Мурашкин Михаил Георгиевич. Записи 2006 года

Михаил МУРАШКИН

Записи 2006 года

Днiпропетровськ

"СIЧ"

2009

УДК 081/082

ББК 94; я44

М91

"Записи 2006 года" Михаила Георгиевича Мурашкина раскрывают систему идей о состоянии человека, переживаемом как невозможность смерти, о чувстве бессмертия, которое еще в индийских ариев означалось божеством Амрита. Это божественное возникало в человеке без всяких внешних стимуляторов, а не только при употреблении напитка бессмертия (амрита). При употреблении напитка человек переживал лишь приблизительно сходные состояния.

ISBN 978-966-511-371-2 No Мурашкiн М.Г., 2009

No Сура Д., худож. оформ., 2009

ПРЕДИСЛОВИЕ

"Записи 2006 года" Михаила Георгиевича Мурашкина продолжают его научные изыскания начатые в 2005 году, в отношении состояния человека, именуемого НЕМРИ (или АМРИ). Это состояние переживается человеком как невозможность смерти. Человек в этом состоянии чувствует бессмертие. Об этом автор создает систему идей, что в мифологии представлено еще индийскими ариями в их священных текстах "Ригведах". В этих священных текстах выведено божество Амрита и описано употребление напитка бессертия как стимулятора. Автор же показывает, что при употреблении стимулирующего напитка человек не может пережить подлинного состояния бессмертия. Он переживает лишь приблизительно сходное.

Текст "Записи 2006 года" разделяется на две части. В содержании это представлено как: "ПИСЬМО. 2006." и "[ПИСЬМО. 2006.]"

Такое разделение текста говорит о том, что автор не изменяет своей однажды принятой традици, которую он начал в своих предыдущих книгах, книгах, виходивших под названием "Записи 2000 года", "Записи 2001 года", "Записи 2002 года", "Записи 2003 года", "Записи 2004 року" и "Записи 2005 года". То есть сохраняется разделение всего текста на художественный (.... "ПИСЬМО. 2006." ...) и не художественный (... "[ПИСЬМО. 2006.]" ...). Не художественные тексты представлены "вставками", замкнутыми в квадратные скобки, что в целом имеет вид вкраплений на общем полотне художественного текста.

"Записи 2006 года" Михаила Георгиевича Мурашкина - это текст, выдержаный в традициях литературных жанров. Хотя художественная часть представлена лишь коротким текстом. Все остальное является не художественными размышлениями по поводу одного предмета исследования, что в жанровом отношении можно отнести к литературе монографического характера. В этих записях хоть и представлены литературные направления художественной литературы, которые ориентируются на передачу чувств, выдумки (лирика, монолог), но лишь кратко, фрагментарно. 2006 год - это письмо не художественное. И жанры художественной литературы представлены лишь в начале одним коротким произведением, которое четко отделено от остального текста. В остальном тексте, заключенном в квадратные скобки, совсем нет выдуманного. В "Записях 2006 года" идеи автора представлены в основном с ориентацией на научность текста. Текст, заключенный в квадратные скобки, здесь необходимо понимать как обобщающий символ литературы, которая не содержит в себе выдумку. Поэтому этот текст понимается прежде всего как литература с элементом документалистики, документальности, по поводу которой идут размышления со ссылками на различных авторов, подкрепляющих объективность суждений. Оформлены "Записи 2006 года" в уже принятой автором традиции, где сам текст представлен как выдуманно-художественная литература, а вся невыдуманная научная и философская эссеистика взята в квадратные скобки.

ПИСЬМО. 2006.

...

Осень. Промозглая осень.

Не цветет в душе цвет.

Хотя цвет вокруг - до удивления.

Лист и желтый, и красный, и фиолетовый.

Но - мертвый.

...

[ПИСЬМО. 2006.]

...

[Опыт НЕМРИ (или АМРИ) в категориях. Так как феномен НЕМРИ (или АМРИ) религиозной духовности относится к сфере духа, возникает необходимость выяснить, какими категориями это выражено, и как эти категории задействованы в условиях модерна и постмодерна. Возникает вопрос: каким образом феномен НЕМРИ оформлен в категориальном аппарате теологии и философии в связи с тем, что этот феномен, будучи природным феноменом, является в то же время проявлением бытия духа?

НЕМРИ в кругу категорий -- это бытие духа, а не только материи, не только мира вещей (Ф.Б.Я. Кейпер, Х. Ортега-и-Гассет) и субстанциональности бытия (Х. Ортега-и-Гассет). Для данного исследования чувство бессмертия бытия духа является тем актом, который только и имеет отношение к опыту НЕМРИ, так как взятая отдельно вещь распадается, несамодостаточна в силу того, что предполагает рядом существующую вещь и ее разрушающее влияние, а взятые вещи в целом, как целостное бытие, бытие как таковое, то есть то, которое может быть представлено, как отдельно взятая целостность вещей, выходит за рамки конкретности мысли, возвращая человека к созерцанию. В связи с этим отметим, что можно найти указание на то, что созерцательная жизнь преобладает, когда человек не занимается собой, не интересуется вещами. Не интересоваться вещами -- это тот интерес, когда отсекаются жизненные интересы и остается интерес к самости каждой вещи (Х. Ортега-и-Гассет). Это напоминает созерцание эстета или мистика. При этом философ-мистик наделяет вещь независимостью, индивидуальностью и смотрит на нее, исходя из нее самой. То есть речь идет не о неразрушающейся самодостаточности вещи, а о созерцательном состоянии философа, имеющего элемент самодостаточности, чувства бессмертия и смотрящего на вещи без пристрастного интереса (Х. Ортега-и-Гассет). Речь идет не о самодостаточнности и бессмертии бытия, а о самодостаточности и чувстве бессмертия человеческого бытия с его переживанием невозможности смерти, то есть речь идет о бытии человека, позволившего ему иметь данное состояние сознания. Речь идет о состоянии НЕМРИ философа-мистика. Созерцательно-беспристрастное состояние философа свойственно и философу-мистику, углубляющему это состояние, превращающему его в мистическое. Мистик переживает определенное особое состояние. Философ-мистик обозначает это состояние как состояние "вечного настоящего". Характер НЕМРИ "вечного настоящего" (А. Уотс) мистиков суть некая реальность, онтология духа. Здесь понимание НЕМРИ связывается не с бытием вообще, а с человеческим бытием созерцательно-беспристрастного характера, имеющего чувство бессмертия. Отсюда и основная категория, с которой связан опыт НЕМРИ -- человеческое бытие, имеющее сложную смесь элементарных эстетических чувств (например, приятное удовольствие, просветленная безмятежность и спокойствие, растворенность в вечности и т.п.), еще не ставших полноценным эстетическим переживанием, наделенным содержанием. Такие конституционные признаки опыта НЕМРИ необходимы, чтобы не утверждать, например, что "вершинные или мистические переживания не имеют божественной или сверхъестественной природы, хотя по своей сути они религиозны" (Л. Хъелл, Д. Зиглер), то есть чтобы быть конкретно-однозначным и найти для НЕМРИ определеннное место среди категорий, отражающих немотивированный характер состояния человека (М. Хайдеггер, А. Маслоу) при его становлении в связи с возрастными изменениями. Для этого нужны конкретные характеристики опыта НЕМРИ в теологии и мистицизме. Имеются попытки установления общих характеристик для всех типов мистицизма, с учетом межкультурных особенностей, привносящих неповторимость в те или иные мистические переживания (W.Т.Stace). Попытка установить универсальные, общие характеристики, без учета культурных и религиозных особенностей мистицизма, является попыткой выявить некоторую неизменную характеристическую особенность для всяких подобных состояний. Эта характеристическая особенность своей тенденцией к упрощению человека, нивелированию суетного в ней во многом напоминает состояние НЕМРИ при экстатическом озарении. Состояние НЕМРИ-экстатического озарения неинтенционального характера, имея совокупность определенных характеристик (индивидуализированных, изменяющихся), является конкретным, определенным состоянием сознания, а не группой явлений, как это наблюдается в философском мистицизме при широком описании различных состояний.

Отдельные характеристики не выделяют качественно состояние НЕМРИ-экстатического озарения из круга сходных с ним опытов. Следовательно, чтобы как-то приблизительно охарактеризовать состояние НЕМРИ-экстатического озарения, необходимо все эти характеристики брать в совокупности. В результате этого может уже предстать какая-то картина того опыта, о котором идет речь, то есть опыта НЕМРИ-экстатического (неинтенционального) озарения. Совокупность таких признаков состояния НЕМРИ-экстатического озарения как неподвижность (покой, невозмутимость), спонтанность, бдительность и конечно же чувство бессмертия отличает данное состояние от некоторых ему подобных состояний (но привносит всеобщее в исследуемый феномен, если учитывает характеристики, не изменившиеся во времени, начиная с античности и заканчивая ХХ веком при установлении историко-философских параллелей, то есть такие признаки как чувство бессмертия, бесстрастие, целостность сознания, свобода и независимость, отсутствие нужды, покой, автономность). Тогда уже возникает требование вводить категориальную определенность, обозначив данное состояние. Однако даже совокупность качеств может меняться, так как человек, погруженный в социальные структуры, его окружающие, наделяющие его чувством неполноценности и тем самым включающие компенсаторные механизмы, может радикально меняться сам в силу ускоренного и ускоряющегося развития мира человека и его социального окружения, изменяющего приоритеты; человек даже меняется с возрастом, избавляясь от чувства неполноценности, переживая идеальные состояния и компенсируя ограниченные возможности, переживая иные состояния. Меняются категории, отражающие действительность, меняется направленность психической саморегуляции человека. И оттенков данного состояния (исследуемого состояния) имеется множество (оно во многом индивидуально, субъективно). Более того, можно найти большое количество доводов, чтобы не включить в основные характеристики те или иные признаки или посчитать их второстепенными. Однако как обязательное в религиозной и мистической культуре мы встречаем состояние счастья и недвойственности. Это характеристики НЕМРИ (неинтенциональных) состояний экстатического озарения. Они довольно часто встречаются при описаниях мистического и трансцендентного опыта (F. Streng). Особенностями опыта НЕМРИ-экстатического озарения, помимо чувства бессмертия и переживания невозможности смерти, являются: 1. Обретение в опыте такого состояния, которое представляется переживающему последней (высшей) реальностью. 2. Достижение совершенства посредством опыта НЕМРИ-экстатического озарения без предварительного очищения или каких-либо процедур, лишь спонтанным нивелированием всего мелкого, неценного, незначительного. Данным положением состояние НЕМРИ-экстатического озарения отличается от мистических состояний сознания, для которых требуется предварительное очищение ментального или эмоционального характера. 3. Обретение на некоторое время спокойного состояния сознания, состояния невозмутимости. Данное положение обязательно. Другой вопрос -- какое место занимает покой сознания при состоянии НЕМРИ-экстатического озарения? Это обусловлено индивидуальными особенностями и неповторимостью (J. Кrishnamurti). У Д. Кришнамурти есть свои догадки о причинах возникновения этого неповторимого состояния НЕМРИ-экстатического озарения: "Думаю, что давление и напряжение было вызвано тишиной местности, зелеными склонами гор, красотой деревьев, чистотой и разными другими вещами" (J. Кrishnamurti). В другом месте своих "Записных книжек" он пишет так: "... когда стало тихо после грома и молний, мозг полностью затих. Он настолько затих, что пространство комнаты исчезло и время остановилось. Было лишь пробудившееся внимание, центр которого был бдителен" (J. Кrishnamurti). Установление причин возникновения феномена НЕМРИ важно, так как это имеет значение для выбора категорий, которыми можно оперировать при описании. О причинах возникновения состояния НЕМРИ-экстатического озарения можно спорить, так как их много, но неизменным остается тот факт, что "...вся деятельность мозга должна прекратиться" (J. Кrishnamurti) и требуется установка спокойствия. При определении причин подобного явления в данной работе мы отталкиваемся от возрастных изменений человека в процессе работы компенсаторных механизмов, что при росте личности в ее творческом самовыражении есть момент столкновения с конечностью (личной смертностью), направляющей к сотворчеству, где властное начало растворяется в самодостаточном бытии измененной среды, в которой старые установки теряют свою надежность, и личность упрощается при отторжении от себя неценного, в момент самоудивления как реакции на усиленное продуцирование этого неценностного. 4. НЕМРИ-экстатическое озарение является тотальным состоянием, охватывающим изменения как тела, так и души, состоянием сознания трансцендентного характера. 5. Состояние НЕМРИ-экстатического озарения сопровождается ощущением освобожденности от пространственно-временной обусловленности при снятии чувства неполноценности. 6. Возникновение состояния НЕМРИ спонтанно, без предварительной специальной самодисциплины. Хотя это не исключает влияния определенного образа жизни как самодисциплины в обретении подобных состояний. При определении же мистических состояний учитывается определенная специфическая техника созерцания, дающая свой эффект. Традиция теологии и мистицизма обычно связана с выявлением значения техники созерцания в природе "Я". Существует влияние этой техники на реальность возникновения мистического состояния, отождествление этой техники с универсальными принципами и догматами. Когда в мистицизме наблюдается также и тенденция технологии совершенного отказа от всякого действия и какой-либо техники специального созерцания, тогда можно говорить о сходстве с состоянием НЕМРИ-экстатического озарения как с естественным процессом возрастных изменений и развития психики человека от состояния зависимости к состоянию автономности, то есть уже потом возникшей нравственной автономности и самостоятельности. Однако влияние того или иного образа жизни (образ жизни существует, даже если он не специально устроен человеком) изменяет состояние НЕМРИ, делает его неповторимым. Это существенно при рассмотрении постнетеистического мистицизма, не предполагающего мистической практики, и разворачивает в философском мистицизме постмодернистскую культурную установку на мистическую культуру, ориентируясь на релятивизм и значимость случайности. В конечном итоге философский контекст проблем, исходя из наработаных наукой ХХ и ХХI веков фактов, ориентирует допущение постнетеистических форм философского мистицизма и естественность возникновения новых форм мистицизма в направлении объяснения феноменов мистики с позиций постмодернистских направлений в культуре.

Конкретность и естественность возникновения исследуемого состояния предполагает некоторые основные характеристики обязательного характера. Однако нет универсального религиозно-мистического опыта в силу различий в религиозных традициях, а, значит, и различий в самом мистическом опыте. И в мистицизме можно установить универсальные общие характеристики, исследуя повторяемость данных характеристик в различных описаниях мистических состояний со свойствами НЕМРИ, несмотря на имеющиеся различия в традициях. Но данные универсальные общие характеристики так или иначе будут подчеркивать особенности состояния НЕМРИ как естественно-природного явления, формируемого социумом, что и лежит в основе подобных опытов, и что заставляет нас поместить исследуемый феномен в круг тех категорий, которые связаны с возрастными изменениями и ростом личности, с устранением страха смерти, недостаточности-неполноты (или чувства неполноценности) работой компенсаторных механизмов этой личности. Здесь важны: предшествующая категория "креативность" как реорганизация личности при экстатическом озарении, заполняющем человека и делающем его достаточным, и последующая категория "чувство бессмертия и самостоятельность" как конечное обретение личностью качеств независимого человека, имеющего нравственную автономию.

При секуляризации в условиях модерна производится перевод истин и категорий теологии на языки различных культурных направлений. Специфичность языка традиции не дает возможности описать переживаемые состояния языком другой традиции (C.A. Кeller). Но в мистическом опыте, помимо культурных различий, есть и общие черты. Поэтому можно найти общие черты в "дао", "нирване", "Царстве Божьем". Проводя историко-философские параллели, сходство можно найти между переживаниями мудрецов, писавших упанишады, и документалистикой Д. Кришнамурти, между представителем христианства М. Экхартом или Псевдо-Дионисием Ареопагитом и представителем индуизма Шанкарой. Эти связи легче установить, опираясь на характеристику НЕМРИ как опыта, в той или иной мере снимающего влияния, которым подвергается человек в процессе воспитания, осваивая ту или иную традицию, подвергаясь влияниям доктрин той или иной культурной среды. Но невозможно не рассматривать исследуемый феномен полностью вне социальных влияний. Ведь конечным результатом НЕМРИ-экстатических озарений является освобождение от страха смерти, чувства неполноценности, от комплексов и нахождение в ограниченных возможностях достаточных элементов для социальной адаптации, а также моральная автономия как социальный фактор. В том, что базисная характеристика состояния НЕМРИ как объединяющего элемента существует независимо от влияний тех или иных традиций, можно убедиться, сравнивая доктрины, далеко отстоящие друг от друга, но передаваемые через опыт конкретного человека, испытывающего опыт НЕМРИ. Проведем историко-философские параллели обратившись к средневековью. Примером могут служить высказывания М. Экхарта и его духовный опыт, зачастую противоречащий традиционным христианским воззрениям. И каким бы влияниям не подвергался М. Экхарт со стороны различных учений, его воззрения основывались на его личном мистическом опыте (D.T.Suzuki).

Одной из проблем и целей в направлении поиска обобщенных характеристик и критериев для категоризации является разработка универсальной типологии различных видов опыта измененных состояний сознания религиозной духовности, в которых присутствует характеристика НЕМРИ. При этом вряд ли может быть выдвинут на первый план тот или иной вид опыта. Но чтобы видеть характеристику НЕМРИ религиозной духовности в тех или иных сходных опытах, необходимо, прежде всего, указывать достаточную глубину проявления НЕМРИ. В каждом из сходных опытов (мистическом, трансцендентном и т.п.) вычленяется опыт, выраженный через фиксацию момента недвижимости, покоя, невозмутимости и блаженства, бесстрастия, свободы и независимости, отсутствия нужды, автономии, а так же чувства бессмертия с чем связывается категориальная определенность при историко-философском осмыслении прошлого и настоящего философского мистицизма. Причем должна быть фиксация не только телесной недвижимости, но и недвижимости психического мира. Как отмечает Д. Кришнамурти, "это та сила, которая появляется в человеке, когда полностью прекратились все формы воли и желаний" (J. Кrishnamurti). Следующей особенностью каждого из вышеперечисленных опытов (то есть мистического, трансцендентного и т.п.), а точнее, разновидностью этих опытов является спонтанность, возникновение определенного состояния без видимых причин, что указывает на характеристику НЕМРИ как нестимулируемого состояния специфичным методом, что важно в выявлении категориальных определенностей в отношении феномена НЕМРИ религиозной духовности.

Определив повторяемость характеристик опыта НЕМРИ во времени (античность -- ХХ век), можно определить в общих чертах универсальные общие характеристики состояния НЕМРИ-экстатического озарения некоторых видов религиозно-мистического экстаза, описанных в философском мистицизме, описать данные состояния в динамике, что расширяет возможности утвердить категориальную определенность в отношении исследуемого феномена, а также его категориальное окружение. Движение рассматриваемого состояния можно разбить на три стадии.

Первая стадия -- это стадия "легких признаков", "первых признаков", когда человек ощущает некоторую отстраненность, необычность своего состояния. У Д. Кришнамурти это "... мысли и слова исчезли" (J. Кrishnamurti), "...слова исчезли вместе с мыслями" (J. Кrishnamurti). В мистицизме первую стадию связывают обычно с воздействием какой-либо психотехники или с влиянием окружающей социальной среды, благоприятствующей возникновению данного состояния. Это может быть ритуал в храме, окружение монастырской жизни. При возникновении трансцендентных состояний это могут быть внешние гиперстрессирующие обстоятельства или же, напротив, успокаивающее природное окружение. При НЕМРИ-экстатическом озарении же это эндогенность и то, что предшествует мощи и энергии данного состояния, но неопределимо ввиду многофакторности (J. Кrishnamurti).

Вторая стадия -- это стадия интенсивно выраженного состояния НЕМРИ-экстатического озарения. Причем при состояниях НЕМРИ первая стадия обычно проходит незаметно и не фиксируется в памяти переживающего, а все начинается сразу со второй стадии, со стадии интенсивности и энергии. Однако приведем пример из "Записных книжек" Д. Кришнамурти, где показан переход состояния НЕМРИ из первой во вторую стадию: "...слова исчезли вместе с мыслями. Ощутилась эта стpанная энергия..." (J. Кrishnamurti). Вторая стадия состояния НЕМРИ связывается с энергией и внезапной мощью. Еще примеры из документалистики Д. Кришнамурти: "... проснулся с ощущением огромной энергии, сосредоточенной в голове" (J. Кrishnamurti), или "пришло это "другое" с чистотой и мощью, которые ни мысль, ни фантазия не могли сформулировать; и оно пребывало здесь, и сердце точно взорвалось в экстазе..." (J. Кrishnamurti). Вторая стадия состояния НЕМРИ -- это собственно сам опыт гиперсостояния в его наиболее интенсивной форме. Данная стадия возникает спонтанно и выглядит для переживающего как неожиданность, от него не зависящая и проистекающая от чего-то внешнего, "...появление экстаза "вне меня", он не исходил из себя... ", как его определяет Д. Кришнамурти (J. Кrishnamurti). Вторая стадия отличается большой силой проявления, в связи с чем расценивается многими авторами как экстаз. Д. Кришнамурти описывает это как "...проявление энергии..." (J. Кrishnamurti) при состоянии гиперсостояния НЕМРИ: "Во всем этом было ощущение мощи, силы, такой же прочной, как гора, которую ничто не могло сдвинуть..." (J. Кrishnamurti), "...мозг видел все это, но не шел дальше. Это не было простой человеческой радостью, но экстазом" (J. Кrishnamurti). Интенсивность данной стадии не имеет большой продолжительности. Однако заметим, что воздействие на переживающего велико. Потрясение от случившегося может длиться часами и запоминается на всю жизнь (М. Элиаде).

Следующая стадия переживания НЕМРИ-экстатического озарения -- это стадия снижения переживания, после которой остаются элементы НЕМРИ в характере человека при обычном бодрствовании (сохранение элемента НЕМРИ как способности человека отстраняться от самого себя при обычном бодрствовании (А.М.Иваницкий), усиление самостоятельности, говорит о том, что человек переходит на следующую возрастную стадию своей жизни, что является точкой отсчета для определения круга категорий для исследуемого феномена как естественного). Так как эта стадия характеризуется ослаблением интенсивности переживания, то у человека появляются отдаленные мысли, образы. Эти мысли и образы ассоциативно связываются между собой и постепенно восстанавливается обычный опыт повседневного бодрствования. Если мы имеем дело с религией и мистицизмом, то обычно первые мысли и образы после интенсивного переживания НЕМРИ ассоциируются с той или иной мистической традицией или религиозным культом. Подобные ассоциации в дальнейшем могут превращаться в догматы и мысленные (концептуальные) интерпретации в рамках той или иной традиции, превращаясь в мировоззренческие принципы.

Вычленив типы НЕМРИ-экстатического озарения, сложно убедительно и досконально их охарактеризовать. Например, описывая начальный этап НЕМРИ как недостаточно глубокий уровень, трудно проследить за тем, как происходит утрата конкретности и слияние внешних объектов в единое светящееся целое через утрату их определенности. Да и глубокий уровень НЕМРИ имеет свои неясности, загадки для понимания. Трудность в осмыслении данного уровня заключается в содержании самого опыта. Недифференцированная бессодержательность данного уровня НЕМРИ относится к самому сознанию как обретение безликости внутреннего опыта, или же восприятие внешнего мира лишается содержательности. Подобные проблемы трудноразрешимы, если не относиться к явлению гиперсостояния НЕМРИ как к единому, цельному процессу, имеющему, конечно, свои уровни, а также особую неповторимость субъективного характера, причиной которой является неповторимое развитие личности, неповторимость внешних влияний, неповторимые изменения в природе человека при движении по возрастным стадиям (Э.Г.Эриксон). Учитывая неповторимость опыта НЕМРИ, усложняется определение круга категорий, окружающих исследуемый феномен. Можно выделить типы НЕМРИ, делая акцент на той или иной особенности переживания. Например, акцент можно сделать на единстве с природой, когда человек осознает природу как нечто цельное и неповторимое или же осознает себя растворенным в природе. Акцент можно сделать также на переживании недифференцированности и единстве души при утрате и исчезновении какой-либо определенности и предметности в мышлении и пространственно-временной несвободе. Можно сделать акцент и на самой реальности, переживаемой при НЕМРИ-экстатическом озарении, когда душа погружается в некий абсолют, в котором исчезает как собственная отдельная душа, так и внешний мир. Данная реальность НЕМРИ предстает как внешняя, не зависимая от человека сила, потому что имеет бессознательную природу. Более того, основываясь на разнообразии документально-биографических материалов, можно создать целую классификационную схему состояния НЕМРИ-экстатического озарения, так как переменных (и влияний, оставляющих свой след на данном состоянии) достаточно. И здесь важна также выкристаллизация основных черт (или этапов): от легкости до глубины НЕМРИ-экстатического состояния, фиксируемого по характеристикам, неизменным во времени (на что указывают историко-философские паралели -- античность -- ХХ век). Тогда мы имеем дело с описанием и концептуализацией конкретного явления, имеющего факт всеобщности, онтологические основания, а значит, и -- категориальность.

Если обратить внимание на особенности НЕМРИ-экстатического озарения, то можно выделить два вида опыта, по аналогии с религиозным и мистическим опытом (Ю.А. Кимелев). Первый вид опыта -- это опыт единства мира. В данном опыте мир переживается в своем единстве и общей взаимосвязи как целостность в восприятии, посредством которого окружающий мир повседневного бодрствования преображается, предстает в своей новизне. Второй вид опыта -- это опыт единства души (опыт глубокой стадии НЕМРИ экстатического озарения), когда внешний мир отторгается, а на первый план у переживающего его человека выходит внутренний мир и процессы преобразования души.

В религии и мистицизме сходный опыт обычно связывают с результатом созерцательного пути, дающего знание (знание пережитого) вне окружающих явлений (Ю.А. Кимелев). Вышеописанное деление опыта НЕМРИ напоминает деление мистического опыта на экстравертированный и интравертированный (P.Аlmond). Данные виды опыта НЕМРИ-экстатического озарения и мистического опыта можно и дальше различать и расчленять дополнительно на подвиды (W. Wainwright). Например, при рассмотрении начальной стадии НЕМРИ-экстатического озарения, когда еще наличествует внешний мир, можно акцентировать внимание на переживании своей тождественности окружающему миру и вычленить данное переживание как преобладающее, представив его как определенный вид НЕМРИ. Можно акцентировать внимание на переживании внешнего мира как явлении призрачном в сравнении с вечно настоящим -- и это будет другой вид состояния НЕМРИ, реально существующий вид, так как в этом состоянии превалируют подобные описанные признаки переживания в чисто количественных отношениях. Если акцентировать внимание на переживании пустотности внешнего мира при состоянии НЕМРИ, то мы получаем новый вид данного состояния. При рассмотрении внутреннего мира человека, переживающего состояние НЕМРИ, также можно вычленить определенные виды указанного переживания. Так, можно акцентировать внимание на переживании пустого (чистого) сознания при состоянии НЕМРИ-экстатического озарения, сознания вне образов, акцентировать внимание на недифференцированном единстве сознание-ничто (что характерно для апофатического направления мистицизма) -- и это тоже будет опыт НЕМРИ. Но в любом случае НЕМРИ сопровождается чувством бессмертия (Р.М. Бекк) и переживанием невозможности смерти (У. Джеймс), бессмертие, которое мы имеем немедленно и непосредственно (К. Ламонт).

Можно остановить внимание на самой реальности состояния НЕМРИ как на некотором объекте, на внечувственном объекте, неотождествимом с миром и с имманентностью сознания, с его образностью и чувственностью. И это будет другой вид опыта НЕМРИ. Однако мы имеем дело с особенностями одного состояния -- состояния НЕМРИ-экстатического озарения как сложного явления, в котором сочетается экстатичность (интаз) и блаженство с самоудивлением, приостанавливающим активность и делающим сознание "пустым" при компенсации, порожденной ограниченными возможностями и излишними побуждениями. Следовательно, здесь неуместна категориальная неопределенность, так как отражаются конкретные процессы в человеческой жизни. Эти процессы связаны непосредственно с компенсаторными механизмами, с возрастными изменениями в человеке, с развитием его "эго" и эволюцией идентичности (Э.Г. Эриксон), с развитие чувства "Я" (что имеет определенные стадии: детство, юность, зрелость) и формированием единства личности (Г. Олпорт). В этих процессах задействованы эмоциональная и когнитивная структуры, при трансформации которых возникают сопутствующие комплексы переживаний страхов и освобождения от страхов. Эти переживания, зачастую бессодержательные и беспредметные (беспредметный страх, беспредметная радость), сопутствуют процессам в направлении от зависимой юности к независимости зрелой личности. При этом рост личности связан с ее упрощением, с отрицанием устаревшего в ней (отрицание отрицания при росте личности, когда новое в личности отрицает старое как лишнее, избыточное). Простота является характеристикой опыта НЕМРИ, которую можно понимать как категорию, отражающую сущностную сторону исследуемого феномена. Простота значима как упрощение, где существует одно стремление и другие стремления отметаются при становлении единства личности в процессе возрастных изменений, намечена в теологии, философском мистицизме апофатической направленности. Простота как характеристика опыта НЕМРИ намечена еще в античности, где простота выступает как несложность, чтобы не стать зависимым (Плотин). Основу понимания простоты заложили древние греки, у которых можно угадывать тот факт, что упрощение, как одно стремление и отметание других стремлений, происходит у человека при становлении единства личности в процессе возрастных изменений. Здесь происходит разрушение старого, неистинного, усложняющего. Характеристика простоты значима и в средние века. Так, в философском мистицизме позднего средневековья простота представлена как нищета духа. Здесь стать нищим духом -- это значит упроститься. Нищ духом должен стать нищ всяким знанием, то есть не должен воображать. Другими словами: упроститься (И. Экхарт). Покуда в человеке остается что-либо, он не нищ духом (И. Экхарт). Простота указывает на разрушение старого, неистинного, усложняющего. На это указывает как западный философский мистицизм, так и восточный. На это указывают такие направления современной философской мысли как иррационализм, экзистенциализм.

Простота остается сущностным категориальным признаком состояния НЕМРИ в философском мистицизме Нового и Новейшего времени. В частности, она выражена в немецкой классической философии. Здесь у мистика мир Богов, под которым можно понимать опыт НЕМРИ, возникает непроизвольно, вследствие необходимости (Ф.В.И. Шеллинг). Непроизвольность указывает, что упрощение происходит само собой, но если человек будет усложнять ситуацию, привнося значимости от тех или иных пристрастий, то наступление непроизвольности затягивается. Необходимость указывает на трансцендентальность, то есть на генетически заложенную предрасположенность к подобным переживаниям и на возможность это познавать. Необходимость указывает на природность. Как мистик обретает внутренний опыт? Мистик из самоотчуждения возвращается в себя (Ф.В.И. Шеллинг). Мистик возвращается в свою сущность (Ф.В.И. Шеллинг). То есть мы имеем возвращенное начало. Значит, по Шеллингу, сущность человека, описаная в философском мистицизме, есть вновь то, что было в начале творения (Ф.В.И. Шеллинг). Но это можно понимать как упрощение, когда от человека отпадает все наносное, делающее его зависимым. Шеллинг применяет понятие субстанция как субстанция души (Ф.В.И. Шеллинг) к мистическим состояниям. Он замечает, что рационализму и мистицизму (и тому и другому) ведомо лишь субстанциональное движение (Ф.В.И. Шеллинг), а выводится истинное знание из внутренннего света, из непосредственного откровения, чисто экстатической интуиции (Ф.В.И. Шеллинг) или чувства (иррациональное).

В ХХ-ХХI веках (в условиях модерна и постмодерна) простота, которая осмысливается теологией и философским мистицизмом, понимается как полное опустошение мозга и ума, освобожденного от всякого опыта (J. Кrishnamurti). Когда нет ни мысли, ни суждения, то речь идет об упрощении (J. Кrishnamurti). Это и есть трансцендентное, а также вид трансперсонального. Это есть освобождение от опыта, когда не остается никаких следов прошлого, когда человек видит не через опыт, но из пустоты (J. Кrishnamurti), когда все должно быть сметено (J. Кrishnamurti). Опустошение мозга и ума, освобождение от всякого опыта (J. Кrishnamurti), существенная сторона пустоты, описанная в философском мистицизме. При этом мозг абсолютно пуст (J. Кrishnamurti), накопление исключается и мысли затихают (J. Кrishnamurti). Мозг продолжает оставаться пустым (J. Кrishnamurti) на протяжении определеннного времени. Это и является сущностью мистической простоты, описанной в теологии и философском мистицизме ХХ-ХХI веков периода постмодерна.

Основы категориального окружения исследуемого феномена в ХХ веке заложил К. Ясперс, указав на состояние НЕМРИ, которое помимо чувства бессмертия, понимается как независимость, а также на относительность этой независимости. К. Ясперс, противопоставляя НЕМРИ как самодостаточности зависимость, показывая отсутствие крайних положений в жизни человека, замечает, что можно только представлять характер идеального состояния человеческого духа, бессмертного в реалии, самодостаточного и самоудовлетворенного, "не нуждающегося в получении чего бы то ни было извне, поскольку обладающего неисчерпаемой способностью к самозаполнению" (К. Ясперс). Несомненно, можно только мысленно приближаться к тому положению, когда можно сказать, что в жизни человека имеет место НЕМРИ и самодостаточность в абсолюте, можно только в идеале представлять эту ценностную характеристику при обычном состоянии бодрствования, при повседневности. Но исследуемая характеристика может усиливаться и увеличивать значимость, превращаясь в отдельное явление при интенсивности своего проявления, в измененное состояние сознания в состоянии экстаза, при озарении, просветлении, вдохновении. Следовательно и НЕМРИ как самодостаточность, как категория, понимаемая как способность к самозаполнению внутреннего мира человека путем самоудивления, продуцирующего меру, располагается среди понятий, отражающих эти состояния. НЕМРИ располагается между двумя категориями: с одной стороны -- "чувство бессмертия и независимость" как условность, так как независимость может быть до определенной степени, с другой -- "креативность" как заполняемость, делающая дух независимым в своем самодвижении, самодовлении, самостоятельной самодеятельности. То есть мы видим, что категории, окружающие НЕМРИ, связаны с категорией бытия духа, так как в отношении тела мы имеем смертность, зависимость и самонедостаточность.

Сложность понимания определенно-конкретного состояния НЕМРИ, а значит, и выявления категориальной определенности данного феномена, заключается в том, что можно еще представить положение крайней зависимости, например, психологическое состояние азарта или зависимость человека от наркотических веществ, но представить себе крайнюю независимость и самодостаточность, что сопровождает чувство бессмертия, довольно трудно, так как, по замечанию Карла Ясперса, "мы наделены такими потребностями, которые могут быть удовлетворены только извне" (К. Ясперс). Потому в обыденном сознании человека даже категория счастья, которая сопутствует исследуемому феномену, не имеет сущности НЕМРИ как самодостаточности (Е.П. Ильин), хотя состояние счастья в теологии и философии мистицизма является состоянием НЕМРИ. Состояния человека изменяются в довольно крайних пределах: от крайней подчиненности и страха смерти к крайней независимости, отсутствия страха смерти и идентичности с самим собой. Идентичность с самим собой в крайне выраженном проявлении можно определить как НЕМРИ измененного состояния сознания, так как в любых крайностях мы сталкиваемся уже не с обычным бодрствованием человека. Осуществляются возможности человека благодаря процессам адаптации и творчества. НЕМРИ -- обязательный компонент последнего (т.е. творчества) в своей пиковой стадии (т.е. вдохновения, экстатическом озарении). "Озарение психической жизни начинается с разделения субъекта ("Я") и объекта. Все, что мы чувствуем, переживаем, к чему мы стремимся, проясняется для нас в представлениях. Озарение наступает только при наличии предмета, формы, чего-то мыслимого, то есть при наличии некоторой объективации" (К. Ясперс), присущей обычному бодрствованию. Однако "самопрояснение возникает только тогда, когда человек полностью соответствует самому себе. "Быть самим собой" и "быть объектом" -- это совершенно разные вещи" (К. Ясперс). Состояние полного соответствия самому себе -- это запредельное состояние, обязательно в какой-то степени имеющее отношение к состоянию сознания с отсутствием страха смерти. Но это состояние НЕМРИ, когда человек испытывает "присутствие", а не "отсутствие" (и поглощенность другим), и являет собой бытие (бытие духа). Следовательно, эти четыре категории (чувство бессмертия, самодостаточность, присутствие, бытие духа) являются близкими, и на этих категориях строятся все остальные категориальные схемы, указывающие на естественность опыта НЕМРИ в возрастных изменениях творческого духа человека при работе компенсаторных механизмов и на искусственную неестественность мистической практики.

Несмотря на то, что речь в данной работе идет о НЕМРИ субъекта, все же корни данного понятия (понятия НЕМРИ) кроются в объективном положении вещей. Указание на это объективное положение вещей относится еще ко временам эллинизма, когда Парменид ввел понятие "бытие" с целью примирить противоречие вещей и мыслей о них, примирить бытие и мышление, найдя их точку слияния, в которой объективную, общезначимую истину открывает мысль, независимо от опыта, что является спорным положением, а точнее -- мистической тенденцией в философии Парменида. "Бытие" Парменида, как чистое существование, выглядит как внепричинное явление и имеет субъективное привнесение в силу того, что нет конкретного объекта, а речь идет о бытии вообще. Об этом бытии вообще ничего нельзя сказать. Оно уже само самодостаточно и является причиной самого себя, в виду чего можно усмотреть в нем не реальное положение вещей, а во многом личные переживания самого Парменида, так как его бытие ни к чему не сводится и ни из чего не выводится. Его бытие -- это действительность как чистое существование, самодостаточное само по себе, а поэтому не могущее положить начало своему собственному существованию. Из описаний Парменида видно, что его "бытие" самодостаточно (Парменид). Так как "бытие" Парменида существует всегда, не исчезает и не возникает, всегда здесь и сейчас, не подвержено изменениям, а самодостаточно, то оно, как и вся "философия Парменида, близко к системе идеалистического монизма типа адвайта-веданты" (А.В. Лебедев) и отмечает сходство с мистицизмом Востока, а поэтому можно говорить не только об объективности, но и субъективности момента переживания бытийности, задействовании бытийного слоя сознания, то есть переживания конкретного человека, а это уже определенный уровень духовного опыта, опыта биологически и социально обусловленного, в пределах чего можно только и строить категориальные схемы. Конечно, существует бытие объективной реальности, не зависимой от человека. Но "сущее" такого бытия (такого "присутствия") устанавливается человеком на основании обобщений научных представлений. Самодостаточность такого бытия объективна. Однако существует бытие духа, то есть такое "присутствие", где "сущее" выступает как состояние НЕМРИ самодостаточного характера, как идеальное состояние души, которое субъективно, а внешний критерий постоянно подвергается пересмотру.

Реальность исследуемого состояния довольно четко очерчена и во многом совпадает с мистической реальностью. У У. Джеймса воображение онтологично, благодаря чему сливаются сознание и бытие. Это можно увидеть при мистических переживаниях, где помимо переживающего субъекта ощущается чье-то присутствие (то есть мистическая реальность "чьего-то присутствия"): "чье-то присутствие в комнате. И, странная вещь, я как будто знал, что это не было живое лицо, а скорее дух", "что Бог возле меня, справа, что Он поет и читает со мной псалмы", "в Нем я живу и движусь, в Нем существую" (У. Джеймс). Если под этим "присутствием" философы понимали "бытие", то мы попадаем в субъективно-умозрительный мир философских размышлений по поводу переживаемого, начиная от доклассического "присутствия" Парменида и заканчивая постнеклассическим "присутствием" Хайдеггера. Тогда вся философия как таковая -- это сопоставление личного мистического опыта (и опыта НЕМРИ самодостаточного характера) со свойственным ему переживанием "присутствия", с реальным миром вне человека и научными (объективными) знаниями о нем в данный исторический период развития науки. У. Джемс вводит свои пояснения к текстам, описывающим мистический опыт: "Такова сила воображения, которое можно назвать онтологическим; такова убедительность порождаемых им образов. Существ, которых невозможно конкретно представить себе, оно наделяет свойствами реальности и делает это с силой, почти равной силе галлюцинаций" (У. Джеймс). У Д. Кришнамурти в его опыте, который он описывает в своих "Записных книжках", "присутствие" -- не просто галлюцинаторное воображение, оно даже не ощущение, оно -- реальность на уровне химических сдвигов в мозгу, от которых краски окружающего мира становятся интенсивными, то есть активируется восприятие. Это все вне сознания, вне ощущения и воображения. Это существует как онтологический, объективный факт медиаторных сдвигов в мозгу со своими исходными, по принципу компенсации (например у М. Фуко, у К. Ясперса), причинами безвыходности ситуаций в человеческой жизни, которые присутствовали в рефлексии до наступления данного опыта (например у Д. Кришнамурти). Состояние экстатического состояния НЕМРИ больше сходно с объективным миром, с бытием, с бытием мозга, с неким единством бытия сознательного и бессознательного, которое время от времени пробивается в структуры сознания и сливается с ним. Вот некоторые субъективные переживания Д. Кришнамурти по этому поводу, зафиксированные в его "Записных книжках": "Когда проснулся так рано, что свет полной луны заполнял всю комнату, качество мозга было совершенно иным. Он не был погружен или отяжелен сном; он был в состоянии полного бодрствования, бдительности, он наблюдал не за собой, но за чем-то за своими пределами" (J. Кrishnamurti). За чем же он наблюдал? За процессами вне сознания, но стоящими рядом в архитектонике мозга, то есть за бытием? Состояние НЕМРИ-экстатического озарения -- это и внутреннее преображение человека. Д. Кришнамурти так пишет об этом: "Это необычайное благословение снисходит, когда захочет, но при каждом появлении глубоко внутри происходит преображение; оно никогда не бывает таким, каким было" (J. Кrishnamurti). Такая неповторимость разворачивает понимание переживания НЕМРИ в ключе категориальной неопределенности, так как сложно зафиксировать неповторимое и уникальное состояние индивидуального проявления человека. Реальность состояния НЕМРИ -- во многом таинственная реальность, присущая мистическому. Эту "таинственную реальность, которую мы постоянно ощущаем как внутри, так и вне себя, но до которой так тяжко добраться сквозь миазмы наших собственных туманных образов и мыслей, Уотс называл "ЭТО". ЭТО -- необусловленная, неопределимая природа бытия, еще нерасчлененная на отвлеченные понятия и символы. Осознавать ЭТО -- значит, больше никогда не смешивать обусловленное с действительным" (Э. Вандерхилл). Со временем, при возрастных изменениях, в процессе индивидуального развития человек начинает реагировать на окружающий мир, не подменяя его своими собственными вымыслами. Однако для этого должно быть отторгнуто вымышленное и незначительное. Такое отторжение является главной функцией НЕМРИ как проявленного, "чистого", "незамутненного" бытия духа, а точнее -- бессодержательного чувства бессмертия, блаженства, и характеризует категориальный онтологизм определенного состояния духа. Отторжение, дающее бессодержательность, возвращает нас к пониманию НЕМРИ как самоудивлению, когда человеком прекращается активность и разум становится "пустым" при ошибке ожидания (К.Э. Изард), и направляет нас в область апофатической теологии, если это касается философского мистицизма. Такое отторжение, бессодержательность и пустота при состоянии НЕМРИ естественны и сопровождаются блаженством, доведенным до экстаза, а точнее до интаза, то есть "тихого экстаза" (Ф. Капра). Как пишет К. Ясперс в своей книге "Общая психопатология", "это чувство самовозрастающего счастья. Что касается блаженства, то оно, напротив, представляет собой покой. Оно совершенно самодостаточно, то есть лишено содержания" (К. Ясперс). Лишенность содержания становится уместной, если вернуться к состоянию НЕМРИ как самодостаточности, как самоудивлению, что ярко отражено и в мистике (мистическая апофатика). Лишенность содержания также характеризует самодостаточность состояния НЕМРИ как категорию, которая отражает компенсаторные, естественные процессы возрастных изменений в человеке. И то, что сознание "с самого начала есть общественный продукт" (К. Маркс, Ф. Энгельс), совсем не означает, что оно не имеет природных корней (задатков) и не может оцениваться как физиологический процесс, лишенный содержания. Человек, как носитель сознания и целенаправленности, помимо того, что он социален, также является и природным, биологическим существом. Следовательно, возникает необходимость расширения онтологичности сознательных процессов, их механизмов, структур, свойств и состояний, а также установления единства сознательности, деятельности и недеятельности (недеятельности в смысле перестройки на другую деятельность), связанных с особыми состояниями сознания, не повседневными как состояниями творческого характера, а сотворческого, т.е. выходящими за пределы самовыражения к растворению в ином (в другом), к обретению состояния НЕМРИ бытия личностью, включающего в себя и телесные ощущения. Независимо от того, здорова личность или патологична, переживаемое ею состояние НЕМРИ тотально и распространяется также на ее тело. К. Ясперс в книге "Общая психопатология" описывает патологический случай, когда больной ощущал самодостаточность "как нечто божественное, как суть вечного блаженства. Такие больные наслаждаются абсолютно самодостаточным состоянием непобедимого радостного блаженства; впрочем, нам кажется, что телесные ощущения играют при таких состояниях чувств более существенную роль, чем обычно" (К. Ясперс). Это заставляет нас возвращаться от отвлеченных онтологических категорий к категориям, приближенным к обозначению конкретных явлений, и рассматривать любые категории, касающиеся состояния НЕМРИ, неразрывно связаными с человеком как целостным существом во всех телесных и духовных проявлениях и изменениях в процессе жизни.

Отсутствие бытийности является показателем некоторых особых, неповседневных состояний сознания, в ряд которых можно включить и такое состояние сознания, как НЕМРИ, однако с определенными оговорками, в силу присутствия бдительности в данном состоянии. "Бытие означает присутствие" (М. Хайдеггер), а в состоянии НЕМРИ только и остается это присутствие как бдительность, без частностей, без предметности, без наполненности незначительным, второстепенным при нивелировании всего мелочного, неценного. Это то присутствие, о котором говорит У. Джеймс, анализируя мистические состояния (У. Джеймс). В измененном состоянии сознание не обязательно должно выступать как фантом (Е.П. Велихов, В.П. Зинченко, В.А. Лекторский) и "сохранять реальные побудительные силы, которые направляются тогда на разрушение индивида, а то и социума" (Е.П. Велихов, В.П. Зинченко, В.А. Лекторский). Измененные состояния сознания могут выступать также в качестве восстановительной (сон), обновляющей (состояние НЕМРИ экстатического озарения) силы.

Корни данных положений, которые могут быть раскрыты и содержать сущностные основания, лежат в выделении "бытийного слоя сознания" (Л.С. Выготский, Е.П. Велихов, В.П. Зинченко, В.А. Лекторский), а "источником как бытийных, так и рефлексивных характеристик сознания является совокупное человеческое действие (социальное и предметное)" (Е.П. Велихов, В.П. Зинченко, В.А. Лекторский). Между бытийностью и рефлексивностью сознания "имеются не только существенные различия, но и реальные противоречия" (Е.П. Велихов, В.П. Зинченко, В.А. Лекторский), а низведение к минимуму этих составляющих сознания при НЕМРИ-экстатическом озарении сводит к минимуму и противоречия между побуждением и сознанием, бессознательным и сознательным, что может быть лишь моментом в психической жизни человека, связанной с приостановкой его активности через самоудивление, приостанавливающее и перестраивающее деятельность в процессе компенсаторных реакций.

У. Джеймс, описывая силу, относящуюся к НЕМРИ мистических переживаний (а состояние НЕМРИ сходно с некоторыми параметрами мистических состояний основных мистических течений как бесспорный факт), значительность их глубины, отмечает ее связь с воображением (чтобы что-то нивелировалось в психике, оно должно быть вначале представлено): "Такова сила воображения, которое можно назвать онтологическим" (У. Джемс). Но НЕМРИ-экстатическое озарение -- это, прежде всего, отрицание старого опыта, разрушение старого образа мыслей, редукция воображения или излишнего воображения, неценного, незначительного, мелочного, что можно распространить лишь на некоторые виды мистических состояний, имеющих немотивированный, стихийный характер. И здесь если допускается воображение, то лишь расплывчатого характера (Г. Рибо), что более полно показано в апофатической теологии мистицизма, где Бог не назван, а определяется отрицанием каких-либо качеств и характеристик его, что мы видим на протяжении всей истории мистицизма в различных культурах (христианской, мусульманской, буддистской). Однако этого недостаточно для понимания, какой бы глубины проявления исследуемое явление не было. При помощи категориального аппарата требуется выявить сущность, а не просто зафиксировать факт того, что НЕМРИ лишено содержания (К. Ясперс). И здесь необходима связь прежде всего таких категорий, как простота, свобода, счастье, желание, смерть, бессмертие, категорий, с которыми, начиная с античности, прежде всего связано понимание НЕМРИ как чувства бессмертия, самодовления, где гений не является Богом, так как лишен самодовления, а находится в вечном стремлении (А.Ф. Лосев). Через вышеуказанные категории выражена социальная значимость исследуемого явления, так как опыт НЕМРИ как растворенность в самодостаточном бытии личности является не творческим самовыражением, а сотворчеством, в котором присутствует свобода от личностно и социально незначимых желаний, от чего переживание состояния счастья может быть даже при осознании неизбежности смерти. Здесь "можно выделить несколько направлений в усилиях западных философов осуществить проверку онтологических утверждений мистиков" (Ю.А. Кимелев), что говорит о важности и всеобщем внимании к данным положениям. И если не вызывает сомнения онтологизм состояния НЕМРИ-экстатического озарения, то некоторые онтологические утверждения человека, испытавшего НЕМРИ как самодостаточное состояние озарения, получившего мистический опыт, могут быть обычными заблуждениями и отражаться в категориях, неадекватных самому явлению. Онтологические утверждения -- это уже не чистый онтологизм, а связь с гносеологическим статусом состояния НЕМРИ-экстатического озарения, где прослеживается, прежде всего, установленная Н. Гартманом "объективная зависимость теории познания от онтологии" (А. Хюбшер). Таким образом, все наши утверждения сводятся вновь к онтологическим утверждениям, из которых онтологичны те, которые имеют не только физиологический или психологический статус (например, "сильное сердцебиение" (У. Джеймс), которым сопровождается определенная фаза состояния НЕМРИ и некоторых мистических состояний), но и в которых усмотрена сущность при сопоставлении с категориями философии, отражающими целостно-смысловые характеристики личности.

В условиях модерна существует стремление к системности, к упорядоченности научных фактов. Отметим, что такой научный факт, как потеря когнитивными структурами человека своей надежности в окружающей среде иного рода (Кай Хахлвег, К. Хукер), после чего многое в человеческой личности становится неценностным и снимается сенсорная подавленность человека, определяет онтологический статус исследуемого состояния, отражая реальные феномены, происходящие в самом человеке. Найдя этот реальный феномен в человеке, соответствующий вышеуказаному научному факту, можно говорить о естественных процессах, присущих человеку, и отражать эти процессы в понятиях и категориях. В частности, такому научному факту как потеря когнитивными структурами человека своей надежности в окружающей среде иного рода соответствует удивление (самоудивление), присущее природе человека и являющееся реакцией на новизну в результате изменения окружающей среды. В этой реакции может не быть содержания, так как происходит лишь подготовка для контакта с новой окружающей средой. При отсутствии содержания можно говорить о НЕМРИ как самодостаточности, как это делал К. Ясперс в работе "Общая психопатология" (К. Ясперс), и фиксировать этим качеством определенность категорий. Такая определенность категорий ориентирует на внесодержательную сферу религии, если это касается феномена НЕМРИ религиозной духовности.

После описания синонимического единства таких категорий, как "бытие" ("бытие духа", "бытие человека"), "присутствие" и "состояние НЕМРИ", завершается указанное единство еще одной категорией -- это "субстанция". Существование человека -- не субстанция, не состояние НЕМРИ как самодостаточность, не данность, которая существует как таковая, обретая в своем становлении и развитии свою сущность. Сущность человека обретается в динамике и открытости. Но существование человека имеет момент максимально подлинного (подлинного, то есть очищенного от несущественного), которое метафизически условно, и человек обозначает его как НЕМРИ (субстанционально неизменное состояние). В случае переживаний подобных НЕМРИ (с моментом их динамики) мы имеем дело не с экстазом (движущим за пределы психической данности), а с интазом (движущим в глубь человеческого духа, с блаженством покоя, как у К. Ясперса в "Общей психопатологии", с тихим экстазом, как у Ф. Капра в "Уроках мудрости", со светлым покоем и блаженством, как у М. Хайдеггера в "По поводу одного стиха Мерике"). В этом случае мы имеем дело не с беззаботностью, все же имеющей цели; но и не с заботой как экстатической экзистенцией. В этом случае мы имеем дело с неизменностью как ненаправленностью ни к чему этому (кроме случаев крайней жизненной необходимости, вынуждающей действовать), где субстанция НЕМРИ самодостаточна, так как являет собой нечто существующее само по себе и имеющее свойства ей самой присущие как начало ее самой.

Такой комплекс статичных категорий как "бытие" ("бытие духа"), "присутствие", "состояние НЕМРИ", "субстанция" необходимо связать с динамикой, с живой жизнью человека, с его становлением и развитием, с его переживаниями, чтобы онтологизм имел наполненность конкретикой, имел сущность. Следовательно, возникает необходимость в таких категориях, как "свобода", "счастье", "смерть", "бессмертие", "творчество" ("озарение"). Последнее, категория "творчества" ("озарения"), является пусковым механизмом для НЕМРИ как процесса, творчески убивающего несущественное в самом творчестве.

