Сегодня Сережа не пришел. В этом не было ничего необычного - за окном лило как из ведра, а в дождь онине приходили. Можно подумать, боятся растаять, усмехнулась про себя Надя. Но в случае с Сережей она никогда не была уверена до конца. Он был очень тихим и застенчивым, к тому же намного младше самой Нади, но мучил ее уже второй год, и девочка ничего не могла с этим поделать.
Но сегодня он не пришел, а значит можно выспаться. Надя отложила приготовленную для Сережи книжку "Цветик-семицветик" и закрыла глаза.
...Все началось четыре года назад . Возможно, началось и раньше, просто до собаки Надя не обращала на них внимания. В тот год Надя пошла в первый класс, а в ноябре ее стали отпускать в школу одну. Ненастным утром она заметила большую черную собаку, которая сидела у подъезда. Прохожие не обращали на нее никакого внимания. Мимо пробегали дети, почти касаясь черной шерсти, торопливо катили детские коляски мамочки. Собака оставалась безучастной ко всему происходящему вокруг. Кроме того, она внезапно исчезала, если Надя смотрела на собаку в упор. Девочке никак не удавалось рассмотреть ее как следует, кажется, на груди у нее было белое пятно, или на животе.
Позднее Надя научилась на них правильно смотреть. Сквозь ресницы и немного вбок. Только на Сережу она могла смотреть как угодно, он никуда не исчезал. Делясь с Надей своими воспоминаниями, он будто бы обретал плоть, все теснее связывая свое существование с жизнью девочки.
...- Пап, а в нашем доме не убивали какого-нибудь мальчика? - спросила Надя за завтраком.
- Боже, Надюша, откуда такие мысли? - удивилась мама. Она хлопнула дверцей холодильника. - Бутерброд будешь?
- Нет, спасибо.
- Насколько я знаю, никаких мальчиков у нас не убивали. А почему тебя это интересует? - папа удивленно смотрел на Надю поверх очков.
- Так, просто...
...На самом деле с Сережей все было совсем не просто. Он появился, когда они переехали в новый дом. Мальчик все время сидел на скамейке у подъезда, такой маленький, беззащитный и изуродованный, что у Нади всякий раз сжималось сердце. У кого только рука поднялась на ребенка? Кроме Сережи на этой скамейке никто никогда не сидел, словно живые что-то чувствовали. Так продолжалось несколько месяцев, пока Сережа не отважился первым с ней заговорить. Обычно они никогда первыми не вступали в разговор. Только тягостно вздыхали, будто их них выходили остатки воздуха. С взрослыми проще - им только дай повод поговорить. И постоянно в нравоучения скатываются, чего Надя совершенно не любила. А от этого - каких нравоучений ждать? Сидит себе, как маленький истукан... Но Сережа первым решил с ней познакомиться. Видимо, ему здорово досталось перед смертью. Правая рука была искалечена: пальцы неестественно выгнуты в суставах. У него был только один глаз, вместо второго - кровавое месиво, худые руки, нелепо торчащие из коротких рукавов клетчатой рубашки, в кровоподтеках и ссадинах. Прошел ни один месяц, прежде чем Надя перестала обращать на все это внимания, но сначала он здорово напугал ее.
- Ты здесь живешь?
Голос у Сережи был тихий и невыразительный, словно вместе с жизнью у него отняли все чувства и эмоции.
- Что, прости? - девочка отскочила от него на добрый метр.
- Ты здесь живешь?
Сережа снова повторил свой вопрос. Тембр его голоса не изменился, будто кто-то записал его речь и прокрутил в записи.
- Ну.. да. Мы два дня назад переехали. А ты?
- Я - нет. Я раньше жил... в другом месте. А здесь просто... - Сережа задумался.
- Просто гуляешь? - попыталась подсказать Надя.
- Нет. Я не знаю.
Никто из них не помнил, как они умерли. Но все были странно привязаны к месту, где их лишили жизни. Об этом Надя догадалась уже потом. После встречи с Анной.
