Мунтян Нигина (Ника Муратова) : другие произведения.

Предрассветные миражи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Идеальный брак, идеальная жена, помогающая строить карьеру мужу-дипломату. Перед взлетом на долгожданную карьерную ступень идеальная жена вдруг обнаруживает, что муж уходит от нее. Как человек оценивает степень своей свободы? Что для каждого означает успех? Для чего стоит жить? Почему одни посвящают себя помощи нуждающимся и борьбе за справедливость, а другие лишь говорят об этом? Что произошло на далеких тропических островах? Одна и та же история, рассказанная с трех разных точек зрения. У каждого своя правда.//////////////////////////// (Роман опубликован издательством АСТ-ОЛИМП-Астрель isbn: 978-5-17-045529-4 тираж 6000

  
  
  
  
  
  
  
  

Предрассветные миражи

  

Альтернативные названия:

Рассвет на закате дня

За горизонтом любви

  
  
  
   Все события, имена и характеры в этой книги вымышленные. Любое совпадение с реальными людьми и обстоятельствами является случайным.
  
  
  
   От автора:
  
   В этой книге нет положительных и отрицательных героев, здесь никого не осуждают и не восхваляют. Эта книга лишь о том, что у каждого в жизни - своя правда, и для каждого существует своя половинка. Надо только ее найти.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   От чего бы ты не отрекался - ты отрекаешься от себя. Но невозможно обрести себя, отрекаясь вторично.
  
   Михаил Веллер. "Колечко"
  
  
  
   Часть первая
  
   Глава 1
  
   "Я не знаю где и на каком этапе я совершила ошибку. Я до сих пор не могу понять, почему я потеряла его. А это я знаю точно. Наверняка. Я потеряла его. Он ушел, взяв лишь малую толику своих вещей. Даже в командировку он брал с собой больше вещей, любил быть в форме при любых обстоятельствах. Зачем я об этом пишу? Не знаю. Ведь сейчас это не имеет никакого значения. Абсолютно никакого.
   Но то, как он ушел, не попрощавшись, второпях, словно бежал от меня, от себя, бежал из нашего дома, нашего уютного семейного гнездышка, сломя голову, не оглядываясь, не найдя слов для прощания... Так не уходят, чтобы вернуться. Так уходят, чтобы исчезнуть навсегда. Почему? Я не знаю. И мне кажется, что не узнаю никогда. Возможно, со временем я узнаю, где он, куда он ушел, возможно, даже узнаю, как так случилось, что он, такой родной, любимый, близкий, такой МОЙ, не решился честно сказать мне обо всем, а вместо этого предпочел исчезнуть, как трус, без единого объяснения. Но вряд ли когда-нибудь я узнаю ответ на самый главный свой вопрос "Почему?".
  
   Грациозная шатенка с коротко подстриженными под "каре" волосами, тщательно уложенными, словно только что побывавшими в руках мастера салона красоты, Кира Ладынина закрыла свой изящный ежедневник в кожаном переплете ярко-оранжевого цвета. Она редко делала дневниковые записи в этом красивом, полученным в подарок на презентации косметической линии "Клиник", блокноте. Он щедро пестрил заметками-напоминаниями, куда пойти, что сделать: "Купить сувениры для подарков сотрудникам", "Уточнить, когда отправлять домашнюю утварь", "Пригласить Алевтину на обед". И все в таком духе. Изливать свои сокровенные мысли на бумаге было не в ее характере. Но сегодня день особенный. Кира заторможено погладила закругленные уголки переплета, застегнула миниатюрную застежку и отложила ежедневник в стол. Встала, прошла на кухню, сварила себе кофе. Так, как любила, крепкий, с неполной ложечкой сахара, с пенкой. Ни запах, ни вкус не возымели ожидаемого (или уже даже не ожидаемого) действия. Кофеин тоже. Но выпить крепкого кофе в такой ситуации казалось правильным. Правильным так же казалось привести себя в порядок, пригладить прическу, надеть свежую блузку, отутюженные джинсы и... А вот что делать дальше, что делать, чтобы это действительно оказалось правильным, она не знала. Жена дипломата знает многое о том, как вести себя на публике, о правилах поведения за столом и на различных презентациях, но этикет ничего не говорит о том, что является правильным в ситуации, когда твой мир, твой такой любимый, по кирпичикам, деталь за деталью выстроенный мир, вдруг разрушен практически до основания без всякой на то причины. Просто так. В одночасье. За несколько сонных мгновений под покровом ночи. В новом, разрушенном мире от счастливого прошлого осталось множество вещей. Мужская одежда в шкафах, любимая кружка мужа, фотографии повсюду на стенах, на полках, его книги... От взгляда на эти вещи хотелось не просто кричать. Хотелось выть, как самка, потерявшая своего любимого детеныша. Выть нудным, грудным воем, выть от бессилия, от непонимания, от незнания, что же делать дальше.
   Андрей не был ее детенышем. Для бездетной пока Киры он был намного большим, чем ребенок. Он являлся для нее тем самым Мужчиной Ее Мечты, о которых девушки ее типа грезят с раннего детства, к которым стремятся всю сознательную молодость и при взгляде на которых родители обычно с умилением улыбаются, зная наперед, что вот он - будущий зять, еще зеленый и неоперившийся, но с теми необходимыми задатками, которые опытный взгляд разглядит на корню. И они не ошиблись. По крайней мере, не ошибались до последнего момента. То, что случилось сегодня ночью, не выдерживало никакого логического анализа, не поддавалось никакому предвидению. Просто не могло быть, коротко говоря.
   Кира подошла к окну, уставившись в одну точку, не замечая ничего в ухоженном огороженном дворике перед домом. Квартира, расположенная недалеко от Арбата, радовала Киру уже два года. Две спальни, довольно просторный, залитый солнцем, зал, кухня со всеми удобствами. Все это, не говоря уж о прекрасном расположении, не могли не оценить молодые супруги, получив квартиру в подарок от родителей Киры и Андрея после четырех лет проживания на съемной квартире в не самом, скажем так, привилегированном районе Москвы. К тому времени Андрей как раз получил должность атташе в Министерстве иностранных дел, в отделе, отвечающем за дела в тихоокеанском регионе. Родители на совместном совещании решили, что отныне карьера молодого перспективного Андрея Ладынина неуклонно пойдет вверх, по заранее определенной дорожке, а будущему блестящему (а как же иначе?) дипломату и, кончено же, его супруге, полагается жить в нормальных условиях. Зная, как делается подобная карьера, родители и не ожидали от молодого Ладынина больших заработков на начальном этапе, и если ему не помочь, семья неизбежно столкнется с бытовыми трудностями. А кто же желает подобной участи своим чадам, светящимся от счастья молодым супругам?
  
   Почему-то в это утро Кире лезли в голову именно эти воспоминания. О том, как все начиналось. Идеальная пара. Идеальные условия. Любовь. Да, даже в этом она никогда не сомневалась. Любовь. Она была, несомненно была. И страсть была. Ну, может в самом-самом начале страсть была несколько более раскалена, чем позже, но все же. Это ведь участь всех пар, так случается во всех семьях, не только в семье Ладыниных. Вначале искры летят, потом ровный огонь, поддерживаемый совместными усилиями.
   Зазвонил телефон. Нона. Вездесущая Нона.
   - Кира?
   - Да?
   - Привет, ты в порядке?
   Голос подруги звучал обеспокоено.
   - Абсолютно, - ровным тоном ответила Кира, разглядывая себя в зеркале коридора. Она действительно выглядела абсолютно хорошо. Волосок к волоску медью отливающей шевелюры, гладкая светлая кожа сияла свежестью и здоровьем, выразительные карие глаза, ладная фигурка... Приближающийся тридцатилетний рубежр никогда не пугал владелицу сего багажа - до последнего времени никаких тревожных признаков возраст не подавал. До последнего времени.
   - Ты уверена? - не унималась Нона, знающая Киру не первый день и умеющая улавливать неладное с полутонов.
   - Почему ты спрашиваешь? - мысль о том, что даже не видя ее, подруга на том конце провода умудрилась уловить неприятность, несколько вывела Киру из состояния ступора. Впрочем, о том, что ее мог выдать голос, она даже не задумалась. Встревожило ее другое. Неужели Нона уже что-то пронюхала? Как она могла узнать, если сама Кира до последней минуты даже предположить этого не могла? Неужели, как это, впрочем, часто случается, жена узнает о планах мужа самой последней?
   - Нона, почему ты решила, что я не в порядке?
   - Да потому что ты не пришла на встречу с шефиней фонда "Счастливое детство"! - выпалила Нона, удивляясь все больше и больше. - Ты не заболела? Или что-то случилось?
  
   Кира тихонько охнула и присела на краешек стула. Глянула на часы. Уже одиннадцать! Господи! Сколько же времени она провела в состоянии зомби, вымеривая бесчисленные метры по квартире?
   Проснулась она давно, когда первые лучи рассвета только-только собирались осветить небо разноцветными бликами. Если бы не застроенный небоскребами горизонт мегаполиса, в такое время суток можно увидеть нежнейшую голубую полоску на стыке неба и земли, от которой ввысь уходят слабые проблески зачинающего утра. В этот момент хочется непременно продолжать наблюдение за небом, чтобы стать свидетелем рассветного чуда, увидеть в который раз каждый раз разное вступление Его Величества Солнца в свои права и тихого отползания синей ночи восвояси. Впрочем, Кира этого всего не могла видеть, так как рассвет в большом городе вовсе не такое грандиозное событие, как, скажем, в горах, или на море. Рассвет в мегаполисе не находит такого отклика в сердцах жителей, так как просто не виден сквозь смог столицы. Тем более в летние ночи.
   Кира проснулась не от рассветных лучей. Ее разбудил шорох. Странные звуки, словно кто-то перемещался по квартире. Андрей обычно вставал позже, так что это не мог быть он. Воры? Маловероятно. Но все же кто-то тихо, явно стараясь не разбудить обитателей квартиры, передвигался по комнатам. У Киры с мужем были отдельные спальни. Это организовалось как-то само собой. У них был разный режим: Кира, выраженный "жаворонок", всегда ложилась спать довольно рано и вставала не позже шести утра, Андрей же обожал смотреть телевизор или читать за полночь, а поутру с трудом просыпаться впритык ко времени выхода на работу, чтобы на ходу успеть проглотить чашку кофе, чмокнуть жену и умчаться. К тому же сон - дело очень личное, интимное, и если кто-то ворочается или похрапывает под боком, выспаться ну никак невозможно. Кира и Андрей это прекрасно понимали и практически сразу после начала совместного проживания решили, что спать, во имя семейного благополучия и здоровья друг друга, стоит раздельно. Занятиям любовью это никак не мешало, а даже прибавляло некий налет "свидания", когда после секса голубки разлетались по своим гнездышкам.
   Прислушиваясь к шорохам в квартире, Кира почувствовала приступ страха и пожалела, что рядом в кровати нет Андрея. И кричать бесполезно, спугнешь странного гостя или, еще хуже, привлечешь ненужное внимание. Кира осторожно, стараясь не издавать лишнего шума, протянула руку к мобильному[Author ID1: at Sun Oct 2 23:13:00 2005 ]сотовому[Author ID1: at Sun Oct 2 23:13:00 2005 ] телефону. Андрей свой всегда держал рядом, когда спал, а значит, если она ему позвонит, то он отреагирует быстро. Кира набрала номер мужа и прислушалась. Звонок резкой трелью рассек ночную тишину, но Андрей не ответил. Через три звонка телефон переключился на автоответчик, и Кира, отключив телефон, услышала, что шум за дверью усилился, словно проделывающий его человек отказался от осторожности, заторопился, и через несколько секунд она уловила звук захлопнувшейся двери.
   Все стихло. Кира стремительным движением накинула на себя халат и осторожно выглянула за дверь спальни. Пронзило ощущение двигающегося воздуха. Его невозможно было объяснить, разве что сравнить с обычной ночной, неподвижной сонной тишиной. Возникшее ощущение было противоположным, хотя в квартире было тихо, чувствовались невидимые эмоции и движения. Кровать Андрея пустовала, небрежно обнажив смятые простыни и скомканную подушку. Кира, повинуясь Бог знает какому чувству, быстро вышла на балкон, из окон которого виднелись подъезд и стоянка, где Андрей держал машину. В предрассветных сумерках отчетливо вырисовывалась фигурка ее мужа с небольшой дорожной сумкой в руках. Кира сразу же узнала эту сумку. Когда он ездил в командировки, она помогала ему собирать вещи, укладывая их в эту самую сумку. Андрей стремительно удалялся от дома, не оглядываясь, не останавливаясь, не сомневаясь в том, что делает. Но направился он не на стоянку. Недалеко от их дома его ждала машина такси. Он уехал, даже не бросив прощального взгляда на родные окна. Возможно, чувствовал на себе взгляд Киры, возможно, просто не хватало мужества. Но все его движения, походка, то, как он сел в такси и резко захлопнул дверь, все выражало непоколебимость его решения.
   Кира не знала, сколько времени она простояла так у окна, переваривая увиденное. Очевидный уход, даже не уход, а побег супруга совершенно обездвижил ее. С ней не случились ни истерика, ни удар, она не разрыдалась, не стала обзванивать знакомых, выясняя, что же произошло. А что она могла сказать? Вчера, как обычно, они поужинали, посмотрели телевизор, обычный тихий семейный вечер. Легли спать. Пожалуй, чуть раньше обычного. Кира решила, что Андрей устал. В последнее время ему доставалось нелегко на работе - на молодого специалиста взвалили все подряд, не щадя его сил и нервов. Но ведь так всегда бывает перед повышением. Они оба это знали. И не сетовали. Каждый готовился по-своему к долго ожидаемому назначению, Кира всеми силами поддерживала мужа, прилагала все усилия к тому, чтобы обеспечить ему надежный тыл в настоящем и будущем. А как же без этого? Быть женой дипломата - это тоже работа, к которой следует тщательно готовиться, чем Кира и занялась вплотную.
   Она лишь покачала головой, когда ушла спать и услышала, что муж тоже отправился принять душ перед сном. "Бедняга", подумала она, "Последний рывок перед назначением, и станет полегче. Всем нам станет полегче". В последнее время у него даже на секс сил не хватало, настолько выжатый приходил он с работы. Но она и тут не сетовала. Успеется. Какой может быть секс при таком стрессе? Они даже детей пока не планировали. Пока все не утрясется.
   Кира, наконец, оторвалась от окна, прошла в спальню мужа. Распахнутый шифоньер. Знавшей наизусть его содержимое, Кире не составило большого труда определить после беглого осмотра, что взял он лишь несколько рубашек да пару джинсовых брюк. Ничего официального. Дорожный туалетный набор тоже уехал вместе с хозяином. На столике у постели лежал мобильный[Author ID1: at Sun Oct 2 23:13:00 2005 ]сотовый[Author ID1: at Sun Oct 2 23:13:00 2005 ] телефон, подмигивая голубым светом. "Один пропущенный звонок", гласил миниатюрный экран сотов[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]мобильн[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]ого. Кира провела рукой по смятой простыне и почему-то отдернула ее, словно обжегшись. Неприятие, выпрыгнувшее неизвестно откуда, как реакция на случившееся, резкое неприятие ко всему, что касалось Андрея, вдруг накатило на нее ужасающей волной. Он ушел. Как преступник. Ничего не сказав. Он бросил ее. Он предал ее. Он разрушил все, что они создали вдвоем, он безжалостно умертвил их союз, их идеальную семью. Почему он этот сделал? Как он мог так поступить? Почему люди совершают подобные поступки, непредсказуемые, безумные, не характерные для них? Почему вдруг выпрыгивают из теплого, комфортного течения, привычного, знакомого, несущего их в известные дали, почему выпрыгивают и бросаются в неведомый омут, в неизвестность, в темноту? Почему?
   В данный момент для Киры Ладыниной это не имело никакого значения. Имело значение лишь то непоправимое, что сделал ее муж.
  
   Глава 2
  
  
   Звонок резкой трелью отозвался в голове, потерявшись в отголосках разношерстных мыслей.
   - Кира, это я.
   Упорная Нона и не думала отставать от своей подруги, чувствуя, что что-то случилось. Но на этот раз она не позвонила, а явилась собственной персоной. Ее высокая, крупная во всех отношениях фигура возвышалась в дверном проеме, давая понять, что просто так, без объяснений, она не уйдет.
   - Проходи.
   Кира со вздохом посторонилась. Вытянутая, как струна, она села на краешек стула на кухне, глядя в окно. Она не смотрела в глаза Ноне, так как не знала, что отразить на своем лице. Удерживать благопристойную вежливую мину перед близкой подругой было трудной задачей. Кира сглотнула, пытаясь убрать непрошеный комок из горла, но он, предатель, не исчезал.
   - Сварить тебе кофе? - наконец спросила она, по-прежнему избегая смотреть Ноне в лицо.
   - Не надо. Мне кажется, это мне тебе следует сварить кофе, а еще лучше приготовить что-нибудь покрепче.
   - Да, возможно, - выдохнула Кира. Спорить сил не было.
   Нона спокойно встала, вытащила рюмку из шкафа, наполнила ее коньяком.
   - Тебе с лимоном, или так?
   Кира равнодушно пожала плечами. Какая разница? Разве могут жалкие тридцать грамм коньяка что-либо улучшить?
   - Андрей ушел, - тихо произнесла она, вертя рюмку в руках, не прикасаясь к ней губами.
   Нона перестала шебуршиться по кухне и присела напротив Киры.
   - Ты имеешь в виду...
   - Имею в виду, что ушел. Сбежал. Похоже, навсегда.
   Нона недоверчиво смотрела на подругу, словно та несла полнейший бред.
   - Твой Андрей? - тупо спросила она.
   - Мой, чей еще. Вернее, в недавнем прошлом мой.
   - Ушел?
   Кира кивнула, отчего-то ничуть не раздражаясь от бессмысленных вопросов.
   - Пожалуй, мне тоже можно коньячку, - Нона наполнила вторую рюмку и залпом осушила ее. Она молчала. Новость была настолько ошеломляющей, что никаких комментариев не находилось.
  
   Кира и Андрей всегда являлись образцом идеальной пары. Слово "всегда" в данном случае захватывает не только период их семейной жизни, но и задолго до того. Их сближению немало поспособствовали родители, вернее, они лишь слегка подтолкнули их друг к другу, а дальше молодые все решили сами. Это не был брак по расчету, нет, скорее, это был тот удачный союз, когда во всем в паруса дует попутный ветер. Начать хотя бы с того, что удачливы были не только дети, но и родители. Отец Киры, Виктор Сергеевич, прошел путь от скромного преподавателя научного коммунизма в университете до посла. Между этими вехами он побывал и в Министерстве по делам молодежи, и начальником отдела в Министерстве иностранных дел, и консулом в одной из республик бывшего Союза. Киру на то время брали с собой, пришлось переводить в другую школу. Новая обстановка, учителя, требования, казалось бы - сплошной стресс для ребенка, но Кира перенесла это вполне спокойно, быстро адаптировалась, завела друзей и получала прекрасные оценки. Она всегда восторгалась матерью, которая вела светскую жизнь, активно принимала участие в различных мероприятиях. Светлана Георгиевна получала от такой жизни явное удовольствие, хотя и не скрывала огорчения от того, что жена консула - это совсем не одно и тоже, что жена посла. В семье всегда витала мечта о том, что в один прекрасный день отца повысят и у них будет своя резиденция, где они будут устраивать приемы и покровительствовать остальным. Статус российского посла всегда негласно несколько возвышался над остальными послами республик СНГ и, следовательно, российская "послица" (как называли жен послов) всегда являлась патроном остальных супруг. Этому завидовали, об этом злобно сплетничали, но никто не осмеливался открыто протестовать.
   Однако, вместо повышения, Виктора Сергеевича Доронина просто-напросто вернули в родимый отдел безо всяких перспектив на будущее. Это совпало с периодом смены власти в МИДе, а с новой властью приходят, как известно, и новые фавориты. Доронины вновь вернулись в родные пенаты, вновь учились жить на зарплату работника МИДа, словом, быть, как все. После четырехлетнего привилегированного статуса дипломатов, защищенности дипломатическим иммунитетом в чужой стране, вхожестью во все двери, довольно большой (по сравнению с обычной министерской) зарплатой жизнь вовсе не казалась Дорониным медом. Даже Кира ощутила перемену статуса и отношение учителей.
   Но, к счастью, новый министр не продержался долго и вскоре на его место встал другой, по счастливой, опять-таки, случайности связанный с Виктором Сергеевичем давними дружескими связями. Результат не заставил себя ждать. В течение года Доронина назначили послом в Казахстан. Ах, как жалел Виктор Сергеевич, что не выучил вовремя английский! Ведь мог бы и на большее замахнуться, в развитую западную страну попасть... Но, что есть, то есть. В конце концов, посол России на территории СНГ всегда имеет выше статус, чем в любой другой зарубежной стране. Засобирались Доронины, окрыленные, в путь-дорогу. Светлана Георгиевна шила платья для будущих приемов, изучала по новой этикет и азы протокола. Только одно омрачало всеобщую радость. Кира к тому времен уже училась в институте и с родителями поехать, естественно, не могла. Не переводиться же в Казахстан! Решили нанять Кире домработницу и оставить одну. Хоть и разрывалось у матери сердце от того, что ласточка ее ненаглядная остается без материнской опеки и ласки, но другого выхода не было. Кира, впрочем, воспринимала это вполне спокойно. Неожиданно свалившаяся на голову независимая взрослая жизнь даже обрадовала ее. А то, что по дому будет кто-то помогать, было приятным дополнением. Голова у нее всегда была на плечах. Разумность Киры не вызывала сомнений, потому и решились Доронины на такой шаг, да и родственники успокаивали, поможем, мол, езжайте, присмотрим за вашей девочкой.
   Но Виктор Сергеевич на этом не успокоился. Прикрепил, если можно так сказать, к дочери еще одного помощника. Андрей Ладынин начал работать в их отделе сравнительно недавно. Выпускник факультета международных отношений МГИМО, выходец из семьи их давних знакомых. Знакомы они были еще со времен, когда работали с молодежью, по делам комсомольским, только вот после распада системы Доронин больше по политической линии пошел, а Вадим Ладынин, отец Андрея, в бизнес ударился, и весьма успешно. Поговаривали, что комсомольскими фондами никто толком не занимался, не то, что партийными, и лидеры молодежной ячейки, те, кто пошустрее, смогли эти самые фонды довольно эффективно использовать. Был ли Ладынин из числа этих шустрячков, или по-другому наладил свой бизнес, Доронину копаться никогда не хотелось. Вадим переехал в Питер и видеться часто им не удавалось, но связь давнюю все же поддерживали и, если надо, всегда друг другу помогали, кто чем мог.
   Когда настало время сыну Вадима поступать в МГИМО, Ладынины даже на какое-то время приютили парнишку, поддержали, а потом уже, после поступления, Андрею родители сняли квартиру. Так что Кира и Андрей были знакомы и отлично ладили не первый день к тому моменту, когда пришло Дорониным время уезжать и оставить Кирочку одну. Андрей виделся всем отличной кандидатурой, тем самым плечом, на которое Кира могла опереться в отсутствие родителей.
   Ладынин-младший был на шесть лет старше Киры. Те несколько недель, что он жил у Дорониных во время вступительных экзаменов, Кира была совсем юным подростком и, естественно, для Андрея никакого интереса не представляла (хотя позже он утверждал обратное). Но она, юная и впечатлительная, именно с тех пор и начала грезить о прекрасном принце, каким явился для нее тогда Андрей. Голубоглазый, с волнистыми, цвета спелого ореха, волосами, высокий, плечистый, начитанный и прекрасно воспитанный юноша произвел неизгладимое впечатление на дочь дипломата, которую потянуло к этому парню, как пчелку на цветок с долгожданным нектаром.
   Андрей любил заниматься по ночам и Кира, преодолевая сон, специально ждала, когда все в доме уснут, чтобы подойти к своей Мечте и робко перекинуться парой фраз.
   - А что ты сейчас учишь?
   Первая фраза всегда удавалась не сразу, этому предшествовало несмелое тихое стояние за дверью, потом она проскальзывала в комнату с деланно безразличным видом, усаживалась на кресло рядом с диваном, где он, разложив учебники, лежа читал. Его улыбчивые глаза всегда сбивали ее с толку - то ли он насквозь видел все ее нехитрые уловки, то ли и впрямь был рад ее появлению.
   - Сейчас как раз до времен римской империи дошел. Все-таки умные головы создавали эту империю. Не зря римляне столько стран покорили. Вот, нарисовал расположение их войск, хочешь, покажу? Смотри!
   Широко распахнутые от возбуждения и неподдельного интереса глаза восторженной девчонки, казалось, возвышали Андрея в собственных глазах и он с удовольствием пускался в дебри рассказов о жизни римских воинов и императоров, о давних войнах, победах и трагедиях. История всегда была его коньком, и они с Кириным отцом провели не один вечер, споря и обсуждая давно канувшие в Лету события. Кире же просто было интересно все, о чем он говорил. Какая разница, что там было на самом деле? Главное, что она получала возможность побыть рядом с ним еще лишний часик и он, Он!, говорил с ней на равных. Или почти на равных. Немного, пожалуй, свысока, с учетом своих знаний и возраста. Но Кира не возражала, напротив, это только добавляло сияния к ореолу принца.
   В те времена Доронины лишь улыбались восторженности дочери.
   - Вить, а Кира наша, кажется, влюблена, - шепотом докладывала мать отцу.
   - В ее-то годы? Не рановато будет? Ей бы сейчас учебой заниматься, а не мальчикам глазки строить.
   - Как раз в ее годы это легче всего и случается. Только вот думаю, что Андрюша этого не замечает.
   - Еще чего не хватало! Ему поступать надо, а не мою дочь охмурять!
   - Ой, ну на все у тебя есть ответы-советы. Еще посмотрим, что будет через несколько лет. Кто, знает, как у них сложится...
   Мечтательность тона супруги позабавила Доронина.
   - Ты уже, я смотрю, все за них решила. Я бы, в принципе, был не против, но только вот решать не нам с тобой, а им. А они еще из детских штанишек не вылезли для таких решений.
   - Это тебе так кажется. А мои слова ты еще помянешь. - уверенно завершила разговор Светлана Георгиевна.
   Андрей в МГИМО поступил, от Дорониных переехал, иногда заходил навестить их, еще до их отъезда, а после на какое-то время потерялся. До тех пор, пока не попал на работу в отдел к Доронину. Тут и отец его поспособствовал, и рекомендация Виктора Сергеевича не лишней оказалась. Впрочем, образование и способности Ладынина - младшего говорили сами за себя. Никто в отделе не сомневался, что при удачном раскладе парень пойдет далеко. Правда, ждать повышения ему было еще ого-го, по мидовским стандартам раньше четырех лет работы должности атташе не жди.
   А Кира тем временем подросла, превратилась в очень миловидную девушку, изящную, любознательную, умеющую себя преподать. Увлечение Андреем вспоминала с улыбкой, хотя интереса к нему не потеряла. Просто, пока отец работал консулом в Беларуси, они почти не виделись и новые интересы затмили детские воспоминания. А когда встретились вновь, то поразились переменам, произошедшим друг в друге. Андрей так и застыл на пороге, не скрывая изумления и смущения от преображения давней знакомой из угловатой несмелой девчонки в прелестную девушку.
   - Привет, - улыбалась она ему, слегка порозовев от его восхищенного взгляда. - Проходи. Как поживаешь?
   - Спасибо, хорошо. Сколько лет, сколько зим! Ты так изменилась!
   - Ты тоже.
   И это было правдой. Андрей заметно возмужал, прибрел некий лоск, которого раньше ему недоставало, преодолел юношескую неуклюжесть и превратился в истинного джентльмена.
   В тот вечер они много смеялись, вспоминая пору его экзаменов, делились впечатлениями, как прожили эти годы, планами на будущее.
   - Так ты учишься на экономическом?
   - Да, теперь вот, по всей видимости, останусь одна в Москве. Папа ведь уезжает, как ты, наверное, знаешь.
   - Андрей в курсе наших планов, не волнуйся, - вставил Доронин. - более того, пообещал мне приглядеть за тобой.
   - За мной? - Кира вспыхнула. - Я не маленькая, сама справлюсь.
   - Не маленькая, не маленькая, - улыбнулась мама. - Только вот лишняя помощь никогда не повредит. Никогда не знаешь, что тебе понадобится. Чем больше друзей вокруг, тем лучше и надежнее. В свое время мы подсобили Андрею, теперь он за тобой приглядит.
   - Мама! - возмущению Киры не было предела. - Ну что ты меня как девчонку малую выставляешь. Разберусь я тут как-нибудь без вас!
   - А кто сомневается? Просто моему материнскому сердцу так будет спокойнее.
   Андрей в спор не встревал. Его даже забавляла реакция Киры. А перспектива наведываться к ней под предлогом опеки очень даже импонировала ему.
   Таким образом, судьба вновь свела Киру и Андрея и, с недвусмысленного одобрения родителей, они начали встречаться. Только теперь встречи эти проходили не украдкой в учебной комнате, и вовсе не были похожи на прежние отношения, теперь между ними разгорался настоящий роман. Доронины, находясь в Казахстане, вздохнули с облегчением. Андрею они полностью доверяли, отношениям их были очень рады, дочь отныне находилась в надежных руках.
  
   Глава 3
  
   - И ты понятия не имеешь, что случилось?
   Нона выпила еще одну рюмочку коньяка, чтобы, наконец, осознать сказанное подругой. Кира покачала головой.
   - Вот именно. Понятие не имею.
   - А, может, он и не ушел вовсе? Может, срочная командировка, не хотел тебя будить...
   - Нона, ты что, какая командировка? Мы же вместе уезжаем скоро. Должны были...- Кира махнула рукой. Жест этот был настолько полон отчаяния, что Нона замолчала. - Телефон с собой не взял, даже не захотел ответить, когда я позвонила. Я же, дуреха, решила, что это воры, стала ему звонить, а он... За дверь быстренько вышмыгнул и был таков. И такси заранее вызвал, и вещи собрал, все подготовил. Понимаешь, все было готово!
   - Но не бывает так! Такой человек, как Андрей, не способен на такое.
   - Я тоже так думала. Ан нет. Оказался способен, и еще как.
   - А ты его родителям не звонила? Может, они знают.
   Кира покачала головой. До этого руки еще не дошли. Да и смысла она в этом не видела.
   - Понимаешь, ну, позвоню, спрошу "Куда делся ваш сын"? Только унижусь. Зачем? Да и вряд ли они знают. Если бы знали, его бы отец на домашний арест посадил. Он спал и видел, как его сын поедет вице-консулом в Австралию! Мечта поэта. Да все мы мечтали об этом, чего уж говорить.
   Ноне вдруг показалось, что на лице Киры за одно утро появились морщинки. Причем появились в том самом месте, где мимика вырезает горестные складки.
   - Но кто же мог знать. - Нона выговаривала предложения практически автоматом. На самом деле она была настолько потрясена, что ничего умного ей в голову не приходило.
   - Если кто и знает, то его сестрица.
   - Женька? Почему ты так решила?
   - Они всегда были очень близки и, наверняка, если кто и знает, в чем дело, то только она.
   - Так позвони ей!
   - Не хочу. Позже. Пусть все немного... утрясется. Осядет. Успокоится. Я сейчас не в состоянии обсуждать с ней это. Если она знала и ничего не сказала мне, то не скажет и сейчас. И потом, она все равно всегда будет на его стороне. Она не подруга мне и никогда ею не была.
   - Да, но... Открытыми врагами вы вроде тоже не были.
   - Не были, -согласилась Кира. - Но только из вежливости. Какую бы анархистку она из себя не строила, все равно воспитание никогда не позволяло ей переходить грани приличия. Но это не значит, что она бы раскрылась мне, если бы знала о.... О планах Андрея.
   - Заранее не сказала бы, а сейчас уже, возможно, и расколется. По крайней мере, будешь знать, в чем дело. Хочешь, я позвоню?
   Кира бросила на нее саркастический взгляд.
   - Ладно, ладно. - замахала руками Нона, - Делай, как знаешь. Просто жалко на тебя смотреть. Надо же, вложить в мужика все душу, создать ему все условия, и что бы вот так, все в мусорную яму...
   Кира поджала губы. Вот этого она больше всего опасалась. Жалости. Все, что угодно, только не жалость. Надо бы придумать, как все представить, чтобы окружающие не жалели ее. Пусть думают, что хотят, надо сказать, что командировка, или еще какую-нибудь чушь, только не способствовать жалости! Чтобы ее, Киру, жалели? Нонсенс. В последнее время ей только и делали, что завидовали. В общем-то, было чему.
   Два года назад Андрея, после длительного ожидания, наконец-то назначили атташе. Пристроили в отдел по делам в тихоокеанском регионе. Что это означало, сведущим людям было понятно и без объяснений. Получил атташе в таком отделе, значит, есть все шансы дослужиться до секретаря или даже до советника, и получить должность консула в посольстве в какой-нибудь из стран подопечного региона. Доронины с Ладыниными, конечно же, об Австралии грезили и, по всей видимости, не безосновательно. Начальство Андрея жаловало и местечко ему приглядывало. Правда, одной Кире известно было, сколько пережили они, пока он до этих перспектив дошел. Кира, верная спутница, знала о карьере Андрея все от и до, так как начинал он работать в МИДе как раз в ту пору, когда они начали встречаться.
   После того, как Доронины уехали в Казахстан, Кира и Андрей медленно, но верно, приближались к тому, чтобы жить совместно. В общем-то, в отсутствии родителей Киры Андрей и так частенько оставался у нее. До Дорониных сведения об этом, кончено, доходили (стараниями домработницы), но они только приветствовали отношения детей. Да и сторона Ладыниных тоже была всеми руками "за". Все уже ждали объявления о свадьбе, но молодые не торопились. Кира рассудила, что лучше было бы ей закончить институт сначала, а потом уже о свадьбе думать.
   - Я никуда не тороплюсь, так что можешь не только институт, но и аспирантуру заканчивать! - Андрей поддерживал Кирино решение, но голос его звучал несколько обиженно.
   - Андрюш, но мы же и так вместе. Ну, хочешь, мы можем начать жить вместе и вообще не расставаться?
   - И какая тогда разница - жить со штампом или без? Все равно вместе. При чем тут тогда институт и дипломная?
   - Потому что надо сначала одно важное дело закончить, а потом другое начинать.
   - Значит, я для тебя второй на очереди после дипломной?
   - Дурачок. - Кира смеялась и тормошила Андрея, словно непонятливого и упрямого ребенка. - Ты у меня всегда первый. Мой главный приоритет, разве ты не знаешь?
   - Что-то не чувствуется, - бурчал Андрей, но так как разумность доводов ненаглядной была очевидной, он особо не спорил. В конце концов, они вместе, и это главное.
   Кира и сама не могла толком объяснить, почему нельзя объединить одно важное дело, как она выражалась, с другим. Признаться в том, что даже при совместном, но без обязательств, житье-бытье она всегда могла сбежать к родителям, чтобы иметь время заниматься учебой, она не могла. Да и жить под родительской опекой и при домработнице было куда удобнее. И не так откровенно "на шее" у родителей, как если бы они жили с Андреем своей семьей, но на деньги предков. Андрей, привычный хоть и не к роскоши, но к комфорту и к помощи родителей относился весьма спокойно. На зарплату рядового работника МИДа далеко не уедешь. Поэтому сопротивления Киры не понимал. Но принимал.
   К тому же решение Киры спровоцировало очень даже своевременное решение Андрея поступить в дипломатическую академию.
   - Раз уж ты учишься, то и мне пока можно себе позволить побыть студентом еще пару лет.
   Решение это было принято всеми на "ура", так как для будущей карьеры в нынешних условиях диплом дипакадемии был просто необходим. Это значительно облегчало дальнейшее продвижение.
   Андрей закончил академию, Кира - институт. Как и планировали, сыграли свадьбу. С детьми не торопились, так как теперь на очереди были две цели: аспирантура Киры и хоть какая-нибудь определенность в карьере Андрея. И если аспирантура шла своим чередом, то с карьерой Ладынина ничего не было ясно. И упиралось все в то, что постоянно сменялись его начальники. То одни, то другие, а как можно оценить сотрудника, если не успеваешь даже приглядеться к нему? Связи Виктора Сергеевича тут не помогали, так как он в основном по СНГ работал, а Андрей твердо метил в дальнее зарубежье.
   - Если меня не отправят на Запад, я вообще уйду. - заявил он как-то Кире. -Творят, что хотят, назначают таких бездарей необразованных в наши посольства, неудивительно, что потом столько казусов и конфликтов случается. Я вообще удивляюсь, что еще до дипломатического кризиса в некоторых странах не дошли с теми идиотами, которые там работают!
   - И куда ты уйдешь? - разум Киры всегда вовремя приходил на выручку. - Столько терпел уже, потерпи еще немного. Все устроится. Зато, когда получишь назначение, будешь уже не желторотым птенцом, а человек со стажем, со знаниями.
   - Да я уже не желторотый, уж поверь мне. - кривился Ладынин. - Особенно по сравнению с некоторыми, кто уже в посольствах рассиживают.
   - И кем они там рассиживают, скажи мне на милость? Младшим помощником младшего секретаря? Референтами? Переводчиками? Тебе это надо? Разве ты так смог бы? Тебе ведь это не надо, зайка, - уже мягче добавила она..
   - Не надо, - вздыхал и соглашался с женой Андрей. - Уже не надо. Но все же, если они в течение года не решат, что со мной делать, я уйду. В бизнес к отцу уйду, или сам начну, что, не смогу, по-твоему?
   - Сможешь. Только это не твоя дорожка и ты это знаешь. Одним предназначено торговать, другим - ворочать судьбами стран.
   Насчет судеб стран Кира, пожалуй, преувеличивала, но что по складу характера Андрей был не бизнесменом, попала в яблочко. Андрей, по ее, да и по его мнению, был прирожденным дипломатом. Даже отец Киры признавал это. Только чуть-чуть умения выжидать нужный момент не хватало. Частенько рвался в бой не совсем точно рассчитав расстановку сил. Но такое умение приходит со временем. С опытом работы, по мере общения с людьми, после ошибок и провалов, взлетов и удачных попаданий. Андрей был еще молод в делах политических, хотя и считал себя достаточно зрелым.
   Никуда Андрей из МИДа не ушел и правильно сделал. С мертвой точки дело его таки сдвинулось. Дождался он своего назначения. Праздновали в кругу семьи. Отметили подарком молодым - квартирой. Кирина жизнь начала новый виток. Виток жены дипломата. Жены человека, о профессии которого говорили с придыханием во все времена.
   - Кирунчик, теперь готовься к новой жизни! - восхищенно верещала подруга Ленка, знающая об истории Киры и Андрея еще с институтской скамьи. - Дождалась. Будешь встречаться с президентами разными, министрами, жить на шикарных виллах-резиденциях, ходить на приемы.... Завидую, подруга!
   - Ага, не забывай о том, что мой Андрей пока только атташе и до посла, о прелестях жизни которого ты говоришь, ему ох как далеко. Знаю по папе, что такое жизнь до и после высоких назначений.
   - Да ладно прибедняться! Тоже мне, нашла наивняков. Хочешь сказать, что дипломатических паспортов у вас не будет?
   - Ну, будут, когда в посольство попадем. Не в Москве же. Здесь мы, как были, простые граждане, так и остаемся.
   - Зато уж когда попадете загранку, начнется рай! На таможне вам зеленый свет, на дорогах - тоже, полный иммунитет. Мы, простые смертные, шарахаемся от людей в форме, а от вас они сами будут шарахаться. Ну не прелесть?
   Кира только смеялась в ответ, хотя у самой сердце немного щемило от предчувствия путешествий и от грядущей полной впечатлений жизни, сверкающей впереди. И хоть мама говорила ей особо не настраиваться на шик и блеск, Кира все равно верила, что жизнь посольских в странах СНГ и в дальнем зарубежье - это небо и земля, и что ее жизнь будет намного более интересной, чем у матери.
   - Думаешь, это все так легко и просто? - Светлана Георгиевна, хоть и сама всю жизнь стремилась к этому, давно уже сняла розовые очки. - Тут вся нагрузка на твои плечи упадет. О своей личной жизни и интересах можешь забыть. Все, финиш. Как только вы попадете в посольскую среду, ты становишься неотъемлемой частью своего мужа, его представителем, его помощником, поверенным, единственным близким человеком, можно сказать. Потому что все остальные вокруг никогда не будут вам близкими людьми. Там, где замешаны карьера и политика, о дружбе не может быть и речи.
   Кира слушала мать внимательно, но радужных надежд на блестящие перспективы, прочно засевшие в ее сердце, мамины слова не смогли потушить. Хотя советам ее она следовала со всей разумностью.
   Андрей по большому счету должен был бы быть благодарен своей теще за ту подготовительную работу, которую она проводила с дочерью. В этот период Доронины находились как раз в ожидании нового назначения, а это занимает иногда и два-три года. Как раз подходящий период для того, чтобы заняться дочерью. Первым делом она подбила ее выучить хорошенько английский язык. Кира пошла на усиленные языковые курсы. Ведь она будет встречаться с иностранными гостями, надо не ударить лицом в грязь. Зная, что им светит поехать в Австралию, Кира стала штудировать книги по истории стран в тихоокеанском регионе, благо, у Андрея их было много, он и сам, любитель истории, погрузился с головой в бездонные книжные просторы тихоокеании.
   Ко всему прочему, Кира стала потихоньку пересматривать свой гардероб. А вдруг их уже сейчас на прием пригласят какой-нибудь? Ей надо быть во всеоружии, чтобы поразить воображение начальства мужа и гостей. Она стала искать общения с женами сотрудников МИДа, особенно теми, кто уже съездил или собирался сопровождать мужа. Тут, конечно, ей помогла мама, так как без ее дружеских связей никто бы Киру не воспринял, как равную по статусу. Ведь муж ее только-только получил назначение, да и то - не слишком высокое, в его годы некоторые уже в посольстве сидят, а он... Кто знает еще, через какое время его отправят в посольство, да и отправят ли вообще... Но так болтали злые языки да завистники, люди знающие не сомневались, что Андрей долго не засидится. Получит своего советника, а со временем и посла.
   Кира стала принимать участие во всяческих чаепитиях, подготовках благотворительных мероприятий и тому подобной неотъемлемой части жизни жен дипломатов и политиков в общем. Правда, по большей части, подружки ее разочаровывали своей информацией.
   - Не думай, дорогая, что тебя ждет нечто розово-воздушно-сияющее, - обожала посмеиваться над Кирой Ольга Рафиковна, побывавшая дважды с мужем в служебной "ссылке", как она это называла. - Если ты не послица, то ничего вообще не ожидай, кроме как подлизыавания к даме номер один.
   - Почему? - хлопала глазами Кира, помнящая прекрасно, что мать ее жила вполне себе интересной жизнью даже до того, как отца назначили послом.
   - Да потому что в наше время ты или пан, или пропал. Думаешь, если твоего мужа пропихнут первым секретарем, на тебя кто-нибудь обратит внимание? Забудь. На приемы никого ниже посла и консула не приглашают.
   - Ну почему, Оля, - добавляла с улыбкой Виктория Сергеевна, тоже бывалая дама, чьего мужа никак не повышали и не назначали послом. - Раз в год, когда наше посольство само устраивает прием, остальных тоже приглашают. После того, как выжмут, как лимон, в процессе подготовки.
   - А в остальное время можно всю свою энергию тратить на интереснейший процесс - перемывание косточек друг другу. - заключила Ольга Рафиковна.
   Кира с опытными дамами не спорила, к разговорам прислушивалась. Из общих сплетен она узнала, что жить они в случае поездки, скорее всего, будут не в резиденции, а какой-нибудь небольшой квартирке, поблизости, если не в одном здании, с остальными, что неизбежно приведет к коммунальному синдрому, когда все у всех на виду и ничего не тайна. Впрочем, это ее волновало меньше всего. У них с Андреем была такая слаженная жизнь, что скрывать было нечего.
   -Что хорошо, так это то, что ты уже знаешь, какой режим работы ждет Андрея, - добавляла мама, когда ее муж или зять задерживались на работе до полуночи или же срывались вдруг по делам посреди семейного обеда.
   Кира даже блокнот вела с заметками, что она уже сделала и что ей предстоит сделать, чтобы отточить свой имидж. Конечно, она не принадлежала к тому идеальному типу, который так часто упоминают теоретики дипломатической службы. Она не получала специального образования в кузнице кадров МИДа, но благодаря усилиям родителей она была достаточно хорошо подкована и знала, как себя вести на приемах, как к кому обращаться, как анализировать новости и, самое главное, она всегда знала, что ее главным предназначением является поддержка мужа, а не собственная карьера. Исподволь она сравнивала себя с остальными и знала, что выгодно отличается от многих. Андрей не раз говорил ей, как гордится ее способностями.
   - Лишь бы все это пригодилось, - шутил он. - А то как бы не получилось, что все зря.
   - Ничего зря не бывает. Даже если никуда не поедем, все равно жена-умничка тебе не помешает, или нет? - Кира знала себе цену, но знала так же, что жизнь ее неотделима от мужа.
   Они с матерью частенько обсуждали типичные примеры послиц-самодур, без роду, без племени, без образования, из многолетних поездок вынесших только две фразы на английском "хау мач" (сколько стоит) и "сайз" (размер). Именно такие превращали посольства в свое маленькое княжество и не давали житья остальным. Были и другие дамочки, страдающие по другим причинам. Одна из таких, Мила, была очень симпатична Кире, хотя редко принимала участие в общих тусовках в силу своей занятости на работу. Она сделала неплохую карьеру в совместной фирме по маркетингу и, съездив раз с мужем на три года, после этого предпочла ждать его на родине, продолжая свою карьеру и вывозя детей к мужу раз в год на время летних каникул.
   - Понимаете, Кирочка, - тихо объясняла она ей свою позицию. - Все меня осуждают, конечно, бросила мужа, оторвала детей от отца и так далее, но когда столько сил вложено в собственное развитие, то жалко все вырывать с корнем. Ведь в один прекрасный день муж закончит свою карьеру, вернется, а ваше время уйдет, и что вы будете делать? Конечно, я в никоем случае не призываю вас к такой жизни, но будьте морально готовы к тому, что такой умной образованной женщине, как Вы, однажды до смерти надоест слушать очередной рецепт маринованных огурчиков и рассказы про детей посла, которые сделали то-то и то-то, а окружающие это не одобряют и все в таком духе. К тому же, не во всех странах можно дать детям хорошее образование. Вот у вас пока детей нет, вам эти проблемы далеки, а потом Вы сами задумаетесь над этим.
   Кира кивала, но про себя думала, что только ленивый не сможет найти себе применение при таких возможностях. Не обязательно бросать мужа одного в чужой стране, когда ему так трудно. Всегда можно попытаться приспособиться к ситуации. И детей пристроить при надобности. Мила с улыбкой смотрела на недоверчивые глаза собеседницы, прикидывая, насколько хватит запала у молодой окрыленной женщины. Но беседа эта не прошла бесследно для Киры.
  
   -Андрей, мне надо пройти какие-нибудь курсы повышения квалификации. - заявила Кира мужу после очередного мозгового штурма своего будущего.
   - У тебя что - мало дипломов и сертификатов?
   - Не в этом дело. Надо подумать, что будет пользоваться спросом за рубежом и подготовиться к этому. А вдруг им экономисты моего направления вовсе не нужны?
   - Решила продолжать работать там?
   - Почему нет? А вдруг будут такая возможность, кто знает.
   - А ты не подумала, что в некоторых странах женам сотрудников посольств вообще не разрешают работать.
   - В смысле? - этого она не учла.
   - В самом прямом. Иногда закон страны не позволяет получить разрешение на работу, иногда МИД по политсоображениям.
   -Ну, это ведь далеко не везде. А вдруг именно нам повезет?
   - Вдруг. Но что ты решила изучить?
   - Что-нибудь, что может пригодиться. Бухгалтерию, например, что-нибудь узкоспециализированное. Мне с моим дипломом сейчас пройти такие курсы будет раз плюнуть.
  
   Таким образом Кира и курсы бухучета одолела и была готова и к этой работе, если понадобиться. Выучила она так же и основы науки по связям с общественностью. Это тоже было довольно востребованным занятием. Посольствам часто требовались подобные люди.
   Первые полгода после назначения Андрея атташе все шло более или менее по накатанной дорожке. На Андрея перекладывали все больше и больше обязанностей. Снежный ком работы рос не по дням, а по часам. Через полгода Ладынин попал в первую щекотливую ситуацию, выбраться из которой стоило ему немало нервов.
   Пропало несколько листков из папки годового отчета. В папку эту заглядывают все сотрудники отдела и при этом расписываются в специальной карточке-заменителе. В принципе, каждый расписывающийся должен убедиться, что все подшитые листы-докладные находятся в папке, но кто будет пересчитывать двести-триста листов? Короче говоря, в один прекрасный день было обнаружено, что несколько довольно важных докладных исчезли из папки. Утеря. Кража информации. Утечка со всеми последствиями.
  
   - Кира, кажется моей карьере конец.
   Андрей буквально рухнул на диван, придя домой в тот день в одиннадцать ночи. Бледный, с опрокинутым лицом, с глазами, полными отчаяния. Кира так и застыла с тарелкой пирога в руках.
   - Что? Что случилось?
   От мужниного вида аж в ушах зазвенело.
   - Пропала информация. Важная.
   - А ты при чем?
   - Ни при чем. Но я в той папке частенько светился, моя подпись чуть ли не каждый день стоит. Вот я и под колпаком теперь.
   - Но ведь... - Кира поставила тарелку на стол и присела рядом с мужем. - Не только ты туда, наверное, заглядывал?
   - Не только. Но я - новичок, молодой, идеальный кандидат на роль козла отпущения. Поди, докажи теперь, что я не шпион и не разгильдяй.
   - Шпионаж - понятно. А почему разгильдяй?
   - Потому что не проверял, что подписывал! Не считал страницы! Все, это конец! - Андрей мрачно уставился на свои руки, скрещенные на коленях.
   Кира сделала глубокий вдох и заставила себя собраться с мыслями.
   - Так, для начала - покушай. Это не повод умирать с голоду. И это вовсе не конец. Раз не ты один мог это сделать, тебя никак не смогут обвинить. Давай, поужинай, а потом подумаем, что можно сделать.
   Андрей послушно встал и равнодушно запихал себе в рот кусок пирога, даже не заметив, что он ест. Его голова была занята одной мыслью - это конец. Они не смогут найти виновного. Они все свалят на него. Боже, как глупо. Не успел начать, как уже подошел к финалу. Да еще к такому позорному. И как он мог позволить себе такое легкомыслие? Как он мог не ставить свою подпись, не проверяя содержимое? Выкинут из отдела - и поделом. Он бы на их месте так же поступил.
   Кира не теряла присутствия духа. Всячески подбадривала и поддерживала его, не давала мыслям о конце карьеры влиять на его поведение и работу. Через пару недель кошмарной нервотрепки и напряжения выяснилось, что кто-то из начальства просто-напросто решил насолить канцелярии и устроить подобную "проверку-ловушку". Андрей вновь расслабился, благодарный Кире за то, что хоть ее нервы не сдали.
   - Хорошо, что ты у нас крепкая на голову. А то, представь, если бы мы оба сдвигались по фазе одновременно? Вот весело бы было.
   - Не весело, а дурдом. Цени жену, - Кира довольно улыбалась и подставляла губы для поцелуя. Какие же мужчины все-таки дети! Их надо так же поддерживать в кризисные времена, внушать, что все хорошо и все не так страшно, как им кажется. Что они самые-самые и со всем справятся. Победят все неудачи. Большие и маленькие. По крайней мере, Андрею это было явно необходимо. При его склонности накаляться до предела при малейшем намеке на неудачу, разумность и спокойствие жены идеально дополняло его характер и позволяло балансировать в самые неустойчивые периоды. А неустойчивых периодов судьба уготовила Ладынину немало.
  
