Сын мой, обращаясь к тебе, я хочу поведать миру эту историю.
ПОСОХ ВЛАСТИ.
Легенда о вере.
Эпиграф
Ты начнешь, я помогу
И тебя оберегу.
Стану сильным, золотым -
Но для всех я невидим.
Ты не верь сомненьям врозь,
ДЛЯ ТЕБЯ ВСЕ НАЧАЛОСЬ!!!
А мои слова из сна -
Путь покажут до конца.
Не пугайся!!! Я с тобой!!!
Твой придуманный герой!!!
Может, встану из-за сна -
Жизнь Вселенной ведь полна!!!
Побегу на край Земли,
Крикну Богу: "ПОМОГИ!!!"
Л. 30.05.2003
Глава первая.
Он сидел на маленькой скамейке на орбите Земли, глядя через порог Вселенной в бесконечное Мирозданье и страдал. Он проиграл. Проиграл впервые, проиграл глупо и бездарно. Он чувствовал себя самовлюбленным эгоистом, тупым ничтожеством. Он - Властелин Света, бессмертный, бессменный, всемогущий и всевластный. Князь Тьмы выиграл честно, легко, виртуозно. Лицо Властелина Света не выражало никаких эмоций, школа поколений не позволяла ему таких излишеств в поведении. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного; боль, обида, ненависть к самому себе раздирали его изнутри, не выплескиваясь наружу. Он проиграл! Он понимал, что маленькая песчинка Вселенной - планета Земля Солнечной Системы - конечно же, не слишком большой повод для страданий. Что такое небольшой круглый голубой шарик в сравнении с его владениями в Космосе? Стоит ли расстраиваться? Но не то, не то! ОН ПРОИГРАЛ! А это значит, что на долгие тысячелетия Князь Тьмы упрячет Галактику с любимой игрушкой внутри в темном пространстве Космоса. Разумеется, можно не принимать во внимание эту потерю, дело сделано. Но именно на Земле живут люди, впервые за миллионы лет достигшие в своем развитии заветного рубежа. Атлантида - его гордость - обречена. Обречена! И что делать с Утренней Звездой? Эта его маленькая тайна может быть раскрыта. Что он наделал! Как он мог! Эта самонадеянная самовлюбленность! Она подвела его! И ведь женщина ни в чем не виновата, он даже представить себе не мог, что она отдастся Князю Тьмы, хотя в чувствах своих не изменит ему - Властелину Света. Он был уверен в ней, уверен! А она не отдала это маленькое никчемное золотое колечко, выбрав измену телом. А он-то, смеясь, говорил Князю, что она предпочтет смерть, чем измену. И это ведь действительно так! Она, не задумываясь, умерла бы, если бы Князь предложил ей этот выбор: смерть или измена. Но тот поступил проще, предложив выбор: маленькое колечко или измена. И она выбрала второе. Второе! Потому что ее любовь безумна, всепоглощающа и бессмысленна! Отдать этот символ его любви оказалось невозможным для нее, и она кинула к ногам Князя Тьмы свое ненужное ей тело, оставив себе колечко! И он проиграл! Проиграл!!! Вернуть Землю можно только тогда, когда земная женщина останется владеть кольцом, не отдаст свою честь ни добровольно, ни под угрозой смерти, и останется при этом живой. Жертвы в расчет не принимаются. Тысячелетия - тысячелетия на планете будут действовать законы Тьмы. Земля станет полигоном для испытаний Космического Зла, а он, Властелин Света, может существовать только на втором плане, противодействуя Князю Тьмы в рамках дозволенного. Под угрозой не только сама Земля, но и главное из главнейших составляющих Вселенной - человечество. А главное условие Князь не сообщил, о нем будет известно при положительном для Властелина Света осуществлении начального плана Князя.
Самобичевания закончились, начались долгие тяжкие раздумья о спасении Земли и человечества.
Времени оставалось мало, чтобы предаваться раздумьям. Светили звезды, покачивалась в воде луна, отражаясь во всей своей красе. Эта красота иглой вонзилась в сердце, и он невольно застонал. Сразу же где-то высоко в горах засвистел ветер, срывая лавину, которая с бешеной скоростью овладела жизненным пространством людей. Погибающие люди застонали, заплакали, завыли. Это привело Властелина Света в чувство, он обратился к планированию первоочередных действий.
Глава вторая.
Город отдыхал в вечерней прохладе прибрежной зоны. Кричали чайки, летая над заливом, выхватывая мелкую рыбешку прямо с гребня высоких волн. Багрово-красное зарево заката клонилось к горизонту. По песчаному пляжу бегали ребятишки, играя в догонялки с солнечной дорожкой на воде. В городском парке звенел смех, там разыгрывался очередной турнир молодежи "ВНУК", где студенты пели, танцевали, шутили, вспоминая прошлое, оживляя настоящее и заглядывая в будущее.
Ной не удивился застывшей фигуре над морем, он давно привык ничему не удивляться в этом мире, просто неслышно подошел и сел рядом на еще не остывший от дневного зноя песок. Его корабль был готов, но все открытые пути мореплавания не прельщали его. Он чего-то ждал, ждал, не осознавая это сам. Незнакомец молчал, растворившись в окружающей его гармонии и красоте. Молчал и Ной, отмечая падение огненного шара заката над морем. Погас закат, и черная мгла немедленно поглотила пляж, воду, воздух и людей, только город засветился тысячами огней, нарисовав уже другую картину - картину вечерних страстей.
"Сын мой, обращаясь к тебе, я хочу поведать миру эту историю", - произнес незнакомец, так и не повернувшись к Ною. Незнакомец говорил и говорил, зажигаясь от фразы к фразе и не сдерживая эмоций, хотя внешне его поведение не изменилось. Он так и сидел, смотря прямо перед собой, как бы все еще прощаясь с уже растворившимся закатом. "Я выбрал не только тебя для осуществления своего плана, но твой корабль лучше других, и сам ты кажешься мне более способным на такую миссию. У тебя нет времени на подготовку. Представь себе скорое крушение планеты, загрузи корабль тем, чем считаешь нужным, и отправляйся в путь. Твой путь по треугольнику, твой компас - Надежда, будущее цивилизации - Сфинкс. Сохрани знания в пирамидах, связь цивилизаций - в названиях, а я сохраню цикличность в душах, а память - в снах. Я буду помогать тебе, как смогу. Возможности мои невелики, но я сохраню нить выхода из лабиринта Хаоса в кристаллах самой чистой воды на планете. Эта живая вода - твоя надежда, помни об этом! Очень скоро Галактика с Землей внутри совершит путешествие в неизвестном направлении. При этом силы Вселенной, действующие на Галактику в ее нынешнем положении, изменятся. Произойдет хаотичное движение планет и звезд. Центр тяжести Земли резко поменяет свое положение, а это значит, что изменится траектория движения планеты. Но и это еще не все. Луна, красавица Луна, сместится со своего пути вслед за центром тяжести Земли, приливы и отливы, связанные с Луной, изменят свое направление. Океаны смоют материки. Горы сдвинутся с места, образуя лавины. Выйдет на поверхность горячая лава из кратеров вулканов, и погибнет все живое, все, чего не будет на твоем корабле. В конце пути движение Галактики преобразуется, она найдет свое новое положение во Вселенной. Займут свое положение Солнце и Луна, центр тяжести Земли определит свое новое положение, передвинув полюса; только не будет на Земле людей, и вновь тысячелетия человечество будет идти к тому уровню, который оно достигло сегодня. И нельзя будет что-нибудь изменить. Но тебе звезды укажут путь". Проследив взглядом за движением незнакомца, Ной обернулся лицом к небу. Ему вдруг показалось, что между звездами созвездий Дева, Орел и Орион тонкой серебряной нитью образовалась связь, засверкала и исчезла. "Какие звезды?" - спросил он незнакомца, но ответа не услышал. Никого не было на пустынном берегу, и лишь волны ласково омывали берег, пытаясь добраться до его ног.
