- Нет, со мной всё в полном порядке, так сказать, в здравом уме и твердой памяти.
- Если так, то как можешь задавать этот дурацкий вопрос?
Я обиделся.
- И совсем не дурацкий. В реальной политике можно встретить, так сказать, три в одном флаконе, когда один и тот же русский политик почти одновременно может придерживаться как социалистических, так и либерально-монархических идей.
Приятель, пристально посмотрев мне в глаза, посоветовал:
- По тебе скучает психиатр. Сходи, полечись, братец
Я не стал прибегать к услугам психиатра, а вместо этого сел и написал эту статью, прочитав которую всякий здравомыслящий человек, я уверен, придет к однозначному ответу на поставленный мною вопрос. Каков будет ответ? Все зависит от самого человека, но мне кажется, что... Впрочем не буду забегать вперед.
"Нарисовался" (долго не показывался) Антон Баков. Отдыхал, говорят, на заграничных пляжах после трудов праведных по окончательному развалу "Союза правых сил". После позорного провала на парламентских выборах этой партии впал Антоха в уныние. И надолго. Пятилетку, считай, грел пузо под южным солнцем и в ус не дул. Думая, что Баков ушел навсегда, уральцы по нему заскучали. Ведь уральцы без него как корова без седла.
Но тут с родины понеслись теплые ветры, обещающие демократию, политический простор таким, как Антон Баков. Антоха, осчастливленный такими вестями, схватил котомку и айда на аэродром: нестерпимо вдруг потянуло на историческую родину.
Десантировавшись в Екатеринбурге, сходу заявил многочисленной прессе о своих ближайших планах.
- Займусь, - сказал, - партстроительством.
Кто-то из писак съязвил:
- И кого ж теперь собираешься "строить"?
Антоха тут же поправил:
- Не кого, а что! - почесав в затылке, потерявшем за бурные прошлые лета почти всю растительность, уточнил. - Буду создавать новую политическую партию.
- И какую же теперь? - подал язвительный голосочек все тот же писака.
- Монархическую.
Сказав, Баков, новоявленный монархист, втиснулся в крутую "тачку" - и был таков, оставив за собой лишь снежный вихрь.
Уральцы, конечно же, не забыли Антона Бакова, а потому его новый заход в политику восприняли не только с восторгом, но и с глубочайшим пониманием. Кто-кто, а уж они, то есть уральцы, отлично осведомлены о всеядности этого политика. Мне же остается лишь напомнить основные вехи его пути за последние двадцать лет. Его вехи - это и вехи не только Урала, а и России в целом.
Веха первая - грабеж, то есть захват того, что плохо лежит. А плохо лежала на тот период всенародная, социалистическая собственность, иначе говоря, ничейная. Грех не прибрать, ведь, правда же? Народ, чья собственность оказалась ничейной, растерялся и начал хлопать ушами. Так долго хлопал, что отдельные граждане всё плохо лежащее быстрехонько прибрали к своим рукам. Среди именно этих, отдельных граждан оказался и Антон Баков. Завладев в Серове металлургическим заводом, стал господствовать. Получив столь лакомый кусок, наш Антоха, утеряв бдительность, несколько расслабился и... Более проворные, чем он, начали сильно теснить и принудили передать им завод. Передал. А что, собственно говоря, оставалось делать Антохе при столь скудном выборе? Жизнь или смерть - вот и весь предпринимательский выбор тогдашнего времени, как, впрочем, и двадцать лет спустя.
Антоха, естественно, выбрал первое. Стало быть, мужичок остался "на бобах"? Это не так: да, заводишко уплыл в другие руки, но в карманах предпринимателя кое-что осталось, так казать, на черный день.
Веха вторая - политический бандитизм, на поприще которого его ждал успех.
И вот он в Екатеринбурге. Неужто здесь решил заняться предпринимательством? Не совсем. Впрочем, как ведь на это дело посмотреть. Баков в столице Среднего Урала не стал мешкать и расслабляться: урок все-таки пошел ему впрок. Поозиравшись вокруг, оценив обстановку, тщательно взвесив все "за" и "против", Антон Баков объявил себя горячим сторонником губернатора Росселя и его политического движения "Преображение Урала". Россель принял Бакова в свои ряды, облобызав, пообещал... Что именно? Ну, это знают лишь двое - Россель и его еще совсем юный визави Баков.
Рискну предположить: Бакова хотел Россель использовать в качестве политического кистеня в яростной и непримиримой войне со своим злейшим тогда врагом (сегодня они нежнейшие друзья) Аркадием Чернецким, лидером другого политического движения "Наш дом - наш город", градоначальником столицы Среднего Урала.
Вот грядут выборы мэра Екатеринбурга. Альтернативный кандидат действующему мэру и претендующему на очередной срок - Антон Баков, выступающий от лица губернатора Росселя и его политического движения.
