Марс и Венера

Тишина и покой на мирной планете
Разбились нежданным безжалостным боем.
Ярости Марса нет равных на свете,
И теперь она жизнь на земле этой смоет.
Меч, высоко поднимая бесстрашно,
Без права на гордое сопротивленье,
Славный народ погибал в одночасье,
Эпохи своей, предвидя забвенье.

Бессмертность, в боях своих заслуживши,
Марсианское племя миры сокрушает.
Бессчетные полчища ими убиты, 
Их красная слава миры устрашает.
В бой рвутся Титаны крававой планеты,
Герб мужского начала на пиках и шлемах,
Потерявшись в войне, опьянев от победы,
Разбивали миров неприступные стены.

И в пьяном веселье, совсем не заметив, 
Как в трапезный зал Венеры царица 
пробралась, и все замолчали в предвестье, 
В ожидании, заставив бойцов разозлиться. 
По залу прошлась гордо голову держит,
Красотою своею бойцов одаряя,
Шагала к царю Марсианскому, нежно 
Синего платья ленты теряя.

"О, Великий воинственный Царь Марсианский,
Я явилась в покои твои не напрасно, 
О Великих победах, о количестве странствий 
Все миры говорят, и от этого грустно.
Ждем и мы скоро вас на планете Венере,
Принесете Вы флаги лилового цвета.
Я пришла принести себя в жертву, я верю,
Что взамен мою жизнь ты возьмешь за планету".

Царь поднялся тяжелый, нахмурены брови.
"Ты решила, Венерского племя Царица,
Оставить свой мир, потеряв мало крови?
Марсу мало её, он не сможет напиться!"
"Тогда просто убей. Мне жаль знать погибель
Планеты моей. Не хочу это видеть. 
Я прошу лишь: одно убей меня лично,
И пока я жива, не дай войнам обидеть". 

Царь избавил Царицу Венеры от боли.
Сталь вошла в горячее женское тело.
Умирая, она зашептала в неволе,
Глядя в царя, бессильно присела,
И тут умерла. Кровь разлилась под ноги.
"Что сказала она" - закричал в беспокойстве
Царь разъяренный славного рода.
Нет ответа. И царь окунулся в расстройство.

Он не пил и не ел дни и недели.
Бои и набеги перестали случаться.
Он болел, оставаясь в царской постели,
В горячем бреду начало вдруг казаться, 
Что Марс завоеван коварной Венерой,
И причем отчего-то всем стало не важно,
И его пошатнулась беспечная вера,
А потом отчего-то во сне пела стража.

И его уже больше приказы не слышно,
Он кричит, но вокруг тишина безнадежна.
Возле уха его, что-то темное дышит,
И это увидеть совсем не возможно.
"Царь отравлен!" - закричал один с генералов,
"Его отравила Венеры царица! 
У-у-у, коварная чертова слава".
Стали зловещими в комнате лица.

Царь лежал, обливаясь струями пота.
И слышал решение воинов бесстрашных.
И во сне его била зловеще забота,
Что нельзя на Венеру идти от чего-то.
Он кричал, нет войне! Но звуки терялись
В страшном сне. Он дрожал, его очень знобило.
Ему стало вдруг легче, и она вдруг явилась
В синем платье царица. Улыбалась так мило.

Царица пришла, и рядом присела.
И долго сидела, говорила о чём-то.
Затем что-то красивое нежное спела,
Часто смеялась, и он вместе с нею.
Царь умер, оставшись в своих сновиденьях.
Что с нею останется рядом, был счастлив.
Боги, узрели средь вешних сражений
Влюбленных царицу с царем средь ненастья.

Решилась судьба Марсианского племя,
И женского племя судьба разрешилась.
Земля им стала теперь колыбелью,
И смерть от Богов им на веки вручилась.
То ли за дерзость, то ли за Славу,
Вручили народам Марса с Венерой,
Жизни земные беспечные главы,
Боги Всевышние нашей Вселенной.

Но две лишь души, затерявшись отныне,
Готовы всегда друг за друга держаться.
Сердца их теперь никогда не остынут,
Отказались сердца их отныне сражаться.
И мы любим теперь: такова уж легенда,
И что всё не правда, я в неловком сомненьи.
И сказал бы всем вам, что мы вовсе не бедны - 
Мы счастливы вместе, хоть родились в сраженьи.