Смутное ожидание чего-то необычного в жизни для Ноя исчезло. Его мысли были заняты предстоящим отплытием. Всю последующую неделю он только что и делал, как готовил корабль к отплытию. Подобрал команду из самых сильных и выносливых моряков, каких можно было найти на материке в это время года. Собрал коллекцию семян растений, тщательно упаковав ее в непроницаемые, но дышащие мешки для длительного хранения. Тщательно отсортировал животных, которые смогли бы не только выдержать долгое плавание, но и адаптироваться к другим условиям жизни и дать быстрое воспроизводство, и сделал сотни других больших и малых подготовительных дел.
...Корабль вышел из порта острова Надежды рано, когда город спал. "Звезды укажут тебе путь, звезды укажут тебе путь... Твой компас - надежда, твой компас - надежда... Отправляйся в путь, отправляйся в путь...", - звенело в голове. Доверившись внутреннему позыву, Ной направил свой корабль в сторону самого непроходимого материка - горного массива с пиком Надежды посередине. "Не может же корабль идти по суше", - роптали матросы. Они приготовились на долгую стоянку у берегов Азии, но не прошло и нескольких часов с момента отплытия из порта, как случилось что-то неслыханное. Луна упала с неба, завыл ветер, волны взбесились, и неизвестно откуда стала прибывать вода. Ближний берег в мгновение ока смыло волной, леса исчезли также быстро, как и шипящая лава, гасимая невесть откуда взявшейся морской пеной. И в середине этого хаоса на капитанском мостике застыла фигура Ноя, и всем своим невозмутимым видом он показывал, что не случилось ничего непредвиденного для него. Он отдавал приказы неукоснительно следовать курсом, указанным им, несмотря на то, что будет впереди - горы, вулканы, леса, айсберги или гибнущие города. И путь открылся. Они мчались по гребням бушующей стихии вперед, к Надежде. Действительность окружающей картины превзошла самые крутые фантастические фильмы, которые видели люди в своей жизни. Но они были живы, и судьба несла их в неведомое пространство.
Неведомое пространство внезапно закончилось. Впереди по курсу корабля возникла вершина, вершина их мечты - пик Надежды. Волны клокотали и взвивались, летели камни обломками скал, ветер ревел и бушевал. Сохраняя хладнокровие, Ной приказал вбить железный кол в скале, к которому прикрепить канат, связывающий корабль с сушей. Далее все отдались во власть бога, они молились и молились посередине окружающего их хаоса. На исходе третьих суток погода смирилась, стал утихать ветер, успокоились волны. Воцарилась тишина. Звезды поблескивали в вышине, это были знакомые звезды, несколько изменившие свое положение на небесном склоне. Земля была рядом, на расстоянии каната. Путешественники со страхом смотрели на эту землю. И только Ной, бесстрашный Ной, был спокоен и невозмутим. Он знал, что утром они уйдут вглубь этого вновь создавшегося материка - единственной суши на всем земном шаре, окруженной вершинами Гималаев, Саян и других горных хребтов. Новая Родина звала и пугала одновременно, как звала и пугала неизвестная и еще покрытая сейчас водой земля в третьей точке треугольника, там, где будут стоять пирамиды, и уже ждал Сфинкс. Одно радовало - корабль был цел, и это давало надежду на скорое претворение в жизнь плана переселения на благодатную землю Сфинкса.
Глава третья.
"Сын мой, обращаясь к тебе, я хочу поведать миру эту историю", - фараон ясно слышал эти слова. Зная трюки жрецов, не раз развлекавшие его своими внезапно возникающими звуками, он не удивился. Но фигура человека, застывшая у прорези оконного проема, там, где никто никогда не появлялся, так как Аменхотеп IY запретил всем приближаться к его любимому окну, привела его в бешенство. Внезапный приступ ярости уже готов был выплеснуться на незнакомца, как вдруг понятие того, что это был именно незнакомец, остановило его. Как мог он, ничтожный, пройти все ряды стражников, слуг и, наконец, жрецов? Оказаться в его покоях было невозможно. Но человек стоял, гордо держа голову и наблюдая за закатом. Он делал это именно так, как делал сам фараон. Это была любимая поза фараона, его любимое место, выбранное им время суток. В наклоне головы незнакомца не было фальши. И бежать он не собирался. "Сын мой, обращаясь к тебе, я хочу поведать миру эту историю", - еще раз повторил незнакомец, не отрываясь от заката. Звуки его голоса заставили фараона смириться с незапланированным появлением собеседника и прислушаться к его словам. Начав свой рассказ со скамейки на пороге Вселенной, Властелин Света красочно описал Ноев ковчег, спасение людей и такие картины, когда "Вселенная превратилась в огромную печь. Пламя вырывалось из трещин в скалах, повсюду шипел пар. Вся живность, вся растительность были уничтожены. Осталась только голая земля, но и она, как и небо, вся покрылась трещинами и расщелинами. И тут все реки, и все моря поднялись и вышли из берегов. Со всех сторон сталкивались друг с другом. Они вздымались и кипели, скрывая под собой тонущую землю...".* Это случилось, потому что "люди восстали против богов, и система Мироздания пришла в беспорядок. Планеты изменили свой путь. Небо сдвинулось к северу. Солнце, Луна и звезды стали двигаться по-новому. Земля развалилась на части, из ее недр хлынула вода и затопила землю. Да и сама земля стала терять свой облик. Звезды стали уплывать с неба и исчезать в зияющей пустоте...".* Властелин Света замолчал, глядя в окно. Закат пылал. Дневная духота пустыни не попадала во дворец даже в самую жару, а сейчас, под вечер в помещении и вовсе было свежо и прохладно. "Милый, мы ждем тебя!" - раздался мелодичный голос, словно зазвенел колокольчик. Нефертити появилась внезапно и неслышно, будто влетела в комнату, слегка покачивая рукавами, как лебедь крыльями. Увидев незнакомца, она приостановила голову в полупоклоне, величественно улыбнулась и произнесла: "Слава царю Верхнего и Нижнего Египта, живущего правдою, слава Владыке Обеих Земель Неферхепрура, единственного у Ра, сына Ра, живущего правдой".