Не на ту, как оказалось, лошадку поставил Россель, нет, не на ту. Баков проиграл выборы. Чернецкий публично в очередной раз утер нос губернатору.
Замечу: в последствии Россель вновь выставит на мэрские бега свою лошадку (в ее роли выступит некий Осинцев), но и она не придет к финишу первой. Более опытный в подобного рода бегах Чернецкий обойдет более молодого соперника и оставит далеко позади.
Веха третья - ловкачество, как способ политической борьбы.
Вернусь все же к Бакову, ибо сейчас он является объектом моих размышлений.
Антоха жалеет, что не удалось заполучить мэрское кресло, но не унывает, ибо считает, что иное поражение сродни победе. С какой стати он так думает? А потому что приобрел известность, теперь его узнает каждая дворняга в Екатеринбурге. Конечно, иная и тявкнет в след, но это не беда. Для политика - это даже хорошо: чем больше говорят о нем, чем яростнее нападают, чем крепче впиваются клыками в его ляжки, тем популярнее он становится, следовательно, успешнее.
Увы, но покровитель, как я понимаю, придерживался иного мнения. Россель признал в Бакове неудачника и сбросил со своих счетов. Неудачники Росселю совсем не нужны.
Узнав, что теперь уже не друг губернатора и не располагает его покровительством, увидев, что "преображенцы" стали косотыриться, Баков оскорбился и стал искать иное пристанище. Стукнулся в дверь движения "Наш дом - наш город", то есть к своему недавнему сопернику, но ему даже не открыли: как говорится, поцелуй пробой да иди домой. Как одного из активных участников "разграбления народа", то есть наглого присвоения того, что плохо лежало, красные ему, как говаривал дед Щукарь, дали "полный отлуп", то есть Антоха оказался "классово чуждым элементом". Местные "соколы Жириновского"? А вот с этими братками не сошелся в цене вопроса: загнули столько, что плательщик от изумления лишь тихо крякнул.
Ничего другого неприкаянному бедолаге не оставалось, как попытать счастья, попробовать схватить птицу-удачу за хвост в другом регионе. И вот пронесся слух, что наш Антон Баков самовыдвинулся на выборах губернатора депрессивной Курганской области. Он полагал, что находящиеся в глубокой депрессии тамошние тугодумы-колхозники сразу не разберут, что и почём, клюнут на новенького, проголосуют. Не вышло. Курганцы с успехом "прокатили на вороных". Не солоно хлебавши, вернулся Антоха в Екатеринбург.
Полоса невезения стала по-настоящему угнетать Бакова. Сидит, бывало, и, шурша в изрядно похудевших карманах, горестно вздыхает. Он понимает: еще пару подобных заходов в политику и останется ни с чем. И тогда... Кто он? С кем он? По помойкам, конечно, вряд ли будет, как его потенциальный электорат, таскаться, но в расходах, а жить он уже привык на широкую ногу, придется ужиматься. Вернуться непосредственно в бизнес, коли политика не кормит? Не хочется. Привык к постоянным интервью, когда ляпнет любую глупость, а журналюги с визгом разносят по краям и весям, будто услышали от него нечто неслыханное; понравилось купаться в лучах киноюпитеров, а после рассматривать себя на экранах телевизоров.
Крякнув покрепче, Антоха сделал вывод:
- Надо создавать свое политическое движение, то есть под себя, под свои интересы.
Легко сказать, но куда труднее сделать, особенно, если не при власти, к тому же один-одинёшенек.
И тут - на ловца и зверь. Прослышал Антоха, что в небольшом провинциальном городе Кушва появился некий молодой, но тоже ранний и тоже с амбициями, человек, который стал взбулындывать затянутое тиной тамошнее провинциальное электоральное болотце. Прислушался, о чем говорит парнишка. Познакомился и понял: это то, что надо ему. Посовещавшись, ударили по рукам: решили зарегистрировать общественно-политическое движение и назвать его - "Май". Емкое название и со вкусом, ведь слово ассоциируется у большинства народа с неким прекрасным прошлым, когда по весне шли они в колоннах, размахивая красными флагами, кричали "ура" и в воздух от переполнявшего их счастья чепчики кидали. Слово будит у электората некие радостные воспоминания и недавнее прошлое начинает выглядеть уже не столь мрачно - это первое. Во-вторых, слово "май" дает некую надежду сообща защитить трудящемуся свои попранные и растоптанные права на труд, на достойную зарплату.
Да, защитников "трудового народа" много, например, те же коммуняки, но народ им не верит, ибо насмотрелся и пресытился их идеалами; народ понял, что болтать коммунисты горазды, но до нищего народа, преследуя свои корыстные интересы, им дела никакого нет. А эти? Новые и, главное, молодые лица говорят по-другому, смотрят весело и счастливо, иначе говоря, вселяют оптимизм, которого тогда так не хватало. Главный посыл движения "Май": мы, дескать, не против богатых; мы, мол, за то, чтобы не было бедных. Народу понравилось это, ведь парни-то не разрушители, а созидатели. Как и что будут созидать? Этого народ не понял, но понадеялся, что поймет позднее.
