Когда статья, писавшаяся к 90-летию со дня рождения Лукаша Калюгi, была готова и оставалось оснастить ее изобразительным материалом, компьютер показал, что располагает только фотографиями, помещенными в книге "Творы" (Мн., 1992) и параллельно, тогда же, -- в периодической печати. В результате поисков выяснилось, что и в музеях-архивах республики нет ни одного портрета писателя. Выход в этом случае, как подсказывал опыт, был один -- ехать на родину Лукаша Калюгi. Так было, к примеру, з Вiктарам Казлоўскiм: в деревне Мрочки (15 км от Узды в сторону Копыля), где он родился, я нашел неизвестный портрет поэта.
Фотографии из книги "Творы" свидетельствовали, что в деревне Скворцы Дзержинского района сохранился дом писателя. Есть в книге и фотоснимок могилы его матери. Но на месте меня, хотя и не сразу, ожидал сюрприз. "Старое кладбiшча", как тут называют довольно большую довоенную часть деревенского погоста, заросло непроходимыми кустами и малиной. Пролазив по этим "джунглям" до темноты, я так и не смог отыскать могилу матери писателя. Но вода камень точит. В следующий приезд я был более настойчив. Когда обыскивал очередной "квадрат" кладбища, неожиданно наткнулся на небольшую, вырубленную в зарослях полянку. Сердце заколотилось, когда увидел надпись на стоявшем посреди ее памятнике:
Ольга
ВАШИНА
Жила 26
лътъ. Умерл.
сентября 25
дня 1911 г.
Упокой Господи
Душу ей
Ниже была прилажена небольшая плита с портретом молодого человека и подписью:
Лукаш Калюга
(пiсьменнiк)
Вашына Канстанцiн
Пятровiч
27 2
1909 -- 1937
X X
ПРЫМI, РОДНАЯ, СЫНА СВАЙГО,
БО МАГIЛЫ ЁН НЕ МАЕ
Как, видимо, читатель заметил, дата смерти писателя указана неточно. Да что даты! И через пятьдесят лет потомки расстрелянных не знали их истинной судьбы, ибо после смерти главного убийцы всех времен и народов получили только бумажки-"реабилитации": "Ваш отец (мать и т.п.) умер от инфаркта (инсульта, туберкулеза и т.д.) в тюремной больнице (лагере, на фронте, по дороге домой...)". И через пятьдесят лет многие из тех, кто не получил "реабилитации", продолжали жить надеждой на возвращение близких, ждали... "Уголовные" дела репрессированных, но не реабилитированных писателей и до сих пор остаются секретными даже для исследователей.
Рядом с этой могилой было еще две. Как потом пояснил мне Уладзiмiр Уладзiмiравiч Iвашын (инвалид войны; вместе с сыном Мiкалаем они и обновили могилы), тут похоронены отец и отчим Лукаша Калюгi (отец Уладзiмiра Уладзiмiравiча).
Сфотографировав памятник и могилы, я вернулся в деревню: мне показали дом Вашына?, и как было не узнать, живет ли кто в этой, по внешнему виду -- забытой Богом хибаре. Был полдень, но когда вошел (дверь была приоткрыта, а на стук никто не отозвался), оказался в полной темноте. В довершение всего на меня (говоря словами Мiхася Кавыля, которые вырвались у него, когда в первый раз попал в одну из камер "американки") "дыхнула такiм смуродам, што ледзь утрымаўся на нагах". Немного привыкнув к темноте, несколько раз щелкнул фотоаппаратом, хотя почти ничего не рассмотрел, да еще и фотовспышка слепила. Чувствуя себя непрошенным гостем, не стал задерживаться в чужом доме.
И был поражен, когда увидел, что получилось на фотоснимках: убогость жилища шокировала.
Без труда можно было догадаться, кого пригрел дом одного из самых талантливых сыновей Беларуси. Дом, что уже лет сорок как должен был бы стать музеем писателя (которого Максiм Гарэцкi ставил в ряд первых прозаиков Беларуси), сегодня обжили бомжи. Вот так, по-бомжовски, отдаем мы дань уважения лучшим своим сыновьям. Писателя расстреляли, а чудом уцелевший дом (который в любую минуту может сгореть), где он родился и прожил до девятнадцати лет, превратили в бомжатник.
Утешали лишь найденные на старом кладбище могилы: есть еще люди, которые не хотят быть и не будут Иванами, не помнящими родства.