Круглый лес слыл таинственным местом. Особенно он привлекал мальчишек: ведь взрослые не позволяли ходить туда. Ни за спелыми каштанами, ни за желто-зелеными крупными грушами или сладкими пунцовыми яблоками, что скрывались в чащобе, каким-то чудом выросшей на каменистом плато.
Через лес вела единственная тропа. Начинаясь между двумя каменными столбами-воротами, она тянулась на многие лиги, постоянно изгибаясь направо, закручиваясь исполинскими кольцами в гигантскую спираль. Ходили слухи, что по этой тропе можно идти очень долго - несколько дней, и, в конце концов, вновь оказаться у ворот. Но Беляну не нужна тропа. Мальчишке, которому едва исполнилось тринадцать, с легким, еще не успевшим развиться телом и крепкими пальцами, нипочем любые камни. Нагроможденные в огромные, шершавые кучи, они иногда раскрывались извилистыми проходами, но узкие коридоры внезапно оборачивались тупиками, больше похожими на колодцы, с отвесными стенами и мрачным холодом внутри. Белян, пробираясь в хаосе камней, поваленных деревьев и буйно разросшегося кустарника, старался держаться ближе к редким кипарисам, что стройными свечками торчали там и тут, словно вехи. Он старался не задевать клещевину, что умудрилась прорасти в трещинах камней, время от времени путался в колючих ветках дикой малины и крыжовника, обдирал о камни колени, лицо и ладони.
Щедр Круглый лес, но из всех богатств больше ценится то, что внутри, в самом сердце каменно-лесной чащи. Взрослые пугали диким зверьем и птицами с человечьими головами. Но такие, как Белян - выросшие из детской одежды и уже примеряющие отцовские сапоги - в сказки не верят. Не рыскали в Круглом лесу звери - ни большие, ни малые. Не кричали над головой птицы. Даже муравьев и комаров, и тех не было.
Вчера привратник впервые пришел в деревню. Это случилось ближе к вечеру, и первыми его заметили дети. Они стайкой преследовали старика, не рискуя подходить слишком близко, и жались друг к другу, когда старик обводил всех мутным, полубезумным взглядом, будто искал кого-то. Белян еще не знал, что этот кто-то - он сам...
- Иди сюда, - приказал старик. - Не знаю, как тебя...
Старик все манил и манил костлявой рукой Беляна, и смеялся, глядя на собственный палец... Но мальчишка, вместо того, чтобы бежать без оглядки, ошеломленный и испуганный, не смог ни подойти.
- Не бойся, мальчик. Смело иди к Ручью. Там, у скамейки привратника, ты все поймешь, а я забыл все, что хотел сказать, - проговорил, довольно улыбаясь, старик, и поковылял в сторону деревенского кладбища. Потом он сел на скамейку у старого дуба, а к утру его нашли уже мертвым.
Много было шума вокруг старика. Селяне даже не хотели хоронить его на кладбище... А отец Беляна запер сына в сарае - от греха подальше. Но слова старика сидели внутри тупой занозой. Ночью мальчик вылез через сеновал и побежал в лес в чем был, даже не позаботился прихватить из дому котомку с едой. Зачем? Круглый лес не оставит человека голодным - стоит лишь протянуть руку и сорвать то, что понравилось.
Белян устал карабкаться по камням. Он даже испугался, что сбился с пути, и вместо того, чтобы идти к ручью, он возвращается к воротам. Мальчишка попытался вспомнить, куда закручивается дорога, но только больше запутался. Белян заставил себя успокоиться: Круглый лес не бесконечен, тропа должна вывести хоть куда-нибудь. За очередным пологим поворотом он заметил вкопанный столб, изображающий неведомое божество, и прилепившуюся к нему скамейку, для которой столб-божество служил одной из ножек. Белян разочарованно вздохнул. Ни о каких золотых россыпях и дорожках, выложенных самоцветами можно и не мечтать - давно бы уж растащили все. Жадность сильнее страха.
Он без боязни приблизился и сел на скамейку. Она была теплой и гладкой на ощупь, словно отполированная. Узкая тропинка, почти не изгибаясь, сбегала к Студеному ручью. Белян откуда-то знал, что он там получит. Но что заберет вода?
Когда-то сюда приходило множество людей. Каменный лес помнил гордых князей, что, стремясь к скоротечной победе, навсегда теряли свои княжества. Камни не забыли крестьянина, что получил тысячи квадратных лиг земли, а оставил здесь трудолюбие и хозяйственную смекалку. Деревянный истукан насмешливо провожал взглядом ростовщика, что отправил своего сына-недоросля с мешком золота, а разгильдяй и транжира получил лишь то, что оставил до него старый крестьянин. Идол помнил и легкое удивление Привратника, когда Ручей принял золото. Трава на тропинке могла рассказать о человеке, который оставил в холодной воде зрение, и, пригибаясь под тяжело звякающим мешком, нескоро выбрался из леса. Деревья помнили слепца, который, обрадованный красками мира, совсем не замечал, что руки его теперь безвольно болтаются вдоль тела. И карточного шулера, столичного щеголя, которому друзья-собутыльники отрубили в угаре пьяной драки обе кисти, а он нашел их в холодной воде, но навсегда потерял удачу. И молодого разбойника, который пришел в Круглый лес последним, спасаясь от преследования, забрал удачу и оставил смерть... После этого никто не приходил. Тропа заросла, Студеный ручей превратился в легенду, а Круглый лес приобрел дурную славу.
