Приехал в село Мрочки, что под Уздой, на родину поэта Виктора Козловского. В тридцатые энкаведисты его не расстреляли (в отличие от большинства его собратьев по перу), но до умопомешательства довели. В войну, боящийся собственной тени, он не заинтересовал ни немцев, ни партизан и, питаясь подножным кормом, дождался в своей землянке возвращения тех, кто некогда и сделал его невменяемым. "Освободители" сходу и с новыми силами взялись за свое правое дело по выискиванию недобитых ими до войны нацдемов, но Козловского не тронули. В этом плане большевики были большие гуманисты: сумасшедших не расстреливали. Зачем? Сам помрет и пули тратить не придется. Но поэт не умер и еще несколько десятков лет провел в землянке, лишь изредка вылезая на белый свет в поисках хлеба. В одну из таких вылазок забытого Богом Виктора Козловского и заметил некто, впоследствии известивший о "находке" Союз писателей. Собратья по перу в беде бывшего коллегу не бросили, и через какое-то время он переселился в более-менее пристойный домик. Назначили ему и пенсию: не умирать же в новом жилище с голоду.
Виктору Козловскому -- повезло: в отличие от своих друзей-поэтов Алеся Дудара, Тодора Клешторного, Валерия Морякова, Сергея Дорожного, Владимира Ходыки, его не расстреляли в подвалах НКВД, не сгноили в ГУЛАГе, а -- похоронили на Родине. На памятнике поэта читаем:
Писатель
Козловский
Виктор
Иванович.
Р. 6 сентября
1905 г.
Умер 24 февраля
1975 г.
Память
брата и
племянников.
Как рассказывали в начале 1990-х г. тогда еще жившие двое друзей поэта, многочисленные попытки найти контакт с Виктором, вернуть его к литературной деятельности встречали со стороны последнего категорический отказ. Страх жил даже в его притуманенном сознании.