Мусланова Екатерина Сергеевна : другие произведения.

Глава 3. Превратности судеб. Туманика

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третья часть романа "Превратности судеб"

  Превратности судеб. Туманика.
  
  Глава: Рихард Зейнер.
  
  Колония Бельгхад, планета Ованджи.
  
  "Ты должен забыть обо всём, что произошло. Если скажешь хоть слово, они найдут и убьют тебя. Просто забудь".
  "Если я буду молчать, Эксплор Технолоджи ещё вернее позаботится о моём исчезновении".
  "Счастливое возвращение космонавта домой на несколько дней сделает из тебя звезду телеэкранов; это даст некоторую защиту и возможность доказать, что ты не собираешься выдавать их тайны. А по прошествии некоторого времени постарайся исчезнуть с Земли на несколько лет - для разведчика ведь это не проблема?".
  "Я не понимаю, почему ты так хочешь сохранить всё в секрете? Нельзя оставлять безнаказанными преступления Майлза!".
  "Потому что никто не поверит тебе: друзья сочтут сумасшедшим, а враги - опасным. Ты скорее погибнешь, Рихард, чем сумеешь что-то доказать. Жизнь стоит того, чтобы бороться за неё, а не бездумно кидать в пасть зверю, особенно такому, как эти люди".
  "Мы сумеем доказать, ты - моё доказательство! Мы заставим заплатить этих монстров за всё! Невозможно прятаться всю жизнь, Ксения!".
  
  Рихард проснулся в холодном поту от явственного ощущения, что на затылок ему опускается что-то тяжёлое.
  Этот кошмар преследовал мужчину уже больше десяти лет, служа жестоким напоминанием о непоправимом прошлом. Если бы Рихард тогда успел обернуться, то ему не пришлось бы проводить остаток жизни в скитаниях по отдалённым колониям. Но Ксения совершила свой роковой удар, Зейнер потерял сознание, а очнулся уже утром - один в гостиничном номере.
  
  Он сделал всё так, как ему посоветовала девушка: притворился наивным дурачком с провалом в памяти и вернулся домой. Около недели его таскали по всевозможным клиникам, не забывая попеременно брать интервью, а затем оставили в покое...
  Тогда настала очередь агентов "Эксплор Технолоджи".
  На самом деле, это выглядело довольно забавно - как в старинных классических фильмах прошлого тысячелетия, - и в то же время чрезвычайно убедительно: несколько крепких ребят в однотипных похоронных костюмчиках сухо побеседовали с Зейнером о том, что с ним произошло, и мягко намекнули на возможные последствия излишней словоохотливости. Рихард принял к сведению их дружеские напутствия, и, чтобы не искушать судьбу, напросился у Окуня в рейс, и улетел с Земли.
  Он не рассчитывал, что покинет родную планету так надолго; но колония сменялась колонией, работы было невпроворот, а возвращаться назад, почему-то, очень не хотелось. Все эти годы Рихарда грызла мысль, что он мог бы всё изменить, поставить на колени бездушных изуверов и, наконец, вздохнуть спокойно!.. Если бы только нашёл Ксению. Но девушка будто провалилась сквозь землю; а возвращаться домой и видеть, как с каждой витрины на тебя смотрят товары "Эксплор Технолоджи" - было невыносимо.
  
  
  Рихард поднялся с койки и отодвинул жалюзи.
  Было ещё темно - лагерный городок окутывали прелестные голубые сумерки Ованджи, похожие на внезапный грозовой полдень, когда светлая тьма падает на землю в преддвериях ливня.
  На востоке ещё даже не забрезжил рассвет, хотя месяц назад в это время уже вовсю пели птицы. Но мужчина успел привыкнуть к таким проделкам планеты за те пол года, что работал в Бельгхаде, поэтому лишь доброжелательно хмыкнул и пошёл в душ развеивать ночные кошмары.
  Струи воды жёстко хлестнули по телу горячими плетьми, а он как всегда забыл отстранить руки, и старые шрамы на кистях тонко заныли, напоминая о прошлом. Только эта боль раз за разом возвращала Рихарда к реальности, не давая погрузиться в рабочую рутину и забыть тот переломный момент своей жизни. В какой-то мере, мужчина был даже благодарен Ксении за красные рубцы на руках.
  
  Отправив вместе с водой в канализацию все неприятные воспоминания, Зейнер быстро оделся в ставший уже привычным комбинезон Расевича для экстремальных работ на поверхности, и отправился поглядеть на предстоящий им сегодня фронт работ.
  Колония наняла Рихарда не как разведчика, а как штатского консультанта, помогающего инженерам Бельгхада возводить новые комплексы на ещё не освоенных диких землях. С разведкой Зейнер уже лет семь как завязал, после выхода из ставки приказа дополнять группы не только новобранцами, обученными под присмотром ветеранов, но и разным сбродом - ошмётками армии и военизированных колоний. Это было последней каплей в чаше терпения Рихарда, и он подался на вольные хлеба, о чём после никогда не жалел.
  
  Колония Бельгхад представляла собой звёздную систему, состоящую из трёх планет-гигантов и белого светила Арапаш-11. Открыта она была уже давно, но никто толком не брался изучать звёздную систему с газовыми гигантами - выгоды ни на грош. Поэтому азотосодержащие атмосферы у планет белого карлика стали настоящим подарком для нескольких туристических компаний, которые выкупили систему Арапаш за сравнительно небольшую сумму, чтобы проводить там космические круизы. После первых же вылазок по прокладыванию маршрута выяснилось, что планеты только казались газовыми гигантами из-за своих огромных по планетарным меркам атмосфер. Эти гигантские облака укрывали небольшие твёрдые сердцевины планет, как бархатное одеяло, и фильтровали жёсткое излучение Арапаш-11 до нежнейшего и мягкого голубоватого света. Теперь туристические компании собирались неплохо нажиться на своей удачной покупке, основав на планетах климатические зоны отдыха, отвечающие всем требованиям богатых землян.
  Собственно, этим и занимался Рихард, поставленный во главе команды застройщиков, которые не обладали достаточным опытом для ведения работ в диких условиях чужой планеты - строил туристические комплексы.
  
  Зейнер обычно просыпался раньше остальных, и, пока его коллеги подтягивались к техническим платформам, он наблюдал за дикими землями сквозь защитный купол, прикидывая в голове как лучше провести запланированные операции, и с какой стороны начинать подрезку леса. Его обычный рабочий день начинался так уже шесть месяцев подряд, но сегодня, подойдя к привычному месту на пограничных креплениях, Рихард оторопел: снизу, за границей купола, в разрывной яме от предыдущих работ копошилась человеческая фигура в защитном костюме. По номерному знаку на её спине Рихард понял, что это Каталина Агирре Диас - его инженер-конструктор. В одиночку без поддержки пограничных установок за купол выходить строго запрещалось, и Каталина за месяц работы в группе Зейнера показала себя слишком хорошим работником, чтобы игнорировать приказы начальства, от которых могла зависеть её жизнь. Но всё же она стояла по колено в грязи на дне этой ямы и что-то там делала ...
  Зейнер не стал ждать, пока женщина сама вернётся под купол, и, подхватив акустическое ружьё, выбежал ей навстречу. Когда он уже приближался к яме, оттуда неожиданно выскочило какое-то крупное животное и резво поскакало прочь от лагеря людей. Встревоженный Зейнер бросился вперёд, подозревая самое страшное; но когда он одним прыжком преодолел расстояние до ямы и, поднимая фонтаны грязи, съехал вниз, то наткнулся на живую-здоровую Каталину, до смерти перепуганную его внезапным появлением.
  - Агирре Диас, объяснитесь немедленно, что здесь происходит?!? Почему вы за пределами купола без моего разрешения?!
  - К-командир... Успокойтесь, командир, я всё объясню!
  - Очень на это надеюсь! Потому что пока я не вижу ни одной причины для нарушения прямых приказов!
  Каталина начала было оправдываться, но в этот момент из шлюзового перехода показались другие рабочие, неразличимые под защитными масками.
  - Что это вы тут затеяли без нас?- игриво поинтересовалась Елена Вязова, знойная блондинка, по которой вздыхала половина их лагерного городка.- Рихард, ты не предупреждал, что сбор за пределами купола!
  Зейнер помог Каталине подняться из ямы и сосредоточенно принялся счищать с костюма грязь.
  - Всё в порядке, я просто хотел показать вам, что ночью был ливень, и нам нужно решить, стоит ли использовать агроступы. Ресурсы лагеря позволяют сделать несколько ходок на них, пока мы не очистим дорогу для платформ.
  - Земля сильно размокла, думаю, это разумное решение,- поддержал инициативу командира Иван Роданович - бывший коллега Зейнера.
  Остальные согласно кивнули, и Рихард приказал возвращаться под купол за агроступами. По пути он приблизился к Агирре Диас и знаком приказал ей включить локальную связь с его шлемом.
  - Да, командир?- тихо отозвалась Каталина, чувствуя, что вот-вот грянет буря.
  - Вы, конечно, понимаете, что это не конец разговора? Я не буду выяснять причины нарушения при остальных членах нашей группы, но будьте уверены - после смены у нас состоится долгий разговор.
  Агирре Диас чуть отшатнулась от Зейнера.
  - Я не могу, сегодня у меня назначена встреча!
  - Уверен, это подождёт. Заодно и познакомимся, а то мне не очень удобно так долго работать с людьми, которых я ни разу не видел в лицо.
  Приказ был отдан таким не терпящим возражений тоном, что Каталине ничего не оставалось, как согласно кивнуть.
  
  
  Любой, кто хотя бы раз работал на агроступах в пределах диких земель, понимал, насколько это удобнее пресловутых технических платформ. Агроступы, напоминающие огромных страусов с плоскими спинами, были гораздо легче в управлении и обладали высокой маневренностью. К тому же, высокопластичные манипуляторы по всем параметрам не уступали человеческим рукам и могли выполнять самые сложные задачи, облегчая работу пилотам. Но поскольку работа одного агроступа сжигала энергии вдвое больше, чем несколько тех платформ, выбор застройщиков был очевиден. Однако в экстренных ситуациях, когда использование платформ влекло за собой определённые технические трудности, команде Зейнера было разрешено выводить "тяжёлую артиллерию диких земель".
  
  Для управления агроступом требовалось два пилота, поэтому команде пришлось разбиться по парам, чего Рихард всегда старался избегать по определённым причинам...
  Дело было в том, что до приезда Зейнера на Ованджи, его нынешняя коллега, Елена Вязова, имела склонность одаривать своим вниманием половину их лагерного городка, наслаждаясь своей властью над мужчинами. Но после того как Рихарду доверили управление застройкой диких земель, она резко изменила свои предпочтения и перенаправила всю красоту и обаяние на одного лишь Рихарда, становясь иногда уж чересчур назойливой. Зейнеру её внимание было совершенно ни к чему, а многим поклонникам Елены, потерявшим предмет своего обожания, оно досаждало сильнее занозы. Поэтому теперь, разбиваясь на пары, Рихард намеренно проигнорировал трущуюся возле него Елену, и назначил себе в напарники Родановича.
  Иван, в принципе, не был против такого решения командира, хотя сам он уже привык работать в паре с Агирре Диас. Но, поднявшись на агроступ и заняв кресло пилота, Роданович всё же рискнул задать давно интересующий его вопрос:
  - Командир, не сочти за назойливость, но почему ты так упорно избегаешь нашу Леночку? Такая красивая женщина по тебе сохнет, а ты и в ус себе не дуешь...
  Рихард задумался, стоит ли ему вообще отвечать - даже Родановичу - на столь провокационный вопрос личного характера, когда добрая половина города была настроена защищать свою "богиню" до "последней капли крови". И чтобы дать себе немного времени на размышления, он поднял агроступ на "ходули", подавая таким образом сигнал о выступлении остальным пилотам. Гигантские машины плавно разогнули стальные лапы, оглашая окрестности победоносным шипением пневмо-суставов, и с лёгкостью танцовщиц понесли свои многотонные мультифункциональные тела к месту основных работ.
  Из-за горизонта уже робко показалось местное солнце, подкрашивая зыбкие вершины деревьев в пурпурные королевские тона; и сотни птиц разом загомонили, наполняя пространство необычными для человеческого уха звуками. Рихард включил фильтрацию шумов и задумчиво вздохнул.
  На него вдруг снизошло печальное вдохновение, согретое пронзительно-нежным восходом Арапаш, и он тихо заговорил, в душе надеясь, что шлемовая связь сгладит неуверенные нотки в его голосе:
  - Мне по душе другая красота... Другой тип женщин,- быстро поправился Рихард, чтобы его напарник не понял превратно.
  Иван усмехнулся, не забывая внимательно следить за показаниями приборов, и глубокомысленно заметил:
  - Хоть я давно и безнадёжно женат, но при взгляде на Вязову даже у меня дух захватывает. А вечно искать свой идеал - затея глупая!
  - Глупая? Если только это мечта. А я вот встретил её однажды... Женщину с каштановыми волосами, красноватый оттенок которых похож на этот рассвет... Серые, умные глаза, полные лукавства... Ровные брови... и сильные руки, способные залечить любые раны...
  Рихард тут же очнулся от размышлений, и понял, что сболтнул лишнего, но было поздно.
  - Что? Да ты влюблён в медсестру, командир?!- рассмеялся Иван.
  - Я не... Просто предпочитаю других женщин, вот и всё! И ты, конечно, прав, искать идеал бессмысленно.
  - Ну,- как бы между прочим возразил Роданович,- я бы так не сказал. Это удивительное совпадение, но мне знакома одна дама, удивительно подпадающая под твоё описание.
  - Неужели?.. Очень сомневаюсь,- тихо вздохнул Рихард, пытаясь при помощи манипуляторов расчистить своему агроступу дорогу.
  
  Увлечённый его попытками перевернуть огромное десятиметровое бревно, Роданович не стал продолжать беседу, принявшую такой интересный оборот, и спустя мгновение сам включился в работу, попеременно делая упоры то на одну, то на другую "ногу" агроступа, чтобы зафиксировать вертикальное положение механизма. Однако сваленное ночной грозой дерево не желало уступать свой последний рубеж, и назло крошечным людишкам что есть мочи цеплялось ветвями за своих крепких собратьев, переживших бурю Ованджи. Другие агроступы были уже в сотне метров впереди, когда Роданович предложил Зейнеру бросить эту затею и оставить дерево на следующий раз, но Рихард неожиданно понял, что один из его сверхподвижных манипуляторов защемило могучими ветвями поверженного великана. Он попытался вырваться из неожиданного плена, уповая на исключительную мощность агроступа, но гибкие ветви лишь податливо прогнулись, не желая расставаться с полученной игрушкой.
  - Вань, у нас проблема,- нервно усмехнулся Зейнер, не прекращая своих попыток.
  - Да я вижу. Ничего, сейчас вызовем кого-нибудь из ребят и уделаем этот кусок бревна в мелкую щепу.
  На сигнал о помощи отозвался аппарат Вязовой, и через минуту её "двурукий страус" уже орудовал бок о бок с зажатым агроступом. В радиусе 14 метров работала локальная связь, и мужчинам пришлось выслушать много интересных замечаний по поводу их ловкости и профессионализма, но, несмотря на это, женщина очень аккуратно подвела свою машину к дереву и укрепилась на позиции, облегчая работу второму пилоту.
  Во время посадки Рихард не обратил внимания, кто встал в пару с Вязовой, и теперь он мысленно пытался восстановить эту информацию в памяти, воспроизводя момент распределения у себя в голове. Задумавшись над собственной невнимательностью, Зейнер даже не сразу понял, что с их агроступом что-то не так. По локальной связи раздался чей-то удивлённый вскрик, затем матер Родановича и жёсткий голос Елены, которая с ледяным профессионализмом отдавала какие-то команды своему второму пилоту. Рихард попытался шевельнуть манипулятором, и тут же увидел на обозревательных экранах серую молнию. В это мгновение раздался ужасный треск, который вынес Зейнера из сознания.
  
  
  Рихард очнулся на земле, и сразу понял, что дела его плохи.
  Развороченный бок агроступа нависал над ним, как пещера, со стен которой сочились взрывоопасные жидкости, ранее наполнявшие в виде пара пневмомеханизмы. Неподалёку искрил упорный в своей живучести головной компьютер машины, по очереди выводя на треснутый интерфейс сведения о повреждениях. Не зная для чего, Зейнер напряг зрение, и сумел прочесть: "Потеря связи с основной конструкцией. Смерть пилотов".
  Этот нелепый вывод компьютера поверг его в шок, и Рихард дёрнулся всем телом, намереваясь доказать, что он ещё жив. Но в то же мгновение мужчина понял, что, возможно, глупая железяка в чём-то и права - Зейнер не почувствовал тела и смог только напрячь мышцы лица. Это открытие, по началу вызвавшее только панику, вскоре заставило его успокоиться и вытащить из памяти все знания, полученные в разведгруппе под руководством Ушкова.
  Рихард полностью сосредоточился на своём теле и сумел пошевелить языком. Это было неплохим достижением для парализованного, к тому же давало возможность запустить шлемовой компьютер костюма. Достаточно было только коснуться языком смотрового щитка...
  Но, к сожалению, Рихард не был из тех детей, что в детстве могли дотянуться языком до подбородка или носа, хоть он и чистосердечно пытался. Как раз в момент очередной попытки его и нашла Агирре Диас. Зейнер не смог сказать ни слова, однако его глаза выразили неподдельное облегчение, и он уже приготовился к тому, что женщина сама включит его локальную связь. Однако Каталина этого не сделала.
  Она ощупала его тело сквозь костюм и внимательно осмотрела голову через смотровой щиток. Затем, удостоверившись, что вокруг никого нет, женщина обхватила руками поясницу Рихарда и с силой дёрнула. Мужчина даже не понял от чего отключился, но открыв глаза, он обнаружил Агирре Диас на себе, крепко прижавшуюся к нему всем телом. Инстинктивно Зейнер спихнул её на землю и пополз в сторону от агроступа, опасаясь взрыва.
  Однако через секунду он замер на месте и оглянулся.
  Каталина лежала на земле и не шевелилась, а он тем временем стоял на четвереньках, хотя какое-то время назад мог пошевелить только языком, или подмигнуть какому-нибудь ованджийскому хищнику. Рихард неуверенно поднялся на ноги и сделал несколько шагов: тело отозвалось болью в пояснице и мышцах, но явно не собиралось капризничать или отказывать. Тогда Зейнер подхватил Каталину на руки, и, шатаясь, побрёл прочь от сломанной машины.
  Через десять минут изнурительного перехода по заросшим джунглям, пилотов обнаружили высланные на место аварии спасатели и доставили под купол.
  
  Глава: Роман Прахов.
  
  Орбита Туманики. Пересадочная станция "Кишка".
  
  - Побыстрее, ребятки! Шатлы не резиновые, так что кто успеет, тот и полетит первым рейсом!
  Раздался взрыв смеха и наглые подколки, однако эти язвительные понукания не испортили эпсилонцам настроения: после двенадцати потраченных практически в пустую лет, каждый хотел поскорее увидеть Туманику и наконец-таки взяться за своё дело. Ожидания были самые радужные, однако, обслуживание "Кишки" - пересадочной станции планеты, - оставляло желать лучшего: расхлябанные сотрудники вели себя нагловато, дерзко и без всяких церемоний, будто обслуживали пересадочный пункт для туристов Земля-Юпитер. Сразу после стыковки, каждого члена экипажа подвергли дезинфекции и возмутительно-детальному осмотру вещей, и только после этого путешественников допустили в длинный шлюзовой переход, благодаря которому станция и получила своё название. Как выяснилось позже, встречавшие "Эпсилону" поселенци являлись лучшими агентами Туманикского охранного корпуса, и были специально вызваны на пересадочную станцию, чтобы проследить за "новичками". Всё потому, что капитан Эпсилоны, выведенный из анабиоза системами корабля ещё два месяца назад, успел передать на конечный пункт известие о нелегале, и по общему решению с управляющим колонией на "Кишке" была организована хорошая команда встречающих, призванная обнаружить и обезвредить "зайца".
  
  Роман Евгеньевич брёл почти в конце длинной очереди к шатлам, и даже не рассчитывал попасть на Туманику в ближайшие десять часов, но неожиданно его шансы на это резко возросли, когда один из охранников отделился от своих коллег и, грубо прорвавшись сквозь толпу, резко сдавил Романа в крепком объятии.
  - Что?!
  - Ромка! Не узнал что ли? Десять лет за одной партой!
  - Вик?!- Роман вгляделся в огрубевшие черты стоявшего перед ним мужчины, и неожиданно понял, что от его соседа по парте остались только светлые голубые глаза да копна соломенных волос.- Вик! Не может быть! Как же ты изменился! Где тот тощий пацанёнок, над которым весь класс потешался?!
  Каганов рассмеялся и легонько хлопнул приятеля по плечу, от чего тот едва заметно пошатнулся.
  - Брось! Я сам тебя еле узнал. Давай к нам, нечего тут топтаться!
  
  Оказалось, у охранников Туманики был собственный шатл, и они не постеснялись принять к себе на борт несколько знакомых и "чересчур богатых" членов экипажа, которые ожидали теперь, пока основной поток людей пройдёт в зал ожидания, чтобы без проблем и задержек отправиться на планету.
  Вик уже собирался задраивать двери шлюзового перехода за последним пассажиром, когда тот неожиданно оступился и растянулся по полу. Охранники грубо заржали в голос, но чудак не подавал признаков жизни, и, перевернув его, Каганов понял, что у них проблемы: кожа пассажира почернела, глаза ввалились, а изо рта полилась зловонная пена, смешанная с рвотой.
  - Вот чёрт! Ребята, похоже, на корабле какая-то инфекция! Придётся срочно везти этого бедолагу на планету.
  Магические слова, произнесённые Виком, заставили эпсилонцев что есть силы рвануть в зал ожидания, плюнув на комфорт и отданные деньги, а охранников быстро натянуть защитные шлемы.
  - Дела-а... Ладно, не в первый раз. Рома, ты летишь с нами, я дам тебе свой шлем, мне он уже как мёртвому припарка. А вы что стоите?! Помогите погрузить это чёртово гнездо инфекции в шатл!
  Окрик Вика вывел других охранников из ступора, и они резво принялись грузить больного в шатл, предварительно сообщив о происшествии на базу.
  
  Роману Евгеньевичу пришлось лететь в грузовом отделении вместе с больным, так как он был привит от большинства распространённых в космосе инфекций. В связи с этим Прахову поручили следить за самочувствием эпсилонца те два часа, что производился спуск на планету, и сообщать об ухудшении его состояния. Вик снабдил Романа всем необходимым на случай реанимации, однако дружески посоветовал не приближаться к больному без крайней надобности.
  Первые пол часа всё было относительно спокойно: больной тихо истекал рвотой на койке и находился в глубоком бреду. Но, видимо, поставленная Виком капельница начала действовать, и в какой-то момент мужчина очнулся. Он принялся водить своими запавшими безумными глазами по стенам и что-то лопотать на незнакомом языке. А затем его взор остановился на Прахове, и неожиданно эпсилонец улыбнулся.
  - Я убил тебя.
  Роман подумал, что ослышался, но больной продолжал осмысленно смотреть на него и повторил:
  - Я убил тебя, человек. Я раскроил тебе череп...
  В груди у безумца что-то щёлкнуло, и он, скорчившись, снова затих, провалившись в глубокое беспамятство. А минут через десять Роман заметил, что кожа больного посветлела и начала приобретать здоровый румянец.
  Прахов подошёл ближе, наплевав на собственную безопасность, и пощупал пульс больного - тот был в норме; похоже, этот человек просто спал, словно и не корчился только что в судорогах на запачканных простынях. Роман приподнял его веки и, проверив реакцию зрачков, вернулся на своё место. Видимо, инфекция легко блокировалась иммунитетом человека - это объясняло внезапное выздоровление инфицированного. Но Роман не помнил, чтобы у какой-нибудь хвори класса А были подобные симптомы; а это могло означать, что нелегальный пассажир, пробравшийся на корабль, распространил среди экипажа новый штамм, и хорошо если один...
  
  Глава: Рихард Зейнер.
  
  Колония Бельгхад, планета Ованджи.
  
  - Что произошло? Номер 18 ранена?- сквозь защитный респиратор отрывисто бросил Рихарду врач, пока медбратья укладывали женщину на каталку.
  - Я не знаю, что произошло, я сам, должно быть, ранен - у меня был временный паралич,- пробормотал мужчина, чувствуя, как мир начинает медленно кружиться перед глазами.
  Не успел он договорить, как и его ловко уложили на вторую каталку и отправили вслед за Каталиной. Всё смешалось в глазах и голове Рихарда; через несколько минут он уже не смог различить воспоминаний от реальности: ему всё казалось, что рядом с каталкой бегут его погибшие в огненной плазме друзья, и в их тревожных глазах мелькают озорные искорки смеха. Зейнер попытался уловить, что же их так рассмешило, но эфемерные призраки не собирались делиться с ним своими мыслями. Тогда он просто хрипло рассмеялся в ответ, чем чрезвычайно удивил сопровождавших его медбратьев, и погрузился в беспокойную горячую дрёму, больше похожую на бред.
  
  Что же, медперсоналу в тот день предстояло много раз удивляться. Например, когда доставленная в бессознательном состоянии Каталина Агирре Диас встала с больничной койки спустя пол часа после её госпитализации и не пожелала принять должную медицинскую помощь (впрочем, с этим довольно быстро разобрались, силой уложив упрямого инженера обратно).
  Или после, когда на рентген-сканировании выяснилось, что у Рихарда Зейнера за две недели, что прошли с последнего медосмотра, на позвоночнике в области поясницы образовались свеженькие рубцы, будто он пережил сложную операцию. При этом состояние Зейнера скачкообразно менялось, то в лучшую, то в худшую сторону, чего врачи категорически не могли объяснить - ведь помимо загадочных рубцов, мужчина был абсолютно здоров. Медикам ничего не оставалось, как связать появление наростов на кости с общим состоянием пациента и назначить ему реабилитационный комплекс, который получали все больные, пережившие операцию. Главврач городка послал запрос на ближайшую станцию "Орион Грибоедова" с просьбой проконсультировать его относительно этого случая, но предполагалось, что ответ сможет прийти только через два дня, поэтому решающие действия принимались в данный момент.
  Ближе к вечеру Рихарду полегчало: его состояние стабилизировалось, спала температура и прошло головокружение - но по-прежнему оставалась неясной причина этих симптомов, а, следовательно, не было смысла говорить о каком-либо выздоровлении.
  
  Сам Зейнер негодовал по поводу своего заключения в больничной палате; он чувствовал себя значительно лучше, и ему не терпелось узнать, что же произошло и получить хоть какие-нибудь сведения об остальных пилотах, но врачи загадочно молчали, подогревая в нём самые страшные подозрения.
  Организм Рихарда, вымотавшийся за бесконечно долгий день, молил его об отдыхе, и, в конце концов, мужчина сдался на милость крепкому здоровому сну, пообещав себе, что следующим же утром выяснит все обстоятельства катастрофы.
  На планету уже упали тёмные голубые сумерки, когда он неожиданно проснулся от шороха.
  В палате царил полумрак, не нарушаемый мягким жёлтым светом, льющимся из дежурной. Рихард осторожно приподнялся на локти и попытался выяснить, что его так побеспокоило, но воображение утонуло в мягком бархате ночи, не подсказав даже, какие предметы его окружают.
  "Что за чертовщина",- недовольно буркнул Рихард, прекрасно зная, что его инстинкты не дают знать о себе понапрасну.
  - Извините, я разбудила вас...,- неожиданно донеслось из тёмного угла, и тут же зрачки сумели различить неясный силуэт человека.- Я надеялась, что вы ещё не спите...
  - Я не вижу в темноте, кто вы?
  - Инженер 18 Агирре Диас,- всё так же тихо произнесла женщина.- Мне нельзя здесь находиться, медсестра не разрешила выходить из палаты...
  - Стойте,- довольно громко рявкнул Рихард, так что Каталину передёрнуло.- Вы никуда не пойдёте, пока не объясните, что произошло у разбитого агроступа!
  - Я не понимаю о чём вы, командир,- твёрдо отрезала женщина, намереваясь выскользнуть из палаты.
  - Вы не только не включили мой шлем, но и проигнорировали моё состояние, что повлекло за собой серьёзные последствия...,- вкрадчиво укольнул Рихард.
  - Это какие же?- едко поинтересовалась Каталина, сложив руки на груди.- Кажется, это вы потом вынесли меня с места происшествия, так что неизвестно, кто пострадал больше.
  - Я был парализован. Ровно до того момента как вы начали делать эти... эти манипуляции. Не хотите объясниться?
  Женщина задумалась на короткое мгновение, но тут же воинственно вздёрнула подбородок и усмехнулась:
  - Вы хотите обвинить меня в том, что я каким-то немыслимым образом избавила вас от паралича?! Это, по крайней мере, смешно и глупо, вы не находите? Впрочем, мне не стоит задерживаться, я всего лишь хотела убедиться, что с вами всё в порядке. Надеюсь увидеться с вами уже на рабочем месте.
  Женщина повернулась и тихо направилась к выходу, когда Зейнер резко вскочил с койки и неожиданно согнулся пополам:
  - О-ох! Что со мной?! Так больно!
  Каталина мгновенно оказалась рядом и подхватила его под руки.
  - В чём дело?! Где болит?
  - В боку! Словно что-то рвётся!- прошипел Рихард, отчаянно корчась в муках.
  - Тебе нужно сесть,- ледяным тоном заявила женщина, и, словно невзначай, приложила ладонь к больному месту.
  Но Зейнер был на чеку и схватил Каталину за руку, резко повернув к себе лицом.
  - Не притворяйся, что ничего не понимаешь, потому что я всё знаю о тебе, и знаю, что ты умеешь,- прошипел он прямо в её покрытое сумраком лицо.
  - Отпустите! Что вы себе позволяете?!- отчаянно запричитала Каталина, но мужчина был неумолим. Тогда она изменила тактику, пытаясь увернуться от крепкой хватки Зейнера,- Вы не понимаете, я могу всё объяснить! Ведь это же, в самом деле, смешно!
  Однако Рихард не собирался её отпускать. Он пока ещё не знал, чего в действительности хочет от своей пленницы, но беспорядочные мысли, скачущие в его голове, обещали сложиться в складную мозаику чуть позже, а до того времени Виталу стоило надёжно спрятать, пока она не сбежала, как тогда Ксения...
  - Пустите,- чуть более грозно прошептала Каталина, медленно отступая к окну,- иначе я закричу, и нам обоим не поздоровится!
  Рихард не спешил, обдумывая, как же ему миновать дежурный пост и без проблем отвести сопротивляющуюся женщину в свой блок... Как вдруг голубоватый свет ованджийской луны упал на лицо Виталы, и неожиданно Рихард понял, что перед ним вовсе не Каталина Агирре Диас. Зейнер в волнении схватил её за плечи и прижал к окну, сквозь которое падал слабый уличный свет.
  - Ты?!
  Женщина попыталась что-то сказать, но промолчала. Отпираться долее было бесполезно.
  - Ты!..
  Рихард отпустил её плечи и демонстративно отвёл руки назад, словно защищаясь.
  - Я не верю своим глазам, хотя они редко обманывают меня. Ты! Столько лет прошло? Десять лет! Что же ты молчишь, Орлова? Ничего не хочешь мне сказать?!
  Женщина передёрнула плечами, однако ничего не ответила, вместо этого она попыталась пройти мимо Зейнера к выходу. Мужчина резко поймал её и швырнул обратно к окну, чувствуя, что накаляется изнутри, как вольфрамовая нить.
  - Не смей уходить, когда я не закончил!- низко прорычал Рихард.- Ты бросила меня на съедение этим псам из "Эксплор Технолоджи"!
  - Неправда!- тихо огрызнулась Ксения.- Я оставила тебя в гораздо лучшем положении, чем была сама.
  - Мы могли всё исправить! Прекратить это бесконечное бегство по кругу!
  - Отлично! И я должна была добровольно сделать из себя подопытного кролика ради блага всего человечества? Ха-ха, как благородно!- сквозь горечь усмехнулась женщина.
  - Замолчи! Ты не имеешь никакого права говорить так со мной!
  - Это потому, что я огрела тебя вазой в гостиничном номере?- с притворным умилением поинтересовалась Ксения.- Брось, Зейнер, это было десять лет назад, смешно дуться на такие мелочи!
  - Да неужели? Я десять лет трепался с планеты на планету, не в силах объяснить родителям, почему вдруг возненавидел Землю - это, по-твоему, смешно? Ты позволила безумцам из "Эксплор Технолоджи" творить свои дела безнаказанно! Это преступление, Ксения!
  - Преступление? Ну что ж, позволь мне тогда самой решать, как обращаться со своей жизнью,- упредительно-грозно отчеканила Орлова.- Теперь ты закончил? Тогда дай мне пройти, и не смей больше вмешиваться в мои дела! Я не боюсь тебя, Рихард Зейнер, ты ничего не можешь мне сделать.
  
