Аннотация: Ситуация, которая легла в основу текста, - наиактуальнейшая; она сегодня у всех на слуху, что на Западе, что на Востоке.
(Памфлет в пяти частях)
Часть 1
Вашингтон. Белый дом. Овальный кабинет Президента
Он стоит у окна и, хмурясь, глядит на знаменитую лужайку перед Белым домом. Несмотря на февраль, лужайка - зеленым-зелена.
Нынешнее утро - ветреное и хмарное - явно не задалось. Сначала - господин Обама поцапался с Мишель. И повод-то пустяковый, а вот схватился с любимой женой не на шутку. Африканская кровь взбурлила и дала о себе знать. Не часто, но такое бывает в его семье - это ни для кого в США не является секретом. Потом, перед отъездом на службу, когда лимузин Президента уже стоял у подъезда дома, - обожаемая дочь преподнесла сюрприз: оказывается, покуривает и попивает пивко в общественных местах. Жёлтая пресса тотчас же подхватила "новость" и, ну, давай полоскать почем зря имя первого тёмнокожего главы Северной Америки. Поговорил с негодяйкой хорошо и даже в следующий раз пообещал отшлёпать.
Иначе говоря, отреагировал так, как принято в этой стране, - мягко, но решительно.
Когда напольные часы отбили девять раз, дверь кабинета тихо отворилась. Господин Обама даже ухом не повел и продолжил смотреть в окно. Он знает, кто вошел, - глава Госдепа. Последний, ничем не смущаясь, прошел к столу, присел, а одну ногу положил даже на подлокотник мягкого стула, на котором сиживали многие великие деятели; разложив перед собой принесенные бумаги, стал ждать.
Через пару минут хозяин кабинета сидел уже на своем месте, ожидая, когда перед ним окажутся важные документы. Их видит не первый раз, хорошо помнит, а память у Президента великолепная, поэтому, проскользив по диагонали, подписал и вернул Государственному Секретарю.
Повисла пауза, в течение которой каждый о чем-то думал.
Президент, прервав молчание, спросил:
- Что там русские? По-прежнему озорничают?
- Никак, господин Президент, не угомонятся: явно идут на открытый конфликт с нами. И даже, как во времена "холодной войны", бряцают оружием.
- Мда... - Обама почесал затылок. - Дело идет к тому, что вскоре Крым станет еще одной "горячей точкой" на карте мира.
- Кремль, господин Президент, стоит попробовать пригнуть... санкциями.
- Понимаю... Но не Седьмой же флот для устрашения направить в Черное море?
- Это мы всегда успеем. Следует, - Госсекретарь хитро усмехнулся, - попробовать экономические рычаги воздействия.
- А если точнее?
- Идея такая: как говорят русские, своя рубашка ближе к телу, следовательно, чтобы утихомирить аппетиты Кремля, предлагаю (попробуем с этого) наложить санкции на "кошельки" особо агрессивных, тех, которые раздувают огонь конфликта.
- Не понимаю... Что еще за "кошельки"? Неужели русские по-прежнему носят наличность в кошельках?
- Это я, господин Президент, образно выразился. Я имею в виду заблокировать счета, открытые в банках США высокопоставленными русскими людьми, то есть оставить их без нашей валюты.
- А подействует?
- Думаю, что да, господин Президент. Особенно, - Госсекретарь вновь усмехнулся, - если попросим присоединиться к этим санкциям всех своих друзей, прежде всего, ЕС.
- Что ж, надо попробовать.
- С Вашего позволения, господин Президент, я поручу клеркам Госдепа подготовить проект распоряжения, а также список конкретных лиц, на которых будут распространяться наши санкции.
- Хорошо. Но прежде следует приватно посоветоваться с влиятельными сенаторами и конгрессменами.
- В обязательном порядке заручусь их поддержкой.
- И еще. Не затягивайте с подготовкой документа. Кремль - не дремлет... И кто знает, что может учудить в ближайшие дни?
- Мы их прижмем к стенке и так, что взвоют, - сказал Госсекретарь и вышел из овального кабинета Президента столь же тихо, что и вошел.
Часть 2
Москва. Рублевка. Особняк важного чиновника
Суриков, очень важный и влиятельный чиновник России, сильно рванул роскошную дверь роскошного особняка на себя и нос к носу столкнулся с начальником охраны.
- Балбес у себя?
Начальник охраны прекрасно знал, кого имеет в виду хозяин, поэтому, не мешкая, ответил:
- У себя... В своем кабинете.