"Слава великой царице, любимой царем, Владычице Обеих Земель, Нефернефруитен Нефертити, да живет она, да будет здрава и молода во веки веков!"* - поприветствовал жену фараон и вновь обратил свой взор на незнакомца. Неожиданно для фараона тот поклонился и, нараспев, произнес: "Прославляем бога по имени его: "Жив бог Ра-Хорахти, ликующий на небосклоне, в имени его Шу, он и есть Атон". Да живет он во веки веков, Атон живой и великий, Владыка всего, что обегает солнечный диск, Владыка неба и Владыка земли, Владыка храма Атона в Ахетатоне и слава царя Верхнего и Нижнего Египта, живущего правдою, Владыки венцов Эхнатона, - да продлятся дни его жизни! - слава великой царицы, любимой царем, Владычицы Обеих земель, Нефернефруитен Нефертити, - да живет она, да будет здрава и молода во веки веков!"* - "Ты назвал меня Эхнатоном? Где находится Ахетатон?" - сразу два вопроса слетели с губ фараона. - "Я еще не все рассказал тебе, сын мой. Душу Ра радугой в облаке увидят далекие потомки Ноя, если мой план удастся. Ты будешь Эхнатоном, построишь Ахетатон и прославишь бога так, как молишься ему ежедневно. Прости, но я знаю твою молитву. "Ты сияешь прекрасно на небосклоне, диск живой, начало жизни! Ты взошел на восточном склоне неба и всю землю нисполнил своею красою. Ты прекрасен, велик, светозарен! Ты высоко над всей землею! Лучи твои объемлют все страны, до пределов созданного тобою".* Это ведь твоя молитва, я не ошибся?" - спросил Властелин Света, с хитрецой поглядывая на опешившего фараона. Нефертити бросила удивленный взгляд на мужа. Она никогда не слышала этих слов, хотя фараон доверял ей все свои тайны. - "Да, это мои слова. Чем же мы можем тебе помочь, раз ты перед нами, это ведь не случайность?" - вопросом на вопрос ответил Аменхотеп IY. - "Сокройте тайну разговора от жрецов, постройте новую столицу Ахетатон, спрячьте священные знания Ноя в пирамиде. Не бойтесь израильтян. Здесь наши силы с Князем Тьмы равны, свет и тень неразделимы. А ваши прекрасные очи, - он обратился уже к царице, пусть помогут пронести тайну Розы Мира предков до далеких потомков. И прославляйте бога Атона", - добавил он. - "Сколько лет надо хранить тайну? Сто? Двести?" - спросила Нефертити. - "Почти четыре тысячи лет", - тихо ответил Властелин Света. - "Четыре тысячи? - переглянулась царская чета, - А кто такие...". Следующий вопрос задавать было некому, холл был пуст.
* заимствовано из подлинных источников
Глава четвертая.
Пот застилал глаза. Мухи и слепни ненасытно отвоевывали себе право влиться в рой таких же кровожадных, присасываясь к кровоточащим ранам Иешуа. Каждый укус во сто крат усиливал и без того переполнившую тело человека адскую боль, которая волнами расходилась от пробитых конечностей по всему телу и молоточками звучала в голове. Проваливаясь в беспамятство, он ни о чем не думал. Длинная дорога в гору, тяжелый крест на плечах, крики и рев толпы, духота и палящее солнце заслонили все остальные воспоминания. Он не знал, смог бы он повторить свой путь, зная об этой горе. Иешуа ждал избавления от боли, как ждет каждый человек, испытывающий муки в полной мере. "Сын мой, ты сам принял это решение, - голос Властелина Света был тих и печален, - это самая трудная миссия из всех, на которые можно решиться. Прости меня". - "Я не виню тебя в том, что ты не остановил меня. Это было бы бесполезно. Кто-то должен был принести людям Веру. Веру, которая поможет осуществлению твоего плана. Мои страдания скоро кончатся, боль останется только в воспоминаниях, но ведь тебе я помог? Помог?" - вопрос Иешуа шорохом пролетел над головами воинов, охранявших место казни, и был принят ими за бред умирающего преступника. Им не было дела до бессмысленных слов распятого человека, они мечтали побыстрее покинуть Лысую гору, оставив позади тяжесть удушливого дня, пыль дороги, толпу зевак и свои нелегкие обязанности. Слеза скатилась со щеки Властелина Света, переполнив горное озеро и смыв поселок на его берегу. "Помог, - ответил он, - я вижу страны и народы, принявшие Веру и спасенные Верой". Он замолчал, закрыл глаза и увидел толпы беснующихся людей, вырезающих селения во имя Веры, гибель детей, умирающих во имя Веры, вереницы столбов, где под летним зноем нещадно палящего солнца страдали распятые на крестах люди. Умирающему Иешуа незачем было знать о цене Веры, которую он принес людям. Его миссия была выполнена, и никто не виноват в том, что у Князя Тьмы теперь развязаны руки на исполнение справедливого долга по отношению к Иешуа, он, несомненно, считал себя обязанным наказать неверных за казнь сына бога. Пот Иешуа, боль Иешуа, кровь Иешуа - вот и все, что нужно, чтобы ненависть не умирала, чтобы не веками, а тысячелетиями люди доказывали себе, что убивают они во имя блага человека, за человека и для человека. Само существование Князя Тьмы не оспаривалось, оно было такой же необходимостью, как и существование Властелина Света. "Не надо мстить, - словно прочитав мысли Властелина Света, тихо произнес Иешуа, - я прощаю всех". - "И я прощаю", - ответил Властелин Света. Однако оградить последующие поколения от мщения он не мог, как не мог забрать из рук Князя Тьмы посох власти, его действия были возможны только на втором плане, в рамках дозволенного.
Глава пятая.
