Уже третий раз за этот год Даана плыла на корабле. За время, проведенное в подгорном царстве, она успела соскучиться по морю, окружавшему ее родину - Северо-Восточные острова, архипелаг, заселенный кинкарами вскоре после освоения Изначального острова.
Женщина смотрела на волны, размышляя о том, что ждет ее и Рупаванту на островах. Ваттха настояла на том, чтобы Кету взял с собой дочь, но сама осталась во дворце, чтобы управлять страной в отсутствие мужа. Царь почти не выходил из своей каюты, и Даана не собиралась его тревожить. В конце концов, она не имела ни братьев, ни сестер и едва ли смогла бы понять, что чувствует тот, кто отправляется на бой со своим младшим братом.
----- Что ты там видишь?
Услышав вопрос, Даана резко повернулась. Впрочем, причин для беспокойства не было. На палубе стояла Рупаванта. Сегодня она надела голубую тунику с изображениями дельфинов, и темно-синие штаны. В ее косу была вплетена серебристая лента.
- Ничего. Я думала о будущем.
- О будущем... - протянула царевна, подходя ближе. - А я сегодня думала о прошлом. Ты видела когда-нибудь портреты Дхаванти?
- Да, конечно.
Даана действительно помнила изображения, которые показывал ей Уттаран. Он бывал в гостях у Викантана и его жены, и дважды художнику удавалось запечатлеть их встречи. Дхаванти, по слухам, была могущественным магом. Ее смерть взбудоражила умы многих кинкаров, поэтому Уттаран не слишком удивился, когда Даана начала задавать ему вопросы о ней. Но все же, несмотря на давнюю дружбу с Викантаном, он мало знал о самоубийстве его царицы.
- Он ее убил, - убежденно произнесла Рупаванта. - Мой дядя, - она почти выплюнула это слово, - убил свою жену.
Мрачная решимость, звучавшая в словах царевны, заставила Даану нахмуриться.
- Это очень серьезное обвинение, - произнесла она с расстановкой. - Если ты озвучишь его в присутствии Ратти и своего отца, они будут требовать доказательств. Лучше соблюдать осторожность...
- Я знаю, - перебила ее Рупаванта. - Конечно, у меня нет доказательств, и осудить Викантана не получится. Но я больше не верю ни единому его слову. И рассказу о самоубийстве Дхаванти - тоже.
Даана молчала. В самом деле, в истории о гибели северной царицы было много белых пятен. Говорили, что она ставила опасные магические опыты и постепенно сошла с ума. В дальнейшем, однако, мнения расходились. Одни кинкары утверждали, что Дхаванти погибла во время некого ритуала от истощения сил. Другие считали, что она просто выпила яд, измучившись от душевной болезни и не желая продлевать свое существование в этом мире. Третьи верили, что она заглянула за грань, которую нельзя было переходить, и умерла от ужаса.
Как бы там ни было, однажды Викантан нашел жену мертвой. По его словам, на лице царицы застыло странное выражение, спокойное и обреченное одновременно. Разумеется, сама Даана его не видела. Ей приходилось полагаться на рассказ Уттарана, который был одним из первых кинкаров, узнавших такие подробности.
Конечно, Викантан мог солгать и ему, и всем остальным. Что, если Дхаванти надоело терпеть его тяжелый характер, и она пожелала уйти от мужа? Едва ли северный владыка отпустил бы ее живой.
- Может, ты и права, - сказала Даана наконец. - Но почему ты вспомнила сейчас именно об этом?
- Не знаю. Я родилась после смерти тети и никогда не разговаривала с ней. Только вот за последнее время Дхаванти приходила ко мне во сне уже дважды. Точно такая, как на портретах. Мне кажется, она хотела предупредить меня о чем-то, но оба раза я просыпалась раньше, чем она начинала говорить. Я вообще теперь сплю чутко, знаешь ли.
- Говорят, что мертвые со временем уходят в прекрасный мир, что ныне недоступен даже Создателям, - Даана вновь посмотрела на волны. - Лишь те, кто умер недавно, могут обращаться к живым.