  В этот момент Рихард словно обезумел. Он позабыл, где находится и что происходит вокруг - его волновала только эта бессмертная женщина, отказавшаяся вернуть ему его собственную жизнь. Зейнер схватил первый попавшийся под руку предмет и со всего размаха опустил его на спину проходящей мимо Ксении. Женщина неестественно прогнулась ещё в падении, и её тело пролетело по полу несколько метров, прежде чем она ударилась головой о чисто выкрашенную белой краской стену коридора. Мужчина очнулся, только когда понял, что прибежавшая на шум дежурная медсестра в ужасе разглядывает кровавый ореол брызг на стене. Он опустил голову и увидел в своей руке окровавленную ножку стула, который от силы удара разломался на несколько частей. Медсестра опомнилась и завизжала, как пожарная сирена, отовсюду высыпались заспанные больные и полуодетые врачи; кто-то даже попытался проверить у Ксении пульс, однако с первого взгляда стало понятно, что женщина безнадёжно мертва.
  - Нет... нет,- еле слышно прошептал Зейнер и тут же закричал во весь голос,- вы не понимаете! Она жива, вот смотрите!
  Мужчина бросился к телу и здорово тряхнул его, намереваясь каким-то немыслимым образом ускорить процесс регенерации. Но люди увидели в его руках лишь труп молодой женщины, которая была зверски убита здоровым мужиком, косящим под психа. По толпе пронёсся возмущённый ропот, и тут же нашлось двое крепких медбратьев, охочих до самосуда. Они грубо оторвали Рихарда от тела, затолкали его в собственную палату и хорошенько избили там, пока к месту происшествия не добрались представители местной власти городка. Свидетели убийства даже не попытались помешать им, а когда прибыл участковый со своей командой, все в один голос подтвердили, что синяки и сломанное ребро инженер Рихард Зейнер получил в результате катастрофы, произошедшей накануне.
  
  В строительном городке никогда не было убийств; единственным правонарушением, возможным в среде профессиональных покорителей земель, было пьянство, неистребимое, как куриная вошь. Но смерть, да ещё такая страшная, бессмысленная...
  Команду набирали из людей самых разных профессий и мест жительств. Практически никто из них прежде не был знаком, а зачастую, они даже не знали, как выглядят их товарищи по работе, поскольку встречались только в защитных костюмах. Поэтому предположение, что у Рихарда Зейнера и Каталины Агирре Диас ранее были какие-то отношения, считалось абсурдным и маловероятным, особенно если учесть их предыдущие места работы. Оставалось только одно объяснение чрезвычайной жестокости командира группы основных застройщиков: умственное помешательство вследствие пережитой травмы.
  
  Медики и участковый не были готовы к такой ситуации, у них даже не было специального помещения для душевно больных, поэтому Зейнера, накачанного морфином, поместили на склад бытовых принадлежностей больницы. Двери и окна заранее укрепили решётками, стены помещения обложили старыми матрацами, а вокруг крошечного здания выставили круглосуточную охрану.
  Происшествие вызвало настоящий шок у населения всего городка, но больше всего оно поразило членов команды Зейнера. Роданович и Вязова, чудом выжившие в катастрофе, были подобраны другими агроступами ещё до того, как из городка поступил приказ не приближаться к вышедшим из строя машинам. Они, и остальные инженеры были почти уверены, что Каталина и Рихард погибли, поэтому известие об их счастливом выздоровлении воспринялось как дар свыше! А спустя каких-то десять-двенадцать часов им сообщают, что Зейнер напал на своего товарища по спасению и жестоко убил его...
  Стоит ли говорить, что никто не поверил в возможность подобного? Инженеры буквально осадили территорию больницы и чуть ли не угрозами пытались добиться свидания со своим командиром, но им отказали: с "Ориона Грибоедова" по чрезвычайной скоростной линии поступил приказ изолировать преступника от жителей городка и законсервировать тело жертвы - правительство высылало на место своих специалистов, которые должны были забрать участников происшествия на базу.
  
  Тем временем Рихард, блаженствующий на волнах нежного наркотика, грезил о том, как тело девушки излечится, и она оживёт у всех на глазах... Тогда все поймут, что он говорил правду, и быть может, тогда он раскроет настоящую историю своей внезапной амнезии десятилетней давности...
  Зейнер ждал. Он почти ощущал в бреду, как сотни миллионов клеточек тела Виталы стремятся друг к другу, множатся и выстраиваются в нужном порядке, гонимые вечным зовом жизни...
  Но прошёл день, а в лагерном городке всё было тихо и спокойно. Действие наркотика прекратилось, и, очнувшись утром с головной болью и жуткой жаждой, Рихард понял - что-то не так. Он попытался разглядеть сквозь решётки на двери, что происходило во дворике, однако весь обзор загораживала спина часового, который так некстати решил погреться на солнышке.
  Зейнер опустился на пол и устало привалился к мягкой стене. Итак, похоже он действительно натворил делов. Рихард был уверен, что Витала не может умереть от простого удара, пусть даже такого сильного, как тот; поэтому его рука не дрогнула, когда он замахнулся стулом. Ни капли сомнения... Даже в мыслях, только лишь они вспыхнули мощной искрой в его голове, он ни разу не усомнился, что может позволить себе сделать это - и девушка останется жива и невредима...
  Вот так. Убийца по незнанию.
  Осознав всю глубину своего бессмысленно жестокого поступка, Зейнер впал в некий ступор. И когда к нему спустя час во временную палату заглянул медбрат с подносом из столовой, он уже не шевелился, практически не моргал и едва дышал. Медики забили тревогу и срочно перевезли Рихарда в основной корпус, однако они не смогли расшевелить его даже лекарствами.
  Главврач был в отчаянии от своего бессилия и ждал приезда специалистов как гласа небесного, в то время как по городку поползли неумолимые слухи, что командир группы на самом деле заразился какой-то неизвестной Ованджийской заразой и начал сходить с ума.
  Встревоженные люди начали отказываться выходить за пределы купола на работы, пока медики окончательно не прояснят ситуацию с Зейнером. Застройка остановилась, угрожая срывом планов компании на ближайшее полугодие и потерей нескольких миллионов.
  В городке назревал настоящий конфликт, когда к орбите Ованджи приблизился космический аппарат причудливой формы. Спустя пятнадцать минут молчаливого дрейфования в безвоздушном пространстве, корабль, наконец, подал правительственный сигнал, развеяв все опасения местных управленцев, и пошёл на посадку.
  
  Вопреки ожиданиям, специалистов было всего двое - они же и пилотировали маленький корабль, который просто поразил жителей городка, не видевших ранее ничего подобного.
  Правительственные служащие предпочли оставить свой корабль за пределами купола, и объявились в шлюзовом переходе в удивительных чёрных костюмах, облегающих всё тело (даже голову!) как вторая кожа. Поэтому вышедшим навстречу участковому и начальнику застройки некоторое время пришлось здорово поволноваться, а люди ли вообще скрываются под непроницаемыми масками? Но спустя несколько минут "специалисты" почли нужным открыть свои личности и убрали защиту.
  Для местных управленцев было настоящим облегчением наконец-то избавиться от всей этой суматохи с убийством и переложить ответственность на более квалифицированных людей, чтобы снова начать работы. Поэтому они, не медля, провели специалистов в лечебницу и предложили для начала побеседовать с выжившим участником преступления - Рихардом Зейнером. К удивлению участкового, посланники правительства не выразили явной охоты допросить убийцу, и прошли в палату скорее из вежливости.
  Зейнер в этот момент спал, и, проснувшись от голосов, влившихся в звенящую тишину палаты, он даже не понял, чего от него хотят. Люди, стоящие перед ним, казались игрушечными манекенами в пижонских костюмчиках, которые пропагандисты "Эксплор Технолоджи" так любили рекламировать в среде разведчиков. Они что-то лепетали о женщине и заморозке, поэтому Зейнер не стал их слушать и, тяжело вздохнув, перевернулся на другой бок. Участковый недовольно пробурчал ему какую-то глупость, и незваные посетители вышли, оставив Рихарда покоиться в объятиях своей прострации. Спустя несколько минут он снова задремал.
  
  Однако в голове, помимо его воли, начали рождаться необычные фантазии, которые не дали ему погрузиться в глубокий сон и оставили плавать на поверхности реальности, словно поплавок. Он по-прежнему лежал в палате, только она была хрупкой, словно ледяное стекло, и сквозь каждый узор и застывшую водяную борозду в неё сочился мягкий свет. Рихард хотел отвернуться от чарующей картины или закрыть глаза, но он не мог, и ему пришлось сесть в кровати, чтобы лучше видеть происходящее.
  Вот щели вокруг двери засияли ярче, и в открывшийся проход вступила девушка необыкновенной, чудной красоты. Её кожа переливалась всеми цветами радуги, а с прелестной головы спадала копна волнистых, как морская гладь, но красных, точно пурпурная глина, волос. Девушка застыла в проходе и открыла глаза.
  И неожиданно Рихард узнал её.
  Эти глаза не могли принадлежать другому человеку - перед мужчиной стояла Ксения. Только она чудесным образом изменилась, будто отшелушила от себя время и всё земное.
  Рихард вскочил с кровати и сделал несколько шагов, но неземная красавица, будто мираж или призрак, была недосягаема. Тогда он собрал все силы и побежал, и... проснулся.
  
  Мужчина сел в кровати. Его сознание работало чётко и спокойно, как никогда, а в голове быстро выстроилась аккуратная логическая цепочка из тех фактов, что он видел и слышал, пока находился в полубреду.
  Рихард, не медля ни секунды, натянул на себя одежду и вышел в коридор. Ему повезло - охранник, дежуривший у палаты, очень вовремя задремал, накрывшись красочным комиксом, поэтому он не встретил никакого сопротивления.
  Зейнер даже не пытался понять, почему он вдруг так уверился в своём бредовом предположении, будто за телом Ксении прилетели агенты "Эксплор Технолоджи". Просто он всем своим существом знал, что она молит его о помощи; его - единственного человека, который так искренне ненавидел её долгих десять лет... И это означало очень многое.
  Свернув в сторону морга, Рихард снял с вешалки белый халат и на ходу невозмутимо облачился в него прямо перед двумя местными охранниками, дежурившими у выхода из больницы. Те только переглянулись, но остались стоять на местах, не признав в уверенном докторе полусумасшедшего убийцу.
  
  Зейнер лёгким шагом пересёк территорию больничного дворика и, обогнув морг с другой стороны, вышел к чёрному ходу. На зелёной давно некрашеной двери уныло висел крохотный замок, который мог напугать разве что мальчишку. Рихард схватил какую-то увесистую доску и сильно ударил по несчастному стражу трупов - тот мгновенно сдался на милость победителя и открыл проход. Наверное, шум привлёк участкового и двоих "специалистов", которые в этот момент осматривали замороженное тело женщины, потому что спустя некоторое время, Рихард услышал настороженные шаги в полутёмном коридорчике, и чей-то приглушённый шёпот. Мужчина спокойно ждал. Зейнер никогда не нападал на людей с таким спокойным равновесием в душе, ему даже стало немного жутко от собственных мыслей, потому что он вовсе не думал о том, насколько это необходимо - он пытался сообразить, как бы лучше ему опустить доску на голову: ребром или плашмя. Исходя из разумного гуманизма, победила плоскость, и как раз вовремя - на фоне тёмной стены показалась голова. Рихард быстро и жёстко опустил импровизированную дубинку на чьё-то темечко, одновременно меняя позицию для второго удара.
  Спутник первопроходца оказался вооружён маленьким пистолетом, который Зейнер не преминул забрать с собой. И входя в помещение морга, Рихард даже не остановился, на ходу взяв под прицел оставшегося с телом "специалиста". Тот явно не ожидал такого резкого поворота событий и покорно поднял руки над головой, ещё не зная, что спустя мгновение останется без штанов, в буквальном смысле.
  Ксения лежала на столе, беззащитная, голая и смертельно холодная, будто ранний подснежник, подставленный ветру нерадивой рукой человека. У Рихарда всё в душе перевернулось от одного взгляда на неё.
  "Снимай, костюм, живо!"- рявкнул он чиновнику с "Орион Грибоедова".- "И где сумка, в которой вы собирались нести её?"
  Пока специалист обнажался под зорким дулом пистолета, Рихард расстегнул прозрачную полинейлоновую сумку с терморегулятором и накрыл ею Ксению, установив максимальную температуру 26 градусов. Затем он связал агента и запихнул его в шкаф с инструментами, а сам, облачившись в "умную" ткань комбинезона, которая умела подстраиваться под нового хозяина, уложил размокающее тело в сумку и не спеша вышел из морга.
  Никто даже не подумал поднимать тревогу, или допрашивать агента, так спокойно вышедшего с телом под мышкой безо всякого разрешения. Рихарду даже хватило наглости поинтересоваться у одного из охранников больницы, в какой стороне остался их корабль.
  Зейнер заметил беспокойство под куполом, только когда уже проходил шлюзовой переход. Но к тому моменту он был гораздо ближе к своей цели, чем лопоухие охранники строительного городка.
  Корабль послушно отозвался на позывной костюма, как добросовестный пёс на ботинки хозяина, и открыл ему дверь. Внутри он был таким маленьким, что в нём едва нашлось места для двух смежных коек и пилотского кресла, но, на самом деле, этого было вполне достаточно, чтобы убраться подальше от щупалец проклятой компании. Зейнер задраил люки и усмехнулся: он знал, что городок ни за что не откроет огонь - агенты не позволят несведущим аборигенам уничтожить Виталу. Оставалось только решить, куда лучше отправиться.
  
  Крохотная фиолетовая искорка корабля уже проходила стратосферу, когда "умный" костюм Зейнера начал медленно, но верно сдавливать его тело. Прежде чем он успел что-то понять, упругая ткань мощным рывком сдавила его, точно двадцатиметровый питон маленького кролика, и начала скручиваться жгутом вокруг грудной клетки...
  Рихард закричал от боли и негодования. Он должен был учесть это маленькое обстоятельство, неуклонно губящее его теперь - умная ткань была как подвижный компьютер, и могла дистанционно управляться обладателем пароля, который явно не собирался отпускать преступника с законной добычей "Эксплор Технолоджи".
  Зейнер почувствовал, как лёгкие схлопнулись, будто два маленьких крылышка бабочки, грудная клетка затрещала от чудовищного усилия электронных мышц, а в глазах потемнело. Он в полубессознательном состоянии дёрнул рычаг скорости и зафиксировал положение штурвала. Больше Рихард ничего не помнил.
  
  Глава: Роман Прахов.
  
  Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  - Всё хорошо, что хорошо кончается!- услышал Роман Евгеньевич лаконичный ответ главного инфекциониста поселения.- Новые штаммы появляются и без участия людей, это эволюция - никто не стоит на месте, и прежде всего вирусы. Но человеческий организм тысячелетиями приобретал иммунитет к подобным аномалиям, так что, особенных причин, чтобы разводить панику, у нас нет.
  - Но послушайте,- не отступил Прахов,- я видел выздоровление этого человека, оно было совершенно нетипичным! И это произошло сразу после того, как на корабле объявился чужак! Слишком много совпадений, вам не кажется?
  - Не кажется. Прислушайтесь к мнению специалиста,- наконец вышел из себя лощёный, уверенный в себе доктор.- Во-первых, симптомы у этого человека появились сразу, как только он вышел из геленосной камеры, а показания системы говорят, что камера господина Ливановского ни разу не распечатывалась за время перелёта! Эта зараза принесена им откуда угодно, но не из корабля. К тому же, мы ещё не нашли никаких следов этой инфекции в крови молодого джентльмена, так что стоит ли вообще говорить об инфекции? Оставьте это дело профессионалам и занимайтесь своими делами.
  Роман только цокнул языком и вернулся в бокс предварительной очистки.
  Он, Вик и его ребята уже давно прошли все необходимые процедуры, обеспечивающие защиту городка, но управляющий поселением всё ещё не давал им разрешения на вход, видимо, перестраховываясь на случай эпидемии.
  В принципе, все отлично понимали мотивацию начальства, но, как это принято у обычных людей, подчинённые немедленно воспользовались ситуацией и принялись перемывать косточки управляющему, время от времени переходя на личное. Вик попытался привлечь к этому и своего старого приятеля, однако Роман не пожелал адаптироваться в коллективе подобным образом, и сделал вид, будто внимательно разглядывает скудный пейзаж больничного дворика.
  
  Всеобщее осуждение местных властей уже давно перешло в травление туманикских баек, когда заблудившийся в грустных размышлениях о жене Роман заметил краем глаза, как из противоположного приземистого здания вышел мужчина. Прахов сразу узнал его, да и трудно было не запомнить эти бросающиеся в глаза черты военного: поджарая фигура с ровным напылением мышц, осторожная, но тяжёлая походка, и три чётких выстрела глаз: назад, в сторону группы построек и, наконец, контрольный - непосредственно в направлении движения.
  Роман отступил в дверной проём и скрестил руки на груди, приняв безучастное выражение - для полного антуража ему не хватало только сигареты. Прахов улыбнулся.
  
  Было действительно интересно понаблюдать за этим странным человеком, который излечился от болезни всего за несколько часов, но успел здорово заинтриговать свою временную "сиделку".
  Кто отпустил его из палаты так быстро? Неужели главврач Туманики отнёсся к происшествию спустя рукава?
  Роман был почти уверен, что мужчина остановится у дверей и закурит, но тот, вопреки его ожиданиям, достал из кармана маленький приборчик, похожий на электробритву, и провёл им по волосам. Прахов был готов усмехнуться, когда объект наблюдения неожиданно подёргал свою густую шевелюру по линии роста и помассировал виски.
  "Парик?"- мелькнуло в голове. Роман переместился поглубже в тень, намереваясь продолжить свои наблюдения, но внезапно мужчина вскинул глаза и заметил слежку.
  Непонятно почему, Роман Евгеньевич испугался в этот момент; сердце жарко скакнуло к горлу, а на ладонях выступил пот. Позади в комнате шумели охранники, вокруг было открытое пространство, просматривающееся со всех сторон, но Прахов чётко ощутил в груди страх, паническое желание бежать - потому что к нему приближалась смерть. Всё ближе и ближе...
  - Здравствуйте. Я не помешаю? В отделении мне сказали, что проход на территорию организуют не раньше чем через час. Почему же так долго?
  Идеальное произношение, хотя черты напоминают скорее европейца или американца, ясный взгляд, вежливое обращение... Почему же так страшно? Не отпускало чувство опасности, от которой хотелось бежать как можно скорее. Прахов скрестил руки на груди и отступил на пол шага.
  - Я... я не знаю. Наверное, проверяют анализы на заражение.
  - Не понял? На заражение чем?
  Роман перевёл дух.
  - Инфекцией. Вы же только что ею переболели, разве вам не сказали? Это странно...
  - Да, действительно странно, потому что мне сказали, будто у меня за время перелёта развилась редкая аллергия на составляющую камерного геля; так что...,- мужчина обаятельно и открыто улыбнулся,- не повезло только мне одному.
  - Вот как? Сочувствую. Значит, нам не о чем беспокоиться.
  - Абсолютно.
  Эти слова ещё раз прозвучали в душе Прахова, словно гулкое эхо, и затихли где-то в крестце позвоночника, куда пробежала последняя волна мурашек. Непонятный страх исчез, но впечатление оставил не самое приятное, поэтому Роман понадеялся, что собеседник уже исчерпал возможные темы для разговора, и собирается удалиться. Однако военный настырно продолжал стоять напротив и, вызывающе улыбаясь, чего-то ждал.
  
  Прахову было невдомёк, что стоящий перед ним человек - на самом деле сонитанин Кайлай Жонс, который был серьёзно обеспокоен тем, что ему привиделось в бреду на шатле, и что он видел теперь перед собой собственными глазами.
  В памяти Жонса всегда откладывались мельчайшие детали всех его действий, особенно таких важных, как убийство землян. И он отчётливо помнил все их лица, бледные и неподвижные, как посмертные маски. В кладовой этих страшных воспоминаний хранилось и лицо этого человека, размозженный череп которого походил на кровавую розу, раздавленную на полу; но, похоже, землянин каким-то образом сумел выжить, добавив тем самым ещё одну проблему в копилку неудач Кайлая. Досадная, хоть и поправимая оплошность со стороны агента Озна, главное, чтобы не было слишком поздно довершить начатое.
  Однако Кайлая смущал тот факт, что жертва неудачного покушения сразу не обнаружила своего палача. Землянин выжидал? Быть может, решил отомстить самостоятельно? Или он что-то узнал о Кайлае и намеревался этим воспользоваться?
  
  Роман Евгеньевич почувствовал себя неудобно из-за затянувшегося молчания, и нервно кашлянул:
  - Гхм, а вы военный?
  Кайлай будто очнулся ото сна и, не забывая доброжелательно улыбаться, как его некогда учили профессионалы, окинул взглядом больничную площадку.
  - Поразительно, как вы догадались? Не предполагал, что это так заметно.
  - Я общался и работал с НАЗовцами,- довольно усмехнулся Роман, постепенно расслабляясь.- Но это было чисто моим предположением.
  - А кем работаете вы?- вежливо поинтересовался Жонс, намереваясь разузнать побольше о своём "протеже".- Погодите, не отвечайте, я сам попробую догадаться... Наверное... вы врач?
  - Нет, к вам в шатл меня посадили только из-за моей медицинской страховки, в случае чего, я едва ли сумел бы вам помочь...
  - В таком случае, вы инженер-механик,- озвучил сонитанин уже давно известный ему ответ и, не удержавшись, холодно сверкнул глазами, примеряясь, куда бы лучше нанести следующий, но на этот раз, более точный, смертельный удар.
  - Что же меня выдаёт?- удивился Прахов, краем уха заметив, как внутри здания затихли разговоры охранников.
  - Пусть это останется моей тайной.
  
  Кайлай чуть изменился в лице и отступил назад - в дверном проёме показался Вик с приятелями, настроенными, судя по виду, не очень дружелюбно.
  - Я чего-то не понял, что этот чувак здесь делает? Разве он не должен валяться в палате?!- хмуро протянул один из охранников, красноречиво потерев ладонью огромный кулак.
  - Остынь, Юрец... Эй, приятель, изволь-ка объясниться,- более спокойно поддержал допрос Вик,- почему нас здесь держат, если ты здоров?
  - Я не в курсе.
  Прахов поразился мгновенной перемене в недавнем собеседнике: от аристократической вежливости не осталось и следа, а на место улыбки пришло хмурое выражение угрозы.- Если тебе так хочется узнать это - иди, поинтересуйся у своего начальства.
  - Я здесь начальство! А ты всего лишь приезжий, так что не зарывайся,- угрожающе произнёс Вик и воинственно расправил могучие плечи.- Почему ты не в карантине?
  Роман Евгеньевич понял, что ещё немного и начнётся потасовка, ибо его новый знакомый явно не собирался отчитываться перед Виком, несмотря на свою послеболезненную слабость, а Вик не желал терять авторитет в глазах товарищей. Поэтому Роман принял не свойственное ему решение заступиться за НАЗовца. Он как бы между прочим встал перед рассерженным Кагановым, заслонив военного, и дружески ему улыбнулся:
  - Я слышал, нас должны отпустить через час. Перестраховываются как обычно, хотя инфекция не подтвердилась. Ты же знаешь этих управленцев...
  Вик уловил обходной манёвр одноклассника, но вида не подал, лишь недоверчиво прищурился:
  - Как скажешь, старина... Пойдёмте ребята, ещё успеем одну партийку сыграть.
  Охранники недовольно поурчали и вернулись в помещение, оставив НАЗовца и его блатного защитника в покое, а Роман Евгеньевич вздохнул легче и медленно обернулся, немного смущённый собственным поступком. Но военного, к его удивлению, позади не оказалось.
  "К лучшему",- решил Прахов, не желающий портить отношения со старым другом, пусть тот и вёл себя как надменный мальчишка в школе.
  
  Глава: Рихард Зейнер.
  
  Пронзительная боль и вспышка, похожая на электрический разряд. Затем чёрная тишина.
  Вспышка - и неясный бормочущий голос, связанный со смутной туманной картинкой лица.
  Благостная ночь.
  Вспышка.
  Вспышка!
  ВСПЫШКА!
  "А-а-ах! А-а!",- Рихард кричал и кричал, ничего не видя и не понимая, чувствуя только невыносимую боль; этому мучению не было конца - казалось, будто он родился в агонии...
  Вспышки света всё повторялись, наращивая частоту и скорость, как плёнка кинопроектора, пока Рихард не понял, что может видеть с их помощью. Тогда, превозмогая боль, мужчина впустил бьющуюся в виски, точно долото, пульсацию света, и вернулся в себя.
  Ксения тотчас увидела, что он снова с ней, и бросилась его обнимать, всхлипывая нежности сквозь слёзы, но Зейнер ничего не понимал из её слов - он находился на грани. Тело ощущалось, как тяжёлый тулуп, набитый стекловатой и колючей проволокой; мысли постоянно ускользали, то останавливаясь на каких-то незначительных мелочах, а затем снова проваливаясь в бессознательную дрёму. Мгновениями Зейнер даже не мог понять кто, или что он такое. Действительным для него было одно, - его тянуло прочь из этого унылого непрочного храма...
  
  "Ты должен остаться со мной, ну же!",- шептала Ксения, держа его бессмысленное лицо в ладонях.- "Держись, не уходи обратно! Пожалуйста, Рихард!"
  Но он едва ли понимал её слова.
  Ксения почувствовала, что на этот раз её удивительной силы может не хватить, чтобы вернуть такую непрочную материю, как жизнь. Женщина заплакала от отчаяния и прижалась губами к горячему лбу Рихарда.
  "Я не позволю тебе умереть!",- она решительно стащила с себя найденные на корабле мужские вещи, и прижалась к полуживому мужчине всем телом.- "Ты останешься со мной, я буду любить тебя всем телом, я подарю тебе часть своей жизни! И ты будешь жить!"
  Ксения принялась целовать и гладить мужчину руками. Она довела себя до исступления ласками, через которые передавала жизненные силы; и неожиданно Ксения поняла, что Рихард отвечает на её поцелуи.
  Зейнер не заговорил, даже не открыл глаза, но его руки нежно прижали к себе женщину, а губы пустились в страстное путешествие, по её лицу и шее. Они будто слились воедино, деля боль и наслаждение пополам: высасывающую пустоту, которая ослабляла Ксению, и живительную полноту, вернувшую Рихарда в сознание.
  Когда же мужчина вошёл в неё, поток энергии усилился в несколько раз. Он переполнил Рихарда до краёв, чуть не лишив Ксению жизни, а затем снова вернулся к ней, изменённый, новый и необыкновенно чистый, словно женщина почерпнула его из матушки Земли. Она без сил упала в объятия спасённого любовника и затихла, не пытаясь объяснить себе, как получилось, что её тело пульсировало от полученной энергии, вместо того, чтобы ровно на половину приблизиться к смерти.
  Главное, что сердце Рихарда билось ровно и надёжно, как дорогие часы известной марки, а грудь равномерно вздымалась, бережно храня спокойное дыхание...
  
  Глава: Роман Прахов.
  
  Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Эпсилонцев, отставших от основной группы прибывших на станцию, в числе которых оказался и Роман Евгеньевич, перво-наперво повели на экскурсию по β-Геленджик-12. Среди первых местных достопримечательностей оказался "Жираф" - импровизированный самодельный маяк, построенный, без малого, двадцать лет назад с благородной целью сигнализировать экспедиционным группам, вышедшим за купол, о местоположении станции.
  Со слов Саввы Петровича Завесы, который провёл на Туманике уже 14 (вместо положенных по контракту двух) лет, такое иногда случалось, что хорошо оснащённые экспедиции пропадали, терялись в джунглях планеты, и даже вживлённые в их берцовые кости микрочипы не помогали отследить останки. Поэтому первый управляющий крошечным (тогда ещё) строительным городком приказал возвести из останков первого корабля, который, собственно говоря, и лёг в основу нынешнего поселения, двухсотметровую башню с прожектором наверху, чтобы у выживших была хотя бы призрачная надежда вернуться домой. Впрочем, Завеса припомнил всего один случай, когда из разграбленного каравана, направлявшегося к Хрустальному источнику за образцами флоры, вернулся живой человек.
  Дело было на шестидесятые сутки после возведения маяка. Учёные "Эксплор Технолоджи" заявили, что для исследований им необходимы Карамельные Красавки, произраставшие у Хрустального источника, и потребовали оснастить экспедицию из пятерых каторжников и охраны. Группу оснастили всем необходимым и отправили за купол, а спустя десять часов пропал сигнал от их радиста, и один за другим отключились внутрикостные маячки.
  Отправившаяся на поиски спасательная команда вернулась ни с чем, поэтому управляющему пришлось объявить всех членов экспедиции погибшими. После трагедии прошло уже около месяца, жизнь станции шла своим чередом, как вдруг рядом с куполом посреди ночи объявилось странное прямоходящее существо, которое практически не осознавало окружающего, но с яростной силой билось в защиту купола и выкрикивало какие-то нечленораздельные звуки. Когда найдёныша обследовали, побрили и искупали, оказалось, что перед учёными один из пропавших каторжников, взятый месяц назад в экспедицию за Карамельными Красавками. Бедняга совершенно спятил и пугался любого шума или резкого движения. Он так и не сумел отойти от шокового состояния и умер в больничной палате.
  Вот такая печальная история произошла с этим странным заплатано-неуклюжим маяком - он ещё не возвращал домой живых.
  
  Но вид с Жирафа открывался потрясающий.
  Верхняя площадка не давала достаточно пространства для толпы любопытствующих, которая побывала здесь недавно, зато четверо помещались вокруг прожектора свободно, и могли с лёгкостью рассмотреть всю территорию купола.
  Станция β-Геленджик-12 состояла из 12 секций, отделённых друг от друга своеобразными кварталами. Это помогало классифицировать работу жителей, а заодно держать взаимоопасные вещества и оборудование подальше друг от друга.
  Помимо этого архитектурного решения было ещё кое-что, разительно отличавшее станцию от других: её первый защитный купол накрывался вторым - пограничным. Между ними располагались плантации и минифермы, на которых работали и жили каторжники под наблюдением надзирающих офицеров. Такая планировка позволяла контролировать рабочую силу без опасности для научного контингента, и в то же время служила своеобразным амортизатором для агрессивной окружающей среды перед жилыми кварталами учёных. Ведь кого интересовала безопасность обречённых на заключение преступников? Пожертвовать жизнями нескольких убийц для проверки герметичности и целесообразности куполов было гораздо разумнее.
  А дальше простирались дикие и полные могучей жизни леса Туманики, напоминавшие своей необузданной красотой Амазонию.
  
