Аннотация: Написано на конкурс коротких рассказов на тему: уикенд
1. weakend of life
Светило солнце, весело пели в зелёной листве птички, и мир был прекрасен, великолепен в своём весеннем убранстве. Тик, стоя на ступеньках школы, был полон радости, попросту пребывал в гармонии с окружающим расцветом природы. Вернее... почти был полон. Теперь, за порогом школы, сжимая в руке аттестат, он должен спуститься по лестнице и встретить Прорицателя, коему становиться на школьные ступени было строжайше запрещено.
Вот он, стоял на ровном асфальте у правого края лестницы, скрыв лицо в тени широкополой шляпы... стоял и ждал Тика, и уже знал его, Тика, судьбу, и его, Тика, судьба ему была глубоко безразлична, ибо проходило мимо него таких Тиков - тысячи в каждый выпускной день. Тик вздохнул и начал спускаться. И спуск по знакомым ступеням, ранее почти не замечаемый на школьных переменах, показался ему долгим поднятием на эшафот.
Он сошёл со школьных ступеней на асфальт. Больше ему никогда, никогда, никогда по ним не подняться. Ну что же, разве не этого он хотел почти все десять лет обучения?
Он стоял перед Прорицателем, смотрел на него снизу вверх и не видел его лица, словно под широкополой шляпой кружился серый непроницаемый туман. "Сегодня понедельник", сказал негромко Прорицатель, "а в этот уикенд окончится твоя жизнь".
И как будто бы исчез, испарился, и вместе с ним исчез весь тёплый весенний день, погасло солнце, тишина накрыла мир глухим ватным колпаком.
И в этой серой тишине Тик побрёл домой, еле передвигая ноги.
Но потом вдруг что-то щёлкнуло у него внутри, и мир вокруг взорвался красками и звуками. Уикенд, а до него ещё целых пять дней! Целых пять дней весенней жизни в этом прекрасном, ярком мире!
И он отбросил сумку с аттестатом - зачем она ему? - и немедленно отправился к морю.
И был день, полный волн и солёных брызг, а потом был день, когда Тик наконец-то покорил вершину горной гряды за городом, а потом был день, посвящённый аттракционам в Марс-парке, а потом просто день небольшого отдыха от предыдущих, с хождением на сеансы кино, гулянием по паркам, мороженым, бутербродами с колой и прочей радующей организм мелочью, и день брождения по музеям и галереям, в которых было столько ранее невиданного и интересного, и слушанья музыки в консерватории и на рок-концерте - оказалось, это неплохо совмещается!, - и день, когда он, понимая, что нечего терять, пригласил знакомую девушку на прогулку... и этот дневная прогулка перетекла в ночную, с брождением по тёмному парку и объятиями на прохладной скамейке... и потом, проводив девушку до дома, он вдруг понял, что это утро понедельника, а он странным образом ещё жив.
Не зная, что делать, он поискал и нашёл брошенную сумку с аттестатом, достал его и полистал приколотое к нему направление на работу. И пошёл по указанному адресу.
Как всегда, я тщательно собирал продукты на загородный уикенд. Ничего скоропортящегося, конечно, взять было нельзя. Отменялись шашлыки, жареные сосиски, только консервы, пачки чая и кофе, алкоголь, бутылки кока-колы, поленья и бензин для розжига костра, да ещё я на этот раз взял упаковку феерверков.
Дорога была чистой - ещё бы, я её чистил каждый выезд. Домик на берегу озера, сосны, небольшой пляж, столик с несколькими стульями - знакомая, привычная обстановка, в которой так здорово провести, потратить время, забыть про его течение... а может быть, про его отсутствие.
Небольшой утренний перекус, опрокинутая стопка - и мир стал совсем прекрасен. Он как будто бы свернулся до размеров этой поляны, и можно было не думать ни о чём за её пределами. И во времени, и в пространстве.
А потом - как всегда на бережок рядом с пляжем, настроить удочку, закинуть подальше, и, отвернув пробку, принять вторую стопочку. Откинуться на траву, смотреть, как движутся пронзающие сосновый лес лучи от поднимающегося солнца, как растут в глубине неба пушистые кучевые облака.
Улов - разделать, в котелок, разжечь костёр... будет уха. Ну, не на обед... время уже не обеденное... а так, на почти ужин. И ещё стопочку, и запить кока-колой для симфонии вкуса.
Вот и вечер. Комаров нет, можно расстелить постель и заснуть на свежем воздухе, на веранде.
И следующий день такой же неторопливый, полный вдумчивого существования, простой, уютный, привычный... А когда зажгутся первые звёзды - устроить феерверк, чтобы разноцветные земные огни стремились смешаться с небесными... но не долетали и падали в тёмную воду озера.
