Клиомена : другие произведения.

Эльфийская сказка: четыре цвета счастья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.67*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человек или эльф? Странный выбор, но в мире Арды он вполне реален... Статус: завершен!!!!!
  Цвет первый: Белый
  
  Торжественный пир завершился для них. Свадебные подруги провели невесту в опочивальню ее - страшно даже подумать - супруга. Румер стояла у закрывшейся за ее спиной двери и едва дыша, наблюдала за возвышающимся у оконного проема силуэтом. Лунный свет облекал его мягким сиянием, делая еще более неземным в глазах девушки.
  - Проходи, - прозвучал приказ.
  Румер вздрогнула - его голос отразился в потайных глубинах ее тела - и сделала несколько шагов вглубь. Мужчина приблизился к ней, неся аромат лесных трав и веяние всепоглощающей силы. Девушка крепко зажмурила глаза, когда он сбросил покрывало с ее волос и снял широкий, расшитый серебром плащ. Теперь она стояла перед ним в легком платье, пронизанном светом тысячи зажженных по всей спальне свечей.
  - Открой глаза, - его тон не допускал неповиновения, но она медлила. - Взгляни на меня, - настаивал он.
  Судорожно сглотнув, она все же выполнила требование. И тут же утонула в сиянии его глаз - глаз эльфа. Кейран, владетель Имладриса и Северных Гаваней, с восхищением взирал на нее.
  - Тебя страшит все произошедшее с тобой? - ласково спросил он.
  Румер, дочь Боэроса вождя племени Аданов, пришедшего поколение тому назад на границы Белерианда, растеряно глядела на того, кому волей отца и племени была отдана в супруги. Что она могла сказать ему, кроме того чему училась с момента, когда решили ее будущее.
  - Этот брак - залог благополучия моего народа, обещание покровительства над ним Эльдаров, - чуть слышно сказала она. - Когда мой отец решил отдать меня, как могла я противиться...
  Ответом ей был раскатистый смех, от которого заколебалось пламя свечей. Румер задрожала еще сильнее: неужели она разозлила его? Эльф осторожно взял ее лицо в ладони - они были такие теплые. А ей всегда казалось, что Эльдары сделаны из мрамора и холодны.
  - Твой отец, - усмехнулся он, - не решал. Как он мог что-либо решать, если я выбрал тебя. Да, девчушка, Я выбрал тебя. Еще когда Аданы только пришли в Белерианд, я увидел тебя среди других младенцев Атани. Прозрев грядущее, я понял, что ты родилась на свет Арды для меня.
  Он склонился к ней. Его горячее дыхание смешивалось с ее, его волосы упали ей на лицо. Румер закрыла глаза, ожидая поцелуя. Однако он выпустил ее и ушел к окну.
  - Так ты не хотела этого брака по своей воле? - прерывая повисшую между ними тишину, спросил Кейран.
  - Я совсем не знаю вас, Повелитель. Не знаю Эльдаров, - неуверенно призналась Румер и тут же поняла, что сболтнула что-то не то. Ибо он подбежал к ней и порывисто сжал за плечи. И вновь его лучистые глаза обожгли ее своим сиянием. Девушка перестала дышать.
  - Так отчего же ты позволила соединить наши руки над огнем? Почему сказала 'да'?
  Румер молчала. И, правда - почему?
  - Ты моя, - твердо сказал он. - Так решено много веков назад. Песнь Илуватара предрекла это.
  Он сжал сильнее и склонился над ее лицом.
  - Ты моя супруга.
  - Наш брак - залог мира, - прошептала она еще одну заученную фразу. И вновь поняла, что не следовало бы. Кейран резко отстранился. Румер пошатнулась, наступив на подол одежды, но он не поддержал ее. Отвернулся, сложив руки на груди, заходил по покою.
  - Ты говоришь как дочь вождя.
  Он остановился у сундука, что-то достав, зажал в кулаке. Девушка с опаской наблюдала за ним. Она сказала правду - она не знала его, не знала эльфов. Люди и Перворожденные не дружили достаточно тесно. Румер не знала чего ожидать от этого эльфа, от мужчины-эльфа, с которым связана вся ее последующая жизнь.
  Кейран подошел медленно, точно упиваясь ее страхом. Свет его глаз, уже немного знакомый Румер, не так сильно ожег ее.
  - Ты мыслишь как супруга вождя. Ты будешь достойной меня, Румер.
  Он поднес руку к ее лицу и, разжав пальцы, показал скрытое в ладони украшение: замысловато витая цепочка с одним драгоценным, лучащимся камнем-шариком.
  - Это 'фаэливрин' - 'луч солнца на воде' - мой дар тебе, Владетельнице Имладриса.
  Эльф застегнул украшение на шее девушки. От прикосновений его изящных пальцев волна жара окатила ее до ступней. Он обошел вокруг нее, пристально осматривая все изгибы ее тела, не скрываемые одеждой. Ее кожа розовела под тонким шелком, высоко поднятые в прическе волосы открывали грациозный изгиб шеи, линии плеч и спины.
  - Ты совершенна, как я и ожидал, - хрипло прошептал Властелин, оказавшись вновь с ней лицом к лицу. Вдруг тень промелькнула в его взгляде.
  - Вот только имя...
  - Мое имя? - удивленно подняла брови девушка.
  - Я дам тебе новое, - решительно заявил он.
  Румер ощутила, что возражений он не потерпит. Мужчина взял ее правую руку в свои и приложил к груди туда, где отчетливо билось его сердце.
  - Мы уже связаны от начала времени в замыслах Эру. Только недавно нас соединил ваш закон - огонь. Мое сердце даст тебе новое имя - имя Эльдаров - и ты станешь моей.
  Он закрыл глаза, приказывая сделать ей то же.
  - Увидь то, что вижу я. И ты услышишь имя свое в моем сердце.
  С недоверием Румер опустила веки. И волна силы нахлынула на нее. Сломила, захватила, понесла над просторами Арды. Свет сменялся тьмой, океаны земной твердью, ветер шумел в ушах. И только он - Кейран - был постоянством, его присутствие было так явно, так отчетливо. Вдруг она увидела поляну, укрытую весенними цветами. Там, у деревьев, стоял Кейран. Он пристально наблюдал за играющей девочкой. Она танцевала среди белых цветков, смеху ее вторили птицы; солнечные лучи блестели в серебряных волосах маленькой Румер.
  'Келебринкель', - отчетливо услышала она. Тут же поняла, что это сказал он, стоящий в тени Кейран. И все погасло. Румер почувствовала, что стоит в объятиях супруга в их опочивальне.
  - Келебринкель, - восторженно произнес ее муж.
  Она вздрогнула и открыла глаза. Он зачарованно смотрел на нее.
  - Именно так я назвал тебя, увидев впервые. Среброструйная, - проговорил он, задыхаясь точно после бега. - Ты уже тогда была такой желанной.
  Он скользнул рукой по ее волосам, путаясь в замысловатых завитках прически. Ее пальцы, прижатые к его сердцу, невольно погладили ткань нарядной рубахи. Он взял ее левую ладонь, по очереди целуя каждый пальчик, и приложил к украшению на шее. Накрыв своей ладонью руку Румер, эльф прошептал:
  - О великий Эру, в мыслях сотворивший нас. Нарекаю сие дитя Аданов 'Келебринкель'. Сердце мое отдаю ей, а ее забираю, и оба их мы приносим тебе. Дабы соединились мы теперь, как было это предначертано в Песне твоей.
  Девушка чувствовала волны его силы, проходящие через нее, струящиеся из сердца Кейрана в ее бешено бьющееся сердечко. Это было столь новое чувство, что слезы выступили на ее глазах. Когда он взглянул на нее, его лицо сияло, а звездносветные глаза обволакивали мощью бушевавших в них чувств.
  - Муж мой, - прошептала девушка, подчиняясь внутреннему порыву.
  Кейран обнял ее, прижимая голову жены к плечу и ощущая слезы, прожигавшие ткань его одежды. Он улыбнулся и поднял ее на руки. Поднес к окну и опустил в лучи света, мягко падавшего на пол. Девушка стояла, не шевелясь и впиваясь взглядом в его лицо. Изучала каждую черточку: высокие скулы, изящный нос, волевой, точно из мрамора подбородок, резко очерченные губы. Но замечательней всего были глаза. Таких глаз она еще не видела. Глаза эльфа живущего от начала времен, как говорили в ее народе. И в этих глазах читалось такое, что Румер боялась поверить.
  - Керебринкель, - нежно позвал он.
  Точно пробудившись, она взглянула на него по-новому. Без страха.
  - Ты приняла свое имя, милая, - восторженно прошептал он. - Я не ошибся.
  - Повелитель, - склонила она пред ним голову, - на все твоя воля.
  - Нет, - резко рванув за подбородок, эльф заставил ее смотреть ему в глаза. - Ты моя супруга, Келебринкель. Зови меня по имени, - приказал он.
  - Да, Кейран, - только и смогла ответить девушка, опасаясь разгневать Властелина Эльдаров.
  - Я выкупаю тебя в лунном свете, - проговорил он уже гораздо мягче.
  Кейран рванул ворот ее платья, одним движением освободив от одежды. Принялся распутывать волосы, но остановился и страстно прижался губами там, где ее шея плавно переходила в плечо. Этот поцелуй - первый подаренный ей - был скорее похож на укус. Девушка вскрикнула и попыталась отстраниться. Его руки тут же заключили ее в плен. Он отнес Румер на ложе, усыпанное сотнями лепестков роз.
  Склоняясь над ней, прошептал:
  - Ничего не бойся.
  Его руки требовательно заскользили вдоль нежных линий ее обнаженного тела. Сладкая истома разлилась под кожей от прикосновений мужчины. Чуть слышно застонав, Румер Келебринкель изогнулась навстречу его пальцам.
  - Слушай свое тело, - подбодрил ее Кейран, с улыбкой и нежностью в глазах.
  Девушка улыбнулась ему. Впервые. Он осторожно поцеловал уголок ее губ - и это был второй поцелуй эльфа. Дрожь удовольствия прошла по ее телу, отвечая на стон наслаждения мужчины. Его руки продолжали изучать ее, каждую клеточку ощупывая, поглаживая, будто знакомясь с ней. Кейран хотел узнать ее всю, запомнить и сберечь в памяти образ дочери Атани, безумной любовью к которой воспылал настолько, что возвысил до себя. Румер Келебринкель была вся такая светлая, такая лучащаяся.
  - Среброструйная, - шептал эльф.
  Серебрящиеся волосы, молочно-белая кожа, огромные серые глаза, нежные губы, маленькие перламутровые соски на порывисто вздымающейся груди, дрожащий под его лаской живот - все в ней было таким, как Кейран провидел тогда, много лет назад, наткнувшись на маленькую танцующую девочку.
  Эта девочка - Румер, теперь его супруга Келебринкель - вернула ему желания жизни, казалось утраченные в монотонности его уж слишком идеального существования. Он по-новому взглянул на окружающую его красоту Арды. Будто вновь увидел ее первозданной, и себя и своих братьев, проснувшихся под звездами Варды по замыслу Илуватара. Бешеная страсть, бушевавшая в нем тогда, проснулась еще более сильной жаждой. Он никогда не любил, считая привязанности такого рода слишком утомительными в бесконечной жизни Эльдаров. Не хотел семьи, детей, бремени однообразия и без того угнетавшего его непокорную натуру. Достигнув власти, он пресытился и ею. Но тут случилось нечто: дети Эру, Аданы, пришли в его земли. Белерианд принял их равнодушно: без распростертых объятий, но и без вражды. Эльфы поначалу игнорировали Атани, но после того как некоторые узнали их ближе, добрососедские отношения установились между Первородными и Последышами. А совместные выступления против прислужников Врага спаяли их воинской порукой. Кейран немного завидовал им, ибо не были они связаны с жизнью Арды, как он и его народ.
  Но все изменилось в тот день, когда он увидел ее - дочь Боэроса, вождя Аданов - Румер.
  И вот сейчас овладевая ее телом, поцелуями успокаивая ее боязнь, даря наслаждение и заглушая своими губами готовый сорваться с ее губ крик боли - Кейран понял, что и не жил до сих пор. Чего стоили его многовековая мудрость, бесчисленные и лишенные чувств связи с дочерьми Эльдаров, его власть, его военное мастерство, если он не знал любви. Эта девочка Румер - Келебринкель - зажгла в его сердце огонь, и он ожил, проснулся по-настоящему.
  Подчинив Румер своей воле, узнав каждый лоскуток ее восхитительного тела, Кейран заботливо положил ее на спину и покрыл охапкой лепестков. Девушка еще не пришедшая в себя от подаренного эльфом изумительного наслаждения, открыла затуманенные глаза и улыбнулась ему во второй раз. Кейран поцеловал по очереди ее веки, принуждая закрыть глаза. Его ласковые пальцы вновь побежали по ее телу, но уже даря успокоение, мягко оглаживая и убаюкивая.
  - Спи любовь моя. Спи, - сказал эльф.
  
  Утренний свет выбелил опочивальню Владетеля Имладриса, приоткрыв миру произошедшее в ней таинство единения. На ложе укрытом кремовыми лепестками роз, сжимая в объятиях тело спящей супруги, возлежал Кейран, властелин Эльдаров. Темные волосы, спадая волной по плечам, были единственным покровом эльфа. Смуглая кожа мужчины на удивленье чудно гармонировала с молочной кожей его жены. Он нежно водил пальцами по ее лбу, скулам, подбородку. Он вновь безумно хотел ее, но времени не было. Скоро начнется утреннее торжество в честь коронации госпожи Имладриса, а она спит в его руках как дитя. Кейран поглядел в окно, мысленно ругая взошедшее слишком рано - по его мнению - солнце. Заметил судорогу, прошедшую по рукам Румер - она точно пыталась ухватиться за что-то.
  'Спаси меня', - различил он мучительный шепот.
  Кейран нахмурился.
  - Проснись, Келебринкель, - резко приказал он.
  - Спаси, Боромир... - вновь раздался в тиши покоя ее голос.
  Эльф положил ладонь на ее лоб.
  - Келебринкель, - позвал он.
  Глаза девушки немедленно распахнулись. Она узнала его, улыбнулась, и касаясь скулы, прошептала:
  - Кей.
  Он порывисто прижал ее пальцы еще сильнее. Глаза его засветились огнем, а недобрая складка меж бровей исчезла.
  - Ты приняла свое имя, - вновь, как вчера, сказал он.
  - Неудивительно, милый. 'Румер' на языке гор, откуда мы пришли, 'серебро'. Меня всегда называли 'Серебрянкой'.
  Эльф запустил руки в ее волосы, перебирая пряди. Глаза девушки затуманились желанием - он отчетливо ощутил это. Но внезапно она замерла, почти перестав дышать. Он заглянул в ее лицо - тень страха исказила уже такие дорогие ему черты.
  - Кейран, - срывающимся голосом сказала она, - ведь ты эльф и вы живете вечно. А я... Очень скоро - по вашим меркам - состарюсь и умру. Ты ведь знал об этом, беря меня в супруги. Я здесь лишь временно? - скорее утверждая, чем спрашивая, проговорила девушка. - Ведь зачем тебе старуха вместо жены. И все твои слова о нашем единении, ты просто...
  - Замолчи, - грубо зажав рот, оборвал ее Владетель Имладриса.
  Кейран сел и потянул Румер к себе.
  - А теперь послушай и больше никогда не обвиняй меня в пустословии, девочка, - он изо всех сил сжал ее виски и продолжил, - Я видел будущее, в котором мы вместе навсегда. И пусть замыслы Илуватара частично скрыты от меня, я верю, что дав мне тебя, он не позволит людскому року разлучить нас. Иначе, тут ты права, зачем все это? Эру велик и благосклонен в своей мудрости - дар Аданов минет нас - я верю. Верь и ты, возлюбленная Келебринкель.
  Слушая его уверенный голос, девушка успокаивалась. Правда, разве можно не верить этому прекрасному эльфу, похитившему навсегда ее сердце и покорившему тело.
  - И больше не думай об этом, - приказал он.
  Румер согласно кивнула и была одарена горячими поцелуями Кейрана. Он уложил ее, сжимая в объятиях, разжигая огонь страсти.
  Стук в дверь прервал его ласку.
  - Кого принесли орки! - зарычал он, вскакивая на ноги.
  - Повелитель, время представлять Госпожу подданным. И делегация Аданов уже прибыла - требуют показать им дочь Боэроса живой и невредимой, - ответили ему пришедшие за ними эльфы-придворные.
  Кейран с сожалением посмотрел на обнаженное тело супруги.
  - Они правы. Если церемония не начнется вовремя, твои сородичи решат, что я растерзал тебя, и потому тяну время. Не стоит давать повода для кровопролития.
  Румер рассмеялась его словам и поднялась с ложа любви. Кейран наспех завернулся в халат и впустил прислугу для Келебринкель.
  - Нас ждет утомительно длинный прием, любовь моя. Будь сильной.
  - Да, Кейран, - позволяя горничным одевать себя, кивнула Румер.
  
  Пиршественный зал Имладриса был заполнен пестрой толпой - люди, эльфы, гномы восторженно галдели, обменивались приветствиями, пожимали руки. Звуки гонга возвестили о приходе Властелина и его супруги. Пала изумленная тишина - так прекрасна была вошедшая пара: эльф и девушка Атани. Владыка Кейран и госпожа Келебринкель медленно прошли по залу к возвышению, где располагались троны и горел огонь в священной чаше Аданов, привезенной племенем Боэроса.
  Возле нее Келебринкель склонила колени и Кейран надел венец на распущенные волосы супруги, громко провозгласив титул и новое имя девушки. Учтиво помог ей подняться, и царственная чета заняла места на белых резных тронах. Присутствующие на инициации гости по очереди преподносили дары, восхваляя мудрость и красоту правителей. Лесть медовыми ручьями растекалась по залу, наполняя воздух своим удушливым ароматом.
  Румер довольно быстро почувствовала, как усталость тяжким грузом легла на ее хрупкие плечики. Исподволь наблюдая за Владыкой Кейраном, она в его спокойствии черпала силу. Когда же он встретился с ней взглядом, девушка почувствовала, как мощь Властелина Эльдаров окутывает ее горячей волной, наполняя отражением его могущества.
  Сегодняшний пир роскошью не уступал свадебному. Равно как и своей бесконечностью. Кейран, по-видимому, тоже уставший от раболепия придворных и опасливого восхищения людей, поднялся и, жестом велев продолжать празднование, подал супруге руку. Румер радостно взвизгнула и излишне рьяно вскочила с трона. Недовольно сошедшиеся на переносице брови Кейрана заставили ее затаить дыхание. Но уже через миг уголки губ эльфа изогнулись в одобрительной усмешке, а кончики его пальцев пожали холодную от страха руку девушки.
  - Пойдем, Келебрин, я познакомлю тебя с твоим новым домом. Имладрис, надеюсь, понравится своей Госпоже, - ободряющим тоном сказал он.
  Румер не ответила, опасаясь сказать что-то невпопад.
  
