Аннотация: Группа ученых из нескольких стран под руководством англичанина Теодора Эдвардса отправляется на необитаемый остров в Тихом океане, на котором до этого им были открыты загадочные природные явления, не поддающиеся научным обоснованиям. Но им невдомёк, что данный остров является территорией деятельности мафиозной группы, занимающейся незаконным оборотом и хранением ядерных боеприпасов. Смелых исследователей ждут самые невероятные приключения и открытия, столкновения с бандитами, раскрытие цепочки страшных преступлений... и, конечно же, любовь.
Глава 1. Открытие доктора Эдвардса
Сидней, 1991 г.
- ...Согласно всему тому, что этот кретин наговорил вчера на конференции... кхе-кхе... Говоривший ходил туда-сюда по тесному прокуренному помещению лаборатории сиднейского Института геофизики и, как было заметно, очень сильно нервничал. Сигара прыгала у него во рту, а сам он, сухонький и согнутый под 67-летней ношей возраста, был похож на большую серую крысу. Сходство усугублялось еще тем, что на его пергаментном лице беспокойно бегали маленькие крысиные глаза. - Однако, профессор Крипсвелл, стоит ли так изводиться по поводу недоказанного? - возразил его собеседник, молодой человек лет двадцати пяти, все это время стоявший около двери, прижавшись к дверному косяку и сложив на груди руки. Это был новый сотрудник института, геофизик-вулканолог по имени Дрегон Хард, который приехал в Сидней из Мельбурна. С Хардом нас познакомили совсем недавно, во время сентябрьской научной конференции в Мельбурне. Тогда же я, защитив докторскую диссертацию по атоллам, собиралась лететь в Сидней, чтобы работать в Институте геофизики при Академии наук. Однако из-за технических неполадок с самолетом рейс был отменен, и мне пришлось целые сутки ждать следующего, так как мне было необходимо прилететь в Сидней утром. И тогда же оказалось, что и мой новый знакомый отправлялся в Сидней в ту же среду и тем же рейсом. Я застала его сидящим на скамье около входной двери здания аэровокзала во вторник, в шесть часов вечера. Надо сказать, что мое первое впечатление, когда мне представили этого человека в зале для конференций, было не самым лучшим, поскольку перед важным мероприятием он по рассеянности или еще по каким соображениям отдавил мне ногу и вообще, показался мне излишне невозмутимым и самоуверенным типом. Однако потом, уже в аэропорту, молодой человек оказался куда более располагающим и обаятельным. Мы разговорились с ним на разные темы и на следующий день благополучно долетели до Сиднея, еще не зная, что вскоре станем коллегами. ... "Крыса" резким движением повернулась к Харду, который продолжал невозмутимо стоять возле двери и саркастически улыбаться. - Что ты сказал, повтори? Ты защищаешь этого мошенника, который нас дезинформирует? Ваш Теодор Эдвардс, этот глупец из туманного Альбиона - дешевая тряпка, если считает, что его бред - научное открытие! И вы, Дрегон Хард, становитесь на его сторону?!! Все это время я, одним глазом наблюдая за этой сценой, внимательно изучала новый геотектонический атлас. Открыв, наконец, раздел по структуре островных дуг Океании, который сейчас меня интересовал больше, чем воспоминания о мельбурнской конференции и Харде, я все-таки не выдержала и с силой хлопнула толстенной книгой по полированной крышке стола. Вмиг нападки старого профессора на Харда прекратились и он переключился на меня. - Ах, это вы... Я бы попросил вас, доктор Харрисон, вести себя прилично и не портить казенное имущество. Я ничего не ответила, но на душе было обидно - все-таки Дрегон не был ни в чем виноват, к тому же он был одним из лучших моих коллег. Поэтому в отношении этого парня с моей стороны была нескрываемая симпатия, и в тоже время росла злоба на Адама Крипсвелла. В тот же момент сигара выпала