НЕМРИ-экстатическое озарение -- это озарение, возникающее не просто при решении каких-то конкретных творческих задач, а представляет собой явление, приходящее на определенных этапах жизни при пересмотре человеком своего жизненного пути, когда нивелируют в человеке неценностные поступки и помыслы (даже креативного характера) в силу изменившейся среды, в которой когнитивные структуры утеряли надежность. При этом срабатывают компенсаторные механизмы снимающие страх смерти, чувство неполноценности, неполноты, недостаточности. Это озарение более тотального характера, охватывающее не просто сознательную и бессознательную сферы человека, а ввергающее его в новые отношения с самим собой, оно непосредственно связано с самосознанием, предшествующей рефлексией, с реорганизацией сфер человеческого "Я" и "не-Я". И если трансперсональная психология занимается "распознаванием, пониманием и реализацией трансперсональных состояний сознания" (Ф. Капра), то этого недостаточно для раскрытия становления человеческого духа. Необходим подход, который вмещает в себя вышеуказанные темы и требует специальных категориальных систем для объяснений всего разнообразия спектров сознания; в том числе и опыта НЕМРИ как определенности в этом спектре, требующей определенной категории для своего обозначения. При осмыслении переживания НЕМРИ мы говорим о категории "бытия" (бытия духа) и о категории "становления" (становление духовного бытия при развитии личности), когда все ценностное, накопленное личностью путем рефлексии, актуализируется, спонтанно вытесняя неценное, мелкое (мелочные мысли, чувства).

В условиях модерна, при поступательности и высвобождении продуктивной силы науки, выкристализовывается положение о том, что генезис опыта НЕМРИ связан именно с неизбежностью проявления данного состояния в силу изменения окружающей человека внутренней и внешней среды и утратой надежности когнитивных структур в безвыходных ситуациях, что требует снятия сенсорной подавленности, которая наблюдается при активности человека, интенциальной направленности его сознания. То есть можно видеть связь с природностью данного явления, с этапностью и скачкообразностью развития психики, с разноплановостью и сложностью ее социализации в процессе становления и утверждения сознательных структур в психике человека. Человек в начальных этапах своей жизни выступает как молодое существо, "мечтательно, а не бдительно" (А. Маслоу), несамостоятельно, а с отсутствием самостоятельности. Но постепенно сознательное и бессознательное в психике приходит в равновесие через ряд скачков гиперсостояний типа НЕМРИ, компенсирующих повышенную мечтательность и оторванность от действительности. Формируется личность. Люди взрослеют и становятся более самостоятельны, приобретая определенные характеристики. Они подчиняются прежде всего внутренним детерминантам, а не детерминантам окружения. Этими детерминантами являются законы их собственной внутренней природы" (А. Маслоу), что вызывает необходимость задействования не только философских категорий, но и психологических, связанных с проблемами развития личности.

"Бытие духа" и "становление духа" -- к таким категориальным направленностям имеет непосредственное отношение переживание НЕМРИ, понимаемое как естественный процесс, характеристики которого присутствуют в религиозном и мистическом опыте. Становление духа связано с периодами творчества, с моментами сотворения человеком самого себя, своего личностно-индивидуального духа, путем спонтанного и непреднамеренного процесса отторжения в человеке всего мелочного, неценностного, незначительного, которое нивелирует незначимое, упрощая саму личность человека (но делая ее целостной), растворяя ее как самодостаточное бытие, не давая творческому самовыражению властвовать над сотворческими процессами бытия в социуме.

Творческим и самодеятельным человек бывает чаще, например, в своих переживаниях надсознательного характера, таких, как вдохновение, озарение. Но самодостаточным, испытывающим состояние НЕМРИ в экстатическом озарении он может быть в редких случаях, когда спонтанно возникает момент самокреативного нивелирования всего неценностного, самокреативного разрушения старых структур сознания и знания в творческом процессе. Тогда растворившееся неценностное, наносное освобождает НЕМРИ как самодостаточное и предстает как встреча с самодостаточным бытием человека, переживающего невозможность смерти.

Развитие психики человека включает в себя как медленные, постепенные, эволюционные превращения, так и быстрые скачки, прерывающие эту закономерную медленность и постепенность. То есть происходят своеобразные перерывы этой постепенности не только в движении мысли, как это обычно случается в моменты инсайда, но и тотально, охватывая все существо человека, вплоть до его телесных движений, когда человек теряет устаревшие когнитивные установки.

Прерывность, скачок, как объективно-онтологическая закономерность, распространяется и на развитие человеческого познания. В процессе познания возникновение у человека новых мыслей, идей, представлений связано со скачком, выводящим эти мысли, идеи, представления из обычного круга общепризнанного образа мысли. Выход из общепризнанного круга мыслей, представлений путем скачка и приход к новым умозаключениям через интуитивное прозрение сопровождается, так или иначе, переживанием определенных состояний, необычных состояний, состояний озарения. О необычности подобных явлений говорит П. В. Копнин в своей книге "Диалектика, логика, наука", указывая, что "скачок в движении мышления, который происходит при выдвижении новых идей, представляется чем-то мистическим и загадочным, не укладывающимся в рамки разума" (П.В. Копнин). Особенно, если этот скачок относится не только к мышлению, но и ко всему человеческому существу тотально, к его чувственной сфере и к другим сферам, особенно, если этот скачок затяжной. В онтологическом плане о затяжном скачке можно говорить, основываясь на факте существования немгновенного инсайда, о котором А. В. Брушлинский в своих работах пишет, что "при всей своей внезапности данный инсайд не является мгновенным, поскольку он осуществляется не сразу, не одномоментно" (А.В. Брушлинский). Однако немгновенный инсайд все же носит частный характер, относящийся больше к процессу мышления и решению конкретных задач. Более тотальный характер, не вызываемый предварительным усилием решения конкретных задач, можно наблюдать при состояниях некоторых видов вдохновения (в художественном творчестве), а также некоторых видов экстаза, приходящих без предварительной работы, без предварительной тренировки, без предварительных игровых усилий, как явление редкое и случающееся у человека на определенных этапах жизненного пути. Такое явление подпадает под характеристику состояний НЕМРИ экстатического озарения и классифицируется в онтологических категориях философии как затяжной скачок при развитии человеческой психики. Конечно, предварительные усилия были. Но это усилия -- во всем многообразии человеческой жизни, а не при решении конкретной задачи, когда ясны причины озарения.

То, что состояние НЕМРИ-экстатического озарения являет собой некоторый психический перепад (компенсацию), а точнее, скачок в состоянии сознательной и бессознательной сферы психики, еще не означает скачок к качественно новому содержанию в сознании. Качественно новое содержание не может появиться лишь из новых ассоциативных связей в сознании. Об ассоциативности в таком же направлении рассуждает и Э. Кассирер в своей работе "Познание и действительность", указывая, что "простая "ассоциация" как таковая не может создать никакого нового психического содержания. Никакое простое повторение и перестановка содержаний не могли бы придать им пространственности..." (Э. Кассирер). Нужны тотальные изменения, отрицание старых когнитивных установок. В этом отрицании состояние НЕМРИ и играет роль процесса отторжения и отрицания. В своем ярком проявлении оно лишено содержания. Лишенность содержания указывает на дистанцирование феномена НЕМРИ религиозной духовности от религиозных догматов внутри самой религии. Условия постмодернизма также дистанцируют разум от религиозных догматов, что дает возможность более естественно проявиться феномену НЕМРИ.

Основываясь на том, что большую часть времени, в основном времени обычного бодрствования, человек раздвоен и не совпадает с самим собой (М.М. Бахтин), можно сделать вывод, что подлинная жизнь личности совершается как бы в точке этого несовпадения с самим собой. Но есть моменты выхода за пределы этого несовпадения (М.М. Бахтин), т. е. моменты устранения модальности "Я" или "не-Я" (Д.И. Дубровский), "момент высшей творческой напряженности" (Д.И. Дубровский), при озарении, например, где имеет место феномен редукции. Редукция -- это прерывность внутри непрерывности проявлений человека (А.В. Брушлинский). "При всей непрерывности психического как процесса в нем всегда есть и нечто прерывное. Любой продукт (результат) психического процесса (например, инсайд, решение или нерешение определенной задачи и т.д.) является прерывным компонентом внутри единого непрерывного процесса" (А.В. Брушлинский). Помимо проблемы отнесения тех или иных психических процессов к процессам прерывным или непрерывным, в истории философии под сомнение ставится вообще вопрос о существовании категорий прерывности и непрерывности одновременно, и абсолютизируется одна из этих категорий. Более того, понимание категорий прерывности и непрерывности меняется. Однако, по словам Б. Рассела, после основополагающих утверждений и определений Г. Кантором категории непрерывности "многие учения мистиков, вроде Бергсона, были признаны устаревшими" (Б. Рассел). Опыт НЕМРИ, имеющий сходство с мистическими состояниями (а точнее, являющийся ядром мистических переживаний, его положительным моментом в силу природной необходимости феномена), также можно было бы отнести к устаревшим и описывать в ряду непрерывности. Однако, по словам того же Б. Рассела, "квантовая теория... рассматривает физические явления как возможно прерывные. Раньше всегда принимали, что движение непрерывно, но выяснилось, что это был просто предрассудок. Философия на основе квантовой теории, однако, до сих пор развита недостаточно" (Б. Рассел). Остается распространить такое понятие квантовой теории, как прерывность, на область духа, психики, сознания, записывая в непрерывный процесс психики все состояния бодрствующего сознания, а в прерывный -- феномен НЕМРИ с различными явлениями надсознания (вдохновение, озарение и т.д.).

Опыт НЕМРИ -- процесс прерывный, когда непрерывно функционирующие в человеке когнитивные структуры теряют надежность, подавленность сенсорных восприятий снижается, открывая новый поток влияний, не вписывающийся в непрерывные структуры человеческой психики. При этом возрастает интенсивность восприятия (например, краски окружающего мира кажутся более яркими). Такое восприятие свойственно опыту НЕМРИ.

У человека есть моменты при бодрствовании, когда он все же совпадает с самим собой, реальное и идеальное в нем сливаются, и в процессе обновления и рождения человек заново возвращается к изначальному состоянию дел. Причинами такого слияния реального и идеального в человеке, биологически и социально обусловленного, является прежде всего их расхождение, а также несрабатывание излишних отношений человека с окружающим миром, после чего наступает момент обновления, рождения заново и возврат к изначальному состоянию.

Когда биологически обусловленное в человеке приостанавливает свою функцию, и восприятие прекращает определенно-заданным образом фильтровать внешний мир в силу несрабатываемости когнитивных структур при снятии сенсорной подавленности, а социальная основа в человеке с грузом культурного наследия перестает быть определенным сенсорным миром, ширмой, заслоняющей внешний мир, опыт НЕМРИ в человеке проявляется во всей своей глубине. Состояние НЕМРИ-экстатического озарения, так же как мистические состояния, является феноменом человеческой психики, феноменом процессов как сознательного, так и бессознательного порядка, как статического, так и динамического характера.

В мистицизме экстатическое озарение может быть представлено состоянием НЕМРИ-экстатического озарения религиозной духовности, где креативное отношение в человеке является самокреативностью, сотворяя новую личность, творчески нивелируя и упраздняя все неценностное, неважное, мелочное и суетное в человеке, рождая идеальные состояния целостности по механизму компенсации. Компенсация возникает от ограниченных возможностей тела и духа. Во всяком случае, момент НЕМРИ-экстатического озарения как элиминации и разрушения прежних устаревших когнитивных установок и знаний в человеке всегда существует. Здесь значимы категории-противоположности "возникновения" и "разрушения". В подобных противоположностях, закладывающих основу категориальных схем, возникает возможность охватить психические процессы наиболее полно. Но есть и концепция необратимого творения новой идентичности как перерождения личностисти при опыте НЕМРИ, что невозможно без значительных психических сдвигов. Особенно ярко это доказывается на примерах опыта мистиков, где мистик проходил через стадию смерти. В этом отношении сошлемся на работы В. Иванова и П. Флоренского. Так, В. Иванов становление личности, с переживаниями ею состояний подобных НЕМРИ, связывает с процессом преображения и скачка при некоторых состояниях экстаза. Становление -- это "стань (werde)", но, кажется, забываете Гетево условие: "сначала умри -- (stirb und werde)". Смерть же, т.е. перерождение личности, и есть ее вожделенное освобождение" (В.И. Иванов). То, что обновление человека должно идти не только через процесс созидания, но и через процесс разрушения, подмечено В. И. Ивановым в отношении мистических состояний, чем и закладывается базисное положение для дальнейшего развития и понимания состояния НЕМРИ в связи с категорией "смерти", так как мы сталкиваемся с крайними ситуациями в жизни человека. Павел Флоренский также проводил "сопоставление восхищения с умиранием" (П.А. Флоренский); с умиранием старых когнитивных установок при разрушении старых форм знания в человеке. При этом непроизвольно устанавливается связь с категориями прерывности и скачка, отражающими процесс творчества при описании мистического опыта. Описаные процессы естественны в человеке и вхожи в человеческую природу. Проводя историко-философские параллели и заглядывая в прошлое, отметим, что они свойственны как эллину, так и современному человеку, как древнему мистику, так и мистику ХХ века. Они объясняют НЕМРИ как естественный процесс, закономерный как у древнего мистика, так и у мистика ХХ века. Это делает исторически закономерным появление во второй половине ХХ века постнетеистического мистицизма, в котором остается эта естественная закономерность НЕМРИ, но в котором нет искусственности мистической практики. Эта естественность значима, так как постмодерн дистанцируется от содержания религиозной культуры при секуляризации. В связи с этим акцентируется внимание на внесодержательной сфере религии, а значит, и на НЕМРИ как феномене, лишенном содержания (К. Ясперс).

В целом, в ХХ - ХХI веках, то есть в условиях модерна и постмодерна, где модерн занят разгадыванием природы, категории, через которые можно понимать опыт НЕМРИ, связаны с возрастными процессами становления личности по обретению ею единства целостности как упрощения, то есть оставлению одного генерального стремления, определенного самой личностью как подлинно своего, и отмиранию всех иных каких-либо стремлений как неценностных, "отрезвление" с годами от неподлинного. "Единое" античности тоже не имеет сложной природы, так как сложность (многоустремленность) делает это "единое" зависимым (Плотин). Упрощая, опыт НЕМРИ как самодостаточность порождает генеральное одухотворяющее стремление, делающее личность единой и самостоятельной, самоопределившейся и не желающей быть в подражании другим. Человек продуцирует в себе самого себя, урезая в себе несущественное и заполняя недостающее (творчески перетрансформируя, упрощая себя и свои отношения с другими), не нуждаясь при этом во внешнем. Неподвижность при состоянии НЕМРИ вызвана не только самокреативностью, но и самоудивлением, приостанавливающим активность человека. Эти процессы можно осмыслить в кругу категорий, раскрывающих естественное развитие личности, не требующих стимуляции со стороны искусственности мистической практикой и допускающих историческую закономерность возникновения постнетеистического мистицизма.

Состояние НЕМРИ, имеющее креативный характер (при творческом нивелировании в человеке всего неценностного), связывается, при его осмыслении, с такими категориями как прерывность и скачок, а имеющаяся связь со стадиями человеческой жизни -- с такими категориями как бытие духа и становление. В частности становление предполагает "отрезвление" от неподлинного при самоопределении личности и обретение ею самостоятельности. При самоопределении личности предполагается возникновение экстатических состояний. Такая характеристика НЕМРИ, как экстаз (интаз), совпадает с существованием (экзистенцией), как категорией.

В заключение отметим, что философские категории теологии, объясняющие опыт НЕМРИ религиозной духовности, имеют связь с жизнью человека. При рассмотренни категории прерывности и скачка в отношении к состояниям человека сходным с НЕМРИ (религиозных и мистических состояний у В. Иванова и П. Флоренского), делается акцент на прерывности и скачке в процессе творчества, когда разрушаются стереотипы, очищается и освобождается психика от установок и ожиданий в момент внезапного изменения душевной атмосферы.

Состояния НЕМРИ возникают в разные периоды жизни и соотносятся с такими категориями онтологии, как бытие духа и его становление. Становление духа связано с особыми состояниями сознания, которые приходят в процессе жизни и не требуют религиозной и мистической практики. Религия и мистицизм, которые являются предметом исследования в теологии, имеют характеристики этих особых состояний сознания, в данном случае состояний подобных НЕМРИ, которые могут быть и патологичными при определенной степени стихийности. НЕМРИ в норме не является чисто стихийным явлением. Проявление НЕМРИ в первую очередь зависит от потери когнитивными структурами человека своей надежности и от обострения восприятия. Тогда интенция человека подавлена и непроизвольные события жизни (которые могут и не иметь религиозного содержания) приводят человека к экстазу. Экстаз может быть нерелигиозным. Он происходит в особые возрастные периоды (периоды зрелости) при урегулировании сознательного и неосознанного. Такие изменения личности имеют ценность, потому что это доказательство того, что человек живет наполненной жизнью, изменяясь с изменениями в бытии, не отставая от этих изменений. Такое понимание идеи опыта НЕМРИ имеет перспективы в дальнейшем, потому что касается процессов обновления человека и является антитезой религиозному догмату, который должен быть неизменным.

Категории, которые употребляются в теологии, когда речь идет о характеристиках опыта НЕМРИ, указывают на перемены, упрощающие личность при отторжении незначимого. На этот процесс упрощения ориентированы те категории, которые отображают религиозные откровения. Когда религиозное откровение ярко выражено и связано с возрастными изменениями верующего, происходящими без сознательного вмешательства его в данный процесс, то может возникнуть релятивистское отношение религиозного человека к своей практике. Когда цель достигается без конкретной религиозной практики, как например, в постнетеистическом мистицизме периода постмодернизма конца ХХ и начала ХХI века, то теология может превратиться в околорелигиозное культурное направление, где культ не сводится к традиции и требуются новые категории для его обоснований.]

...

[Мистическое и состояние НЕМРИ (или АМРИ). Феномен НЕМРИ (или АМРИ) в религиозной духовности возникает спонтанно, что можно расценивать как непривязанность к религиозно-мистической традиции, религиозно-мистическому догмату. Есть направление в религии и мистицизме, в котором речь идет о спонтанной религиозной культуре. В каких отношениях тогда находятся "НЕМРИ" и "мистическое"?

Экстатичность НЕМРИ указывает на крайнюю форму целостности сознания. Эта целостность свойственна и мистическому экстазу. Но в философском мистицизме поздней античности НЕМРИ является также первопричина (Плотин). Этому состоянию НЕМРИ как самодостаточности присуще в то же время и единство, характеристикой которого является простота (Плотин). Однако НЕМРИ с характеристикой самодостаточности обладало не каждое единство. То единство, которое было представлено состоянием НЕМРИ, можно было понимать как единство души, духа. Только самодостаточное единство присуще разве что Духу (Плотин). Можно констатировать, что НЕМРИ как самодостаточное единство, о котором говорит философский мистицизм поздней античности, относится к сфере духа. И это единство духа, по своей сущности, -- его целостность. При этом речь идет о конкретных людях, имеющих эту целостность. Единая душа каждого человека целостна (Плотин). Значит НЕМРИ с характеристикой самодостаточности свойственна душе целостной.

Но если касаться понятия Единого в философии Плотина, а Единое, как первая причина, является самодостаточным (Плотин), то здесь нельзя ограничиться лишь конкретной душой. Единое Плотина -- это всеединство, которое попадает в разряд как философского мистицизма, так и философии, так как мы не можем утверждать, что в основании данного понятия лежит взаимосвязь либо нечто не связанное, не обнаружив окончательной истины.

Как в античности, так и в ХХ-ХХI веках НЕМРИ с характеристикой самодостаточности сопутствует целостность, которая может касаться не только душевной сферы (И. Ренчлер, Т. Селли, Л. Маффеи), как состояний человека, где ум и чувствительность слиты. Однако отметим, что все, что не является душевной сферой и не представлено целостным как переживанием человека, все же имеет отношение к человеку. То есть является продуктом творчества человека. Например, целостность пространства репрезентации относится и к сфере деятельности человека, переживающего определенные состояния (И. Ренчлер, Т. Селли, Л. Маффеи). Значит, такие категории, как единство и целостность, в случае, когда указывается на опыт НЕМРИ с характеристикой самодостаточности, касаются душевной сферы, сферы души, представленной или как непосредственным переживанием и попыткой передать это переживание словами, или представленной переживанием, уже отраженным в продуктах творчества, например, в произведениях искусства.

Так как НЕМРИ относится к бытию духа, а целостность выступает характеристикой этого бытия духа, то в целостности НЕМРИ этого бытия духа присутствует элемент экстатичности. Это связано с тем, что целостность присуща сознанию. Психолог рассматривает экстаз как крайнюю форму целостности сознания. Об этом свидетельствуют и разработки по мистицизму, рассматривающие мистический экстаз (Э. Вандерхилл).

Проследим характеристику целостности опыта НЕМРИ не только ссылаясь на античность и ХХ- ХХI века, а по всем временным периодам истории, так как это важно и значимо для понимания мистицизма. Целостность является характеристикой опыта НЕМРИ, которая расценивается античным философским мистицизмом в связи с благом. Благо здесь целостно и все от него зависит (Плотин). Значит благо оказывается в какой-то степени независимым и имеющим отношение к НЕМРИ как самодостаточности. Благо античного философского мистицизма благодатное, то есть представлено в человеке положительными эмоциями, экстатичностью. Целостность, как характеристика опыта НЕМРИ, указывает на экстатичность. В экстатичности присутствует целостность личности. Характеристика целостности сохраняется в понимании НЕМРИ и в средние века. Здесь целостность основывается на отрешеннности, когда человек восприимчив к чему-то одному. Целостность понимается в одном ряду с чистотой (И. Экхарт). Через чистоту человек приходит к простоте (И. Экхарт). Эта простота как характеристика опыта НЕМРИ присутствует в Новое и Новейшее время. В частности, в немецкой классической философии, в вопросах, посвященных мистицизму, указывается на целостность, когда человек выше вещей. Но человек не сумел сохранить себя в своей свободе от всех вещей, сохранить себя над ними (В.Ф.И. Шеллинг). Поэтому человек стал не над вещами, не целостным, не в состоянии экстаза как надсознания (В.Ф.И. Шеллинг), и утратил целостность как творческий процесс упрощения. Характеристику целостности в ХХ-ХХI веках можно обнаружить в постнетеистическом мистицизме. У Д. Кришнамурти это выглядит как конкретное явление, состояние, захватившее целиком ум и сердце (Д. Кришнамурти). Здесь в описаниях экстатичность, целостность и захваченность представлены как одно. В таком случае, когда у человека присутствует целостная захваченность, то тогда нет у него ни малейших колебаний (Д. Кришнамурти).

Связь и сходство НЕМРИ с мистицизмом просматривается в истории культуры, где данное состояние представлено как одна из характеристик мистических состояний, которые возникают непреднамеренно, спонтанно, без религиозно-мистической практики. Отсутствие религиозно-мистической практики и вообще каких-либо видимых причин появления состояния НЕМРИ экстатического озарения является онтологически сущностной чертой данного явления, указывающей на естественность феномена (а значит, на естественность возникновения этого феномена в истории людей). НЕМРИ-экстатическое озарение как сложное явление можно рассматривать по отношению к мистической практике. Осмысление этой проблемы представляется весьма актуальным, поскольку в литературе по этому вопросу имеются противоречивые мнения. "Разновидности мистических переживаний слишком многочисленны" (У. Джеймс), что совершенно не может быть приемлемо для определения состояния НЕМРИ как конкретного состояния или же как характеристики некоторых конкретных состояний, но которое сопровождает мистические состояния. В то же время в область мистического заносится множество различных переживаний человека. Неоднозначность понятия мистического затрудняет его трактовку, а относительно со-стояния сознания, переживаемого мистиком, возникает полная неопределенность. При этом проблему усложняет многообразие мистических практик, дающих крайне противоположные состояния сознания -- от медитативных до экстатических, ввиду чего нельзя говорить о мистическом состоянии как о чем-то конкретном. Мистицизм объединяет массу различных состояний, получаемых через различные практические приемы, начиная от конкретно-телесных упражнений (физических, дыхательных) и заканчивая образом жизни, искусственно созданной атмосферой или обстановкой. О последнем приеме мистической практики в литературе имеется много противоречивых суждений, так как этот прием, на первый взгляд, кажется лишённым искусственности. У. Джеймс пишет в своей книге "Многообразие религиозного опыта": "... мистики часто искусственно создавали для себя обстановку, вызывающую мистические переживания" (У. Джеймс). Эта искусственность как одно из условий мистической практики является неотъемлемым компонентом мистических состояний, своеобразие которых зависит от конкретных практических приемов. Конечно, во многом разнятся полученное мистиком полупросоночное состояние путем такой психотехники, как медитация в йоге, и гипербодрствующее состояние, достигаемое через экстатические танцы дервишей. Однако среди конгломерата различных психотехник и результирующих состояний в мистицизме наблюдаются случаи возникновения определенных состояний без видимых причин и, тем более, без непосредственно предшествующей практики. Эти беспричинные и случайные состояния имеют чувство бессмертия, обозначаются НЕМРИ и легко вписываются в контекст постнетеистического мистицизма, периода культуры постмодернизма (постмодернизма, лишенного ориентиров на практику, опасающегося непредсказуемых последствий этой практики), которому мы и попытаемся дать характеристику, выявить его сущностные черты. Одна из этих сущностных черт названа -- это возникновение данного состояния без видимых причин, непреднамеренно и спонтанно. По наблюдениям Давид-Неэль, сделанным в отношении тибетского мистицизма в книге "Мистики и маги Тибета" замечено, что "есть люди, впадающие в подобное состояние внезапно, без всякой подготовки, независимо от места, где они находятся, и дела, которым они заняты" (А. Давид-Неэль). Последнее, отмеченное своим спонтанным проявлением, можно отнести к состоянию НЕМРИ, однако с некоторыми оговорками. Необходимо оговорить прежде всего чистоту проявления данного состояния. На проблему чистоты переживаемых состояний в мистицизме, что непосредственно связано и с проблемой состояния НЕМРИ, как чистого, спонтанно-естественного и природно-обусловленного состояния человека на определенных этапах его жизни, имеется много противоречивых взглядов в литературе, так как это проблема степени обусловленности человеческих переживаний языком, символами, знаниями -- социально данным. Это проблема естественно-чистых переживаний и степени их изменчивости под воздействием знаний, языка, символики, понятий, данных социальной средой. На это указывает Т. Мертон в своей книге "Дзэн и голодные птицы" (Т. Мертон). Если обусловленность "языком и символами" (Т. Мертон) выступает как социальный фактор (фактор воспитания в религиозной среде), то под "милостью таинств" (Т. Мертон) подразумевается мистическая практика, то есть конкретный тренинг, эффектом которого являются измененные состояния сознания. Все эти факторы, совокупно взятые (а также формирование человека словом и практическим действием), можно назвать религиозной практикой. А мистический опыт обычно предполагает религиозную практику (в нерелигиозном мистицизме -- это трансцендентное начало, например в даосизме "дао"), которая в определенной степени связывает мистические состояния с религиозным мировоззрением и не учитывается при описании, понимании и выявлении причин возникновения состояний НЕМРИ как естественных переломных моментов в развитии психики. Однако отметим, что психика человека, так или иначе, социально обусловлена. Следовательно, феномен НЕМРИ можно рассматривать в контексте как природой заданного, так и социальной средой привнесенного, что обязательно при рассмотрении мистических состояний, и что играет определенную роль в истории мистической культуры, актуализируясь как определенное культурное направление мистицизма.

Религиозная практика придает своеобразие переживаемым состояниям. Поэтому нельзя не согласиться с Т. Мертоном в том, что "...бездоказательно утверждать, что мистики всех религий переживают одно и то же состояние", и поэтому они полностью свободны от простонародных толкований своих учений" (Т. Мертон). Однако сравнительное изучение переживаний И. Экхарта и переживаний мастеров дзэн (Т. Мертон), то есть изучение восточного и западного мистицизма, ука-зывает на некоторое подспудное объединяющее состояние, сопро-вождающее все это религиозно привнесенное, как состояние более природного характера, в меньшей мере зависящее от религиозного воспитания, чем является состояние НЕМРИ, порожденное компенсаторными механизмами. И когда утверждают, что "... соответствие между христианством и дзэн следует искать не только в психологии и аскетизме, но и в теологии" (Т. Мертон), то истину ищут в дополнительных следствиях, а не в причинах. Необходимо отметить, что причины кроются в феномене НЕМРИ как естественном, в обрамлении мистико-религиозного состояния, привнесенного религиозной культурой. Это особенно заметно, когда данные состояния ставят в ряд с такими естественно-природными состояниями человека, как бодрствование, сон, состояние сновидения. В таком сравнительном ракурсе рассматривали мистическое еще до нашей эры. Так, еще древние индусы подвергали классификации состояния, переживаемые человеком как во время бодрствования, так и во время сна. Следует указать на Мандукью упанишаду, рассматривающую "разные ступени человеческого сознания (бодрствование, легкий сон, глубокий сон без сновидений и некоторое трансцендентное состояние)" (Упанишады) и ставящую мистические переживания в ряд других естественных состояний человека. Здесь феномен "турия" как НЕМРИ (трансцендентное) состояние человека имеет тотальный характер, находясь в то же время в ряду естественных состояний человека.

В истории религии и мистицизма в дальнейшем мало учитываются телесные изменения при мистических состояниях и очень нечетко прослеживается их связь с другими естественными состояниями человека. Акцент делается на состоянии духа. Характеристики мистического состояния в основном прослеживаются не в ряду естественных состояний человека (бодрствование, сон, сновидения, грезы и т.п.), а в ряду религиозно-метафизическом как явления культуры, как факторы, обусловленные и привнесенные социальной средой. Мистическое состояние не базируется на преобладании естественно-природного, так как религиозно-мистический тренинг и специальные упражнения обязательно придают своеобразие не только мистическому, но и любому состоянию, переживаемому человеком. Кроме того, само религиозное воспитание мистика и усвоение им определенной символики и образа жизни также придает специфичность как состоянию НЕМРИ, естественно-природному явлению (вернее естественно-природным задаткам, развивающимся при социализации человека), так и состояниям одного порядка с состоянием НЕМРИ, чаще проявляющимся в человеке (интуитивные прозрения, озарения), а также дает определенное содержание сновидениям -- состояниям иного порядка, чем состояние НЕМРИ. Религиозная сторона воспитания проявляется не только в надсознательном, но и в содержаниях сновидений. В отношении же НЕМРИ необходимо отметить, что после переживаний мистических состояний сказывается религиозное воспитание в оценке пережитого, а характеристика состояния НЕМРИ попадает в контекст оценки, как любое другое состояние.

С состоянием НЕМРИ наибольшее сходство имеют мистические состояния, но это касается состояний, возникающих "...внезапно, без всякой подготовки" (А. Давид-Неэль), что указывает на отдельное направление мистицизма. Однако лишь на первый взгляд эта предшествующая бесподготовленность указывает на отсутствие связи мистицизма с ритуализмом. Мистический опыт в своей основе, прежде всего, предполагает религиозную практику (классицизм в мистицизме), связывающую мистические состояния, так или иначе, с религиозным мировоззрением, что не учитывается при описании, понимании и выявлении причин возникновения состояний НЕМРИ (в то же время причины являются сущностной стороной вопроса, раскрывающей онтологизм). И, если, повторяя слова Т. Мертона, "... бездоказательно утверждать, что мистики всех религий переживают одно и то же состояние" (Т. Мертон), то это благодаря самому мистицизму, самой его практике. Объединяет же мистические состояния не их ритуализм и практика, которые различны и зависят от традиции религиозной или религиозно-мистической, а состояние, возникающее помимо практики, т.е. состояние НЕМРИ, несущее в себе чувство бессмертия, момент сглаживания противостояния "не-Я" и "Я" в человеке, когда человек удивлен этим состоянием в силу того, например, что он нерелигиозен (У. Джеймс), но обретает состояние высшего порядка. При этом сходство мистицизма с подобными состояниями прослеживается четко и однозначно. Более того, оно лежит в основании мистических переживаний, так как имеет составляющие, приостанавливающие мышление и дающие "ощущение пустоты" (например, как при буддистской нирване), а также составляющие, имеющие высшую степень положительных эмоций (например, как при благодати у христианских мистиков). Эти составляющие являются естественной природой человека и представлены самоудивлением и экстазом (интазом) как в восточном, так и в западном мистицизме.

Несмотря на то, что мистицизм можно характеризовать как совокупность различных состояний сознания, в научной литературе намечается тенденция выявления общих характеристик данного явления, выявления состояния, присущего любому мистическому опыту. Приведем конкретный пример и охарактеризуем мистические состояния, отметив эти состояния относительно критериев категории НЕМРИ. В науке предпринимались попытки описания мистических состояний с позиций общих характеристик. Религиеведение выявило универсальные характеристики мистицизма (W.Т. Stace, Ю.А. Кимелев). В частности У. Стейс выявил, что мистическому опыту присущи чувство объективности, или реальности того, что дано в опыте; чувства блаженства, радости, счастья, удовлетворения; осознание того, что воспринимаемое свято, священно, божественно; парадоксальность опыта, пронизаность противоречиями; невыразимость (W.Т. Stace). Эти характеристики совпадают во многом с феноменом НЕМРИ, где переживается невозможность смерти и имеется в наличии чувство бессмертия. Характеристики мистицизма "универсальные, общие во всех культурах, эпохах, религиях и цивилизациях мира" (W.Т. Stace). По логике вещей, эти характеристики должны полностью совпадать с состоянием НЕМРИ. Однако переживание НЕМРИ как явление в ряду естественных состояний человека, таких, как бодрствование, сон, сновидения, грезы, состояния конфликтности при возрастных изменениях и т.п., имеет свою специфику, не полностью совпадает с мистическим состоянием в мистицизме, так как в вышеописанных универсально-общих характеристиках мистического опыта прослеживается мировоззренческая установка на идеальное, как на внешнюю высшую силу, дающую благодать. Сравнивая данные характеристики мистического опыта с состоянием НЕМРИ, необходимо отметить, что первая характеристика (чувство объективности, или реальности, даваемое в опыте) присуща и мистическому опыту, и состоянию НЕМРИ, так как и то, и другое -- онтологически объективные состояния человека. Но такие переживания, как чувство блаженства, радости, счастья, удовлетворения выявляют в какой-то степени отношение человека к происходящему с ним и указывают больше на элемент активного, а также во многом социально-обусловленного состояния сознания, где НЕМРИ присутствует как отдельный момент, как частичная редукция противостояния "не-Я" и "Я". Хотя положительное эмоциональное реагирование в виде экстатической (интазной) крайности в выражении присуще опыту НЕМРИ. Но даже это реагирование как естественное в человеке проходит стадии социализации (благоприятная социальная атмосфера наделяет положительными эмоциями, могущими иметь степень экстатичности), от характера которых зависит и качество самого реагирования и значимость мировоззренческого начала.

Сопоставляя религиозно-мистический опыт и состояние НЕМРИ, можно сказать, что такая характеристика мистического состояния, как осознание того, что воспринимаемое свято, священно, божественно, для переживания НЕМРИ не совсем приемлема. В отношении НЕМРИ можно говорить о каком-то высшем, надсознательном состоянии, где разрешены противоречия, решены проблемы, более того, где отсутствуют проблемы, раздирающие человека, можно говорить о состоянии, которое потрясает и сопровождается чувством бессмертия. Состояние НЕМРИ может вызвать у переживающего его человека удивление, но не оценку его как священного, святого, божественного, требующего объекта почитания и сравнивающей функции ума. Однако в мистицизме подобные состояния превращаются в божественные.

Опыт НЕМРИ -- это опыт-момент "обретения целостности", "обретения себя", "отрезвления", "кристаллизации души" (М.Е. Бурно). До этого опыта был страх смерти, была самонедостаточность в виде чувства неполноценности, несостоятельности, отсутствия одухотворенности, где у человека есть содержание, но нет возможности воплощения. После этого опыта приходит чувство бессмертия, полноценности, состоятельности, одухотворенности, где у человека есть относительно правильное содержание (и момент сомнения), и есть возможность его воплощения. Между этими страхами смерти вклинивается НЕМРИ как опыт-момент в виде чувства бессмертия, полноценности, состоятельности, одухотворенности, где у человека нет содержания (но и нет момента сомнения), но есть возможность воплощения даже бессодержательности. То есть "... священность, святость, божественность" (W.Т. Stace) как содержание для понимания НЕМРИ -- это аллегории, лишь указывающие на несравненность данного состояния с обычным бодрствованием, при котором присутствуют, в определенной степени, колебания и спутанность мыслей. Относительно состояния НЕМРИ можно указать на некоторую его недосягаемость, так как это состояние является человеку спонтанно и исключает приобретение искусственными путями (например, медитацией). В нем играет значение случайность, берущая начало в новизне, которая может быть значима не для каждого человека или для каждого проявленна по разному поводу.

Следующая характеристика мистического опыта, выведенная У. Стейсом, -- это "парадоксальность и пронизанность противоречиями" (W.Т. Stace). При характеристиках переживания НЕМРИ, как и при характеристиках мистических состояний, можно отметить парадоксальность происходящего с человеком, но пронизанность противоречиями вряд ли можно применить к состоянию НЕМРИ, где эти противоречия снимаются, если только не принимать во внимание противоречивость в сравнении с обычным состоянием сознания, при котором человек подвержен колебаниям между противоречивыми потребностями. И последнее -- невыразимость. Эта характеристика (W.Т. Stace) присуща как мистическому опыту, так и состоянию НЕМРИ. Однако во многом невыразимость присуща и другому чувственному опыту человека. Например, вкус какого-либо экзотического плода можно выявить лишь приблизительно, сравнивая с другими плодами. Но вкус плодов будет совершенно неясен человеку, который не употреблял подобное, не употреблял совершенно никаких плодов. Невыразимо (или выразимо "по мотивам") другими какими-либо средствами конкретное произведение искусства. Примером может служить музыкальное произведение. Оно непередаваемо словами и другими средствами, кроме как непосредственным восприятием самой музыки. Кроме состояния НЕМРИ и мистического состояния, человеку присущи многие другие состояния, которые невозможно выразить конкретными понятиями. Следовательно, характеристика невыразимости к состоянию НЕМРИ и мистическому опыту применима лишь в совокупности с другими характеристиками. Невыразимость мистического состояния, также как и состояния НЕМРИ, связана с проблемой знания, опыта, надолго оставляющего след. Легко понимает мистическое состояние и состояние НЕМРИ лишь тот, кто переживал сходные состояния. Следовательно, все сводится к переживаниям конкретного человека, к индивидуальным переживаниям.

С характеристиками мистицизма У. Стейса частично совпадают признаки, выделенные У. Джемсом, основоположником аналитического изучения мистицизма. С работ У. Джеймса начинает формироваться научная школа рационалистического направления. Историко-философский анализ показывает, что до этого в изучении мистицизма и философско-мистических учений более активно участвовали иррационалистические направления философии. В своей книге "Многообра-зие религиозного опыта" У. Джеймс выделяет четыре главные характеристики мистического опыта, скорее указывающие на природность данного явления, а значит, и характеризующие в какой-то степени состояние НЕМРИ, при этом оставляя в стороне признаки явно социально обусловленного общественного сознания, тяготея к характеристикам индивидуального сознания. Мистическому опыту, по его мнению, присущи неизреченность, интуитивность, кратковременность и бездеятельность воли (У. Джеймс).

В условиях модерна раскрыто, что состояние НЕМРИ религиозной духовности в своих естественных, природных основаниях, выраженных в том, что оно запрограммировано наследственностью, имеет сходство с мистическими состояниями различного характера. Наследственный фактор, как генетически-природный, не может полностью распространяться на мистическое состояние, которое является феноменом социально-культурного привнесения. Однако наследственный фактор не распространяется полностью и на переживания с характеристиками НЕМРИ, так как они проявляются у человека лишь при развитии в социуме, где социальная атмосфера играет важную роль в актуализации исследуемых феноменов. Мистические состояния -- это состояния НЕМРИ с оттенком религиозно-культурных привнесений. Но самое главное различие коренится в связи мистицизма с религиозной практикой, которая усиливает своеобразие мистицизма и делает его не сходным с состояниями НЕМРИ. Религиозная практика указывает на искусственность получения мистического состояния. И даже при спонтанном возникновении мистического состояния сохраняется религиозно-мировоззренческое объяснение этого феномена и интерпретация данного феномена человеком, переживающим подобное состояние.

Примеры еще более тесно связанных в некоторых своих характеристиках мистических состояний, а по некоторым параметрам и совпадающих с состоянием НЕМРИ, приводит К. Майерс Оуэнс. Он выделяет шесть характеристик мистического состояния: невосприимчивость, самоотречение, неспособность четко выразить свои мысли, чисто ментальное восприятие, экстаз, смешение чувств (К.М. Оуэнс). При этом философ полемизирует с Р. Х. Принсом (R.H. Рrince), который в мистических состояниях видит сходство с состоянием младенчества или психотическим состоянием. Остановимся на каждой названной характеристике, проведя параллели с состоянием НЕМРИ.

Мистический опыт можно характеризовать в сопоставлении с состоянием НЕМРИ (К.М. Оуэнс). Тогда помимо становления сходства и различия в общих характеристиках состояния НЕМРИ и мистического опыта, возникает необходимость частных и конкретных определений совпадений и несовпадений параметров данных состояний. Это связано, прежде всего, с тем, что сам мистицизм не представляет собой однородного явления, а понятие "мистический опыт" включает различные состояния сознания, в какой-то степени сходные между собой, среди которых присутствует и состояние НЕМРИ, понимаемое зачастую по-разному в контексте определенной культурной ситуации.

Одна из типологий мистицизма, к примеру, разделяющая мистический путь на "видение единства" (R.H. Рrince) и "внутреннее видение" (R.H. Рrince), показывает этапы различия в интенсивности и глубине мистического состояния и намечает особенности различия мистического состояния и индивидуальных особенностей самого человека, переживающего данный опыт. Если "видение единства" (R.H. Рrince) переживается как единство и целостность противоречивых и разрозненных явлений мира, когда конкретные вещи светятся в этом единстве, и сам человек, переживающий данное состояние, един с ним, отождествлен, то "внутреннее видение" (R.H. Рrince) -- это "отвращение от всего внешнего, уход в собственную душу, в ее глубину, знание о таинственной глубине и знание о возможности вернуться в эту глубину, войти в нее. Мистике этого первого типа присуще погружение, а именно: погружение в себя с тем, чтобы во внутреннем прийти к прозрению, найти здесь или бесконечное, или Бога, или брахмана"(R.H. Рrince), когда человек уже отождествляет себя с "высшей реальностью"(R.H. Рrince). Здесь отождествление выступает как "единство"(R.H. Рrince), "не душа, внутренний человек, атман, брахман или божество и не сат или бытие, но единство"(R.H. Рrince).

При сопоставлениях восточного и западного мистицизма установлено, что приведенные характеристики двух мистических путей сходны с уровнями интенсивности состояния НЕМРИ. Если путь "видения единства" (R.H. Рrince) -- это НЕМРИ незначительной глубины, то путь "внутреннего видения" (R.H. Рrince) -- это интенсивное и глубокое состояние НЕМРИ-экстатического озарения, при котором возможна редукция и элиминация деятельности человека, порожденной отсутствием равновесия сознательного и бессознательного в психике. Другими словами, парадигма НЕМРИ присутствует в разной степени в обоих мистических состояниях, упоминаемых как "два мистических пути" (R.H. Рrince).

Другие авторы, подчеркивая зависимость особенностей переживаемого мистического опыта от природных склонностей человека на базе общих характеристик мистицизма (R.H. Рrince), разделяют мистический опыт на два типа: экстравертированный и интравертированный, где устанавливается градация на низший и высший вид этого опыта (W.Т. Stace).

Проведя сопоставления современного мистицизма Востока и Запада установлено, что концептуализированность на низший и высший вид мистического опыта соответствует менее глубокому и более глубокому состоянию НЕМРИ. Это можно выявить при сопоставлении экстравертированного и интравертированного мистицизма. При экстравертированном мистицизме внешний предметный мир сохраняется в восприятии как объективная реальность и воспроизводится в сознании как "укорененный во всеобъемлющей жизни и сознании" (W.Т. Stace). В интровертированном мистицизме, как и при глубоком состоянии НЕМРИ, сознание лишено реального содержания (W.Т. Stace), что можно объяснить расплывчатостью сознания (Г. Рибо).

Современная религия и мистицизм в условиях постмодерна демонстрирует тот факт, что оттенки мистических состояний многолики и персонифицированы, что делает возможным дальнейшее разделение и классификацию мистического опыта. Так, экстравертированный мистицизм делят, как минимум, на четыре типа, а интровертированный -- на два (W. Wainwright). Существуют классификации мистического опыта, в определенной степени затрагивающие даже в своих классификационных названиях религиозно-мировоззренческое, привнесенное воспитанием. Это и разделение мистического опыта на монистический и теистический (W. Wainwright), и деление мистицизма на паненгенический, монистический и теистический (R.C. Zaehner), что дает нам основание установить нетождественность таких понятий, как "мистическое" и "НЕМРИ" при всем их сходстве в субъективных переживаниях. Более того, само понятие "мистицизм" в своем содержании претерпевало изменения. С. С. Аверинцев отмечает, что мистика -- это "понятие, каждый раз подлежащее историческому уточнению" (С.С. Аверинцев). Если принять во внимание данное положение, возникает необходимость также в уточнении термина "НЕМРИ" как характеристики одного из состояний в потоке мистических переживаний -- тех переживаний, которые обозначаются (в силу исторического изменения понятия мистицизма) термином непостоянным, претерпевающим изменения и уточнения. Более того, существует факт порождения новых направлений мистицизма, свойственных новому времени и заостряющих внимание на новых характеристиках душевных переживаний.

Если продолжать далее устанавливать несоответствия понятий "мистическое" и "НЕМРИ", то необходимо отметить следующее: не просто само понятие "мистицизм" в своем содержании претерпевало изменения, а новая историческая ситуация требовала подобной коррекции. После сопоставлений различных мистических школ различных эпох следует отметить, что лишь определенный род (вид) мистических состояний подпадает под определение НЕМРИ. Это тот вид мистицизма, который сопровождается чувством бессмертия, имеет достаточный уровень интенсивности, как, например, интровертированный мистицизм, а также мистицизм, лишенный, более или менее, мировоззренческого субъективизма (монистический) (R.C. Zaehner). Но самое главное здесь то, что мистическое состояние будет сопровождаться состоянием НЕМРИ, если оно будет носить спонтанный характер, возникать без видимых причин, то есть без непосредственного влияния окружения, навязывающего практические процедуры. Чтобы сопоставить значимость непосредственного влияния окружения в мистическом опыте и при состоянии НЕМРИ, обратимся к трудам Р. Элвуда. По Р. Элвуду, мистический опыт проходит три стадии. Первая стадия содержит в себе провоцирующий агент, который срабатывает как пусковой механизм и запускает процесс резкого изменения состояния сознания. Этим пусковым агентом обычно является влияние окружающей среды, что роднит мистические состояния с трансцендентными, о чем будет еще сказано. Провоцирующее окружение, такое, например, как самозабвенная тишина и красота пейзажа на лоне природы или спокойная и размеренная обстановка монастырской жизни, или служба в храме, по Р. Элвуду, является обязательной начальной стадией мистического опыта, а неожиданно-спонтанная вспышка мощного экстаза второй стадии является лишь кажущейся по своей неожиданности и спонтанности (R.S. Еllwood). Данное положение спорно, так как мистическое состояние может иметь внутренние причины, кроющиеся в душе человека, в его удивлении собственным побуждениям, и возникать без непосредственного влияния окружения, исключительно спонтанным образом, и для переживающего его человека может выглядеть неожиданно. Следовательно, мистическое состояние проявляется сразу, начиная с внезапного усиления сердцебиения и прихлынувшего экстаза, что является характеристикой НЕМРИ, характеристикой, связанной с резким перепадом в состоянии человека. При НЕМРИ-экстатическом озарении без всякого влияния извне, неожиданно и спонтанно у человека может возникнуть сильное экстатическое состояние, спровоцированное не внешним влиянием, а внутренним моментом роста, развития и упорядочивания сознательной и бессознательной сфер в человеке через приостановку всей его активности, неуместной из-за новизны в душевном мире, через исчезновение страха смерти. Вторая стадия (а для состояния НЕМРИ-экстатического озарения -- первая) является обязательной как для мистических переживаний, так и для всех подобных явлений (например, трансцендентных состояний). Однако эта стадия не длительна и протекает как мощная вспышка, интенсивное озарение, что является удивительным для самого человека, который обычно бывает потрясен происходящим.

В заключительной стадии интенсивность мистического состояния снижается -- вот почему у человека появляются образы, связанные с обычным повседневным опытом (R.S. Еllwood). Р. Элвуд утверждает, что третью стадию мистического состояния можно выделять как отдельную, если эти образы соответствуют определенному религиозному мировоззрению (R.S. Еllwood), с чем трудно согласиться, так как интенсивность переживания у мистика (или у нерелигиозного человека при трансцендентных состояниях, состояниях НЕМРИ) ослабевает, сменяется ассоциативной связью пережитого с обычными образами повседневного бодрствования. Содержание же образов может быть как религиозного характера, так и нерелигиозного, в зависимости от мировоззрения переживающего. И высказывания человека по поводу пережитого могут быть совершенно противоположными в зависимости от той среды, в которой он рос, и от мировоззрения, которое он приобрел. Как правило, человек, принадлежащий к той или иной религиозно-мистической традиции, высказывает положения или доктрины, принятые в данной традиции. Обычный же человек в случае спонтанно возникающих без видимой причины у него подобных состояний остается в недоумении и, удивляясь происшедшему, ничего толком сказать об этом не может, затрудняясь установить какие-либо объяснимые связи, так как в основе явления лежит уже не удивление, а самоудивление, приостанавливающее мышление и делающее его "пустым" (например, как в буддистской нирване) в силу ошибки ожидания (удивление имеет функцию ошибки ожидания). Однако пережитое оставляет след в психике на долгие годы как идеальное, высшее состояние его души (освобожденное от прежних иллюзий), что можно считать продолжением третьей стадии мистического состояния или второй стадии состояния НЕМРИ. В отношении состояния НЕМРИ-экстатического озарения (как скачка к нормализации взаимоотношения сознательной и бессознательной сфер человеческой психики на определенном этапе ее развития, когда когнитивные структуры и установки устарели и потеряли свою надежность) можно отметить, что это след, обычно указывающий на период взросления или на определенный этап жизни. Периоды взросления и этапы жизни человека указывают на естественность и закономерность исследуемых явлений. Это свойственно человеку как обязательно-закономерное. Следовательно, это свойственно истории людей, истории мистической культуры, а также другим видам культуры, в которых отображается особенность чувственной сферы человека (например, эстетическая культура).

Осмысление теологами религиозных и мистических направлений Востока и Запада показывает единодушие понимания в отношении характеристик мистических состояний. Особенно это характерно для апофатических направлений теологии. Единодушие в высказываниях по поводу различного мистического опыта свидетельствует о его тождественности в определенных характеристиках. Различие же зависит от религиозно-культурного окружения, т. е. от влияний социальной среды. Кроме того, по словам Ф. Алмонда, имеются такие типы мистического опыта, которые не зависят от культурных барьеров (P. Аlmond), что указывает на присутствие некоторого природно обусловленного состояния, сопутствующего мистическому опыту, присутствие состояния, которое можно обозначить как НЕМРИ в противовес страху смерти, состоянию самонедостаточному, требующему предварительного непосредственного влияния внешней среды (окружения), а не опосредованного внутренней причиной. Отмечая отличительные черты, следует обратить внимание на то, что состояние НЕМРИ-экстатического озарения протекает помимо воли человека, что указывает не только на сходство с надсознательными процессами, такими как вдохновение, озарение, интуитивное прозрение, но и на положительные эмоции экстаза, и на очистительное освобождение от деятельности при самоудивлении. Такое естественное объяснение исследуемых процессов указывает на причины возникновения превалирования в истории неклассических тенденций в мистицизме в отношении к практике их обретения (постнетеистический мистицизм второй половины ХХ и начала ХХI века). Так, например, для возникновения неинтенционального озарения в человеке не обязательна мистическая практика. Но случаи неинтенционального (состояния НЕМРИ и чувства бессмертия) озарения присутствуют в мистицизме и имеют значимость. Это делает исторически закономерным постнетеистический мистицизм. На это указывают изыскания в отношении апофатической теологии, имеющей свои неотъемлемые характеристики. В ХХ и ХХI веках происходит значимый переход теологии и мистицизма в новые формы. Касаясь осмысления этих форм стоит упомянуть имя Абрахама Маслоу. У А. Маслоу намечен переход от классицизма к неклассицизму во взглядах на мистические состояния. При этом А. Маслоу называет самодостаточность которая сопровождает состояние НЕМРИ, в перечне высших ценностей человека (Д. Фейдимен, Р. Фрейгер). Следовательно, когда мы говорим, что мистическое сознание есть состояние НЕМРИ, мы имеем в виду, что НЕМРИ сопровождающееся самодостаточностью является одной из его характеристик, компонентов. Но далеко не всегда состояние НЕМРИ будет иметь мистический характер. А. Маслоу утверждает, что НЕМРИ как самодостаточность присуща человеку по его природе и не приходит от надприродного, то есть Бога. НЕМРИ как самодостаточность -- это определенно-конкретный феномен человека, возникающий как при норме так и при патологии (К. Ясперс).

Понимание НЕМРИ предполагает, в какой-то мере, как снижение человеческих потребностей и актов потребления, так и снижение зависимости всевозможного характера, а также снижение силы и уровня внешних воздействий на человека, испытывающего состояние НЕМРИ-экстатические озарения, снижение уровня внешних воздействий до такой степени, когда в экстатически НЕМРИ- состоянии мистик "ал-Халладж улыбался во время пыток. Когда пораженный палач спросил, чему он улыбается, ал-Халладж ответил: "Разве ты можешь разлучить меня с ним?..." ...Экстатическое чувство единства с миром может быть, таким образом, нарушено, но только очень сильными и длительными страданиями" (Г. Померанц). Такая тотальность и неповторимость состояний НЕМРИ и мистических переживаний расчленяется с выделением характеристик. Так, три характеристики переживания НЕМРИ -- неподвижность, спонтанность и бдительность -- указывают на естественность, сформированную в социуме. Однако они содержатся и в мистическом. Данные характеристики можно дополнить общими характеристиками, устанавливающими межкультурные связи в мистическом опыте и свойственными как состоянию НЕМРИ, так и некоторым мистическим состояниям, указывая на некоторую независимость данных характеристик от социально привнесенного культурного наследия и ритуализма. Но обязательным здесь будет чувство бессмертия. Общие характеристики мистического опыта (W.Т. Stace) включают в себя и характеристики НЕМРИ. Кроме трех вышеописанных характеристик, состоянию НЕМРИ присущи: 1) чувство объективности (то есть чувство реальности того, что дано в опыте); 2) чувство удовлетворенности, так как человек сталкивается с состоянием как бы последней инстанции, высшим состоянием сознания (то есть состоянием, выше которого ничего не может быть). При описании общих характеристик мистического опыта упоминаются чувства блаженства, радости, счастья. Состоянию НЕМРИ свойственны такие же характеристики, как естественное проявление блаженства, радости, счастья, которые дает жизненная ситуация, порождающая и сам смысл в человеческой жизни; 3) осознание того, что воспринимаемое является благом, высшим в сравнении с тем, что испытывал человек прежде. При характеристике мистического опыта воспринимаемое, в силу традиции, сравнивают с чем-то святым, священным, божественным в соответствии с тем, перед чем преклоняется та или иная мистическая традиция; 4) восприятие НЕМРИ как парадоксального опыта; 5) осознание состояния НЕМРИ как явления невыразимого.