  Первые недели замужества напоминали Румер удивительную сказку. Столь нереальной казалась ей любовь Кейрана, что заставляла почтительно склонятся пред ней Перворожденных. Своих чувств девушка не могла понять. Временами она безумно боялась Властелина, потом безумно любила его. Стоило ему коснуться ее губ - Румер забывала обо всем на свете.
  Вскоре Кейрану пришлось оставить молодую супругу и уехать к Кирдану в Эгларест - одну из Северных гаваней.
  Находясь вдали от него, девушка вновь начинала сомневаться.
  'Кто я, чтобы он любил меня? Разве я достойна быть Госпожой? Еще имя это новое, на которое забываю откликаться! Отец, ну зачем ты отдал меня сюда?'
  
  - Боромир! Ты? - воскликнула, вскакивая с каменной скамьи Келебринкель. - Что ты здесь делаешь?
  Стремительно приближавшийся по аллее сада мужчина приветственно раскинул руки. Сердце Румер пропустило удар, когда ее взгляд окунулся в синие омуты глаз друга детства и первого возлюбленного.
  Затаенная боль полыхнула во взгляде Боромира. Румер, прелестная дочка вождя его племени, его маленькая подопечная, его любимая Румер, которую он не видел более трех лет. Чувства нахлынули лавиной, лишая самоконтроля. Боромир обхватил девушку за талию и закружил, не обращая внимания на протестующие жесты и слова.
  - Да что ты себе позволяешь? - гневно прикрикнула на него Госпожа Имладриса, едва снова ощутила твердую опору под ногами.
  - Радость моя, Румер! - Боромир хотел было прижать ее к себе, но холод в голосе девушки заставил его опустить руки. Он отступил на шаг и извиняющимся взглядом погрузился в серую бездну ее глаз.
  - Что ты здесь делаешь? - потребовала ответа Келебринкель, оправляя платье. Отчужденность тона первой юношеской любви ранила витязя в самое сердце.
  - Я...Я приехал к тебе, радость, - пробормотал он. - Вернулся, как и обещал... Когда твой отец поведал мне...
  - Ты выбрал наихудшее время для визита, - обрывая его сбивчивые пояснения, надменно сообщила госпожа Имладриса. - Властелин Кейран в отъезде, и твое присутствие могут неправильно истолковать. Следуй за мной, сын Аданов.
  Опешивший от оказанного ему приема, Боромир послушно побрел за девушкой. Когда стены дальнего крыла дворца укрыли их от глаз случайных свидетелей, Келебринкель, держась на внушительной дистанции, повторила свой вопрос:
  - Что ты здесь делаешь?
  Боромир порывисто подбежал к ней и вновь попытался заключить в объятия.
  - Нет! - грозно отвергла его притязания Келебринкель.
  Мощь ее голоса была такова, что Боромира словно пушинку отбросило к стене, а эхо гулким набатом разнеслось по коридорам и арочным переходам Имладриса.
  Ударившись затылком о недружелюбные камни эльфийской цитадели, витязь на миг утратил ясность зрения. Румер показалась ему некой призрачной фигурой, сотканной из серого тумана. Глаза девушки, некогда столь хорошо знакомые и родные, полыхали недобрым белым светом. Такой же искрящийся луч белого пламени вырвался из украшения на ее шее. Подобно стреле он метил Боромиру в сердце, однако погас в нескольких дюймах от цели, когда Румер - была ли эта грозная супруга Владетеля все еще той самой Румер? - вскинула руки и снова произнесла:
  - Нет.
  Тяжело дыша, мужчина осел на пол. Звон стали его доспехов пробудил Румер от сковавшего ее оцепенения. Девушка встрепенулась, точно сбрасывая с себя груз чужой воли.
  Их взгляды встретились, и она опрометью бросилась к Боромиру.
  - Что я наделала, Оро, - обнимая его за плечи, сокрушалась Румер. Девушка назвала витязя детским прозвищем, которое дала ему, будучи совсем маленькой. - Ты так бледен... О великий Эру, что я натворила?
  Боромир провел пальцами по ее щеке.
  - Ты стала такой...- прошептал он. - Румер...
  - Теперь я - Келебринкель. Не зови меня Румер. Наши пути разошлись.
  Отрицательно качая головой, Боромир взял ее лицо в ладони.
  - Твой путь не может виться отдельно от моего, радость. Не знаю, чем держит тебя этот остроухий...
  Келебрин хотела вырваться, но Боромир держал крепко.
  - Не верю, что ты забыла нашу любовь, - продолжил он, притягивая Румер ближе. - Буду ждать тебя, радость, до следующего полнолуния в 'Семи реках'. Это постоялый двор в нескольких часах езды по дороге на восток отсюда.
  Девушка уперлась руками в его плечи - витязь отпустил. Оба поднялись на ноги. Румер смотрела на него и чувствовала, как печаль затопляет ее сердечко. Такой родной, такой близкий - теперь он должен был стать ей чужаком.
  Боромир улыбнулся. На глазах девушки выступили слезы - только Оро умел так улыбаться. Доброта, любовь и обещание защиты в противовес искусительно-надменным улыбкам Кейрана.
  Румер поспешила отвернуться, чувствуя, как грудь стискивает неведомое доселе чувство досады, разочарование от невозможности заполучить все желаемое. Кейран и Боромир - одновременно им двоим не было места в ее жизни.
  - Сегодня взойдет полная луна, Румер. Запомни: я буду ждать тебя до следующей в 'Семи реках', - повторил Боромир.
  Цепочка на шее Келебрин начинала греться и обжигать кожу. Девушка бросилась прочь, чтобы не слышать больше его голоса.
  
  Цвет второй : Пурпурный
  
  Сумерки окутали Имладрис, когда одинокий всадник въехал по арочному мосту во внутренний двор. Стремительным шагом мужчина взлетел по лестнице, ведущей к крылу Властелина Эльдаров.
  - Любимый! - Келебрин с радостной улыбкой бросилась к вошедшему в спальню Кейрану.
  Он же резко выставил перед собой руку, удерживая ее на расстоянии. Девушка заметила холодный блеск его глаз и почтительно склонила голову.
  - Владетель Кейран, - проговорила она, пытаясь не выдать охватившего ее страха. Что-то недоброе таилось в ледяном спокойствии супруга.
  - С кем ты встречалась, Келебринкель?
  - Ни с кем, Властелин, - пробормотала она.
  - Лжешь. Я требую правды.
  - Не понимаю тебя, Кей, - недоуменно всматриваясь в лицо эльфа, ответила Румер.
  - Кто приходил к тебе, девочка? И не смей мне лгать на этот раз!
  - Приходил... Многие приходили. Я встречалась с твоими прид...
  Пощечина не дала ей договорить.
  - Хватит лгать, грязное отродье Аданов! - ударяя ее второй раз, закричал Кейран. - Я видел: к тебе приходил твой соплеменник.
  Понимание просияло в глазах Румер. Но она не успела и рта раскрыть, как получила новую оплеуху от супруга.
  - Ты еще смеешь улыбаться, вспоминая, чем вы тут занимались?
  - Нет, Кейран, - взмолилась она. - Я ничего... как ты...
  Град ударов обрушился на девушку. Эльф бил сильно, но точно: так чтобы не поранить ни губ, ни носа. Щеки Келебринкель пылали, а из глаз ручьями лились слезы.
  - Я не виновна пред тобой, - сумела пролепетать она, перед тем как Кейран лицом вниз повалил ее на кровать.
  - За предательство, обман и отказ раскаяться, Келебрин, я отплачу тебе! Мой хлыст преподаст тебе урок.
  Эльф проворно задрал подол ее ночной рубашки, и с размаху огрел девушку.
  Румер дернулась, но не закричала. Только вцепилась в шелковые покрывала, что сама стелила, готовясь к возвращению любимого. Им предназначалось впитывать стоны любовного экстаза, а не вопли боли.
  'Я не закричу', - твердила дочь Боэроса. - 'Он поймет свою ошибку. Я не закричу'.
  Молчаливая покорность не пришлась по вкусу Кейрану. Он отбросил хлыст, садясь на край ложа.
  - Ты раскаиваешься в своем предательстве, Келебринкель?
  - Кей, не было никакого предательства...
  - Ты продолжаешь упорствовать! - закричал он.
  Через миг Кейран оказался меж ее ног, сбрасывая с себя одежду. Девушка вздрогнула, когда его ладони легли на ее исполосованную ударами попку.
  - Шшш, - склоняясь над ней, вдруг неожиданно нежно прошептал эльф. Румер ощутила, как его налитая плоть упирается в нее.
  - Кейран, я не хочу...- попросила она.
  - Тебя не спрашиваю.
  Пальцы эльфы развели ей ягодицы, и он толкнулся в нее. Грубо, безжалостно. Келебрин закричала. Подобной боли она еще не испытывала, даже когда он брал ее в первый раз. Это извращенное проникновение рвало внутренности и втаптывало в грязь гордость Госпожи Келебринкель.
  - Он делал с тобой это? - прошипел Кейран, двигаясь в неспешном ритме.
  - Н..нет...
  Эльф остановился, потом процедил злым тоном:
  - Если врешь, то увидишь, как он никчемен в искусстве любви. А если говоришь правду... что ж мы разнообразим наши постельные игры.
  Он снова резко погрузился, вырывая новый крик из груди девушки. Боль пульсирующими волнами накрывала ее. Келебрин кричала, невзирая на принятое ранее решение. Мука и унижение были невыносимы.
  Кейран замер, что-то невнятно бормоча. Покинул ее тело. Сильные руки сжали плечи, переворачивая Келебрин на спину. Он снова оказался меж ее разведенных ног. Девушка, решившая было, что все закончилось, похолодела, поняв, что ошиблась.
  - Пожалуйста... Кей...
  - Я должен быть уверен, девчушка, - напряженно дыша, сказал он и вошел в нее. Келебрин всхлипнула, хотя их привычное соитие не принесло боли. Не было и сладкой неги, которая всегда разливалась внутри ее лона от его погружений. Однако боль просто помедлила с приходом. Девушка закричала, когда он проник глубже, но пальцы Кейрана накрыли ее рот. И она сделала первое, что пришло на ум: изо всех сил вцепилась зубами в руку мучителя. Эльф взвыл, и тут же она ощутила, как его горячее семя изливается в нее.
  Кейран склонился над ее лицом. Убрал руку.
  - Я не почувствовал в тебе чужих следов. Ты говорила мне правду?
  Румер молчала, стараясь не разрыдаться.
  - Хотя... - его взгляд упал на ее испачканные кровью губы.
  Эльф легонько прильнул к ним. Через миг резко отстранился, лег рядом, изумленно осматривая истерзанное тело Келебринкель.
  - Он даже не целовал тебя... Что я наделал?..
  Погладив ее по волосам, эльф заметил, что серебристые пряди становятся алыми. Удивленно посмотрел на свои пальцы и понял, что она прокусила ему руку, когда он не давал ей кричать. Странно: он не чувствовал боли. Ни тогда, ни сейчас.
  - Келебрин, скажи мне, скажи, как все было. Кто он?
  - Друг детства, - тихо ответила девушка. - Он вернулся из странствий и, узнав, что я... что я теперь здесь - пришел повидаться.
  - И только? - все еще не веря в совершенную ним чудовищную ошибку, спросил эльф.
  Девушка закрыла глаза. Он схватил ее за плечи, встряхнул.
  - Говори. Я должен знать ответ.
  Румер подняла веки.
  - Ты знаешь ответ, Кей.
  Несомненно, он знал ответ - он вырвал его из ее тела. Властелин вскочил на ноги и заметался по комнате, круша все на своем пути.
  - Мое видение... фантазия... - бормотал он. - Кирдан... прав...
  Кейран посмотрел на безучастно лежащую на ложе Келебринкель. Она не шевелилась, только взглядом следила за перемещениями супруга. Он подхватил сброшенный у дверей плащ, обернул им девушку и взял ее на руки. Прижимал к себе, молчаливо выпрашивая прощение.
  Эльф принес ее к целебному источнику, что в изобилии струились по окружающим Имладрис горам. Бережно поместил Келебрин в специально обустроенную купальню из белого мрамора. Хотя вода была прохладной, та не издала ни звука и позволила Кейрану омыть себя. Он бережно поддерживал ее за плечи, пока вытекающие струи воды не перестали окрашиваться багрянцем.
  Потом долго осушал кожу и волосы девушки хранящимися здесь пушистыми отрезами ткани.
  - Это поможет тебе, любимая. Завтра боли уже не будет, - шептал Владетель, стараясь прогнать тишину. Даже привычные звуки ночной природы покинули это место, словно стыдясь необузданности гнева своего Властелина.
  Кейран уложил ее спать, а сам бродил по коридорам дворца, пытаясь понять, как мог так ошибиться. Ведь до сих пор все его видения были истинны.
  
  - Властелин, властелин! - в спальню Владетеля Имладриса не дожидаясь позволения, влетел молодой эльф, сжимая в руках пергаментный свиток.
  Кейран вскочил с кресла, прогоняя дрему и делая вид, что он не провел на этом месте очередную практически бессонную ночь. Келебринкель с закрытыми глазами неподвижно лежала на кровати, но он точно знал, что она не спит.
  - Что там? - тесня непрошенного гостя к двери, проворчал Кейран. Меж бровей Властелина обозначилась недобрая складка, а в глазах нарождались молнии. Готовые вспыхнуть, если дело недостаточно важное.
  - Властелин, послание от Кирдана Корабела: с Севера идут караваны нолдоров - сыновья Финвэ вернулись из Амана.
  - Что? - взревел Кейран, выхватывая пергамент у юноши.
  Бегло просмотрел, поначалу не узнавая вычурных слов и замысловатых фраз. Потом догадавшись, что это квенья - первый язык всех Эльдаров - заставил память дать подсказки. Вчитавшись, побледнел.
  - Так, так, - потирая подбородок, процедил он. - Финвэ мертв, а сыновья его и внуки идут войной на Мелькора. Интересно, уж не удумают они и меня втянуть в свои дрязги? Авари не захотели идти на зов Валаров... Что нам теперь до конфликтов жителей Валинора?
  Кейран хорошо помнил надменных нолдоров, кичившихся своими умениями.
  - Пусть просят помощи у Тингола. Если он, конечно, впустит их в Дориат, - невесело хмыкнул Властелин Имладриса.
  Заметив, что размышляет вслух, он нахмурился еще сильней и жестом отпустил вестника.
  - Похоже, любовь моя, придется мне опять отправиться в путь. Лучше упредить, чем упрежденну быть.
  Эльф подошел ближе к ложу. Румер посмотрела на него, но только пустота таилась в серых сумерках ее глаз. Губы на миг приоткрылись, будто желая выпустить слова, но тут же сжались тонкой линией.
  - О, не стоит изображать печаль. Знаю, как ты не желаешь меня видеть. Эру дарит нам разлуку, моя маленькая Атани, чтобы мы смогли обдумать наше будущее.
  Он склонился и поцеловал сначала сомкнутый рот, а потом покрытый бисеринками холодного пота лоб девушки. Почувствовав, как содрогнулось ее стройное и такое желанное тело, Кейран едва не взвыл. Всю неделю после своего фатального возвращения он наблюдал только такую реакцию супруги. Стоило ему прикоснуться к ней - она дрожала точно лист мэллорна на ветру. Кейран улавливал нотки желания в чувствах Келебрин, хотя сама она их наверняка не осознавала, но страшился покалечить ее душу еще сильней. Тело, по крайней мере, он умел исцелить. Мог и из памяти стереть тот вечер, но в сердце ее все равно таилось бы знание. Он должен был заслужить прощение.
  - Люблю тебя, Келебрин.
  Без ответа. Только взмах ресниц сообщил, что она слушала его.
  
  С отъездом Кейрана Румер словно оттаяла: начала наряжаться, гулять, даже петь как прежде. Тяготившее девушку круглосуточное раскаяние супруга уехало вместе с ним, а она наконец-то смогла пережить и изгнать из памяти воспоминания той ночи.
  'На расстоянии плохое забывается', - подумала Румер, когда впервые за много дней проснулась утром и ощутила тоску по Кейрану. Без него огромное ложе угнетало пустотой. Келебрин предпочла вообразить, что ничего ужасного тогда не произошло.
  'Как там он сказал: 'разнообразим постельные игры', - подумала она, рассматривая себя в огромном, во весь рост зеркале. - 'Кто такие эти нолдоры, к которым он поехал? И что мне надеть сегодня?'
  Румер старалась заполнить свои дни суетой, чтобы не оставалось ни минутки на мрачные раздумья. Чтобы не думать о словах Боромира. О видениях Кейрана. Вообще ни о чем серьезном. Когда от тебя мало что зависит - зачем мучиться и гадать, что было, что будет и что могло бы быть сейчас.
  'Я люблю Кейрана', - шептала она, поглаживая кончиками пальцев висящий на шее фаэливрин, и не замечая, как тот светится приглушенным белым светом.
  
  Вестник от Кейрана привез послание о возвращении Владетеля Имладриса и гостей за два дня до их приезда. Келебринкель с замиранием сердца ожидала супруга, руководя приготовлениями к торжественной встрече. Выбирала платье: остановилась на темно-синем, расшитом серебром и жемчугом.
  'Любимый мой', - шептала она, поглаживая живот, в котором - она точно знала это вот уже два дня - теплилась новая жизнь.
  Пусть это дитя стало результатом жестокой несправедливости, она уже любила его. Знала, что и Кейран обрадуется такому известию. Она скажет ему, что простила, что больше не боится его, не держит на него зла, а потом сообщит о ребенке. Их ребенке.
  