  
   Глава 4
  
   Кира любила мужа. Любила, возможно, по-своему, но ведь каждый любит на свой лад. И у каждой любви свой рецепт. Кирина любовь к мужу была изначально замешана на восхищении, уважении, понимании, на взаимных интересах. Со временем, повзрослев, набравшись опыта и расширив горизонты, любовь эта несколько трансформировалась. На смену девическому восхищению пришло трезвое видение достоинств и недостатков мужа, но при этом она прекрасно осознавала, где пролегает грань компромисса между тем и другим. Уважение плавно перешло в понимание, что они - одна команда, слаженный механизм, и что без нее механизм этот не будет работать так же эффективно, как при ее участии. Взаимные интересы остались, как и прежде, но если раньше у нее была своя жизнь, у него - своя, то теперь она все больше и больше подстраивала свою жизнь под мужа. Не потому, что ей было нечем заняться, отнюдь нет. Просто Кира пришла к выводу, что все, чем она раньше занималась, не так уж интересно ей само по себе. Дела Андрея захватывали ее гораздо больше. Втягиваясь в политику и закулисную жизнь дипломатических игр под предлогом того, что помогает мужу, она никому не могла признаться, что на самом деле все это затягивало ее все больше и больше. И не из-за Андрея, а потому что ей безумно нравилась эта область.
   Кира перелопатила гору литературы, не пропускала ни одной новой книги или статьи, относящиеся к тому, чем занимался муж, да и не только. Сначала Андрей принимал это за рвение не упасть в грязь лицом в обществе его коллег и их жен, но потом увидел в Крином увлечении нечто более серьезное и глубокое. Со временем Андрей стал прислушиваться к ее советам, он не мог не видеть, что советы ее практически всегда попадают в цель. Он стал делиться с ней несравненно большей информацией, чем делился раньше. Он не должен был этого делать, в конце концов, дипломатия - деятельность скрытная, покрытая грифом секретности, но никто не мог так проанализировать ситуацию, как это делала Кира. Если Ладынин сомневался в решении, он первым делом обращался к жене, а потом уже доводил решение до ушей начальства, не рискуя опозориться.
   Кира оформилась на полставки на кафедру в институте, который окончила, но все основное время она все же посвящала дому, семье и делу их семьи, как она любила выражаться. Делом их семьи являлась деятельность Андрея. Лабиринты работы в МИДе имели слишком замысловатые пути для несколько чересчур прямодушного и вспыльчивого Ладынина. Ему не хватало хитрости, выдержки, умения найти подход, оказаться в нужное время в нужном месте с нужными людьми. У Киры же на это была какая-то невероятная интуиция, эффективность которой она щедро направляла на благо муж, и, следовательно, семьи.
   - Почему ты не хочешь пригласить на ужин своего нового начальника, Зелотова?
   Предложение было произнесено Кирой как бы невзначай, мимоходом, пока мылась посуда.
   - Валерия Марковича? Зачем?
   - Потому что ты сам говорил, что за ним крепкая спина, а это значит, что он на этой должности задержится.
   - И что?
   - А то, что тебе с ним работать. Почему бы не завязать теплые отношения?
   - Почему бы не подлизаться, ты хочешь сказать?
   Андрей скривился. Подобострастничать он ненавидел и не умел. И даже тогда, когда приходилось выдавать что-либо подобное, он всегда словно преодолевал себя, ломал невидимые барьеры. Но делал, если так требовалось.
   - Нет, откровенное подхалимство будет выглядеть грубо. Надо придумать, как обставить все более тонко.
   - Он заметит твои движения в любом случае. Не забывай, какой долгий путь он проделал до этого, шеф - опытный лис, видит всех насквозь.
   - Если так, то еще лучше. Он сможет оценить твой ход, если он окажется удачным.
   Несколько дней Кира раздумывала, как создать неслучайную случайность и обернуть это в пользу Андрея. Выяснив, где Зелотов обитает и где его супруга, Алевтина, делает покупки, она "случайно" столкнулась с ней в супермаркете. До этого они виделись один раз, мельком, но Кира сделала все, чтобы Алевтина ее вспомнила и заговорила с ней. Алевтина была дамой в возрасте, спокойной, незамысловатой женщиной, обожавшей свою семью и безумно радовавшейся возвращению в Москву после четырехлетнего отсутствия в Индии. Она так и не выучила английского языка и ужасно мучалась от того, что была в разлуке со своими тремя взрослыми детьми. Алевтина никогда не отказывалась сопровождать мужа в его служебных командировках, но один бог знает, как она ненавидела их. Жизнь в чужой среде, многочисленные обязанности и светская мишура были глубоко чужды этой простой по натуре женщине и не облегчали ее грусть по детям.
   Несколько месяцев назад их возвратили в Москву и поставили Зелотова дотягивать до пенсии на должность начальника отдела, где работал Андрей. Алевтина никогда не рвалась в светское общество и по возращении была рада и вовсе отключиться от него, наслаждаясь простыми радостями жизни - стряпней, внуками и спокойствием. Кира, зная от знакомых в общих чертах об этой женщине, разработала целую стратегию, как с ней сблизиться. Она так преуспела в этом, что уже через несколько недель стала незаменимой палочкой-выручалочкой Алевтине. Найти портниху для дочери, няню для внука, хороший детский сад, недорогую стиральную машинку, покладистую домаработницу - все эти вопросы Кира бралась решать и решала для Алевтины, несказанно облегчая той жизнь. Зелотов не мог не знать об этом, хотя виду не подавал.
   - Чего ты так стараешься для Зелотовой? - недоумевал Андрей. - Думаешь, ее муж это оценит? Да он из той гвардии старой закалки, которых бабские бытовые дела не интересуют. Опускаться до забот своей жены, по-моему, ниже его достоинства.
   - Это тебе так только кажется, - промурлыкала Кира. - Алевтина хоть и простушка на вид, но, судя по всему, на мужа влияние имеет. Вот увидишь, зайка, увидишь.
   На ужин Зелотова они так и не пригласили, посчитав слишком прямолинейным ходом. Зато вскоре Зелотовы пригласили их. Причем сделала это Алевтина через Киру, не ставя тем самым мужа в неловкое положение. Обставили все это непринужденно и неофициально. Валерий Маркович, встречая их, отшутился, что женщины, мол, сговорились между собой и напридумали какой-то ужин. Но и дураку было понятно, что без одобрения главы семьи тут не обошлось.
   - Ты только теперь смотри, не подавай виду, что был у шефа на ужине. Он и так все понимает, мужик умный. Чем больше ты будешь соблюдать субординацию, тем больше он это оценит.
   Это было уже после ужина, когда довольные Ладынины вернулись домой и обсуждали вечер. А вечер, надо сказать, удался. Обстановка была как нельзя больше непринужденная, все были веселы и расслаблены, словно не было никакой работы и никакой иерархии отношений. Просто встретились хорошие знакомые. Но Кира отлично знала, что все это только внешне, внутри же у Зелотова не дремлет наблюдатель, и наблюдателя этого не обманешь.
   - И почему ты у меня такая умница? - Андрей притянул Киру к себе, размышляя, что вряд ли кто из сотрудников его маленького ранга могли похвастаться приглашением начальства. - Может, тебе стоит меня заменить? У тебя гораздо лучше получаются все эти закулисные премудрости, чем у меня. Сделать грамотный анализ ситуации на острове Тимбукту - это я пожалуйста, а вот на все эти хитросплетения мои мозги совершенно не работают.
   - Ничего, заработают. Да и потом, зачем твоим мозгам на это работать - у тебя ведь есть я, пользуйся, пока разрешаю.
   - А что, можешь прикрыть кранчик?
   - Могу, если будешь плохим мальчиком.
   - А плохим - это как?
   - Нууу... Например, сидеть тут перед телевизором, вместо того, чтобы приготовить ванну.
   - Если только для нас двоих, тогда согласен.
   - Ну конечно, для двоих, или ты надеялся, что я на ужине у Зелотовых так наелась, что дома сразу усну? Не получится. Гуляем, так по полной. Марш в ванную!
  
   Глава 5
  
   - Кира, но неужели ты ничего не подозревала?
   Нона сидела с подругой уже второй час и все пыталась понять, как посереди жаркого лета может выпасть снег. Она совсем раскисла. Будучи сама вполне счастлива в браке, она тем не менее всегда с восхищением смотрела на Ладыниных. "Если есть такие пары, то институту брака в ближайшем будущем ничего не грозит", - любила говорить она о Ладыниных. Взаимопонимание, полная общность всего. А теперь... Ощущение было похоже на то, как когда разбиваешь любимую чашку, а ведь при покупке в магазине тебя уверяли, что она сделана из небьющегося стекла. Разочарование от того, что тебя обманули, огорчение от потери идеала. Нона чувствовала себя так, словно это ее бросили, у нее отняли кусочек уверенности и счастья. Причем сделали это совершенно неожиданно, как удар в спину. Как же, должно быть, ощущала себя Кира? Но Кира держалась под стать железной леди. Хотя глаза утонули в синеве кругов. А уголки губ иногда начинали дрожать, но хозяйка быстро брала контроль в свои руки и на лице вновь возникала маска благополучия.
   В данный момент шок был настолько велик, что Кира не собиралась обсуждать ни с кем, даже с Ноной, все свои мысли. Но вопрос подруги всколыхнул в памяти множество событий, крупных и мелких, разные вехи их совместной с Андреем жизни. Подозревала ли она? Если бы ее спросили вчера, то ответом бы стало твердое "нет". Но сегодня.... Сегодня она уже не могла сказать этого с такой уверенностью. Наверное, подозревала. Вернее, были причины заподозрить неладное, ухватить это неладное, когда оно только-только взошло, выявить, вырвать с корнем, убрать из их жизни. Но дурацкая самоуверенность Киры в собственном счастье и его постоянстве ослепила ее. Она не захотела увидеть бледные тени надвигающегося кризиса. Да и тогда показалось, что тени промелькнули и улетучились, не оставив и следа. Казалось, беспокоиться не о чем. Тени от облаков, приплывших издалека. С другого полушария. Принесших в своих густых массах сомнения, беспорядочные вихри мыслей и даже депрессию. Но ведь они все это пережили, вдвоем, рука об руку, они ведь смогли преодолеть все трудности, возникшие тогда. Ведь все было позади! Киру захлестнуло отчаяние.
   - Помнишь его поездку в Папуа?
   Она спросила, не глядя Нону. Словно разговаривала сама с собой.
   - В Папуа? Ну да, а при чем тут ...
   - Я думаю, кризис зародился после этого. Или во время. Даже не знаю.
   - Нет, постой...- Нона сморщила лоб, вспоминая то время. - Я же видела его после этого, он ничуть не изменился, и у вас все было хорошо.
   - У нас-то все было хорошо. Но он изменился.
  
   Это было первое по настоящему ответственное задание, свалившееся на голову Андрея при всем при том совершенно неожиданно. К тому времени он уже вел значительную часть дел по тихоокеанскому региону, шла подготовка к крупным переговорам на правительственном уровне в Канберре, в Австралии. Все в отделе носились, как угорелые, занятые по горло подготовкой к важной встрече, так как Россия там должна была представлять нечто очень важное для будущего влияния в регионе. Кира в эти дни Андрея вообще старалась не трогать, видя, какой он нервный и уставший. Но он сам частенько обращался к ней с просьбой подготовить какие-нибудь факты из литературы, поискать вырезки из газет, отсортировать соответствующие исторические события, чтобы "украсить" сухую политическую справку и анализ ситуации "живыми" фактами. Так и получилось, что и Кира оказалась вовлечена в эту суматоху. Высокое начальство из МИДа тоже должно было поехать на этот конгресс, посольские в Канберре, должно быть, дневали и ночевали на работе, готовясь к событию. Такая занятость персонала обернулась для Ладынина совершенно неожиданно.
   В тот день Андрей появился дома в обеденное время, чего с ним обычно не случалось.
   - Что-то случилось? - встревожилась Кира, поцеловав мужа в дверях.
   - Да нет, просто паспорт понадобился.
   Однако по виду его можно было определенно сказать, что он чем-то взбудоражен.
   - Неприятности или наоборот?
   - Да нет, служебные дела. Успею кофе выпить, сделаешь?
   Кира кивнула и направилась на кухню, недоумевая, отчего у ее мужа такой странный вид. Возбужденный и озадаченный одновременно. Пока он жевал бутерброд, она управилась с кофе и присела рядом с ним за стол.
   - Так в чем дело? Зачем тебе паспорт.
   Андрей промычал что-то невнятное, давая понять, что не может говорить с набитым ртом. Кира послушно ждала, пока он прожует, накаляясь при этом от любопытства.
   - Я еду в командировку, - "разродился", наконец, Ладынин.
   - Куда?
   - Не поверишь, если скажу. На край света.
   - А именно?
   У Киры загорелись глаза. Андрея отправляют в командировку! Значит, его дела на самом деле пошли в гору!
   - В Папуа Новую Гвинею.
   - Куда?
   Она переспросила не потому, что не знала, что это за страна. Просто она не могла поверить своим ушам, заранее настроившись услышать, что муж едет со всей делегацией в Австралию.
   - В Папуа. Новую. Гвинею. Именно так.
   - Зачем?
   - Ясное дело - не отдыхать. Слушай, там долгая история. И запутанная. Я еще сам не все выяснил. А мне бежать надо. Вечером расскажу, ладно, зая?
   - Я же умру до вечера от любопытства!
   - Не умирай, солнце, что я буду без тебя делать?
   - А ты жесток, Ладынин, посадил на крючок и убегаешь?
   - До вечера!
   Андрей чмокнул жену и умчался на работу. Пришел вечером поздно, но Кира, снедаемая любопытством и успевшая к тому времени перерыть весь интернет в поисках информации про Папуа Новую Гвинею, спать и не собиралась. Будучи женщиной понятливой, она все же дала мужу сначала поужинать, а уж потом приготовилась выслушать всю историю. Кира даже никогда не задумывалась о том, что Андрей, возможно, не все ей рассказывает, так как некоторые дела находятся под грифом секретности. Она не сомневалась, что ей он рассказывает абсолютно все. В принципе, так оно и было. Почти. И на этот раз Андрей выложил Кире всю историю. Оказалось, что на территории Папуа находилась русская пара, подданные Российской Федерации, попавшие в какую-то передрягу. Точнее, в передрягу попала только женщина, а ее муж обратился в посольство в Канберре за помощью. И Андрея посылают туда разбираться с этим делом.
   - Подожди, подожди, - Кира потерла лоб. - Ничего не понимаю. Почему тебя-то посылают? Почему не из посольства, это же ближе будет, дешевле да и они и должны этим заниматься.
   - Я тоже не понял сначала. Когда мне шеф сказал "Неси паспорт, отдадим на визу в Австралийское посольство", я, было, подумал, что меня включили в состав делегации в Канберру. Зелотов, увидев мое радостное выражение лица, аж рассмеялся. Говорит: "Мы тебя в самое интересное место на Земле отправляем, в ПНГ!". Я так опешил, что не мог даже поначалу и слова вымолвить.
   - И что оказалось?
   - Оказалось, что все в посольстве настолько заняты подготовкой к встрече делегаций, что не могут выехать в Порт Морсби, где и сидит эта бедовая парочка. А в отделе тоже люди нужны на месте, ведь если что случится и понадобится работа отсюда, то должны быть все на местах. А я, как среднее звено, могу и съездить. Тем более, это тоже теоретически входит в круг моих обязанностей.
   Кира сосредоточенно слушала и обдумывала слова мужа. Ситуация выходила неординарная, но явно в пользу Андрея. Раз посылают именно его, значит, его на самом деле метят на должность в посольстве, это раз. Ему доверяют, он на хорошем счету, это два. Зелотов явно к нему благоволит, иначе мог бы выбрать кого угодно, это три.
   - Ты хоть понимаешь, как это здорово? - она положила ладони на колени мужа, заглянув ему в глаза. - Ты понимаешь, какой это для тебя скачок, какой шанс вырваться вперед в короткие сроки?
   - Да я и сам с трудом поверил. Но, с другой стороны, я ведь тоже не бомж с улицы. Я в этом регионе разбираюсь, с делами освоился, почему бы и не меня послать?
   Кира с сомнением покачала головой. Нет, он не понимает. Он думает, что это просто заслуженно полученное задание. Но ведь его мог получить кто угодно, отодвинув Ладынина в сторону. Все-таки, дружба с Алевтиной Зелотовой начала приносить свои плоды. Каким бы гением ни был Андрей, а поддержка с тыла ему просто необходима. Кира мысленно похвалила себя за правильно выбранную тактику, но вслух лишь поддержала мужу.
   - Конечно, зайка, я никогда не сомневалась в твоих способностях. Было бы странно, если бы для этой миссии выбрали кого-нибудь другого. Но они ведь не идиоты. Кстати, ты так и не рассказал, в какие неприятности влипла эта парочка и что вообще за парочка? Что они там делают?
   Андрей потер кончик носа, как он обычно делал, когда сомневался даже в своих собственных мыслях.
   - Да, понимаешь, какое-то странное дело. Никто ничего толком объяснить не может, но знают, что необходимость послать нашего представителя все уладить - есть. Парочка - муж с женой, некие Глеб и Кристина Кристаллинские, проживают там в Папуа уже около восьми лет, по крайней мере - он, она присоединилась позже.
   - И что они там делают в этом богом забытом крае? - Кира не могла удержать сарказма в голосе. Судя по информации в интернете и в литературе, край этот совершенно дикий и выбраться в цивилизацию этой стране светит еще не скоро. Что могут нормальные люди делать в такой стране восемь лет? Ну, на подводное плавание съездить еще понятно, но восемь лет???
   - Он, насколько мне известно, владеет или совладеет там местечком для любителей подводного плавания, она ...- тут Андрей опять потер кончик носа. - Она вообще непонятно что там делает, но что-то, что взбесило местные власти и в итоге она сейчас под арестом.
   - В тюрьме? - Кира ужаснулась. Можно было представить, какие тюрьмы могут быть там!
   - Пока нет. Вроде бы из-за того, что иностранка, ее пока придержали в каком-то полицейском участке, но требуют, чтобы мы вмешались и уладили вопрос, иначе отправят в тюрьму. А там - вообще неизвестно что будет.
   Легли они в тот вечер очень поздно. У Киры было в запасе еще миллион вопросов, но Ладынин и сам не мог толком объяснить, что он собирается там делать. Такие инциденты непросто уладить даже когда в стране есть посольство или консульство, а тут... Он будет один, совершенно без поддержки. Зелотов уверил его, что в конфликты в ПНГ улаживаются легко, найти нужных людей, с кем надо переговорить, соблюсти кое-какие формальности для ублажения местных властей и все решится.
   - Ты только эту парочку потом присмири, особенно дамочку. Лучше всего добиться ее депортации оттуда и, надеюсь, она никогда больше туда не вернется.
   Что именно она там нарушила, было не совсем ясно. Но в стране, где царит беззаконие, грань между законом и его нарушением нащупать практически невозможно. Андрей нервничал перед поездкой, так как понимал, что от того, как он справится, зависит его дальнейшая карьера. Человек поопытнее знал бы, что в такой ситуации главное - съездить, замять конфликт любыми путями и предоставить красивый отчет. Кристаллинские не представляли собой ни политический, ни какой другой интерес, скорее, просто оказались на какой-то момент бельмом на глазу. А в момент, когда Россия собирается сделать важный шаг в развитии отношений в тихоокеанском регионе, бельмо на глазу, даже такое маленькое, никому не нужно.
   Андрей все воспринимал очень серьезно и скрупулезно готовился к миссии. Будучи молодым и неопытным, он все еще не понимал, что одну и ту же карту можно разыграть по-разному. Что с плохой картой можно великолепно блефовать и выиграть, а с хорошей - оказаться в дураках. Он не знал, что в политике неважно, с какими картами ты играешь. Главное, кого оставить в победителях в данном случае. Какой ценой, справедливо или нет, логично или необъяснимо - все это неважно. Марионетки не только люди-карты, но и сами игроки. Управляют ими хозяева заведения, создавая иллюзию свободно текущей игры. Именно они ведут разговоры за спинами игроков. И надо проработать много лет в своей области, чтобы понять это и не питать иллюзий. А в возрасте Андрея все еще есть надежда спасти пусть не весь мир, но хотя бы кусочек своими руками. И Кира тоже верила в это, отправляя мужа в ответственную командировку. И она ужасно гордилась тем, что именно он едет улаживать конфликт в такой момент.
   - Андрей поехал в Папуа Новую Гвинею, - взволнованно говорила она знакомым. - Какое-то важное дело, совершенно неожиданно.
   - Не боишься, что его там папуасы съедят? - смеялась Нона, дружившая с молодыми Ладыниными не первый год.
   - У тебя устаревшая информация, - с поучительным видом парировала Кира. - Каннибализм там давно не в моде. Пережитки прошлого. В столице, в Порту Морсби, вполне прилично. Он звонил, говорит гостиница очень даже ничего, еда тоже. Правда, небезопасно, он только на машине с шофером ездит и только в те места, где есть охрана. Так что ничего страшного.
   - Неужели ни капельки не волнуешься?
   Кира вздохнула. Глупый вопрос.
   - Конечно, волнуюсь. Если бы твой муж уехал в такую глушь, ты бы не волновалась?
   Нона раскопала, что Порт Морсби занимает первое место по криминальности среди всех столиц мира.
   - Спасибо, успокоила! - поблагодарила Кира.
   Она, однако, все равно старалась держать себя в руках. Андрей звонил редко, рассказывал мало. Те электронные сообщения, которые он посылал (там даже интернет оказался в наличии!), были весьма скупыми. Кира понимала, что он не может написать или сказать все, что хочет. В конце концов, информация была служебной, он не мог разбрасываться ею налево и направо. Да и писатель из Андрея всегда был никакой. Недаром Кира ему помогала отчеты и информационные справки составлять.
  
   Глава 6
  
   Изначально планировалось, что Андрей пробудет там неделю, максимум -две, однако он задержался и, когда приехал, выглядел страшно усталым и каким-то странным. Несмотря на то, что с заданием он вроде бы справился, радости в его настроение не ощущалось. Совершенно.
   Трое суток он вообще отмалчивался, ссылаясь на усталость и акклиматизацию после долгого перелета. Кира тактично не приставала с расспросами, но видела, что дело тут не только в усталости. После трех дней бессонницы, в течении которых он все бродил по дому и молчал, да еще с сестрой встретился разок, Андрею позвонили и он сорвался на работу с лиловыми синяками под глазами, через часа четыре вернулся и уснул, как убитый. Просто свалился в кровать и отключился. Проспал часов двадцать, но, когда проснулся, выглядел намного лучше и бодрее.
   - Ну что, покушать есть в доме? - спросил он, как ни в чем ни бывало.
   Кира поспешно накрыла на стол. Замороженные пельмени дожидались своего часа еще со дня прибытия Андрея и теперь, сваренные, ароматно дымились на столе рядом с чашечкой со сметаной и мелко нарезанным лучком.
   - Вкуснотища!!! Наконец-то до домашней еды добрался. Меня от этих морских гадов уже тошнит.
   Андрей с аппетитом набросился на еду и съел втрое больше того, что съедал обычно.
   - Ладынин, ты случаем не заболел? - Кира старалась придать тону шутливый оттенок, но на самом деле так и думала. - Может, малярию там какую-нибудь прихватил, а?
   - Нет, - продолжал уплетать пельмени Андрей, - просто устал и перенервничал. Но теперь все в порядке.
   Напившись чаю, он с блаженством растянулся на диване.
   - Хорошо быть дома! Нет, правда, знаешь, хорошо быть дома.
   - Что, так тяжко пришлось?
   - Как тебе сказать... - в глазах Андрея опять появился отблеск того странного света, с которым он приехал. - Не совсем то, что я ожидал. Страна интересная, вообще не соответствует тому, что о ней пишут в сети и в книгах. Люди, как люди, много иностранцев, красивая природа. Много всяких ресторанов, в основном азиатских. Готовят вкусно, но долго на такой пище с непривычки не продержишься.
   - Что, совсем нет европейской пищи?
   - Есть, но все равно... Пельменей там не найдешь!
   Андрей засмеялся и Кира вздохнула с облегчением. Пришел в себя. Он еще долго рассказывал об отеле, где остановился, о городе, где жил, о местных нравах, но саму тему своего задания обходил стороной. Кира, привыкшая быть в курсе всего, в конце концов не удержалась.
   - Ну а... эти, Кристаллинские, что с ними? Уладил?
   - Уладил.
   Ответ последовал незамедлительно, но внимательная Кира не пропустила легкую тень, пробежавшую по лицу мужа при этом.
   - А почему задержался?
   - Переговоры заняли дольше предполагаемого.
   - Они выехали из Папуа?
   - Пока нет. Но вот-вот выедут, насколько мне известно.
   - Но ты же планировал организовать их выезд, разве не за этим ты поехал?
   - Не совсем. Главное было уладить конфликт. Он улажен. Все.
   Кира вскипела.
   - А почему ты так сухо отвечаешь? С каких пор ты мне не доверяешь? Я, в конце концов, тут извелась вся! Толком не звонил, ни писал, приехал сам не свой, больной какой-то, ничего не рассказываешь, как это понимать?
   - Кирунчик, зайка, - Андрей положил голову ей на колени. - Ты хочешь, чтобы мы поехали в Австралию?
   - Почему ты спрашиваешь? Что, может все отменится? Что-то не так? Зелотов воду мутит?
   - Да нет. Не мутит. - Ладынин невесело усмехнулся. - Мутную воду уже не замутишь.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Политика. Чем больше погрязаешь в ней, тем больше понимаешь, что понадобится фильтр для чистого воздуха.
   - Но ты же не ожидал, что все будет гладко и чисто, как на школьном экзамене?
   Кира почему-то почувствовала, что в нее закралось чувство некоторого превосходства. Она-то с детства наслышана о работе отца и иллюзий по этому поводу испытывала гораздо меньше, чем Андрей. Муж вдруг увиделся ей, как наивный мальчик в ставшими короткими детских штанишках, наконец-то раскрывший глаза на мир, в котором он живет. Что бы там ни случилось, видимо, это послужило неплохим уроком для Андрея. Если он мечтает о карьере дипломата, он должен быть готов ко всяким ситуациям. Придется его морально еще подготовить, как встречать неприятности. Конечно, там он оказался совсем один в далекой стране, безумная ответственность, рядом нет начальства подсказать, что да как, перенервничал, но нельзя же так впадать в депрессию при любом стрессе!
   Позже она все-таки выяснила, что эта Кристаллинская вмешалась там в дела между правительством и гуманитарными организациями, вроде бы узнала больше того, что должна была, задела чьи-то интересы и была за это, естественно, наказана. Разве можно в такой стране совать свой нос в такие дела? Деньги они и в Папуа деньги, и те, кто ими ворочает, не любят чужаков со стороны. Видать, Кристаллинская эта просто охотница за приключениями, без особого ума при этом. По крайней мере, у Киры о ней сложилось именно такое впечатление со слов Андрея.
   Неприятности Кристаллинской с правительством Андрей уладил, начальство, вроде бы, осталось довольно. Правда, все решилось несколько странным образом. Андрей рассказал ей, что когда уже все было практически улажено, ему вдруг сказали отступить в сторону и не делать никаких движений. Хотя оставались еще кое-какие моменты, касающиеся улаживания ее отъезда, ему дали приказ не вмешиваться. Приказ не был ничем не обоснован и поставил Андрея в тупик. Он все же замял неприятную ситуацию, но вплоть до отъезда ему так и не дали добро на активное вмешательство и в итоге он уехал, фактически не окончив дело. В Москве ему сказали, что все сделано, как того требовала ситуация, его действиями чрезвычайно довольны, а Кристаллинские вскоре из Папуа благополучно выехали.
   Жизнь потекла своим чередом. Андрей вышел на работу. Теперь уже назначение Ладынина в посольство в Австралии не вызывало никаких сомнений и даже витали слухи, что в ближайшие месяца три им уже объявят об этом. Андрей почему-то стал больше времени проводить дома, читать, выискивал какую-то информацию в интернете, а иногда просто лежал, задумчиво уставившись в потолок. К Кире он был по-прежнему нежен и внимателен, а Кира, в свою очередь, мягко взялась за "укрепление", как она выражалась, его характера. Нет-нет, да возвращалась в разговорах к тому, как нелегко вертеться в мире политиков, как иногда приходится жертвовать некоторыми своими принципами ради глобальной картины и планов. Андрей кивал, соглашался, но Киру немного тревожило отсутствие энтузиазма в его настрое. Она никогда не считала мужа слабаком и тряпкой, но боялась, что его представление о работе несколько идеализировано и что именно это надо срочно менять, пока он не наступил на эти грабли.
   Прошло обещанные три месяца, а о назначении никто не заикался. Хотя постоянно намекали, словно вертели сладкой морковкой, стимулируя отдаваться работе на двести процентов.
   - Послушай, зая, ты не думаешь, что тебе надо поговорить с Зелотовым? Алевтина, честно говоря, не в курсе, я и так и так спрашивала, она ничего не знает.
   Кира, как всегда, считала, что следует искать ответы и спрашивать совета у самого Валерия Марковича, а не слушать сплетни.
   - Ты спросила Алевтину? Зачем? - Андрей поджал губы. - Ты же знаешь, Кира, прекрасно знаешь, как я ненавижу кого-то просить об услуге.
   - А я и не просила никого. Просто спросила, нет ли новостей. Может, просто тебе ничего пока не говорят.
   - Это прямой намек на просьбу о содействии! Мол, а не знаете ли Вы чего, а не поможете ли...
   Андрей осекся, увидев огорченное лицо жены.
   - Ну, ладно, не обижайся, Кирунчик. Ты же меня знаешь, не дадут - и ладно. Займусь чем-нибудь другим.
   - Опять ты за свое, - вздохнула Кира, благодушно принимая поцелуй. - Уйду, уйду. Как капризный ребенок. Раз уж бьешь в одну точку, так добивай. Но за нос себя водить не давай.
   - Что-то мне все это малость осточертело.
   - Это заметно. А если заметно мне, то и другие не пропустят. И как бы это не сыграло против тебя. Думаешь, мало желающих поехать на зеленый континент? Сам знаешь, сколько. И со спинами широкими, и с танками, и с чем угодно. Раз уж ты попал в обойму, не выпади уж, дорогой. И давай, выше нос и больше запала!
   Она коснулась кончика его носа, приподнимая его. Заглянула в глаза.
   - Не падай духом. Все будет хорошо. Добьешься своего, уедем, ребенка там родим...
   Андрей удивленно уставился на жену.
   - Да, да, милый, - проворковала Кира, - я созрела для этого. Но не хочу грузиться переездом и волнениями в первые месяцы. Кто знает, как будет - токсикоз и все остальное. Вот приедем туда, устроимся и начнем работать в нужном направлении...
   Ладынин улыбнулся. Кира все умела спланировать. Даже ребенка. Он ни капли не сомневался, что как она задумала, так и будет.
   Кира вспоминала то время и не понимала, что же все-таки ее подспудно тревожило в Андрее. На поверхности все было в порядке. Да и изнутри тоже. После разговора о ребенке, к которому она не раз еще возвращалась, как к спасительной соломинке, он как-то потеплел, оттаял, нервозность спала. Он стал вновь больше обсуждать рабочие дела, вводил ее в курс всех событий, прислушивался к ее мнению. Наступил и тот день, когда Зелотов, наконец, сообщил Ладынину в неофициальной обстановке, что решение о его назначении вице-консулом уже подготовлено и находится на рассмотрении у министра. Сколько это займет, неизвестно, но обычно такие дела не затягивают.
   Кира была на седьмом небе. Вице-консулом! Вот так сразу! Долгое и томительное ожидание не было напрасным. Ладынины гордо подняли головы, уверенные в устойчивости своего успеха. Решение не афишировали до улаживания формальностей, но родители, конечно, знали и уже поздравляли Андрея. Сестра его, Женя, как всегда, отпускала нескончаемые шуточки по этому поводу, но Кира уже давно привыкла к ее странной манере самовыражаться и смирилась с ней, как с неизбежной частью жизни мужа, который просто обожал свою сестрицу и не позволял сказать о ней ни единого дурного слова. Кире было не сложно быть вежливой и приветливой с Женей, если это доставляло удовольствие ее супругу.
   Есть люди, у которых путь к успеху лежит через равнины, а есть те, которые сто раз споткнутся, упадут, наткнутся на неожиданные горы или ямы, и лишь потом дойдут до финала. Андрей Ладынин относился как раз ко второй категории. Кира это знала и очень бы удивилась, если бы до их отъезда ничего из ряда вон выходящего не случилось бы. Как всегда, проницательность ее не подвела.
   Препятствие возникло с самой неожиданной стороны. Статья Кристаллинской, ставшей нежданной ловушкой для Андрея, вышла в начале июля, как раз в тот период, когда решение о назначении Андрея все еще находилось у министра на столе, но Кира уже активно пересматривала свой гардероб, готовясь к поездке. Эта ненормальная Кристаллинская решила во чтобы то ни стало доиграть в свою игру в борьбу за справедливость и, в чем Кира не сомневалась, сделать на этом деньги. Статья прогремела, как гром среди ясного неба. Ладно бы, если она написала там только о том, как тратятся донорские деньги в Папуа Новой Гвинее. Так нет, она указала имена сотрудников известных организаций, с пристрастием прошлась по австралийцам и их неоколониализму а также по членам правительства ПНГ. Но все это можно было бы проглотить и не заметить, если бы ни одна информация, о которой вне стен МИДа никто даже вслух говорить не решался. Такая информация хранится под грифом "секретно", и даже не все сотрудники отдела, где работал Андрей, знали об этом.
   Информация эта проливала свет на подводную часть переговоров, проводимых между Россией и Австралией. Если на поверхности этих переговоров лежали торговые взаимоотношения, то подводной, тщательно скрываемой частью айсберга, по словам журналистки, являлась откровенно нечистоплотная сделка между двумя странами - Россия гарантировала Австралии не накладывать вето и, возможно, даже поддержать на заседании Совета Безопасности ООН предложенный Австралией через США и Великобританию проект предоставления специального мандата на ввод австралийских вооруженных сил и восстановление порядка на территории некоторых тихоокеанских островных государств, в том числе и ПНГ. Так как Австралия не входит в состав постоянных членов Совета Безопасности ООН, но при этом остро нуждается в преимущественном влиянии в тихоокеании, то поддержка крупных государств - членов совета безопасности, ей просто необходима. Взамен на эту огромную по политическим меркам услугу Австралия обещала предоставить на льготных условиях немалые инвестиции в Российский нефтяной бизнес. Эта сделка развязывала руки австралийцам и в случае с ПНГ давала им зеленый свет хозяйничать на их территории вовсю, даже не прикрываясь гуманитарной помощью. В свою очередь это выставляло не в самом лучшем свете и Россию, обнажая, каким образом привлекаются инвестиции. В данном случае за счет судеб маленьких островных стран.
  
   Статья вышла в "Австралиан Ньюс" и, одновременно, в России - в "Независимой газете". Для России такая статья была совершенно нежеланна со всех сторон. Она компрометировала на страницах своей прессы дружеские государства, компрометировала действия самой России, словом, сплошные неприятности. Да еще и вышло это из-под пера человека, за которого представитель российского МИДа совсем недавно хлопотал перед правительством ПНГ. Выходило так, что информация эта была выпущена с одобрения российских властей, а не просто написана рукой бредовой журналистки.
   Кристаллинскую все считали подопечной Ладынина, а потому иначе как "эта Ладынинская" не называли. Неудивительно, что по шапке в первую очередь получил именно он. Мягко сказано, конечно. Кира до сих пор вспоминала тот период с дрожью в сердце.
   Сначала им об этом сообщил сотрудник Андрея, Стас Павлов. Стас работал в другом отделе и в его обязанности входило прорабатывание новостей в прессе. С Андреем он сдружился, они иногда ходили вместе выпить пива и поиграть в боулинг. Рабочие дела обсуждали редко, не принято было заступать на территорию друг друга, особенно там, где затрагивались вопросы "не для широкой публики". Конечно, над сотрудниками подшутить они всегда были горазды, но внутренние дела за стены кабинетов не выносили. Тем более удивилась его странному визиту Кира, когда в один из теплых июльских вечеров фигура Стаса вдруг возникла на пороге их дома.
   - Стас? - Кира широко распахнула двери. - Заходи. Мы как раз сели ужинать, присоединяйся. Случилось что?
   Последний вопрос она задала не столько из-за его появления без предупреждения, сколько из-за его явно хмуро-озадаченного вида.
   - Привет Кира, Андрей дома?
   - Дома.
   - Давай его сюда.
   Он вошел в прихожую, но там остановился, дожидаясь хозяина дома.
   Андрей вышел, утирая рот салфеткой. Кира стояла позади него, не собираясь пропускать, что же привело Стаса.
   - Павлов, ты что - с официальным визитом? Что на пороге застрял? Заходи давай!
   - Андрюха, я на минутку. В общем-то, уже ухожу. Ты не выйдешь меня проводить?
   Андрей открыл было рот, но остановился, увидев встревоженное выражение лица друга. Тот явно не был настроен на шутки-прибаутки и застольную беседу. И его странная просьба могла означать только одно - разговор был не для лишних ушей. И не для прослушек, наличие которых в своих квартирах подозревали абсолютно все сотрудники их организации.
   - Кира, я скоро вернусь.
   Она лишь молча кивнула и закрыла за ними дверь. Нахмурилась. Хорошие новости так не приносят. Вышла на балкон, дожевала свой кусок пирога с сыром и уселась на диван с бокалом вина в руке. Спинка ровненькая, как струна, нога на ногу, сосредоточенное лицо - как всегда, готовая к любым новостям и к защите мужа от любых неприятностей. Пока допила вино, Андрей вернулся. Она не стала набрасываться с вопросами, терпеливо дав ему время прийти в себя.
   - Не знаю, во что все это выльется, но, похоже, с нашей поездкой придется повременить. - тихо проговорил и он протянул Кире свежий номер "Независимой газеты". - на третьей странице.
   Раскрыв остро пахнущую типографской краской газету, Кира увидела цепляющий взгляд заголовок "Ты мне - я тебе. Политика в тихоокеанском регионе". Инстинктивно, не читая текста, нашла автора. К. Кристаллинская.
   - Эта та самая?
   - Да, больше некому.
   Кира уселась за стол, внимательно вчитываясь в обличающие строки. Резко, аргументировано, не скупясь на факты и эмоции, смело и.... и ужасно некорректно с политической точки зрения.
   - Вот идиотка. Ты знал, что она это опубликует?
   - Ннет. - ответ его прозвучал крайне неуверенно. - Ну, она собиралась сделать какой-то очерк, но я не знал, что все это будет изложено в такой вот форме.
   - А вообще это... эти переговоры - это правда?
   Кира даже не знала, стоит ли об этом спрашивать. Андрей никогда не рассказывал ей об этой стороне переговоров, хотя обычно делился всем.
   - Кира, думай, что спрашиваешь.
   - Да, ты прав, - рассеяно сказала она. Похоже, что это не утка. Вся эта суета вокруг переговоров с Австралией, чрезмерное афиширование торговых соглашений - все это было лишь прикрытием основной интриги. И если это правда, то оба государства выставлены теперь в сомнительном свете. По крайней мере, если после этого скандала Россия поддержит предоставление мандата австралийцам на ввод войск и получит свои инвестиции, то ни у кого не вызовет сомнения, как это было достигнуто. Но в тот момент Кира еще не знала, во что выльется вся эта история.
   - И что говорит он? - она кивнула в сторону двери.
   - Что, по его опыту, это бомба. Самое худшее, что такая же статься вышла в "Австралиан Ньюс". И это на фоне текущих переговоров в тихоокеанском регионе! Ты на фамилии посмотри - там же полправительства Австралии фигурирует! Не говоря уж о представителях донорских организаций. Да еще все эти детали о мандате....
   - Ты... ты думаешь, это как-то грозит лично тебе?
   - Еще бы... Почва для недовольства есть. Почва для конфликта есть. Нужен виноватый. Кто ездил по делу Кристаллинской? Ладынин. Кто с ней вступал в контакт? Ладынин. Кто мог знать и предотвратить? Ладынин. Следовательно, кто виноват и кому по шапке? Ладынину. Все, Кирочка, родная, по-моему, я влип и очень основательно.
   Она резко встала и зашагала по комнате. Самого главного он даже не решался произнести вслух. Он просто чувствовал, что это конец, и для этого были все основания.
   - Ну, подожди. Еще неизвестно, какова будет реакция. И потом, откуда тебе было знать, как все обернется? И еще - они сами не дали тебе доделать дело до конца. Тебя ведь попросили оттуда уехать? Так что они сами виноваты в том, что ты упустил ситуацию из-под своего контроля. Они должны понять это. И потом - то, что пишет независимая журналистка, не является официальной позицией государства.
   Она перечисляла факты в защиту мужа так, словно выступала адвокатом на его суде. Мысленно она представляла себя в кабинете Зелотова, парируя его выпады, констатируя несправедливость обвинений. Взглянув на совершенно растерявшегося Андрея, она почувствовала прилив жалости, смешанный с легким оттенком чувства превосходства и раздражением. И почему мужчины так легко поддаются на провокации со стороны судьбы? Им бросают вызов, они и лапки к верху готовы моментально вскинуть. Вместо того, чтобы бороться, вместо того, чтобы сразу же строить планы, как выкарабкаться. Ведь пойдет завтра к Зелотову и будет мямлить там что-то невразумительное. По виду видно, что не сможет спокойно обсудить и выложить все "за" и "против". Даст настучать себе по шее по полной программе, а уж потом примется расхлебывать ситуацию. Вот бы ее, Киру, туда вместе с ним. Уж она нашлась бы, что ответить. И вообще.... Ей вдруг пришло в голову, что если бы она знала о планах Кристаллинской, то что-нибудь предприняла бы. Ведь Андрею известно, как тонок лед, на котором танцуют сейчас партнеры в тихоокеанском регионе, как он мог проглядеть такой прокол?
   Андрей слушал Киру, изредка вяло отвечая, но мыслями витая где-то совсем далеко. Время от времени он вновь приближал к глазам газетный лист, вчитываясь в мелкие строки. Что там вертелось в его голове, Кире было непонятно, и от этого ее возбуждение только нарастало. Желание предпринять что-нибудь и прямо сейчас нарастало прямо пропорционально дурацкому спокойствию и растерянности мужа.
   - Андрей, ты меня совсем не слушаешь! Тебе же завтра идти на работу и встречаться с Валерием Марковичем. Ты же должен быть готов к разговору, продумай, что скажешь. Тем более ты примерно знаешь, что скажет он. У тебя преимущество.
   - Какое у меня к черту преимущество! Если захотят, то полетит моя голова с плеч очень быстро, если нет - то туча разразится грозой и пройдет. И ничего я тут не смогу сделать.
   - Нет, сможешь. Найди эту дуру, поговори с ней, пусть напишет опровержение. Это будет самым лучшим, что ты сможешь сделать. Или найди другого журналиста, кто бы мог аргументировано состряпать статью на эту тему, опровергающую ее факты.
   - Эта дура, как ты ее называешь, не один день собирала информацию, и собирала ее на месте. Никто здесь не сможет достойно опровергнуть ее данные. Тем более...
   - Тем более что?
   - Тем более, она очень близка к истине.
   - А вот это, дорогой, никого не интересует. Слушай, ну ты столько лет в политике и до сих пор не понял такие прописные истины? И не вздумай подобную чушь ляпнуть на работе! Близка к истине... Да кому нужна ее близорукая истина, когда на вещи надо смотреть шире! Тут такая ставка поставлена на карту, отношения целых государств, а она лезет со своими прописными истинами, о которых и так все знают, только вслух говорить не принято. Ну кому станет лучше от ее статьи? Кого она спасет? Как тратились деньги доноров, так и будут тратиться, как велись закулисные интриги, так и будут вестись. Зачем тыкать палкой в осиное гнездо?
   Тогда в первый раз Кира увидела у мужа этот странный взгляд. Как будто он видел ее в первый раз. Он смотрел на нее с любопытством, несколько удивленно, как смотрят на интересный экспонат в музее, оценивая все детали невиданного существа. Киру передернуло от этого взгляда. Она осеклась и весь ее запал куда-то мгновенно исчез.
   - Ты чего, Андрей?
   - А... - он повел плечами и странный взгляд исчез. - так, задумался, дорогая. Ты, конечно, права. Надо продумать, что я скажу. Давай, пойдем, пройдемся, подышим свежим воздухом. А то я не усну сегодня со всей этой кутерьмой.
   Кире никуда идти вовсе не хотелось. Ей хотелось поговорить с отцом, посоветоваться, что надо делать. Но отказать мужу в поддержке перед боем она не смогла. Ладно, прогуляться, так прогуляться. Тогда она и услышала главные опасения Андрея, которые подтвердились буквально на следующий день.
  
   И понеслось, поехало. На Ладынина, как они и ожидали, обрушился весь гнев начальства. Его попросту решили сделать козлом отпущения. Австралийская сторона через неофициальные каналы выразила свое недовольство, Папуа Новая Гвинея в своей прессе разразилась откровенным возмущением и даже послали ноту протеста россиянам. Вытащили какие-то грязные факты про автора статьи, про то, что она находилась под следствием в ПНГ, что бывала даже в тюрьме, что нарушила не одну статью закона и теперь в отместку пишет такую чушь про кристально честное правительство ПНГ. Упомянули и про то, что за нее ходатайствовал в ПНГ представитель российских властей, сделали вывод, что этим самым оказывалось содействие чуть ли не преступнице с целью пособничества политическому скандалу.
   В то время ПНГ конфликтовало с Австралией по поводу выделения очередных десятков миллионов в виде донорской помощи. Австралийцы сетовали на коррупцию в ПНГ и требовали разрешения на внедрение своих людей повсюду, на всех уровнях власти, включая полицию. ПНГ открещивалась, как могла, и подобные публикации для нее были как нельзя некстати, давая козырь ее недругам. Так что им было на что обижаться, тем более в статье факты излагались очень профессионально, явно не с потолка взяты. С другой стороны, австралийцам тоже было от чего негодовать. Их двойные стандарты, игры за кулисами, манипуляции деньгами в свою пользу осветились Кристаллинской со всеми подробностями. И по своей стране прошлась, чертовка. Никого не пропустила. Всех львов сумела за хвост дернуть. И теперь эти разъяренные львы бросились на бедного Андрея Ладынина, видя в нем причину всех их неприятностей.
   - Ты что, не знал, о чем она собирается писать? - бушевал красный от гнева Зелотов. Его всегдашняя невозмутимость изменила ему. Валерия Марковича можно было понять. Он и сам получил от начальства, получил недвусмысленное указание разобраться в случившемся. А как разбираться? Не вызывать же на ковер Кристаллинскую и орать на нее. Демократия, чтоб ее. В нынешние времена так просто свободных журналистов не прищучишь. Не то, что раньше. Раньше бы он мигом на нее управу нашел. Прижал бы не так, так эдак. А тут... Только Ладынин и оставался в качестве козла отпущения. Он и был виноват, что тут скажешь. Упустил. Не предусмотрел. Не предупредил начальство о готовящейся статье. Не сумел смягчить конфликт. Ошибки, недопустимые для дипломата его уровня.
   - Столько времени прошло, Валерий Маркович, почти год, я и не думал, что она будет держать это за пазухой.
   - Да какая разница, сколько прошло времени! Она словно выждала более удобного момента. Как раз сейчас, когда мы на таком важном этапе переговоров в Австралией, да что мне тебе объяснять! Ты и сам все знаешь. И главное, Ладнынин, главное и худшее...
   Зелотов остановил свой поток возмущений. Министр недвусмысленно сказал ему, что больше всего возмутило верхи. Как бы Зелотов не хотел в это верить, но другого объяснения он и сам не находил. Паршиво было говорить это в лицо Андрею, в которого он так верил, считал чуть ли не своим протеже, но что оставалось делать? Андрей выжидательно смотрел на шефа, нутром чуя, что сейчас услышит.
   - Главное и самое паршивое, Ладынин, что произошла утечка информации. Ты понимаешь, насколько это серьезно? Переговоры об особом соглашении с австралийцами велись в режиме строгой секретности, об этом знали единицы, и из этих единиц с Кристаллинской контактировал только ты, понимаешь? И как мне прикажешь все это расхлебывать? Ко всему прочему ты за нее ходатайствовал там в ПНГ перед властями. Нам даже припомнили наши друзья из ПНГ, что ты вмешался в дело о нелегальном аборте, так хотел ее выгородить. Это еще что за чушь? Ты мне ничего не докладывал об этой истории.
   - Да какой там аборт, Валерий Маркович! Ей тогда клеили все, что можно, лишь бы припугнуть тюрьмой. А то, что хлопотал за нее... Так меня ведь за этим туда и посылали.
   Зелотов удивленно уставился на своего молодого подчиненного. Что-то он осмелел слишком. Молчал бы в такой ситуации, дал бы выговориться шефу, совета бы попросил, а он тут, видишь ли, оправдывается, да еще таким спокойным тоном, да еще и его норовит приписать в виновные.
   - Значит, по-твоему, это я во всем виноват, а, Ладынин?
   Андрей понял, что перегнул и потупил взгляд. Чтобы не выдать молнией промелькнувшее презрение ко всей сложившейся ситуации.
   - Нет, я этого не говорил, Валерий Маркович.
   Зелотов вздохнул. Тяжело навалился на стол всем своим грузным телом и задумался, постукивая карандашом по столу.
   - Вот что, Ладынин... Бумаги о твоем назначении, как ты знаешь, все еще у министра. Тут я тебе ничем помочь не могу. У тебя есть несколько недель на то, чтобы что-нибудь придумать. В принципе, я должен был бы уволить тебя сегодня же и не просто уволить, но и отдать тебя на растерзание тем, кто занимается утечкой информацией. Ты меня понимаешь, о ком я говорю. Не хотелось бы называть вещи своими именами...
   Ладынин побледнел.
   - Но, Валерий Маркович, Вы же знаете, что я бы никогда не сделал этого.. Тем более, что я не знал всей информации. Вы знаете, мой уровень не допускает меня до...
   - Знаю, знаю. - махнул рукой Зелотов. - Именно это меня и смущает. Некоторые детали, указанные в статье, ты действительно не мог знать. По крайней мере, не должен был знать. Но так как только ты общался с этой журналисткой, других подозреваемых нет. Если не исправишь сам ситуацию, сам понимаешь... Конечно, никто не станет обвинять тебя без полного расследования, но... Все можно повернуть и так, и эдак. Дал информацию или просто навел на нужных людей, пронырливость журналистки или прокол дипломата... Понимаешь?
   Андрей кивнул. Чего уж тут не понять? Кого-то надо наказать, а в данный момент он самая подходящая кандидатура.
   - Есть мысли какие-нибудь, что сможешь сделать?
   Андрей пожал плечами.
   - Думаю.
   - Ну, думай, думай. Для твоего сведения, эта твоя Кристаллинская сейчас в Москве. Со всей семьей.
   - С семьей?
   - Ну да - муж, ребенок. Все в сборе. Так что подумай... Возможно, есть смысл с ней встретиться... Ну, так, неофициально, сам понимаешь. Чтобы потом она еще не написала в какую-нибудь западную газетенку, что мы на нее оказываем давление. Поговори с ней, по старой дружбе, так сказать, вытяни максимум информации. Ведь ты для нее немало сделал. Теперь ее очередь.
   Андрей вновь поспешил опустить взгляд и прикусить язык. Немало сделал... Ну да. Особенно, когда они приказали ему оставить ее там на растерзание властям и уехать. Она, возможно, вообще его видеть не захочет. И чего они от нее ожидают? По какой старой дружбе, когда кроме горького осадка ничего не осталось? Он зашел в свой кабинет и уселся перед компьютером. Расслабил узел галстука, расстегнул ворот белоснежной рубашки. Чего они от него все хотят? Что он может сделать? Найти, откуда Кристина узнала о тайных переговорах? Не пытать же ее. С какой стати она станет выдавать информатора? А с другой стороны, если этого не произойдет, испорчена не только его карьера, но и вся жизнь. Утечка информации никогда не прощалась. И наказание за это строгое. Посадить, конечно, не посадят, но шеф прав, повернуть смогут как угодно. Черт возьми! Все каким-то образом видят выход из ситуации, знают, что делать. Все, кроме него самого. Даже Кира говорит словами Зелотова. И ведь предлагала же она ему самому выступить с предложением встретиться с Кристиной. Шеф был бы доволен, Может, не так бушевал бы. Но из какого-то чувства внутреннего противоречия Андрей не сделал этого. Да и не знал он, что сказать ей. Вымаливать защиты и помощи? Не мог. А может, просто его нежелание, страх увидеть вновь Кристину сильнее, чем все эти катаклизмы на работе?
  