Радость переполняла его сердце, и он пел. Пел обо всем, что видел вокруг, что занимало его в эту минуту: о пылающем закате, о всадниках, крепко сидящих в седлах приземистых монгольских лошадей, об удачных переговорах с султаном Мухаммедом и предстоящих хлопотах по отправке каравана, о любимой женщине Борте, ожидавшей его возвращения. Душа его пела вместе с ним. Чингисхан был уверен, что он объединит этот народ, населяющий землю, его орда будет единой, как одна большая дружная семья. А уж он-то постарается, чтобы все в этой семье было хорошо. Еще вчера было неясно, примут ли ханы его предложения о сотрудничестве, а сегодня это уже не вопрос, сегодня он едет собирать караван. У него есть что продать: китайский чай, изделия из металла и серебра, золотые украшения, ткани из верблюжьей шерсти, китайские шелка, бобровые и собольи шкуры. Средняя Азия ахнет при виде этих богатств и откроет ему свои объятья. Его личный представитель, монгол Ухун, будет рад вести караван. Так думал Великий Хан, подъезжая к юртам. Он не забудет о подданных Мухаммеда, проживающих в Монголии: Махмуда из Хорезма, Али-Ходжу из Бухары, Юсуфа Канку из Отрара. Как славно, что они живут в его владениях! Как славно, что они вручили Мухаммеду огромный золотой самородок, золотые слитки, предметы из яшмы и слоновой кости, а также большой ценности изделия из шерсти белых верблюдов. Что за чудо эта жизнь!
Караван ушел в Среднюю Азию, четыре с половиной сотни человек на лошадях, больше тысячи вьючных верблюдов. Чингисхан ждал добрых вестей. И дождался. Когда караван достиг Отрара, на него напал султанов наместник Инальчик Кадыр-хан, который разграбил караван и убил около сотни людей, в том числе Ухуну. Уникальная веротерпимость Чингисхана была известна далеко за пределами Монголии. "Уважаю и почитаю четырех (Будду, Моисея, Иисуса и Магомета) и прошу того, кто из них в правде наибольший, чтобы он стал моим помощником", - часто говорил он. Для монгола-язычника Бог был везде. Поэтому ему казались странными и дикими споры, например, христиан и мусульман о главенстве веры и бога каждого из них, которые перерастали в кровопролитные войны, уносящие миллионы жизней.*
Чингисхан удалился в священные монгольские горы, там он дал волю чувствам. Великий Хан плакал, стонал, скрежетал зубами и пел. Его песни звенели заклинаниями, он просил прощения за свой необдуманный поступок, за гибель верных ему людей. Ему не было жалко золота и товаров, так или иначе он возьмет ясак с этой земли, как пушниной, так и товарами, а уж потом богатства свои надежно спрячет под толстым земляным покровом, чтобы они никогда не достались этим недостойным людям. Он страдал по Ухуне. Своих друзей Великий Хан ценил более всех богатств на свете, их дал ему Бог. Он снял шапку, девять раз ударил челом о землю перед Вечным Небом, верховным божеством, и стал просить Тенгри дать ему силы отомстить за оскорбление.* Солнце уже было готово упасть за горы, когда на склоне появилась фигура. Властелин Света внимательно смотрел на страдающего человека. "Сын мой, - произнес он, когда Чингисхан повернулся на шорох сломанной ветки, - посох власти в руках Князя Тьмы. Нет ничего проще того, как наказать обидчиков, веря в справедливость наказания". - "Но я по доброй воле стремился к сотрудничеству, я не замышлял о подлости", - ответил хан. - "Так прости им это зло". - "Простить? Нет, не могу. Не имею права. Ухуна не поймет меня. Я пойду войной и заставлю их плакать кровавыми слезами, я уже принял решение". - "Зачем же тогда ты звал меня? Быть тебе в памяти поколений жестоким ханом, Покорителем Вселенной, знай это". Последние слова Властелина Света потонули во внезапно наступившем мраке, который всегда приходит вслед за упавшим за гору солнцем.
...А осенью 1219 года, на Сырдарье, служившей северной границей Хорезмийского царства, Чингисхан нанес свой первый удар...
*Рене Груссе "Чингисхан"
*Ялбак Халбай "Чингисхан гений"
Глава шестая.
День клонился к вечеру. Семидневный поход завершался, войско приближалось к Орлеану. Клубился туман, земля устала от войны, она ждала весеннего сева. В предводительстве Жанны над французским воинством, вышедшем 22 апреля 1429 года из Блуа, не было ничего странного. Народ помнил пророчество Мерлина о спасении Франции девственницей и верил Жанне д"Арк. Под покровительством этой веры без особых проблем открылись Бургунские ворота, и войско вошло в Орлеан. На девятый день, 7 мая 1429 года, осада была снята, англичане потерпели жестокое поражение. Юной деревенской девушке удалось сделать то, что больше полугода не удавалось сделать опытным бойцам и военачальникам. Вера сотворила чудо, сюзерен стал королем, а Франция - свободной. Веруя, церковь не простила девушке права Бога быть избранной и выбрала наказание - сожжение на костре. Отрекшись от своих видений, Жанна публично подписала составленную на французском языке грамоту отречения. Она боялась быть заживо сожженной.
Старая площадь в Руане едва вмещала в себя толпу любопытствующих обывателей, как же, ведь не каждый день сжигают ведьму на костре. А вдруг произойдет что-либо необыкновенное, и ведьма улетит на метле? А вдруг Бог, в самом деле, спасет ее? Или король отменит казнь? И зачем она вновь надела мужское платье, ведь знала, что за это ее сожгут? Слухи будоражили город, и все, от мала до велика, собирались смотреть жуткий спектакль жизни. Площадь кипела, искры уже были готовы взлететь над гордой несгибаемой фигуркой, вспыхнуть, уцепившись за короткие волосы девушки в мужском обличье, как вдруг яркий луч выхватил рядом с местом казни фигуру Властелина Света. "Я знала, что ты придешь, знала! - восторг в глазах Жанны засветился яркими отблесками загорающегося огня. - Прости меня за мое предательство, прости, что согласилась отречься, я проклинаю себя за это", - добавила она чуть слышно. - "Мне не за что прощать тебя, Жанна, - услышала она в ответ, - ты не подвела меня. Ты ничем не запятнала чести иметь право быть избранной. Прости людей. Долго, очень долго они будут расплачиваться за этот костер. Это пламя, зажженное сегодня, спалит миллионы невинных душ. Я бы не хотел этого. Но посох власти находится в цепких руках Князя Тьмы, а он прощать не умеет". Он прикрыл глаза и увидел дым из печей фашистского концлагеря Бухенвальда...
Огонь поднимался все выше и выше, вот он уже добрался до желанных волос, они вспыхнули, засверкали светлыми нитями, отрываясь от головы и улетая яркими звездочками в пространство. Что-то вырвалось из груди девушки, крик или вздох, прощение или проклятие, никто понять не смог. И лишь последние слова, когда "особенно громко она крикнула, испуская последний вздох, "Иисус!"* - услышали все, присутствующие при казни. И трещал костер, и все плакали от жалости, и вновь была спасена Вера. Встрепенулось сердечко девушки птицей и улетело. Предание гласит, что "сердце Жанны д"Арк не сгорело в пламени костра. Говорят, его, совершенно нетронутое, обнаружили в куче угля и пепла..."