Начальник охраны посторонился и Суриков, пыхтя и отдуваясь, помчался, не раздеваясь, по широкой мраморной лестнице на второй этаж.
Суриков вошел. Огляделся. Его балбес, чадо, от которого он без ума, лежал на роскошной оттоманке, сделанной по специальному заказу в Лондоне несколько лет назад и влетевшей хозяину в кругленькую сумму, естественно, в валюте. Босые ноги балбеса лежали на подушках, заменяющих спинку, а шлёпки валялись на мягком ворсистом ковре ручной работы посередине кабинета. Грохотала рок-музыка, от которой заложило бы уши у всякого нормального слушателя.
- Выключи бандуру! - стараясь перекрыть шум, выкрикнул отец. Подойдя к оттоманке, присел на ее край.
- Ты чё, шнурок? - шнурками он называл обоих родителей. - Тебя глючит, чё ли? Ишь, как раскраснелся... Лопнешь еще от натуги... Перезагрузись и все будет в норме.
Отец прищурил левый глаз (в Кремле он так обычно щурился на тех, кого собирался потрясти хорошенько: клиенты это знали хорошо, а потому сразу напрягались и поплотнее прикрывали карманы с наличностью) и зорко всмотрелся в сынка.
- Если не ошибаюсь, - несмело сказал он (его несмелость можно объяснить лишь тем, что тот не хотел нарваться на истерику, обычную и привычную в общении оболтуса с отцом), - ты опять...
- Ха-ха-ха!.. Не опять, а снова, - задрыгав босыми ногами, заржал недоросль.
Отец отказался от реагирования на ничем необъяснимое ржание, а вместо этого продолжил:
- Ты, если только я не ошибаюсь, не был на лекциях.
- Прозорлив, как дьявол... Будто в воду глядел...
Отец тише прежнего спросил:
- Кому нужен университет - тебе или мне?
- Понятное дело, шнуркам. Не мне же...
- Скоро экзамены... И что? Прикажешь опять вызывать к себе ректора?
- А тебе чё? Так сложно постараться для единственного сыночка?
- Надоело, - ответил отец. - Каждый семестр - одно и то же, - отец покачал головой. - И кем только вырастешь?..
- Кем вырасту, тем и ладно. Не заморачивайся, шнурок. Да... Мне, если не забыл, двадцать один... Пора телку - в дом. Штуку в штанах по ночам ломит - невтерпеж.
- Как Недоросль: не хочу учиться, а хочу жениться?
- Ага!
- Что об стенку горох, - чадолюбивый отец махнул рукой. - Ладно. Об учебе - потом. Сейчас есть куда более важное дело.
- Дело? - взвился сынок и даже сел. - Какое еще дело? В гробу видел всякие дела.
- Меня послушай, сынок... Тут ведь и твой, до некоторой степени, интерес... финансовый.
- Насчет бабла, чё ли? Это я с радостью. Об этом готов сутками лялякать.
- Складывается угрожающая ситуация...
- Это чё? За жопу тебя хотят взять, чё ли?
- До некоторой степени.
- Покровитель твой борзеет?
- Слава Богу, не он.
- А кто? Чё тогда трепыхаешься?
- Ситуация такая сынок: из определенных источников, заслуживающих полного доверия, стало известно...
- Ты чё? Не в Кремле, чтобы так заковыристо лепить... Трави - короче, проще и понятнее...
- Будь по-твоему... Обама поручил...
- Кто такой Обама? - сын вытаращил глаза.
- Не знаешь? - сын отрицательно мотнул головой. - А пора бы знать: без пяти минут дипломированный программист.
- С твоим дипломом, говорят, и в сортир не сходишь.
- Но-но! - отец погрозил пальцем. - Лучший в мире университет.
- Ты чё, в натуре, а? Кому льешь в уши всякую хрень? Я те не быдло, чтобы слушать твою пропаганду. Твой универ - во второй сотне и срал мир на его дипломы.
- Ты, гляжу, зажрался, сынок... - отец махнул рукой. - Живи, как знаешь... Только помни: не о себе пекусь...
Сынок бесцеремонно прервал:
- Кто такой Обама?
- Второй срок Президент США, к твоему сведению.
- А мне это надо?
- Получается, что надо. Судьба... Так вот... Обама поручил Госдепу разработать список лиц из числа кремлевской элиты, на которых предполагается наложить санкции...
- Санкции? Какие еще санкции? И причем тут ты и я?
- В список вошел и твой отец.
- Допрыгался? Ха-ха-ха! На хвост наступили? - сынок вновь задрыгал босыми ногами. - И чё дальше?