  
   Глава 7
  
   Кира Ладынина относилась к тому типу женщин, которые с возрастом только хорошеют. Даже, пожалуй, не хорошеют, тут другое слово будет более уместно - расцветают. Именно расцветают. Хорошенькими такие женщины могут быть и в детстве, и в подростково-школьном периоде, но в пору своего расцвета они вступают тогда, когда начинает их постепенно наполнять уверенность в себе, мудрость, приобретаемая с годами, знание человеческой натуры, мужской в особенности, и, самое главное, с годами к ним приходит осознание своей силы. В юные годы Киры не была уродиной, но еще не умела пользоваться своей внешностью, имела определенные комплексы, как и полагается в таком возрасте, боролась с ними, зависела от мнения окружающих. У парней имела успех, но перед напористостью и излишней уверенностью некоторых из них всегда ретировалась. Не знала она тогда, что своими мозгами может уложить на лопатки любого из них, и не применяла это оружие.
   Особенно запомнился роман с Артуром. Ее, тогда еще абитуриентку, познакомила с ним мамина подруга. Парень был всего года на четыре старше Киры, но уже довольно крепко стоял на ногах, имел свой бизнес, успевал учиться на заочном юридического факультета. Артур напоминал своей внешностью голливудского актера Ричарда Гира, которого Кира обожала. Только вот Гировской мягкости ему недоставало. Напротив, Артур обладал гипнотически - завораживающим взглядом удава, не сомневающегося в своей правоте и не терпящего и тени сомнения в этом у других. Кира не то чтобы влюбилась в него, но увлеклась, словно азартной игрой. Артур ничем не показывал, нравится ему девушка или нет, и это бедную Киру и смущало и обескураживало. Она просто не знала, как себя с ним вести. В их первую встречу они пошли на концерт группы "Аквариум" вместе с его друзьями. Вечер прошел весело, после концерта они направились всей гурьбой в клуб, где просидели допоздна. Кира, к дорогим клубам не привычная, в названиях коктейлей не слишком в то время разбирающаяся, немного терялась, когда ее спрашивали, что ей заказать. Артур с легкой насмешливой улыбкой реагировал на ее вопросы "А с чем это? А он очень крепкий? Тогда я, наверное, не буду, мне что-нибудь послабее". Раскованность остальных только добавляла скованности Кире.
   В конце концов Артур отвез ее домой. Кире принятые коктейли, даже слабые, придали смелости , она склонила голову на спинку сидения новенького "Опеля" и улыбнулась так очаровательно, как только могла. В голове кружилась мысль о том, что скажут подруги о ее новом кавалере, что начинается новая жизнь, полная дорогих ресторанов и подарков. Для нее, семнадцатилетней девушки из семьи хоть и не бедной, но не и очень богатой, это былом чем-то вроде блистающего мира.
   - О-о-о, а ты, я смотрю, малость опьянела! Хорошие, видимо, были коктейли! Или не рассчитала?
   Насмешливый тон, который были произнесены эти слова, моментально отрезвил ее.
   - Я вовсе не пьяна. - она выпрямилась. - просто немного устала.
   - Конечно, устала. Ну, ладно, пусть будет устала. В следующий раз будь поаккуратней с алкоголем. Не умеешь пить - лучше не пей, договорились?
   - Спокойной ночи.
   - Пока.
   Она выскочила из машины, вся горя от смущения. Что это было? Неуместная шутка или откровенная насмешка? Или она чего-то не поняла? И даже не сказал ничего о следующей встрече, не попросил телефон. Дуреха. Такого парня упустила, а все из-за своего комплексующего поведения. С другими парнями никогда такого не было, чего она вдруг так разволновалась? Домой пришла в совершенном смятении, ничего маме толком рассказать даже не смогла. Впрочем, на следующий день Артур позвонил и пригласил ее поужинать. Причем не в вопросительной форме, а в утвердительной. Он и не сомневался, что она согласится. Через пять минут после первого звонка он позвонил еще раз и попросил ее съездить кое-куда днем.
   - Это не займет много времени и ты не пожалеешь, обещаю.
   Звучало заманчиво.
   "Кое-куда" оказалось бутиками с дизайнерской одеждой. Командовал парадом Артур.
   - Примерь это. Нет, не то. Лучше это. Да, да, скорее эта юбка сюда больше подойдет. Отложи пока, посмотрим, что еще есть. Ну, что, что тебе самой нравится?
   Кира замешкалась. Дорогущие вещи мелькали перед ней фейерверком лейблов со знаменитыми именами и она совершенно не могла сосредоточиться. Ей даже в голову не пришло, что растерянность ее вызвана не самими вещами, а командным тоном Артура и вообще тем, что он, не спрашивая ее мнения, решил вдруг ее приодеть. Продавщица, длинноногая холеная девица с серебристыми ногтями, вопросительно посмотрела на Артура, не скрывая насмешливых искорок в глазах. Казалось, они знакомы. По всей видимости Артур здесь был частым гостем.
   - Мы возьмем эти два комплекта и к ним вот эту пару обуви и сумку.
   Она молча кивнула и удалилась упаковывать.
   Когда они закончили с покупками и сели в машину, кинув кипу больших бумажных пакетов на заднее сидение, Артур развернулся к Кире всем корпусом и с самым серьезным выражением лица произнес:
   - И чего ты растерялась?
   - В смысле?
   - Ну, что это еще за сцена была в бутике с выбором одежды?
   Кира молчала, чувствуя себя школьницей, провалившей экзамен.
   - В следующий раз веди себя увереннее, договорились? Ты что, в первый раз в нормальном магазине? Мы насмешили всех присутствующих. Не теряйся так больше, окей? Мне и самому неудобно стало от твоей выходки. Выбор шмоток превратила в шоу для продавщиц. Ты же не на рынке.
   Он говорил так, словно отчитывал подчиненного, показывая, что ему неприятно об этом говорить, но он вынужден.
   Кира отвернулась. Из глаз готовы были брызнуть слезы. Стало очень обидно, хотя слова его казались вполне справедливыми. Она действительно растерялась. И она действительно в первый раз выбирала из такой дорогой одежды. Но разве об этом стоило говорить ей вот так вот в лоб?
   - Ну, ладно тебе, не дуйся. Я же ради тебя это все говорю. И хочу, чтобы ты всегда была на высоте.
   На прощание он попросил ее надеть что-нибудь из купленного на ужин.
   - Я бы и так догадалась это сделать, зачем же он мне тычет этим в нос? - недоумевала она, рассказывая маме о произошедшем.
   - Люди разные бывают. В конце концов, он для тебя старается, я полагаю.
   Мама тогда умолчала, что тоже неприятно удивлена подобным поведением. К тому же, пока Кира ездила за покупками, она успела переговорить с той самой подругой, которая представила Артура. Та сказала, что по словам ее сына, который ходил с ними на концерт, Кира Артуру понравилась.
   - Только вот... ну, не знаю, почему, но мой Витя все возмущался, зачем Кира так по-дурацки оделась. Могла бы одеться более ярко, экстравагантно что ли.
   - Да ладно тебе, Аня, нормально она была одета. В меру элегантно и со вкусом, я видела ее вчера.
   - Ой, не знаю. Эти парни, они такие сложные и привередливые пошли. Им не угодишь. Видишь ли, Артур любит девочек очень ярких, выделяющихся из толпы. Ты скажи Кире, чтобы она над этим поработала. Парень-то хорош, пусть не упускает его.
   Мама Кире этого передавать не стала, так как интуитивно понимала, что есть в этом всем что-то диктаторское. Если с первой встречи ее дочь хотят полностью переделать, чтобы угодить вкусу какого-то мальчишки, пусть даже очень успешного и привлекательного, то что будет потом? Но она решила дать дочери время самой во всем разобраться. А вдруг это ее мамские домыслы, а Кира думает по-другому?
   Кира пока никак не думала. Но игру приняла. В конце концов, он ведь и вправду для нее старался. Она стала одеваться несколько по-другому, и даже не заметила, как и вести себя стала по-другому, улавливая его настроение. Однако ее все равно не покидало ощущение, что отношения их какие-то ненастоящие. Словно каждый отыгрывал свою партию. Он играл парня, желающего связать себя с девушкой из хорошей семьи, она, естественно, ту самую подходящую кандидатуру. В какой-то момент его откровенная навязчивость в диктовке, что и как ей делать, стала столь очевидной, что ее уже невозможно было прикрыть никакими благовидными доводами. Кира, хоть еще и юная особа, все же по природе своей обладала сильным характером. И если она не могла парировать ему и поставить его на место, то только по причине неопытности и легковерности, что такие мужчины знают лучше, как жить. Отношения с Артуром начали утомлять ее, и, по всей видимости, его тоже.
   Окончательное прозрение наступило, когда мамина подруга сообщила им тайну, тщательно скрываемую ранее. Оказывается, у Артура параллельно была еще одна девушка. Вернее, параллельно - это не совсем верно. Встречался он с ней и до Киры, потом перестал, а потом вновь встретил и не устоял. Девушка та стажировалась в студии известного дизайнера, обладала именно той яркой и экстравагантной внешностью и стилем, который так восхищал Артура, и при этом умудрялась прикидываться, что перед ним она превращается в робкую овечку, оставаясь для других недоступной королевой. И хоть начинающая дизайнер не была по семейным характеристикам столь блестящей партией и воспитания, как и интеллекта, ей явно недоставало, все же это был именно тот тип женщин, мимо которого Артур не мог пройти. А Кира, даже всеми его усилиями и стараниям, до этого недотягивала.
   Кира порвала с ним быстро и окончательно. Попыталась даже обставить последнюю встречу так, чтобы показать умнику, что она вовсе не сожалеет о разрыве и порвала бы с ним и без этого повода. Артур казался огорченным, но сказать точно из-за чего, было невозможно. То ли из-за того, что его кто-то выдал и нарушил планы, то ли из-за того, что Кира все же хорошо вписывалась в картинку его будущего.
   Расстались, впрочем, почти друзьями. Но у Киры с тех пор надолго остался неприятный осадок недосказанности. Время от времени память возвращала ее в те дни, и она сожалела о том, что могла бы вести себя более достойно, могла бы поставить его на место, могла бы сбить с него спесь и доказать, что он просто недостоин ее. Но как она могла бы это сделать, пришло позже. Вскоре после разрыва с Артуром на горизонте появился Андрей, такой милый и славный, такой понятный, такой родной., такой предсказуемый. Это был человек из числа людей, среди которых она выросла. Она знала, как себя вести, она знала, чего ожидать и чего ждут от нее. И она с радостью готова была оправдать ожидания, тем более что наградой за это служило именно то будущее, о котором она мечтала. Рыбе хорошо в воде, а лесному зверю - в лесу. Этот урок Кира хорошо усвоила. Но занозой в памяти сидело не это, а тот факт, что как женщина она проиграла в отношениях с Артуром. Боль от этого утихла только тогда, когда она вышла замуж и взяла управление своей жизнью и мужем в свои руки.
   В свои двадцать девять лет Кира выглядела очень привлекательной, уверенной в себе молодой женщиной, знающей себе цену. За годы брака мысль об измене никогда не посещала ее, хотя возможностей для этого было много. Секс занимал в ее жизни не последнее, но и не первое место. Она никогда бы не ринулась с головой в омут страсти и на женщин, бросающих все ради горячего мужчины, смотрела свысока. Отношения в постели с Андреем были наполнены взаимной нежностью и отзывчивостью тел. Она научилась хорошо чувствовать мужа и себя, научилась находить удовольствие как в пылающем энергией и огнем, так и в мягком, неторопливом сексе. И даже когда страсти в их постели понемногу улеглись, и количество уступило место качеству, она не ощущала неудовлетворенность, напротив, больше наслаждалась сбалансированностью своей жизни, где всему было место - и сексу, и разговорам по душам, и уважению, и любви - словом, всему, что, по ее мнению, необходимо было счастливой семье. Пожалуй, именно эта удовлетворенность и придавала ей такую привлекательность - привлекательность уверенной и довольной собой женщины.
   Кира умела вести себя с мужчинами всех возрастов, умела найти подход, умела быть для них интересной. Но повода развивать отношения дальше дружеских никогда не давала. Она ценила свой брак, своего мужа и отдавала всю свою энергию на укрепление своего настоящего и будущего. Когда наступил кризис, она оказалась намного более готовой противостоять ему, чем Андрей. Он впал в отчаяние, и даже сделался каким-то озлобленным и равнодушным к собственной судьбе, она же, напротив, кипела энергией и идеями.
   - Ты нашел Кристаллинских? - в который раз спрашивала она мужа.
   - Нет еще.
   Андрей открыл себе больничный через знакомого врача и уныло отлеживался дома, щелкая кнопками на пульте управления от телевизора. Его откровенная депрессия начинала выводить Киру из себя. Он совершенно ничего не предпринимал. Мало того, он даже обсуждать сложившуюся ситуацию не хотел. Словно сдался, даже не попробовав бороться.
   - Андрюша, я тебя не понимаю. Я знаю, что все, что происходит - крайне неприятно, но это не повод весь день валяться на диване. У тебя светлая голова, и если ты хоть немного попробуешь подумать, я уверена, что ты найдешь выход.
   - Угу
   Щелк - переключил на другой канал.
   - Ну что вдруг на тебя нашло? Ты же понимаешь, что сейчас важен каждый день, каждый час. Если упустишь момент, все, можешь вылететь из обоймы. Навсегда.
   - Значит, вылечу. Плевать.
   - А мне - не плевать, дорогой мой. Я не дам тебе загубить все, к чему ты так долго шел. И чего ты достоин. И все из-за статьи какой-то шизофренички.
   - Угу.
   Кира вышла из комнаты, иначе в следующую секунду она бы разбила либо пульт, либо телевизор. Бессмысленное переключение каналов выводило ее даже больше, чем безучастный вид мужа. "Ему плевать!", - думала она, вышагивая по своей спальне. - "Ему плевать, даже если его посадят в тюрьму. Ну что же, ему плевать, а мне нет. Значит.... Значит, действовать буду я. Он одумается, придет в себя. Сейчас он просто обижен на весь свет, думает, что его никто не любит, не ценит. Что с ним несправедливы. Может, и не справедливы, ну и что? Сразу лапки кверху и помирать? Ну уж нет! Интересно, как мне самой можно выйти на эту журналистку? Если я ее найду, то, может, и Андрей встрепенется. Просто необходимо выяснить, кто же подсунул ей эту информацию".
   После того, как Андрей рассказал ей, в чем его хотят обвинить, Кира потеряла сон. Она поговорила с отцом и тот не сказал ей ничего утешительного. По всему выходило, что обвинят Андрея, если только он сам не возьмет на себя выяснение истинных обстоятельств.
   Кира взяла сотов[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]мобильн[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]ый телефон и вышла на улицу. Андрей даже не спросил, куда она. На улице она отошла от подъезда, завернула за угол дома, так, что ее невозможно было бы увидеть из окон их квартиры. Необходимо было позвонить. Андрея надо заставить найти хоть какие-нибудь координаты журналистки. Раз Зелотов знает, что она в Москве, значит, знает, где ее найти. Значит, и Андрей может это узнать. В конце концов, на то имеются специальные службы. Звонить к Зелотову она сама не может. Сейчас все накалены до предела, это будет неуместно. А встряхнуть Андрея и заставить его пошевелиться сможет сейчас только один человек. Скрипя сердцем и задвинув все личные приязни-неприязни подальше, она набрала очень редко вызываемый номер.
   - Женя? Женя, привет, это Кира. Как у тебя дела? Нет, нет, ничего не случилось... Просто... Хотя, нет, случилось. И мне надо с тобой поговорить. Лучше встретиться. Ты когда в Москву собираешься? Ты здесь? А как же я тебе звоню в Питер? Ах, ну да, это же сотов[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]мобильн[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]ый. Так мы можем встретиться? Да хоть сейчас. Куда мне подъехать?
   Они сидели в кафе около галереи, где готовилась очередная выставка Евгении. Сестра Андрея, будучи в детстве совершенно бесперспективной девочкой, неожиданно для всех стала довольно известным фотографом и ее выставки проходили даже Московских галереях, а работы публиковались в самых известных глянцевых журналах. Они никогда не были близки с Кирой. Скорее всего, мешала ревность. Обе претендовали на первое место в сердце Андрея, но Женя, будучи девушкой неглупой, понимала, что она лишь сестра, хоть и очень близка к брату, а Кира - супруга, живущая с ним единой жизнью. Сейчас было не до психоанализа. Андрей переживал кризис и ему необходимо было помочь.
   Кира и Женя сидели напротив друг друга за крошечным кофейным столиком, являя окружающим образец двух противоположностей. Безупречно одетая шатенка в черном брючном костюме, словно на пресс конференции, с мраморной кожей, тщательно уложенными волосами, прямой спиной, и изысканным макияжем, и, напротив нее, веснушчатая девушка с пышной рыжей шевелюрой, в потрепанных джинсах и пончо невероятной расцветки, где, казалось, встретились все цвета радуги.
   - Что стряслось? - Женька закурила, кивнула и улыбнулась официанту, явно знакомому, заказала холодный чай с лимоном.
   - Мне тоже, - вставила Кира.
   - Значит, два холодных чая. Так что у вас случилось? Ты меня напугала.
   - Да ты, наверное, и без меня знаешь, что у Андрея неприятности.
   - Заболел что ли? - встревожилась Женя.
   - Да нет, - Кира подумала, что для ее золовки карьера брата стоит далеко не на первом месте. Она даже не принимает в расчет то, что неприятности на его работе могут быть поводом для беспокойства. - Я о том, что у него на работе творится.
   - А-а-а, - облегченно вздохнула Женя, подтверждая Кирины мысли. - ты по поводу этой статьи, да?
   - Именно. Он тебе рассказал?
   - Рассказал. Неприятно, ничего не скажешь.
   Кире показалось, что Женя как-то немного напряглась. Но потом это ощущение прошло.
   - Мы должны ему помочь, Женя. Он в абсолютной депрессии и ничего не хочет предпринимать. Так нельзя.
   - Но это же его решение. Мы должны его уважать. Если он ничего не хочет делать, мы-то что сможем изменить?
   - Нет, все не так. Изменить, вернее, попытаться изменить, еще можно. Только он не хочет, сдался еще до боя, понимаешь?
   - А есть за что бороться?
   Кира задержала дыхание, стараясь не терять хладнокровия и дружеского вида. Женя никогда не понимала ценности их семьи. Она жила и живет по другим законам, другими приоритетами.
   - Есть, Жень, есть. Это важно для Андрея. Если он сейчас потеряет свою работу, не получит повышения, он потеряет веру в себя, в свое будущее. Ты же этого не хочешь? И я не хочу. Мы должны ему помочь.
   - Ну, допустим, ты права. Самое худшее, что может произойти - его с треском уволят. Насколько это плохо для него - момент спорный. Соглашусь лишь с тем, что он сейчас в дерьме и надо его из этого вытаскивать. Но я-то чем могу помочь? Я же вообще не разбираюсь в этих делах.
   - Понимаешь, ему надо встретиться с автором статьи, этой ненормальной бабой, Кристаллинской. А он даже не хочет ее разыскать.
   - А зачем ему с ней встречаться?
   Женя выглядела озадаченной и даже хмурой. Кира объяснила ей предполагаемую тактику.
   - Ерунда. Не станет она выдавать своих информаторов. Журналисты так не работают. Ведь после этого ей никто не продаст ни одной истории. Раз уж она написала такое, ввязалась в это, то не станет сама себя зарывать еще глубже.
   - Но мы ведь можем попробовать ее убедить. Поговорить с ней. Ради Андрея. Он помогал ей, старался помочь, - поправилась Кира, заметив скептический взгляд Жени, - зачем ей так его подставлять? И потом, она не профессиональная журналистка...
   - Хочешь сказать, эта дает ей основание работать нечистоплотно? - резко перебила ее Женька.
   - Для меня в данной ситуации чистоплотно только то, что работает на Андрея, а не против него.
   - Может, у нее был повод? И потом, почему ты решила, что она захотела его подставить? Может, она и не подумала, что вся эта кутерьма обернется против Андрюхи?
   - Значит, она полная дура. Это и ежу понятно, какую кашу она заварила.
   - И ты думаешь, что Андрюха захочет это сделать? Захочет умолять ее спасти его шкуру? Ведь МИДу необходим не только истинный информатор, но и нужно опровергнуть как-нибудь эту историю. Они не захотят оставить все как есть. Они захотят выставить всех участников в таком свете, чтобы статья выглядела фикцией, выдумкой. Тогда всем вновь станет хорошо и спокойно. Даже если пострадает правда. Не думаю, что Андрюха не понимает этого.
   - Если он не захочет вытаскивать себя - это сделаю я. - холодно отрезала Кира. Все эти непрактичные сентиментальности не стояли на повестке дня. - Если для спасения его шкуры потребуются мои действия, я не буду сидеть сложа руки.
   Женя задумчиво смотрела на Киру, размышляя о чем-то своем.
   - Знаешь, - наконец вымолвила она, - может, ты и права. Может, действительно стоит попробовать все. Так что ты хочешь от меня?
   - Заставь Андрея найти Кристаллинских. А там уж посмотрим, что делать.
   - А ты не думала, что он, возможно, давно знает, где ее искать, но просто не хочет этого делать?
   Кира ошарашено уставилась на Женьку. Ей это не приходило в голову. А ведь это звучало вполне правдоподобно! Конечно! Конечно же, он давно все знает. Просто не хочет ничего делать и все. Но почему? Почему такая апатия?
   - Но как же... Как же мне у него узнать?
   - Если обещаешь не устраивать допрос и поверишь мне на слово, что я узнала это не от Андрея, то я дам тебе ее телефон.
   - Что??? Ты знаешь?
   - Знаю. Но не спрашивай, откуда.
   Кира лихорадочно соображала, откуда, ну откуда могла Женька, совершенно не имеющая к этой истории никакого отношения, откуда она могла знать телефон Кристаллинской? Похоже, что не от Андрея. То есть они с братом независимо друга знают, где найти эту журналистку. Но Андрей по каким-то своим дурацким причинам не хочет пошевелить пальцем, а Жене и в голову не пришло, как это может быть важно. Она вытащила из сумочки записную книжку.
   - Давай, записываю.
   - Только ты не говори Андрюхе, что я дала тебе ее телефон. Я сама ему потом скажу.
   - А что, он может быть против?
   - Да кто его знает. В таком состоянии.... Ты же сама говоришь, что он какой-то неадекватный.
   Кире, впрочем, было все равно. Главное у нее находилось в руках. Теперь она должна тщательно продумать, что и как сделать. Ошибиться нельзя.
   - А ты знаешь ее? Видела когда-нибудь эту Кристаллинскую?
   - Видела. - Женька скрылась за клубами сигаретного дыма.
   - И... какая она? В смысле, с ней можно договориться?
   - О том, о чем ты хочешь договориться - вряд ли.
   - Что - такая непробиваемая?
   - Кира, у нас с тобой несколько разные понятия о людях и критериях их оценки. Поэтому мне трудно дать тебе оценку человека, которого я и сама толком не знаю.
   - Но у нас с тобой есть все же одно общее - это забота о твоем брате, не так ли? - напряглась Кира. Прямолинейность и сумасбродность Жени всегда раздражала ее. Хорошо, что они так не похожи с Андреем.
   - Даже эта заботу мы понимаем по-разному. Но я не буду тебе мешать. В этой ситуации ничем ничего не испортишь. Тут каждый играет свою роль. И ни твое, ни мое вмешательство скорее всего ничего не изменят.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Что в итоге Андрею все равно придется решать самому. Если твоя помощь будет реальна и окажется кстати, то я буду только рада. А если нет - то...
   - Моя помощь будет реальной, не волнуйся. И он перестанет дурить, возьмется, наконец, за ум. У всех у нас бывают периоды темноты, и помощь извне ускоряет наш выход оттуда.
   Женя пожала плечами сделала неопределенный жест рукой. Сигаретный дым последовал за рукой, нарисовав замысловатый рисунок в воздухе.
   Кира встала, оставив деньги на столике.
   - Спасибо за телефон. Не думала, что ты настолько сможешь мне помочь.
   - Удачи, - равнодушно бросила Женя. Она сказала все, что думала. Она всегда так делала. Хотите, любите ее за это, хотите - нет. Кире же было все равно.
  
  
   Глава 8
  
   Кира сидела в кафе со стеклянными стенами, наблюдая за прохожими. Она нервничала. Официант исподволь наблюдал за тем, как она перебирала тонкими пальцами салфетки на столе, складывая из них различные фигурки. Кира взгляд его заметила, остановилась, но потом невольно вновь потянулась к кусочкам мягкого бежевого льна - так было легче отвлечься от назойливого роя мыслей.
   Организовать эту встречу оказалось не так сложно. Даже на удивление. После встречи с Женей и неожиданно свалившегося в руки телефона Кристаллинской, Кира долго мучалась вопросом - стоит ли говорить об этом мужу? Конечно, если быть честной до конца, то сказать стоило бы. И, в общем-то, она даже намеревалась это сделать, попытаться еще раз убедить его самому предпринять необходимые шаги. Но вернувшись домой и в очередной раз убедившись, что Андрей находится в состоянии "мне ровным счетом на все наплевать", она передумала. Решила, что разговор может вылиться в ссору и не стоит сейчас трогать отчаявшегося мужика. Потом она ощутила, что в ней созрела решимость сделать все самой. Причем, тут смешались разные стимулы. Желание помочь мужу выкарабкаться, желание, чтобы его карьера вернулась на прежние рельсы, а значит, и ее собственное благополучие тоже, и желание показать, что она сама по себе тоже чего-то стоит, что сможет сделать это и без посторонней помощи, хотя бы начальные, основные шаги.
   Если бы Кира попыталась ответить самой себе откровенно в данный момент, то, возможно, смогла бы признать, что последний пункт и являлся основным. Конечно, она прекрасно осознавала, что ее судьба, положение в обществе, благосостояние при сложившихся обстоятельствах напрямую зависят от мужа, но... Но! Умная, образованная, полная идей и энергии, но недостаточно занятая женщина когда-нибудь ловит себя на мысли, что таланты ее не реализованы, не востребованы, не оценены в достаточной мере. Сколько бы Кира не убеждала себя, что не имеет собственных тщеславных устремлений, а если и имеет, то они самым естественным и добровольным образом неразрывно связаны с Андреем, сколько бы она не убеждала в этом остальных (и они ей верили!), в глубине души она подспудно ждала именно такого вот момента, когда сможет сменить второстепенную роль на главную. Да, она частенько готовила для Андрея черновики выступлений, докладов, собирала нужную информацию, давала советы, но это ведь все были мелочи. Это были "черновики". Для укрепления роли "серого кардинала" ей требовалось нечто более значительное. И теперь, при такой критической ситуации, у нее появился шанс взять все в свои руки и разрешить проблему.
   Она еще смутно представляла себе, как она это сделает, но твердо решила добиться успеха. Рискуя разозлить Андрея, рискуя вообще усугубить ситуацию, Кира тем не менее не сомневалась, что все будет хорошо, она справится, она просто обязана, она сделает это! В конце концов она набрала номер Кристаллинской. Трубку снял мужчина с приятным баритоном, сказал, что Кристины нет дома, спросил, что передать. Кира замешкалась на секунду.
   - Даже не знаю, как мне представиться. А, простите, с кем я говорю? Это ее муж?
   - А Вы кто?
   - Я... я супруга одного ее знакомого, Андрея Ладынина. Мне бы... мне бы очень хотелось встретиться с Кристиной. Это очень важно.
   Молчание.
   - Вы бы не могли передать ей, что я звонила?
   - Но Вы так и не сказали своего имени.
   - Верно, простите, меня зовут Кира Ладынина. Я бы хотела поговорить с ней о статье, которую она недавно опубликовала. Это очень интересная статья и у меня к ней есть не менее интересное предложение.
   - Но ведь ваш муж, если я не ошибаюсь, работает в МИДе?
   - Да, а что?
   - Да так...
   - Я понимаю, что все это звучит странно и неожиданно, но, поверьте мне, она не пожалеет, если встретится со мной.
   - Хорошо, я передам.
   Кире показалось, что тон его совершенно равнодушен. Она так и не поняла, знает ли он о том, какой эффект оказала статья его жены и волнует ли его вообще вся эта история. Впрочем, не во всех семьях проблемы одного становятся делом общим. Может, он просто и не знает подробности?
   - Я оставлю вам свой номер телефона. На всякий случай.
   - Хорошо.
   Даже после того, как он записал ее номер сотов[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]мобильн[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]ого и попрощался, ее не оставляло чувство, что весь разговор он пропустил мимо ушей и вряд ли передаст жене хоть слово. Она терпеливо ждала до вечера, так ничего и не дождавшись, а потом позвонила Кристаллинским снова. В трубке вновь раздался тот же баритон.
   - Добрый вечер. Это опять вас Кира Ладынина беспокоит. А Кристина не подошла?
   - Она сейчас занята. Я передал вашу просьбу...
   - Да?
   Она замерла. Согласится или нет?
   - Кристина встретится с вами завтра в одиннадцать утра. Записывайте где...
   Так и оказалась Кира в этом кафе, придя на десять минут раньше назначенного. Она подробно описала мужу Кристаллинской, как будет выглядеть и все вглядывалась в посетительниц кафе - кто же из них будет высматривать ее. Минут через пятнадцать внимание ее привлек немолодой мужчина, одиноко сидящий за соседним столиком. На вид ему можно было дать лет пятьдесят - пятьдесят пять. А может больше. Глаза, молодые, ясные, лучистые, с темным ободком по краю голубой радужки, резко контрастировали с лицом, изрезанным глубокими морщинами. Прямоугольный, волевой подбородок, как у американских ковбоев в вестернах, прямой заостренный нос, аккуратная стрижка. Высокий, привлекательный своим открытым взглядом, одинокий посетитель явно никого не ждал, так как не оглядывался по сторонам, не смотрел на часы, а просто спокойно, с наслаждением потягивал виски. Что-то еще дисгармонировало в его внешности, но Кира не стала разглядывать, боясь, что ее неправильно поймут. "Рановато нынче народ набирается", - подумала она, заметив, что виски у мужчины не смягчены ни льдом, ни даже лимоном. Мужчина, заметив ее взгляд, широко улыбнулся и приветственно поднял бокал. Кира отвернулась. Раздражение нарастало. Легко ничего не дается. Зря она купилась на то, что Кристина так легко согласилась на встречу.
   За соседним столиком тем временем повторили заказ на виски. Через несколько секунд мужчина оказался за Кириным столиком, мягко отодвинул стул и устроился напротив нее.
   - Я жду знакомых, - сухо сказала Кира, кинув на непрошеного гостя недружелюбный взгляд.
   - А и есть тот, кого Вы ждете.
   - То есть?
   - Глеб Кристаллинский. - кивнул он. - Вы ведь Кира?
   - Да, она самая. А... - Кира оглянулась, - а где Кристина?
   - Ребенок заболел. Не смогла прийти. Уговорила меня. Так всегда! - он развел руками, виновато и чертовски обаятельно улыбаясь, - вечно она на меня все перекладывает. Вы ведь не очень злитесь, или...?
   Кира не знала, что и сказать. О чем ей разговаривать с мужем журналистки, она понятия не имела. Но злиться не получалось, уж больно обаятельную замену прислала Кристина.
   - А что с ребенком?
   - Вы ведь это просто из вежливости спросили, да? Давайте лучше поговорим о том, что вас на самом деле интересует.
   Кира откинулась на спинку стула. Так-так. А обаяшка вовсе не так мил, каким показался. Из породы слишком самоуверенных в себе самцов? Или думает, что возраст дает ему преимущество? И ведь при этом продолжает улыбаться, словно подснежник лучам солнца.
   - Ну, хорошо. Я смотрю, вы нетерпеливы. Но здесь парой минут не обойдешься, предупреждаю. Так что, если у вас нет времени, то мне все же лучше будет встретиться с Кристиной.
   - Так как этого я Вам как раз, милая девушка, гарантировать не могу, то придется Вам пока довольствоваться моей особой и разъяснить все мне. Не думаю, что Вам нечего мне сказать. Вон, сколько салфеток измяли, нервничали, губки кусали, значит, обдумали уже, о чем речь поведете. Да Вы не волнуйтесь так, мы сумеем найти общий язык, положитесь на меня.
   Наблюдал за ней. Тоже ведь пришел пораньше, и, наверняка, сразу узнал ее. Но виду не показал, решил сначала составить свое мнение о ней и лишь потом подойти. И даже не скрывает этого. И все это говорится с неизменной улыбочкой и сопровождается потягиванием виски.
   Кира едва сдержалась, чтобы не нагрубить в ответ. Но вовремя сдержалась. Он прав. Выбор у нее пока невелик. Нагрубит - он развернется и уйдет. И последняя ниточка, ведущая к Кристине порвется. Кира взяла себя в руки и заставила себя улыбнуться.
   - Я тоже думаю, что мы найдем общий язык.
   Надо бы с ним помягче. Кто знает, как все обернется. Никогда не подгадаешь, кто из твоих врагов может сослужить тебе хорошую службу. Дружба с ним, во всяком случае, точно не помешает.
   - Так что Вы собирались предложить Кристине?
   - В сущности, это зависит от нее. Речь пойдет о статье, которую она недавно опубликовала.
   - Какая именно?
   В кошки-мышки играет. Будто сам не знает!
   - Та самая, о Папуа Новой Гвинее, Австралии и России.
   - Ну и...?
   - Она наделала много шуму и потенциально может принести много вреда.
   - Кому именно?
   Он откровенно забавлялся, и Кире от этого становилось все больше не по себе. Она ощущала себя неуютно, не в своей тарелке. Как в юности, когда встречала более уверенного в себе человека и пасовала. Как тогда, когда встретила Артура. Но только Артур был хам, это она уже позже поняла, а этот - довольно милый и воспитанный человек. К тому же к Артуру у нее был совсем другой интерес, а здесь... Здесь другая игра, и пока все в ее руках. К тому же, чувствовалось, что за насмешкой Глеба скрывается вовсе не желание досадить ей. Он просто поддразнивал ее, как это делают старшие в отношении детей, желая вызвать их заранее известную реакцию и повеселиться. Да ведь он и был старше ее, и намного. Странно, что у молодой еще Кристины такой муж, в годах. Андрей не упоминал этой детали. Он вообще мало что рассказывал об этой экзотичной парочке. Проделки начальства тогда настолько вышибли его из колеи, что он ни о чем другом просто говорить не мог.
   Кира подавила в себе неприязнь и еще раз внимательно взглянула на Глеба. Да, он хочет внушить ей состояние ничего-не-понимающей школьницы, да, он явно уверен, что она вступает не в свою игру. Она подыграет ему. Кристина не хочет с ней встречаться? Значит, боится чего-то. Хорошо. Можно действовать и через ее муженька. Это даже легче. С мужчинами всегда легче договориться. Особенно, если прикинуться, что играешь по их правилам. Истеричная журналистка намного более трудная мишень, чем мужчина, которого видишь насквозь.
   - Глеб, я ценю ваше время и потому не думаю, что нам стоит тратиться на разжевывание очевидного.
   - Но я на самом деле не понимаю, кому может быть причинен вред какой-то там историей о далекой и всеми забытой стране.
   - В глобальном масштабе - нашей стране, в личном плане - моей семье.
   - Даже так! - Глеб присвистнул. - С трудом верится.
   - Вы умный человек, знаете, как у нас делается политика и карьера.
   - Не имею ни малейшего понятия. Я всю жизнь посвятил бизнесу и путешествиям. Особенно путешествиям. Никогда не ввязывался в политику и не имею никакого желания делать это.
   - Ну и не надо. Вы правы. Мерзкое это дело, согласна с вами.
   Кира улыбнулась обезоруживающей улыбкой.
   - Не хотите пройтись? Погода - просто прелесть. Грех сидеть и наблюдать за свежим воздухом через стеклянные стены.
   Глеб на пару секунд, чуть дольше, чем позволяли правила приличия, задержал взгляд на ее улыбающихся губах. Лицо его приобрело выражение собирающегося нашкодить мальчишки.
   - Что же, пройдемся.
   Он расплатился, проигнорировав ее протесты, и они вышли. Погода действительно была хороша. Несмотря на разгар лета, удушающей жары не было. Вместо этого день радовал мягкими солнечными лучами, легким ветерком и пронзительно голубым небом. Кира, одетая в короткий облегающий сарафан светло сиреневого цвета на широких лямках и розовые босоножки, тонкими кожаными полосками облегающие ее изящные ножки, легко зашагала вдоль бульвара, изредка поглядывая на идущего рядом широкими шагами Глеба, казавшегося в два раза выше нее. Она поняла, что за несоответствие насторожило ее в нем. Фигура, стать, походка, движения - все выдавало в нем спортивного, крепкого мужчину, полного сил, энергии. Но кожа все же имела какой-то странный, слегка болезненный оттенок, и делала его старее, чем могло бы показаться издалека. И еще - во взгляде иногда проскальзывало выражение усталости, безмерной усталости, которое, впрочем, исчезало так же молниеносно, как появлялось. В целом Кира не могла не признать, что Глеб обладал притягательным обаянием, тем редким мужским обаянием, которое встречается чаще у книжных героев и в старых кинофильмах, чем среди реальных мужчин. По крайней мере, мужчин ее окружения. Смесь интеллигентности, мягкого юмора, простоты и джентельментства. Она всегда думала, что такой типаж остался в прошлом вместе с героями "Касабланки" и тому подобной романтики.
   Киру охватил азарт. Азарт охотницы. Азарт женщины, давно не игравшей в игры флирта. После того, как она вышла замуж, флирт и отношения с другими мужчинами перестали иметь для нее значение. Впрочем, даже так сказать было бы ошибкой. Она встретила Андрея довольно рано, и он сразу стал для нее единственным мужчиной, за которого стоило бороться, с которым бы она хотела прожить свою жизнь. У нее не было длинного списка брошенных поклонников, она никогда не являлась образцом роковой женщины, сводившей с ума вереницы мужчин. Да, за ней ухаживали несколько ребят, и были романы, но все это носило оттенок розовой романтики и неизменной благопристойности. Хорошая девочка из хорошей семьи даже встречалась только с такими же хорошими мальчиками. Андрей послужил вполне логичным продолжающим звеном цепочки ее устремлений.
   Лишь изредка она встречала людей, резко выбивающихся из монохромной мозаики ее знакомых. Глеб, как и когда-то Артур, явился к ней из другого мира, мира людей, с которыми она практически не сталкивалась. Если Артур был для нее в свое время человеком из мира богатеньких гламурных снобов, с которыми она не смогла состязаться, то такие, как Глеб, были для нее авантюристами, с несколько неясной структурой, непоследовательным ходом мыслей, без четких целей в жизни, но с четко выраженной мужественностью. С такими обычно не страшно пускаться в самые невероятные приключения, даже тогда, когда не уверен в их целесообразности и исходе. Гарантом успеха является надежность спутника и его жизненный опыт. Возможно, именно это и привлекло Кристину. Кира не могла не признать, что ей было бы интересно войти в его жизнь и попробовать повлиять на него, использовать его, заставить играть на ее стороне. Если его жена из той же породы, что и он, то ей и не стоит с ней встречаться, достаточно будет попробовать действовать через Глеба. Кира не сомневалась, что Кристина держит мужа в курсе своих дел. Если ничего не получится выяснить через Глеба, то и с самой Кристаллинской ничего бы не вышло.
   - Чему вы улыбаетесь, Кира?
   - Я улыбаюсь? Сама не заметила. Наверное, вы сказали что-то смешное.
   - Я ничего не говорил. Если конечно, я не настолько состарился за последние двадцать минут, что стал бредить наяву.
   Кира рассмеялась. Мелодично, мягко, легко.
   - Тогда чему же я улыбаюсь?
   - Лету?
   - Обычно улыбаются весне.
   - Это те, кто не знает настоящего лета.
   - А Вы знаете?
   - Да. Я прожил в лете восемь лет. Я успел пройти через ненависть к его изнуряющей жаре, через равнодушие, и дошел до влюбленности в зной, проникающий в кровь и дающий энергию.
   - Вы говорите о Папуа?
   - Да. - его взгляд затуманился от воспоминаний. - Обязательно побывайте в тех краях, Кира.
   Она улыбнулась, но получилось неубедительно. Глеб расхохотался.
   - Я смотрю, господин Ладынин не впечатлился от поездки в тропики.
   "Как раз впечатлился", - подумала Кира.
   - Да нет, но он пробыл там слишком мало, чтобы успеть влюбиться в те края.
   - Это вы верно заметили. Папуа начинаешь понимать только после нескольких лет пребывания. Ни одному туристу это недоступно.
   - Андрей был там не как турист.
   - Знаю.
   Глеб перестал улыбаться.
   - Так о чем Вы хотели поговорить с Кристиной? Что Вы хотели ей предложить?
   - Я и сама еще не определилась, честно говоря. И хорошо, что на встречу пришли Вы, а не она. Может, Вы мне поможете.
   - С удовольствием. Только предупрежу сразу, милая Кира, что никогда не стану действовать против Кристины.
   - Я и не собиралась просить об этом. Все, что мне нужно, это понять ее. Понять, зачем она написала эту статью. Это важно. И кажется мне, что через Вас мне это сделать будет гораздо легче.
   Под внимательным взглядом Глеба Кире сделалось не по себе. В общем-то, она не кривила перед ним душой. По большому счету. Не считая маленькой детали - после того, как Глеб поможет ей понять, зачем его жена написала эту статью, он расскажет ей и то, как она написала ее, кто стоит за этим, и как можно обелить Андрея. Глеб пока не должен знать об этом. Еще рано. За одну встречу ей этого не добиться. Почему же он так странно смотрит на нее? Разве что... Разве что Кристина подставила Андрея намеренно и Глебу об этом известно. Кира тут же отбросила эту гипотезу. Ведь в таком случае получалось, что Андрей на самом деле проговорился Кристине, а это невозможно. Неожиданно Глеб крепко схватил ее за локоть и потянул в сторону. Она удивленно подняла на него глаза.
   - Вы чуть не упали в яму. Замечтались?
   Кира оглянулась. Действительно, только что миновали открытый люк.
   - Вы никогда не теряете бдительность?
   - Привычка заядлого аквалангиста и альпиниста. Зазеваешь - не миновать неприятностей. Так что, будем мы сегодня о деле говорить, или оставим неприятное на потом и просто прогуляемся и подышим летом?
   Кира отвела глаза, улыбнувшись. Не хотелось признавать, что решимость ее заметно поубавилась. Болтовня ни о чем с этим человеком, рядом с которым ей до странности приятно, давалась значительно легче, чем начать разговор о деле. Она усилием воли заставила себя подумать о том, что у Андрея не так много времени на выяснение обстоятельств, и вновь посерьезнела. А вдруг она ошибается в Глебе? Вдруг он тоже играет в свою игру? Если она хочет выгородить Андрея, он с таким же успехом может пытаться оградить свою жену от непрошеного вмешательства в ее жизнь. И в итоге они мило друг другу улыбаются и шагают по бульвару, легко и беззаботно, словно лучшие друзья, наслаждающиеся встречей.
   Эта встреча, став первой, оказалась далеко не последней. Глеб вошел в Кирину жизнь неожиданно и при странных обстоятельствах. И остался в ней на некоторое время, изменив, сам того не желая, многое как в своей, так и в ее жизни.
  
  
   Глава 9
  
   Круто изменившаяся жизнь Киры превратилась в череду эпизодов, резко, скачкообразно сменявших друг друга. Дни пролетали, и она порой не успевала заметить, как и почему вдруг менялись декорации. И даже в собственном муже она не всегда вовремя замечала перемены, хотя раньше улавливала подобное еще до начала.
   Вот и тогда, когда он собрался писать заявление. Она была фактически поставлена перед фактом. Киру в ту ночь разбудил свет, пробивающийся из под дверной щели, а может это была ее интуиция, толкнувшая ее в бок, давая знать, что требуется ее вмешательство.Посмотрела на часы с подсветкой - час ночи. Свет лился из спальни Андрея. Она накинула светло бежевый кружевной пеньюар и вышла из своей комнаты.
   Андрей сидел в одних трусах, уткнувшись в компьютер, словно он уже собрался спать, а потом вспомнил о каком-то неотложном деле. На экране виднелось несколько строчек. Он то стирал написанное, то набирал вновь. Кира уже давненько не видела его за компьютером. В последнее время дома он только и делал, что по приходу устраивался на излюбленном диване и переключал каналы телевизора. Ел там же - на диване. Читал и засыпал тоже там. Перечитал чуть ли не все собрание сочинений "Жизнь замечательных людей" и "Клуб путешественников". Больше он ничего дома не делал, разве что изредка вступал в дискуссию с Кирой по поводу своего безделья и апатии.
   - Что ты делаешь? - щуря от света заспанные глаза, Кира неслышно вошла в его комнату и он вздрогнул он неожиданно раздавшегося голоса. - Что-то пишешь? По работе?
   Она зевнула и поежилась от ночной прохлады.
   - Почти.
   - Как это - почти?
   - Пишу заявление об уходе.
   - Уходе откуда?
   - С работы. Мне надоело, Кира. Мне все это страшно надоело. Я устал от этих бюрократических рож, видеть никого в отделе не могу. Надоело заискивать и заглядывать в глаза, боясь навлечь очередную волну гнева, надоело дрожать за завтрашний день. Да и бесполезно все это. Никакого завтрашнего дня у меня в этой организации не предвидится. Все бесполезно. Даром потерянные годы. Хотя, может и не даром. Опыт кое-какой приобрел, людей получше узнал. Но с меня хватит.
   Говорил он на удивление спокойно, словно обдумывал это не первый день, и решение далось ему без особых мучений. Да и выглядел он умиротворенно, от депрессии и следа не осталось. Просто уравновешенный человек, пришедший в согласие с самим собой. И чем яснее это видела Кира, тем больше ярости закипало в ней самой.
   - Ты шутишь?
   Вопрос прозвучал глупо, ей и без его ответа было видно, что нет. Андрей лишь покачал головой.
   - Кирочка, родная, - он встал, подошел к ней, обхватил ее пылающее лицо обеими ладонями. - Родная моя, зайка, мы заживем другой жизнью. Ну, давай рискнем? Хоть раз в жизни сделаем что-то безрассудное? Бросим все к черту и заживем новой жизнью. Ну, сколько можно увязать в этой рутине? Тебя еще не тошнит?
   Кира молчала и Андрей принял это за признак того, что она прислушивается к его словам.
   - Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? Да? Понимаешь ведь, Кирунчик? Мы же с тобой молодые, у нас вся жизнь впереди, какого черта тратить ее на то, чтобы подносить бумажки с рапортами вышестоящим чиновникам? Однажды мы состаримся, и что нам будет вспомнить? Что? Как мы выслуживались? Как грызлись из-за очередного назначения? Я не хочу такой старости. И такой жизни. Я хочу вдыхать воздух полной грудью. Я хочу, чтобы мы с тобой остановились и вздохнули. Понимаешь, отдавая всю жизнь карабканью по карьерной лестнице, отбрасывая все остальное, в один прекрасный день мы обнаружим, что потеряли опору, что вокруг - пустота, не за что ухватиться. Ты хочешь этого?
   Кира медленно отвела его ладони от своего лица. Отошла на шаг назад, скрестила руки на груди. Сон как рукой сняло. Тысяча слов крутились на языке, но она сдержала первый порыв. Она недооценила слабость мужа. Значит, надо быть поаккуратнее со словами. Надо найти что-то такое, что вразумит его. Да, она недооценила своего мужа. Или переоценила. Но об этом думать не хотелось, иначе все может полететь в тартарары.
   - Послушай, Андрей... Только ты сядь, остынь и выслушай меня, хорошо?
   Он не шевельнулся.
   - Милый, ты прав, я действительно понимаю, о чем ты говоришь. И понимаю, как тебе все надоело.
   Андрей молчал. Если бы он не знал свою жену, он мог бы поверить, что достучался до нее. Но по ее тону он уже знал, что за этими словами последует большое "но".
   - Но, - произнесла Кира вслед за его мыслями, - ты не можешь дать своим сиюминутным эмоциям перечеркнуть все, чего ты уже добился.
   - А чего я добился?
   - Многого.
   - Да у любого дворника больше свободы, чем у меня! А я каждый шаг обязан сверять с начальством.
   - Что за глупости? Не знаю, откуда в твоей голове эта бредятина, но это явно не твои слова. Посмотри на себя - тебя уважают, у тебя есть положение, ты создал базу для будущего. Ты умница, каких мало. У тебя есть знания, твои мозги работают на зависть другим. И что ты собираешься со всем этим делать? Что? Использовать все на прожигание жизни, на бессмысленное времяпровождение? Ради чего? Ради сомнительных воспоминаний в старости?
   - Насколько сомнительными будут эти воспоминания, зависит только от меня.
   - Вот именно! От тебя! Так почему же ты так быстро сдаешься? Ты пойми, если ты так легко сдаешься, то ты так будешь делать всегда, в любом деле, и тебе никогда ничего не удастся добиться. Ты доверши свое дело сейчас, докажи всем, что ты можешь достойно справиться, что тебя не бросает из стороны в сторону. Получи свое от них, этих бюрократов, как ты говоришь, а потом уже делай, что хочешь! Если уж уходить, то уходить с высоко поднятой головой, уходить по собственному желанию, а не потому, что тебя выкидывают. А если ты уйдешь сейчас, то выглядеть это будет именно как трусливое бегство, потому что не справился. Зачем? Зачем так позорить себя? И потом...
   Кира говорила, но не видела никакой реакции в глазах мужа. Она не могла понять, что он думает, но продолжала. Главное - выиграть время. Не дать ему натворить глупостей сейчас, сегодня. А потом все уладится. Она даже не сомневалась в этом.
   - И еще... В принципе, это даже самое главное. Ты еще не забыл, что женат? Что у тебя семья? Что мы планируем в скором будущем завести ребенка? То есть семья наша будет больше и ты в ответе за свою семью, ты еще помнишь об этом? Как ты собираешься заботиться о своей семье? Нас тоже будешь кормить глотками свободы? Я на воздухе не выживу. И еще подумаю, тысячу раз подумаю, прежде чем заводить ребенка при таком раскладе. Я не хочу потом скандалить с тобой из-за того, что ребенка не на что кормить и одевать. Об этом ты подумал? Черт тебя побери, Ладынин!
   Кира все-таки не выдержала. Непроницаемое лицо мужа доконало ее и она сорвалась на крик.
   - Не порти все одним росчерком пера. - добавила она тише и вышла.
   Она слышала, как он выключил компьютер и свет и лег спать. Она еще долго ворочалась, пропуская через свой мозг, что будет делать, если он и в самом деле уйдет с работы. Придется ей тогда работать, и не просто так, а искать нормально оплачиваемую работу. Да это в принципе не проблема, с ее мозгами и связями отца она найдет себе применение. Просто обидно будет распрощаться с мечтой, так долго лелеемой в душе. Посольство, статус, заграница, дипломатическая жизнь... Работать где-нибудь на фирме, даже при приличном заработке, это совсем другое. Не об этом мечтала Кира Доронина, когда выходила замуж за блестящего молодого человека, подающего такие надежды. И ведь все шло так хорошо... Будь проклята эта Кристаллинская. Все из-за нее и ее статьи. Ну, и из-за неожиданно проявившейся слабохарактерности мужа, конечно. И зачем тогда Кира встречается с Глебом? Он обещает помочь, но если Андрей уволится, то уже никакая помощь не нужна. Нет, надо остановить это безумие. Любыми способами. Ведь она еще имеет влияние на мужа, она достучится до него, обязательно достучится.
  