Осмысление исследуемых феноменов указывает, что данные характеристики состояния НЕМРИ совпадают с общими характеристиками мистицизма, наблюдающимися во все эпохи и свойственными всем культурам, цивилизациям и религиям, а значит, стоящими вне социально обусловленного, привнесенными религиозным воспитанием (W.Т. Stace). Вышеперечисленные характеристики представляют собой универсальные свойства не только состояния НЕМРИ, но и мистических, трансцендентных состояний. Однако данные характеристики, если их брать в отдельности, не указывают на уникальность состояния НЕМРИ. Приведем некоторые доводы в подтверждение данной точки зрения.

Возьмем, например, характеристику чувства объективности или реальности переживаемого опыта. Данная характеристика опыта НЕМРИ присуща любому другому опыту. Более того, она присуща не только опыту НЕМРИ и сходных с ним состояний (то есть мистическому или трансцендентному состоянию), но и любому другому опыту, совершенно не сходному с исследуемым нами явлением. Чувство реальности того, что дано в опыте, является признаком самого опыта. Однако при НЕМРИ состоянии экстатического озарения эту характеристику необходимо особо выделить, так как опыт НЕМРИ "...был так же реален и действителен, как эти холмы и голоса" (J. Кrishnamurti), что нехарактерно для других видов опыта. Вторая характеристика состояния НЕМРИ, чувство удовлетворенности, имеет эмоциональную окраску, а значит, может присутствовать при самых различных видах человеческого опыта, а не только при опыте состояния НЕМРИ или сходных с ним состояний. Третья характеристика, как и вторая, является сопровождающим элементом различных видов опыта. То же можно сказать о четвертой и пятой характеристиках. Последняя (пятая) характеристика связана с неповторимостью опыта и распространяется почти на весь чувственный опыт. Значит, НЕМРИ -- это не просто та или иная характеристика, а их совокупность и проявление одномоментно.

В отношении религиозно-мистических состояний, и, в частности, мистичес-кой интуиции (Л.М. Лопатин) задача усложняется, так как примешивается элемент религиозной веры. Вера является дополнительной переменной, при сведении всего мистического опыта к психическому состоянию, которое в истории религиозно-мистических учений может быть названо Богом, Абсолютом, Высшим Духом и т.п. Научный интерес к мистицизму, предварительно сведенному к психической реальности, вызван тем, что эта реальность в жизни человека играет важную роль. Не случайно же она названа божественной, высшей. Основной характеристикой данной реальности является состояние НЕМРИ, возникающее у человека, как уже было сказано, вне религиозно-мистической практики или ритуала и не требующее религиозной веры. Человек может иметь опыт НЕМРИ, а затем с годами заняться мистицизмом и обрести мистический опыт, имеющий качества состояния НЕМРИ. Это указывает на закономерность опыта НЕМРИ, присутствие которого в мистицизме делает исторически закономерным возникновение и постнетеистического мистицизма в период постмодерна, и который потенциально присутствует в другое историческое время (например, в средневековье в философском мистицизме И. Экхарта).

НЕМРИ-экстатическое (неинтенциональное) озарение и мистический опыт имеют довольно субъективный характер. В частности, НЕМРИ озарение в своих крайних проявлениях невыразимо словами (трудноописуемо), переживание его довольно трудно соотнести с обычным опытом повседневно бодрствующего сознания, так как прекращается активность разума, чтобы подготовиться к иной активности в силу изменения стимулов. При передаче опыта НЕМРИ обыденным языком возникают дополнительные трудности при употреблении традиционных слов с примесью тех или иных традиционных предпочтений. Прежде чем раскрыть проблему невыразимости состояния НЕМРИ-экстатического озарения по документальным свидетельствам Д. Кришнамурти, еще раз напомним, что данное состояние относится к бодрствованию, при котором в общем-то все, что случается с человеком, должно быть как-то выражено. Для человека, переживающего состояние НЕМРИ, оно кажется довольно странным. Это не сон. Мозг активен. Это своеобразное бодрствование -- бодрствование с ощущением НЕМРИ, когда мозг спокоен, тело недвижимо, присутствуют покой, невозмутимость, переживается бесстрастие и независимость. Казалось бы, очевидно полусонное состояние. Но ко сну оно никакого отношения не имеет. Д. Кришнамурти все эти особенности подметил в своих "Записных книжках": "В таком состоянии мозг всегда очень спокоен, но абсолютно не дремлет, и все тело становится недвижимым. Это очень странное состояние" (J. Кrishnamurti). То, что состояние НЕМРИ не имеет никакого отношения ко сну, показывает и другой отрывок из "Записных книжек": "Его сила и энергия были настолько интенсивны, что нельзя было остаться лежать в постели, и пришлось пойти на террасу, где дул свежий, прохладный ветерок" (J. Кrishnamurti). Такой неповторимый миг жизни в духе экзистенциализма фиксируют тексты документалистики. Документальные и биографические материалы, описывающие мистический опыт, указывают случаи, когда подобный опыт возникал тогда, когда человек не имел отношения к мистицизму. В таком случае подобный опыт нельзя назвать мистическим, но состоянием НЕМРИ. Он результат не какой-то конкретной практики (мистической, научно-экспериментальной), а дается практикой жизни в ее многообразии. Он закономерно возникает у мистика любого исторического времени; например, и у мистика средневековья (И. Экхарт), и у мистика ХХ века (Д. Кришнамурти). Следовательно, можно отметить историческую закономерность существования нетрадиционного мистицизма (постнетеистического мистицизма периода постмодерна второй половины ХХ века).

В бодрствовании случаются состояния НЕМРИ. И здесь нет никакого усилия, никакой воли со стороны человека, никакой религиозно-мистической практики. Вот как описывает это Д. Кришнамурти: "Оно появляется без приглашения, и если не приходит, относишься к этому равнодушно" (J. Кrishnamurti). Кроме того, что этот процесс (т.е. состояние НЕМРИ) не имеет отношения к воле человека (также как и сновидение в состоянии сна), он также не имеет отношения и к его памяти, так как не оставляет после себя никаких воспоминаний, кроме лишь исключительно внешних, грубых, телесных (усиление сердцебиения, недвижимость тела и т. п.). Д. Кришнамурти в своих "Записных книжках" об этом пишет так: "И утром, в самолете, внезапно и совершенно неожиданно пришло то "другое". Оно никогда не бывает таким, как было, оно всегда новое, всегда неожиданное; очень странно, что мысль не может восстановить его в памяти, рассмотреть, неспеша обсудить. Память не имеет к нему никакого отношения, так как при каждом новом его приходе оно совершенно новое и настолько неожиданное, что не оставляет никакого воспоминания, ни отпечатка в памяти" (J. Кrishnamurti). До этого какой-либо специальной практики не было. В таком случае, то есть в случае отсутствия мистической практики, мистицизм нивелируется как явление культуры, требующей культа. Появляется новое направление мистицизма -- постнетеистический мистицизм периода постмодернистской культуры. Историческая закономерность существования постнетеистического мистицизма кроется в естественности и закономерной необходимости состояния НЕМРИ, которое присутствует и в теистическом и в нетеистическом мистицизме, но которое имеет ценность для мистика неклассического направления, так как возникает культ состояния души, которое было пережито в силу того, что ничего другого нет, так как нет практических усилий, то есть мистической практики.

Практика требует и вызывает известные результаты, которым не доверяет постмодернизм в культуре конца ХХ и начала ХХI века. Мы получаем состояния, которые вряд ли можно назвать состояниями НЕМРИ. Однако, например, характеристики деструкции в человеке через повторяемость нарастают, так как отсутствует случайно-неповторимое и новизна. Но мир меняется. Возникает новизна. И она должна восприниматься человеком. Деструктивные начала в крайней своей выраженности являются патологией, причины которой необходимо искать также в однородности и однобокости сознательного и волевого, не учитывающего информацию, не попадающую в поле рассмотрения сознания в настоящем, то есть, не находящуюся в чьем-либо фокусе в данный момент времени как новое. Отсекается и природно-инстинктивное в человеке, участвующее, тем не менее, в таких процессах, как, например, принятие человеком решения, того природно-инстинктивного, которое спонтанно возникает из предсознательного фундамента психики. Но без предварительного волевого процесса нет того напряжения, которое является катализатором, ввергающим человека в безвольный процесс вдохновений и озарений, то есть в состояние НЕМРИ как бессодержательное состояние, окрашивающее эти процессы.

На предсознательные основы таких явлений, как характеристика НЕМРИ, указывает управляющая значимость данного яв-ления, помимо сознательного и волевого усилия человека. Сила предсознательного, как платформы всякого психического проявления, лежит вне досягаемости воли человека и является непроизвольным условием для него. Сфера предсознательного (а на определенном этапе развития индивида -- несознательного, или "не-Я", "не-эго") превосходит эго, и такие моменты являются толчком к состоянию НЕМРИ. Человеку остается лишь наблюдать за своим поведением и научиться использовать такие моменты всплеска своей психики или просто адаптироваться к ним. Однако исключая волю в данных процессах, мы лишаем этот процесс той противоположности, которая вообще выявляет исследуемое явление.

И если проявление состояния НЕМРИ спровоцировано искусственно, а постоянная практика, то есть повторение тех или иных упражнений (например, в религии -- ритуал, в мистицизме -- мистическая психотехника), дает возможность переживать волей или желанием обусловленные сходные состояния, так как эта практика нацелена на постоянную связь человека и его сознания с его предсознательной платформой (с бессознательным фундаментом), то все равно мы будем иметь поток сходных состояний измененного сознания, которые нельзя назвать состояниями НЕМРИ. Практика того или иного рода уже содержит в себе получение ожидаемого состояния, в какой-то степени сходного с состоянием НЕМРИ. Само по себе же состояние НЕМРИ (т. е. состояние НЕМРИ в чистом виде), возникая непреднамеренно и исключительно спонтанно, является для человека подлинным откровением надперсонального и надсознательного характера и возникает лишь на опреденных этапах жизни человека, когда сознательное мышление и воля, развившись, довлеют над бессознательной сферой, продуцируя абстрактные и неестественные идеи, а инстиктивная жизнь человека при этом ослабевает. При снижении привязанности к инстинктам снижается стабильность и надежность человеческой жизни. Возвращает эту стабильность и надежность в дальнейшем спонтанно возникающее состояние НЕМРИ, подменяя предсознательную привязанность к инстинктам формированием центра равновесия сознательного и бессознательного в психике, через редукцию антагонизма "Я" и "не-Я" и элиминацию излишних проявлений человеческой психики, таких проявлений, как, например, те же абстрактные и неестественные идеи, которые не соответствуют изменившейся новизне внутреннего мира человека, и активность которых уместно прекратить. Однако исследуемое состояние, имеющее вневолевой характер, формируется благодаря волевым усилиям, создающим платформу для резких переходов в сферу неволевых состояний.

Человек сталкивается в своей жизни как с явлением спонтанного погашения противоречия своего "Я" и "не-Я" (т.е. с со-стоянием НЕМРИ) в процессе развития своей психики, так и с жизненными ситуациями, провоцирующими частичное погашение противоречия "Я" и "не-Я" при таких состояниях, как трансцендентные, а также с искусственным вызыванием сходных состояний при мистической практике, употреблении наркотиков, что дает, в некотором смысле, сходные состояния с таким спонтанно возникающим явлением, как НЕМРИ. Как уже указывалось, существует проблема естественности и искусственности получения измененных состояний сознания, сходных с состоянием НЕМРИ, а также состояниями мистиков. Эта проблема приобретает значимость в связи с тем, что искусственность получения измененных состояний сознания рождает в человеке, в конечном счете, патологическую привязанность и зависимость от тех или иных внешних стимулов, без которых человек утрачивает равновесие между сознательной и бессознательной сферами своей психики. Ярким примером этого может служить медитация, психическая стимуляция мистической психотехникой. Кажущееся равновесие соз-нательного и бессознательного в человеке исчезает при повторной стимуляции. Эта реакция распространяется не только на химические стимулы, но и на стимулы психического порядка. Примером могут служить ритуальные действия в регилиозно-мистической практике. При длительной повторяемости ритуала он перестает действовать как инструмент актуализации состояний, уравновешивающих в той или иной степени сознательное и бессознательное в человеке, так как он теряет новизну. В отношении развития личности ритуал, при длительном повторении, может иметь даже негативное влияние, как и любая чрезмерная повторяемость, не несущая новизны.

При естественном развитии психики человека из предсознания возникает сознание, а затем, в силу своего развития, сознание начинает довлеть над бессознательным, что требует образования новых связей со сферой "не-Я", а следовательно, возникает потребность в иных состояниях сознания. Во время образования этих новых связей, как скачок в данном процессе, человек обретает опыт состояния НЕМРИ, что в дальнейшем гасит потребность в измененных состояниях сознания, а значит, и потребность в каком-либо искусственном стимулировнии психики. Он не чувствует себя изолированным и приобретает с новым опытом надиндивидуальных состояний новое значение надиндивидуального порядка, значение, лишенное личных пристрастий, требующих стимулирования извне.

Для себя же человек в данном случае открывает тот факт, что существует сфера в его психике, которая не зависит от него, которую он сам не создает своим волевым усилием, своим сознанием. То есть из сферы довлеющего сознания человек возвращается в сферу снятия противоречия сознательного и бессознательного в нем. Все эти процессы, как естественно возникающие, проходят вне мистической практики, но по причине развития человека в социуме. Развитие же человека в социуме не может происходить без волевых усилий со стороны человека, создающих давление и разрешающихся во вневолевых состояниях.

Для убедительного доказательства естественности возникновения новых форм мистики, в частности постнетеистического мистицизма периода постмодерна, имеющих характеристики опыта НЕМРИ, обратимся к конкретным примерам развития и становления человека как личности и к качественной стороне НЕМРИ в отношении к активности мозга. Творческий ум связан с такими качествами человека, как непосредственность, самостоятельность. Если непосредственность больше присуща детскому возрасту, то самостоятельность проявляется при становлении личности, когда творческий ум социально созрел, когда можно говорить о творческом уме как об установившемся явлении. На это очень ясно указывает Э. Эриксон, отмечая что " творческий ум проявляется в жизни человека неоднократно, а устанавливается в позднем отрочестве или ранней молодости" (Э. Эриксон), в период, когда в личности происходят многомерные сложные процессы обретения взрослой идентичности и нового отношения к миру, а психологический мораторий, т.е. кризисный период между юностью и взрослостью, который, кстати, может иметь затяжной характер и длиться годами (Э. Эриксон), заканчивается через "освобождение, благодаря озарению" (Э. Эриксон). И далее: "Ясно одно: каждый возраст имеет свои формы отчуждения" (Э. Эриксон), а также освобождения от этой отчуждённости через озарение, которое может иметь тотальный характер и принимать вид опыта НЕМРИ, вид, который в литературе часто обозначают как состояние мистического озарения или космического сознания (У. Джеймс). Естественный процесс НЕМРИ и мистические переживания часто подменяются друг другом в литературе. Но естественное связано всегда с возрастными изменениями в человеке. Мистическое, как искусственное, требует практики и психологической зависимости от этой практики. В условиях постмодерна разум дистанцируется от мистической практики, как и вообще от религии, отчего акцентируется внимание на мистицизме, лишенном провоцирующего культа. В таком случае на первое место выступают естественные компоненты религиозных культов, связанные с возрастом человека и с другими составляющими. Причем, в условиях постмодерна ХХ и ХХI века происходит значительное дистанцирование разума при секуляризации от религии и мистической практики. Это может быть причиной акцентирования внимания на внекультовом неомистицизме и феномене НЕМРИ как его составляющей.

Кризисы перехода от юности во взрослость обычно сопровождаются состояниями, противоположными состоянию НЕМРИ или состоянию мистического озарения, когда вместо ясного бодрствования можно говорить о смешении идентичности в сновидении (W. James). По описаниям Э. Эриксона, У. Джеймс имел подобные сновидения, не сходные с мистическим озарением (Э. Эриксон). Состояние НЕМРИ, как и мистические озарения, -- это, в первую очередь, гиперактивность, сверхбодрствование, возбуждение (П.Д. Успенский).

Состояние НЕМРИ, переживание некоторых мистических состояний, сходных с НЕМРИ -- это, прежде всего, восстановление некоторого единства и гармонии в самом человеке, устранение конфликта между его "надо" и "хочется". В осмыслении же мистицизма преобладает мнение, что высшие состояния сознания, в том числе и состояние НЕМРИ как немотивируемый мистицизм, являются лишь средством преодоления разрыва между трансцендентной реальностью, присущей именно определенному мистическому направлению (например, индуистскому или буддистскому, нетеистической направленности), и человеком. Если цель мистического опыта -- восстановление некоего единства между глубинами и основами человеческой души и Богом, то состояние НЕМРИ является лишь констатацией факта скачкообразного слияния всех компонентов души человеческой в единое целое в процессе развития и социализации психики, и как результат -- обретение некоторой высшей реальности в момент самоудивления на новизну внутреннего мира человека, который ошибся в ожиданиях (удивление -- ошибка ожидания). При описании подобных процессов и состояний человека уместно, облекая высшие состояния и высшие реальности в какие-то словесные формы, констатировать факт культурного наследия и традиции, влияющий на человека при объяснении этих высших реальностей. Мистицизм же зачастую безапелляционно относится к словам, например, к такому слову как "Бог", независимо от того, в какой традиции это слово употребляется, в каком отношении. Это отношение, например, в традиции протестантизма или иудаизма (G. Scholem), может и совпадать; однако в ритуализме констатируется то, что за словами обязательно кроется различная бытийная семантика.

Феномен НЕМРИ как мистическое можно видеть в экзистенциализме, где под экзистенцией зачастую понимается экстаз. Так экзистенциальное учение М. Хайдеггера проходит в рамках философского мистицизма, когда человек обращается не к объективности, а должен стать прозрачным себе самому. У М. Хайдеггера субъективные переживания бытия, бытийности, бытийного слоя сознания лежат в личном опыте философа и мистика. Знание о человеческом бытии как таковом -- предмет философии. Если это бытие ограничивается, превращаясь в обозримый для мысли предмет исследования, то им занимается наука (например, наука цитология имеет предметом исследования клетку организма). Но если это бытие представлено целостно, как таковое, то оно не вмещается в чисто интеллектуальный процесс, а захватывает и внеинтеллектуальную сферу, вмещает в себя иррациональное, знание о тонких чувствах человека, об особых состояниях его сознания. Бытие как присутствие, как бдительность, как состояние НЕМРИ где ненаполненность второстепенным и незначительным сближает философию с мистицизмом, с мистической реальностью. Эта мистическая реальность обнаруживается как в доклассическом "присутствии" Парменида, так и в модернистском "присутствии" Хайдеггера. "Бытие", как бы оно не онтологизировалось, все же пропускается через человека. "Присутствие" связано со структурами специфически человеческого опыта мира ("присутствие" объективного мира, но все же по-своему воспринимаемого и вхожего в человека, вхожего в зависимость от человека, в зависимость от типажа человека). "Присутствие" же объективной реальности можно понимать лишь через научные факты. По М. Хайдеггеру, как экзистенция, так и экстазы могут быть неподлинными и подлинными. Как экстаз, так и экзистенция -- специфически человеческое бытие. Неподлинная и подлинная экзистенция имеет аналогии неподлинного и подлинного в мистицизме. Экстаз в виде интаза, направленный внутрь человека, в глубины его существа, совпадает с актом существования, то есть с экзистенцией, которая, проецируя себя на будущее, наталкивается на неизбежность смерти. То есть существование предполагает жизнь и осознание смерти. В таком случае опыт НЕМРИ предполагает перетрансформации в человеке при осознании смерти, то есть при становлении личности (осознание смерти у человека возникает при возникновении самосознания), когда происходит "одухотворяющее отрезвление" при самоопределении личности, ведущем к состоянию НЕМРИ.

В заключение отметим, что в ХХ и ХХI веке, в условиях модерна и постмодерна, существует большое разнообразие мистических направлений. Различают множество видов религиозно-мистического опыта (экстравертированный, интравертированный, монистический, теистический, нетеистический, постнетеистический), среди которых есть такие, которые возникают непреднамеренно. Религиозный мистицизм, как правило, связан с религиозно-культовой практикой и определенным мировоззрением. Однако существуют некоторые мистические течения, достаточно свободные от практики и мировоззренческих установок. Например, монистический мистицизм.

В религиозном мистицизме для провоцирования мистических состояний обязательной основой является конкретная мистическая практика. Искусственность есть основным условием мистической практики. Преднамеренность является рационально-смысловым компонентом мистицизма. В религии и мистике преднамеренно трансформируются состояния сознания человека. Скептическое отношение к преобразованию состояний души свойственно лишь постнетеистическому мистицизму, который формируется во второй половине ХХ века. Постнетеистическое направление есть форма мистической культуры, существующая в период постмодернистских тенденций в общей культуре, где имеет место релятивистское отношение к практическим усилиям. Постнетеистический мистицизм ХХ века ярко отражен в документалистике (например, нерелигиозный спиритуализм Д. Кришнамурти).

Мистический опыт, имеющий характеристики НЕМРИ, как указывалось выше, может возникнуть помимо культовой практики мистицизма, где за многофакторностью влияний утеряны причины возникновения экстатических озарений, те причины, которые дают возможность онтологизировать явление, проследить его зависимость от человеческой практики. Сложность онтологизирования возникает в силу высокой степени спонтанности состояния НЕМРИ. Но мистические переживания, которые имеют характеристики опыта НЕМРИ, имеют ряд онтологически-сущностных особенностей (целостность сознания, бесстрастие, покой и т.п.), возникающих спонтанно при работе компенсаторных механизмов. Отсутствие равновесия сознательного и неосознанного в человеке при его развитии нарушает целостность личности и актуализирует состояние НЕМРИ как спонтанность, которая нивелирует раздвоенность личности и появляется при определенном уровне чувствительности. В религиозной культуре и культуре мистицизма эта чувствительность является ценностью. Ценностью является и сама целостность личности. Но эта целостность не достигается специальной мистической практикой, и в этом лежит коренное отличие "опыта мистического" и "опыта НЕМРИ".]

...

[Трансцендентное и состояние НЕМРИ (или АМРИ). Опыт НЕМРИ (или АМРИ) религиозной духовности по своим внешним характеристикам сходен с некоторыми трансцендентными, трансцендентальными и трансперсональными состояниями человека. Возникает необходимость выявить сущностные сходства и различия, а также их место в религиозной культуре в условиях модерна и постмодерна.

НЕМРИ -- мера (равновесность) чувственности. В философской антропологии ХХ века за опытом НЕМРИ как самодостаточной реальностью закрепляется не только чувственность как признак жизни, но и сама жизнь. Реальность на физическом и химическом уровнях смертна, распадается, не самодостаточна. Жизнь же есть высшая, в определенном смысле не умирающая и самодостаточная реальность, которую невозможно описать в терминах физики или химии. Не умирающей является и жизнь человеческого духа, что отмечалось еще в античности (Плотин). За состоянием человеческого духа закрепляется чувство бессмертия (НЕМРИ) и в мистицизме ХХ века. Причем сфера НЕМРИ -- не любая сфера состояний духа, а эмоционально уравновешенных состояний, без наносных неконтролируемых эмоций, дающих те или иные проявления типа мрачности или ворчливости (Д. Кришнамурти).

Как в философии, так в религии и мистицизме ХХ и ХХI века (в частности в христианском мистицизме) физическая реальность объявляется смертной и самонедостаточной (Э. Вандерхилл). Следовательно, за самодостаточностью закрепляется сфера жизни, а точнее -- сфера духа, сфера, где обнаруживается духовное начало (Э. Вандерхилл). Из вышесказанного можно сделать вывод, что состояние НЕМРИ суть состояние жизни духа, сопровождающееся чувственной и эмоциональной уравновешенностью, мерой в чувственности и эмоциональности. Хотя на состояние НЕМРИ в мистицизме есть и другой взгляд, когда указывается, что жизни не свойственно состояние НЕМРИ и мера, а жизни свойственно нарушение меры, перешагивание через меру. И что экстаз можно понимать только как перешагивание через меру, когда человек выходит из себя. Хотя подобный экстаз -- это только определенный вид экстаза. Например, тихий экстаз (Ф. Капра). Умиряет же жизнь, стремящуюся к нарушению меры лишь смерть. И подлинное состояние НЕМРИ, по заявлению некоторых философов (М.Н. Каневский), суть смерть. Когда человека покидает жизнь, то лишь тогда и присутствует состояние НЕМРИ как самодостаточность (М.Н. Каневский), как полная энтропия, полное равновесие. Для примера берется нирвана буддистов как подлинное состояние НЕМРИ, отсутствие жизни в своей конечной форме, пустота (шунья) как идеал, как высшее трансцендентное начало. Однако отметим, что энтропия в физическом мире -- присутствие смерти, для жизни же это является частным случаем, который выхвачен человеческой мыслью из реальности определенного предметного мира. Такая энтропия относительна, так как мы можем наблюдать все же движение и изменение, если возьмем в рассмотрение более обобщенную картину реальности, если учтем дополнительные факты. Следовательно, для НЕМРИ вообще не остается места, если ее исключить из сферы духа. Но в сфере духа она свойственна определенному положению этого духа, где нет места как нечувствительности (Д. Кришнамурти), так и той чувствительности, которая сопровождается субъективными переживаниями, что раскрывается в мистицизме и научной литературе ХХ и ХХI века. В отношении же буддистской нирваны можно заметить, что буддист переживает нирвану как состояние при своей жизни. Значит, можно понимать нирвану как некое безмятежное состояние духа, как состояние некоторого эмоционального равновесия, состояние с чувством бессмертия, а не состояние смерти.

В теологической и мистической культурной традиции как античности, так и ХХ-ХХI веков, НЕМРИ присуща состоянию эмоционального равновесия и меры. И такие характеристики как покой и лишенность содержания присущи этой мере. За опытом НЕМРИ самодостаточности еще с античных времен закрепляется такая характеристика, как олимпийское спокойствие (Ф. Ницше). Особенно ярко эта характеристика представлена в кинизме, где утверждается спокойствие, а не тревога в связи с состояниями сходными с НЕМРИ. Неоплатонизм также говорит о покое и невозмутимости подобных состояний человека (Плотин).

Характеристики внутреннего покоя, присущего человеческой душе, представлены как НЕМРИ самодостаточности и в философии ХХ века (К. Ясперс). Причем этот покой представляет собой блаженство и лишен содержания (К. Ясперс). То есть в литературе ХХ века, со ссылками на документалистику описывается опыт НЕМРИ как конкретный феномен проявлений сознания. При этом заостряется внимание на том, что состояние НЕМРИ как самодостаточность лишено содержания (К. Ясперс). Эту характеристику состояния НЕМРИ (характеристику лишенности содержания) имеет и мистический опыт, который описан в документалистике ХХ века (Д. Кришнамурти). Здесь момент лишенности содержания описывается как состояние мистика, когда источник мысли иссяк, описывается как состояние пустоты, состояние опустошенного сознания (Д. Кришнамурти). Тема описания характеристик покоя и блаженства, свойственных НЕМРИ, развернутых в документальной и мистической литературе, продолжается при описании эстетического опыта (М. Хайдеггер), где светлый покой и блаженство присущи идеальному облику искусства (М. Хайдеггер). В философии ХХ века тема эстетического опыта как состояния НЕМРИ разворачивается при рассмотрении искусства, имеющего возможность превращаться в самодвижение духа (Г.-Г. Гадамер). При рассмотрении различных видов опыта, мы видим, что НЕМРИ присуща не только мистическому опыту, но и эстетическому, обыденному, а также патологическому в процессе выздоровления (К. Ясперс).

Обобщая вышеприведенные факты отметим, что вся онтология НЕМРИ ХХ и ХХI века, определяемая в философском мистицизме, а также в мистической культурной традиции, представленной в документалистике, стремится в осмыслении определить НЕМРИ как феномен, имеющий отношение к самодвижению человеческого духа. Самодвижение духа, которое внешне выглядит как покой, нельзя приравнять смерти (М.Н. Каневский). Если мы говорим, что НЕМРИ суть смерть, так как смерть умеряет страсть и пульс жизни, нарушающей меру при которых возникает чувство бессмертия, то эта смерть -- лишь чистое впечатление от смертных случаев при жизни человека, то есть, в сущности, психологическое впечатление от смерти, впечатление, приостанавливающее азарт, пристрастие человека. Но это не реальная смерть, при которой нет ни жизни, ни состояния НЕМРИ. И если нет жизни, то это еще не значит, что в физическом мире наступило абсолютное равновесие и энтропия как самодостаточные состояния бытия. Движение присутствует. Оно и в трансцендировании. Какова же степень трансцендирования? Она зависит от уровня независимости. Независимость же является характеристикой опыта НЕМРИ, к чему подводит еще античность, где единое и первоединое самодовлеюще и независимо. Здесь самодовлеющее сродни независимому в силу простоты. Но единое и первоединое самодовлеют и независимо от того, что они суть простое (Плотин). Самодовлеющее в силу того, что является благом и целостностью, обретает характеристику независимости. Ведь все зависит от блага и целостности (Плотин). Независимость состояний сходных с состоянием НЕМРИ представлена как свобода от образов (И. Экхарт), от вещей (И. Экхарт). Свобода от образов в мистицизме указывает на отсутствие направленности и на непроизвольность состояний подобных состоянию НЕМРИ, обретаемых мистиком. Непроизвольность и необходимость говорят о независимости (Ф.В.И. Шеллинг). Над непроизвольностью возникновения опыта НЕМРИ рефлексирует мистицизм ХХ и ХХI века, ссылаясь на документальные свидетельства мистиков (J. Кrishnamurti). Однако насколько непроизвольное возникновение состояния НЕМРИ связано с сознательной жизнью человека? Провоцирующий агент часто описывается мистиками. Например, у Д. Кришнамурти описано то положение, что состояние НЕМРИ было вызвано тишинной местности (J. Кrishnamurti). Но перед этим была занятость и целенаправленная деятельность с включенной волей. Следовательно, тишина местности -- это дополнительный, то есть провоцирующий фактор.

Вышеприведенный экскурс важен для различения категорий "НЕМРИ", "трансцендентное", "трансперсональное" в связи с такой характеристикой опыта НЕМРИ, как независимость, так как независимость предполагает также независимость от стимулируемости исследуемых состояний. В связи со стимулированностью различают эти состояния. Более того, в условиях постмодернизма откровение не стимулировано (у Ж. Делеза).

Трансцендирование -- это перешагивание, выход за пределы состояний обычного повседневного бодрствования человека, выход за пределы определенного опыта к более высокой ступени бытия духа, к состоянию вдохновения, озарения, где НЕМРИ является моментом разрушения прежних структур сознания при творении человеком нового. НЕМРИ имеет характеристики покоя, блаженства и лишеннности содержания (К. Ясперс) как результат разрушения прежних структур сознания, как состояние, при котором отсутствует воля, стремление. Трансцендирование и как его результат -- трансцендентное имеют волю, стремление и стимул для выхода за пределы повседневного опыта. Стремление же -- это отсутствие НЕМРИ, самодовления этого НЕМРИ. Еще в культуре античности самодовление там, где нет стремления (А.Ф. Лосев), а есть независимость, в том числе и от стремлений и стимулов. В таком случае НЕМРИ не должно чем-то конкретно актуализироваться, стимулироваться. Человек имеет моменты выхода за пределы повседневного состояния бодрствования. Эти моменты фиксируются в понятии трансцендентное и отражают особые состояния сознания (вдохновение, озарение). НЕМРИ в таком случае является моментом трансцендентного, моментом вдохновений и озарений, когда разрушаются прежние структуры сознания в креативном акте. Этим НЕМРИ присутствует и в мистическом опыте.

Трансцендентальное -- это до опытное, до трансцендентного, до опыта НЕМРИ. Но трансцендентальное -- это не любое доопытное. Это то доопытное, которое делает возможным опытное познание трансцендентного и опыта НЕМРИ (опыта НЕМРИ как момента этого трансцендентного). Возможное делает трансцендентальное категорией гносеологии, как возможность (и уровень этой возможности) познавать то же трансцендентное и состояние НЕМРИ. О трансцендентальном опыте мы говорим, оперируя понятиями о том генетическом, которое делает возможным узнавание и проявления трансцендентного и состояния НЕМРИ (то есть дающим возможность через наличие генетической информации познать актуализированное трансцендентное, а также состояние НЕМРИ, собирающее воедино такие характеристики, как покой, блаженство, лишенность содержания). Следовательно о трансцендентальном мы говорим только как о возможном, заложенном генетически. Трансцендентное же мы обсуждаем как опыт, который вне обычного повседневного бодрствования человека, в котором наличествует состояние НЕМРИ. О трансперсональном мы говорим, когда рассматриваем спектр сознания, то есть различные его состояния.

Онтологически сущностные черты состояния НЕМРИ можно выявить в нахождении отличительных черт искомого состояния с состояниями ему подобными, что даст возможность приблизиться к установлению онтологического статуса с целью возможности прогнозировать культурные установки концепций, рассматривающих мистицизм, в отношении опыта НЕМРИ. В связи с этим намечается разрешить ряд вопросов, связанных со стимулированием (а значит, зависимостью) исследуемых состояний, что требует применения установочных предварительных процедур феноменологической редукции (Epoche), выносящей за скобки (путем процедуры отрицания) переживаний, имеющих мотивированную стимуляцию, видимую причинность.

При рассмотрении трансцендентных состояний, возникающих при резких изменениях окружающей человека среды (или гиперстрессовых изменениях, когда человек оказывается в смертельной опасности, или изменениях успокаивающего или умиротворяющего характера, когда человек оказывается на лоне природы), также имеет место феномен переживания НЕМРИ, то есть феномен непреднамеренного, спонтанного возникновения данного состояния, т. е. без видимых причин.

Трансцендентное состояние, содержащее момент НЕМРИ -- это состояние, при котором сознание очищено от всех элементов опыта, человек выступает как автономный источник своих собственных содержаний (в отличие от имманентного). И если трансцендентное состояние имеет конкретные предшествующие причины, то состояние НЕМРИ -- это трансцендентное состояние, возникающее непреднамеренно, спонтанно, без видимых причин. Трансцендентное состояние -- это состояние, при котором сознанию ставится граница субъективного опыта и она находится по ту сторону нашего Я (в отличие от имманентного, представляющего собой содержание нашего сознания, нашего Я). В отношении трансперсонального мы скажем то же, что и в отношении трансцендентного, так как трансперсональное -- это трансцендентное, выраженное через личное, имеющее свой неповторимый спектр состояний сознания.

Теология и мистицизм в ХХ и ХХI веке подошли к тому положению, что если особенность мистических состояний определяется больше социальным фактором, т. е. религиозно-мистическим воспитанием и мистической практикой, то особенности трансцендентных состояний больше вызваны влиянием естественных факторов в жизни человека. В отличие от мистических, трансцендентные состояния лишены во многом тех особенностей, которые привнесены воспитанием или какой-либо мистической практикой. Этим трансцендентные состояния, в какой-то степени, ближе к состоянию НЕМРИ как природному явлению в человеке, за исключением, однако, мистических переживаний, происходящих немотивированно, спонтанно (С. Гроф, Дж. Хэлифакс) и являющих собой процесс более естественного характера, чем искусственно вызванные состояния мистиков. Р. Лэнг утверждает, что определенные трансцендентальные переживания являются первичными источниками всех религий (Р.Д. Лэнг). Необходимо связать трансцендентальные состояния с характеристикой переживания НЕМРИ как естественно-природного состояния в развитии человеческой психики в социуме, с характеристикой состояния, не спровоцированного особыми ситуациями, возникающими в жизни человека, теми ситуациями, которые провоцируют возникновение трансцендентальных состояний у человека, накладывая свою особую специфичность. В таком случае они становятся исторически закономерными в силу своей естественности и неотвратимости к актуализации. Попытки найти связь трансцендентального и божественного (Р.Д. Лэнг) сделаны в философско-мистической литературе. Но трансцендентальное -- это дающее возможность познавать. И оно не может не иметь отношения к божественному, так как рассматриваются на возможность познания только внеопытные феномены (смерть, Бог и т.п.).

Исходя из сопоставления мистического опыта Запада и Востока, а также основываясь на научных фактах об экстазах, определим трансцендентные состояния как те состояния, которые спровоцированы внешними особыми обстоятельствами в жизни человека или критическими жизненными ситуациями (клиническая смерть, физиологический гиперстресс, тяжёлое ранение и т.п.), или же ситуациями противоположного действия (успокаивающими, когда человек внезапно оказывается в безмолвии на лоне природы, или ситуациями, разрывающими сложные социальные отношения, когда человек рвёт усложненные отношения с людьми или оказывается в желаемом одиночестве). Охарактеризуем некоторые из трансцендентных состояний, выделив в них характеристику состояния НЕМРИ. Рассмотрим вначале некоторые трансцендентные состояния, имеющие значимость для человека в силу их отношения к смерти и обладающие характеристикой НЕМРИ. Это связано с тем, что первопричиной опыта НЕМРИ является безвыходность человека перед неизбежностью смерти, что определяется как метафизическая основа, дающая онтологический статус исследуемому явлению. При состоянии НЕМРИ спонтанно происходит элиминация излишних проявлений человека, которую могут вызывать особые жизненные моменты. Это откладывает отпечаток на поведение человека. Если, например, человек в состоянии НЕМРИ поглаживает свои волосы и регистрирует, что это мелочно, ненужно, то ему становится смешно от осознания того, что это лишнее движение. То есть человек бдительно видит неценность своих действий, видит все лишнее. Примером трансцендентных состояний может служить ситуация, когда человек оказывается один на один со смертью (это случалось с альпинистами, сорвавшимися со скалы и чудом оставшимися в живых). При таком гиперстрессовом воздействии человек испытывает особые трансцендентные состояния, сходные с состояниями НЕМРИ, прежде всего в элиминации излишних проявлений человека, так как "смерть даёт постоянную возможность отпустить иллюзии жизни" (С. Левин). Здесь можно констатировать возможность понимания НЕМРИ не просто как очищение и освобождение при самоудивлении, а необходимость для этого самоудивления наличия переживания смерти (Л.И. Шестов), не доходящего до реальной угрозы смерти, как при трансцендентных состояниях. То есть для НЕМРИ достаточно самоудивления собственным побуждениям, что естественно и исторически закономерно в случае, если исследуемые состояния возникают, например, в мистицизме.

Р. Нойес, проведя исследования свидетельств людей, описывающих свои переживания при сопри-косновении со смертью (A. Мaslow), установил, что состояния близости смерти, а также состояния самой смерти имеют три стадии: стадию сопротивления, стадию обзора жизни и стадию трансцендентальности (возможности познания трансцендентного). Кроме того, ученый установил, что эти три стадии могут различаться по силе своего проявления, а в некоторых случаях те или иные стадии могут и отсутствовать. Если отсутствуют начальные стадии, а стадия трансцендентальности усилена, то можно говорить о состоянии НЕМРИ, о выраженной характеристике этого состояния, так как нет стимулирующего агента начальной стадии, но присутствует состояние "мистического, трансцендентального, космического сознания..." (С. Гроф, Дж. Хэлифакс).

Специфику трансцендентальным состояниям, возникающим при соприкосновении со смертью, дает начальная стадия, как стимулирующая, провоцирующая. Однако эта начальная стадия, то есть стадия сопротивления, как видимая причина данного состояния, может отсутствовать. В таком случае можно говорить о спонтанно возникающем состоянии без видимых причин, то есть о состоянии НЕМРИ, где может быть лишь субъективно-внутреннее переживание смерти в соотнесенности с собственными поступками, с их неадекватностью и удивлением этой неадекватностью. Это берет в расчет контекст ситуации постмодерна в культуре, описывая и осмысляя переживание НЕМРИ (состояние НЕМРИ в постнетеистическом мистицизме) как не требующего ничего для изменения человеком своего внутреннего мира и для противодействия воздействию бытия. Но мистицизм утверждает и образ жизни как практику, доводящую жизненные ситуации до экстремальности. Однако в обычной жизни при взрослении и осознании неизбежности смерти также происходит пассивная сдача позиций после размышлений о смерти как безвыходной ситуации. При этом человек, переживая опыт НЕМРИ, обретает способность отделять себя не только от окружающей среды, но и от собственного тела. Эта способность видеть себя со стороны дает значительные возможности в общении с людьми (А.М. Иваницкий). То есть идет процесс социализации естественным путем без какой-либо особой психотехники или мистической практики.

На отсутствие тех или иных стадий в возникающих трансцендентальных состояниях при соприкосновении со смертью указывают С. Гроф и Д. Хэлифакс, ссылаясь также на Р. Нойеса (С. Гроф, Дж. Хэлифакс). В случае отсутствия начальных стадий при трансцендентных состояниях и трансцендентальных, делающих возможным познание этих состояний (таких, как близость смерти и сама смерть), можно говорить о характеристике состояния НЕМРИ, где может сохраняться лишь субъективно-личностное переживание смерти, о характеристике, которую находим в концепциях философского мистицизма и в текстах мистической культурной традиции (Р. Бекк) неклассического характера (модерн -- нетеистический мистицизм, постмодерн -- постнетеистический мистицизм). Но может отсутствовать не только начальная стадия, стадия сопротивления при состоянии близости смерти, а также и вторая стадия -- стадия обзора жизни. Описаны и такие случаи: "Иногда обзора жизни не происходит, и человек, неожиданно столкнувшийся с перспективой скорой смерти, прямо переходит к стадии преодоления" (С. Гроф, Дж. Хэлифакс). Приведем на основании медицинских документов конкретный пример такого случая, когда внезапность происшедшего велика. В этом случае нет "времени на страх, боль или размышления. Не было возможности "увидеть перед глазами всю свою жизнь", как то описывали другие. Последнее впечатление, которое я мог вспомнить, длилось долю мгновения... ...Это новое "Я" не было тем, которое я знал, но его очищенной сущностью... ..."Я" не было связано с эго. Оно было конечным, неизменным, неделимым, неразрушимым чистым духом, и одновременно, будучи абсолютно уникальным и индивидуальным, наподобие отпечатка пальца, -- частью некоего бесконечного гармоничного и организованного целого. Я уже был там прежде." (С. Гроф, Дж. Хэлифакс).

В приведенном примере, когда речь заходит о яркости, "кото-рая одновременно опустошила, вобрала в себя и изменила меня" (С. Гроф, Дж. Хэлифакс), опустошенность можно сопоставлять с элиминацией излишнего при состоянии НЕМРИ, когда в человеке отмирает наработанное противоборством сознательного и бессознательного, отмирают когнитивные структуры и установки, утратившие свою надежность в среде иного рода, благодаря чему человек, самоудивляясь себе и своим поступкам, изменяется, даже в силу своего возрастного развития, при естественном развитии в социуме, результатом чего является обновленное "Я". В приведенном примере следует обратить особое внимание на замечание: "Это новое "Я" было не тем, которое я знал, но его очищенной сущностью" (С. Гроф, Дж. Хэлифакс). Когда происходит очищение самоудивлением собственным неадекватным поступкам, то можно говорить о НЕМРИ, так как человек не действует, т.е. приостанавливается устремленность, волевой процесс, самонедостаточность. Насколько трансформировалась при этом сущность человека, насколько она очистилась -- измерить сложно. Но в мистицизме присутствует понятие "второе рождение". Актуализация значимости этого термина в философском мистицизме совпадает с развитием постмодернистской ситуации в культуре начиная с 60-х годов ХХ века. Постмодернизм в культуре требует максимальной трансформации, изменения идентичности человека. Интенсивное развитие социального бытия делает актуальным постмодернистскую направленность, подчеркивающую идею значительных изменений человека, чтобы он мог успевать за изменяющимся бытием.

Продолжая рассматривать формирование идей мистицизма ХХ века отметим, что характеристика состояния НЕМРИ, присутствующая в описанном случае опыта смерти, принадлежит стадии трансцендентальности, являющейся неотъемлемой чертой также и трансцендентных состояний мистиков. В этой связи С. Гроф и Д. Хэлифакс отмечают, что "мистические категории отражают наиболее важные общие черты трансцендентальных состояний" (С. Гроф, Дж. Хэлифакс). Но там, где присутствует НЕМРИ, феномен выглядит естественно, как самоудивление человека своим неадекватным побуждениям при осознании ошибки ожидания и смерти в состоянии интаза.

При формировании понимания опыта НЕМРИ религии и мистицизма устанавливаются общие черты мистических и трансцендентальных переживаний, которые имеют широкий диапазон характеристик состояний сходных с состоянием НЕМРИ: от спокойствия, безмятежности и равновесия до экстатического восторга, где на фоне позитивных чувств отмечается утрата контроля (С. Гроф, Дж. Хэлифакс). Утрата контроля присутствует не только в трансцендентальных, мистических, самодостаточных состояниях сознания, но и в других измененных состояниях сознания, включая интуитивные прозрения, инсайды и вдохновение как творческие состояния человека, когда, например, в писательском деле "какая-то неизвестная сила, какое-то принуждение предопределяет развитие темы и водит перо" (Я. Парандовский). В этом вдохновение имеет сходство с немотивироваными идеями и навязчивыми феноменами (К. Ясперс). Но здесь нет уровня патологии.

В охарактеризованных трансцендентальных состояниях можно вычленить диапазон "от спокойствия безмятежности и равновесия до экстатического восторга" (С. Гроф, Дж. Хэлифакс), где явно прослеживаются различные уровни активности; либо "необычайного спокойствия, либо экстаза" (С. Гроф, Дж. Хэлифакс). Значит, говорить о трансцендентальных состояниях, как о каких-то явлениях однородного характера, не приходится. Характеристика переживания НЕМРИ в данном случае присуща тем трансцендентальным состояниям, которым свойственны необычайное спокойствие, безмятежность и равновесие, а так же чувство бессмертия, что является результатом процесса элиминации излишних проявлений человека, элиминации, возникающей при возрастных изменениях личности, научившейся действовать по необходимости или вообще не действовать, когда этого не требует окружающая действительность. В состоянии НЕМРИ человек может шевелиться, двигаться. Но при высокой интенсивности опыта НЕМРИ в нем ничего не рождается для этого. Самокреативная направленность нивелировала все излишние потребности, вплоть до неподвижности телесной, мыслительной. Здесь мы уже находим сходство не с навязчивыми идеями, как в случае вдохновения (К. Ясперс), а с кататонической шизофренией (К. Ясперс) как в случае метафизических опытов (К. Ясперс).

Характеристику состояния НЕМРИ можно найти как в мистических, так и в трансцендентальных состояниях сознания, которые сами по себе сходны по многим параметрам, несмотря на их разнообразие. Одной из обязательных сходных черт при возникновении мистических и трансцендентальных состояний, которая присутствует и в характеристике НЕМРИ, является изменение чувства пространства и времени. Примером могут служить трансцендентальные состояния, возникающие при самоубийстве, совершаемом путем прыжка с моста. По отчетам спасенных людей при попытке самоубийства данным способом, которые передают субъективные переживания во время прыжка с моста "Золотые ворота", можно установить, что изменение ощущения пространства и времени является обязательным фактором, так как упоминания об этом постоянны. Самоубийцы "после прыжка переживали мистические состояния сознания... ...Вследствие личного соприкосновения со смертью некоторые из них пережили глубокое религиозное обращение, другие же описали укрепление в себе присущих им и ранее религиозных взглядов" (С. Гроф, Дж. Хэлифакс). Религиозные взгляды, как и социальный фактор при формировании личности, играют важную роль как до воздействия гиперстрессовой ситуации, вызывающей трансцендентальные переживания, так и после. До воздействия -- это способность встретить опасную ситуацию, в чем немаловажную роль играет воспитание, а после воздействия -- это мировоззренческая оценка произошедшего, отношение к ней.

Однако трансцендентальные состояния переживают люди, не только выжившие после ситуации, грозившей им смертью, но и перенесшие клиническую смерть, люди, оказавшиеся в гиперстрессовой ситуации, а также в ситуациях, несущих умиротворение. В мистицизме обстановка умиротворенности, как правило, создается искусственно, что перерастает в практику и провоцирует возникновение мистических переживаний. Умиротворенность несут и культовые обряды при церковном богослужении, и размеренная спокойная монастырская жизнь. Трансцендентальные состояния, сходные с мистическими, возникновение которых провоцируется спокойной умиротворенной окружающей обстановкой, обычно возникают при резкой смене окружения. Примером может служить ситуация, когда человек внезапно оказывается на лоне природы в атмосфере благоухания. Приведем пример из жизни Д. Хаксли, в котором значительная роль отводится воздействию природы на возникновение мистических состояний сознания. В своей книге "Религия без откровения" Д. Хаксли пишет: "Я возвращаюсь к себе. Освобождение от этих периодов духовного неудовольствия было для меня возможным в той сфере, которая на первый взгляд кажется удаленной от сцены борьбы. Я имею в виду природу и ее естественную красоту. Даже уже в возрасте пятнадцати лет я находил удовлетворение в естественной красоте природы. Проявлялось это не только в отдыхе, но в каком-то охватывающем меня мистическом состоянии. Я знаю, что тысяча людей проходит через такое переживание" (Д. Хаксли). Наступление подобных состояний даже не связано с определенным образом жизни человека, что является причиной утверждения философским мистицизмом постнетеистического характера невозможности обнаружения стимулирующего агента для данных переживаний. Однако здесь не учитывается стимулирующий фактор естественной красоты природы, единственный фактор, который не может искажать опыт НЕМРИ и изменять ход проявления этого опыта, так как мы не можем исключить воздействие природы вообще в силу ее всеобъемлющего и необходимого присутствия.

Раскрывая процесс формирования понимания опыта НЕМРИ теологии и мистицизма ХХ века и отношение этого опыта к трансцендентному, отметим, что для возникновения трансцендентных состояний важное значение имеют воздействия окружающих ситуаций крайне возбуждающего и крайне успокаивающего и умиротворяющего характера. Ситуации возбуждающего характера, как правило, связаны с угрозой для жизни, а ситуации успокаивающего действия обычно связаны с умиротворяющим действием природы.

Если трансцендентные состояния спровоцированы особыми ситуациями в жизни людей, ситуациями, например, состояния опыта смерти, то состояние НЕМРИ -- исключительно стихийное явление, имеющее причиной внутренний рост организма и личности, когда заложенные в человеке когнитивные структуры и установки в отношении смерти теряют свою надежность от изменений, вызванных этим ростом (рост личности, например, при ситуации и осознании безвыходности перед лицом неизбежной смерти и самоудивлением человека при этом неадекватностью своих собственных побуждений). Данное положение можно назвать онтологическим статусом переживания НЕМРИ. Однако и среди трансцендентных состояний опыта смерти можно также найти случаи стихийного характера, что указывает на некоторую нечеткость разграничения различных состояний, искусственно выделяемых и классифицируемых. Так, человек без соприкосновения со смертью может испытать трансцендентальное состояние и получить опыт смерти. Здесь агентом может быть просто внутренне-субъективное переживание смерти. Примером может служить случай из практики Р. А. Моуди. В ответах на письма читателей в своей книге "Жизнь после жизни" на вопрос "Может ли случиться, что люди испытывают описанное ими состояние без " соприкосновения со смертью?" (Р.А. Моуди) Р. А. Моуди отвечает: "Похоже, что могут. Многие люди рассказывали мне, что они стихийно оказывались вне тела. В то время они не были "мёртвыми", даже не болели. В дальнейшем, в большинстве случаев, им не хотелось возвратиться в это состояние, более того, случившееся с ними их испугало. Состояния "опыта смерти" во многом похожи на мистические и религиозные видения..." (Р.А. Моуди). Однако человек живет в ситуации неизбежности своей естественной смерти. Эта ситуация вплетена в структуры психики человека, который обретает по мере взросления способность видеть себя со стороны, "отделять себя от тела". Следовательно, человек естественно переживает подобные состояния даже не соприкасаясь с мистическими психотехниками или гиперстрессовыми ситуациями. Следовательно, в мистицизме всегда присутствовало постнетеистическое направление мистицизма. Оно всегда потенциально присутствует, так как есть случаи возникновения мистических состояний без практики.

В другой своей книге "Дальнейшие размышления о жизни после жизни" Р. А. Моуди на вопрос "Способны ли люди испытывать подобный опыт без "умирания" или угрозы жизни?" (Р.А. Моуди), повторяясь, отвечает: "Да, по всей видимости, это возможно. Многие люди, которые не были "мертвы" или тяжело больны, жизни которых ничего не угрожало, рассказывают о своих внетелесных опытах. Более того, в большинстве случаев эти опыты были совершенно спонтанными и стали для этих людей полной неожиданностью. Околосмертный опыт также чрезвычайно похож на различные мистические и религиозные видения, описанные провидцами прошлого, и я думаю, что дальнейшие исследования найдут в этих явлениях еще больше общих элементов" (Р.А. Моуди).

