Володя протянул ей три, едва распустившихся бутона белых роз на длинных стеблях с пышными листьями.
Это первые цветы, да, пожалуй, и последние, которые ей дарил Невский, - с грустью подумала Неверова
В институтскую пору он не дарил цветы, да и откуда деньги у студента на цветы... Хотя один раз просто без повода Данька притащил ей полукилограммовую коробку шоколадных конфет, стоимостью почти в треть стипендии.
Об этих конфетах женская половина общежития судачила неделю, и рейтинг Невского среди девиц, и до того высокий, тогда, вообще, зашкалил.
- Спасибо, - улыбнулась Оля, - взяв букет роз.
- А ты ничего смотришься.
Да, принимать это за комплимент или оскорбиться, но Неверова промолчала, не сказав даже свое обычное "спасибо".
Да и что обижаться.
Она не спала почти всю ночь, под утро забылась тяжелым сном, и как это бывает: прозвенел звонок будильника... еще пять минуточек, и я встаю. И в результате проспала на работу. Какое уж там мытье головы. Перед выходом к Невскому просто немного подкрасила ресницы и мазанула помадой по губам.
Так что и вид у нее был соответственный.
Накрапывал мелкий дождик, небо - в серых тучах, готовых вот-вот разорваться и залить все вокруг.
- Давай пойдем в какое-нибудь кафе, выпьем кофе, - предложил Володя, - погода-то не для прогулок.
- Володя, да сейчас все кофейни предлагают в лучшем случае кофе под названием "химическая таблица элементов Менделеева", в худшем - желудевый и солому под красивым названием чай.
- Но мой город всегда славился своим кофе. Я еще с детства помню.
Они пошли медленным шагом по узким улочкам старого города, (институт, где работала Оля, находился в самом центре старого города) заходя то в одну, то в другую кофейню. Наконец, им повезло - в кафетерии подавали самый настоящий кофе. Запах арабики" чувствовался уже у входа.
Говорили много: об общих знакомых, о работе... Ни слова не было сказано о прошлом. Как будто и не было прошлого... А вот встретились случайно знакомцы и говорят-говорят...
Оля мельком взглянула на часы.
- Ты торопишься?
- Да, дома дочка одна.
А на улице разбушевалась непогода. Самый настоящий ливень.
- Я сейчас поищу такси, - сказал Даня.
- Нет, - почти вскрикнула Даша, - пойдем вместе искать такси.
У нее были причины так отреагировать на предложение Невского, но вспоминать эти причины не хотелось. Лучше уж она промокнет, чем как брошенная женщина будет сидеть в кафе, ловя сочувственные взгляды официанток, и уйти не сможет: в гардеробе Володя ее плащ и свою куртку на один номерок сдал.
Прощаясь у дома, Невский спросил:
- Можно завтра я в это же время приду к твоему институту.
На следующий день.
- Рыжая, я нашел вполне достойное кафе с хорошей кухней и главное, хороший кофе. Здесь недалеко.
Это город, где я родился, и я тут знаю каждый камень, особенно в старом городе. Мы пацанами облазили все окрестные дворы, - не удержался и похвастался Володя.
Все-таки люди не меняются, Рыжий, как был хвастунишкой, так и остался, - подумала Ольга.
Погода на удивление, все-таки начало ноября, стояла изумительная: легкий ветерок гонял по тротуарам остатки опавшей листвы, даже иногда сквозь облака проглядывало солнышко.
В кафе Невский продолжил:
- Я теперь питаюсь только в ресторанах, и тут же вытащил из внутреннего кармана бумажник, раскрыл его, продемонстрировав содержание.
Неверова рассматривала Володю, как будто видела в первый раз. Нет, он не изменился внешне. Только вот почему-то в галстуке, хотя знала, что галстуки он терпеть не мог. Рубашка - черный воротник и черные манжеты. Видно, жена следит за его гардеробом. Все-таки отстирывать воротнички мужских рубашек - большая проблема. Стиральных машин-автоматов в то время еще не было.
Володя сделал заказ подошедшему официанту, предварительно поинтересовавшись у Оли, что бы она хотела.
- Я полагаюсь на твой вкус, только не надо заказывать все меню. А выпить - клубничный коктейль с мартини, бокал. Больше я вряд ли осилю. И кофе, соответственно.
- А ко мне Антон приезжал.
Ольга знала от Добровольского и о его приезде к Дане и их разговоре о ней, но, молча, слушала...
Она больше молчала, а говорил Невский. И не потому что ей не было что сказать. Она боялась выдать свою так и не прошедшую больную любовь.