  Кавалькада прибыла, когда солнце над Имладрисом стояло в зените. Сбегающие с гор ручьи пели приветственную песнь своему Владетелю.
  Румер сдерживалась, чтобы не броситься к Кейрану на глазах у всей огромной толпы встречающих и новоприбывших. Эльфы, облаченные в яркие и по-летнему легкие одеяния, возбужденно переговаривались. Многие помнили исход Трех домов Эльдаров в Благословенный Край, некоторые надеялись повстречать давних друзей. Рожденная же после этого молодежь с восторгом разглядывала величественных нолдоров, слава о мастерстве которых хранилась в преданиях Белерианда, Дориата и Эглареста.
  Восседавший на белом скакуне Владетель Кейран был прекрасен. Даже окруженные дивным светом, какого не видели доселе в Имладрисе, нолдоры не могли сравниться с ним в глазах Госпожи Келебринкель.
  Наконец-то они спешились, наконец-то Кейран подошел к ней и, коротко поклонившись, взял за руку. Келебрин утонула в сиянии его очей, в пульсации его силы. Ее пальцы нежно пожали его, давая понять этим незаметным для других жестом, как она счастлива.
  - Кей... Владетель Кейран, - едва слышно выдохнула девушка.
  - Пойдем, возлюбленная супруга, я представлю тебе наших гостей из далекого Эльдамара.
  Он подвел ее к стоящей полукругом группе эльфов, состоящей из трех мужчин и одной женщины. Высокие, гордящиеся изысканной красой, лучащиеся дивным сиянием, что соперничало своими переливами даже с солнцем.
  - Владыка Финголфин. Финрод и Тургон - его сыновья, а это их сестра Аредель Ар-Фэйниэль, Белая Дева нолдоров.
  Затуманенное радостью возвращения возлюбленного сознание Румер не встревожилось от столь детального величания этой женщины. Изумительной черноволосой красавицы, облаченной в белоснежное с серебряным позументом платье. Но слух различил легкую дрожь в голосе Кейрана, когда он произносил ее имя.
  Мужчины поклонились, приветствуя Госпожу Имладриса, хотя девушка успела увидеть недоумение, блеснувшее в их глазах. И только Белая Дева осталась стоять прямо, а потом, склонив красивую головку набок, пристально всмотрелась в супругу Кейрана. Предчувствие беды шевельнулось в душе Келебрин, и как ответ раздались слова Аредель:
  - Кейран, так твоя жена из Последышей?
  Стоявший рядом Тургон гневно одернул сестру, заталкивая ее себе за спину:
  - Владетель, прости глупышке непочтение, она слишком много времени проводила с сыновьями Феанора на охоте в лесах. И порой не ведает, когда надо говорить, а когда время промолчать.
  Румер чувствовала, как горят румянцем гнева ее щеки, как дрожат губы, желая дать отпор пренебрежительным речам, но сила Кейрана, струившаяся через нее, придала ей спокойствия.
  - Добро пожаловать, достойные гости в наш дом! - сумела проговорить она.
  
  Оставшись наедине в своих покоях ни Келебрин, ни Кейран не решались первыми начать разговор. Первая радость встречи схлынула, оголяя зазубренные рифы их отношений. К тому же Властелин с подозрением поглядывал на нее, явно терзаемый некой неприятной мыслью.
  Румер испытывала неловкость, как в первую ночь. Горький осадок обиды, всколыхнутый словами нолдорской красавицы, не позволял открыто поговорить с Кейраном. Она, молча, стояла у окна, пока эльф переодевался с дороги. Мысли девушки вращались вокруг целей приезда нолдорских князей. Она и без них не чувствовала, что Имладрис стал ей домом. Постоянно сдерживала свои порывы, говорила с оглядкой, боясь уронить достоинство супруги Владетеля. Опасаясь по незнанию совершить нечто неприглядное в глазах Перворожденных. Порой между ними с Кейраном возникали секунды непонимания, однако он всегда быстро сглаживал их. А стоило ей прикоснуться к фаэливрину, как сомнения мгновенно рассеивались. Румер удивляло странное влияние камня на ее настроение, но обдумать это не удавалось: неведомая сила не позволяла углубиться в размышления.
  Вдруг теплые сильные ладони легли ей на плечи, отгоняя грусть.
  - Я скучал по тебе, Келебрин.
  - И я, - тая от нежности его голоса, пролепетала она.
  - Мы должны...
  - Знаю...
  - После пира? - предложил он.
  - Да, не будем спешить.
  
  Сидя на троне Румер чувствовала, что она все-таки здесь Госпожа. Придворные учтиво склонялись пред нею, ловили малейший жест, выполняли любое пожелание. Кейран любовно поглядывал на нее, как и в первые дни после свадьбы. Дурные мысли больше не омрачали его чело.
  Однако пренебрежение Аредель задело девушку - она не могла спокойно смотреть на Белую Деву.
  'В довершение всего она рядится в серебряное. А еще и эти белые тона! Сама невинность', - ворчала про себя Келебринкель.
  Самый же неприятный сюрприз ожидал ее впереди: негодница решила пригласить ее Властелина на танец. Кейран, не танцевавший с Румер до сих пор ни разу, вопросительно глянул на нее через плечо. Как же ей хотелось воспрепятствовать, но она сдержалась, опасаясь вызвать его неудовольствие и показать свою ревность.
  Танец Кейрана с Ар-Фэйниэль длился вечность. Келебрин стискивала подлокотники трона так, что костяшки побелели и онемели. Витые браслеты впивались в нежную кожу запястий. Она не видела перед собой ничего от жгучей ненависти к незваной сопернице.
  Властелину пришлось трижды назвать ее по имени, чтобы она подняла на него глаза.
  - Келебрин, ты слышишь меня? Пойдем, любовь моя.
  Девушка подумала, что он решил танцевать и с ней, но Кейран уверенно направился к выходу из зала.
  - Утомили меня все эти церемонии, - страстно прошептал он, обнимая ее в нескольких шагах от закрывшихся за ними дверей. - Я истосковался по тебе, девчушка.
  Руки Румер радостно обхватили его плечи, а губы прижались к его губам. Огонь окутал их искрящимися волнами, стирая меж ними различия, подозрения и обиды. Они превратились в мужчину и женщину, которые стремятся стать единым и неделимым благодаря силе своей любви.
  Кейран подхватил ее на руки и почти побежал в их покои. Келебрин счастливо улыбалась торопливости супруга, так же неистово желая оказаться на ложе, а не в коридоре, где на них мог наткнуться кто угодно.
  Едва переступив порог спальни, Владетель Имладриса поспешно принялся срывать свою одежду, а потом, вопросительно заглянув в глаза Келебрин, взялся за застежки ее платья. Она медленно опустила веки и маняще улыбнулась. Через миг роскошное платье исчезло из виду, а они с Кейраном оказались на полу, смеясь и лаская друг друга. Эльф покрывал поцелуями прекрасное тело своей супруги, нежил в объятиях, бережно подводя ее к моменту слияния. Румер на миг задержала дыхание, когда он осторожно проник в нее. Заметив это, Кейран подался назад, но она обвила его шею.
  - Не...
  - Я поспешил, любимая? - настороженно спросил он.
  - Не уходи, - договорила она, подаваясь ему навстречу.
  Кейран улыбнулся и спрятал лицо в рассыпавшихся по ковру волосах супруги. Вихрь страсти закружил счастливую пару, соперничая яркостью с полыхавшим в комнате камином.
  
  - Кей, мне надо сказать тебе нечто важное, - проговорила Келебрин, прижимаясь к груди несущего ее на ложе супруга.
  - Может быть, сначала отдохнешь, Среброструйная?
  Он заботливо укрыл ее, устраиваясь рядом.
  - Кей, послушай меня, - ладошки Келебрин легли ему на лицо, заставляя смотреть ей в глаза. - У нас будет ребенок.
  Затуманенные плотским удовлетворением зведносветные очи эльфа мгновенно вспыхнули. Румер даже стало больно от пристальности его взгляда. Но она не смутилась, только пальцы ее крепче прижались к коже Кейрана.
  - Ты уверена, ведь еще так мало дней прошло? - наконец-то проронил он.
  - Я знаю, - поджимая губы, настойчиво сказала девушка.
  Его руки накрыли ее ладони, отняли от лица, а губы легонько поцеловали кончики пальцев.
  - Если это так, то ты преподнесешь мне лучший подарок...
  Кейран прижал ее к себе.
  - Если это так, то ты тем более должна отдыхать...
  
  Раскат грома заставил Келебрин распахнуть глаза. Силуэт Властелина на фоне сереющего окна завладел ее вниманием: разметавшиеся по плечам черные локоны просили о прикосновении. Пальцы девушки напряглись от желания обнять нагие плечи супруга.
  - Люблю грозу, - поговорил Кейран, почувствовав, что она проснулась. - Буйство первозданной Стихии, танец Валар...
  - Пока у нас не было каменных домов, мы всегда мокли... - проговорила девушка.
  От грохота нового раската она зажмурилась, неожиданно вспоминая, что делала раньше в такие минуты. Прятала голову на груди... Боромира, который крепко обнимал ее.
  'Все будет хорошо, радость', - услышала она нежный шепот и почувствовала ласку его синих глаз, скользящих по ее лицу и дарящих покой.
  - Оро, - одними губами прошептала Келебрин, чувствуя, как против воли глаза наполняются слезами.
  Кейран не понял, что сказала девушка, но ему нестерпимо захотелось протянуть ей руки, заключить в свои объятия. Однако же новое чувство, родившееся в нем от встречи с Аредель, не позволяло пошевелиться.
  Келебринкель, дрожащая от страха и нахлынувших образов ушедшего, с трудом сдерживалась, чтобы не подбежать к супругу. Некая преграда стояла меж ними в этот миг. Ни эльф, ни человек не могли преодолеть разделяющей их стены. Замерев каждый на своем месте, они дожидались окончания грозы и первых лучей солнца, что пробьются сквозь рваные тучи.
  
  Теперь почти все время Керан проводил в обществе Финголфина и его сыновей. Келебрин приглашали только на торжественные ужины, которые устраивались каждый вечер в тронном зале. Стоит ли упоминать, что удовольствие от нахождения рядом с Властелином изрядно портила Аредель. Нолдорская принцесса всюду совала свой нос, стараясь постоянно находиться на глазах у Владетеля Кейрана. Румер раздражало в ней все: слишком громкий смех, обилие украшений, серебряные ленты в черных как ночь волосах. Спасало только касание пальцев к шарику фаэливрина.
  Братья тоже иногда недовольно поглядывали на Аредель, не одобряя бойкое поведение сестры. Старший из них - Фингон - явно искал расположения Госпожи Келебринкель. Девушке льстило его внимание, она с интересом слушала рассказы нолдора о дальнем крае, освещенном Древами Валаров. Переход же через льды Хелкараксе поразил Румер до глубины души и внушил благоговейный страх пред силой и мужеством Эльдаров.
  'Если она пережила такое, как же мне ей противостоять?', - сокрушалась Келебрин.
  Тургон, скорбящий об утрате в этом переходе своей возлюбленной жены Эленве, принимал мало участия в беседах. Только когда Финголфин принимался убеждать Владетеля Имладриса в необходимости союза нолдоров и авари Белерианда младший из братьев оживлялся.
  Кейран оставался неизменно спокоен, будто бы наслаждаясь неоднозначностью происходящего: открытыми знаками благосклонности со стороны Ар-Фэйниэль и настойчивым дружелюбием князей Нолдоров.
  Келебринкель боялась его о чем-либо расспрашивать, так как после той единственной ночи любви он замкнулся в себе. Больше не позволял вырываться на свободу страсти, безумия огня любви не было в его взгляде. Он ласково целовал супругу в лоб на ночь и приветственно поутру, учтиво обходился с ней в присутствии других, но прежняя интимность ушла. Келебрин остро чувствовала свою принадлежность к другой расе, барьер из условностей преградил путь к сердцу Кейрана.
  
  Едва погрузившись в сон, Румер проснулась будто от толчка в грудь. Села на ложе и увидела, что Кейрана нет рядом. Накидывая по пути теплый халат, она отправилась искать мужа. Ноги по собственному разумению повели ее к комнатам Аредель. Дойти до них ей было не суждено - стоя в плохо освещенном переходе меж покоями, Кейран с упоением целовал Белую Деву нолдоров, а ее пальцы запутывались в его смоляных локонах. Румер вжалась в стену, пытаясь не упасть. Жаркая волна гнева окатила ее головы до ног. Горло сжала стальная рука ревности и скорби. Воздух, казалось, густел вокруг нее, вдохи не приносили живительной силы в легкие. Перед глазами танцевали разноцветные огоньки.
  Когда любовники оторвались друг от друга, она смогла расслышать их разговор.
  - Твоя супруга носит дитя, - утвердительным тоном неожиданно проговорила Аредель.
  - Ты знаешь? - такой родной голос Кейрана прорезав расстояние, ударился в истекающее кровью сердце Келебрин.
  - Я вижу насквозь твою маленькую, без памяти влюбленную Атани.
  - В кого она влюблена? - вырвалось у него.
  - Ой, да Властелин Кей, - подражая манере Румер, воскликнула женщина, - сомневается в своей супруге! Может и дитятко...
  - Умолкни! - он стиснул ее плечо.
  - Что ты вообще увидел в этой смертной?
  - Смысл своего бытия я видел в ней, пока ты не обожгла меня светом Валмара.
  - Ты должен избавиться от них, иначе мой отец не даст согласия на наш союз.
  - Ари, разве я просил твоей руки? - растерянно спросил Властелин.
  - Как смеешь ты - сумеречный Авари - так говорить с той, что зрела свет Древ Амана?!
  - Душенька, надо было там оставаться и смотреть на него сколько влезет.
  - Ах, ты! - взвизгнула Аредель, намереваясь ударить Кейрана.
  Он поймал ее руку и привлек девушку в объятия.
  - Я сама позабочусь обо всем, Кейран, - вкрадчиво процедила Ар-Фэйниэль.
  Губы эльфа накрыли ее.
  
  Румер больше не могла этого видеть: ее любимый ласкает другую под крышей их дома. Она бежала, не разбирая дороги, пока не уткнулась во что-то твердое. Вытерла застилающие взор слезы. Поняла, что стоит на одном из мостов, ведущих во внешний двор цитадели. Внизу бурлил поток, напевая свою грозную и чарующую песнь.
  Первой мыслью было броситься в его объятия. Здравый смысл удержал девушку от подобного проявления слабости.
  'Она сказала, что сама позаботится, а он... он не возразил... не ужаснулся... Он поцеловал эту ... эту Белую... потаскуху...'
  Руки сжались в кулаки, ей захотелось завыть точно раненному хищнику. Запрокинув голову, она увидела почти круглый диск луны.
  - Скоро полнолуние... - всплыло из глубин памяти. - Оро... Бежать к нему, пусть его сильные руки укроют меня от мира, как в детстве.
  - Все будет хорошо, радость, - раздался знакомый голос, похожий на приглушенный рык льва.
  Румер повернула голову, но не увидела Боромира. Только ветер играл в кронах столетних древ, что обрамляли ворота Имладриса.
  - Так запросто я не сдамся. Эта Бледная гадина еще узнает, каков на вкус гнев дочери Атанатари.
  
  Келебрин вернулась в пустую спальню, тихо свернулась калачиком на краю широкого ложа. Слез не было. Сна тоже. Пальцы сминали шелк простыней.
  Шорох открываемой двери заставил ее вздрогнуть. Почувствовав, что Кейран преспокойно ложится позади нее, девушка сжалась и прикусила щеку, чтобы не закричать.
  'Он даже не смыл с себя ее запах', - черная пелена гнева затмила зрение.
  Сильная, изящная кисть супруга взяла ее за локоть, потом скользнула вниз- вверх, задирая рукав. Девушка ощутила привкус собственной крови из прокушенной щеки, когда губы эльфа коснулись кожи. Келебрин содрогнулась - Кейран привлек ее к себе, прижимаясь всем телом.
  - Ты не спишь, моя маленькая Атани? - хрипло спросил.
  - Уже нет, - проворчала она, изо всех сил стараясь не выдать своего отвращения.
  - Почему так холоден твой голос, любовь моя? Мы не провели вместе и часу времени за все эти дни...
  Келебрин обернулась, негодующе сверля его пламенным взором.
  - Я... я холодна?! Это Владетель Кейран проводил все свое время с заморскими гостями... Особенную радость ему приносят танцы с Ар-Фэйниэль!
  - Обычаи гостеприимства, Келебрин.
  - В доме может быть только одна Госпожа, - процедила девушка.
  Однако Кейран не обратил внимания на ее слова, а только обнял крепче.
  - Они скоро уедут, - продолжил он.
  - Навсегда?
  - Если нам не повезет.
  - Не понимаю тебя, Кей, - заглядывая в зведносветные очи супруга, взмолилась девушка. Неожиданно ей нестерпимо захотелось, чтобы всему увиденному нашлось разумное объяснение. Или чтобы все это оказалось дурным сном.
  - Грядет война, любимая, - вздохнул Владетель Имладриса, кладя руку ей на затылок. Но Келебрин увернулась от поцелуя, живо вспомнив, как пару часов назад эти губы целовали Белую потаскуху.
  - Перед отъездом ты говорил, что неурядицы Амана не касаются Авари.
  Брови эльфа удивленно взлетели вверх.
  - Так ты слушала меня, девчушка? Келебрин, я так обидел тебя тогда. Незаслуженно...
  'И продолжаешь обижать', - подумалось ей.
  - Против своей воли мне придется участвовать в их неурядицах. Имладрису не удастся выстоять в одиночку, если полчища Врага ринутся на нолдоров.
  Он умолк, прижавшись лбом к ее лбу. Перебирал пальцами серебрящиеся пряди, вдыхал ее дыхание. Девушка чувствовала, как гнев уходит, что из памяти начинает стираться знание о его измене.
  - Не будем сейчас об этом, - севшим голосом попросил эльф, отстраняясь и прикасаясь к светящемуся ровным белым светом фаэливрину. - Позволь мне любить тебя, Среброструйная.
  Румер показалось, что воля ее закована стальными обручами, ибо, когда губы Кейрана притронулись к шее, воспротивиться этому она не смогла.
  
  Келебринкель проснулась поздно с тяжелой головой, словно и не спала или пила всю ночь напролет. Борясь с подступающей к горлу дурнотой, девушка выглянула в окно. Имладрис гудел точно растревоженный улей. Ржали лошади, раздавались выкрики эльфов на синдарине и менее знакомом Келебрин наречии - квенье.
  - Неужели они уже выступают? - прошептала она, инстинктивно сжимая фаэливрин. - Неужели Кей так запросто оставит меня после вчерашней ночи?
  Пальцы скользнули к припухшим от страстных поцелуев губам, потом ладони прижались к животу.
  - Илуватар знает, как нелегко мне расставаться с тобой, девчушка, - услышала она голос вошедшего в спальню Властелина Авари.
  Через миг Кейран оказался у ее ног, обнимая за колени и целуя в живот. Лихорадочные поцелуи обжигали сквозь тонкий шелк рубашки. Дрожащая Келебрин оперлась о плечи мужа.
  - Не уезжай, - пролепетала она, словно опасаясь, что больше его не увидит.
  - С севера пришли дурные вести: Феанор мертв, его старший сын в плену; Фингон рвется ему на выручку. Финголфину же крайне необходимо вернуться к остальным - теперь он верховный Князь нолдоров, - на одном дыхании выложил Кейран. - Помнишь, что я говорил тебе вчера. Нам не отсидеться в сторонке.
  - Я также помню, как ты советовал им просить помощи в Дориате... - возразила девушка.
  Владетель Кейран поднялся на ноги и покачал головой.
  - Дориату они не нужны. У Тингола есть Мелиан с ее волшебной завесой. У меня же ... только меч, чтобы защитить вас.
  Одну руку он положил ей на живот, а другая сжала эфес тяжелого меча на богато расшитой перевязи.
  - Прости, что во мне нет волшебства, - сокрушенно вздохнула она.
  Его пальцы сильнее прижались к ее животику.
  - Ошибаешься, любовь моя. Вот оно. Я вернусь, как только смогу.
  Резко отстранившись, Кейран пресек дальнейшее прощание и покинул покои.
  Румер не побежала ему вослед - знала, что не сможет ничего изменить. К тому же в памяти всплыли перипетии прошедшее ночи.
  - Вспомни глупышка, о чем они вчера говорили, - одернула себя девушка. - Что если это всего лишь новая игра? Не так давно на этом самом месте он приносил клятвы Илуватару, отдавая мне свое сердце, а теперь...
  Помолчав, Келебрин зло воскликнула:
  - И почему не сиделось этим нолдорам в их Благословенном крае?!
  