Формирование идей в теологии и мистицизме ХХ века указывает, что сходство мистических состояний с состояниями, возникающими при опыте смерти, не вызывает сомнения. В своей работе "Жизнь после жизни" Р. А. Моуди, основываясь на работах У. Джеймса, перечисляет характеристики мистических состояний, указывая на пассивность, что связывает опыт смерти с мистическими состояниями и с появлением "другой или измененной личности..." (Р.А. Моуди). Эта измененная личность выражена в мистической культурной традиции периода ситуации постмодерна -- в случае сотворения новой личности (П. Козловский), не указывая конкретных причин этому, а ориентируя понимание подобных явлений на случай (случайные факторы), тем самым устраняя возможность воздействовать на ход проявления подобных феноменов, отвергая всякие стимулирующие агенты; с утверждением невозможности достичь сознательно (как в постмодернизме при "суверенном", что адекватно состоянию НЕМРИ (Ж. Батай). Однако причины существуют. Они в природе самого человека, в тенденции социализироваться, приобретая способность отстраняться от самого себя (А.М. Иваницкий), видеть себя со стороны, удивляясь (самоудивляясь) неадекватности собственных побуждений в той или иной ситуации, то есть учась контролировать себя, становясь самостоятельным. Этот процесс естественен для любого вида мистицизма и делает любой из них исторически закономерным, так как этот процесс присущ вообще человеку.

В дополнение к указанным характеристикам Р. А. Моуди отмечает, что "существуют несколько повторяющихся элементов в "опытах смерти", которые лучшим образом характеризовали опыты великих мистиков прошлого" (Р.А. Моуди). Из характеристик, указывающих на сходные и отличительные черты мистических и трансцендентальных состояний сознания, необходимо отметить ту характеристику, которая выделяет переживание НЕМРИ как особое явление. Данную характеристику в вышеприведенном перечне Р. А. Моуди не указывает. Однако в другом месте своей работы "Жизнь после жизни" он отмечает случаи в своей практике, когда люди "стихийно оказывались вне тела" (Р.А. Моуди). Стихийность и спонтанность возникновения данных состояний (причем возникновения состояний без видимых причин) является первой отличительной характеристикой состояний типа НЕМРИ, что затрудняет выявление стимулирующего агента, наличие которого делает состояние как переживание невозможности смерти при изменении восприятия времени. Второй отличительной и обязательной характеристикой состояния НЕМРИ является переживание того состояния, когда люди ощущали себя вне тела (Р.А. Моуди). Такая оторванность и угасание чувств, которая со времен античности в отношении состояний схоных с состоянием НЕМРИ, значится как покой и бесстрастие, свидетельствует о максимальной элиминации излишних проявлений человека. Когда же мы сталкиваемся с элиминацией не только излишних, но и необходимых проявлений, которые обусловливает окружающая действительность, то можно говорить о трансцендентальных состояниях опыта смерти. При этом человек безучастен даже в критических ситуациях своей повседневной жизни. Имеют место запредельные торможения, при которых человек не лишен способности воспринимать окружающий мир, о чем свидетельствует случай, описанный Р. А. Моуди при переживаниях опыта смерти: "В нескольких случаях опрошенные ошеломили своих врачей и других присутствующих своими рассказами об увиденном, когда они находились вне тела." (Р.А. Моуди).

После наличия таких случаев, которые Р. А. Моуди описал как случаи стихийного возникновения трансцендентального состояния (Р.А. Моуди), нам остаётся добавить, что как и описанные мистические состояния спонтанного характера, так и трансцендентальные состояния также стихийного и спонтанного характера можно обобщить и классифицировать как состояния сходные с состояниями НЕМРИ или состояния, имеющие характеристику НЕМРИ, выделив их в отдельный класс явлений по признаку конкретно-специальной нестимулированности естественной и социальной средой. Эта конкретно-специальная нестимулированность сразу вписывает эти состояния в ситуацию постмодерна мистической культурной традиции (что обозначается как постнетеистический мистицизм) в силу того, что они могут существовать как естественное, не требующее от человека каких-либо действий (усилий), последствием которых могут быть противодействия со стороны бытия; а также сразу вписывает эти состояния в природу человека как феномены эндогенного характера.

Рассматривая формирование перехода мистицизма ХХ века в постнеклассическую стадию, отметим, что в отношении объяснения эндогенных причин возникновения состояний, сходных с состоянием НЕМРИ, в отличие от трансцендентных, постмодернистская философия занимает ключевые позиции. Она объясняет возникновение феноменов НЕМРИ, таких как "откровения" без стимулирования извне, описанных Ж. Делезом (Ж. Делез), и "суверенности" при отрицании достижения ее сознательно, на что указывает Ж. Батай (Ж. Батай). Эти явления постмодернистская философия объясняет с позиций синергетики и неодетерминизма, указывающих на отсутствие феномена внешних причин и наличие самоорганизационных процессов. Для объяснения подобных явлений постмодернистской философией введены термины "суверенность" и "трансгрессия". Введенные термины объясняют мистическое (у М. Бланшо, Ж. Деррида, Ж. Батая).

Некоторые источники считают значимым в особых состояниях сознания их невыразимость (Р.А. Моуди). Нельзя отрицать и авторского субъективизма, придающего какому-либо качеству особую значимость и важность. Так, различия можно найти при сопоставлении характеристических критериев мистического опыта, оценивая даже одного и того же автора. Мы уже приводили в качестве примера критерии мистического опыта по работе У. Джемса "Многообразие религиозного опыта", осмысленные Р. А. Моуди в его книге "Жизнь после жизни". Для сравнения приведем осмысление тех же критериев по другой его работе -- "Дальнейшие размышления о жизни после смерти", чтобы можно было оценить и найти различия. Так, в этой работе автор выделяет такие критерии, как невыразимость, духовная направленность, краткость и пассивность (Р.А. Моуди).

Рассматривая процесс формирования идейной базы для неклассического мистицизма и оценивая приведенные критерии, нельзя согласиться со второстепенностью такого критерия, как пассивность, или вневолевая активность, которая просматривается во всех надсознательных процессах психики, связанных с творчеством и состояниями озарения. Как критерий состояния озарения сопровождающегося переживанием невозможности смерти, пассивность является основной наряду с такими критериями, как спонтанность и элиминация проявлений человека, включая его физическую активность.

На формирование идей неклассического мистицизма в ХХ веке значительное влияние оказывают научные факты. При определении состояний НЕМРИ как характеристики некоторых мистических состояний сознания, обязательным элементом которых является привнесенное социальной средой, религиозной культурой и практикой, а также при определении состояния НЕМРИ как характеристики трансцендентальных состояний, спровоцированных особыми жизненными ситуациями, ввергающими человека в измененные состояния сознания, возникает необходимость определить уровень этих измененных состояний, при которых человек зачастую выключается из социальной жизни. Следовательно, эти состояния могут быть расценены как акцентуированные, а в крайне проявленных характеристиках -- как патологические.

Научные факты в условиях модерна формируют идейную направленнность мистицизма ХХ века. Переживание НЕМРИ можно обозначить как характеристику некоторых мистических и трансцендентальных состояний, при которых редуцирует противостояние сознательного и бессознательного, посредством чего элиминируют излишние проявления человека, включая действие (а человеком управляют его высшие надсознательные силы), в то же время разум и воля бездействуют. При этом, выделяя НЕМРИ как характеристику, присутствующую в некоторых измененных состояниях сознания, возникает необходимость проанализировать ее в связи с акцентуированными состояниями. Надо иметь в виду, что некоторые трансцендентные состояния, такие как опыт смерти, зачастую вызванные гиперстрессовыми ситуациями в жизни человека, могут иметь черты, граничащие с патологией. Состояния, вызванные наркотическими веществами (например, некоторые трансперсональные состояния), имеют как черты, присущие состоянию НЕМРИ, мистическим, трансцендентным состояниям, так и черты патологии. Об этом упоминает А. Уотс в своей книге "Психотерапия Востока и Запада", указывая на частичное сходство между эффектом ЛСД и состояниями, которые можно назвать состояниями НЕМРИ (А. Уотс). Однако употребление ЛСД в качестве лечебного препарата сомнительно, так как он может повлиять на естественное проявлении состояний человека, нарушая естественную ритмику этих проявлений. Воздействие ЛСД может обернуться непредсказуемыми последствиями.

Если А. Уотс подчеркивает сомнительную ценность наркотиков как катализаторов психической активности, то О. Хаксли, по словам Э. Вандерхилл, придавал в своей жизни большое значение экспериментам с наркотиками, и "этот эксперимент подарил ему отблеск подлинной нераздвоенности. Его двери восприятия были очищены, и он обнаружил, что "восп-риятие поглотило понимание" (Э. Вандерхилл). Одна-ко Э. Вандерхилл отмечает, по поводу опыта О. Хакс-ли, что "некоторая раздвоенность все же осталась" (Э. Вандерхилл). Однако опыту НЕМРИ присуща целостность. Характеристика целостности сопутствует НЕМРИ со времен античности. Э. Вандерхилл же, относительно переживаний О. Хаксли, отмечает момент раздвоености (Э. Вандерхилл).

Э. Вандерхилл говорит, что в своих поисках идеальных состояний сознания О. Хаксли, через наркотические переживания, приходит к заключению, "что методы, используемые всеми религиями, -- от дыхания по системе йогов до пения гимнов -- практически направлены на то, чтобы некоторым образом изменить химический баланс организма, то есть увеличить содержание двуокиси углерода в крови" (Э. Вандерхилл), а "все наши переживания химически обусловлены, и ежели мы воображаем, что некоторые из них являются чисто "духовными", чисто "интеллектуальными", чисто "эстетическими", то это лишь постольку, поскольку мы никогда не давали себе труда исследовать свою внутреннюю химическую среду в момент их появления" (Э. Вандерхилл). Однако дело не в самой химической среде, а насколько естественна и природна эта химическая среда, насколько она скажется в дальнейшем на дисгармонии проявления естественных ритмов в человеке, насколько она не искажена силой стимулирующих агентов, дающих непредсказуемые последствия для человека.

Состояние НЕМРИ -- это феномен приведения социально и биологически обусловленного в человеке в отношение равновесия, когда страх не привносится в удивление при новизне в силу стойкости социальных положительных эмоций, то есть социальной положительной атмосферы. При этом данное состояние не совпадает по некоторым параметрам с состоянием человека, принявшего ЛСД или какой-нибудь другой наркотик. Как и при НЕМРИ, при ЛСД-состояниях могут происходить редукционные процессы, что "может вести к неожиданному упрощению и разрешению определенных проблем, что не слишком отличается от вдохновения артиста или творческого озарения ученого. Такая фундаментальная интуитивная проницательность иногда может удивительным образом интегрировать информацию из совершенно разных областей. Однако часто наблюдается и искаженное восприятие событий, их иллюзорная интерпретация" (С. Гроф). Более того, например, ЛСД-состояние "обнаруживает некоторые отклонения от нормы" (С. Гроф).

Среди множества человеческих потребностей, наряду с психологической потребностью к привычному, существует потребность к новизне, потребность испытывать измененные состояния сознания, из-за чего человек прибегает ко всевозможным искусственным средствам, дабы заполучить данную новизну, что не делает полученные состояния сходными с НЕМРИ. Для этого он прибегает как к психологическим ухищрениям (психотехнике), так и просто к химическому воздействию на свою психику. О непреодолимой жажде человека испытать особые состояния сознания известно (А. Арто). Однако химическая стимуляция мозга имеет эффект лишь приблизительного сходства с состоянием НЕМРИ. Состояние НЕМРИ естественно (эндогенно) снимает ограничения в восприятии у человека, а наркотики выступают как искусственный фактор, привносящий своим химизмом воздействия специфичность окраски состояния и переживания человека, нарушая проявление опыта НЕМРИ у человека в дальнейшем. То есть подобная стимулированность нарушает естественный ход и интенсивность проявления опыта НЕМРИ как фактора от определенного рода новизны и в связи с этим самоудивления человека своим побуждениям неадекватного характера на фоне экстаза (интаза) как высшей степени положительного эмоционального реагирования.

Научные факты, формирующие идейную направленность условий модерна, значимы для мистицизма ХХ века. Эти факты затрагивают проблемы, связанные не только с воздействием химических веществ. Перейдем к анализу переживаний акцентуированного и патологического характера без искусственного химического воздействия. Р. Лэнг в своей книге "Расколотое "Я" отмечает, что "у некоторых людей с психозами бывают трансцендентальные переживания" (Р.Д. Лэнг). Данное положение можно отнести также и к мистическим состояниям, которые зачастую определяются как патологические (Ф. Александер, Ш. Селесник; К.М. Оуэнс). Когда говорят о патологии, обычно имеют в виду помрачение сознания, его сужение. Однако уместно вместе с К. Ясперсом задать вопрос, который он задает в своей книге "Общая психопатология": "Существует ли такое аномальное явление, как "обострение сознания"? Можно ли говорить об аномальной бдительности, аномальной ясности и других аномальных явлениях того же порядка?" (К. Ясперс). Ведь опыт НЕМРИ имеет именно такие характеристики. Просматривается связь, когда обостренность и ясность сознания предшествует навязчивым состояниям; навязчивые состояния имеют сходство с вдохновением (К. Ясперс). Однако, по мнению К. Ясперса, "к другому разряду принадлежат многочисленные описания того, как люди уходят в мистическое созерцание, что в неявной форме подразумевает состояние "сверхбодрствования" (К. Ясперс), к которому принадлежит и состояние НЕМРИ своей гипербдительностью (Д. Кришнамурти). Если даже и отрицать аномальность сверхбодрствования, то все же нельзя не учитывать, что "это "сверхбодрствование" означает редукцию отчетливости и ясности окружающего мира, поскольку для людей в состоянии "сверхбодрствования" -- окружающий мир выказывает тенденцию к угасанию. В соответствии с этим Цутт конструирует биполярную модель сознания -- между сонливостью и "сверхбодрствованием" (К. Ясперс). Но НЕМРИ -- это не просто сверхбодрствование. НЕМРИ предполагает в какой-то степени снижение силы зависимости от тех или иных потребностей, побудителей. К. Ясперс НЕМРИ как самодостаточность прямо противопоставляет зависимость (К. Ясперс). Через азарт и исключительную зависимость пробивает себе дорогу патология. Особенно явно это просматривается на зависимости человека от наркотических веществ, стимулирование которыми ведет к непредсказуемым последствиям и нарушает естественный ход проявления самого феномена НЕМРИ.

В условиях модерна и постмодерна наблюдается разнообразие суждений в отношении субъективных переживаний. Одни видят в мистическом и трансцендентном патологию, а другие -- сверхъестественное (A. Мaslow; Ф-Т. Готвальд, В. Ховальд). Отвергая трактовку спонтанно-мистического как патологического, С. Гроф отмечает, что мистические и психотические состояния не так просто различить (С. Гроф). Это показал и К. Уилбер в исследовании "до-эготического и трансэготического состояний" (K. Wilber). В конечном итоге своих размышлений С. Гроф склоняется к мысли о том, что мистические состояния не имеют отношения к патологии. Этот вывод автор делает на том основании, что мистические состояния несут в себе положительные переживания (С. Гроф). В психотерапии спонтанный опыт подобного рода являет собой лечебный эффект. При этом С. Гроф утверждает, что гештальт-практика Ф. Перлза ближе всего к "спонтанному опыту" (С. Гроф). Однако любая практика влияет на естественность ритма возникновения спонтанности. Это особенно касается мистических и трансцендентальных состояний. А тем более проявления опыта НЕМРИ как нестимулируемого феномена.

В условиях модерна формируется мнение, что трансцендентное и мистическое патологично (К.М. Оуэнс). Б. Рассел не соглашается с этим, так как именно мистические ощущения привели к необратимой трансформации его души в сторону целостности здоровья и самореализации (К.М. Оуэнс). Но здесь не учтены характеристики состояния НЕМРИ, где полнота самореализации выражена в приостановке некоторых из этих процессов, ставших ненужными в силу изменения внутренней среды человека. Известно, что психически здоровые люди склонны к переживаниям пикового характера, к кратким и интенсивным переживаниям, значимым переживаниям блаженства, переживаниям расширения сознания. Но необходимо отметить, что состояние сознания НЕМРИ, особенно в глубоких своих проявлениях, также как и пиковые переживания, и мистический опыт йогов и дзен-буддистов, имеет сходство с патологическими состояниями человека (Ф.Александер, Ш. Селесник). Ф. Александер проводит аналогию между мистической практикой и искусственно вызванной кататонией (F. Аlexander). Искусственность, то есть практика, смещает психику человека из одной акцентированной крайности к другой и действует как успокаивающая таблетка, выравнивая некоторым образом психические процессы. Но принятие успокаивающего средства требует увеличения дозы, то есть наблюдается патологическая зависимость, где наблюдаются искусственные компенсации (компенсации неспонтанного характера). Здесь воздействию человека противодействует бытие, на чем заостряет внимание постмодернистская культурная установка, описывающая феномены в условиях постмодерна, в ракурсе которого и возникли все вышеприведенные доводы на основе обобщенных концепций научной литературы философского и психологического характера. Отметим, что зависимость от подобной практики противоположна НЕМРИ. В конечном счете, психика может расшатываться от подобных процедур. Результатом этого является противодействие предметного мира, противодействие психики воздействию на нее практикой психотехники. НЕМРИ же предполагает просто приостановку тех или иных психических процессов, если они неуместны в силу изменившейся ситуации в душевном мире человека. Приостановка эта происходит естественным путем, когда самоудивление, вскрывающее ошибку ожидания (К.Э. Изард) в эмоционально положительной социальной атмосфере, дающей умиротворение и экстатическую радость, обостряет восприимчивость мира и очищает (К.Э. Изард).

В отличие от искусственного, спонтанно возникающее состояние НЕМРИ имеет несколько иную природу, на наш взгляд, сходную с процессом "отрезвления" (У. Джеймс; М.Е. Бурно). В момент отрезвления прекращается движение. Но при кататонии мы наблюдаем тоже обездвиженность (А. Уотс). За счет обездвиженности у кататонических шизофреников появляется уверенность в себе, но это не то состояние НЕМРИ. НЕМРИ -- это момент снижения уровня движения в силу элиминации всего незначительного, неценностного в человеке; элиминация как признак роста личности, как момент компенсации недостающего элемента. Неподвижность, сопровождающую состояние НЕМРИ, можно отнести как к глубине данного состояния, так и к его своеобразию, продиктованному природными склонностями того или иного конкретного человека. Неподвижность и покой при НЕМРИ предполагают наследственную предрасположенность, выраженную в определенной лабильности и чувствительности нервной системы. Вот почему состояние, испытываемое Сократом или Луи Ламбером ("у Луи Ламбера озарение сопровождалось состоянием, похожим на каталепсию" по Р.М. Бекку), можно определить как НЕМРИ сопровождающееся переживанием невозможности смерти. В дополнение отметим, что НЕМРИ как радикальная элиминация противоречий требует определенного уровня эмотивной акцентуации, то есть чувствительности и впечатлительности, когда незаметные факторы, например, радость от общения с природой, с произведениями искусства (К. Леонгард), могут вызвать глубокий душевный переворот и ввергнуть человека в совершенно иное состояние. Это относится и к собственному опыту человека, когда в процессе роста и развития личности происходит разрушение старого опыта и элиминация личностных противоречий. Но состояние НЕМРИ, как спонтанно возникающее (когда реакция от непосредственных внешних воздействий "по характеру и по глубине непрочно связана с переживанием" (К. Леонгард), а отсюда и отсутствие видимых причин), "требует лабильности эмоционального уровня" (К. Леонгард), что скорее возможно при наследственной предрасположенности. Плодотворность глубоких состояний НЕМРИ может быть выражена и понятна на момент их проявления лишь для самой личности, когда происходит очищение от излишнего и перестройка сознания, сбрасывающего с себя "маску", "налет", перестройка, могущая в дальнейшем сыграть свою роль в деятельности человека. Причем для глубоких состояний НЕМРИ важным показателем является редукция деятельности человека. При этом НЕМРИ, как уже указывалось, сопровождается состоянием, сходным с кататонией, что можно противопоставлять остальному периоду бодрствующего человека, где выражена его биосоциальная сущность, активно познающего окружающую действительность для удовлетворения потребностей и обретения свободы. Описывая такие случаи глубоких состояний "космического сознания" (Р.М. Бекк), Р. Бекк не ставит во главу угла неподвижность телесных проявлений, которых может и не быть, хотя у человека при этом редуцированы все неценные мотивы, вся неценная активность.

С состоянием НЕМРИ сходны переживания первой перинатальной фазы, которой соответствует, по словам Ф. Капра, "блаженный покой пребывания в материнской утробе и полном первичном симбиозе с ней" (Ф. Капра), т. е. полной зависимости от материнского питания. Такое состояние блаженного покоя, которое, на первый взгляд, сходно с НЕМРИ, проистекает из полной энергетической зависимости, из полного удовлетворения потребностей плода (в отношении энергетики это выглядит как самонедостаточность). Следовательно, мы имеем частичное сходство, исключительно внешнее. Состоянию же НЕМРИ как переживанию невозможности смерти присуща независимость (К. Наранхо).

Возникновение ярко выраженного состояния НЕМРИ припадает на возраст 30-35 лет, когда происходит становление и возмужание личности, обретение независимости. Становление личности предполагает некоторую целостность и гармонию с самим собой, так как разлад с самим собой приходится на период начала формирования личности, а "человек может стать человеком, если он освободится от разлада с самим собой" (К.М. Долгов) и обретет независимость и переживание невозможности смерти, независимость от незначимого в собственнном внутренннем мире. Каждый раз пришедшее состояние НЕМРИ оставляет после себя след. Происходит трансформация личности. Человек взрослеет. Состояние НЕМРИ проходит. Остается ощущение уверенности, которое фиксируется в уме и которое не забывается впоследствии. То есть происходит перетрансформация личности, сотворение новой личности, возникновение новой, цельной идентичности, что выражено у К. Юнга в его самости (К.Г. Юнг).

Формируя свои идейные платформы, мистицизм ХХ века не может обойти тот факт, что при состояниях экстаза (интаза), имеющих в высшей степени положительный эмоциональный фон, как состояние счастья, состояние НЕМРИ в жизни, актуализируются характеристики НЕМРИ в виде переживания невозможности смерти, так как в данном состоянии человек избавляется от устаревшего самого себя, то есть элиминирует, упрощается; когда нивелируют в человеке неценные побуждения и борьба мотивов перед фактом смерти в собственной жизни.

Парадигма НЕМРИ, описанная присутствующей как в обычном состоянии сознания, так и в измененных состояниях, указывает на особый род явления при бодрствовании в ясном сознании. Это явление имеет природно-причинные харак-теристики и испытывает социальные влияния при фор-мировании человека. Следовательно, НЕМРИ можно рассматривать в ряду таких природных состояний человека, как бодрствование, сон, сновидения, грезы и т. п. с учетом социализации и развития в личности сознательного целеполагания. Рассмотрение опыта НЕМРИ в ряду естественных состояний человека, при неизбежности столкновения с безвыходными ситуациями в жизни и самоудивлении человека при этой неизбежности перед лицом смерти, раскрывает сущность онтологического статуса, в основании которого лежит возможность потери надежности когнитивных структур человеком и переход от познания к экстазу. Вопрос в том, в какой степени может быть потеряна надежность этих когнитивных структур? Есть сходство НЕМРИ с кататонической шизофренией (К. Ясперс). Но это естественный процесс, а значит, является причиной для исторической закономерности порождать новое в мистицизме, нарушая классические формы. Другая причина -- это интеграция религиозно-мистических культур в ХХ веке, что порождает новые формы мистицизма эклектического характера. В эти культуры примешиваются непровоцированные трансцендентные состояния. Постмодерн дистанцируется от всякой искусственности и провоцированности в мистицизме, что создает условия для акцентирования внимания на непровоцированных состояниях мистика, то есть состояниях, полученных неискусственным путем.

В целом в ХХ-ХХI веках, то есть в условиях модерна и постмодерна, обнаруживается ориентация апофатической теологии на древность, где в мистике "единое", "абсолютное благо" -- целостно и довлеет над самим собой (Плотин), то есть целостность говорит о целостности сознания, что свойственно экстазу; оно экстатично, стремясь лишь к цели, поставленной себе. Такая целеустремленность придает личности единство. Это единство сопровождается переживанием невозможности смерти, если оно у человека имеет эндогенное происхождение. Те же положения относятся и к трансцендентным состояниям. Первоединое, как состояние НЕМРИ самодостаточно в трансцендентном, простое (Плотин) и самодовлеющее (Плотин), так как не имеет сложной природы, которая сделала бы его зависимым (Плотин). Специально создавая трансцендентное (например, искусственно создавая вокруг себя атмосферу покоя и умиротворенности), человек лишает это трансцендентное состояния НЕМРИ как самодостаточного начала, лишает единства, единства личности.

В заключение отметим, что трансцендирование -- это перешагивание через повседневное состояние бодрствования в сферу трансцендентных, то есть особых, высших состояний сознания, в том числе и состояний, сходных с состоянием НЕМРИ. В религиеведческой мысли и теологии формируется идея, что трансцендентные состояния нельзя рассматривать как однородное явление. Трансцендентное перешагивание предполагает какой-то толчок к этому, или стимул. Эти состояния можно определенным образом классифицировать (например, состояния за пределами обыденного опыта: состояния в экстремальной ситуации, состояния перед лицом смерти, состояния крайнего покоя на лоне природы). Но в неотеологии и неомистицизме постнетеистического характера формируется идея о НЕМРИ мистического опыта, как о трансцендентном, связанном с независимостью от влияния внешних стимулов (Д. Кришнамурти). Следовательно, трансцендентное, включающее момент НЕМРИ мистического опыта, это перешагивание, не зависимое непосредственно от тех или иных стимулов, заставляющих произвести это перешагивание. То есть это независимость от специально устроенной атмосферы экстремального напряжения или покоя, что характерно для мистических организаций, монастырской жизни и других факторов в религиозной культуре.

Среди трансцендентных состояний есть и состояния, сходные с НЕМРИ, сопровождающиеся ясностью сознания, и которые не вызываются непосредственно провоцирующим агентом, что усложняет детерминацию самого феномена переживания НЕМРИ, расширяя влияние тех или иных агентов среды (естественных и социальных), превращая проблему в экологическую и даже патологическую, если предположить определенный уровень стихийности явления и полное разнообразие влияний. Если говорить об аномальной бдительности и аномальной ясности сознания, т.е. об аномальности состояния НЕМРИ, так как ему присуща бдительность и ясность сознания, то выдвигается требование анализа исследуемого состояния в соотнесенности его с патологическими явлениями психики человека (К. Ясперс). В этой связи обобщая концепции К. Ясперса, А. Маслоу, С. Грофа, А. Уотса и др., можно раскрыть проблему усиления состояний самонедостаточности и страха смерти не только при стимулировании мозга веществами-стимуляторами, но и при стимулировании психотехникой как мистической практикой, присущей мировым религиям. Эти состояния не сходны с переживанием НЕМРИ, так как несут в себе компонент раздвоенности человеческих ощущений, раздвоенности человеческого духа (Э. Вандерхилл). Что касается НЕМРИ как состояний экстатического озарения, то формируется мысль, что они снимают раздвоенность, несут целостность сознания, хоть и возникают спонтанно, но имеют характер катарсиса и в своей основе имеют природу компенсаторных реакций. В культуре неомистицизма проявляется тенденция отрицания подлинности того, что стимулировано и не имеет эндогенного происхождения в природе человека.

Выводы из вышеизложеного. В вышеизложенном указывается, что категории, которые обобщают онтологические характеристики опыта НЕМРИ религиозной духовности как спонтанного состояния, отражают возрастные изменения и творческие состояния в жизни человека, что указывает не на надприродное, а на природное в человеке. Они раскрывают природность феномена НЕМРИ при становлении личности и ее самостоятельности как высшее, но не абсолютное, превращая абсолютное в относительное, делая абсолютным лишь субъективно-личностное. Феномен НЕМРИ не выявляется через стимуляцию сознания определенными методами, в том числе и религиозно-мистической практикой, имеет эндогенное происхождение, но сопровождается впечатлением "влияния извне", от чего у верующего человека може складываться впечатление о влиянии надприродного. Эндогенное происхождение опыта НЕМРИ раскрывает его как частный случай трансгрессии, что еще более заземляет исследуемый феномен. Ведь понятие трансгрессия, понимаемое как сила, превосходящая предел, установленный другими силами, применяется постмодернистской философией (Ж. Батай, М. Бланшо, Ж. Деррида) для объяснения феноменов религиозно-мистических откровений, имеющих случайный характер, чем и является опыт НЕМРИ, который выглядит как лишенный надприродного начала.

Опыт НЕМРИ, присущий религиозному человеку, как немотивированное (спонтанное) явление требует рассмотрения его в ряду категорий бытия и познания человеческого духа, как естественного состояния эмоционально-чувственной сферы. То, что НЕМРИ -- это эндогенное чувственное состояние безпредметного характера, лишенное содержания, причины возникновения которого находятся вне сознания, указывает на невозможность его специального стимулирования, что представлено и в теологии, которая требует религиозной практики, от чего эта практика выглядит как стимулятор. Состоянию НЕМРИ при религиозных переживаниях свойственны предшествующие кризисы на определенных возрастных стадиях развития психики (у Э. Эриксона). Но опыт НЕМРИ неповторимо-индивидуален, необратим, случаен. От этого он не становится надприродным, абсолютным. Он абсолютный для личности как субъективно-личностное.

Основные положения вышеизложенного сводятся к трем пунктам: 1. Опыт НЕМРИ религиозной духовности представлен в категориях, которые раскрывают спонтанность проявления духа, а не его содержание. Следовательно, условия модерна, дискредитирующего религиозные догматы, при секуляризации могут не достигать своей цели. В то же время условия постмодерна, когда соблюдается дистанция в отношении религиозных догматов, открывает человеку свободы и позволяет ему находить в себе ценности спонтанного проявления духа. 2. Существует направление мистической культуры, которое акцентирует внимание на важности характеристик неинтенционального опыта НЕМРИ религиозной духовности. Условия модерна не являются эффективными при секуляризации данного направления мистической культуры. Постмодерн постсекулярного общества более эффективен потому что направлен на самопросвещение религиозного человека в условиях равноправного отношения ко всем направлениям мистицизма, что дает возможности поиска и выбора "высших переживаний" в условиях дистанцирования от направленности религиозных доктрин. 3. Не только в мистической, но и в иных направлениях культуры находим состояния, возникающие у человека эндогенно, без воздействия внешнего провоцирующего агента, состояния, понимаемые как НЕМРИ. Условия постмодерна наиболее благоприятны для проявления этих состояний, потому что существует определенная дистанция к любым религиозным догматам провоцирующего характера.]

...

[Состояние НЕМРИ (или АМРИ) в структурах знаний. Если мы определяем, разделяя взгляды античных философов (Платон), что феномен НЕМРИ имеет такую характеристику как отсутствие стремлений, а также лишен содержания (К. Ясперс), то он лишь сопутствующий момент процессов творчества человека. Возникает вопрос о его месте в структуре знаний, и насколько условия модерна и постмодерна при секуляризации затрагивают сопутствующие моменты религиозной духовности человека.

Феномен НЕМРИ представлен в теологии, мистицизме, философском мистицизме определенным (не всегда постоянным) набором характеристик. Отмечается, что желание несамодостаточно. Оно сопряжено с потребностями (Э. Левинас), а значит, с нуждой, а также страхом перед смертью. При рассмотрении религиозно-мистических проблем и затрагивании вопроса о состоянии НЕМРИ указывается на то, что хотение несамодостаточно (М.Н. Каневский). Следовательно за состоянием НЕМРИ закрепляются те состояния человека, которые связаны с пониженными потребностями, желаниями, хотениями, нуждой. Это, прежде всего, те состояния, которые возникают после удовлетворения в какой-то степени материальных потребностей, то есть потребностей в пище, питье, одежде. Значит, состояния, сходные с НЕМРИ как самодостаточности, больше связаны с духовными потребностями, например, эстетическими потребностями. Исключить полностью потребности из сферы состояния НЕМРИ- самодостаточности и наделить ее полной нечувствительностью нельзя. Хотя в мистической литературе такие попытки существуют. НЕМРИ как самодостаточности прививается нечувствительность (Д. Кришнамурти) и даже смерть (М.Н. Каневский). Однако в таком случае мы не можем говорить о каких-либо состояниях сознания. Тогда мы можем говорить о состояниях отсутствия сознания, например, сон, кома, клиническая смерть. В то же время сложилось традиционное понимание НЕМРИ как определенного особого состояния сознания. Это состояние сознания связывалось, прежде всего, с перцептивной и аффективной сферами. Область состояний характера НЕМРИ оставалась так или иначе в сфере, где превалировал перцепт или аффект. Даже объявлялось, что перцепт или аффект постижимы лишь как автономные, самодостаточные составляющие, уже ничем не обязанные тем, кто их испытывает; с указанием некоторой неповторимости опыта (Ж. Делез, Ф. Гваттари).

За состоянием НЕМРИ как самодостаточностью закрепляется сфера ощущений, эмоций, пиковых переживаний и особых творческих состояний, например озарений. НЕМРИ понимают как творческий порыв, вдохновение, сопровождающееся экстатическим состоянием. В философской литературе, в частности в интуитивизме, при рассмотрении проблем религии и мистицизма указывается, что эмоция высшего порядка, передающая невозможность смерти, самодостаточна (А. Бергсон). Научная литература, в частности психологическая, указывает на существование опыта переживания у человека, когда ему больше ничего не нужно. Это НЕМРИ как самодостаточный опыт (А. Маслоу). Он рассматривается как имеющий отношение к творческому порыву, пиковым переживаниям, экстатическим состояниям (А. Маслоу). В мистицизме опыт НЕМРИ также связывается или с перцептивной сферой, или с особыми состояниями сознания, где важную роль играет эта перцептивная сфера. Так, можно констатировать, что в мистицизме, ощущение, которое испытывает мистик, переживая особые состояния сознания, сопровождается чувством бессмертия и самодостаточно (К.М. Оуэнс). Озарение мистика тоже имеет характеристику НЕМРИ как самодостаточности (А. Уотс).

В истории теологии и мистицизма за самодостаточностью состояния НЕМРИ закрепились определенные характеристики, которые могут послужить основанием не только для помещения исследуемого феномена в структуру знаний, а и для оценки положения в условиях модерна и постмодерна. Первой характеристикой, о которой говорит теология и мистицизм, является благо. Благо является характеристикой опыта НЕМРИ философского мистицизма, которое можно понимать как заполняющее человека богатство и изобилие (Плотин). Такое понимание блага как характеристики НЕМРИ в античное время продолжается в средневековом мистицизме, подменяясь термином благодать. Когда действие такой благодати прерывается, то человек становится тем, чем был (И. Экхарт). В немецкой классической философии, высшее благо, абсолютное блаженство, ничто -- не объективное созерцание объекта, а конец всякого мышления (Ф.В.И. Шеллинг), то есть речь идет о "ничто" как о распаде уже имеющихся структур, когда отрицаются посылки и человек испытывает блаженство, заполняясь перетрансформацией, осознавая прежние заблуждения. Состояние НЕМРИ -- это состояние, когда прекращается познание, дискурсивное (Ф.В.И. Шеллинг), прекращается сознание, связанное с различением (Ф.В.И. Шеллинг). Но это временный момент. И мистики, по замечанию Шеллинга, обычно пребывают не в состоянии блаженного покоя, а в страшном борении, претерпевая тяжелую борьбу (Ф.В.И. Шеллинг). То есть мы имеем дело с временным состоянием вдохновения(озарения)-заполнения. Переходя к современности в своих историко-философских сравнениях отметим, что благо, как заполнение внутреннего мира человека продуктами творчества, в мистицизме ХХ века представлено изобилием, когда ничто другое не существует (J. Кrishnamurti). То есть делается акцент на цельности внутреннего мира человека, а значит, на состоянии экстатичности.

После историко-философских экскурсов по выявлению характеристик переживаний, описанных в теологии и мистицизме, подводя некоторый итог вышесказанному отметим, что вдохновения, озарения, просветления, творческие порывы по своему характеру проявления могут быть разнообразны, так как переживаются разными творческими натурами. Однако характер НЕМРИ имеют те особые состояния сознания, которые сопровождаются такими характеристиками, как выраженность момента покоя, лишенность содержания, целостность и блаженство, озарение, а также переживание невозможности смерти. Эти характеристики в своей совокупности как состояние НЕМРИ могут сопровождать мистические состояния, полученные мистической практикой, а могут проявляться вне этой практики. Почему к этой совокупности характеристик применимо слово НЕМРИ, есть пояснение. Так, присутствие переживания лишенности содержания указывает на присутствие в состоянии НЕМРИ момента удивления (самоудивления). В момент самого удивления разум становится пустым и мыслительные процессы будто приостанавливаются. При этом прекращается активность, а значит, наступает момент покоя (К.Э. Изард). Но активность человека может происходить от состояния НЕМРИ. Целостность и блаженство указывают на присутствие в состоянии НЕМРИ момента экстатичности. При экстазе отмечается крайняя выраженность целостности сознания (Э. Вандерхилл), а также высшая степень положительного эмоционального реагирования, то есть блаженство (Е.П. Ильин). Блаженство и счастье -- признак и НЕМРИ. Озарение указывает на процесс самозаполнения личности. Человека, испытавшего состояние НЕМРИ, мы оцениваем как не нуждающегося в получении чего бы то ни было извне, поскольку обладающего неисчерпаемой способностью к самозаполнению (К. Ясперс). Озарение -- признак состояния НЕМРИ. Следовательно, при совокупности вышеназванных характеристик начинает превалировать НЕМРИ, когда еще присутствует переживание невозможности смерти.

При обсуждении гносеологических проблем опыта НЕМРИ мы помещаем исследуемый феномен в логическое пространство резонов (W. Sellars), требующее какой-то структуры знаний, чтобы можно было производить замену терминов. Мы помещаем его в структуру знаний, определив сам исследуемый феномен термином, который должен быть определен (заменен) другим термином (Ж. Делез). Рассматривая гносеологически опыт НЕМРИ, мы рассматриваем "отношение между альтернативными стандартами обоснования и переходим к действительным изменениям в этих стандартах, которые производятся интеллектуальной историей" (Р. Рорти). Однако мы должны вначале поместить объект наших исследований в самую необходимо-приближенную структуру знаний.

Состояние НЕМРИ, помещенное в структуру знаний, в первую очередь соприкасается с такими понятиями, как экстатическое блаженство, экстатическое состояние счастья. Как уже было выявлено историко-философским осмыслением, еще с античности за НЕМРИ закрепляется характеристика целостности сознания, что является признаком экстаза, который характерен для философского мистицизма (Плотин; Э. Вандерхилл). Причем экстаз -- это высшая степень положительного эмоционального реагирования (Е.П. Ильин). Это значит, что с экстатичностью связаны состояния радости и счастья, которые меняют восприимчивость и связаны с мистическими переживаниями (К.Э. Изард). При этом состояние счастья как блаженство (т.е. полное и невозмутимое счастье) присуще состоянию НЕМРИ. Следующее место в структуре знания, рядом с состоянием НЕМРИ, займет креативность (состояния озарения, вдохновения, просветления, интуитивного прозрения), так как начиная с античности и заканчивая наукой и мистикой ХХ-ХХI веков с состоянием НЕМРИ связывали творческий порыв. Следовательно, наша первоначальная цель -- описание состояния НЕМРИ в ряду данных терминов, отражающих определенные состояния человека, полученные при самоудивлении, прекращающем активность разума, делающем его "пустым" (К.Э. Изард; Ж. Делез) и "бессодержательным" (К. Ясперс) на какой-то момент, а значит, состоянием НЕМРИ как самодостаточным, не испытывающим потребности, в силу требований переориентации.

Развитие идеи НЕМРИ в ХХ-ХХI веках, то есть в условиях модерна и постмодерна, идет в кругу не только теологической и философско-мистической, но и научной мысли. Человек испытывает множество состояний, которые можно поделить на состояния с присутствием сознания и состояния вне сознания. "Сознание присуще человеку не во всяком состоянии. Оно отсутствует у новорожденного, у некоторых категорий ду-шевнобольных, у человека в состоянии сна" (А.Г. Спиркин). Следовательно, прежде чем говорить о состоянии сознания типа НЕМРИ, необходимо определить объект исследования. Этим объектом является человек в состоянии бодрствования. Бодрствование, в свою очередь, может представлять собой: 1. Повседневно-естественное состояние бодрствования, где мы имеем дело с активным состоянием сознания в своих крайних взаимно несовместимых пределах: от состояния расслабленности до состояния тревоги. При этом человек воспринимает объективный мир и реагирует на него, то есть он достаточно экстравертирован; 2. Бодрствование в своих крайних проявлениях: гипо-(медита-тивная отрешенность мистика) и гипер-(экстатичность мистика) полярности, где мы имеем дело с измененным состоянием сознания. При этом происходит отрыв человека от реального мира, нарушается реагирование на внешние стимулы, человек уходит в себя, усиливается интравертированность. Опыт НЕМРИ связан с экстазом, а точнее, с интазом, то есть не выходом человека из себя, а движением человеческого духа вглубь себя. При этом присутствует ясность сознания, нет преобладания бессознательного, но есть блаженство, которое в предельных своих проявлениях понимается как экстатическое состояние счастья. Счастье являет собой самодостаточное состояние человеческой жизни (А.А. Гусейнов).

Влияя на развитие идеи о состоянии НЕМРИ, научная мысль ХХ-ХХI веков, стимулированная прагматизмом как условиями модерна, пользуется определенного рода информацией. Измененные состояния сознания условно можно разделить на сознательно вызванные и непреднамеренно, самопроизвольно возникающие. Под сознательно вызванными понимаются состояния сознания, измененные по желанию субъекта с помощью волевого акта. Сознательные изменения в своем состоянии человек может вызвать как химическим (пост религиозного человека, наркотические вещества), физическим (ритмичные телодвижения, например в суффизме) и психическим (сосредоточение внимания при мистических переживаниях в раджа-йоге) воздействием на себя, так и специальным изменением обстановки в повседневной жизни, прибегая к музыке, зрелищам, путешествиям, отдыху на лоне природы и т. п. Самопроизвольные же изменения состояний сознания проявляются в человеке без видимых причин, стихийно, спонтанно (самопроизвольно) и не требуют предварительного сознательного усилия (однако причины есть, и сознательные усилия все же происходили в течение жизненного процесса). К таким состояниям относится опыт НЕМРИ. Выраженное стимулирование говорит о страхе смерти, самонедостаточности и зависимости.

Научная мысль пользуется неклассическими направлениями науки. Это придает теории направленность в сторону постмодернистских ориентаций. Теоретической основой состояния НЕМРИ можно считать идеи о том, что живое является самоорганизующимся, т.е. упорядоченность устанавливается самой системой, а не навязывается окружающей средой (Ф. Капра). Теорией И. Пригожина и И. Стенгерса о самоорганизующихся системах, с позиций нового детерминизма (Ф. Капра) можно объяснить феномен НЕМРИ, его эндогенное происхождение и отсутствие внешней причины для его актуализации. Это не означает изоляцию от окружающей среды, а предполагает взаимодействие со средой, взаимодействие, не определяющее их организацию, так как они самоорганизуются. То есть мы здесь сталкиваемся с высокой степенью автономии.

Высокая степень автономии выражена при состояниях, сходных с состоянием НЕМРИ, когда человек в своих поступках исходит из лично выработанного мироотношения, не зависимого от повседневных случайных (не главных) потребностей, стремясь к самозаполнению; незначительная степень -- при остальных состояниях бодрствования, где наблюдается повышенная зависимость от окружающей среды, от потребностей (например, наркотическая потребность и зависимость, где доводы разума бессильны). При опыте НЕМРИ сознание бдительно, а ментальность, как поток отвлекающих мыслей, сведена к минимуму, так как никто не руководит извне. Ментальность -- это трансформированные и реорганизованные образы (отпечатки) руководства извне, максимального, или значительного, влияния внешней среды. Когда внешняя и внутренняя среда изменена и несет в себе новизну, то у человека возникает ошибка ожидания, или самоудивление, лишающее такой ментальности и содержательности при бодрствующем разуме. Но в структуру знания о состоянии НЕМРИ входит понятие автономия, а также предположение другого (Э. Левинас). Значит, предполагается состояние НЕМРИ не как креативный феномен в виде особого состояния творчества, а как состояние сотворчества. У С. Л. Франка автономность связана с "ты" (С.Л. Франк). Такой поворот на "ты", как результирующее НЕМРИ, все же оставляет в силе концепцию идентичности как всеохватывающей идентичности, как эмансипацию от связей тем, что заостряет внимание на автономии, которая существует как установка личностно-неповторимая, могущая противодействовать "ты", вступая в сотворчество с "ты".

В условиях модерна мистицизм постоянно прибегает к научным фактам психологического характера. Психические структуры, а также телесные ощущения играют важную роль при актуализации самого состояния НЕМРИ как самодостаточности (К. Ясперс). Но это не значит, что отсутствует необходимость рассматривать сущность феномена НЕМРИ в гносеологическом плане (существует объективная зависимость теории познания от онтологии (А. Хюбшер), требующей выяснения причин лежащих в психофизиологизме), где основой является определенный комплекс ощущений, иное восприятие, где присутствует самокреативность человека, когда путем рефлексии предшествующее самопознание сменяется спонтанным нивелированием всего мелкого и неценностного в человеке, зафиксированного этим самопознанием; и открывается сущностный путь человеку, лежащий в плоскости других людей. Причем выбраковывание и редуцирование всего неподлинного в человеке происходит творчески; творчески нивелируется все неценностное в поведении до такой степени, что значительно отражается на физических проявлениях человека, когда человек замирает, цепенеет оставаясь в блаженном покое. Касаясь цепенения (цепенение -- франц. -- транс; отсюда и трансцендентное, и трансгрессивное) и блаженного покоя при рассмотрении структур знаний, окружающих феномен НЕМРИ, следует рассматривать экстаз (интаз). При этом состоянии отсутствует неуверенность, сомнение, страх и боязнь за что-либо, но присутствует абсолютная уверенность, а также ощущение "чьего-то присутствия" (У. Джеймс), "некоего присутствия", "присутствия неведомого", "реальность неведомого" (У. Джеймс), понимаемая философским мистицизмом состояние НЕМРИ как самодостаточная реальность с измененным пространственно-временным восприятием. Наличие такой онтологии предполагает в гносеологическом плане не рациональное начало в человеке, но иррациональное (иррациональное -- это еще один термин в структуре знаний, окружающих феномен НЕМРИ), зависящее от новизны во внутреннем мире человека и от глубины переживания НЕМРИ, где при незначительном переживании исследуемого состояния ощущение "присутствия-бытия" может быть не проявлено. Следовательно, объективность бытия (бытия духа), при такой ситуации, становится неустойчивой. Превращаясь в субъективность, а гносеология при этом сводится к чувственно-неповторимому, иррациональному, особому восприятию (восприятию как результирующей самого опыта НЕМРИ), оказывающему определенное влияние на весь процесс познания человека, а в дальнейшем и на поведение человека. Такое положение в отношении "бытия-присутствия" может быть сопоставлено с хайдеггеровским присутствием как бытием (бытием духа), чтобы выявить объективные философские проблемы. Если же проблемы в отношении бытия диктуются состоянием человека, тогда можно говорить лишь о бытии духа. По Витгенштейну, мир счастливого человека и мир несчастного -- разные миры, как мир эйфорически гипоманиакального человека, у которого реальность яркая и праздничная, иной, чем у человека, у которого умер кто-то из близких. В этом случае хайдеггеровское присутствие как бытие тоже можно расценить так: мир и бытие человека в состоянии НЕМРИ ощущается как присутствие, а мир и бытие человека не в состоянии НЕМРИ, а при обычном бодрствовании, ощущается не как присутствие, а как отсутствие, недостача, нехватка. В результате онтологизм сводится к поиску устойчивых структур знаний, которые отражают душевный мир человека, содержащий опыт НЕМРИ (подлинное бытие духа).

Экстаз, который попадает в структуру знаний, окружающих опыт НЕМРИ -- это определенный экстаз, экстаз естественного характера. При искусственном экстазе обязательно присутствует действие человека -- человек активен не только внутренне, но и телесно, хотя его сознание характеризуется из-мененным состоянием. Поэтому искусственный тип экстаза можно оп-ределять как самонедостаточный, с присутствием страха смерти, сознательно требующий бессоз-нательного действия, где нет равновесия между "Я" и "не-Я". А причины возникновения феномена НЕМРИ в таком случае кроются в человеческом бытии, лишенном устойчивости при ощущении ограничения возможностей.

Провоцирующим примером неустойчивости может быть страх смерти, который возникает у человека при формировании самосознания, начиная где-то с 15 лет, а осознание безвыходности человека в отношении конечности его жизни ведет к значительным изменениям в человеке. Изменение внутренней среды организма приводит к тому состоянию, когда когнитивные структуры становятся ненадежными. При этом связанная с когнитивными структурами сенсорная подавленность снижается и пропускается больше сигналов к сознанию. Это ведет к возникновению перевозбужденного состояния. При этом идет информационная догрузка, результатом которой является особое обостренное восприятие. Восприятие становится обостренным, чем и заканчивается разрешение безвыходности ситуации в виде опыта НЕМРИ, где обостренность восприятия привносит новизну в душевный мир человека. Обостренность восприятия дополняется продуктами озарения при актуализации когнитивных начал человека, что в свою очередь актуализирует самоудивление как необходимый элемент НЕМРИ. При этом экстатичная радость обостряет восприимчивость мира. Отсюда следует, что в гносеологическом аспекте опыт НЕМРИ сводится к особому виду восприятия и значению этого восприятия в познавательном процессе. Упорядочивание бессознательной и сознательной сфер в человеческой психике выражается особым восприятием, характеризующимся переживанием состояния экстаза (интаза), который оставляет свой след как некий идеал равновесия, где устраняется неценное в человеке. Упрощаясь, пробужденная жизнь принимает безвыходность смерти, посредством чего происходит забвение самой смерти. Подобные процессы человеческой жизни живут в мифах с древних времен как архетипы коллективного бессознательного. Образом примирения жизни и смерти у древних греков были Орфей и Нарцисс. В этом примирении "статика торжествует над динамикой, но этой статике в полной мере свойственны энергичность и продуктивность в форме чувственности, игры и пения" (Г. Маркузе). "Однако они не несут никакого "сообщения", кроме отрицательного: о том, что человек не может победить смерть, как и не может забыть о ней, отвергнув зов жизни и предавшись наслаждению красотой" (Г. Маркузе), а "присущий им telos как, например: "только быть самим собой", "вот -- бытие", существование" (Г. Маркузе) имеет качества состояния НЕМРИ как определенный момент жизни человека, в своей повседневности осознающего и смерть, и временность жизни, при отрезвлении от излишних поступков, самоудивляясь при наплыве незначительных побуждений. Особенно ярко это выражено у переживающего состояние НЕМРИ Нарцисса, символизирующего тишину и покой, "когда он созерцает свое отражение в зеркале" (Г. Маркузе), "зеркальное удвоение истолковывается как начало самопроявления Бога..." (Г. Маркузе). Ту тишину и покой, которые наблюдаются у Нарцисса, можно связать с определенным видом экстаза. Это не просто "выход человека из рамок вещественно-психической данности" (В.В. Бибихин, Ю.А. Шичалин). Это выход из рамок вещественно-психической данности вглубь самого себя (т.е. интаз), а также через озарение (вдохновение, просветление). Просветление -- это переживание расширения человеческого сознания за пределы его обычных ограничений. Здесь мы имеем вместе активное и креативное начала; и ставим их в структуру знания, окружающего опыт НЕМРИ. При этом креативность необходимо понимать как самокреативность, творчески нивелирующую все неценное в человеке. И тогда творится новый человек, упрощенный, лишенный неценностного, человек, в котором актуализировано сотворчество как определенный процесс творчества, где проявлено состояние НЕМРИ человеческого бытия как частицы бытия людей.

Экстатические состояния опираются зачас-тую далеко не на принцип действия, как, например, разновид-ность "духовного постижения" (D. Нall), которое может проявляться как экстаз, энтаз или контаз. Последнее определяется как "состояние наравне с природой", "созерцание всего под обра-зом вечности" (D. Нall). То есть мы имеем много ситуаций состояний человека, которые настолько индивидуализированны и настолько быстро могут переходить друг в друга, что зафиксировать это терминологически представляется затруднительным. Но наша задача выбрать термины, которые фиксируют вид экстаза, стоящий ближе всего в структуре знания к феномену НЕМРИ.

Существуют различные классификации экстатических состояний. Выделяют также болезненный экстаз, когда человек подчиняется страсти, опьянению (но подчинение страсти можно понимать как противоположность НЕМРИ), и облегчающий экстаз, при котором человек приобщается к трансцендентному, с чем сходны экстазы эллинских мистерий. М. Вебер отмечает, что "эллины, несмотря на сомнения городского патрициата по поводу культа Диониса, ценили экстаз в его ярко выраженной оргиастической разновидности как божественное опьянение; в более мягкой форме, эйфории, которую прежде всего создавали ритм и музыка, -- как ощущение божественного начала в человеке. Именно господствующий слой эллинов с детства жил в атмосфере этой мягкой формы экстаза" (М. Вебер).

Развитие идеи опыта НЕМРИ, требующее помещения исследуемого объекта в круг сходных состояний, возможно при обращении к теологическим и мистическим параллелям ХХ-ХХI веков, при возвращении к античности. К НЕМРИ-экстатическому началу в человеке ближе всего подходят экстатические состояния, связанные с действием, которое, например, как экстаз, называемый "океаническим, или аполлоническим" (С. Гроф), характеризуется тем, что "переживающий его человек обычно неподвижен или совершает медленные плавные движения" (С. Гроф). Другой же тип экстаза, явно сопровождающийся страхом смерти, такой как "вулканический, или дионисийский экстаз", отличается тем, что человек имеет "крайнее физическое и эмоциональное напряжение, высокую агрессивность" (С. Гроф) и обычно связан с предварительными сознательными усилиями (психотехникой, мистической практикой), приводящими к подобного рода состояниям. С НЕМРИ можно связать тот род экстаза, при котором присутствует неподвижность, покой, умиротворенность. Однако требуются дальнейшие разграничения на искусственный экстаз, или собственно экстаз, сознательно достигаемый человеком при гиперактивности, когда человек специально, искусственно взвинчивает себя, доводя свое состояние до экстатичности, и естественный, сопровождающийся состоянием НЕМРИ, переживающийся как невозможность смерти, возникающий помимо воли человека и внешне характеризующийся состоянием покоя. Последний имеет противоречие, кроющееся в отсутствии действия, движения, но в присутствии не только мозговой, но душевной активности, чем сходен с состоянием НЕМРИ.

