-Мы заснем, - отрешенно, уже в который раз повторила Живка. Их разбудили слишком рано - весна еще не вступила в свои права. Хотя теперь, даже сквозь толщу льда и снега можно было с уверенностью определить, когда наступает утро и заканчивается день. Но до настоящей весны оставался еще месяц.
-Не должны, - уверенно отвечал Врн. - Не засыпай. Давай, я тебе еще что-нибудь расскажу.
У Живки не было сил возражать. Слушать в тысячный раз про то, как Врн дал опрометчивое обещание одному человеку... или про то, как Велес сватался к Додоле... Надоело, устала, невозможно пошевелиться. Здесь, под водой, сейчас почти нет жизни. Никто не суетится вокруг, не пытается приблизиться, либо, наоборот, удрать. Лишь вялые рыбы снуют. В такое время надо спать на дне омута, а лучше всего - в дупле, но Врн не может жить без воды, и Живке приходится зимовать вместе с ним. Врн и Живка познакомились очень давно - много зим назад. Что нашел мрачный упырь в жизнерадостной берегине? Почему она любит его? Может быть, думала Живка, ему тоже надоело все время быть одному? Зато как хорошо выбраться весной к разлившемуся ручью, найти клонящуюся, к воде иву и качаться на ее ветвях, качаться... Врн любил заплетать Живке волосы. Они могли просидеть так много дней и ночей, любуясь друг другом, слушая рассказы проказника ветра и мелодию текущей воды.
-Они скоро придут, - тихо сказал Врн. - Я слышу шум множества ног, и стук копыт. Ты когда-нибудь встречала столько людей?
-Скорей бы, - невпопад ответила Живка. - Так надоело ждать.
-Я еще раз проверю лед, - проворчал Врн и медленно начал всплывать. - Не засыпай, - предупредил он берегиню.
На самом деле он услышал требовательный голос. Упырь подплыл к полынье, высунул голову.
-Ну что, все готово? - грозно спросил невысокий человек.
Врн окинул воина с головы до ног, отметив про себя количество железа и серебра, навешанного на человека.
-Твои враги одеты так же? - вопросом на вопрос ответил хозяин озера.
-Да, - ответил воин. - Но ты сломаешь лед только в том месте, которое я тебе показывал, ты помнишь? И не забудь, что сигналом будет звук моего рога...
Врн одобрительно пробурчал и скрылся под водой. Человек в кольчуге услышал позади шаги, но не обернулся, всматриваясь в темную гладь воды, проглядывающую за ледяным крошевом полыньи.
-Плохое место, - угрюмо проговорил грубый голос. - На чужой земле, вокруг болота... Мы уже потеряли Домаша и Кербета. Рыцари сомнут нас.
-Место поганое, - подхватил разговор еще один приблизившийся дружинник. - Где ты поставил лучников? Ты видишь, что у них за спиной крутояр?
-Утихни, Ратша, - прогудел человек. Он был на голову ниже обоих подошедших, но манера держатся и говорить выдавали человека, облеченного властью. - Я знаю что делаю. Мы подставим ополчение под первый удар, татары Сартака окружат и, в условленный момент, прижмут рыцарей к западному берегу. Тогда уж и мы ударим из засады.
-Не оплошать бы... К тому времени потеряем половину войска, а магистр даст команду развернуться и перебьет оставшихся...
-Ратша, захлопни пасть, - властно приказал человек. - Иди лучше подумай, куда ставить дружину.
-Уже иду, - проворчал Ратша.
-Зело хорошо, - проговорил оставшийся дружинник, - если вместе с нами побьют татар: Батый за своего сыночка кому угодно голову свернет. И как ты с ним такую дружбу завести смог?
-С одними бабами спали, - глухо ответил воин.
Врн вернулся к Живке и увидел, что берегиня спит. Обычно она всегда засыпала около берега, как и все ее сородичи. Врн осторожно подхватил ее и, повинуясь внезапному импульсу, понес на глубину. Он не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось.
Живка проснулась от скрипа. Наверху шел бой. Лед стонал под тяжестью тысяч тел. Живка поднялась ближе к поверхности... Там метались смутные тени, слышался звон стали. Звуки едва доносились сюда, но берегиня понимала, какой шум стоит там, наверху.
'Что они делают? - растерянно думала Живка. - Неужели они так хотят есть? Но вокруг много рыбы, леса полны зверьем. Еще говорят, что эти люди разрывают землю и специально сажают съедобные травы. Они мудрые существа, и в то же время такие странные... Нам никогда их не понять. Они не похожи на нас, и эта привычка носить железную одежду...'
Воспоминание о железной одежде, в которой человек так быстро идет ко дну, заставили берегиню ринуться на поиски Врна, который должен по какому-то глупому условию затащить под воду как можно больше людей.