  Служанки принесли завтрак в покои Госпожи, отказавшейся выходить, когда одна из девушек-горничных проговорилась, что Ар-Фэйниэль не уехала с отцом и братьями. Румер показалось, что ее ударили ножом в сердце. И ножом орудовала рука Кейрана.
  - Такова твоя любовь, Властелин? - прошептала Келебринкель, обхватывая руками плечи, чтобы унять дрожь.
  Дрожь гнева. Дрожь отчаяния.
  
  По дороге на Хитлум Властелин Имладриса почти не слушал без умолку разглагольствующего Финголфина - новоиспеченный Верховный Владыка нолдоров строил планы осады Ангбанда. Фингон вторил отцу, торопясь на выручку Маэдросу, с которым близко дружил в Амане. Дружбу эту не сумели остудить льды Хэлкараксе.
  Кейрану же в данный момент был глубоко безразличен и Враг, и Сильмариллы, и даже сама судьба Арды не тревожила эльфа. Мысли непрестанно возвращались в Имладрис, где осталось его сердце. Точнее два обломка его сердца: больший у Келебрин и совсем крошечный осколок в цепких пальчиках Аредель.
  Хотя чувства его к принцессе нолдор нельзя было назвать любовью. Да, его влек к ней отблеск Амана, что светилась в ее взоре. Да, ему нравилась ее своеволие и яркая красота, что бросала вызов любому, кто осмеливался дольше одного удара сердца засмотреться на нее. Да, рядом с ней он ощущал себя так, будто груз прожитых веков осыпался с его плеч, словно сила Благословенного Края, что кипела под ее кожей, проникала и в него, возвращая к мигу Пробуждения.
  Он понимал, что его интерес к Аредель сродни азарту охотника при виде диковинного зверя-кэлвар. Сердце начинало бешено колотиться от воспоминаний о жгучих поцелуях Ар-Фэйниэль. Ему льстило ее внимание, ведь именно она выразила желание сблизиться с ним. Мысль о подобном союзе с нолдорами, который мог бы высоко вознести его, тешила самолюбие, но сердце мигом приказывало ему умолкнуть, замирая и томясь по нежности Келебрин. Кейран тосковал по своей супруге и их нерожденному ребенку, хотя и грезил о прелестях нолдорской принцессы.
  Внезапно ему вспомнились ее слова: 'Я сама позабочусь о них'.
  Липкий страх сжал горло - она же пообещала убить его маленькую Атани! Как он сразу не понял? Свет Амана в очах Ар-Фэйниэль затмил его разум.
  Кейран уже развернул коня, но опомнился, подумав о фаэливрине.
  'Мое заклятье не даст Келебрин в обиду!'
  
  Поздним вечером Госпожа Имладриса сидела в кресле, поджав ноги и уткнувшись лицом в колени. Смятение терзало душу, грозящее неизвестностью будущее рвало на кусочки сердце.
  Внезапно двери в покои распахнулись.
  - Что за проходной двор - я никого не звала! - воскликнула Келебрин, неохотно поднимаясь на ноги.
  - Поговорим, Госпожа, - насмешливо кланяясь, медоточиво пропела Ар-Фэйниэль.
  - Разве княжне Первородных есть, что со мной обсуждать? - беря себя в руки, ответила супруга Кейрана.
  - О, конечно, милочка!
  Нолдорская принцесса весьма дружелюбно завела беседу ни о чем. Однако Румер не обманули ни улыбки, ни сочувственные вздохи по поводу их разлуки с мужем - она-то знала истинную причину прихода Белой Девы.
  Опутывая Келебрин образами Благословенного Края и сказаниями о могучих Валарах, Аредель извлекла из рукава тонкий стилет.
  - Можешь очаровывать Кейрана - он падок до твоих прелестей, - холодно оборвала ее Румер, неосторожно поворачиваясь спиной к сопернице. - На меня 'свет Амана' не действует, ведь я из другого племени.
  - Кейран чересчур сентиментален, чтобы указать тебе твое место, Последыш. Он предпочел сделать грязную работу моими руками.
  - Ослепленный тобой он позабыл брачные обеты - Эру ему судья. А меня не тронь!
  Румер резко схватила запястье Аредель, притягивая сжимающую оружие руку ближе. Фаэливрин мгновенно выбросил сгусток белого света, и обидчица взвыла, выпуская стилет и отскакивая прочь. Келебрин повернулась к ней лицом, не ощущая боли в пораненной шее.
  - Прочь! - крикнула она, силой голоса сбивая с ног эльфийскую принцессу. Фаэливрин же поразил ее в грудь новой вспышкой. Тело Аредель дернулось и замерло.
  Келебрин толкнула ее носком туфли - та чуть слышно простонала.
  - Орки ее забирай, только оглушена, - недовольно буркнула она. - У меня немного времени.
  Облачившись в темный дорожный плащ, Келебрин мимоходом подняла и заткнула за пояс стилет Аредель. Крадучись, вышла из дворца. Взяв на конюшне Сирда, что возил ее пару раз на прогулки с Кейраном, она помедлила на последнем мосту.
  - Кей, - прошептала девушка. - Может быть, наше время еще придет.
  Оседлав Сирда, Румер, не оглядываясь, покинула Имладрис. Дорогу в 'Семь рек' ей освещала восходящая луна.
  
  Цвет третий: Огненно-золотой
  
  Постоялый двор погружался в сон, когда белоснежный скакун доставил беглянку на место. Привязав взмыленного Сирда к ограде, Румер бросилась к дверям, чувствуя, что силы ее на исходе. Постучала. Тишина. Ей хотелось кричать, звать Боромира, но сдерживаясь, она снова постучала.
  - Кто там? - раздался ворчливый голос изнутри.
  - Откройте!
  - Добрые путники приезжают при свете дня. Что тебе надо?
  - Откройте немедленно. Меня ждут.
  Зарешеченное смотровое окошко отворилось, выпуская мигающий свет лампы.
  - Откройте, - воскликнула Румер. - Меня здесь ждет...витязь.
  - Ты опоздала девица - все шлюхи уже отработали свое, - насмешливо заявил говоривший и захлопнул окошко.
  Девушка навалилась на дверь, прислонившись лбом к шершавому дереву. Ноги подкашивались, а руки продолжали колотить, но с каждый ударом надежда угасала.
  Окна комнаты Боромира выходили во двор. Воин не спал, с тоской рассматривая круглый диск луны на безоблачном небе. Срок, назначенный им Румер, истекал сегодня. Утром он уедет на юг. Без нее... Сердце отказывалось биться от этой мысли. Мужчина с размаху упал на кровать. Закрыл лицо руками, вызывая в памяти образ любимой.
  Внимание Боромира привлек стук копыт и звуки перебранки на крыльце, что находилось как раз под его комнатой. Прислушавшись, он опрометью бросился вниз. Отталкивая преграждающего ему путь хозяина, открыл окошко, едва не выламывая створку. Еще не веря в реальность происходящего, громко позвал:
  - Румер!
  В это слово он вложил все надежды и опасения, что томили душу. Произнесенное в ответ имя убедило его, что это не сон.
  - Оро... - выдохнула девушка, услышав за дверью возню, сдавленный стон, а потом звук родного голоса.
  Дверь распахнулась, и она рухнула внутрь, но не упала на пол, а была подхвачена сильными руками, которые вмиг защитили ее от жестокого внешнего мира. Румер вцепилась в ткань надетой на Боромире рубахи, пряча лицо на его груди.
  - Спаси... - едва различимый стон прорезал напряженную тишину, и беспамятство наконец-то накрыло ее.
  - Господин, я не ...- начал оправдываться хозяин.
  - С тобой утром, - рявкнул витязь, направляясь со своей бесценной ношей в занимаемую ним комнату на втором этаже.
  
  Боромир уложил бесчувственную девушку на кровать. Распутывая завязки плаща, он почувствовал, что шея ее влажная и липкая. Выбил искру, зажег лампу и понял, что эта влага - кровь. Побледнев, бросился в отделенный ширмой угол, где находились туалетные принадлежности.
  Смыв местами уже запекшуюся кровь он увидел, что на шее Румер красуется тонкий вертикальный порез. Чертыхаясь, Боромир смочил остатками недопитого за ужином эля полотенце. Аккуратно приложил к ране. Слишком крепкая и для его глотки, жидкость обожгла нежную кожу девушки - она жалобно всхлипнула и очнулась.
  - Потерпи, радость, - попросил он, касаясь кончиками пальцев ее холодной как лед щеки. - Сейчас я перевяжу.
  Он приподнял ее за плечи, и Румер послушно села. Боромир принялся накладывать повязку, настороженно поглядывая на недружелюбно поблескивающий камень, что висел на ее шее. Металл, из которого была сделана цепочка, пылал и при каждом касании обжигал руку воина. Украшение словно защищало хозяйку от его посягательств.
  Сквозь застилавшую взор пелену слез Румер счастливо улыбалась, всматриваясь в озабоченное лицо Боромира. Волны тепла и спокойствия набегали на нее, ласкали измотанные чувства. Едва он покончил с перевязкой, она тут же прильнула к нему, пряча лицо в изгибе шеи. Боромир прижал Румер к себе, покрывая неспешными поцелуями ее макушку. Долго сдерживаемые рыдания вырвались из груди, тонкие пальцы схватились за обнимающие ее предплечья. Проткнув ткань, ноготки до крови впились в кожу. Мужчина не ощущал боли, купаясь в бурлящем потоке радости от того, что его Серебрянка снова рядом. Время прервало свой неумолимый бег.
  Боромир прислушался к размеренным вздохам и понял, что выплакавшись, девушка уснула. Он бережно уложил ее на спину, укутал одеялом. Устроился рядом, обнимая за талию, будто опасаясь, что если отпустит, то поутру не найдет ее в своей постели.
  
  Румер-Келебрин проснулась и долго не хотела открывать глаза, упиваясь ощущением стальных объятий и теплом дыхания, что так до боли знакомо щекотало ее щеку. Чувство безопасности, как в детстве, затопило все уголки израненной души. Мужчина пошевелился - немного шершавые кончики пальцев погладили ее бровь. Румер улыбнулась.
  - Уже не спишь, Серебряночка?
  Она мотнула головой, но глаз не открыла.
  - Я боялся, что ты не придешь. Что потерял тебя навсегда, - целуя ее веки, прошептал он.
  Девушка снова отрицательно покачала головой.
  - Нельзя потерять то...
  '...чего не имеешь', - хотела договорить она, но губы Боромира порывисто припали к ее рту.
  Румер содрогнулась всем телом, точно от удара хлыста. Оцепенела, когда через миг шею опалило огнем. Боромир отпрянул, озадаченный такой реакцией подруги.
  - Что... Мне не следовало... - пробормотал он, садясь на кровати. - Прости, радость, я...
  Поднялся, избегал смотреть на нее. Холодные пальцы ухватились за его запястье, пытаясь удержать.
  - Это ты прости, - сказала она, - я должна все тебе объяснить. Мне нужно...
  - Тебе нужно новое платье и завтрак, - ласково погладив ее по руке, ответил он.
  - Нет, Оро, послушай! - воскликнула Румер.
  - Разговоры подождут, - бросил он через плечо, перед тем как закрыть за собой двери.
  - Мужчины! - взмахивая руками, буркнула девушка. - Всегда делают по своему: что человек, что эльф...
  При воспоминании об эльфе горло сжала тоска. Желая справиться с давящим чувством утраты, она по привычке коснулась фаэливрина, но тот не принес желанного облегчения. Напротив боль разлуки яростно запульсировала в груди.
  
  Походный лагерь Эльдаров спал. Лишь кое-где светились дежурные кострища. Владетелю же Имладриса было не до отдыха - Кейран пристально всматривался в беззаботно танцующие языки пламени, отчаянно призывая видение. Он хотел узнать, что делает его Келебрин. Тревога за нее и за ребенка не давала ему покоя. Дар предвидения упорно отказывался выполнять пожелание - видения не приходили. Только малопонятное, но недоброе предчувствие нарастало с каждой минутой.
  Кейран сотни раз мысленно казнил себя за интрижку с Ар-Фэйниэль.
  - Своим вожделением я едва не разрушил наш союз, - он сокрушенно уронил голову на руки. - Еще эта война... будь она неладна!
  Рассвет Владетель Кейран встретил с твердым намерением вернуться в Имладрис.
  - Я уезжаю, - заявил он сонно потягивающемуся Финголфину. - Что-то недоброе творится в моем доме. Дурные предчувствия терзают мой разум.
  - Ты преувеличиваешь, друг мой, - усмехнулся подошедший Фингон. - Если б что и случилось, я бы знал об этом первым.
  Брови Кейрана грозно сошлись на переносице, а пальцы инстинктивно потянулись к эфесу меча.
  - Кто из нас двоих Господин в Имладрисе?
  - О, не сердись, мой добрый друг, - поспешил встать меж ними Финголфин. - Фингон прав. Ну, в некотором роде... Сынок, покажи Кейрану перстень.
  Нолдор протянул Властелину Авари левую кисть с поблескивающим на указательном пальце алым камнем, заделанным в темное серебро. Кейран недоуменно склонил голову на бок.
  - Такой же есть у Аредель, - пояснил Фингон, - с их помощью мы передаем друг другу весточки. Сестра бы сообщила...
  - Вот видишь. Ты просто терзаешься разлукой с прелестной Госпожой Келебринкель, - сказал Финголфин. - Потому и ищешь повода сбежать.
  - Вижу, - пробормотал Кейран, пропуская мимо ушей последние слова Князя. Разве он мог сказать отцу и брату, что меньше всего доверяет своей тайной почти любовнице.
  
  Небольшое запыленное зеркало в комнате Боромира не порадовало Госпожу Имладриса: на нее взглянуло бледное лицо с залегшими под глазами тенями. Вздохнув, она удивленно коснулась повязки на шее с проступившими пятнами крови. Потом заметила, что так же окровавлен и лиф ее платья.
  - Эта гадина сумела меня поранить? Вот о чем толковал Боромир.
  Вернувшись на кровать, Румер обхватила себя за плечи. Сомнения в правильности вчерашнего побега неспешно закрадывались в ее душу. Любовная тоска вступила в поединок с ощущением защищенности, подаренным ей давним другом.
  Внезапно она поймала себя на мысли, что их встреча пробудила в ее сердце глубоко скрытые чувства к Боромиру. И они не очень-то напоминали дружескую привязанность маленькой девочки к старшему товарищу. Когда губы витязя прикоснулись к ее губам, первым желанием было ответить на ласку, сгореть в огне его объятий. Если б не...
  Раздумья были прерваны стремительно вошедшим Боромиром. Мужчина оставил принесенный поднос с едой на столе и присел рядом.
  - Что мучает тебя, радость моя?
  Румер повернулась и тут же утонула в сиянии его взора. Непрошеные слезы обожгли глаза, голова по собственному разумению очутилась на плече воина.
  - Боромир, помоги мне вернуться к отцу в Оссирианд. Я должна переждать...
  - Прости, Серебрянка, - перебил витязь, гладя ее растрепанные волосы, - твой отец не будет рад опять узреть мой светлый лик.
  Она вопросительно подняла брови. Хотела выпрямиться, но руки Боромира не позволили, пленяя и сжимая стальным кольцом.
  - Как это? Ты же всегда был его любимчиком, он даже звал тебя сыном.
  - Узнав, что он отдал тебя остроухому я немного... повздорил... с ним.
  Румер вздохнула, понимая, что планы ее рушатся: добираться в одиночку она не рискнула бы, надеялась на помощь друга детства.
  - От чего ты бежишь, девочка? - Боромир взял ее за подбородок, заставляя поднять глаза. Слезинка покатилась по щеке Румер - он стер ее кончиками пальцев, а потом приложил их к своим губам. Сердце девушки ухнуло в пропасть, взметнулось и бешено забилось у горла. Она упивалась синим пламенем, что полыхало в Боромировых глазах, полускрытых упавшими на лицо угольно-черными прядями.
  - Это... он поранил тебя? - запинаясь от сдерживаемого гнева, спросил витязь. - Я убью...если...
  Румер отрицательно покачала головой, но не стала вдаваться в подробности.
  - Расскажешь, когда сможешь. Да?
  Получив утвердительный кивок, Боромир поправил повязку. Он снова испытал легкое жжение, когда притронулся к украшению.
  - Откуда у тебя эта штука? - поинтересовался он, потирая о колено зудящую руку. Румер, казалось, не обратила внимания на его вопрос - он повторил.
  - Подарок Кей...
  - Ясно! - резче, чем следовало бы, воскликнул Боромир и поднялся на ноги.
  'Не нравится мне эта вещица', - мысленно пробормотал мужчина. - 'Что-то недоброе кроется в ней. Хотя чего можно ожидать от этих... Ну, почему, почему Боэросу понадобилось заключать с ними союз! Да еще такой ценой'
  Скрежеща зубами, он перенес на кровать поднос. Шумно выдохнул, успокаиваясь, чтобы не испугать девушку.
  - Ешь, радость, тебе нужны будут силы в дороге.
  - Так ты все же отвезешь меня, Оро?! - захлопала в ладоши Румер, превращаясь в глазах Боромира в прежнюю маленькую девочку.
  - Да, но постараюсь не попасться на глаза Боэросу.
  Она вскочила, бросилась ему на шею. Витязь обнял ее, оторвал от пола, прижимая к себе, словно только этого и ждал.
  - Спасибо, спасибо, спасибо, - целуя его в обе щеки, защебетала Румер. Зарываясь лицом в ее волосах, Боромир улыбнулся, продолжая обдумывать идею, что пару минут назад родилась в его голове.
  
