А за поворотом - там должен открыться косогор и короткий песчаный спуск. Наверху сосны, а внизу широкая поляна, зеленая травка и в ней земляника, много-много земляники, это Маринка точно знала, они с дедушкой сюда ходили не раз. Наезженная тележными колесами светлая колея бежала по лесу, а по ней бежала Маринка, увязая красными сандалетками в мягком песке. Дедушка где-то отстал, он старенький, с палочкой, ну и ничего, он ее потом догонит, это Маринка тоже знала точно. Настолько точно, что и не думала об этом.
Она вообще ни о чем не думала. Сосны, нагретые летним солнцем, пахли так, что кружилась голова; дрожал воздух в кружевной игольчатой тени, песок шуршал, высыпаясь из сандалеток, шуршали в опавшей хвое какие-то мелкие зверьки, чирикали птицы, перепархивая с ветки на ветку; а впереди ждала земляничная поляна и разноцветные трещащие кузнечики, за которыми Маринка самозабвенно гонялась, чтобы подержать в руках, осторожно потеребить яркие прозрачные крылышки, спрятанные под хитиновыми надкрыльями - а потом бросить в воздух и смотреть, как они расправляют эти крылышки и летят трескучими фонариками, и падают в траву.
Она раскинула руки, засмеялась - и припустила еще быстрей, фонтанчиками разбрасывая песок из-под сандалий.
Впереди редели ветви, все шире открывая обжигающе-синее летнее небо. Там за стволами сосен светлело пространство, вот сейчас будет невысокий обрыв, с него можно съехать на попе... ах, если бы взлететь, каждый раз мечтала она. Непременно надо взлететь. Когда-нибудь у нее обязательно получится.
Поперек светлой дорожки лежала темная полоска - то ли упавшая ветка, то ли потерянная кем-то ленточка. Маринка подбежала ближе - ленточка пошевелилась и подняла заостренную голову. Змея.
Маринка попятилась, вспоминая, что говорил ей дедушка про змей. Где там у нее желтые пятнышки? Если есть пятнышки, тогда это ужик, а ужиков она не боялась, уже как-то держала в руках извивающееся тельце и отпустила только тогда, когда рассерженная шипящая тварюшка ущипнула ее за палец. Но пятнышек что-то не видно.
- Де-да!
Ах, отстал дедушка, далеко отстал. Он старенький, ходит с палочкой и плохо слышит.
- Де-да!!
Нет, не слышит. Совсем не слышит.
Маринка огляделась вокруг. Лес, чистый сосновый лес, пронизанный солнцем. Ровный покров опавшей хвои; посреди него светлая песчаная тропа, и на ней лежит темная полоска и смотрит на нее непроницаемыми бусинами черных глаз.
Маринка подумала немного и слегка топнула ногой. Потом еще раз, сильнее.
Змея смотрела на нее, не мигая.
- Пошла вон!
А вот не пойду - всем своим видом сказала змея.
- Деда!!!
Зови-зови.
- Де-ду-шка!
Ах ты, маленькая ты малышка. Привыкла, что дедушка всегда рядом. От всего спасет. Ну-ка оглянись.
Маринка оглянулась. Никого не было рядом, никого за спиной, только чистый прозрачный лес, шуршащий хвоей, тропа через него и змея, перегородившая тропу.
Ну что? Как дальше себя поведешь? Что придумаешь?
- Де-да!!!
Ах, дурочка. Немного же у тебя вариантов.
- Уйди с дороги! Пошла прочь!
Не уйду. Не уйду.
Губы Маринки скривились скобочкой, глаза влажно заблестели.
- Уходи!
Ну вот, уже и реветь готова. Ничего-то ты не можешь, маленькая. Да и какой с тебя спрос, если тебя некому научить. Дедушка твой старенький, глухой, ходит с палочкой. Он-то тебе и рад помочь, да вот только нет его рядом - и кого ты позовешь? Ну скажи, кого? Папу?
Маринка озадаченно моргнула мокрыми ресницами.
Правильно, не позовешь ты папу. Ты вообще не знаешь, кто это такой. А маму - позовешь?
Маринка задумалась. Потом осторожно кивнула.
Позовешь, значит. И что мама сделает?
- Она... она... Замолчи! Уходи! Ты плохая!
Я-то замолчу, что мне. Я вообще говорить не умею. А вот ты сама себе ответила: ничего не сделает твоя мама. А если и сделает, только хуже будет.
Была она когда-то такой же, как ты, маленькой девочкой, бежала по тропе - и встретилась ей змея. И никто ее не спас. С тех пор она так и стоит на той тропе, шагу боится ступить, пошевелиться боится. Выросла, выучилась, ребенка вот родила - а годы идут... Жизнь проживет, постареет - а с места не сдвинется. Потом умрет. На том же месте.
И ты здесь останешься, никто тебе не спасет. Шагу тебе не сделать. Вырастешь, конечно. Сама, может, дочку родишь. Постареешь. Потом умрешь. И дочка твоя на ту же тропу встанет.
И никто тебя не защитит. Сама подумай - кого твоя мама могла позвать на помощь? Не знаешь? А я тебе скажу: своего папу. А кто он, ее папа? Опять скажу: твой дедушка. Ну и зачем ты его зовешь, малышка? Смысл-то какой?
- Деда!!! - ничего не видя от слез, Маринка мотала головой, топала ногами, зажимала уши. - Молчи! Молчи, злая! Дедушка!!!
Не противься. Сдайся. Нет смысла. Нет смысла. Нет.
- Нет!!!
Со свистом обрушился тяжелый посох на змеиный череп и разбил его вдребезги. Разом опали оковы. По зрачкам больно ударил солнечный свет.
Маринка зажмурилась, кулачками протерла глаза - и взглянула вверх.
Гневно подняв посох, старик еще раз со всего размаху ударил змею, добивая в ней остатки жизни.
- Сдохни, погань. Дочь мою ты сгубила, но внучку я тебе не отдам!
На тропе неподвижно лежала пыльная черная лента. Старик поддел ее концом посоха и отбросил в сторону.
Гнев, исказивший его лицо, потух, плечи опустились, узловатая рука обхватила навершие посоха. Он пошатнулся, с трудом переставив хромую ногу. И Маринка наконец узнала деда.
Всхлипнув, она бросилась к нему и прижалась, обхватив руками изо всех сил.
- Ну что ты, маленькая. Не бойся. А еще раз встретишь змею - просто обойди стороной. Она за тобой не погонится, она сама тебя боится.
- Я так испугалась!
- Понятное дело. Ничего, пройдет. Где там твоя земляника? Нам с тобой наказали бидончик земляники набрать, помнишь? Будешь земляничное варенье?
- Буду!
Дедушка вытер своим платком грязные Маринкины щеки. Потом они дошли до поворота, и перед ними открылось небо, а под небом - заветная поляна. Забыв про все на свете, растрепанная Маринка скатилась-таки по склону на попе. Дедушка осторожно сошел по тропе, огибающей обрыв.