   Утром она встала рано, как и всегда. Даже бессонная ночь не сбила ее биоритмов. Приняла душ и вышла на кухню сварить кофе. К своему удивлению застала там Андрея, жующего бутерброд.
   - Ты? Так рано?
   - На работу хочу пораньше пойти.
   - На работу?
   Она не решилась спросить, что гонит его так рано на работу. Отдать заявление об уходе? Неужели все же решился?
   - Да, на работу. Семью кормить.
   В словах его смешались сарказм и горечь. И отчаяние.
   - Ты права, я не один на этом свете. У меня есть ты и я в ответе за тебя. Я должен думать о будущем.
   - Значит, заявление ...
   - Я не буду подавать..
   Она вздохнула. Хотела сказать, что он принял правильное решение, но глаза его, глаза смирившегося с неволей загнанного зверя, остановили ее. Не стоило давить на него больше, чем уже сделано. Кира приготовила ему кофе и горячие бутерброды. Они позавтракали в полной тишине. Перед уходом она подошла поправить ему галстук.
   - Знаешь, Андрюш, я ... я не хочу тебя заставлять делать что-то против твоей воли. Я хочу, чтобы ты правильно меня понял, я же все для тебя...
   Он приложил палец к ее губам.
   - Я знаю, милая. Я знаю. Поэтому я иду на работу. Ты права. Как всегда. А я - идиот и валял дурака.
   Он поцеловал ее в щеку и вышел. Только почему-то у Киры вместо радости было ощущение, отнюдь не похожее на счастье. А ведь она в очередной раз добилась своего.
   "У нас все будет хорошо, я знаю, я верю", - повторила она про себя несколько раз, как молитву. "Все проходят через сложности. И мы их пройдем. У нас все будет хорошо".
  
   Восстанавливая в памяти события последних недель, Кира обнаружила, что не все дни отпечатались с одинаковой яркостью. Некоторые моменты совершенно стерлись, как незначительные, другие всплывали так, словно случились только что. Ярче всего Кира помнила, что она старалась. Старалась изо всех сил. И усилия ее были направлены на сохранение семейного благополучия. В круговороте произошедших событий она видела себя как машину, мчащуюся по дороге с беспорядочным движением. У нее был свой, четко определенный маршрут, и она непременно хотела добраться до цели. Для этого приходилось обгонять другие машины, нарушать правила, сигналить, срывать зеркала, царапать бока, но ехать. Ехать, не останавливаясь. Почему-то ей казалось, что если только она остановится, она попадет в пробку, которая не рассосется никогда. И придется ей там стоять вечно, без движения, без цели, без надежды. И она продолжала гонку. Встречи с Глебом, странные, завораживающие, стирающие грань между расчетливой игрой и истинным волшебством человеческого обаяния. Дом, где все усилия шли на поддержку мужа, его тонуса, настроения, вдохновения, желания двигаться дальше. Мозаика отношений, никак не складывающаяся в единый узор.
  
  
   - Ты не боишься, что о твоем романе узнает Андрей? - спросила ее как-то Нона в те дни.
   Вопрос не застал Киру врасплох, она думала об этом и не раз.
   - Да какой роман? Это и романом-то не назовешь. Мы же не спим друг с другом, так, просто что-то типа дружбы. Да и посмотри на него, он же старше меня на четверть века!
   - Весьма тесная у вас дружба, позволь заметить. - Нона скептически поджала губы. Ей совсем не нравилась эта история. Они знала Киру давно и вместе они провели достаточно времени, чтобы знать друг о друге практически все. Муж Ноны не имел никакого отношения к политике, но Нона всегда стремилась быть в центре светской жизни и нашла выход в том, что примкнула к Кире и стала одной из самых активной участниц различных мероприятий типа благотворительных выставок и других подобных акций. Матроны дипломатического корпуса всегда нуждались в ком-то, кто бы взял на себя организационную часть, "черную", так сказать работу - съездить туда, сюда, привезти то и это, и Нона стала просто незаменимой в этой роли. Вскоре она зарекомендовала себя с самой лучшей стороны и стала постоянной участницей их сборищ. А потом Нона встретила Вадима Аркадьева, своего будущего мужа. Вадим являлся одним из спонсоров их выставки, направленной на сбор денег для детского дома для детей-инвалидов. Вадим владел крупным банком, был успешным и известным в своих кругах бизнесменом. Нона, яркая длинноногая брюнетка, крупная, пышногрудая, сразила щупленького по конституции Вадима сразу и наповал. Вскоре они поженились и Нона перешла в другой статус - супруги и партнера известного бизнесмена. Она не стала, как многие, длинноногим украшением банкира, а взяла на себя многие обязанности, которые до нее Вадим не доверил бы никому. Теперь уже с ней должны были искать встречи те, кому нужны были средства на благотворительность.
   Новый статус Нону ничуть не изменил. Она по-прежнему с удовольствием помогала своим подругам организовывать разные мероприятия, когда было свободное время, и по-прежнему была проста, мила в общении. С Кирой они дружили на удивление близко, хотя обладали абсолютно разными темпераментами. Нона являлась единственным человеком, кому, кроме родителей, Кира могла доверить свои мысли по поводу Андрея и его дел. А то, как разворачивались события после выхода той злосчастной статьи, она даже и родителям не рассказывала, сделав Нону единственной поверенной.
   Друзья познаются не только, и не столько в беде, сколько в счастье. Вопреки поговорке "друзья познаются в беде", в женской дружбе все происходит наоборот. Легко быть другом, когда у подруги несчастье. Так просто и естественно пожалеть, подставить плечо, посочувствовать, когда кому-то плохо, хуже, чем тебе, сразу находится неимоверное количество утешительных слов и советов. Но вот когда подруга вдруг становится успешнее тебя, дела ее идут в гору, лицо так и светится от счастья, вот тут-то и выявляются истинные подруги. Те, кто сможет находиться рядом в такой момент, искренне радоваться за тебя, не завидовать, разделить с тобой успешный период жизни даже тогда, когда у самих у них далеко не все так гладко.
   Где проходит та тонкая грань между здоровой, так называемой белой завистью, способствующих прогрессу человека, толкающего его к новым достижениям, и черной, снедающей изнутри, портящей зачастую жизнь не только завистнику, но и объекту его зависти? Что происходит, когда внутреннее убеждение "Я тоже так смогу, если постараюсь!" трансформируется в самопоедание "Почему у других есть, а у меня нет?"? Когда "А чем я хуже?" превращается в "А чем она лучше?"? Нона продержалась в подругах у Киры именно потому, что никогда не позволяла себе завидовать по черному, особенно в те времена, когда у самой дела шли не ахти как хорошо. Нона не завидовала не только Кире, вообще никому. Она могла восхищаться кем-то или могла беззлобно посплетничать, но успехи других никогда не омрачали ее жизнь. Возможно, поэтому она и преуспела в личной, и не только, жизни, легко и не напрягаясь, на зависть тем, кто пыжится до синевы ради поимки успешного жениха и приобретения завидного статуса, но так ничего и не добивается.
   Нона была из тех, кто находился рядом с Кирой и в минуты радости, и в минуты неприятностей. Впрочем, до того момента, когда карьера Андрея оказалась на грани полного провала и их разрекламированная поездка в Австралию могла вызвать разве что горькую усмешку, крупных неприятностей у Киры не было. И даже пока Нона сама еще не вышла успешно замуж, она умела радоваться за подругу и быть рядом. Такая уж у нее была натура. И Кира, сама по характеру человек довольно закрытый и мало кому доверяющий, ценила Нону, как никого другого, и потому только ей она позволяла задавать себе вопросы о личной жизни и только ей отвечала на них.
   Она немного запуталась в ситуации с Глебом, правда, не хотела себе в этом сознаться, уверяя, что все под контролем. Вопрос Ноны лишь подтвердил ее подсознательные опасения.
   - Да, мы довольно тесно общаемся, но ты же знаешь, почему.
   - Слушай, Кира, расскажи кому другому, хорошо? Ведь у вас уже далеко не все так просто, ну, сознайся?
   - Да, - вздохнула Кира.- все совсем не просто.
   - Ты влюбилась?
   - Даже не знаю. Скорее нет, чем да. Но он мне интересен. Знаешь, я человека с таким нежным сердцем еще никогда не встречала. Глупо звучит, да? О мужчинах обычно так не говорят. Но... Он так... так трогателен. И так наслаждается каждым глоточком жизни. Даже у молодых такого не встретишь.
   - Да что ты все о его возрасте упоминаешь? Что такое пятьдесят пять? Расцвет, можно сказать!
   - Ну да, расцвет... - Кира задумалась. - И все же... Есть в нем что-то трагичное. Словно он боится, что его солнце вот-вот зайдет. Я не понимаю, откуда это. Не понимаю, почему у меня такое чувство. И еще...
   - Что?
   - Похоже, что он влюблен в меня. Я думала, это просто флирт, своеобразная игра, знаешь, как это бывает. Люди выбирают роли и разыгрывают спектакль, отлично отдавая себе отчет в том, что они на сцене. Но тут... Похоже, он не играет.
   - Тебя это тяготит?
   - По крайней мере, я не хотела, чтобы все так далеко зашло. Я не желаю причинять ему боль.
   - Тогда остановись.
   - Не могу. Сейчас не могу. Он мне помогает вырулить из этой дурацкой ситуации с Андреем. Андрей ведь даже не знает, что мы готовим ему такую классную подмогу. Я пока ничего ему не говорила.
   - Ты думаешь, он будет в восторге, когда узнает, каким образом ты ему помогаешь?
   - А у него не останется выбора. Я уверена, что все получится, поэтому моему муженьку останется лишь поблагодарить меня.
   - Не знаю, - Нона задумалась. По ее мнению, Кира мужа недооценивала. Нона всегда восторгалась их браком, их взаимопониманием, стабильностью, особенно пока сама не вышла замуж. После обретения собственного опыта она понемногу стала замечать, что в ее семье пусть и не всегда так мирно и спокойно (Вадим иногда любил "выпустить пар", и Нона не уступала) зато в итоге они всегда мирились, не оставляя невысказанным ничего, что могло бы накапливаться и отравлять их жизнь. А между Кирой и Андреем иногда ощущалось некая недосказанность. Они умело гасили ссоры, особенно мастерски владела этим Кира, уходя от конфликтов так, что и глазом моргнуть не успеешь. Но когда почва для конфликтов есть, а выхода претензиям нет, то рано или поздно они все равно скажутся так или иначе. Кира на это возражала, что чаще всего повод для конфликта существует лишь на момент конфликта, и если сконцентрироваться на нем, то он выйдет за рамки одного мгновения, а если обойти, то так и останется в истории. Возможно, она была права, но Ноне казалось, что Андрей временами витает в мире собственных фантазий, уносящих его куда-то в неопределенном направлении, в мире, о котором Кира не подозревает только потому, что не имеет желания туда заглянуть.
  
   Слова из этого разговора неожиданно материализовались буквально через несколько дней. Как и в какой форме до Андрея дошла информация о том, что Кира встречается с Глебом, осталось загадкой. Но факт есть факт - он узнал. И разозлился не на шутку. Кира даже не ожидала, что Андрей может так разозлиться. Гроза разразилась как раз в один из тех ласкающих летних вечеров, который Кира провела с Глебом в чудесном загородном ресторанчике на природе, где подавали лопатку молодого барашка, запеченную на углях с ледяной водочкой. Глеб предложил это место, предупредив по дороге, что хозяин ресторана человек капризный, признает только своих. И если Кире не понравится его еда, лучше этого не показывать.
   - Обижаете, Глеб! - рассмеялась в ответ Кира. - Разве я похожа на тех, кто расстроит хозяина?
   - Нет, - улыбнулся Глеб, - пожалуй, даже слишком не похожа. Может, тебе было бы полезно иногда давать волю эмоциям?
   Кира перестала улыбаться и помолчала, прежде ответить.
   - Почему Вы это сказали?
   - Ты и сама знаешь. У тебя ведь намного больше сокровищ в сердце, чем ты показываешь людям. Не трудно?
   - Что?
   - Держать все время себя под контролем? В рамках?
   - Вы не правы. Я не позирую. Я говорю то, что думаю.
   - Хорошо, пусть будет так.
   Глеб улыбался, время от времени отвлекаясь от дороги и с доброй снисходительностью поглядывая на Киру, как на милое дитя, неумело скрывающего свои мысли. До ресторанчика они ехали почти два часа, и Кира уже успела пожалеть, что согласилась. Но место того стоило. На берегу реки, в окружении прохладного ароматного леса расположились невысокие деревянные столы с резными скамейками. Рядом с ними, на глазах посетителей, жарились на углях мясо и рыба. Людей было немного, обстановка напоминала больше частный пикничок, чем ресторан, настолько было уютно и по-свойски. Глеб, увидев хозяина, радостно поприветствовал его. Тот кивнул, но подошел позже, когда они уже уселись за стол.
   - Как поживаешь, цыган? - поприветствовал он Глеба.
   - Пойдет. Как сам-то, дед?
   Хозяин, такой же высокий, крепкий и спортивный, как Глеб, с пышной седой шевелюрой и бородой, улыбнулся и по-свойски обнял Глеба.
   - Тоже пойдет.
   - Это Кира, дед, мой друг, и мы ужасно голодны.
   - Мы дружим семьями, - зачем-то промямлила она.
   Кира немного смутилась под пристальным взглядом хозяина. "Интересно, за кого он меня принял?", подумала она.
   - Что будем? Ну, тебе, как всегда, твое любимое, а даме?
   - А что у нас в качестве любимого? - поинтересовалась Кира.
   - Лопатка ягненка. Кстати, сегодня у нас поленья еловые, так что аромат - закачаетесь.
   - Тогда и мне "любимого".
   - По полной программе?
   Глеб кивнул. Хозяин удалился отдать распоряжения.
   - Мой очень хороший друг. Когда-то вместе альпинизмом занимались. Его уже тогда дедом все называли за рано поседевшие волосы. Так и прикрепилось за ним прозвище.
   - А тебя, значит, цыганом прозвали?
   - А меня цыганом. Я же уже вечность по свету мотаюсь.
   - Не надоело?
   - Нет. Но, наверное, уже пора на оседлую жизнь переходить.
   В глазах его отразилась тень грусти, но тут же исчезла.
   - У каждого периода в жизни есть свое правильное время. И очередность. В моей настала очередь успокоиться. А в твоей все только начинается и я завидую тебе. По-хорошему завидую, но все же завидую. Ты еще не понимаешь. И дай Бог, никогда не поймешь. Ты очень хочешь, чтобы твой муж получил эту работу в посольстве, правда ведь?
   Кира пожала плечами. Что есть, то есть, зачем он спрашивает о том, что и так ясно.
   - Думаешь, это твое? Это то, чего ты хочешь больше всего в жизни?
   - Не делайте из меня циника и материалиста, Глеб. Ведь за этим назначением стоит намного больше, чем просто карьера. Возможности, уверенность, будущее семьи, детей. Может, через пару лет я буду хотеть другого, но сейчас... Сейчас да, я очень хочу, чтобы Андрей получил то, что хочет.
   - Чего кто хочет?
   - Мы оба. О-Б-А.
  
   Официант принес глиняное блюдо с шипящим мясом и запотевший графин с водкой. Подошел Дед, налил водки в две рюмки.
   - А что наливаем даме?
   - Тоже водки, - не моргнув, ответила Кира, ни за что в жизни не желающая разочаровать хозяина.
   Дед недоверчиво усмехнулся, но наполнил третью рюмку.
   - Твоя фирменная?
   - А то!
   Дед горделиво протянул рюмки гостям.
   - Ну, будем!
   Он одобрительно хмыкнул, заметив, как Кира храбро опрокинула рюмку до дна.
   - Еще по одной?
   Почему-то этот вполне естественный вопрос Глеба вызвал у хозяина странный взгляд. Он с некоторой тревогой посмотрел на друга, но ничего не сказал и вновь наполнил миниатюрные рюмочки.
   - Не буду мешать, отведайте мясца и не говорите потом, что проглотили языки! Пойду, сыграю для вас что-нибудь на гитаре.
   - Давай из наших старых, любимых.
   - Будет сделано, цыган.
  
   - Молодец, тест прошла. - рассмеялся Глеб, дождавшись, когда Дед отойдет.
   - Старалась. Хотя чуть слезы не брызнули, я не привыкла так водку пить.
   - Я заметил. И он заметил. Но оценил, что старалась.
   - А почему он...
   - Про вторую забеспокоился? Так я же за рулем! За тебя беспокоится.
   Глеб сделал движение рукой, словно хотел коснуться ее щеки, но так и не коснулся, лишь пристально посмотрел ей в глаза.
   - Пусть тебя это не беспокоит. В такой красивой, умной, очаровательной голове вообще не место беспокойству.
   Кира опустила глаза. От потока нежности, исходящего от него, ей становилось пронзительно и неловко. Словно человек обнажал перед ней свое сердце, а она вовсе не хотела заглядывать так глубоко.
  
   Расправившись с лопаткой, Кира вернулась к разговору об Андрее. В принципе, это и была основная цель встречи. Она уже несколько раз обсуждала с Глебом вопрос о статье. На удивление, он все прекрасно понял. И даже не сопротивлялся, когда она попросила его помочь. Правда, он сразу сказал, что с Кристиной Кире лучше не встречаться, он сам все уладит, сам разберется.
   - Не волнуйся, Кира, все образуется. Раз тебе это так важно, значит придумаем что-нибудь.
   Она не настаивала на деталях, дала ему время, выжидала. А сегодня перед встречей он сказал ей, что появилась информация, которая может оказаться полезной. Ради этого Кира готова была не только за город поехать, но и на край света. Спокойствие Глеба по этому вопросу даже удивляло ее. То ли он действительно смотрел на всю эту историю, как на не касающееся его недоразумение, то ли ради Киры готов был помочь и имел для этого возможности.
   - Кстати, о назначении в посольстве, - начала Кира и вновь поймала на себе проницательный взгляд Глеба.
   - Не терпится узнать, что я раскопал?
   - Ну, Вы же сами заинтриговали меня.
   - Вот интересно, Кира, пришла бы ты сегодня, если бы я не бросил этот нехитрый крючок?
   - Ну зачем Вы так, Глеб? - тихо произнесла Кира.
   Глеб вздохнул. Кире показалось, что морщины на его лбу сделались еще глубже.
   - И ты, милая, и я понимаем, насколько тебе это важно. И я не осуждаю тебя. Знаешь, я даже восхищен твоей решимостью помочь мужу. Правда, ты не хочешь признаться, что для тебя это даже более важно, чем для твоего мужа, но это уже второстепенно. Как и я, старый дурак, в этой истории лишь второстепенное, если не третьестепенное лицо.
   - Зря Вы так...
   - Нет, Кирочка, не зря. Я знаю, зачем ты здесь. Впрочем, я даже рад, что благодаря этой истории я встретил тебя. Не знаю, что будет когда все это закончится, но пока я могу просто наслаждаться твоим присутствием, твоей молодостью, энергией, исходящей от твоих глаз. Я и сам не могу объяснить, почему мне так хорошо рядом с тобой. Просто хорошо и все.
   - Глеб, не надо об этом. У нас есть семьи, мы не должны...
   - А мы ничего и не делаем из того, что не должны. Просто дружим, не так ли?
   Она кивнула. Скорее бы переменить тему. Не хотелось вдаваться в то, что ей и самой не до конца понятно. Глеб уловил ее мысли.
   - Ах да, вернемся к статье. Кристина узнала, что ее информатор не просто подкинул ей информацию, а сделал это по заказу.
   - И кто заказчик?
   - Некто Алекс Ливанов, бизнесмен, бывший русский подданный, живет в Австралии, но имеет свой интерес в российском нефтебизнесе.
   - Зачем же ему делать так, чтобы сорвались инвестиции?
   - В том то все и дело. Эти инвестиции были нужны его конкуренту, Николаю Вельченко, который хотел использовать часть инвестиций для развития своего проекта. Ты ведь понимаешь, что у этого человека большие связи в правительстве, и он способствовал этим переговорам об инвестициях и мандате. Да и многие бы получили выгоду от этих денег.
   - А что в итоге получит Ливанов?
   - Получит карт бланш на начало своего бизнес-проекта в России. Ведь если у Вельченко не хватит средств, он не сможет и шагу сделать, вот тут то и появится Ливанов со своими вложениями. А кто вкладывает, тот и получает дивиденды. Теперь ясно?
   - Ясно.
   А ларчик просто открывался. И как это никто не догадался, что Кристину могли так использовать? Да она и сама, дуреха, решила, что ей помогают за правду бороться, а ею сыграли, как козырной картой.
   - А можно будет об этом написать? Или как-нибудь еще пустить информацию в СМИ?
   - Надо подумать. В принципе, Кристина и сама разозлилась, что стала невольной пособницей в грязном деле. Может, она и придумает что-нибудь. Пока не знаю.
   - Главное, написать о том, кто передал информацию. Главное, чтобы доказать, что это не Андрей.
   Кира воодушевилась. Информатор найден, Андрею есть, чем крыть. А уж как это все представить, придумать можно. Теперь уже придется посоветоваться с папой, он ей поможет обойти подводные камни, не обидеть никого в правительстве и обелить мужа.
   - За это можно и выпить! - воскликнула она. - Зовите вашего друга, выпьем вместе его фирменной водочки.
   - Да нет, пожалуй, на сегодня хватит. Я ведь и вправду за рулем. Хотя тебе можно. Тебе все можно!
   Глядя на ее настроение, Глеб тоже развеселился. Стал рассказывать про свои путешествия, вспомнил последние годы в ПНГ.
   - Твой муж ничего не успел увидеть. Он побывал только в столице. А ведь там в провинциях такая красота! Представляешь, там есть город Рабаул, рядом с которым действующий вулкан. Окрестности вулкана покрыты двухметровым слоем пепла, а земля такая горячая, что вода в океане кипит у берегов. Прямо пузыриться! Ты такое видела?
   - Нет, я кипящую воду только в чайнике наблюдала, - засмеялась Кира.
   - Ты многое потеряла. Океан и чайник - несравнимые вещи.
   - Да уж, это как сравнить скалу и стремянку на шесть ступенек, - вставил хозяин, подошедший на последней фразе.
   Кира взглянула на часы. Пора собираться. Еще два часа на дорогу до дома, приедут совсем поздно.
   - Пора? - заметил ее движение Глеб.
   Она кивнула. Они поблагодарили хозяина и встали.
   - Ты иди к машине, я сейчас.
   Кира села в машину, наблюдая за тем, как Глеб и дед что-то серьезно обсуждают. При этом Глеб все пожимал плечами, а дед неодобрительно хмурился. Потом хозяин крепко обнял его, задержав в объятиях, хлопнул по плечу и, махнув рукой, ушел, не оглядываясь.
  
   - Чем ты его так расстроил?
   - Тебе показалось, - Глеб завел машину и включил музыку на всю громкость.
   По дороге Кира все пыталась развеселить Глеба, но тот лишь мягко улыбался. Когда они подъехали к дому, он вышел и открыл ей дверцу машины.
   - Созвонимся. Как только я узнаю что-нибудь еще, я позвоню.
   Казалось, что он торопится распрощаться.
   - Я чем-то Вас обидела или Вы плохо себя чувствуете?
   - Какие обиды, Кирочка! Просто уже поздно и тебе, наверное, пора домой.
   - Я только хотела сказать что...
   - Да?
   - Что я тоже дорожу нашей дружбой. И дело не в статье. И еще - когда все закончится, я надеюсь, что наша дружба продолжится.
   - Милая Кира, ты даже не знаешь, о чем говоришь. Когда все закончится - все и закончится. Впрочем, не будем о грустном. И спасибо за твои слова.
   Он как-то странно, неуверенной походкой обошел машину и сел за руль, едва слышно охнув.
   - Вы точно себя хорошо чувствуете?
   - На все сто!
  
   Он улыбался, когда уезжал. Она тоже шла домой с улыбкой. А дома ее встретил разъяренный муж, который, как оказалось, даже не сомневался, с кем она провела вечер. Кто рассказал ему о том, что Кира встречается с Глебом, он так и не сказал. Зато сказал много чего другого о том, что она сошла с ума, что нарушает все рамки приличия, что за его спиной крутит непонятные дела.
   - Да я же ради тебя, Андрей, да как ты не понимаешь? Я же не на свидания с ним хожу, мы обсуждаем, как можно тебе помочь!
   - А с какой такой стати он хочет мне помочь? Ну вот скажи мне, я что-то отупел за последние дни, с какой стати ему мне помогать? Он мне кто - брат, сват? Он - муж Кристины, он на ее стороне. И единственной причиной, по которой он может захотеть мне помочь, это чтобы сделать тебе приятное, потешить твое самолюбие.
   - Да при чем тут мое самолюбие?
   - Потому что тебе ну ооочень хочется проявить себя в этой истории.
   - А что делать, если ты не собираешься палец об палец ударить? Спокойно смотреть, как ты уходишь на дно болота?
   - Это мое дело, что я делаю, а что нет. И я тебя не просил вмешиваться.
   - Я твоя жена и сделаю все ради тебя. Даже если ты об этом не просишь, ясно?
   - Тогда будь добра, как моя жена, не крутить романы с чужими мужьями, особенно прикрываясь благими намерениями. Хотя... Посмотри на свое довольное и счастливое лицо - не похоже, что пришла с деловой встречи. И не говори мне, что ты встречаешься с ним через не хочу!
   - Дурачок ты, Андрей. Я довольна потому, что пришла не с пустыми руками. Нашлась очень любопытная информация о том, кто на самом деле втянул твою журналистку в эту гнусную историю.
   - Да я даже слушать не хочу, что там тебе твой ухажер наплел. Он, по-моему, готов даже выдумать что-нибудь, лишь бы тебе услужить. А ты и рада.
   - Андрей, перестань. Ну, перестань молоть чушь. Я же для тебя...
   - Кира, остановись на мгновение и читай по моим губам - мне не нужна твоя помощь, мне не нужно твое вмешательство, мне не нравится, что ты встречаешься с Глебом, ты и сама не понимаешь, во что втягиваешся себя и его, и последнее - я справлюсь сам. Повторить еще раз?
   Кира поджала губы и сжала пальцы в кулаки, чтобы не наорать на собственного мужа. Она никогда не позволяла себе опускаться до банальных скандалов и не хотела допустить этого и сейчас. Хотя провокация налицо. Черная неблагодарность апатичного в своей депрессии мужа накаляла ее все больше и больше. Она старается ради него, сделала всю основную работу, можно сказать, а он тут Отелло изображает! Даже если ей и нравиться Глеб, то она никогда бы не позволила себе дать волю этой симпатии и вовлечься в настоящий роман. Как Андрей этого не понимает? Это же игра! И игра, стоящая свеч. Нет, чтобы помочь, обсудить все и разложить по полочкам, а он... Надо взять себя в руки.
   - Андрей, - как можно спокойнее произнесла Кира, - ты не прав. Попробуй трезво взглянуть на происходящее. Мы - одна команда, я на твоей стороне и ты это знаешь. Твоя ревность абсолютно безосновательна. Давай лучше обсудим то, что я узнала.
   - Ты не хочешь меня услышать, да, Кира? Ты слышишь только себя? Уйди в сторону. Я сам разберусь.
   - Как ты разберешься, если ты сидишь целыми днями дома?
   - Ты так часто отсутствуешь, что даже не знаешь, дома я или нет. И потом, мне не надо бегать по городу и крутить романы, чтобы защищать свои интересы. Если бы ты хотя бы была искренна со своим ухажером, а то ведь играешь в Мату Хари, не думая ни о ком, кроме себя.
   Андрей ухмыльнулся так, что Кире сделалось не по себе.
   - Знаешь что, дорогой, это уж слишком!
   Она хлопнула дверью. В голове непрошеным гостем мелькнули слова Ноны о том, что Андрею не понравятся ее отношения с Глебом. Ну и пусть. Если он такой тугодум, что не видит очевидного, то она не такая. И не привыкла останавливаться на пол пути. Она доведет это до конца, и он еще ей ножки будет готов целовать от благодарности. А Глеб... С Глебом тоже как-нибудь уладится.
  
  
  
   Глава 10
  
  
   Когда мама передала приглашение Анны Владимировны на торжество по поводу ее шестидесятилетия, Кира удивилась. Мама дружила с тетей Аней давно, и дети их общались, часто заходили друг к другу в гости. Именно тетя Аня усиленно искала женихов для Киры, познакомив однажды с тем самым Артуром, который оставил в душе Киры толстенный неприятный осадок. Но с тех пор, как Кира вышла замуж, они с тетей Аней практически не виделись. И вдруг, после стольких лет, мама сообщает, что тетя Аня настаивает, очень просит, чтобы Кира с Андреем тоже пришли на ее юбилей. Кира поначалу стала отнекиваться, настроение не то, да и Андрею сейчас не до вечеринок, но мама встала на сторону подруги, заявив, что от Киры ничего не убудет, если она уступит желанию давнишнего друга семьи.
   Таким образом Кира и Андрей (последний - после долгих уговоров), оказались на торжестве Анны Владимировны, ошалев немного от шумного радостного приветствия юбилярши и потока воспоминаний былых лет, обрушившихся на них. Кире показалось, что тетя Аня все время поглядывает куда-то в сторону и ее эффектно подведенные синей подводкой глаза выдавали некое беспокойство. Эффект усиливался тем, что она беспрестанно поправляла свои высветленные, пышно взбитые локоны, что ясно говорило о том, что тетя Аня нервничает. Причина беспокойства выявилась очень скоро. Ею оказался Артур, невесть каким образом тоже оказавшийся в числе гостей. Скорее всего, его пригласил Славик, сын тети Ани. Неужели они до сих пор так близко дружат с эти несносным снобом? Кира холодно кивнула ему, осознавая, что она хорошо выглядит в своем золотистом атласном платье с низким вырезом декольте, выгодно подчеркивающем ее женственные формы и тонкую талию. Артур, надо признать, тоже выглядел неплохо. Прошедшие годы, судя по всему, прошли для него удачно - лоску стало еще больше, одежда - еще лучше, манера держатся - еще более уверенная и высокомерная, взгляд - еще более насмешливый. Артур, к ее разочарованию, не стал делать никаких попыток подойти и поговорить, хотя внутренне она уже заготавливала различные варианты приветственных фраз, оттененных презрением и насмешкой. Андрей ничего не заметил да и замечать-то было нечего. Мама шепнула: "Этот здесь, видела?", передав интонацией все свое отношение к нему. Кира кивнула с деланным равнодушием. Артур то появлялся, то исчезал из зала ресторана, сидел от Киры далеко и даже не пересекался с ней взглядом. Тетя Аня напряженно поглядывала то на Киру, то на Артура, опасаясь неизвестно за что, но, когда увидела, что они держаться друг от друга на безопасном расстоянии, успокоилась. В конце концов Кире надоело думать о нем и она отвлеклась, а когда вновь вспомнила, то его место уже вновь пустовало.
   В какой-то момент Кира почувствовала, что голова ее вот-вот взорвется от гула голосов и шумной музыки. Она спустилась в холл и вышла на улицу. Вечерняя прохлада приятной свежестью коснулась лица. Напряжение последних дней не могло не сказаться. Усталость, физическая и ментальная, ощущалась в каждой клеточке тела. Захотелось все бросить и забыть. Тем более, что Андрей, похоже, не оценил ее усилия. Он хоть и успокоился, но только из-за того, что Кира вообще перестала говорить на эту тему. Возможно, он решил, что она отступила, как он и просил. А может, тоже что-то узнал из своих источников, только ей не говорит, не хочет новой ссоры. Они несколько отдалились друг от друга из-за всей этой истории. Вечера проходили в молчании, а если и общались, то на темы, не касающиеся работы. Словно заключили негласный договор. Киру такое положение дел вовсе не устраивало, но так как ее усилия за кулисами семейной жизни все же давали плоды, она терпеливо ждала, когда сможет передать Андрею хорошие новости. Кира вздохнула и нервно затеребила мочку уха. Когда же закончится этот дурацкий период?
   - Сбежала от всех?
   Ну вот. Артур. Его еще не хватало. Манерно закурил пахучую сигару. Как это в его стиле!
   - Ты за мной следишь?
   - А почему я не могу просто выйти подышать свежим воздухом, как и ты?
   - Дыши на здоровье. Мне как-то все равно.
   - Ты изменилась. Похорошела, стала такой... такой элегантной, уверенной дамой.
   - Хочешь сказать, по сравнению с тем, что было?
   Он молча улыбнулся.
   - И все такая же взрывная.
   - Решил устроить вечер воспоминаний?
   - Ты все еще дуешься на меня?
   Его смех непостижимым образом по-прежнему выводил ее из себя.
   - У меня хватает дел поважнее, чем копаться в прошлых недоразумениях.
   - Да, я в курсе.
   Кира насторожилась.
   - Не думала, что так пристально следишь за моей жизнью.
   Артур вынул сигару изо рта и приблизился к ней, предварительно оглянувшись.
   - Послушай, Кира, у меня не так много времени, поэтому лучше выложу тебе все сразу. Ты уже достаточно далеко зашла. Пора остановиться.
   - О чем ты...- начала она было возмущаться, но он приложил палец к ее губам.
   - Замолчи и выслушай. Ты ведь хочешь, чтобы у твоего мужа все было хорошо? Так?
   Она кивнула.
   - Тогда делай так, как я тебе скажу. Я здесь представляю человека, имя которого тебе известно. Статья, которая так вам насолила, испортила и его планы. Но это временно. Скоро выйдет другая статья, где расскажут о нашем австралийском друге и только о нем. Сделаем так, что он подсунул утку вашей журналистке. Утку, ясно? Все обернется аферой и ложью. Тебя и твоего муженька такой поворот должен устроить. И его начальство тоже.
   - Откуда ты знаешь?
   - Все согласовано. Или ты еще не поняла, на каком уровне все происходит?
   Конечно, поняла. И отец предостерег ее, что если все это правда, то тогда надо быть предельно осторожным. Есть риск, выгораживая Андрея, пересечь дорогу крупным акулам. Скорее всего, именно поэтому Андрея решили сделать козлом отпущения, как мелкую сошку - самую безопасную фигуру.
   - А что требуется от меня?
   Она действительно не понимала - если статью уже заказали, то при чем тут она?
   - Наши интересы совпадают. Что сейчас требуется, так это то, чтобы Кристаллинская больше не вмешивалась.
   - Как еще она может вмешаться?
   - Например, опубликовать свою версию произошедшего. Никому этого не надо. Имей в виду, подставу сделали так умно, что передача информации по любому совпадает со временем пребывания твоего благоверного в Папуа, так что, если что, ему не отвертеться.
   Кира молчала. Вот сволочи! Все продумали.
   - В общем-то, тебе и делать то многого не надо. Кристаллинская не дура, она поймет, что ее выпендреж до добра не доведет. Ее предупредят об этом и без тебя, но ты, через своих друзей, вернее, своего друга, играй в ту же игру. Постарайся повлиять на них, чтобы молчали и вообще забыли об этой истории. Это лучшее, что они могут сделать. Договорились? И все будет о'кей.
   - Какого друга?
   Она хрустнула пальцами. Неприятно ощутить себя марионеткой под стеклянным колпаком.
   - Кира, - Артур ухмыльнулся своей противной покровительственной ухмылкой, - ты умная женщина, ты же понимаешь, что все твои передвижения известны лицам, которым это интересно. Да и потом, разве тебе есть что скрывать?
   Она отвернулась. Действительно зря спросила. Интересно, это их стараниями Андрей узнал о Глебе или как? В общем-то, план Артура и его боссов звучал логично. Если Кристина промолчит в ответ на статью, то все сойдет с рук. А уж что потом будет с инвестициями и сделкой с Австралией, это не ее дело. Выкрутятся, не маленькие. Зачем только ее участие - не совсем ясно. У них и так достаточно силы и средств, чтобы повлиять на Кристаллинскую. Хотя, Глеб, как ее муж и как трезвая голова в семье, может сыграть не последнюю роль.
   - Я все поняла.
   Кира старалась держаться спокойно и не показывать, насколько глубоко она уязвлена.
   - Значит, ты сейчас в нефтебизнесе? Процветаешь?
   - Тсс. Без лишних вопросов, пожалуйста. Сюда спускается твой муж, кстати.
   - Только один вопрос - почему именно ты?
   - На правах старого друга. Разве это не так? - улыбнулся Артур своей приторной улыбкой и отошел.
   Кира смотрела вслед удаляющемуся Артуру. Хм, не зря она удивлялась, с чего вдруг тетя Аня так настойчиво приглашала их с Андреем на свой юбилей. Все это подстроено с одной единственной целью - ради встречи с Артуром. Только к чему такая конспирация? Если бы Артур встретился с ней в любом другом месте, она все поняла точно так же, как и сейчас. Впрочем, когда замешаны люди и политика такого уровня, каждый старается обезопасить себя по максимуму. Кристина и так уже выставила многих в ужасном свете, теперь они продумывают каждый шаг.
   - Кира, у меня раскалывается голова. Если хочешь, ты оставайся, а я поеду домой.
   Андрей и впрямь выглядел неважно. Да и у Киры настроение веселиться улетучилось.
   - Я, пожалуй, тоже поеду. Только пойду попрощаюсь со всеми.
  
   В такси она откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Ей охватило ощущение легкого разочарования. Скоро все закончится. И все наладится. И они, даст Бог, уедут в Австралию. Андрей будет счастлив и она тоже. Все встанет на свои места. Получалось только, что ее, Кирино участие оказалось не таким уж значительным. Она так старалась, столько сил вложила, так радовалась, когда раскопала информацию, а оказывается, что все это время намного более могущественные и заинтересованные лица уже действовали, уже готовили контрнаступление, если можно так выразиться в данной ситуации. И даже на Кристину вышли. И продумали все ходы-выходы. Впрочем, устало подумала она, даже если и так, все равно ее усилия были не напрасны. Ведь послали же они этого сноба Артура поговорить с ней, значит ее роль не так уж ничтожна.
   Уже позже, когда поделилась этими мыслями с отцом, он, прикрывая губы ладонями, тихо скажет ей, что она не права. Что если бы Кира не заставила Кристаллинскую копаться в этой истории и выявить истинные имена игроков этой политической партии, то, скорее всего, никакой контр-статьи не было бы, все свалили бы на Андрея, на его нерадивость, некомпетентность, личные интересы и остановились бы на том, что сделали бы его единственным виновником. Только угроза того, что Кристина может захотеть опубликовать еще один материал с громкими именами, заставила их решиться на другой план.
   Конечно, это вернуло Кире уверенность в правоте собственных действий. И даже то, что с Глебом они в итоге расстались как-то странно, с осадком неясности и смутной тревоги в сердце, даже это не поколебало ее уверенность. Ну, если и поколебало, то совсем чуть-чуть и не надолго.
   На последней встрече Глеб попросил Киру съездить с ним вновь за город к его другу. Кира отказалась, сославшись, что не может так долго отсутствовать. Памятуя скандал с Андреем, ей не хотелось проходить через дурацкие объяснения еще раз. Тогда Глеб попросил ее проехаться с ним на небольшом катере по Москве реке.
   - Это не займет много времени, Кирочка. Я тебе обещаю.
   Голос Глеба, мягкий, бархатный, грустный, заставил Киру устыдиться своей холодности. В конце концов, она ведь сама спровоцировала их встречи, зачем же теперь напрасно обижать человека?
   Был ли это катер знакомых Глеба или он арендовал его, Кира так и не выяснила. Глеб выглядел не очень хорошо, усталые глаза, бледный, только улыбка все такая же бодрая и походка такая же спортивная. Он правил небольшим катером сам, получая от этого явное удовольствие.
   - Вы так отдаетесь своим ощущениям, словно больше никогда не получите возможности проехаться по реке! - смеялась Кира.
   - Кто знает, кто знает, Кирочка!
   - Почему Вы так говорите?
   - Я скоро уеду.
   - Уедете? Куда? Вы же вроде собирались осесть в Москве? Да и маленький ребенок, Кристина...
   - Посмотрим, как все сложится. Поживем - увидим, так ведь говорят?
   - Мне будет Вас не хватать.
   - Не обманывай себя, Кирочка. У тебя впереди большие перемены, новая жизнь, поездки, а мое стариковское присутствие уже начало тебя утомлять.
   - Не говорите глупостей, Глеб.
   - Да, да, не отрицай. А вот мне тебя действительно будет не хватать. Сам не знаю, как так случилось... Впрочем, не стану тебя смущать и утомлять своими разговорами. Давай просто насладимся этой поездкой по воде, ветром, брызгами, небом и солнцем уходящего лета.
   - Вы неисправимый романтик, Глеб. - улыбнулась Кира.- А куда Вы уезжаете?
   - А зачем тебе знать, Кира?
   Заметив, как она обиженно поджала губы, он засмеялся.
   - Какой же ты все-таки ребенок, Кира, хоть и стремишься повзрослеть гигантскими шагами! Ну, хорошо, скажу. На этот раз еду в Тибет. Познавать мир с точки зрения тибетских монахов.
   - И семья с вами?
   Кира с трудом могла себе представить, что Кристина с маленьким ребенком захочет поехать в тибетский монастырь. Хотя... Такая авантюристка, как она, способна и не на такое.
   - Нет, по крайней мере, не сейчас. Да что ты все о будущем, давай о настоящем. Я захватил бутылочку прекрасного шардоне и отличный камамбер, друг привез из Франции, как раз той зрелости, как я люблю. Вот этим и предлагаю заняться!
  
   Во время поездки Кира все никак не могла подобрать подходящий момент, чтобы передать слова Артура. Все казалось, что очередная ее просьба может напрочь испортить минуты, которыми так откровенно наслаждался Глеб. В конце концов он сам огорошил ее.
   - Тебя и Андрея можно поздравить?
   - С чем? - смутилась она. Неужели на ее лице так явно написаны все мысли?
   - Я знаю о том, что готовиться статья о Ливанове.
   - Уже знаете?
   - Думаю, узнал раньше тебя. И знаю, чего хотят от Кристины.
   Кира вопросительно взглянула на него, ожидая продолжения.
   - Не волнуйся. Я всегда говорил тебе, что все будет хорошо. Так и будет.
   Она облегченно вздохнула. И объяснять ничего не пришлось. Слава Богу, Кристина проявила благоразумие. Сделала она это ради Глеба, или ради собственной безопасности - теперь уже все равно. Главное - она не будет препятствовать сильным мира сего.
   Попрощались они с Глебом как-то скомкано. Она не находила слов, он - и не пытался. Просто молча смотрел на нее, держал ее ладонь в своих. Смотрел так, как будто уезжал в Тибет навсегда. Он даже не стал настаивать на том, чтобы проводить ее до дому, как обычно делал. Кира ушла, смущенная и растерянная, занятая своими мыслями, где уколы совести за Глеба боролись с радостью за Андрея, а Глеб все стоял на речной пристани, щурился от лучей заходящего солнца, пряча во взгляде так и непонятое Кирой.
  
  
   Глава 11
  
   За две недели до бегства Андрея дела в семье Ладыниных шли как нельзя лучше. Тучи, повисев на их небосклоне, благополучно уплыли, попугав громовыми раскатами, но так и не разразившись ливнем. Все произошло довольно быстро, или же так показалось - хорошие моменты намного молниеноснее, чем унылые времена неприятностей. После выхода обещанной Артуром статьи положение дел стало налаживаться. Сначала Кира почувствовала это просто спиной, интуицией, шестым чувством. Потом она получила подтверждение от Алевтины Зелотовой, шепнувшей ей по секрету, что скоро они получат хорошие известия. Кира ничего не сказала Андрею, ждала, когда он сам принесет новость. У него и так уже стало улучшаться настроение, он словно расправил крылья, изменился, в глазах появился утерянный блеск. Кира даже не узнавала его - таким энергичным и оптимистичным она не видела мужа давно. Иногда он мурлыкал какую-то мелодию себе под нос, пропадал в интернете, переписываясь с друзьями, словом, воспрял духом и даже помолодел. Кира смотрела на него и не могла налюбоваться. Несмотря ни на что она любила его. Особенно любила таким - полным оптимизма и решительности. Он ничего не говорил ей, но она-то знала - в глубине души он благодарен ей за помощь, пусть это был не решающий маневр, но и не самый слабый. Сердце переполняло сладостное ожидание
   Новость объявилась в последний день лета. Лета, ставшем настоящим испытанием для их семьи. За день до этого между ними произошла ссора. Впрочем, даже не ссора, а так, легкое облачко недопонимания. Они отправились поужинать в небольшой ресторанчик на Арбате и, как бы между прочим, Андрей спросил ее, не хочет ли она поехать в Африку.
   - При чем тут Африка? Тебя что, переводят в другой отдел?
   - Нет, я не об этом. Просто представь, если бы вдруг появилась возможность уехать туда работать. Ну, не от МИДа, а, скажем, независимым консультантом, пусть за небольшую оплату, зато...
   - Ничего не понимаю, каким еще консультантом, Андрей? Что за планы?
   - Да никакие не планы. Просто спрашиваю - если бы. Можешь ты просто представить себе, абстрактно, что меня возьмут работать ну, скажем, в Судан, преподавать студентам, волонтером, что-то в этом роде, с возможностью пожить и узнать эту страну, помочь им чем-то реально, попутешествовать по Африке, сафари, пустыня, фотоохота... Что бы ты на это сказала?
   - Сказал бы, что это бред сивой кобылы. Бросать работу в МИДе ради непонятно чего? Андрей, что за мысли? Тебя вот-вот назначат вице-консулом в посольство в Австралии, а ты о каком-то разрушенном, голодающем Судане вдруг заговорил.
   Кира нахмурилась. Неужели опять срыв? Продолжение нытья на тему "как мне все надоело"?
   - Не кипятись. - улыбнулся он. - Я просто спросил. Впрочем, мог и не спрашивать, и так ясно, что ты думаешь. Хотя, - прищурился он, - в Глебе тебя страсть к путешествиям восхищала, насколько я знаю.
   Она вспыхнула. Опять двадцать пять. Неужели ревность еще тлеет горячим угольком?
   - Андрей, ну при чем тут...
   - Ни при чем, ты права. Просто...
   - Глеб - это друг, причем в прошлом, я с ним давно не виделась. Ты прекрасно знаешь, зачем была эта дружба. И давай не будем больше об этом. А насчет путешествий - я люблю путешествовать, только зачем ради этого бросать работу, которая и так обеспечит тебя поездками по всему свету?
   - Хм, это ведь совсем другое. Ладно, проехали... Кстати, ты действительно ничего не слышала о Глебе с тех пор?
   - Нет. Он, по-моему, уехал в Тибет - больше ничего не знаю.
   Андрей не мигая смотрел на Киру, ей даже стало не по себе. Он больше ничего не сказал ни по поводу Глеба, ни по поводу Африки. Помолчал какое-то время, а потом, как ни в чем ни бывало, продолжил ужин и перевел разговор на другую тему. А на следующий день ему вручили приказ о назначении его вице-консулом и сказали, что приступить к обязанностям он должен не позднее конца сентября. Ладынины начали сборы.
  