Звук рога застал ее врасплох. Тягучий и протяжный, он проник даже под лед, и заставил Живку в страхе нырнуть в глубину. В этом утробном реве послышалась такая мрачная свирепость, такая ненависть и жажда крови, что берегине захотелось зарыться в ил. Живка едва сумела стряхнуть с себя наваждение. Теперь рев рога заставил ее двигаться еще быстрее. И в то же мгновенье лед начал ломаться...
Со дна вставал Врн. Давно он не позволял себе высвобождать всю силу. Похожий на оживший дуб, он рвал руками лед, отдавал свою мощь току воды, и та кипела, взламывая толстенный панцирь. Сверху начали сыпаться люди и лошади. Большинство из них быстро шли на дно, другие цеплялись за льдины, и таких Врн легким усилием увлекал на глубину. Вода покраснела от крови, со дна поднялись тучи ила.
Живка закричала, не в силах найти в бушующем урагане возлюбленного, и тогда Врн отозвался:
-Уходи, - ревел он. - Уходи скорей отсюда.
В тот же момент звук рога умолк, а люди наверху побежали прочь от губительного места. Врн обхватил метавшуюся в мутной воде Живку и бережно повлёк ее на глубину...
-Зело хорошо, - прокричал возбужденный победой посадник Твердислав. - Я доволен вирой за брата, князь.
-Да, Домаш не зря погиб, - отвечал невысокий воин. - Ратша, я же говорил, что прав, - чуть задыхаясь сказал он, поворотившись к дружиннику.
-Правда твоя, Ярославич. Уж никак бы не подумал, как мы такую махину железную остановим. Вовремя лед ломаться начал.
-Махину железную... - задумчиво повторил князь. - Доспехи у рыцарей и вправду много стоят.
-Ополченцы уж вылавливают их баграми. Только плохо получается - глубоко, - сказал Ратша.
-Глубоко, - князь нахмурил брови и двинулся к громадной полынье. Остальные подались за ним, но властное движение руки остановило дружинников.
-Што ишо?
Вода всколыхнулась перед князем, и он отпрянул от темной поверхности. Врн не решился высовываться из-под воды. Он-то думал, что его служба окончена, по крайней мере на сегодня, но древний зов снова поднял его со дна.
-Што ишо надо? - снова спросил упырь.
-Достань мне утопленных, - твердо произнес князь.
-Хорошо, - недовольно ухнул из-под воды Врн. - Я их подтащу к берегу.
Упырь нырнул, и вода снова опасно всколыхнулась.
Ополченцы не верили своим глазам - вода отдавала утопленников! Среди людей поползли шепотки. Уже не слышались смешки, как в тот момент, когда здоровенный дружинник Ратша передал приказ князя - выловить утопленников у западного берега. Закованные в сталь рыцари всплывали на поверхность и, движимые невидимой силой, прибивались почти к самому берегу.
-Чудеса, - галдели мужики, подцепляя тела баграми.
Вода каждый раз тягуче колыхалась, словно была живой, а шедший с войсками священник Артемий каждый раз, когда к берегу приближался очередной десяток мертвецов, крестил озеро...
...-Тяжко мне, - признался Врн. - Давит. Словно я виноват в чем-то. Словно пришло время отдавать что-то... Сил нет. Боль чувствую.
Живка всполошилась. До сих пор упырь никогда не жаловался на здоровье. Могучий, бессмертный, наделенный необъятными силами, он мог только ободрять, защищать, радоваться. Но - не жаловаться. Она всплыла на поверхность, увидела людей с палками, что столпились на крутом берегу. Они вылавливали мертвецов. Волна жалости захлестнула Живку. Она ясно чувствовала усталость и голод живых людей.
"Они просто хотят есть... А может быть, не хотят оставлять их нам... Сами устали, но о мертвых заботятся. Они любят друг друга и заботятся..."
На берегу темный человечек внезапно взмахнул рукой, и тут волна боли накрыла берегиню. Ее словно обожгло пламенем, а потом ледяные зубы вонзились в обезображенное судорогой тело. Тысячи голосов наполнили сознание ненавистью. Темная волна злобы захлестнула светлую душу берегини.
Она едва пришла в себя. Казалось, что за это мгновение она испытала все страдания, которые только могут существовать в мире. Берегиня не стала ждать, когда человек на берегу снова взмахнет рукой, а судорожно нырнула под воду. Но даже здесь отголоски вселенской ненависти достали ее.
"Врн, - с ужасом подумала Живка. - Как же Врн?".
Она напрягла все силы, стараясь успеть. Заметив в толще воды неподвижную фигуру, она немного успокоилась. Но тут же почувствовала, чего стоит упырю его кажущаяся непоколебимость.
-Уходи отсюда, - горячо зашептала она. - Даже твоей силы не хватит.
-Я дал слово.
-Откажись от него.