*заимствовано из подлинных источников
Глава седьмая.
После вчерашнего более чем бурного объяснения с родными, после ее категоричного отказа стать женой русского царя, после уговоров сестры и горьких слез в подушку, утро казалось ей необыкновенным и долгожданным. И вся эта перемена настроения произошла благодаря ночному видению. Стефания не знала, был ли это сон, или она не спала, и полудрема была явью. Ей срочно была нужна Зоя, а ее нигде не было. Обойдя все заветные закоулки дворца, заглянув во всевозможные покои, где могла находиться сестра, девушка помчалась в библиотеку. Конечно, Зоя была там, и она была еще более задумчивой, чем обычно. Объяснив смиренное поведение сестры ее вчерашним согласием заменить Стефанию и выйти замуж за Ивана III, девушка взахлеб принялась рассказывать свой сон. "Я видела море. И корабль. Представляешь, он был такой огромный, такой огромный, - при этом она широко развела руки в стороны, - и от этого огромного корабля отделилась точка. Сначала она была маленькая, и она летела по воздуху, как белое пятнышко. А я стояла на берегу и смотрела в море. Белое пятнышко превратилось в большое пятно, а потом оно стало птицей. Это была белая голубка, представляешь? И эта голубка прилетела ко мне, села на мою ладонь, а на лапке у нее было золотое кольцо, на котором я прочитала: "Любимая". А потом я проснулась. К чему бы это? Ты, случайно, не знаешь?" - обратилась Стефания к сестре. Она подняла свой хорошенький носик, опустила густые черные ресницы, прикрыв карие, с золотыми искорками, глаза, и засмеялась. Ее смех разнесся по залам дворца, как будто зазвенел колокольчик. Зоя удивленно повернулась к Стефании, бросив на пол книгу, которую держала в руках. Она была так заинтересована рассказом, что сразу забыла об упавшей книжке. - "Мы видели с тобой один и тот же сон. И у меня там был большой корабль, который подошел к нашему берегу. От него отделилась лодка, в которой сидели люди в богатых одеждах. Их наряды не были знакомы мне. Они вышли на берег и среди толпы направились к дворцу. Затем, уже во дворце, они вручили мне шкатулку, в ней была золотая брошь необыкновенной красоты. И я взяла подарок". Зоя величественно улыбнулась, а Стефания неожиданно для себя загрустила.
Город кипел страстями. Все жители собрались на берегу моря. И вот он уже показался, этот долгожданный корабль из далекой страны. Зоя с волнением невесты на выданье ждала во дворце, как заморская птица в золотой клетке. Стефания, свободная, как ветер, стояла на утесе и сверху наблюдала за приближающимся судном и толпой на берегу. Ее каштановые волнистые волосы, послушные теплому ветерку, в беспорядке рассыпались по плечам. Она жадно впитывала в себя происходящее. Но вот от корабля отделилась маленькая точка, постепенно превращаясь в большое белое пятно. Стефания вытянула руки перед собой, подняла ладони кверху и ждала. Прошло еще несколько минут, и белая голубка доверчиво опустилась на ладони трепещущей девушки. Птица была окольцована, на кольце надпись: "Любимая". От корабля отделилась лодка, вместе с гребцами в ней было несколько богато одетых молодых мужчин. Под крики толпы они вышли на берег, в руках одного из них была шкатулка. Другой, высокий и беспокойный, отчаянно разглядывал всех, без разбора, девушек на берегу, выискивая кого-то в толпе громко кричавших людей. Солнечный луч упал на шкатулку, блеснул и отразился на утесе, сверкнув солнечным зайчиком в руках девушки. Взгляд мужчины скользнул вслед за лучиком к девушке и остановился на голубке в ее руках. Он громко свистнул, и голубка вспорхнула с ладони Стефании. Молодой человек остановился, наклонился к первому, стоящему рядом с ним старику и спросил, как зовут девушку на утесе. "Стефания, императорская племянница", - был ответ.
Через несколько дней утром корабль отправлялся в обратный путь, все было позади: приемы и обеды, праздники и сборы. Царской невестой Зоя навсегда покидала родину. В предрассветный туман от корабля в сторону берега неслышно отошла лодка. В условленном месте на берегу молодого князя ждала красивая девушка с каштановыми волосами и необыкновенного тембра голосом, звучащим так, как звенит колокольчик. Любовницей русского князя Стефания тайно покидала Византию.
Трудный путь по раздираемой земле преодолели посланники царя. Из Италии через Прибалтику они достигли псковской земли. Псковское посольство присоединилось к свите царской невесты. По пути ее следования во всех церквях служили молебны. Вслед за царской каретой неотступно следовала другая карета, без людей. Как зеницу ока берегла Зоя библиотеку из дворца последнего византийского императора. От Пскова ей подарили 50 рублей пенязями - иностранными деньгами, очень большую по тем временам сумму. 13 октября 1472 года в Пскове Зоя посетила Снетогорский монастырь на Снятой горе. Здесь она переоделась в "царское платье".*
В церкви было сумрачно и свежо. Торжественность события переполняла девушку. Провозглашение ее на царство, превращение из византийской царевны Зои в русскую царицу Софью, унесло ее в поднебесье. Заискивание князей, богатые подарки, сознание собственной значимости возвышали ее в своем собственном воображении до неведомых ранее вершин. Она была счастлива и горда. Победная полуулыбка не сходила с ее губ.
А через несколько часов после этой торжественной церемонии, в той же церкви, тайно от всех, без свидетелей и посторонних, другая византийская царевна, Стефания, была обвенчана с князем Дмитрием, получив при этом русское имя Степанида. А в углу, незамеченный никем, стоял Властелин Света. Он ясно видел будущее царское величие Софьи, начало всех последующих царских интриг и кровавых переворотов, включая гибель семьи последнего российского императора, запертую в подземелье, недоступную никому византийскую библиотеку. Видел также и страдания отвергнутой русской родней Дмитрия Степаниды, знал о непреклонном решении князя не иметь другой жены, и предвидел обрыв официальной ветви знаменитого царского рода; благословлял детей, которым будет суждено родиться вне родословной Рюрика, создавая тайную ветвь знаменитой княжеской семьи. Тайный план Властелина Света осуществлялся. Та, которую он выбрал, так как ее фигура, лебединая шея, разрез глаз, нежная бледность кожи, смех звучанием колокольчика один в один повторял образ египетской царицы Нефертити, получила любовь за голубя, другая, по желанию Князя Тьмы, выбранная им за характер, получила посох власти и любовь за золото.
*заимствовано из источников Интернета.
Глава восьмая.