у него изо рта прямо на кучу газет, валявшихся на полу. Огонь стал распространяться по крытому пластиком полу, прожигая в нем внушительную дыру, и мне пришлось, не теряя ни секунды, схватиться за огнетушитель. К счастью, он оказался под стулом, на котором я сидела. Не обращая внимания на вопли старого профессора, я быстро ликвидировала очаг пожара, но едва не задохнулась от злости, видя довольное лицо Крипсвелла и рядом с ним на стене - белоснежный стендик с лаконичной надписью "Не курить!" - Спасибо, доктор Харрисон, - похвалил меня профессор, закрывая прожженный участок пола толстым металлическим листом. - Вы спасли нашу лабораторию. "Которую вы, уважаемый профессор, чуть не спалили по собственной глупости", - подумала я. - Не злитесь, такое часто случается у людей преклонного возраста, особенно по пятницам. И все-таки, давайте вернемся к одиозному открытию нашего любителя путешествий по океанам. Что вы скажете, доктор Харрисон? Я пожала плечами, изредка поглядывая на то, что он здесь натворил. - Пусть говорит Хард, я ничего не знаю. - Как скажете, Джиллиан, - ответил долго молчавший до этого Дрегон Хард. - Я думаю, профессор Крипсвелл, что вы пытаетесь просто помешать карьере доктора Эдвардса. Разве он не был на острове Шоуэна? - А кто сказал, что этот остров вообще существует? - снова набросился на него Крипсвелл. - Даже если и так, кто дал ему право поднимать вопрос о каких-то аномальных пространственно-временных явлениях, суть которых не доказана и мы не знаем, что это - непознанная реальность или бред сумасшедшего? И ты, сопляк, смеешь еще мне перечить?! На этот раз разгоряченный географ схватил стул и попытался запустить им в Харда, но тот ловко увернулся и, перехватив опасный предмет, поставил перед собой и уселся на него верхом, лицом к спинке, сохраняя при этом завидное спокойствие и невозмутимость. Мои глаза постепенно расширялись от изумления. Я просто поражалась способностям Дрегона Харда: через несколько минут Крипсвелл перестал на него кричать и брызгать слюной, поняв, что это совершенно бесполезно и он пытается перевоспитать каменную стену, отчего выглядит совершенным идиотом. Впрочем, идиотом, по словам профессора, был вовсе не он, а ненавистный ему Хард, но и это никак не отразилось на лице последнего. В итоге Крипсвелл сплюнул и отошел от него в дальний угол комнаты. Но это было еще не все, что заставило меня поразиться. Я знала англичанина Теодора Эдвардса, он был нашим наставником во время прохождения студенческой практики на Гавайях, но чтобы этот уважаемый ученый делал и представлял на конференциях какие-то сомнительные открытия... Я решила обо всем расспросить Харда, который, похоже, знал больше меня и хорошо ориентировался во всех ситуациях. В ответ на мое рвение молодой человек добродушно засмеялся, однако выложил про доктора Эдвардса практически всю подноготную. Оказывается, последние три с половиной года они работали в Мельбурне вместе и большую часть времени провели в экспедициях в Полинезии. Объектами их исследований были дно Тихого океана и вулканические острова, которых, по словам Эдвардса, было столько, что хватило бы на "двенадцать поколений современных геологов". В частности, одним из любимых "местечек" д-ра Эдвардса стал небольшой необитаемый, не отмеченный ни на одной карте вулканический остров к югу от Маршалловых островов, открытый в 50-е годы неким Бернаром Шоуэном. Как свидетельствуют некоторые данные биографии и некрологов, этот Шоуэн, опытный пилот американских войск, проводивших в то время ядерные испытания на атоллах (любое напоминание об этом кошмаре "холодной войны" вызывало у меня содрогание и, как мне показалось, мой собеседник видел это и пытался быть предельно деликатным), вскоре после своего открытия умер по дороге на Гавайи (его самолет, согласно распространенной версии, был сбит командой спецслужб), не оставив даже карты с координатами неизвестной земли, вскоре получившей его имя. И вот, десять лет назад англичанину Теодору Эдвардсу удалось отыскать на небольшом исследовательском судне под названием "Экинтаус" затерянный в Тихом океане остров и отметить его на своей карте. Мало того: два года назад Эдвардсу пришло в голову проводить на переоткрытом им острове свои исследования. В конце концов ему, как опытному специалисту-геофизику, стало понятно, что на острове Шоуэна творятся странные вещи, которые он описал в своих записках под названием "Четырнадцать наваждений земли Шоуэна" и в статье, которая называлась "О затерянном времени". Название, как видно, слишком громкое. Однако Эдвардс, говоря о таком нереальном явлении скорее психического плана, тем не менее поднимает этот вопрос в среде ученых. А это, как известно, порождает скандалы. - Это все? - спросила я ироничным тоном и посмотрела на часы: оказывается, я просидела с ним в лаборатории три с половиной часа. Причем все это время нам никто не мешал, так как разгневанный профессор удалился в организационный отдел еще в самом начале нашей беседы. - Нет, доктор Харрисон, это далеко не все, - ответил он упрямым тоном, явно не желая со мной расставаться, как будто это доставляло ему какое-то удовольствие. - Он говорил о пространственно-временных искажениях, которые вызываются геомагнитными явлениями и вызывают аномалии человеческого восприятия. До сих пор неизвестно, что это такое - реальные явления или сдвиги в работе мозга. Собственно, он только описал факты, остальное оказалось ему не под силу. - Теперь понятно, к чему он клонит, - заключила я. - И потом, перестань называть меня на "вы" и "доктор Харрисон". Меня зовут Джиллиан. - Прости, Джиллиан, - улыбнулся он. Сказать по правде, мне показалось, что до сих пор я не встречала человека более обаятельного, чем он. Поначалу мне это не нравилось, но потом оказалось, что у него вовсе нет дурных намерений. Он был прекрасным собеседником и серьезным работником. Несмотря на некоторую эгоистичность и склонность делать все по-своему, не считаясь ни с чьим мнением, он отличался добротой и выдержкой, был достаточно сентиментальным и вместе с тем решительным и твердым как скала. К тому же этот парень внешне был очень привлекателен: это был высокий, довольно темный шатен с отросшей стрижкой, немного "орлиным" носом, сильным подбородком и красивыми, почти правильными чертами лица, гармонично сочетавшими в себе мужественность, чувственность и благородство. Более всего притягивали его очень красивые темно-серые, сверкающие глаза, во взгляде которых были видны проницательный ум, некоторая хитрость, энергия и несгибаемая воля, но не было никаких признаков явной или затаенной злобы. Он отличался прекрасной комплекцией, был стройным, широкоплечим и, видимо, обладал значительной физической силой и выносливостью. При этом его внешние данные удивительно гармонировали с чертами его характера: это был сильный человек, способный постоять за себя и защитить близкого или друга, очень интеллигентный и принципиальный. Можно было также предположить, что он окажется надежным другом или спутником по жизни, человеком, который верен своим убеждениям, который никогда не оставит начатое дело и пойдет до конца, несмотря ни на что. В итоге получалось нечто такое, во что несложно было влюбиться, если не с первого, то, наверное, со второго взгляда. Несмотря на все это, я все же старалась бороться против подобного рода увлечений, строя в душе "баррикады" и имея в виду то, что у меня был хороший друг Алан, который жил сейчас в Аделаиде и ждал моих писем. Если же выяснится, что мой очаровательный коллега проявляет ко мне больше чем дружеский