-Я не могу... Не беспокойся за меня, я сильный, - сказал Врн. И снова поток страха и боли ударил по ним. То, что Живка чувствовала до этого - было лишь ласковым волнением воды в теплый дождь. Когда берегиня пришла в себя, то услышала, как гудит Врн, пытаясь совладать с собой. Упырь снова рассказывал давнюю историю:
-Ночного светила не было тогда на небе, а это плохо для нас, темных духов. Тогда мы становимся стариками, тяжелеем и костенеем. В тот вечер ясноокий сокол влетел в мои путы, запутался в моем теле. Я не хотел его убивать и остался над пучиной, тихий и недвижимый...
Живка оплела упыря руками, запутала своими длинными зелеными волосами, крепко прижалась к корявому телу. Она очень боялась, но это был страх того, что она не выдержит, малодушно сбежит. "Откуда в этом мире столько ненависти?" - думала она, а сама не сопротивлялась, когда душу буквально раздирали холодные липкие пальцы. Она отдавала им все, что у нее было, тепло любви и обожания, гася боль и холод, оберегая неуязвимого доселе возлюбленного. Темная ненависть пульсировала в маленьком тельце берегини, грозя уничтожить и только неимоверным усилием, где-то на краю сознания Живка понимала, что ей придется все это выдержать.
-Человек приблизился ко мне и распутал мои ветви, оторвал тину, убрал мусор и освободил птицу. Тогда я сказал ему..., - бормотал Врн.
Теперь ненависть жгла непрерывно - ведь Врн охватывал все большее пространство, отыскивая оставшихся утопленников, а отец Артемий крестил и крестил озеро. Но Врн вдруг почувствовал, что стало гораздо легче, что неведомая раньше боль теперь не вычерпывает его полностью.
-Слово мое нерушимо, и поклялся я служить человеку и детям его, - выплевывал слова Врн. - Но я не думал, что желания могут быть столь величественны и мелочны одновременно. Разве можно постоянно желать чьей-то смерти? Даже те, кто питаются всю жизнь мясом, думают не о чужой смерти, а о своей жизни... Сегодня новолуние, я так устал. Ты слышишь меня, Живка? Я почти закончил...
Но берегиня не ответила. Со всевозрастающим ужасом Врн ощупывал собственное тело, пытался понять, что произошло и спешил помочь. Он вспомнил, как она прижалась к нему и сейчас искал ее на своем теле, осторожно распутывая зеленые волосы: Слишком поздно. Его возлюбленная больше не принадлежала миру живых. Упырь застыл, не в силах пошевелится, поверить. Он долго стоял на дне озера и не мог ни о чем думать. А потом медленно поплыл к берегу... Сегодня он узнал нечто новое. То, что раньше казалось бесполезным. Но теперь это чувство переполняло темную душу.
-Врн, - окликнул упыря тихий голос.
-Живка? - немедленно отозвался упырь. - Теперь у тебя нет тела, - сказал он печально.
-Ну и что? Я потеряла только тело. Забудь ненависть. Приходи ко мне. А люди... они не виноваты. Тем более, что ты дал слово...
-Да, - произнес Врн про себя, но Живка все равно его услышала. - Я дал слово.
Упырь спустился на дно и отыскал маленький, но необычайно острый кусок стали.
Молодой дружинник спустился по крутояру к воде. Конечно, он не собирался напиться или помыть посуду в воде, из которой выудили столько мертвяков. Просто приспичило по большой нужде. Когда он, ежась от холода, приспустил порты, над водой послышалось шипение. Дружинник застыл в ужасе. Прямо перед ним, из воды вставала громадная фигура, похожая на старый, давно лежащий в воде дуб, опутанный ярко-зеленой, слегка светящейся в полумраке тиной. Парень едва смог сдержать крик - холодная и скользкая ветвь легла на горло.
-Скажи человеку в серебре и железе, что я выполнил свое слово, - раздался над водой страшный голос. Потом ветка с горла исчезла - как и фигура, быстро и беззвучно. Дружинник даже не мог сказать - почудилось ему все или было на самом деле. Показалось ли ему, что из груди существа торчит палка, странно напоминающая двуручный рыцарский меч, либо это был морок...
Наутро следующего дня остатки армии снялись с лагеря и, растянувшись железной змеей по лесной тропе, направились на юго-восток. Люди уходили радостные, с победой в душе. Совсем скоро берег озера опустел. Остались лишь черные кляксы костров, да вытоптанный снег. Этим же днем пошел первый весенний дождь и размыл кострища, обнажил захороненных под сугробами людей и лошадей. Наступала весна.
Врн думал, что умирать ему придется долго. Но крест, выполненный в виде меча, оправдал надежды упыря. Темный дух почти не мучался и скоро стал похож просто на бревно - на большое, опутанное тиной сучковатое бревно, застывшее на дне озера...