  Этот пейзаж больше других привлёк внимание Романа Евгеньевича. Что-то затрепетало тихо и звонко в его душе, когда взгляд коснулся укрытой снегом кромки диких джунглей, сплетённых и сплочённых вокруг инородного купола людей - единственной защиты, которая могла исторгнуть вездесущую жизнь планеты с маленького оплота чужеземцев. Роман знал, что так нельзя - опасно влюбляться в таинственную и неземную красоту другой планеты, многие романтики положили души на диких просторах бесконечно чужих, но таких манящих к себе планет. А всё потому, что захотели понять, проникнуть во все тайны, стать частью...
  Роман Евгеньевич вздохнул и помассировал кожу лба. "Это всего лишь очередное место работы, ничего личного, я ведь не зелёный птенец". Но тут же предательски вспомнилась последняя встреча с женой.
  "Проклятье!",- тихо выругался Прахов и ткнул костяшками пальцев по стеклопластовой поверхности маяка.
  - Эй, осторожнее, приятель! Жираф, конечно, может простоять ещё лет тридцать, но я бы на твоём месте обходился с ним аккуратнее, всё-таки его местные строили! А у нас здесь есть дела и поважнее, чем строительство такой вот полезной чепухи,- добродушно поддел Романа Евгеньевича Савва Петрович - управляющий поселением.- Сейчас мало что видно, солнце уже садится, зимнее время, знаете ли, но если вы так разочарованы, завтра будет организован ознакомительный полёт над местностью, познакомитесь с красоткой поближе.
  - С красоткой?- усмехнулся худощавый светловолосый паренёк, державшийся на удивление уверенно рядом с внушительными спутниками.
  - Да-да, Кристоф Питерсон. Думал, я тебя не узнаю? Твой дед привозил фото, правда, на нём ты ещё совсем сосунок, но фамильное сходство поразительное! Туманика красотка, спросите у любого, кто здесь живёт - он ответит без сомнения.
  - Питерсон...,- задумчиво пробормотал Прахов.- Это не твой дед пропал на третьем спутнике Туманики, когда проводил эксперименты?
  - Мой,- категорично отрезал юноша и отошёл к другой стороне маяка.
  - Не трогай его,- тихо посоветовал Завеса,- Андреас Питерсон пропал много лет назад, но молодой не унимается и каждый год прилетает сюда с ближайшей колонии Тиабат - он работает в правительственном департаменте расследований. Всё надеется разыскать опекуна...
  Завеса цинично усмехнулся.
  - И что же?
  - Да не найдёт он ничего! Кому понадобилось бы лететь на третий спутник, чтобы убивать какого-то учёного-метеоролога?! Чушь! Космос забирает к себе, не оставляя улик.
  - Конечно...
  Роман Евгеньевич утратил интерес к разговору и огляделся по сторонам, ища глазами своего нового знакомого Ливановского, который за всё время маленькой экскурсии не проронил ни слова и выглядел весьма удручённым; но военный куда-то подевался, наверное, отправился обратно в больничный комплекс.
  
  Прахов вздохнул и ещё раз окинул взглядом дикий простор чужой планеты - на этот раз душа молчала, как ей и положено: ничто не дрогнуло в сердце, пустота... Куда бы ни пришёл человек, он всюду натыкается на себе подобных; вроде бы бежишь от этих городских улочек, увеселительных заведений и стабильной почты на крипере, а в итоге получаешь всё то же самое, только под герметичным куполом и палящим зноем солнца непривычного оттенка. Какая досада и тоска крылась в этом свойстве людей - всё изменять под привычный для себя шаблон, даже прекрасную и дикую планету...
  Роман Евгеньевич с презрением взглянул последний раз на чёткие двенадцать секторов станции и с мазохистским удовольствием отметил, что они не так уж и симметричны.
  
  После полдника, который проходил в необыкновенной темноте зимнего вечера Туманики, всех новичков отправили по казармам разбирать вещи.
  Как это ни странно, управляющий станцией предпочёл именно этот вид проживания, а не отдельные квартиры, которые были целесообразны в связи с немногочисленностью населения станции. Роман Евгеньевич никогда не изъявлял особых претензий к условиям своего существования, но отсутствие приватности его неприятно поразило. Он с досадой переоделся на глазах у кучи совершенно незнакомых людей и вышел прочь из душного помещения, хоть им и запретили покидать на ночь убежище.
  Под куполом было уже темно и тихо, только светились окна других казарм из соседних кварталов, где ночевали опытные аборигены. Воздух был свежим и холодным. Удивительно... Неужели они очищали воздух Туманики? Едва ли такое возможно. Но казалось, будто сферы и нет вовсе над головой, а лёгкие наполнены удивительными незнакомыми запахами. Прахов пошёл наугад в одну из улиц двенадцати секторов, не особенно представляя, зачем он отправился в путь на ночь глядя. Просто возвращаться в казарму, пока там копошилась толпа шумящих назойливых соседей, ему не представлялось возможным.
  Роман провёл рукой по щеке и с досадой вспомнил, что им запретили брать в полёт зеркала, а казарма не учитывала таких потребностей поселенцев. За время полёта отросла порядочная щетина, впрочем, вполне терпимо для двенадцати лет полёта. Следовало побриться.
  Двенадцать лет... Путь туда-обратно займёт почти четверть всей жизни у тех, кто остался на Земле. Когда Прахов вернётся на родную планету, Катя будет уже зрелой женщиной, наверное, матерью четырёх детей, как она и хотела - состоятельной матроной, женой какого-нибудь упаковщика в супермаркете...
  "Дьявол!"- Роман замер на месте, сжав руки в кулаки и воздев их к небу,- "Господи, какой я дурак!.."- он опустил руки на голову и зашатался, словно пьяный.
  Было слишком поздно, и Прахов это понимал. Анабиоз отнял у него едва ли три года биологической жизни. Три туда, три назад... Он вернётся всё таким же, может, прибавится морщинок у глаз, не более... А любовь его жизни - брошенная им женщина, от безысходной тоски и одиночества принявшая другого мужчину в свой дом, - состарится и завязнет в семейной жизни, обрастёт обязательствами, милыми безделушками своих детей и багажом памяти о ханжески-допропорядочном возлюбленном, который намеренно отстранился от неё и сбежал за тридевять земель.
  "О, Господи!"- внезапно сердце в груди сделало резкий скачок, и вдруг начало затихать, делая удары всё реже и реже, сводя грудь мучительным ужасом. Это было уже не в первый раз - что-то неладное творилось с Праховым, с того самого мгновения, как он очнулся голый и окровавленный на полу ангара Эпсилоны. Не только сердце шалило время от времени - во всём его восприятии изменилось нечто неуловимое: Роман стал чувствительней воспринимать окружающее, подмечать детали, а некоторые предметы вообще словно начинали сиять в его присутствии, притягивли его внимание, и он тонул в нём, не имея сил отвернуться. Раньше такое происходило только накануне отлёта с Змели и связано было скорее с волнением. А теперь...
  У Прахова закружилась голова, и он медленно опустился на землю. Сквозь прижатые к лицу пальцы Роман Евгеньевич с ужасом заметил, как окружающее пространство начинает мелко дрожать и странно сворачиваться... Он сцепил зубы и зажмурился, пытаясь вернуть всё на место, но теперь даже кожей ощутил трепетание воздуха. Это было совершенно невыносимо...
  "Эй, приятель! Что с тобой?"
  Кто-то подбежал и схватил Романа под руки:
  - Что с тобой?! Нужно в больницу?
  - Нет! Не надо... Сейчас всё пройдёт,- просипел Роман Евгеньевич сведёнными в узел мышцами лица и осмелился приоткрыть глаза.
  Всё было в порядке. Та же улица, аккуратная и чистая - без дрожащей взвеси изображения, точно пиксельной пыли, налетевшей на общие черты станции. Холодный спокойный воздух. И крепкая устойчивость, даваемая руками неизвестного.
  - Со мной всё хорошо, только голову что-то прихватило, наверное, не пришёл в себя после перелёта...,- Роман поднял глаза на своего спасителя и тут же понял, что ему не следовало говорить эти бесполезно-фальшивые слова, потому что стоящий напротив человек отлично знал, когда он лжёт.- Этрус!
  - Прахов? Вот так дела! Что ты здесь делаешь ночью, под куполом? Тебе известно, что казармы с новичками запирают после десяти? Смотри, придётся ночевать под дверями!
  Роман Евгеньевич поморщился, раздосадованный шутливым голосом друга, и отступил на пол шага назад, чего Этрус не мог не заметить.
  - Рома, что случилось?- уже более серьёзно спросил Костя - в его глазах мелькнула тревога.
  Говорить о случившемся Роман Евгеньевич не собирался - слишком уж всё походило на безумие. Так что он принял непроницаемое выражение лица и спокойно ответил:
  - Всё в порядке. А куда ты направлялся?
  Костя беспечно махнул рукой:
  - Завеса устроил собрание командиров, и я, как капитан Эпсилоны, должен присутствовать. Будем решать организационные вопросы.
  - Понятно. Ну что же, иди скорее, тебя, наверное, ждут. А я, если что, и на голой земле переночую как-нибудь.
  Этрус не сумел скрыть удивления, как ни пытался, и даже не сразу нашёлся, что сказать.
  - Рома, если я тебя чем-то обидел, ты извини, но это другая планета, третья категория опасности, и мы все должны подчиняться правилам, чтобы выжить, так что...
  - Всё в порядке, честно, это ты меня извини - перенервничал,- зачастил Роман, пряча глаза.- Знаешь, казарма... я никогда не любил общество незнакомцев. Забудь, капитан, дуй скорее улаживать наши дела, чтобы эти зарвавшиеся аборигены не вздумали притеснять эпсилонцев!
  Этрус неуверенно улыбнулся и побрёл прочь, махнув другу рукой. Но что-то в образе Прахова не давало ему покоя: может, тусклый блеск зрачков, или жёсткая складка у рта? А может, растерянный по-детски взгляд, которого он не видел у Романа с момента гибели ребят на метеорите?..
  Что-то было не так, что-то случилось с бывшим разведчиком. И самое страшное, Прахов отказывался об этом говорить. А именно так и начинались психозы у травмированных в космосе людей - они попросту отказывались говорить...
  
  Глава: Эрни Керниган.
  
  Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Для Эрни всегда было очень важно качественно выполнить свою работу. Неважно, заключалась ли она в приготовлении кофе или в проведении радиоуглеродного анализа. Поэтому теперь, передавая тело Виталы, погружённое в анабиотический гель, сотрудникам "Эксплор Технолоджи", Керниган с облегчением понял, как долго он находился в постоянном напряжении, ожидая самого худшего - провала.
  Но долгожданная встреча с лучшими учёными компании не принесла Эрни должного удовлетворения, скорее наоборот: юноша понял, что теряет почву под ногами. Никого из сотрудников компании не заинтересовала пропажа его напарника - Игоря Ростовского. Они даже не удосужились заявить о происшествии управляющему городка, предпочитая оставить всё как есть, лишь бы военные не лезли в лабораторные корпуса, а когда Керниган принялся настаивать хотя бы на корпоративном расследовании, посоветовали держать свои дружеские порывы подальше от точных наук.
  Это было унизительно и по-предательски гадко. Однако Эрни ничего не мог поделать, ведь и он сам был причастен к точно такому же сокрытию правды. Похоже, ему следовало навсегда распрощаться со своим верным другом и товарищем по работе, даже не воздав ему должные почести...
  
  Расстроенный и подавленный, Керниган даже не попробовал настоять на участии в экспериментах с Виталой; на каком-то уровне сознания он неожиданно понял, что вся его работа в "Эксплор Технолоджи" заключалась только во второстепенном вмешательстве - он был чем-то вроде курьера, или сиделки при ценном объекте. На самом деле его жизнь не стоила и десятка единиц, а "Эксплор Технолоджи" в нём больше не нуждалась. Учёба, блестящие способности, необыкновенная преданность своему кумиру Майлзу - всё это было потрачено впустую, словно Керниган был одноразовым стаканчиком. ОНИ не нуждались, ни в Эрни..., ни в Игоре. Теперь он это видел.
  Ценные подарки и высокая зарплата были чем-то вроде сыра, заманивающего в опасную ловушку. Ведь именно Майлз натолкнул друзей на идею сопровождать Виталу в далёкий путь на Туманику. Всё было обставлено так, словно они сами вызвались и подписали отказ от всех претензий, но в действительности Генри здорово надавил на них своим авторитетом. Он знал, как Игорь восхищается его работой и буквально боготворит своего куратора. Ему ничего не стоило внушить молодым талантливым юношам с идеалистическими взглядами на вещи, что никто кроме них не сможет встать на защиту ценного источника будущих великих открытий. Скорее всего, Майлз знал, насколько это опасно. Знал, и потому отправил в расход самых молодых, неопытных и чересчур внушаемых сотрудников... Тот факт, что Керниган благополучно достиг Туманики, стал неожиданностью для всего правления компании.
  
  Вот таким неожиданным падением закончился стремительный карьерный взлёт молодого учёного. Эрни всегда полагал, что его выдающиеся способности не дадут ему оказаться на дне жизни, с которого он когда-то с таким необычайным трудом поднялся. А теперь юноша депрессивно лежал на своей койке в общей казарме, которая была пуста по случаю экскурсии, и пялился в низкий потолок.
  
  Впереди маячили два года АБСОЛЮТНОГО одиночества и безрадостной работы.
  
  Раздавленный безысходность, Эрни сам не заметил, как уснул. Очнулся же он от неожиданного болезненного пинка, который скинул его с кровати. Над юношей зловеще возвышалась тощая, но оттого не менее угрожающая, фигура Джозефа Ливановского. Агент Озна ещё раз зло пнул уже вполне оклемавшегося учёного, и процедил сквозь зубы:
  - Ну что, как прошёл полёт, гнида? Не сильно скучал по мне, когда засунул в эту чёртову камеру?!
  Эрни попробовал отползти к стене, но мощный удар ноги выбил из него всякое желание сопротивляться.
  - Не понимаю,- утирая кровь с разбитой губы, вздохнул юноша,- ведь они должны были задержать вас!
  - Рассчитывал на это?- недобро проворчал Кайлай, мягко, как тигр, склоняясь над парнем.- Впрочем... всё же сначала ты спас мне жизнь - до того, как попытался прикончить! И я сделаю вид, что забыл обо всём...
  Жонс отвернулся от Кернигана и прошёлся по кругу, словно собираясь с мыслями:
  - Значит, эти земляне не смогли выйти на меня, несмотря на то, что я разбрызгал своё ДНК по всему кораблю?.. Эй, Керниган! Не отвлекайся!- спокойно рявкнул Кайлай, видя, как Эрни пытается дотянуться до тяжёлой на вид шкатулки своего соседа по койке.- Ты слышал, что я у тебя спросил?
  - Да, слышал... А что вы имели ввиду, говоря "эти земляне"?
  - Заткнись, и отвечай на вопросы, жалкий червяк,- досадливо поморщился Жонс.- Почему так получилось? Может, ты постарался?
  - Нет, не я,- ответил Эрни, не задумываясь, и тут же был вознаграждён угрожающим хмыком агента.- Может, это проделки Игоря... Хотел бы я надеяться...
  - Кого? Твоего напарника что ли? Да он мёртв давно, и не мог...,- Кайлай осёкся, заметив, какое впечатление произвели его слова на Кернигана.- Так ты не знал? Я... сочувствую. Он пал жертвой Левигата. Но сейчас это неважно, так что вернёмся к нашим проблемам.
  - Нашим проблемам?!- неожиданно визгливо воскликнул юноша и вскочил на ноги.- Да пропадите вы пропадом! Вы, и ваша компания, и все эти тайны, из-за которых убили Игоря!
  Он выскочил из казармы и чуть не бегом бросился в сторону здания управляющего.
  На Туманике был полдень, и на маленьких улицах городка вовсю кипела работа: кто-то мастерил установки необычайного вида, не помещавшиеся в лабораторных ангарах; несколько ребят из охранного корпуса НАЗа чистили снаряжение и оружие, собираясь на поверхность. Но Эрни выбежал не потому, что здравый смысл возобладал над страхом перед разгневанным агентом Озна - ему захотелось свежего воздуха, простора над головой, свободы идти куда пожелаешь! Ему необходимо было на Землю... Но вокруг еле заметной матово-прозрачной плёнкой поблескивал купол.
  
  Эрни побежал.
  Он слышал, как позади раздались чьи-то возгласы и удивлённые чертыхания, но не остановился перед заградительными заборами, и с удивительной лёгкостью атлета прыгнул вперёд, к солнцу Туманики.
  Ещё несколько шагов после приземления юноша балансировал на носочках, стремясь обрести равновесие, поэтому, наверное, Эрни не понял, что энергопластовая стена совсем близко. Раздался сдавленный выдох, и его голова и грудь встретились со стеной в ошеломительном ударе. Керниган отлетел назад и на несколько мгновений потерял ориентацию в пространстве. Когда же его зрачки сфокусировались, юноша понял, что сквозь эфемерно-прозрачную толщу купола на него смотрят живые, бесконечно плоские и одновременно объёмные глаза. За ними угадывалось какое-то лицо, но оно словно расплывалось в бесчисленных мелких судорогах, меняя различные человеческие выражения. У Эрни закружилась голова, и он словно потерял контроль над мышцами глаз, не имея сил прекратить безумную пытку. Непонятным образом кружащаяся мимика превратилась в картины, заслоняющие собой самое солнце, и Керниган понял, что тонет, и это конец.
  
  Его оттащили спустя всего минуту после столкновения с куполом, но к тому времени Эрни был уже едва ли не на грани жизни и смерти от страха, который испытывал перед глазами за куполом. Несколько человек наскоро привели его в чувство, пока из больничного корпуса не подоспел врач, но и даже он не сразу сумел вернуть юношу обратно в реальность.
  Керниган кричал, пытался объяснить, что с ним произошло, однако люди вокруг не слушали, а врач сказал, что это всего лишь шок, полученный от удара.
  Юношу положили в больницу, обследовали и оставили на лечение, обнаружив обширное сотрясение мозга. Однако Эрни не мог смириться с заявлением медиков - он то прекрасно помнил, что в действительности с ним произошло, и, проанализировав все доступные ему сведения, пришёл к выводу, что увиденное не было галлюцинацией.
  Странная догадка неожиданно подтвердилась вечером того же дня, когда в плату к Кернигану заявился один из руководителей лабораторных исследований "Эксплор Технолоджи" и предложил Эрни психологическую и материальную помощь, заявив, что сотрудник компании не должен ограничиваться скромным выбором казённой больницы. Эрни поначалу очень удивился, ведь не далее как утром тот же самый человек заявлял, будто в лаборатории нет мест, и определил новичка на подсобные работы. Однако в следующую же секунду все пазлы доступной Кернигану информации сложились воедино, составляя ещё неполную, но уже просматривающуюся картину истины: он столкнулся с очередным проектом Майлза, который так тщательно и долго выращивался на Туманике. И теперь ему предстояло использовать эту возможность, чтобы занять СВОЁ место в глубинной иерархии "Эксплор Технолоджи".
  На предложение о помощи Керниган ответил, что подумает. А уже через два часа в больницу прислали магнитные носилки, и без лишних разговоров забрали Кернигана в корпуса "Эксплор Технолоджи". Несмотря на сотрясение, Керниган был чрезвычайно доволен - у него даже самочувствие улучшилось, пока его везли в головной офис компании на станции. Каково же было удивление юноши, когда он увидел в кабинете руководителя проектом своего обидчика - Джозефа Ливановского.
  
  Глава: Лит Коррекос.
  Земля, 12 лет назад.
  
  Небо в то утро больше всего напоминало весеннюю Гаюну [основная речная дорога Белаир-Траура]: огромная сизая туча, застелившая пол неба, таяла на востоке, оставляя после себя тонкие золотистые льдинки пушистых облаков. Ойтеп поднялась с холодной влажной травы и снова обхватила своими тонкими руками широкую грудь Кирма. Сонитанин был без сознания и весил, наверное, раза в два больше девушки, однако она не сдавалась, героически продолжая тащить его. Если подумать, её действия были лишены всякого смысла, ведь Кирм причинил ей столько зла... Но, очнувшись в какой-то грязной подворотне одна, Ойтеп была очень рада обнаружить другого сонитанина. После ночной стычки с землянами, в которой ранили Баеса, ей меньше всего хотелось оставаться в городе, и девушка взяла курс на окраины - благо городок был небольшим.
  
  Уже наступил полдень, когда сонитанин наконец очнулся от забытья и, тяжело закашлявшись, попросил у девочки воды. Он выглядел очень больным, хотя и не говорил об этом. Вместо этого Кирм тут же попытался сориентироваться на местности, и подыскал им место для полдневного отдыха - развилку крупного дуба в жалкой рощице, разделявшей поля землян. Кирм забрался на дерево сам и помог девочке, после чего снова уснул на несколько часов.
  Ойтеп терпеливо ждала, мучаясь от голода и постоянного напряжения, пока её старший соотечественник приходил в себя после полученной травмы. Нюон была достаточно образована, чтобы понять, что именно произошло в бронированной машине полицейских: Белар использовал оружие сонитан, совместив его с новейшей сывороткой, укрепляющей кожные покровы. Решение об её разработке пол года назад выносили на всеобщее голосование, и большинство жителей Сониты поддержало исследования учёных Озна. А теперь эти исследования спасли их жизни на далёкой и такой чужой Земле.
  Девочка тяжело вздохнула и попыталась веткой проткнуть кожу на руке - та немного поддалась, но чем дольше давила Ойтеп, тем сильнее становилось сопротивление. В итоге ветка сломалась.
  В принципе, это было не так уж и плохо, но "бронированность" наверняка имела свои побочные эффекты.
  
  Подождав ещё немного, девушка тоже пристроилась на ветке и незаметно для себя уснула, а когда очнулась, мир уже был окутан непроглядной тьмой. Тихий ночной ветер, словно прохладной рукой, заботливо шевелил листья, и те качались ему в такт и пели непонятным человеческим шёпотом. Внезапно Ойтеп стало очень тревожно и страшно; она резко обернулась убедиться, что Кирм рядом, но не удержалась на ветке и с шумом свалилась вниз. К счастью, девушка поняла это, только когда обнаружила себя в густой траве на земле, и не успела достаточно испугаться - лишь саднящие спина и ноги были подтверждением произошедшего. Похоже, действие сыворотки закончилось. Девушка попыталась подняться и обошла вокруг дерева, высматривая Кирма, но развилка была пуста. В это мгновение неподалёку раздался лёгкий шелест шагов, и на фоне чёрно-синего неба замаячили две фигуры. Ойтеп не сразу поняла, что перед ней сонитане, и попыталась как можно скорее скрыться, однако незнакомцы успели остановить её тёплыми звуками родной речи Сониты.
  - Кирм?- тихо позвала Ойтеп, замерев в отдалении.
  - Да, это я. Ойтеп, подойди ближе, не бойся, со мной Озвард, он нашёл нас...
  Услышав о Лотьюсе, девушка остановилась на полушаге. Всё возвращалось на круги своя, теперь она снова становилась пленницей, а её похитители - жестокими обманщиками, которым не следовало доверять.
  - Ойтеп?- ещё раз позвал Кирм, но на этот раз девушка не ответила.
  Она тихо сделала несколько шагов назад и побежала сквозь темноту, не разбирая дороги. Позади послышались их выкрики и шум ломающихся веток, но лёгкие ноги верно понесли свою хозяйку прочь.
  
  Девушка не могла вспомнить, когда она перестала слышать шум погони за собой. Просто хлещущие по рукам и лицу ветви, наконец, прекратились, и босые ступни, стёртые в кровь, утонули в мягкой поросли полей. Занимался рассвет - очередной рассвет на проклятой планете, где у голодной и напуганной до полусмерти Ойтеп не было друзей, одни лишь враги и ненавистники. Вместе со светлеющим небом на землю опустился густой влажный туман и пропитал жалкие лохмотья девушки насквозь, предоставив тонкому сквозному ветру обдувать её измученное тело.
  Ойтеп уже не знала, зачем она продолжает идти. Просто ей не приходило в голову ничего другого, и она заставляла себя переставлять ноги, пересиливая тягучее желание лечь прямо здесь на землю и уснуть.
  Из-за густого тумана девушка даже не поняла, что вступила на территорию маленького загородного посёлка землян; поэтому когда маленький зверёк устрашающе зарычал на неё из-под тающей в лучах солнца пелены, Ойтеп в панике бросилась в сторону и, перевалившись через низкий забор, угодила спиной в цветочную клумбу. Кто-то испуганно охнул рядом с просматривающимся из тумана домом, и шаркающими шагами бросился к ней через палисадник. Руки чужого существа заботливо помогли ей сесть, и добрые глаза на морщинистом лице вопросительно взглянули в её глаза.
  "Адживан ми [помогите мне]",- тихо прошептала Ойтеп и позволила себе упасть в обморок.
  
  ***
  Лит очнулась на руках у Вольтеса, который бежал по тёмным предрассветным улочкам города из последних сил. Она хотела подать ему сигнал, что уже очнулась, и сжала его плечо, но тот не остановился ни на секунду, продолжая петлять в сонных дворах. Тогда девушка попыталась шевельнуться, однако не почувствовала ни ног, ни туловища. Этот факт нисколько не напугал её, скорее привёл в лёгкое замешательство, и Лит прекратила всякие попытки напомнить о своём существовании.
  Занявшийся на востоке рассвет окрасил голубое небо в роскошное золото и варварский пурпур, высветлил тёмные кроны деревьев и, отражаясь от окон домов, перекрёстным огнём лёг на старый, никому не нужный в век летающих каров щербленый асфальт. Наконец, показалась кромка леса с отражающей полиаргонитовой дорогой, ведущей из города, и усталый Вольтес тяжело побрёл по ней, не останавливаясь, но и не прибавляя шага. Он выглядел измученным и напуганным, что было так непривычно для Лит.
  Проходя последние дворы города, юноша заметил людей и поспешил спрятаться за редкими деревьями крошечного палисадника. Он положил девушку на землю и начал приглядываться к тому, что происходило впереди: у обочины перед невероятно большим и красивым домом стоял небольшой грузовик с крытым верхом, в который несколько людей аккуратно складывали деревянную мебель весьма странного вида. Одеты они были разномастно, и вели себя суетливо - явно торопились покинуть городок, а это было как раз то, чего так хотели юные сонитане.
  Вольтес, наконец, обратил внимание на свою неподвижную спутницу и, посмотрев прямо в её распахнутые глаза горько прошептал:
  - Я обязательно приведу нас обратно на Сониту, главное теперь попасть в отделение Озна на Земле... Ты только дождись этого, не смей умирать у меня на руках...
  Лит удивлённо закричала, что ни в коем случае не собирается умирать, но юноша, похоже не услышал ни слова из того, что она с такой страстью ему говорила. Он поднялся с колен, ещё раз выглянул из-за дерева и, резко подхватив девушку на руки, бросился вперёд к машине.
  Едва лишь Вольтес успел забросить неподвижное, как мешок, тело Лит в кузов и забраться туда сам, из дома выбежали последние люди, закрыли пологом кузов, прыгнули в кабину и быстро подняли грузовик в воздух. В кузове оказалось не так уж много вещей, но все они выглядели довольно изящно по сравнению со всем, что до этого видел на Земле Вольтес, и, наверное, стоили дорого. Юноша выбрал мягкое кресло с витыми подлокотниками, и усадил в него бесчувственное тело Лит, а затем легонько прикрыл ей веки, прошептав, что будет лучше отдохнуть, пока есть такая возможность.
  Несколько мгновений девушка ничего не видела, кроме светлой темноты собственных век, но вот её зрение словно приподнялось над лицом, и она увидела, что Вольтес сидит в дальнем углу кузова и беззвучно плачет. Лит смутилась, будто подглядела за ним, и снова нырнула в темноту своего тела, больше не пытаясь выбраться на свет.
  
  Глава: Рихард Зейнер.
  
  Созведие Змееносца. Настоящее время.
  
  Это только кажется, что от ненависти до любви всего один шаг. Для Рихарда их было три: убийство, смерть и спасение. По крайней мере, он подозревал, что это именно любовь заставляла его чувствовать, как сердце начинает оглушительно биться в груди и словно пытается вырваться оттуда и снова прильнуть к своей спасительнице, при одном лишь взгляде на тонкие черты её профиля.
  Зейнер усилием воли подавил очередной свой порыв и снова повернулся к экрану с картами звёздного неба.
  - Как могло получиться, что мы в созвездии Змееносца?- сиплым голосом поинтересовался он у Ксении.- Если мне не отказывает память, между Бельгхадом и Туманикой восемь лет пути!
  - Я не представляю... Может, бортовой компьютер барахлит?- предположила женщина и украдкой взглянула на Рихарда.
  Она замечала каждый раз, когда мужчина останавливался на ней своим долгим, тягучим взглядом, который пугал её хуже смерти. В эти моменты ощущение высасывающей пустоты снова возвращалось в её память, и она с затаённым сожалением понимала, что организм Виталы не приспособлен к земной жизни с человеком, и то, что она сотворила, навсегда изменило Рихарда. Теперь мужчина ошибочно полагал, будто влюблён в неё, хотя Ксения отчётливо помнила его полный гнева и ярости взгляд тогда, на Ованджи. Рихард готов был убить её.
  - Нужно протестировать все системы, я займусь этим,- спешно пробормотала Ксения, пытаясь отогнать тяжёлые мысли.
  - Нет,- тут же возразил Рихард,- я лучше разбираюсь в этом. А ты полежи пока, отдохни, возможно, нам предстоит долгий перелёт.
  - Прекрати, Рихард! Я не хрустальная, и вполне в состоянии работать с тобой наравне!- запротестовала Ксения, но мужчина лишь терпеливо взглянул на неё и спокойно произнёс:
  - Дело не в этом. Просто я действительно лучше разбираюсь. Отойди и не мешай.
  Женщина готова была руками всплеснуть от негодования, но мужчина хладнокровно принялся за тестирование, повернувшись к Орловой спиной, и она обречённо села на койку.
  
  А Рихард тем временем раздумывал над тем, что произошло с момента, когда маленький корабль "Эксплор Технолоджи" покинул поверхность Ованджи. Он совершенно не помнил, каким образом Витала освободила его от смертельных объятий кибернезированного костюма, но зато отчётливо представлял, что происходило дальше... Эти воспоминания заставляли его раз за разом испытывать томительное чувство благоговения перед сидящим рядом с ним существом.
  Он даже не представлял, что два человека могут ТАК разделить переживания любви: полностью раствориться друг в друге, смешаться и потерять себя, а затем вернуться назад, словно ничего и не произошло, но с приобретённой частицей другого человека в сердце. И этой частицей они были связаны накрепко, так что Рихард теперь ничего не мог с собой поделать.
  
  - Бортовой компьютер в порядке, он ещё нас с тобой переживёт,- спустя пол часа подал голос молчавший до этого Рихард.- Но я обнаружил в его программном обеспечении очень странную команду. Она занимает больше половины оперативной памяти и имеет выходы на все компоненты управления корабля...
  - И что это значит?- насторожилась Ксения.
  - Не знаю... Мы можем проверить её, запустив, однако существует опасность необратимого воздействия на корабль.
  - Что ты имеешь в виду?..
  - Взрыв. Если это системная защита от вторженцев - таких как мы - то вполне вероятно, бортовой компьютер может принять решение о самоуничтожении.
  - Защита технологии...,- протянула Ксения, напряжённо вглядываясь в шифрованный код команды.- А что, если это расшифровка работы двигателя нового поколения? Он тоже имеет ключевые выходы на все системы корабля - это могло бы объяснить, почему...
  - Восемь лет пути, Орловская! Да никакой двигатель - хоть старого, хоть нового поколения - не сумел бы покрыть такое расстояние за несколько дней!
  - Ну, в таком случае нам лучше просто забыть об этой команде в системе корабля, и попытаться сориентироваться на месте.
  - Топлива едва ли хватит до третьего спутника Туманики...
  - А нам дальше и не надо,- категорично отрезала Ксения.- Мы пошлём сигнал, и за нами прилетят с β-Геленджик-12.
  - Что-то я сильно в этом сомневаюсь,- усмехнулся Рихард.- Тебе не кажется, что поселенцы на Туманике отлично знают, как далеко они находятся от всех возможных пунктов отправления нештатных кораблей? Если нас не примут за очередную причуду космических волн, то наверняка расстреляют прямо на подлёте, с нашим-то кораблём...
  - Думаешь, нас примут за пришельцев?!- рассмеялась женщина.- В жизни не слышала такой чепухи! Там же не придурки сидят!
  - Придурки, или нет - нам не известно; а в свою бытность разведчиком я лично получал инструкции по взаимодействию с неземными формами жизни. И совет там один: чуть что - стреляй, а НАЗовцы потом разберутся, враг это был или нет.
  - Поверить не могу, что правительство Земли раздаёт такие варварские приказы,- изумилась Ксения.
  - Инструкция была неофициальной, но настоятельно рекомендованной,- пожал плечами Зейнер.- Так что смысл её тебе ясен?
  - И что прикажешь делать? Так и висеть здесь, ничего не делая, пока мы не помрём с голоду?!
  - Нет конечно... Придётся рискнуть. Я сказал тебе это, чтобы ты была начеку.
  - Спасибо, успокоил,- едко заметила Ксения, и в очередной раз поперхнулась колкостью, перехватив задумчивый взгляд Рихарда, словно спрашивающий: ну и что нам теперь делать?
  - А сколько лететь до колонии?- опустив глаза, поспешно поинтересовалась она.
  - Около двух недель. Я подсчитал, придётся затянуть пояса, но на корабле достаточно запасов, чтобы мы продержались.
  - Ясно... Это будут две самые долгие недели в моей жизни.
  - Потому что здесь нет нормального душа?- усмехнулся Рихард.
  - Потому что ты со мной в одной комнате,- холодно отрезала Ксения и повернулась спиной к пилотским креслам.
  
