Саня в очередной раз уклонился от летящих тарелок и прокричал, спрятавшись за диванчиком:
- Ну что ты, честное слово, так злишься? Мы же не хотели ничего плохого!
Заныкавшийся рядом Анакролий философски вздохнул и пожал плечами. Саня сплюнул.
Буквально несколько дней назад они нашли в лесу дракончика, который сразу же покорил сердце нимфы, и та лелеяла его, словно малое дитя. Сегодня Анакролий с Саней случайно уронили малыша на землю во время прогулки. Примчавшаяся на шум Дионисия задала обоим нянькам трепку и погнала до самой кухни. Здесь горе-няньки спрятались за диваном, спасаясь от разгневанной нимфы.
- Не хотели, говоришь? - прорычала Дионисия, подбрасывая в руке увесистое блюдо. - Я те покажу как ребенка обижать!
Прилетевшее блюдо разбилось о лоб Анакролия и тот, закатив глаза, рухнул на пол. Саня сочувственно цокнул и крикнул:
- Ты зачем Анакролия последних мозгов лишаешь? Он и так у нас на голову...того.
- Неправда. Я очень даже не того, - приоткрыв один глаз, произнес кролик. Затем снова обмяк.
Дионисия огляделась в поисках посуды, но целой в доме не осталось. Разозлившись, нимфа схватила диванную подушку и бросилась на Саню. Тот успел цапнуть вторую и парировать удар. Несколько секунд они молча и сосредоточенно пытались перебороть друг друга. Надо сказать, мускулистый Саня не мог победить нимфу. Он напрягал мускулы изо всех сил, но борьба была бесполезной. Отчаявшись, Саня провел подсечку, и они грохнулись на пол, нимфа снизу, охранник сверху.
- П-пусти, с-скотина, - полузадушенно прохрипела Дионисия. Лунный свет, заглянувший в окно, осветил ее лицо, и Саня невольно залюбовался. Нимфа воспользовалась возможностью и двинула коленом в пах обидчика. Пока охранник тщетно пытался вдохнуть, она вскочила на ноги и, как ни в чем не бывало, произнесла:
- Вот и славненько! Больше чтоб не обижали Котеночка.
Дракончик, до этого гордо восседавший на холодильнике, пропищал что-то одобрительное и прыгнул на плечо хозяйке.
Саня очухался, наконец, от удара, подхватил бесчувственное тело кролика и потащил в ванную - пробуждать.
Немногим после полуночи, домовые убирали кухню от осколков битой посуды. Старый, битый жизнью и радикулитом, скрюченный в три погибели, домовой поднял расколотое напополам блюдо и проворчал:
- Совсем охренели, сволочи. Уже исторические ценности бьют. Скоро и нас бить начнут. Надо валить за границу.
С этими словами он гуськом направился в свою каморку - писать письмо сыну-предпринимателю из Германии.