- А то, сынок, что будет арестован мой счет в американском банке, а там... Знаешь...
- Не знаю, но догадываюсь: припрятал немало бабла.
- Так... Кое-что... По мелочи... Но терять все равно не хочется... Пригодятся на черный день.
- Ха-ха-ха! Как я тебя, шнурок, понимаю. Бойчился все, на чем свет стоит клял америкашек, а ворованное упрятал у них же.
- Не ворованное, - обиделся отец, - а потом и кровью...
- Не парь мозги хотя бы мне! На одну квартиру на Кутузовском твоей вшивой зарплаты бы не хватило, а тут... Еще этот особняк, который один тянет на пару десятков миллионов долларов. Хорошо, что не на тебя особняк записан, а на меня. А с меня - хрен что возьмут.
- А кто об этом позаботился?
- У тебя другого выхода не было и нет. Придут мужики, а ты им: не мое, мол, а сыночка родимого. Уйдут ни с чем. Вот и получается, что вы у меня квартируете, и в любую минуту я могу попросить очистить помещение. Ха-ха-ха! Вот так, шнурки родимые!
- Неблагодарный какой вырос... Не думал никогда...
- Значит, дурак, хотя и идеолог кремлевский. Ну, хорош: я поприкалывался. Чё сразу надувать губы? Чую, что помощь нужна. Говори.
Отец достал из внутреннего кармана куртки пухлую пачку документов и положил перед сыном.
- Вечерним рейсом вылетаешь в Нью-Йорк.
- Зачем? Приятно прошвырнуться по Бродвею и потусить в тамошних ночных клубах, однако...
- Вместе с тобой летит мой адвокат...
- А он зачем?
- Поможет решить все вопросы.
- Что еще за вопросы?
- В течение двух суток придется переоформить мой банковский счет на тебя.
- На меня?! - переспросил балбес, и глаза засверкали жадным блеском, правда, отец этого не заметил.
- На кого же еще-то?
- А билет... Документы?
- Всё тут, - отец указал на пачку бумаг. - В том числе, надлежаще оформленная генеральная доверенность. Она, правда, у адвоката, - чиновник встал и направился к выходу. Уже у дверей напомнил. - Собирайся. У тебя всего несколько часов.
- А... Чё не сам?
- Шеф не отпускает. Говорит дел невпроворот с Крымом.
- Дался вам этот Крым, - буркнул балбес и бодро спрыгнул с оттоманки.
Часть 3
Вашингтон. Белый дом. Овальный кабинет Президента
Обама взглянул на напольные часы и удовлетворённо хмыкнул: через сорок восемь минут служба закончится и он отправится к семье: Мишель звонила и сообщила, что у нее в руках билеты на новинку сезона - премьеру рок-оперы "Моя прекрасная незнакомка".
Клерки Белого дома уже поняли, что чернокожий Президент не любит переработки. Он считает, что профессиональный сотрудник администрации обязан справляться с обязанностями в строго отведенное для службы время. Был случай, когда своему помощнику он объявил взыскание за то, что обнаружил того на работе ближе к полуночи. И предупредил: "Не справляешься с делами? Тогда - ищи другую службу".
Сам Президент в этом смысле безумно пунктуален и служит всем примером.
Оторвавшись от бумаг, Обама поднял глаза: в кабинет входил глава Госдепа. Обама кивнул, что означало: проходи, присаживайся.
- Итак, с чем пожаловали на этот раз?
Госсекретарь услышал в голосе Президента сарказм, но решил не комментировать и пропустить, как говорят русские, мимо ушей.
- Я глубоко сожалею, господин Президент, но пришел с дурными вестями.
- Да знаю, - сказал Обама и недовольно хмыкнул. - Мир ухохатывается над нами. Канал "CNN" каждые пять минут прокручивает картинки-интервью с русскими.
- Увы... Канальи - эти русские... Оставили, как они же выражаются, с "носом" нас...
- Так, господин Госсекретарь, это соответствует действительности? Не телеутка?
- Если бы... Расторопнее оказались...
- Все-таки попроси министра финансов проверить информацию, а то...
- Уже... Господин министр положил на стол служебную записку, из которой следует...
- Догадываюсь... Следовательно, наши санкции - пшик? И никаких счетов в наших банках на имя поименованных в списке господ не было и нет?
- Не совсем так, господин Президент, - глава Госдепа поморщился.
- Ну-ка, ну-ка... Извольте поподробнее: что значит "не совсем"?
- Счета были, господин Президент, но...
- Что, как выражаются эти русские, корова слизнула?