интерес, это может плохо отразиться на наших отношениях с Аланом Менглером. Мои опасения подтвердились, когда Дрегон, глядя на меня в упор, изобразил на лице улыбку. Внезапно у меня начала кружиться голова и колотиться сердце. Одна трещина в моей "баррикаде" уже есть. Неужели... - Что-то не так? - спросил он, подойдя ко мне ближе. В ответ на этот вызов я встала из-за стола, заставленного приборами (мы находились в той же самой лаборатории анализа физических параметров изверженных пород, которая чуть не сгорела по вине профессора Крипсвелла), и отошла к окну, где на широком подоконнике лежали образцы базальтов с разных участков вулканических областей земного шара и какие-то фотографии. - Ничего, - ответила я, стараясь скрыть свое волнение. - Просто я подумала, что у меня нет свободного времени и пора идти домой... - Джиллиан, я прекрасно все понимаю и вижу, что... - Что ты видишь? - взъерепенилась я, давясь от внезапной вспышки гнева. Вместо ответа мой коллега снова улыбнулся, и этот нехитрый маневр странным образом вернул утерянное мною душевное равновесие, вследствие чего я больше не могла на него злиться. Это было очень досадно, поскольку теперь я злилась исключительно на саму себя. Дальше события развивались, как говорится, "по закону подлости". Заметив мое смятение, Дрегон подошел ко мне совсем близко и взял меня за обе руки, не отрывая от меня своего магнетического взгляда. Я занервничала: - Дрегон, что ты делаешь! Сейчас же отпусти... Черт... - Волнуетесь, доктор Харрисон? - спросил он, пытаясь преодолеть мое сопротивление, что ему прекрасно удавалось без особых усилий. - Все нормально, - брякнула я совсем не то, что хотела выдать этому красавцу, который ни с того ни с сего пристал ко мне, как репей. - Вот и прекрасно. Не стоит посылать меня к черту, это пустая трата времени. А по вашим глазам я вижу, что... -Хватит!! Пожалуйста, перестань, займись своими делами! С трудом высвободив свои руки из его "клешней", я пошарила в сумке и вытряхнула на стол папку с фотографиями. - Вот это просил передать профессор Леккортс сегодня утром. Я не видела эти фотографии, но он сказал, что это от доктора Эдвардса. Можешь посмотреть. Я произнесла это нервно-деловым тоном, стараясь сохранять хладнокровие сотрудницы Института. Но теперь я опасалась смотреть на Харда. Он же внимательно рассмотрел фотографии и подозвал меня. - А вот и вещественные доказательства всего того, что я говорил, - начал он свои объяснения. - Это снимки, сделанные им на острове Шоуэна во время его первой экспедиции, в которой я не участвовал. Они доказывают то, что человеческая психика здесь ни при чем и все, что мы там видели, вполне реально. То, что я там увидела, показалось мне занятным. На одной фотографии была изображена светящаяся в темноте сеть, натянутая между ветвями деревьев наподобие паутины, однако ее конфигурация была принципиально иная. На другой - какие-то светящиеся шары и полосы, на третьей - какие-то темные фигуры, напоминающие насекомых или даже лица людей... На остальных же пяти фотоснимках я не заметила ничего конкретного, кроме странных пятен и вспышек, похожих на фотографические дефекты. - Что это? - спросила я недоуменно. - Как видишь, это и есть то, что он называет наваждениями или призраками, - объяснил Хард. - Призраками?! Мне стало не по себе. Мой коллега сразу это заметил. - Перестань, Джилли! Прости меня за эту оплошность. - Я по поводу призраков, - промямлила я и громко добавила: - А что касается твоей оплошности, думаю, что она не будет иметь для нас никакого значения. У меня в Аделаиде есть друг, и его имя - Алан Менглер. Надеюсь, мы с ним скоро увидимся. - Вот как? Очень рад, но... об этом надо хорошо подумать... дело в том, Джиллиан Харрисон... я хотел сказать, что... в общем, ты мне