  
  
  
   Кира чувствовала себя победительницей турнира. Ощущения счастья, успеха безмятежного неба кружило голову. Немного поскребывало в глубине души от того, что Андрей не отблагодарил ее достаточно бурно. Она ожидала большего от него - все-таки вернула назад на рельсы всю его жизнь. Впрочем, из этого она заключила только то, что Андрей просто не захотел признавать ее силу, ее превосходство, не захотел впадать в зависимость от собственной жены. Но что сделано, то сделано, как бы он не пытался сделать вид, что все получилось чуть ли не само собой. Кира довольствовалась тем, что дата их отбытия в Австралию уже назначена, Андрей получил на руки все необходимые документы, остался только заключительный этапа - собраться и распрощаться со всеми. На все про все у Ладыниных оставалось две недели.
   Еще один маленький, но весьма острый коготок скреб где-то в области сердца, время от времени давая о себе знать глухими уколами совести. Имя ему было Глеб. Все-таки как-то не совсем красиво с ним все вышло. Да она, признаться, и не знала, что именно получилось. Он исчез, прекратил общение, не захотел больше ее видеть. Она пыталась найти его, чтобы поговорить и расстаться друзьями, скорее, для очистки совести. Не хотелось, чтобы такой человек, как Глеб, держал на нее обиду. Было в нем что-то детское, чистое, что-то такое, что не хотелось обижать. Но ее попытки выйти на него через Кристину и Женю ничего не дали. Они только отвечали ей, что он уехал и просил его пока не беспокоить. Кира понимала, что в его решении уехать есть и ее вина. Возможно даже, в основном ее вина. Но что она могла сделать? У нее впереди распростерлась новая жизнь, новые заботы, новые горизонты. У него - своя жизнь. Каждый должен был идти своей дорогой. Она никогда и не внушала Глебу иллюзий, что есть хоть малейший шанс на взаимность.
   С другой стороны, отъезд Глеба для Киры оказался как нельзя кстати. Ведь что с ним делать дальше - она не знала. Продолжение дружбы могло оказаться небезопасным как для самого Глеба (кто знает, куда бы привели его чувства?), так и для Киры, не желающий вызывать подозрения у Андрея. Поэтому она просто смирилась с его желанием прервать их общение таким образом и все. Их пути разошлись и, похоже, навсегда.
  
   Глава 12
  
   Вот так все и было. А потом... Потом Андрей ушел. Кира оказалась один на один с собственной жизнью и проблемами. Утро нового дня наступило и поворачиваться спиной к неприятностям не представлялось возможным. Впрочем, Кира и не собиралась этого делать. Наговорившись с Ноной, она нашла в себе силы взглянуть реальности в глаза. Отныне все будет по-другому. Изменилось все. Все, кроме жизненной силы, присущей Кире. Ее никто не учил падать, но она умела это делать. Правильно упадешь - быстрее поднимешься. Кажется, так учат детей не разбивать голову. Выпроводив подругу, Кира начала собираться. Первый шок прошел и в голове уже созрел список дел, которые надо было переделать. Многое придется отменить, переделать, куча звонков, объяснений... Она выдержит. Это ненадолго. А потом она начнет жизнь сначала. С измененным взглядом на жизнь. Пожалуй, меньше будет доверять людям и больше полагаться на саму себя.
   Зазвонил телефон. Ну вот, кто первый на очереди выслушать горячие новости о крахе благополучной семьи Ладыниных?
  
   - Кира, это Валерий Маркович.
   Голос начальника отдела звучал сухо и напряженно.
   - Да, Валерий Маркович?
   Кира по инерции выпрямилась, словно он мог видеть сквозь телефонный провод. Не так часто он звонил к ним домой. Да и разговаривал с шефом по большей части сам Андрей, а с Кирой они общались лишь изредка, на каких-нибудь мероприятиях. Как бы близок не общались они с Алевтиной, но мужья их старательно делали вид, что не смешивают дамские дела с работой.
   Зелотов не мог не знать, что произошло. Неужели звонит высказать соболезнование? На него это не похоже. Да и не станет человек его уровня опускаться до семейных передряг.
   - Кира, я знаю, что случилось. Надеюсь, ты держишь себя в руках.
   - Да... - тихо отозвалась она.
   - Вот что... Знаю, как тебе тяжело, но мне нужна твоя помощь и очень срочно. Ты в состоянии меня выслушать?
   - Чем могу быть полезна? - она сама удивилась автоматизму своего ответа и внезапному спокойствию в тоне.
   - Сегодня вечером у нас пресс-конференция по проблемам в тихоокеанском регионе. Неоколониализм, проблемы островной зависимости, протекторат и тому подобное. Так, для широкой публики, не для профессионалов. В свете последних публикаций вопросы ожидаются сама понимаешь какие. Пресс-релиз должен был появиться у меня на столе еще вчера, но Андрей заверил, что он его "вычищает" и принесет его рано утром для одобрения. Я дал ему все необходимые данные. Ты что-нибудь знаешь об этом?
   Кира знала. Еще бы ей не знать. Она ведь сама помогла Андрею подготовить черновой вариант текст. Странно, что вчера вечером он не передал его шефу. Текст был готов еще утром, у него была масса времени проверить его и подправить, если надо. Видимо, настолько погрузился в свои личные проблемы, что напрочь забыл о долге службы.
   - Вот что, Кира. Я знаю и твоего отца и тебя и знаю, что на тебя можно положиться. Никто не успеет подготовить нормальный пресс-релиз за такой короткий срок. А нам еще надо на него "добро" получить. Ты знаешь, где найти черновики, если Андрей сохранил что-нибудь?
   - Да. Привезти?
   - Тебе даже искать не надо? - удивление, смешанное с восхищением.
   Кира не знала, что сказать. Не скажешь же, что свое творение она разыщет в компьютере без труда. Валерий Маркович понимающе хмыкнул. Опытный лис всегда подозревал роль, которую Кира играла в работе Ладынина, но чтобы настолько... Это было как нельзя на руку в данный момент.
   - Подвези, пожалуйста, будь добра. Выручай, коли....
   Коли муж подвел, хотел сказать он, но осекся. Неоконченная фраза повисла в воздухе.
   - Я все понимаю, Валерий Маркович. Я скоро буду.
   - Ну и умничка. Жду.
  
   Кира включила компьютер и открыла нужный документ. Пробежала еще раз глазами. Все в порядке. Комар носа не подточит. Выдержанно, в свете политических взглядов МИДа. Андрей не написал бы лучше. Хотя, конечно, без его информации она не смогла бы дать такой полный обзор.
   Кира распечатала документ и направилась в спальню, сменить одежду на деловой костюм. Самое страшное впереди. Если знает начальство, знают, скорее всего, все. И как смотреть им в глаза? "С высоко поднятой головой", ответил внутренний голос. Что же, так и сделаем. Кира критически оглядела себя в зеркале. Никому не позволять жалеть себя. Можно даже будет сказать, что она сама выгнала его. Хотя неизвестно ведь, что произошло на самом деле... Хватит врать самой себе, одернула себя Кира. Все тебе известно. Открой глаза. Прекрати прятать то, о чем подозревала давно. Ты умная женщина. И если он ушел, то это его глупость, не твоя. Его вина. Он недостоин тебя. Ты сотворила его, но не учла какой-то внутренний механизм, какой-то винтик, и все разлетелось в пух и прах. Ну и что. Это его жизнь разбилась. А ее стоит на месте. Все ее достоинства остались при ней. Надо только использовать их по назначению.
   Кира не без удовлетворения заметила, как растерянное выражение лица ее сменилось на сосредоточенное и спокойное. Вот так. Так и надо. Не падать духом. Берем документ и едем в МИД.
   Вновь зазвонил телефон, опередив захлопнувшуюся дверь.
   - Кира, снова я.
   - Да, Валерий Маркович.
   - Насчет пресс-конференции. Ты ничего на вечер не планируй. Ты мне понадобишься там. Ты ведь не против?
   - Нет, я к вашим услугам.
   - Прекрасно. До встречи.
  
   Кира захлопнула дверь. На лице ее заиграла слабая улыбка. Впервые за целый день. В голове вертелась мысль, совершенно неожиданная для нее самой. Зачем строить карьеру кому-то другому, если можно сделать ее самой?
  
  
   Часть вторая
  
   Глава 13
  
   Окна гостиницы "Кроун Плаза" выходили прямо на побережье Кораллового моря и Андрей, распахнув окно в своем номере, мог ощутить хрустящий соленый воздух, наполняющий все вокруг. Так же его обволакивала духота, влажная, липкая, густая. Даже в вечернее время не наступало облегчения. Его предупреждали о влажном климате, но привыкнуть к нему было невозможно - горячий воздух, вязкий, тяжелый, прилипал влажными молекулами к каждому участку тела, не отпускал ни на минуту. Только кондиционер спасал, создавая иллюзию сухой прохлады.
   Андрей более или менее выспался после продолжительного перелета. Пришлось лететь в Стамбул, потом в Сингапур, и только потом, ночным рейсом, в Порт Морсби. Наверное, даже на северный полюс можно долететь быстрее и менее изнурительно, думал он, ощутив, наконец, под ногами землю далекой Папуа Новой Гвинеи. Напичканный инструкциями по безопасности, он, как дикий зверек, оглядывался в аэропорту на местный люд, боясь сделать лишнее движение. В холле его встретила огромная надпись "Добро пожаловать в рай". "Ну да, в рай", - усмехнулся он про себя. По всем очеркам страна эта менее всего подходила под райского определение. Разве что здесь обитали множество райских птиц всевозможной окраски, но все остальное - сплошной криминалитет.
   Он не мог не заметить, что вместе с ним прибыло очень много иностранцев и вели они себя вполне раскованно и уверенно, как вели бы себя в любой другой стране. Ладынин решил, что они, скорее всего, уже давно живут здесь и тоже одичали, слились с папуасами. Он не хотел сливаться. Да и приехал-то он ненадолго. Встретится с парой-тройкой нужных людей в местном МИДе и, скорее всего, вопрос уладится. В конце концов, эти безголовые Кристаллинские всего лишь мелкие сошки, бизнесмены среднего пошиба, с чего правительство будет упираться и портить отношения с Россией из-за такой мелкоты?
   Паспортный контроль он прошел без проблем. Дипломатический паспорт впервые показал своему обладателю Ладынину свои преимущества. Пока других заставляли открывать чемоданы и потрошили их содержимое, его пропустили без лишних слов, уважительно кивнув. У выхода здания аэропорта его ждала машина. Он думал, что это его встречают из МИДа, но оказалось, что те просто наняли кого-то из гостиницы за счет самого Андрея к тому же. Озираясь, Андрей передал свой чемодан и быстренько уселся в машину. Чернокожий водитель бесстрастно оглядел своего клиента и Ладынину показалось, что в глазах его мелькнула тень презрения. С чего бы это?
   Отель оказался очень приличным. Вопреки ожиданиям Андрея, думавшего, что сервис здесь ушел не очень далеко от состояния каменного века, служащие в отеле были очень приветливы и произвели на него милое впечатление. Он все еще инстинктивно боялся расслабиться, но не мог не признать, что обстановка внутри отеля не располагала к нервозности. Неторопливые служащие, негромкая речь в кафе, аромат тропических цветов, щедро расставленных повсюду в огромных плетенных корзинах. Наспех приняв душ в номере, он плюхнулся на кровать и уснул крепким сном уставшего путешественника. Неизвестно сколько бы он еще проспал, если бы не телефонный звонок, разбудивший его в шесть вечера.
   - Андрей?
   Судя по тому, как мужской голос произнес его имя, это был русскоговорящий человек.
   - Да, я вас слушаю.
   - Это Глеб. Глеб Кристаллинский. Приветствую вас на райской земле! Как добрались?
   - Здравствуйте. Спасибо, хорошо. - Ладынин несколько смешался. Не знал, какой тон выбрать в разговоре с тем, из-за проблем которого он сюда, собственно, и приехал. Все-таки Ладынин - официальное лицо, а Кристаллинский - нарушивший закон. Хотя, не совсем Кристаллинский, а его жена. Но, как говорится, муж и жена - одна сатана.
   - Знаю, что вы устали, но не советую вам ужинать в номере. Приглашаю поужинать с нами. Мы можем сходить в пиццерию на Эла Бич, там очень недурно готовят. Нам ведь есть о чем поговорить, не так ли?
   Андрей не знал, что и сказать. Он ожидал более формального приема со стороны местного МИДа, но, похоже, никого здесь его приезд не впечатлил и никто и не собирался встречать его и вводить в курс дела в первый же вечер. Может и хорошо будет узнать сначала версию самих обвиняемых, а потом уже официальную? Торчать в номере весь вечер, борясь со страхом выйти за пределы гостиницы, ему вовсе не улыбалось, и он согласился на приглашение Глеба.
   Высокий плечистый мужчина со светлыми усами и ясным взглядом небольших голубых глаз, ждал Андрея в холле гостиницы в семь вечера. Андрей благоразумно не стал надевать костюм, а накинул легкую рубашку косоворотку и джинсы.
   - Глеб, - крепко пожал его руку привставший навстречу Кристаллинский. Как он его вычислил? Неужели вид настолько отличный от других, что невозможно не узнать?- Знаете, мы поменяли наши планы. Поужинаем прямо здесь, в "Кофе Хаузе" на втором этаже гостиницы. У Кристины здесь какая-то встреча, по-моему, провожают одну из ее подруг, поэтому она немного опоздает, а мы подождем ее. Заодно и поужинаем, идет?
   - Подождем Кристину? А разве она не... - Андрей ничего не понимал.
   - Не что?
   - Не в полицейском участке?
   - В участке? - Глеб рассмеялся, как будто Андрей удачно пошутил. - Нет, конечно. Да ее продержали там несколько часов для проформы, якобы что-то с паспортом, и отпустили. Здесь это просто.
   - Да, но.... Нам сообщили, что она еще там.
   - Наверное, забыли сказать, что отпустили, бывает, это же ПНГ, еще не то увидите. - засмеялся Глеб. - Так что, ужинаем здесь?
   Для Андрея не было никакой разницы между пиццерией на Эла Бич и "Кофе Хаузом" в отеле - все звучало равно незнакомым и не предвещало ничего съедобного. Ну что можно готовить в ПНГ? Банановые листья в кокосовом молоке? Но вот что вызвало в нем нескрываемое удивление, и даже раздражение, так это поведение этой гражданочки Кристаллинской, которая вместо того, чтобы заботится о своем будущем и спасении собственной шкуры, где-то гуляет на проводах подруг. Неужели она не понимает важности Ладынинской миссии? Да еще эта дезинформация с полицейским участком. Андрей все больше и больше чувствовал себя дураком.
   Кафе располагалось на втором этаже отеля и выходило окнами на бассейн. Андрей отметил, что почти все столики заняты, народ неторопливо потягивал пиво и так же неторопливо вел беседу. Белых было довольно много, и никто из местных не выказывал особого интереса к ним, видимо, присутствие белых здесь давно уже не расценивалось, как нечто из ряда вон выходящее. Все-таки больше столетия уже...
   Они с Глебом уселись за низкие столики в широкие плетенные кресла и Глеб заказал пиво.
   -Местное пиво. Эс-Пи. Рекомендую, очень хорошее.
   Андрей кивнул. Затем Глеб заказал и еду - жареного кальмара с солью и перцем.
   - Это здесь одно из фирменных блюд. Готовят отменно.
   Официантка, носившая на груди табличку с именем "Джоанна", блеснула белоснежными зубами и удалилась, покачивая бедрами и демонстрируя фигуру супермодели. Она вела себя с Андреем и Глебом чересчур дружелюбно, почти флиртовала.
   - Здесь это просто, - пояснил Глеб. - Девушкам нужны деньги. Деньги есть у иностранцев. Все просто. По-дружески предупреждаю - будьте осторожны. Связавшись раз с местной девушкой, потом будете иметь дело со всей ее родней.
   - Да я и не собирался... - оскорблено протянул Андрей. Начитавшись о всевозможных болезнях, включая СПИД, разгуливавших в Папуа, он даже за руку брезговал здороваться с местными, хотя и тщательно скрывал это.
   Пока они ждали заказ и потягивали ледяное пиво, оказавшееся и впрямь очень даже неплохого качества, Глеб рассказывал о себе, как он очутился здесь восемь лет назад, как загорелся идеей подводного плавания, вошел в долю с одним местным бизнесменом и открыл небольшой отель на одном из крошечных островков.
   - Не скажу, что бизнес приносит миллионы, но доход неплохой. Мы организовываем рыбную ловлю, выезд на подводное плавание, снорклинг, в общем все то, что обожают не только заезжие туристы, но и те иностранцы, которые живут здесь годами и не знают, чем занять себя по выходным.
   - Так вы приехали сюда, как турист?
   - Да, и решил остаться. Я не первый такой и не последний. Эта страна затягивает, цепляет невидимой паутиной и не отпускает. Феномен. Везде ее ругают, а живущим здесь нравится.
   - Но теперь-то, я думаю, вам все-таки придется уехать? - Андрей решил перевести тему разговора на интересующую его тему.
   - Теперь? - густые светлые брови Глеба взлетели вверх. -А-а-а, вы имеете в виду положение Кристины... Ну, не знаю. Ведь Вы поэтому здесь, не так ли? Вот Вы нам и скажете, уезжать ей или нет.
   Ладынин непонимающе смотрел на собеседника. Либо Андрею неверно представили ситуацию, либо Глеб не понимает всей ее серьезности.
   - Вы не хотите рассказать мне для начала, что же произошло?
   - Да, да, конечно, - Глеб как-то рассеянно оглянулся по сторонам и через секунду его лицо озарилось теплой улыбкой.
   - А, вот и она. Знакомьтесь, это Кристина.
   Ладынин обернулся, следуя направлению взгляда Глеба, и оказался лицом к лицу с бесшумно появившейся позади него стройной молодой женщины, разглядывающей его немигающим взглядом. Каштановые волосы обрамляли лицо небрежными волнами, смягчая заостренные черты. Ладынин поймал себя на мысли, что она немного напоминает охотничью борзую. То ли вытянутым острым носиком, то ли немного раскосыми, большими, влажными карими глазами, отражающими блики огней сквозь сигаретный дым, то ли выражением лица - тревожным, настороженным, словно обладательница сего лица находилась в постоянном состоянии ожидания чего-то необычного, требующего ее внимания. Она и не подумала улыбнуться, продолжая выпускать кольца дыма и бесцеремонно разглядывать Ладынина. Потом, словно стряхнув невидимую пелену, она улыбнулась, и мягкая улыбка неожиданно придала лицу оттенок беззащитности.
   - Здравствуйте, - протянутая рука оказалась прохладной и сухой, краткое, но достаточно крепкое рукопожатие гармонично сочетались с низким хрипловатым тембром ее голоса. - Давно приехали?
   Она обошла столик и села рядом с Глебом.
   - Андрей Ладынин, - официальным тоном произнес Ладынин, скрывая смущение от беспардонного разглядывания своей персоны. - Приехал сегодня утром.
   Кристина, однако, уже не слушала его, так как отвлеклась на пару, сидящую за соседним столиком. Местный мужчина с густой черной бородой обнимал за талию совсем юную девушку,
   - Знаешь, кто это? - прошептала она мужу.
   Тот пожал плечами.
   - Декан медицинского факультета, профессор. - при этом слово "профессор" она произнесла с нескрываемой иронией.
   - Чем он тебе не угодил? - откликнулся Глеб, лениво повернув голову в сторону обсуждаемого.
   - Получит еще свое, - отмахнулась Кристина.
   - Как бы ты не получила, милая.
   - Ты же меня знаешь, у меня утиные перышки, всегда сухой из воды выхожу.
   Глеб засмеялся и тут же переключил внимание на только что вошедшего парня, белого, извинился перед Андреем ("Вы тут беседуйте, я скоро подойду") и направился к нему. "Неужели ему настолько безразличны бредовые идеи жены и ее судьба?", с холодным удивлением подумал Ладынин. Ведь это не может не касаться его, почему же он с таким теплым снисхождением относится к этому, словно к забавам ребенка?
   - О, я смотрю, вы уже приступили к ужину! - Кристина бесцеремонно отхлебнула пива из бокала мужа и придирчиво посмотрела на колечки кальмаров в тарелке. - Выглядят неплохо, Вы уже пробовали?
   Андрей покачал головой и осторожно зацепил кусочек кальмара вилкой, раздумывая, не отравится ли он.
   - Да Вы ешьте, это вкусно! - засмеялась Кристина низким, с хрипотцой, смехом. - На меня не смотрите, я просто не голодна. Только что ужинала, провожали подругу. Прожила здесь пять лет и теперь уезжает. Не поверите - плакала, так не хотела расставаться с нами! Я, наверное, тоже буду плакать. Вы еще поймете, о чем я говорю. Хотя...- она окинула его критическим взглядом, - зависит от конкретного человека.
   Она стала оглядываться по сторонам с явно скучающим видом. Андрей просто не знал, куда себя девать. Он-то ожидал, что эти люди чуть ли в ножки ему бросятся, все-таки он приехал вытаскивать их из неприятностей, а им не просто безразличен и Андрей и его миссия, они даже не скрывают, что его компания невероятно скучна для них обоих. Глеб вот вообще ушел, Кристина чуть ли не зевает. Ну что же, он тоже не будет особенно стараться.
   - Как Вы понимаете, я сюда не прогуляться приехал, а по совершенно конкретному делу. И дело это касается непосредственно вас. Завтра я встречаюсь с представителями местной власти и мне хотелось бы прежде знать, в чем состоит проблема на ваш взгляд.
   Глаза ее вспыхнули на мгновение, но так же быстро искра раздражения исчезла.
   - Да, я понимаю Вас. Кстати, прежде чем составлять свое мнение о нашей ситуации, Вам, как раз, не мешало бы прогуляться.
   - В каком смысле?
   - В прямом. Сидя в гостинице и в офисах чиновников Вы ничего не поймете.
   - А что мне надо понять? Я не хочу влезать в ваши передряги с правительством, мне главное сейчас уладить вашу мирную депортацию и все.
   - Мою что? Депортацию? - Кристина рассмеялась. - А кто вам сказал, что меня надо депортировать?
   - Тогда я вообще ничего не понимаю, - раздраженно сказал Андрей. Что вообще происходит? В МИДе сказали одно, здесь - совершенно другое. Есть у нее неприятности или их нет, что он вообще делает в этой стране, если его присутствие здесь никому не нужно?
   - Послушайте, Кристина...
   - Андрей, - она неожиданно накрыла его ладонь своею, - не делайте поспешных выводов. Оглядитесь, узнайте побольше, а потом поговорим.
   - Но это невозможно! Я здесь ненадолго и мне нужна информация от вас, а не от уличных торговцев!
   Кристина вздохнула, затушила сигарету и позвала официантку.
   - Еще пива, пожалуйста.
   В этот момент подошел Глеб,
   - Ну как? Поговорили? Вы ее не слушайте, от нее ничего не добьешься. Я сам узнал о ее неприятностях только когда мне позвонили из участка.
   - Так неприятности все-таки есть? - язвительно процедил Ладынин, испытывая непреодолимое желание уйти отсюда и покончить с цирком.
   - А ты что ему сказала? - Глеб приподнял кружку с пивом. - Ваше здоровье!
   - Да он меня тут депортировать собрался.
   - И правильно. Ты же не знаешь, какая игра за твоей спиной идет. Лучше тебе сейчас уехать.
   - Я потом не въеду обратно. Они мне визу ни за что не продлят.
   - А тебе и не надо возвращаться. Отсидишься в другом месте, пока все не утихнет.
   - Всем наплевать! - вдруг крикнула она. - Вам всем - наплевать! Люди мрут, как мухи, богачи строят виллы на Золотом Побережье на деньги бедных, и всем - наплевать!
   Она вскочила из-за стола и бегом спустилась по ступенькам. Глеб спокойно посмотрел ей вслед, потом на связку ключей от машины, оставленных ею на столе, подозвал официантку и попросил ее спуститься вслед за Кристиной и передать ключи.
   - Извините, - сказал он Андрею. - У нее так бывает. Она очень эмоциональная натура. Особенно, когда ей не дают делать то, чего она хочет. Сущий ребенок!
   - Послушайте, в чем дело? Я ничего не понимаю, кто-нибудь может объяснить мне, что происходит?
   Глеб, похоже, испытал некоторую жалость к гостю, и остаток вечера посвятил ответам на вопросы Ладынина. Выяснилось, что проблемы все-таки есть, но Кристина не хочет признавать их существование по одной простой причине - потому что не хочет уезжать. Она начала какое-то самостоятельное расследование, связанное с распределением денег стран-доноров, выяснила, что они чаще всего либо оседают в карманах небольшой кучки людей в правительстве, либо идут на оплату тех же доноров, выделяющих деньги. Людям остается малое ничтожество. В принципе, это знают многие, но молчат, а Кристина стала поднимать шум, стала вытаскивать на свет божий имена, оценку их собственности, размеры взяток при заключении договоров и так далее. О коррупции в ПНГ знают все, но знают молча. Кричать об этом не принято, как, впрочем, и везде. Кристину попросили уменьшить звук, она не послушалась. Ее решили припугнуть и посадили на денек в полицейский участок. Отпустили быстро, хватило небольшого залога. Проблема в том, что у нее скоро истекает срок визы и если она сейчас уедет, потом продлить эту визу будет очень сложно. А так она планирует досидеть здесь до конца срока визы и закончить сбор материала, чтобы опубликовать что-нибудь на эту тему.
   - Она такая, если что взбредет в голову, не остановишь. - развел руками Глеб.
   - А Вы? Вам что же - все равно, чем занимается ваша жена?
   - Мне? Нет. Но мешать я ей не в праве. Это ее жизнь. И потом, она ведь права....
   Этого еще не хватало! Двое дураков, решивших, что могут спасти третий мир в одиночку! Ладынин уже принял решение про себя, что непременно организует ее выезд и как можно скорее. От греха подальше. Пусть потом пишет про папуасов, что хочет, лишь бы не доставала их здесь своими домыслами.
   - Я встречусь завтра с властями, посмотрим, что они скажут. Потом свяжусь с вами. Оставьте мне свои телефоны.
   Глеб вытащил свою визитную карточку и на обратной стороне ее дописал еще один номер.
   - Это Кристинин мобильный, если что, и все мои координаты. Не берите в голову, - вдруг обронил он слегка покровительственным тоном. - Все образуется и так. От вас, я так понял, требуется лишь видимость официальных действий.
   Тут Андрей совсем рассвирепел.
   - Знаете что, Глеб! Вы просто недооцениваете ситуацию! Вы не знаете, какие могут быть последствия для вашей жены. Она ведь и в тюрьме может оказаться, Вам этого хочется? Власти не будут с ней нянчится. Она никому здесь не нужна, ясно? И потом Вы же обратитесь к нам, чтобы решить ваши проблемы. И я знаю свое дело и что от меня требуется, так что не указывайте мне, как себя вести.
   На Глеба тирада Андрея не произвела ровно никакого впечатления. Ладынину даже показалось, что он усилием скрыл улыбку в уголках губ.
   - Увидимся завтра, - Андрей вытащил из кармана деньги, отсчитывая непривычные купюры.
   - Оставьте, - остановил его Глеб. - я же вас пригласил на ужин. Вы - мой гость сегодня.
   - Как будет угодно, - Андрей сухо кивнул и направился к лифту. Разговор вышел совсем не таким, как он себе представлял. А эти люди... Вообще странная парочка.
   Ночью он никак не мог уснуть от влажной жары, пока не сдался и не включил кондиционер. Прохлада медленно наполняла гостиничный номер. Из головы не шел покровительственный взгляд Глеба, блестящие раскосые глаза его жены, то насмешливые, то яростные. Кто она? Сумасшедшая, авантюристка или действительно борец за справедливость? Зачем ему это знать? Это не его проблема. Он - чиновник, работающий по буквам закона. Все, что лежит вне этого, его не должно интересовать.
  
   Глава 14
  
   Утром он сам позвонил в департамент иностранных дел и, представившись, спросил, с кем он может связаться. Неприветливый голос секретаря произнес "минуту" и в трубке послышалась музыка. Вскоре на Андрея обрушился целый поток приветственных слов.
   - Господин Ладынин? Говорит Марк Гилберт. Как я рад, что вы хорошо долетели и устроились! Вас вчера встретили? Отлично! Мы с нетерпением ждем встречи с вами, не так часто нас балуют визитами русские коллеги. Даже и не вспомню, когда это было в последний раз. Когда мы сможем увидеться? В любое время? Давайте, в два часа дня. Скажите водителю из гостиницы подвезти вас к нашему департаменту на Вайгани Драйв и там спросите меня. До встречи!
   Он произнес все такой скороговоркой, что Андрей еле успевал вставить односложные "да - нет" в поток его слов. Что же, до двух еще оставалось много времени, которое надо чем-то занять. Пройтись по городу пешком невозможно, в инструкциях по безопасности сказано, чтобы передвигался только в надежном транспорте. На пляж не выйдешь - тоже опасно. Может, попросить водителя свозить его в магазин, купить что-нибудь на обед? В ресторане еда, как он заметил, довольно дорогая. Хорошо бы иметь в холодильнике хлеб, масло да палку колбасы. Откуда в нем вдруг проснулась такая запасливость? Повеяло родным.
   Пока он раздумывал, в номер к нему позвонили. На пороге стояла Кристина, в белых парусиновых брюках, цветной рубашке с длинными свисающими уголками, кулон из крупной ракушки белел ярким пятном на загорелой груди.
   - Привет! Я подумала, вам скучно сидеть тут в номере. Могу свозить вас куда-нибудь.
   - Доброе утро. Вам не следовало беспокоиться.
   - Сердишься?
   Он удивленно взглянул на нее. Вот человек без комплексов! Запросто переходит на "ты", делает вид, что ничего не произошло и это не она вылетела пулей из-за стола, обвинив всех неизвестно в чем.
   - Сердишься, вижу. Не бери в голову. Одевайся, я тебя подожду в холле. Покажу город. Или ты занят?
   - До двух свободен.
   - Чудненько. Жду.
   На этот раз глаза ее сверкали озорством и лукавством, как у разыгравшегося ребенка. Это была совсем другая Кристина. Андрей посмотрел на себя в зеркало, разглядывая с пристрастием гладко выбритый подбородок. Почему-то вспомнил о Женьке. Наверное, сегодняшняя Кристина напомнила чем-то сестру. Та же бесшабашность во взгляде и движениях, то же полное подчинение сиюминутному настроению. "Не стоит поддаваться переменам ее настроения", сказал он своему отражению.
   Она, болтая без умолку о всякой всячине, начиная от деревянных скульптур в холле отеля до сухого сезона, приносящего прохладу, вышла с Андреем к воротам гостиницы. Охранник, широко улыбаясь, отворил ворота.
   - Ваша машина не на стоянке?
   - Нет, а что? - она так удивилась его вопросу, словно они находились в самом мирном городе света. - Там так тесно, а я не сильна в парковке. Легче здесь, у ограды отеля. И выезжать быстрее.
   - Но... разве это не опасно, оставлять вот так машину? Прямо на улице? Не украдут?
   Кристина засмеялась своим особенным смехом, пронизанным кусочками бархата.
   - Запомни одну вещь - в этом городе, если захотят украсть твою машину, то украдут ее не только со стоянки, но и из закрытого на замок гаража из-под твоего носа. И если захотят - ты ее найдешь, а если нет - никогда не отыщешь. Цепочка взаимодействий здесь работает так четко, что деления на представителей закона и криминал совершенно стирается, когда дело касается денег и родственных отношений. Законы клана, семьи - это самые мощные законы, действующие в ПНГ. Сильнее этого ничего нет.
   Андрей молчал. Ее беспечность мало вязалась с тем, что он знал о безопасности в Порту Морсби. Он был бы рад уже вообще не садиться с ней в машину, но отказываться значило поставить себя в глупое положение. Ее явно побывавший в передрягах старенький РАВ тоже не внушал доверия.
   Они проехались по холмам центра города, вдоль пляжа Эла Бич, посмотрели порт, Яхт Клуб, потом она выехала на скоростную дорогу Порепорена и помчалась так, что в ушах засвистело. Андрей обожал скорость, и сам был не прочь погонять под Москвой на автотрассах, но здесь - другое дело, здесь на дороге мчалось большое количество машин и большинство водителей ехали не по правилам, а как придется.
   - Куда Вы так гоните? - закричал Ладынин, в очередной раз вцепившись в сидение, когда ей пришлось на скорости увернуться от такого же сумасшедшего психа, решившего ее подрезать.
   Кристина не ответила, но скорость сбавила. Оказалось, не из-за слов Андрея, а просто окончился скоростной участок.
   - Здесь что, нет ограничений скорости? - утирая пот со лба, выдавил из себя Ладынин.
   - Если и есть, их никто не знает. Главное правило - увернись от другого. Да ты не волнуйся, я не первый год вожу.
   - Да, да... - пробормотал Андрей, радуясь тому, что они проезжали уже по другому участку дороги, Борокко, вдоль которого густо расположились различные магазинчики, довольно грязные и неприглядные на вид, и жилые дома. Кристина оживленно рассказывала о городе, притормозив у какой подозрительной постройки, огороженной грязным заборчиком.
   - В этом месте готовят лучших крабов в городе. Хочешь зайти?
   - Не рановато для обеда?
   - А тебе в два куда?
   - В департамент иностранных дел.
   - Тогда лучше пообедай сейчас. Они не накормят, если только не за твой счет.
   - Но здесь ... здесь можно кушать? Вид не очень, прямо скажу. И грязь. Мне бы не хотелось в первый же день подхватить какую-нибудь кишечную заразу...
   Кристина стояла перед ним, с развевающимися волнами волос, скрестив руки на груди, и разглядывала его, как любопытный образец человечества. Андрей ощутил кожей ее насмешку, хотя она ничего не сказала, даже уголки ее губ не шелохнулись. Он вдруг почувствовал себя комнатным растением, никогда в жизни не ощущавшего дуновения ветра, не знавшего вкуса дождевой воды, не обжигающегося лучами палящего солнца. Она же, загорелая, с обветренными руками, уверенная в себе, не оглядывающаяся по сторонам и при этом выглядевшая много прекраснее своего "комнатного" сородича, испытывала если и не прямую насмешку, то сочувствие.
   Андрей посмотрел в сторону, не выдержав паузы взглядов. Кристина молча направилась к низенькой двери с надписью на китайском.
   - Двойное счастье, - бросила она, проходя, наклонившись, через дверь.
   - Что?
   - Место так называется - "Двойное счастье". Не ударься, проем низкий.
   - А-а-а...
  
   Они сели за один из немногочисленных столиков.
   - А почему двойное? - решил он разрядить обстановку.
   - Потому что лучшие крабы и лучшая утка по-пекински.
   - Хм, интересное определение счастья.
   - Для этого места - это счастья. Счастье - это не штамп, не шаблон, оно свое для данного места. Ты пришел пообедать в ресторан - здесь для тебя счастьем будет хорошая еда. Когда ты купаешься в море - чистая вода и дельфины вокруг, когда ты работаешь с бедными людьми, живущими за чертой всякой воображаемой бедности, счастье для тебя - помочь им.
   - Помощь бывает разная. Разумная и неразумная. Реальная и просто из ложного чувства романтики.- Андрей уцепился за нужную ему нить, профессионально переведя разговор на интересную ему тему. Он, конечно же, не заметил, что всего лишь подхватил брошенную Кристиной подачу.
   Кристин прищурилась. То ли от близорукости, то ли просто привычка, но Андрей заметил, что она всегда прищуривалась, когда мешкалась с ответом. Она медленно закурила.
   - Будешь?
   Он покачал головой.
   - Ты такой весь правильный. С иголочки. Только что вышедший с конвейера, я уже и забыла, когда встречала таких. Здесь подобные люди большая редкость. Основная масса - охотники за легкими деньгами или те, кому не удалось зацепиться в местах получше. Поначалу они думают: "Заработаю здесь деньжат и рвану дальше, на большую землю". Но проходит пять лет, десять, двадцать - а они все еще здесь, и не хотят уезжать. Не все, конечно. Но многие. Они влюбляются в свободу. Когда ты окружен привычным обществом на родине, связан обязательствами, формальностями, правилами поведения, это хорошо для одних, а для других становится своеобразной тюрьмой, или замкнутым кругом, откуда они не видят способа вырваться. А здесь - здесь мы без прошлого. У нас есть только настоящее, которым мы и живем. Люди остаются, потому что уже не могут жить другой жизнью.
   - Да, мне ваш муж говорил.
   - Глеб? - она улыбнулась теплой улыбкой. - Да, он и сам из таких.
   - Зачем же Вы ему портите жизнь?
   Андрей упорно придерживался официального "выкания", игнорируя ее манеру разговаривать, словно они вместе играли в одной песочнице в детстве. Он проглотил ее слова про конвейер. Не время встревать в споры личного характера. У него всего две недели, и надо уладить все поскорее, а он пока даже не выяснил толком, насколько серьезна проблема.
   - Что ты про помощь говорил? Ложная романтика? Ты запомни эти свои слова, хорошо? Мы вернемся к ним, когда я повезу тебя к тем, для кого помощь может быть либо такой, чтобы ее можно было подержать в руках, либо вообще никакой. А восемьдесят процентов помощи, поступающей сюда, превращается в виллы и частные счета, но не имеют никакого отношения к тем, для кого она предназначена на бумаге. И я знаю этих владельцев вилл и счетов, и знаю тех, кто по их милости лишился еды, медикаментов, образования. Почему я должна молчать?
   - Кристина, скажите мне откровенно - чего Вы сейчас добиваетесь? Разоблачить папуасскую мафию и спасти мир? Это, по-вашему, не ложная романтика? Вас же просто уничтожат здесь, и все. Кто стоит за вами? Никто.
   - А ты?
   Андрей опешил. Вопрос застал его врасплох.
   - Я здесь для того, чтобы вывезти Вас, но никак не для поддержки ваших бредовых идей.
   - Но ведь тебя прислали представлять мои интересы, не так ли? Ты должен обеспечить мою безопасность, обеспечить, чтобы мне не нанесли вреда...
   - Только в том случае, если Вы не нарушили закон. А если здешние власти докажут, что нарушили, то я ничего не смогу сделать. А ведь они легко могут приписать Вам что-нибудь.
   Кристина крутила в руках тонкую сигарету и Андрей не мог отвести глаз от ее тонких пальцев. Такие пальцы могли бы принадлежать пианистке, например, или художнице. Кристина вообще была очень тонкокостная, изящная и какая-то летящая. Вчера Андрей мысленно сравнил ее с породистой борзой, сегодня ему на ум пришла птица, подставляющая себя солнцу, стремящаяся в небо, с птичьей беспечностью не тревожась о последствиях. Она не была похожа на тех профессиональных политических журналистов, которые ведут собственное расследование, прекрасно зная, на что идут, жестких и хитрых, знающих все ходы и выходы в мире, в котором живут. Хотя... На самом ли деле она так наивна и проста, что кидается на крючок своих эмоций с такой легкостью, или...?
   Она подняла на него глаза и какое-то время пытливо смотрела на игру его мимики. Потом внезапно лицо ее озарилось широкой, по-детски задорной улыбкой, и она резко сменила тему.
   - Так что, утку или крабов? Начнем, пожалуй, с крабов! Надеюсь, ты хорошо переносишь острое?
   Сколько бы Андрей не пытался вернуться к основной теме, она ловко уклонялась. На нее напал бес веселья и очень скоро она заразила и его. Поедание крабов превратилось в настоящее веселье. Они были не просто острыми, а очень острыми, так, что у Андрея с непривычки аж слезы брызнули из глаз. Они с Кирой старались не есть такую острую пищу, Кира следила за этим очень строго, зная о проблемах с желудком у Андрея. Но сейчас он просто не мог отстать от Кристины. К тому же крабы на самом деле были вкусными. Правда, они почему-то все время вылетали из металлических колок, которыми он старался раскрыть их, и в итоге очень скоро они сидели с Кристиной вымазанные по пояс соусом и окруженные огромным количеством кусочков панциря.
   - Боюсь, тебя придется выкупать перед твоей встречей, а то ты сам похож на огромного чумазого краба! - она вытащила из сумочки фотоаппарат и быстро сделала снимок.
   -Нет, нет, нет! - Андрей замахал руками, пытаясь прикрыть лицо. - Только не в таком виде!
   - Российский дипломат застукан за поеданием крабов! Покупайте утренние газеты! Такого зрелища вы еще не видели!
   Андрею в этот момент на зуб попался большой кусочек острого красного перца, который он неосторожно разжевал, тут же ощутив настоящий пожар во рту. От неожиданности он яростно замахал ладонью, пытаясь охладить горечь. Кристина протянула ему бутылку с ледяной водой, не переставая щелкать камерой и хохотать. Вылив в себя все содержимое бутылки, большая часть которой из-за спешки попала ему за ворот рубашки, Андрей облегченно вздохнул. Кристина отложила фотоаппарат и протянула ему влажную салфетку.
   - Знаешь, на кого ты теперь похож?
   - На чумазого поросенка, наверное.
   Она покачала головой.
   - На человека. На живого человека.
   - В смысле?
   - Ну, не на манекена, двигающегося по заданной схеме, а на нормального, живого человека. Я рада, что мы сюда пришли. Иначе я бы не смогла отделаться от мысли, что тебя зомбировали перед поездкой сюда. Сейчас вижу, что все в порядке.
   Она вновь рассмеялась и сделала неопределенное движение рукой. Ладонь вздрогнула, как крылья бабочки перед взлетом, и, передумав, вновь успокоилась на деревянной поверхности стола.
   Андрей не стал ничего отвечать. Он не знал, что ответить. Не мог же он признаться, что его посетило то же ощущение. Ощущение некой свободы и раскованности. Ощущение глотка родниковой влаги на губах после долгого потребления хлорированной воды из-под крана. И источником родниковой воды являлась именно Кристина.
   Для встречи в правительстве пришлось искупаться и переодеться. Кристина оставила его возле отеля, махнула рукой на прощание и унеслась. Она уже погрузилась в свои мысли и витала где-то далеко. Еще Андрей не вышел из машины, а она уже переключилась с него на другие вопросы, позвонив кому-то по сотов[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]мобильн[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]ому.
   Переодеваясь, Андрей постарался настроиться на серьезный лад. Чтобы там не говорила Кристаллинская, все это скорее всего не так безобидно, как ей кажется.
  
   Так, галстук - в порядке. Костюм - ни единой морщинки, ни единой пылинки. Выбритое лицо. Выражение глаз - то, что надо, умеренно уверенное, внимательное.
   Ладынин в последний раз взглянул в зеркало, чтобы убедиться - к встрече в департаменте готов. Выражение лица пришлось как следует отрепетировать. Его предупредили, что местные власти очень не любят, если гость показывает свое превосходство, но чрезмерное панибратство тоже не приветствуется. Нельзя дать им занять ведущие позиции в переговорах. Кристина - неразумный ребенок. Придется сделать все за нее, устроить все для ее блага, не спрашивая ее желаний. А то она со своими желаниями легко окажется в тюрьме.
   Мистер Гилберт встретил его очень радушно. Это был довольно высокий, особенно на фоне остальных папуасов, мужчина, с очень коротко остриженными кудрявыми волосами, широким носом и взглядом человека, не собирающего показывать свои истинные мысли. Поднимаясь с ним по лестнице, Андрей отметил прекрасный ремонт в здании, кондиционеры повсюду, ковры. Департамент явно не бедствовал. По сравнению с грязной улицей и обшарпанными домами вокруг это выглядело разительным контрастом. Отметил также Андрей и то, что среди снующих туда-сюда людей департамента никто не носил ни галстуков ни пиджаков. Он почувствовал себя белой вороной, вырядившейся совершенно ни к месту. В родных пенатах чтобы кто-нибудь появился в таком виде в МИДе? Нонсенс. А здесь, по-видимому, нонсенсом являлось противоположное. Рубашка, чаще цветная, и брюки - стандартный набор местного чиновника.
   Гилберт провел Ладынина в свой кабинет и все крутил вокруг да около, задавая бесчисленные вопросы о том, как тот доехал, как устроился, что успел посмотреть в городе.
   - Встречался со своими соотечественниками, - многозначительно вставил Андрей, вопросительно взглянув на Гилберта. Тот и бровью не повел.
   - Да, да, их тут не так много, хотя и приезжают, мы всегда им рады.
   - Я имею в виду мистера и миссис Кристаллинских.
   - Ах, да, ваши друзья, - Гилберт засмеялся, качая головой. - Очень интересная пара.
   - Как Вы знаете, я здесь именно по причине их положения.
   - Да, да, конечно знаю. Что Вы предлагаете?
   - Для начала я бы хотел узнать вашу позицию.
   - Нашу позицию?
   Казалось, Гилберта этот вопрос поставил в тупик. Он как-то заерзал, глаза забегали. Словно он никогда до этого не задумывался, а какова же их позиция на этот счет.
   - У вас есть против миссис Кристаллинской какое-нибудь конкретное обвинение? - Андрей в упор посмотрел на Гилберта, дивясь его поведению. Неужели здесь все такие неконкретные?
   - Обвинение? - Гилберт вновь широко улыбнулся. - Господин Ладынин, мы люди демократичные и миролюбивые. Мы никому не хотим причинить зла. И если мадам Крсит.. Крист..
   - Кристина Кристаллинская
   - Да, мадам Кристина благоразумно прекратит свою незаконную деятельность, то и мы не будем ее трогать.
   - Но как же вы задержали ее в полицейском участке? На каком основании? И какую конкретно незаконную деятельность она ведет?
   - Ах, господин Ладынин. Законы нашей страны, к сожалению, знают не все служащие. Например, для продления визы ей надо было выехать из страны, а она продлила ее, будучи здесь. За одно это ее можно было бы выслать. И потом, она якобы ведет журналистское расследование, но ведь у нее нет разрешения на эту работу, так? Она нарушает закон.
   Голос Гилберта звучал мягко, вкрадчиво. Он и сам прекрасно понимал, и давал знать Андрею, что все это очень обтекаемые формулировки и при желании ими можно сыграть и так и так.
   - Если я правильно вас понял, самое благоразумное сейчас будет вывезти ее из страны как можно скорее?
   - Я тоже так думаю, - закивал головой скользкий чиновник. - Это мудрое решение.
   - Вы не будете препятствовать?
   - Нет, это не в наших интересах.
  
   Разговор оставил Андрея в совершенно растерянном состоянии. Если все так просто, зачем он вообще сюда ехал? К чему эти переговоры, если она могла бы и так выехать без проблем? Странно все это. Смеющиеся глаза Кристины то и дело заполоняли его воображение, и он не мог разобрать, что в смеси раздражения, непонимания и любопытства превалировало в его чувствах.
   Пришлось связаться с Зелотовым. Тот сказал, что бы Андрей не покупался на простоту предложения.
   - Ее отходные пути должны быть чистыми, понимаешь, Андрей? Если есть хоть какая-нибудь зацепка против нее, убери ее, сними с повестки дня. Иначе, если она опять вздумает дергать там кого-нибудь за хвост, против нее это могут использовать. Нам не нужны крики в спину, что мы способствовали выезду человека, нарушившего закон. Ты ведь не можешь гарантировать, что она будет молчать о своих домыслах до и после отъезда?
   - Нет, не могу, - Андрей помедлил прежде, чем ответить. С Кристиной ничего нельзя гарантировать. Но почему все-таки ее персона так волнует обе стороны? Есть что-то, чего он не знает, чего ему не говорят. Неприятное ощущение, хотя и вполне типичное для его рода занятия.
   - Если надо, найми там независимого юриста, проконсультируйся, они посоветую тебе, что надо делать.
  
   Легко сказать. Как будто Андрей знал, кто в Порту Морсби хороший, да еще и независимый, юрист. Так как единственный человек, кого он знал вне департамента, и кто мог бы посоветовать ему в подобном вопросе был Глеб, пришлось звонить ему. Глеб выслушал и, сославшись на занятость днем, предложил поговорить вечером.
   - Там прямо в здании отеля, рядом с воротами, есть бар "Пондо". Приходите туда часов в восемь, все и обсудим.
   Около шести вечера он заметил около двери своей комнаты конверт. Когда его подсунули под дверь, он не заметил. В конверте лежала бумага с отпечатанным текстом.
   "Увезите вашу знакомую как можно раньше. Слишком много недовольных. Она может исчезнуть, и вы даже не узнаете, куда. Заставить замолчать человека несложно. Ей надо срочно уехать."
  
   Вот еще не хватало. Угрозы. Прямо детективная история. Завтра же необходимо встретиться с юристом и забронировать для Кристины билеты на ближайший рейс. И вечером вправить ей мозги, чтобы пока вела себя тихо. Пусть Глеб сажает свою женушку под домашний арест, если хочет сохранить ее жизнь.
  
   Глава 15
  
   "Пондо", темный прокуренный бар, расположенный на первом этаже той же гостиницы, где остановился Андрей, был практически пуст, когда он пришел туда в назначенное время. Глеб опоздал. Но зато принес несколько визиток юристов, которым, по его словам, можно доверять. Все они были не местными - австралийцами и британцами.
   - Если тебе нужны независимые люди, то таких найдешь только среди иностранцев. Местные все повязаны между собой. Инострашки тоже многие куплены, но все же не в такой степени.
   Андрей просмотрел визитки - ни имена, ни названия компаний ему ничего, естественно, не говорили. Надо бы у коллег в австралийском посольстве спросить, кого рекомендуют.
   - Глеб, ты-то сам как считаешь, сможет Кристина пока не шуметь? Хотя бы пока мы не вывезем ее отсюда?
   - Это ты у нее спрашивай. Я ей не указ.
   - Но разве тебя не волнует ее жизнь? Вот любуйся - сегодня получил.
   Андрей протянул послание в конверте. Глеб приблизил письмо к глазам, пытаясь разглядеть текст в тусклом клубном освещении.
   - Ну так пусть уезжает, какие проблемы?
   Андрей пустился в объяснения, что да почему надо выяснить, что важно пока заручится безпроблемным поведением Кристины.
   - Андрей, - прервал его Глеб. - я не знаю, в курсе ты или нет, но здесь что-то нечисто. И дело не только в Кристине и ее расследовании. С визами у нее все в порядке, я тебе и без юристов это скажу, с журналистикой тоже - ей здесь никто не платит за работу, а значит она может делать, что хочет и без рабочей визы. Она ничего не нарушает. Но почему-то кому-то выгодно представить все так, что нарушает. Ты разберись со своими, кому что выгодно, а потом уж принимай решения. Я вообще ничего не понимаю. И я пришел сегодня сюда отдыхать.
   Глеб встал из-за стола и направился к барной стойке, где взял пиво и завязал разговор с кем-то из знакомых.
  
   Ладынин проклинал все на свете, а в особенности Кристаллинских. Что за ненормальная[Author ID1: at Sun Oct 2 23:15:00 2005 ]дебильная[Author ID1: at Sun Oct 2 23:15:00 2005 ] парочка, которым все по барабану, странный Гилберт, не сказавший ничего конкретного, словно и нет проблемы, Зелотов со своими недомолвками, а уж о Кристине и говорить нечего... Легка на помине, она вынырнула из темноты и визуализировалась прямо за его столиком.
   - Салют. Чего такой смурной? Крабы не переварились?
   - Зачем Вам эти проблемы? - накинулся без предисловий Ладынин. - Вы ведь сами себе их создаете? В один прекрасный день эти дикари упрячут вас в тюрьму с местными туберкулезниками и никто не сможет вам помочь. А потом Вы исчезнете по время выдуманного побега, исчезнете в никуда и, поверьте мне, больше о Вас никто ничего не услышит. Не мне объяснять Вам местные порядки.
   - Мы опять на Вы?
   - На ты, на Вы, какое это имеет значение? Вы уходите от ответа!
  