  Кейран позволил Финголфину успокоить себя еще на день. Но чем дальше отъезжали они от места слияния Нарога и Сириона, где возвышалась его цитадель, тем сильней холодные пальцы тревоги впивались в сердце.
  После неясных видений, что пришли к нему следующей бессонной ночью Владетель решил твердо: 'Возвращаюсь в Имладрис - гори все синим пламенем!' Мысленно он увидал опустевшим свой дворец, только ветер гонял по запыленным переходам жухлую листву.
  Разговаривая с нолдорами, Кейран был непреклонен. Обещал догнать их, как только выяснит причину своей тревоги.
  - Чем дольше вы удерживаете меня разговорами - тем больше времени уходит зря! - крикнул он, взлетая в седло. Стук копыт белоснежного Акинта заглушил возражения Финголфина.
  
  Аредель пришпоривала одолженного на конюшне Кейрана скакуна. Нарог, вверх по течению которого не так давно ушли нолдоры с вместе авари Имладриса, а теперь мчалась и она, неспешно катил свои воды на юг. Всадница трепетала, воображая ближайшее будущее. Стискивала зубы при воспоминании о постигшей ее неудаче.
  Придя в себя к полудню, она оторопело пыталась понять, как ничтожному Последышу удалось одолеть княжну из рода нолдоров. Ожоги уже сошли с ее нежной кожи, но уязвленное самолюбие не давало покоя. Разыскивая Келебринкель во дворце, она подслушала разговоры прислуги о том, что Госпожа бесследно исчезла.
  Белая Дева провела ночь без сна, не ведая, отправилась ли смертная вдогонку мужу или сбежала к своим соплеменникам. Последнее устроило бы нолдорскую принцессу как нельзя лучше.
  - Как же узнать?! - весь день напролет мечась по своим покоям, непрестанно восклицала Аредель
  - Как?! - воздев в очередной раз руки, закричала она. На глаза ей попался подарок дяди Феанора - перстень с перешептывающимся камнем. Близнец его украшал руку Фингона.
  - Надо бы поосторожней расспросить брата, - подумала Ар-Фэйниэль и, приблизив перстень к губам, произнесла нужные слова.
  Узнав о том, что Кейран покинул войско отца, она мгновенно решилась выехать навстречу.
  - Мы будем на нейтральной территории, а не здесь, где все напоминает ему о Последыше. Кейран не сможет противиться мне, - самодовольно вскидывая подбородок, рассмеялась эльфийская княжна, облачившись в нарядное платье. Украшенный осколками бриллиантов, низко вырезанный лиф обнажал ее стройную шею и ложбинку меж пышных грудей.
  - Кейран не устоит, - промурлыкала она, вплетая нити жемчуга в волосы и скрепляя их конским хвостом на затылке.
  
  Властелин Кейран скакал целый день. Не пожелал отдохнуть и при свете луны. Обветрившиеся губы эльфа шептали имя супруги, а память все подсовывала картинку из последнего видения - пустая спальня, где ветер колышет обрывки балдахина над их брачным ложем.
  - Я не позволю этому свершиться! - твердил он.
  Лишь когда Акинт споткнулся и жалобно заржал, прося хозяина о передышке, Кейран остановился. Тут же слух его заполнил стук копыт другого скакуна, не слышимый ранее из-за собственного шума. Кто-то приближался.
  - Келебрин? - шальная мысль кольнула сердце.
  Через несколько мгновений горький вкус разочарования перебил не успевшую укорениться надежду. Черноволосая всадница в девственно белом платье могла быть только Аределью. Поравнявшись с ним эльфийская княжна, приветственно улыбнулась.
  - Кейран, я знала, что найду тебя на этой дороге! - спрыгивая наземь, воскликнула она.
  Кейран почувствовал, как кровь начинает пульсировать при виде обольстительной красы Ар-Фэйниэль, но усилием воли превозмог порыв.
  - Что делает здесь посреди ночи Финголфинова дочь? Душенька, такие прогулки могут быть опасны, - поучительно-сухим тоном процедил эльф, отводя взгляд от ее откровенного декольте.
  - Не стоит учить меня жизни, Кейран. А вот о манерах не помешало бы вспомнить: негоже разговаривать с дамой, восседая на спине коня, - наигранно сердясь, ответила Аредель.
  Кейран спешился.
  - Аредель, что случилось? - спросил он, не в силах более наступать на горло любопытству. - Почему ты здесь?
  - Тоска по тебе, мой темный Авари, снедала мою душу, - ластясь к Властелину, прошептала она. - Я не могла усидеть в четырех стенах.
  - Прекрати, ведь я сказал тебе перед отъездом, что наше будущее невозможно, - он отступил назад. Не хотел, чтобы чары Белой Девы вновь туманили его мозг, заставляли кипеть кровь и совершать непоправимые глупости. Он вызвал в памяти светлый облик Среброструйной Госпожи Имладриса, подавляя темную жажду плоти к нолдорской принцессе.
  Аредель настойчиво сделала шаг вперед, прижимаясь всем своим разгоряченным телом к Кейрану, запустила пальцы в волосы, притянула к себе.
  - Кейран, к чему эта холодность? - знойный шепот Ар-Фэйниэль обжег стиснутые губы Кейрана. - Ведь нам обоим известны твои чувства ко мне.
  - Чувства, - процедил он. - Я хочу тебя, Ари, но это не те чувства...
  - Плевать! - почти закричала она. - И почему бы нам просто не хотеть друг друга? На берегу реки в лунном свете...
  Одурманенный жаром страсти, Кейран сжал Аредель в объятиях и припечатал свои губы к ее. Безумие лунной ночи закружило их, опрокинуло наземь, сорвало одежды. Аредель извивалась и стонала, неистово желая слиться воедино с запавшим ей в душу Властелином Авари. Он же словно стремился выместить на ней гнев из-за незваных гостей, что разлучали его с Келебрин и втягивали в нежеланное противостояние. Кейран покрывал ее податливое тело укусами-поцелуями, смакуя привкус нолдорской крови на языке. Разум отказывался спорить с влечением плоти.
  Изготовившись погрузиться в манящий жар Белой Девы, он на минутку поднял глаза на небо. Сияние луны напомнило ему о брачной ночи с Келебрин, когда он купал ее в лунном свете. Кровь мгновенно охладела, а тело последовало ее примеру. Тяжело дыша, он прислонился лбом к плечу княжны.
  - Ну, что же ты медлишь, Кейран? - недовольно проворчала Аредель. - Возьми же меня!
  - Не могу, - простонал он. Откатился в сторону, сел, обхватил руками голову.
  Аредель тут же оказалась рядом.
  - Это как 'не могу'? - воскликнула она.
  - Я люблю ее, - восстанавливая дыхание, ответил эльф. - Твоим чарам не под силу справится с этим, Аредель.
  - Секунду назад я чувствовала другое.
  - Смотри сама, - бесстыдно откидываясь на спину, невесело хмыкнул Кейран.
  Княжна изумленно уставилась на физическое подтверждение этих слов.
  - Этой беде я помогу, - сально облизывая губы, сообщила она и припала к его плоти.
  - Аредель!
  - Молчи, Кейран, - приказала она. - Заключим пари: если я сумею снова завести тебя, мы познаем друг друга; если нет - каждый поедет своей дорогой.
  Кейран улыбнулся и снисходительно кивнул - в данный миг он был абсолютно уверен в себе. Но сколь бы не был силен его дух, желание роа одержало победу
  Добившись успеха, Ар-Фэйниэль сжала бедрами бока Властелина и приняла в себя предавшую хозяина плоть. Он взвыл точно хищник, попавший в капкан. Переливы звонкого женского смеха переплелись с нотами запоздалого раскаяния в ночной тиши.
  Получив свое, Аредель устроилась рядом с неподвижно лежащим на спине Кейраном. Погладила его по груди, поцеловала в плечо.
  - Кейран, ну что ты молчишь? Разве я так неумела и тебе было плохо со мной?
  Тишина. Она откинула упавшие на его лицо волосы.
  - Кейран, посмотри на меня.
  Никакого движения. Аредель поднялась на локте, заглядывая в его глаза.
  - Все приходится делать самой, - вполголоса пожаловалась она. - Теперь наша жизнь наладится: у меня тоже будет дитя. Настоящий Эльдар, а не какой-то там полукровка. Мы...
  Тихий смешок слетел с уст Кейрана. Глаза эльфа блеснули недобрым огнем.
  - Наивная, неужели ты возомнила, что я совсем потерял голову?
  Он сел, грубо оттолкнув от себя Аредель.
  - Не понимаю, - обиженно проскулила она.
  - Я не разбрасываю свое семя налево и направо, - пояснил Кейран, зло улыбаясь. - Ты недостойна и пыли у ног моей Келебрин...
  Будто ужаленная Ар-Фэйниэль вскочила на ноги, торопясь отыскать платье. Властелин первым поднял его и бросил отвергнутой любовнице.
  - Прикройся, Белая Дева, - делая недвусмысленное ударение на последнем слове, произнес он.
  - Чтоб Враг развеял твой прах в Ангамандо, - взвизгнула Аредель. - Ты победил - пока. Но знай, что Имладрис потерял свою Госпожу.
  Кейран подскочил к ней, схватил за плечи. Встряхнул.
  - Что ты сделала с Келебрин? - закричал он, холодея от ужаса.
  - Только то, что обещала, - прошипела нолдорская принцесса.
  Владетель Имладриса разжал пальцы, отшатываясь от нее как от прокаженной. Сопровождаемый новыми проклятиями и угрозами, он наспех оделся и вскочил на Акинта.
  - Молись Илуватару, несчастная, чтобы я сумел исправить твои деяния! - крикнул он на прощание Ар-Фэйниэль.
  
  Румер спала рядом укутанная его плащом, а Боромир с замиранием сердца прислушивался к ее дыханию. Что-то плохое снилось его спутнице, так как она постоянно вскрикивала. Мужчина сотню раз порывался разбудить ее, но боялся. Боялся, что она оттолкнет его, не захочет, чтобы он утешал.
  Он, не боявшийся выходить против прислужников Неназываемого, страшился недовольного взгляда этой хрупкой девчушки. Близость, что казалось, возродилась между ними в то первое утро, за дни пути по равнинам Восточного Белерианда непонятным образом сошла на нет. Румер все больше замыкалась в себе, то и дело притрагиваясь к эльфийскому украшению. В эти минуты Боромир замечал, как туманились глаза девушки и что-то неразборчиво шептали губы. А проклятый камешек светился недобрым белым светом. Если же он отвлекал ее, то Румер одаривала его таким надменным и злым взглядом, что волосы на голове витязя обретали собственную жизнь. Боромиру уже не казалась такой чудесной его задумка - под видом возвращения к отцу увезти Румер на юг. Подальше от скрытой опасности, что - он подсознательно чувствовал - грозила его подруге. Подальше от эльфа.
  Наблюдая за ней сейчас, он вдруг вспомнил, как еще в детстве она умела сердиться.
  Ночь стояла такая же темная, непроглядная. Одна из ночей во время перехода через кряжи Эред-Лиуна. Мать пыталась уложить маленькую Румер спать, а та топала крошечными ножками и отбивалась от баюкающих рук женщины. Боромир тоже не мог уснуть, раздосадованный шумом и капризами дочери вождя.
  - Ух, отлупил бы! - сквозь стиснутые зубы шипел юноша.
  Через пару дней он опять стискивал зубы, но уже не от желания побить девчонку. Ночное небо было усеяно звездами, словно насмехавшимися своим величием над горем ничтожных Аданов. Едва сойдя с коварных отрогов Эред-Луина, они попали в западню орков, что безнаказанно рыскали в ту пору по этому краю. Многие погибли, среди них и жена Боэроса. Боромир тоже получил пару ссадин - его как слишком юного не пустили в самую гущу битвы.
  Сейчас же Румер безудержно вопила, требуя чтобы пришла мама, а пьяный и тяжелораненый Боэрос не мог совладать со своей семилетней дочерью.
  Боромир осторожно подошел ближе. Сам не зная зачем, однако, эти пару шагов определили всю его последующую жизнь. Заметив юношу, вождь толкнул к нему Румер.
  - Успокой ее, сынок, - гаркнул он, - иначе девчонка не увидит завтрашнего рассвета.
  Родителей Боромир не помнил: Боэрос принимал участие в его судьбе и воспитании, потому, не имея наследника, изредка звал парня сыном.
  Боромир подхватил на лету дрожащую девочку и прижал к себе изо всех сил. Малышка неожиданно перестала плакать и обхватила ручонками его талию. Макушка Румер едва доходила до груди юноши, так что она уткнулась лицом ему в живот и затихла.
  Боэрос ушел, а двое детей так и стояли, обнявшись, точно поддерживая друг друга и не позволяя упасть. Боромир гладил девочку по волосам.
  - Все будет хорошо, радость, - сказал он. - Пойдем спать - мама придет к тебе в царстве снов.
  - Правда? - глухо проговорила Румер, не отодвигаясь от своего нового защитника. - Папа сказал, что больше я ее не увижу.
  - Папа - взрослый, а взрослые не знают, что можно путешествовать во сне. Пойдем, радость.
  Запрокинув голову, девочка всмотрелась в лицо Боромира.
  - Мама тоже взрослая...
  - Твоя мама особенная, - поспешно перебил ее парень, - она не забыла этого секретного пути.
  'Откуда я только беру всю эту чушь', - подумал Боромир, уводя малышку к своему пристанищу у большого валуна.
  Витязь улыбнулся образам далекого прошлого и наконец-то осмелился обнять ворочающуюся девушку. Как и в детстве, Серебрянка мигом успокоилась.
  
  В предрассветной дымке ворота Имладриса раскрылись пред своим Властелином. Бросив поводья выскочившему на шум конюху, Кейран громко выкрикнул имя жены. Он так надеялся, что через несколько мгновений увидит, как она бежит по мосту ему навстречу. Воображение рисовало ее стройную фигурку, которую он крепко сожмет в объятиях, и развевающиеся серебряные волосы, в которых он спрячет лицо, упиваясь ароматом степных трав. Его Госпожа сохранила запах степей, откуда пришло ее племя. Там вдали, за отрогами Эред-Луина, появилась на свет эта девочка, подарившая ему лучшие за всю его многовековую жизнь дни. А что он сделал?
  Кейран ощутил, как краска стыда заливает щеки, а почти осязаемый образ Келебрин тает в лучах восходящего солнца. Мост пустовал, как и притихший двор. Оно и понятно: большая часть обитателей Имладриса сейчас находилась в лагере Финголфина, но куда подевались девушки-прислужницы, оставленные для Госпожи?
  Тишина душила эльфа, заставляя вновь испытывать угрызения совести за произошедшее на берегу Нарога.
  - Эру, пусть она просто еще спит. Пусть ядовитые слова Аредель окажутся ложью, - бормотал Кейран по пути в свои покои.
  Подходя ближе, он с каждой секундой замедлял шаг, словно боялся повторения увиденного ранее: пустая спальня, открытое окно и ветер играет обрывками балдахина над ложем его растоптанной любви.
  Открывая дверь, он заметил, как дрожит его рука, на безымянном пальце которой поблескивает широкое узорчатое кольцо из мифрила - залог его союза с дочерью Аданов. Даже в этом проблеске ему виделся укор. Кейран чертыхнулся, сжал кулак и толкнул ним дверь, вложив в удар всю горечь, накопившуюся в душе. Дерево жалобно хрустнуло, отбивая мелкие осколки с мраморной инкрустации стены.
  Кейран на миг прикрыл глаза, хотя точно знал, что спальня пуста. Выпуская задержанный в легких воздух, он поднял веки и окончательно убедился, что Келебринкель здесь нет.
  - Любовь моя, - простонал эльф и с размаху бросился на идеально застеленную кровать.
  Видение обрушилось на него точно горный водопад, обжигая холодом, сбивая с ног, лишая возможности сделать вдох.
  'Ослепленный... позабыл брачные обеты ... не тронь!' - услышал он звонкий голос Келебрин.
  Оружие звякнуло, выпав из руки Аредель. Яркий белый луч фаэливрина в следующий миг поразил нолдорскую княжну.
  'Прочь!' - новый выкрик его Келебрин и новая вспышка света, ознаменовавшая конец его видения.
  Кейран взвыл, понимая, что произошло.
  - Ари, ты все-таки посмела... - поднимаясь на ноги, прошептал он. - Девочка моя, где же мне искать тебя?
  Владетель Имладриса прикрыл кончиками пальцев глаза, силясь вызвать новое видение, узнать, что после этого сделала его супруга. Однако попытки не увенчались успехом.
  - Проклятье! - взревел он, выбегая на балкон.
  Солнечное утро переливалось яркими красками, прогоняя воспоминания о совершенной ошибке. Кейран пригладил свои разметавшиеся волосы, испытывая странное успокоение от касания к скользящим под пальцами прядям.
  - Фаэливрин! - воскликнул он и едва не подпрыгнул от радости. - Я отупел, как последний орк. Фаэливрин!
  Эльф улыбнулся, восстанавливая дыхание и опираясь локтями о кованую ограду. Прикрыв веки, он отпустил свое сознание на поиски следа магического камня, который он подарил девушке Румер в их брачную ночь. Камня, магия которого подчинила часть ее души ему, благодаря чему он всегда знал, что с ней. Лишь собственная нечистая совесть затмила это знание.
  Тонкий белый след камня понес его над просторами Арды, на восток, в леса Оссирианда. Он не смог увидеть свою возлюбленную, но почувствовал, как бьется ее сердечко. Для него, только для него. В то же время он ощутил, что чья-то чужая энергия пыталась пробиться сквозь защитную мантию, которой укрывал ее фаэливрин.
  Брови Владетеля Кейрана грозно сдвинулись.
  - Прочь! - повторяя услышанное в видение слово Келебрин, выкрикнул он.
  
