялись над нами... Интересно, зачем они бьют стекло?..
- Выпить им уже больше нечего, вот они его и бьют... От досады... И палят в ночное небо...
- Это война, Равиль?
- Наведение конституционной законности...
Скоро меня нашли. Около полудня последующего дня люк распахнулся, и часовой окликнул по имени:
- Кто из вас будет татарин Равиль?
- Ну, я им буду...
- Вылезай как умеешь... За тобою приехали...
Мне опустили канат.
- Ты большой человек, Равиль, ты учитель... Я каменщик... Я никто...
Проскочивший на дно ямы солнечный свет теперь хорошо осветил моего соседа. Бородатое, осунувшееся, перепачканное грязью лицо, синие мешки под глазами, безумие в них и страх...
- Сгину я здесь, Равиль... Помоги мне сосед, помоги мне, учитель...
Выкарабкиваясь на волю, я подолгу искал на стене опору - туфли скользили, куски сырой глины отваливались от неё и падали вниз. Один из них ударил моего "сокамерника" в лицо, он хотел от него закрыться руками, но не успел. Уже наверху, прощаясь, я увидел кровь: она тонкой струйкой текла по его бороде и тонула в ней, как река в песках...
- Не поминай меня лихом, Руслан...
Мои близкие этой ночью не спали. Они обзвонили все заставы и подняли на ноги нашего прокурора, он приходился моей супруге двоюродным братом. Обошли все пороги и выручили... Даже седой полковник из комитета по защите прав человека присутствовал при моём освобождении из плена. Мне вернули все мои документы и деньги - до рубля, до копейки, даже попытались всучить обратно злополучный патрон, но нет... Этого я не допустил, категорически отверг, возвращая его обратно, потому что он был не мой...
- Товарищ полковник. В этой яме сидит человек. Третьи сутки, больной... Вы бы освободили его?..
- Он находится в федеральном розыске... - оправдался дежурный.
- Вот и отправьте его в фильтрационный лагерь, - рассердился полковник, - я же знаю, чего вы хотите, мерзавцы, битые бутылки да гильзы повсюду разбросаны... Пьянь!
Моя, запорошенная снегом, машина так и осталась в грязи. Вытащить её оттуда не было сил, мороз оковал колёса. Близкие отвезли меня домой и когда я, четыре часа спустя, вернулся назад во всеоружии - с лопатой и с ломом, капитана-пропойцы на службе не было, другие люди наводили правопорядок. Моего ночного приятеля Руслана выволокли на свет, и хотели отправить с оказией в лагерь для военнопленных, гудел вертолёт... Но, слава аллаху, новый дежурный поверил мне на слово. Я отдал ему все свои деньги и он отпустил Руслана на волю. Бандитом тот не был, в нашем селе у него жила сестра, та самая женщина, у которой тоже накрыло огнём подворье. Он строил ей дом...