нравишься. Я... я постоянно об этом думаю... прости. - Какая глупость! - возмутилась я. Внезапно его тон резко переменился, стал категоричным и даже язвительным, чего я от него не ожидала. - Но даже если так, я постараюсь изменить эту ситуацию в свою пользу, - неожиданно заявил Дрегон. - Никто в этом мире не знает, на что я способен, тем более что сейчас мне ничего не стоит сделать твою жизнь невыносимой. А вот это было уже слишком. - Заткнись!!! - крикнула я, запустив в него кипой журналов. - Уйди вообще!! Слышишь? При этом я еще попыталась влепить ему пощечину, но он увернулся и продолжал издевательски улыбаться, явно ощущая себя хозяином положения. Я была в неописуемой ярости. - Ты же знаешь, что наш рабочий день еще не кончился, - говорил он все тем же до бешенства невозмутимым тоном. - Мы работаем. - Ах, так это мы так, оказывается, работаем... Ну-ну, Дрегон Найджел Хард, очень даже занятная история! Знаешь, кто ты после этого? - спросила я у него, сверкнув глазами, когда вспышка моего гнева пошла на убыль - я была вспыльчивой, но никогда не могла долго злиться и держать обиду. - Догадываюсь. Это мой недостаток. С такими прилипалами, как я, лучше вообще не иметь дела и не связываться... Я ужасный человек, правда? - Идиот! Иди ты к черту... Я быстро схватила сумочку и вышла из этого здания, хлопнув дверью. Весь остаток дня полетел для меня туда, куда я послала его вместе с Дрегоном Хардом.
Глава 2. Неожиданный поворот событий
Признаться честно, иногда моя горячность выходила за пределы нормы. Там, где другие девушки просто смущаются или отделываются глупой улыбкой, я обыкновенно начинаю выходить из себя. Эта практика не приносила мне пользы, но я в свое время слишком мало времени уделяла самовоспитанию. К счастью, конфликт с новым сотрудником не получил своего развития, поскольку Дрегон, как оказалось, не воспринял мои выходки всерьез. Но после той злополучной пятницы он все же перестал меня поддевать и заводить разговоры на щекотливые темы, так что даже стало как-то скучно, хотя мы продолжали заниматься общим делом в одной лаборатории. С другой стороны, мне с детства была свойственна мнительность, и поэтому поведение Дрегона в последнее время наводило на мысль, что здесь что-то не так. Последние три с половиной недели он вел себя как-то слишком официально и часто возился в отделении сейсмографии с тремя молоденькими студентками, но меня все чаще беспокоил этот его нейтралитет. Мне казалось, что он все время что-то замышляет и готовит для меня какой-то неожиданный сюрприз. Тем не менее, наше сотрудничество, несмотря на напряженные отношения, давало свои результаты. Мы могли часами бок о бок сидеть за электронной аппаратурой, изучая микроструктуру и оптические свойства вулканических пород со дна океана, а потом писать отчеты или строить компьютерные графики, все время обсуждая, как и раньше, вопросы из разных областей человеческой жизни. Никто нам в это время не мешал, даже Крипсвелл, который занимался своими делами и только тихонько ворчал себе под нос. Когда же наша совместная с Хардом работа была успешно выполнена, я облегченно вздохнула. - Можешь меня поздравить, - сказала я, когда Дрегон заканчивал обработку результатов. - Через два дня я уезжаю в Канберру на симпозиум, а потом навещу моего Алана в Аделаиде. Надеюсь, не соскучишься? Дрегон крутанулся в кожаном кресле в мою сторону. Глаза его неожиданно засияли. - Поздравляю, Харрисон! И желаю тебе удачи в этом мероприятии. - Спасибо, Дрегон. Он пожал мою правую руку, причем на несколько секунд задержал ее в своей и посмотрел мне в глаза. Да, он немного хитрил, но в чем именно заключалась эта его хитрость, мне было непонятно. Впрочем, я решила позвонить Алану, находясь уже в Канберре. От всей души я надеялась, что мой молодой