  Боромир проснулся первым и долго любовался изящным профилем спящей в его объятиях Румер. Насмешница-природа отлила прелестный лик дочери Боэроса и разбила форму, чтоб никто не посмел подражать ее творению. Чтоб ни одна другая не смогла вытеснить эту красавицу из сердца витязя.
  Веки девушки дрожали, готовясь распахнуться и позволить свету разгорающегося дня отразиться в глубинах сотканных из серого тумана глаз.
  Боромир приложил палец к своим губам, а потом легко коснулся им же приоткрытых губ Румер. Он так хотел целовать ее, но вспоминал реакцию подруги в его комнате на постоялом дворе и не решался. Это украденное во сне прикосновение - вот и все, что он мог себе позволить. Румер вздохнула, согрев кожу мужчины теплом своего дыхания и улыбнулась. Он отдернул руку, опасаясь не сдержаться и смять эти нежные губы дикой лаской. Выплеснуть клокочущую в груди страсть - овладеть желанным телом.
  Мужчина до боли стиснул кулаки и поднялся на ноги. Потревоженная Румер недовольно нахмурилась и свернулась калачиком.
  Не дожидаясь пока она проснется, Боромир отправился настрелять дичи на завтрак. Заодно будет возможность совладать с накопившимся вожделением.
  Вернувшись, он застал девушку за попытками развести костер.
  - Я бы и сам... - буркнул витязь, бросая на землю тушки зайцев.
  Подняв голову, Румер окинула его задумчивым взглядом, после чего задорно рассмеялась и вскочила на ноги.
  - Тебе и придется самому! Я совсем неумехой стала, пока жила в Имлад...
  Девушка осеклась под полыхнувшим гневом взглядом витязя. При упоминании о ее союзе с эльфами он всегда мрачнел, как грозовая туча.
  - Иди, Румер, - пытаясь скрыть душившее его негодование, проговорил Боромир и принялся освежевывать тушки.
  - Оро, я не... - начала, было, она.
  - Ступай, радость, я все сделаю сам,- не глядя на нее, отрезал витязь.
  Девушка послушно отошла. Перечить Боромиру - пропащее дело, ей это было давно известно. Однако ласковое обращение успокоило - он уже не сердился, просто для виду отсылал, чтоб не мешала.
  Устроившись на свернутых плащах, что по ночам служили им постелью, она привела в порядок спутанные волосы. Заплела в две косы. Так всегда делала ее мама, которую она часто вспоминала в эти дни. То ли близость Боромира, то ли знание того, что внутри нее самой зреет новая жизнь, вернули ей давно избытую тоску по женщине, смутный облик которой Румер едва припоминала.
  - Столько лет прошло, - прошептала девушка, поправляя свой великоватый дорожный мужской костюм. Ладонь по своей воле легла на живот, и тут Румер поняла, что до сих пор ничего не рассказала другу детства о ребенке.
  'Ребенок Кейрана', - мелькнула мысль, напоминая об утраченной любви.
  Взгляд ее моментально наполнившихся слезами глаз наткнулся на пристально наблюдающего за ней Боромира. Погруженная в раздумья, она и не заметила, как он оказался сидящим рядом. Желая скрыть отразившиеся на лице эмоции, Румер потянулась за флягой с водой, но мужчина опередил ее и, помогая отвинтить пробку, нежно погладил ее холодные пальцы.
  - Прости, что накричал на тебя у костра, - виноватым тоном произнес он.
  - Ерунда, - передернула плечами девушка и встала.
  Принялась пить, одновременно наслаждаясь разносившимся по поляне запахом жареного мяса. Что и говорить: рядом с Боромиром можно ни о чем не переживать.
  - Почему ты так смотришь на меня? - спросила Румер, отрываясь от горлышка.
  - Скажи мне, радость, только честно, ты любишь его?
  Выронив флягу, пальцы девушки взметнулись к украшению, что мгновенно вспыхнуло ярким белым светом.
  - Люблю, - выдохнула она.
  Боромир огорченно потупился, отвернулся.
  - Оро, я... - всхлипнула она и ступила к нему.
  - А так? - повернувшись, Боромир резко выбросил руку и сорвал цепочку с шеи Румер.
  Они завопили одновременно: ей показалось, что из сердца ее вытянули зазубренное лезвие; ладонь же витязя точно огнем прожгло насквозь. Не удержавшись на ногах, она подалась вперед, хватаясь за плечи Боромира. Бросив коварное украшение, мужчина обнял ее здоровой рукой. Девушку сотрясала крупная дрожь, а в ушах гудели колокола. Земля уходила из-под ног - Румер проваливалась в бездну. Боромир бережно уложил ее на впопыхах расстеленный плащ. Достал флягу с элем, отпил сам и заставил сделать пару глотков полубесчувственную Румер. Она закашлялась и пришла в себя.
  - Тише, тише, - прошептал он, гладя ее по голове.
  - Что случилось, Оро? - садясь, тихо прошептала девушка, словно лишившись сил с утратой фаэливрина.
  - Скажи мне, любишь ли ты эльфа? Кейрана?
  Брови Румер недоуменно поднялись, губы шевельнулись, но слова застряли в горле. Она нахмурилась, будто обдумывая ответ. Приложила пальцы к вискам, потом провела ними вниз по щекам и прижала к горлу. Там, где раньше поблескивал фаэливрин.
  - Странно, - наконец-то проговорила девушка. - Боромир, что-то случилось. Что-то непонятное.
  - Что, радость, говори! - встревожено воскликнул он.
  - Я больше не чувствую связи с Кейраном. Я... даже не знаю, как объяснить. Помню все свои переживания, свою привязанность к нему, но больше не ощущаю этого... в сердце... Понимаешь, будто смотрю со стороны, а не чувствую в себе.
  - Серебряночка, эта штука, этот камень, - брезгливо сказал витязь, - наверняка был заколдован или что-то вроде того.
  - За-кол-до-ван? - недоверчиво повторила по слогам девушка.
  - Да! Я ведь давно за ним наблюдаю, - торопливо заговорил Боромир, поднявшись на ноги. - Он временами светится, да не смотри так на меня, он светится. Ты не можешь видеть, а мне со стороны... Румер, он всегда светится, когда ты трогаешь его, а сама ты после этого становишься такая холодная, чужая... Остроухий заколдовал тебя.
  Румер слушала и бледнела с каждым новым словом. Воин замолчал и терпеливо ждал ответа своей подруги, отчаянно желая, чтоб она поверила ему. Он уже давно заподозрил неладное в этом эльфийском подарке, а после признания Румер, что она больше не чувствует связи с Кейраном...
  'Ррр!' - имя соперника ввергало Боромира в пучину кипящей ярости. - 'Хоть бы только чары развеялись от того, что я снял эту гадость с нее'
  - Заколдовал, - наконец-то сказала она. - Надо проверить. Если надев его, я снова буду любить Кея...- говоря это, девушка потянулась к сиротливо лежащему в траве фаэливрину, но Боромир опередил ее, носком сапога отбросив украшение подальше. Опустился рядом с нею на землю, привлек в объятия.
  - Нет, радость, не хочу больше рисковать, - прошептал он, целуя ее волосы.
  
  Какое-то время они сидели молча, прильнув друг к другу, точно как в далекие годы детства. Внезапно Румер подняла голову.
  - Оро, почему тебя так долго не было? - спросила она, беря в ладони поросшее щетиной лицо Боромира. Сегодня утром ему было не до бритья.
  - О чем ты, радость?
  - Почему тебя так долго не было? Ты уехал, обещал скоро вернуться, а сам столько времени пропадал невесть где! - Румер недовольно поджала губки, пристально всматриваясь ему в глаза. - Помнишь наше прощание? Помнишь, что ты мне обещал?
  Немного опешивший от резкой перемены настроения подруги витязь помолчал, а через миг кивнул.
  - Тогда выполняй! Обещанного три года ждут - срок настал!
  Конечно же, он помнил, как огорченная и злая на весь белый свет Румер не давала ему сесть в седло. Как клялась, что если он уедет, то она отдастся первому встречному. Как пообещал, что пока будет странствовать, она повзрослеет и тогда он обязательно ее поцелует.
  - Ну же, Боромир, поцелуй меня, я так долго тебя ждала, - настойчивость дочери Боэроса не уступала ее расцветшей за годы разлуки красоте.
  От изумления витязь не мог ни сделать вдох, ни оторвать глаз от лица Румер. Его Серебрянка говорила так, словно они встретились в доме ее отца, словно ее никогда не отдавали в жены эльфу, словно она по-прежнему была той невинной девочкой, которую он так опрометчиво оставил утирать слезы на конюшне.
  Пока Боромир оторопело взирал на продолжающую без умолку тараторить Румер, порыв ветра донес до них запах гари.
  - Проклятье! Наш завтрак, - воскликнул мужчина, вырываясь из удерживающих его рук.
  - Ну, вот ты опять сбегаешь от меня! - как обиженный ребенок всхлипнула она. - А я так... так... я...что я несу? Да что же со мной такое!
  Румер посидела пару минут, растерянно смотря на возящегося у вертела Боромира. Потом вдруг вскочила и подбежала к поблескивающему в солнечных лучах украшению. Ей нестерпимо захотелось прикоснуться к нему, зажать в ладони. Пальцы уже будто почувствовали гладкую поверхность камня, вспомнили тепло, всегда струившееся от него к ее сердцу.
  - Не смей! - крикнул Боромир, почувствовавший неладное и вовремя остановивший руку девушки. - Румер, не делай этого, пожалуйста. Пожалуйста, останься собой. Останься со мной. Я люблю тебя.
  Он сжал ее запястье побелевшими от напряжения пальцами, не осознавая, что причиняет ей боль. Его собственная боль затопляла все мыслимые и немыслимые уголки души, ища выход и не находя. Только ответные слова любви могли бы прорвать плотину, которой он огородил свое сердце, узнав, что его любимая - жена другого.
  - Я очень сильно тебя люблю и больше не отдам. Ни эльфу, ни человеку, ни... - Боромир осекся, заметив, как губы девушки изогнулись в усмешке, но в глазах отразилась печаль.
  - Оро, - прошептала она. - Я, наверное, тоже люблю тебя, но ... сейчас все так перемешалось. Мне трудно понять, где мои чувства, а где магия Кей...
  Его ладонь не дала ей договорить.
  - Больше не произноси этого имени при мне, - резче, чем хотел, приказал витязь. - Мы уедем далеко, радость моя. Еще два дня пути - и будет граница Оссирианда, где ждут нас мои люди. Вместе мы отправимся на юг. Туда, где нет остроухих с их дрязгами. Нам, людям, нет дела до их войн. Там я построю для тебя дворец, где будут играть свирели, где вырастут наши дети.
  Девушка удивленно подняла брови. Мотнула головой, желая получить возможность говорить. Боромир убрал руку, со стыдом отмечая красные следы на ее щеке: от волнения он совсем перестал чувствовать свою силу.
  - Боромир, я думала, что мы едем к моему отцу. А ты, оказывается, все давно распланировал.
  Румер начала пятиться, испугавшись, что, как оказывается, она не может доверять своему единственному другу. Он обманул, тайком увозил прочь, пользуясь ее безграничным доверием.
  - Радость, - витязь ступил вперед.
  - Нет, - Румер резко выбросила перед собой руку, упираясь ладонью в грудь витязя. Металл кольчуги ожег кожу. - Ты ничем не лучше его. Только он использует магию, а ты - мою привязанность. Оставь меня, Боромир.
  - Ни за что на свете, Румер. Сказал, что не отдам - так и будет. Вспомни, какой ты примчалась ко мне: испуганной, пораненной. Просила спасти тебя.
  - Спасти, - задумчиво протянула она. - Да, я надеялась на тебя, а ты... Подвел меня.
  - Это не так. Явись ты к отцу - он тут же вернет тебя остроухому! - повысил голос Боромир. - Ну как ты не понимаешь?
  Плечи мужчины поникли, вздох разочарования сорвался с губ. Он на миг закрыл глаза так, будто ее вид причинял ему боль, а потом опять потянулся к ней. Румер сделала еще шаг назад и уперлась спиной в ствол дерева.
  - Я понимаю, о, я хорошо понимаю, что вы все делаете по-своему. Отец, он, ты. Вам плевать на то, чего хочу я.
  - А чего хочешь ты? - вкрадчиво поинтересовался Боромир, вплотную подойдя к девушке. Оперся согнутой в локте рукой о ствол над ее головой, нависая и окутывая аурой своей силы и надежности. От него пахло дымом костра, железом и... домом, будто бы они вновь оказались в степях за горами. В беззаботности далекого прошлого, где не было ни дворцов, ни мужей-эльфов, ни коварных любовниц, ни войны, ни... Ничего.
  - Не знаю, - едва слышно выдохнула Румер, погружаясь на самое дно его вспыхивающих искорками любви глаз. Сердце билось как маленькая певунья-пленница в силках птицелова.
  - Может быть этого?
  Теплая ладонь легла на ее щеку. Она ощутила, как неистово бьется пульс мужчины, когда его запястье прижалось к ее подбородку. Он бережно провел кончиком большого пальца по ее брови.
  - Или этого?
  Сухие губы воина потерлись о нижнюю губку затаившей дыхание Румер. Она прикрыла веки, молчаливо отдаваясь его желанию. Тут же сильные руки обхватили за талию, оторвали от земли.
  - Радость моя, - простонал Боромир, прижимая ее к себе. Губы витязя жадно припали к ее губам, вкушая долгожданную сладость. Кончик языка прошелся по контуру ее рта, прося позволения проникнуть внутрь. Румер покорно приняла его, скользя навстречу своим, поворачивая голову и обхватывая Боромира за шею, чтоб оказаться как можно ближе к нему. Крошечные цветки наслаждения распускались в потайных уголках ее души, которая откликнулась так, словно ждала этого мужчину с начала времен. Разноцветные лепестки росли, превращая душу Румер в изысканный цветник, благоухающий ароматами нежности, застенчивости, пробуждающейся страсти.
  