  Глава: Ольга Кирсанова.
  
  Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Воспоминания... Сначала это просто набор цветных картинок, запечатлённых разумом, знакомых до одурения. Но стоит вглядеться в них, и картинки оживают: наполняются движением, запахами, звуками... А потом и вовсе обрушиваются водопадом маленьких жизней: зимние вечера, морозное мерцание звёзд; пряные запахи мокрых листьев, шум моросящего дождя; волнующая трепетная свежесть весеннего ветра; жаркое марево дрожащих летних небес...
  Приятные воспоминания - утешители в горе и старости. Но ничто не приносит столько боли, как те же самые воспоминания - драгоценные камни, огранка которых ранит, словно обоюдоострый кинжал.
  И теперь Ольге ничего более не оставалось, как смотреть диафильм из собственных воспоминаний, рассыпанных мерцающей мозаикой по бесконечному потолку световых импульсов мозга. Сведения о прошлом перемешались в её голове, растянулись и проникли друг в друга, вырастая в удивительные, фантастические витражи. Но на каком-то уровне ощущений, неявных и словно бы чужих, женщина знала, что несколько камней из оправы затерялись, и она не может увидеть всю картину до конца. Картину, которая составляла самую её суть. Это тревожило и смущало Ольгу, однако она ничего не могла с этим поделать. Женщина помнила, что в её тело ввели сильный наркотик, и она нескоро сумеет очнуться от обольстительной пелены миражей. Лишь неяркий, дымный от пелены невыплаканных слёз свет струился сквозь полуоткрытые веки в её глаза, и манил Ольгу к себе, звал наружу...
  
  Внезапно всё тело женщины дёрнулось словно бы в судороге, видимо реагируя на наркотик, и она приняла новую позу на койке, чуть сместившись на бок. Теперь приглушённый свет лампы не мешал расфокусированным зрачкам воспринимать окружающее, однако ничего нового Ольга не обнаружила: она прекрасно помнила, как сама вошла в эту странную палату и позволила доктору Эрни подсоединить к своей шее все эти трубки, которые теперь мешали её разуму очнуться. Наблюдаемая картина была обыденной и скучной, и женщина уже решила вернуться обратно в круговорот своих воспоминаний, когда гаснущее зрение различило за стеклянной дверью палаты смутный силуэт человека.
  Он просто стоял и смотрел на неё, но отчего-то происходящее задело Ольгу за живое, заставило её веки раскрыться сильнее, чтобы понять до конца, добавить к своей мозаике недостающие камни с новой огранкой из кровавых лезвий. Человек за стеклом не пугал и не угрожал, он просто был, однако само его существование ставило под сомнение всё, что знала Ольга. Ведь она давно уже решила, что просто видела его во сне, самом ярком и удивительном сне в своей жизни.
  
  Женщина испытала настоящее потрясение и даже умудрилась приподняться на локтях, несмотря на львиную дозу наркотических веществ, которые поступали прямо в её кровеносную систему. Теперь она ясно видела лицо такого знакомого ей незнакомца. Во сне он выглядел совершенно иначе, однако Ольга неожиданно поняла, что в прошлый раз она смотрела на него другими глазами, и потому её воспоминания так не совпадают с реальностью.
  "Бред, сумасшествие!"- крутилось в голове, но тело неожиданно снова начало повиноваться, и женщина встала, оборвав все трубки, присоединённые к телу. Сразу стало легче. Вернулась чувствительность, и Ольга ощутила, как по спине тёплой струйкой сочится кровь вперемешку с наркотиком - это её не беспокоило: в том сне, откуда пришёл незнакомец, стоящий за дверью, она умела залечивать и не такие раны.
  Послышался топот ботинок и чьи-то окрики: несколько человек оттолкнули её незнакомца в сторону и гурьбой влетели в палату, опрокинув Ольгу на койку. Эти люди так торопились проткнуть её шею иглами, что Ольге стало страшно, и она слабо закричала о помощи, даже не надеясь, что кто-то услышит и придёт. Однако ОН, как и во сне, откликнулся на её призыв и разметал обидчиков, словно былинки. Поток наркотиков возобновился, разом отбросив сознание женщины назад, в чёрную глубину забвения, но она даже сквозь волны галлюцинаций ухватилась за протянутые к ней руки и прильнула к защитнику. Этот человек осторожно вынул трубки из её шеи и принялся успокаивать, осторожно покачивая, как дитя. Он не желал ей зла, только хотел позаботиться. Каково же было негодование Ольги, когда в комнату ворвались другие люди в синих комбинезонах и, оторвав от неё незнакомца, принялись жестоко бить его ногами.
  Всего секунда понадобилась женщине, чтобы всплыть на поверхность сознания и, вдохнув глоток реальности, закричать, вкладывая в свой разгневанный клич всё негодование и боль за происходящее. Этот крик заполнил всё её существо и пространство вокруг, совершив нечто страшное, отчего молодая Витала почти сразу же отключилась.
  
  Глава: Кайлай Жонс.
  
  Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Кайлай очнулся мгновенно, но в этот раз ему не помогло бы и чудо, не то что отличные реакции: он сидел, пристёгнутый наручниками к стулу, а вокруг него полукругом выстроились несколько охранников "Эксплор Технолоджи" с пневматическим оружием наперевес. Даже будь Кайлай свободен, едва ли он успел бы обезвредить столько направленных на него стволов до того, как одна из пневмопуль пробила бы его голову или сердце.
  Послышался звонкий щелчок, и Жонс, наконец, заметил позади вооружённых ребят уже хорошо ему знакомого начальника охраны, который таким странным, пренебрежительным образом решил привлечь к себе внимание агента Озна.
  - Это хорошо, что вы так быстро пришли в себя, Джозеф... Особенно учитывая тот факт, что ни один из моих сотрудников так и не очнулся после удара Виталы,- с плохо скрываемой ненавистью прошипел он, тщательно расправляя на руке белые полиаргонитовые перчатки.- На самом деле, я бы очень разочаровался, если бы вы тоже умерли, и я не сумел бы задать вам эти несколько вопросов.
  Кайлая раздосадовал тон начальника охраны, не говоря уже о положении, в которое его поставили, пристегнув к стулу, как какого-то подчинённого землянина. Однако Жонс хорошо понимал, что обязан играть роль Джозефа Ливановского - сотрудника человеческой организации "Озн", по воле случая получившей название и функции, схожие с сонитанской организацией. Поэтому Джозеф вальяжно развалился на стуле и нарочито улыбнулся:
  - На самом деле, я не совсем понимаю, о чём идёт речь, но на всякий случай уточню - я тоже несказанно рад, что жив. Может, объясните мне, Виктор, почему я пристёгнут к стулу? Мне казалось, что мы обо всём договорились: я честно выполнил свою работу на Эпсилоне, и вы обязались отправить меня на третий спутник Туманики. Разве не так?
  Чеабанов поморщился:
  - Теперь этот вопрос придётся пересмотреть. Ваше поведение, Джозеф, поставило в тупик всё начальство лабораторий. Зачем вы помешали проведению процедуры? Разве это ваше дело, вмешиваться в исследования "Эксплор Технолоджи"?!
  "Так вот почему я здесь... Какая непростительная глупость с моей стороны! Если бы я сам знал, зачем..."- сокрушённо подумал про себя Кайлай, однако Джозеф уверенно ответил:
  - Ваши сотрудники своими неумелыми действиями поставили под угрозу всё существование проекта. Я был обязан помешать им. Эти ваши санитары довели Виталу до такой степени паники, что она стала уязвимой. Вам ведь хорошо известно, Виктор, что это недопустимо: Левигаты не дремлют, и тот факт, что Озн защищает Туманику от их вторжения, ещё не даёт полную гарантию, если ваши остолопы будут рисковать подобным образом!
  - Хотите сказать,- нагло усмехнулся Чеабанов,- что ваши действия были продиктованы долгом перед проектом? Тогда почему Витала не тронула вас?!
  - Не понимаю о чём вы: что может сделать обкаченная наркотиками беззащитная девушка?- искренне удивился Кайлай.
  - А вы хотите взглянуть со стороны?- поинтересовался Чеабанов и включил проектор на стене.- Наслаждайтесь!
  
  Кайлай заинтригованно уставился на мерцающий экран, заново переживая те мгновения, когда он ворвался в комнату, затуманенный криком беззащитной девушки, которая просила о помощи. Он не понимал, откуда у него взялось столько сил, что он раскидал по сторонам несколько взрослых людей - но камеры не могли лгать.
  Вот он бережно подхватил на руки слабое после анабиоза и наркотиков тело, и прижал к груди как самое драгоценное сокровище. Эта картина была такой животрепещущей и знакомой, словно Кайлай уже где-то видел её. Но в закоулках памяти отражалось лишь эхо происходящего, ибо он не мог вспомнить даже того момента, который наблюдал теперь воочию на экране. Но вот в голове Кайлая что-то переключилось, и он вдруг словно ощутил под пальцами холодную кожу женщины, её испуганное дыхание у себя на груди и... отблески радуги, играющие в её волосах. Этот свет, исходящий от человеческой женщины нёс в себе нечто от сонитанского божества, которое ещё почитали на Соните некоторые ортодоксальные семьи. И он был так прекрасен и беззащитен перед жестокими попытками учёных приручить и подчинить...
  - Не отвлекайтесь, Джозеф,- вывел его из задумчивости Чеабанов, положив тяжёлую руку на плечо,- сейчас начнётся самое интересное.
  
  Всё происходящее дальше повергло Кайлая в некоторый шок. Сначала потому, что на видеозаписи он позволил без боя повалить себя на пол и даже не попытался защищаться, когда тяжёлые сапоги охранников принялись месить его тело. А потом...
  Ничего страшнее Кайлай ещё не видел в своей жизни, хоть и повидал он многое.
  Вскинувшаяся с койки женщина истошно завопила, но спустя мгновение её крик, поднялся на такие высоты, что камера уже не фиксировала его. Бессмысленно распахнутые глаза женщины налились кровью, и по щекам покатились крупные тёмные струйки, стекая по сведённым в гневе губам прямо в рот. Она вся потемнела и будто бы начала съеживаться, иссыхать, как вдруг один за другим на пол повалились все находившиеся в комнате девять человек. Они забились в судорогах, посинели, все как один хватаясь за горло, будто им не хватало воздуха, и, наконец, почернели, навечно застыв в агонических позах.
  Металлическое основание койки, на которой сидела Витала, раскалилось докрасна; комнату заволокло прозрачным, дрожащим маревом, похожим на туман. И, словно напитываясь окружающей взвесью, тело женщины снова налилось соками - она закрыла лопнувшие глаза и рухнула навзничь, присоединившись к только что убитым ею же людям.
  
  Чеабанов приказал остановить запись и обернулся к Джозефу.
  - Сейчас вы, наверное, рады, что так удачно потеряли сознание до того, как всё началось?.. Или вы знали о том, что произойдёт?
  Кайлай опустил голову, дабы скрыть свои чувства от стоящего перед ним человека. Ему было стыдно - агент Озна не имел права на чувства, но он был напуган и разочарован: радужный свет, который Кайлай увидел в земной женщине, казался слишком чистым, чтобы совершить подобный кошмар.
  Наконец, переборов смущение, Кайлай изобразил на лице сладкую улыбку:
  - Да, я рад. Должно быть, моё беспамятство меня спасло. Но... вы не находите, что она удивительная?
  Чеабанов замер, лицо его вытянулось, а глаза расширились от гнева:
  - Погибло девять человек... Моих людей. А вы находите это удивительным?!
  Он наотмашь ударил Жонса по лицу, отсушив себе руку, и, несмотря на боль, ударил снова, и снова. Только Ливановский лишь дерзко рассмеялся в ответ:
  - Зря стараетесь. Я уверен, что правление также найдёт её "удивительной"... Ваши люди погибли недаром - они лишь послужили благой цели. Впрочем, это уже не мои проблемы, уверен, скоро вы меня отпустите, и я благополучно отправлюсь на базу.
  Чеабанов отвернулся, еле сдерживая негодование, и резко бросил одному из охранников:
  - Заприте его, и глаз с него не спускайте!
  
  
  Виктор Чеабанов являлся сотрудником "Эксплор Технолоджи" немногим более семи лет (если исключить время полёта на Туманику), два года из которых он провёл на станции в качестве начальника охраны лабораторных корпусов компании. В свои сорок два года Виктор был необычайно хорошо сложен, имел за плечами серьёзную армейскую подготовку и несколько лет работы в планетарном спецназе, но при этом отличался необыкновенной узостью ума. И сколь бы странно это ни прозвучало, многие компании стремились найти для себя именно таких сотрудников, так что Чеабанов был в большой цене.
  За время работы в лабораторном корпусе станции, Виктор приобрёл определённый авторитет у многих членов научной группы за грубоватый, но достаточно высокий профессионализм в своей сфере деятельности; однако руководитель лабораторий - Гийом Ласке - с первого дня признал в своём начальнике охраны твердолобого военного, и всеми возможными способами старался выказать ему своё пренебрежение. Понятно, что отношения между ними сложились не самые тёплые, ибо Виктор отлично разбирался в людях и чувствовал своих врагов. Но он не мог изменить сложившегося положения вещей, поэтому мирился с постоянным пренебрежением, до поры затаив смертоносные клыки.
  Однако на этот раз Чеабанов не собирался отступать: он твёрдо вознамерился привлечь Ливановского к ответственности за смерть своих подчинённых, поскольку был уверен в своей правоте. Ласке пришлось десять минут выслушивать его речь, в которой Чеабанов привёл самые явственные доказательства причастности Джозефа к преступлению, прежде чем тихим голосом решительно отрезать своё:
  - Нет.
  - Что?!
  Виктор не мог поверить своим ушам. Он давно привык к жестоким опытам, которые проводились над туманикским зверьём и каторжниками в лабораториях "Эксплор Технолоджи", но совершенно не предполагал, что надменные учёные буду так же вести себя с его людьми.
  - Я разве о многом прошу?! Пусть эта чёртова уродка - ваша Витала - ещё сто лет гниёт на этой чёртовой планете, раз она так нужна вам! Но я лично должен увидеть, как Ливановский понесёт суровое наказание. Мне плевать на законы станции и прочую чушь - удовлетворюсь самосудом!
  Гийом устало вздохнул и откинулся на стуле:
  - Заткнитесь, Виктор, и слушайте меня: даже если господин Джозеф в чём-то и виноват, вы и пальцем к нему не прикоснётесь. Это вам понятно? Отныне он опытный образец, очень ценный экземпляр, если можно так сказать. Так что развяжите его и приведите ко мне, только, постарайтесь держать язык за зубами и не распространяться о том, что я вам сейчас рассказал. Месье Ливановский должен считать, что он по-прежнему наш гость и скоро вернётся к себе на Землю в Озн. Вам понятно?
  Чеабанов усмехнулся. Хоть его замечательный план с самосудом и не претворился в жизнь, похоже, судьба распорядилась ублюдком ещё лучше. Быть подопытным в экспериментах Гийома Ласке? Лучше уж сразу в Ад!
  Виктор вернулся в комнату, где держали Ливановского, в самом что ни на есть приподнятом состоянии духа. Он даже насвистывал какой-то военный марш по ходу дела, пока лично освобождал пленника и вёл под белы руки к своему начальству. Кайлая с первого мгновения неприятно поразила эта перемена в поведении начальника охраны: шестым чувством он понял, что дело дрянь, и постарался не выказать своего напряжения.
  
  Ласке с трудом оторвался от своих бумаг, имитируя жгучую занятость, и радостно улыбнулся:
  - А-а! Бонжур, месье Ливановский! Мои глубочайшие извинения за доставленные вам беспокойства, надеюсь, с вами хорошо обращались?
  Кайлай скосил глаза на стоящего за плечом Чеабанова, и резко втянул ноздрями воздух:
  - Конечно. Я всем остался доволен.
  - Вот и отлично. Виктор, вы можете идти, дальше мы сами разберёмся.
  Чеабанов криво ухмыльнулся и, заложив руки за спину, чёткими шагами вышел из просторного кабинета.
  - Терпеть не могу этого недоумка, но приходится соглашаться с вышестоящими, сами понимаете...
  - Да,- коротко согласился Кайлай.
  Ласке тем временем уселся на край стола, словно позабыв, что в комнате находится посторонний, и закурил тонкую белую сигаретку, нежно помяв её в наманикюренных пальцах. Этот Ласке вообще показался Кайлаю очень странным человеком. Манерный позёр, и щёголь - разве мог быть такой франт одновременно фанатичным учёным? Только не в мире Сониты.
  - Как вам Туманика, Джозеф? Вы присаживайтесь, присаживайтесь...,- неожиданно заговорил Гийом, повернувшись к собеседнику.- Впечатлила? Оправдала ожидания?
  Кайлай замер в нерешительности. Он был готов к любым вопросам касательно случившегося в лаборатории, или о технических сторонах его задания на Эпсилоне, но совершенно позабыл, как должен реагировать обычный человек на светские разговоры.
  - Я ничего не ждал от Туманики. Планета как планета - таких сотни.
  Ласке бесшумно выдохнул ядовитое облачко дыма и с изумлением уставился на оппонента:
  - Впервые вижу человека, который бы настолько держал себя в руках. Но вам нечего опасаться, это совершенно безобидный вопрос, просто моё любопытство...
  - Я уже ответил на него,- холодно повторил Кайлай, пробежав глазами по мерцающим экранам позади стола, на которых пульсировали какие-то огоньки.
  - Что ж, ладно...,- вздохнул Гийом и затушил в пепельницу свою смертельную соску.- Поговорим о деле. Наша станция, как видите, существует словно кубик-рубик в неумелых руках: блоки и секции перемешиваются, передвигаются, но никогда не сливаются в общее полотно. Здесь "Эксплор Технолоджи" сама по себе. Завеса делает всё возможное, чтобы НАЗовцы и наши учёные сотрудничали, однако... Короче здесь не Земля, и каждый офицер мнит себя большим начальником. А нам, в это время, не хватает сотрудников, чтобы ходить в джунгли за образцами. Вы опытный человек, наверняка не раз высаживались на других планетах, и я имел смелость обратиться к вашему начальству с просьбой оставить вас на некоторое время в распоряжении станции.
  - Что?!
  Кайлай даже вскочил с кресла от возмущения. Привычный сонитанский мир, к которому он так стремился, начал рассыпаться прямо на его глазах, а вместо исчезнувших паззлов возникли уродливые человеческие рожи.
  - Они не могли бросить меня здесь!..
  - Ваше начальство дало добро, и мы надеялись, что вы...,- как ни в чём не бывало, продолжил Ласке,- согласитесь пару месяцев возглавлять поисковые отряды.
  Кайлай рухнул обратно в своё жёсткое неудобное кресло и схватился руками за голову.
  Секретная станция сонитанского Озна "Анатинак", обращавшаяся вокруг Туманики, и выдающая себя за филиал земной организации, должна была связаться с β-Геленджик-12 и вызвать Жонса к себе, чтобы затем отправить обратно на Сониту. А теперь Озн, ради которого Кайлай положил столько человеческих жизней и рисковал собственной, тот самый Озн, которому он клялся верно служить - бросал его, словно никчёмную использованную игрушку!
  Кайлай снова подскочил с места, будто на пружинах, и громко стукнул кулаком по столу. Гийом отпрянул к другой стороне стола и быстро занёс руку над тревожной кнопкой.
  - Не трудитесь,- вызывающе прорычал Жонс, снова беря себя в руки и восстанавливая мыслительные процессы.- Я с удовольствием помогу вам, коллега.
  - Отлично!- как ни в чём не бывало выдохнул Ласке, оправляя свой щёгольский серебристый костюм.- Тогда можете пока проследовать в свою комнату, а распоряжение мы вам отправим.
  
  Глава: Роман Прахов.
  
  Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Впервые за семь дней пребывания на станции Роману Евгеньевичу удалось приблизиться к первому защитному куполу достаточно близко, чтобы разглядеть работавших за ним каторжников.
  
  Они возделывали и удобряли туманикскую землю с остервенелым энтузиазмом, словно прямо над ними в этот момент стояли охранники с щёлкающими кнутами - ничего подобного, конечно, не наблюдалось: НАЗовцы посчитали за лучшее всего лишь выставить круговые посты вплотную к куполу, на случай, если поднадзорные вздумают пробраться внутрь. О том, чтобы кто-то из них попробовал сбежать во внешнюю среду, охранники совершенно не беспокоились. И Роман понимал почему, особенно после рассказов, услышанных за ужином в столовой, когда ветераны станции решили развлечь новичков местными байками.
  К таким вот рассказам в разведке всегда относились очень серьёзно, не в пример учебкам НАЗа, потому что, как говорил когда-то Андрей Ушков, в каждой байке крылась своя доля правды, и главное, чтобы однажды эта самая правда не укусила тебя за подходящее место... Шутил, конечно, но старшие всегда прислушивались к Андрею. И Роман не собирался отступать от традиции.
  
  Сегодня его отправили подлатать стойку одного из постов. Дело пустяковое, сразу видно, что просто отделались от новичка, чтобы под ногами не мешался, пока осваивается. Но Прахов не возникал - он так давно не прикасался к инструментам, что боялся позабыть все навыки. Ан нет, руки вспомнили... Аккуратно приварив дополнительную опору к стойке, Роман Евгеньевич сложил инструменты в инженерную походную сумку и покосился на виднеющихся метрах в двадцати с одной и другой стороны постовых на точно таких же вышках. Те не обращали на рабочего никакого внимания и пристально наблюдали за внешней оболочкой первой сферы, иногда раскуривая электронные заменители сигарет, которые Завеса через силу разрешил использовать под открытым куполом. Тогда Прахов спокойно приблизился вплотную к прозрачной оболочке и, приподнявшись на носочках, взглянул поверх буйной поросли кустов какого-то растения.
  Каторжники в приметных жёлтых робах трудились на земле. Это были здоровые добротные мужчины и юноши в полном расцвете сил. Роман Евгеньевич даже поразился, как тщательно они были подобраны; словно там, в верхних инстанциях, кто-то намеренно подталкивал цвет земной молодёжи к преступлениям, чтобы обеспечить Туманику такими вот работниками.
  Прахов ещё раз окинул взглядом приятное буйство зелени посреди зимы и собирался уже возвращаться в городок, как вдруг заметил, что постовые на вышках заметно напряглись: курево было отброшено в сторону, звуковое оружие взято наизготовку. Роман Евгеньевич неприметно вернулся обратно на облюбованное место наблюдений, и попытался выяснить, что же произошло. Однако он был разочарован: спины каторжников как и секунду назад мягкими волнами возвышались над грядками без единого намёка на беспорядок. Что же так взбудоражило постовых?
  
  Наконец он заметил, как из плотного бетонного барака без окон выплыла крошечная процессия из трёх человек: здоровенные санитары в комбинезонах Расевича и хрупкая маленькая женщина с несоразмерно огромным животом...
  
  Беременная.
  На полу-военной станции.
  Среди каторжников.
  
  Роман Евгеньевич едва удержался, чтобы не протереть глаза, и, забывшись, оперся руками на гладкую поверхность купола.
  В то же мгновение сработала сигнализация и постовые, как по команде, безошибочно повернулись в его сторону.
  " Твою мать...",- с запоздалым раскаянием подумал Прахов, вяло поднимая руки над головой. Тут же заработали репродукторы, и его обдало сухим как песчаный ветер голосом: "Немедленно отойдите от защиты на три шага и опуститесь на колени!"
  Роман Евгеньевич послушно исполнил приказ, ожидая следующих действий охранного корпуса, который был расквартирован в городе, однако под куполом было до странности тихо. Через пару минут это заметили и постовые на вышках, недоумённо озираясь в сторону приметных казарм с обтекаемой красной крышей. Кто-то из них включил рацию на груди и принялся вызывать начальство, но им, судя по всему, никто не отвечал. Тогда один из постовых неторопливо спустился со своей вышки и подошёл к Роману Евгеньевичу, держа на плече звуковую винтовку:
  - Здорово, приятель. Ты не знаешь, что у нас там происходит? Учения какие-то что ли?
  Прахов по инерции взглянул в сторону, куда указывал постовой, и снова в недоумении уставился на простодушное лицо охранника:
  - Они что, не отвечают?!
  Пожалуй, только в это мгновение сотрудник охранного корпуса станции действительно забеспокоился. Он подбежал к другой вышке и что-то прокричал постовому - тот тоже слетел по лестнице на грешную туманикскую землю, и по рации вызвал остальных постовых, отозвавшихся на сигнал. На Прахова уже не обращали никакого внимания, только приказали держаться рядом: маленький отряд направлялся вглубь станции, выяснять, что же произошло, и почему отключились все пункты координации.
  β-Геленджик-12 являлся, по сути, крошечной станцией, всего пара километров в диаметре, так что углубляться было особо некуда. Спустя два десятка шагов показались первые строения, но в них было пусто и тихо. Кто-то смачно, трусливо матернулся и прибился поближе к остальным, слившись со своей винтовкой, как с самой горячей любовницей. Один из постовых, взявший на себя командование, приказал двигаться дальше по улице, и построил отряд так, чтобы несмышлёный механик оказался посередине. Роман Евгеньевич не возражал - без оружия ему было не по себе.
  Показалась круглая площадь поселения, куда, как ручейки, сбегались под прямым углом все улицы. Она была пустынной и чистой, словно большое вымощенное камнями блюдце, только в середине виднелась какая-то необычная горочка. Главный постовой приблизился к ней и опустился на корточки: это была куча смятых листовок, сметённых сюда вместе с пылью и мелким щебнем.
  "Что за чёрт?!"- должно быть, подумал каждый из их группы, а главный поднялся на ноги, отряхнув пыль с ладоней, и произнёс, оглядываясь по сторонам:
  - Брущатка горячая...
  Все с удивлением уставились на него, явно не понимая, к чему это было сказано, но вот до военных дошёл смысл произошедшего, и они в панике прислонились друг к другу спинами. "Что? Что?!"- в панике начал расспрашивать соседей Роман Евгеньевич, но те лишь оглядывались по сторонам. Наконец, кто-то из них тихо прошептал: "Это вулкан! Наверное, началось извержение, и станция эвакуировалась. Мы не защищены куполом!.."
  "Бред какой...",- подумалось Прахову, но он всё же огляделся в поисках ответа. Всё было тихо, никаких диких животных, осмелившихся заглянуть в человеческое жильё, даже холодного зимнего ветра не чувствовалось. "Вы уверены, что купол открыт?"- чуть повысив голос, поинтересовался Роман Евгеньевич у своих товарищей по несчастью.- "Всё это выглядит как-то странно, словно чья-то шутка..."
  В это мгновение затряслась земля, и неготовый к такому повороту событий Роман неловко повалился на спину. Новый толчок сбил ещё несколько человек, и они закричали от ужаса, наверное, зная нечто такое об этом вулкане, о чём не подозревал Прахов. Мир продолжал сотрясаться, словно планета вдруг разразилась истерическим смехом и готова вот-вот натужно закашляться лавой. Несколько зданий брызнули бетонной пылью, зазвенели стёкла и осыпались на мостовые. Грозно накренился Жираф, с глухим стоном застыв в позе уродливой пизанской башни.
  
  Роман Евгеньевич перевернулся на живот и огляделся: все пространство неба странно мерцало, давая непонятные блики. Прахов даже подумал сначала, что у него просто рябит в глазах, но затем он с тревогой понял причину: сверхустойчивая защита станции - грандиозный внешний Купол - не выдерживал таких колебаний. Это было гораздо страшнее всех туманикских зверей вместе взятых. Роман понял, что в каждую секунду на него может обрушиться несколько миллионов тонн сверхпрочного энергопласта и раздавить как червяка. Он зажмурился и закрыл ладонями лицо - пальцы в панике захватили какую-то бумажку; Роман отвлёкся на неё и увидел, что это одна из листовок, сметённых в кучу посреди площади. Он машинально развернул целлюлозный комок и прочитал три слова, напечатанных жирным красным шрифтом:
  "Это иллюзия, Роман".
  Прахов ничего не понял и схватил следующую. На ней был тот же знакомый шрифт:
  "Прахов, забудь, что видишь, и вспомни, что чувствуешь!"
  В это мгновение чувства Романа словно обострились. Он услышал собственное тяжёлое дыхание, почувствовал ссадины на руках и ногах от падения, тёплую влажность в нижней части тела и резкий запах мочи, живо напоминающий о грязных городских закоулках. Что-то в его голове всё ещё пыталось убедить Романа Евгеньевича в ужасной катастрофе, но он уже знал: всё ложь и обман - собственное зрение попыталось ввести его в заблуждение.
  Когда в следующую секунду Прахов открыл глаза, он понял, что лежит вовсе не на главной площади станции, а рядом с пустующей наблюдательной вышкой. Он попытался подняться на ноги и с ужасом заметил, что у него мокрые штаны. Было невыносимо стыдно, и в то же время Роман с обречённостью подумал, что болен, и симптомы усилились, так что ему теперь нечего было так уж беспокоиться об общественном мнении.
  Он спокойно встал на ноги, огляделся: вокруг было тихо. Не вопила сигнализация, не было слышно угрожающих вскриков постовых... В общем-то, их самих не было на вышках. Прахов в панике обернулся, подозревая, что кошмарный сон начинает сбываться, и тут он ощутил в воздухе какой-то новый привкус... Пахло болью и кровью. Роман не мог объяснить, как ему в голову пришло такое сравнение, но он точно знал, откуда исходит данная эманация: в шести шагах перед ним за прозрачной толщей внутреннего купола на земле в судорогах билась беременная женщина, а двое санитаров безжалостно пропускали через её тело ток, используя погонные палки для скота. Двое постовых с ближайших вышек неожиданно появились рядом, непонятным образом проникнув на территорию каторжников. Они силой откинули санитаров, но из бетонного барака уже бежали учёные, протестующее размахивая руками...
  
  
  Глава: Эрни Керниган.
  
  Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Ольга отвернулась и с демонстративным презрением подставила свою руку под иглу; подождала секунду - укола не последовало. Тогда она нетерпеливо обернулась, сверкнув голубыми глазами:
  - Ну? И долго мне ещё ждать?
  Керниган стоял рядом с койкой, занеся шприц для укола, и молчал, поджав тонкие бескровные губы.
  - В чём дело, господин Эрни,- язвительно прошептала женщина, привстав с кровати.
  Его светлые брови нахмурились, и он отложил лабораторную стекляшку в сторону.
  - Не понимаю, к чему агрессия, Ольга Николаевна? Разве я чем-то заслужил ваше неодобрение?
  - Чем-то?! Господи, не стройте из себя идиота, вам это не к лицу! Может, я и вела себя как дура, но теперь вы меня не проведёте!
  Керниган пододвинул к кровати стул и терпеливо опустился на него:
  - О чём вы?
  - Я не больна,- обречённо прошептала Ольга, сморгнув слёзы.- Я умею делать эти вещи...
  Керниган вытащил из нагрудного кармана блокнот и что-то записал туда.
  - Какие вещи?- дотошно продолжил он свой глупый допрос.
  Женщина молча испепелила учёного взглядом и отвернулась. Он тихо вздохнул.
  - Если вы расскажете мне, что вас тревожит, я разберусь с этим...,- Эрни хотел прикоснуться к её плечу, но женщина с неожиданной силой отбросила его руку.
  - Не прикасайся ко мне! Никогда, не смей! Я знаю, что вы хотите сделать со мной! Какое-нибудь очередное оружие для военных, не так ли?! Я видела здесь офицеров НАЗа, так что не пытайся отрицать!
  Керниган возмущённо прижал к груди ушибленную ладонь, хотел что-то сказать, но осёкся и молча вышел из палаты.
  