человек будет несказанно рад и вскоре приедет сам или дождется моего приезда. Но каково же было мое изумление, когда вместо радостного приветствия с той стороны телефонной линии градом покатились самые что ни на есть горькие и обидные слова. Оказывается, что все это время мой Алан не мог прийти в себя с того момента, когда девять дней назад внезапно получил откровенное письмо от человека, с которым я ему "бессовестно изменяла"... - Все кончено, дорогая! - отрубил Менглер и бросил трубку, оставив меня в полнейшем недоумении. Опустив голову, я вышла из телефонной будки и медленно побрела в сторону гостиницы, в которой снимала номер во время прохождения симпозиума. Бесшумный лифт довез меня до заветного 16-го этажа. Войдя в свой номер, я, даже не скинув обувь, повалилась на кожаный диван. Я долго ломала голову над тем, кто мог наговорить про меня Алану, тем более что врагов у меня почти не было, кроме одной моей знакомой из Сиднея. Но и эта девушка никак не могла мне навредить, потому что ничего не знала про Алана, а больше до моих личных проблем дела никому не было. Интересно, кто мог так меня подставить? И тут в мою голову пришла замечательная мысль, как какое-то озарение. Дрегон! Если судить по сложившимся обстоятельствам, именно Дрегон Хард мог тайком от меня написать и послать письмо Алану, тем более, он знал, где в той проклятой лаборатории находился мой личный ящик письменного стола! Тем более, что этот человек когда-то, совсем недавно, грозился сделать невыносимой мою жизнь... Мигом осознав свое незавидное положение, я схватила (теперь уже здесь, в гостинице) телефонную трубку и стала лихорадочно набирать номер Дрегона. Как назло, сработал автоответчик, сообщавший, что данный абонент сейчас отсутствует. - Я его убью! - проговорила я в припадке бессильной злобы. И одновременно с этим я все пыталась понять, что могло заставить Харда пойти на этот не слишком благородный шаг.
В конце концов, я решила на некоторое время оставить всех в покое и заняться научной деятельностью. В Канберре, во время трехдневного симпозиума, я познакомилась с четырьмя последними работами присутствовавшего там доктора Эдвардса. Для начала я прочла его публикации по вулканическим подводным образованиям и генезису атоллов Микронезии и кое-что о Марианском желобе. В течение тридцати с лишним лет Теодор Эдвардс вел свои исследования вместе с геофизиками международной Академии наук. В последние годы он больше работал над изучением геофизических свойств магнитного поля, его связи с вулканизмом и движением океанских вод. До сих пор Эдвардс, написав гору статей и описаний, не нашел достоверного обоснования ряду своих открытий в этой области, что было довольно странно. При этом, по последним данным академиков, что не только глубинное движение земной мантии, но и океанические волны способны создавать разного рода поля, а вулканические явления влияют на разные геомагнитные токи, которые, как и в зоне разломов, нарушают общий энергетический фон нашей планеты. Данные Теодора Эдвардса частично проливали свет на тайну Долины Смерти и пещер Тибета и приоткрывали завесу над Бермудским треугольником. Это могло быть заблуждением, поскольку изучение аномальных зон Земли часто не воспринималось всерьез. Ни один из этих ученых не познал законов пространства и времени, они лишь описывали случайные факты, являющиеся предметом мистики и суеверий. Если бы Эдвардс попытался разгадать тайну Бермудского треугольника с помощью законов современной физики, он потерпел бы фиаско. Мне же всегда казалось, что время изменчиво. Оно может лететь со скоростью ветра, а может ползти, как улитка; оно рождается вместе с человеком и умирает вместе с ним. Время родилось во Вселенной в момент Большого Взрыва, оно ускорялось и замедлялось, жило и