-- Я знаю, - отозвалась Рупаванта. - Но это только догадки наших магов и ученых. Бусимины, знавшие о мире не меньше нашего, верили, что мертвые не уходят от нас. Они воплощаются в других разумных существах, животных, растениях, порой даже в реках, камнях или творениях мастеров. А у смертных народов есть и более странные верования.
- Есть, но никто до сих пор не знает правды, - вздохнула Даана.
- Тебя не беспокоят твои соседки?
Услышав вопрос Каммина, Хинанна слегка улыбнулась. С тех пор, как он принес ей книгу для изучения кинкарского языка, в комнате трех пленниц воцарился мир. Иска одалживала ее почитать и, судя по всему, занималась старательно. Во всяком случае, ее религиозные проповеди значительно сократились. Бинрин часто устраивалась рядом с ней и заглядывала лардийке через плечо.
- Нет, нисколько, - честно ответила девушка.
- Хорошо, - Каммин явно был удовлетворен ее ответом. - Адхана хвалила тебя. Похоже, ее впечатлили твои успехи.
- Мне кажется, я еще мало знаю кинкарский, - смутилась Хинанна. Она достаточно легко усваивала уроки, но временами слышала ошибки в собственном произношении и не всегда верно строила фразы.
- Ты узнаешь больше, если будешь чаще говорить по-кинкарски. Например, со мной. Скоро я заберу тебя в царство моего отца.
- А... как же Бинрин и Иска?
Хинанне вдруг пришло в голову, что Каммин по какой-то причине счел двух других девушек бесполезными и решил избавиться от них.
- Они тоже поедут с нами, - успокоил ее кинкар. - Войско Ферриса и часть сил Аппамадана разбиты, но война еще идет. Вам лучше перебраться подальше отсюда.
- Я буду благодарна вам за гостеприимство, - Хинанна старалась быть вежливой, помня наставления Адханы.
- Надеюсь, так и будет, - Каммин разливал по чашкам теплую настойку из листьев горных растений. - Я знаю, что у тебя и твоих новых подруг есть причины злиться на нас. Но мой отец не собирается уничтожать людей или кин-кинов.
- Чего же он хочет? - спросила девушка.
- Чтобы кинкары стали частью этого мира. Мы были созданы не здесь, но живем под горами, на севере и на островах достаточно давно. Кету всегда считал, что нам лучше отгородиться от смертных народов и предоставить вас своей собственной судьбе. Когда мой отец отправил послов к племенам однорогих, что живут в восточной части Северного материка, Кету его не одобрил. Впоследствии его удалось убедить в том, что мирные контакты между нами возможны, однако он по-прежнему был против участия в войнах.
- Однорогие? - переспросила Хинанна.
Последние слова Каммин произнес по-мийесски, очевидно, полагая, что девушка лучше поймет его. Но это слово показалось ей странным, и она поначалу решила, что ослышалась.
- Вы зовете их килинийцами. До похолодания все они жили на севере, но затем некоторые племена двинулись на юг. Они прошли по перешейку, который сейчас скрыт под водой, и основали царство Уйгу и те города, что торгуют с людьми.
"Вот кто его союзники - килинийцы, оставшиеся на севере", - подумала Хинанна. Ей вспомнилось видение, вызванное в день знакомства с Нети. Северный материк, существа, похожие на Айана...
- Мы говорили о Кету, - продолжал Каммин. - Мой отец полагает, что его позиция слаба. Если в мире не начнут уважать силу кинкарского оружия и магии, то однажды те же килинийцы или очередной человеческий народ погубит нас. Бусимины уже пострадали от смертных соседей в свое время.
- От соседей? - удивленно переспросила Хинанна. - Разве они не утонули?
- Утонули или нет - покажет время. Но мои родственники общались с их предводителями незадолго до потопа. Отец говорил, что бусимины жаловались на ропот со стороны народов, обитавших на юге их земель. Их вожди требовали, чтобы бусимины открыли им секрет вечной молодости... если, конечно, таковой существует. Увы, наши маги и ученые пока не знают этого.
- Я думала, кинкарам известна тайна вечной юности. Вы ведь не стареете, - Хинанна пригубила отвар.
- Мы не стареем, потому что так распорядились Создатели. Сами они жили бесконечно долго, хотя говорят, что и их можно было убивать. Что до нас, то мы все равно устаем от жизни. Кинкар, проживший более тысячелетия, имеет полное право принять яд, если не видит иного выхода. Но, разумеется, так поступают не все.