Итак, экстаз, сопровождающий состояние НЕМРИ, может быть лишь определенного типа. На первый взгляд, это тот тип экстаза, который "можно назвать океаническим или аполлоническим. Для него характерны глубокий покой, безмятежность и лучезарная радость. Переживающий его человек обычно неподвижен или совершает медленные плавные движения. Он испытывает свободное от напряжения блаженство, потерю границ эго и абсолютное единство с природой, космическим порядком и Богом. Этому состоянию свойственны глубокое интуитивное понимание существования и поток прозрений космической значимости. Полное отсутствие тревоги, агрессивности, вины, других негативных эмоций и глубокое чувство удовлетворенности, безопасности и трансцендентной любви дополняют картину экстаза такого рода" (С. Гроф), по словам С. Грофа. Однако это лишь видимое сходство с состоянием НЕМРИ, сходство телесных проявлений. Состояние НЕМРИ -- это, скорее, не аполлонический экстаз, а то положение, когда "оргийное безумие, являясь плодоносной почвой для всякой образности, порождает из себя аполлоническое оформление, делая каждого носителя такого оформления трагическим героем" (А.Ф. Лосев). В таком случае мы уже сталкиваемся не с аполлоническим экстазом и не с дионисийским, а с экстазом иного рода -- с экстазом сопровождающим состояние НЕМРИ, когда "герой, ставший дионисийским безумцем в условиях аполлонической мерности есть титан; на нем лежит обреченность к трагической вине. Дионисийский герой очарован; сливаясь с окружающим, он превращается в него, он уже поэтому в существе оказывается лицедеем. Он драматичен" (А.Ф. Лосев). Мера дионисийского и аполлонического экстаза порождает экстаз состояния НЕМРИ. Мера -- НЕМРИ.

Религиеведческое осмысление условий модерна и постмодерна требует связи дионисийского и аполлонического античности с современностью, с философскими воззрениями ХХ-ХХI веков. В этой связи отметим, что к экстазу может быть совсем другой подход. Например, М. Хайдеггер в своей работе "Письмо о гуманизме" связывает состояние человека (в данном случае экстатическое состояние) с истиной. Он утверждает, что "способ, каким человек в своем подлинном существе пребывает при бытии, есть экстатическое состояние в истине бытия" (М. Хайдеггер), что раскрывает нам моменты подлинного состояния человека при бодрствовании, когда в творческом порыве (в экстазе) человек открывает истину и пребывает в этой истине бытия. Причем экстаз как гипертрофирование человеческого "Я" и забвение модальности "не-Я", как частичная реорганизация самости человека, не доходящая до своих крайних пределов в виде состояния гиперсостояния НЕМРИ, здесь выступает как элемент творческого состояния человека при бодрствовании. Отметим, что состояние НЕМРИ и экстатические состояния имеют сходство в том плане, что протекают при гипербодрствовании. Несовпадение этих двух состояний отмечается по параметрам того, что экстаз -- это зачастую явление искусственное и менее интенсивное (менее выраженное, так как редуцирует лишь одна из двух модальностей "Я" или "не-Я") в сравнении с НЕМРИ, вмещающей в себя озарение (а точнее, сопровождающее озарение, если исключить хайдеггеровское понимание экстаза как открытие истины), экстаз (интаз) и самоудивление. Окруженное структурой таких знаний, состояние НЕМРИ в своих качествах остается постоянным, и мы угадываем его помимо воззрений, присущих той или иной эпохе: в античные времена у Плотина, в средневековье у Экхарта, в ХХ веке у Кришнамурти, Рамана Махарши. Не подвластно времени изменение переживания НЕМРИ до неузнаваемости. Качества ее остаются (Гопи Кришна), а значит, к ним применимы строгие и точные научные методы. Возникает возможность вписать исследуемый феномен в структуру знаний, выработанных к определенному историческому периоду. Более того, эти качества закономерны в природе человека, а значит, и состояние НЕМРИ исторически закономерно, свойственно мистикам всех времен, а также свойственно немистицизму, человеку вне мистики. В мистицизме же присутствует НЕМРИ делая его нетрадиционным, так как связана с реорганизующей, креативной функцией.

Осмысление идеи опыта НЕМРИ религиозной духовности, существующей в условиях модерна и постмодерна, требует привлечения знаний из различных наук. Психологизм -- когда акцент ставится на приобретении, организации и использовании знания (У. Найссер), а не на отношении к истине, как гносеологическому принципу. При описании состояний сознания на языке психологии мы сталкиваемся с более или менее устоявшейся терминологией и выработанной структурой знаний. Примером могут служить особые, так называемые "пиковые", или "пароксистические" состояния по А. Мас-лоу (A.H. Мaslow). Эти измененные состояния сознания А. Маслоу связал с иерархией потребностей человека, в частности с потребностью в самоактуализации, что указывает на законченность в описании данного явления и логическую обусловленность с категориальным аппа-ратом психологии. Философское осмысление подобных состояний требует их недвусмысленного обозначения в понятиях для логического вплетения в категориальный аппарат, в систему знаний. Однако затруднительно привести к однозначности определения такое разноликое явление, как, например, спонтанно измененные состояния сознания, к которым относятся и пароксестические состояния А. Маслоу, и поток разнообразных обозначений в истории культуры, начиная с понятия "турия" (Упанишады), употребляемого еще до нашей эры древними индусами, и заканчивая такими понятиями современного языка, как "откровение", "освобождение", "пробуж-дение", "просветление", "преображение", "озарение", "надсозна-тельное" или более сложными понятиями-словосочетаниями такого характе-ра, как "мистический опыт" (Ю.А. Кимелев), "обновленное сознание" (У. Джеймс), "космическое сознание" (Р.М. Бекк). Подобный список терминов можно было бы продолжить. Анализируя работы С. Грофа, Ф. Капра отмечает: "Гроф обнаружил, что для описания трансперсонального опыта значительно лучше подходит язык мифологии, который гораздо в меньшей степени связан ограничениями формальной логики и логики "здравого смысла" (Ф. Капра). Однако не будем вдаваться в крайности и выражать исследуемое явление в стиле дзен-буддистских парадоксов, а отграничим его от всякого символизма и превратим в однозначное понятие, как НЕМРИ-экстатическое озарение немотивируемого характера, как конкретное явление, имеющее под собой психофизиологическое состояние сознания, зависящее и от влияния социальной среды, и имеющее определенные параметры.

Преодолеть такую помеху, как многозначность понятий, чтобы вписать исследуемое явление в структуру знаний, можно лишь введя термин, обозначающий суть явления и вместе с тем непосредственно связанный с такой философской категорией, кото-рая в данной науке необходима как первооснова, связывающая че-ловека и мир. Этой категорией является категория действия (А. Гелен), которая диктуется потребностью, являющейся осно-вой в жизнедеятельности не только человека, но и всего живого, основой функционирования биологически и социально обусловленного в человеке. Понимание действия может лежать в основе классификации состояний сознания. Категория действия подчеркивает особенности и вписывает в структуру знания НЕМРИ как недействие предполагающее элемент удивления, приостанавливающего любую деятельность. Еще в античности за НЕМРИ как самодостаточностью закреплен невозмутимый покой (Плотин), в средневековом мистицизме ожидание заканчивается ошибкой ожидания (И. Экхарт) при учете божественного. Метафизичность Нового и Новейшего времени уже требует специальных терминов. В данном случае -- это трансцендентное. В модернизме ХХ века как прагматичном, научном периоде изучения мистицизма за НЕМРИ закрепляются нуминозные состояния человека (К.Г. Юнг), а в постмодернизме -- трансгрессивные. Однако в любом случае НЕМРИ остается частным случаем и трансцендентного, и нуминозного, и трансгрессивного.

В научной литературе ХХ века по поводу классифи-кации и типологии состояний сознания высказываются различные мнения. Для обозначения состояний сознания при бодрствовании имеется две наиболее значимые в философском осмыслении категории, около которых могли формироваться какие-либо структуры знаний: страх смерти, тревога как легкий страх смерти, побуждающий к деятельности, как обычное бодрствование, и НЕМРИ как самоудивление при определенном виде экстатического озарения, где действие и деятельность -- в потенции. Потенциальность оправдывается тем, что НЕМРИ -- это момент, опыт-момент, который вклинивается в жизнь человека имеющего страх смерти. Этот опыт-момент не имеет содержания и сомнения, но есть возможность воплощения даже бессодержательного. После этого опыта-момента идет полоса одухотвореннной обычной жизни человека (с присутствием сомнения).

НЕМРИ-экстатическое озарение -- это вид озарения с удлиненным и уг-лубленным моментом переориентирования личности, сопровож-дающийся слиянием пластов (подсознания и сознания, "Я" и "не Я", сознательного и бессознательного, бытийного и рефлексивного в сознании, инстинктивного и социально запрограммированного, побуждения и сознания) психики. До подобного переориентирования, когда человеком не испытаны угрожающие факторы для его жизнедеятельности, имеющие компонент безвыходности, что связано со смертью и обязательным ее наступлением, процессы познания идут в обычном режиме и ритме и опираются на трансцендентальное (врожденное) в когнитивных структурах как делающее возможным познание, опираются на a priori. Осознание же безвыходности человека в отношении конечности его жизни не проходит бесследно для познавательных процессов, так как при подобных изменениях внутренней среды человеческого организма и человека как личности в целом, когнитивные структуры становятся ненадежными, а сенсорная подавленность, причина которой лежит в этих когнитивных структурах, снижается, что не может не влиять на познавательные процессы, так как в конечном результате восприятие человека становится иным (обостренным).

В условиях модерна НЕМРИ-экстатическое озарение представлено как естественное состояние, при котором не теряет бдительность сознание. НЕМРИ можно противопоставить грезоподобным состояниям при бодрствовании как отрезвление от грез, как снятие и озаренность. При классификации опыта НЕМРИ как вида озарения, чтобы вписать его в структуру знания, возникает необходимость оговорить данное положение, так как озарение, в обычном понимании, совпадает с понятием инсайда, неразрывно связанного с разрешением конкретных задач повседневного практического характера или отвлеченного теоретического, или художественного. НЕМРИ же -- это реакция не на какие-нибудь разрешения конкретных задач, стоящих перед человеком, а переориентация целостной личности в отношении собственной жизни и смерти. Отношение к жизни и смерти является важным моментом для рассуждений в отношении опыта НЕМРИ (жизнь -- выхождение за пределы меры, а смерть -- умерение, мера, переживание невозможности смерти как НЕМРИ). Следовательно, НЕМРИ носит тотальный характер и затрагивает изменения не только в интеллектуальной сфере человека, как при инсайде, а и в телесной, физической сфере. При этом познавательная сфера, ее когнитивные и сенсорные структуры претерпевают изменения, приобретая социальную направленность на сотворчество при уравновешивании социального и биологического в человеке и обретении способности человека управлять собой, что необходимо для сотрудничества при обретении человеком самостоятельности как конечного результата озарений подобного рода.

Научные факты, на которые опирается культура в условиях модерна, показывают, что НЕМРИ (неинтенциональное) озарение -- явление более редкое, чем обычный инсайд, и возникает оно не просто как реакция на разрешение жизненных ситуаций, а связано с переломными моментами в жизни человека в ряду возрастных изменений, часто связанных со страхом смерти, который впервые посещает человека начиная с 15 лет, страхом смерти, связанным с безвыходностью ситуации смерти, как реакции на эту безвыходность. Это своего рода тотальный инсайд. НЕМРИ можно фиксировать особенно часто в моменты трансформаций биологического и социального в человеке, при становлении личности в периоды перехода от юношеского ко взрослому состоянию человека, а также в моменты, связанные со смертью, при смертельной опасности или в конце жизненного цикла человека. Состояния НЕМРИ, также как и другие виды экстатического озарения (вдохновения), могут иметь сугубо индивидуальные конкретные формы: например, НЕМРИ может резко не выражаться и даже не фиксироваться в памяти как особое психическое состояние, а лишь осознаваться, например, как решение человеком проблемы жизни и смерти в своей частной жизни при отстраненности от всего второстепенного. Однако НЕМРИ может иметь форму, которой присущи резко выраженные изменения состояния человека, то есть форму весьма аффективную и экстатичную, естественно вплетенную в структуры человеческой жизни в отличие от искусственности вплетения мистических переживаний.

При состоянии НЕМРИ происходит слияние модальностей "Я" и "не-Я" человека, их реорганизация и обновление, что можно выразить в какой-то степени через категорию надсознания, где зачастую и происходит слияние противоположностей. НЕМРИ как явление не только психики, но и телесных изменений в человеке, конкретно и реально объективно в своем качестве преобразования когнитивных структур человека. Когнитивные структуры теряют свою надежность прежде, чем проявлются переживания, подобные НЕМРИ. У человека становятся ненадежными когнитивные структуры при окружающей среде иного рода (например, среде, несущей безвыходность перед лицом смерти). Утверждения человека в состоянии НЕМРИ могут быть просто обычными заблуждениями и не иметь онтологического статуса, что зачастую случается при интуитивных прозрениях, которые не подтверждаются экспериментально и не верифицированы. Однако это еще не значит, что в конечном итоге опыт НЕМРИ -- явление, не приносящее какого-либо положительного эффекта человеку. В конечном итоге опыт НЕМРИ как креативно-творческое выбраковывание в человеке всего мелочного и неценностного влияет на познавательные ориентиры, даруя человеку особый вид восприятия, что формирует целостность личности, влияет на его поведение в дальнейшем как существа, освобожденного от груза иллюзий. Как особый вид восприятия опыт НЕМРИ помещается в структуру знаний, применимых в гносеологии, а значит, можно проследить его отношение к представлениям человека и другим составляющим процесса познания.

Опыт НЕМРИ религиозной духовности условий модерна отражает различные культурные направления, показывающие, что разграничение обычного озарения (инсайд) и НЕМРИ-экстатического озарения во многом условно, так как отражает лишь степень, глубину, продолжительность и другие параметры озарения. Во-первых, самое обыкновенное озарение может быть различной формы (А.В. Брушлинский), выказывая своеобразные изменения в психике человека. Но озарение -- это не просто изменения в психической сфере и в физиологии коры головного мозга. Озарению, в той или иной степени (в зависимости от вида), присуща приостановка также телесных (физических) действий. Человек, переживая озарение в момент разрешения проблемной задачи, обычно замирает, приостанавливает свои действия. И это присуще не только человеку, но и животным. Например, отмечается процесс физического замирания у обезьян при решении конкретных задач во время инсайда, в процессе спонтанного решения задач (W. Кohler; Дж. Гудолл).

Если определенные виды озарения (инсайда), связанные с разрешением ситуационных задач, у многих животных или человека сопровождаются замиранием на мгновение, то при тотальном экстатическом озарении, таком как состояние НЕМРИ, связанном с разрешением и реорганизацией человеческой личности в целом на определенном отрезке его жизненного пути, может сопровождаться замиранием на такой длительный период, как часы, сутки (Р.М. Бекк). Примером могут служить исторические факты. Например, жизнь Сократа, описанная Платоном в произведении "Пир". Сократ в обычной будничной суете "отойдет куда-нибудь в сторону и станет там" (Платон). Сколько он простаивал так в стороне, поглощенный своим собственным миром, можно судить и по другим примерам, описанным в том же произведении (Платон), -- это могло длиться сутками.

Опыт НЕМРИ религиозной духовности в ХХ и ХХI веке во многом сходен и неразрывно связан с неклассическими направлениями философии. Озарение, в формулировках М. Хайдеггера, связано с процессом выделения человеком сути из окружающего мира или из себя самого, рефлексируя над собой и оценивая себя. Так, М. Хайдеггер отмечает, что "озарение" по звучанию и смыслу сродни зрению. Через зрение и в качестве зримой суть выступает в своем подлинном свете" (М. Хайдеггер). Суть выступает при отрицании старого, отпадении излишнего, т.е. в процессе редукции и элиминации незначительного, мелочного, неценностного. НЕМРИ озарение связано именно с этим, и с положительным эмоциональным реагированием (с экстатическим состоянием счастья), с освобождением и очищением от неуместной активности при изменении душевного мира человека под влиянием озарения.

НЕМРИ (неинтенциональное)-озарение -- это особое состояние сознания, когда сводится к минимуму сама функция сознания как контролирующего, перерабатывающего и фильтрующего органа, а часть функций сознания становится на время ненужной, преобладает интуиция. С. Фиттипальди указывает, что "все фильтры сознания оказываются исчезнувшими" (S.E. Fittipaldi). Исследуя состояния, переживаемые Терезой Авильской, представительницей христианского мистицизма, С. Фиттипальди добавляет: "Личность оказалась пустой или полностью открытой, не связанной никакой формой, но готовой стать любой формой.... Отдельное Эго оказывается забытым" (S.E. Fittipaldi). По описаниям самих мистиков, данный процесс выглядит как естественный, присущий человеку и не требующий каких-либо мистических процедур по его актуализации. Мистическая же практика просто смещает психические процессы в ту или иную сторону, расшатывая психику, которой изначально присущи редукционные и компенсаторные процессы.

В условиях модерна, ориентирующегося на научные факты, НЕМРИ противопоставляется состоянию страха смерти, а также самонедостаточности как обычному бодрствованию, когда у человека явно расходятся реальные его проявления с идеальными представлениями о своем собственном образе жизни; когда излишние отношения, сознательные программы и установки, а также прояв-ления самого человека не срабатывают в его жизни, и когнитивные структуры теряют надежность, и в целом присутствует чувство неполноценности. НЕМРИ же -- спонтанное и кратковременное состояние сознания при духовной активности, результатом которой является редукция расхождения реального и идеального в человеке, редукция всяких излишних отношений, сознательных программ и установок, а также самых проявлений человека, редукция страха смерти. И это естественные процессы, не требующие мистической практики.

Идея опыта НЕМРИ религиозной духовности требует своего включения в структуры знаний. Этого требует разветвленная и соподчиненная сеть современных научных понятий. Чтобы оценить, характеризовать и правильно включить в систему других понятий (в систему знаний) опыт НЕМРИ, возникает необходимость представлять это состояние в цикле человечес-кой жизни, где ему есть место в состояниях, сопровождающих смену возрастных переходов от зависимого детства к самостоятельной взрослости, а следовательно, место в отношении к сознанию, которое появляется у человека не сразу, не с рождения, а в процессе познавательных процедур, при столкновении с безвыходностью в отношении трансцендентного как выхода за пределы возможного опыта (например, смерть, бессмертие). Лишь с годами человеческая психика достигает качества рефлексии, и у человека появляется сознание, человек социализируется. Сознание -- это отличительная характеристика человека, отделяющая его от мира биологически инстинктивного в человеке, что требует гармонии, равновесия, меры. Опыт НЕМРИ как мера возникает на определенном этапе человеческой жизни как естественно-необходимое явление, не требующее какой-либо мистической практики, что становится ясным при установлении несовпадения проявления характеристик НЕМРИ в мистике и мистической практики. Как естественное явление опыт НЕМРИ попадает в круг сформировавшейся структуры знаний о природно заданных психических феноменах человека, а мистическая практика попадает в раздел специальных процедур, изменяющих ход естественных процессов психики и нормального реагирования. Хотя в мистицизме и отмечена естественность возникновения опыта НЕМРИ в человеке, связанность с его возрастом (например в даосизме).

Так как "сознание начинается лишь с примитивной re-flexio ощущения, а именно, выступающего по тому или иному поводу сопротивления первоначальному спонтанному движению" (М. Шелер), то небезосновательна точка зрения, указывающая на то, что "быть сознательным -- значит, жить в состоянии, далеком от чистого счастья, напротив, для того, кто испытывает это чувство, это означает проклятие и благословение в равной мере" (Г. Адлер). Сознательное и бессознательное в состоянии НЕМРИ соединяются в новом качестве, в качестве самокреативного отношения человека к самому себе, в качестве творческого импульса по нивелированию неценностного в человеке (неадекватного, неуместного), и действуют вместе, одновременно включая механизм адаптации. Однако по отношению к внешней социальной действительности это (момент НЕМРИ) может выглядеть и как дезадаптация, так как сознание никак не от-делено от своей предсознательной основы, чем объясняется уменьшение ощущения боли, напряжения, тревоги, страха, а также потребности движения, приспособления, адаптации. Следовательно, замирает не только сознательное, но и инстинктивно-бессознательное, то есть всякий ответ на стимулы извне. В связи с этим нельзя не упомянуть понятие самости К. Юнга как явления личностной целостности, возникающей в процессе индивидуального развития человеческой психики. Данное состояние личностной целостности (то есть самости) может возникнуть у человека после кульминационных переживаний состояния НЕМРИ, проявляющихся спонтанно, под тяжестью дисгармонично-повышенного смещения от предсознательно-бессознательных процессов к сознательным в процессе развития индивидуальной психики.

Состояние НЕМРИ-экстатического озарения -- это феномен качественных скачков, перепадов в процессе развития психики человека на определенных возрастных этапах человеческой жизни (и в жизни мистика). Возникают состояния НЕМРИ не только в такой важный период жизни, как переход от юношеского возраста в зрелость, но и в дальнейшем, вплоть до последнего этапа, т.е. до переживаний предсмертного периода. Связь опыта НЕМРИ с периодами человеческой жизни вплетает исследуемый феномен в природу человека и делает его присущим и неотделимым от человеческой природы (сопутствующим и мистику античности, и мистику средневековья, и мистику ХХ века). Для проявления опыта НЕМРИ достаточно развития человека в социальной среде, насыщенной положительными эмоциями (данное положение будет аргументировано ниже, в главах, касающихся социального аспекта). Это не требует специальной мистической практики как выполнения определенных процедур (медитация и т.п.).

По описаниям Г. Адлера, в самодостаточности состояния НЕМРИ К. Юнга "в этом архетипном переживании "божества" исчезает существующая мера бессознательной и сознательной психе-полярности, а напряжение, бывшее между ними, переходит в полное единство противоположностей. Это непосредственное и прямое переживание абсолютно убедительного характера несет в себе ощущение самоочевидности. Он не создан человеком, а возник для него из глубин его психического существования. Другими словами, это спонтанное событие, чью психическую реальность отрицать нельзя. Юнг назвал это психическое явление самостью" (Г. Адлер). У К. Юнга НЕМРИ -- это архетип, а "значением слова "архетип" является "печать в психике", происходит от "?????", то есть отпечаток или впечатление, а следовательно, "само слово "архетип постулирует нечто запечатлевающее" (Г. Адлер), "как переживание "Бога внутри нас" (Г. Адлер), является результатом более значительных трансформаций в психике, некоторого скачка, именуемого состоянием НЕМРИ, которое значится при рассмотрении мистической культурной традиции как немотивированное мистическое состояние. Немотивируемость мистического разрушает саму мистику, требующую мотивированной мистической практики.

Состояние НЕМРИ-экстатического озарения религиозной духовности -- как компромиссная ситуация, снимающая сенсорную подавленность, открывающая человеку особое восприятие, есть кульминационное разрешение конфликта, возникающего между предсознательно-бессозна-тельным началом психики человека и сознанием, заявившим о своих правах в ходе индивидуального развития человека на стадии пе-рехода от юношеской подчиненности к взрослой самостоятельности (Э.Г. Эриксон), которая требует нового восприятия и познавательных установок в условиях безвыходной ситуации при осознании смерти, в момент возникновения в человеке самосознания. При переходе к самостоятельности, а значит, к сознательности и нравственной автономии, требуется период адаптации, устраняющий противоречие сознательных и бессознательных процессов в человеческой психике, чтобы среди деструктивных тенденций в развитии завоевали свое место конструктивные начала, творческие, а точнее, интуитивно-твор-ческие, бессознательно-творческие, требующие, тем не менее, соз-на-тельных механизмов реализации, требующие предшествующих волевых усилий.

НЕМРИ-экстатическое озарение религиозной духовности -- это, прежде всего, спонтанно возникающее сглаживание такого противоречивого единства, как "фундаментальной дихотомии побуждения и сознания" (Л.М. Лопатин). Здесь озарение, имеющее характеристику НЕМРИ, имеет также крайнюю степень ясности сознания человека в отношении его неценностных сторон, при творческом (креативном) устранении этого неценностного, устранении неадекватных мотивов создавшейся новой ситуации в душевном мире человека. При озарении сознание тесно связано с различными формами неосознаваемых психических процессов. Одной из таких форм неосознанного является надсознательная психическая активность, при которой наблюдается высокий уровень ясности сознания, не поддающийся сознательно-воле-вому контролю со стороны индивида. Надсознание обычно связывают с процессом решения творческих задач, когда "при поиске решения: блокада и озарение" (И.Н.Семенов, С.Ю. Степанов). При этом акцент ставится на озарении, разрушающем блокаду как устаревшее препятствие. НЕМРИ -- состояние сознания при решении задач, связанных со смыслом человеческой жизни, и разрушении старого, редукции излишних проявлений человека. Творчески нивелируется все излишнее в человеке, неуместное в изменившемся внутреннем мире человека, где человек как не совпадает с самим собой (М.М. Бахтин), так и совпадает (т.е. абсолютная мера), обретает самого себя, "как бы достигает желанного нераздельного тож-дества с самим собой" (Д.И. Дубровский), результатом чего является слияние противоречивых тенденций сознания, слияние множественности "Я" (слияние "Я" и "не-Я") и замена колебаний и сомнений уверенностью, при обретении цельности, целостности.

Развитие идеи о НЕМРИ религиозной духовности как человеческом опыте заканчивается в теологической, философской и философско-мистической мысли ХХ века интегрирующими идеями, вбирающими в себя как модернистские, так и постмодернистские направления культуры. Так, если рассматривать творчество с содержательной стороны, как процесс, имеющий содержание, то опыт НЕМРИ является не творчеством как таковым, а сопутствующим комплексом чувств, так как НЕМРИ лишено содержания. Трудно, конечно, разделить процесс творчества и сопутствующие ему явления. Однако отметим, что перед стадией озарения (или вдохновения) существует стадия созревания, у которой наблюдаются характеристики состояния НЕМРИ. Эти характеристики затрагивают и начальные стадии озарения. Одним словом, мы имеем комплекс состояний, сопутствующих творчеству. В условиях модерна сопутствующие моменты могут быть не замечены, стерты в научно-прагматических обобщениях. В условиях же постмодерна все сохраняется в религиозной духовности, а значит, имеет возможность проявления.

Если оставить в стороне подсознательные импульсы и бессознательно-автоматические действия, то можно сказать, что ос-новная часть бодрствования -- это контролируемость, когда сознательным, волевым актом человек снимает препятствия, тормозящие его движение к сознательно поставленным целям, и в сомнениях и колебаниях, постоянно выбирая оптимальный вариант для своих действий, обретает уверенность. Однако есть моменты, когда человек ощущает, что его воля парализована, и он обретает абсолютную уверенность не через колебания и сомнения, сознательные взвешивания и выбор, а непосредственно находясь как бы "во власти какой-то высшей силы" (У. Джеймс). Это один из главных критериев состояния НЕМРИ, который совпадает как с некоторыми мистическими, трансцендентными, трансперсональными, так и с патологическими состояниями, где мы видим как в момент творческого процесса (например, литературное творчество) "у автора наступает известное раздвоение" (М. Арнаудов) и "какая-то неизвестная сила, какое-то принуждение предопределяет развитие темы и водит пером" (Я. Парандовский). И тогда не человек со своей волей, а как бы некая внешняя сила регулирует процесс творчества. Моцарт в своих письмах так указывает на непроизвольность появления мыслей: "Мысли, и самые лучшие, идут потоком. Откуда и как, я не знаю и знать не могу. Понравившиеся мне задерживаю и даже нашептываю" (O. Jahn). Сам процесс вдохновения имеет большое сходство с навязчивыми явлениями (К. Ясперс). Однако это не делает творческий процесс патологией. Указанная характеристика состояния НЕМРИ, совпадающая со всеми вышеперечисленными состояниями, вписывает опыт НЕМРИ во весь естественный процесс психической жизни человека. В такой характеристике мистическое не требует интенциональности со стороны человека. Этим мистическое становится неестественным, привнесенным. Естественные процессы, представленные в структурах знаний, указывают на возможность их присутствия в постнетеистическом мистицизме, а значит, делают возникновение постнетеистического мистицизма исторической закономерностью, а не случайностью, не имеющей предистории.

В целом, в ХХ и ХХI веке, то есть в условиях модерна и постмодерна, религиозная культура в структуру знаний, в которых размещается опыт НЕМРИ, помещает экстаз, возникающий при становлении и самоопределении личности, несущий целостность этой личности и положительные эмоции. Также в структуру знаний входят самоудивление как "отрезвляющий" компонент от неподлинного, и озарение (вдохновение), заполняющее, расширяющее и возвышающее личность. "Отрезвляющее" самоудивление приостанавливает деятельность, экстаз (интаз) присутствует как положительное эмоциональное реагирование, как состояние счастья, как состояние жизни с чувством бессмертия, озарение стимулирует самозаполнение человека. При этом необходимо заметить, что озарение как стадия творческого процесса может не нести чувства бессмертия и не являться самодостаточным состоянием НЕМРИ. Состояние НЕМРИ сопутствует озарению в силу своей лишенности содержания. В этом отношении сразу следует заметить, что только условия постмодерна, которые сберегают и учитывают все, даже сопутствующее различным религиозным направленностям культуры, благоприятны для проявления индивидуально-неповторимых феноменов религиозного опыта.

Возвышенное состояние духа, стремящегося к своей цели, духа, в котором видится абсолютное благо как богатство и изобилие, заполняет человека продуктами озарения при стремлении к своей цели. От того благо целостно и довлеет над самим собой (Плотин). То, что дух -- первое наполнение (Плотин), говорит о состоянии креативности этого духа, о состоянии творческого порыва (озарения, вдохновения), заполняющего человека, вселяющего в него чувство бессмертия. "Единое" неоплатоников, имеющее характеристики опыта НЕМРИ, имеет аналогии в других мистических культурах (в восточном мистицизме "брахман", "дао", "шунья"). Следовательно, оно попадает в структуру знаний этих культур. За опытом НЕМРИ уже закреплены определенные термины (в мистицизме Востока - это нирвана, мокша, дзен, чань, дао, самадхи, сатори, Запада - атараксия, благодать).

Восприятие, например, случаев смерти, меняет в человеке его восприятие, обусловливая особенности процесса познания. Существование как человеческая жизнь плюс осознание смерти формируется вместе с самосознанием при развитии личности, вместе со страхом смерти. Это происходит приблизительно к 14-16 годам жизни человека. Это меняет (обостряет) в человеке восприятие (актуализируя опыт НЕМРИ), снимает сенсорную подавленность (подавленность, навязанную как природой, так и природой человека), ведет к полному раскрытию присутствия его "Я" в жизни. Столкновение с ситуациями, например, раскрывающими временность человеческой жизни (смерть), вызывают такую реакцию, что прежние когнитивные структуры утрачивают свою надежность, не срабатывают в силу новизны ситуации, вызывающей самоудивление, и возникает момент реорганизации, при которой познавательные процессы сменяются экстатическими (интазными) озарениями, именуемыми опытом НЕМРИ. Опыт НЕМРИ на время снимает сенсорную подавленность, от чего расширяется пропускная способность для восприятия сигналов, что снижает поток внутренних желаний. Этот механизм невозможно подхлестывать мистической практикой, так как он зависит от новизны вне и во внутреннем мире человека, а не от спланированного мистическим культом.

При состоянии НЕМРИ мы наблюдаем в человеке избирательное упрощение, нивелирование, редукцию потребностей, побуждений, желаний, целеполагания. В этом креативном отношении человек делает самого себя. Снижение потребностей, побуждений и желаний говорит о процессе самозаполнения человеком самого себя и указывает на то, что данный феномен присущ креативной природе человека, креативности человека в отношении самого себя, и находится в ряду креативного отношения к внешнему миру, к другому человеку (как творческое упразднение себя бдительностью для сотворчества). При этом опыт НЕМРИ -- это получение нового особого восприятия, которое изменяет познание человека, привнося в процесс познания особенности, формирующие саму личность. Это также переживание истинных для человека как личности состояний, состояний идеальных и непротиворечивых, когда отбрасывается все несущественное, незначимое. Здесь сомнение и уверенность как эмоции познавательного процесса сменяют друг друга естественно (А. Уотс).

В заключение отметим, что структура знаний, в пределы которой вписывается опыт НЕМРИ религиозной духовности как естественное явление, определена. Составляющие этой структуры формируются при определении следующих явлений: 1. Экстаз (интаз) как высшая степень положительного эмоционального реагирования, когда человек испытывает состояние счастья как явления переживания невозможности смерти, или НЕМРИ; 2. Самоудивление (самоизумление) как прекращение активности человека, то есть то, что делает его испытывающим бессмертие, если рассматривать активность как следствие самонедостаточности (то есть деятельность от потребностей); 3. Озарение (вдохновение) как креативный момент, поставляющий новизну для процесса самоудивления, процесса самозаполнения личности. Используя эту структуру, можно определить, что расширенность и наполненность новизной в восприятии у человека влияют на процесс познания.

Возникновение такого сложного комплекса чувственной сферы как состояние НЕМРИ религиозной духовности, характеристики которого дает теология, связываются с компенсаторными изменениями при становлении личности. Наступает период в жизни человека (переход к зрелости), когда инстинктивность и рефлексивность не действуют гармонично, а между сознательным и бессознательным отсутствует равновесие, что не указывает на что-либо надприродное в данных процессах. И лишь с годами, через прохождение определенных стадий, сопровождающихся состояниями НЕМРИ, человек может достичь в какой-то степени равновесия и гармонии, через трансформации собственных душевных состояний. Подобные процессы раскрываются при символических описаниях в религии и мистицизме. Исследователи теологии и мистицизма указывают на творческие периоды и озарения по достижению определенного возраста (Э. Руссель "Духовное совершенствование в современном даосизме"), стремятся определить место исследуемого феномена среди других явлений, раскрывая естественность процесса, а значит, отсутствия надприродных сил. Уравновешенное состояние психики может возникнуть как следствие ряда различных состояний в процессе перемен: от состояния конфликтности с самим собой до состояний ясного сознания, озарения и просветления, до творческого начала в человеке (Э. Эриксон "Идентичность: юность и кризис"), до обретения себя через особое восприятие, когда отсутствует сенсорная подавленность, что влияет на познание мира человеком. Этот момент носит активный характер и, в условиях модерна, конституирован в таких понятиях, как "отрезвление", "спонтанная кристаллизация и обогащение души", а также творческий порыв, вдохновение (А. Маслоу), озарение (А.Уотс), которые сопровождаются состоянием НЕМРИ.]

...

Состояние НЕМРИ (или АМРИ) и практика. Характеристики феномена НЕМРИ наблюдаются в любом религиозном опыте, при любых видах религиозно-мистической практики. Возникает проблема: насколько этот феномен может обнаруживаться в условиях модерна, и насколько в условиях постмодерна при секуляризации.

Особое место в философском мистицизме, описывающем характеристики опыта НЕМРИ, занимает проблема практики, так как это есть отправная точка отделения нетеистического мистицизма от постнетеистического и возникновения новых форм современного мистицизма. Развитие взгляда на практику требует философского экскурса по обсуждению такой характеристики опыта НЕМРИ как отсутствие нужды. Это связано с тем, что постнетеистический мистицизм провозглашает отсутствие нужды в мистической практике.

Отсутствие нужды -- это характеристика опыта НЕМРИ как самодостаточности, которая в античности понимается качеством человека. Человек, обладающий таким качеством, не нуждается, в том смысле, что не соблазняется и не ищет ничего вовне (Плотин). Здесь НЕМРИ как самодостаточное первоначало в человеке не нуждается ни в мысли, ни в духе (Плотин), т. е. не нуждается в методах мыслительных процедур. Здесь мы видим также отсутствие всякого поиска способов удовлетворения нужды.

Отсутствие нужды как характеристика опыта НЕМРИ как самодостаточности остается и в средневековом мистицизме (М. Элиаде). Она переходит и в Новое и Новейшее время, когда тот, кто сам себя порождает, является ненуждающимся. Здесь опыт НЕМРИ есть стремление порождать самого себя, то, что испытывает вечно единое. Такое стремление не есть само единое. Оно хочет порождать Бога, то есть непостижимое единство; однако тем самым в нем самом еще нет единства (Ф.В.И. Шеллинг), то есть в таком стремлении нет самостоятельности (Ф.В.И. Шеллинг). Если есть желание порождать опыт НЕМРИ и от этого все практические усилия, то это от собственной самонедостаточности, как говорил Ф.В.И. Шеллинг, "в нем самом еще нет единства" (Ф.В.И. Шеллинг). У мистиков мир Богов, под которым можно понимать опыт НЕМРИ, возникает непроизвольно (Ф.В.И. Шеллинг). Следовательно, произвольные усилия специального характера дают ограниченные состояния. Но этот мир Богов возникает и с необходимостью (Ф.В.И. Шеллинг), он возникает, хоть и не будет никакой практики. Но практика жизни есть всегда. Значит, имеется в виду не специальная практика.

Наконец, переведем экскурс обсуждения характеристики "отсутствия нужды" в ХХ век. Непроизвольность как способ появления опыта НЕМРИ как самодостаточности связывается с характеристикой исследуемого феномена "отсутствия нужды" и в мистицизме ХХ века, когда влияния у человека приходят к концу (J. Кrishnamurti). Поэтому и не соблазняешься. И здесь не надо специально прекращать соблазн, применяя метод. Влияния приходят к концу, когда есть насыщенность образами и уже есть необходимость отторгать. На раскрытие непроизвольности опыта НЕМРИ направлен постнетеистический мистицизм ХХ века, представляющий состояние НЕМРИ силой. Утверждается, что это не та сила, которая порождена усилиями воли, а это мощь, не имеющая причины (J. Кrishnamurti). Опыт НЕМРИ не зависит от волевых усилий и не появляется по желанию (J. Кrishnamurti), не имеет методов как причины.

Возвращаясь к античности, отметим, что в кинизме переживая состояние НЕМРИ самодостаточен свободный и независимый философ. И то, что субстанциональное независимое бытие человеческого духа самодостаточно и переживается как бессмертие, понимается как у философов древней Греции, так и в ХХ веке (Х. Ортега-и-Гассет). Однако решение вопроса: насколько независим этот самодостаточный дух человека переживающего бессмертие, -- связано с тем, насколько зависим этот дух от тех или иных стимулов. Если мы имеем в наличии прямую зависимость актуализации тех или иных состояний человека от конкретных стимулов, то мы не можем назвать эти полученные состояния как переживания невозможности смерти. Особено это понимается при рассмотрении наркотической зависимости. Полученные таким путем состояния нельзя назвать состояниями НЕМРИ, если они даже связаны с эйфорией, положительными эмоциями, хорошим настроением, исчезновением боли. Здесь мы имеем в наличии ярко выраженную зависимость. В традиции же понимания НЕМРИ как самодостаточности, еще с античности, лежит связь с независимостью. Состояния мистика зависят от мистической практики как психостимулятора тех или иных мистических состояний. Следовательно, мистические состояния тоже нельзя в полной мере назвать состояниями сходными с состоянием НЕМРИ. Устранение боли наркотиками и устранение чувствительности мистической психотехникой не является получением состояний НЕМРИ. Если НЕМРИ понимать как безчувственность, то в таком случае быть независимым, выйти за пределы зависимости не означает стать обладающим чувством невозможности смерти как самодостаточностью (Д. Кришнамурти), так как приходится постоянно прикладывать усилия, чтобы поддерживать искусственно созданное состояние. То есть приходится спасаться бегством в каком-либо направлении (Д. Кришнамурти), создав себе искусственно состояние бесчувственности, бегством от возвращающейся чувствительности как естественного состояния человека. В мистицизме ХХ века возникает проблема зависимости мистика от мистической практики, а также возникает необходимость оценки насколько естественны те состояния, которые получает мистик, прикладывая определенные усилия, насколько естественны эти состояния, а значит, насколько они сходны с состоянием НЕМРИ. В постнетеистическом мистицизме ХХ века указывается на необязательность мистической практики для получения высших состояний сознания. Этим постнетеистический мистицизм разрушает сам принцип, на котором основывается мистицизм (принцип практики). Отрицая какую-либо специальную мистическую практику для получения состояний сходных с состоянием НЕМРИ, как совокупного проявления таких характеристик как лишенность содержания и покой, целостность и блаженство, озарение, постнетеистический мистицизм указывает на естественно-спонтанное начало, составляющее основу исследуемого феномена. Для обретения состояния НЕМРИ человеческого сознания специальной мистической процедуры, типа медитации, недостаточно. Возникает необходимость уклада жизни, образа жизни (Ф. Капра), который не обязательно вбирает в себя мистический ритуализм. Состояние НЕМРИ суть сочетание характеристик эмоционально-чувственной сферы, что допустимо (Е.П. Ильин) при образовании неповторимого в индивидуальном чувствовании человека как при норме, так и при патологии. НЕМРИ вбирает в себя лишенность содержания и покой, целостность и блаженство, озарение. Только целостный уклад жизни способен продуцировать такое сложное чувствование, а не специальная методика мистической практики.

Существуют различные методы для получения религиозного, мистического опыта, опыта трансцендентных, трансперсональных состояний. В силу эмпирически видимого сходства переживания НЕМРИ с вышеперечисленными состояниями, оно тоже должно, на первый взгляд, иметь способ (метод), посредством которого обретается. Так ли это? Для выяснения этой проблемы разберем вначале религиозно-мистический опыт классического философского мистицизма ХХ века.

Методы, применяемые в религиозно-мистическом опыте, очень разнообразны. И. А. Ильин выделяет методы, несущие в себе как обязательный фактор предмет религиозного поклонения, а также методы, которые по существу своему стоят вне какого-либо предмета, в том числе и предмета для поклонения. Такой метод выглядит как психологический прием, психотехника, и он индифферентен к содержанию и предметности, что дает возможность применения подобного метода в различных религиях, идеологически имеющих зачастую большое различие между собой. Бессодержательность -- признак опыта НЕМРИ самодостаточного характера (К. Ясперс) как элемента тех состояний, которые связаны с вышеуказаным методом. И. А. Ильин отмечает, что "мы знаем религию, которая учит только методу и хранит полное догматическое молчание о религиозном предмете: ибо весь "метод" ее состоит в очистительном уходе от неистинных предметов, содержаний и состояний (Будда); а то, что испытает и узрит очистившаяся душа, она испытает и узрит сама" (И.А. Ильин). Отсутствие бессодержательности и предметности в методе снижает значимость социально обусловленного как религиозно-ритуального, что сказывается на особенностях и в результирующих состояниях сознания, и что указывает на присутствие естественного начала состояния НЕМРИ. Однако сам метод (его наличие), искусственное его применение не дает основания говорить о состоянии НЕМРИ. Хотя данное положение нельзя относить ко всем методам, лишенным предметности. Даже метод, указанный в работе И. А. Ильина как беспредметный метод, вплетенный в образ жизни человека в непосредственном жизнепроявлении, вне культовости и специальной заданности (как повторяемое упражнение) дает возможность понимать его как естественное состояние, могущее иметь характеристики НЕМРИ.

И. А. Ильин -- приверженец определенных цивилизованных методов вызывания религиозно-мистического состояния. Для него положительное влияние на человека оказывают правила аскезы, катарсис, богомыслие, молитва. Однако догадки, основанные на эмпирическом материале о существовании опыта НЕМРИ, не требующего никаких религиозно-мистических способов и методов для своего проявления, присутствуют в его работе "Аксиомы религиозного опыта". Хотя он выступает против тех людей, которые утверждают, что "религиозность вообще не "строится" человеком, а нисходит к нему с небес: она есть пассивно принимаемый "дар свыше" (И.А. Ильин).

С религиозно-мистическими культурными установками классицизма, выбирая цивилизованные методы для обретения состояний, сопутствующих религиозному опыту, И. А. Ильин обращается и к примерам непроизвольного (несущего характеристики опыта НЕМРИ) проявления высших состояний сознания у человека. Непроизвольность свойственна талантливым и гениальным людям. "У истинно гениальных людей духовное око созерцает священную глубину бытия непроизвольно" (И.А. Ильин). Однако способность к непроизвольному проявлению высших состояний сознания потенциально заложена в каждом человеке. При этом в состоянии НЕМРИ, невзирая на то, что человек уходит в себя (исчезает контур внешнего мира), мысли появляются чисто спонтанно из бессознательного, но тут же нивелируются, не фиксируясь, не задерживаясь как в процессе рефлексии, а исчезают под бдительным взором переживающего. Здесь необходимо отметить высокую степень бдительности.

И. А. Ильин полагает, что "большинство людей почти неспособно к отрешенному нечувственному созерцанию, которое дается лишь избранным натурам и требует долгого упражнения и особой душевно-духовной дифференциации; большинство людей нуждается в чувственном воображении и изображении для того, чтобы хотя через него узреть нечувственное" (И.А. Ильин). Одним словом, большинство людей не способно к переживанию состояния НЕМРИ как состояния чистой спонтанности, и нуждается в провоцирующем агенте. Религия и религиозный опыт являются этим провоцирующим агентом. Конечно же склонность и способность переживать подобные состояния у разных людей различная. Но нельзя говорить о крайностях, так как исследуемые состояния содержат естественные компоненты, составляющие психику человека (например, удивление, самоудивление).

И. А. Ильин не считает возможным исключить атрибутику и догматику из религиозного опыта. Хотя некоторые религии лишены догматики. Например, указывает он, "религиозность Индии прямо уклонялась от догматики. О догматах Пали-Буддизма трудно даже и говорить" (И.А. Ильин). Лишенность догматики переводит классицизм мистики (теистический мистицизм) в неклассицизм (нетеистический мистицизм), переводит проблемы, связанные с надприродным (классицизм), в проблемы человека (модернизм неклассицизма), в проблемы противоречия его души. В связи с этим в осмыслении мистики с установкой на монизм и метафизическую целостность мистической культурной традиции в целом, можно выдвинуть основания, где при состоянии НЕМРИ (когда во внутреннем мире человека, в душевном единстве на время разрешаются все проблемы, связанные с внутренним борением с самим собой) уместно говорить о данных явлениях души как об источнике происхождения религиозного мистицизма вообще. При этом исходной формой религиозного мистицизма служит путь, подобный пути джнани в индуизме, путь, который можно рассматривать как одну из первоначальных форм мистической традиции, не требующей каких-то особых специальных методик и практических приемов для реализации исконной высшей реальности у адепта, а значит, не требующей и догматики. То есть высший опыт приходит сам (В. С. Семенцов). Состояние НЕМРИ, которое сопровождает мистический опыт, появляется естественно, без искусственных предварительных стимулов. Тогда в человеке возникают процессы редукции, и все мелочное нивелируется до такой степени, что человек замирает в неподвижности, не возобновив процессы к самозаполнению новым значимым содержанием. Отметим, что исследуемое состояние является нерасщепленным состоянием, аннулирующим социально-ролевые функции личности, снимающим всякие маски с человека в силу тенденции к потребности быть самим собой. Устанавливая историко-философские параллели, обратимся к античности. Еще со времен античности НЕМРИ как самодостаточность требовала от человека не стараться казаться (Телет). Снятие всякой расщепленности, а также раздвоенности происходит через редукцию и элиминацию противостояния "Я" и "не-Я" человека. Но снятие с человека масок может происходить как естествено-спонтанно при сосотянии НЕМРИ, так и иметь технические приемы, передаваемые в религиозной культуре тех или иных народов. В связи с этим, проводя историко-философские параллели западного и восточного мистицизма, обратимся к буддизму. Так "в буддистских эзотерических учениях, приобщение к которым предполагает обязательное изменение адептом своего "Я", предписывается принятие любой "маски", которая навязывается данным коллективом. Это знаменует, несомненно, отказ от "маски" по существу, неприятие ее в самом высшем смысле слова. Именно произвольная "маска", а не отсутствие "маски" является для буддиста истинным от нее отказом" (Б. А. Успенский). Философский мистицизм ХХ века породил форму постнетеистического мистицизма. При такой форме любые манипуляции в мистицизме указывают на неестественность обретения ожидаемых состояний человека и понимаются как классицизм мистицизма (теистический мистицизм) или модерн (нетеистический мистицизм). Манипуляции, смещая состояния сознания в ту или иную сторону, могут иметь и терапевтический эффект.

Альтернатива неклассического и постнеклассического мистицизма лежит в проблеме получения мистиком определенных состояний. Получаемые состояния (состояния мистического озарения, вдохновения), имея психотерапевтический эффект, могут быть использованы в лечебных целях. В связи с этим предполагается психотехника. Участилась практика воссоздания состояний экстатического озарения искусственным путем, через стимуляцию психики. И если состояние НЕМРИ возникает без видимых причин и носит естественный характер, то многие сходные с ним состояния требуют искусственно организованной практики. При этом у человека возникает зависимость от этой психотехнической практики по аналогии с ЛСД-терапией (С. Гроф). Вызывает сомнение полезность и целесообразность такой терапии, как и самих состояний, переживаемых при этом человеком. Во второй половине ХХ века возникает постнетеистический мистицизм периода постмодернизма, утверждающий, что всякое действие человека по обретению состояния душевного равновесия и спокойствия искусственными методами (психотехника, успокаивающие вещества) имеет эффект противодействия, усугубляющего ситуацию. Нетеистический мистицизм (даосизм, брахманизм, дзен-буддизм), не отказываясь от практичности, начинает искать более естественные методы обретения душевного спокойствия. В ряду естественных методов И. А. Ильин особое место в религиозном опыте отводит "трезвению" (И.А. Ильин), замечая, что "трезвение указует, конечно, на "трезвость", т.е. на свободу от псевдорелигиозного дурмана" (И.А. Ильин). Если трезвение как образ жизни еще можно вписать в представления о состоянии НЕМРИ, то ряд искусственно практикуемых методов нет.

В условиях модерна и постмодерна религиозный мистицизм ХХ века находится в альтернативе классического и постнеклассического. Многие научные и философские концепции занимают положение между классицизмом и постнеклассицизмом, что можно именовать как неклассицизм, или модерн, в мистике. Обратимся к индивидуации К. Юнга. Отличительной чертой индивидуации, включающей и переживание невозможности смерти, то есть состояния НЕМРИ, является то, что К. Юнг обращается к практике достижения подобных состояний и придает значение искусственным методам обретения этих состояний, что для понимания переживания НЕМРИ неприемлемо, так как НЕМРИ -- исключительно непреднамеренно спонтанный, присущий природе человека процесс компенсации чувства неполноценности-недостаточности, а, значит, залогом возникновения глубоких состояний НЕМРИ может являться ожидание, трезвость и бдительность обычного состояния бодрствования и напряжения сознания, вызывающего противоположные состояния -- состояния вне напряжения. И это обычное состояние трудно назвать искусственным методом обретения особых состояний сознания, так как оно вплетено в реалии жизни. К. Юнг же отмечает отделенность, а, значит, и индивидуацию в какой-то степени, как следствие религиозно-мистических практик. Он указывает на то, что "достижение подобного состояния отделенности -- цель восточных практик, а также всех церковных учений" (К.Г. Юнг). Но начиная с 60-х годов ХХ столетия в мистической культуре появляется традиция, полностью лишающая мистицизм возможности рекомендовать те или иные процедуры по обретению высших состояний сознания, что можно отметить у нерелигиозного спиритуализма (Ж. Бросс). Появившийся в ХХ веке постнеклассический (постнетеистический) мистицизм показывает, что феномены, подобные опыту НЕМРИ, противятся воздействию человека по их стимуляции и преобразованию и в силу случайного воздействия многих факторов не определимы для применения на практике, утверждая тем самым связь с экологическими сложностями, касаясь проблем экологии души. Хотя нельзя говорить об абсолютной спонтанности и безыскусственности и у Д. Кришнамурти как представителя постнетеистического мистицизма. Он советует постоянно направлять своё внимание к "тому, что есть", т.е. к настоящему, а не к прошедшим переживаниям или будущему. А это уже метод, искусственно применяемый, формирующий психику человека. И он ведёт к некоему "присутствию", которое у Д. Кришнамурти конкретно не описывается. Но название его есть. И самое неопределённое: указательное местоимение "ЭТО". "ЭТО" -- это состояние абсолютно в настоящем, без малейших следов из прошлого, из прошлых воспоминаний. То есть абсолютное отсутствие воспоминаний. Также отсутствует какая-либо мысль о будущем, программируемость. Вернее, отсутствует вообще какая-либо мысль; присутствует так называемое пустое сознание, сознание пустоты. Проводя историко-философские параллели, вернемся в историю, к средним векам, и сравним средневековый мистицизм с современным. Так, у М. Экхарта "это" названо "вечное теперь". И "это" настолько "теперь", что нет ни единой мысли даже теперь, в настоящем. То есть подобные тенденции можно отнести не только к ХХ веку. Все культурные направления (классические, неклассические, постнеклассические) в мистицизме живут вместе и лишь в определенную историческую эпоху дают о себе знать, развивая определенные тенденции, точнее, расцветая в определенное время, при определенной социальной атмосфере.