Ну всё. Уикенд закончен. Пора и в обратный путь. Дорога знакома, кажется, я бы проехал её с закрытыми глазами, невзирая на городские перекрёстки. Ведь всё равно ни на кого не наедешь, ни с кем не столкнёшься - город пуст. Я единственный его житель.
Я не знаю, что произошло двадцать лет назад с городом, а может, и со всем населением Земли. Я был на уикенде, у озера, и та поездка сохранила мне жизнь. Хотя я иногда сомневаюсь, можно ли назвать жизнью это моё времяпровождение. Ведь завтра я опять наберу продуктов в пустых магазинах и поеду к озеру, на мой бесконечный уикенд.
3. we can't
"Ты подготовился к уикенду?
Простой вопрос, ведь сегодня пятница, ведь сегодня завершается тягомотная круговерть, ведь сегодня уже дышится легче, всё в ожидании предстоящего праздника, а в голове прыгают радостные мысли: куда, как? Может быть, на аттракционы, крутиться до одури, выходить с одного, падать на траву, очухиваться, покупать мороженое, бежать на следующий? А может, в Город? Бродить среди высоких домов, заходить в сверкающие, полные чудес супермаркеты, что-то покупать, не столь важно что, главное - это ощущение чуда, вседозволенности, всевозможности, протяни только руку, ты же знаешь, что денег хватит. А может быть, на побережье, нырять с тарзанки, собирать на берегу разноцветные камешки, и найти, наконец, неуловимого куриного бога... Да можно всё что угодно, тем и хорош уикенд, что он тебя ничем не ограничивает, можно же даже проваляться далеко за полудень в кровати, зная, что никто никуда не погонит, день целиком твой, можно даже смотреть, как ползёт по обоям солнечный зайчик - зримое течение времени, которого хоть отбавляй, и ещё останется на следующий день, такой же свободный и радостный.
Но это наступит завтра, а сегодня тебя будит этот вопрос, это хороший вопрос, только слишком знакомый, только понятно, что после него надо вскакивать, буквально на бегу глотать чай или кофе, что подвернётся под руку, бежать, ехать, давиться среди таких же спешащих, чтобы успеть, успеть, успеть? а потом делать что-то постоянное, тягомотное, невыразительное, и посматривать на застывшие стрелки часов - когда же, когда в обратный путь, в эту давилку, в усталое проползание по вечерним улицам, что там под рукой, чай, кофе, суп, упасть и забыть всё прошедшее, как тяжёлый кошмарный сон...
Вот как и сейчас. Уже вечер. Уикенд завтра. Завтра, завтра. Можно жить ожиданием завтра, зная, что когда откроешь глаза, вокруг будет снова сегодня, снова та же пятница, коих семь на неделе, и что снова услышишь тот же самый ежедневный, неотвязный, выворачивающий душу наизнанку вопрос:
"Ты подготовился к уикенду?"
4. we're the end
– Твоё здоровье!
Он сидел за столиком в углу бара, и я его сразу приметил. Есть такие люди, которые просто одним присутствием своим создают вокруг себя странную атмосферу неустроенного уюта, этакое сочетание покоя и готовности в любой момент подняться и уйти, исчезнуть навсегда. Так часто бывает на вокзалах, а в баре это нетипично, и неудивительно, что за его столик никто не сел, несмотря на то, что свободных мест было уже немного.
Я сел за его столик, мы на миг пересеклись глазами, и я понял, что он не возражает. Наверное, он тоже увидел во мне нечто, соответствующее его настрою.
Перед ним стояла почти полная кружка портера – как раз такого же, как и у меня. Самый крепкий напиток в этом баре. Конечно, можно было найти и заведение с выбором покрепче, но мне нравилась здешняя атмосфера, одновременно домашняя и отстранённая.
Я отхлебнул из своей кружки, посмотрел в неё – донце не просвечивалось, – и поставил на стол. Тогда он достал из-под стола бутылку синего стекла, вопросительно глянул на меня. Я кивнул. Он долил в портер из бутылки – мне и себе – и спрятал её. И сказал:
– Твоё здоровье!
– И тебе не хворать, – согласился я в тон, после чего мы соприкоснулись кружками, глухой негромкий звук, как будто бы кружки были глиняными, а не стеклянными.
Крепость портера ощутимо повысилась, и я сразу понял, что это то, что мне и было надо. Наверняка в бутылке был даже не виски, а спирт.
– Здорово! – оценил я результат. – Как раз то, что надо. Сразу можно оказаться там, – и я неопределённо повёл рукой вверх. – Ты прямо догадался, что нужно! Хотя оно и тебе... – я не договорил, ясно было и так.