Первый и единственный раз он увидел ее на ярмарке. Каким ветром, почему и как занесло эту, совсем еще юную, бледнолицую прекрасную лебедь, спутницу его будущих грез, в забытый богом край, он не знал. Говорили, что что-то случилось с колесом кареты, и свита прекрасной дамы была вынуждена сделать остановку на своем пути в Москву. Волнистые каштановые волосы, лучистый взгляд карих, с золотыми искорками, глаз из-под густых черных ресниц, искоса с удивлением брошенный на него, ее имя Ирина, и то, что она княжеская дочь, но титулов почему-то не имеет, - вот все, что ему удалось узнать. Это было единственным, что сохраняло его рассудок в Шлюссельбургской крепости, куда его, императора Иоанна VI, бросила безжалостная рука захватившей власть императрицы Елизаветы Петровны. Не сойти с ума было трудно: "к Иоанну Антоновичу, естественно, относились не как к бывшему императору, а как к обычному арестанту, или по-тогдашнему, - колоднику. Офицеры регулярно доносили о его поведении и его состоянии, и из этих донесений известно, что долгое заключение и одиночество явно не прошли даром для несчастного узника. Уже в 1759 году, на исходе третьего года заключения в Шлюссельбурге, он был близок к умопомешательству: ему казалось, что его "портят шептанием, дутьем, пусканием изо рта огня и дыма". Он выходил из себя при малейшем шуме, набрасывался с угрозами на солдат и офицеров".* Но ни старания Елизаветы Петровны, ни чаяния Петра III скорого избавления от соперника, не смогли сломить здоровье и дух Иоанна. Он был жив и в своем уме, когда после пятнадцатилетней ссылки в Холмогорах и шестилетнего заключения в крепости, Петру Федоровичу, посетившему инкогнито тюрьму, на вопрос "кто он такой?" узник гордо ответил без запинки: "Император Иван". Екатерина II, избавившись от Петра III, не могла оставить в живых законного императора России, она "утвердила указ своего покойного мужа и усилила пункт, трактовавший об убийстве Иоанна при угрозе его освобождения и теперь это зловещее место звучало так: "Ежели паче чаяния случится, чтоб кто пришел с командою или один и захотел арестанта у вас взять, то оного никому не отдавать и почитать все это за подлог или неприятельскую руку. Буде же такому сильна будет рука, что спастись не мочно, то арестанта умертвить, а живого никому его в руки не отдавать".*
Два долгих года после подписания указа ждал Иоанн своей участи, ждал терпеливо и почти безнадежно, только предаваясь мечтам о прекрасной незнакомке. Срок настал.
Стены крепости высасывали жизненные силы императора. Окна не пропускали солнечного света, они были замазаны и закупорены, даже шум не доносился с улицы. Безжизненная тишина и тюремщики, приносившие пищу. И долгие, долгие годы отчаяния и безысходности.
"Господи, избавь меня от земного существования, освободи!!!" - отчаянный крик раздался в Государевой башне. Дверь отворили, и в помещение, как тени, проникли два силуэта. Это были монахи. В темных одеждах, молча, они приблизились к узнику.
"Твой час настал. Мы пришли принять исповедь", - сказал один. Это был высокий худой старик с умными пронзительными глазами. Он подождал, когда солдат охраны покинет камеру, затем упал на колени и стал неистово просить прощения. Он просил господа о милосердии, просил императора о милости, плакал, рассказывал о новой России, о ее бедах и надеждах. Второй монах стоял, не шевелясь, рядом с Иоанном. Он так и не раскрыл своего лица. И только после того, как первый монах, обессилев, на коленках, выполз из темного каземата в коридор, закрыв за собой дверь, таинственный монах сбросил свое черное одеяние. Словно луч блеснул перед Иоанном. Прекрасная девушка, с распущенными каштановыми волосами, в светлом одеянии, волшебным ароматом весны, леса и цветов предстала перед юношей. Он узнал Ирину, спутницу своих неотступных грез. Она заговорила о чем-то, чудесной музыкой полились звуки ее голоса, заполнив пространство мрачного тюремного жилища императора. Это была единственная ночь Иоанна, когда божество спустилось с небес и отблагодарило его за долгие годы страданий. А в углу вздыхал невидимый Властелин Света. Он, как когда-то Мерлин, приведя короля Утера к Игрейне, был свидетелем свершения тайных планов Создателя, знал, что после этой единственной ночи родится ребенок, сын, который не позволит прерваться могучей ветви, как египетских фараонов, так и Рюрика. Он вздыхал, так как видел, что кровавые планы императрицы Екатерины II, уже выношенные в ее уме, скоро будут приведены в действие, и завтра, взмахом посоха власти, Иоанн будет убит.
*заимствовано из источников Интернета.
Глава девятая.
"Тебе не скучно? - голос Князя Тьмы прозвучал неожиданно, - вот уже 83-й раз одно и тоже. Ты не можешь сохранить человечество, признайся честно. И вновь конец близок, разве это не так? Слушай, давай сыграем в карты, в фараона, сейчас это модно у людей. Согласен?" - "А на что ставим?", - спросил Властелин Света. - "Я даю тебе шанс открыть последнюю карту, но есть одно условие. Карта откроется лишь в том случае, если ты выиграешь. Но даже если выиграешь ты, карту открываю я. Разумеется, я говорю о людях. Только честно, без каких-либо подсказок с любой стороны. Идет?" - "Идет".
За первой картой Князя Тьмы, а это была тройка, Властелин Света открыл тройку. Второй картой легли на стол семерки, у обоих игроков одинаково. Перед тем, как вытащить третью карту, Князь Тьмы помедлил, представив, как на стол падает вожделенный туз. Этого мгновения было достаточно для Властелина Света, чтобы успеть поменять энергетическую обстановку игры. Ликующий Князь открыл карту, но на столе, вместо туза, лежала дама. Властелин Света, не дав опомниться Князю Тьмы ни секунды, открыл свою карту. Там, конечно же, был туз.
"Не спеши радоваться, - произнес Князь, - карту-то для людей открою я". Он мстительно усмехнулся, увидев падающие башни посередине благополучной сытой Америки и проследив взглядом весь день 11 сентября, унесший 3711 жизней. Посох власти был в его руках.
Глава десятая.