Мистицизм постнетеистической формы в конце ХХ века вбирает в себя выяснение проблем психологии и философии в отношении практических вопросов обретения человеком определенных состояний сознания. В отношении состояния, конкретно переживаемого Д. Кришнамурти, был введён термин "постоянный экстаз" (R. Landau), особенности которого раскрыл сам философ-мистик, указывая на то, что "...большинство из нас никогда не находится в состоянии бытия; мы "были" или "надеемся быть"..." (Д. Кришнамурти). Но имеется активное настоящее, включающее в себя "то, что было, что будет или то, что есть без разделения" (Д. Кришнамурти). Такая абсолютная нераздельность не может присутствовать в человеке постоянно. Следовательно, и термин "постоянный экстаз" является довольно условным. Человек испытывает различные состояния своего сознания. И это естественно. Неестественно, если человек постоянно находится в одном состоянии. Неестественно, если человек не имеет опыта всего спектра состояний, естественно присущих человеку. Состояние НЕМРИ как противоположное состояние грезам, где присутствуют воспоминания (прошлое) и мечты (будущее), имеет свою реальную природу в человеке, как реакция на безвыходность ситуации экстремального характера перед лицом неотвратимой смерти при осознании ошибки ожидания: какие бы мечты с благоприятным исходом ни были, все же ошибка ожидания присутствует. Состояние НЕМРИ -- это компенсация недостающего за счет избыточного, спонтанность от упорства по преодолению безвыходности, пока не произошло самоудивление, не осозналась ошибка ожидания (К.Э. Изард) в отношении себя по поводу неадекватности усилий. Этот процесс происходит на фоне экстатического состояния счастья и радости, обостряющих восприимчивость (К.Э. Изард), и понимается как состояние НЕМРИ. Такие изменения не предполагают каких-либо искусственных процедур, так как все происходит в человеческой жизни как естественный процесс. Назвать данное состояние экстазом ("постоянным экстазом") было бы так же заблуждением, так как экстаз предполагает в известной мере энтузиазм при отождествлении себя с той или иной идеей или верой. На это указывает и Д. Кришнамурти. Но состоянию НЕМРИ не требуется энтузиастическое отождествление -- оно естественно, приходит спонтанно (самопроизвольно) и лишено содержания. Оно может возникнуть даже тогда, когда человек совсем не занимается мистицизмом или какой-нибудь психотехникой. А причины могут быть скрыты в глубинах человеческой жизни и довольно сильно отделены от момента проявления исследуемого явления. Для примера можно привести высказывание Кен Уилбера из работы "Никаких границ", о том, что обретение человеком состояния НЕМРИ "может произойти внезапно, когда угодно и где угодно, без всякого предупреждения и какой-либо видимой причины" (К. Уилбер). Если нет причины, то неизвестно, что появляется, что переживается. То состояние, о котором говорит Д. Кришнамурти, не имеет причин, а точнее, не имеет видимых, явных, непосредственных причин. На это указывает и сам Д. Кришнамурти. Обсуждая вопрос о религии, он выставляет данный предмет как искусственный метод, как наркотик (R. Landau), а организованные религии называет "опиумом для погруженных в горе" (J. Кrishnamurti). Следовательно, любые искусственные методы, дающие изменённое состояние сознания, у Д. Кришнамурти представлены как формы "бегства от того, что есть" (Д. Кришнамурти). О спонтанности и непреднамеренности состояний философа-мистика мы читаем в его произведениях. Причём без всякой искусственности и преднамеренности эта реальность должна быть "самостоятельно открыта каждому (к этой идее многих мистиков Кришнамурти постоянно возвращается)" (Г. Померанц).

Говоря об условиях, при которых открывается "...это состояние покоя, в котором есть реальность" (J. Кrishnamurti), Д. Кришнамурти, заостряя внимание на том, что "это творческое состояние может наступить только, когда есть самосознание и свобода" (J. Кrishnamurti), указывает на то, что "тишина приходит, лишь когда дух познаёт свои пути, пути самости" (J. Кrishnamurti), хотя и самость, и вообще реальность "Я" отвергается. По этому поводу Г. Померанц указывает на то, что "реальное "понимается" в акте "не-мысли" как совершенно невыразимое, состояние не-Я (Г. Померанц). Об отсутствии "Я" вряд ли можно говорить. Скорей всего, это больше похоже на сатори, когда состояние человека предстаёт "совсем как обычный ежедневный опыт, только на два вершка над землёй" (А. Уотс). То есть речь идет не об отсутствии "Я", а об особом состоянии "Я". Речь идет об обновлении человека, обозначаемом в мистицизме как "второе рождение", когда человек переосмысливает свою жизнь. Это естественные процессы в человеке, компонентом которых является самоудивление, очищающее человека от устаревшего в нем, рождающее человека заново. И это не предполагает какой-либо мистической практики, так как регулируется новизной в душевном мире человека по поводу предельных и безвыходных состояний бытия духа (например, смерть). В понимании состояний, где отсутствует или присутствует "Я", много субъективного; много привнесенного теми или иными культурными влияниями. Объективности больше при фиксации непосредственно активности или пассивности человека при данном состоянии. В философском мистицизме, необходимо отметить, проводится градация состояний человека по высшей активности. И если нирвана -- это отрешенность, затихание, прекращение всякой активности, то сатори связано с пробуждением, переживанием " высшего мига", "достигнутого (в крайних вариантах дзэн) без внешней отрешённости, в самой чаще жизни" (Г. Померанц). Вопрос мистицизма -- это пути достижения тех или иных состояний. У Д. Кришнамурти это не просто достигнутое состояние, когда "мысль полностью отсутствует; зато есть бытие" (Г. Померанц). Причём "Такое состояние бытия не может быть предметом мысли, медитации; это не что-то, чего нужно достичь" (Г. Померанц). При этом "испытывающий должен перестать испытывать. Только тогда наступает бытие. В безмолвии..." (Г. Померанц). У Д. Кришнамурти это состояние приходит само собой. В дзэн обычно для этого необходимо приложить усилия (А. Уотс). То есть различная культурная направленность в мистицизме стоит рядом во временных интервалах истории, и состояния сходные с НЕМРИ, мы находим там, где есть очищающая сила самоудивления, лишающая человека содержания, неуместного в новой ситуации душевной жизни. Подобное является естественным процессом очищения, не требующим мистической практики.

Нельзя сказать, что лишь единицы, такие, например, как Д. Кришнамурти, являются зачинателями какого-то направления в мистицизме (постнетеизма), где искомое и желаемое состояние к человеку приходит само по себе, без предварительной практики. Помимо Д. Кришнамурти, возникают школы и направления "мистицизма без догматов, без авторитетов, без явных философских предпосылок. Школа отрешённости, достигаемой без ухода в пустыню, без йоги и других приёмов. Школа присутствия в жизни, но незахваченности решением практических задач, способных вызвать "отождествление" личности с общественным идеалом, учреждением, делом, вызвать отчуждение от собственной глубины" (Г. Померанц).

Постнетеистический мистицизм как форма мистицизма в условиях модерна и постмодерна обретает определенную идейную окраску. Отсутствие практики -- это присутствие естественности обретения опыта НЕМРИ в процессе жизни (культ определенного состояния человека, обозначенного как НЕМРИ), в процессе взросления и формирования личности. Д. Кришнамурти, указывая на крайнее положение состояния НЕМРИ в отношении отсутствия потребностей как на факт взросления личности, отмечает, что "свобода от потребностей... является зрелостью" (J. Кrishnamurti). В то же время трансцендентные и мистические состояния имеют свои особенности в переживании, только им присущие, так как их возникновение провоцируется или резкими изменениями в окружающей действительности, или религиозно-мистической практикой соответственно.

Если при НЕМРИ "без какого-либо желания и устремления, без какого-либо усилия мозга пришло безмолвие" (J. Кrishnamurti), то мистические состояния требуют этого желания и устремления. Более того, мистические состояния предполагают предварительную практику в виде постов или медитации, и, соответственно, определенный результат данной практики, получение предполагаемого состояния. Состояние НЕМРИ в своем естественном проявлении не требует этого, так как "... оно появляется без приглашения" (J. Кrishnamurti). Медитация и предварительные усилия мистика, в силу своей искусственности и оторванности от реалий жизни, дают такие измененные состояния сознания, которые кажутся неглубокими, далекими от высшего блаженства, высшего состояния. Зачастую эти состояния кажутся даже суррогатом подлинных состояний, не высшим состоянием. В частности, о практике медитации Д. Кришнамурти говорит: "... медитация казалась чем-то мелким, все мысли умерли, все чувства прекратились, мозг находился в состоянии абсолютного покоя" (J. Кrishnamurti). Более того, он подчеркивает, что состояние НЕМРИ "... должно появляться без стремления его обрести" (J. Кrishnamurti), а "тишина, которой хотят достичь, перестает быть озарением" (J. Кrishnamurti), "всякая вызванная усилием тишина есть застой" (J. Кrishnamurti). Любые смещения функций мозга, их стимуляция или успокоение, провоцируемые искусственным образом, не дают реального состояния НЕМРИ, а оборачивается противоположностями. Могут вызываться лишь похожие состояния. Д. Кришнамурти пишет в своих "Записных книжках": "Эта необъятность пребывала, и то, что началось, как медитация, кончилось. Реальность пришла не от медитации, ничто не может заставить ее проявиться... но требовалась большая сенситивность и бдительность мозга, который полностью затих, добровольно и легко прекратив болтовню..." (J. Кrishnamurti). Здесь мы видим намеки на необходимость нагрузки на сознание, на проявление активности сознательности через сенситивность и бдительность при обычном бодрствовании, а не занятие какими-либо искусственными методами типа медитаций. Хотя у Д. Кришнамурти в "Записных книжках" намечаются некоторые рекомендательные замечания, стимулирующие возникновение состояния НЕМРИ. Дальше этих общих рекомендательных замечаний дело не продвигается, что свойственно условиям постмодерна, порождающим неомистицизм. Например, он указывает, что "сознание во всей своей целостности должно прийти в состояние покоя, и только тогда то, что не имеет ни начала, ни конца, может обрести бытие" (J. Кrishnamurti). То есть "...вся деятельность мозга должна прекратиться" (J. Кrishnamurti), "это движение возникает, когда мозг спокоен и активен..." (J. Кrishnamurti), "только когда ум в состоянии покоя, не спит, не является вялым, но сенситивен и бдителен, может прийти то, "другое". Оно появилось в это утро совершенно неожиданно" (J. Кrishnamurti). Неожиданность и беспричинность возникновения состояния НЕМРИ и, в то же время, предварительный образ жизни, провоцирующий возникновение данного состояния, сбивает с толку своей непоследовательностью. Необходимо отметить, что в "Записных книжках" у Д. Кришнамурти намечается серия рекомендаций психологического характера, которые указывают на пути, провоцирующие возникновение состояния НЕМРИ. Но эти психологические рекомендации не несут в себе какой-либо конкретно-действенной практики, а то, что "основой медитации является пассивное осознание" (J. Кrishnamurti), напоминает больше естественную жизнь человеческой психики, когда в повседневной своей деятельности человек зачастую может "бдительно осознавать каждое ощущение, чувство, мысль по мере их возникновения" (J. Кrishnamurti). Однако у Д. Кришнамурти есть и более радикальные рекомендации. Например, "... если вы не смотрите по сторонам и не создаете проблем, тогда оно придет" (J. Кrishnamurti), "должен иметься самокритичный подход с известным оттенком юмора" (J. Кrishnamurti), "... быть бдительно самокритичным, осознавать ..." (J. Кrishnamurti). Но НЕМРИ "можно ощутить в состоянии полного осознания" (J. Кrishnamurti), что делает процесс естественным, возвращает человека к обычной жизни, а не к специальным методикам, ввергающим в измененные состояния искусственно, методикам типа постов, молитв, повторения мантр, медитаций, наркотических средств. Следовательно, состояние НЕМРИ обособливается от всех иных состояний не только как характеристика личности при обычном бодрствовании, но и как состояние измененного сознания (обособливается от таких состояний, как мистические, трансцендентные, трансцендентальные, трансперсональные, кроме некоторых эстетических переживаний, которые могут ворваться в душу человека непреднамеренно, когда речь идет о немотивированном эстетическом, о чем говорит А. Маслоу). Следовательно, и исследование состояния НЕМРИ требует своих особых методологических подходов, подходов как способов различения состояний человека. Ведь состояние НЕМРИ -- это не мистическое, но оно присутствует как составляющее в мистическом опыте.

Любые практические рекомендации для получения тех или иных измененных состояний сознания исходят обычно из основного содержания какой-либо традиции (особенно это касается мистицизма), что можно рассматривать как утверждение единственной и непогрешимой истины, чем занимается данная традиция. Это касается даже нетрадиционных направлений, где нет четко обозначенных практических рекомендаций, а также, в какой-то мере, и состояния НЕМРИ, возникающего спонтанно, случайно, неожиданно -- его нельзя никак приблизить, вызвать, никаких специальных методов для этого не существует. На этом настаивает не только постнетеистический мистицизм, но и постмодернистская философия, где "суверенности" нельзя достичь сознательно (Ж. Батай), что указывает на общие тенденции в культуре ХХ века. Однако Д. Кришнамурти, в работах которого прослеживается в основном постнетеизм мистики, указывает на некоторые приемы, способствующие появлению состояния НЕМРИ. Он пишет в своих "Записных книжках" так: "...1. Нужно быть совершенно "равнодушным" к появлению и уходу этого; 2. Не должно быть желания продолжить испытанное или отложить его в склады памяти; 3. Необходима некоторая физическая сенситивность, равнодушное отношение к комфорту; 4. Должен иметься самокритический подход с известным оттенком юмора. Но даже при наличии всего этого оно придет как счастливый случай" (J. Кrishnamurti). Заметим, что сам образ жизни, способствующий получению тех или иных состояний у человека, наталкивает на возникновение тех или иных традиций-рекомендаций. Спартанский образ жизни, суровые условия, боль могут вызвать в теле, в нервной системе сдвиги к противоположному, к появлению состояния, сходного с состоянием НЕМРИ. Это знал мистицизм, внедряя в свою практику определенные правила жизни. В частности, Д. Кришнамурти в "Записных книжках" указывает: "Слишком обильная еда и все формы потакания своим желаниям ведут к притуплению тела и делают мозг неглубоким" (J. Кrishnamurti). И далее отметим: "Это состояние появляется, когда мозг не ищет его ..." (J. Кrishnamurti). Подобные заявления выглядят уже доктринально. Однако это состояние является целью практических усилий мистиков. Но вот новое положение, говорящее о том, что ничто не может вызвать появление данного состояния, сводит на нет все практические усилия. Несмотря на то, что состояние НЕМРИ приходит к человеку случайно, внезапно и без предупреждения, мистицизм всегда пытался давать какие-то конкретные, практические рекомендации, чтобы приблизить это состояние НЕМРИ, содержащееся в мистическом опыте. Но в "Записных книжках" Д. Кришнамурти мы можем наблюдать, как срастаются мировоззренческие позиции с конкретными практическими рекомендациями (J. Кrishnamurti).

Трансцендентность состояния НЕМРИ понимается в смысле "сверхъестественности" и "потусторонности", выходящих за пределы того, что можно постичь при помощи естественных познавательных способностей, сверхопытного, внеопытного, вышедшего за пределы повседневного обыденного опыта обычного бодрствования человека. Имманентность исследуемого состояния в том, что данное явление пребывает в самом себе, не переходя в нечто чуждое, не трансцендируя. Однако состояние НЕМРИ по своей сущности не имманентно в отношении того, что оно бессодержательно, вне "Я", когда, как указывает Д. Кришнамурти, "мозг... был совершенно пуст" (J. Кrishnamurti), "...все мысли и эмоции исчезли, и видение шло из пустоты" (J. Кrishnamurti), что говорит об отсутствии когнитивного элемента рассматриваемого состояния, о разрушенности устаревших когнитивных установок. Описания указывают на естественность явлений и наличие удивления (самоудивления), резко изменяющего стимуляцию. Аналогию в отношении процессов, происходящих при состоянии НЕМРИ, можно проводить и в связи с перцепцией. Это "чистое" мистическое состояние с внетрадиционным "объективным содержанием" (Ю.А. Кимелев). Однако любые аналогии сводят объект исследования к естественным явлениям психической жизни человека, не требующим мистических способов стимулирования.

Мистицизм постнетеистической формы второй половины ХХ века обретает свою направленность, центрируясь на проблеме озарения. Виды озарения бывают различные (А.В. Брушлинский) и требуют различных условий для своего проявления. Ценность НЕМРИ-экстатических озарений в том, что они избавляют от самого "Я" переживающего, от его устаревшего, отжившего свое "Я". Неотъемлемым компонентом процесса элиминации является разрушение всего старого в человеке, всего отжившего, всего мешающего продвижению по пути познания. Следовательно, всему новому, появляющемуся в процессе творчества, предшествует отмирание и разрушение старого в опыте человека. Как в творческих, так и в состояниях, сходных с состоянием НЕМРИ, "отбрасывание известного" (J. Кrishnamurti) является обязательным условием. И если возникает необходимость в творчестве или в состоянии НЕМРИ, то обязательно должно быть "отмирание опыта в том, чтобы не дать ему укорениться" (J. Кrishnamurti). Процесс творчества -- это не только скачок и переход количественных накоплений в качественные изменения, это также отрицание отрицания, отрицание старого, своего рода разрушение старого. "...Творчество не может возникнуть без разрушения" (J. Кrishnamurti), что явно просматривается при состояниях НЕМРИ, когда в высокой степени состояние экстатического озарения способствует разрушению старого, ложных представлений у человека. При состоянии НЕМРИ в человеке происходят более радикальные трансформации, чем при творческих состояниях, так как здесь человек сталкивается с неразрешимыми задачами, с безвыходностью перед лицом неизбежности смерти. Так, Д. Кришнамурти делает крайнее заявление: "Вы только должны умереть для всего... Тогда оно придет" (J. Кrishnamurti). Но может быть более радикальное понимание, когда смерть предстает как признак жизни, как зрелость, в которой все существо исчерпывает себя и поглощается (П. Валери; В.Н. Топоров), когда остается в личности только концентрированно-значимое, без мелочного и неценностного. При состояниях НЕМРИ как состояниях просветления мы сталкиваемся с радикальными трансформациями личности, с ростом личности к своей наиболее выраженной целостности при ее очищении; и не только в психологическом, духовном плане, но и в физическом (Д. Радьяр), когда физическое и психическое сливается в одно, безраздельно в помыслах и действиях. Подобные просветленные очищения возникают естественно при удивлении (самоудивлении), на фоне положительных эмоций счастья и не требуют специальной практики мистика.

Существует сходство переживания НЕМРИ как мистического переживания с состояниями, сопровождающими революционную (в отличие от эволюционной) форму вдохновения. М. Латьенс делает сравнение с состояниями у музыкантов. Во всяком случае, она констатирует тот факт, что "высказывалось мнение, в котором откровение Кришнамурти сравнивалось с даром художника, особенно музыканта" (М. Латьенс). И это факт, что музыканты и "...лирические поэты, которые говорят об этих переживаниях, как о возвышенном состоянии" (У. Джемс), часто сталкиваются с подобными переживаниями и помимо творческого процесса, воспринимая данное состояние как чудо. Так, поэт Теннисон замечает, что это "...состояние, в котором человек присутствует при величайшем чуде, сохраняя в то же время абсолютную ясность ума" (У. Джемс). Причем так как подобные состояния происходят помимо творческого процесса и помимо процесса труда, помимо усилий, результатом которых является вдохновение, мы можем говорить о состоянии НЕМРИ или о форме вдохновения, совпадающей с НЕМРИ, имеющей в своем составе не только креативный момент.

В конце ХХ века мистицизм постнетеистической формы упирается в проблему своего собственного существования, возведя в культ определенное переживание человека и отторгнув практические усилия. Факт, что не только состояние НЕМРИ, но и некоторые эстетические, поэтические состояния возникают без видимой причины, немотивировано, сближают состояние НЕМРИ и эстетическое, делая необязательным применение способов и средств получения данного опыта, тем более средств, применяемых в мистицизме, имеющих специфичный характер. Говоря о поэтических состояниях, на это указывает и П. Валери: "Я наблюдал в себе... состояния, которые вправе назвать поэтическими, поскольку кое-какие из них разрешались в конечном итоге созданиями поэзии. Они возникали без видимой причины, в силу той или иной случайности; они развивались по законам своей природы, нарушая тем самым, на какое-то время, наиболее постоянный режим моих умственных отправлений" (П. Валери). И далее: "Отсюда явствует, что поэтическое состояние есть состояние абсолютно непредсказуемое, неустойчивое, стихийное, эфемерное, что мы утрачиваем его -- как и обретаем -- чисто случайно" (П. Валери). Этими характеристиками поэтическое состояние П. Валери сходно с состоянием НЕМРИ. Однако имеются различия (С.Л. Франк). То есть, обобщая, отметим, что сталкиваемся с феноменом индивидуальным, случайным и неповторимым, однако закономерным в истории, потому что он присущ человеку, человеческому способу психической жизни, которая актуализируется неомистикой в условиях постмодерна.

Вдохновение может выглядеть как естественно-природное состояние, как некий толчок. Н. В. Гончаренко в своей книге "Гений в искусстве и науке" отмечает, что "...вдохновение... не обеспечивает успех творчеству... оно только толчок" (Н.В. Гончаренко). Вдохновение вместе с экстатическим подъемом может пройти "без всякого внешнего следа" (Н.В. Гончаренко). Другой пример независимости озаренных состояний и значимости творческих продуктов от этих состояний мы находим у Р. Бекка в его книге "Космическое сознание", где рассматривается состояние озарения У. Уитмена. Так, Р. Бекк отмечает, что У. Уитмен "пишет стихотворение, где говорит, что его поэмы крайне слабы по сравнению с импульсом, под влиянием которого они были написаны" (Р.М. Бекк). И если то положение, что "...мистическое погружение в себя есть всегда выход из себя, прорыв за грани" (М. Бердсли), в состояние НЕМРИ, приходится принять как факт развития личности со всеми ее физическими сферами, принимающими участие в творческом процессе, -- во многом природное, то продукты творческой деятельности человеческой личности связаны с социально значимым в личности. И здесь требуется разграничение в человеке социально данного во главе с ритуализацией и подчинением социуму и природно-чувствующего начала в личности: "...привычка, повторение, ритуалы... но бдительное осознание, сенситивность -- это совсем другое" (J. Кrishnamurti). Во всяком случае мы видим, что вдохновение в котором присутствует состояние НЕМРИ не требует никаких непосредственных творческих усилий, хотя и имеет в своей природе креативный момент, а тем более не требует мистической практики, на которой настаивает философский мистицизм классического и неклассического характера. На счет отсутствия непосредственных творческих усилий можно сказать, что это усилие в процессе жизни. Усилия есть, так или иначе, если мы просто целенаправленно бодрствуем.

В ХХ веке в теологии и мистицизме возникают сложности в отношении познавательных возможностей таких феноменов, как мистические и состояние НЕМРИ. В отношении исследования опыта НЕМРИ возникают сложности, так как его нельзя получить в силу многофакторности влияний причинного характера. С. Л. Франк в своей работе "Реальность и человек" намечает идею существования и сосуществования в человеке различных познавательных возможностей при осмыслении высших состояний сознания, различных методов и способов, зависящих от того, в каком состоянии находится человек при данных переживаниях. Даже самые глубокие состояния экстатического озарения могут нести в себе момент рефлексии и рефлексивной оценки того, что переживается человеком. У С. Л. Франка большую роль играет такой способ познания, как рефлексирование человека в момент переживания различных состояний (С.Л. Франк), в том числе и при переживании высших состояний сознания с дальнейшей фиксацией тех субьективных переживаний, которые были испытаны. Гносеологически целесообразно должны быть оправданны любые формы познания, лишь бы они приближали истину, истинность положения вещей. Так, для С. Л. Франка внутренний опыт сходен с мистическим опытом, а реальность, осмысленная им, не замыкается на объективной реальности, данной человеку, а включает в себя реальность внутреннего субъективного опыта реорганизации душевной жизни. Причем этот опыт для С. Л. Франка совпадает с задачами самой философии, и мистического опыта (С.Л. Франк). И если состояние НЕМРИ является значимым корнем мистического опыта как естественный процесс в человеке, то весь философский мистицизм, а также и философия -- это попытка осмыслить проблему опыта НЕМРИ.

Противоположны суждения Х. Ортега-и-Гассета, который ссылается на то, что человек, испытавший состояние НЕМРИ (или мистическое состояние), не может ничего вразумительного сказать об этом состоянии, то есть получает невыразимое знание (субъективное). А сведения могут быть отрывочные, лишь частично указывающие на переживаемое состояние. В своей книге "Что такое философия?" Х. Ортега-и-Гассет указывает на то, что мистические состояния -- это невыразимость и молчаливость (Х. Ортега-и-Гассет). Подобные состояния нельзя выразить. Но так как то, что нельзя выразить, не является понятием, то его нельзя встроить в познавательную систему, так как мы можем иметь лишь невыразимые представления об объекте. Следовательно, состояние НЕМРИ, а также мистика, не могут быть сами по себе философией, так как философия -- это логически последовательное оперирование понятиями, а не чисто невыразимое переживание; хотя понятия возникают из отражения реальных феноменов. Однако состояние НЕМРИ, а также мистическое, не перестают быть предметом исследования для философов, пользующихся понятиями как необходимостью в своей методологии. Вопрос в другом -- доступно ли философу постичь в мыслях, в логике понятий эти состояния? Собирая материалы документалистики, содержащей хоть и отрывочные сведения о переживаниях, частично указывающих на те или иные особенности данных состояний (мистических, эстетических), философ через накопление фактов может глубоко проникать в генезис данного явления, осмысливая загадочные абсолютные состояния человека, вынося объективно-истинные суждения. Если для философов это доступно в мыслях, в умозрительных картинах-аналогиях, то для психологов и физиологов -- в эксперименте. Так, А. Маслоу помимо пик-переживаний вычленял более устойчивые и длительные переживания, обозначая их как плато-переживания (Д. Фейдимен, Р. Фрейгер), которые затрагивают более фундаментальные изменения в человеке и отношения человека к миру. Плато-переживания А. Маслоу ближе по характеристикам к состоянию НЕМРИ, чем пик-переживания. Однако в характеристиках плато-переживаний много спорного и субъективного. Это связано, в первую очередь, с тем, что подобные состояния пока еще недоступны для инструментальных наблюдений, чего нельзя сказать о пик-переживаниях, которые можно исследовать с помощью ЭЭГ или техники биологической обратной связи. В силу того, что на данном этапе ограничены возможности инструментальных наблюдений за состоянием НЕМРИ, важную роль играют рефлексивные способы обретения знаний о данном состоянии. Для этого задействуются свидетельства тех или иных людей, переживших данные состояния. То есть изучается документалистика как свидетельство рефлексивного способа получения знаний о состоянии НЕМРИ.

Значительное влияние на религиозную культуру и мистицизм ХХ века оказывают научные воззрения периода модерна. А. Маслоу утверждает, что плато-переживания несут познавательную функцию, представляют собой свидетельствование мира, реальности. Как в плато-переживании, так и при состоянии НЕМРИ сознание присутствует, но его активность ограничивается лишь свидетельствованием, бдительностью, чувством определенности, что может не быть связано с процессом познания и вообще с процессом деятельности. Исследуемое состояние во многом природного характера (природного, но при условии естественно-обязательного развития человека в социуме), а от того, что оно связано с немотивированностью (то есть отстранение непосредственного мотива, а учет мотивировок во всем процессе жизни), с тем процессом, когда когнитивные структуры теряют свою надежность в силу осознания безвыходных ситуаций, как компенсаторная реакция на эту безвыходность, она осознается социумом, вплетается в культурную традицию, в личность. Эта безвыходность находит разрешение в особых восприятиях, дарующих человеку надличностное, умозрительно непостижимое, непостижимое в своей красоте и простоте, обновляющее человека, что вселяет надежду и веру на жизненном пути. Процесс же познания, а также познания подобных явлений, носит, прежде всего, социальный характер. И то, что при состоянии НЕМРИ и плато-переживании есть чувство определенности, важно для вычленения конкретного объекта исследования, то есть вычленения конкретного состояния из массы сходных состояний сознания для исследовательских работ. Но наличие чувства определенности еще не выявляет наличия ни познавательных процессов, ни вообще какой-либо активности сознания в исследуемом состоянии.

В ХХ веке изучается опыт НЕМРИ (эстетическое переживание, мистическое переживание) в отношении к творческим состояниям человека (озарение, озарение-инсайд, вдохновение), и устанавливается, что состояние НЕМРИ сопутствует озарению, творческому порыву с усиленно-значительным моментом отрицания и разрушения старого опыта человека, очищающего пространство для творческого принятия нового, творческого отбрасывания незначимого в этом новом. Креативное отношение, до-деятельностное и над-деятельностное, включает в себя запороговое содержание субъекта, которое проявляется также и в состоянии озарения сходного с НЕМРИ как состоянии разрушения старого, закостенелого опыта человека, постепенно сдвигая тем самым порог распредмечиваемости через недоступные уровни бытия. Одним из таких недоступных уровней является смерть, бессмертие, то есть то, что выходит за пределы возможного опыта, что трансцендентно.

Идеи, которые открываются ученому в озарении могут быть ложными, гипотезы -- ошибочными (Е.П. Никитин). При помощи чувств мы открываем пространство, но "то пространство, которому могут научить наши чувства, абсолютно отлично от пространства геометра" (А. Пуанкаре). Озарение ученого и озарение художника разнятся. Озарение конкретного человека имеет свою специфичность, неповторимось. В отношении вдохновения также можно сказать, что формы вдохновения могут быть совершенно различными (Б.М. Теплов). Характеристики опыта НЕМРИ совпадают с некоторыми формами вдохновения (Г. Рибо), также как и озарения. Особенно это касается НЕМРИ-экстатических озарений, обновляющих, рождающих заново индивидуальность.

Переживание НЕМРИ сходно с творческим процессом интуитивного открытия (Е.П. Никитин), характеризуется отсутствием притока какой-либо информации, связанной с когнитивными структурами. Человек в данном состоянии переживает невозможность смерти и достаточность в информационном отношении. Воздействие внешней информации любого характера снижается до минимума (J. Кrishnamurti). Состоянию НЕМРИ присущи не только такие качества творческих состояний, как чувство отъединенности (К.Р. Роджерс), когда мы отделяем себя от окружающего нас мира (М. Полани), но и ряд других характеристик, в которых зачастую теряется определенность феномена. Творческим состояниям всегда предшествует усилие. Только лишь через сознательные усилия и отрезвление человек может приходить к надсознательным состояниям. Тяжесть сознательного предшествует легкости вдохновений, озарений, озарений с характеристиками состояния НЕМРИ. В отношении состояний, сходных с состоянием НЕМРИ, -- здесь усилия всей человеческой жизни в их многообразии и многофакторности влияний, что затрудняет процесс получения и исследования данных состояний. Об этом знали еще древние, а мистицизм на протяжении веков помимо каких-либо специальных психотехник вводил также в образ жизни адепта правило осознания, трезвенности как необходимого состояния души (конечно, наряду с дурманом шаманского зелья, практики ухода в измененные состояния сознания через психотехнику). Возьмем первый пример осознанности и наблюдения за собой, предлагаемый Эпиктетом, который указывал на то, что, когда "хочется поиграть и попеть. -- Ну что же! Это нисколько не мешает тебе в то же время и наблюдать за собой" (В.Г. Чертков). Осознанное, трезвенное наблюдение за собой дает человеку не только тяжесть ответственности, но и спасает от патологических крайностей нерегулируемой эмоциональности. Ведь известно, что "наблюдать свой страх -- значит не очень бояться" (П.П. Блонский). Поэтому "субъект отделяет себя от собственных переживаний и наблюдает их. Это отделение "Я" от чувств способствует ослаблению переживаний, освобождению образов от их "эмоциональной энергии" (Ю.М. Орлов). И это груз активного состояния сознания, который приводит к эффекту экстатического озарения. Следовательно, для эффекта экстатического озарения требуются какие-то усилия, но это усилия, вызванные самой жизнью, а не специальными упражнениями мистического характера, как в некоторых школах мистицизма, вызывающими определенный эффект в состояниях адепта. Вышеуказанная практика самонаблюдения является активной деятельностью. И "эта деятельность может повлиять расстраивающим образом на другие действия и сама может быть ими расстроена" (Л.С. Выготский). Вышеописанные процессы происходят в человеке естественно, при социализации личности, когда она учится наблюдать себя со стороны, то есть регулировать свои проявления. Для этого не требуется мистическая практика. Это происходит естественно при развитии личности в социуме. К подобным умозаключениям можно прийти, применяя метод корреляции при исследовании феномена, где вопросом (тезис-антитезис) служит противоречивость опыта НЕМРИ в плане того, в какой форме может быть независимость и чувство бессмертия, если у человека сильные витальные потребности, а ответом (синтез) -- научный факт научения человека видеть себя со стороны, что происходит естественно при социализации личности. Это положение утверждает то, что не требуется применения мистической психотехники. О необходимости подобного процесса как естественного указывается в научной литературе, и подтверждается документальными описаниями самих же мистиков.

Противоречивы в условиях модерна и постмодерна суждения религиозных философов в отношении постижения человеком высших реальностей, которые для мистицизма ХХ века являются основным предметом рассуждений. Реальность С. Л. Франка присуща духовной жизни человека, человеческому "Я". Однако она всеобъемлюща и "образует в конечном итоге всеобъемлющее и всепроникающее единство и основу всего сущего вообще" (С.Л. Франк). Эта реальность понимается в традиции мистицизма как нечто абсолютное, не поддающееся описанию, когда "можно знать его, но нельзя ничего знать о нем" (С.Л. Франк), то есть нельзя иметь никаких объективных знаний о нем. Тем не менее, любое отражение этой реальности в слове, в тексте, несет какой-то момент объективности. Однажды пережитая человеком некоторая реальность в его душе фиксируется им как событие. Пусть это феноменально непостижимое переживание, пусть оно невыразимо доподлинно как объективное знание, пусть люди, пережившие это, "бессильны выразить это знанием, определить его" (С.Л. Франк), пусть это "немое, невыразимое знание" (С.Л. Франк), к которому можно приблизиться "только через отрицание" (С.Л. Франк). Однако само утверждение, что к нему можно подойти через отрицание, уже является знанием и методологией по приобретению данного переживания. Причем этим знанием можно выделить данное переживание из массы других, то есть знание о данном переживании можно конкретизировать и классифицировать как конкретное явление, наряду с другими явлениями, не требующими момента отрицания. И потому заявления С. Л. Франка о том, что "мы знаем только, что Он не есть. Мы знаем только, что Он есть нечто абсолютно инородное всему" (С.Л. Франк), выглядит как конкретное знание, о котором можно спорить, которое можно развивать, переосмысливать, дополнять. Более того, можно осмыслить причины этого отрицания. То есть, подвергнуть познавательным методам конкретный феномен, конкретное явление. С. Л. Франк понимал этот способ познания как возможность "...иметь косвенное знание именно через посредство незнания, т. е. противопоставления реальности сфере логически познаваемого... ...опыт также косвенно выразим через потенцированную форму мысли, которую можно назвать трансцендентальным мышлением" (С.Л. Франк). Для С. Л. Франка это метод, при помощи которого можно "выйти за пределы отвлеченной мысли, интуитивно видеть и выразить сверхрациональное" (С.Л. Франк).

Следуя традиции отрицательной характеристики реальности, С. Л. Франк отмечает, что "первое и самое общее, что мы можем сказать о реальности, это -- что она не есть нечто определимое" (С.Л. Франк). Но любое явление, выраженное в знании, всегда конкретно и определенно. Следовательно, для осмысления подобных явлений требуется применение методологического разнообразия, так как "то, что мы разумеем под реальностью, должно одновременно и выходить за пределы всего логически определенного, и все же быть чем-то определенным (очевидно, уже в каком-то ином, сверхлогическом смысле)" (С.Л. Франк). Однако методологическое разнообразие, в конечном итоге, заканчивается некоторым обобщением, некоторым концептуальным осмыслением. Автор в этом случае рассуждает так: "Уловить искомую нами реальность мы можем, только охватив ее сразу единым умственным взором, в двух противоположных ее аспектах: и как нечто, отличное от всех частных, определенных содержаний, и как нечто, их объемлющее и пронизывающее. Но именно в этой двойственности и состоит подлинное своеобразие реальности, именно ее сверхлогичность" (С.Л. Франк). Постижение запредельного, состояния НЕМРИ, которое представлено у С. Л. Франка как реальность, невозможно без антиномического сопоставления противоположностей, анализ через противоречивость противоположностей, противопоставление тех или иных, противоположных друг другу философских категорий.

Характеристика опыта НЕМРИ как общеестественного момента социализации психики при переходе зависимой детскости к независимой взрослости -- подвержена влиянию любых культурных традиций. Следовательно, современный исследователь может опереться на результаты изучения характеристики НЕМРИ в любых культурах и религиях, как западных и восточных, так и любых других, а также опереться на исследовательский опыт исламистики, буддологии, индологии, на исследование суфизма, брахманизма, дзен, чань и т.д. В них характеристики НЕМРИ сходны с установлением общего в личных высказываниях мистиков, а оно не являет собой социальное, так как социальное различно (у буддистов -- о Будде, у христиан -- о Христе и т.д.). Здесь также усматривается большое разнообразие религиозно-мистических практик (практика дзен, практика христианских подвижников, практика суфиев и т.д.). Условия постмодерна -- это сохранение и сбережение своеобразия всех этих религиозно-мистических практик. На фоне этого многообразия религиозно-мистических процедур практического характера феномен НЕМРИ религиозной духовности выглядит как естественное, а не искусственно полученное.

Общетеоретические проблемы в изучении характеристики состояния НЕМРИ выходят за рамки изучения мистицизма как практической дисциплины, имеющей способы и средства познания высших состояний сознания человека. Характеристика НЕМРИ присутствует не только в некоторых мистических состояниях, изучение которых требует компаративистской основы для использования свидетельств религиозного опыта, разнящегося при теологических толкованиях (христианство, ислам, иудаизм, индуизм, буддизм), но и в состояниях, не несущих культурной нагрузки, а иногда находящихся полностью вне культурных проявлений (например, некоторые трансцендентальные и трансперсональные состояния).

При изучении опыта НЕМРИ необходимо иметь набор знаний, философского, культурологического, а также естественнонаучного характера. Остановимся на некоторых из этих посылок. Прежде всего, необходимо оговорить такую важную закономерность, как принципиальное сходство того или иного человеческого опыта. Сходство обусловлено сенсорикой и другими особенностями, будь то религиозный, мистический, научный или какой-либо другой опыт. Опыт НЕМРИ также сходен, независимо от того, присущ этот опыт мистическим, эстетическим или каким-либо другим состояниям. Хотя сходство опыта НЕМРИ обусловливается одинаковостью бытийной ситуации человека и основывается на практике чувственно-эмпирического познания действительности (в данном случае -- действительности субъективных переживаний личности), немаловажную роль все же играет природная обусловленность. Опыт НЕМРИ (как и любой другой подобный опыт) может иметь исключительное разнообразие в выражении, не меняя при этом своей природы. Можно провести аналогию с состояниями сновидения, которые изучаются этнологами в примитивных культурах, психологами в творческих процессах, и которые являются отражением бессознательного, коллективного родового опыта и т.п., получая огромное разнообразие в выражении, но оставаясь природно-обусловленными конкретными явлениями. Аналогичный опыт приложим и к состоянию НЕМРИ как переживанию.

В философской литературе состояния сознания, имеющие надсознательный характер, обычно связывают с интуицией. Религиозно-мистическая традиция отделяет мистические состояния, не отождествляя их с надсознательными, функционально-инструментальными процессами, такими, как озарение, опыт НЕМРИ, интуиция, вдохновение, выделяет их по признаку наличия корней в природной организации человека, отделяет, так как вышеуказанные процессы лишены концептуальных содержаний, привносимых религиозно-мистической культурой. Однако отметим, что мистические состояния исключительно спонтанного проявления все же трудно полностью оторвать от естественно-природного начала, полагая их происхождение лишь в традиции, указывая на их невыразимость и неинтеллигибельность. Причины этого (понимания невозможности постижения разумом мистических состояний, в том числе и состояний исключительно спонтанного проявления) относятся, скорее, к области предрассудков. Такие предрассудки, в свою очередь, уходят корнями в историю возникновения культурных религий, таких, как христианство, ислам, буддизм и опираются на традицию иррационализма. Усматривая качества состояния НЕМРИ, являющиеся ценностными и присутствующие в религиозно-мистических переживаниях, можно определять неценностное в самих религиях с их догматической практикой.

Параллельно с традицией иррационального плана умонепостигаемости мистических состояний сознания, что свойственнно для философского мистицизма, постоянно присутствуют знания, ориентирующие на возможность рационального познания указанных состояний. При этом мистический опыт ставится не только вне рационального, но и вне иррационального, и указывается возможность подвергнуть мистические состояния мыслительному анализу с целью установления объективных закономерностей. Рационалистических убеждений не лишены даже самые радикальные мистические направления. Такие убеждения мы находим в даосизме, веданте, буддизме. Более того, некоторые мистические направления, например, йога, делают акцент на важности и значимости знаний. Причем имеются в виду не знания мистического состояния как субьективного опыта, а знания об этом опыте. Эта тенденция прослеживается по отношению как к восточному, так и к западному мистицизму. Однако в западной культуре сложилась предрассудочная традиция считать восточный мистицизм явлением сугубо иррациональным и непостигаемым разумом. Хотя имеются утверждения и о рациональности восточного мистицизма (F. Staal). Установление корреляционных отношений между состояниями, переживаемыми восточным и западным мистицизмом, сглаживает и разрешает вышеуказанные проблемы при нахождении составляющих естественных состояний психики человека, то есть повторяющихся независимо от культурной направленности.

Состояние НЕМРИ невыразимо словом, даже после того, как мозг вновь возвращается в обыденное состояние, вновь обретает способность анализировать. Д. Кришнамурти пишет об этом в своих "Записных книжках": "...и тут же оно исчезло, оставив ощущение простора, необъятность которого была за пределами слов" (J. Кrishnamurti). Сложность в отношении невыразимости снижается, если понимать НЕМРИ как самоудивление, которое приостанавливает мышление, а значит, и возможность выразить состояние, сопровождающее вышеуказанный процесс. Состояние "за пределами слов" также подлежит осмыслению, как и любое другое состояние сознания. Кроме состояния НЕМРИ можно назвать и другие состояния, невыразимые в слове, но это совсем не значит, что они непознаваемы. Следовательно, все иррационалистические тенденции проистекают из предрассудков о непознаваемости высших (надсознательных, особых) состояний сознания, таких, как состояние НЕМРИ, немотивированные мистические и эстетические. Многие мистические учения, если их интерпретировать в той же системе терминов, в которой они представлены нам, не выходя в совершенно иные плоскости, выглядят достаточно рациональными. Состояния сознания, независимо от характера их происхождения (включая и состояния, рассматриваемые нами, то есть состояния типа НЕМРИ, мистические, эстетические, трансцендентальные, трансперсональные), подлежат рациональному исследованию. Нет оснований "исключать мистицизм из сферы рационального исследования" (F. Staal). Философское осмысление состояний сознания надсознательного характера в плане нахождения логически последовательных концепций, без сомнения, возможно и правомерно, несмотря на тенденцию, ориентирующую на культурно-традиционные направления иррационалистического характера, свойственного философскому мистицизму.

Когда человек испытывает мистический опыт, или состояние НЕМРИ, то рефлексия, а тем более рефлексия, вынуждающая к логической последовательности, сведена к минимуму, а то и вовсе нивелирована как элемент, нарушающий целостность и слияние в единое сознательного и бессознательного в психике. В этом направлении о рефлексии, поселяющей двойственность в психике человека, о природе рефлексии раздваивающей говорит Э. Кассирер в своей работе "Познание и действительность" (Э. Кассирер). Но рефлексия и логика -- это процессы, направленные на получение новых объективных знаний, что связано с познанием, а не с экстатическими переживаниями (Г.А. Франкфорт, Дж. Уилсон, Т. Якобсен). НЕМРИ же -- это экстаз (интаз), а не познание. Состояние НЕМРИ не только не познание, это состояние, при котором знание у человека отсутствует, это момент не-знания, момент очищения от неуместных знаний и побуждений при самоудивлении, усматривающем ошибку ожидания. А точнее -- это познание и знание нерационального характера. Но НЕМРИ -- это все же момент ситуации в процессах познания, как особое восприятие, влияющее на характер познания при зарождении в человеке самосознания, с которым приходит осознание смерти, открывающее новые восприятия у человека. При этом сознание активно, бдительно. Следовательно, есть моменты, когда сознание и знание не имеют одномоментности и когда "в этом не-знании вы всегда присутствуете. Ведь когда позволяете себе не-знать вы становитесь очень бдительными" (Э. Левинас). Для возникновения бдительности не нужна мистическая практика. Сама жизнь преподносит человеку необходимость в бдительности. Опыт НЕМРИ как необходимое в человеке, имеющее иррациональный характер, открывает возможности рационального, научного, логически последовательного исследования, совершения над исследуемым феноменом рефлексии. Бдительность привносит (или оставляет) в автономность феномена НЕМРИ элемент воли другого, учет другого человека, то есть социальный момент.

Рассмотрение интерпретации переживаемого опыта НЕМРИ приобретает важное значение при обсуждении вопросов, посвященных мистическому опыту, так как формирующее влияние религиозно-мистической традиции и практики делает специфичным данный опыт. Причем внешнее влияние культа настолько может изменять естественно-спонтанные проявления человека, что в мистическом переживании мы можем обнаружить лишь в незначительной степени характеристику НЕМРИ. Следовательно, мистик сначала имеет какой-то опыт, который провоцирует проявление НЕМРИ, а затем интерпретирует и описывает данный опыт языком и символами своей традиции. Однако этот изначальный опыт, уже преобразованный мистической традицией, имеет элемент НЕМРИ и предвосхищает данную мистическую традицию. Отметим, что все же в какой-то степени имеет место и тот факт, что "форма сознания, которую мистик привносит в опыт, задает структурирующие и ограничивающие параметры опыта, исключает то, что является "неиспытываемым" в данном конкретном контексте" (S. Кatz). Своими привнесениями мистик искажает проявление опыта НЕМРИ (ход этого проявления), получая в конечном итоге суррогатные состояния своего сознания, для повторения которых приходится пускаться в длительную и изнурительную мистическую практику для поддержания стабильности своей психики.

Интерпретируя состояние НЕМРИ, мы так или иначе должны столкнуться с проблемой отношения между опытом НЕМРИ и его интерпретацией (R. Оtto). Варианты отношения опыта и его интерпретации зависят от особенностей самого опыта (P. Аlmond). При НЕМРИ "...всякое узнавание прекратилось" (J. Кrishnamurti), "все мысли и чувства исчезли, и процесс узнавания прекратился" (J. Кrishnamurti) естественным путем; то есть интерпретации могут ориентироваться на такое положение вещей. Интерпретации играют большую роль в оформлении понимания мистического опыта, где культ привносит многословные описания. Состояние НЕМРИ же, как природное явление развития и социализации психики, явление не мотивированное человеком, явление особого восприятия в момент самоудивления, не требует специальной практики мистицизма, а требует лишь практики жизни. Такая изначальная посылка для интерпретации оправдывает себя в силу природы исследуемого феномена.

В целом, в ХХ веке, то есть в условиях модерна и постмодерна, религиозная культура ориентируется на то, что опыт НЕМРИ, когда переживается бессмертие и нет нужды ни в чем (Плотин), предполагает также и отсутствие нужды в каком-либо методе обретения опыта НЕМРИ, так как это приобретение дополнительных стремлений, усложнение. Так как за многофакторностью влияний невозможно установить причины возникновения опыта НЕМРИ, который противится процессу стимулирования актуализации этого опыта, то нельзя предугадать появление опыта НЕМРИ, зафиксировав его как самозамкнутое явление. Однако рефлексия философского мистицизма ХХ века находит в мистике отсутствие мистической практики (постнетеистический мистицизм). Но если нет никакой мистической практики, то значит, есть практика жизни, которая порождает и смыслы и события. Этим философский мистицизм второй половины ХХ века совпадает с идейными ориентирами постмодерна в культуре. Здесь через событийность (Ж. Делез) можно определить смысл явления переживания НЕМРИ, где ситуация порождает смысл.

Если мы обнаруживаем какие-либо методы, способствующие стимулированию опыта НЕМРИ, то мы не можем с уверенностью сказать, что полученное состояние доподлинно НЕМРИ, так как воздействие стимулятора отражается на проявлении исследуемого феномена. При этом, когда человек пытается как-то воздействовать на проявление переживания НЕМРИ (например, с попыткой усилить его), то это может обернуться противоположным эффектом, при котором состояние НЕМРИ вообще исчезает. Здесь переживание НЕМРИ, над которым рефлексирует философ-мистик, представляется в русле постмодернистских взглядов, которые ориентируют на то, что проявление подлинного состояния НЕМРИ противится человеческому воздействию по его стимулированию. Более того, оно отвечает на это стимулирование противодействием. Постмодернизм замечает обратное влияние бытия. Значит, он обращает внимание не только на непосредственный эффект стимулирующего воздействия активирующей психотехники на психику, но и на общий результат этого стимулирования в будущем. Философ-мистик постнетеистической направленности периода постмодернизма в своих взглядах не верит в подлинность опыта НЕМРИ, который человек сотворил в себе сам в силу искусственности (стимулированности), а значит, и зависимости, то есть самонедостаточности и страха смерти. Стимулирование НЕМРИ-состояний низводит полученное состояние к самонедостаточному и страху смерти. Проявление опыта НЕМРИ требует, чтобы изменилась внутренняя среда организма, изменилась со временем в развитии личности (при ее росте), когда отмирают всевозможные стремления, оставляя одно генеральное, доведенное до экстатической одухотворенности, усиливающей единство личности. Причем внутренняя среда должна измениться настолько, что сформировавшиеся когнитивные структуры теряют всякую инвариантность. Только в этом случае некогнитивные структуры, расширяющие восприятие человека, вступят в силу. Но если человек вмешивается и стимулирует эти структуры путем какой-либо специальной мистической психотехники (например, медитации), то он нарушает общий ход появления состояния НЕМРИ, которое зависит и от окружающей среды (внутренней и внешней) и от генетически-природного, закладывающего установки предрасположенности к формированию целостности и единства личности. Следовательно, обратным эффектом будет противодействие, ломающее общий механизм, ведущий к появлению состояния НЕМРИ.

Открытость человека к жизни в настоящем, о чем говорит мистическая культурная традиция, выглядит как особого рода психотехника, не имеющая конкретных упражнений в медитации или созерцании, но помогающая человеку обрести особые возвышенные состояния сознания. Попытка отнести эти возвышенные состояния к состоянию НЕМРИ может быть подвержена критике в силу примешивания искусственности в их обретении. Опыт НЕМРИ выглядит как независимость от каких-либо видимых факторов и влияний социальной и естественной среды. Максимальный же учет наибольшего количества факторов, влияющих на спонтанное появление у человека переживания НЕМРИ, может приоткрыть истинное положение вещей в отношении исследуемого феномена. Самый незначительный фактор может раскрыть человека к переживанию НЕМРИ как спонтанного, неподготовленного, немотивированного явления. Однако этот фактор может быть просто провоцирующим агентом. Условия постмодерна богаты провоцирующими агентами практики религиозной культуры в силу сбережения ее многообразия.

В заключение отметим, что постнетеистический мистицизм своими общими рекомендациями делает ссылку на присутствие практики в жизни человека вообще. Эта практика не обязательно носит религиозно-мистический характер. Результат этой практики может быть непосредственный и опосредованный. Если опыт НЕМРИ считается явлением спонтанным, доходящим даже до стихийности, то здесь речь идет об опосредованной практике, не связанной с упражнениями специального характера. Однако опыт НЕМРИ как характерную особенность религиозного экстаза нельзя не связывать совсем с практикой человека и с ее интенцией. Практика может быть не религиозно-мистической. Однако она должна принимать участие в возникновении того или иного опыта человека. Стихийное проявление некоторых черт психического состояния, которые появляются без каких-либо причин и практических усилий, может расцениваться как аномальное и патологичное.

Состояние НЕМРИ как характеристика религиозного экстаза сохраняет свойство спонтанности в качестве непроизвольного события при описании божественного в теологии. Однако известно, что интенция имеет определенное влияние на непроизвольное событие в психической жизни человека, хотя интенция, с ее осознанными намерениями, и не может управлять этими событиями. Интенция может нарушать спонтанное проявление непроизвольного события. Следовательно, религиозно-мистическая практика, которой предшествует интенция мистика, может только мешать переживанию НЕМРИ.

Опыту НЕМРИ как составляющей религиозного опыта свойственны состояния радости и счастья. Однако, понятно, что специально применяя определенные процедуры практического характера, обрести подлинную радость и счастье нельзя. Научиться радости невозможно (К. Э. Изард). Теология и мистика пытаются этому учить, применяя специальные упражнения. Так, даже процедура отрицания в религиозном мистицизме (апофатическая теология) выглядит как преднамеренная методика и уже содержит в себе методологическую посылку по обретению определенного переживания. Отрицание человеком определенных установок может быть конкретным психическим упражнением, направленным на достижение определенного состояния. В данной работе обобщаются знания о состояниях, которые приходят к человеку без непосредственных практических усилий, и которые можно характеризовать как состояния, сходные с состоянием НЕМРИ, то есть состояния переживания бессмертия, радости и счастья, которые не могут быть прямым следствием мыслей и действий (однако это не указывает на их надприродность). Мистико-практические усилия и искусственность не могут инициировать проявление высших состояний сознания, содержащих подлинное счастье, и подменяют их состояниями самогипноза.]

...

[Состояние НЕМРИ (или АМРИ) и социум. Опыт НЕМРИ религиозной духовности является признаком нивелирования порожденного социальной средой чувства неполноценности и недостаточности в человеке. Возникает вопрос: какие возможности имеет для нивелирования этого чувства неполноценности социальная среда в условиях модерна и постмодерна?

Для решения проблемы коснемся вопроса наличия социального начала в самом феномене НЕМРИ. В античности верность долгу проявляется активностью человеческой энергии, стойкостью в исполнении долга, в отрешеннности от всего материального, в невозмутимом состоянии НЕМРИ и покое (Плотин), что характерно и для мистицизма средневековья (И. Экхарт). Если бы характеристикой опыта НЕМРИ была одна лишь отрешеннность и невозмутимый покой, то вряд ли мы нашли перспективу опыту НЕМРИ как самостоятельному феномену в социальном аспекте. Однако характеристика опыта НЕМРИ -- это невозмутимый покой, но присутствие долга, а также чувство бессмертия. Такая же социальная значимость продолжает свое существование и в дальнейшем. В немецкой классической философии сознание свободы -- это залог веры, что мы живем и пребываем в Боге (Ф.В.И. Шеллинг), то есть в опыте НЕМРИ как нераздвоенности. Мистик, мысля себя уничтоженным, переживая момент НЕМРИ, когда разрушается "Я"; все-таки себя примысливает (Ф.В.И. Шеллинг). То есть мистик учитывает себя, а значит, учитывает другого. Это говорит о том, что присутствует долг, бдительность. Мистик, переживая состояние, где он, довлея над самим собой (то есть переживая состояние НЕМРИ), не отклоняется от закона (Ф.В.И. Шеллинг), то есть учитывается другой и переживается бдительность. Характеристика бдительности сопровождает невозмутимый покой в переживаниях, которые можно рассмотреть при осмыслении постнетеистического направления мистицизма ХХ века. Так, Д. Кришнамурти отмечает, что после грома и молний мозг затих (J. Кrishnamurti). Но это затишье имело бдительность, то есть учет другого (J. Кrishnamurti). Значит, причина -- не тишина местности после грома и молнии (гром и молния могут быть провоцирующим фактором), а предварительная целенаправленная волевая работа человека, учитывающего другого, а значит, оставляющего в состоянии озарения-НЕМРИ элемент бдительности. Ведь после грома и молнии мозг затих, но была бдительность (J. Кrishnamurti). Мистик был в состоянии бдительности; он наблюдал не за собой, но за чем-то за своими пределами (J. Кrishnamurti).