  ***
  - Она о многом догадывается, не проще ли будет рассказать ей правду?- раздражённо поинтересовался Эрни, швыряя папку на стол.- Это же человек, а не животное, в конце концов!
  Ласке невозмутимо поправил воротничок своего белоснежного рабочего халата и, не оборачиваясь, поинтересовался:
  - Какую именно правду вы хотите ей рассказать?
  - Ну,- замялся Керниган,- ту часть, в которой говорится об истреблении болезней...
  Гийом бросил на юного подручного тяжёлый взгляд:
  - Эрни, вы же знаете о побочных эффектах? Как об ЭТОМ рассказать женщине, которую мы используем как генетический материал?!
  - Но... ведь когда-нибудь мы избавимся от него! Я более чем уверен, что Ольга Николаевна...
  - Замолчи ради бога!- неожиданно перешёл на "ты" заведующий лабораториями.- Нет никакой Ольги Николаевны, и тебе давно стоило понять это, мальчишка!.. Да что ты понимаешь в этой работе?!
  Эрни замер от удивления: он никак не ожидал от своего ироничного и насмешливого начальника такого взрыва эмоций. Правда, с некоторых пор Керниган перестал относиться серьёзно к проблемам на почве этой работы, поэтому развлёк себя, мысленно выливая на курчавую голову француза склянку серной кислоты.
  - Если бы вы мне больше рассказывали...
  - Ты здесь...,- Ласке ткнул пальцем в его сторону и замер на полуслове, задохнувшись раздражением, но всё же собрался и гневно продолжил,- ты здесь только потому, что после пробуждения Витала назвала первым твоё имя... Только поэтому! Нам не нужен был лишний работник, это знали и там,- он указал пальцем куда-то в небо,- и здесь. Но Майлз любит вставлять своим подручным палки в колёса, а потом наблюдать, как они будут с ними ехать. Поэтому не мешайся под ногами и просто выполняй свои обязанности!
  Керниган сжал зубы. Ему вспомнился Игорь и те далёкие, почти невероятные дни, когда они вместе ещё только учились в университете, строя грандиозные планы на будущее. Ростовский мечтал разработать вакцину от СПИДа, рвался на научные конференции, и тянул за собой своего более приземлённого товарища... "Эксплор Технолоджи" попрала все их надежды, а теперь даже не пыталась опровергнуть этого.
  - Послушай, Эрни,- наконец смягчился Ласке,- когда-нибудь ты узнаешь всё - никто так просто не вступает в игру Майлза, нужно время и проверка делом. Но раз уж ты здесь, у тебя есть шанс, поэтому просто иди и выполняй свою работу. Ясно?
  - Ясно.
  Керниган немного помолчал, восстанавливая тишину и равновесие в комнате.
  - Но что же мне ей рассказать, чтобы снова вернуть доверие? Говорить о болезни бессмысленно, Витала оказалась не так глупа... Кстати, господин Ласке, а почему раньше с Виталами никто так не церемонился? Майлз рассказывал нам, что поначалу многие из них были уничтожены из-за неосторожности учёных... Это правда?
  - Ммм, да. Творческий пыл, знаешь ли,- рассеянно подтвердил Ласке, копаясь в архивных файлах исследований.- Дело прошлое, что о нём говорить: благая цель требует жертв. Возможно, эта Витала тоже недолго продержится, нам нужно как можно больше её внутренних секреций, чтобы завершить последнюю стадию процесса... В этом и есть великая жертва учёных, мой друг: уметь вовремя забыть о своих чувствах ради блага человечества. Девушка, которая сейчас находится в нашем ведении, способна излечить миллионы, но мы должны принести её на алтарь науки. Понимаешь, о чём я говорю?- Ласке осторожно пожевал нижнюю губу и задумчиво уставился в пространство.- А Витале скажи, что её случайно заразили опасным вирусом... Ну, наплети что-нибудь о мутантах! Молодёжь так любит это...
  Эрни резко кивнул и вышел прочь из кабинета. Ему было противно до гадливости... Великая жертва учёных! Лес рубят - щепки летят... Всё это он слышал сотни раз, а сам говорил - тысячи. И никогда не задумывался над роковым значением этих слов.
  Но не сегодня.
  Керниган остановился перед стеклянной дверью в свою крохотную лабораторию и помассировал лоб. Что-то странное с ним творилось: он никогда не слыл ярым гуманистом или принципиальным учёным - но все эти новые мысли, словно выдернутые со страниц какого-нибудь нравственного романа, страшно веселили Эрни. Как будто Игорь снова говорил с ним, мечтательно глядя в потолок и посмеиваясь над своим серьёзным другом...
  Керниган решительно толкнул дверь, сделал два шага до своего заваленного бумагами стола, втиснулся в неудобное кресло и хлопнул об стол тонкой бежевой папкой.
  "Какая чистая, аккуратная, немнущаяся бумага...,"- подумал про себя Эрни, приподняв уголок листа.- "Что же скрывается за тобой?"
  Эта была украденная со стола Гийома Ласке папка с чрезвычайно соблазнительным грифом - секретно. Возможно, в неё никто никогда и не заглядывал до Эрни. Керниган прочёл первые несколько строк - этого было достаточно, чтобы приоткрыть дверцу для лавины информации, хлынувшей с белоснежных страниц отчёта.
  Эрни просканировал папку от корки до корки, затем снова и снова прожевал каждую буковку, каждое слово, прежде чем осознал, проникся смысла написанного. Папку следовало срочно вернуть на место, чтобы никто не догадался, где она побывала, иначе...
  Керниган резко вскочил из-за стола, сбросив на пол всё, что там было навалено, попытался натянуть на себя белый халат, но запутался в рукавах и с проклятьями отправил его следом неудачливой куче бумаги. Прикрыв бесполезными отчётами драгоценную папку, Эрни бросился вон из кабинета через удивлённую толпу новых сослуживцев, бредущих на обед. Они что-то насмешливо прокричали ему вслед, но Керниган не услышал - в его голове стучало всего одно слово: скорее! скорее!! скорее!!!
  
  Удача на этот раз проявила благосклонна к ошеломлённому юноше: кабинет Ласке оказался не заперт, а сам хозяин, видимо, куда-то отлучился. Эрни в мгновение ока швырнул отчёты вместе с драгоценной папкой на аккуратный стол начальника и спокойно закрыл дверь, чтобы не привлечь внимания проходящих мимо сотрудников лабораторий.
  Что же, первая часть его безумного плана воплотилась в жизнь, но останавливаться на достигнутом Керниган не собирался: слишком уж многое стало ему понятно за те несколько секунд, пока он читал секретный отчёт, предназначенный Генри Майлзу. То, что Эрни когда-то считал побочным эффектом, оказалось единственной настоящей целью, поставленной перед учёными "Эксплор Технолоджи" неизвестным заказчиком. Бесчеловечный, кровожадный план, воплощение которого должно было принести правящей верхушке миллионы, а многомиллионным жителям колоний - только смерть.
  Теперь попытки загадочных Левигатов уничтожать Витал прежде, чем они попадали на Туманику в алчные руки учёных, казались самым гуманным, что можно было сделать в сложившейся ситуации. Но Эрни просто не мог, после смерти Игоря... он просто не мог предать ещё одного дорогого ему человека. Виталу следовало спрятать, увезти с планеты, или... обратиться за помощью к тому, чья рука не дрогнет... Но это крайний случай! А пока что Керниган намеревался спасти Ольгу Николаевну, и в одиночку ему это было не под силу.
  Впрочем, Эрни догадывался, кто мог бы ему помочь, хотя пользоваться услугами этого человека ему не хотелось.
  
  Куда был определён Ливановский, и находился ли он на станции вообще, Эрни было неизвестно, поэтому первым делом Керниган подал запрос в информационную базу, доступную всем жителям β-Геленджик-12. Конечно, таким образом он засветился, но без этого было не обойтись. Зато юноша выяснил интересный факт, который мог пригодиться ему в дальнейшем: озновец остался на станции и был определён в один из внешних отрядов - группу специалистов, которые брали на себя главенство в экспедициях за образцами флоры и фауны. Удивительно, конечно, что неопытного в таких специфических делах человека направили сразу в отряд, но Кернигану это было только на руку. Поговорить с Джозефом наедине на станции не представлялось возможным: повсюду были люди, сотрудники лабораторий, да и вообще, приватность на станции не приветствовалась - видимо Завесе таким образом было легче контролировать людей. В походных же условиях никто не станет следить за приватным разговором между одинаковыми в защитных костюмах людьми - там речь идёт уже о выживании, а не досужих сплетнях.
  Судя по базовой информации, трижды проклятая "Эксплор Технолоджи" как раз организовывала очередную экспедицию к Хрустальному источнику, за вечно недостающими клубнями Карамельных Красавок. Вероятность того, что Джозеф будет включён в её состав, показалась Эрни очень высокой, и он тут же, не отходя от терминала, подал запрос на участие в экспедиции. Дело оставалось за малым - если Ласке подтвердит его прошение, у Эрни появится реальный шанс помочь Витале.
  
  Глава: Роман Прахов.
  
   Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  - Когда у вас впервые появились симптомы?- вяло поинтересовался седой врач, проверяя реакцию обоих зрачков Прахова на свет.- Вас не тошнит, когда я делаю вот так?
  Роман мотнул головой, вконец ослеплённый, и смахнул с ресниц набежавшие слёзы.
  - Не тошнит... Кажется, у меня был провал в памяти на "Эпсилоне", с этого всё и началось.
  - Вот как?- доктор скучно приподнял брови, не переставая что-то записывать в медицинскую карту Прахова, и буднично прокомментировал,- У вас все признаки лёгкого сотрясения мозга, молодой человек, вероятно, вы здорово ударились затылком, отсюда и провал в памяти... Ничего серьёзного, пропьёте курс лекарств, которые я вам назначу, и через неделю будете в порядке. Я свяжусь с вашим начальством, и вам предоставят трёхдневный больничный.
  Прахов секунду обдумывал слова доктора, ещё не смея поверить, что все те ужасы, что ему довелось пережить, были всего лишь следствием простого сотрясения. Затем он облегчённо вздохнул, провел ладонью по глазам, и тихо произнёс:
  - Не беспокойтесь, мне не нужен больничный, я вполне справляюсь с обязанностями.
  Старый врач, наконец, обратил внимание на пациента, озадаченно поправив круглые очки без оправы:
  - Не понимаю, разве вы сюда не за этим пришли?
  Ответом послужил весьма озадаченный взгляд Романа.
  - Ну надо же, а я принял вас за одного из этих сибаритов! Видите ли, лаборатории опять собирают экспедицию к Хрустальному источнику, а поскольку никто не хочет повторения давней истории, люди изворачиваются как могут. Ко мне уже с утра трое новобранцев наведалось, кто палец вывихнул, кто ногу ушиб... На что люди не пойдут, лишь бы не ходить к этому источнику! Впрочем, я их понимаю... Страшное было дело-то.
  Прахов ответил, что ничего не слышал о наборе, и профессия у него совершенно не связана с экспедиционными рейдами. На этом они и закончили разговор, ограничившись пожеланиями хорошего дня. Роман получил на руки рецепт и выписку о состоянии своего здоровья, а врач сделал очередную пометку в журнале.
  
  Но долго бездействовать в новоприобретённой блаженной уверенности Прахову не дал ручной ПК, лёгким уколом сообщив о только что поступившем назначении. Такой неординарный способ поддерживать связь в демократически построенном обществе станции выдвинул Савва Петрович Завеса. На первый взгляд могло показаться, что под куполом царит своеволие, и дисциплина задавлена в корне, но это было не так: всякое передвижение членов общества строго контролировалось при помощи внутрикостных маячков, а начальство в любой момент времени могло связаться с подчинёнными и передать им указания, выполнение которых не подлежало обсуждению. Конечно, по началу бывали случаи, когда некоторые индивиды отказывались подчиняться, поведясь на видимую свободу действий; но Завеса строго пресекал такие вольности, вплоть до выдворения на сутки за пределы купола... Всего несколько подобных эксцессов, и вот уже каждый житель станции точно знал, как следует себя вести, когда ручной ПК подаёт сигнал лёгким уколом в запястье...
  На крохотном дисплее высветился приказ срочно появиться в штабе распределения обязанностей. Роман Евгеньевич лишь удивлённо пожал плечами, но всё же решил не медлить и прямиком направился в указанное помещение, где в свой первый день получил внутрикостный маячок и был прикреплён к штату техников. Какие ещё вопросы могли возникнуть у сотрудников этого самого штаба РАСО к обыкновенному технику, Прахов не догадывался. Свои обязанности он выполнял исправно, и начальство вроде не изъявляло претензий...
  В небольшой кабинет с затёртым от частого хождения полом Роман Евгеньевич вошёл уже совершенно заинтригованный. Он молча провёл своей магнитной картой по считывателю и вопросительно воззрился на уже немолодую сотрудницу РАСО, тактично выжидая, пока она дожуёт бутерброд. Женщина явно не торопилась заканчивать трапезу, однако ничто не длится вечно, и, покончив с поздним завтраком, дама деловито защёлкала по клавишам такого же старого, как и она сама, компьютера.
  - А! Ну да, конечно... Вас ожидает Константин Геннадьевич, пройдите в кабинет 102.
  - Какой Константин Геннадьевич?- мягко поинтересовался Роман.
  Перезрелая леди снисходительно спустила очки на нос, и голосом, полным превосходства, отчеканила:
  - Константин Геннадьевич Этрус, между прочим, был капитаном вашего корабля, стыдно не знать!
  До крайности "пристыженный" Прахов побрёл в указанном направлении и вскоре нашёл глазами дверь с позолоченной табличкой "102". Он постучался и, не ожидая ответа, вошёл.
  - Рома!- Из-за стола проворно поднялся Костя и стиснул опешившего Прахова в дружеском объятии.- Хорошо, что ты так быстро, меня отпустили всего на час улаживать этот вопрос.
  "Действительно Этрус, и действительно ждал. Но почему в РАСО?!"- удивился Роман Евгеньевич, изо всех сил стараясь не задохнуться:
  - Ко-ох-стя!
  Этрус тут же вспомнил, что у его приятеля есть позвоночник, и отпустил его.
  - Я тоже рад тебя видеть,- улыбнулся Прахов.- Какой ещё вопрос? Это как-то связано со мной?
  Этрус снова опустился на стул, и выражение его лица стало неуверенным:
  - Видишь ли...
  В это мгновение в дверь просочился полный джентльмен лет сорока и, осторожно подвинув Прахова, с усталым вздохом приземлился в одно из кресел.
  - Доброе утро, Константин Геннадьевич! Извините, что опоздал, спозаранку такая суета! Нигде без меня обойтись не могут!
  Костя согласно кивнул и представил Роману взмокшего джентльмена - как оказалось, начальника штаба РАСО - Карла Штрудовича Опекина. Несчастный всё никак не мог отдышаться, но уже силился достать какие-то документы из своего портфеля. Наконец, он пришёл в себя и весьма деловито начал, обращаясь к Прахову:
  - Роман э-э... Евгеньевич, мы наслышаны о вашей прежней профессии, и хотим предложить вам более оплачиваемую должность, в качестве специалиста внешнего отряда. Это значительное продвижение по службе, которое сопровождается дополнительными льготами и...
  Прахов движением руки остановил поток сладких речей из уст кадровика и вопросительно взглянул на Костю. Тот извинительно улыбнулся и продолжил за начальника РАСО:
  - Видишь ли, Рома, не хватает нужных людей для экспедиции за Карамельными Красавками. Все кто мог, уже отказались, ссылаясь на болезнь...
  - Да, я наслышан об этом.
  - Вот управляющий станцией и попросил меня подыскать специалистов из вновь прибывших. А лучше тебя здесь никто не подготовлен для выхода на поверхность!
  - Кроме тебя, естественно,- снисходительно улыбнулся Роман Евгеньевич.
  Этрус переменился в лице.
  - Меня не пустили,- мрачно ответил он.- Если бы была такая возможность, я бы не обратился к тебе...
  - Согласен,- тут же перебил его смущённый Прахов.
  Он вовсе не хотел ставить друга в положение, когда необходимо оправдываться за свои действия - обидные слова будто сами вырвались. Когда червь сомнения успел прогрызть крошечное отверстие в крепкой оболочке их с Костей дружбы? Неужели в тот самый момент, когда Этруса назначили капитаном "Эпсилоны", а Романа всего лишь дежурным механиком?!
  Прахов отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи, и приказал себе выбросить дурь из головы. Он не позволит каким-то мелочным амбициям портить его отношения со старым товарищем.
  
  Костя облегчённо вздохнул, провожая взглядом широкую свободную спину друга. Так неприятно было лгать Роману прямо в глаза, даже привкус какой-то гадливый на языке остался... Но Этрус твёрдо решил не отступать от задуманного, потому как, кто ещё сумеет вправить мозги упёртому разведчику?
  - Зря вы так, Константин Геннадьевич,- с кислой миной сообщил начальник РАСО, молча наблюдавший всю сцену,- подчинённые должны соблюдать субординацию, иначе какая на станции будет дисциплина?
  Этрус лишь метнул в чиновника презрительный взгляд и вышел прочь из кабинета. Уж о дисциплине он знал поболе каких-то бюрократов, и настоящая дружба была гораздо важнее...
  Собрание управленцев ожидало его прибытия ровно через час, так что он успевал заскочить в свой жилой блок, щедро выделенный Завесой для капитана "Эпсилоны". Всего одна комната с крошечной ванной и санузлом была настоящей роскошью на станции с казарменным образом жизни. И это было очень кстати...
  Катя сидела на его кровати, бледная и чрезвычайно худая, словно после тяжёлой болезни. Её плечи и локти угловато торчали из-под широкой мужской рубашки, а мелкие веснушки ещё ярче проступали на аккуратном носике и впалых щеках, придавая сходство с дворовым мальчишкой. "Пацанка и есть"- улыбнулся про себя Костя, а вслух недовольно пробурчал:
  - Ты вообще ешь то, что я тебе приношу? Смотреть страшно, одни кости! Роману не понравится...
  Катя нахмурилась и придирчиво осмотрела себя в зеркальце.
  - Может быть... Костя, ну что мне делать?! Он ни за что не захочет меня увидеть!
  С такими приступами отчаяния Этрусу приходилось сталкиваться каждый день, и каждый день он стоически выдерживал атаки, внушая женщине, что всё будет хорошо:
  - Брось, Катерина, я же уже говорил тебе!
  - Да-да, знаю, мне надо успокоиться,- она судорожно вздохнула.- А что насчёт той экспедиции?
  - Я уже договорился,- быстро ответил Этрус, заваривая сухой пищевой концентрат в кружке,- Романа не будет на станции около трёх дней, так что ты успеешь освоиться и подготовиться.
  - Это точно не опасно, Костя?- с завидной проницательностью уточнила женщина, пытаясь уловить в глазах разведчика хоть какой-то намёк на ложь, но всё напрасно.
  - Опасность присутствует всегда и во всём, Катюш... Но Роман подготовлен к любым внештатным ситуациям за пределами купола, так что не стоит за него переживать. К тому же, возглавлять экспедицию будет опытный человек, проработавший во внешнем отряде не менее двух лет!
  Женщина обречённо приняла горячую кружку из рук Этруса и сделал пару глотков.
  - Гадость какая...
  - Это стандартный набор витаминов, углеводов, белков и жиров,- пожал плечами Костя, словно извиняясь,- в космосе самый ходовой продукт! Разработан ещё лет десять назад Генри Майлзом.
  - А, этим учёным... Знаешь, Костя, я ведь раньше никогда не бывала в космосе; даже не думала, что здесь всё принадлежит такой маленькой компании как "Эксплор Технолоджи"...
  
  
  Глава: Роман Прахов.
  
   Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Кайлай рассеянно слушал преподносимую полковником информацию, так как был хорошо знаком с фактами, которые находились в распоряжении сотрудников внешнего отряда станции.
  За три месяца до получения этого затянувшегося задания, Жонс вместе с остальными офицерами Озна проходил ознакомительный курс по Туманике ввиду того, что организация очень тесно работала с этим проектом землян, основанным на далёкой планете. Кайлай всегда был внимательным слушателем, однако он даже представить себе не мог, что спустя двенадцать лет ему придётся на практике применять полученные знания. Впрочем, агентов готовили таким образом, чтобы они запоминали важные сведения, сами того не осознавая.
  
  Теперь он не столько слушал, сколько рассматривал своих компаньонов. С двумя из этой разношёрстной компании Жонс был уже знаком: живучий краб-отшельник, которого следовало поскорее убрать с дороги, пока он не разоблачил в Кайлае своего несостоявшегося убийцу (и почему только он этого ещё не сделал?!); и несносный мальчишка Керниган, в свою очередь, чуть не погубивший Кайлая, засунув его без подготовки на двенадцать лет в геленосную камеру...
  "Замкнутый круг"- иронично усмехнулся про себя сотрудник Озна, и скрыл улыбку задумчивым жестом руки.
  Поход за пределы станции мог стать прекрасной ширмой для убийства, поэтому Жонс был весьма расположен тому факту, Что Роман Прахов тоже участвовал в экспедиции. Однако Кайлая не устраивал сам факт его собственного пребывания на станции, в то время как Анатинак должен был забрать агента с Туманики ещё неделю назад! Всё шло не так, как он планировал, и это раздражало, заставляло мысли крутиться в голове как волчок, искать выход, которого просто не было... или был?
  
  "Ну что же, если больше нет никаких вопросов",- наконец проговорил полковник, аккуратно складывая документы в коричневую папку,- "тогда можете быть свободны, господа. Выступаем этим вечером в двадцать часов по местному времени, так что не забудьте проверить амуницию заранее, никого ждать не будем".
  Кто-то снисходительно усмехнулся в отхлынувшей из зала толпе, очевидно сомневаясь, что мероприятие с таким небольшим количеством участников может позволить себе такие строгие временные рамки. Но большинство пропустили несуразицу мимо ушей, так как были заняты собственными соображениями по поводу прослушанной на лекции информации.
  
  Было над чем поразмышлять.
  В сущности, никто на станции толком не знал, чего можно ожидать от флоры и не очень гостеприимной фауны Туманики. Сведения, которыми оперировал полковник в своём довольно занимательном выступлении, были весьма расплывчаты. К примеру, те же Фантазёры... Кажется, они умели вызывать у людей галлюцинации на расстоянии; и никакой защиты от этого не было предусмотрено!
  "Скверный факт. За двадцать лет могли бы уже что-нибудь придумать",- с неудовольствием подумал Прахов, прогулочным шагом пересекая слишком короткое расстояние от здания, где проходило собрание, до своей "родной" казармы.- "И это намерение полковника выступать вечером... Конечно, Холодные псы, по-видимому, достаточно серьёзная угроза, чтобы принять эту меру предосторожности, но кто мог с достоверностью сказать, что по ночам на Туманике не бродят хищники ещё более опасные?"
  Прахов остановился посреди улицы, размышляя, куда бы ему отправиться, лишь бы не возвращаться в ненавистную казарму. Его внимание привлёк камешек, чинно валявшийся на идеально ровной поверхности земляной дороги. "Что, приятель, скучно тебе здесь, без товарищей?"- с улыбкой поинтересовался у камня Прахов, беззлобно поддев его ногой. Булыжник не ответил.- "Вот у меня на станции есть друг, правда мы теперь с ним редко видимся..."
  И тут Романа осенило. Чего же он жалуется на судьбу бессловестному камню, когда можно пойти и наладить отношения с Этрусом? Прахов резко сменил направление и зашагал быстрее, наствистывая себе под нос.
  Как Роман и догадывался, Этруса поселили в отдельные покои. Домик чем-то походил на старый трейлер, снятый с колёс, однако в нём было достаточно места для крошечной ванной комнаты и туалета. Такая "роскошь" вызвала лёгкий укол ревности в душе Прахова, остро нуждающегося в личном уединении. Но Роман тут же заставил себя улыбнуться и приказал трезво смотреть на вещи: капитан нёс огромную ответственность за экипаж, и вполне справедливо мог пользоваться некоторыми привилегиями за это. Отмахнувшись от ненужных мыслей, Прахов тихо поднялся на три крошечные ступеньки и легонько постучал в железную дверь, опасаясь, что хозяин мини-особнячка может отдыхать, а будить Этруса в послеобеденное время было опасно для жизни и здоровья. Постоял несколько секунд - ему не ответили.
  "Ну что ж, либо спит, либо решает какие-нибудь организационные вопросы в штабе Завесы",- уныло подумал Роман, сожалея о несостоявшейся беседе. Он уже собрался уходить, как вдруг ему послышалось шуршание за тонкой стеной домика. Прахов насторожился. Костя не имел привычки намеренно прятаться от посетителей, держа их за закрытыми дверями, так что Роман Евгеньевич решил проверить, не забрался ли к его товарищу нечистый на руку житель станции. Он резко дёрнул ручку двери, и та оказалась не заперта...
  В лёгком сумраке единственной комнаты кружились в столбе света мельчайшие пылинки, поднятые резким потоком воздуха. Они резвились и кружились вокруг стройной фигурки в мужской одежде, словно намеренно стремясь к её маленькому веснушчатому лицу. Испуганные огромные глаза наполнились слезами. Женщина сжалась под шокированным взглядом Прахова, худые пальцы стиснули тонкие плечи. Внезапно она резко вдохнула и разразилась громким звонким чиханием, вся согнувшись пополам от неожиданности.
  Роман вздрогнул. Он резко захлопнул дверь, одним шагом преодолел три ступеньки и быстрой строевой походкой ретировался прочь от опасного места.
  В голове у него было пусто и звонко, и ещё страшно хотелось выпить, хотя Роман никогда не принадлежал этой пагубной привычке. Он остановился у какого-то военного здания, в котором было тихо, облокотился на его прохладную стену и закрыл глаза, позволяя разуму погрузиться в жестокую пучину терзаний:
  "Она ещё и с Этрусом мне изменила!"- это в дверь попробовала сунуться первая наглая мыслишка, но Роман прогнал её взашей и приказал соблюдать порядок.
  "Нет, она прилетела за мной, потому что любит...",- степенно доложилась следующая по очереди продукция мнемы.
  "Маловероятно!"- грозно пыхнул на неё Роман горьким дымом воображаемой сигареты и небрежно рявкнул,- "Следующая!"
  "А может быть..."
  "Нет, нет!.."- протестующе замахал руками Прахов на неожиданно возникшую посреди его головы идею.
  "Но всё же..."
  - Я не могу сойти с ума!- вслух выкрикнул он, и вдруг поразился очевидности своих слов.- Господи... Это же всё объясняет! Врача давно накрыл маразм, он слишком долго лечил переломы и сотрясения..., не удивительно, что этот старый хрыч ничего не понял! У меня галлюцинации, причём неизвестно как давно. Могу ли я отличать реальность от вымысла? Что происходило на самом деле, а чего никогда не было? Когда я вообще в последний раз нормально спал?!
  Прахов бормотал вслух свои прорвавшиеся наружу опасения, когда из-за угла появилось несколько военных.
  - Эй, приятель, с тобой всё в порядке?- остановился один из них, подозрительно оглядывая съёжившегося и раздавленного внезапной паникой Прахова.
  - Реальные они или нет?- неожиданно для военных задался вопросом Прахов, глядя куда-то вбок и вправо мимо них.- Выглядят нормально. Но Катя... Есть только один способ узнать,- всё так же тихо самому себе пробормотал бывший разведчик и без предупреждения бросился с кулаками на ничего не подозревавшего офицера. Тот моментально оказался на земле с расквашенным носом и подбитой скулой, но спутники пострадавшего недолго пребывали в ступоре: они оттащили разбушевавшегося техника и задали ему хорошую взбучку прежде чем отвести в медпункт. Роман Евгеньевич не возражал, он был слишком занят анализом данных, полученных таким экстравагантным способом, чтобы отвлекаться на мелочи. Короче говоря, как и положено психам, Роман Евгеньевич отключился от реальности, предоставив медработникам все заботы о себе.
  
  Несчастный доктор, который осматривал его накануне, был поражён внезапной переменой в уравновешенном сотруднике станции, и пребывал теперь в совершенной растерянности, оправдываясь перед начальством:
  - Не могу понять, что произошло! Он был абсолютно нормальным, когда рассказывал мне об этих своих якобы галлюцинациях!
  Савва Петрович Завеса, пришедший лично взглянуть на первый случай помешательства на β-Геленджик-12, степенно кивнул и прошёлся вдоль прозрачной стены палаты.
  - А вы брали у него анализы крови?
  - Конечно же! Это первое что мы сделали! Никаких наркотиков, если вы об этом. Он просто..., сошёл с ума на ровном месте!- всплеснул руками доктор и горестно уставился на поникшего Прахова, которого привязали к койке ремнями, облачив в нечто несуразное - станция не была оснащена для подобных ситуаций.
  - Значит, он симулирует,- жёстко отчеканил Завеса, сдвинув тёмные брови к переносице.- Ещё один трус, ни больше ни меньше! Сами просятся на Туманику, а потом боятся и носа на поверхность показать!
  Савва Петрович отвернулся и сурово бросил своему секретарю:
  - Вызвать ко мне Этруса! Будем разбираться, это его рекомендация.
  
  Этрус прибыл немедленно, отбросив все дела в сторону, лишь только услышал, что с Праховым приключилась беда. В палату его не пустили, несмотря на горячие убеждения, что он ближайший друг больного. Косте ничего не оставалось, как заступиться за Романа Евгеньевича перед начальником станции - пока что ничем другим он не мог ему помочь.
  Разъяснение проходило тут же в больнице: Завесе выделили кабинет главврача и предоставили в распоряжение всю имеющуюся инфраструктуру, а также двух крепких санитаров на случай...
  В общем, когда Костя реализовал посреди кабинета свою внушительную и полную негодования фигуру, Савва Петрович был уже во всеоружии.
  - Я не понимаю что происходит?! Почему Романа привязали к койке? Он вам не какой-нибудь буйно-помешанный! Немедленно прикажите развязать его!- повышенный тон, который взял Этрус, едва не сотрясал стены крошечной комнаты, но Завеса остался невозмутим и спокоен.
  - Константин Геннадьевич, вы сначала присядьте и послушайте.
  Костя покрылся пунцовыми пятнами, но всё же резко опустился в предложенное ему кресло, отчего несчастный предмет мебели жалобно пискнул и замер в шаткой позе на разъехавшихся ножках.
  - Внимательно!
  Завеса терпеливо вздохнул.
  - Константин Геннадьевич, вы упоминали, что лично служили с Праховым в одном отряде, не так ли?
  - Определённо.
  - И он ранее не проявлял никаких склонностей к помешательству?
  - Определённо, никаких, я знаю его как облупленного!
  - В таком случае вынужден вас огорчить: ваш Роман Евгеньевич симулирует умственное расстройство, чтобы увильнуть от похода за Карамельными Красавками.
  - Что?!- Костя молниеносно вскочил на ноги и принялся расхаживать взад вперёд, опасно заполняя собой всё пространство крошечного кабинета.- Да вы, похоже, сами рехнулись здесь со своим походом! Ромка здоров, и он не трус! Мы с ним иначе как на открытых поверхностях раньше не работали, и с чего бы это ему вдруг испугаться какой-то там Туманики?! Это чушь, полная чушь! Что говорят врачи? Я не хочу слушать ваши домыслы - мне нужно мнение компетентных работников! А ещё лучше, дайте мне переговорить с Романом, я уверен, что всё это - досадное недоразумение.
  - Хорошо если так. Думаю, я могу устроить вам очную ставку в обход разрешения главврача прямо сейчас,- доброжелательно вздохнул Савва Петрович и тяжело поднялся с кресла,- мне здесь совершенно не нужны ни сумасшедшие, ни тем более дезертиры. Пойдёмте.
  
  Они вышли из кабинета более-менее просветлёнными. Костя на все лады ругал в душе Романа Евгеньевича, который не поделился с ним своими проблемами, а теперь сорвался и угодил в смирительную рубашку. А Завеса сердился на чрезвычайные ситуации, которые в последнее время сыпались на него, как из рога изобилия...
  Пограничная станция суперсекретной правительственной службы безопасности Земли - Озна - уже три раза в течение последней недели выходила с ним на связь и докладывала о странных происшествиях над поверхностью планеты, связывая это с возможной деятельностью Левигатов. Они советовали сохранять бдительность, хотя не разъясняли, что это за Левигаты и как с ними бороться. Есть, мол, такие плохие дяди, которые охотятся за исследованиями, проводящимися на планете правительством и "Эксплор Технолоджи", поэтому заботьтесь о внешней безопасности станции как следует!
  "Чёртовы идиоты! Лучше бы объяснили толком, чем стращать почём зря!"- мысленно выругался Савва Петрович, украдкой от секретаря придерживаясь за живот, который опять сводило судорогой от нерегулярного питания и нервов.- "Так и до язвы недалеко! Правильно Степанчиков говорит, пора мне убираться с этой чёртовой станции на покой..."
  