...В то лето Надя с родителями гостили у папиной тетки в деревне. Первой же ночью Надя проснулась от тяжких вздохов. В незашторенное окно девочка разглядела темную деревенскую улицу, а на фоне окна, у своей кровати - неясную фигуру. От неожиданности она испугалась и закричала. Прибежали мама с папой, зажгли в комнате свет, и все исчезло. Надю убедили, что все это лишь страшный сон, и мама просидела с ней остаток ночи, держа дочку за руку. С утра они всей семьей отправились в город и вернулись только к вечеру. Когда Надя погасила свет в комнате, у кровати возникла уже знакомая фигура, но стоило сфокусировать взгляд - все расплывалось, таяло в нагретом за день воздухе. Что-то тогда удержало девочку от крика, а где-то в подсознании промелькнул уже стершийся образ черной собаки.
С Анной у Нади получилось все просто. Даже проще, чем тогда с собакой. Соседки, стоя в очереди, от нечего делать перемывали тетке косточки: поселила племянницу в той комнате, где Анну из ревности жених зарезал. Даже ручались, что спит Надя на той самой постели, где все случилось.
Той же ночью Надя поинтересовалась у Анны:
- А ты помнишь, что с тобой произошло? Ну, кто тебя убил?
- Нет, ничего не помню, помню только, что спать легла и все...
- Тебя твой жених зарезал. Из ревности.
Больше Анна ее не беспокоила.
Сережа из своей короткой жизни помнил немногое. Хорошо хоть имя свое знал, хотя оно как раз не помогло совершенно. Помнил фамилию, имя матери, что жил недалеко - тоже помнил. Где недалеко? - спрашивала она его десятки раз, а Сережа только виновато втягивал голову в плечи. Помнил, что учился в школе, даже некоторых одноклассников помнил. Но все это никак не помогало в Надиных поисках. Интернет вообще не содержал сведений о каких-либо малолетних Сережах, убитых или погибших в радиусе десяти километров в ближайшие пятьдесят лет, соседи тоже ничего не знали - дом был новый, и ни о каких убийствах никто не слышал.
За это время она даже привыкла к Сереже. Чтобы он не докучал по ночам своими разговорами, Надя оставляла ему детские книжки - Сережа любил читать. Порой он просиживал всю ночь у Нади в кресле, подогнув под себя ногу и листая здоровой рукой страницы.
Надежда удвоила свои усилия. Почему его так тянет именно в этот дом? Ладно, предположим, его могли убить в лесу, именно на этом месте, очень давно. Тогда почему последнее, что он помнит - круглая кирпичная стена?
Однажды девочка, уже полностью отчаявшись, равнодушно размешивая кашу в тарелке, вдруг спросила у отца, который как всегда за завтраком сидел, уткнувшись в планшет:
- Пап, а тут что раньше было?
К ее изумлению, отец оторвался от своего чтения, посмотрел на нее недоверчиво... и еще так, словно давно ожидал этого вопроса.
- Раньше тут был частный сектор, много старых, построенных еще до войны домов с крохотными огородами и нехитрым подсобным хозяйством. Эх, какие вишни там росли... А вообще, наш дом стоит на месте старой водокачки. Я тогда мелким был, когда в этой водокачке мальчишку маленького убили, три каких-то отморозка несовершеннолетних, причем я с ними в одной школе учился. Дело замяли. Водокачку снесли. Вот такие дела, - закончил он свой необычайный, информационно-насыщенный рассказ, и вопросительно посмотрел на дочь.
Надя тоже очень внимательно смотрела на отца, и тот вдруг с изумлением осознал, что его изучают, что внутри этой маленькой головы с косичками происходят какие-то очень сложные и важные процессы. Следующий вопрос он никак не ожидал услышать.
- Папа, скажи мне, что ты не был одним из тех трех. Только не клянись. Просто скажи - был или нет?
Да, она привыкла к Сереже, ей даже будет его не хватать. И, конечно, ей льстило, что у нее может быть личное, преданное только ей приведение, которое может проникать куда угодно, слышать что угодно, и видеть что угодно, включая правильную букву в малоинтеллектуальной телепередаче... Но она должна его отпустить.