Но вернемся вновь в древности и отметим, что НЕМРИ как автономия предполагает и другого, а значит, как надсознательное творческое состояние человека, предполагает сотворчество. Боги античности (например, Артемида, Гестия) имели свойства независимых идеальных существ переживающих бессмертие, то есть состояние НЕМРИ. К созданию людьми таких богов-человеческих идеалов предполагало общественное устройство. Само по себе язычество предполагает переживание НЕМРИ, так как здесь родовая жизнь сама для себя система (С.С. Аверинцев) имеющая возможность бессмертия. И потому понимание состояния НЕМРИ в античных философов связывалось с тем, что человек не старался казаться кем-то, а вел более естественную жизнь, способствующую появлению у человека состояния НЕМРИ. Не стараться казаться -- это переживание невозможности смерти и самодостаточность. То есть, не казаться, а быть и испытывать блаженство, быть блаженным, ощущать чувство бессмертия. Блаженные переживают состояние НЕМРИ и сами по себе самодостаточны (Аристотель).

Но родовая жизнь усложняется. Усложняется человек как частица этой родовой жизни. В античности с состоянием НЕМРИ как самодостаточностью связывали понятие автономии. И особенно это стало характерно для ХХ века, начиная с рассуждений о естественном и заканчивая культурой. Но вопрос остается открытым -- насколько состоянию НЕМРИ как самодостаточности присуща автономия, насколько понятие автономия коррелирует с понятием самодостаточность как свойство состояния НЕМРИ.

Продолжая проводить сопоставления, отметим, что в античности с особыми состояниями сознания, имеющими чувство бессмертия связывали как характеристику самодостаточность и автономию морали, например, у Сократа (К.Р. Поппер). Идея автономии морали передается от сократиков, стоиков и кантианцев в философию ХХ века, в частности в философскую антропологию Макса Шелера, который понимает автономию не просто, как ее понимали античные стоики, выводя нравственно независимого от внешних обстоятельств мудреца, обретшего добродетель и бесстрастие, нравственно самодовлеющего (М. Шелер). Макс Шелер связывает автономию с ресентиментом (М. Шелер), автономию как относительную независимость человека и обретение состояния одухотворенности (М. Шелер).

Состояние НЕМРИ как самодостаточность своей одухотворенностью превращается в ценность (Д. Фейдимен, Р. Фрейгер). Но состояние НЕМРИ не только своей одухотворенностью становится ценностью. В литературе ХХ века отражено, что любой внутренний мир идей, значимых лично для человека, становится самоценностью и понимается как самодостаточное чувство бессмертия (В.В. Гуленко; В.П. Тыщенко). То есть понимание автономности и чувство бессмертия как самодостаточность разнится.

Конечно, обрести автономность и стать личностью -- это отграничиться от других, индивидуализироваться, стать индивидом (Л.А. Микешина, М.Ю. Опенков). За чувством бессмертия как самодостаточностью закрепляется понимание особой неповторимости личности. Человек как личность обладает чувством бессмертия и самодостаточен в своей уникальности (Л.А. Микешина, М.Ю. Опенков). В оккультном мистицизме также утверждается идея о том, что всякий индивид может испытывать чувство бессмертия и быть самодостаточным (Э. Вандерхилл). Но остается открытым ряд вопросов: всякий ли индивид самодостаточен в своем переживании чувства бессмертия? Насколько вообще чувству бессмертия как состоянию НЕМРИ присуща автономия, автономия человека от других людей? Насколько человеку необходимо быть зависимым от социума? Зависимость от группы людей противопоставляется состоянию НЕМРИ. Однако полная независимость человека от группы окружающих людей невозможна, так как мы не являемся постоянно переживающими состояние НЕМРИ, не являемся самодостаточными монадами, не воздействующими друг на друга (Р.Д. Лэнг). Изолированность и свобода от других, а значит, контроль (Р.Д. Лэнг) невозможны. И если у человека возникает необходимость в чувстве бессмертия и в самодостаточности, необходимость быть свободным и независимым от других, то это указывает на то, что человек не обрел себя, не научился быть самим собой, хозяином своего настроения (Д.С. Верищагин). Это говорит о том, что человек не обрел способность отделять свое "Я" от внешней среды, отделять себя от своих пристрастий, регулировать свои эмоции, видеть как бы себя со стороны, а значит, не обрел должную способность к общению с другими людьми (А.М. Иваницкий). Но в то же время чрезмерное отчуждение, уход от общения прививают бесстрастие, уединенность и независимость (Л. Хъелл, Д. Зиглер). То, что подобные характеристики патологичны и ведут не к целостности сознания, как это понимали античные философы (Плотин), а к раздвоенности, к шизоидности индивида, раскрыто в воззрениях философов ХХ века, когда рассматривается положение о том, что состояния, подобные НЕМРИ, предполагают и другого. Человек, испытывающий состояние НЕМРИ, диалектически присутствует в другом (Э. Левинас). Следовательно, состояния сознания типа НЕМРИ у человека как особые феномены, такие как вдохновение, экстатическое озарение, которые сопутствуют творческому порыву, представлены в человеке не в процессе творчества, а в сотворчестве (В.Н. Сагатовский). Сотворчество и имеет элемент переживания, растворения и встречи с состоянием НЕМРИ как самодостаточным бытием, так как не содержит в себе такую разрушительную силу, как творчество (В.Н. Сагатовский). Отсюда и переживание растворенности в силу отсутствия агрессивной отчужденности. Отсюда и само состояние НЕМРИ как самодостаточное бытие (о котором говорили еще в античности) как особое переживаемое бытие человеческого духа. Отсюда и автономия человека как самоуверенность, в противоположность неуверенному в себе человеку. Отсюда свобода и благодать.

Переходя к рассмотрению философского мистицизма, где свобода, как и благодать, связаны с религиозным и мистическим опытом (Г. Марсель), необходимо указать, что этому религиозному или мистическому опыту сопутствует состояние НЕМРИ, насколько в нем присутствует сотворчество. Ведь нельзя такую конечную цель мистицизма как свободу, как духовную жизнь, сопровождающуюся состоянием НЕМРИ (Э. Вандерхилл), понимать как свободу от людей, даже если мистицизм несет в себе ложные истины.

Опыт НЕМРИ, дающий человеку в конечном счете особое восприятие при очищении и снятии сенсорной подавленности, принимает участие в сотворении новой индивидуальности. Проблема здесь в том, насколько нова эта сотворенная индивидуальность и значима ли она как социально активная. При этом необходимо отметить, что основания для осмысления социального и личностного аспектов опыта НЕМРИ человека мы обнаруживаем, когда НЕМРИ выступает как ценностная характеристика личности (А. Маслоу), устанавливается ее связь с категорией свободы (Г. Марсель). Очерчивая историко-философские параллели, отметим, что еще с древних времен (с античности) свобода, имеющая идею мудреца, независимого от внешних вещей и обстоятельств, противопоставлялась свободе как преданности (например, преданности Христу или Кришне в христианском или индуистском мистицизме). При установлении взаимоотношения с категорией свободы можно говорить о социальной значимости исследуемого феномена. Насколько личность в момент переживания состояния НЕМРИ как самодостаточности и после этого может быть свободной и независимой в социуме. Понимая состояние НЕМРИ как независимость, К. Ясперс замечает, что "нигде и никогда человек не бывает полностью независимым. Он постоянно зависит от чего-то иного. Как наличное бытие, он зависит от своей среды и своего происхождения. Для познания ему требуется созерцание, которое должно быть ему дано (ибо чистое мышление лишено содержания)" (К. Ясперс). Касаясь социальной зависимости, К. Ясперс подчеркивает, что "мы должны жить среди людей, подчиняясь им и одновременно сохраняя свою идентичность" (К. Ясперс). Хотя в большей степени "человеку свойственно не только быть, но и придерживаться определенной установки" (К. Ясперс).

В религиозной философии и мистицизме рассматривается идея о том, что состояние НЕМРИ как самодостаточность -- это независимость, автономность от социума, жизнь по своим собственным законам. Автономия в И. А. Ильина выглядит как результирующая развития человека, когда человек, взрослея, начинает опираться на свои собственные законы, выработанные в процессе жизнедеятельности (И.А. Ильин). В противоположность автономности "гетерономия есть слепая и пассивная покорность человека человеку в его созерцаниях и деяниях" (И.А. Ильин), а "отказ от автономии, согласие раз и навсегда слепо верить чужим словам и с чужих слов, есть уже проявление слабости" (И.А. Ильин). Однако на определенном жизненном этапе человек обязательно подвергается чужим влияниям, которые входят в него и преломляются в нем. То есть человек, по существу, испытывае страх смерти и в сущности самонедостаточен. Но чтобы обрести состояния НЕМРИ и самодостаточности, ему необходимо пройти через откровение. В И. А. Ильина этим откровением является религиозный опыт. Идея развития человека от гетерономного к автономному, проходя через опыт НЕМРИ, у него понимается так: "Гетерономия в детстве -- неизбежна; но она должна быть пропитана духом автономии" (И.А. Ильин).

Автономия -- это характеристика опыта НЕМРИ, сохранившаяся еще с античности (К.Р. Поппер; М. Шелер). Для И. А. Ильина автономия может быть "невоспринятое откровение, несостоявшаяся религиозность" (И.А. Ильин). То есть религиозная предметность И. А. Ильина является фактором социально необходимым. Философом рассмотрена социальная обусловленность религиозного, мистического опыта, а так же опыта НЕМРИ. Он говорит, что "...религиозное содержание -- не есть душевное состояние" (И.А. Ильин), а значит, оно не природное, а привнесено социумом. То есть философ уже считает закономерным тот факт, что "акт и содержание относятся к различным религиозным планам" (И.А. Ильин). Для него "акт есть событие душевной жизни, характерное состояние субъективной душевной ткани, а может быть, и "типическое" религиозное "настроение" (И.А. Ильин). То есть акт разделяется на виды: природно обусловленный и социально обусловленный. Но даже социально обусловленный акт, а точнее религиозный акт, может возникать без видимых причин, что указывает на значимость природного фактора в этом акте, так как спонтанность данного явления роднит его с физическим началом в человеке. Следовательно, причины возникновения данных явлений лежат в том, что роднит их, соединяет их с единой причиной как физического мира человека, так и его социального мира. В данной работе этим, порождающим дальнейшие причины, фактором является социально обусловленная информация о безвыходности человека перед лицом своей конечности (смерти) как предел, закон, экстремальная ситуация в повседневной жизни, заостряемая в человеке социумом. Следствием этой ситуации может быть особое восприятие. Чтобы показать характеристику опыта НЕМРИ такого вида акта И. А. Ильин говорит, что "религиозный акт может состояться в человеке и непредвиденно для него самого; он может прийти в виде порыва, "вдохновения", "осенения" или откровения. Но при этом каждый религиозный акт имеет свое душевно-духовное "строение" (И.А. Ильин). Философ не сводит религиозный акт к природно заданному как состояние НЕМРИ и показывает, что это состояние НЕМРИ религиозного опыта не проявляется в чистом виде, так как имеет налет социально обусловленного характера, в данном случае социально обусловленного религиозной культурой и религиозным содержанием. Для И. А. Ильина социальное -- это влияние церкви. Он рассматривает автономию и гетерономию при возникновении религиозного опыта. Но нельзя обойти стороной термин гомономия (С. Холл Кеэлвин, Линдсей Гарднер), который может быть приравнен к любви (потребности в любви, к религиозным чувствам, межличностным отношениям, эстетическим переживаниям), где происходит отказ от себя, в противоположность автономии как самодетерминации. Состояние НЕМРИ -- это всегда мера. Следовательно, оно есть равновесие автономии и гомономии, а точнее, не только абсолютность автономии и сформированность своих автономных нравственных принципов, но и допущение их изменения.

Личность, испытавшую состояние НЕМРИ, понимают также и в отношении к коллективу. Это понимание заложил и сориентировал К. Юнг своим понятием индивидуации. Несмотря на те или иные расхождения, основной параметр, по которому мы оцениваем индивидуацию и состояние НЕМРИ как совпадающие характеристики, является отношение к социуму, к коллективной норме. В этом отношении состояние НЕМРИ также, как и "...индивидуация, стоит всегда в большей или меньшей противоположности к коллективной норме" (К. Юнг). Коллективная норма связана с нормой провоцирования человеком в себе тех или иных состояний, сознательно провоцируемых, допускаемых или нет социальной нормой. То, что индивидуация и состояние НЕМРИ противоположны коллективной норме, совсем не противоречит тому положению, что НЕМРИ -- это сотворчество. Коллективная норма и окружающие люди могут быть материалом для сотворчества личности, испытавшей состояние НЕМРИ.

НЕМРИ выступает как состояние, при котором человек "обретает самого себя, как бы достигает желанного нераздельного тождества с самим собой" (Д.И. Дубровский), где сознание сохраняет бдительность -- "в процессе интуитивного постижения истины происходит повышение функциональной активности всех органов чувств и мозга, что ведет к обострению восприятия, мышления и памяти" (А.Г. Спиркин), находясь "на границе рефлексивного и арефлексивного" (Д.И. Дубровский). Эти онтологические и гносеологические аспекты опыта НЕМРИ имеют свои причины, которые кроются в социальной природе человека как носителе информации о конечном, информации о конечном существовании человека как безвыходной ситуации. Следовательно, НЕМРИ -- предмет философии, берущий в расчет значимость социальной среды.

Сущность человека -- двойственна, конфликтна и в то же время едина; хотя на одном полюсе концентрируется дух, привнесенный социумом, на другом -- биологическое начало (H.E. Нengstenberg). В силу противоречия между духовным и биологическим существует конфликт между "хочу" и "должен", в котором человек выглядит как существо неразумное (homo insapiens) (J. Оrtega-y-Gasset). Когда 14046 видов человеческой деятельности зачисляются в разряд инстинктов (A. Gehler), то, по-видимому, трудно даже специальными методами привести в равновесное состояние противоречивости биологически и социально обусловленного в человеке, не говоря уже о спонтанном снятии данного противоречия через наступление состояния НЕМРИ. Однако в отношении опыта НЕМРИ отметим, что спонтанности предшествует рефлексия человека над ценностями своих поступков, имеющих социальный аспект. Выбраковывание ценностей в человеке (а точнее, менее ценного) начинается под давлением неизбежной безвыходности у человека, например, перед лицом конечности (смерти), зафиксированной в социальной информации.

Состояние НЕМРИ экстатического озарения в своих ярко выраженных формах -- явление довольно редкое. Это связано с тем, что оно зачастую не имеет яркой выраженности. Но и тогда, когда оно приходит -- период отрезвления от юношеских мечтаний при столкновении с прагматичными реалиями взрослой жизни, когда человек перестает на что-то надеяться, а остается самим собой даже тогда, когда имеет возможность остаться самим собой -- оно все же покидает человека (оставляя воспоминание об идеальном состоянии и замещаясь чувством бессмертия при обычном бодрствовании). Не от того ли, что реалии социума, несущие в себе элемент безвыходности, так быстро вынуждают это сделать, а точнее, делают это помимо воли человека? Человек, переживая состояние НЕМРИ, имеет особое восприятие. При этом состояние НЕМРИ или состояние вдохновения немотивированного характера просто органически могут благотворно влиять на процесс познания и творчества (в противоположность болезни как отрицательного фактора) как компенсаторный выход из безвыходности, которая все же остается, давая особые восприятия. Но абсолютизировать что-то в отношении состояния НЕМРИ нельзя, так как это феномен интегрального характера, и учесть все влияния и все составляющие невозможно. Предрасположеность к НЕМРИ-экстатическим озарениям запрограммирована наследственностью, также как и резко выраженные состояния вдохновения. Но воспитание, влияние социума часто не дает возможности для их проявления. Общество обычно ориентирует человека на то, чтобы направлять его энергию на адаптацию к внешней природной и социальной среде. Однако это может доходить до таких пределов, что в человеке умирает творческое начало. Известно, что для творчества хоть в какой-то степени необходима свобода, а "...конформизм никогда не несет в себе свободу" (Д. Уайт). И когда в человеке исчезает творческий импульс и умирает свобода, тогда можно обозначить, что разум погряз в вещах. Однако вдохновение срывает покров, пелену повседневности. И сознание поднимается на бюолее высокий уровень. Вдруг случающиеся с человеком состояния вдохновения, озарения, озарения сопровождающегося состоянием НЕМРИ, "наводят на мысль, что наше обычное восприятие мира -- это коллективный субъективный кошмар, что наше обычное чувство повседневной реальности -- мир, который мы видим в понедельник утром, -- это проявление социального воспитания, результат действия системы выборочного подавления... ...Выражаясь словами дзэнского мастера Гэнся: "если ты понимаешь, вещи таковы, каковы они есть; Если ты не понимаешь, вещи таковы, каковы они есть". Причем здесь выражение "таковы, каковы они есть" подразумевает полностью непроблематичный и самодостаточный характер вечного настоящего, в котором, как говорит Чжуан-цзы: "Хотя у утки короткие лапки, их нельзя удлинить, не доставляя неудобства утке; хотя у цапли длинные лапки, их нельзя укоротить, не доставляя неудобства цапле." (А. Уотс). Однако социум может навязывать свои установки, загромождая свободное восприятие. Вышеуказанное выборочное подавление может формировать у человека чувство неполноценности.

На мысль о том, что социальная реальность не дает возможности человеку воспринимать мир таким, какой он есть, и оставаться самим собой, наталкивают рассуждения Г. Маркузе в работе "Одномерный человек". Состояние НЕМРИ так или иначе связано с возможностью человека оставаться самим собой. Однако о шаткости этой возможности Г. Маркузе говорит, предварительно введя понятие "внутренней свободы" (Г. Маркузе), обозначающей "...личное пространство, в котором человек имеет возможность оставаться "самим собой". В современную эпоху технологическая реальность вторгается в это личное пространство... ...сводит на нет "внутреннее" измерение сознания -- основу оппозиции status quo" (Г. Маркузе). Человек, сохранив в себе некую ценностную неизменность (что-то одно, главное для человека, то главное, которое он установил для себя сам, главное, идущее вразрез с личной пользой, полезностью), может выбраться из данной ситуации путем максимального перерождения личности, сотворения новой личности -- неповторимой, бессмертной перед лицом социально устроенной безвыходности, рождающей редкий опыт НЕМРИ как компенсаторный всплеск выхода в виде особого восприятия.

Антагонистичность социальной среды к подобному состоянию НЕМРИ при озарении может указывать, насколько вообще данное состояние значимо для человека и к чему оно может приводить. Подобное состояние "мистического опыта... ...понуждает человека к активности, которая в мире, но в то же время не от мира" (Э. Вандерхилл). Причины, вынуждающие человека к активности после опыта НЕМРИ, а также после некоторых видов экстаза (откровения, озарения, просветления), кроются в том, что НЕМРИ относится к пассивно-созерцательным состояниям. Причем при глубоком состоянии НЕМРИ, как и при некоторых состояниях экстаза (интаза), наблюдается пассивное созерцание, доходящее до физического оцепенения, транса. Но после долгого оцепенения нервной системы, задержанная в то время энергия проявляется в общем возбуждении всей психической жизни (И. Оршанский). И тогда "вслед за продолжительным периодом экстаза наступает иногда состояние энтузиазма" (И. Оршанский). В социальном плане, когда человеком движут некоторые социальные установки (например, мессианство в религиозных движениях), проявляется повышенная активность. На примерах многих религиозных и общественных деятелей можно видеть, что их активной социальной деятельности предшествовал предварительный "длительный период религиозного экстаза... после чего у них развился энтузиазм, проявившийся в энергической пропаганде и деятельности" (И. Оршанский). В отношении же социальной среды можно сказать, что она может быть разной, отсюда и разные проявления состояний экстатического озарения, разное по содержанию обретение человеком самого себя. Например, социальная среда может быть религиозной.

В религиозном мистицизме и некоторых философских течениях (экзистенциализм, персонализм, философский мистицизм) НЕМРИ-экстатическое озарение рассматривают в связи с такими философскими категориями, как свобода, благодать, связывая данные категории, в первую очередь, с религиозным и мистическим опытом (например, в религиозном экзистенциализме). Г. Марсель, например, так обозначает эту связь: "Вопреки тенденции, которая сейчас преобладает у многих философов, чуждых религиозному опыту ... я по-прежнему убежден, что человеческая свобода во всей своей глубине может быть определена лишь в соотнесении ее с благодатью и что рассматриваемая как самодостаточная, она грозит обратиться в свою противоположность ..." (Г. Марсель). Однако необходимо отметить, что свобода, рассматриваемая как составляющая состояния НЕМРИ, может быть разной (НЕМРИ при измененном состоянии сознания и НЕМРИ в обычном состоянии как воодушевление и одухотворенная независимость, самостоятельность). То есть состояние НЕМРИ в своей абсолютной крайности являет собой уже свободу измененного состояния сознания, свободу особого момента жизни человека, озаренного момента жизни, но не свободу в человеческой повседневности, которая в своей крайне малой выраженности являет собой не свободу, но постоянную упорную борьбу за свободу, за большую свободу. Связь состояния НЕМРИ со свободой как свободой от желаний, неадекватных сложившейся внешней ситуации, имеет отношение к проблемам общества, так как ситуации могут быть вызваны социумом.

Проблемы общества связаны с состоянием НЕМРИ индивидуального сознания через креативность как степень творческого отношения индивида к самому себе, так как индивид остается человеком в тех или иных социальных условиях и контролирует эти условия лишь при высокой степени креативности, выбраковывая из себя с творческим подходом все неценностное, незначительное, мелочное. Рассмотрение в данном случае -- это критика творчества, вернее, критика креативных устремлений индивидов как состав-ляющих социум в свете ценностного смысла совершенствования человека, личности. Креативность (точнее, креативное отношение) в данном случае выступает как базовое понятие, так как она есть не деяние (недеяние в креативном отношении), а отношение человека к миру и к самому себе, отношение, в которое вступает индивид не своим деятельностно-допороговым, а запороговым бытием, что непос-редст-венно связано с проблемами состояний НЕМРИ как момен-тами отрицания и разрушения старого опыта в человеке, как очищением от старого в связи с изменившейся ситуацией. То есть мы в данном случае имеем дело не с творческой деятельностью, а с отноше-ниями гармонического состояния взаимной сопричастности личности к самой себе и к социуму. Данные вопросы приобретают значимость и в философских проблемах общества, так как сама по себе творческая деятельность, изобретательность, находчивость и оригинальность могут быть просто опасными для общества, если проявляется глухота к человеческой жизни, к ее сохранению, развитию и преумножению. И чем деятельность более творческая, тем она страшнее и имеет более высокую степень вреда. Творчество и всякая оригинальная продуктивность пред-полагают заново воссоздающее бытие (отрицание и перетранс-формирование старого), проистекающее от запорогового бытия субъек-та, которое не входит в сферу его деятельности, но связано с такими его состояниями, как состояние НЕМРИ, которое несет в себе момент креативного отношения (не деятельностного начала, а отноше-ния), в отличие от творчества как деяния. Состояние НЕМРИ можно противопоставить грезоподобным состояниям при бодрствовании, как отрезвление от грез, как снятие и озаренность, разрушение старого. То есть состояние НЕМРИ -- это вид экстатического озарения с усиленно-значительным моментом отрицания и разрушения устаревшего опыта человека, очищающего пространство (очищающего своей чувствительностью, чувствительной сопереживательностью, а значит, в какой-то степени, человечностью) для творческого принятия нового. В этой связи отметим, что самовыражение личности своим творческим процессом может нести разрушение, быть творчески разрушительным. Следовательно, самовыражение должно уравновешиваться бытием личности испытывающей состояния подобные состоянию НЕМРИ, стремящейся к растворению (а не к самовыражению), к сотворчеству, которое не разрушительно, а созидательно. В состоянии НЕМРИ присутствует сотворчество, даже если творчество направлено на личность по выбраковке неадекватных побуждений. Сотворчество не обязательно предполагает момент коммуникативности. Это может быть внутренний процесс приостановки неценностного в личности при бдительности. Бдительность как волевое качество предполагает бдительность от чего-то в поступках, социально неадекватных. То есть бдительность предполагает и другого человека в автономии феномена самодостаточности.

Объективные истины о творческом процессе, а также о состоянии НЕМРИ, и истины как результирующие этого процесса являются различными предметами исследования. Подчинены же эти исследования, прежде всего, той традиции, тому конгломерату представлений, которые взращены в человеке, даны ему воспитанием, социумом. Сама же реальность состояния НЕМРИ так и остается неким неизреченным явлением, стоящим в стороне от всяких представлений и идей по поводу нее. Эти представления и идеи не касаются ее, а если и касаются, то отражают лишь идеологические тенденции личности, диктуемые ей той социальной средой, в которую погружена эта личность, и не имеют отношения к раскрытию истины по поводу этой реальности. Интересные суждения на этот счет сделала Э. Вандерхилл при сопоставлении воззрений Р. Махарши и М. Бубера, переживших один и тот же (одного рода) духовный опыт, но в силу своей принадлежности к различным социумам, различным культурам (Р. Махарши -- индуист, а М. Бубер -- иудей), имели различные представления об этой реальности. Э. Вандерхилл пишет, что "там, где другие мистики, например Рамана Махарши, используют термин "Я-Я" для описания постижения недвойственности, возникающей, когда маленькое "я" сливается с большим "Я", Бубер их строго разграничивает. Однако он понимает, что такое недвойственность... ... Бубер -- иудей, а иудаизм подчеркивает, что между Богом и человеком существует дистанция. Благодаря этому иудаизм, может быть, более дуалистичен, чем все другие религии" (Э. Вандерхилл). В мистическом состоянии или в состоянии НЕМРИ все сливается, присутствует недвойственность и "как бы глубоко иудей не ощущал это в душе, ему трудно согласиться с тем, что подчиниться Богу, означает отождествиться с его субстанцией. Наверное, поэтому для обозначения отношения между человеком и Богом Бубер избрал термин "Я-Ты"; для него существенно было, что оно является отношением, а не бытием" (Э. Вандерхилл). И то, что было существенно для М. Бубера, дано было ему воспитанием в определенной культурной среде. Само же переживание определенной реальности одно и то же у М. Бубера, Р. Махарши, И. Экхарта, Плотина, Шанкары и т.д., как явление, данное природой и социализированное в социуме. Однако в социуме оно только и может раскрыться. Раскрываясь в социуме, опыт НЕМРИ указывает и на состояние социума. Одной из характеристик НЕМРИ есть положительное эмоциональное реагирование, т.е. блаженство, экстаз, состояние счастья, так как счастье -- это невозможность смерти и самодостаточное состояние самой жизни (А.А. Гусейнов). Подобные характеристики как неизменности, проверенные временем, зафиксированные при сопоставлении опыта НЕМРИ в различные временные периоды философского мистицизма (Платон -- античность, Плотин -- поздний Рим, Экхарт -- средневековье, Кузанский -- Возрождение, Беме -- Просвещение, Шеллинг -- Новейшее время, Соловьев, Бердяев, Франк, Булгаков -- ХХ век), устанавливают общее как для природного, так и для социального начала в человеке.

Во многом противоречивы суждения, осмысливающие НЕМРИ и высшие переживания, такие, как счастье, блаженство (в нашем случае счастье и блаженство должны соединяться с другими характеристиками, чтобы мы говорили об опыте НЕМРИ). Вопрос о том, насколько эти переживания социально ценны и насколько они относятся к моральному сознанию во многих отношениях остается открытым. При глубоком же и интенсивном состоянии НЕМРИ-экстатического озарения человек может лишь фиксировать удивление по поводу происходящего с ним. Особенно необходимо заострить внимание на понятии счастья, с которым связывал НЕМРИ еще Аристотель, и о котором упоминает в своих характеристиках мистического У. Стейс (W.Т. Stace). Счастье является, прежде всего, понятием морального сознания, имеющим, тем не менее, непосредственное отношение к состоянию человека. Это состояние человека соответствует удовлетворенности смыслом жизни, удовлетворенности осуществлением человеком своего назначения и т.п., то есть не просто характеризует какое-то субъективное состояние человека (счастье), проистекая из эмоционально-чувственного начала, имеет социально-ценностную характеристику, ориентированную на идеал (в мистико-религиозном контексте -- на религиозный идеал). НЕМРИ же, как естественно-природное состояние, может быть понимаема в отношении счастья как состояние, дающее счастье человеку путем снятия в нем противоречивых тенденций его "не-Я" и "Я" и освобождающее от тяжести конфликта, мешающего осуществлению своего назначения, т.е. лишь как освобождающий момент для достижения состояния счастья, как осуществление социально-морального идеала в человеке.

При всей неопределенности и зависимости понятий счастья и НЕМРИ, последнее изменчиво при социальных изменениях. НЕМРИ в момент своего проявления не несет человеку адаптации к физической и социальной действительности, однако впоследствии можно иметь состояние-идеал, которое является ориентиром, путеводной звездой в сложных социальных условиях и социальном окружении, не благоприятствующем обретению человеком идеальных состояний своего "Я". Данное положение можно характеризовать как социальный статус НЕМРИ если учитывать в дополнении важность для социума значительных изменений в человеке, признаком которых является проявление НЕМРИ.

Обычное озарение (инсайд) возникает как скачок для преодоления и осуществления задуманного, разрешения задач, выдвигаемых жизнью перед человеком. Переживание НЕМРИ возникает как скачок для обретения образцов в собственных состояниях человека, в его внутреннем мире, лишенном излишнего, лишенном противоречий, мешающих ориентации в сложных условиях, нарушающих самообладание через воспоминание (через память) о лучших состояниях с целью погашения мешающих эмоций. Лучшие состояния человека связаны с положительными эмоциями, которые в высшей степени проявляются в состоянии счастья как невозможности смерти и самодостаточного состояния жизни, то есть творческого счастья, где личность способна к самозаполнению. Счастье и творческое самозаполнение связаны отрицанием излишнего, что представлено и в отношении к социуму.

Творческие состояния человека (озарения, вдохновения) предполагают независимость в мышлении, в решении тех или иных задач, личностный подход к их решению. Очевидно, что творческая личность имеет независимость суждений. Она не конформна. В то же время социальная воспитательная среда основана на конформизме, приспособленчестве. Творческая личность обязательно в какой-то степени переживает особые состояния сознания, имеет характеристики НЕМРИ и с трудом входит в жизнь той или иной социальной группы. Ей трудно приспособиться.

Независимость, автономность-гомономность, жизнь по своим собственным законам, независимость от социальной атмосферы (атмосферы, которая зачастую диктует неприемлемое для сохранения личностью своей индивидуальности) -- это качества личности не только творческой, но и личности, переживающей состояния, сходные с состоянием НЕМРИ. При этом характеристики гипер-НЕМРИ (созерцательной отрешенности), при просветлении, экстатическом озарениии, имеют определенные особенности, являющиеся также особенностями творческой личности, так как творческая личность -- это также погруженность время от времени в измененные состояния сознания, в моменты особых экстатических озарений.

Отстраненность, оторванность, отчужденность, отрешенность человека от своих собственных психических сфер (сфер, которые зачастую не являются для человека ценностными) и от заражающего влияния окружающего социума, который лишает его возможности быть самим собой, навязывая неприемлемые побуждения и ценности, втягивая в захватывающую увлеченность и вдохновленность, зачастую не значащими для данной личности вещами, являются признаками состояния НЕМРИ, противопоставления себя как творца нового, в отличие от консервативного социального окружения, со своими регламентациям и правилами, часто устаревшими, не приносящими пользы человеку, а следовательно, и всему обществу. НЕМРИ личности -- это способность человека к самозаполнению, жизнь по своим собственным законам, когда человек не воспринимает и не поддается чему-либо, навязанному извне, -- это даже не восприятие чего-то нового, нужного в силу тенденции отторгать, разрушать, но не наполнять себя внешними впечатлениями, не пополнять личный опыт новизной, так как уже имеется наполненность, поставленная фактом смерти, и требуется отторжение, очищение от излишнего, выкристаллизация главного при снятии сенсорной подавленности. При потребности испытывать состояние НЕМРИ возникает необходимость "... навсегда прекратить погоню... Надо быть спокойно равнодушным... оставив все мысли..." (J. Кrishnamurti). Целенаправленная деятельность сменяется игрой. При этом "настроение игры -- есть отрешенность и восторг" (Й. Хейзинга), что указывает на быстрые смены психических состояний человека. Созидание нового и разрушение устаревшего в опыте человека быстро сменяют друг друга. В таком смысле разрушение предстает как процесс, жизненно необходимый. Д. Кришнамурти в своих "Записных книжках" это описывает так: "Снизошло то, "другое" ...оно было здесь... с разрушительной жизненностью" (J. Кrishnamurti). Разрушение, при творческих озарениях и состояниях типа НЕМРИ, жизненно и носит характер очищения, освобождающего в человеке пространство для принятия нового. При состоянии НЕМРИ Д. Кришнамурти этот процесс описывает таким образом: "Оно было подобно могучему порыву ветра, вбирающему силы и мощь в своем полете, разрушая, очищая. Оно длилось по часам 10 минут" (J. Кrishnamurti). То, что в состоянии НЕМРИ заложена "огромная разрушительность..." (J. Кrishnamurti), совсем не означает, что данное состояние имеет отрицательное значение, так как "оно разрушение... и творчество" (J. Кrishnamurti), и созидание. То есть помимо того, что в НЕМРИ есть мощный момент разрушения, в нем есть также и созидательный момент. Разрушительно-созидательное является единым процессом в своей целостности и неразрывности, ведущей ко "второму рождению" личности, к ее обновлению. В мистической культуре всех времен и народов делается акцент на этом "втором рождении", рождении личности, рождении социального человека.

Глобалистский подход распространяет проблему опыта НЕМРИ на бытийственность человеческого духа, связанную со всем социумом и всей окружающей природой, а также с генетическим материалом в человеке, корни которого лежат в истории всей живой природы. Такой универсальный подход продиктован тенденциями конца ХХ и начала ХХI века, где нарушение в малом ведет к нарушению в большом. Следовательно, и в мистицизме проблема опыта НЕМРИ -- это проблема экологии духа, выходящая за границы личности в биосоциум. В то же время важной при осмыслении опыта измененных состояний сознания является проблема связи между самим опытом НЕМРИ и повседневным опытом человека при обычном бодрствовании, что также значимо в социальном отношении.

Опыт человека при обычном бодрствовании, где довлеет должное и социальное в человеке, выступает базой и важнейшим средством выражения опыта измененных состояний сознания, опыта экстатических озарений, но не является обязательным условием возникновения этого опыта. Данное положение, конечно, не определяет абсолютно полного, системного и законченного логического и аналитического решения вопроса о характере отношения между ними. Для этого необходимо еще условие, что опыт измененного состояния сознания, а также опыт экстатического озарения будет признан не единственным источником возникновения содержания представлений сознания, а образ мыслей будет признан не единственной порождающей инстанцией опыта измененных состояний сознания.

При переживаниях, подобных самодостаточным, в человеке редуцирует борьба биологического и социального начала, сглаживается противостояние "надо" и "хочется", а сама личность элиминирует до такой степени, что может "делать только необходимое" (Э. Вандерхилл). Данная характеристика, которую мы обозначаем как НЕМРИ, свойственна мистическим состояниям, что прослеживается в мистической культурной традиции ХХ века. В отношении мистических состояний и действий по необходимости уместно привести рассуждения Э. Вандерхилл при характеристике такого мистического направления, как дзен-буддизм. Рассуждая по поводу цитаты одного дзенского мудреца: "Живя, будь мертв, будь абсолютно мертв, и делай все, что хочешь -- все будет хорошо" (D.T. Suzuki), Э. Вандерхилл замечает, что "мертвец и в самом деле волен делать все, что хочет -- поскольку он не хочет ничего. "Умереть при жизни" значит освободиться ото всех страстей и желаний, такой "живой мертвец" никогда не станет делать ничего, выходящего за рамки житейской необходимости. "Когда я голоден -- я ем, когда устаю -- ложусь спать", такова аскеза" просветленного дзен-буддиста. Он, действительно, не делает ничего лишнего; он даже не стремится достичь Нирваны и освободиться от бремени кармы, ибо знает, что Нирвана неотделима от сансары (иллюзорной жизни в физическом мире), и что освобождение от кармы -- это тоже своего рода карма. Он просто живет, и каждое мгновение этой материальной жизни является для него неповторимым духовным переживанием" (Э. Вандерхилл).

В религии и мистицизме переживание смерти и близкие к ней состояния (такие, например, как состояние НЕМРИ, при котором все сводится к абсолютной оптимальности человеческих проявлений с их максимальной элиминацией) носят чисто психологический характер и не имеют таких глубоких физиологических сдвигов, как при клинической смерти. Тем не менее, данные психологические переживания оставляют значительный след в психике человека и в дальнейшей его жизни, начинают играть важную регуляторную роль при жизни социума, как переживания, предостерегающие от чрезмерной увлеченности, азарта, фанатизма, страстности, которые навязываются личности аномальными социальными явлениями как социальными опасностями и при которых человек зачастую теряет самообладание, теряет человечность в своих пристрастиях, не отторгая, а принимая те или иные социальные установки, навязанные властью. Человек учится противостоять аномальным социальным явлениям, когда права диктует толпа, столкнувшись с ситуацией бессмысленности подобных явлений в соотнесенности с безвыходностью ситуации конечности и временности собственной жизни в социуме, ситуацией перед лицом смерти в своей собственной индивидуальной жизни. Это отчетливо проявляется, когда на фоне социальных аномалий в развитии личности, вместе с возникновением самосознания, начинает появляться страх смерти. То, что это возникает у человека обычно к 15-ти годам его жизни, можно обнаружить, изучая документальные свидетельства мистической культурной традиции. Здесь примером важности переживания смерти юношеского возраста в мистицизме может служить жизненный путь индийского мудреца Р. Махарши. Э. Вандерхилл так описывает преображение Р. Махарши "после возникновения странного предчувствия близости смерти" (Э. Вандерхилл): "Поворот в его судьбе случился в тот день, когда он сидел в одиночестве в доме своего дяди. Он редко болел, и в тот день чувствовал себя превосходно. Но вдруг его охватил внезапный и несомненный страх смерти. Никакой видимой причины для появления столь сильного чувства не было, и он даже не пытался его объяснить. Не стал он и паниковать, а вместо этого задался вопросом, что же ему делать. Ему даже не пришло в голову с кем-нибудь посоветоваться; он чувствовал, что это его личная проблема, и сказал себе: "Вот и пришла смерть. Что это значит? Что же умирает? Умирает тело." Он рассказывал, что сразу же после этого улегся, расправил все члены и напряг мышцы, словно его охватило трупное окоченение. Он задержал дыхание и плотно сжал губы, чтобы по всем внешним признакам тело напоминало труп." (Э. Вандерхилл). Далее, по описаниям своих учеников, Р. Махарши размышлял так: "Хорошо, теперь это тело мертво. Его отнесут на площадку для сожжения, сожгут, и от него останется горстка пепла. Но умираю ли я сам вместе со смертью тела? Являюсь ли я этим телом? Это тело молчит и не шевелится. Но я чувствую всю силу своей личности и даже голос собственного "я" внутри себя, отдельно от тела" (T.M.P. Мahadevan). По словам Э. Вандерхилл, у Р. Махарши "постижение произошло в мгновение ока" (Э. Вандерхилл), и "страх смерти исчез раз и навсегда... Пережитое Раманой состояние, которое он принял за смерть, может показаться не совсем полной аналогией смерти.... опыт, заключающийся в воображаемом пребывании вне собственного тела" (Э. Вандерхилл), но "Рамана Махарши придает основополагающее значение именно этой "смерти", пережитой им в юности" (Э. Вандерхилл), так как подобные состояния НЕМРИ как преображения через элиминацию проявлений человека оставляют глубокий след в психике человека и учат оптимизировать свои действия и "делать только необходимое" (Э. Вандерхилл). После подобных трансформаций ("второе рождение" мистика) человек может регулировать "надо" и "хочется" на глубоком уровне своей личности. Это можно оценить, если обратиться к работе П. Брэнтона "В поисках сокровенной мудрости Индии", в которой он описывает свои встречи с Р. Махарши. Чтобы показать глубину состояний, которые испытывал мудрец, приведем одну выдержку из упомянутой работы П. Брэнтона: "Его глаза, обычно ясные и сияющие, теперь неподвижны, взгляд застывает, тело цепенеет. Голова чуть заметно вздрагивает и тоже застывает. Я понимаю: он погружается в глубокое самосозерцание" (П. Брэнтон). Это трактуется как сотворение новой личности, которая смогла преодолеть давление социального и естественного окружения, чтобы хранить свою неповторимость, а не подчиняться дисгармоничным тенденциям социума, эмансипируясь от связей и восприятий. Насколько сотворена новая личность -- вопрос остается открытым, но то, что в мистицизме без всякой мистической практики происходит "второе рождение" человека, зачеркивает мистицизм как традицию, оставляя за подобными явлениями естественные трансформации в человеке. Эта естественность раскрывает историческую закономерность их возникновения, которая присуща всем видам мистицизма, а также людям тех сфер, которые вне мистики. Обладая характеристиками НЕМРИ, которая направлена на разрушение традиций, раскрывается необходимость возникновения нетрадиционного мистицизма (постнетеистический мистицизм).

Состояния НЕМРИ можно рассматривать как своего рода биосоциальный гомеостаз в человеке, некое равновесие (НЕМРИ -- мера), которое приходит спонтанно, но которого ищет человек. Не только оказавшись в трудной жизненной ситуации, но и просто через определённый род деятельности, человек находит похожие гомеостатические равновесия. Так, у А. Арто мы читаем о потребности испытывать запредельные состояния следующее: "Состояние поэтическое, трансцендентное состояние жизни, -- это и есть, по сути, то, чего ищет публика посредством любви, преступления, наркотиков, войны или бунта" (А. Арто). В состоянии поэтическом, трансцендентальном и пр. человек обретает элемент НЕМРИ, как самоотрезвление от иллюзий (но для этого нужны иллюзии!), как взгляд со стороны. Это не обычное измененное состояние сознания. При всей потребности человека испытывать измененные состояния сознания есть люди, которые не испытывали в своей жизни не только мистических и трансцендентных состояний спонтанного характера, состояний НЕМРИ, но и обычного вдохновения. Конечно, для переживания подобных состояний у человека должна быть природная предрасположенность. Но эта предрасположенность распространяется на случаи ярко выраженных состояний. Хотя о полном отсутствии подобных состояний в человеке говорить не приходится. Если обратиться в качестве примера к состоянию вдохновения, то в своих крайне выраженных формах оно наблюдается у музыкантов и поэтов как форма революционная, то есть аффективная и экстатичная. Однако бывают другие формы вдохновения, при которых оно не имеет резкой выраженности. Более того, данная форма вдохновения не только явно не выражена, а вообще не фиксируется в памяти переживающего его человека как особое отличительное психологическое состояние. Здесь вдохновение растворяется в общем творческом процессе. Но говорить об отсутствии вдохновения в данном случае не приходится, так как могут отмечаться продукты творческого процесса. Тут мы сталкиваемся не с революционной, а с эволюционной формой вдохновения.

Аналогично состоянию вдохновения можно различать революционную и эволюционную формы состояния НЕМРИ. При революционной форме состояния НЕМРИ, сопровождающейся ярко выраженной аффективностью и экстатичностью (в форме интаза, "тихого экстаза" у Ф. Капра), мы можем наблюдать максимальную, физически выраженную элиминацию проявлений человека, доходящую до полного оцепенения. В случае же эволюционной формы состояния НЕМРИ у человека наблюдается пересмотр и элиминация тех или иных идей, отрезвление от грез, просветление и преображение, в основном в психическом плане. Эволюционную форму НЕМРИ можно квалифицировать как состояние незначительной интенсивности. Однако это будет не совсем верно, так как несмотря на то, что данная форма НЕМРИ не выражена ярко в физическом плане, она все же постепенно, но значительно меняет человека и встречается редко, на определенных возрастных этапах развития человека, когда под влиянием природных и социальных факторов происходит упорядочивание его сознательной и бессознательной сфер психики. Однако этого упорядочивания может не происходить при экологических сдвигах внешнего характера и в душе человека. Этого упорядочивания не происходит при стимуляции наркотиками, например ЛСД (С. Гроф). ЛСД-состояния могут быть только подменой естественному, могут быть (а точнее есть) только загрязняющим фактором. Человеческой природе как явлению социального порядка присуще, прежде всего, стремление к сознательному: к нагрузкам сознания в виде долга, ответственности и в связи с этим терпения и ожидания. Рассматривая природу человека, мы сталкиваемся с наличием биологически и социально обусловленного. Если в человеке такие черты, например, как восприимчивость и чувствительность, обусловлены биологически, то преобладающие чувства определяются социальными факторами. Биологическое и социальное взаимообусловлено и проявляется одномоментно. Однако биологически обусловленное "хочется" и социальное "надо", инстинктивное и социально запрограммированное, бессознательное и сознательное, при определенных состояниях спутанности сознания, могут проявляться порознь, усиливая слоистость психики. В то же время состояния экстатического озарения, вдохновения, а также состояние НЕМРИ разрешают конфликтное напряжение в человеке, борьбу мотивов, необоснованные страхи смерти, разрешая в какой-то степени проблемы и сглаживая противостояние "не-Я" и "Я", подсознания и сознания, биологически обусловленного и социально навязанного.

Личность и социальна, и персонифицирована (J.P. Lizza). Сознание личности может расщепляться на множество характерологических элементов, сосуществующих друг с другом. Влияние внешних социальных факторов может сформировать состояние искусственной персональности (J.P. Lizza), так называемой вторичной персональности, и человек может испытывать раздвоение личности (J.P. Lizza). Такие искусственные состояния личности ограничены и кратковременны и могут пониматься как формы адаптации к окружающей среде, к другим людям, к социальным группам через искусственную дезинтеграцию личности. Между искусственным и естественным личностным состоянием отмечены четкие различия (J.P. Lizza). Характеристики искусственных состояний дополняются градацией естественных состояний (J.P. Lizza). Среди естественных состояний, когда спонтанно нивелируется чувство неполноценности (исчезает страх смерти), можно выделить состояние НЕМРИ как состояние целостности, нераздвоенность, что характерно еще со времен античного мистицизма (Плотин). Все это показывает как на первый взгляд незначительные изменения в быту человека могут приводить к значительным, искусственным сдвигам в психических состояниях.

Есть предположение, что состояние НЕМРИ и мистические состояния немотивированного характера являются лишь сбоем в работе психики человека (R.H. Рrince) и имеют сходство с патологией (Ф. Александер, Ш. Селесник), свидетельствуют о дисгармонии биологического и социального в человеке. Сторонники другой точки зрения высказываются в пользу того, что состояние НЕМРИ -- это, в первую очередь, озарение (А. Уотс), которое "сопровождается эмоциональным экстазом, ощущением великого облегчения и освобождения" (А. Уотс), состоянием целостности, что еще с античности понимается как состояние НЕМРИ (Плотин). Факт облегчения и освобождения наталкивает на позитивное отношение к подобному роду озарений. Хотя резкие изменения в психике можно расценивать как психическую неустойчивость. И это одна из весомых причин, по которой состояние НЕМРИ можно классифицировать как аномальное. Однако У. Джемс в книге "Многообразие религиозного опыта" указывает, что неустойчивость и восприимчивость могут быть условием нравственной чуткости" (У. Джеймс), что социально значимо, что является элементом культуры. В добавление к сказанному, необходимо отметить, что резкие изменения в психике присущи любой творческой личности. Эти изменения настолько значимы, что их можно расценивать как измененные состояния сознания, но вряд ли как патологические, хоть в момент вдохновения и озарения человек лишается воли, и сами явления имеют сходство с патологией, аномалией (К. Ясперс). У творческих личностей "сознание почти всегда находится в измененном состоянии" (M. Ferguson), и "их обыденное сознание во время бодрствования представляет собой как бы открытый порт, в котором в любую минуту идет выгрузка богатств, доставляемых из подсознания" (M. Ferguson). Примером подобного, как феномен НЕМРИ, может служить эпизод из жизни Сократа, приведенный Платоном в произведении "Пир" (Платон). Здесь на примере Сократа показано, что при опыте НЕМРИ человек на время может выключаться из социального окружения в своем углубленном самосозерцании, но это еще не означает наличия патологии. При НЕМРИ-экстатическом озарении человек находится в состоянии бдительного сознания (то есть сознание присутствует, ясное сознание). Бдительность -- элемент феномена НЕМРИ. Бдительности присущ учет другого человека, учет социальности. Правда, НЕМРИ некоторых измененных состояний сознания можно расценивать как противоположность контролю, когда человек не контролирует себя через сознательное волевое усилие, а некоторая внешняя сила диктует ему, что делать, как это обычно бывает в моменты творческих состояний, в моменты озарений (вдохновений), а также при некоторых деструктивных состояниях шизоидного характера. Однако НЕМРИ и контроль (в некотором роде, противоположные качества) являются спутниками одной и той же психической склонности, склонности, как уже указывалось выше, шизоидной личности. Р. Лэнг в своей книге "Разделенное Я" и самодостаточность как состояние НЕМРИ, и контроль ставит в один ряд преимуществ с такими воображаемыми преимуществами шизоидной личности, как свобода и изоляция от социальных контактов, указывая, что лишь "воображаемые преимущества -- это безопасность его истинного Я, изоляция и, следовательно, свобода от других, самодостаточность и контроль" (Р.Д. Лэнг). Но любое состояние НЕМРИ учитывает присутствие в человеке других людей, не теряя социального в состояниях личности. В противном случае, полная (абсолютная) невозможность смерти (состояние НЕМРИ) как замыкание в себе -- это патология, шизофрения. НЕМРИ -- это не просто свойство, исключающее контроль (самодостаточность как состояние НЕМРИ и контроль в равной мере присущи личности). Это, прежде всего, противодействие социальному окружению (противодействие учитывает другого, социум), противодействие окружающим людям, так как НЕМРИ в своих крайних проявлениях присущ, в значительной мере и зачастую именно шизоидным личностям, переживающим периоды целостности-НЕМРИ, но в своей повседневности характеризующимся аутентичностью. НЕМРИ -- это сотворчество (В.Н. Сагатовский), и потому не может быть низведена к отрыву от социума, к шизофреническим патологиям. Научные работы прямо подчеркивают в состоянии НЕМРИ как самодостаточности отсутствие зависимости от социального окружения, устанавливая фактор Q (зависимость от группы -- самодостаточность). Однако понимание НЕМРИ как самодостаточности -- только количественное. Полная независимость может быть только воображаемая. При развитии личности формируется самостоятельность. Идентичность рассматривается как всеохватность, уход в самость, отторгнутость от связей, эмансипированность. Но в идентичности имеет место качественное перерождение личности. Именно перерождение личности сохраняет ее идентичность, разрушая так называемую статичную идентичность (П. Козловский). НЕМРИ как самодостаточная независимость от социума не отрицает сотворчество в социуме. Этим состояние НЕМРИ социально. В принципах НЕМРИ-самостоятельной личности присутствуют лично выработанные установки (автономия морали). Но это могло быть выработано лишь при жизни в социуме.

В процессе индивидуального развития под воздействием социальной среды, возникнув из предсознания, сознательные побуждения приходят в противоречие с природными силами, хранящимися в человеке. Разум начинает завоевывать себе внутреннее пространство. Г. Маркузе в своей работе "Эрос и цивилизация" отмечает, что "разум превратился в инструмент ограничения и подавления инстинктов" (Г. Маркузе). В индивидуальном развитии у человека с приходом сознания все бессознательные побуждения, спонтанные порывы вступают в противоречие с сознательной целесообразностью, и в юношеском возрасте человеческая душа превращается в поле сражения между "хочется" и "надо". Бессознательное стремление к удовольствиям начинает сдерживаться или пресекаться доводами разума. Человек вступает в полосу жизни, которую переживает в своей душе как состояние НЕМРИ. Ему чего-то не хватает для равновесия, упорядочения бессознательного "хочется" и сознательного "надо", биологического и социального. Человек уже отошел от предсознательного состояния детства, но власть разума в нем не полная. Да она и не может быть полной, так как человек не только сознательно социальное, но и природное явление, а табу может выступать как социальный фактор возникновения неврозов (Ф. Кликс). В период юношеской раздвоенности начинается полоса грез, а сами грезы выглядят продуктами этого периода человеческой недостаточности и страха смерти. Эта недостаточность и страх смерти усиливается, так как в этот период человек сталкивается с проблемой не только необузданного порыва в жизни, но и проблемой смерти, своей конечности, с проблемой смысла своей жизни. Факт упорядочивания противоречия "надо" и "хочется" в личности человека после переживания состояния НЕМРИ-экстатического озарения проявляется за счет появления особого восприятия социальной действительности, которую можно понимать как способность к общению с другими людьми, приходящую к человеку со способностью видеть себя со стороны. НЕМРИ и отделенность своего "Я" (т.е. видение себя со стороны у человека) коррелируют. Виденье себя со стороны (А.М. Иваницкий) открывает больше возможностей к сотворчеству (В.Н. Сагатовский), а также к переживанию состояния НЕМРИ как самодостаточности при снижении чувства неполноценности (недостаточности). И тогда открывается возможность овладеть физическим телом, став в какой-то степени независимым (самостоятельным) от внешних раздражителей (М. Шелер), через одухотворенность (М. Шелер) при слиянии с бытием сопровождающимся состоянием НЕМРИ в социуме. Вышеуказанные процессы происходят естественно при развитии человека в социуме и не требуют какой-либо дополнительной мистической практики искусственного характера. Более того, формирование самостоятельности личности связанное с состояниями, сходными с состоянием НЕМРИ как преодолением предела, выход за установленные нормы, а значит, нарушение норм и традиций, предписанных также и мистицизмом. Нарушение традиций мистицизма порождает его новые формы, которыми богаты ХХ и ХХI века.