  Этрус и Завеса были так погружены в свои размышления, когда входили в палату, что даже не сразу заметили отсутствие самого виновника шумихи - Прахов таинственным образом исчез. Ремни его койки были наполовину развязаны, наполовину разорваны, больничная сорочка валялась на полу, а двери (что, впрочем, не особенно удивило Савву Петровича) - открыты.
  Завеса давно уже пенял на расхлябанность медперсонала станции, не особенно обременённого своими обязанностями по сравнению с другими служащими β-Геленджик-12. А теперь они ещё и дезертира полу-помешанного потеряли! Савва Петрович разъярённо обматерил влетевшего следом за ними санитара, который только ошалело хлопал глазами, как рыба на суше, и быстро набрал сообщение на своём ручном ПК.
  - Что это вы делаете?- изумился Костя, который в этот момент заглянул ему через плечо.
  - Объявляю розыск!- сварливо огрызнулся Завеса и отвернулся от Этруса.- Столько проблем из-за одного человека! Просто поразительно! Как только его обнаружит наша следящая система - прикажу закрыть в карцере месяца на два, и только потом допущу к нему врачей: посмотрим, что он к тому времени запоёт!.. И не вздумайте давить на меня своим положением, Константин Геннадьевич! Мы это уже проходили, и вот что вышло!
  Этрус оценил ситуацию и неохотно отступил, чтобы не усложнять ситуацию. Следовало повременить с наступлением на несговорчивого управляющего, пока тот ещё сыпал красными искрами из глаз, точно разъярённый бык. Неожиданно его легонько кольнуло в запястье, и на мониторе ПК высветилось новое сообщение с неизвестного адреса. Этрус знал только одного человека на станции, который имел доступ к незарегистрированному портакомпу, и ему очень не понравилось, что она так рисковала своей конспирацией. Однако то, что он прочитал в сообщении, не понравилось ему ещё больше: Роман узнал обо всём! Понятно, почему он с катушек слетел! Навообразил себе неизвестно чего...
  
  Костя выскочил из палаты как пожарный на вызов сирены. Кому как не близкому другу было знать о взрывоопасности характера обычно такого спокойного и уравновешенного Прахова! Он мог натворить совершенно непредсказуемых дел, находясь под влиянием разбушевавшихся чувств. Были веские причины, почему Окунь не хотел отпускать Романа в полёты дольше остальных членов группы после случившегося на метеорите. Всем было трудно пережить потерю давно ставших друзьями коллег, но Роман переживал совершенно по-особенному. Психологи утверждали, что миролюбивый в обычной жизни Прахов был настоящей бомбой с пружинным механизмом - хороший толчок мог сделать из него настоящего зверя.
  Возможно, Катя была в серьёзной опасности...
  
  
  Глава: Эрни Керниган.
  
   Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  К вечеру над планетой неожиданно пошёл снег. Влажный тяжёлый и мягкий, как испорченная вата. Эрни даже передёрнуло от чувства тоскливого одиночества, которое он испытал, оказавшись вне защиты купола в таком непрочном коконе комбинезона Расевича... Но его спутники не подавали никаких признаков волнения, и он обречённо двинулся следом за своей группой.
  
  Компания, по мнению Эрни, подобралась не самая надёжная: пара учёных, откровенно сторонившихся Кернигана, и несколько офицеров, которые ко всему прочему конвоировали отряд каторжников из пяти человек с поклажей. Едва ли они смогли бы дать серьёзную защиту одиночке, отвратительно владеющему оружием, в настоящем лесу, да ещё в такую погоду...
  
  Чёткую влажную цепочку следов скоро замело напрочь, а дикий лес неожиданно быстро потемнел в резких порывах густой метели. Идти даже по накатанной машинами тропе стало очень сложно: каторжники еле волочились, согнувшись под тяжестью оборудования, а офицеры то и дело сверялись со спутником, и тщательно исследовали местность тепловизорами.
  Тишина и пустота..., только завывание ветра в наушниках, от которого хотелось немедленно отключиться, чтобы снова почувствовать себя в безопасности...
  - Отлично!- неожиданно прорезался сквозь шум голос командира отряда.- Я только что получил данные со спутника о местоположении здешней популяции Холодных Псов. Из-за метели они уже улеглись в свои навалы, и можно не беспокоиться о нападении до самого утра. У Хрустального источника мы будем часа через три максимум, так что к рассвету вернёмся на базу. Однако советую не терять бдительность и прибавить шагу!
  
  "Хороший ход",- усмехнулся про себя Керниган,- "Главное сказать, что всё уже хорошо, осталось только чуть-чуть поднатужиться! На самом-то деле, всё это совершенно ничего не значит..."
  Эрни данный факт показался до глупости очевидным, однако слова полковника подействовали на удивление эффективно: люди приободрились, даже нещадно нагруженные каторжники бодрее потянулись вперёд, и отряд действительно набрал потерянную ещё в самом начале пути скорость.
  Давно обещанный привал случился лишь спустя два часа напряжённого марш-броска. Люди попадали на землю кто где стоял, и принялись усердно дышать свежим баллонным кислородом, рискуя обжечь себе лицо.
  Эрни этот переход давался, пожалуй, ещё труднее, чем всем остальным, ведь жизнь в лабораториях не предполагала подобных нагрузок, а он давно забросил физические упражнения. Однако Керниган героически старался держаться наравне с комбинезоном Ливановского, и ни на секунду не забывал о своих истинных намерениях.
  Пока члены отряда блаженно вытягивали онемевшие от ходьбы ноги, Эрни подполз ближе к Джозефу и знаком попросил его включить локальную связь. Голос озновца прозвучал совершенно спокойно, будто он не бежал только что наравне со всеми по заснеженному лесу. Кернигану пришлось пару раз вдохнуть из баллона, чтобы достойно поддержать беседу.
  - Я... хых... должен вам кое-что... хуух... рассказать...,- несколько секунд натужного пыхтения,- Это очень важно!..
  - Не сомневаюсь,- удивлённо прозвенел ясный голос Кайлая в наушниках.- Это так срочно? Ты вполне можешь отдохнуть несколько минут.
  Эрни только махнул рукой, сберегая воздух для следующей фразы.
  - Мне нужна... ваша помощь, это касается...,- он воровато огляделся, будто их могли подслушать, и продолжил уже тише,- это касается Виталы!..
  Кайлай недовольно поморщился в скафандре. Воспоминания об этом странном существе угнетали его, вызывали дрожь по всему телу, будоражили и взвинчивали нервы до предела - и он ничего не мог с собой поделать, как ни старался. Загадочное происшествие в лаборатории пугающим образом повлияло на Кайлая: как-то незаметно в его голове поселилась стойкая уверенность, будто между ним и человеческой женщиной установилась какая-то неподвластная разуму связь. И теперь Витала присутствовала во всём, что окружало сонитанина, вернее не она сама, а тот самый радужный перелив, который незаметно играл в её волосах... Стоило лишь ненадолго отвлечься, и Кайлай тут же замечал боковым зрением радужное сияние на предметах, будто все они были покрыты тончайшей нефтяной плёнкой. И даже теперь, глядя на человека в скафандре, который рискнул обратиться к нему за помощью, Жонс обнаружил в его чертах яркие переливы радуги.
  "Проклятье!"
  Кайлай хотел ненадолго отключиться, чтобы самому прийти в себя, но тут Эрни словно прорвало: он начал сбивчиво выдавать всю информацию - и об экспериментах над Виталами, и для чего эти данные собирались использоваться... Короче, поставил размашистую подпись под своим смертным приговором.
  Кайлай слушал молча, и не мог поверить, что среди людей действительно существуют такие дураки. Ну откуда, по его мнению, "Эксплор Технолоджи" получила разрешение на использование Туманики как базы для исследований?! Дурак, дурак!
  Жонс запоздало обрубил их локальную связь, оставив Кернигана дебело разевать рот, и зажмурился. Ему совершенно не хотелось знать, что земные учёные делали в своих лабораториях с Виталой, вообще хотелось забыть обо всём этом как о страшном сне! Тем не менее, придурковатый юнец сидел напротив: жалкий, в доску беспомощный - и просил помочь защитить существо, которое, возможно, совсем недавно хотел изучать с не меньшим рвением, чем его товарищи по лаборатории.
  "Словно наваждение какое-то!"- только и сумел подумать Кайлай. Виталы странным образом действовали на некоторых людей: заставляли подчиняться себе, оберегать себя вопреки инстинкту самосохранения. Кайлаю оставалось уповать на своё природное сонитанское хладнокровие, но оно уже не раз предавало хозяина.
  Вот и сейчас врождённая бесчувственность в последний момент предательски оставила Жонса:
  - Эрни, ты действительно можешь подтвердить эту информацию документально? Просто едва ли моё начальство примет твои бредни за чистую монету,- неожиданно для самого себя произнёс Кайлай откровенную ложь таким спокойным тоном, что чуть не поперхнулся собственными словами.
  Керниган замер, будто не ждал, что Джозеф поверит ему, а затем призадумался.
  - Нет! Документы не помогут, это только лишняя волокита, а Виталу нужно спасать, пока она ещё жива!- Эрни жадно вдохнул кислород из баллона и продолжил.- Я... возможно я знаю, что нужно сделать. Мы можем угнать станционный шатл и отвезти Ольгу на вашу охранную станцию Анатинак, пока сюда не прибудет правительственная комиссия.
  
  Внезапно Кайлай почувствовал оживление мыслей в своей голове: если мальчишка предлагал такой рискованный вариант, значит, у него была хотя бы призрачная надежда получить код от ангара с шатлами... Но похитить со станции Виталу, явилось бы непростительной глупостью со стороны сотрудника Озна, который поклялся защищать интересы Сониты, даже если они выходят за рамки моральных норм. А в данный момент эти интересы как раз были сосредоточенны на том, чтобы человеческие учёные выпотрошили девушку-Виталу до костей, пустив её удивительное, неповторимое тело на ужасные эксперименты.
  С другой стороны, форпост Анатинак практически бросил Кайлая на станции без объяснений и дальнейших указаний! И, похоже, там никто не торопился возвращать агента назад в Озн. Ничто не мешало подыграть Кернигану и в последний момент одному смотаться с планеты. Или даже с ним... Чего доброго, дурак наплетёт свои бредни кому-нибудь из военных, пойдут слухи..., а это может подорвать репутацию станции и сорвать эксперименты, которые так тщательно спонсировала Сонита. Быть может, даже удастся оставить его в живых.
  А Витала... всё может случиться, вдруг обстоятельства вынудят Кайлая взять её с собой на корабль? Как сказал один сонитанский философ: тропы будущего укрыты сенью неизвестности...
  
  ***
  Полковник поднял их спустя всего двенадцать минут после объявления привала, и безо всяких объяснений приказал перейти на лёгкую рысцу. Даже при условии, что отряд не тащил бы за собой навьюченных до отказа каторжников, едва ли измученные люди смогли бы осилить этот приказ. Кайлай сразу насторожился и, подцепив еле перебирающего ногами Кернигана за пояс, незаметно переместился в самое начало процессии, где локальная связь была лучше, в надежде услышать хотя бы часть разговора командира отряда с обслуживающим спутник центром.
  Около пяти минут марша было абсолютно тихо и спокойно, только с перегруженных ветвей седыми ручейками флегматично ссыпался снег. А затем Кайлая начало одолевать непонятное чувство беспокойства. Возможно, причиной послужил возросший шумовой фон на частоте локальной связи; но даже когда сонитанин отключился от внешнего мира, шептание не прекратилось, скорее наоборот - стало более отчётливым, напоминая звуки голоса: "Кап... Хррр... Лай... Зззз... Кай... Фррр... Кайл... Кайлай!"
  От неожиданности сонитанин остановился как вкопанный, и в то же мгновение почувствовал сильнейший толчок внизу живота, который подбросил его вверх на несколько сотен метров прямо сквозь плотный свод обнявшихся ветвями деревьев. Кайлай зажмурился, сгруппировался, ожидая удара о землю, и постарался ощутить облепившую его тело ткань комбинезона, чтобы проанализировать потери. Однако логически завершающий сей грандиозный полёт удар, так и не последовал, наводя Кайлая на мысль, что он просто лежит без сознания.
  Тот факт, что на него напали, сонитанин даже не подвергал сомнению. Было, также, весьма вероятно, что возвращение в сознание не принесёт ему никакого облегчения: обнаружить себя без рук или без ног (а если и без того и без другого?!) в лесу, кишащем незнакомыми тварями - не лучшее начало боя, можно даже сказать, его окончание. Тем не менее, бесполезно пролеживать утекающие сквозь пальцы драгоценные песчинки жизни казалось верхом глупости пока ещё живому сонитанину, поэтому Кайлай усилием воли заставил себя открыть глаза и по возможности принять оборонительную позицию. Оказалось, что Кайлай вовсе не лежал на холодном снегу, истекая кровью, и даже попросту не обретался на грешной земле: он парил высоко над кронами деревьев, не ощущая ни хлёстких порывов ветра, ни пронизывающего всё тело холода - в расступившейся ночной тьме сияли миллионы маленьких радуг, одной из которых был он сам. Этот свет простирался до самых небес и уходил глубоко вниз, точно падая в бесконечный зев пропасти. Пульсация жизни затмевала сияние звёзд и притяжение планет, она манила к себе и не оставляла равнодушным даже холодный разум сонитанина. Одиночество было закончено, границы бытия рассеялись, душа освободилась от оков...
  
  "Не время, брат!"- неожиданно гулко прозвучали в пустоте интонации знакомого голоса.- "Я понимаю, для тебя всё это ново, но ты должен внимательно выслушать меня и сделать так, как я скажу!"
  Кайлай ощутил присутствие близкого ему существа, будто прикосновение пера или омовение ароматом, но глаза не смогли отличить сияние Кастора от бесконечного потока жизни.
  "Я не вижу тебя! Только свет вокруг! Но как он прекрасен, Кастор!"
  Его брат испытал лёгкое раздражение - Кайлай сразу почувствовал это, как если бы рассердился сам. Поэтому он постарался успокоиться и прислушаться к голосу Кастора.
  "Спасибо, Кайлай, мне приятно твоё понимание... Ты в большой беде! То место, где сейчас находится твоё тело, скоро будет разрушено, не останется и камня на камне... Есть способ улететь с планеты до катастрофы, однако у тебя очень мало времени! На станции у ангара тебя будет ждать человек; как только вы встретитесь - улетайте немедленно. Ты обязательно должен взять его с собой, Кайлай, это очень важно! Не мешкай, возвращайся прямо сейчас, твоим спутникам скоро будет не до тебя".
  
  Кайлай в одно мгновение почувствовал внизу живота тянущий водоворот, который скоро превратился в лёгкое головокружение и прибой крови в ушах.
  - Что с вами?! Ну же очнитесь, надо скорее догонять отряд!
  Жонс прищурился на яркий шлемовый фонарь Кернигана и заслонился рукой:
  - Что случилось?..
  - Вы бежали, а потом вдруг упали! Полковник приказал срочно поднимать вас и догонять отряд, но они уже далеко впереди! Поднимайтесь скорее, если не хотите остаться здесь один!
  Кайлай спохватился и резко сел. В его голове всё ещё шумело, но мысли текли на удивление чётко. Он присмотрелся к мятущимся впереди огням, прикидывая, как далеко они ушли, и неожиданно для себя оглянулся назад, где теряющейся цепочкой тонули в темноте следы.
  - Джозеф, вставайте! Задерживаться на одном месте небезопасно!..
  Было видно, как мальчишке страшно, но Кайлай уже твёрдо принял решение, стараясь пока не задумываться, способно ли оно выдержать здоровую критику. Он вскочил на ноги, попружинил немного, проверяя, всё ли нормально функционирует, и невозмутимо подцепил поясным ремнём комбинезон Кернигана к своему.
  - Что?..
  - Мы возвращаемся, немедленно,- безапелляционно отрезал Жонс, и бодро зашагал назад по едва виднеющейся тропке.
  Эрни тут же упёрся ногами и заверещал по локальной связи, что озновец спятил, и он - Эрни - ни за что не собирается помогать ему в этом самоубийстве. Но, получив весомую затрещину от своего попутчика, быстро смирился с неизбежным и понуро поплёлся следом, то и дело оборачиваясь на всё ещё мелькающие где-то вдали огоньки отряда. Наконец мальчишка не выдержал и, деликатно похлопав Ливановского по плечу, попросил его знаками включить локальную связь. Кайлаю сейчас совершенно не хотелось выслушивать его возмущённые недоумения - он и сам уже начинал здорово сомневаться в принятом решении. Но всё же отключать связь было, пожалуй, опрометчивым решением - ведь теперь они остались один на один с незнакомой планетой, и стоило приглядывать друг за другом. Кайлай отвесил назойливому юнцу очередной подзатыльник для проформы, и восстановил шлемовую связь, пробурчав в динамики нечто среднее между ругательством и вопросом. Эрни не заставил себя ждать:
  - Господин Ливановский, а как мы объясним наше появление на станции? Если нас посадят в карцер за самоволку, мы уж точно не сможем спасти Виталу!
  - Хм, Виталу...
  Кайлай впервые задумался, что если катастрофа, о которой во сне его предупредил Кастор, случится в действительности, ему придётся на самом деле спасать Виталу - ведь собственность Сониты ни в коем случае не должна пострадать!
  - Поразмышляй над этим, пока мы идём! Нечего доставать меня глупыми опросами, мы не на прогулке...,- пробурчал Кайлай.
  Словно в подтверждение этих слов где-то вдалеке прозвучали глухие очереди выстрелов. Затем они повторились, беспорядочно перекликаясь друг с другом, и вдруг затихли, оставив замерших путников в гробовом молчании ночного леса.
  - Что там случилось?- тихим дрожащим голосом прошептал Керниган, словно опасаясь, что звуконепроницаемый шлем вдруг потревожит напряжённую звенящую тишину вокруг них.
  - Не знаю,- в голос ему ответил Кайлай, и вдруг услышал в наушниках приближающийся треск деревьев, который нарастал, словно водопад.
  - Бежим!!!- крикнул сонитанин, и бросился вперёд без оглядки, надеясь, что привязанный к нему человек сумеет вовремя взять себя в руки и припустит во весь опор.
  Так и случилось, к вящему облегчению Кайлая, который не обманывался своей способностью вот так сразу на ходу отцепить сложный поясной ремень. Они мчались не разбирая дороги, лишь чудом оставаясь на одной линии, и теперь зависели друг от друга, как сиамские близнецы. Но как бы двое дезертиров ни напрягали свои мышцы, шум нарастал и нарастал, всё приближаясь.
  Неожиданно среди деревьев рядом с Кайлаем мелькнула человеческая фигура. Человек также заметил их, но был так напуган, что не смог даже включить свою локальную связь. Он вырвался вперёд, обгоняя связанных конкурентов, и неожиданно споткнулся и упал.
  Кайлай почувствовал, что Эрни дёрнулся помочь несчастному, однако Жонс потащил вперёд, и напуганный мальчишка послушно двинул во все лопатки, с ужасным шумом втягивая воздух в натруженные лёгкие.
  Долго так продолжаться не могло - озновец понимал это, начиная чувствовать, как потихоньку немеют его ноги. Но и останавливаться было бы не лучшим решением; тем более, что они даже не знали, какая напасть гонится за ними по пятам. Дело решил случай. В лесу уже давно царила непроглядная ночь, и когда-нибудь это должно было случиться: в темноте Кайлай неожиданно напоролся на слишком поздно возникший в световом луче его фонаря ствол поваленного дерева, занесённый снегом. Острая ветка глубоко чиркнула по комбинезону, упрочнённая ткань не выдержала, и сук вонзился ему в бок. Жонс мгновенно отпрянул, в шоке даже не понимая, что произошло. Однако слабость в теле он почувствовал сразу же, и, действуя по наитию, рывком бросил ничего не понимающего Кернигана в сугроб под ствол, и сам последовав за ним. Шанс, что неведомое инопланетное чудовище не заметит их в тени корявого ствола, был невелик. Однако другого выбора не оставалось, и затравленные беглецы, выключив фонари, затаились в снегу, с трепетом прислушиваясь к треску ломающихся веток.
  Первым, что они увидели, был тот самый человек, которого они оставили на несколько шагов позади. Он нёсся по тропе в немом ужасе, сильно размахивая руками. А за ним... В темноте это выглядело, как нечто огромное, выше человека ростом, и в шерсти... Мужчина попытался перемахнуть через ствол, но комплекция не позволила, и он, отчаянно цепляясь за скользкие ветви, повис в нескольких сантиметрах от затаившихся Эрни и Кайлая...
  Чудовище нагнало свою жертву, и, взрыв огромными лапами снег, беззвучно щёлкнуло зубами. Из-под ствола не было видно, что именно произошло с несчастным, однако когда через мгновение на землю упала нога... сомнений быть не могло. Монстр с молниеносной грацией развернулся на месте и понёсся прочь, неся что-то в зубах. Притаившихся, как зайцы, людей он даже не заметил...
  
  Ещё где-то час они сидели в снегу, прижавшись друг к другу, ломая глаза в холодную тьму и не говоря ни слова. Окровавленная нога тёмной веткой валялась впереди, как магнит притягивая к себе внимание и напоминая о страхе, который бродит вокруг. Но спустя некоторое время в Кайлае заговорил наработанный годами профессионализм, и он занервничал. Лежать до утра в снегу было ничуть не безопаснее, чем двигаться к станции, поэтому озновец силком вытащил упирающегося Кернигана и, не давая ему возможности внимательнее рассмотреть кусок оторванной плоти, отцепил ремень и приказал перелезать через дерево.
  Пока мальчишка неуклюже корячился на ветвях, шугаясь каждого звука, Кайлай воспользовался моментом и рассмотрел свою рану в боку, пытаясь определить, насколько она серьёзна. Небольшая потеря кислорода его мало волновала - в заплечном баллоне имелся приличный запас на экстренный случай. А вот чужеродные инфекции, занесённые в кровь, могли сыграть злую шутку с неподготовленным организмом. Главное было вовремя добраться до станции, пока последствия заражения не проявили себя.
  Кайлай осторожно просунул палец в разошедшуюся ткань и прикоснулся к ране, ожидая немедленного выстрела боли, но тот не последовал. Тогда он уже более решительно ощупал своё тело, разыскивая источник крови, которая обильно залила образовавшееся в комбинезоне отверстие - кожа была целая и ровная, ни намёка на царапину или повреждение. Ничего!
  В душе Кайлая поселилось какое-то страшное предчувствие, прикасаясь к которому, его внутренности всякий раз переворачивались с ног на голову; но он решил отодвинуть его до поры до времени подальше и сосредоточился на собственном выживании: дыру в комбинезоне наскоро заклеил пластырем и полез на дерево следом за Керниганом.
  
  Преодолев чисто символическое препятствие в виде поваленного дерева, затравленные пришельцы двинулись дальше по лесу, не включая фонарей, пробираясь через наметённые за ночь сугробы в бледном сумрачном сиянии расцветающего неба. Утро неумолимо приближалось к ним; а следом за восходом солнца из своих навалов выбирались Холодные Псы - таков был порядок на Туманике. И если о ночном охотнике, которого земляне так неудачно повстречали на своём пути, они ничего не знали, то с Полдневным Псом знаком был каждый житель станции. И встреча с ним едва ли считалась хорошим началом дня.
  Несколько раз из-под ног шагающего впереди Кайлая, взбивая крыльями снег, вылетали дневные подобия птиц, своими пронзительными криками оглашая лес о наступлении утра и о появлении странных неуклюжих двуногих хищников. Жонс каждый раз при этом вздрагивал, но своих опасений не высказывал вслух, чтобы не пугать раньше времени мальчишку: они создавали слишком много шума и переполоха в лесу; и чем светлее становилось, тем больше животных попадалось им на пути. Так не далеко было и до встречи с хищником.
  - Эрни!
  Парнишка аж вздрогнул, влепившись в спину остановившегося озновца.
  - Что?- глухо и сонно, но с немалой долей уважения, просипело в наушниках.
  - Мы не можем дальше идти. Нужно залечь где-нибудь на день.
  Керниган во второй раз за сутки чуть не потерял дар речи от удивления.
  - Нам осталось идти чуть больше часа до ареала покрытия станционной связи! К черту осторожность, чем скорее мы доберёмся до купола, тем раньше окажемся в безопасности!
  - Солнце уже поднимается,- терпеливо напомнил сонитанин.- Ты знаешь, что будет, когда оно покажется над горизонтом.
  Да, Эрни знал - об этом рассказывали не только на ознакомительных курсах, но и в столовой шёпотом, и вечерами в казарме. О Холодных Псах и утренних плясках Солнца ходило больше сплетней, чем о Фантазёрах. Наверное потому, что эти животные более всего походили и в то же время не походили на земных тварей.
  За время колонизации Туманики от когтей и зубов Холодных Псов погибло человек восемь, в основном первые застройщики и разведчики. Произошло это потому, что земляне не привыкли к разгулу крупных хищников днём, и первое же нападение стаи во время празднования восхода солнца привело к трагическим потерям. Колонисты учли этот факт соперничества за светлое время суток и немедленно перешли на ночное строительство. С тех пор пошла традиция остерегаться туманикских рассветов и закатов, выбираться на поверхность только ночью и внимательно следить за популяциями удивительных животных.
  Холодные Псы действительно чем-то походили на земных собак, только во много раз превосходили их по размерам, и были холоднокровными. Потому-то свет туманикского солнца и был так важен для стаи: она выбиралась из навалов только по утрам и устраивала пляски - старшие особи совершали прыжки и кружились на месте против часовой стрелки, а молодняк поддерживал их громогласными выкриками. Если какое-то животное случайно попадало в поле зрения танцующей стаи, его ждала суровая участь - Холодные Псы загоняли жертву, даже если на это уходил весь световой день.
  В связи с этим многие учёные высказывали предположение, что животные обладают зачатками разума и, возможно, некоторыми культурными традициями - что-то вроде культа солнца. Однако исследования в этой области не заинтересовали правительство; ещё бы, ведь обнаружься на планете разумная жизнь, люди немедленно должны были бы покинуть планету! Таким образом, всё своё внимание учёные направили на Фантазёров, а Холодным Псам предоставили спокойно устраивать свои утренние моционы и обрастать всевозможными слухами и легендами, чаще основанными на одной лишь буйной фантазии перепуганных людей.
  И всё же, встретиться с пляшущей стаей на восходе солнца было бы чистым самоубийством, Кайлай отлично понимал это, и надеялся, что до Эрни также дойдёт вся очевидность простой истины. Однако мальчишка неожиданно проявил характер и, несмотря на весомый аргумент угрозы рукоприкладства, упрямо пошёл вперёд, едва-едва ориентируясь по компасу. Кайлай хотел было махнуть на него рукой и устроить себе лежанку под нависшими ветвями раскидистого дерева, но вид еле бредущего по сугробам сосунка, который, ко всему прочему, мог организовать его вывоз с планеты, подогрел в сонитанине рисковую нотку... Он быстро нагнал Кернигана, бодро шлёпнул его по затылку, обогнал и пошёл впереди, споро прокладывая траншею в снегу.
  Им следовало поторапливаться, пока неразумное ребячество не привело к страшным последствиям.
  
  Глава: Роман Прахов.
  
   Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Бледное дрожащее солнце слепило глаза и переливалось жгучей радугой в прозрачных слезинках, которые облепили мокрые ресницы. И было непонятно, от чего он так расчувствовался: то ли от чрезмерно яркого света, то ли от острой пульсирующей боли в ноге. А может..., от этого теснения образов в своей голове, которые толпились перед глазами, перекрывая друг друга, снова и снова возносясь брызжущими фонтанами к самым вершинам разума, и обрушиваясь вниз девятибалльной волной?
  Роман даже не мог как следует разлепить глаза - голова кружилась от нескончаемой череды совершенно непонятных воспоминаний, которые уж точно не могли принадлежать ему, Роману.
  Чьи-то руки, перебирающие цветные провода и нелепые таймеры из ручных часов; острый стилет, поддевающий оттянутую кожу, и густая капля крови под лезвием, набухающая гранатовым шариком; земляная дорога, бегущая перед самым лицом, точно полноводный ручей...
  Роман с усилием распахнул глаза, испытав при этом такой шок, будто он только что вынырнул с двадцатиметровой глубины. У него даже уши заложило. Он сидел прямо на земле, прислонившись спиной к холодной бетонной стене какого-то сооружения. Несколько штабелей обломанных по углам кирпичей надёжно скрывали его от довольно оживлённого днём центра станции, а открытая сторона убежища выходила на пустующую дозорную вышку. Роман попытался встать, но стреляющая боль в ноге резко отбросила его назад. Он быстрым движением ощупал лодыжку и обнаружил окровавленную перевязь, из-под которой тонко сочилась кровь.
  Прахову стало страшно. Внезапно его посетила отчётливая мысль, что он прекрасно знает о надвигающейся катастрофе, а также знает, что нужно делать, причём немедленно. Роман снова поднялся на ноги, стараясь осторожнее ступать на повреждённую конечность, и внимательнее огляделся по сторонам.
  Он стоял перед запечатанным рудиментарным входом в ангар, который использовался когда-то, как приёмник строительного материала ещё во времена строительства станции. Секция ангара была отделена от основного купола защитной перегородкой из стеклобетона, чтобы звуковые волны и подъёмочные газы не загрязняли атмосферу станции, а также чтобы предотвратить проникновение на территорию потенциальных правонарушителей. Со стороны ангара была выстроена чудовищная, по инженерным расчётам, конструкция пропускного люка. Энергопластовая двухслойная крышка люка имела несколько рам, которые выдвигались либо по отдельности, если приходилось принимать межстанционный шатл, либо все вместе, снимая со станции в такие моменты порядочную долю защиты. Удобство непрочной, экономически невыгодной конструкции заключалось в полной защите кораблей от воздействия окружающей среды планеты, тем более что люк ангара открывался и закрывался удивительно легко и быстро - всему виной специально изготовленные по новейшим технологиям гидравлические поршни.
  Как Роман здесь оказался, он, естественно не помнил; последнее его чёткое воспоминание относилось к изолированной палате со стеклянными стенами, сквозь которые он видел снующих туда-сюда людей в медицинской форме. Потом - полный провал.
  На всякий случай Прахов подёргал запечатанную пластогелем металлическую дверь - та не поддалась, но запененная рама подозрительно затрещала под действием приложенной силы. Роман Евгеньевич хмыкнул: старьё, как и всё на этой станции - добротно они могли только слежку за человеком установить. Эта мысль неприятно кольнула сознание Прахова, и он невольно взглянул на пораненную ногу - сукровица сочилась как раз в том месте, где по прибытии на базу ему установили следящий чип. Тот факт, что Романа всё ещё не разыскали медики, навёл его на странную, но оттого не менее реалистичную мысль, что он сам вырезал себе устройство из ноги, пока был в помутнённом сознании. Роман умел терпеть боль, но с трудом мог поставить сам себе укол - детские страхи. А тут такое... Вероятно, это сделали врачи? Иначе и быть не могло... Хотя могло - Прахов не помнил даже, как и, главное, почему он сбежал! Что у ж говорить о ранениях...
  Роман остановился в нерешительности, не зная, что ему дальше делать и куда податься. В этот момент со стороны центра базы, донёсся какой-то странный шум, похожий на вибрацию. Он вскинул голову и точно ищейка повернулся на звук, чувствуя как в груди замирает сердце от непреодолимого страха. Несколько секунд ничего не происходило, но Прахов знал, что на этот раз не обойдётся, и это начало чего-то ужасного.
  И вот далеко впереди над самым горизонтом что-то ярко сверкнуло. Сначала Роман не понял что именно, и даже протёр глаза, чтобы не слезились. Но спустя какое-то мгновение до него дошло - это сверкает отражённым туманикским солнцем острый скол купола. Инстинктивно Прахов подался назад и прижался к стене ангара, пытаясь слиться с бетоном, лишь бы не оставаться на открытом пространстве. Донёсся ещё один слабый звук - теперь Роман знал, что это эхо от взрыва - и сверкающая трещина обзавелась сестрой, которая поползла выше и замерла где-то очень высоко, вне пределов досягаемости человеческого глаза.
  Заунывно завыла сигнальная тревога. У Прахова подкосились колени. Всё происходило по-настоящему, а не во сне! Гигантский купол станции, проверенный тысячами расчётов лучших инженеров Земли, трескался прямо у него на глазах и грозился вот-вот обрушиться вниз, похоронив под собой несколько тысяч человек!.
  Первой мыслью было бежать во весь опор. Только вот куда, если купол сплошной? Конечно в ангар! Он сможет первым занять место в шатле и, возможно, улетит ещё до того, как грандиозная махина из энергопласта окончательно рухнет.
  А вторая мысль была о Кате, которая сидела где-то в картонном домике Этруса и, возможно, даже не знала что происходит. И эта мысль оказалась решающей.
  