   Она закурила. Сощурила глаза, разглядывая Ладынина с таким выражением лица, будто оценивала, стоит ли он того, чтобы объяснять ему что-либо. Андрей почувствовал себя под ее взглядом не представителем власти, который вызволяет непутевую соотечественницу из неприятностей, а зеленым юнцом перед повидавшей жизнь дамой. А ведь по возрасту она была всего на год старше его, это он знал наверняка, изучал ее документы не один день.
   - Когда ты смотришь на муравья, из последних сил тянущего за собой огромную соломинку, что ты видишь? Я все же предпочитаю на ты, ничего?
   Он неопределенно пожал плечами, прекрасно осознавая, что его мнение ничего не значит.
   - Так вот, - продолжала она своим низким голосом, - ты видишь безумца, рискующего надорваться, или отважного страдальца, помогающего своему муравейнику?
   Андрей пожал плечами, подумав, что сравнение неудачное, приведенное совершенно не к месту. Кристина улыбнулась.
   - Правильно, я ни то, ни другое. Я не безумец, потому что прекрасно осознаю, что делаю, и не страдалец, потому что делаю то, что делаю не в качестве жертвоприношения, а просто потому, что не могу по-другому.
  
   Андрей молчал, хотя ее ответ так и не прояснил, зачем она ввязывается в эти головоломки, в которых даже профессионалы ломают ноги и теряют головы. Скорее всего, она принадлежит к той категории людей, которым среднестатистический уровень адреналина в крови недостаточен, им постоянно нужна дополнительная доза, подзарядка. Для этого они раз за разом пускаются в авантюры, в рискованные предприятия, в поисках того, что вызовет у них очередной выброс этого гормона страха, приводящий их тонус в нужное состояние. Возможно, Кристина для себя в качестве приключения выбрала борьбу с коррупцией, будучи при этом до смешного беспомощной перед махиной бюрократов, да еще и находясь на их территории, в их безраздельной власти.
   - Я не могу сказать, что абсолютна счастлива в своей жизни. Но зато с уверенностью могу сказать что в данный момент могу делать то, что считаю правильным. Далеко не каждый может похвастаться этим. Я дорожу своей возможностью, даже если это совершенно бесполезное занятие в глазах других. Извини, я сейчас...
   Кристина затушила сигарету и отошла к барной стойке, бесцеремонно оставив своего спутника. Правда, встала она не рядом с мужем, а поодаль, присоединившись к группе филиппинок в ярких открытых топах, обтягивающих джинсах со стразами. Они громко смеялись, обращая на себя внимание публики. Она в своем бежевом, мягко облегающем фигуру трикотажном платье не вписывалась в их компанию, но, по всей видимости, они были знакомы, так как приветствовали ее очень бурно.
   Ладынин стал ощущать, что уже задыхается в насквозь прокуренном помещении. Двери и окна здесь не открывали, берегли прохладу, щедро извергаемую кондиционерами, а вытяжка, по всей видимости, работать отказывалась. Народу в клубе прибавлялось. Те, кто появились в "Пондо" пораньше, уже успели опрокинуть несколько бутылок пива, что, учитывая повышенную восприимчивость народов тихоокеании даже к малому количества алкоголя, немедленно отразилось на их поведении. Голоса зазвучали громче, жесты становились все более и более развязнее, а ребята из охраны уже выстроились вдоль стен наготове, ожидая, когда начнутся привычные стычки.
   Глеб увлеченно беседовал с каким-то белым иностранцем, по всей видимости и не собираясь возвращаться к Ладынину. Андрей почувствовал себя совершенно неуютно в подобной обстановке и решил, что пора уходить. Он не замечал, что Кристина то и дело бросала на него украдкой взгляды, словно наблюдая его реакцию на все происходящее. Он так же не заметил, что Глеб заинтересованно и несколько тревожно наблюдал, в свою очередь, за женой. Взгляд его выражал легкое удивление, словно он увидел нечто необычное, выбивающееся из привычного ряда вещей.
   Хотя клуб находился в здании гостиницы и надобности в транспорте не было, Ладынин все же панически боялся передвигаться по улицам, тем более в темное время суток. Просить машину провезти его тридцать метров до входа в гостиницу было бы смешно и он, набравшись духу, решился сделать несколько шагов в гордом одиночестве. Не просить же эту бредовую Кристину проводить его, поднимет на смех и найдет повод стать еще невыносимее с ним.
  
   - Вы - русский?
   За столик подсел незнакомый мужчина, из местных. Одет довольно прилично по местным меркам: чистая футболка, опрятные джинсы, волосы острижены предельно коротко.
   Андрей кивнул, инстинктивно оглянувшись на Кристину. Любое общение с местными незнакомцами все еще настораживало его. Но Кристина даже не смотрела в его сторону, словно напрочь забыв о его существовании.
   - Ваших тут раз-два и обчелся, - продолжал подошедший, весело блеснув зубами. - Я - Питер.
   Андрей пожал протянутую руку.
   - Андрей.
   - Какими судьбами в наших краях?
   - Дела.
   - Бизнес или политика?
   - Ни то, ни другое.
   - А что тогда? Отдохнуть?
   - Ну, вроде того.
   Ладынин неохотно поддерживал беседу, не понимая, почему он должен отчитываться тут перед этим парнем.
   - Они - ваши друзья?
   - Я бы сказал, знакомые.
   - У нас тут так не бывает. Если соплеменник, мы таких называем уанток, что значит "говорящий на одном языке", значит, это друг. Вы ведь им помогаете?
   Раздражение Андрея нарастало от навязчивых вопросов. Кто его знает, что это за тип и что ему надо.
   - Можно так сказать. Но в их делах я не участвую. - на всякий случай пояснил он. Не хватало еще, чтобы его, Ладынина, обвинили в пособничестве этой ненормальной.
   Питер продолжал приветливо улыбаться и кивать. По его лицу было не понять, все равно ему или на самом деле интересно.
   - Хорошие люди.
   - Вы с ними близко знакомы? - поинтересовался Андрей. Может, удастся выяснить что-нибудь интересное?
   - Да, это мои друзья. Я работаю с Глебом. Отличный человек. Большое сердце! А Кристина помогает моей жене. Моя жена - медсестра в госпитале, - с гордостью добавил он.
   - То есть как помогает? Помогает лечить?
   - Нет. Вытряхивает помощь у разных богатеньких семеек и приносит ее в детское отделение в госпиталь.
   - А Вы живете в Морсби?
   - Нет. Разве Глеб не сказал? Мы же все время живем на Львином острове, это недалеко, там наш клуб для аквалангистов. Просто сейчас Глеб сюда на пару дней приехал, по своим делам да и, видимо, из-за вашего приезда.
   - А его жена? Она тоже с вами на острове постоянно?
   Питер как-то странно посмотрел на Андрея, замявшись.
   - Нет. Она живет здесь, в Морсби.
   - То есть они живут раздельно?
   - У него там работа, у нее здесь дела, а там ей делать нечего. Такова жизнь! - Питер приподнял бутылку с пивом и выпил. Андрей переводил взгляд с Кристины на Глеба. Ничего себе жизнь - видеться только на выходные. Его Кира готова ехать за ним на край света, а тут...
   - Увидимся, - Питер подмигнул и отправился к Глебу. Андрей вновь остался один и на этот раз решительно направился к выходу. Оглядываясь по сторонам, он почти бегом дошел до ворот отеля, вздохнув с облегчением, войдя в здание. И хотя никто и не пытался преследовать его, его не покидало ощущение, что за ним все время наблюдают. Охранники у ворот переглянулись и улыбнулись, открывая ворота перед запыхавшимся гостя.
   - Все в порядке, сэр?
   - Да, спасибо.
  
   Закрыв на замок и цепочку дверь в номере, он разделся и улегся в кровать, включив телевизор, и незаметно задремал, устав от многочисленных размышлений. Разбудил его звонок среди ночи.
   - Не спишь?
   - Кто это?
   Спросонья он не мог не то что узнать голос, но и понять, где он вообще находится.
   - Это я, Кристина.
   - А, ну да.
   - Ты чего улизнул из "Пондо"?
   - Спать хотелось.
   - А я думала - обиделся опять. Ты такой обидчивый.
   - Ты звонишь извиниться?
   - Нет, - в трубке засеребрился смех. - Я просто... просто переживаю за тебя. Хочешь, я сейчас крабов принесу?
   - Сейчас?
   - Ага! Мне тут знакомый передал подарок от жены. Целых два огромных краба. Мы можем приготовить их. Тебе ведь понравилось сегодня в "Двойном счастье"?
   Андрей взглянул на часы. Час ночи. Она что, пьяна и бредит?
   - Кристина, какие крабы в час ночи?
   - Красивые такие крабы. Еще живые, шевелятся. Правда, я не умею их готовить. А ты? Ты умеешь? Чистить ты их точно не умеешь, в этом я убедилась!
   Она хихикала в трубку, как расшалившийся ребенок.
   - Кристина, час ночи!
   - Я распечатал фотографии. Это надо видеть! Хочешь посмотреть? На закуску к крабам?
   - Вы или пьяны или не смотрите на часы. А у меня завтра дел по горло. По вашей милости, между прочим. Так что спокойной ночи.
   - А что еще тебя вытаскивает из твоего панциря?
   - О чем Вы?
   - Вечером я вновь видела манекена. Где живой Ладынин? Потерялся по дороге из департамента иностранных дел?
   - Кристина, я уже спал! Думал, что-то срочное, Вы меня напугали.
   - А что может быть срочнее жизни?
   - Вам угрожают?
   - Мне? Нет. Это все игра. Твоя жизнь. Я говорю о твоей жизни. Оглянись вокруг. Впрочем, не сегодня. Сегодня выспись. Завтра я за тобой заеду. Покажу нечто любопытное.
   - Я завтра должен к юристам зайти.
   - Созвонимся.
   Гудки в трубке заменили прощание. Андрей покачал головой, как врач, столкнувшийся с неизвестным заболеванием. Симптомы налицо, а название и лечение неизвестны. Но самое ужасное, что заболевание, похоже, заразно. Он не мог объяснить, почему и что именно он ощущает, но мог совершенно точно сказать, что с ним творятся странные вещи. Внутренний протест, который вызывала в нем Кристина своим сумасбродством, имел далеко не монохромную окраску. Подспудное ощущение, что он во многом согласен с ее подходом к жизни и даже, о ужас!, в чем-то завидует ее внутренней свободе, не давало ему покоя. Сбивало с ног. Лишало сна.
   Юридическая контора, рекомендованная Глебом, располагалась поблизости от гостиницы. Девушка в регистратуре уверенно объясняла Андрею, что до нее рукой подать.
   - Вы можете прогуляться до туда, это метров сто вниз по холму. Пройдете мимом арт-салона, японского ресторана "Ичизен" и увидите здание "Мония Тауэр", как раз там они и сидят.
   - Я, пожалуй, возьму машину...
   - Да вам придется в объезд ехать, там одностороннее движение, в два раза больше времени потратите.
   Андрей явственно видел в ее глазах улыбку. Она, наверное, мысленно от души потешалась над боязливым иностранцем. Он вздохнул.
   - Ну, хорошо, пройдусь пешком. Нарисуйте мне на карте.
   - Извините, но у нас нет карты, мистер Ладынин. Я вам так, от руки нарисую.
   Офис оказался и впрямь недалеко. Шарахаясь от каждого прохожего поначалу, через метров пятьдесят Андрей почувствовал себя чуть увереннее, видя, что никому до него нет дела. Вдоль дороги сидели местные, с лоснящейся темной кожей и красными зубами, ставшими такими от постоянного жевания ореха бетель с горчицей и известью. Одеты они были по большей части грязно и неопрятно. Они разительно отличались от тех, кто работал в отелях и офисах. Сидящие вдоль улиц люди никуда не спешили, ничего не ждали, не попрошайничали, они просто болтали друг с другом и глазели на проходящую жизнь. Тот минимум, который они время от времени получали от случайного заработка, родственников или окружающей природы, вполне хватал им на жизнь. Они и бедными-то себя не считали. Раз есть что покушать, пусть даже раз в день, это уже хорошо. В одном из отчетов мирового банка Андрей как-то прочел историю о том, как во время представления доклада об уровне бедности в мире, в том числе и Папуа Новой Гвинее, двенадцатилетняя дочь одного из слушателей спросила докладчика:
   - А Вы правда считаете, что мы бедные?
   Докладчик смутился и не знал, что сказать. Но ее вопрос отразил суть менталитета папуасов - они не считали себя бедными, а потому в массе своей, за исключением небольшого процента, не стремились изменить свою жизнь.
   Уличные зеваки с любопытством разглядывали отутюженного Ладынина с папкой, зажатой подмышкой, торопливо направляющегося к юридической конторе. Андрей взмок и его волнистые волосы превратились в слипшиеся ниточки на лбу.
  
   - Ваш случай не совсем стандартный, здесь замешана политика.
   Тиффани Грин, грузная высокая австралийка с темными курчавыми волосами, навалилась на стол пышными грудями, обтянутыми белоснежной блузкой. Кофточка была явно тесна хозяйке и с трудом удерживалась в застегнутом состоянии, но миссис Грин это ничуть не смущало. Она выслушала проблему Кристаллинской, даже не делая никаких пометок.
   - Но Вы можете за это взяться? - Андрей покосился на фотографию на ее столе, где Тиффани была изображена рядом с бородачом местного вида и маленьким мальчиком со светлой кожей, но чертами лица мулата. Похоже, их союз являлся одним из тех редчайших случаев, когда австралийка вышла замуж за папуаса.
   - Я попробую. Принесите мне все документы, какие есть у вашей подопечной, касательно ее визы, въезда, продления визы и так далее. Все, что есть. Я использую свои связи, подниму архивные документы, мы выясним, было ли нарушение или вам нечего боятся. Но это займет время. Придется подождать. В этой стране ничего быстро не делается.
   - Сколько подождать?
   - Минимум неделю, а то и две. Я бы вам посоветовала пока забронировать билеты ну, скажем, на конец следующей недели плюс минус три дня, а там посмотрим.
   Она покачивала ногой в черных остроносых туфлях на высоком каблуке и разглядывала Ладынина с ног до головы.
   - Не так часто у нас тут туристы из ваших краев бывают.
   - Да я и не турист.
   - Я знаю. Кстати, я знаю и мужа вашей знакомой, Глеба. Хороший парень. Жаль, что...
   - Что?
   - Да так... Кристине надо отсюда уезжать, это вам правильно посоветовали. Ну, до свидания, господин Ладынин.
   Они попрощались и Андрей корил себя за ненастойчивое любопытство. Почему ей жаль Глеба? Что она знает? Похоже, знает она все и обо всех в этих краях. Наверняка, ее муж здешняя шишка. К таким людям стекается информация со всех уголков. Тиффани оставила не очень приятное впечатление, слишком уверенная в себе, напоминает танк, с такой не хотелось бы встретиться в неформальной обстановке. И таких лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Но, похоже, ей с ее связями будет легче всего раскопать информацию по Кристине.
   Войдя в номер, он опять увидел конверт, просунутый под дверь. На этот раз в нем оказались фотографии, сделанные в "Двойном счастье". Андрей свалился в кресло, закинув ноги на журнальный столик, и принялся разглядывать снимки. Изнурительное ощущение жары, неприятный осадок от встречи с Тиффани - все улетучилось. Он смотрел на себя и пытался определить, что же его так удивляет. С одной стороны, фото были очень забавные. Невозможно было смотреть на них без улыбки - перемазанный с ног до головы, сосредоточенный на щипцах для колки, с перекошенным от горького перца лицом, хохочущий с бутылкой воды... Это был он и не он. Таким он не помнил себя. Даже под действием алкоголя он не доходил до такой степени раскованности, как на этих снимках. Он подумал, что, пожалуй, не сможет показать эти фотографии Кире. Он даже представил себе, как поползут вверх ее тонко выщипанные брови и в глазах застынет немой вопрос: "Ты позволил себе так себя вести?". Да он ведь и не позволял специально! Все вышло само собой. Это все Кристина виновата со своим двойным счастьем и крабами. Безумие заразительно.
  
   Глава 16
  
   Она заехала за ним в полдень. На этот раз вся какая-то задумчивая, одета очень просто - клетчатая рубашка и джинсы, никаких украшений, полное отсутствие косметики.
   - Ну что, едем?
   - А куда?
   - А тебе не все равно? Приедем, увидишь.
   - Спасибо за фотографии.
   - За какие? А-а-а, эти... Не за что. Будет, что вспоминать унылыми вечерами.
   - Почему Вы так уверены, что мне грозят унылые вечера?
   - Нет? Не так? Опиши мне свой стандартный вечер.
   - Ну, обычный семейный вечер.
   - Ужин с женой, телевизор, газета и на боковую. Так?
   Андрей опять почувствовал нарастающее раздражение. И как ей так легко удавалось выводить его из себя? Почему он должен оправдываться перед ней за стиль своей жизни? Да, его вечера именно так и проходят, а что тут такого? Да, его и самого это ужасно раздражает и порой навевает смертельную тоску, но ведь так живут миллионы людей! Жизнь, как жизнь, не хуже, а во многом и лучше, чем у других. Почему она возомнила себя судьей его жизни, что она из себя вечно строит? Чем больше он распалялся, тем больше осознавал, что злиться не столько из-за ее слов, сколько из-за того, что и сам так думает, только не хочет себе в этом признаться. Сколько времени он подспудно чувствовал неудовлетворенность своей образом жизни, но не мог дать точного определения тому, что же является причиной. Надо было приехать за тридевять земель и встретить Кристину, что пласт за пластом вытаскивать все это наружу.
   - Молчишь...- многозначительно произнесла Кристина, словно вынося приговор. Она ехала мимо каких-то бараков на сваях, похожих на казармы. Судя по количеству людей, праздно сидящих вокруг бараков, в каждом из них жили не менее десяти-пятнадцати человек, а то и больше.
   - А чем ваши вечера отличаются от моих? - Андрей еле сдерживал невольную агрессию в голосе. - Разве что тем, что проводите их одна? Ведь Глеб, насколько я понял, живет в другом месте, на острове?
   - Доложили уже... Да, он бывает здесь только наездами. Но скучать мне не приходится. Я редко провожу их одна. И уж точно редко провожу их на диване перед телевизором.
  
   Она свернула с дороги, заехав в распахнутые ворота. Надписи над воротами не было. Судя по людям, неторопливо вышагивающим по территории, это была больница.
   - Приехали.
   - Куда?
   - Главный и единственный госпиталь Порта Морсби. Добро пожаловать в царство бедности и разрухи. Я здесь работаю.
   - Все таки работаете? У Вас же нет разрешения на эту работу?
   - А я бесплатно. Просто помогаю им, чем могу. Вот что, уважаемый Ладынин, - она остановилась на полпути к ближайшему зданию, задумавшись. - Проведу-ка я тебя для начала в общее приемное отделение. А то здесь, в специализированных, где я обычно ошиваюсь, ты можешь получить неправильное впечатление.
   Конечно, Андрей и раньше имел некоторое впечатление о клиниках в странах третьего мира. Видел по телевизору, читал в книгах и журналах. Здесь, проходя бесконечные коридоры, перешагивая через больных, покрытых мухами, невольным движением закрывая нос, он понял - ни одна передача или фотография не могут передать всей полноты впечатления. Спертый, удушливый воздух, до отказа наполненный запахами пота, гноя и медикаментов. Дети, кожа которых покрыта язвами, то ли от укусов, то ли от какой-то инфекции. Огромные детские глаза смотрели на проходящих людей безо всякого выражения. Впрочем, в них можно было прочесть кое-что - безмерную усталость. Неизвестно сколько они тут провели в ожидании помощи. Неизвестно, какой путь проделали их родители, пока дотащили их сюда, до этого единственного государственного госпиталя в округе, который мог оказать помощь за гроши. В частном госпитале прием стоил не меньше ста кина, что-то около тридцати американских долларов, здесь же, в госпитале, можно было увидеть врача всего за две кины, да и то не всегда заставляли платить.
   Матери этих детей занимали себя тем, что копошились в головах детей и друг друга - выискивали вшей. Были и взрослые больные, с травмами, переломами, и еще бог знает чем. Изможденные лица, лихорадочно блестящие глаза, пыльная одежда, прилипшая к потным телам... В этих узких коридорах все находились в одной куче. Время от времени пробегали люди в белых халатах. Они не обращали внимания на лежащих на полу больных. Он привыкли к этому зрелищу. Они торопились. И хотя успеть принять всех больных было все равно нереально, они делали, что могли.
   Кристина ничего не говорила. Она просто шла впереди Андрея, засунув руки в карманы брюк. Ее лицо не выражало ни отвращения, ни жалости. Оно было просто мрачным. Когда они, к великому облегчению, вышли на улицу, она остановилась и обернулась к нему.
   - Ну как?
   Ладынин хотел было ответить что-нибудь вразумительное, но, к своему ужасу, почувствовал непреодолимые позывы к рвоте. Он быстро отошел к ближайшим кустам с пышными розовыми цветами и его буквально вывернуло наизнанку.
   - Извините, - пробормотал он, покрывшись пунцовыми пятнами от смущения. Надо же так опозориться! Кристина протянула ему влажные салфетки.
   - Вижу, тебе там понравилось, - скривилась она. - А теперь я хочу показать тебе моих подопечных.
   Он откашлялся, утирая рот салфетками. Смотреть ей в глаза не хотелось.
   - Мне, пожалуй, хватит на сегодня впечатлений.
   - Не бойся. У меня у самой такая же реакция вначале была, потом привыкла. Но в детском отделении, куда мы сейчас отправимся, почище. Мы привели его в порядок.
   Они прошлись под палящим лучами солнца, пересекли почти всю территорию госпиталя. Посереди госпитального двора стояли в несколько рядов деревянные бараки. Оказалось, что в них живут некоторые сотрудники, те, что приехали из провинций и не имеют в Морсби жилья. Хоть условия были примитивными, это все равно устраивало сотрудников, так как плата за жилье в столице была непомерно высока.
   Андрей с Кристиной дошли до другого блока построек, где действительно было довольно чисто. Никакого ужасного запаха, никаких больных на полу. Их встретила девушка, кожа которой была настолько черной, что белый халат на ней казался светящимся.
   - Кристина!!! - радость в ее крике была искренней и нескрываемой. - Как поживаешь? Какие новости?
   - Пока никаких. Ожидаю, что на следующей неделе мы соберем нужную сумму.
   - Было бы хорошо. Помоги тебе Бог. Ты и так столько для нас сделала, не знаю даже, как тебя благодарить.
   Медсестра уважительно посмотрела на Ладынина, ожидая представления. Обычно Кристина приводила сюда потенциальных доноров. Этот тоже был похож на кого-то из таких.
   - Это мой соотечественник, Андрей. А это - сестра Рози.
   Рози с нескрываемым восхищением уставилась на Андрея.
   - Русский? Из самой России? Так далеко ехали?
   - Как и Кристина, - смущенно ответил он.
   - Ну, Кристи уже практически нашей стала. Она здесь так давно, что мы и не мыслим уже нас без нее. В этом отделении она иногда даже спит.
   Видя полное недоумение на лице Андрея, Рози пояснила.
   - Вы, видимо, не в курсе. Она не только выбивает для нас деньги и другую помощь. Она сама помогает нам с детишками. Помогает кормить, ухаживать. Некоторых ведь здесь оставляют надолго, родителям некогда ухаживать. А у нас рук катастрофически не хватает. Элементарно воды иногда некому поднести. Если бы не Кристи...
   - Ну ладно тебе, Рози. Хватит тут дифирамбы петь. Любой бы так поступил.
   - Нет, - уверенно покачала головой Рози. - Мало что ли я знаю иностранок, сидящих здесь и проводящих все время за чаепитием? Вымаливают зачислить их, как волонтеров, а сама только болтологией и занимаются. Девяносто девять процентов таких. А ты не такая. И нечего это скрывать.
   Кристина обняла Рози и прижалась к ней щекой. Андрей вспомнил собственную брезгливость к простым рукопожатиям с местными и ему стало на душе совершенно гадко. Гадко от самого себя. Откуда у него такое извращенное понятие о здешнем мире? Кто вбил ему в голову это мерзкое чистоплюйство? Неожиданно для себя, он вдруг горячо пожал руку медсестре.
   - Вы делаете благородное дело, Рози. Я восхищаюсь вами!
   Кристина и Рози уставились на него, недоумевая, что это с ним. Он смутился и отпустил руку Рози.
   - Да я, собственно, что... - хихикнула Рози. - Я просто свою работу делаю...
   Кристина не стала долго мучить Ладынина. Они быстро обошли детей, многие из которых радостно улыбались при виде нее, узнавали ее и тянулись обнять ее.
   - Этот ребенок переболел малярийным менингитом, думали - не вытянем его уже. Но он сильным оказался, молодец. Этот заболел как раз в тот момент, когда мать ушла от отца. Начались разборки, дележ детей, и он оказался никому не нужным, так как болел. По их законам дети остаются отцу, как рабочая сила для семьи в будущем. Но здесь семья отца не выплатила нужную сумму за мать при заключении брака, поэтому детей поделили. Сейчас вроде бы все вопросы решили и малыша, наконец, заберут в одну из семей. Он выздоровел и его теперь могут усыновить в клане. А вот этот, - она задержалась у постели одного из детишек, совершенно здорового на вид. Погладила его по голове, поправила одеяло. - Этот малыш болен СПИДом. Он тоже оказался никому не нужен в своей семье. Его мать умерла, а он - позор племени. Никто его не посещает, никому он не нужен. К нему боятся притронуться, его боятся даже навестить.
   - Но ведь здесь его не смогут держать вечно?
   - Не смогут. Его надо отправить в дом для ВИЧ инфицированных малюток. Но там пока нет мест. И нет денег создать дополнительные места. Так что пока он здесь. Он - мой особый подопечный.
   - Кристи готова тут каждого усыновить, - вставила Рози
   - Только законы не позволяют это сделать так просто. Столько волокиты. Да еще и повсеместно случаи, когда иностранцы усыновляли ребенка, а потом обнаруживались родственники малыша, заявляли, что в документах что-то не в порядке, что мать официально не отказывалась от него, и начинают требовать денег под угрозой, что иначе заставят вернуть ребенка обратно, даже если он им вовсе не нужен. Я знаю одну семью, которые прожили со своим усыновленным младенцем полгода, а потом их заставили вернуть его истиной родне. Представляешь? Привязаться, как к родному, и отдать. Ужас! Я бы не смогла пережить. Поэтому и не рискую. А без оформления усыновления - куда я их дену, если придется уехать?
   - Ты и здесь для них много делаешь, Кристи, - похлопала ее по плечу Рози. Видимо, этот разговор возникал уже много раз.
   Вскоре Кристина уже тянула Ладынина к машине, вновь нахмурившись своим мыслям.
   - Ты не против, если ко мне заедем? - она спросила, даже не глядя на него.
   - Н-нет. Кстати, мне тоже надо с тобой поговорить. Насчет твоих документов. Юристу надо собрать всю информацию по тебе.
   - Зачем?
   - А Глеб тебе разве не рассказал? Я же объяснил ему вчера...
   - Глеб? Нет. Я его после вчерашнего вечера не видела. Рано утром он уехал на свою базу для аквалангистов. Теперь приедет не раньше пятницы.
   "Вот чудаки эти Кристаллинские", в который раз подумал Андрей, "живут непонятной жизнью". Однако сосредоточится на этой мысли он не мог, вспомнил о делах. Он коротко объяснил Кристине зачем ему документы, проигнорировал ее усмешку, и замолчал. Хотел было продумать свой доклад Зелотову о текущем положении дел, но вместо этого всю дорогу он видел перед собой безмолвные в своих эмоциях глаза больных детей.
   Кристина жила в двухэтажном домике-коттедже. С ним был соединен стеной еще один, точно такой же домик. Территория была огорожена колючей проволокой, как и все более или менее нормальные дома в Морсби. У некоторых через проволоку был даже пущен электрический ток, чтобы отпугивать непрошеных гостей. Дом выглядел довольно простым, незатейливым по наружному и внутреннему дизайну. Все необходимое в доме было - скромная мебель, телевизор, вентиляторы вместо кондиционеров, светлая кухонька. Главным украшением дома служили артефактовские изделия местного производства. Многочисленные корзины, деревянные скульптуры, маски, ожерелья, чашки причудливой формы, вырезанные из дерева крокодилы и черепахи - все это стояло на полках, на полу, висело на стенах, словом - заполняло практически все свободное пространство.
   - Нравится? Я такая ненормальная - уже и места в доме нет, а я все покупаю, покупаю, не могу остановиться. Я просто влюблена в их изделия. И Глеб такой же - это наша с ним коллекция.
   - Как Вы все это собираетесь вывозить?
   - Не знаю. Не задумывалась. Глеб позаботится. Ему все равно придется контейнер арендовать, если что. И потом, я не собираюсь еще отсюда уезжать. - с вызовом произнесла она, у упор глядя Ладынину в глаза.
   Опять двадцать пять! Она как будто с Луны свалилась, и сама не ведает о своих проблемах.
   - А что Вы собираетесь делать? Садиться в тюрьму?
   - Никто меня не посадит. Не за что.
   - Уже, насколько я знаю, сажали.
   - Как задержали, так и отпустили.
   - Во второй раз может повезти меньше.
   - Это мои проблемы.
   - И мои тоже, раз я здесь.
   Кристина устало села в кресло. Помолчала, накручивая на палец локон своих янтарных волос. Потом встала и принесла воды в кувшине.
   - Так что там хочет юрист?
   "Это уже лучше", подумал Андрей, чувствуя себя победителем. Неужели она начала потихоньку понимать серьезность положения? Кристина терпеливо выслушала его назидательный монолог о необходимых документах и необходимости как можно скорее выехать из страны. Она даже принесла папку, где хранила копии всех писем по поводу ее виз и нахождения в стране.
   -Мы уже предоставляли все это, когда меня задержали. - голос ее звучал тихо, не свойственно ее обычной манере говорить. - Ничего другого у меня нет. Они не смогли тогда ни к чему придраться и отпустили. Ты же понимаешь, что все это - повод. Причина лежит совсем в другом.
   - Вы сами дергаете кота за хвост. И не кота даже, а льва, так как Вы здесь - маленькая пешка в большой игре. Вам не справиться с махиной коррумпированного механизма.
   - Наверное, ты прав. Но ведь ты видел сегодня этих детей... Ты запомнил их глаза? Ты увидел полную безнадежность в их взгляде? И это глаза детей, для которых надежда на счастье должна быть так же естественна, как желание жить, играть, веселиться. Сейчас я покажу тебе кое-что.
   Кристина уселась на полу, скрестив ноги по-турецки, вытащила из прямоугольной корзины из-под журнального столика увесистую папку, полную скрепленных страниц, стала перелистывать их, хмуря брови.
   - Скажи честно, тебе было жалко детей в больнице?
   Она не смотрела на него, сосредоточившись на сшитых в папке листах . Тени от лопастей вентилятора играли в причудливую игру на ее лице, обрамленном развевающимися волосами. Она была похожа на языческую богиню, переодевшуюся зачем-то в джинсы и рубашку. Глаза горели огнем тихой ярости. Ярость эта ощущалась даже во вздрагивании ее ноздрей.
   - Конечно, жалко. - Андрей пытался заглянуть в содержимое папки, но с его кресла ничего невозможно было разглядеть.
   - И мне жалко. И другим жалко. Всем жалко. Только одни жалеют и помогают, что хорошо, другие жалеют и ничего не делают, что тоже ничего, а третьи жалеют, громко жалеют - на страницах газет, с правительственных трибун, и при этом воруют предназначенные для этих детей деньги. Вот это ненавижу больше всего.
   Она помолчала, глядя в пустоту.
   - Жалость - она избирательна. Ты знал об этом? Одних нам жалко. А других в такой же ситуации - нет. Почему? Я не знаю. Почему мы готовы пожертвовать всем для чужих, а беды ближних порой игнорируем? Почему люди готовы обобрать своих же?
   - Кристина, это демагогия. Это было, есть и будет, потому что...
   - Потому что все закрывают на это глаза. Ты знаешь, как тратятся деньги из корзины гуманитарной помощи? Вот, полюбуйся. Здесь отчет о недавней миссии по оценке состояния госпиталя. Смех, да и только. Хоть плач от смеха или от горя. Потратились огромные деньги на приезд членов миссии, на их страховку, на их жилье, на их отдых, на их членство в яхт-клубе, в спортивном клубе (как же без этого!), на их визиты домой и так далее. Провели эти консультанты здесь несколько месяцев, с умным видом перебирали бумажки в госпитале. Потом написали отчет типа: "Госпиталь находится в ужасном состоянии. Срочно требуется дополнительная аппаратура, лекарства и ремонт". Врачи госпиталя с недоумением читают этот отчет, думая при этом, "А что такого нового, чего они сами не знают, открыли приезжие господа?". И не факт, что организация, пославшая миссию и затратив на нее несколько сот тысяч долларов, основываясь на отчете выделит помощь госпиталю. Может, и выделит мизер, а потом всем скажет: "А мы помогаем госпиталю!". И сумму помощи укажет совокупную с затратами на миссию. В газете появится именно эта сумма. А там кто уже будет разбираться, что на что пошло. А знаешь, почему эта нелепая миссия стала возможна? Потому что некоторые люди в правительстве до этого получили из этого же проекта огромную сумму денег на нужды клиники и потратили их на свои нужды. Руководители проекта не стали копаться. И те и другие в итоге обманули больных людей. Но если чужакам простительно, им никогда не было дело до папуасов, но свои-то, свои! Как они могут?
   Она говорила с такой страстью в голосе, словно речь шла о ее собственном ребенке, которого обманули, обокрали, лишили законного. Почему ее так трогали чужие проблемы? Почему она, женщина с другого континента, приехавшая сюда отдыхать, втягивается в дебри денег и власти, рискуя сломать свою хрупкую шею? Андрей не мог оторвать от нее взгляда, заворожено внимая буре эмоций, исторгавшейся из нее вулканической лавой. Казалось, эта кипящая лава сметет все на своем пути, и даже хрупкое тело самой Кристины.
   - Кристина, откуда у вас эти финансовые отчеты? Откуда фамилии?
   - Да так. Раскопала. Помогли друзья. Это будет бомба, когда я опубликую все материалы.
   - Это должны быть не простые друзья. Что же они помогают вам копать свою могилу? Они же понимают, что подставляют вас, снабжая подобной информацией. Почему эти друзья сами не публикуют это? Почему они используют Вас? Вас, у которой и так проблем полный рот.
   - Мне нужна эта информация. И скоро я добуду еще больше имен и то, куда ушли деньги госпиталя. Мне сказали, их еще можно вернуть. Можно заставить воров отдать деньги, пусть даже под другим, более благовидным предлогом. И пока я не закончу, пока не добьюсь шанса вернуть деньги для истинно нуждающихся, я отсюда не уеду. Я знаю, что это не изменит ситуацию в одно мгновение, но это послужит вкладом в общее недовольство. Маленький кирпичик, знаю. Но он нужен. И не притворяйся, что ты этого не понимаешь. Не такой уж ты пропащий человек. Уж я-то умею отличить истинного бюрократа от играющего в него.
   Она говорила и говорила. О политике, о бюрократии, о несправедливости. А Андрей в это время пытался разобраться в противоречии чувств, обуревавших его. Когда человек далек от подобных проблем, он запросто выказывает жалость к неимущим, соглашается с существованием мирового зла и необходимостью искоренения причин этого - человеческих слабостей, страсти к деньгам и власти, двойных стандартов и так далее. Но когда человек оказывается лицом к лицу ко всему этому, он чаще всего теряется и либо отступает в сторону, закрывая глаза и убеждая себя, что все равно в одиночку не справится, либо кидается в огонь, как Кристина, не задумываясь о правоте тех мудрецов, кто чувствует бесполезность пожара.
   Кристина была права. Андрей, как выяснилось, еще не успел зачерстветь намертво на своей работе. Нечто странное шевельнулось в его душе, подало слабый голос, но он не мог разобрать, что оно, это нечто, говорит. Мысли разума звучали куда громче. Он не мог прислушаться к тому, чего не понимал. Вспомнились их с Кирой разговоры на тему благотворительности. Кира в последнее время активно включилась работу различных благотворительных фондов, но нельзя не признать, что делалось это все по большей части из-за имиджа, потому что так надо, так требует ее статус, и остальные трепыхают там крылышками тоже по этой же причине. Вложил ли хоть кто-нибудь из них хоть часть своей души, своего сердца в это дело? Да, они привлекают деньги других организаций, но все это для галочки, никто из них, из этих жеманных, отлакированных дамочек с отменным маникюром и стрижкой по последней моде, и не подумает пожертвовать своей безопасностью ради других, ради справедливости, ради решения проблем, которые лично их никак не касаются...
   А может, он был не прав. Он судил по своей жене. И он ведь поддерживал ее в этом. Надо быть реалистом - вот был их девиз. И эта позиция очень удобно вписывалась в их жизнь. И семейную в том числе. Но если задуматься, а что такое реалист? Среднее между оптимистом и пессимистом? Хорошо осведомленный пессимист или оптимист? Переходная стадия? Философ, живущий сегодняшним днем и не пытающийся оценивать будущее? Каждый придумывает для себя удобную ему преамбулу жизни, действий, мыслей. У Кристины она своя. Неразумная, странная, недоступная для разложенного по полочкам мира Ладынина. Он хотел и не хотел постигать ее. Потому что для этого ему придется переосмысливать себя, переоценивать, а зачем? Вдруг ему не понравится, к чему он в итоге придет? Ему было и так удобно. В своем мире. В мире, где все понятно и просто.
  
   Глава 17
  
  
   Поездка на Львиный остров, местечко, где находился клуб, которым владел Глеб, оказалась, вопреки ожиданиям Андрея, очень занимательной. Когда Кристина пригласила его туда съездить вместе с ней, он как-то засомневался. Почему-то почувствовал дискомфорт. Но Кристина умела настаивать на своем. Ехать пришлось двумя видами транспорта. Сначала проехали около сорока минут на машине, оставили ее на крошечной пристани, откуда каждый полчаса отходила лодка. Лодка отвозила людей на остров Лолоату и Львиный остров, названный так потому, что по очертаниям своим напоминал гривастую голову льва. На обоих островах находились дома отдыхов и клубы аквалангистов и, несмотря на высокие цены, недостатка в туристах у них не было. Как рассказала Кристина, это были единственные места отдыха, куда можно добраться из Порта Морсби без самолета. Все остальные туристические места находились в провинциях, куда дорог еще не построили, а на корабле плыть слишком долго. При всем при этом, в стране оперирует лишь одна авиакомпания, и цены на билеты просто сумасшедшие.
   Провинции находились не так уж далеко друг от друга, и Андрея удивило отсутствие дорог между ними. Оказалось, что власти столицы боятся, что по отстроенным дорогам в город ринутся толпы жаждущих заработать людей из деревень, а Морсби не в состоянии приютить и накормить столько людей. И так по всему городу хибары нелегалов красуются, плодя нищету и болезни.
   От пристани они плыли на моторке еще около получаса, проезжая небольшие островки, населенные людьми. На одном из них находилась опытная база университета, остатки роскоши от колониальных времен, на другом - строился мини-завод по переработке местной нефти. Людей не было видно, хотя Кристина заверила, что все это функционирует.
   Паренек, управляющий лодкой, помог им снести вещи на берег и погрузил все на тележку. Тут же появился другой мальчишка, подхватил тележку и покатил ее к деревянному коттеджу, радостно улыбнувшись Кристине. На острове было тенисто и прохладно.
   - Ну, как тебе? - из домика около террасы с обеденными столами появился Глеб. - Ты бы видел, что тут было до нас! Песок, две пальмы и солнце! Мы и деревья сюда завезли, и коммуникации провели, теперь здесь - настоящий рай.
   Концы длинных шорт у него были темными от воды, в руках - блестящие пластиковые рыбки-наживки с острыми крючками в виде расходящихся лучей.
   - Простите за мой вид - уже успел залезть в воду, один болван уронил с пристани ключ от своей машины. Искали всей командой - хорошо, что у берега мелководье. У нас тут не так уж шикарно, но природа - на миллион долларов. Как добрались?
   - Нормально, - улыбнулась Кристина и поцеловала его в щеку. - Ты куда-то собираешься?
   - Рыбный сезон, дорогая. Хотите поехать?
   Кристина с Андреем переглянулись.
   - Я не большой любитель, - пожала плечами Кристина, - но если тебе любопытно, то можем съездить.
   - Наставать не буду, но все же порекомендую. Это совсем не та ловля, когда сидишь на берегу речки и, кормя комаров, сонно ждешь, когда клюнет. Это ловля на скорости, только так можно поймать крупную рыбу. Навигаторы сказали, что сейчас здесь плавают большущие марлины и дельфиновая рыба, за ними мы и выезжаем. Так что, - Глеб тряхнул связкой наживок, - едете?
  
   Андрей занимался рыбной ловлей только раза три в своей жизни, и то при таких обстоятельствах, что запомнились больше шашлыки на природе и водочка для разогрева, чем сам процесс рыболовства. Послушно дав Кристине обмазать себя с ног до головы кремом от загара, он молча наблюдал за приготовлениями. Мощные удочки со спиннингом, целая коробка рыбок-наживок, переливающихся на солнце всеми цветами радуги, коробки с колотым льдом.
   - Я сама не специалист, - по ходу дела пыталась объяснить Кристина, попивая ледяную кока-колу, - но буду разъяснять, что могу. Этих, - махнула она в стороны Глеба и двух его помощников, - лучше не трогать. Они, когда увлечены, совсем ничего не слышат вокруг. Вот это вот - для крепления удочек. В руках их не удержишь, особенно, когда рыба крупная попадается. Тут еще есть пояс с креплением для удочки, его надевают на себя, когда тянут рыбу. Это целое искусство. Кто кого обманет. Лодка мчится на огромной скорости, наживка плещется на леске вслед за лодкой. Сначала рыбина видит наживку в воде, выплывает на поверхность воды, приглядывается. Леску отпускают чуть ли не на всю длину, чтобы лодка не спугнула рыбу. Если рыба захватывает наживку, то сразу тянуть нельзя - она соскочит. Надо дать ей время заглотить крючки поглубже, и тогда осторожно, не торопясь, начать притягивать ее. А уже когда притянул к лодке, тогда тащить быстро и крепко, и бить по голове, чтобы не трепыхалась.
   Сама Кристина никогда рыбу не ловила, но наблюдала довольно часто. Рыбная ловля на скорости была здесь самым любимым видом спорта. Соревнования устраивались чуть ли не каждый месяц и готовились к ним обладатели яхт очень серьезно. Да и вне соревнований в хорошую погоду на море можно было увидеть множество лодок, мчащихся на бешенной скорости по лазурной поверхности с леской позади.
   Набрав запасы воды, пива и еды, Глеб отчалил, по ходу дав Андрею несколько кратких объяснений, что к чему. Его друг, чернокожий паренек Тутай, напряженно всматривался в море.
   - Тутай знает, куда плыть, - пояснил Глеб. - Он чует рыбу и без эхолокатора.
   Солнце в этот день было просто ослепительным и очень жарким. Даже под слоем солнцезащитного крема Андрей ощущал жжение кожи. Около двух часов они просто бороздили по волнам, без особого успеха. Потом Тутай привстал, вглядываясь в даль.
   - Там, видишь, - протянул он руку в сторону горизонта. - Птицы кружат.
   Глеб кивнул и направил лодку в сторону птиц.
   - Значит, там мелкая рыбешка на поверхности, - бросил он через плечо, - а где мелкая рыбешка, там и крупная рыба кормится. Еще иногда видно, как местные рыбаки на своих банановых лодках рыбачат. Тоже верный признак - они каким-то образом умеют общаться с природой и знают, где есть рыба. Мы же просто пользуемся этим и тоже плывем вслед за ними.
   Еще через час Глеб и Тутай оживились. К этому времени Андрей уже окончательно испекся, и даже ледяное пиво нисколечко не помогало. Кристина спокойно сидела, надев кепку с длинным козырьком, и читала книгу. Заметив, что Глеб всполошился, она тоже встала.
   - Что, идет?
   - Похоже на то, леска приспущена, сейчас проверим.
   - Хочешь попробовать? - Кристина обернулась к Андрею, которому уже все было все равно от нескончаемой жары.
   - Нет, я ничего в этом не понимаю.
   - Вот и научишься! - с энтузиазмом воскликнул Глеб. - Давай, хоть одну поймай! Будет твой первый улов, когда еще такая возможность выпадет!
   Андрей, проклинавший все на свете, а особенно решение поехать с ними, не знал, как отвертеться. Упасть лицом в грязь не хотелось, а другого он ничего и не ждал, так как совершенно не имел опыта. Кристина, словно догадываясь о его внутренней борьбе, с усмешкой смотрела на его мучения.
   - Что надо делать? - выдавил из себя Ладынин, пошатываясь, он уже пытался пробраться по лодке к удочкам на задней части лодки.
   - Так, слушай внимательно и, главное, делай то, что тебе говорят, - голос Глеба утратил всякую шутливость и звучал так серьезно, словно речь шла о самом важном в жизни деле. - Сейчас я привяжу к тебе пояс с креплением для удочки, чтобы тебе держать было легче и руку не повредило. Тяни на себя леску, только очень осторожно. Тяни -отпускай, тяни- отпускай, обмани рыбу, понял? Если почувствуешь, что рыба клюнула, тут же ослабь спиннинг, иначе порвешь леску и потеряешь рыбу.
   Андрей, обливаясь потом, осторожно потянул. Почувствовав сопротивление, он отпустил, потом повторил. Мысль, что на конце этой длиннющей лески сидит большая рыба, неожиданно возбудила его, наполнив азартом. Вскоре конец лески приблизился настолько, что можно было четко увидеть, что она не пустая.
   - Тяни, тяни! Осторожно! - кричал Глеб, возбужденный не меньше Андрея, - не дай ей соскользнуть!
   Внезапно рыба буквально выпрыгнула из воды перед самой лодкой - это был длинноносый марлин, переливающийся серебристой чешуей на солнце. Брызги осели солеными каплями на лицах наблюдавших.
   - Ты видел! - завопил Тутай. - Килограмм на тридцать точно будет!
   - Тяни! Не тяни, ослабь, а то леску порвешь! Теперь тяни!
   Андрей оглох от криков, совершенно растерявшись, что же ему делать. Тянуть становилось тяжелее и тяжелее, рыбина со всей своей мощью билась, пытаясь соскочить. Наконец общими усилиями удалось дотащить ее до лодочной кормы, но из-за того, что она сильно дергалась, втащить на борт ее никак не удавалось.
   - Не ослабляй, держи удочку крепко, - орал Глеб, видя, что взмокший Андрей еле удерживает в руках удочку, ходуном ходившую в его руках. Если бы не пояс с креплением, он ни за что бы не удержал ее. Рыба была уже у самого борта.
   - Теперь остановись, подожди!
   Тутай перегнулся и зацепил рыбу огромным крюком. Глеб помог тему втащить ее на борт. Рыба продолжала биться на полу лодки, казалось, еще чуть-чуть - и она выпрыгнет обратно в море.
   - Перережь ее жабры, - Глеб протянул Андрею нож, блеснувший безупречным острием.
   Андрей с ужасом смотрел на огромную по его понятиям рыбу, глядевшую на него злым взглядом круглых немигающих глаз. Из ее бока, на том месте, где зацепило крюком, лилась кровь. Андрея замутило, руки дрожали от перенапряжения. Рыба отчаянно била хвостом.
   - Да режь же, мать твою! - заорал опять Глеб, шлепнув его по спине.
   Андрей отшатнулся и замотал головой.
   - Не могу.
   Глеб быстрым движением перерезал жабры и рыба замерла.
   - Рыбак, как и любой охотник, знает правило - нельзя мучить свой трофей. Если ты уже поймал ее - не давай ей мучаться, убей. Если конечно не собираешься отпустить ее обратно в море.
   - Вот и надо было отпустить, - вставила Кристина, все это время молчавшая и не вмешивающаяся в общую суматоху.
   - В следующий раз, - Тутай с трудом скрыл презрение во взгляде. Таким слабонервным не место на рыбацкой лодке.
   - Да ладно тебе, - добродушно улыбнулся Глеб. - Ну что, поздравляем с первым уловом?
   - Новичкам везет, - засмеялся Андрей, с восхищением глядя на большого марлина.
   Напряжение спало и восторг от улова заменил все остальные ощущения. Он своими руками поймал такую огромную рыбу! Просто не верилось. Он был готов ездить еще пять часов ради этого ощущения. Теперь ясно, откуда у любителей рыбной ловли этот азарт и терпение. И жара, и усталость и жажда - все меркло перед чувством восторга.
   - Давай-ка, сфотографирую тебя, а то друзья не поверят, что тебе так повезло. Сядь рядом, чтобы были видно размеры рыбы.
   Потом Тутай разрезал рыбу на несколько больших кусков и запихнул их в ящик со льдом.
   - Ну что, попытаем еще удачи? - спросил Глеб Кристину.
   - Как хочешь, нам главное вернуться до темноты.
   - Хочешь сегодня же обратно? Переночуйте уж, завтра утром поедете. Пожарим рыбу на гриле, надо ведь отпраздновать первый улов нашего гостя.
   Они бороздили просторы океана еще несколько часов, но так ничего больше не поймали. К вечеру они вернулись, уставшие, но довольные, особенно Андрей. Глеб передал рыбу женщинам на берегу, поручив им разделать ее и замариновать для гриля. Было уже около восьми вечера, когда они, наконец, смогли попробовать свой трофей. Мясо марлина оказалось нежным и бархатным на вкус, такое же, как и вечер, окутавший их теплой темнотой вперемешку с морским бризом. Народу собралось много, Глеб пригласил чуть ли не весь персонал гостиницы и своих друзей из туристов, остановившихся там.
   Они расположились на террасе, неторопливо попивая пиво и наслаждаясь спокойным вечером. Андрей и не заметил, как Кристина опять завела разговор том, чем кто занимается и начала подшучивать над Андреем и его "мимозностью", как она называла его манеру жить. Андрей, смертельно уставший, еле языком ворочал, и не намеревался вступать в бесконечный и бесполезный спор. Однако Кристина не унималась.
   - Неужели планируешь так и прожить свою жизнь? Это же ужасно скучно! Один сегодняшний день добавил тебе больше ощущений и адреналина, чем весь прошедший год
   -Откуда тебе знать? - вяло отозвался он, в душе, однако, соглашаясь с ее словами. Сильных эмоций и ощущений в его жизни явно недоставало.
   - Я просто абсолютно в этом уверена.
   - В чем еще ты уверена?
   Кристина задумчиво посмотрела на него своим неподражаемым взглядом.
   - В том, что однажды тебе захочется изменить все и вся вокруг, а иначе захлебнешься в болоте, которое на самом деле тебе не по нутру.
   - Ты считаешь, что я ничего так и не добьюсь на своем поприще?
   - Почему, - сигарета дымилась между ее тонкими пальцами, завораживая, как при гипнозе. - добьешься. В каком-то смысле. Если ты считаешь это достижением.
   - А что ты считаешь достижением?
   - А ты?
   - Добиться признания. Уважения. Получить статус, когда сможешь что-то решать. Когда сможешь влиять на ход событий и менять их.
   - Не смеши. Спроси любого дворника, что он считает - его или твоя нынешняя позиция более влиятельная? В смысле кто может больше решать, влиять на что-то?
   Андрей молчал.
   - То-то. Да он скажет, что сдохнет за твое положение и перспективы, за твои возможности и прочую ерунду.
   - И что? - с вызовом спросил Андрей. - Ты считаешь, что дворник и я добились в жизни равноценных вещей?
   - Нет, я не об этом. Просто теперь спроси себя - чем твое нынешнее положение более влиятельное, чем у дворника? Что ты можешь изменить? Что ты вообще можешь без указки сверху? По-моему, ты и шагу без их разрешения ступить не сможешь.
   - Ты не права. Вот здесь я ведь самостоятельно действую. Хотя ты этого не ценишь...
   - Не смеши. Каждый твой шаг контролируется и докладывается начальству. Да если смотреть правде в глаза, то у того же дворника больше свободы, чем у тебя. Он ограничен только территорией двора. А что и как ему делать на этой территории - его личное дело. Даже если он уберет соседние дворы, ему только спасибо скажут. А ты? Представь, ты заедешь на соседний остров, чтобы решить чью-то проблему без ведома начальства? Что будет? По-баш-ке. А может и того хуже. Ход мыслей ясен?
   Как всегда в их споре, Кристина находила такие аругменты, что Андрей чувствовал себя дитем, обладающим недостаточным запасом слов, чтобы выразить свою мысль.
   - Ты все утрируешь, - попытался парировать он, - Ты все искажаешь. Судишь только со своей колокольни. Строишь воздушные замки, спасаешь непонятно кого и неизвестно ради чего, и считаешь, что правильно живешь только ты. А остальные, по-твоему, просто засранцы без головы. Достали уже твои придирки!
   - О, как мы заговорили! - усмехнулась Кристина, с любопытством заглянув ему в глаза. - Достала, говоришь? Это хорошо. Наконец-то слышу живые слова.
   - Ты только это и услышала из всего сказанного?
   - Нет. Еще кое-что, не глухая. На что я тебе отвечу одно - я свободна, а ты нет. Вот в чем разница. Бинго!
   Андрей наклонился к ней и, сам не зная почему, схватил ее за обе руки.
   - А давай заключим пари? Найдем друг друга через года три и узнаем, кто чем занимается. И кто что держит в руках. И я тебе докажу, что к тому времени смогу сделать гораздо больше, чем ты. Ты так и останешься в положении, когда сможешь накормить пару-тройку больных детей, а я...
   - А что ты? - вяло спросила она, скептически улыбаясь.
   - А я смогу привлекать фонды для целых больниц, если не целых стран!
   Чем больше распалялся Андрей о своих планах и возможностях, тем откровеннее зевала Кристина. Вскоре она и вовсе развернула стул к морю и стала сосредоточенно выпускать кольца дыма в темноту ночи.
   - Тебе неинтересно? - осекся Андрей с раздражением. - Тебе интересны только твои слова, да? Только твои планы? С тобой невозможно разговаривать. Все. Закончили.
   - Да брось. Чего ты злишься? - она слегка развернулась к нему. Полутени играли на ее лице, глаза отражали неяркий свет. - Просто не хотела прерывать твой страстный монолог. Если тебе так хочется, я с удовольствием приму пари. Найдем друг друга через три года, поглядим. Только вот критерии у нас с тобой разные. То, что я считаю достоинством и свободой действий, для тебя - пшик, а то, к чему ты стремишься - для меня лишь более удобная форма неволи. Так как будем оценивать и сравнивать?
   - Разберемся, как. - буркнул Андрей. - Ладно, я пошел спать. Темнеет уже.
   - Проводить?
   - Не надо, дойду сам.
   Андрей направился к своей комнате, чувствуя спиной ее насмешливый взгляд.
   - Зачем ты его постоянно дразнишь? - тихо спросил Глеб, когда Андрей отошел на приличное расстояние.
   - Хочу помочь, - отозвалась так же тихо Кристина, глядя вслед Ладынину.
   - Он живет, как умеет. Чего ты от него хочешь?
   - Хочу, чтобы жил не как умеет, а как хочет. А хочет он другого. Разве ты не видишь, он закован в свои принципы, словно в цепи, они управляют им, а не он ими. Это неправильно. Он другой.
   - Я смотрю, он серьезно заинтересовал тебя. Смотри, не увлекись, девочка моя.
   - Не знаю, - Кристина задумчиво крутила сигарету в руках, не замечая, что огонек подобрался совсем близко к фильтру. - Что-то в нем есть... Что-то такое, необъяснимое. Как будто родственника встретила, только он этого не понимает.
   - Похоже, что ты влюбляешься...
   - Я? - она засмеялась, но несколько нервно. - Да что ты, Глеб. Мы же с разных планет. Какая может быть любовь?
   - А как же насчет "встретила родственника"?
   - Ой, не знаю я. Ты меня запутал.
   - Еще раз предупреждаю - будь осторожна. Я же вижу твои глаза...
   В этот момент к террасе приблизилась компания аквалангистов, только что вернувшихся с плавания.
   - Даниель, давай сюда! - крикнул Глеб. - У нас тут классный улов и отличное пиво.
   - Уже иду, - откликнулся один и аквалангистов. - Я привез с собой кое-что получше пива!
   Андрей, услышав крик Глеба, ускорил шаг. Пусть напиваются без него. После такого дня он буквально валился с ног. В номере задернул шторы и улегся на кровать. Он думал о Кире и Кристине. Какие же они разные. Кира всегда старалась поддержать его, она жила его устремлениями, разделяла их, верила в него. Она помогала строить базу для будущего. А эта девчонка, сама висящая между небом и землей, в полной неопределенности, смеет смеяться над всем тем, к чему он стремится. Предательски заныло в сердце. Он стремится? Или кто-то стремится за него? Господи, откуда такие мысли? Он вытер пот со лба. Почему здесь нет кондиционеров? И вообще, зачем она притащила его сюда, если ничего, кроме насмешек, он у нее не вызывает. Глухое раздражение против Кристины поднялось и тут же исчезло, уступив место ощущению, объяснить словами которое он еще не мог. Рубашка на спине взмокла. Он включил воду в кране и жадно подставил голову прямо под холодную струю. Что за ерунда с ним творится? Она притягивала и отталкивала его, злила и восхищала, сводила с ума. А сходить с ума вовсе не входило в его планы.
   За завтраком он узнал, что вчера народ повеселился на славу. Кристина все смеялась над хватившим лишку Даниелем, уверяя Андрея, что он пропустил самое интересное. Андрею вовсе не хотелось обсуждать чью-то пьянку. Он все еще дулся на Кристину за ее насмешки.
   - Когда мы едем? - спросил он ее.
   - Знаешь, должна тебя огорчить, или обрадовать, - как ни в чем ни бывало произнесла она, - но с тобой я сегодня не поеду. Появилось одно дельце, я должна его закончить.
   - Дело? Здесь?
   - Да, так вышло. Я сама не ожидала. Извини. Ты ведь не обидишься? Питер довезет тебя до гостиницы, ему все равно надо в центр.
   - Когда он едет?
   - Через полчаса.
   - Пойду, попрощаюсь с Глебом.
   - Ты его не найдешь. Они с Тутаем уже выехали в море с утра пораньше. Передавал тебе привет.
   - Ему тоже, - буркнул Андрей и отправился в номер собирать вещи. Вполне в духе Кристины. Затащить его сюда, а потом заявить, что обратно он поедет без нее. Что за дело могло появиться у нее? Краем уха он слышал, как она все выспрашивала о Даниеле. Чем он так ее заинтересовал? Кристина явно была чем-то возбуждена. Она напоминала охотника, учуявшего добычу. Казалось, она потеряла интерес ко всему окружающему, сосредоточившись на чем-то чрезвычайно интересном для нее. Ждать и выяснять, что же так ее зацепило, времени не было. У него были назначены встречи на сегодня, необходимо попасть в город как можно скорее.
   Она не вышла его провожать. Питер и его сын, который каждое утро спешил в школу в Порту Морсби, поторопили Андрея - лодка не могла ждать.
  