Чтобы сразу зарекомендовать себя людьми и слова, и дела, новоявленные лидеры нового политического движения принялись яростно защищать права граждан. Например, директриса одной из школ Кушвы ополчилась против молодой учительницы и стала прессинговать. Сторонники движения "Май" организовали пикет у здания администрации города и, разумеется, в руках держали суровые призывы. Вот один из них: "Руки прочь от учительницы! Директрису - вон из школы!".
Агрессивный настрой пикетчиков озадачил администрацию города, и она пошла на уступки. Тогда это было еще реальным делом. К тому же присоединились разогретые СМИ, телевидение. Тогда и это было еще возможным.
Победа налицо. Потом я сам видел разгоряченные признания учительницы, как реально отстояли ее права, как она счастлива, как она горда тем, что есть такое движение "Май".
Область заговорила. Электорат стал присматриваться к заявившему о себе политическому движению.
Баков и его соратник продолжали активничать, проводя одну акцию протеста за другой, причем, не только в Екатеринбурге, а и в провинции.
"Социалист" Баков - вновь на коне; с открытым забралом и с шашкой наголо вот уже кидается даже на губернатора Росселя. Теперь они политические противники и мира между ними не будет.
Оказалось, что не весь протестный электорат того времени был разобран по политическим квартирам. Оказалось, очень много людей, которые ни за красных, ни за белых, ни за зеленых, ни за анархистов. Так что у движения "Май" оказалось достаточно сторонников, чтобы на ближайших выборах в областное законодательное собрание оказаться в числе лидеров и даже создать в облдуме депутатскую фракцию, создав некие проблемы "Преображению Урала" и лично Росселю, привыкшему безоглядно повелевать подданными.
Антоха был счастлив, в особенности, от того, что теперь телевизионщики буквально охотились за ним, умоляли прокомментировать то или иное событие. А он? Кочевряжился, набивая себе цену, говорил, что сильно занят, но, в конце концов, соглашался.
Надо сказать, что он давал немало информационных поводов. Пикеты, митинги, демонстрации, голодовки, организованные движением "Май", шумно следовали друг за другом.
Казалось, еще чуть-чуть и Антон Баков станет уважаемым политиком не только в своем регионе, а и в России. Предпосылки имелись. В частности, его движение стало находить своих сторонников в других регионах, где начали создаваться свои ячейки. Более того, на выборах в Государственную думу по одному из одномандатных округов он побеждает и становится депутатом.
Антон Баков с легким сердцем уезжает в Москву. А как же с защитой "попранных прав трудящихся"? Ну, не знаю. Об этом лучше всего спросить электорат.
Без Антохи движение "Май" стало хиреть на глазах. А тут еще сменившаяся в Кремле власть стала закручивать гайки. Да так, что политикам стало совсем не до пикетов, митингов и демонстраций. И, наконец, смертельный удар по всем политическим движениям: участие в выборах стало возможным лишь в том случае, если тебя поддерживает не движение, а общероссийская политическая партия.
Баков расстроился, но печалился по сему поводу не долго. Он полагал, что партии за него будут бороться, поэтому в свое будущее верил. Но не тут-то было! Думские партии почему-то не стали гоняться за политиком Баковым. Почувствовав, что он опять один и вокруг никого, встревожился. Стал бегать по партиям, напрашиваться, но "защитника прав трудящихся" нигде не брали. Грядут выборы и если он не найдет политического пристанища, то наступит его политический крах. Пристанище нашел, но тем самым неминуемый крах лишь отсрочил. Антоху подобрал Никита Белых, лидер партии "Союз правых сил", который не был слишком разборчивым в выборе соратников и окружил себя именно подобными господами. И "СПС" в результате потерпел полное фиаско, для прохождения в Думу не набрав необходимого числа голосов.
Погиб "Союз правых сил". Ушел, казалось тогда, в небытие, и Антон Баков. Много лет не подавал он признаков жизни. Но вот, как только потянуло демократическим ветром перемен, как только власть заговорила об ослаблении гаек, о либерализации избирательного законодательства, вынырнул он, незабвенный социалист и "защитник прав трудящихся". Реально понимая, что на социал-демократических лозунгах нынче далеко не укатишь, решил взнуздать другого конька, на котором еще ни разу не ездил, но полагает, что интуиция его не подведет на этот раз, что монархический конек все-таки вывезет его обратно на вершину политической жизни. В добрый путь, монархист Баков.
Предупреждение: монархисты слишком безжалостны как к вчерашним социалистам, так и к либералам. Возможны, короче, неприятности.