Последние значительные разработки, сделаные в философской мысли в отношении опыта НЕМРИ принадлежат постмодернизму. Постмодернистская философия ввела термины "суверенность", "предел" и "трансгрессия", применив их к раскрытию понимания мистических откровений. Здесь религиозно-мистические экстазы, откровения понимаются как выход человеческого повседневного состояния сознания за пределы, установленные социумом как нормы. В этом отношении через трансгрессию понимаются не только состояния типа НЕМРИ, но и состояния безумия, наркомании (у М. Фуко, Ж. Делеза, Ф. Гваттари). Исследователи постмодернистской философии, раскрывая трансгрессию как выход за пределы социального, в то же время указывают на изменение самой личности, ощутившей выход за привычные реалии обыденного существования. При состоянии НЕМРИ - выход за привычные реалии только в ломке традиций внутри человека. Внешне же никаких нарушений нет, в отличие от празднеств и карнавалов, когда реально нарушаются нормы.

В целом, в ХХ и в ХХI веках, то есть в условиях модерна и постмодерна, религиозная культура учитывает, что социальное в человеке предполагается через его бдительность. В состоянии НЕМРИ обязательно присутствует уровень бдительности ко всякому, не нужному человеку делу, ко всему, не имеющему достаточной ценности, бдительность к активности, которая неуместна в новой ситуации. Стремление к самовыражению уравновешивается стремлением к растворению, ко встрече с состоянием НЕМРИ как самодостаточным бытием (В.Н. Сагатовский), а если брать в расчет то, что НЕМРИ как личное переживание предполагает присутствие на бессознательном уровне учета образа другого человека, то предусматривается сотворчество. На это указывает бдительность как учет другого человека при состоянии НЕМРИ.

Бдительность (наблюдение за собой) при состоянии НЕМРИ стимулирует исчезновение побуждений. Но тогда в силу вступает проблематизация самого себя, с творческой тенденцией к самоупрощению, редуцированию всего мелочного, неценностного. Опыт НЕМРИ своей бдительностью (по отношению к незначащим побуждениям) показывает ценностную переориентацию человека (бдительность по отношению к побуждениям, не имеющим ценности, что учитывает и другого человека, внутренний мир переживающего состояние НЕМРИ). Опыт НЕМРИ -- это бдительное отношение к ценности своих целеполаганий у субъекта, бдительность в отношении своих потребностей. Отсюда -- состояние предельного бодрствования, но спонтанной сдержанности всех деятельностных сил, воздержание и очищение от мыслей и отношений, не имеющих особой ценности. Сдержанность деятельностных сил человека имеет прогрессивные моменты, так как имеется возможность переориентироваться в силу изменившихся ситуаций. Такого рода воздержание открывает возможность к привнесению в человека новых дарований; дарований как способности отрицать несущественное. Генезис человека не окончен. Не окончена деятельность, направленная на самопреобразование в силу того, что ценности, усмотренные человеком, выше его целесообразной деятельности. Поэтому в природе человека непреднамеренно возникает бдительность в отношении своих мыслей, чувств, поступков, не имеющих ценности. Остановка на определенных ценностях, которые соответствуют генеральным стремлениям личности, спонтанно может прекратить целесообразную деятельность, противоречащую этим ценностям. При этом нивелируются мысли и чувства, представимые как мелочные, суетные. В конечном итоге, человек -- переживший чувство НЕМРИ выше своих потребностей и корыстей. Тогда в своей мотивационной деятельности он не следует диктату нужд, а становится выше своих потребностей, побуждений, желаний. Тогда он поступает по своим собственными ценностным критериям, обретя самого себя.

Мистики указывают на рождение человека заново, на "второе рождение". "Второму рождению" предшествует очищение. Самоудивление как момент состояния НЕМРИ очищает и освобождает от старого опыта, который неуместен при изменившемся внутреннем мире человека. Это очищение и освобождение от прежней активности. Оно необходимо для того, чтобы подготовить внутренний мир человека к новой активности, которая значительно отличается от предыдущей. Происходит отбрасывание всего незначительного, несущественного при изменении во внутреннем мире человека, творческое отбрасывание всего, что не соответствует новой ситуации. При состоянии НЕМРИ уходят мелочные мысли и суета, человек очищается и освобождается от всего наносного, второстепенного. Причем это происходит спонтанно. Человек фиксирует у себя "чистое" сознание, которое покинула мелочность.

Новизна, новая ситуация всегда настораживает, несет элемент страха. При этом человек удивляется (или самоудивляется, самоизумляется). И если человек в момент удивления испытывает отрицательные эмоции, неудовольствие и страдание, то этот страх прививается. В таком случае нарушается социализация процессов удивления и самоудивления. И тогда при внешней новизне (или если человек испытывает новизну в своем душевном мире) он испытывает страх, а не положительные эмоции. Испытывая сильный страх, он действует неэффективно, независимо от ситуации в этом измененном душевном мире. Следовательно, если в состоянии НЕМРИ абсолютно нет страха ни перед чем, то это свидетельствует о процессе нормальной социализации природных задатков человека. При этом необходимо отметить, что мистическая практика не играет никакой роли. Страх несовместим со счастьем и свободой как основными особенностям состояния НЕМРИ естественно социализированной личности. Счастье имеет компонент экстаза как в высшей степени положительного эмоционального реагирования, а свобода -- самоудивление как освобождение от старого, устаревшего, как очищение от старого.

Социальный аспект исследования опыта НЕМРИ предполагает свободу. Свобода -- это не идти на поводу желаний, не подчиняться им, а осознавать себя свободным, оставаясь свободным от излишнего (от потока желаний), делая выбор в пользу других и отказываясь от других, ограничиваясь лишь подлинно своим в действии, ограничиваясь своим в сотворчестве, а не в беспорядочном творческом самовыражении, несущем зачастую разрушающую тенденцию. Следовательно, основой опыта НЕМРИ как особого восприятия при осознании неизбежной смерти является ее функциональная предназначенность подталкивать человека делать лишь то, что сообразно обстоятельствам его жизни, а не подчиняться потоку желаний. То есть все сводится к проблемам целостности личности, а специальная мистическая практика, которая должна бы давать эту целостность, просто не учитывает ее своей искусственностью, в которой ищется нивелирование неполноценности.

У постмодернистов вся западная метафизика сводится к словесному конституированию идеала непосредственной самодостаточности чувства бессмертия, переживания невозможности смерти как состояния НЕМРИ (в мистицизме -- это "бытие" Парменида, "единое" Плотина, "нирвана" Будды, "дао" Лао-цзы), или идеала непосредственного "присутствия", где фактически метафизика -- это метафизика "присутствия", конструирующая трансцендентную реальность как подлинный мир ("подлинный мир" -- это в духе мистицизма), стремясь соединить существование с бытием. Эту трансцендентную реальность располагают как в человеке, так и вне человека, объективно, онтологично. Но эта трансцендентная реальность, или "подлинное бытие" (или "присутствие", или "состояние НЕМРИ") является определенным человеческим опытом, человеческим переживанием, естественным в природе человека. Эта реальность, очищая, "отрезвляя", обновляет человека. Своей силой она, значительно перетрансформируя человека, рождает его заново ("второе рождение" в мистицизме). "Второе рождение" (и в мистицизме и вне мистицизма) -- это рождение уже не биологического, а социального человека, единой и целостной личности, самоопределившейся, самостоятельной, с генеральным устремлением и отмиранием мелких, неценностных устремлений. Это значительные изменения. Они происходят постоянно при самоутверждении. Значительные перетрансформации человеку необходимы. Ведь современный человек должен успевать меняться за быстро меняющимся миром нашего времени. Однако этого не дает делать нагромождение устаревших установок душевного мира человека. Отжившее в человеке трудно освобождает его к новой творческой жизни. Устаревшие комплексы мышления не дают обновляться человеку, а значит, и изменяться вместе с изменяющимся миром, удивляться новому, видеть в этом новом новизну. Но быстро меняющееся время требует быстрого изменения человека и своевременного принятия всего нового. В противном случае, поведение человека может оказаться неадекватным постоянно возникающим переменам. Перемены, свойственные ускоряющемуся изменению среды, требуют от человека очищающих процедур процесса самоудивления при состоянии НЕМРИ, естественно обновляющем мир человеческого духа. И для этого не обязательна искусственность мистической практики, такой многоликой, для поиска своего в условиях постмодерна.

Люди могут специально инспирировать нарушение традиций и запретов, как это происходит при карнавализации (у М.М. Бахтина), или мистицизме, имеющем магическую ритуалистику. Но это может происходить спонтанно, как в случае возникновения состояния НЕМРИ. Но тогда человек "цепенеет", меняется, "рождается заново", обновляется, но в то же время самих традиций и запретов не нарушает. Человеком переживаются нарушения этих запретов и норм внутренне. То есть преодоление пределов и перешагивание через пределы и нормы происходит как выход за пределы повседневного психического состояния. Однако это служит толчком для пересмотра социальных норм и традиций. Это одна из причин появления новых форм мистицизма, появления новых традиций в мистицизме, что делает этот процесс исторически закономерным, так как подобные состояния в природе человека. На историческую закономерность указывает постмодернизм, когда раскрывает наличие у человека наркотических и алкогольных эффектов (откровений) без использования этих веществ (у Ж. Делеза), когда этих эффектов нельзя достичь сознательно ( у Ж. Батая). Это раскрывает естественную необходимость и закономерность возникновения откровений с чувством бессмертия, или состоянием НЕМРИ, их ценность, которая сохраняется в неомистицизме ХХ и ХХI века.

Для прояснения вопросов, связанных с опытом НЕМРИ в мистицизме, важны разработки постмодернистской философии, в частности терминов "трансгрессия", "суверенность", "предел" в связи с пассивностью (у М. Бланшо), с экстазом и апофатической теологией (у Ж. Деррида), с вопросами о самосознании, независимости (у Ж. Батая). Эти разработки являются преемственностью в истории философского мистицизма, где "турия" древнего Востока и "автаркия" античности, сменилась "апофатической теологией" средневековья, которая в свою очередь утвердила "трансцендентное" в Новое и Новейшее время, сменившееся "нуминозным" в модернизме ХХ века и "трансгрессивным" в постмодернизме второй половины ХХ века. При этом последнее, постмодерн, с тенденцией сберегать и сохранять разнообразие религиозно-мистических культов, сохраняет и разнообразие провоцирующих факторов, среди которых человек может отыскать такие, которые провоцируют состояния наиболее близкие к состоянию НЕМРИ. При таком положении возникает возможность приблизить термины метафизического характера (турия, апофатическая теология, трансцендентное, нуминозное, трансгрессивное) к реальной жизни.

В заключение отметим, что в философии постмодернизма зрелый человек становится самостоятельным и приобретает индивидуальное самосознание, которое начинается с "опыта невозможного" (М. Бланшо). Этот опыт связан с формированием суверенности личности, с процессом трансгрессии. Трансгрессивный опыт включает в себя опыт НЕМРИ как частный случай. Этот опыт сопровождается ощущением того, что человек испытывает бессмертие и превосходит предел, установленый другими людьми, расширяет границы личности, которые начинают не совпадать с границами культурных традиций, с тем, что навязано личности социумом. Характеристики опыта НЕМРИ личности могут выступать как противоположность коллективу, коллективной норме (индивидуация К. Г. Юнга). Социум зачастую не дает возможности воспринимать мир таким, какой он есть, подавляет внутреннюю свободу, навязывая определенные социальные установки, закладывая чувство неполноценности (недостаточности), закладывая чувство страха смерти. Но с другой стороны, личность, имеющая в переживаниях чувство бессмертия и имея опыт НЕМРИ, не может совсем не учитывать другого человека (социум). С этим связана проблема нормы и патологии при проявлении крайностей, где религиозный экстаз может быть болезненным. Известно, что религиозный экстаз как трансгрессивный выход субъекта за границы психической "нормы" в некоторых случаях является безумством, что исследовано постмодернистской философией (М. Фуко, Ж. Делез, Ф. Гваттари) и исследователями этого философского направления (М. А. Можейко, А. А. Грицанов).

Опыт НЕМРИ как составляющая религиозного опыта - это экстатическое озарение в присутствии ясного сознания, так как человек, переживая его, не теряет бдительности. Бдительность указывает на то, что человек в своем автономном мире учитывает существование иного человека, социума. Учитывание иного человека происходит, несмотря на то, что переживание НЕМРИ носит трансгрессивную стратегию выхода за пределы социальности.

Трансгрессия играет определенную роль в сотворении новой индивидуальности, что в конце концов имеет разрушительное влияние на религиозный догмат. Это относится и к опыту НЕМРИ как частному случаю трансгрессии. Опыт НЕМРИ отмечает значимые этапы в человеческой жизни, этапы когнитивного развития личности, связанные со значительной трансформацией содержания самой личности. Эта трансформация открывает дополнительные возможности выбора, очищая личность от устаревшего, в том числе от устаревшего в религиозной догме. Такие тенденции понимания трансгрессии, суверенности, а также опыта НЕМРИ утверждаются в конце ХХ столетия в постмодернизме и разделяются теологией неомистицизма постнетеистического характера, рефлексирующего на новых проблемах, связанных с необходимостью постоянных изменений в человеке и оттеснением отживших традиций религиозной культуры.

Выводы из тем о структурах знаний, практике и социуме в отношении состояния НЕМРИ. В данных темах утверждается, что в перспективе теоретические исследования по вопросу опыта НЕМРИ состояний религиозных переживаний, и в общем трансгрессии, должны решать проблемы обновления человека, его обновляющего очищения, расширения восприятия. При состоянии НЕМРИ кроме расширения восприятия, снижается сенсорная подавленность, что влияет не только на процесс познания, но и на смену идентичности, на сотворение новой индивидуальности. При этом религиозно-мистическая культура направлена на предоставление подобного очищения и обновления человека. Она постоянно навязывает практические пути к подобным переживаниям, но забывает, что сама новизна в духовном мире провоцирует причину высших переживаний, часто зачеркивая религиозный догмат. Восприятие человеком новизны в своем собственном духовном мире присуще природе самого человека. Это указывает на необязательность каких-либо специальных способов влияния на восприятие, то есть указывает на необязательность мистической практики для обретения откровения.

Основные положения данных тем сводятся к трем пунктам: 1. В структуре знаний феномен НЕМРИ религиозной духовности представлен лишь как элемент, сопровождающий творческий процесс, а значит, лишенный содержания. Условия модерна при секуляризации, затрагивающие более смысловую часть религиозного догмата, меньше касаются проявления характеристик феномена НЕМРИ. В условиях постмодерна, то есть в условиях большей свободы выбора определенной религии, человек чаще обнаруживает элементы феномена НЕМРИ помимо религиозного догмата, чаще сменяя смысловую часть религии, сталкиваясь с ее относительностью. 2. Феномен НЕМРИ религиозной духовности может возникать без мистической практики у верующих различных религиозных конфессий. В условиях модерна, дискредитирующего мистицизм в целом, при секуляризации могут дискредитироваться и характеристики феномена НЕМРИ, которые являются объединяющим элементом различных религиозных и мистических направлений в силу сходства определенных характеристик в различных религиозных культурах. В условиях постмодерна в силу религиозных свобод объединяющий элемент усиливает свою значимость. 3. В период детства, когда существует сильная зависимость от взрослых, социальная среда может формировать у человека чувство неполноценности, что включает компенсаторные механизмы, которые являют собой причину спонтанного возникновения феномена НЕМРИ религиозной духовности. В случае глубокого чувства неполноценности, когда спонтанно не работают компенсаторные механизмы, человек, имея свободный выбор и давая предпочтение определенной религии, может с большей вероятностью ощутить те провоцирующие факторы, которые актуализируют состояния, сходные с состоянием НЕМРИ.]

...

[Выводы вышеизложенных исследовательских изысканий. Исследование раскрывает основные положенния о феномене НЕМРИ религиозной духовности в условиях модерна и постмодерна как противоположных ситуациях при секуляризации. В условиях модернизма религиозное сознание выглядит как сдерживающая сила для развития науки и технического прогресса. Модерн занимается дискредитацией религиозных догматов, занимая наступательную позицию. В условиях же постмодерна постсекулярного общества возникает плюралистическое, амбивалентное отношение к религиозным догматам. Общество становится открытым ко всем религиозным конфессиям, которые занимаются самопросвещением, садясь за стол переговоров и дискредитируют сами себя в противоборстве, и в то же время представляя ценности, имеющие отклик в общественности. Одной из таких ценностей является феномен НЕМРИ религиозной духовности, о котором необходимо утвердить некоторые положения, раскрывающие отношение к ним условий модерна и постмодерна.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что западный и восточный религиозный мистицизм, как древний, так и современный, имеет сходство через представленность опыта НЕМРИ, зафиксированного терминами и понятиями "автаркия", "турия", "наличие достаточности при высшем событии души", и описанного определенными характеристиками, указывающими на конкретное состояние сознания. На опыт НЕМРИ мистицизма античности существует два противоположных взгляда. С одной стороны, при исследуемом феномене человек сохраняет в себе стремление и созерцательную деятельность, а с другой стороны, при этом феномене человек лишен стремления, а значит, и созерцательной деятельности.

Что до самого термина "НЕМРИ (или АМРИ)", встречающегося в древневосточной, древнегреческой литературе и литературе ХХ века, то, помимо того, что он имеет широкое смысловое употребление, еще обозначает состояние человека, которое отвечает определенному виду немотивированного (стихийного, а точнее, спонтанного, доходящего до крайней ситуации стихийности), нестимулированного и неинтенционального экстатического озарения, имеющего проявление как в религиозном мистицизме (откровение), так и вне его. Конечно, под опытом НЕМРИ понимается состояние человека субъективного характера, сопровождающее определенный вид экстатического озарения, когда телесно-духовная сфера человека неподвижно-неинтенциональна. Феномен НЕМРИ как самостоятельная, частная эмоция (чувство) сопровождает развитие личности в процессе овладения ею избытком побуждений, и представляется этой личностью как идеальное состояние ее души, "абсолютное" состояние для этой личности.

Установлено сходство между западным и восточным мистицизмом как древнего времени, так и современности. Оно проявляется в религиозно-мистических состояниях, которые зафиксированы в опыте "турия" древнеиндийских текстов Упанишад, в опыте "автаркия" древнегреческих текстов Платона и Аристотеля, в опыте "наличия достаточности при высших событиях души" современного текста "Записные книжки" Д. Кришнамурти, представителя западного и восточного постнетеистического неомистицизма апофатического направления. У Д. Кришнамурти описан опыт НЕМРИ набором характеристик, при наличии которых человек чувствует бессмертие и ощущает "достаточность вообще", то есть по отношению ко всему желаемому. Вышеуказанные сопоставления сводятся к тому, что речь идет об одном состоянии, зафиксированном текстами восточного и западного мистицизма, как древнего, так и современного, культивируемого постнетеистическим неомистицизмом ХХ века, культ которого сводится к поклонению определенному состоянию человека, состоянию НЕМРИ как "абсолютному". Понимание опыта НЕМРИ мифологической эпохой античности, где тенденции теистического и нетеистического мистицизма находятся в относительном равновесии, отражено в равновесном отношении философских взглядов в целом на исследуемую проблему. Эта проблема сводится к тому, что, с одной стороны, утверждается, что человек в состоянии НЕМРИ по своей сущности лишен стремления и у него отсутствует созерцательная деятельность, а с другой стороны, все же утверждается, что состояние НЕМРИ в человеке выражено созерцательной деятельностью, а значит, допускается стремление в человеке при состоянии НЕМРИ. В данной работе определено, что такие противоречивые положения содержатся в произведениях Платона и Аристотеля, и они соответствуют теистическому и нетеистическому мистицизму. В теистическом мистицизме предполагается религиозно-мистическая практика как стремление и деятельность, а в нетеистическом мистицизме обнаруживается пассивная позиция ожидания результатов.

Материалы исследования ориентируются на то, что НЕМРИ -- это непродолжительное состояние человека, как идеальное бытие его духа, в противоположность реальному бытию. Феномен НЕМРИ -- это особые, недолговременные моменты повседневного, в высшей степени независимого бытия человеческого духа, моменты, выходящие за пределы психической данности (экстаз, интаз), моменты снятия устаревших когнитивных установок, заблуждений и прозрение истинного положения вещей (озарение, вдохновение), моменты состояния счастья при спонтанном нивелировании чувства неполноценности. Такие положения об опыте НЕМРИ сохранились, начиная с возникновения самого термина "НЕМРИ (или АМРИ)" на Востоке и в античности, и заканчиваясь современностью (модерн, постмодерн).

Опыт НЕМРИ как определенный вид экстатического озарения выражен в религиозной духовности определенными характеристиками, которые можно вычленить в религиозном опыте различных религиозных конфессий, а также мистицизме Востока и Запада как древнего времени, так и современности. Сходство характеристик опыта НЕМРИ в религиозной духовности в целом указывает на общность тенденций религиозной культуры, которая имеет эти характеристики. Выявленная противоречивость опыта НЕМРИ как психического состояния, при котором наблюдается амбивалентность чувств, а "абсолютность" этого состояния субъективна, не является помехой для понимания того положения, что основные характеристики исследуемого феномена укоренены в различных религиозных конфессиях.

При проявлении феномена НЕМРИ религиозной духовности у человека отсутствуют побуждения и стремления при одухотворенности и умиротворении его духа, что относится к самостоятельным, частным эмоциям и чувствам религиозного человека. В условиях модерна, когда происходит интенсивное высвобождение продуктивных сил и усмотрение общих тенденций развития общества вообще, частные эмоции религиозной сферы могут не учитываться и быть отвергнуты как случайность. Условия постмодерна, толерантно относящегося ко всем проявлениям религиозной духовности, учитывают неповторимость чувственнной сферы религиозного человека, которая может содержать момент отсутствия стремлений.

Исследованием осмысливается положение о том, что феномен НЕМРИ, характеристики которого описаны в религиозно-философской литературе ХХ и ХХI веков, может возникать у человека в силу его склонности к проявлению данного феномена, без какой-либо внешней связи с непосредственной религиозно-мистической практикой. При этом развивается идея о том, что опыт НЕМРИ не имеет содержания, что сближает его с апофатическим направлением теологии. Но он обретает это содержание под влиянием той или иной религиозной культуры, при наличии религиозно-мистической практики. Эти положения показывают реальные возможности возникновения мистицизма постнеклассического характера, которому присуще отсутствие мистической практики, в котором лишь содержатся рекомендации общего характера, где опыт НЕМРИ не обретает религиозно-выраженного значения. Будучи присущим религии, этот опыт может указывать и на отсутствие сверхприродного в религиозных переживаниях высшего порядка, что расценивается влиянием условий постмодерна.

Работа обобщает положение о том, что в религиозно-мистической философии ХХ и ХХI веков опыт НЕМРИ, к проявлению которого человек имеет предрасположенность, представлен как природный феномен чувственной сферы, имеющий стихийный характер в проявлении состояния счастья. Через вышеперечисленные закономерности автор выходит на утверждение того, что феномен НЕМРИ лишен содержания. То, что лишенность содержания особенно ярко представлена в апофатической теологии, дополнительно раскрывает природность исследуемого явления. Отсюда следует, что если феномен НЕМРИ приобретает содержание лишь после своего проявления, то он может пониматься как феномен мистической культуры, так -- и не мистической. Если этот феномен остается вне мировоззренческих установок религиозного человека, то он может усиливать ориентацию верующего на нетрадиционность в религии, что может трактоваться усилением постнетеистических идей в мистицизме, где спонтанность данного феномена, приближающаяся к стихийности, ориентирует верующего на отказ от практических рекомендаций по обретению высших состояний сознания. В этом случае верующий ограничивается только рекомендациями общего характера.

Исследование позволяет утверждать, что в условиях модерна в различных религиозных направлениях представленность характеристик опыта НЕМРИ связана с пониманием того положения, что к подобным феноменам как к психическим состояниям особого рода человек предрасположен изначально в силу своей природы, когда в детском возрасте обязательна зависимость от взрослых, которая затем постепенно исчезает. Условия модерна направлены на "расколдовывание природы" особых состояний сознания человека, в том числе и феномена НЕМРИ религиозной духовности, тем самым в определеннной степени дискредитируя доктрины религиозных верований. Это не создает антагонизма между различными религиозными конфессиями, так как противником, или противоборствующей стороной, в этом отношении выступает наука.

Автором осмыслена значимость процессов секуляризации в связи с положением о том, что предрасположенность человека к проявлению в нем феномена НЕМРИ отмечена даже в религиозных текстах. Условия модерна, "расколдовывающего природу", фиксируют в этом отношении наследственный фактор и при секуляризации указывают на религиозные догматы как сдерживающий фактор для продуктивных сил науки. Однако положение про наследственный фактор все равно не может решить проблему -- считать ли этот фактор актуализированным по причине природных сил или надприродных, что указано в самих религиозных текстах и что вызывает к необходимости условия постмодерна, плюралистичные к мировоззренческим предпочтениям.

В околорелигиозной мысли, научных изысканиях и документальных свидетельствах ХХ и ХХI веков, апофатической теологии, религии и мистицизма формируется понимание опыта НЕМРИ как природного феномена, связанного с возрастными изменениями и творческими процессами человека, содержащими в себе состояние счастья. Природность состояния НЕМРИ дает возможность прояснить появление в мистицизме постнеклассической формы, не требующей мистической практики и ограничивающейся лишь общими рекомендациями. Постнеклассическое направление мистицизма пропагандирует и превращает в культ идеальные состояния человека, в частности опыт НЕМРИ, дающий человеку ощущение избавления от самообмана, ошибок. Идеальные состояния сходного характера переживаются людьми различных религиозных конфессий, что может объединять различные направления религии.

Опыт НЕМРИ отражен в религиозной и нерелигиозной культуре как совокупный набор характеристик состояний души, сущностным элементом чего является, помимо чувства бессмертия, состояния счастья, и еще идеальное состояние человека, в котором восполняется недостающее. Экстаз, как высшая степень положительного эмоционального реагирования, радость, умиротворенность и состояние счастья переживаются субъективно, обостряют восприимчивость и, сопровождая возрастные изменения и творческие процессы человека, понимаются как состояние НЕМРИ. В таком понимании НЕМРИ является природным. Однако это природное у религиозно настроенного человека принимает формы сверхъестественного. В религиозной культуре природность опыта НЕНМРИ нашло свое отражение в идеях постнетеистического неомистицизма, но потенциально присутствуя в идеях теистического и нетеистического мистицизма, представленного в апофатической теологии. Это обусловлено тем, что опыт НЕМРИ приходит к мистику помимо его религиозной практики, приносит с собой положительный эффект в виде избавления от самообмана, ошибок, но сам по себе лишен содержания.

В условиях модерна феномен НЕМРИ религиозной духовности связывается с естественными процессами жизни человека, с его возрастными изменениями и творческим состоянием духа. Тем самым религиозные доктрины, определяющие характеристики опыта НЕМРИ, выглядят как сдерживающие силы для научного понимания особых психических состояний как естественных, сопровождающих религиозные откровения. Наука в условиях модерна занимает дискредитирующую позицию в отношении религиозных переживаний. Однако религиозные переживания могут содержать индивидуально-единичные случаи пограничных состояний, к которым можно отнести опыт НЕМРИ религиозной духовности, и которые можно понимать как сугубо субъективные состояния души, ценностные по своей сути, что требует к ним толерантного отношения.

При рассмотрении феномена НЕМРИ религиозной духовности отмечается связь проявления этого феномена с возрастом человека, когда изменяется и темперамент и эмоциональность, а также связь с творческими состояниями человека, которые индивидуализированы, связаны с неповторимыми в своем проявлении чувствами. Условия модерна при секуляризации утверждают научные факты и упраздняют сдерживающий фактор религиозных догматов. В таком случае может не учитываться индивидуально-неповторимое начало чувственной сферы, к которой относится и исследуемый феномен. Плюралистичные условия постмодерна учитывают неповторимость чувственной сферы человека, добавляя к этому важность неповторимых влияний социума на духовное развитие человека.

В работе рассмотрена направленность категорий неомистицизма при описании опыта НЕМРИ и выявлена тенденция к раскрытию состояния НЕМРИ как естественного, в высшей степени спонтанного, проявления бытия человеческого духа в его возрастных изменениях при становлении самостоятельности личности. В жизни человека обретение самостоятельности требует изменения определенных ценностей, в том числе и религиозных. Изменение ценностей указывает и на особенности апофатической теологии религии и мистицизма ХХ века, которые приобрели черты постнетеистического, нерелигиозного спиритуализма, не требующего четкой мистической практики, но имеющего направленность на категории, описывающие спонтанность духа.

То, что феномен НЕМРИ как чувство бессмертия и счастья, в том числе и чувства счастья аномального характера, сопровождает возрастные изменения, а также творческие состояния человека, отражается на формировании категориального аппарата, при помощи которого осмысливается данный феномен теологией. При этом характеристики состояния НЕМРИ могут через влияние на творчество религиозного человека придавать определенный колорит религиозной культуре в целом, ориентируя ее на феномены спонтанного проявления природы человека и отстраняясь от конкретной религиозной практики.

Характеристики состояния НЕМРИ религиозной духовности отражены в категориях, которые связаны с жизнью и бытием человеческого духа, где много случайного при возникновении пограничных психических состояний. Эти состояния, к которым относится и феномен НЕМРИ, в условиях модерна при секуляризации переводятся в категории научного языка, что не всегда сохраняет всеобщую ценность подобных феноменов при интеграции религиозных культур. В этом отношении уместно переводить эти феномены при секуляризации на языки различных направлений культуры, а также на языки различных религиозных конфессий, что может способствовать толерантному отношению друг к другу противоборствующих религиозных культур. Толерантное отношение к любым религиозным верованиям и учет индивидуализации религии наблюдается в условиях постмодерна постсекулярного общества, общества, более подходящего для сохранения ценностей, которые имеют феномены пограничных состояний "пределов духа".

Опыт НЕМРИ религиозной духовности относится к области бытия духа, на что указывают и категории философии, теологии. Условия модерна интенсифицируют научные исследования и "расшифровывают природу" проявления бытия духа в процессе секуляризации. Однако здесь возникает необходимость в плюралистических условиях постмодерна, так как существует неповторимость чувственной сферы бытия человеческого духа, сосуществование неповторимых духовных сфер.

Работа раскрывает положение о том, что такая характеристика опыта НЕМРИ как высшая степень целостности сознания свойственна экстатическим состояниям, может проявляться в мистическом опыте вне конкретной религиозно-мистической практики, что выражено в теологии постнеклассического неомистицизма ХХ и ХХI века. Это представлено в такой новой форме неомистицизма как "нерелигиозный спиритуализм", или постнетеистический мистицизм. Проявление опыта НЕМРИ как экстаза сопровождается положительным эмоциональным реагированием, требует от человека определенного уровня чувствительности, что в религиозной культуре может выступать как ценность. Однако опыт НЕМРИ связан с переоценкой уже имеющихся ценностей, в том числе и религиозных. Проявление опыта НЕМРИ связано с процессом переосмысления и преобразования личностью религиозных традиций, а не с процессом влияния уже существующих культурных традиций религиозной жизни. Это относится в первую очередь к неорелигиозной и неомистической культурной традиции, которая изменяется и может указывать верующему человеку на отсутствие в традиции сверхъестественного.

Расхождением опыта НЕМРИ и мистического опыта является то, что по поводу них апофатической теологией даются различные практические рекомендации. В постнетеистическом мистицизме приводятся рекомендации по поводу культа определенного состояния, понимаемого как "НЕМРИ (или АМРИ)". В нетеистическом мистицизме практические рекомендации приводятся по поводу религиозного культа, уже известного на протяжении многих столетий и зафиксированого в знаках и символах традиционных религий.

Условия постмодерна, где присутствуют амбивалентные отношения к различным религиозно-мистическим направлениям культуры, могут порождать новые направления в мистицизме. В этих условиях может происходить акцентирование внимания на нетеистических направлениях мистицизма, на феноменах мистических переживаний, не требующих для своей актуализации конкретной мистической практики. В условиях постмодерна нетеистический мистицизм может эволюционировать в новые формы, в постнетеистический мистицизм. Постнетеистический мистицизм как неомистицизм не имеет конкретной мистической практики, а ограничивается общими рекомендациями по поводу особых пограничных состояний, имеющих характеристики опыта НЕМРИ, которые возведены в культ.

Феномен НЕМРИ мистических состояний проявляется без мистической практики. В условиях модерна описываются различные направления мистицизма, и в том числе направления, фиксирующие факты, когда у мистика возникают состояния, не требующие предварительных усилий, что расценивается как феномен НЕМРИ. При секуляризации в условиях модерна происходит критика религиозных догматов, проповедующих практические предписания для мистика, которые расцениваются как "ярмо" для человека в силу того, что все желаемое в духовной сфере может происходить и без мистической практики. Условия же постмодерна, открытые для различных точек зрения в отношении религии, раскрывают неповторимость процессов в сфере духа, который может быть в состоянии равновесия, вне стремления. Мистицизм же отражает это положение вещей как естественные процессы. Такую тактику постмодерна можно назвать "мягкой секуляризацией".

Раскрыто положение о том, что "трансцендентное", "трансперсональное" и "состояние НЕМРИ" разнятся уровнем спонтанности, что показано как в теологии, так и в околорелигиозном направлении культуры. При этом "состояние НЕМРИ" имеет высший уровень спонтанности. Проявление характеристик состояния НЕМРИ не зависит как от стимулирования мистической практикой при изменениях трансперсонального характера, так и от трансцендентного перехода в иное состояние при создании экстремальной или успокаивающей обстановки в жизни религиозного человека. Это связано с тем, что бытие духа при состоянии НЕМРИ как умиротворенность обретается целостным укладом человеческой жизни, что не требует стимулирования специальным методом. Состояние НЕМРИ понимается как спонтанное, приближающееся к характеристике стихийности, где феномен имеет немотивируемый характер. Состояние НЕМРИ имеет эндогенную природу возникновения и связан с процессами разрушения устаревших структур в человеке, а значит, и устаревшей традиционности, в том числе и религиозной.

Опыт НЕМРИ существует как ценность в религиозной культуре, так как он является следствием позитивных изменений личности, является состоянием счастья. Здесь имеются в виду изменения в человеке эндогенного характера, а не стимулированные извне. Эта тенденция в значительной степени актуализирована в постнетеистическом мистицизме, который сформирован влиянием теологии апофатической направленности.

В условиях постмодернана постсекулярного общества, когда проходит процесс самопросвещения общества, расколотого на различные религиозные конфессии, предлагающие всевозможные стимулирующие средства из арсенала духовной практики, обнаруживаются феномены в религиозно-мистических откровениях, имеющие эндогенное происхождение и не требующие стимулирующего агента. К таким феноменам относится состояние НЕМРИ, характеристики которого обнаруживаются в религиозном опыте различных религий, что может служить причиной, порождающей толерантное отношение верующего человека к другим верованиям в силу того, что обнаруживается сходство духовных переживаний.

Феномен НЕМРИ трансцендентных переживаний проявляется при отсутствии провоцирующего агента внешней среды. В условиях модерна обсуждаются проблемы, связанные с возникновением неинтенциональных озарений у человека, и утверждаются эндогенные причины как естественные. Природа человека предполагает возникновение состояний, не требующих внешнего провоцирующего агента, и фиксируется феномен НЕМРИ. При секуляризации в условиях модерна речь не идет о надприродных силах, порождающих данный феномен. Условия же постмодерна, плюралистичные и открытые для любых мнений, указывают на неповторимость бытия духа человека, который может иметь самостоятельные, частные эмоции и чувства.

Исследование выявляет, что опыт НЕМРИ религиозной духовности находится в структуре знаний как феномен, сопутствующий озарению. Достаточность человеческому духу несет творческий порыв и озарение (вдохновение), которое начинается с "лишенности содержания", с покоя, блаженства, умиротворенности и невозмутимости, с перехода к высшей степени целостности сознания, которое понимается как надсознательное состояние человека и встречается как в теистическом, нетеистическом, так и в постнетеистическом мистицизме, где его можно расценивать как естественное, а не сверхъестественное. Состояние НЕМРИ религиозной духовности как сопроводительный элемент творческого процесса является показателем его глубины, а также высокого уровня изменений в личности, что субъективно может переживаться как воздействие внешней силы и давать религиозному человеку повод для веры во что-то внешнее, надприродное, божественное.

НЕМРИ как природная закономерность разрушения грезоподобных состояний человека при компенсаторных процессах имеет место как у религиозного, так и у нерелигиозного человека. НЕМРИ как феномен, сопутствующий озарению, своей разрушительной сущностью, разрушающей незначительное, неценное и устаревшее в личности, способствует разрушению неценного в традиции, что делает закономерным присутствие в мистицизме нетрадиционных направлений (в ХХ и ХХI веке -- это постнетеистический мистицизм). Опыт НЕМРИ - одна из причин нетрадиционного в мистицизме.

В условиях постмодерна постсекулярного общества, когда происходит процесс самопросвещения разобщенного общества на различные религиозные верования, феномен НЕМРИ, который не имеет содержания и лишь сопутствует творческому процессу личности, но который обнаруживается в различных противоборствующих религиозных направлениях, может способствовать выработке примиренческих позиций в отношении верований, не совпадающих по мировоззренческим мотивам. В этом случае мировоззренческое несогласие подменяется сходствами переживания феномена НЕМРИ как состояниями счастья, положительного эмоционального реагирования.

Феномен НЕМРИ религиозной духовности является сопутствующим моментом творческого процесса человека и лишен содержания, так как является процессом компенсаторного характера, проявляющего недостающие характеристики душевной жизни. В креативном акте наличествует содержание, которое затем изменяется в процессе творчества. Условия модерна способствуют высвобождению продуктивных сил науки, которая в установлении общих тенденций развития общества учитывает творческий потенциал людей, но может не учитывать сопутствующие состояния творческого процесса человека. В условиях постмодерна, когда проявляется забота о существовании религиозных сообществ, возникает направленность на учет и выявление ценности не только творчества, но и состояний человека, которые сопутствуют творческим процессам.

Постнетеистический мистицизм имеет такую характеристику НЕМРИ как независимость, и предполагает свободу и независимость от воздействия узкоспециализированных приемов мистической практики по стимулированию определенных состояний сознания. Проявление характеристик НЕМРИ в мистических состояниях не исключает возможности стимулирования человека при столкновении его с чем-то новым и непредвиденным в жизни, с разнообразием влияний жизни в целом, в процессе формирования целостности, единства и самостоятельности личности. Интенция человека через мистическую практику вмешивается в проявление состояния НЕМРИ и нарушает ритм этого проявления. Это является одной из причин того, что в культуре мистицизма есть течения, которые отбрасывают специальную практику. Эти течения мистицизма понимают практику как способ ухода от страха и стрессовой ситуации.

Опыт НЕМРИ как "лишенный содержания" описан традицией апофатической теологии и свойственен мировому мистицизму (христианскому, мусульманскому, буддистскому, индуистскому). "Лишенность содержания" не делает феномен НЕМРИ бесполезным, а связывает его с перспективами лишения человека неважного содержания, обновления личности, устранения в ней всего отжившего, незначительного, неценностного, что понимается как естественный, а не сверхъестественный процесс, требующий сакральной практики.

В условиях постмодерна постсекулярного общества, когда на рынок выносится масса всевозможных практических рекомендаций религиозно-мистической культуры различных конфессий, может утрачиваться значимость и ценность этих рекомендаций. Это может происходить, когда заостряется внимание на такой составляющей религиозного опыта как феномен НЕМРИ, имеющий характеристики положительного эмоционального реагирования и состояния счастья, возникающих спонтанно. Подлинное состояние счастья невозможно обрести заранее, путем специально проделанных процедур. В таком случае в условиях постмодерна может усиливаться влияние такого направления религиозно-мистической культуры как постнетеистический мистицизм, который имеет на вооружении лишь рекомендации общего характера, а характеристики феномена НЕМРИ превращает в культ, придавая ему особую ценность.

Состояние НЕМРИ в религиозном мистицизме возникает помимо практических усилий мистика, например, направленных на получение состояний, лишенных страха, что снижает уровень чувствительности и служит препятствием для возникновения состояний такого характера как НЕМРИ. В процессе секуляризации в условиях постмодерна возникает тенденция религиозно-мистическую практику заменить практикой светского характера. Постмодернистский плюрализм постсекулярного общества учитывает тот факт, что в человеке может возникать идеальное (идеально-равновесное состояние души) без специальной практики, а практика служит помехой и смещает равновесие в душевной жизни человека. Хотя многообразие религиозно-мистических практик в постсекулярном обществе -- это многообразие провоцирующих факторов, среди которых могут быть такие, которые провоцируют в человеке состояния, наиболее близкие к состоянию НЕМРИ.

Помимо независимости и переживания невозможности смерти, помимо чувства бессмертия, такая характеристика НЕМРИ как автономия предполагает все же наличие другой личности. В процессе формирования личности несамостоятельность и склонность к влиянию и подражанию (имитации) сменяется на самостоятельность. Потребность человека быть самостоятельным может провоцировать интерес к постнетеистическому неомистицизму и нетрадиционным религиям, где речь идет о путях к самостоятельности. В процессе становления самостоятельности человека могут разрушаться его устаревшие установки на традиции культуры, в том числе и религиозной культуры. Признаком этого разрушения в человеке может быть состояние НЕМРИ, которое является ценностью как обновляющий феномен, компенсирующий недостающие элементы психической жизни. Обновления личности значимы в условиях резких трансформаций общества, так как возникает повышенная необходимость перестраиваться в соответствии с изменяющимся бытием. Социальное бытие ускоряется в развитии, и человек должен значительно трансформироваться, чтобы поспевать за изменениями. Индикатором значительных позитивных перемен в человеке является состояние НЕМРИ, которое присуще религии, но не обнаруживает сверхприродных сил, в которые можно верить, и может проявляться вне религии.

Наделяя человека автономией и качествами личности присущими состоянию НЕМРИ, опыт НЕМРИ допускает в замкнутый мир этой личности учет другого человека. В то же время феномен НЕМРИ, будучи частным случаем трансгрессии как силы, превосходящей предел, установленный другими силами, имеет стратегию выхода за пределы социальности, приводя к нарушению нормы, правил традиции. В силу этого можно считать закономерностью, при наличии опыта НЕМРИ, появление вневероисповедной мистики, существование в мистицизме постнетеистического направления, не следующего религиозно-мистической традиции, а переделывающего ее.

Человеческое бытие ускоряется в своем развитии вместе с догматами религии, и обновляющие личность процессы должны быть на высоком уровне, чтобы человек поспевал изменяться в соответствии с изменяющимся бытием. Опыт НЕМРИ религиозной духовности постсекулярного общества служит индикатором значительных положительных изменений в человеке, изменений в религиозной вере у верующего человека. Это важно, особенно для украинского общества, переживающего резкие трансформации в последнее время, трансформации, за которыми должен успевать человек.

Темпы развития общества постоянно ускоряются. Условия постмодерна постсекулярного общества, в равной степени открытого для различных религиозных культов, способствуют усилению изменений в постоянно обновляющейся религиозной жизни. В условиях интенсивных изменений социального бытия ценность феномена НЕМРИ религиозной духовности заключается в свойстве этого феномена значительно обновлять личность, перерождая ее, вселяя в нее "второе дыхание". Тогда появляется возможность для этой обновленной личности поспеть за значительными изменениями социального окружения.

В работе раскрываются следствия положения о том, что ценность феномена НЕМРИ религиозной духовности проясняет человеку тот компонент его личности, которого недостает. При этом по компенсаторным механизмам у человека возникает идеальное состояние его души, именуемое НЕМРИ (или АМРИ) или "абсолютным". Модернизм видит значимость подобных явлений в значительных положительных изменениях личности, которая способна поспевать за прогрессивными изменениями социального бытия. Постмодерн, плюралистически учитывая неповторимость подобных феноменов, видит их ценность для человека в переживании им идеальных состояний души. При этом учитывается относительность идеала, разная у разных людей.

Вышеизложенные положения об отношении условий модерна и постмодерна к исследуемому феномену имеют завершение в основных положениях данной работы:

Характеристики опыта НЕМРИ как определенного состояния зафиксированы в религиозной и мистической культурах древнего времени и современности. Противоречие, которое заложено философским мистицизмом античности, касается наличия стремлений у человека при проявлении феномена НЕМРИ. Разрешается данное противоречие в условиях модерна и постмодерна ХХ века, где опыт НЕМРИ религиозно-мистической духовности предстает как феномен, который отрицает стремления при нивелировании чувства неполноценности. Феномен НЕМРИ является моментом, который сопровождает творческие состояния человека.

При секуляризации в условиях модерна дискредитируется религия в целом, и в том числе нивелируются характеристики феномена НЕМРИ религиозной духовности. Процесс секуляризации проходит путем замены религиозных догматов эквивалентами из области науки и других направлений культуры.

Опыт НЕМРИ религиозной духовности предстает в религиозной литературе ХХ и ХХI века как природный феномен, когда выявляется природная предрасположенность человека к проявлению подобного феномена. Заострение внимания на данном положении можно объяснить особенностями процесса секуляризации в условиях модерна, который вытесняет религию научными фактами, путем ее дискредитации, заставляя объяснять противоречивые и единичные состояния религиозного человека, к которым относится и опыт НЕМРИ с позиций естествознания.

В религиозной философии факт рассмотрения положения о том, что у человека существует предрасположеность к переживаниям состояний, сходных с НЕМРИ, указывает на проникновение научных представлений в религиозную культуру, а значит, на значимость условий модерна при секуляризации в культуре ХХ и ХХI века.

В условиях модерна проявляется наступательная, узурпирующая и дискредитирующая позиция в отношении религии, которая выглядит как сдерживающий момент для продуктивной силы науки и техники. Однако опыт НЕМРИ религиозной духовности как природный феномен имеет место в научной литературе и документалистике.

Условия модерна культуры ХХ века в целом раскрывают феномен НЕМРИ религиозной духовности как природную способность психики человека спонтанно компенсировать чувство неполноценности. Такая научная позиция обобщающего характера может не учитывать частные особенности религиозных переживаний.

Процесс секуляризации в условиях модерна сопровождается дискредитацией категорий теологии и объяснением феноменов религиозных откровений категориями науки и философии, где опыт НЕМРИ религиозной духовности предстает в категориях бытия духа, связанного с возрастными изменениями и творческими состояниями при работе компенсаторных механизмов, регулирующих избыточность побуждений.

Феномен НЕМРИ религиозной духовности раскрывается как проявление духа. Однако дух этот -- спонтанный и лишен содержания (апофатичный), что снижает эффективность секуляризации в условиях модерна. Условия постмодерна постсекулярного общества дистанцируются от религиозных догматов, что акцентирует внимание на внесодержательных (апофатичных) сферах религиозной духовности, к которым относится и феномен НЕМРИ.

Характеристики опыта НЕМРИ религиозно-мистической духовности в условиях модерна секулярного общества выявляются как не совпадающие с "мистическим", так как последнее требует религиозно-мистической практики. В условиях модерна происходит дискредитация самой мистической практики и замена ее иными видами (например, психотерапевтическими процедурами). Но в условиях постмодерна постсекулярного общества происходит замещение религиозно-мистической практики общими положениями образа жизни, как это происходит, например, в постнетеистическом неомистицизме. При этом условия постмодерна порождают дистанцирование относительно любых религиозных и мистических направлений культуры.

Условия постмодерна, где наблюдается дистанцированность, но одновременно сохранение религиозных культов, толерантность и равноправное отношение ко всем направлениям религии и мистицизма, открывают для человека большие возможности для самопросвещения и самоопределения. В этих условиях секуляризация значительно меньше касается тех направлений мистицизма, которые не провоцируются конкретной мистической практикой через отсутствие явного и непосредственного провоцирующего агента, связанного с религиозными догматами в силу условий дистанцирования от этих догматов.

Опыт НЕМРИ религиозно-мистической духовности имеет эндогенную природу. Однако в условиях постмодернизма постсекулярного общества, когда существует непредвзятое отношение и открытость к различным религиозным конфессиям, может иметь место усиление провоцирования данного опыта наряду с традиционно-религиозным. Такими провоцирующими агентами могут быть "катастрофа", "красота природы", "красота музыки".

Модернизм, ориентируясь на науку, дискредитирует искусственность религиозно-мистической практики выявлением провоцирующих агентов нерелигиозного происхождения, но применяемых в религиозной культуре. Условия постмодерна как плюралистичные, толерантные, амбивалентные, но дистанцированые к любым видам религии и мистицизма, а также к любым видам мистицикации и искусственности, создают благоприятные возможности для непосредственного раскрытия человеком в себе тех состояний, которые не спровоцированы искусственно.

Опыт НЕМРИ религиозно-мистической духовности в условиях модерна в процессе секуляризации представлен сопутствующим феноменом креативности, как лишенным содержания, но оставшимся положительным эмоциональным реагированием. Такие естественнонаучные позиции в условиях модерна устраняют личностное в исследуемом феномене, анулируя язык теологии, заменяя его научным языком, зачастую снижающим развитие взаимообмена опытом различных религиозных конфессий. В условиях постмодерна постсекулярного общества наблюдается открытость для всех религиозных конфессий, имеет место обсуждение характеристик опыта НЕМРИ религиозно-мистической духовности, чему способствуют равные условия для различных теологических и научных диспутов. Создается толерантное отношение к различным верованиям, что открывает возможность найти общий язык и избежать противостояния религиозных культур.

Феномен НЕМРИ религиозной духовности лишь сопутствует творческим процессам человека и отчетливее проявляется при наибольших свободах. Условия постмодерна, которые имеют большие свободы в отношении к религиям, можно считать более благоприятными для значительных проявлений феномена НЕМРИ.

В отличие от условий модерна, сменяющего религиозно-мистическую практику на нерелигиозную, в условиях постмодерна постсекулярного общества процесс освобождения от влияния религии происходит путем замены религиозно-мистической практики общими рекомендациями образа жизни, следствием которого является откровение эндогенно-неинтенционального характера, но который не совпадает с догматами церкви.

В условиях постсекулярного общества при массовом разнообразии религиозно-мистических практик проявляется их искусственность. На этом фоне феномен НЕМРИ религиозной духовности раскрывается как естественный феномен, присутствующий в религиях, феномен, который может сопровождать практические усилия религиозного человека, а может не обнаруживать связь с практическими действиями в религиозном ритуале.

В условиях постмодерна постсекулярного общства происходит перевод понимания различных религиозных феноменов, например, такого как опыт НЕМРИ религиозно-мистической духовности, на языки других направлений культуры, раскрывающих социально-значимые изменения в человеке. В то же время при секуляризации в условиях модерна происходит узурпация религиозного опыта. Условия постмодерна -- это плюралистическое и амбивалентное отношение к религиозным догматам, в том числе и к опыту НЕМРИ религиозной духовности, где присутствуют тенденции к сохранению ценностей религиозных феноменов.

Свободный выбор религиозных предпочтений в постсекулярном обществе дает возможность найти те факторы религиозной духовности, которые могут спровоцировать состояния, наиболее близкие к состоянию НЕМРИ, нивелируя чувство неполноценности у человека. Свободный выбор предполагает большие возможности для человека.]

...

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ.................................... 3

ПИСЬМО. 2006. .....................................5

[ПИСЬМО. 2006.] ....................................6

Лiтературно-художнє видання

МУРАШКIН Михайло Георгiйович

ЗАПИСИ 2006 РОКУ

Вiдповiдальний за випуск Г. М. Гарченко

Художник Даша Сура

Пiдписано до друку 17.07.09. Формат 84x108/32. Гарнiтура

лiтературна. Папiр офсетний. Друк офсетний. Ум.друк.арк. 12,12.

Обл.-вид.арк. 16,5. Тираж 400 прим. Зам. N 802.

Державне пiдприємство

"Всеукранське видавництво "Сiч",

49000, м. Днiпропетровськ, пр. К.Маркса, 60.

Свiдоцтво про внесення до Державного реєстру

серiя ДК N 60 вiд 25.05.2000.

Обласне комунальне пiдприємство

"Нiкопольська друкарня",

53219, м. Нiкополь, вул. Електрометалургiв, 21.

E-mail: tipografiya@ukrpost.ua

Свiдоцтво про внесення до Державного реєстру

серiя ДК N 2947 вiд 28.08.2007.

Мурашкiн М.Г.

М 91 Записи 2006 року. - Днiпропетровськ: Сiч, 2009. - 206 с.

ISBN 978-966-511-371-2

"Записи 2006 року" Михайла Георгiйовича Мурашкiна розкривають систему iдей про стан людини, який переживається як неможливiсть смертi, про почуття безсмертя, яке ще в iндiйських ариев означалось божеством Амрiта. Це божественне виникало в людинi без всяких зовнiшнiх стимуляторiв, а не лише при вживаннi напою безсмертя (амрiти). При вживаннi напою людина переживала лише приблизно схожi стани.

УДК 081/082

ББК 94; я44

235

Оставить комментарий
Размещен: 30/06/2012, изменен: 30/06/2012. 464k. Статистика.
Статья: Публицистика, Философия, Религия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"

Оставить комментарий © Copyright Мурашкин Михаил Георгиевич (smeu1@rambler.ru ; smotrytskyy@gmx.de) Размещен: 30/06/2012, изменен: 30/06/2012. 464k. Статистика. Статья: Публицистика, Философия, Религия КНИГИ Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: "Записи 2006 года" Михаила Георгиевича Мурашкина продолжают его научные изыскания начатые в 2005 году, в отношении состояния человека, именуемого НЕМРИ (или АМРИ). Это состояние переживается человеком как невозможность смерти. Человек в этом состоянии чувствует бессмертие. Об этом автор создает систему идей, что в мифологии представлено еще индийскими ариями в их священных текстах "Ригведах".

Мурашкин Михаил Георгиевич : другие произведения.

Записи 2006 года