Интересно, как быстро он исчезнет?
Черная собака пропала не сразу. Тогда Надя вообще не понимала, что она делает. На уроке литературы, который назывался "Интересные истории из нашей жизни", а может быть - "Легенды нашего города" ее одноклассница рассказала про огромную черную собаку с белым пятном на груди. Пьяный хозяин натравил ее на людей. Собака кого-то здорово покусала. А потом приехали люди в форме, был суд... и еще какие-то действия. Главное не в этом. Хозяин не захотел отдавать собаку людям в форме. Вместо этого он однажды вышел на улицу вместе с псиной, поставил перед ней миску с едой. А когда зверюга начала есть и опустила голову - ударил ее топором. Надежда сначала хотела засмеяться и сказать всем, что собака жива, а потом подумала - и промолчала. И правильно сделала. Тем более, что шел урок.
Но в тот день, по дороге домой, она остановилась рядом с собакой. Та сидела на прежнем месте, внимательно вытянув морду, и вглядываясь в прохожих. Она была настолько живая, настолько реальная, что Наде казалось, будто она чувствует ее запах... Непонятно, что двигало восьмилетней Надей, но она подошла к тому месту, где даже самый острый взгляд не заметил бы ничего подозрительного, наклонилась и сказала, обращаясь к кому-то, кто прятался за воздухом:
- Бедняга, тебя убил твой собственный хозяин.
Псина так и осталась сидеть на месте, слабо помахивая хвостом. А Надя пошла домой. Но больше животное она не видела.
А еще через три дня из подъезда, перед которым сидел пес, вынесли дешевый гроб, в котором лежал очень старый человек.
- А кого хоронят? - поинтересовался кто-то из зевак. Надя замедлила шаг и прислушалась.
- Никиту Петровича, соседа нашего. Сердце, - ответила дама в черном, и промокнула глаза платком.
- Пить меньше надо, совсем с головой не дружил, - осуждающе сказала стоящая рядом пожилая женщина.
- Это который собаку свою топором зарубил? - уточнил подошедший мужчина в шляпе.
Дальше Наде стало неинтересно, и она пошла по своим делам, размышляя над тем, что только что узнала.
Поначалу Надежда и не думала им помогать - ну сидят, стоят и ходят вокруг люди, которых никто не видит. Не так уж их и много - тех, кто умер не своей смертью. И потом - они всегда исчезали, как только умрет тот, кто их убил. Но всякий раз чужая тайна так захватывала девочку, что она не могла удержаться, пока не узнавала все обстоятельства смерти. Это было похоже на игру. Надя специально стала отслеживать судьбу их убийц. Кто-то странным образом выпадал из окна. Кто-то вдруг шел на лобовой таран многотонного грузовика. Никто не спорит, есть и несчастные случаи... Но люди умирали сразу после того, как Надя сообщала им всю необходимую информацию. Теперь Наде было до жути интересно - как Сережа расправится со своими обидчиками - они ведь сейчас совсем взрослые дядьки? Хотя на этот вопрос она примерно знала ответ - наверно, он придет к этим взрослым дядькам - и все, со страху помрут... А если они не испугаются?
Сережа как обычно ждал ее в комнате. Он сидел на Надиной кровати, перебирая какие-то картинки. Он обещал научить девочку играть в одну странную детскую игру и где-то раздобыл чудом сохранившуюся пачку старых вкладышей от жвачек.
-Слушай меня, Сережа, - наконец сказала она. - Ты умер здесь, прямо на этом месте, почти тридцать лет назад. Тебя убили. Очень жестоко. Сейчас я назову имена твоих убийц, и ты уйдешь. Мы никогда больше не увидимся. Хорошо?
Призрачный мальчишка понуро соскользнул с кровати, не поднимая головы прошмыгнул мимо. Она со вздохом облегчения взобралась на кровать, натянула одеяло до подбородка, и с удовольствием подумала, как это здорово - побыть, наконец, одной.