Белян поднялся со скамейки и спустился к ручью. Ели словно в сказке расступались перед ним, открывая поляну, заросшую кострецом и вейником. Ручей журчал неподалеку, манил прохладой. Солнце жарило немилосердно, но от двух камней посреди полянки тянуло холодом. Они лежали рядом, почти в двух шагах друг от друга. Из-под одного, светло-серого, вытекал прозрачный голубой ручей, и в тягучем движении скрывался под другим, мрачно-темным. Вода, приходя из ниоткуда, уходила неведомо куда. Беляну вдруг стало зябко, он подобрал с земли соломинку и опустил ее в голубоватую воду. Вытащил, любуясь прозрачной каплей, что прямо на глазах превращалась в кусочек льда. Но он не испугался. Белян знал, что ручей не сделает ничего плохого. Вода только берет и отдает. Ничего более.
Мальчик встал на четвереньки и прикоснулся губами к ледяной поверхности.
"Что ты хочешь оставить?" - спросил внутри чуть насмешливый голос.
- Я не знаю, - почему-то вслух сказал Белян.
- А что хочешь взять?
Мальчик задумался:
- Я возьму мудрость.
- И оставишь молодость...
Мгновенье растянулось на десять лет. А потом еще на десять. И еще. Еще. Но это были уже не года Обатура. Чужие желания захлестнули его могучим потоком. Сотни, тысячи стремлений во всем своем великолепии - начиная от робкой надежды последнего нищего не умереть с голода, и заканчивая неистовой жаждой сиятельного князя обрести власть над миром. Они растворялись, оставляя за собой лишь растущее разочарование. С трудом Белян оторвался от насмешливо блестящего потока, с трудом разогнул хрустнувшие колени, с горькой усмешкой потрогал враз отросшую бороду. Но мысли о разгневанном отце и сходящей с ума матери почему-то не приходили в голову. Белян уже знал, что задержится здесь надолго. Круглый лес щедр, но нового привратника больше не прельщали богатства Студеного ручья. Белян с холодным изумлением вспомнил себя прежнего, подглядывающего за соседской девчонкой. В этом мире бренно все - кроме этого места, кроме Идола с удобной скамеечкой. А люди? Ну что же, пусть они приходят. Это будет даже забавно - узнавать желания других, пытаться понять: почему человек никогда не довольствуется тем, что у него уже есть. Ведь ручей совершает лишь равноценный обмен. Победу в обмен на кусок земли. Царство на трудолюбие, на мешок золота, на зрение, на искалеченные руки, на удачу. Белян даже постарается помочь и уж не допустит ошибки, как прежний привратник, что разрешил оставить разбойнику смерть...
Из-за поворота показалась богато одетая женщина, в сопровождении мрачного рыцаря. Она увидела Идола, постояла немного, а потом решительно направилась к высохшему длиннобородому старику, что опершись плечом на деревянный столб, сидел на скамеечке. Она хотела заговорить первой, но Белян её опередил.
- Что ты хочешь оставить? - спросил он равнодушно, словно спрашивал уже тысячи раз.
Женщина гордо вскинула голову:
- Кто ты такой...?
- Я привратник. Так что ты хочешь оставить?
- Все, что потребуется, - ответила женщина твердо. - Золото. Титул. Власть.
- А что хочешь получить?
- Я хочу, - начала она медленно, с усилием подавляя в себе гнев, - молодость.
- Да, молодость. Молодость! - говорила она, и голос становился все громче, в нем прорезалось желание повелевать - она с трудом сдерживала себя. Женщина, несомненно, происходила из знатного дворянского рода.
- Ты не поймешь, - бросила она в сердцах. - Он так молод! Так самоуверен!
Белян хотел остановить ее, утешить, объяснить. Он как на ладони увидел ее жизнь, которая могла закончиться через десять лет в нищете и грязи... Но для того, кто владеет своими желаниями, чужие кажутся лишь детской игрой...
- Иди, - сказал он. - Не бойся Студеного ручья. Он не делает ничего плохого. Он только берет и отдает - ничего более.
Женщина, пытаясь сохранить остатки достоинства, не спеша спустилась по тропинке. Ее спутник остался. Привратник изучающе посмотрел на него, мельком отметил потертый камзол и небогато украшенную, но удобную рукоять меча в простых ножнах. Наверняка бастард, думал Белян, рыцарь без страха и упрека, сжигаемый нищетой и гордыней.
- Что ты хочешь оставить? - спокойно спросил Белян и усмехнулся, заранее зная ответ...