  Прахов побежал очертя голову, отбросив все мысли и доводы в пользу самосохранения.
  Навстречу ему уже неслась обезумевшая толпа сотрудников станции, которые оказались ближе всех к этой части станции, и следом за ними виднелись ещё нескончаемые потоки беженцев, но Прахов не обращал на них внимания, целеустремлённо прорываясь назад, в самый эпицентр разрастающегося страха. Нужный квартал нашёлся не сразу: в панике Роман несколько раз путался в указателях, но когда всё же вышел к домику Этруса, тот оказался пуст - дверь распахнута, внутри никого. Оставалось только надеяться, что Костя оказался рядом с Катей в нужный момент, и позаботился о ней.
  Резкий громоподобный визг прервал панические размышления, и обернувшийся Прахов стал свидетелем ужасающей картины: третий взрыв сдвинул растрескавшуюся пластину в вершине купола размером с целый квартал, и она с жутким визгом полетела вниз, таща за собой кусок энергопласта до самой земли.
  "Господи!!!",- Прахов даже не помнил, как побежал, его ноги вдруг стали лёгкими, а тело практически невесомым, только в груди сжималась огненная пружина вокруг грохочущего как языческий барабан сердца.
  Визг рвущегося энергопласта перекрылся тяжёлым вздохом падения, и по земле прокатилась сильная дрожь, сбив Романа с ног. Он быстро поднялся и снова побежал, только в его голове вдруг всё резко помутнело, словно подёрнулось туманной плёнкой. Тело продолжало нестись с предельной скоростью, а Роман вдруг словно бы поднялся над ним, с удивлением разглядывая собственную вспотевшую спину и напряжённые от перегрузки мускулы. Он осмотрелся в новом мире, который был насквозь пронизан сияющими завихрениями света, и неожиданно понял, что не один: прямо перед ним на земле лежала Катя, с трудом пытаясь подняться. Люди вокруг неё бежали, даже не пытаясь помочь упавшей, и, судя по всему, могли даже затоптать. Романа обдало холодом ледяного ужаса за жену, и он тут же снова очутился в своём бегущем теле, слегка запнувшись от неожиданности. Позади всё ещё слышался стон рухнувшей плиты, перемешавшийся с гулом моментально вспыхнувшего пожара, который со скоростью огненной колесницы перекидывался от здания к зданию. Людей вокруг уже практически не было: видимо, те кто не успели добраться до уцелевшей части купола, были теперь погребены под многотонной энергопластовой плитой, или превратились в пепел. Внешний купол ещё держался, давая некоторую надежду каторжникам, которые были отгорожены стеной огня от спасительного выхода внутрь, но пожар сжигал кислород с ужасающей силой, и едкий угольно-чёрный дым уже начал собираться вверху неясной угарной тучей.
  Роман старался не думать. Его легкие давно уже саднило от натужного дыхания, но он рвался вперёд, потому что знал: где-то там лежит на дороге Катя, и он должен вынести её из этого ада. Очередной раз вынырнув из бокового перехода между кварталами, он оказался, наконец, на главной дороге, ведущей к ангару, и почти сразу увидел её.
  Катя выглядела как тощий оборванный ребёнок, брошенный на дороге. Её ступня была неестественно вывернута в сторону, и голень опухла до черноты. Женщина плакала от страха и отчаяния, но никто не остановился ей помочь. Роман мгновенно оказался рядом с ней и прямо на ходу забросил себе на плечо, не оставляя времени на разъяснения. Катя испуганно ойкнула, но почти сразу узнала в здоровенном мужчине своего благоверного, и её рыдания стали тише. Она была лёгкой и до ужаса истощённой, словно маленькая испуганная птичка. Роман услышал позади себя звонкий треск четвёртого взрыва и принялся шептать молитву растрескавшимися губами. Языки пожара уже бежали практически наравне с ним, перекидываясь с одного здания на другое; где-то в сотне метров в стороне взорвался газовый баллон экспериментальной лаборатории, и жаркой взрывной волной Прахова откинуло в сторону к затлевающей казарме. Он почти сразу поднялся на ноги под тихие жалостливые уговоры плачущей Кати, но время было упущено: огонь сразу же обогнал беглецов, угрожая вовсе отрезать их очередным взрывом от ангара.
  
  
  Глава: Кайлай Жонс.
  
   Туманика, станция β-Геленджик-12.
  
  Когда путники, наконец, вышли к пятикилометровой зоне покрытия станционной связи, им никто не ответил. Ну, мало ли..., может, дежурная команда отправилась на обед, а им на смену прислали ленивого дурачка, который заснул за пультом? Веских причин для паники, вроде бы не было, но солнце уже поднялось довольно высоко, и это заставляло Кайлая сильно нервничать. Им пришлось сделать серьёзный крюк, чтобы выйти из бурелома на звериную тропку, ведущую в сторону станции, да и то, всю дорогу они таились и брели по пояс в снегу. В итоге было около одиннадцати по местному времени, когда в их рациях монотонно зашипел пустой эфир.
  - Это странно,- задумчиво проворчал Керниган, щёлкая тумблерами и перебирая, на всякий случай, частоту.
  - Как часто работает станционный передатчик?- тихо уточнил Кайлай, с тревогой оглядываясь по сторонам.
  - Насколько мне говорили, постоянно! Недаром же здесь зачищена просека в лесу - это своеобразный указатель для животных, чтобы ближе не подходили - β-Геленджик-12 транслирует отпугивающие волны.
  - Понятно..., значит сейчас, мы без защиты,- с холодком констатировал Кайлай и торопливо подтолкнул Эрни вперёд.- Нужно как можно скорее пересечь открытое место и добраться до станции, что-то мне всё это не нравится.
  Он заставил Кернигана снова перейти на бег, а сам отстал от него на пару шагов и взял оружие наизготовку, время от времени оглядываясь по сторонам. Тревожное чувство с каждым шагом становилось всё сильнее: не было слышно ни птиц, ни мелких животных, которые раньше то и дело выскакивали из-под ног; даже ветер вокруг станции, казалось, окончательно утих, оставив сухим узловатым ветвям звонко щёлкать от мороза.
  Неожиданно Керниган остановился и резко схватил подбежавшего сзади Кайлая за руку:
  - Послушайте!
  Кайлай моментально напряг слух, но в замершем лесу было неестественно тихо.
  - Что? Я ничего не слышу...
  - Вот, опять!
  Теперь и до сонитанина донёсся слабый гул, подозрительно напоминающий скрежет огромных металлических суставов.
  - Что это?!- удивлённо прошептал Жонс.- Вроде как доносится от станции!
  Лицо Кернигана страшно исказилось, и он рванулся вперёд, не говоря ни слова. Кайлай последовал за ним, не до конца понимая, что же могло так испугать мальчишку, но вот из-за деревьев показалась вершина купола станции, и все вопросы отпали сами собой: вторая энергопластовая сфера была сизой от дыма, а в ярких солнечных лучах стеклянным блеском сияли острые сколы.
  - Они улетают! Господи, они бросают нас здесь умирать!- истошно завопил Эрни, как безумный прорываясь сквозь тонкие ветви подлеска.
  Они преодолели расстояние до станции за предельно возможное время, и представшая перед спринтерами картина подтвердила обречённый вопль Кернигана: гигантский люк ангара был открыт, и в светлом небе уже терялась искорка первого спасательного шатла, стартовавшего с гибнущей станции.
  - Скорее! Нужно во что бы то ни стало пробраться внутрь!- рявкнул Жонс и целеустремлённо потащил за собой Кернигана к видневшемуся метрах в ста шлюзовому переходу.
  
  Шлюзы открывались и закрывались дежурным оператором по электронному запросу, но в сложившейся на станции обстановке едва ли кто-то ждал возвращения маленькой экспедиции. Хуже того: когда Кайлай попробовал сорвать щиток электронного замка, оказалось, что станция обесточена. Керниган мгновенно раскис и, облокотившись на стену купола, горько разрыдался, бормоча себе под нос что-то несусветное. Жонс со всей злости ударил по энергопластовой перегородке шлюза, за шкирку поднял Эрни на ноги, и в сердцах отбросил его к стене.
  - Прекрати хныкать, земное отродье!- зарычал он по сонитански и ещё раз тряхнул обмякшее тело землянина.
  - Мы погибли! Нас сожрут дикие животные! Я не хочу умирать!- донёсся в ответ жалкий лепет.
  - Дьявол!- выругался Жонс и оставил Кернигана сползать по стене.
  В синее небо взмыло ещё несколько шатлов, огненными шлейфами дразня обречённых букашек, оставшихся на земле. Внезапно Кайлая словно пронзило током, и он резко обернулся, вглядываясь в крепления шлюзового перехода. Вроде бы всё было в порядке, но... спустя секунду озновец с удивлением понял, что шлюзовая перегородка шатается в своей магнитной раме, утратившей питание.
  - Керниган, вставай! Ну же! Мы можем пробраться внутрь!
  Эрни продолжал хныкать, пока Жонс оттаскивал его в сторону и разбегался. Послышался глухой удар и скрежет - угол перегородки чуть накренился внутрь.
  - Помогай мне, безвольная скотина!- зло рявкнул Кайлай на опешившего мальчишку, и второй удар они произвели уже совместным усилием.
  Перегородка не выдержала и поддалась. С остальными двумя они поступили точно так же, и, спустя пятнадцать минут болезненного прорыва сквозь непреступную ранее защиту станции, оказались внутри.
  Прямо впереди, километрах в двух от места разгерметизации, виднелся вход в ангар, перед которым топталась обезумевшая от страха толпа людей. Грузовые ворота не могли пропустить такое количество пассажиров сразу, и они давили друг друга, прорываясь вперёд. Маленький городок вовсю пылал, и вот уже огонь медленно но верно начал подбирался по траве к стенкам купола.
  - Вперёд!- прорычал Кайлай и, задыхаясь, ринулся к спасительному ангару.- Керниган!
  Но мальчишка не отвечал.
  Жонс на ходу обернулся и замер. Эрни лежал на земле и не подавал признаков жизни, раскинутые руки безвольно вцепились в глинистую землю Туманики. Кайлай дрогнул, отвернулся и побежал дальше, еле волоча ноги, стараясь ни о чём не думать, ведь от этого зависело его спасение! Но постепенно шаги замедлились, ноги словно начали жить собственной жизнью и заявили протест своему господину! Кайлай стиснул волю в кулак и бросил себя вперёд, но его тело неожиданно развернулось назад и в несколько секунд преодолело расстояние до распростёртого тела землянина. Руки вскинули семьдесят килограмм плюс экипировка на спину, и, прежде чем Кайлай успел подумать, что он делает, и во что ему это выльется, ноги свинцовыми столбами начали месить горячую пыль станции.
  
  У Жонса уже мелькали красные пятна перед глазами, когда он, наконец, приблизился к стометровой дистанции до ангара. Сквозь так и не снятую шлем-сферу начали слышаться пронзительные крики беснующейся на входе толпы, и Кайлай с обречённостью понял, что ему уже ни за что не пробиться внутрь - он был слишком измотан. Сонитанин осторожно опустил тело Кернигана на землю, снял с него шлем и сел рядом, давая стонущим ногам заслуженный отдых. Воздух вокруг, казалось, горел вместе с чахлой земной травой, не прижившейся толком на глинистой туманикской земле. Оттого они, возможно, и были всё ещё живы, находясь в поясе голой земли, окружившем станционный городок. Но Кайлай не очаровывался этой мнимой защитой от огня - он прекрасно представлял, как закончится эта катастрофа для тех, кто не сумеет прорваться к шатлам в ближайшие пол часа.
  Как глупо будет погибнуть на дикой планете в жалкой скорлупке энергопласта, вдали от чудесных городов Сониты, её фиолетово-серебристых небес и мягкого солнца... Что скажут о нём Кастору? И скажут ли вообще? Ведь он отверженный, и остаётся совсем один...
  Кайлай горестно сжал руками голову и закачался из стороны в сторону.
  
  Неожиданно прямо перед ним выросла длинная тень, заслонив собой яркие всполохи пожара.
  - Поднимайся!- сдавленно прохрипел низкий мужской голос, и поднявший глаза Кайлай разглядел чумазую фигуру землянина с девчонкой на плече.
  - Я не могу,- по сонитански пробормотал Кайлай, и тут же поправился.- Я не могу!
  Прахов стиснул чёрные от пепла зубы, присел на корточки и схватил неподвижное тело Кернигана за ворот экипировки.
  - Давай! Я не смогу тащить ещё и тебя!- с этими словами здоровяк словно бульдозер двинулся вперёд, волоча по земле тело мальчишки и придерживая другую ношу на плече.
  Кайлай, пошатываясь, поднялся на ноги и побрёл следом, понимая, что ещё немного, и он сам хлопнется в обморок от обезвоживания и усталости.
  К удивлению Жонса, землянин не пошёл к медленно рассасывающейся толпе у грузового входа в ангар, а взял левее и скрылся за углом, миновав нестройные штабели кирпичей. Пока Кайлай доковылял до нужного места, незнакомец уже разложил свою "живую поклажу" на земле и принялся ломиться в неприметную запененную дверь, ведущую, судя по всему, прямиком в ангар. Жонс попытался прийти ему на помощь, но этого не потребовалось - здоровяк с нескольких ударов выбил хлипкую дверь плечом и, не тратя времени зря, подхватил своих пассажиров на руки в том же порядке.
  - За мной!- глухо бросил землянин Кайлаю и скрылся в тёмном проходе.
  
  Дверь, по-видимому, вела в какой-то склад, отведённый для временной выгрузки товара, только вот судя по слою насевшей пыли, там давно никто не бывал.
  - Сюда!- донеслось до Кайлая, и он слепо повернулся в сторону, откуда исходил звук.
  Впереди был свет.
  Ещё спустя несколько шагов Кайлай различил за маячившей фигурой землянина серые очертания крохотного шатла, в который несколько человек в защитных костюмах спешно загружали какое-то оборудование.
  - Эгей!- зычно крикнул землянин из темноты.- Люди! Нам нужна помощь!
  Фигурки в костюмах разом обернулись к нему, и вдруг бросились задраивать корабль. Прахов рыкнул, не задумываясь бросил несомых людей на жёсткий пол и со скоростью пумы бросился вперёд. Люди в корабле, наверное, ничего и понять-то не успели, по крайней мере, Кайлай осознал происходящее только спустя мгновение.
  Прахов одним прыжком взлетел на сворачивающийся внутрь трап и со всей силы упёрся руками в шлюзовой проём - металлический язычок с жалобным стоном рухнул обратно на землю, вконец испорченный.
  - Твари! Только о своей шкуре думаете!
  Он на короткий миг скрылся внутри, и следом за этим на холодный бетон выпорхнул один из костюмированных подонков. Помедлив ещё мгновение, из шлюзового проёма выкатилось второе бесчувственное тело, уже покрытое мелкими красными брызгами. Наконец показался сам виновник расправы, волокущий за шкирку третьего землянина, похоже, пилота.
  - Как вы к нам, так и мы к вам! Ползите к другим шатлам, змеи, и советую вам поспешить, пока я не передумал!- с этими словами он пнул едва живого от страха пилота и принялся затаскивать своих измученных спутников внутрь.
  Кайлай был на грани, и почти не осознавал, как его пристегнули к пассажирскому креслу. Корабль внезапно загудел, вибрируя всеми своими стенками, качнулся вверх, разбивая тонкую крышу склада, и устремился к открытому на все рамы люку ангара.
  Ещё мгновение, и Жонс благополучно отключился, наконец ощутив безопасность и покой.
  
  
  ***
  - Эй, очнись!
  Резкая боль в щеках заставила Кайлая отдёрнуть голову и окончательно проснуться.
  - Я понимаю, нам всем здорово досталось, но нужна твоя помощь!- выразительным шёпотом произнёс землянин и, поднявшись с корточек, ушёл куда-то в сторону.
  Жонс попытался вылезти из кресла, что ему не сразу удалось, и поплёлся следом.
  - Вот, погляди-ка,- Роман отступил в сторону и открыл взору крошечное спальное место в центре шатла, отделённое тонкими металлическими планками.
  Кайлай прислонился к дверному косяку и протёр глаза, подозревая, что ещё не совсем проснулся.
  - Вероятно, этот шатл принадлежит "Эксплор Технолоджи", а перед нами их эксперимент,- спокойно доложил землянин.
  - С чего ты взял?- осторожно поинтересовался Жонс, понимая, что ему снова необходимо вжиться в роль защитника интересов Сониты и её тайн, но не чувствуя себя пока способным на это.
  - Я видел эту девушку за куполом, она жила вместе с каторжниками... Похоже, учёные успели её эвакуировать, а мы выкинули их с рейса!- коротко усмехнулся Роман, сложив руки на груди.- К ней подключена капельница, наверное, нужно что-то сделать..., может, связаться с "Кишкой"? Там должен быть врач...
  Кайлай подумал, что ему сейчас совершенно не нужно вмешательство, пускай и разгромленных в пух и прах, но всё же земных властей. Он протиснулся к узкой лежанке и решительно вытащил иглу из вены беременной женщины.
  - Это снотворное, они её накачали, чтобы не возиться. Через час приблизительно должна очнуться, не будем ей пока мешать,- он бесцеремонно отодвинул Прахова в сторону и захлопнул дверь.- Так, с этим вроде разобрались. Что дальше?
  Роман устало вздохнул и опустился в пассажирское кресло, укреплённое в стене:
  - Ничего. Мне удалось связаться со станцией: на неё высадился основной состав управления, на большее не хватило места. В данный момент они решают, что мы можем предпринять для своего спасения, но прогнозы пока не утешительные, как можно было бы и догадаться.
  - Понятно...,- Кайлай устало опустился в кресло напротив и попытался расслабить до сих пор гудящие ноги.
  Его болезненный вздох не укрылся от Прахова, и тот немедленно спохватился:
  - На шатле есть вода и небольшой запас растворимого пайка. Я уже успел подкрепиться, пока вы спали, и это здорово помогло.
  Жонс не преминул воспользоваться предложением и достал из запасника ломтик плиточого концентрата. Он не стал возиться с утлой мисочкой, которая прилагалась к стандартному набору, а просто начал откусывать жёсткую плитку, запивая бутилированной водой. На несколько минут воцарилась тишина, но землянина надолго не хватило, и он снова начал говорить, глядя куда-то в сторону, словно ему просто было необходимо слышать человеческий голос:
  - Там до сих пор горит пожар, наверное, лопнул второй купол, потому что дымовое облако видно даже из космоса. У меня друг на Кишке, он связывался со мной минут двадцать назад и обмолвился, что Завеса собирается послать вниз экспедицию. Они надеются найти там какие-нибудь уцелевшие припасы, но разве это не бессмысленно? Ведь дым видно из космоса... Скоро начнётся голод. И..., о Господи, нам нужно подумать, что делать дальше, потому что я слышал о такой ситуации, когда несколько кораблей оставались одни в открытом космосе! Если через неделю какой-нибудь из них не вздумает на нас напасть, чтобы разживиться припасами, или чем похуже, это придётся сделать нам.
  Кайлай поперхнулся сухим пайком и глубоко закашлялся:
  - Уверен, до этого не дойдёт! Есть ведь оружие, можно охотиться на поверхности планеты.
  - Только если дружно спуститься вниз и построить там новый укреп. лагерь. Горючего не хватит, чтобы регулярно совершать ходки, а, зная диких животных Туманики, могу сказать, что долго мы не протянем, да и атмосфера на ней не самая дружественная.
  Эта новость сильно поразила Кайлая, он даже забыл о еде, и усталости. Ситуация складывалась совершенно очаровательная: он был в трёх парсеках от родной озновской станции, и в то же время никоим образом не мог туда попасть, не притащив за собой как минимум половину уцелевшего персонала сгоревшей станции. Если только избавиться от лишних глаз и ушей... Но сидящий напротив человек спас ему жизнь! И этот факт каким-то непостижимым образом всё менял. Неразрешимая задача.
  - Сколько прошло времени?- тихо спросил Кайлай, разом поникнув.- Как долго я спал?
  - Около пяти часов.
  - А ты?
  Прахов улыбнулся, и сонитанин всё понял:
  - Я посижу в дозоре, а ты иди отдохни, если что, я разбужу.
  Роман ещё раз благодарно улыбнулся и тяжело поднялся с кресла.
  - Я пойду в конец шатла, там все спят, как раз подходящая атмосфера. Ты держи на всякий случай передатчик включённым, может позвонить мой друг, его зовут Константин Этрус. А меня Роман, если что.
  - Джозеф...,- спохватился Кайлай, чуть не сболтнув своё настоящее имя.- Стечение обстоятельств, ведь мы уже встречались на станции!
  - Да, помню, хотя на пожаре я тебя не узнал,- усмехнулся Прахов.- В общем, ты понял, если что - буди меня, не хочу пропустить всё веселье!
  Землянин прошёл в хвост корабля, и снова воцарилась тягостная тишина, напоминающая дурной сон, когда всё движется в замедленном темпе, и нависшая угроза приближается со скоростью улитки.
  Кайлай постарался себя отвлечь, и даже связался с несколькими соседними шатлами, также парящими в ожидании решения руководства, но ничего толкового из этого не вышло: кроме безыскусной брани и отчаянных всхлипываний он ничего полезного не узнал. Вероятно, остальные участники пожара, как и Роман, не питали пустых иллюзий на счёт своего спасения.
  Спустя час томительного ожидания неожиданно пришёл запрос о связи со станцией. Официальный голос, представившийся Владимиром Степанчиковым, довёл до сведения шатлов, что временное правление сумело связаться с засекреченной правительственной станцией, находящейся в трёх парсеках от Туманики. Ввиду чрезвычайности происшествия, все уцелевшие в катастрофе автоматически получили доступ к этой сфере данных, и теперь ожидалось скорое появление корабля с припасами, медикаментами и горючим, чтобы отвести караван из уцелевших кораблей непосредственно к станции.
  Кайлая не очень обрадовало всё услышанное. Он-то сразу проследил за сладким предложением выстроиться в караван и ожидать "спасения свыше" чёткое руководство военных Озна, которым, естественно, было проще разгромить выстроившиеся как на парад беззащитные кораблики, чем отлавливать разбегающиеся по всему космосу разрозненные шатлы. В такой мясорубке сонитанам будет не до Кайлая, тем более что они, вполне возможно, считают его погибшим в катастрофе. А выйти на связь сейчас он не мог - оборудование шатла не позволяло.
  Единственным шансом спастись было сбежать и затаиться где-нибудь, пока вся эта заваруха с массовым истреблением, как актом милосердия к обречённым на голодную смерть людям, не устаканится окончательно. Но как было объяснить остальным пассажирам шатла бессмысленное на первый взгляд решение бежать от очевидного спасения?
  
  Пока Кайлай ломал голову над насущными вопросами выживания, корабли потихоньку начали выстраиваться в длинный караван из строенных пар, чтобы произвести контрольный пересчёт. Деваться было некуда, и Жонс неуверенно повёл их крохотный шатл в конец колонны, мысленно проклиная сердобольных сородичей, которые не могли просто остаться в стороне и почли необходимым вмешаться. Нужно было срочно что-то предпринять, укрыться от готовящегося удара, но пока маленький лабораторный шатл был у всех на виду, сделать это не представлялось возможным. Призрачный шанс затеряться в космическом пространстве давали близкорасположенные друг к другу спутники Туманики, овеянные прозрачными кольцами из пыли и мелких камней. Однако до них было довольно далеко, а мощь артиллеристского залпа военного форпоста могла покрыть дистанцию и в половину парсека. Оставалось только надеяться на чудо и ждать, ждать...
  
  Глава: Рихард Зейнер.
  
   Окрестности Туманики.
  Была её очередь дежурить, когда Ксения заметила странные мерцающие точки на локаторе, которые двигались в их направлении с совершенно невозможной скоростью. Женщина уже достаточно долго пробыла в открытом космосе, чтобы отличать причуды электромагнитных волн от реальной угрозы, но всё же на всякий случай развернула электронную схему на весь экран и задала программе рассчитать время возможного столкновения с объектами. Выходило около пяти минут. Бортовой компьютер тут же посоветовал пилоту скорректировать курс и выдал целую колонку возможных координат.
  - Рихард!
  Зейнер не ответил, продолжая мерно посапывать в жёсткую синтетическую подушку. Ксения раздражённо вздохнула и вылезла из трижды осточертевшего кресла.
  Эти двенадцать дней в одной крохотной жилой комнате корабля превратились для обоих пилотов, заброшенных неведомой силой в самые дебри глубокого космоса, в настоящий кошмар. От скуки они переделали уже всё, что только было возможно, Ксения даже умудрилась рассчитать для бортового компьютера примитивную программу-шахматиста, которая вполне удачно несколько раз обыграла Зейнера, а затем была благополучно обнаружена и уничтожена антивирусом корабля.
  Пассажиры неоднократно задавались вопросом, зачем было создавать такой крепкий и сложный корабль, способный преодолеть приличные, по космическим меркам, расстояния, всего на двоих пилотов, причём жизненное пространство для этого выделили минимальное, только бы на голове друг у друга не сидеть. Но разумного объяснения не находилось, как и для их внезапного перемещения в созвездие Змееносца.
  Рихард большую часть свободного от дежурства времени спал, чем довольно сильно раздражал скучающую в одиночестве Ксению. И даже теперь, когда цель их полёта уже была близка, а горючего оставалось на исходе, он со спокойной совестью отсыпался, оставляя Ксению одну кусать локти от нервного напряжения. Поэтому на этот раз женщина не стала разбираться с возникшим компьютерным глюком сама, а крепко вознамерилась разбудить своего флегматичного напарника:
  - Зейнер! Ну же, очнись!- она крепко потрясла его за плечо, и мужчина, глубоко вздохнув, открыл глаза.- Тебя из пушки не разбудишь! У нас неприятности, и компьютер воспринимает их вполне серьёзно!
  Рихард быстро потянулся, соскочил с кровати и мгновенно оказался в пилотском кресле, устанавливая с бортовым компьютером цифровую связь.
  
  По всем показателям выходило, что объекты были вполне реальными, и они приближались к орбите четвёртого спутника Туманики с потрясающей скоростью, которая только увеличивалась во времени. Теперь землянам не грозило столкновение: удивительные космические странники опережали их мощный современный корабль на целых несколько минут. Рихард, который разбирался в военной космической технике чуть больше, чем половину жизни проведшая на гражданке Ксения, сразу заподозрил неладное, однако виду не подал, пока объекты не оказались в пределах распознавания. Вот тут их ждал сюрприз.
  - Чёрт возьми! Это же массированная атака!- хрипло выдохнул Зейнер, не переставая терзать приборную панель бортового компьютера, выжимая из него все данные, какие только возможно.- Но в кого они могут там стрелять?!
  Ксения с изумлением следила за сверкающими росчерками в чернильном пространстве, которые теперь были хорошо видны даже невооружённым глазом. Они, как безумные светлячки, потерявшие путь домой, промелькнули мимо и скрылись за тёмным боком спутника, по орбите которого двигался маленький корабль. Мгновение спустя из-за тёмной дуги спутника крохотным фонтаном брызнула яркая световая вспышка, и тут же вонзилась обратно, оставляя двоим наблюдателям ужасного представления только гадать, кого настигли фантастические снаряды, и кто их отправил на поиски жертвы в необъятное пространство.
  
  Зейнер не медля, направил корабль к предполагаемому месту столкновения, растрачивая последние запасы горючего, и, обогнув гигантский каменный шар, они оказались в самом центре настоящего побоища. Сотни огненных свечей, которые раньше были станционными шатлами, тихо кружились вокруг своей оси, будто бильярдные шары, разбитые кием. Они сталкивались друг с другом и взрывались, дополняя миллионами пламенных осколков тощие кольца третьего и четвёртого спутников планеты. Некоторые уцелевшие корабли тщетно пытались выбраться из эпицентра трагедии, но с каждым очередным попаданием в них осколков приближались к плачевной судьбе товарищей.
  Увиденное потрясло Рихарда и Ксению до глубины души. Они попытались помочь уцелевшим кораблям выбраться на безопасное расстояние, отстреливая несущиеся в них осколки, но это было равносильно охоте с дробиной на слона - большинство погибло так и не успев преодолеть опасную зону. А когда непрекращающиеся взрывы начали стихать, мощный локатор землян неожиданно показал новую группу снарядов, которые стремительно сокращали расстояние между горсткой уцелевших и неминуемой смертью.
  Не сговариваясь, все оставшиеся на ходу летательные аппараты рванули в сторону, но спустя несколько минут страшный взрыв настиг их, и огненные птицы, сорванные со своих орбит, стремительно понеслись навстречу каменной глыбе третьего спутника.
  Рихард тщетно пытался выправить падение корабля, но удар о поверхность был оглушительно-разрушительным. Смятый в гармошку нос аппарата только чудом не раскололся на части, и шокированные земляне получили возможность натянуть скафандры и загерметезироваться. Температура внутри начала стремительно расти, и оставаться внутри корабля стало опасно - он мог взорваться в любое мгновение. Рихарду пришлось силой выламывать заклинившую дверь и тащить еле волокущую ноги Ксению в открытое пространство. Уменьшенная гравитация мгновенно подбросила их вверх, но привыкший к невесомости Зейнер быстро приспособился, и длинными прыжками быстро пересёк пространство от корабля до ближайшего скального образования.
  Где-то в километре от места их падения дымился один из уцелевших под обстрелом шатлов. Разглядеть, вышел ли кто-нибудь на поверхность, с такого расстояния было сложно, поэтому Рихард, недолго думая, схватил Ксению за руку и взмыл вверх в очередном прыжке. Видимо, на спутнике всё же присутствовала слабая атмосфера, потому что взорвавшийся в это мгновение корабль, принёсший их на эту бесплодную землю, отбросил землян вниз, протащив по пыли несколько сотен метров. Скафандры не пострадали лишь чудом, но совершенно выбитая из колеи Ксения начала вести себя очень странно, явно проявляя признаки истерики. Успокаивать женщину словами оказалось бесполезно, и Рихард забросил её себе на плечо. Вскоре ему навстречу показались люди, которые возились с подбитым шатлом. Их кораблю повезло больше - он прокопал брюхом в пыли порядочную колею, но разваливаться явно не собирался, хоть и пускал дым со всех щелей.
  Подоспевшие на помощь Рихарду люди помогли донести рыдающую в истерике Ксению к шатлу. Оказалось, что среди членов экипажа имелся врач, который тут же занялся женщиной, предоставив Зейнеру возможность наконец разузнать, что же произошло у него на глазах. Он постарался как можно быстрее наладить локальную связь с членами экипажа, и, выйдя на их частоту, неожиданно услышал знакомый голос, матерящийся на всех известных Рихарду языках и наречиях.
  - Этрус?!
  В эфире тут же возникла пауза, которая быстро сменилась свирепой бранью.
  - Какая разница кто?! Хоть Папа Римский! Дела это не меняет! Эти сволочи решили от нас избавиться, поверить не могу! Завеса на моих глазах разговаривал с этими лживами скотинами, а они угробили столько народу! За что, спрашивается?! За что?!?
  Рихард сразу же отличил отчаянно жестикулирующую фигуру товарища и поспешил к нему:
  - Этрус, твою мать, ну-ка посмотри на меня!
  Здоровяк мельком глянул в лицевой щиток назойливого идиота, и чуть не сел от удивления. На несколько мину в эфире воцарилась тишина, которой поспешили воспользоваться остальные члены экипажа, оперативно обсуждая возможность починки шатла в имеющихся условиях. Этрус знаком попросил Зейнера переключиться на следующую частоту, и, когда тот выполнил его просьбу, тихо воскликнул:
  - Но как?! Это невозможно! Неужели ты летел на Эпсилоне?!
  - Я сейчас ничего не могу тебе объяснить, поэтому давай-ка лучше ты! Что произошло?! Мы застали здесь только железное месиво! Кто по вам стреляет?! И почем так много спасательных шатлов оказались вне станции?
  Этрус стиснул кулаки и со всей дури ударил по расходящейся на швах обшивке корабля:
  - На станции произошла катастрофа: несколько взрывов подорвали купол и он рухнул прямо на город... А когда все уцелевшие поднялись на шатлах в космос, нам пришло сообщение с секретной правительственной станции, которая, как оказалось, всегда была тут неподалёку! Только о ней знали почему-то всего несколько человек!.. В общем, они пообещали помощь, а сами... Ты видел! Если уцелел хотя бы десяток кораблей - это просто чудо! До сих пор не могу понять, чем они по нам зарядили!
  Зейнер ошеломлённо слушал старого товарища, но не мог поверить в услышанное. Этрус подозревал, что всё это было спланированной операцией! И взрывы на станции, по его мнению, были не случайными: кто-то целенаправленно вознамерился уничтожить целую станцию со всем её персоналом!
  Вывод напрашивался неутешительный: физически на это было способно только правительство Земли, которое имело доступ и на станцию, и к новейшим разработкам оружия массового поражения; а в таком случае им не следовало вообще ждать помощи, от кого бы то ни было.
  