  Боромир упивался ответным порывом любимой: от робкого касания тонких пальчиков к его шее, от жаркого бархата ее язычка, от остроты то и дело прикусывающих его губы зубов закипала кровь. Витязь боялся не устоять на ногах, потому начал плавно кружится, словно подражая бушующему внутри водовороту. Серая завеса этого мира расступалась, позволяя унестись сквозь бесконечные просторы. Переливающаяся яркими красками ладья приняла влюбленных на борт, покачивая на волнах уединения, катящего свои воды прочь от жизненных невзгод.
  - Оро, - выдохнула девушка, когда воин на миг оторвался, чтоб сделать глоток воздуха. Даже в волшебной стране любви потребности тела давали о себе знать.
  - Не говори ничего, Серебряночка, - попросил он, боясь разрушить очарование долгожданной сказки. Ласковые губы завладели просящим о поцелуях ртом Румер, отбирая способность сопротивляться. Ставшая реальностью мечта подняла их высоко над осенним лесом.
  Пальцы девушки забрались под ворот его рубахи, оглаживая разгоряченную кожу, ощущая, как неистово колотится сердце витязя. Он отпустил ее губы.
  - Жаль, что я не первый. Мне так хотелось этого, радость. Стать первым и единственным мужчиной в твоей жизни.
  Румер виновато опустила взгляд, но он взял ее за подбородок.
  - Я сотру Его из твоей памяти, обещаю. Вот увидишь: я буду любить тебя так, что ты и не вспомнишь о том, что было ДО меня.
  В подтверждение словам жаркий поцелуй Боромира вновь опалил ее, желание быть с ним охватило девушку подобно степному урагану. Румер попыталась обвить ногами талию витязя, и он радостно помог ей. Но через миг неожиданно замер. Столкнул ее с себя.
  - Нет, радость, не так и не здесь, - прохрипел он, неимоверным усилием воли заставляя себя оторваться от колдовских изгибов льнущего к нему тела Румер.
  - Ага, подожди до дворца, где играют свирели! - раздался откуда-то сбоку ледяной голос.
  Порыв не по-осеннему морозного ветра накрыл их, отталкивая друг от друга.
  Оступившись, Румер упала и снизу вверх испуганно уставилась на возвышающегося у края поляны Кейрана, Владетеля Имладриса, Северных Гаваней и ее супруга. На раскрытой ладони эльфа поблескивал фаэливрин, недобрая усмешка таилась в уголках зведносветных глаз, а одетые в черную перчатку пальцы другой руки сжимали эфес меча.
  Он приблизился с медлительной грацией, которой владели лишь Перворожденные. Солнечные лучи играли на серебряном шитье его одежды, заставляли сверкать драгоценные камни диадемы, отбрасывая блики на стянутые хвостом волосы. Безупречная красота Властелина Авари заставила замереть сердечко Румер.
  - Я мчусь спасать свою бедную девчушку, - не отрывая пристального взора от распростертой на земле супруги, проговорил Кейран, - а она оказывается уже нашла мне замену. Весьма ничтожную, как я погляжу!
  - Ты первым пошел по этой тропе, Властелин, - хмурясь, ответила Румер. - Моя 'замена' вообще хотела меня устранить. Не тебе говорить о верности.
  - С этим покончено, Келебринкель, - отрезал он. - Нам пора домой. Прощайся с ним.
  - В том доме уже другая хозяйка.
  - Я же сказал, что с этим покончено. Имладрис ждет свою Госпожу и наследника. Прощайся с этим Аданом, если хочешь, чтоб он остался жив.
  Они говорили на квенье, но насмешка и презрение в голосе соперника вывело Боромира из оцепенения - зазвенев, его меч покинул ножны.
  - Похоже, сегодня день исполнения всех моих желаний, - воскликнул витязь, делая шаг в сторону эльфа. - Я давно мечтал разделаться с тобой!
  - К твоим услугам, Последыш.
  Противники встретились на середине поляны. Звон скрестившихся лезвий их клинков отразился эхом в ушах Румер. Страх за жизнь оспаривающих ее ложе мужчин подбросил девушку на ноги.
  - Остановитесь!
  На нее не обратили ни малейшего внимания. Схватка разгоралась, начиная пылать как беспощадно обугливший их завтрак костер. Эльф пользовался своим превосходством в росте и легкости движений, кружа вокруг едва успевающего обороняться Боромира. Короткие выпады и быстрые прыжки сбивали с толку витязя. Кейран играл с ним, как цапля завидевшая добычу, но пожелавшая развлечься. Однако дети Атанатари не зря почти с пеленок учились держать в ладони кинжалы. Боромир изловчился и, сделав обманный финт, добрался до плеча ненавистного эльфа. Румер с ужасом взирала как рукав светлой, шитой серебром рубахи Кейрана окрасился багрянцем.
  Затем клинок Боромира нацелился в шею эльфа, но тот успел парировать удар. А через миг щеку витязя со свистом рассек кончик эльфийского меча. Клинки зазвенели, встречаясь в новом противостоянии.
  Девушка поспешила встать между ними, ухватившись за блестящие лезвия мечей. Почти не чувствуя боли порезов, она попыталась развести их в стороны.
  'Келебрин! Румер!' - одновременно закричали эльф и человек. Тяжелые капли драгоценной крови медленно закапали на опавшие наземь пожелтевшие листья. Первым порывом каждого было отпрянуть назад, так они и сделали, поранив ладони Румер еще сильнее.
  На этот раз она вскрикнула, лихорадочно переводя взгляд с Кейрана на Боромира и обратно, словно пытаясь сделать-таки выбор.
  - Радость, - первым бросился к ней витязь Аданов. Эльф тут же приставил острие меча к сердцу, исполненному любви к чужой супруге.
  - Она моя, - надменно прищурив глаза, процедил он.
  - Ты чарами опутал ее, - ничуть не испугавшись, возразил Боромир.
  - Она - моя, - чеканя каждый слог, повторил Кейран. - В ней мой след.
  При этих словах Румер посмотрела на Властелина Авари, потом опустила голову. Заливший ее щеки румянец подтвердил догадку витязя.
  - Ребенок? - только и сумел выдохнуть он.
  Девушка на миг прикрыла веки, потом ладони ее прильнули к животу, оставляя багровый след на сером льне дорожного костюма. Встрепенувшись, она посмотрела в лицо друга детства - отвращения, что исказило знакомые черты, не заслуживал даже последний орк на службе Врага. Тихий вздох слетел с побелевших губ Румер. Кейран отвел меч от груди человека, спрятал в ножны.
  - Она - моя, - властно беря ее под руку, сказал Владетель Имладриса. - Пойдем, Келебринкель.
  Эльф потянул ее к себе. Ноги девушки послушно сделали несколько шагов. Боромир как во сне, точнее в ночном кошмаре, смотрел на то, как она послушно прижалась к груди своего эльфийского супруга. Кейран развернул ее спиной к себе, по-хозяйски обнял за плечи, поцеловал в висок.
  - Почему ты не сказала мне всего? - надломлено простонал он, опуская плечи. Меч выпал из задрожавших рук витязя.
  - Боромир, - прошептала Келебрин, - прости. Моя судьба... моя судьба с ним. Твоя... там - на юге, вдали от нас. Прощай навсегда. И прости, если можешь.
  Сомнения свинцовым покровом заволокли разум Боромира.
  'Почему? Почему все так? Она... Смогу ли я принять это? Серебрянка, моя радость, жена остороухого, мать его... Ну, почему!'
  - Нет! - закричал Боромир и бросился к Кейрану, садящему на коня его возлюбленную.
  - Да, - коротко бросил князь Авари. Не оборачиваясь к смертному, он махнул согнутой рукой - сгусток белого пламени полетел в сторону Боромира. Румер наблюдала, как это светящееся пламя окутало витязя, сбило с ног, опрокинуло на спину. Чудные синие глаза Боромира пару минут взирали в такое же чистое осеннее небо Арды, а потом сомкнулись, и бледность залила лицо воина.
  - Зачем, ты убил его? - чужим, удивительно спокойным голосом спросила она. Кейран вскочил на Акинта позади нее, властно прижимаясь к ее спине и натягивая поводья.
  - Я не убивал - хотя следовало бы. Он спит, любовь моя.
  - Спит?
  Эльф кивнул, хотя сидящая перед ним девушка не могла видеть этого жеста. Все же он почувствовал, как расслабилось ее напоминающее мраморное изваяние тело. Голова легла на его плечо, а тонкие, прожигающие холодом даже сквозь ткань одежды пальцы сжали его предплечья.
  - Хорошо, пусть спит.
  'Только неизвестно проснется ли он когда-нибудь', - пряча злорадную улыбку в пропахших лесом волосах девушки, подумал Владетель Имладриса. - 'Уж этому-то заклятью я хорошо научился у мятежного майа'
  Какое-то время они ехали молча, и только размеренный стук копыт Акинта нарушал тягостную тишину. Нарождающаяся осень приветствовала путников живописными красками леса, едва слышно шурша первыми опадающими листьями.
  - Уже жалеешь о своем выборе? - прижавшись губами к уху Келебрин, спросил Кейран. Он больше не мог выносить недосказанность их ситуации.
  - Чтоб выбирать, надо иметь свободу. Этот выбор я прочла в лице Боромира, когда он узнал о ребенке. Он бы не принял его никогда, - помолчав, она повторила, - никогда.
  Девушка уткнулась лицом в изгиб шеи эльфа. Через миг он почувствовал теплую влагу ее слез, тихие всхлипы и дрожь прижатых к нему плеч.
  - Что ты оплакиваешь, любовь моя? - потираясь щекой о ее макушку, вкрадчиво поинтересовался Кейран. Признаться честно он ожидал от нее упреков, гнева, сопротивления, а не слез и обреченной покорности. Как-то все слишком просто получилось.
  - Разбитые иллюзии Боромира. Он продолжал любить ту невинную девочку, которая выросла вместе с ним. А я... я уже другая. Ты изменил меня.
  - Да ты сильная, смелая, - поспешил поддакнуть Кейран. - Ты не побоялась...
  - Перестань! - прикрикнула на него Келебрин, отодвигаясь так, чтобы видеть лицо супруга. - Нечего мне тут льстить.
  - Я видел, как ты расправилась с нолдорской принцессой...
  - Кстати как там твоя Белая Потаскуха?! - девушка хлопнула в ладоши и тут же поморщилась от боли.
  Кейран перехватил ее запястья и повернул ладонями вверх. Порезы уже почти не кровоточили, но выглядели отвратительно на холеной, нежно-розовой коже Келебринкель. Эльф нахмурился, положил свою ладонь поверх ран.
  - Сейчас все пройдет, потерпи.
  Она почувствовала легкое покалывание, потом теплая волна разлилась от кончиков пальцев вверх по рукам, согревая и проникая в сердце.
  - Давно я не использовал столько чар, - пробормотал он, отводя кисть и наблюдая, как порезы затягиваются, оставляя только тонкие белые полоски.
  Келебрин недоверчиво осмотрела свои ладони, согнула и разогнула пальцы, будто убеждаясь, что это ее руки, и они слушаются.
  - Чары... Так ты и нашел меня, Кейран! С помощью своих чар?!
  - Твой след слишком хорошо виден моему сердцу, любовь моя.
  - Не называй меня так. Я не верю. Ты околдовал меня, заставляя любить.
  - Заставляя любить? - брови Эльдара недоуменно приподнялись, тонкие морщинки испортили гладкое золото лба.
  - Твой подарок в нашу брачную ночь. Фаэливрин наложил на меня печать любви к тебе, - пояснила Келебрин.
  - О нет, любимая, - Кейран рассмеялся так искренне, что губы девушки дернулись в ответной улыбке. - С чего ты это взяла? Фаэливрин - волшебный, как вы говорите. Да. Но его сила в другом - он предназначался для твоей защиты. Ваши тела так хрупки, так подвержены опасности. Чего не скажешь о силе духа.
  Эльф помолчал, пристально всматриваясь в лицо супруги.
  - Не буду скрывать, что с его помощью я смог проникнуть в твою душу, научился чувствовать тебя, моя маленькая Атани. Но внушить любовь... заставить полюбить с помощью чар... Нет, - он отрицательно мотнул головой. Черные, напоминающие горные ущелья, пряди волос упали ему на глаза, приглушая гипнотичное сияние. - Нет, такого не умел даже мой мятежный наставник.
  Келебрин вопросительно уставилась на него.
  - Наставник?
  Эльф ласково погладил ее по щеке, стараясь отвлечь от опасной темы.
  - Когда-нибудь я расскажу тебе историю своей жизни. Не сейчас, но обязательно расскажу. Келебрин, нам надо скорее добраться домой. Ты позволишь мне применить еще чуточку чар?
  - Заклятья не было, принуждения не было. Я совсем запуталась.
  - Ты все поймешь со временем, я заслужу твое доверие, вот увидишь, любимая. А теперь позволь...
  Не дожидаясь ответа, он прикоснулся губами к ее лбу. Поток тепла хлынул от его поцелуя, убаюкивая и погружая сознание Румер-Келебрин в блаженное забытье.
  
  Цвет четвертый: Серебрянный
  
  Сон не желал отпускать Госпожу Имладриса из своих приторно-гостеприимных чертогов. Тяжелые веки удалось поднять ценой сотни-другой усилий. Перед взором Келебрин забрезжил неяркий свет и знакомые очертания спальни в цитадели Владетеля Кейрана.
  - Беги, не беги...
  Сесть оказалось еще сложнее, чем открыть глаза. Неожиданный приступ головокружения повалил девушку обратно на мягкий шелк простыней. Прижавшись пылающей щекой к прохладной материи, она тихонько застонала. Внутри словно чья-то чужая рука накручивала витки стальной пружины, которая в любой момент могла распрямиться и вывернуть Келебрин наизнанку. Она свернулась клубочком в надежде побороть тошноту, но та не желала отступать. Пришлось подниматься - ноги оказывались выполнять свой долг. Несколько шагов показались дальней дорогой в отчий дом.
  - Проклятье, - прошипела Келебрин, оглядываясь в поисках опоры. К счастью в проеме открывающихся дверей показалась горничная. Юная - с виду - эльфийка побледнела, узрев шатающуюся Госпожу, мигом оказалась рядом, подставляя плечо. Не слушая слабых возражений Келебринкель, она отвела ее к кровати.
  - Господин велел не отходить о Вас. А я ... просите, что отлучилась. Я всего на минутку, я не думала... Только не рассказывайте...
  - Позови Кейрана, Вирана, - вспомнив имя прислужницы, приказала Келебрин. - Нет, погоди... - ладонь Госпожи оказалась прижатой к горлу. - Меня сейчас стошнит.
  Горничная взметнулась и успела принести тазик. После того как Келебрин вывернуло-таки наизнанку, Вирана уложила ее на подушки.
  - Позови...
  - Уже бегу, Госпожа.
  Келебрин прикрыла веки, мысленно проклиная все на свете и умоляя свое дитя-полуэльфа сжалиться над ней. Услышала шаги и встрепенулась, но в дверях оказалась всего лишь заплаканная Вирана.
  - Владетель очень занят - принимает гонца от Владыки Финголфина. Я не осмелилась потревожить.
  - Так осмелься. И скажи, что если его сейчас же не будет здесь, то я сама притащусь...
  - Я здесь, любимая, - раздался звучный бархатный голос Властелина Авари, - не надо никуда тащиться.
  Порывистыми, выдающими крайнее беспокойство, шагами он преодолел разделяющее их расстояние, склонился, отвел прилипшие к ее лбу пряди волос. Желание поцелуя засветилось в его глазах, но Келебрин брезгливо поморщилась и отвернулась.
  - От меня несет. Отстань.
  - Тебе нужна ванна. Вирана, - изящная кисть эльфа совершила повелительный жест.
  - Нет, Кей, сделай ты, - капризно всхлипнула девушка, глянула на него через плечо, - твои любящие руки смогут лучше позаботиться обо мне.
  Коротко кивнув в ответ, Кейран скрылся в соседнем помещении.
  Когда все было готово, он бережно поднял супругу на руки, не удержался и все же поцеловал, прижавшись на миг губами к ее макушке. Келебрин тут же потребовала, чтоб он поставил ее на ноги, но эльф быстро отнес ее в ванную комнату.
  Пенная вода пахла травами. Девушка втянула воздух и состроила недовольную гримаску.
  - Слишком сильный запах. Отпусти.
  Теперь Кейран повиновался. Она оперлась о край ванной и попробовала пальчиком воду.
  - Горячо и этот запах... голова от него кружится. Хочу в ту купальню у родника.
  - Холодновато уже, любимая...
  - Кей, ну пожалуйста.
  - Хорошо.
  Он вновь попытался взять ее на руки, но она наотрез отказалась. Супружеская пара хозяев Имладриса отправилась к родникам бок обок. Келебринкель ступала не очень уверенно, но всякий раз резко отстраняла тянущиеся к ней руки мужа. Тот, молча, хмурился, исподтишка рассматривая ее, словно пытался понять причины дурного настроения возлюбленной.
  Ступени, ведущие к купальне, ей все же пришлось преодолеть в объятиях Кейрана. После того, как она второй раз наступила на подол платья, он сгреб ее в охапку.
  - Надо быть осторожней, Келебрин! Думай не только о себе, - поучительно пробурчал эльф.
  Девушка только фыркнула и обняла, пряча лицо в изгибе его шеи. Горячее дыхание обожгло кожу, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Он стиснул зубы, подавляя волну страсти.
  'Терпение', - увещевал себя эльф.
  Напевное журчание воды в купальне отвлекло его от картин, что бесстыдно рисовало воображение. Однако через минуту ему стало невыносимо жарко посреди пасмурного осеннего дня - Келебрин решила сыграть партию на стороне его воображения. Она небрежно ослабила шнуровку платья, позволив тому неспешно скользнуть вниз. Кейран дорого бы заплатил за то, чтобы не вышитый лен, а его ладони, оглаживали алебастровые изгибы тела Келебрин.
  Девушка грациозно поднялась к мраморной чаше и попробовала ногой воду.
  'Зараза', - прошипела она про себя, - 'и правда холодно'.
  - Я замерзну, - сердито заявила вслух. - Зачем ты притащил меня сюда?
  - Ты же сама хотела, - развел руками эльф.
  - А ты выполняешь все мои капризы?
  Он смерил ее растерянным взглядом, потом быстро укутал пушистым полотенцем и взял на руки как ребенка.
  - Давай вернемся в наши покои, - попросила Келебрин, - там такая душистая ванна.
  - Ведь ты..., - он запнулся. - Все, должно быть, уже остыло.
  - Ну, если мой Властелин ничего не придумает, то придется оставаться грязнулей.
  Кейран поудобней обхватил ее и понес обратно.
  'Что за фокусы? А это раздевание? Не понимаю, как я сдержался, ведь готов был взять ее прямо на бортике'
  На это раз Румер-Келебрин не жаловалась на сильный запах, а рывком распахнула полотенце и окунулась в воду. Подтянула колени к груди и уткнулась в них подбородком. Эльф попробовал воду, замочив отворот длинного рукава.
  - Слушай, что ты все рядишься в эти балахоны? - поинтересовалась девушка, поглядывая исподлобья.
  Смоляная бровь Кейрана изогнулась в немом изумлении.
  - Какие-то мешки с рукавами. Что за глупая мода? Мне понравился тот наряд, в котором ты примчался меня спасать!
  - Келебрин...
  - Да-да, Кей, хватит носить эти бабские тряпки и распущенные волосы. Со спины и не отличишь - девица на выданье.
  - Перестань нести чушь, - оборвал ее Владетель Имладриса. - Пойду, принесу еще воды. А то, моя девчушка, ты и здесь замерзнешь.
  Келебрикель откинулась на спину, погружаясь по самые уши.
  'Он так невозмутимо сносит мои капризы. Что ж, Серебрянка, дебют удался! Вот только не означает ли это, что он изменил-таки мне с Белой Потаскухой?!'
  Она не успела далеко зайти по тропинке подобных раздумий, так как вернулся Кейран. Без верхней хламиды - узкие брюки и рубашка, роскошные локоны наспех перехвачены лентой. Румер-Келебрин спрятала улыбку. Он начал лить принесенный кипяток.
  - Горячо! - выкрикнула девушка так громко, что эльф едва не выронил ведро. - Или, погоди... нет, нормально, - уже более спокойно сообщила она и начала расплетать косу. Горничные умудрились переодеть ее во сне, а о волосах не додумались позаботиться. Теперь Келебрин путалась в сбитых прядях и сердито хмурилась.
  Ведро отлетело в угол, очевидно, ему досталось нарастающее с каждой минутой недовольство Властелина.
  - Я сам, - изящные, но невероятно сильные, пальцы Кейрана ловко распустили вторую косу и помогли Келебрин довершить начатое. Он присел за спиной девушки, положил руки ей на плечи, поглаживая и лаская. Не ощутив сопротивления, запустил пальцы в рассыпавшиеся серебряными нитями волосы супруги.
  - Даже наугримам не удается добиться такого блеска. Их мифрил тускнеет в сравнении с твоей красой.
  Пропуская меж пальцами пряди, он поглядывал на свое обручальное кольцо, чувствовал горькие уколы раскаяния за безумие лунной ночи на берегу Нарога.
  'Я вновь заслужу ее любовь. Стерплю все капризы и причуды', - мысленно пообещал он себе.
  - С чего это ты, дражайший мой супруг, опять удумал использовать свои чары? - внезапно повернув голову вполоборота, резко бросила Келебрин, - Зачем усыпил? Мне так плохо от этого...
  Кейран притянул ее в свои объятия, осторожно коснулся губами виска, чувствуя как там пульсирует тонкая венка.
  - Это не от чар, любимая, - прошептал он. - Это мое ... наше дитя. Раньше фаэливрин избавлял тебя от недомогания. Теперь же...
  - Больше не напоминай мне про свой 'дар', - перебила его девушка, - ты ведь обещал - никаких чар!
  Эльф сжал ее плечи сильнее и согласно кивнул.
  
  - Сестренка, прости. Жаль, что не удался твой замысел, - сокрушенно вздохнул Фингон, выслушав сбивчивый рассказ Аредель.
  - Еще не все утрачено, - упрямо стискивая челюсти, отрезала княжна.
  - Но ведь он бросил тебя одну на дороге и помчался...
  - Знаю, Финн, не надо напоминать мне об этом! Ты бы получше старался очаровать эту людскую девку, а не читал мне нотации.
  - Аредель, ты несправедлива, - обиженно поджал губы нолдор. - Я очень старался, даже пробовал чары, но она точно покровом отгорожена ото всего мира.
  Княжна изумленно вскинула брови, сверля брата недоверчивым взглядом.
  - Покровом говоришь?
  - Да. К тому же ты рассказывала, что она сразила тебя ударом. Наверняка этот Авари дал ей некую силу.
  - Она же Последыш! - воскликнула с нескрываемым пренебрежением принцесса нолдоров.
  - Все же, - Фингон потер переносицу, словно пытаясь вспомнить нечто. - Кейран мог наложить заклятие на какую-нибудь вещь, которую она постоянно держит при себе...
  Они помолчали, перебирая в памяти дни, проведенные вместе с супружеской четой Имладриса.
  - Разгадка, скорее всего, до смеха проста, - проговорила Аредель. - Но даже если и так, то не слишком ли много умений у Кейрана? Мы-то ведь только знаем о возможности подобных чар. Воплотить такое под силу было бы разве что дяде Феанору...
  - И то правда, - согласно кивнул Фингон. - Признаться честно, я мало интересовался его знаниями, малые крупицы успел перенять, пока он был готов делиться... Теперь жалею. Но почему темный Авари, не ведающий благодати Амана, владеет таким мастерством?
  - Хотелось бы мне узнать... - прошептала Аредель. - И я узнаю!
  - Сестренка, что ты задумала?
  - Задумала? - повторила она. - Еще нет, но обязательно 'задумаю'.
  