  
   Глава 18
  
   На несколько дней Кристина исчезла. Андрей передал Тиффани необходимые документы и забронировал билеты для Кристины и для себя. Если все сложится удачно, выезд их планировался через восемь дней. Сообщил Гилберту из департамента, что вывезет Кристаллинскую через неделю.
   - Очень хорошо, господин Ладыдин, очень хорошо! Мы полностью согласны с вашими действиями. - улыбчивым голосом поддержал его Гилберт. - Передайте своему правительству наше глубокое почтение. Я слышал, сейчас в Канберре большая делегация вашего правительства, не так ли?
   - Да, да, важный конгресс, - Андрей понял, что фигура Кристины, как карта в игре между властями, не секрет ни для кого. Гилберт не спроста спросил про конгресс. Они знают, что Россия заинтересована в тихом урегулировании любых конфликтов в регионе на данный момент.
   Через пару дней в семь утра его разбудил телефонный звонок.
   - Андрей, собирайся, выезжаем через полчаса.
   - Кристина?
   - Да, да, я, собирайся. На одном из островов извержение вулкана. Людей надо эвакуировать, а власти не могут выбить разрешение у клана, владеющего землей по соседству, на разбивку лагеря для пострадавших.
   - А мы тут при чем? Зачем мне ехать?
   Она замолчала. Вопрос явно поставил ее в тупик.
   - Разве тебе не интересно? Разве тебя не волнует, что несколько тысяч людей могут погибнуть из-за бюрократических проволочек? Тебе ведь все равно делать сейчас нечего, поехали, поможешь в переговорах. Хотя бы как обозреватель переговоров. Скажем, что представитель международных обозревателей. Это должно подействовать. Никто не станет разбираться, кто ты на самом деле.
   - Кристина, это будет превышением моих полномочий. Я не могу пойти на это. Это Вы - вольная птица, можете делать и говорить, что хотите. А я здесь - официальное лицо с конкретной миссией.
   - Ты хочешь сказать, что ты - не вольная птица? Ты не можешь делать то, что правильно в данный момент? Если бы ты сделал это, то хотя бы окупил, морально, я имею в виду, затраты нашей страны на твою поездку.
   - Я окуплю их, когда вывезу Вас отсюда. И Вам бы, в вашем положении, я бы тоже не советовал соваться в проблемы властей и местных кланов. Или опять собираете материал?
   - Ты меня не слышишь совсем...
   Она вздохнула и положила трубку. Андрей поджал губы и сжал кулаки. Не слышит. Да все он прекрасно слышит! Но он не может, не может, как она, бросаться в первый попавшийся конфликт сломя голову, не может перешагивать рамки своих полномочий, не может! И как она этого не хочет понять? Она не хочет понять, что они просто живут в разных системах измерения. Она смеется над его скованностью. Да, он связан по рукам и ногам, но ведь не он один так живет. Скорее, таких, как она, единицы. Она, наверное, обиделась. И это вместо благодарности за его попытки спасти ее шкуру. Ну что же, в конце концов, он делает свою работу, а не услугу лично ей оказывает.
   Еще дня три она не звонила. Он следил по газетным статьям о событиях вокруг вулкана. Вроде бы временно добились согласия местного клана. Но только на очень короткий срок. Государство владело лишь пятью процентами земли в ПНГ, остальное являлось частной собственностью местных племен. Это постоянно служило камнем преткновения. То воду отключали те, на чьей территории находился водный резервуар, снабжающий весь город питьевой водой, то школу закрывали из-за межплеменных разборок. Мальчик, сорвавший кокос на территории соседнего племени, не мог ходить в школу, построенную государством на земле того же племени, пока семья мальчика не выплатит компенсацию. А забежавшая на соседскую территорию свинья могла послужить поводом для многонедельной войны. Таковы были местные порядки.
   Андрей уже начал нервничать. Скоро им улетать, а эта ненормальная уехала черт знает куда. Тиффани держала его в курсе дела. По ее словам, пока они не находили в документах никаких ляпов и нарушений существующего законодательства.
   - Но хочу вас предупредить, мистер Ладынин, что вокруг нее происходит непонятное движение. Темная история, в общем. Вы уже забронировали билеты?
   - Да.
   - Очень хорошо. Не оттягивайте с отъездом.
   - А что именно Вы слышали?
   - Я не могу вам сказать. Но послушайтесь моего совета.
  
   Он позвонил Глебу.
   - Где ваша жена?
   - Разве не в Морсби?
   - Нет, насколько я знаю. Ей скоро уезжать, а ее нет. Что за безответственность, Вы можете мне объяснить?
   На том конце провода послышался вздох.
   - Постараюсь найти ее. А она знает, что ей скоро уезжать?
   - Знает.
   - И согласна уехать?
   - Это уже меня не волнует. Ей надо уехать. И все. Мне надоело бегать по ее делам в то время, как ее саму это совершенно не волнует.
   - Я понял, Андрей. Сделаю, что смогу.
  
   Глеб ее не нашел. Прошло еще два дня и Андрею пришлось просить разрешения у Зелотова на отсрочку отъезда. Тот был явно недоволен. Сказал, что перезвонит. Когда перезвонил, сказал, что отсрочка возможна максимум на неделю. Он ничего не объяснил Ладынину, но интонации его Андрею не понравились. Было тут что-то еще, кроме обычного недовольства начальника своим подчиненным.
   - Как идут дела на конгрессе? - спросил его Андрей.
   - Как и планировали, - сухо отозвался Зелотов. - Ты лучше на своих делах концентрируйся. Ну, до свидания. Держи меня в курсе.
  
   Еще через три дня ожидания в состоянии тихой ярости и достигающего пика беспокойства Андрею позвонил Гилберт.
   - Господин Ладынин, думаю, нам надо будет проехать в одно место. У вашей протеже неприятности.
   Гилберт заехал за Андреем на своей машине. Глаза его бегали, он явно нервничал.
   - Что случилось?
   Андрей и сам не предполагал, что его настолько заденет все это. Его возбужденный мозг уже представил самые ужасные картины - убийство, изнасилование, несчастный случай, что угодно. Сердце колотилось, несмотря на попытки Ладынина держать себя в руках. Господи, ну во что, во что еще она вляпалась, эта безумная девочка? Отчаянная птичка, не жалеющая своих крылышек? Ну когда она начнет думать о себе, а не об иллюзорном спасении человеческих судеб?
  
   - Она в Бомане.
   - Где?
   - В Бомане. В тюрьме.
   - За что? Как она там могла оказаться без суда и следствия?
   - Как раз ожидает суд и следствие. - Гилберт сочувственно посмотрел на бледного Ладынина. - Сделаю, что смогу. Думаю, ее туда кто-то посадил просто за компанию с остальными. Они не станут ее задерживать.
   - Мне надо позвонить юристу. Откуда я могу позвонить?
   Гилберт протянул свой сотов[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]мобильн[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]ый.
   Тиффани не стала задавать лишних вопросов и сказала, что сейчас же приедет в Боману. Андрей был благодарен ей за то, что она так мгновенно отреагировала.
   Камеры, небольшие, прилепленные друг к другу клетушки, казались безразмерными, так как вмещали в себя огромное количество женщин. Запах пота и грязи, темные помещения, сидящие на полу женщины... У большинства из них лица были скорее покорными, чем озлобленными. Условия их содержания были настолько ужасными, что Андрей, как и тогда, в госпитале, почувствовал прилив тошноты. На этот раз он сдержался, молясь про себя, чтобы поскорее выбраться отсюда и увезти Кристину. Представить, что она находится где-то среди этих женщин, на грязном полу, было просто невыносимо. Гилберт оставил Андрея ждать в помещении для свиданий и отправился искать ответственного. Вскоре туда подъехала Тиффани. Она не стала тратить время на разговоры с Андреем и отправилась вслед за Гилбертом к начальству тюрьмы.
   Через минут пятнадцать в комнате ожиданий появились и Гилберт с Тиффани и местный полицейский. Они что-то оживленно обсуждали на местном языке, пиджине, Тиффани эмоционально размахивала руками, смотря с высоты своего немаленького роста на коротышку полицейского. У того лоснилось лицо и подмышками проступили пятна пота, полные губы то складывались в трубочку, и он качал головой, то расплывались в широкой улыбке. Он разводил руками и пытался что-то объяснить, ища поддержки у Гилберта, но тот молчал, внимательно слушая доводы Тиффани. Наконец, они остановили поток объяснений и все повернулись к Ладынину.
   - Капитан Ламо, - представился коротышка, и тут же отступил в сторону, словно не желал вновь вдаваться в объяснения.
   - Сейчас приведут мадам Кристаллинскую. Так? - Тиффани грозно повернулась к коротышке и тот, еще раз безрезультатно взглянув на молчащего Гилберта, вышел из комнаты.
   - Что произошло?
   - Ошибка. - у Тиффани раздувались ноздри и вообще она походила на разъяренную лошадку. - Полный беспредел.
   - Но ваша подопечная действительно оказалась соучастницей незаконной процедуры. Так что полной ошибкой это назвать нельзя. Полицейские действовали в рамках закона.
   - Какие еще рамки? Так можно кого угодно обвинить!
   - Тиффани, скажете Вы, наконец, что произошло? - Андрей еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик.
   - Одной девушке сделали аборт в центральном госпитале. А Кристина оказалась ее сопровождающей.
   - И что? Ничего не понимаю... За это сажают в тюрьму?
   - В нашей стране аборт - нелегален. Это преступление. Кристину посчитали соучастницей преступления.
   - Абсурд! - прервала Гилберта Тиффани. - Она не делала аборт своими руками, она не настаивала на аборте, не склоняла к нему девушку, не заставляла врачей. И к тому же, мистер Гилберт, Вы и без меня знаете, что в Папуа закон об абортах унаследован от законодательства Англии девятнадцатого века. И с тех пор любой врач найдет, как обосновать аборт в качестве меры, сохраняющей жизнь пациента. И как в данном случае думали, что смогут доказать что-либо, я вообще не понимаю.
   Гилберт пожал плечами. По нему не было понятно, на чьей стороне он находился. Ругать законы собственной страны он не собирался, тем более в присутствии иностранцев, признать правоту действий тоже не мог. Тиффани Грин была права, в случаях с абортами трудно что-либо доказать. Любой медик давно изучил все ходы-выходы, так как аборты делали направо и налево, и никого за это не сажали.
   Кристина появилась в сопровождении коротышки. Спутанные от липкой жары волосы, бледное, худое лицо, синяки под глазами, взгляд, опущенный в землю. Ее было не узнать. Следов насилия вроде бы не было, но она явно была напугана, причем сильно напугана. Она не смотрела ни кого, даже на Ладынина. Потрясение, казалось, завладело всем ее существом. При виде этого тихого несчастья у Андрея похолодело все внутри. Он не знал, как себя вести. Да и остальные тоже. Первой пришла в себя Тиффани. Она подошла к Кристине и прижала к себе.
   - Ну, все, все. Все уже позади. Ты можешь расслабиться. Все позади. Ты выходишь отсюда. Тебе ничего не грозит. Ты в безопасности. Слышишь меня?
   Кристина безучастно кивнула, не произнеся ни слова.
   Андрея словно парализовало. Ему хотелось обнять ее, придать к себе, утешить, защитить. Но вместо того, чтобы сказать что-нибудь, произнести хоть какие-то слова утешения и поддержки, он стоял, как истукан, во все глаза глядя на женщину, которая еще несколько дней назад смеялась над любой опасностью и убивала своей бесшабашностью и оптимизмом.
   - Мы, мы выразим протест, - выдавил он, наконец, из себя, обращаясь к Гилберту. - Если ее действительно задержали незаконно, мы напишем ноту протеста.
   - Право ваше. Мы можем принести свои извинения. Но только если докажут, что действия полиции были незаконны. Потребуется время для расследования данного случая, вы же понимаете. Процедура имеет свою последовательность.
   Тиффани открыла было рот, чтобы возразить, но потом передумала, поджав губы. Она выпустила Кристину из своих объятий и повернулась к Ладынину.
   - Вас подвезти? Я как раз еду в сторону центра города. Думаю, нам по дороге.
   Ее интонации не оставляли сомнений, что возражать не стоит. Они церемонно распрощались с Гилбертом и коротышкой, все еще утирающего пот со смуглого лица и беспокойно поглядывающего на Гилберта, и покинули ужасное здание. В машине Тиффани дала Кристине воды и включила кондиционер.
   - Думаю, вы оба понимаете, что произошло, не так ли? - Тиффани не трогалась с места, тарабаня пальцами по рулю.
   - Нет. - отозвался Андрей. Кристина молчала.
   - Они только и ждут повода, чтобы упрятать ее. Уж не знаю, чем ты им, дорогая, так насолила, но такие ляпы против иностранцев так просто не совершаются. Ламо не зря все время поглядывал на Гилберта. Видимо, было указание сверху поступить именно так. Это лишь звоночек для вас обоих. Для Кристины в первую очередь, конечно. Предупреждение, что они здесь, на территории своей страны, всесильны.
   Андрей смотрел в зеркало, но не мог видеть выражения лица Кристины. Та склонила голову так низко, что волосы закрыли глаза.
   - Я устала и хочу искупаться. - вдруг произнесла она глухим голосом. - Можем мы поехать домой?
   Тиффани кивнула и нажала на газ.
   - Вы все еще можете уехать. Вернее, должны уехать. Не думаю, что они на данном этапе смогут препятствовать этому. Но чем дольше вы тут сидите, тем больше вероятность, что они найдут еще повод задержать ее. Вы понимаете?
   Тиффани протянула Кристине свою визитную карточку.
   - Звоните, если что. Вы вправе требовать адвоката при любых обстоятельствах.
   Они попрощались у дома Кристины и Андрей вышел вместе с ней из машины. Все еще потрясенный произошедшим, он молча вошел в дом и плюхнулся в кресло. У него было ощущение, что это не она, а он сам провел несколько дней в тюрьме. Она, тоже не произнося ни слова, направилась прямиком в душ. Проведя там около часа, она, наконец, вышла. В длинной рубашке, с мокрыми, свисающими капающими завитушками волосами. Она уселась в углу комнаты, словно загнанный зверек, обхватила колени руками. Андрей встал и выключил вентилятор.
   - Тебя продует.
   Ноль реакции.
   - Налить выпить? У тебя есть что-нибудь?
   Она покачала головой.
   - Дай сигареты. Они там, на подоконнике.
   Закурила. С видимым удовольствием глубоко затянулась и задержала дыхание, давая возможность никотину начать свое действие.
   - Влипла я, да?
   - Похоже на то. Как все произошло?
   - А знаешь, кто виноват? Папа римский.
   - Еще что скажешь?
   - Думаешь, я сошла с ума? Нет. Просто это именно от него идет эта идиотская идея о том, что предохраняться - это грех. Аборт - еще больший грех. Только рожать не грех. Беременеть, рожать, опять беременеть, опять рожать... До умопомрачения. До потери здоровья. До смерти. Ватикан... Сделали из папуасов католиков и теперь используют механизм управления их мозгами. Можно ли оценить вред от пропаганды против контрацепции из уст человека, которому миллионы людей верят безоговорочно? Можно ли оценить вред от пропаганды теории, что использование презервативов не защищает от СПИДа из уст человека, позиция которого для миллионов важнее, чем слова все исследования мира, слова врачей и любые разумные доводы? Особенно здесь, где религия - главное образование людей? Можно ли оценить, сколько человеческих жизней пострадало от этой слепой веры? На чьей это совести?
   Она замолчала. Андрей тоже не знал, что ответить. Да и спорить тут было бесполезно. Разве что о глупом решении Кристины попытаться встревать в это.
   - Впрочем, - продолжила она, - в этой истории даже не это главное. Девочку изнасиловали. Она училась здесь, в Морсби. Забеременела. Сначала думала, что отдаст ребенка своей семье. А они возьми, и погибни при извержении вулкана. И остальным членам клана ребенок в лагере переселенцев не нужен - ни денег, ни еды. Когда живешь на чужом клочке земли, не до чужих проблем.
   - И ты решила, что сможешь ее проблему решить?
   - Я ее буквально из петли вытащила. Она не хотела жить. Думала, нет выхода. Все потеряно - семья, учеба, прошлое и настоящее. Только ребенок от насильника и остался. И я решила привезти ее госпиталь. Думаешь, они не делают это каждый день под прикрытием начавшегося выкидыша, инфицирования и так далее? Делают. А в частных больницах так вообще пачками делают. И ничего. А тут...
   - Как вас поймали?
   - Она проговорилась кому-то из родни. Те, не знаю по какой причине, заявили в полицию. Там что-то внутрисемейное, проблемы. На ней решили отыграться.
   Андрей прикидывал, на какой день он сможет опять поменять билеты. Похоже, что надо ехать ближайшим рейсом. Ругать сейчас Кристину было совершенно бесполезно. Ее состояние и так внушало ужас. Она откинула мокрые волосы со лба.
   - Что молчишь?
   - Ты начинай собираться. Скоро уедем.
   - Куда?
   - Не куда, а откуда. Отсюда. Куда - не важно.
   - Я не поеду.
   - Не сходи с ума.
   - Я не поеду. У меня не закончено одно дело. Мне нужно еще пару недель.
   - В таком случае ты закончишь свое дело в тюрьме, разве не ясно? Тебе еще это не ясно? Я же не смогу тут быть твоей сиделкой и вытаскивать тебя из каждой передряги? Да и денег у нас не так много, что бы оплачивать тебе адвоката постоянно.
   Из под влажных кудряшек сверкнули глаза.
   - Езжай. Хоть завтра. Мне не нужна твоя опека.
   - Да? Ты так уверена в этом? И чтобы ты сегодня делала без меня, скажи на милость?
   - Что-нибудь. В тюрьме не так уж плохо... Большинство сидят в ожидании решения суда годами, на процессы нет денег. У одной муж сбил кого-то на дороге, а ее посадили за то, что она находилась рядом с мужем в машине. Соучастница, чтоб их... Ждет решения суда уже два года. Еще и ребенок маленький на руках.
   - Зачем ты мне это говоришь? Зачем мне вообще истории людей, до которых мне никакого дела? Показать, что и ты готова два года ждать, пока докажут, что ты к аборту непричастна? Не прикидывайся смелее и глупее, чем ты есть на самом деле. Я что, не видел в каком ты состоянии была, когда мы тебя вывели? Зачем эта бравада, просто из упрямства, как и все остальное?
   - Нет. Не знаю... Сама не знаю, зачем говорю. Ты прав - там...там было просто ужасно, отвратительно. Я устала. Я хочу спать. Ты будешь сидеть здесь?
   - Вызову машину из отеля и поеду в агентство брать билеты на тебя и меня. И не вздумай возражать.
   - Ты не сможешь увезти меня насильно. За билеты и я в состоянии заплатить. У нас с Глебом общие вложения в бизнес. Мне тоже кое-что капает. Так что ты езжай, когда захочешь. А я - через пару недель. Обещаю, что уеду, ну, пожалуйста, поверь мне и дай мне сделать то, что для меня важно!
   Она смотрела на него очень серьезно. И свое обещание произнесла, как клятву какую-то. Андрей почувствовал, что болит голова. Не просто болит, а что называется "раскалывается". Это было невозможно. Дать ей остаться здесь еще две недели - значит, дать ее врагам очередной шанс насильно закрыть ей рот. Брать билеты на ближайший рейс тоже нереально - она не уедет. Оставить ее здесь ко всем чертям? Не мог. Почему не мог, не знал. Уверял себя, что им движет элементарное чувство ответственности. Исполнения задания, долга.
   Чувство ответственности - очень странное чувство. Как, впрочем, и долга. Пожалуй, легче всего живется тем, кто либо ни во что не верит, то есть абсолютным атеистам, либо тем, кто верит во что-то, в кого-то безоговорочно, без сомнений, без оглядки. Первые, абсолютные атеисты, руководствуются только нормами и правилами, выработанными собственноручно, путем личных переживаний, опираясь только на свой опыт. Поэтому они никому ничего не должны, за свои поступки и жизнь они отвечают только перед собой, они могут в любой момент изменить свои правила, как писатель, меняющий ход событий в своей книге.
   Люди из второй категории живут по правилам, продиктованным им их Богом, их религией, их верой. У них есть написанные кем-то каноны, догмы, законы, свод правил, установка, как жить. Им легко и просто. На каком-то этапе своей жизни, одни раньше, другие позже, они пришли к выводу, что эта религия - самая верная, они обрели веру и с этого момента все, что диктует им вера, стало неотъемлемой частью их жизни. Не надо думать, мучаться, как поступить, их Вера даст им ответ на любые вопросы, их духовный наставник разъяснит все, что непонятно.
   Между первыми и вторыми находится огромная масса людей "посередине". Мечущихся. В постоянном поиске. Они не являются счастливыми членами ордена безоговорочной веры, но, в тоже время, подозревают, что Бог или некие высшие силы, влияющие на их жизнь, все же есть. Верят в это с разной степенью интенсивности. Это посерединчатое состояние осложняет таким людям существование до ужаса. Зная, что есть определенные рамки, границы существования, возможность осуждения или поддержки со стороны не до конца известных сил, серединчатые не знают, чем руководствоваться, чтобы не нарушить эти неведомые правила. Ведь во внушаемые религиями правила они до конца не верят. Считать свои личные моральные устои не хватает духу или мудрости или еще чего-то. Разметки на дороге жизни кажутся им стертыми, а правила движения - спутанными. Они движутся, как в тумане, на ощупь, ориентируясь свою интуицию и движение остальных.
   Причем, говоря об ответственности, можно связать ее не только с религией. Вернее, религией в жизни человека может стать что угодно. Скажем, для одних это работа, для других - семья, для третьих - деньги. Каждый поклонятся своему Богу и оправдывает свои поступки тем, что хочет его Бог.
   Андрей был как раз из этих, серединчатых. В детстве этому вопросу не уделялось особого внимания. Родители-коммунисты не болели ни ярым атеизмом, ни религиозным фанатизмом, предпочитая темы религии вообще не касаться. Словно и не было ее, этой темы. Бабушка Зина по линии отца носила крестик, тщательно пряча его под ситцевыми блузками, раскрашенными в мелкий цветочек. Андрей всегда любопытствовал, сколько же у нее было этих блузок? Вне зависимости от сезона на ней всегда была такая кофточка. А сверху либо жилеточка легкая если тепло, либо кофта вязаная, когда холодало. А под блузкой - всегда мирно почивал на груди крестик. И праздники она все православные отмечала. Но для Андрея праздники эти имели лишь один смысл - вкусности, щедро приготовленные бабушкой. Позже она в церковь стала ходить чаще, просила иногда Андрея ее туда проводить. Он слушался, но никого глубокого чувства при этом не испытывал. Однако факт, что отец с матерью смотрели на бабушкину веру совершенно спокойно, укрепил в Андрее ощущение, что это - нормальная часть жизни. После перестройки и мать его стала с бабушкой в церковь ходить иногда, но с сыном разговоров о вере не вела, ничего не разъясняла. Сам же Андрей с возрастом начитался множества книг, увлекся историей, и где-то внутри себя выстроил некую схему своих отношений с Богом. Признавал его присутствие и силу, но не признавал до такой степени, чтобы перекладывать на него ответственность за всю свою жизнь. Он все же больше склонялся считать, что сам определяет свои поступки и отвечает за их последствия. То, что судьба иногда заводит его в неведомые дебри, заставляет проходить определенные уроки, подталкивает его к решениями, он старался не замечать. Куда приятнее было думать, что при определенном желании и силе воли он в состоянии изменить любую часть своей жизни.
   Потом карьера заняла в его жизни настолько важное место, что стала тоже частью его религии. На какое-то время даже дав ему возможность подчинить все свои поступки этой религии. Четко обозначенные правила, инструкции, как поступать в том или ином случае, значительно облегчали жизнь. Если сделаешь поступок "А", получишь результат "Б", если не сделаешь "А", окажешься в пункте "В". Все просто и предсказуемо.
   Кристина умудрилась каким-то образом пробить брешь в установленном алгоритме действий. То ли потому, что сама она жила по неизвестным Андрею принципами, то ли ее принципы на самом деле перекликнулись с его глубинными мыслями. Причем, внешне казалось, что единственным принципом, которым она руководствовалась, был принцип "Делаю то, что хочу делать" с известной степенью адаптации. Конечно, многие люди так и живут, но та самая степень адаптации у всех разная. И у большинства, в которое входил Андрей, адаптация настолько искажала первоначальное желание, что в итоге его было уже и не узнать.
  
  
   Глава 19
  
  
   Билеты Андрей все же забронировал на ближайший до Сингапура рейс, на который еще были места. На обоих. Вернувшись из авиаагентства, он попросил шофера отвезти его к Кристине. Повинуясь необъяснимому чувству, он решил проверить, дома она или нет. Дверь открыла молоденькая худощавая домработница, домашняя мэри, как их здесь называли, и очень тихим голосом сказала, что миссис дома нет. Андрей заколебался. Если он уйдет, то рискует и потом ее не поймать. Но остаться ему могут не позволить. Увидев машину Кристины, он решительно обошел домработницу и подошел вплотную к запыленному РАВу. Тот все еще дышал теплом недавней поездки. Кристина либо только что уехала на другой машине, либо домработница лжет.
   - Можно мне подождать здесь?
   - Миссис ничего мне не сказала.
   - У меня срочные новости для миссис Кристины. Я не могу уйти.
   Девушка хлопала глазами и бормотала что-то невнятное. Решительный вид и официальная одежда Ладынина произвела на нее впечатление, и она не знала, что безопаснее - послушать хозяйку или пропустить грозного мужчину. Андрей воспользовался ее колебанием и прошел в дом. Шофера отпустил. Сказал, что вызовет при надобности.
  
   В доме стояла тишина. Он сел на диван, задумавшись о том, как уговорить Кристину уехать вместе с ним. Он ощущал себя так, словно попал из мира, абсолютно понятного для него, в мир незнакомый. Алиса в зазеркалье. Там, в Москве, жизнь читалась, как детская книга, крупным шрифтом, с подробными объяснениями. Если и были сомнения в чем-то, то всегда находились люди, готовые подсказать, помочь, разжевать. В редкие моменты он задавался вопросом, куда он движется и почему. Но это были действительно очень редкие моменты. В основном жизнь казалась напрочь лишенной сюрпризов. Работа, семья, все развивалось по заданной схеме, и развитие это никогда не ставило его в тупик. Единственный человек, который время от времени вызывал тень сомнений в удовлетворительности его жизни, была Женька, его сестра.
  
   Неисправимая бунтарка, для которой идти наперекор судьбе стало чуть ли не кредо ее жизни. Она никогда не упускала шанса задать Андрею какой-нибудь каверзный вопрос, вытаскивающий наружу мысли, о существовании которых он порой и не догадывался. Он обожал Женьку. Любил всем сердцем и принимал все ее безумные выходки совершенно спокойно. В отличие от родителей, всегда встававших на дыбы от поступков собственной дочери, не желающей следовать принятому в их семье укладу жизни, Андрей только улыбался и старался смягчить конфликт. Взамен он получал от нее такую же искреннюю, безоговорочную любовь и доверие. С ней он мог поделиться всем самым сокровенным. Но встречи их происходили все реже и реже. Они жили в разных городах и вращались в абсолютно разных сферах. Чем больше Андрей втягивался в собственную карьеру и семью, чем больше влияния на все это оказывала Кира, что являлось совершенно естественным, тем меньше Женька старалась вмешиваться в его жизнь.
   Здесь, в тропическом зазеркалье, Андрей стал опасаться кризиса. Почему-то его собственная жизнь показалась ему спорной, он уже не имел ответы на все вопросы, он увидел, что есть люди, живущие по другим канонам, и что он не уверен, нравится ему это или нет. Но такая жизнь и принципы совершенно определенно, ощутимо затрагивали его сердце. Казалось бы, Кристина живет хаотичной жизнью, ее ритм подчиняется только ее собственным внутренним законам, она ни на кого не оглядывается, она знает, чего хочет, и ее совершенно не волнует, насколько реальны и разумны ее желания. Казалось бы - разве можно так жить? Она доказывала, что можно. И при этом быть счастливой. Возможно, куда более счастливой, чем те, кто живет по канонам, предписанным им другими, навязанными обществом, так называемой "нормой поведения". Кто установил эту норму? Неважно. Важно, что этому следуют все вокруг.
   От странных мыслей Андрея отвлек шум на втором этаже дома. Голосов не было слышно, лишь шаги. На лестнице показалась Кристина. Уставшая, бледная. Рукава тонкой черной шелковой рубашки закатаны по локоть, уголки подвязаны под грудью, обнажая полоску загорелого тела. Длинные шорты пестреют влажными пятнами.
   - Так и думал, что ты дома! - укоризненно сказал Андрей. Однако на ее лице не отразилось ни намека на смущение.
   - Я видела, что ты вошел в дом. Упрямый. Сторожить меня вздумал?
   - Нет, пришел сообщить тебе о дате нашего вылета. Через четыре дня. И никаких возражений. Ясно? По-другому от тюрьмы и затянутого следствия не отделаться.
   - Поднимайся сюда. Мне нужна твоя помощь.
   Андрей неторопливо поднялся по ступенькам, мысленно отмахиваясь от неприятного ощущения, что его нарочито строгие слова не возымели никакого действия. Кристина тем временем осторожно, на цыпочках вошла в одну из спальных комнат. Андрей тенью последовал за ней. Окна были зашторены плотными цветастыми занавесками, но яркие солнечные лучи все равно пробивались сквозь них, разрушая задуманный полумрак. Небольшая комнатка вмещала в себя лишь кровать и стул рядом с ней. Рядом с кроватью стоял пластиковый тазик с водой. На кровати лежала молоденькая папуаска. Она спала. Пышные кудрявые волосы подчеркивали ненормальную худобу девушки, обтянутые кожей скулы. Кристина подошла к ней и осторожным движением обтерла ее мокрым полотенцем.
   - Приподними ее, я хочу поменять простыни, они влажные.
   Она принесла чистую простыню. Андрей поднял девушку, неожиданно легкую для своего роста. Она лишь слегка застонала, приоткрыла глаза и сразу же их закрыла. Оказавшись на кровати, она вновь ровно задышала, как будто мгновенно провалилась в сон.
   - Пойдем, - Кристина взяла Андрея за руку и вывела из тесной комнатушки.
   - Кто... кто это?
   Андрей внутренне сжался, готовый услышать очередную безумную идею Кристаллинской.
   - Та самая девушка, из-за которой меня хотели упечь за решетку.
   - Как это - та самая? А что она здесь делает? Она кажется ужасно больной.
   - Так и есть. Тогда, когда они поймали нас в госпитале на месте, так сказать, преступления, они ее тоже, естественно, арестовали. Но кто-то из акушерок успел вручить ей таблетки, вызывающие аборт. Она их выпила и в тюрьме у нее началось сильное кровотечение. Ей уже поздно было пить эти таблетки.
   - А ты тут при чем? Там же тоже есть больница, при тюрьме?
   Она посмотрела на него с укоризной. И с жалостью. До нее не доходило, как можно не понимать таких элементарных вещей.
   - Она бы там умерла. Сегодня рано утром я взяла ее под залог. Отвезла в больницу, ей перелили кровь, вычистили полость матки, сделали все необходимое. Теперь, когда она умирает, это уже легально. Черт бы их побрал!
   Она стукнула кулаком по перилам ступеней.
   - Теперь это легально! А до этого - нет. Смерть делает женщинам услугу своим приближением, дает им право на нормальную медицинскую помощь. Ты не видишь в этом абсурда, а, господин чиновник, живущий по писаным законам? И ты еще будешь говорить, что с этим не надо бороться? Что буква закона есть все в этом мире?
   Ладынин молчал.
   - А знаешь, почему мы смогли ее спасти сегодня? Потому, что оказалась в наличии свободная кровь, что случается далеко не всегда. А знаешь, почему вдруг нашлась кровь? О, это еще одна история из театра абсурда. Потому что кровь эту приготовили для одной роженицы, у которой предвидели большую кровопотерю. Но она оказалась приверженкой секты Свидетелей Иеговы. Слышал о таких? У них переливание крови считается ужасным грехом. И она отказалась. Профессор, уговаривающий ее, прибавил себе седых волос, но так и не смог убедить ее не оставлять ребенка сиротой. Вот так-то, - добавила она уже тише, усевшись на ступеньки. - А кровь пошла моей знакомой, которая теперь отлеживается там в спальне. Что делать дальше, не знаю. Попрошу кого-нибудь отправить ее в провинцию, подальше от столичной полиции. Потеряем залог - на этом все успокоятся.
   Андрей присел рядом. Тысяча слов крутились в его голове, но ни одно из них не казалось подходящим. Он внезапно со всей остротой ощутил боль, переполняющую ее тело. Неважно, что она боролась с ветряными мельницами. Неважно, что, спасая одну девушку, она не решит общей проблемы. Неважно, что, вынеся это на газетные полосы, она ничего не добьется. Это все лишь правильные, разумные слова. Теория. А в реальности она делала больше, чем все те бюрократы, которые лишь кричали о необходимости помощи. Она может спать спокойно, потому что сегодня спасла еще одну жизнь. И ведь даже при этом ее душа не успокоится. И не будет она спать спокойно. Будет искать, как собака-ищейка, кому бы еще помочь. Откуда в ней это?
   - Знаю, что думаешь. - тихо проговорила она, обнимая колени. - И ты прав, по-своему. Но я не могу по-другому. И я не могу уехать.
   - Я не об этом думал. Но раз уж ты сама заговорила... Ты никому не сможешь помочь, если окажешься в тюрьме, Кристина.
   - Ты прав. Я не знаю, что делать. Мне... - она пытливо посмотрела на него, сделав паузу, - мне на днях обещали дать очень важную информацию. Если я буду ее иметь, я смогу написать такую статью, что многие слетят со своих мест. Скоро выборы в парламент, пусть люди знают, как тратятся деньги, идущие на их здоровье, улучшение жизни. И пусть в ПНГ знают, как решается их судьба.
   - Бесполезно.
   - Возможно. Но я не могу упустить этот шанс. А вдруг хоть один член парламента да вылетит оттуда? Одним вором меньше - уже дело.
   - Господи, Кристина, это безумие. Чистое безумие. Если ты не уедешь со мной, то я останусь здесь, пока ты не сдержишь обещание и не сядешь в самолет. Не могу же я тебя здесь оставить...
   - Хорошо, давай не будем говорить об этом сейчас. Ты сказал - четыре дня? Прекрасно. Пусть пройдут эти четыре дня. Поужинаем вместе?
   - А эту... эту девушку ты оставишь здесь, у себя?
   - Опасно. К вечеру я отвезу ее в семью моей домработницы, дам им денег немного, пусть присмотрят. А там решим.
   - Хочешь, я поеду с тобой?
   Андрей и сам не знал, как у него вырвался этот вопрос. Она улыбнулась, сжала его руку и приложила ее к щеке. Заметив его смущение, тут же со смехом отпустила руку.
   - Не подумайте, что я с вами флиртую, господин Ладынин. Это был жест признательности и благодарности.
   - За что?
   Она прижалась к нему щекой и тут же отпрянула, словно обжегшись.
   - За то, что начинаешь понимать меня. Ну ладно, - она встала со ступней, выпрямившись и сладко потянувшись, как тигрица. - Мне пора, у меня скоро встреча. Я подброшу тебя до гостиницы, а потом заеду. Созвонимся ближе к вечеру.
  
   Вечер они провели в яхт клубе, куда Кристина повела его ужинать. Там устраивали вечер живой музыки - местные знаменитости играли хиты всех времен и народов, народ начал танцевать. Андрей и Кристина сидели за низким столиком, располагавшимся недалеко от квадратной площадки, которую устанавливали здесь специально для желающих потанцевать. Была пятница, люди отдыхали, накачивались пивом и ромом. Такова была традиция живущих здесь экспатриантов - в клубный день набираться за всю прошедшую неделю. Впрочем, многие не брезговали и будними днями для этой цели.
   Сначала на площадку вышли трое подростков, делая вид, что им решительно все равно, что все остальные лениво глазеют на них. Потом людей на площадке прибавилось, и вскоре уже было не разобрать, кто там в этой толпе. Андрей все боялся, что Кристине, чего доброго, взбредет в голову потащить его танцевать. Но она, к его великому облегчению, спокойно наблюдала за толпой, дымя сигаретой и думая о чем-то своем. Через некоторое время она оживилась, вытянула шею, выискивая взглядом кого-то среди танцующих. В это время толпа расступилась, освободив место одной танцующей паре.
   Это были пожилые китайцы, он - лысеющий, довольно высокий для китайца, с веселыми глазами, она - маленькая, изящная, коротко стриженная, просто одетая. Обоим им была за шестьдесят, но точнее определить было невозможно.
   - Смотри, я ждала, когда они начнут!
   Кристина уселась поудобнее, как будто перед представлением.
   - Они живут здесь много лет, - тихо рассказывала она, пока китайцы танцевали. - Он известный бизнесмен в Порту Морсби, живет здесь давно и его многие знают. Она -его жена уже много лет. Приехала вместе с ним из Китая искать счастья. Впервые я обратила на них внимание в на одном благотворительном балу. Они танцевали так, что все останавливались и смотрели только на них. Как видишь, то же самое происходит и сейчас.
   Действительно, все заворожено, кто-то с восхищением, кто-то с завистью наблюдали за пластичными танцорами. В их танце было все - полная гармония, чувство друг друга, слаженность, не поддающаяся описанию. Плюс - умение танцевать, конечно. Возможно, кто-то станцевал бы более профессионально, но эта пара поражала прежде всего не техникой танца, а своим умением сливаться в единое целое.
   - Потом я много раз видела его с любовницами, - продолжала Кристина, - молодыми, красивыми, он получал видимое удовольствие от их сопровождения. С ними он тоже танцует, но никогда они не смотрятся так гармонично, как с его женой, он даже и не старается. Так, двигается в такт музыки, и все.
   - И что же жена, закрывает глаза на его похождения? Или не знает?
   - Город маленький и жена, скорее всего, знает о его любовницах, как и все вокруг. Тем не менее они, как видишь, вместе и время от времени я вижу их тот там, то тут. Вместе. Но главное наслаждения получаю именно от того, как они танцуют. Наверное, - задумчиво произнесла она, - есть у них какой-то свой секрет, недоступный нам. И никакие измены или пересуды не могут нарушить эту слаженность в их отношениях. Непостижимо...
   Ее глаза заволокло мечтательной дымкой и Андрей с усилием отвел от них взгляд.
   - Ты бы хотела так?
   - А ты разве нет?
   - Я счастлив в браке.
   - Я не об этом. Я не о реальности. Я о мечте.
   - Я предпочитаю жить реальностью.
   - В этом твоя ошибка. Ты не даешь своей мечте даже права на существование. Как же она может осуществиться, если ей перекрывают кислород в зачатке?
   - Это не совсем так...
   - Совсем, не совсем, тебя не переспоришь. Посмотри еще раз на эту пару и спроси себя - есть в твоей жизни место гармонии или ты внушил себе, что тебе лично она не нужна.
   - Демагогия. Гармония - это чисто философское понятие. Абстракция.
   - А вот и нет. Впрочем, дело твое. Так и любовь можно приписать к абстракции и сделать вид, что она тебе, как заядлому реалисту, не нужна. Я не такая реалистка, ты прав. И я вовсе не целеустремленная, в этом ты тоже прав. Я просто живу каждое мгновение моей жизни, вот и все. Живу, возможно, отрывками, но мне так нравится.
   Она засмеялась и сделала то, чего так опасался Андрей весь вечер - вытащила таки его танцевать.
  
  
   Глава 20
  
   Кристальные струи. Так называлось то место, куда Кристина привезла Андрея, уговорив посетить еще одно местечко вне города. Все говорили ему, что Порт Морсби не место для получения представления о стране. Конечно, один пикник у реки тоже не спасет ситуацию, но все же... Они проехали около часа после черты города. Дорога вела вдоль крутого ущелья, с захватывающими дух зелеными лесами вдоль склонов, реки, небольших деревушек, местного рынка с фруктами и овощами за бесценок, гидроэлектростанции, снабжающей всю столицу электричеством. Пейзаж на самом деле резко отличался от грязного, высушенного морскими ветрами Морсби с его искусственными насаждениями и пылью на дорогах. Здесь, за городом, повеяло свежим воздухом и речной прохладой.
   Они остановились у небольшого рынка, где Кристина с видом знатока выбрала маленькие сочные бананы, ароматные ананасы, какую-то зелень с крупными листьями, похожую на щавель, связку земляных орехов и несколько крупных кокосов.
   - Пригодится нам на десерт. К бутербродам, что я приготовила.
   Она хотела так же взять и малюсенькую вяленую рыбку, связками разложенную на газете, но Андрей активно засопротивлялся.
   - Нет, нет! Только не это! Неизвестно, как ее вялили, сколько она тут лежит на жаре и вообще она не внушает мне доверия. Никакого! Я не собираюсь рисковать здоровьем!
   Кристина засмеялась и сказала что-то на местном наречии продавцам. Одна из торговок что-то выкрикнула, остальные рассмеялись, закивали головами и стали активно жестикулировать, комментируя сказанное.
   - Что ты им сказала? - спросил он уже в машине.
   - Что ты ешь только ту рыбу, которую ловишь сам.
   - А она что сказала?
   - Что ты, должно быть, - удачливый рыбак. Иначе не был бы таким упитанным.
   Андрей покраснели рассмеялся. Вот чертовка - умудрилась подшутить над ним даже с местными торговками рыбой!
  
   Кристальные струи оказались небольшими, низкими речными водопадиками. В том месте, где они устроили пикник, речка раздваивалась и образовывала своеобразную тенистую поляну, куда многие приезжали отдохнуть от города, от суеты, от жары. Так как день был не выходной, никого на поляне не было. По словам Кристины в выходные здесь яблоку негде упасть.
   - Я человек не обремененный работой и поэтому предпочитаю ездить сюда в будние дни. Чтобы в полной мере насладиться покоем и тишиной.
   - Как же ты ездишь? Одна? Не опасно?
   - Нет, одна не езжу. Но всегда беру с собой таких людей, с кем можно вместе послушать тишину. Это очень важно - уметь слушать природу. Расслабляет и наполняет энергией.
   - Ты говоришь, как будто начиталась книг о всякой там медитации, - усмехнулся он скептически.
   - Это идет изнутри. Если есть потребность - то и книги не нужны. Сама доходишь до этого.
   Они вытащили из корзины снедь, откупорили пиво, и уселись прямо на траве, словно усталые путники.
  