Отчего-то при этих словах царевне вспомнился гарем, среди обитателей которого она выросла. Наложницы ее деда и прадеда доживали свой век в роскоши, имея достаточно пищи, одежды, украшений и прислуги. Однако в их глазах не было счастья, а лица порой казались более усталыми, чем у рабынь, убиравших их покои.
- А если кто-то захочет уйти из жизни в более раннем возрасте? -- спросила Хинанна, поставив чашку на стол.
Глаза Каммина блеснули так странно, что девушка невольно пожалела о том, что задала вопрос. Впрочем, ответил он спокойно.
- Большинство сочтет его трусом. Или сумасшедшим... Сам Виварати прожил более пяти тысячелетий, прежде чем расстался с жизнью, хотя на его долю с самого начала выпало немало испытаний. Он рано осиротел, много трудился и стал свидетелем событий, заставивших кинкаров уйти из родного мира. И все же мой дед нашел в себе силы, чтобы осуществить свою главную мечту. Он передал кинкарские царства своим детям и племянникам и оставил их процветающими.
Хинанна допивала отвар молча. Перед тем, как проводить ее в комнату для пленниц, Каммин преподнес ей брошь в виде птицы с распахнутыми крыльями.
- Прими ее - и однажды ты вылетишь из клетки, - сказал он.
Девушке не оставалось ничего, кроме как поблагодарить кинкарского царевича. Подарок смутил Хинанну, но она старалась не показывать этого. Возможно, Каммин опасался ее побега, и брошь была заколдована для того, чтобы следить за ее носителем. С другой стороны, как хромая девушка могла бежать из загадочного подгорного царства, не зная дороги даже до столицы Мийеса?
Когда Хинанна вернулась в спальню, она обнаружила Иску, погруженную в чтение учебника. Бинрин нигде не было видно - должно быть, она отошла в купальню. Услышав шаги, лардийка подняла голову.
- А, это ты... - казалось, она разочарована. - Я думала, о нас вспомнил владыка Уттаран. Он здесь давно не показывался.
- Нет, я его не видела, - Хинанне не слишком хотелось продолжать разговор, но Иске явно было скучно.
- Откуда у тебя эта брошь? - спросила она, приметив новое украшение у царевны.
- Каммин преподнес... как подарок, - ответила та, сев на свою кровать.
- Мужчины ничего не дарят просто так, если, конечно, они тебе не близкие родственники. Должно быть, ты ему понравилась.
Хинанна рассмеялась.
- Ты думаешь, кинкарам нравятся хромые смертные женщины?
- А кто их знает? - Иска отложила книгу. - Мой дядя, к примеру, из всех своих любовниц предпочитал очень худую женщину с длинным носом, да и жена его была немногим красивее.
В ответ Хинанна лишь махнула рукой. К счастью, в этот момент из купальни вернулась Бинрин, и Иска пошла умываться.
Между тем девушка сняла брошь и принялась ее рассматривать. Она нисколько не уступала творениям мастеров ее родины, но все же в самом изображении птицы чувствовалось нечто странное. Казалось, будто ее прообраз увидели глаза гостя из дальней страны, в которой подобных птиц не водилось вовсе.
Как же понять, что хотел на самом деле сказать даритель этой вещи? За ней следят? Или это предупреждение? Или же Иска все-таки права?
"Я должна использовать Поиск, пока у меня есть силы", - подумала Хинанна. Она легла на кровать, сделав вид, что хочет спать, и отвернулась от Бинрин, читавшей учебник.
Смотреть и видеть...
В этом дворце много комнат. В одной из них Каммин беседует с Уттараном. Владыка Северных гор выглядит расслабленным, улыбается. Каммин, напротив, предельно собран. Вот он уходит...
Резкая вспышка. Перед ней Манин - весь в черном, лицо строгое.
Он не раскрывает рта, но в голове Хинанны раздаются слова:
- Не советую. Не надо. Тебе не нужно знать, о чем думает мой брат.
Когда Хинанна открыла глаза, она по-прежнему лежала на своей постели. Но все равно ей казалось, что она куда-то шла пешком целый день - настолько она устала.