Поэт лежал на диване, глядя в потолок. Он не шевелился уже три с лишним часа, что было совершенно для него не свойственно. Перед его глазами сменялись картины одна за другой, как в калейдоскопе. Тройка догоняла семерку, туз сбрасывал их со стола. Стреляли солдаты, падал царь, друзья обливались кровью и потом, звенели зловеще кандалы, взвывал ветер, стенала буря, по белой пустыне ехала в бедной дорожной кибитке княгиня, светило солнце, сверкали бриллианты, вихрь уносил все это в небо. Потом все начиналось снова. Пытаясь найти хотя бы какое-то объяснение видениям, Пушкин старательно запоминал проносившиеся в воздухе события. Он так бы и лежал до вечера, если бы не сообщение, что в Петербурге произошло восстание, его друзья вышли на Сенатскую площадь против царя. Он знал, почему они это сделали и почему именно сейчас. Он помнил до мельчайших подробностей сцену встречи с Властелином Света, его слова о том, чтобы он забыл прекрасную княжну, так как у нее особая судьба. Ее чудесный смех звучанием колокольчика никогда не будет украшать его дом. Ей суждено быть звеном в древнейшей родовой цепи. И Пушкин понял тогда, отказался от задушевных бесед на глубокие философские темы, от откровенных высказываний своей любви и нежности к девушке, не стал претендовать на ее руку и сердце. Другой должен был составить ее счастье. И он появился, этот другой, в величии славы и доблести, в сиянии княжеской родословной и с перспективой будущего. Как радовался тогда поэт, что, отказавшись от собственного счастья, он открыл будущее для этой пары...
И что же будет теперь, когда у них рожден сын, у поколений получивший негласный титул первого претендента на российский престол из дворянской знати России? Князь никогда не откажется от своего участия в восстании, княгиня никогда не откажется от князя. Император никогда не простит им этого. Как он может помочь им, что может сделать?
Властелин Света незримо наблюдал за поэтом. И только тогда, когда страдания и думы о будущем переполнили Пушкина, он решил вмешаться во внутренний мир поэта.
"У тебя есть возможность помочь им, - обратился он к Пушкину. - Ты можешь и должен написать так, чтобы следующие поколения смогли понять и использовать твои знания на благо человечества. Прими происходящее сегодня за неизбежное и делай все, что в твоих силах сделать сейчас для будущего. Архив твоих рукописей откроется для потомков в нужное время, я позабочусь об этом".
Оставив страдающего поэта наедине со своими тяжкими думами, Властелин Света и сам задумался о будущем дворян, восставших против царя, о судьбе будущих декабристов.
Властелину Света как никогда раньше, было жаль это поколение, рожденное в любви и роскоши, сильных духом и полных жизненных сил благородных людей. Он бросал их в долину холода и голода, лишений и страданий. Он знал, что рожденные в ссылке княжеской парой дети уже не будут опасными для правящей царской семьи. Дети каторжников не имели права не только на престол, но и на фамильную родословную. А рожденный уже мальчик будет отделен от родителей и умрет в младенчестве, освободит царя от вечной боязни потери трона. Он видел, как в снег и ветер через Байкал, укутанная в медвежью шубу, продрогшая насквозь, пробивалась из Иркутска княгиня. Эта хрупкая изящная женщина, с волнистыми каштановыми волосами, ангельской улыбкой, давно уже не звучащим смехом звоном колокольчика, и железным характером, пробивалась в Нерчинские рудники. Она спешила туда, где, закованный в кандалы, ее муж, светлейший князь, кровь которого впитала в себя благородство Эхнатона и ум Рюрика, отбывал рабскую повинность за стремление дать свободу людям. Взору Властелина Света открылась картина, где рожденный в неволе княжеский сын через год после своего приезда из Сибири в Москву, погонял лошадей от станции к станции, стремясь сообщить радостную новость освобождения отцу. Но не только к князю спешил юноша. В сибирских просторах его ждала женщина, молодая и красивая простолюдинка, в стати своей сохранившая величие Чингисхана, а в крови - наследственные черты русских князей, сосланных из столицы России власть держащими царями и царицами. Вместе с ней мужчину ждал ребенок - шестилетний сын, который не носил фамилию отца, не пользовался привилегиями дворянской семьи, как не был обременен и каторжной долей деда и бабушки. Он просто жил, любил мать, тосковал по отцу и не знал, что он стал продолжателем самого древнего рода на Земле. Властелин Света видел, как тщательно скрывали декабристы открытую тайну Сфинкса, как прятали карты с нанесенными на них местами захоронений фараонов и чингисидов, как упаковывали ящик с алмазами и прятали его за волосами небесной красавицы, когда сами погибали от холода, голода и лишений. Зачем они это делали? Вера в будущее человечества заставляла их совершать эти поступки. Они верили, что когда-то, когда придет время, их дар поможет России встать с колен, но произойдет это не раньше того момента, когда алмазы понадобятся не для изготовления оружия, а для создания шедевров искусства и украшений для прекрасной половины человечества. Властелин Света гордился этими людьми, Князь Тьмы не понимал, и, не понимая, сострадал несчастным счастливым, ужесточая наказание нищетой и безысходностью. Сострадание рождало в его душе печаль и музыку. Вначале эта мелодия была неясной, тревожной и опустошающей. Затем на смену ей приходили печальные ноты, заставляющие измученную душу Князя Тьмы прислушаться к самому себе и вспомнить то сокровенное чувство, которое было спрятано в глубине подсознания. Это была музыка жизни. Но он не верил. Он слишком хорошо знал людей. Он знал, что если люди и откроют тайны земли, то только для того, чтобы воевать дальше, а это значит, что предстоит очередное завершение цикла развития человечества ядерной катастрофой, всемирным потопом или неизлечимыми болезнями, созданными самим человеком. И все же, вопреки здравому смыслу, душа Князя Тьмы страдала.
Глава одиннадцатая.
Лететь в Советский Союз было сумасшествием. Бианка знала это, чувствовала, предвидела все последствия от этой неразумной идеи. Но непокорный дух предков совершенно четко толкал ее на этот опрометчивый поступок. Она не боялась большевистской угрозы, слежки КГБ, она ведь слишком маленькая сошка, чтобы ею занимались на каком-либо политическом уровне. Русские корни притягивали ее к Москве, Петербургу, маленькой деревеньке близ Пскова, она очень хотела посетить родовое поместье предков в российской глубинке. Дикая выходка Никиты Хрущева не оставляла никаких надежд выполнить задуманное ее дедом и бабушкой, попавшими в Америку с волной эмиграции в далеком восемнадцатом году. А сейчас, в семьдесят пятом, Брежнев подарил ей этот шанс. Он подписал этот долгожданный пакт о мирном сосуществовании двух систем, он сделал это! А Бианка, это бледнолицее русское совершенство, как совершенно серьезно ее называл Роберт, ее муж, потомок русских князей, попавший в Штаты тем же путем, что и она, или "леди Би", как в шутку называли ее друзья, получила возможность в составе дружественной делегации посетить Россию. В своих семьях они никогда не называли эту страну Советским Союзом, она всегда была для них Родиной, Россией. Все же ехать было нельзя, Макс может достать ее и там. Бианка давно уже ограничила все свои путешествия не только по миру, но и по стране. В одной пьяной компании она поспорила с этим мафиози, что никогда он не добьется ее любви, как никогда она не отдаст ему кольцо с надписью "любимая", подаренное ей Робертом. Эта семейная реликвия, знакомая ее семье по легенде с глубокой старины, определила прочность их семьи с Робертом. Они нашли друг друга, и это все, что нужно в этом мире. Состояние Макса оценивалось в миллиарды долларов, он имел все, что хотел. Так он захотел, чтобы серебристые переливы ее смеха всегда звучали в его собственных покоях. А она ответила: "Никогда!" В результате произошел этот пьяный спор, на долгие годы ограничивающий свободу ее перемещений. И вот эта поездка. Они поедут с Робертом в Россию, она решила. И будь что будет.