   - Знаешь, есть такая гипотеза, что цикл, который проходит вселенная, самоповторяющийся. Вселенная сжимается и расширяется, потом вновь сжимается и расширяется. И все процессы повторяются точь-в-точь, как было в предыдущий раз. Цивилизации на планетах проходят те же пути развития и падения, катастрофы и достижения случаются в той же последовательности, жизнь повторяется. И все те ошибки, которые случилось совершить в любой из циклов, совершатся вновь. Поэтому исправить эти ошибки у нас есть шанс только сейчас, в данном цикле. Другого шанса не будет. То, что мы не совершим сейчас, не совершим уже никогда. В другом цикле мы совершим и не совершим то же самое. Понимаешь, о чем я? Я не знаю, правдива эта гипотеза или нет. Мы ведь выбираем верить в то, что нам больше нравится. Религия, атеизм, суеверия, магия, каждый выбирает что-то, что более всего оправдывает его поступки, соответствует внутреннему настрою. По сути, невозможно склонить человека к вере во что-то, что не находит отклик в его душе. Вот и я верю в удобную мне гипотезу. И хочу за свою жизнь узнать как можно больше, повидать как можно больше, сделать как можно больше. Мне дарована очень маленькая роль, маловластная и малозначимая, но и в этих рамках я могу сделать хоть что-нибудь. И не смотри на меня так. Смутишь, - она щелкнула его травинкой по носу.
   - Да ты просто бунтарка и все. Анархистка. Тебе хочется быть не похожей на всех и ты выбираешь для этого самые разнообразные способы.
   - Ошибаешься. Я никогда не шла против общества только потому, что это общество. Я иду против конкретных вещей, которые не просто возмущают меня, как личность, а затрагивают жизни других людей. Людей, не имеющих голоса заявить об этой несправедливости. Да и не знающих о происходящем. А просто так бунтовать... Нет, это не про меня. Я никогда не старалась выделиться или шокировать. В школе была весьма ординарной. Дома не конфликтовала.
   - Хочешь сказать, что все началось здесь?
   - Ну, не совсем. Лет в двадцать я ощутила непреодолимую тягу к путешествиям. Это было, как болезнь. Мне казалось, что если я не тронусь в путь немедленно, я сойду с ума от разрывающего чувства к странствиям. Я бросила биофак, и началось. Сначала автостопом по Европе несколько лет, потом дальше, в Индию, там провела немало времени, потом в Непал. Учила по ходу дела языки, собирала путевые заметки. Выпустила даже пару книжек, но они не произвели никакого фурора, видимо, писатель из меня никудышный. Конечно, время от времени возвращалась домой, делала передышки.
   - А когда ты... замуж вышла?
   Она склонила голову и посмотрела на него улыбающимися глазами. В них заиграли озорные искры. Губы дрогнули, но так и не выпустили лукавую улыбку.
   - Вышла и вышла. Какая разница, когда. Когда в Папуа приехала. Хотя знали мы друг друга очень давно. Как он умудрился начать здесь бизнес - ума не приложу. До сих пор. Но мне здесь понравилось. И я осталась.
   - Прямо декабристка. Поехала за мужем в такую даль.
   Кристина рассмеялась. Откинулась на траву, запрокинув руки за голову.
   - Почему ты смеешься?
   - Ты так забавно рассуждаешь. По-твоему, если выехал из дому в страну третьего мир, значит, совершил геройский поступок? Какая из меня декабристка? Я обожаю этот край, эту страну, здесь за несколько лет я узнала столько, сколько не узнала бы за всю свою жизнь, не высовывай я носа из дому. Это же изумительно - жить настолько наполненной жизнью. Помнишь, как ты сказанул про унылые вечера? Так вот здесь тебе это не грозит. Если ты захочешь, конечно. А не станешь жить, как человек в футляре - ничего не вижу, ничего не слышу.
   Андрей тоже откинулся на траву рядом с ней. В голове крутился вопрос, почему же нельзя сделать насыщенной жизнь дома, если уж на то пошло? Возможностей уж точно не меньше. Но он не высказал его в слух. Некоторым людям необходимо очутиться в совершенно чужой среде, среди незнакомых людей, чтобы наконец избавиться от комплексов и начать реализовываться. Пословица, что дома и стены помогают, верна лишь отчасти. Стены, может, помогают, а вот люди во многом сдерживают. Имея определенный установившийся имидж среди знакомых и принятые обществом правила поведения, трудно стряхнуть с себя это и начать совершать нестандартные поступки. Лишь немногим удается это. С другой стороны, на чужбине у тебя нет не только прошлого, заставляющего тебя следовать нажитому имиджу, ты еще и получаешь возможность взглянуть на обыденные вещи с совершенно новой точки зрения. Как бы начинаешь жизнь с чистым листом и новыми красками.
   Внутренний голос стал нашептывать смутные слова о том, что сам вот он живет совершенно другой жизнью и не видит ни малейшей лазейки вырваться оттуда. Да и при чем тут лазейка? Главное - есть ли желание сделать это? Он так долго шел к своему поворотному моменту в карьере, они с Кирой по кирпичикам выстраивали дорогу к этой ступеньке, трамплину, с которого теперь осталось только прыгнуть. Почему-то в голове возникло странное сравнение Кристины и Киры. Смогла ли бы Кристина так поддержать его в его тяге к карьере? Вряд ли. Она из тех людей, которых самих надо поддерживать и направлять в жизни. Как вот сейчас, лезет, глупая, не в свои сани, нарывается на неприятности. А Кира... Она бы никогда не оказалась в некомфортной ситуации. Она продумывает каждый шаг наперед. Она может быть и опорой и маяком одновременно. Кристина - облако, легко уносимое кочевым ветром. Кира - скала, за которой можно ничего не боятся. А он? Он сам? Андрей смотрел на небо, жмурясь от яркой лазури и ничем не скрадываемого солнечного света. Подходящего сравнения для себя самого не нашлось.
  
   - То, что я делаю, это не бесполезная ерунда. - вдруг произнесла Кристина.
   Ладынин повернул к ней удивленное лицо.
   - Я хочу сказать, что вот ты и тебе подобные думают, что я занимаюсь ерундой, что делаю никому не нужное дело... Это не так. Я нужна людям, которым помогаю. Тот мизер, что я делаю, он делает их жизнь хоть чуточку лучше. Это мое предназначение. Я не смогу жить по-другому. Уже не смогу.
   - Откуда ты знаешь? Ты ведь не пробовала. Есть и другие пути. Менее опасные и более разумные.
   - Откуда я знаю? Чувствую.
   - Чувствовать и знать - разные вещи. Чувствовать - ненадежное доказательство.
   Кристина приподнялась на локте, приблизив к нему свое лицо. В ее удлиненных карих глазах отражались солнечные блики.
   - Закрой глаза.
   - Зачем.
   - Закрой. И дай мне свою руку.
   Она провела пальцем по его ладони.
   - Что я делаю?
   - Похоже, что рисуешь на моей ладони новую линию жизни. Надеюсь, она длиннее настоящей.
   Нарочитая беззаботность тона безуспешно пыталась скрыть захватившее его волнение от прикосновения.
   - Откуда ты знаешь, что я делаю?
   - Чувствую.
   Она замолчала и вновь откинулась на траву. Андрей открыл глаза, Не знал что сказать, лишь ресницы дрогнули.
   - Доверяй своим чувствам.
   Слова Кристины растворились в кристально чистом воздухе.
   - Расскажи мне о своей жизни. О своей семье. Твоя жена... Она, наверное самая лучшая в мире?
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Просто. Интересно. Наши половинки многое говорят о нас самих.
   - Что-то я ничего не могу сказать о тебе судя по Глебу. Вы такие разные и, честно говоря, кажетесь такими далекими друг от друга.
   - Далекими? Да нет. Разные - да. Но мы очень близки по духу и интересам. Он замечательный человек. А твоя жена? Вы близки?
   - Да. Она тоже замечательный человек.
   - Ты как-то неуверенно говоришь об этом.
   - Да что ты привязалась? Почему тебе это так интересно?
   Андрей почувствовал раздражение, потому внезапно понял, что не знает, как описать свои отношения с женой. Близки ли они по духу, кто они вообще друг другу? Не было у него однозначных ответов. Уже не было. Но перед Кристиной это показывать не хотелось.
   - Дай-ка я попробую угадать.
   Кристина перевернулась на живот и, покачивая босыми ножками, принялась мечтательно смотреть на зеленую речную рябь.
   - Итак, твоя жена... Она красивая. Ухоженная. Выглядит, как истинная леди. Из хорошей семьи. Дай мне опять свою ладонь. Я умею гадать, я не говорила тебе? Детей у вас нет. Почему? Впрочем, не важно. Вернее, и так ясно. Она помогает тебе делать карьеру. Она ставит очень многое в жизни на это. Она уверенна в завтрашнем дне. Причем, как в своем, так и в твоем.
   - А разве это можно отделить?
   - Как сказать.
   Кристина еще раз вгляделась в его ладонь, нахмурилась и отбросила ее.
   - И это все?
   - Я не угадала?
   - В общем-то, угадала. Только не уверяй меня, что высмотрела все это на моей ладони.
   - Какая разница. Знаешь, я иногда даже завидую таким женщинам.
   - Ты? А я думал, ты таких, как она, как я, презираешь.
   - Завидую их целостности. - проигнорировала его реплику Кристина. - У Ремарка в одном из произведений есть размышления на тему женщин-фрагментов.
   - Чего-чего? Фрагментов?
   - Да. Таких, как я. Не любовниц, не товарищей, не хозяек... Фрагментов, понимаешь?
   - И что он там размышляет о фрагментах?
   Андрей попытался перевести все в шутку, ее серьезное выражение лица озадачило его.
   - Интересно размышляет. Не знаю, насколько он прав. Но мне лично не всегда кажется, что быть фрагментом - хорошо. Легче жить таким, как твоя жена. Видеть себя не частью чего-то, а целостностью.
   - Так что Ремарк сказал о фрагментах? Ты так и не сказала...
   - А ты найди и прочитай.
   Она вскочила и побежала к реке. Забралась в воду по колено, маня Андрея за собой.
   - Давай, хоть ноги намочи! Не бойся, крокодилы в этой реке не водятся! Только водоросли и подводные камни. Снимай обувь! Э-ге-гей, человек в футляре, торопись! Время не ждет - скоро поедем назад, нам надо еще навестить мою подопечную в деревне. Их поселение как раз по дороге назад находится. Ну что, ты идешь?
  
  
   Деревушка и в самом деле находилась по пути назад. Судя по тому, как Кристина легко нашла ее, она бывала здесь не раз. А Андрею говорили, что белые ни под каким предлогом не появятся в местных поселениях. Боятся быть ограбленным, похищенным. Андрей подумал, что ПНГ - это страна с двойной жизнью. Одна - та, что на поверхности, та, что отражена в официальных отчетах, инструкциях по безопасности, та, что открыта туристам. Вторая - настоящая, бурлящая, доступная только тем, кто живет здесь не первый год. Тем, кто любит страну и народ, а не отгораживается от нее колючей проволокой.
   РАВ Кристины жители деревни встречали радостными улыбками и приветственной артикуляцией. Ребятишки выбежали на дорогу и бежали за машиной, пока она не остановилась около одного из домов. Кристина раздала заранее приготовленные конфеты и потащила Андрея в дом.
   - Пойдем скорее, а то приветствие и любопытство не имеют конца.
   Они вошли в дом. Скорее, не дом, а барак в понимании Андрея. Наспех сколоченный из досок домик стоял на невысоких сваях. Большую часть дома занимала самая просторная комната, где на полу посередине были насыпаны огромные пальмовые листья. На них, по всей видимости, обитатели кушали. Были там еще две малюсенькие комнатушки. В одну из них их и провела Дана, домработница Кристины. Она очень смущалась присутствию белого мужчины в доме. Ее родственники, среди которых при всем желании невозможно было определить, кто есть кто - отец, мать, тети, дяди, сестры, братья - все толпились в одной куче и одновременно что-то говорили.
   В маленькой комнате на полу, на соломенном матрасе лежала та самая девушка после аборта, которую приютила Кристина. Выглядела она значительно лучше, появился даже румянец. Она приподнялась при виде гостей, но Кристина вновь уложила ее. Они перекинулись несколькими фразами на пиджине и на лице Кристины заиграла удовлетворенная улыбка.
   - Они хорошо за ней смотрят, - обернулась она к Андрею. - Я дам им еще немного денег и они помогут ей уехать отсюда.
   - Откуда ты знаешь, что они потратят твои деньги именно на это?
   - Мне больше не к кому обратиться. Мне придется довериться этой семье. Они не раз выручали меня, если честно.
   - Ты хочешь сказать, ты не раз нелегально укрывала у них людей вне закона?
   - Не усложняй. Пошли.
   Они вышли в большую комнату и какой-то старик, видимо, глава семьи, прикрикнув на членов многочисленного семейства, выпроводил всех из дома. Осталась только Дана. По приказу старика она принесла вскрытые кокосы, предложив гостям их содержимое. Андрей так и не понял, в чем прелесть этой безвкусной кокосовой жидкости, но из вежливости принял угощение и даже отхлебнул кокосового сока. Кристина протянула старику свернутые в трубочки купюры, объяснив, для чего они. Старик кивнул и уставился на Ладынина. Долго буравил черными глазами, как незваного пришельца с другой планеты.
   - Андрей Ладынин, - поспешил тот представиться. - Друг Кристины.
   - Ты не такой, как она. - произнес старик на сносном английском. - Давно приехал?
   - Нет, недавно.
   - И скоро уезжаешь, не так ли?
   - Да. Служба такая.
   - Как птичка - сегодня здесь, завтра там. И что - нравится у нас?
   - Очень красивая страна. Очень красивая, - торопливо ответил Андрей. Не хватало еще, чтобы его заподозрили в другом мнении.
   - Врешь. Я вижу твое выражение лица. Ты с трудом заставляешь себя сидеть на этом полу и делить со мной угощение. Ты из тех белых, которые, как и сто лет назад, считают, что способность местных людей думать в среднем не выше, чем у пятилетнего белого. Такие, как ты, считают ошибкой давать нам независимость и обучать нас, как управлять страной. Вы видите в нас только слуг, не так ли?
   Андрей беспомощно посмотрел на Кристину, ища поддержки, но та и не собиралась встревать, с любопытством ожидая, что же он ответит.
   - Я... я не знаю, почему Вы так решили, уважаемый. Я вовсе так не думаю. Я из России, мы никогда так не думали о вашем народе. Мы ведь не ваши колонизаторы.
   - Вы тоже прибыли, чтобы изменить нас?
   Старик посмотрел невидящим взором в сторону Андрея и прислонился к теплой деревянной стене.
   - Больше ста лет белые внедряются в наши деревни, наши семьи, пытаются изменить наш уклад жизни. Они утверждают, что мы должны измениться, если хотим догнать остальной мир в развитии. Но где финишная линия? Почему мы все должны закончить забег в одном и том же месте? Где показатель успеха? Чтобы мы стали такими, как белые? Посмотрите на них, представителей белой расы - они сидят в клубах целыми вечерами, пьют пиво, обсуждают своих жен, спорт, бизнес и ругают правительство. И это образец для подражания? Это то, во что мы должны превратиться?
   Андрей молчал. Кого он видел, этот старик, из белых, кроме как именно таких мужчин, которых он описывал? Это было чистой правдой - здесь в Морсби, именно такие мужики составляли большую часть иностранцев. И они учили папуасов, как жить. И они презирали их за малограмотность, за неразвитость, за примитивность. Не судите, да не судимы будете...
   - Нет, Миаро, этот не из таких, поверьте мне. - вмешалась, наконец, Кристина. - Он мой друг. Он не из тех, кто ... о ком Вы говорите.
   - Друг. Хорошо. Но он не такой, как ты. Может, сердце его похоже на твое, но на нем слишком много одежды, оно отдалилось от природы, его сердце. И он уже не слышит его. А ты - слышишь. Поэтому вы разные.
   Андрей решил, что самое благоразумное - это молчать. Все равно спорить бесполезно. Они просидели недолго, начинало темнеть и Кристина заторопилась. Несмотря на ее браваду, ехать в темноту за городом, по дорогам без освещения и полиции, вовсе не хотелось. Это выходило за рамки даже ее свободного поведения. Детишки вновь бежали за машиной, улюлюкая и размахивая руками, Кристина помахали им в ответ и прибавила газу. Нервно взглянув на часы, она вновь начала свои гонки, выжимая из автомобиля все предельные скорости.
  
   Вечером Андрей не поленился сходить в бизнес-клуб отеля и поискать в интернете цитату из Ремарка. И ведь нашел. Диалог героев о женщине-фрагменте заканчивался так:
   "Это самое лучшее. Это возбуждает фантазию. Таких женщин любят вечно. Женщины определенно-законченные быстро надоедают. Цельно-совершенные тоже. Фрагменты же - никогда"
   А ведь он знал толк в женщина, подумал Андрей, глядя в строки, вызвавшие в нем целую бурю эмоций.
  
  
   Глава 21
  
   Они ехали по обычному маршруту - по Борокко драйв, к госпиталю. Кристина везла собранные посылочки от жен дипломатов, лекарства от христианских миссионеров, одежду из магазинов поношенной одежды, в общем, как обычно, набрала с миру по нитке, чтобы не ехать с пустыми руками. Она время от времени поглядывала на Андрея, который был необычно молчалив и хмур. Лицо его застыло со странным выражением, словно маска. Он делал вид, что смотрит в окно, но на самом деле Кристине показалось, что он просто избегает ее взгляда. Она едва заметно улыбнулась. Милый мальчишка. Милый, наивный и такой неприспособленный к жизни. С неиспорченной душой, такой впечатлительный. Давно она не встречала таких. С одной стороны - отчаянно стремится жить, как ему внушили с детства, пытается оправдать надежды семьи, с другой - сам не осознает, как легко поддается на все новое. Он словно губка впитывает впечатления от жизни и загорается при малейшем намеке на неизведанное. Хотя и тщательно пытается скрыть это. Похоже, жена его совсем другого склада. Да и в его тамошней жизни нет места неизведанному. Он вступил на опасную тропу. Еще немного, и Андрей, как и она когда-то, уже не сможет жить другой жизнью. Сейчас тростинка только тлеет, еще можно убрать огонь и она не разгорится. Но если оставить воздействие высоких температур - пожара не избежать. Пересаживать тепличное растение всегда опасно. Оно может приняться на другой почве и зацвести по-новому, даже, возможно, более пышно и красиво. Но может и погибнуть, не справившись с новыми условиями. Нужен ли Андрею такой риск? Он имеет в руках синицу - спокойную, уравновешенную жизнь, четкое завтра, удовлетворяющее сегодня. А сейчас, даже сам того не осознавая, оказался у черты, перейдя которую он окажется способным одним махом перечеркнуть всю свою жизнь, отправив ее в завалы прошлого. Не стоит допускать этого. Сам он сейчас не решится на опасный шаг. Если только она не подтолкнет. Но она не будет этого делать. Даже если ей этого очень хочется. Даже если она с трудом сдерживает себя, борясь с постоянным желанием дотронуться до него, ощутить его кожу, его пульс, биение его сердца. Почему-то ей казалось, она была даже уверенна, что стук его сердца обязательно совпадет с ее ритмом. Но проверять она не будет. Просто не имеет права. Пусть все остается, как есть.
  
   Андрей действительно избегал смотреть на Кристину. Новости, полученные им с утра, не просто ошеломили его, они повергли его мысли в полный хаос. Он ничего не понимал. Что? Как? Почему? Зелотов прислал ему телефонограмму, где просил, вернее, приказывал изменить тактику, оставить Крситаллинских в покое и уезжать, как можно скорее. Одному. Ладынин перечитал телефонограмму раз десять, так ничего и не поняв. Как это оставить Крситаллинских в покое? Они же сейчас в самой кризисной ситуации и еще пару дней назад ему было велено вывозить их ближайшим рейсом с чистыми документами? Он позвонил Зелотову. Решил, что не совсем точно понял инструкции. Оказалось, что правильно. Тот четко, сухим тоном, повторил приказ. "Андрей, ситуация коренным образом изменилась и ты должен принять позицию нейтралитета, невмешательства". Занудный голос Валерия Марковича до сих пор звучал у него в ушах.
   - Ее посадят в тюрьму! Я не могу ее оставить! Вы же сами говорили - это наши граждане!
   Слова Андрея тонули в бесконечности телефонных проводов.
   - С ней все будет хорошо. Наши коллеги из австралийского посольства позаботятся об этом, мы передадим им полномочия. Все уже обговорено. Андрей, твое присутствие там становится нежелательным. И Кристаллинская должна остаться там. Ее вывезут позже. Это окончательное решение и обсуждению не подлежит. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? Я четко выразился? Все. У меня встреча, я должен идти. Увидимся в Москве.
   Гудки.
   Их билеты были на завтра. Он бы мог, невзирая ни на что, вывезти ее. Но тут Тиффани тоже преподнесла сюрприз - неожиданно сообщила ему, что риск задержки на паспортном контроле у Кристины еще остается. Стоит подождать еще несколько дней, и тогда она получит на руки все необходимые справки от полиции, что все чисто.
   - Тиффани, но Вы же говорили, что надо уезжать, как можно скорее, так безопаснее?
   - Ситуация изменилась, Эндрю. Вам придется подождать. Меняйте билеты, если не хотите застрять на таможне и потерять деньги.
   И здесь тоже самое. Ситуация изменилась. Да что такое случилось, что вдруг, внезапно, ситуация изменилась? Разом. Везде. И все - против Кристины. Если он уедет, ее могут посадить. Он вспомнил, как она выглядела, когда они вытащили ее из тюрьмы в последний раз. Как бы она ни храбрилась, шок от потрясения был ясно написан на ее лице. Еще одного раза она не выдержит. Да и некому будет мчаться к ней с юристом, чтобы вызволить. Нет, это невозможно. Он пытался еще раз дозвониться до Зелотова, но секретарь постоянно говорила, что он занят или отсутствует. Андрей позвонил в авиаагентство и попросил их опять перенести бронь. Самолет в Сингапур вылетал в понедельник и четверг. Сняв бронь с четверга, он выигрывал еще целых три дня. Возможно, Тиффани успеет получить то, что хочет от полиции. Иначе...
   Только вот как он скажет ей об этом? Как скажет, что ему приказали ее бросить? Он попробует сделать максимум за эти несколько дней. Хотя у него в запасе лишь четверг и пятница, потом выходные, никто не работает. Ну, ничего. Он сумеет. Он поднимет на ноги всех и вся. Он превысит полномочия. Пригрозит властям. Заставит их раскрыть карты.
  
   Утром в четверг ему позвонили из австралийского посольства. Это был заместитель австралийского верховного комиссара. Они встречались до этого с Дэвидом Мирлином. Это был приятный высокий мужчина, с седыми висками и молодым лицом. На том совместном обеде они очень мило поговорили, не затрагивая особо политику. Но на этот раз Дэвид позвонил ему с весьма четкой целью.
   - Вы ведь уезжаете сегодня, господин Ладынин? - спросил он так, словно вопрос это был решен бесповоротно.
   - Нет, я поменял билеты. Теперь мой вылет в понедельник.
   Андрей поджал губы, неприятно удивившись вмешательству Дэвида в его дела.
   - Я заеду к вам в отель, Андрей. Прямо сейчас. Нам надо срочно поговорить.
   Он приехал буквально через пятнадцать минут. Такой же подтянутый, как и в прошлую встречу, только выражение лица более напряженное и официальное.
   - Ваше правительство и непосредственно ваше начальство уполномочило нас заняться вопросом Кристаллинской, что мы и делаем в данное время. А вам, насколько нам известно, предписано уехать. Разве не такова была ваша договоренность с вашим департаментом?
   - Планы изменились. Я не могу уехать, пока не вывезу Кристаллинскую из страны.
   - Политическая ситуация такова, уважаемый господин Ладынин, что ваше присутствие и, тем более, вмешательство, сейчас очень нежелательно. Поэтому вы сегодня же должны уехать. Это не мое решение, это решение, принятое между нашими посольствами. Вы согласовали свою задержу в ПНГ с начальством?
   Андрей молчал. Ему дали ясно понять, чтобы он не медлил. Он нарушал приказ. Унижаться перед Дэвидом и пускаться в объяснения совершенно не хотелось.
   - Но я уже сдал билеты, - сделал он последнюю попытку.
   - Это не проблема. Мы решим вопрос с местом на рейсе и даже проводим вас сегодня. Ваш рейс в три часа, в час я заеду за вами в отель.
   - Тогда сделайте два места. Кристаллинская поедет со мной.
   - Насколько я знаю, у нее не все в порядке с документами, господин Ладынин. Ее могут не выпустить.
   - Ничего. Мы можем попытаться. А вдруг выпустят.
   Дэвид сделал паузу. Неподвижное лицо вышколенного дипломата ничего не выражало. Взгляд оставался жестким.
   - Хорошо. Мы можем попытаться.
  
   Андрей со всех ног помчался в номер, звонить Кристине. Домашний телефон не отвечал. Сотов[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]Мобильн[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]ый нудно твердил, что абонент находится вне зоны обслуживания. Он позвонил в регистратуру попросить машину. Там ответили, что пока все машины заняты, освободятся через час. Не хочет ли мистер воспользоваться такси? Да, хочет. Идя наперекор всем писанным инструкциям, запрещающим даже приближаться к местным такси, Андрей уселся в машину, моля бога, чтобы его не увезли куда-нибудь на край света, не убили и не обокрали. Таксист довез его до дома Кристины и даже согласился подождать, взяв при этом, правда, непомерно высокий залог.
   Дома Кристины не было, но домработница сказала, что миссис уехала в магазин, а значит скоро будет.
   - В какой магазин?
   - Не знаю. За продуктами. Она хотела сегодня гостей позвать.
   Гостей! Как это было в духе Кристине. Ее жизнь в опасности, ее будущее висит на волоске, а она собирается звать гостей! Ну что за безумие!
   Насколько он успел узнать, в Порту Морсби было всего два-три крупных супермаркета, где иностранцы делали покупки. Он попросил таксиста объехать все эти магазины. В "Андерсоне" ее не оказалось, зато в "Бороко фуд ворлд" он сразу же заметил ее спину у прилавка с фруктами и овощами.
   - Кристина, слава Богу, я нашел тебя...
   Он задыхался и весь взмок. В машине такси не было кондиционера и жара буквально растопила его тело. Она изумленно разглядывала его.
   - Ты что здесь делаешь? Ну и видок...
   - Ищу тебя. Срочно. Поехали домой.
   - Да что случилось?
   - Сегодня улетаем. Собирай вещи. В час машина заедет за нами в отель.
   - Какая машина?
   Андрей рассказал о встречи с Дэвидом. Кристина внимательно выслушала, потом нахмурилась но, как ни в чем ни бывало, продолжила отбирать апельсины в пакет.
   - Кристина, не время упираться. Мы сегодня уезжаем. Бросай все. Вечеринка отменяется, ты что, не понимаешь?
   - Нет, это ты не понимаешь. Все это очень странно. Нелогично. Непонятно. Здесь что-то не так. Ладно, здесь не место об этом говорить. Поехали домой. Дай только расплачусь.
   Они вышли во двор супермаркета, щурясь от солнца после неяркого освещения магазина.
   - Ты как приехал-то?
   - На такси.
   Кристина рассмеялась. Это поступок, обычный для любого другого, для Андрея был экстраординарным. Ему точно пора уезжать. Она с нежностью посмотрела на него. Для него эта нежность была чем-то новым в Кристине, по крайней мере по отношению к нему. На него смотрела не просто бунтарка и насмешница. На него смотрела женщина, смотрела с пронзительной нежностью и грустью, парализующих своей силой.
   - Спасибо тебе.
   - Что?
   - Для тебя сесть в местное такси все равно, что прыгнуть с высокой скалы. И это все ради меня. Не думай, что я не ценю. Отпусти таксиста. Поедем со мной.
   По дороге он возбужденно рассказывал ей о всех возможный вариантах развития событий, делился соображениями о странности ситуации, никак не мог успокоиться, почему к нему послали Дэвида. Кристина слушала молча, с несколько грустной улыбкой. Для нее все было ясно, но зачем расстраивать милого друга?
   Дома она не торопясь разложила продукты, приготовила кофе и уселась рядом с Андреем.
   - Уже половина двенадцати, Кристина. Тебе пора собираться. Возьми только самое необходимое, остальное потом Глеб привезет. Где он, на острове? Позвони ему. Нам пора ехать.
   - Давай помолчим пять минут. Просто помолчим. Успокойся, расслабься, послушай тишину. И ты поймешь, что все будет хорошо.
   Кристина положила голову к нему на колени.
   - Просто замечательно, что ты не влюбился в меня, - неожиданно добавила она.
   - Почему?
   - Потому что в этом случае, и только в этом случае, ни мне ни тебе ничего не грозит.
   - Я не совсем понимаю...
   - Все ты понимаешь. А если не понимаешь - и хорошо. Тсс, мы хотели помолчать...
  
   Он запустил руки в ее волосы. Склонился над янтарными локонами. Они пахли терпкими тропическими цветами. И эта кожа... Такая нежная. Разве можно спокойно смотреть в эти глаза, на эти губы? Глеб счастливчик. И он ненормальный. Как он может находиться так подолгу вдали от этого самого соблазнительного тела? Или любовь между ними угасла, как это бывает у супругов после нескольких лет совместной жизни? Ведь не может же он сам не признать, что к Кире он уже не испытывает такого острого влечения, какое вызывает в нем один лишь локон этой непостижимой женщины, голова которой так тихо лежит у него на коленях? А испытывал ли когда-нибудь? Так трудно вспомнить. Так трудно дать определение вещам, образам, которые смешались в голове сумбурным беспорядком. Что правильно, что нет, что он может себе позволить, что он хочет себе позволить, что он ожидает от своей жизни, а чего по настоящему желает от своей жизни...
   Аромат тропических цветов...
  
  
   Глава 22
  
   Дэвид заехал за ним ровно в час. Андрей был готов. Нервничал.
   - С билетами все нормально?
   - Да.
  
   В голове все еще стоял туман. Кристина буквально выпроводила его, заявив, что приедет в аэропорт сама. Что ей надо собраться в одиночестве, иначе не сможет сконцентрироваться. Что ей необходимо сделать несколько звонков, в том числе и Глебу.
   - Не стану же я все это делать при тебе? Ты только отвлекаешь меня. Да тебе и самому нужно собраться.
   В аэропорту Кристины не оказалось. Дэвид нервничал. Тиффани стояла поодаль. Андрей попросил приехать ее, чтобы помочь в случае осложнений с таможней. Время приближалось к критическому. Телефон Кристины не отвечал.
   - Вам пора, Андрей. - настойчиво повторял Дэвид. - Видимо, Кристаллинская сама поняла нестабильность своего положения и решила не рисковать. Очень мудрое решение. Мы все уладим после вашего отъезда, не волнуйтесь.
   Андрей не мог не волноваться. Что-то случилось. Почему она не приехала? Что ее остановило? Господи, ну ведь не совсем она сошла с ума, чтобы ради своей статьи так рисковать! Она обмолвилась ему, что некто очень высокопоставленный обещал ей допуск к особо секретной информации. Ясно же, что это просто приманка! Нет, он не мог поверить, что она настолько неразумна. Она не может по собственной воле засовывать голову в петлю.
   Кристины не появилась. Устраивать истерику не было смысла. Тем более перед всеми. Он протянул свой паспорт проверяющему.
   Дэвид облегченно вздохнул. Проводил до эскалатора, поднимающего пассажиров в зал ожидания. Тиффани тоже подошла попрощаться.
   - Сделаем все, что можем, - сказала она, обмахивая блокнотом вспотевшее лицо.
   Почему-то ее тон не уверил Андрея. Зазвонил сотов[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]мобильн[Author ID1: at Sun Oct 2 23:14:00 2005 ]ый Тиффани.
   - Это вас, - протянула она трубку, переглянувшись в Дэвидом.
   Кристина.
   - Слушай меня, Андрей. Ничего не говори, не кричи, просто выслушай. Все будет хорошо. Ты не должен волноваться. Уезжай. Тебе надо. У тебя своя жизнь, у меня своя. Тебе надо уехать, а мне надо остаться. Вот и вся разница. Я просто хотела попрощаться. Ты молодец. Ты сделал все, что мог. Я тебе очень благодарна. Господи, я говорю глупости. Не слушай меня. Мне не стоило звонить. Ненавижу прощаться. Как трудно. Ну, все, все. Я все сказала. Тебе пора.
   Голос ее дрожал. Чувствовались слезы. Чтобы Кристина плакала? Андрей отвернулся от своих провожатых.
   - Не сходи с ума! Приезжай немедленно. Все готово для отъезда. Я не могу тебя так оставить, неужели ты не понимаешь? Я закачу здесь такой скандал, что они выпустят тебя, как миленькие! Здесь Тиффани, и... неважно. Приезжай, ты уедешь сегодня же!
   - Ты ничего не понял Андрей. Они ведь даже и не делали билеты для меня. Только для тебя. Меня никто не собирался вывозить. Меня все равно не выпустили бы. Я нужна им здесь. Не знаю, зачем, но пока нужна. А ты так ничего и не понял. Эх ты, а еще профессиональный дипломат. - она нервно засмеялась. - Когда решают верхи, низы не могут это изменить. Но я все равно вылечу, только позже. Не волнуйся за меня.
   - Постой, что ты говоришь? Как это они не сделали билет для тебя?
   Андрей оглянулся на Дэвида и мгновенно поверил, что так оно и есть. Несмотря на выдержку, бегающие глаза Мирлина выдали его с головой. Он обо всем знал заранее. Тиффани, видимо, тоже. Она поджала губы и нервно теребила свои кудряшки.
   - Кристина, тогда и я остаюсь. К черту работу, к черту политику, пока я не смогу вывезти тебя, я не уеду.
   - Андрюш, езжай, а? Прошу тебя? Я была не права, когда смеялась над тобой, над твоей работой. То, что ты делаешь, тоже нужное дело, и кто-то должен этим заниматься. Ты прекрасно разбираешься в своей работе, у тебя впереди только светлое будущее. Не цепляйся за дебри, в которых можешь заблудиться навсегда.
   - А может, - у него сдавило горло и голос прозвучал совсем глухо. - может, я хочу заблудиться и остаться. С тобой.
   Она замолчала. Последовал тяжелый вздох.
   - Нет, ты уедешь. - голос внезапно похолодел, интонации засверкали сталью. - Ты не нужен мне здесь. Ты мне мешаешь. Ты - тепличное растение, вот и возвращайся в свою теплицу. Ты никогда не поймешь, что и зачем я делаю. Тебя ждет семья, работа, великие дела. Тебе еще расти и расти. Воспринимай эту поездку и все, что случилось, как маленькое приключение. Да так оно, в сущности, и есть Не путайся у меня под ногами здесь, где тебе не место. Я не маленькая девочка, справлюсь. И у меня здесь незаконченные дела. Уезжай. Прощай.
   Побледнев, он растерянно смотрел на телефонную трубку. Потом медленно протянул ее Тиффани, повернулся и шагнул на эскалатор. Поднялся, не оглядываясь. Он не мог и не хотел никого видеть. В зале ожидания он купил бутылку рома "Бандаберг" и к моменту, когда самолет набрал высоту, он уже крепок спал, отключившись от мира сего, не видя пейзажа Порта Морсби за окнами самолета, лазурного моря, песчаных пляжей. Не видя, как в небольшом домике на холме Таугаба безудержно, до конвульсий, рыдала женщина, согнувшись пополам, как от острой боли. В дверях тихо стояла "домашняя мэри", испуганно глядя на свою миссис, не решаясь приблизиться.
   Самолет уносил пьяного в стельку Андрея Ладынина за тысячи километров от райского острова. За тысячи километров от самого странного, что произошло с ним за всю его сознательную жизнь.
  
  
   Часть третья
  
   Глава 23
  
   Сказать, что я ничего не понимаю, значит солгать. Все я понимаю. Но сказать, что я знала, что так оно все обернется, тоже будет неправдой. Не думала я, что у Андрюхи кишка окажется не тонка и что решится он на такое. Сбежал! Ну надо же, после стольких лет подкаблучничества и потакания своей жене он смог-таки оторваться! Я всегда считала своего братца-близнеца, э-э-э, как бы помягче сказать, немного слабовольным. И хотя в нашей семье я всегда была неудавшимся экземпляром, не оправдавшим надежды предков, а он - звездой-гением, я все равно всегда подозревала, что "звездит" он больше от того, что от него этого ожидают, что ли, или потому что внушили ему так с раннего детства. Не знаю. Я-то еще лет с двенадцати заявила папочке и мамочке, чтобы не давили на меня, а дали своевольному цветку расти так, как хочется. Во как! Так и заявила. Со мной, конечно же, не сразу согласились. Точнее и честнее будет сказать, поначалу совсем не согласились. Да, воевали не на жизнь, а на смерть! Скандалы, истерики, уходы из дому... Через все прошли, пока родичи не смирились с мыслью, что впихнуть меня в стандартные рамки не получится.
   Ради справедливости надо отметить, что Андрюха всегда был на моей стороне. Мне-то он пытался внушить, на правах старшего брата, что у меня просто временный отъезд крыши случился и что все это пройдет, но родителям за моей спиной говорил (а я подслушивала), чтобы не дергали меня понапрасну, что творческая я, мол, натура, надо помочь мне в этом направлении развиваться.
   - Ну почему в одной семье один ребенок нормальный, а второй... - вздыхала мама.
   - А второй с прибабахами, да? - уточнила я, не сомневаясь, кого причисляют к нормальной категории.
   - Не знаю, с чем, но к добру, боюсь, это не приведет. - многозначительно заключила мама, глядя в мои упрямые глаза.
   - Ну и пусть. Зато я буду счастлива!
   - Что ты хочешь сказать, что брату твоему это не грозит?
   - Не знаю. Откуда мне знать, что для него значит быть счастливым? Может, сидеть в душном кабинете целыми днями и строчить бумажки для шефа и есть предел его мечтаний, откуда мне знать? Если так, то тогда он точно будет счастлив. О, да! - добавила я, сделав паузу и нарисовав перед собой картинку, на которой Андрей сидел, склонившись над бумажками. - Тогда он, несомненно, будет счастлив. Но если это не есть его мечта, тогда его несчастье будет на вашей совести!
   Звучало патетично, согласно, но я именно так и думала. Какое-то шестое чувство или просто сестринская солидарность подсказывали мне, что не уживется Андрей в готовящихся для него рамках, не уверена. Женская интуиция.
   - А почему это ты считаешь, что мы делаем его несчастным?
   Ах, мама! Не хотела ты видеть очевидного. Родительское тщеславие затуманило вам с отцом глаза. Хорошо хоть, что я на вашу удочку изначально не поддалась.
   - Да потому, мама, что вы хотите сделать его стандартным человечком, а у него потенциал на гораздо большее.
   - Ты смешиваешь понятия "стандартизация" и "благоразумие". Это не одно и тоже. Почему вдруг добиваться чего-то в жизни, учиться, делать карьеру стало для тебя плохим? Просто ты свою лень этим прикрываешь.
   Замечание про лень я пропустила мимо ушей, дабы не начинать давний и горячий спор. Мама любила передвигать стрелки на меня, особенно в тех случаях, когда не знала, что ответить.
   - Вот что интересно, - озвучила я свои размышления, - почему практически во всех романах героини, интересные героини, я имею в виду, всегда отличаются неблагоразумием, неправильными поступками, кривой линией жизни, порочностью даже порой. И все знают, что именно такие женщины, да и мужчины, интересны, таких любят, такие добиваются чего-то в жизни экстраординарного. Так?
   Мама молчала, ожидая продолжения выступления.
   - И вот почему, тогда, - вдохновенно распылялась я, - родители усиленно воспитывают в своих чадах серость, благоразумие, стандартность, запихивают их в рамки, делают из них фрагмент толпы, а не личность. Почему, скажи?
   - Потому что если дать вам, бестолковым, полную волю, вы миллион раз упадете и разобьете себе голову там, где нам, взрослым и умудренным опытом, уже известно, что надо поостеречься. Вот станешь матерью, поймешь, о чем я. Только дураки учатся на своих ошибках...
   - А умные учатся на чужих, - закончила я миллион раз слышанную фразу.
   - Ай, сейчас тебе бесполезно об этом говорить. В одно ухо влетает, в другое вылетает. - мама махнула рукой с тем же выражением лица, с каким смотрела на неудавшийся пирог.
   Я вздохнула. Спорить с мамой было бесполезно. И как бы я ее не любила, характеры у нас как были несовместимы изначально, так и остались по сей день. Правда, это не мешает нам общаться и поддерживать хорошие взаимоотношения. Благодаря ее усилиям, конечно. Если бы это зависело только от меня, у меня бы никогда не хватило терпения и мудрости тушить пламя наших разногласий вовремя. Еще частенько буфером выступал Андрей. Если он видел, что обстановка накаляется до неразумных пределов, сразу же вставал между нами. Ему удавалось и меня смягчить, и родителей уломать не давить меня слишком сильно. Почему он это делал? Не знаю. Возможно, потому, что подспудно он соглашался со мной. Я всегда подозревала в нем секретные лабиринты, где он прячет мечты о невероятных приключениях, поисках кладов, раскопках, мечты о мирах, которые он еще не видел.
   Он всегда увлекался географией и историей. Я, интересующаяся больше окружающей меня реальностью, не совсем понимала, что может быть такого интересного в событиях, заросших плесенью. Или в теориях, существование которых никем не доказано. Андрей, похоже, загорался только от одной мысли, что он смог бы отыскать, распознать, доказать какую-нибудь из этих ветхих идей о существовании неизведанного. Впрочем, с возрастом и благодаря усилиям родителей, Андрюха запрятал эти помыслы далеко-далеко, ударившись в учебу, карьеру, уцепился в одну цель - стать известным дипломатом.
   Люблю я его, братца своего. Несмотря на то, что я всегда была черной овцой в семье, а он - белой, я его никогда не ревновала. Да и как его можно было ревновать, если для меня он делал все, о чем бы его не попросила. Даже прикрывал, когда я вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, сбегала с друзьями в кино. Папочка наш никогда не бедствовал, а потом и вовсе разбогател. Меня это почему-то совершенно не тронула. Наоборот, повинуясь противному духу противоречия, я отказалась наотрез переходить в более престижную школу, одевалась нарочито безалаберно, а когда встал вопрос о поступлении в институт, я вообще сбежала из дому, рассорившись в пух и прах с родителями на почве того, что не хотела ни за что никуда поступать. Вернули меня, голубку, быстро, но зато обещали оставить меня в покое. Опять-таки благодаря Андрюхе. Не знаю, как именно все утряслось, но знаю, что он им даже пригрозил тоже бросить учебу, если меня не вернут домой. Вряд ли бросил бы, конечно, но угроза возымела свое действие.
   - Собирайся, поехали. - Я тогда пятый день сидела у подруги, к полному неудовольствию ее родителей, и Андрей в качестве посланника притащился забирать меня.
   - Не поеду, - забившись в угол кровати пробурчала я.
   - Дурная ты, Женька. Ну что ты все на рожон лезешь? Разве нельзя все уладить спокойно, без истерик и ультиматумов?
   - Я пыталась. А они, они... - я всхлипнула. По правде говоря, мне тогда уже и самой надоело мозолить глаза чужим людям, но ни денег ни одежды у меня не было и податься никуда больше я не могла. А вернуться упрямство не позволяло.
   - Ну, что они? Чего ревешь-то? Пойдем, а там уже разберемся. - Андрей обнял меня за плечи и мне в момент стало спокойно и хорошо. Ему я верила.
   - Я вернусь, а они опять меня на какую-нибудь филологию-политэкономию уговаривать начнут. А я даже слышать не хочу!
   - Не начнут.
   - Начнут!
   - Нет. Я же сказал, значит не начнут. Разве я тебя обманывал когда-нибудь?
   Это было правдой. Не обманывал. И я поплелась к машине, где сидели отец с матерью. Мы хмуро взглянули друг на друга и поехали домой. Это уже потом я узнала, как Андрей добился успехов на этих знаменательных переговорах.
   Что бы ни говорили, но близнецов связывает нечто большее, чем кровные узы. Вот взять нас с братом - ни похожи ни капли друг на друга. Я - огненно-рыжая, веснушчатая пигалица с темно-карими глазами, он - высокий голубоглазый шатен, прямо герой кинофильмов. А уж характеры... Впрочем, тут я, пожалуй, не совсем права. В душе у нас много общего. Просто я никогда не скрывала, чего хочу, а он - зачем-то прятал себя, подделывался под чьи-то стандарты. Даже, когда женился. Вернее, с женитьбой все это обострилось еще больше. Попадись ему другая жена, может, все по-другому сложилось бы изначально. А тут - Кира. Я когда ее первый раз увидела, сразу поняла - эта девица из высшего общества никогда Андрюху не отпустит. Для нее он - что для скульптора благодарная глина. Лепи, что хочу. Тем более, и родичи наши друг в друге души не чаяли. И детки, Кира с Андреем то бишь, прямо-таки идеально подходили друг к другу. Пока все вокруг пели им дифирамбы и умиленно всплескивали ручками, я угрюмо помалкивала. Мама тогда говорила, что я просто ревную.
   - Это нормально, Женя. Просто в тебе говорят собственнические чувства. И тебе кажется, что у тебя отнимают твою половинку.
   - Ничего такого мне не кажется, - возмутилась я. - Что мне действительно кажется, так это то, что ваша обожаемая Кира запихнет Андрея под каблук и сидеть ему там всю свою оставшуюся жизнь.
   - Ну, это ты от вредности так говоришь, - засмеялась мама. - Никто его к ней не тянет. Насколько я знаю, это он сейчас ее уговаривает замуж выйти, а она все оттягивает, хочет институт закончить.
   - Угу, умница-разумница прямо, - угрюмо кивнула я. - Знаем мы эти игры в кошки-мышки.
   - И откуда же, интересно, Вы, мадмуазель, знаете? Что-то я не видела, как ты в такие игры играешь и, что самое главное, не видела, чтобы тебе с твоей тактикой пришлось много выигрывать.
   Язвительная стрела вылетела и попала в цель. Намек мамы был прозрачен, как ключевая вода. Играть в женские игры коварных обольстительниц мне никогда не хотелось, не получалось и не моглось. Всегда презирала финтифлюшек, чьи шитые белыми нитками ухищрения бросались в глаза даже слепому, но почему-то упорно не замечались самими мужчинами. Правда, справедливости ради надо сказать, что мои прямые, искренние подходы к мужчинам до сих пор заканчивались полным провалом. То, что я называла искренностью, мои мужчины почему-то принимали за разновидность умалишенности, то, что я ненавидела никакие ужимки и пустой флирт, делали меня похожей на вечного подростка. А им, мужчинам, видишь ли те, подавай женщину зрелую, опытную и при этом невинную одновременно. Может, я утрирую, конечно, и просто мне на пути попадались все не те образчики, но очень долгое время романы у меня не длились дольше нескольких месяцев. Пока я не встретила ... Впрочем, это другая история и случилась она гораздо позже того времени, о котором я только что говорила.
   А о чем я говорила? Ах да, о том, как Кира женила на себе Андрюху. Никто этого, кроме меня, не заметил. Всем показалось, что Андрей просто без ума от невесты и только и ждал момента, когда она закончит свой институт и они побегут под венец. Но меня-то, глазастую, не проведешь. К тому времени я уже занялась Делом Своей Жизни (о нем я расскажу чуть позже) и частенько наведывалась в Москву. Кира с Андреем иногда приглашали меня с собой куда-нибудь провести вечерок. Кира была само очарование. Особенно поначалу. Пока не раскусила во мне излишнюю прозорливость. Она осыпала меня комплиментами, Андрея купала в своем внимании и заботе, думая, наивная, что я, как сестра, растаю от того, в каких заботливых руках оказался мой братец и непременно воспылаю мгновенной любовью к будущей невестке. Меня же, девушку напрочь лишенную таких навыков, напротив, все это сначала насторожило, а потом просто-напросто заставило завести с Андрюхой разговор. По душам, так сказать.
   Случилось это в один из моих наездов в Москву, в самый разгар их романа. Неумолимо приближалась свадьба и Андрей попросил меня помочь с выбором кольца для Киры. Мы долго бродили по ювелирным магазинам, пока не решили остановиться на одном из вариантов из каталога и сделать кольцо на заказ. После этого я свалилась без сил в ближайшей кафешке и потребовала кофе с корицей в качестве компенсации за не двигающиеся ноги.
   - Слушай, Андрюха, а ты не боишься, что Кире кольцо может не понравиться? - выпалила я, с наслаждением вытянув под столом ножки.
   - Почему ты так думаешь? Я же тебя поэтому и попросил помочь, чтобы иметь не только мужской, но и женский взгляд.
   - Но это же мой взгляд, понимаешь, мой, а не ее, а носить кольцо ей придется. Всю жизнь.
   - Я думал над этим. И даже предложил ей выбрать самой. Но она сказала, что, во-первых, подарок должен быть сюрпризом, во-вторых, это плохая примета -видеть на невесте кольцо до церемонии, а в третьих - она полностью доверяет моему вкусу.
   Взглянув на мое вытянутое лицо, он добавил с улыбкой.
   - В этом вся Кира, ты же знаешь.
   - Это-то меня и волнует.
   - Почему волнует?
   - Потому что это как-то ненормально. Не иметь своего мнения. Или не придавать ему значения. Это неестественно.
   Андрей рассмеялся. Подперев подбородок, он посмотрел на меня долгим взглядом, таким родным и любимым. Как будто в детство вернулись.
   - Жека, не волнуйся. Это же все мелочи. Все люди разные. Не все же такие революционерки, как ты. Вот встретишь свою любовь, и тебе тоже будет абсолютно все равно, какое кольцо он тебе подарит. Ты будешь знать, что полностью доверяешь его мнению и вкусу. Так и у нас с Кирой. Я бы тоже доверил ей такой выбор.
   - Знаешь что, тут есть разница между тобой и ею. Ты бы доверил, потому что тебе, в общем-то, действительно все равно, ты мужчина и не пижонистый, а она - женщина, ей не может быть безразлично, но она делает вид, что готова согласиться с любым твоим решением. Ей важно внушить тебе эту иллюзию покорности и доверия.
   - Ты утрируешь.
   - Может быть. Просто не хочу, чтобы однажды ты проснулся в ужасе от того, что многое из того, что ты принимал за чистую монету, оказалось иллюзией.
   На его лицо набежала тень и мне стало жаль Андрюху. В конце концов, мой брат женится, он счастлив. Кого интересуют мои страхи? Он все равно никогда не прислушается ко мне, но испортить наши отношения я вполне смогу. Ночная кукушка всегда дневную перекукует. Тут не поспоришь. И потом, подумала я тогда, а вдруг мама права и моя теория - это просто сестринские страхи за брата, что-то вроде ревности, когда ни одна женщина на свете не покажется достаточно достойной. И я оставила Андрея в покое. Тем более, в тот момент Дело Моей Жизни набирало головокружительные обороты и я полностью окунулась в его вихри.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"