  Из окна спальни Владетеля Имладриса открывался чудный вид, чему весьма способствовала высота башни, под самой крышей которой эта спальня и располагалась. Румер-Келебрин устроилась на каменном парапете широкого оконного проема и, прижав ладонь к губам, оглядывала великолепие осеннего Белерианда. Аданы под предводительством Боэроса давно покинули свою степную родину, но детские воспоминания самые яркие. И Румер часто скучала по тянущимся без конца и края просторам, по студеным зимам и продувным ветрам. Особенно сейчас, когда ее так настойчиво удушал своей заботой супруг. Властелин Авари.
  Келебрин буквально впилась пальцами в лицо, чтоб сдержать рвущийся наружу крик.
  'Отпустите!' - хотела завопить она. - 'Позвольте дышать свободно!'
  Хотелось встать босыми ногами на холодный, бездушный камень и сделать крошечный шажок вперед. Взмыть над прилегающими к цитадели с запада скалами, погладить их припорошенные снегом вершины и послушать песни журчащих в них родников.
  Мягкое покалывание под горлом мгновенно отвлекло ее от опасных мечтаний. Девушка шумно выдохнула сквозь судорожно стиснутые пальцы, потом провела ними по шее и сжала светящийся шарик фаэливрина.
  - Что, дружок, бдишь? - с легкой укоризной спросила она. - Не бойся, твой хозяин может быть спокоен - я не причиню вреда его ребенку. Нашему ребенку...
  Румер зябко поежилась и спустилась с окна. Хотя природа Белерианда намного более щедро радовала своих жителей теплом, поздним вечером поздней осени в одном шелковом платье можно было запросто окоченеть.
  Укутавшись шерстяным пледом, Келебрин вновь погладила украшающий ее камень.
  - И вот опять ты здесь и словно ничего и не было... Ну все, я окончательно сошла с ума - разговариваю с украшением!
  Она вспомнила, как и почему согласилась снова его носить и улыбнулась. Обреченно. Еще не рожденный, ребенок-полуэльф уже действовал заодно со своим отцом. Она не смогла вытерпеть постоянного недомогания и позволила Кейрану облегчить ее страдания с помощью чар.
  Келебрин подошла к зеркалу и пару минут рассматривала свое отражение. Закрыв глаза, в сотый раз увидела сцену, что произошла меж ними с Кейраном примерно через неделю после его обещания про 'никаких чар'.
  
  - Не хочу, - Румер резко оттолкнула жадно тянущегося к ней супруга.
  - Что со смертным тебе понравилось больше? - огрызнулся эльф, и она поняла, что его притворному терпению пришел конец.
  - У нас ничего не было.
  - Не верю!
  - Мне ложиться на живот - будешь проверять или...
  Он порывисто зажал ей рот мгновенно вспотевшей ладонью.
  - Не опошляй свои чудные губки, любовь моя. Я не причиню тебе вреда... ни тебе, ни нашему ребенку.
  - А если б не ребенок - ты убил бы меня еще там. На поляне...
  - Келебрин, там на поляне я понял, что могу потерять тебя... Когда увидел, как ты целуешь этого... этого...
  Эльф вскочил с кровати и заметался по комнате. Стянутые шелковой лентой волосы плясали по его спине, а в распахнутом вороте рубашке можно было разглядеть, как неистово пульсирует под мраморной кожей голубая вена.
  - Кстати, Кей, ты так и не объяснил мне - хоть и обещал - что сделал с Боромиром.
  Кейран даже споткнулся, услышав имя соперника, и молнией бросился к супруге. Сгреб в охапку и, приперев к обитой гобеленом стене, прорычал:
  - Больше никогда, слышишь, НИКОГДА, не произноси при мне этого имени!
  Келебрин не успела и испугаться, а уже вновь оказалась на ложе.
  - Ведь ты говорила, что сделала свой выбор? - ледяным тоном проговорил Кейран. Куда и девалась его пламенеющая страсть?
  - Говорила, - кивнула девушка.
  - Так в чем же дело?
  - Дай мне время привыкнуть к нему. Я пообещаю, что больше не произнесу имя Боромира в стенах твоего дома, если ты поклянешься, что оставишь меня в покое. До тех пор пока я сама не приду к тебе, - поспешно добавила она, заметив, как загорается злой огонек в глазах эльфа.
  - Клянусь Песней Творения.
  
  На троне восседала совершенно обнаженная Госпожа Келебринкель. За спиной стояли Кейран и Боромир, а у ног приютилась Аредель Ар-Фейниэль.
  В дальнем углу тронного зала скрытый тенью сидел юный эльф и тихонько наигрывал на свирели.
  Келебрин взмахнула увитой серебряными браслетами рукой: мужчины опустились на колени по обеим сторонам от трона. Две черноволосые головы склонились над грудью девушки, твердые губы безжалостно смяли маленькие перламутровые соски, заставляя ее податься вперед.
  Холеные пальцы Белой Девы принялись оглаживать лодыжки Румер, неспешно скользя вверх к коленям. Горячие губы коснулись кожи Госпожи Имладриса, целуя и слегка надавливая, словно приглашая развести ноги. Она повиновалась. Аредель устроилась на полу и робко коснулась языком внутренней части алебастрового бедра Келебрин. Тихий вздох, слетевший с приоткрытых губ, засвидетельствовал ее желание продолжать. Вскоре влажные дорожки поцелуев красовались на обоих ножках Келебрин, а Белая Дева в нерешительности замерла, жарким дыханием опаляя самые потайные уголки тела Румер.
  - Ты клялась выполнять все желания Госпожи, - раздался хриплый от сдерживаемого желания голос Кейрана.
  Сквозь полуприкрытые веки Келебрин увидела, как он вплел пальцы в темный шелк разметавшихся волос, слегка поглаживая и побуждая княжну к действию. Ревность мутной волной накрыла сердце, но искусный поцелуй Боромира отвлек ее. А через миг горячий язык Аредель заставил Госпожу Келебринкель взлететь к вершинам гор Имладриса.
  Руки, губы, пряди волос, ласкающие кожу, впивающиеся в плоть ногти - все смешалось. Пламенная вспышка наслаждения сотрясла Румер, она застонала, сорвалась на крик...
  Проснулась.
  Пот ручейками стекал с висков, где неистово бился пульс, причиняя боль, по силе превосходящую пригрезившееся ей удовольствие.
  - Ну и приснится же гадость! - пробормотала Румер- Келебрин.
  С третьей попытки перевернувшись на другой бок, она с изумлением увидела мирно посапывающего на краю ложа Кейрана.
  - Не твои ли это штучки, любовь моя? - тихим шепотом поинтересовалась она, но эльф и бровью не повел. - Спишь? И почему ты спишь здесь?
  Внезапная мысль о причине нахождения супруга в ее - вот уже более полугода - спальне разозлила Келебрин. Все эти полгода меж ними царила молчаливая идиллия: она не хотела его, он не трогал ее. Целовал перед сном в лоб и отправлялся пусть и в смежную, но отделенную тяжелой дубовой дверью спальню. Келебрин провожала его нежной улыбкой, а потом быстренько запирала изнутри засов. Терпение у супруга, конечно, эльфийское, но доверять безоглядно, как раньше, она не могла.
  Каждый раз, когда он на пару недель отлучался, уезжая в Эгларест к Кирдану или еще дальше на север - в Невраст к Финголфину, Румер мучилась сомнениями. Кейран возвращался, и она старательно выискивала в его облике подтверждение своих подозрений. Не замечая явных перемен, она заставляла себя проглотить готовые сорваться с языка вопросы.
  Так они и жили: Кейран учтиво заботился о носящей его дитя супруге, больше не пытаясь восстановить их прежнюю близость; Румер Келебринкель послушно выполняла его указания и принимала знаки внимания, терзаясь мыслью о том, не встречается ли он тайком с Аредель.
  - Проснись, Кей, - Румер толкнула супруга, мимо воли назвав, как некогда, когда была уверенна, что любит.
  Брови Владетеля Имладриса сошлись на переносице, шумный выдох обозначил недовольство тем, что его будят.
  - Кей! - опять позвала девушка, на это раз легонько щелкнув эльфа по носу.
  Он перехватил ее руку и притянул к себе. Утратившая былую легкость по причине последних месяцев беременности Румер тяжело повалилась рядом с ним.
  - Любовь моя, - сонным голосом прошептал Кейран.
  - Что творишь-то?! - зашипела Келебрин. - Совсем спятил? На охоту съезди!
  Эльф улыбнулся и помог ей устроиться поудобней. Поднялся и любовно осмотрел с ног до головы. Задорные искорки мелькнули в звездносетных очах.
  - Я бы с удовольствием поохотился... но только в стенах этой опочивальни...
  - Кейран! - почти закричала Румер. - Что за фокусы? Как ты вообще здесь оказался?
  - Вы так стонали во сне, душенька моя, что разбудили меня, - подмигивая, сообщил он. - Я подумал, что тебе плохо... но поняв, что это только сон, решил остаться... на всякий случай. Что тебе снилось, любимая?
  Румер залилась краской, вспомнив то, что интересовало ее супруга. Вздохнула и, меняя тему, попросила:
  - Раз уж Вы здесь, дражайший мой Властелин, то принеси-ка мне попить. Жарко что-то.
  Пальцы Кейрана убрали прилипшие ко лбу девушки влажные пряди.
  - Вижу.
  От нежности этого касания Румер прошибло, словно от удара молнии.
  - Кей, подожди, - она ухватила эльфа за руку. - Кей, ты любишь меня?
  Ничуть не озадаченный внезапной переменой ее настроения, Кейран склонился над полулежащей Келебрин и прошептал ей прямо в ухо:
  - Люблю.
  - Тогда почему... вернее не так... тогда зачем...
  - Пока ты разберешься, о чем еще хочешь спросить, любовь моя, я успею выполнить твою предыдущую просьбу.
  'О чем я хочу спросить?' - прорычала про себя Келебрин, ударяя кулаком подушку, на которой совсем недавно покоилась голова ее супруга.
  
  
  
  Дверь скрипнула - Румер приготовилась разобраться в странных отношениях со своим супругом. К разочарованию девушки на пороге спальни замешкалась Вирана. Очевидно волна негодования, исходившая от Госпожи Имладриса, на миг парализовала горничную.
  - Оставь там, - махнула рукой Келебрин, придя в себя.
  Эльфийка послушно водрузила поднос на столик и поспешила уйти. В последнее время вся прислуга цитадели шарахалась от перепадов настроения Госпожи. Некоторые - особо словоохотливые - пытались шутить по этому поводу и жестоко поплатились. Владетель Кейран резко пресек подобное неуважение - ряды армии Финголфина пополнились 'добровольцами' Авари.
  - Ну а где же сам Господин? - подходя к столу прошипела Келебрин. - Сбежал, чтобы не пришлось врать... Сбежал.
  Тонкие пальцы сжали высокое горлышко расписного кувшина - насечка на металле несмело поблескивала в свете зарождающегося утра.
  - Вот ведь гад! - взвизгнула девушка и запустила ни в чем не повинной посудиной в дверь, что разделяла их с Кейраном покои.
  Пару секунд в ушах Румер стоял жалобный звон, а потом из спальни Кейрана донесся его заливистый смех.
  Келебрин опешила, но через миг подскочила к двери и заколотила по ней кулаками.
  - Открой!
  Не похоже было, чтобы Владетель Кейран ринулся выполнять ее требование. Узкий носок вычурной туфли Келебрин впечатался в дубовую дверь. Девушка зашипела сквозь зубы и отступила, тряхнула ушибленной ступней. И сделала это весьма вовремя - Кейран вышиб дверь со своей стороны.
  - Любовь моя, ты же закрылась на засов, - укоризненно нахмурился он.
  Келебрин пару минут смотрела на супруга непонимающим взглядом, а потом расхохоталась. Визгливым, нервным смехом.
  - Вот, ведь дура! - всхлипнула она, утирая выступившие в уголках глаз слезы.
  Пошатнулась, ощутив внезапный приступ головокружения. Внутри нее словно оборвалось что-то, и резкая боль родилась в пояснице.
  Тут же сильные руки эльфа подхватили ее и прижали к груди, в которой гулким набатом колотилось сердце.
  - Отпусти, - прошептала Румер, прикусывая губу от новой волны боли.
  - Нет. Девчушка, разве ты еще не поняла, что я никогда не отпущу тебя?
  - Мне больно, Кей. Это...
  - Дитя?! - радостно воскликнул он, ощутив перемену в своей супруге.
  - Рано еще...
  - Все будет хорошо, - сухие губы прижались к ее виску. - Я сделаю так, что все будет хорошо.
  Келебринкель сдалась - сил спорить не было. Она дико боялась этого момента и вот он пришел. Спрятала лицо на груди мужа.
  - Кей, мне страшно, - тихо призналась она, когда он уже уносил ее по плохо освещенному коридору.
  - Скоро боли не будет, любовь моя, - уверенный спокойный голос Кейрана баюкал ее, отгоняя неприятные ощущения на край сознания.
  И правда, Румер смутно помнила последующие часы. Некий туман - дымка осеннего вечера - окутал ее. Она даже не поняла, что странный звук, на который так радостно откликнулся Кейран - это плач новорожденного полуэльфа.
  Жаркие поцелуи супруга на несколько мгновений вернули Келебрин из призрачного мира полутонов, но едва он отстранился, говоря что-то неразборчивое, она утонула в зыбком песке забытья.
  
  Вспышки света искрятся, слепя, заставляя прикрывать веки, и понемногу начинает казаться, что больше уже никогда не сможешь открыть глаза. Цвета исчезают, сливаются в серое марево, что клубится вокруг и укутывает мягкостью и теплом. Тепло остывает, уходит... тело замирает, теряет силы... каменеет. Остается лишь один звук - стук сердца. Единственное, за что можно держаться. Но и он затихает... удаляется...
  Полет... степь, родные травы и холмы... горы, неприветливые, усыпанные снегом вершины... реки, вновь горы, лесы и луга... выжженная земля...
  Серая пелена, застилающая взор, расступается.
  Черный замок... отблески стали в свете луны... узорные стены... хрустальные витражи...пламя тысячи свечей...
  Вкрадчивый голос, странный напев... манящий, ласкающий, но пугающий, взывающий к глубинам души. Предлагает покориться, отдаться, ничего не прося взамен. Страх сжимает горло, не позволяя закричать, отказаться.
  Вновь серая пелена.
  Новый полет... Манящий блеск на горизонте. Слепит, завораживает. Замираешь... падаешь...
  
  Приходя в сознание, Румер Келебринкель различила силуэт супруга, сидящего на краю ложа.
  - Кей, - прошептала она.
  - Я здесь, любовь моя, - он сжал ее руку, возвращая Келебрин в мир Имладриса из водоворота неверных теней и размытых, блеклых красок.
  - Кей, - повторила она, словно могла вспомнить лишь одно это имя.
  Имя супруга, которое осталось единственной нитью, держащей ее вдали от серой завесы, что приподнялась, зазывая ее заглянуть в иной мир - сверкающий на солнце дворец из хрусталя и стали.
  - Девчушечка моя, прости, - эльф прижался лбом к плечу Келебрин. - Я переусердствовал с чарами и едва не потерял тебя.
  С трудом поднимая, словно окаменевшую, руку, она коснулась волос Кейрана.
  - Чары... - слово ничего не означало для нее.
  - Я так хотел избавить тебя от боли, любовь моя. А потом так радовался нашему маленькому сокровищу...
  - Кей, - перебила она, не понимая и половины из того, что он говорит.
  Легкость, которую она чувствовала, возвращаясь из забытья, стала опустошающей. Келебрин казалось, что от нее осталась лишь оболочка, которую заполнил туман.
  - Любимая, говори со мной, не закрывай глаза, не уходи. Борись, Румер!
  Кейран впился пальцами в ее плечи и встряхнул с силой, равной удару молота по наковальне.
  - Слышишь, борись! За себя, за нас, за наше маленькое чудо.
  Девушка слушала его, изо всех сил стараясь вникнуть в суть просьбы.
  Голос супруга доносился до нее словно из далекого коридора, вне стен которого она оказалась. И все никак не могла попасть внутрь. К Кейрану.
  - Кей, не отпускай...
  - Никогда, - он сгреб ее в охапку и прижал к груди. - Сейчас, я покажу тебе...
  Эльф поднялся и, неся ее, вышел из спальни.
  
  Что-то теплое, тяжелое легло на грудь. Тихий смешок внезапно заставил открыть глаза. Жаркая пульсация силы опалила, вырвала из серой мглы.
  Румер поняла, что по-прежнему находится в объятиях супруга, но теперь они не наедине. Чудесный младенец, улыбаясь, устроился у нее на руках.
  - Кей, это наш ребенок? - спросила она.
  - Я зову ее Глинринг, - с гордостью подтвердил эльф. - Из-за блеска льда в ее глаза.
  - Наша дочь... - прошептала Румер, касаясь смоляных завитков на темени девочки
  - Наша, - повторил Кейран. - И ради нее, умоляю, останься с нами, любимая.
  - Сейчас ночь?
  - Нет, - дивясь вопросу, ответил он. - Еще нет, но закат близко.
  - Пожалуйста, помоги мне... Я хочу увидеть солнце...
  - Может, не стоит? Ты так слаба...
  - У моего Властелина не хватит сил удержать меня и... ее?
  - Ох, узнаю мою острую на язычок Келебрин! - обрадовался Кейран. - Обними меня крепче.
  
  Оказавшись на крыше самой высокой башни Имладриса, Румер попросила поставить ее на ноги. Маленькая дочка уютно посапывала у груди эльфа. А Келебрин сделала шаг вперед, всматриваясь в далекий край неба, позолоченный уходящим на покой челном Анара.
  - Кейран, скажи, что там далеко... за горами на севере?
  - Почему спрашиваешь? - настороженно поинтересовался он.
  - Я видела... тоесть мне пригрезилось, пока я была между этим миром и смертью... Дивный замок и колдовской голос. Манили меня...
  Властелин Авари резко шагнул к ней, обхватывая свободной рукой, прижимая к себе.
  - Никогда, слышишь, никогда больше не думай об этом видении. Это был просто кошмар, марево, обман из-за навеянных мною чар полусна. Да, там севере живут... - он запнулся, подбирая слова, - Они сильны... прекрасны... но слишком опасны для... С их силой не может совладать никто.
  - Кейран, ты... ты был там? Это с ними воюют нолдор?
  Эльф кивнул.
  - Когда-то давно... когда Арда была юна и чиста... я перенимал знания, я учился у того, кого тоже учили... Но это было столь давно, любимая. Сейчас я понял, что не должен участвовать в распрях нолдор с Врагом.
  - Кейран...
  - Мы закроемся в своем малом мире, Келебрин, в нашем Имладрисе. Я так решил, едва взял Глинринг на руки.
  - И это будет наше счастье? - спросила Румер.
  - Да, счастье, - кивнул эльф.
  'В клетке из серебра', - горько подумала девушка, но лишь крепче прижалась к Властелину Авари. Единственной силе, что удерживала ее в мире Арды.
   Конец
Оценка: 3.67*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"