Аннотация: [>you< и метро. и пустота в глазах прохожих]
Я смотрю на людей, заглядываю в их лица в бесплотных надеждах на то, что кто-нибудь из них сможет, хотя бы, малую толику из всей бесконечности бреда мне объяснить...
Стараюсь не срываться в глупое отчаяние собственной сущности, и даже осадок от почти исчезнувшего разума не разберётся в том, отчего мне беспричинно больно. Почти постоянно.
Музыка вскрывает бесчисленное множество ран, бьёт по нервам, и я сжимаюсь в комок под этой вежливо-изматывающей плетью, чтобы не стало ещё невыносимее, чтобы милостивая плеть не сменилась более чётким жалом кнута.
Я почти не пишу на размокших от сдерживаемых слёз обрывках сознания никому не нужных признаний, и всё то, что было, растворяю в кислоте настоящего и фразе "ничего не будет". Но ты бессмертен и бессменен, с тобой ничего не случится ни при каких условиях, пока дышат те, у кого ты с лёгкостью забрал душу. А я...
Частично живу, выбираюсь из пропасти обстоятельств, злюсь, падаю, и снова царапаю вкровь руки. Я падаю ежедневно, если не ежесекундно, и не чувствую никакой устойчивости, которая так нужна. Нет никакого покоя в твоей безупречности, ибо она такая хрупкая, что вот-вот рассыплется на миллиарды мелких ледяных осклоков. Нет с тобой никакого покоя, да и без тебя его тоже нет, и как быть, в какие крайности кидаться - мне до сих пор неизвестно.
А любое неверное движение обратит в прах мою глупую, шаткую, спичечную жизнь, уничтожит всё то, что было такими трудами построено. Поэтому я вечно зависаю в настоящем, не зная ничего и не пытаясь ни к чему прикасаться, чтобы не нарушить хлипкое равновесие, не потревожить жалкую видимость гармонии. Это невыносимо сложно при таких ударах Музыкой извне... Вовнутрь.
Болезненность иглами впивается в ни в чём не повинное плюшевое сердце, а всё потому, что тебе всё ещё больно, что ты мечешься в бешенствах, не находя того, что тебе сейчас так нужно...