- Володя, давай лучше прогуляемся по городу. Завтра ты уезжаешь.
Он быстро расплатился с официантом, и они вышли на улицу.
Вначале шли и молчали. Так дошли до сквера, который находился недалеко от Ольгиного дома.
- Давай посидим, - предложил Володя.
Невский долго собирался с мыслями, как начать разговор, главной целью которого была узнать настоящее отношение Ольги к нему сейчас, спустя двадцать лет, когда она сказала: "я тебя и в сорок лет буду любить"
- Почему ты не дождалась меня и вышла замуж? Я в день твоей свадьбы напился вдрабадан. И все рвался к дворцу бракосочетаний, но меня Эдька удержал.
Насчет напился, - подумала Ольга, - вполне возможно, надо же считать себя обиженным, а свою вину переложить на кого-то.
Это опять-таки было в духе Владимира, а вот насчет того, что рвался, и Эдька сдерживал - врет.
- Ты же уехал... и пропал... до меня только слухи о тебе доходили. И жениться на мне не собирался. Ты же специально устроил тот разговор с Эдькой таким образом, чтобы я все услышала. И я услышала: "во мне чего-то не хватает, отчего ты и не женишься на мне". Я тебе тогда еще закатила истерику. Прошло столько лет, а мне до сих пор стыдно за те мои слезы. Я почему-то знала, что ты никогда не женишься на мне. Хоть и была совсем молоденькой девчонкой, но как-то интуитивно чувствовала это. А потом... уже, перебирая в памяти те два года, что мы были с тобой, я находила много признаков, подтверждающих мои интуицию. Да, что об этом-то сейчас говорить. Главное, ты не любил ты меня никогда
Володя не мог сказать вот так: как это не любил. И он сказал: я так ревновал тебя... Мы с Антоном вместо чтобы конспектировать лекции, подсчитывали...
Неверова прервала его размышления:
- Володя, ревновать - не значит любить, - расскажи о себе - попросила Оля, - она боялась, если они начнут вспоминать прошлое, она не выдержит и выложит Рыжему и свою боль, и свою любовь и даже все обиды вспомнит.
А не надо показывать ему, что ее любовь никуда не исчезла, и, несмотря на прошедшие годы, она по-прежнему, как в юности, готова бежать за Невским, стоит ему только поманить ее.
Володя видно что-то понял и начал рассказывать, как он приехал по распределению, как ему не хотелось жить в общежитии, как он встретил случайно знакомых, и те дали ключ от квартиры, хозяева, тоже выпускники нашего института, отсутствовали в данный момент.
Володя так складно сочинял на ходу, что не заметил, что Даша смотрит на него глазами, в которых плещется насмешка.
Наконец замолчав, он повернулся к Ольге и...
- Что ты так странно смотришь на меня?
Оля ничего не ответила, по-прежнему глядя с насмешкой на Невского.
- Что ты молчишь и так странно смотришь на меня? - снова повторил он.
- Да, я думаю: на последнем курсе ты изменял своей будущей жене со мной или мне со своей будущей женой, - спокойно и как-то равнодушно - Ольге хотелось, чтобы равнодушно прозвучали ее слова - внутри же все разрывалось от боли, как будто шилом прокалывали каждую клетку ее и души, и тела.
Теперь замолчал Володя.
Потом вскочил со скамейки и заорал:
- Ты знала! Ты не могла этого знать. Я встречался с Ленкой, когда ты была на практике в Ленинграде, - и тут же закрыл рот рукой...
- Успокойся, Володечка, я узнала об этом пару месяцев назад.
Не буду лукавить - для меня это явилось большой неожиданностью. И, пожалуй, самой большой обидой и болью.
Я поехала к Жанке, и в полном смысле этого слова, выла от обиды и боли. Она еле меня успокоила, заставив выпить водку. И как ни странно помогло.
Да что сейчас вспоминать прошлое. Изменить ничего нельзя, да и никому эти изменения не нужны.
- И все же, кто тебе сказал о Ленке.
- Если тебе так интересно: твоя одноклассница и ее однокурсница. Эту женщину ты мне еще в институте показывал, говорил, что твоя одноклассница. А тут я ее случайно встретила и как дура зачем-то сама завела разговор с ней.
Уже поздно. Проводи меня.
Дома Оля зашла в ванну, включила воду и дала волю слезам...
Слышала, как звонит телефон. Трубку подняла дочка, сказав потом, что, наверное, ошиблись номером. Но Неверова знала, что звонил Невский. Он не мог не оставить за собой последнее слово...