Рейс откладывали. Час за часом за окном аэропорта шел снег. В маленькой гостинице было уютно и тепло, но это не освобождало от томящего ожидания полета. Роберт сладко спал, забыв все свои обещания исполнять все ее просьбы и капризы. Бианка хотела пить, ей мерещился стакан апельсинового сока в ее руках. Но как бы она не представляла эту картину, сок не появился, и пить не расхотелось. Тихонько прикрыв за собой дверь комнаты, молодая женщина спустилась в небольшой ресторанчик аэропорта. Выпив стакан холодного и так желанного сока, она поспешила обратно. В коридоре гостиницы двери захлопнулись одновременно с двух сторон, прежде чем она поняла, что попала в ловушку. Два здоровенных амбала из охраны Макса приближались к ней с двух сторон. Пьяный вечер, спор, ее неразумное решение не отдавать кольца - пронеслись в ее сознании. Не найдя выхода из сложившейся ситуации, девушка рывком стянула с пальца кольцо и протянула его громилам. "Передайте Максу, что я проиграла. Вам ведь это приказано у меня забрать?" - сказала она и бросилась мимо охранников в свою комнату. Роберт спал. Бианку трясло, как в лихорадке, когда она представляла себе всю сцену насилия, если бы не решилась отдать кольцо. Это тоже было условием сделки. Налив в стакан холодной воды, она жадно пила, ее зубы отстукивали незнакомую мелодию страха, отчаяния, опасности и успокоения одновременно. В дверь постучали. Проснулся Роберт. Он открыл дверь и увидел на пороге Макса. "Могу я поговорить с вашей женой?" - спросил тот. - "Разумеется", - ответил Роберт. - "Вы настоящая леди, госпожа, - обратился Макс к Бианке. - Я очень рад знакомству с вами. Разрешите мне в знак искренней признательности подарить вам эту безделицу". Он протянул руку, на которой, сверкая бриллиантами, лежала золотая брошь изящной работы знаменитого мастера. Бианка задумалась на секунду и ответила: "Я не приму этого подарка, я его не заслужила. Я проиграла, а вы честно выиграли. Но если вы, действительно, хотите сделать мне приятное, верните мое кольцо, я ведь призналась в своем поражении, не так ли?" - Макс в порыве нежности к женщине вытащил из внутреннего кармана пиджака кольцо и протянул его Бианке. - "Я возвращаю ваше кольцо, но и от броши вы отказаться не можете. Она теперь ваша". Он улыбнулся и покинул комнату, не дожидаясь ответа. Бианка осталась стоять посредине комнаты, на одной ладони держа обручальное кольцо, на другой - брошь, а с дивана за ее поведением наблюдал ничего не понимающий Роберт.
"Ты проиграл. Она вернула кольцо", - голос Властелина Света не был неожиданным для Князя Тьмы. Властелин Света видел, как медленно возвращается Земля в свои прежние владения, следуя за нитью, сотканной из воды. Заглядывая в будущее, он предвидел, как "внезапно" люди обнаружат в тех владениях Космоса неизвестную планету, "Утреннюю Звезду - Марию", и используют свой последний шанс сохранить человечество. Они объединятся, чтобы использовать возможность и суметь перебраться на новое место жительства в Галактике на двадцать тысяч ближайших лет. А Князь Тьмы увидел самолет с Робертом и Бианкой, падающий в открытом океане, так и не достигший заветной русской земли...
Глава двенадцатая.
"Ты проиграл. Отдай же мне посох власти. Он тебе больше не принадлежит", - Властелин Света протянул руку. Князь Тьмы обернулся на голос и тоже вытянул руку перед собой. Руку, которая цепко держала посох власти. Властелин Света с готовностью раскрыл ладонь, принимая предмет спора. Князь Тьмы ослабил пальцы... Зеркало треснуло, посох скользнул между мужчинами и упал в воду, превратившись в обыкновенную деревянную палку с загнутым, в виде собачки, концом. "Ты думаешь, я забыл о твоем главном условии? - Властелин Света не изменился в лице, отвечая на победную улыбку Князя Тьмы. - Это стоило мне плана на тысячелетия. Я знал, что ты отдашь посох власти в руки человека, и постарался, чтобы человек этот не был случайным". Он задумался, и перед его взором в миллионах лиц предстали спаситель Атлантиды гордый Ной, провозвестник монотеизма величественный Эхнатон, принявший на себя человеческие грехи Иешуа, плачущий жестокий Чингисхан, пылающая в огне Жанна д"Арк, византийская принцесса Стефания, выбравшая любовь за голубя, выстрадавший счастье единственной ночи император Иоанн, пророк своего отечества Пушкин, княгиня, во имя любви и долга бросившая вызов обществу, решительная Бианка, сохранившая любовь и верность, и ничего не подозревающий юноша, через родовую капсулу вобравший в себя генетический код Вселенной. Века его образ ждала корона посередине герба России. Образ Человека, выросшего до неба, обуздавшего в себе дух противоречия добра и зла, и они мирно расположились на его плечах, приняв облик королевских орлов. Его правая рука в локте защищена щитом с изображением Георгия-Победоносца, этой же твердой рукой, сознавая всю ответственность перед человечеством, он держит посох власти. В левой руке - золотой шар, олицетворяющий солнце, источник жизни. В любой момент человек может защитить щитом солнце. В мгновение ока Георгий-Победоносец готов сразиться со змеем-искусителем, слетев на коне со щита. Плащ со звездами определяет безграничность возможностей человека в пространстве. Человек твердо стоит на Земле, и планета уверена в том, что в любой момент она защищена от любых посягательств.
Душа человечества жива, и она поет, песней своей создавая новое будущее.
На берегу озера сидел парень. Ласковая волна набегала на берег, огненный закат отражался в воде. Было тихо и торжественно. Внезапно очередная волна поднялась, на секунду задержалась в пространстве и выплеснула прямо в руки юноши деревянную палку с загнутым, в виде собачки, концом. Ему ничего не оставалось, как сжать пальцы, чтобы следующая волна не выхватила добычу.
"Сын мой, обращаясь к тебе, я хочу поведать миру эту историю", - Властелин Света тихо сидел рядом, глядя на полыхающий закат.