  Глава: Роман Прахов.
  Спутник Туманики.
  
  Беременная женщина кричала от страха, вцепившись в края металлической койки, но никто не мог ей помочь. Шатл ещё раз ударился о поверхность спутника и, свирепо заскрежетав, начал тормозить, поднимая облака пыли, которые мгновенно окутали маленький кораблик сизыми крыльями.
  - Все живы?..,- громко поинтересовался Роман, снимая с головы прозрачный пилотский шлем.
  Несколько человек, пристёгнутых ремнями безопасности к креслам, дружно переглянулись и пришли к выводу, что пережили посадку целым составом.
  - Хорошо... Разбирайте скафандры, нужно удостовериться, что шатл в порядке, а потом уже всё остальное...
  Что подразумевалось под "всё остальное" Роман, положа руку на сердце, не знал и сам; но обстоятельства сложились так, что несколько вывезенных им с планеты человек неожиданно единодушно приняли его за командира, и теперь ждали помощи и поддержки, а также разумных решений... В этом отношении им было гораздо легче, чем Роману. Одно радовало - в особенно трудные минуты рядом всегда оказывался Джозеф и поддерживал новоявленного лидера словом и делом. Как в момент артиллеристского удара, например: он первым понял, что происходит, когда увидел на локаторах множественные цели; и только благодаря его мгновенной реакции маленький корабль оказался цел и невредим при первом взрыве. Второй залп, правда, всё же задел их шатл, но посадка, судя по всему, прошла достаточно удачно.
  - Эй, Джозеф! Нужна твоя помощь.
  Военный без вопросов оставил свой скафандр и повернулся к Роману.
  - Беременную тоже нужно вынести.
  - Ты уверен?- усомнился Кайлай, с недоверием оглядывая выпуклый живот женщины.- В её положении лучше, наверное, оставаться в лежачем положении.
  Утомлённая тяжёлой посадкой женщина подняла взмокшую голову и громко рявкнула на них:
  - Заткнитесь и помогите мне подняться!
  Мужчины безропотно послушались даму в положении и осторожно подняли её на ноги.
  - Я скоро рожу, я это чувствую, но здесь одна не останусь! Тащите сюда самый большой скафандр и помогите его надеть!
  
  Когда все оказались на поверхности спутника, где-то вдалеке полыхнуло зарево взрыва.
  - Кто-то не долетел...,- тяжело вздохнул Керниган, поддерживая беременную под локоть.- Ну, и что дальше? Помощи ждать неоткуда, если уж по нам свои стреляют!..
  - Эрни, заткнись лучше и займись делом,- беззлобно оборвал его стенания Кайлай, внимательно вглядываясь в горизонт, который начинался неожиданно близко.- Я вижу там слабый дым, ближе чем от взрыва, наверное, ещё один шатл.
  Роман, обследовавший, в этот момент их утлое судёнышко, резко поднял голову.
  - Нужно послать туда кого-нибудь, возможно, им нужна помощь.
  - Или нам!- страдальческим голосом протянула беременная.- Чем больше народу - тем больше голодных ртов!
  Слова умудрённой жизнью среди каторжников женщины, конечно же, имели смысл - это было так очевидно, что на несколько мгновений в эфире возникла тишина, нарушаемая только тяжёлым сопением беременной, которая неуклюже пыталась прислониться к теплому боку шатла.
  - Мы не можем сейчас думать только о себе,- наконец твердо произнесла Катя, и её спокойный голос подействовал, как острая игла на до предела надутый шар.
  Люди зашевелились, всем своим видом показывая, будто не слышали высказанного вслух опасения: Кайлай и Эрни подрядились разведчиками обстановки, и ушли в сторону замеченного зорким сонитанином дымка; а Роман завозился с охлаждающими баками, беспокоясь, почему поверхность шатла всё ещё не остывала.
  Поскольку все оказались при деле, Кате ничего не оставалось, как остаться сиделкой при беременной женщине, которой вовсе не становилось лучше. Несчастная обильно потела, и у неё здорово подскочил пульс, но вся сложность ситуации заключалась в том, что никто не рисковал вводить ей препараты, опасаясь повредить ребёнку. Оставались только примитивные дедовские способы, и Катя постаралась применить их на практике. Она присела рядом со своей подопечной и взяла её за руку:
  - Спокойно, спокойно... Как тебя зовут?
  - Ольга,- надрывно прошептала женщина, сдавив протянутую ей маленькую ладонь.
  - Ольга... А фамилия?
  Женщина удивлённо взглянула на вопрошающую и нехорошо усмехнулась:
  - Без фамилии, просто Ольга. Это имя дала мне мать, а так я числюсь под номером 12.
  - Числишься под номером?..- Катя оторопело задержала дыхание, но не удержалась и выпалила,- Ты из каторжников?
  - Из них,- ядовито огрызнулась женщина и попыталась вырвать свою руку, но Катя вовремя спохватилась, и прижала её к себе.
  - Ты так молода, я не представляю, за что тебя могли посадить?!
  - Я родилась на этой станции. Мою мать сослали сюда за убийство двух человек, и когда она оказалась на Туманике, её быстро прибрали к рукам эти учёные... Уж не знаю, что они там в ней изучали! Но через девять месяцев на свет появилась я, а мамаша умерла при родах.
  - Я не понимаю, разве каторжников не стерилизуют?
  Беременная пожала плечами и красноречиво взглянула на свой живот.
  - Кто же отец?- осторожно поинтересовалась Катя, понимая, что возможно сейчас услышит нечто ужасное, выходящее за рамки всех норм и законов.
  - Никто,- спокойно ответствовала Ольга.- Они зачали его из пробирки, а потом обкачивали меня лекарствами, чтобы я лежала смирно и ничего не понимала. Можно сказать, я очнулась уже с огромным животом и опухшими ногами.
  Женщина так увлеклась разговором, что забыла и о болях, и об отдышке, её пульс стал ровнее, а голос спокойнее - старания Кати увенчались успехом. Но вот сама она лучше себя чувствовать от этого не стала.
  Мало того, что правительственная станция обстреляла караван из беззащитных, обречённых на голодную смерть людей, так ещё выясняется, что эксперименты, проводимые на станции, вовсе не были так безобидны, как подавалось общественности! Военные проводили испытания на людях!
  Не удивительно, что это их суперсекретное подразделение - Озн - поспешило избавиться от лишних свидетелей: по-видимому здешние большие начальники посчитали весь проект уничтоженным, и решили подчистить следы.
  - Это ужасно,- решительно прошептала Катя, крепче стискивая маленькую ладонь женщины в огромной перчатке.- Они не имели ни морального, ни физического права держать невинное дитя среди преступников, тем более проводить на тебе свои опыты! Если так случится, что мы всё же сумеем спастись, они горько пожалеют об этом!
  Ольга мучительно улыбнулась и отвернулась:
  - Боюсь, это наше последнее пристанище. Жаль, что я так и не смогла увидеть Землю, знаешь... Я мечтала, что однажды кто-нибудь сжалится надо мной и отпустит вместе с очередным кораблём. И тогда я смогу улететь так далеко, как только возможно. Детские мечты, конечно, но всё же... Моя мечта отчасти сбылась!
  Ольга обвела запавшими огромными глазами чёрное пространство вокруг и успокоено вздохнула:
  - Странно, мне никогда ещё не было так хорошо. На станции меня постоянно мучил голод, и только когда эти трусливые охранники приносили еду, я чувствовала некоторое облегчение. Наверное, это потому, что я здесь. Это то самое удивительное волшебное место, о котором мне рассказывали странные люди из снов...
  Катя осторожно отпустила руку женщины и поудобнее прислонила её к боку корабля: Ольга мирно спала, успокоенная нормальным человеческим отношением. Она была такой умиротворённой и беззащитной перед всеми тяготами мира, совершенно одна... А на её лице мягко светились звёзды, отражённые шлем-сферой.
  Катя наклонилась ближе и всмотрелась в медленно плывущие звёзды. Что-то тихо дрогнуло в её сердце:
  - Рома! К нам летит какой-то корабль.
  Мужчина отвлёкся от раскрытого бока корабля и внимательно окинул взглядом чёрное небо.
  - Ничего не вижу.
  Он подошёл к жене и тоже наклонился над сферой Ольги.
  - Вот, посмотри. Здесь видно, как мы движемся в пространстве, по звёздам. А эта точка...
  - Она стоит на месте!- удивлённо охнул Роман.- Они послали разведку за выжившими!
  Катя обречённо зажмурилась, еле сдерживая слёзы, но не удержалась и всхлипнула:
  - Рома! Мне нужно сказать тебе...
  Прахов, не отвлекаясь, следил за точкой в шлем-сфере, и даже не повернул головы.
  - У нас ничего не было с тем парнем, на Земле. Тебя всегда так долго не было, и мы с ним подружились в магазине. Он иногда заходил ко мне в гости, и мы подолгу разговаривали. У Олега семья, дети. Он их любит. Но в тот вечер, когда ты вернулся... Мы с ним выпили немного, и я расплакалась, а он принялся меня утешать. Не знаю, как это вышло, но я поняла, что происходит, только когда увидела твоё лицо за окном! Ничего не было. И он сам потом просил у меня прощения! Я знаю, что всё равно виновата перед тобой, но ты,- её голос оборвался, она сглотнула пересохшим от волнения горлом и продолжила,- прости меня... Ты единственный, кого я люблю. Если я буду знать, что ты простил меня перед смертью, мне правда будет легче... Рома!..
  Прахов выпрямился и повернулся к жене спиной. Катя как подкошенная осела в пыль спутника и обхватила себя руками. В эфире серебряными колокольчиками зазвенели её отчаянные всхлипы:
  - Почему?.. Почему ты так со мной? В тебе ни капли сострадания, Прахов! Слышишь?!
  
  Но Роман не отвечал, всё глядя куда-то за горизонт, напряжённый, как струна:
  - Катя, пожалуйста, успокойся, дорогая, сейчас не время. Нам подают сигнал.
  Женщина села, не столько удивлённая возникшей над горизонтом яркой сигнальной вспышкой, сколько голосом мужа.
  - Нам нужно скорее туда, Джозеф не стал бы посылать ракету по пустякам. Разбуди беременную, и мы выдвигаемся.
  Катя повиновалась без вопросов; ей показалось, будто что-то изменилось вокруг, может, звёзды стали светить мягче? Но ведь это было невозможно... Тогда женщина тихонько улыбнулась себе и поняла, что Роман никогда не сердился на неё. Она осторожно разбудила Ольгу и помогла ей подняться.
  - Идём, нам пора.
  - Что-то случилось?- растревожилась женщина.
  - Нет, ничего,- спокойно улыбнулась Катя и, мельком взглянув на неподвижную звезду, повторила,- ничего...
  
  
  Глава: Ксения Орлова.
  Спутник Туманики.
  
  "Сколько смертей вокруг, сколько смертей!",- Ксения мерно покачивалась взад-вперёд, обхватив себя руками, и всё шептала, шептала эти слова, неотрывно глядя в пустоту. Доктор ввёл ей успокоительное через пищевой вход, но лекарство только сделало истерику перепуганной женщины тише.
  Единственного, кто мог бы попытаться успокоить Ксению, не было рядом: Рихард разговаривал с командиром найденного ими шатла по индивидуальной связи, а позвать его и прервать важную беседу никто из лаборантов "Эксплор Технолоджи" не решался.
  Неожиданно за спинами растерянных лаборантов показалась женская фигура в плотно облегающем скафандре.
  - Пустите меня к ней, я попробую.
  Один из лаборантов попытался задержать её и схватил за руки, но женщина так взглянула на этого человека, что его ладони сами разжались. Женщина презрительно фыркнула и прошествовала мимо, гордо задрав голову. Она вела себя среди этих людей так, словно была командиром, и это заставило Ксению отвлечься от муки, снедающей её изнутри. Женщина опустилась перед ней на колени и взяла за руки, крепко стиснув ладони:
  - Где болит? Скажи мне, и я помогу.
  Внезапно Ксения почувствовала, будто руки этой женщины проникли прямо сквозь ткань комбинезона и шёлковыми нитями прошили её насквозь вдоль и поперёк.
  - Где, где болит?- повторяла она, встряхивая обмершую Ксению за руки и внимательно вглядываясь в её изумлённое лицо ясными голубыми глазами.
  Но Ксения не смела вымолвить и слова. В ответ она лишь стиснула свои ладони на запястьях незнакомки и проделала с ней то же, что пыталась сделать та.
  Зрачки Ольги расширились. Она инстинктивно отпрянула назад, но хлынувшая из неё энергия не позволила ей отшатнуться. Сидящая напротив Витала была истощена и напугана, ей нужна была её помощь. Ольга прижала тихо всхлипывающую Ксению к себе и в первый раз в жизни осознанно провела лечение. Растущая пустота внутри пугала и завораживала, но внутреннее чувство подсказывало Ольге, что так теперь будет всегда, и этот источник пополнится.
  А Ксения не могла пошевелиться или заставить себя перестать плакать. Единственное, что она теперь чувствовала, - было бесконечное облегчение, словно она сбросила с себя тяжкое неподъёмное бремя.
  - Всё хорошо, всё хорошо,- тихо шептала Ольга, убаюкивая совершенно незнакомую ей женщину, отдавая ей часть своей души.
  Лаборанты, несколько минут наблюдавшие за действиями своей подопытной, разошлись по сторонам, бросив основные силы на более насущные проблемы, чем укрощение потенциально опасного существа. Тем более что на шатле присутствовал представитель военных властей, который, весьма очевидно, не был посвящен во все подробности станционных исследований, и был бы несказанно удивлён, возьмись они скручивать по рукам и ногам ни в чём не повинную женщину.
  Их командир, Гийом Ласке, погиб ещё на станции. Лабораторный шатл стартовал одним из последних, когда огонь пожара уже перекинулся на ангар. Энергопластовая стена ангара не выдержала и треснула, её осколки плотно усыпали собой всё вокруг, придавив насмерть несколько человек, среди которых оказался и главный представитель "Эксплор Технолоджи". А поскольку Ласке являлся также и пилотом шатла, набившиеся в утлоё суденышко люди в одно мгновение оказались обречены на верную гибель.
  Если бы не пассажир стартующего по соседству корабля.
  Константин Этрус заметил приключившуюся с лабораторным шатлом беду и, рискуя собственной жизнь, покинул уже стартующий корабль, чтобы лично повести их из огненной ловушки.
  В некотором смысле это спасло и самого Этруса, потому что корабль, на котором он собирался улететь прежде, погиб при первом же артиллерийском ударе.
  
  Теперь судьба всего проекта, над которым много лет трудились учёные, была подвешена в воздухе за тоненький волосок их жизней. А положение этого волоска в данный момент не вызывало оптимизма: шатл оказался сильно повреждён вторым ударом, и тот факт, что Этрус сумел посадить его на спутник, казался чудом; запаса воды на разваливающемся корабле хватало едва ли на три дня, и существовала реальная угроза голодной смерти на Богом забытой каменной глыбе.
  Этот вопрос был гвоздём на повестке дня, и, наверное, каждый выживший ежесекундно мысленно обращался к нему, отчаянно кусая губы. Но паника не могла облегчить горькую участь потерпевших бедствие людей, поэтому экипаж всегда был занят чем-нибудь хоть капельку полезным, лишь бы не думать о неизбежном.
  
  Ксения подняла на Ольгу ещё влажные от слёз глаза и знаком попросила переключиться на свободную частоту:
  - Как ты здесь оказалась? Все эти люди знают о том, кто ты?- дрожащим от волнения голосом спросила она у своей спасительницы, и мельком огляделась по сторонам, проверяя, не наблюдает ли за ними кто.
  Ольга тяжело вздохнула, прекрасно понимая волнение своей подопечной, и отрицательно покачала головой:
  - Успокойся, я никому не скажу, что ты такая же, как я. Меня силой привезли на эту станцию, и ставили здесь опыты. Никому не пожелаю пережить такое...
  Ксения тут же вцепилась в женщину онемевшими от ужаса пальцами, чувствуя всё нарастающие волны паники:
  - Пожалуйста! Пожалуйста!.. Если мы выберемся с этого спутника, постарайся не выдать меня, я не переживу!..- она осеклась на половине фразы, ощутив во взгляде Виталы твёрдую решимость, которой не было у неё самой:
  - Они не доберутся до тебя. Я не позволю.
  Ксения вздохнула с некоторым облегчением, но её тут же снова начали терзать сомнения:
  - А почему все эти люди так боятся тебя, если ты их подопытная?
  Ольга заметно поёжилась, но всё же ответила:
  - Я тогда практически ничего не знала обо всём ... этом. И во время эксперимента это вышло из-под контроля...
  - Это? О чём ты?- удивилась Ксения.
  - Эта ммм... сила. Я... убила несколько человек,- оттараторила Ольга и сокрушённо опустила голову, её плечи поникли.- Но я никогда ничего об этом не слышала, и некому было рассказать! Может быть если бы...
  - Ты ни в чём не виновата, не виновата!..
  Но Ольга не слушала её, уставившись неподвижным взглядом в сторону. Внезапно она медленно поднялась на ноги и сделала несколько невесомо лёгких шагов, покачиваясь как кукла. Замерла.
  "Это он!"- услышала Ксения её радостный выдох в наушниках.- "Он жив!"
  Орловская, пользуясь слабым притяжением спутника, одним лёгким прыжком оказалась на ногах и посмотрела в ту же сторону.
  Из-за непривычно близкого горизонта показались фигуры в скафандрах, двигающиеся как два кенгуру. Они очень быстро приближались, покрывая за один прыжок несколько десятков метров. Другие члены экипажа тоже заметили пришельцев и разом побросали свою работу по спасению дымящегося шатла. Каждый надеялся услышать хорошие новости, но, судя по тому, как они были напряжены, люди готовились и к худшему.
  Ещё за несколько метров до места приземления шатла один из прибывших нащупал переговорную частоту учёных и вышел с ними на связь:
  - Говорит Джозеф Ливановский, станция β-Геленджик-12, прошу не открывать огонь! С вами всё в порядке? Нужна помощь? Мы приземлились в нескольких километрах отсюда и можем принять на борт несколько раненых, наш корабль не пострадал при посадке.
  Ему ответил Этрус, который к тому моменту также перешёл на общую частоту:
  - Ливановский, сколько вас человек и кто в составе экипажа?
  Кайлай как раз в этот момент приземлился перед ним, подняв в разреженный воздух спутника маленькое облачко пыли. Следом за ним кувыркнулся Эрни, неудобно повалившись на спину.
  - Четыре человека и одно недоразумение,- неожиданно развязно пошутил Кайлай, огромными зрачками разглядывая столпившихся вокруг людей.- Никого сколь-нибудь полезного! А что с вами?
  - На данный момент восемь выживших, раненых нет, но нашему кораблю повезло меньше,- Костя кисло поморщился и нахмурился, пристально глядя в глаза пришельцу.- На самом деле, мы не представляем, что теперь делать - помощи ждать совершенно неоткуда.
  - Это точно!- Кайлай рассмеялся и высоким прыжком перескочил через изумлённые головы лаборантов.
  Прежде чем кто-либо сумел что-то понять, обезумевший сонитанин шмыгнул в пустующий шатл, из которого чёрными клубами валил дым, и заблокировал люк.
  - Вот дерьмо! Да он же под наркотой!- громко выругался Этрус и попытался броситься следом за одурманенным безумцем, но открыть заклинившую дверь так и не сумел.- Быстро, отходите от корабля, если он там что-нибудь повредит, здесь всё взлетит на воздух!
  Люди бросились по сторонам, с безопасного расстояния наблюдая за судьбой своего последнего пристанища; но ничего страшного не случилось: через несколько минут люк распахнулся и на поверхность спутника вывалился человек в комбинезоне, чёрном от копоти. Он быстро поднялся на колени и, выхватив из-за пояса ракетницу, выстрелил в воздух красный сигнальный огонь.
  Рядом мгновенно оказались Этрус и Зейнер: они подхватили беспокойного пришельца под руки и потащили в сторону ближайших скал, под защитой которых прятались остальные выжившие.
  
  - Рихард! Проверь, может быть, второй тоже под кайфом,- распорядился Этрус, укладывая Ливановского.
  Зейнер, не взирая на слабое сопротивление Кернигана, тут же выполнил приказ, и только после этого отпустил мальчишку.
  - Этот, вроде, в порядке.
  - Значит так,- сурово начал Этрус, крепко придерживая Джозефа за плечо,- Что здесь творится?! Если нас всё же спасут, я отдам вас под трибунал! Вы подвергли наши жизни смертельной опасности!!
  Эрни понурился, пытаясь вымолвить хоть слово, но Джозеф его опередил громким нездоровым смехом:
  - Это что?! Тьфу! Фигня! Они летят сюда, чтобы убить нас! Ха-ха-ха! Уже так близко... Вы представляете?! После стольких лет работы, они хотят убить меня!
  Костя быстро переглянулся с доктором и кивнул:
  - Займитесь им, нам не нужна паника.
  Лабораторный врач и несколько его коллег попытались уложить Джозефа на спину, чтобы ввести успокоительное, но тот вдруг начал отчаянно вырываться.
  - Вы не понимаете! Они летят сюда! Передатчик на корабле более сильный, и они летят, чтобы убить нас всех!
  
  - Только этого не хватало,- недовольно пробурчал Этрус, когда они с Рихардом вместе отошли от места потасовки.- Мне совсем не улыбается провести последние часы жизни, разнимая обезумевших идиотов!
  Зейнер удивлённо вскинул брови.
  - Неужели тебя не пугает наша участь? Едва ли нас здесь кто-то найдёт. У меня сердце замирает, когда я думаю о ближайших нескольких днях!..
  Костя невольно вздохнул:
  - Мне страшно, но это нам никак не поможет. А опускать руки я не собираюсь - не этому нас учил Андрей! Помнишь, что он говорил?
  - Никогда не сдавайся, если ты опустишь руки - тебя уже ничто не спасёт...
  
  
  Глава: Кайлай Жонс.
  Спутник Туманики.
  
  Кайлай словно спал.
  Он не осознавал, что происходило в реальности, а что заканчивалось только в его мыслях; но эта свобода, от которой кружилась голова, пьянила не хуже дурмана. Расплывчатые, неестественно вытянутые фигуры людей в скафандрах кружились и плясали вокруг, и Кайлаю всё казалось, будто они скрывают нечто очень важное, быть может, самое важное в его жизни.
  Ах, да... Смерть! Ведь она приближалась!
  Жонс попытался вскочить на ноги и объяснить, втолковать этим недалёким людишкам, что необходимо срочно что-то делать! Но они не слушали...
  Тогда он смиренно сел в подвижную, как вода, пыль спутника и монотонным голосом начал твердить одно и то же, стараясь привлечь к себе внимание. Наконец, спустя некоторое время, появились новые люди в скафандрах, которые показались Кайлаю знакомыми... Один из них сразу же бросился к нему и начал что-то отчаянно кричать в наушники - Кайлай не слышал что, в его голове всё зашумело, и свет внезапно погас.
  
  Кайлай очнулся резко, но эта намуштрованная до рефлексов реакция, как всегда, мало помогла.
  Сначала в глазах всё прыгало и сливалось в сплошной белёсый туман, но вот Кайлай начал различать какие-то очертания и, наконец, прорезавшимся зрением увидел множество ног на уровне своих глаз и резко сел. Люди вокруг стояли одной безмолвной стеной, подняв глаза куда-то вверх; их раскрытые рты как один скривились в горьких гримасах, а по лицам некоторых пролегли едва заметные в отражённом сиянии звёзд полоски слёз.
  Кайлай осторожно поднялся на ноги и мгновенно увидел то, что ранее было скрыто от него за скалистыми образованиями спутника: яркое высокое пламя полыхало где-то за горизонтом, откуда он сам недавно пришёл к этим людям, чтобы предложить помощь и, по-возможности, связаться с Анатинаком...
  Жонс инстинктивно вскинул голову вверх и понял, отчего вдруг земляне, до последнего не сдававшиеся, обречённо и покорно встали в полный рост перед неведомой опасностью: над спутником висел хорошо различимый корабль Озна, который выпускал огненные звёзды по местам посадки уцелевших землян. Вероятно, теперь они остались последними живыми существами на огромной каменной глыбе, но это ненадолго... Если уж Озн задался целью уничтожить всех жителей станции, то он не отступится.
  Теперь Кайлай отчётливо вспомнил, что это он подал сигнал на Анатинак - надеялся, что сидящие там сонитане почтут своим долгом вытащат агента Озна из передряги. А оказалось, что им гораздо проще уничтожить всех подчистую, включая и его, лишь бы не заморачиваться на посадку и столкновение с разгневанными землянами! Капрала Жонса бросили, возможно, даже гораздо раньше, чем он себе представлял - просто не прилетели за ним и всё, оставили в качестве лабораторной крысы земным учёным!
  Это было так горько и больно, что Кайлай задрожал всем телом, впервые ощутив себя в шкуре тех, кого Озн стирал с лица земли его же собственными руками.
  
  Очередной залп пришёлся на дымящийся шатл, криво лежащий на боку в нескольких сотнях метров от небольшой кучки людей, которые решили встретить неминуемую гибель с гордо поднятыми головами. Их неподвижные ряды не выдержали полыхнувшего совсем близко пожара, и послышались отчаянные всхлипы; некоторые принялись обниматься на прощание, эфир зашумел признаниями и горькими словами, многие из которых Кайлай уже не мог разобрать в общем гуле.
  Всё это было так неправильно и грустно, что он неожиданно забыл о страхе приближающейся смерти и ощутил в груди всё поднимающуюся волну решимости. Кайлай начал двигаться, в будоражащем напряжении не совсем осознавая, что он делает и говорит всем этим людям. Но внезапно они послушались его и побежали в сторону громоздящихся рядом высоких скал, среди которых темнели густые провалы черноты, в которые не проникал жёсткий нерассеянный свет местной звезды.
  Кайлай и сам не знал, что руководило им, но он был точно уверен, что в этих скалах его ждало убежище, способное укрыть многих... Серые камни прыгали перед глазами, а в затылок дышала опасность, шарящая по поверхности спутника, разыскивая их. Наконец открытое пространство между скалами было преодолено, и горстка перепуганных людей окунулась в чернильную тень.
  - И что дальше?- тихо поинтересовался до боли знакомый голос, прорезав наступившую тишину.- Джозеф, ты меня слышишь? Что ты задумал?
  - Роман?- Кайлай ощутил дрогнувшую в сердце радость.- Ты здесь?! Неужели увидел сигнал?
  - Не время для восторгов!- вмешался другой, тоже знакомый, но рассерженный голос.- Этот болван наглотался наркотиков, а мы все как идиоты побежали за ним, когда могли бы уже!..
  - Что уже?- ехидно, но без злобы поинтересовался третий голос.- Не ты ли говорил, что нужно держаться до последнего?
  - Это хотя бы разумнее, чем умирать от голода, Рихард,- спокойно ответствовал голос и замолчал.
  В наступившей тишине волнами прибоя билось тяжёлое дыхание.
  - Так что?- не выдержал совершенно незнакомый голос, и Джозефа кто-то толкнул под руку.- Ты же сказал, что здесь есть убежище! Неужели солгал?!
  Люди расстроено зашумели, горько вопрошая его, но Кайлай не мог им ответить, он прислушивался к ощущениям внутри себя:
  - Нам прямо. Здесь должен быть скрытый проход, и там есть освещение.
  Люди вокруг замерли, слабо веря ему, и Кайлай первым пошёл дальше в темноту на ощупь. Внезапно где-то невдалеке, метрах в десяти, замерцали крохотные огоньки, освещая округлые своды небольшой пещеры, на фоне которой смутно металась человеческая фигура.
  - Все сюда! Я знаю, что это за место! Мы можем спастись, но нужно спешить, я уверен, наши преследователи тоже знают о нём!
  Все побежали за ним, едва дыша от стиснувшей грудь надежды. Пещера оказалась очень длинной и вела далеко вглубь скальных образований спутника. Вверху тоненькой цепочкой тянулись голубоватые лампочки, бросая призрачный свет на неровные стенки грота, но и этого хватало, чтобы обнадёженные люди бежали что есть мочи в слабой атмосфере спутника. Они мчались короткими прыжками, рискуя повредить скафандры об острые скаты свода, и ждали, что вот-вот зависший над спутником корабль взметнёт эти маленькие горы сокрушительным взрывом. Однако было тихо, и надежда всё росла и росла в их душах.
  
  Корабль ударил. Земля сотряслась, побросав своих временных обитателей на стены и пол пещеры. Послышались испуганные стоны и крики о помощи, но пещера не обрушилась: только осыпались несколько стен, наполовину закрыв проход. Все, кто сумел быстро подняться на ноги, похватали своих менее удачливых товарищей под руки и полезли в полузаваленный проход, мысленно прося, чтобы не обрушился потолок. Второй удар застал их уже на другой стороне, и люди оказались полностью отрезаны от поверхности спутника. Но Кайлая это не смутило: он поторапливал своих товарищей, обещая, что впереди есть путь, который приведёт их к спасению, и сам едва не бежал. Земляне прыгали уже из последних сил, когда оказались в небольшой пещере, которой и заканчивался туннель. Посреди неё на несколько сантиметров над полом возвышался огромный каменный диск, в который были вмонтированны какие-то странные приспособления, внешне напоминающие диафрагмы гигантских колонок.
  Не давая землянам опомниться, Кайлай затолкал их всех на середину круга и быстро оббежал диафрагмы, что-то колдуя над ними. Люди в изумлении следили за своим лидером, ничего не понимая, как вдруг плита бесшумно завибрировала. Кайлай быстро запрыгнул на неё и громко прокричал, так, чтобы услышали все:
  - Обнимитесь за плечи, и сядьте! Ни в коем случае не сходите с плиты, и тогда, быть может, мы сумеем спастись!
  Люди послушно опустились на плиту, всё набиравшую обороты, и, стиснув зубы, стали ждать. Вибрация усиливалась с каждым мгновением, чуть ли не сводя с ума взобравшихся на неё безумцев, но Кайлай крепко продолжал держать соседей за плечи, своим примером показывая, что всё это вполне можно пережить.
  Третий взрыв, громыхнувший где-то совсем рядом, люди даже не почувствовали: вибрации плиты были уже такими сильными, что воздух вокруг них начал дрожать неровным маревом, а кое-где, кажется, даже светиться. Наконец, плита перешла на очередной виток вибрации, и люди попадали на плиту в беспамятстве. А спустя ещё мгновение все они исчезли в слабом дрожании воздуха.
  Плита сбросила скорость, колебания начали затухать, но завершить свой цикл ей не дал четвёртый взрыв, который точным попаданием уничтожил пещеру.
  
  ***
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"