– Так оно и есть! – он отхлебнул из кружки, – без этого нельзя. Сегодня никак нельзя. И завтра тоже. Сказать по правде... – он слегка наклонился вперёд, словно хотел сообщить какой-то секрет, – я ненавижу уикенды. Я бы их просто бы убил, задушил вот так! – И он сжал кулак правой руки до хруста.
– А всё потому, что мысли, – продолжил он. – В будний день таскаешься по работе, и не до мыслей. Потом придёшь домой... там телевизор... и тоже не до мыслей. Но я не могу смотреть его день напролёт, не выдерживаю. Вот как уикенд – я в бар. Пару кружечек с элексиром, – он подмигнул, – и оно нормально. И жить можно.
Она же ушла от меня... Вот взяла и ушла. Была и нету. Почему? Куда? Какого дьявола? Чего ей не хватало? Денег было у неё, могла и не работать. Да она и не работала толком. Какие-то там волонтёры-полотёры... Котиков кормить-гладить бездомных... А дома книжки читала. И мне постоянно подсовывала. Ты, говорит, прочти, как тут написано! А я полистаю, там эльфы всякие, мечами машут, да и не понять из-за чего. Ладно бы, из-за бабы. Я читал другую книжку, куда интереснее. Там из-за бабы вообще целый город разрушили, а уж народу полегло, причём все те, кто про эту бабу и не знал, и не видел её ни разу. Ну, всё равно выдумки.
Хотя волшебники, скажу тебе, точно существуют. Вот, один раз сидел я тут. И как обычно, никто не садится рядом. Я уже это вычислил. Если кто садится за мой столик – это точно мой человек. Где-то там, в небесах, что-то завязано с ним, хотя тут, на земле, и не разглядишь. И вот садится он и говорит: портер-то слабенький. Ну а я что? Ясное дело, это портер, а не виски. Ну, я уже кружки три выпил, и настроение было доброе такое, ясное дело. Рассказал я ему вот что тебе рассказывал, ну, может, поподробнее. Она тогда недавно ушла, и болело всё вот тут... огнём жгло. И портер не помогал. А виски я не буду, нет, ни в жизнь! У меня отец от него дуба дал. Ну, не совсем от него, там ещё драка была, но без виски бы этого точно не случилось! Вот я ему и говорю — хоть бы можно было портером залить это! Он тогда мне – ты хороший, добрый человек, и я тебе помогу. Хех! это я-то добрый? – Он поднял почти пустую кружку и посмотрел сквозь неё на меня. – Хотя да, наверное, добрый. Был бы злой, было бы больше силы, и не ушла бы она... И тогда дал он мне эту синюю бутылку. И вот теперь плесну чуть из неё, и всё, отпускает. И могу я переносить эти чёртовы уикенды, чёрт бы побрал того, кто их придумал! И вот что странно – пью уже второй год
из неё, а она не пустеет... Колдун, ну форменный колдун!
Я сделал несколько хороших глотков из кружки, постарался догнать в этом деле собеседника. И спросил:
– А если бы было предложение чего-то другого? Если предложить, скажем, взамен бутылки – вернуть её? Что тогда?
Он непонимающе смотрел на меня, часто моргая. Потом до него дошло.
– Видишь, какая чепуха... – видно было, как он тщательно стал подбирать слова, – ничего бы не изменилось. Дело и не в ней. Я бы точно так же мог здесь сидеть все уикенды, и скрипеть зубами, что портер не вставляет. А она бы мучалась... Правильно, что она ушла, что со мной никак ей нельзя было оставаться. Ей книжки да заботу о зверях надо, а я в этом... Ну, сколько этих кошек помирает, сколько их в вёдрах топят, их всех спасёшь – не прокормишь! Значит, как-то правильно устроена жизнь. И моя жизнь правильно устроена, и другой просто невозможно сделать, что не меняй. И не отдам я тебе свою бутылку, что ты мне взамен не предлагай!
Он допил кружку, поставил на стол. И уронил голову на локоть, и по его дыханию я понял, что он это сделал, чтобы я не увидел его слёз.
Я встал, слегка потряс его за плечо. То ли прощаясь, то ли извиняясь за то, что ничего не могу для него сделать.
На улице уже светили фонари, моросил дождик, камни мостовой были скользкие, и я дважды поскользнулся, прежде чем добрался домой.
Дома был знакомый кавардак, пыль, грязь по углам, под столом стояли пустые бутылки. Тусклая лампочка еле разгоняла полутьму. Впрочем, в комнате было светлее, чем на душе.
Я подошёл к шкафу. На полочке, лицом вниз, лежала фотография, я поднял её и некоторое время смотрел, потом опустил на место. Открыл шкаф, где висели крылья, внизу стоял полупустой ящик с виски. Взял бутылку, вынул пробку и сделал несколько полных глотков. Ведь у меня не было синей бутылки, а проклятый уикенд ещё не кончился.