умирало, когда умирали звезды. Время - оно эфемерно и иррационально. Мы не знаем, что это такое, и никогда не узнаем. Но оно, это самое время, неизбежно толкает нас к смерти. Рассуждая так, я ехала по шоссе из Канберры в Сидней в своем стареньком "Кадиллаке". Мимо меня проносились низкие горы, заросли эвкалиптов, горные речки. До Сиднея оставалось меньше половины пути, когда у меня заглох мотор. Самое ужасное, я ехала не по главной дороге, а по старому, почти заброшенному тракту, где никто почти не проезжал, кроме грузовиков фермеров и изредка - туристов. Баки с горючим были почти полными, но я никак не могла завести машину. Что-то случилось с двигателем. Провозившись с машиной добрых полтора часа, я в очередной раз попыталась ее завести, но тщетно. Плюнув на это дело, я уселась со своим саквояжем на обочину дороги и принялась читать буклеты, захваченные мной в Канберрском университете, в надежде, что вскоре дождусь машины, направляющейся в Сидней. Солнце нестерпимо жгло, во рту была горечь, а во фляжке у меня оставалось три глотка. Если бы сейчас со мной был мой любимый Алан... И снова мои мысли обратились к Дрегону Харду. Еще при первом нашем знакомстве в Мельбурне он обещал взять меня на испытание новой модели батискафа N 57 "Подводник" (Submariner), разработанной датчанином Кристианом Гассеном на территории Новой Зеландии. Я не занималась исследованиями больших глубин и не собиралась это делать, но сама идея испытания аппарата в районе Большого Барьерного рифа показалась заманчивой. Дрегон так загорелся этой идеей, что буквально не давал мне прохода, уговаривая меня принять участие в испытании. Тогда же Дрегон заявил, что я непременно должна участвовать в экспедиции доктора Эдвардса, назначенной на январь. Я тогда не поверила и позвонила Эдвардсу, а тот сказал, что это зависит от моего желания. Когда я сообщила это Дрегону, тот посмеялся и добавил, что это может зависеть и от его желания тоже. Было заметно, что он пытался подчинить меня своей воле, хотя по натуре вовсе не был похож на деспота. Дрегон оказался куда настойчивее, чем я. Он долго, методически упрашивал меня работать с ним и участвовать в мероприятиях, которые проводил доктор Эдвардс, и я под конец согласилась. Он был несказанно рад и даже пригласил меня к себе на чашку кофе, но я отказалась. Потом мы с ним ходили на концерт местных рокеров, и продолжалось это до первой нашей ссоры в лаборатории Института геофизики. По дороге в Канберру (меня подобрал водитель трейлера, а моя машина ехала за нами на буксире) я думала о том, как поступил со мной Дрегон. С одной стороны, это было не то что неблагородно, но и подло, я даже не могла подумать, что он был на такое способен. За все время, пока мы знакомы (со времени приезда в Сидней мы работали вместе больше двух месяцев), я успела привыкнуть к его натуре, но все же поражалась некоторым чертам его характера. Мне вовсе не хотелось крутить с ним роман, но он все делал наперекор, не оставляя мне выбора. И сейчас, когда я вернусь в Сидней, нет никакой гарантии того, что он ко мне не привяжется, поскольку его "затишье" за последние несколько недель были ни чем иным, как ловким маневром с целью усыпить мою бдительность, и это ему, как ни странно, удалось. С другой стороны, я почему-то начинала осознавать, что в глубине души этот человек мне нравится и я, сама того не понимая, восхищалась им. В Сидней я приехала к вечеру и сразу же отправилась домой. На остекленной веранде небольшого кирпичного особняка меня встретила моя 18-летняя сестра. - Джилли! - закричала она с порога, раскрыв передо мной стеклянную дверь веранды. Я обняла сестру. - Привет, Мелл. Я только что приехала из Канберры. Дома все в порядке? - Все прекрасно, Джил. А у тебя? - Лучше не бывает. Теперь я скоро стану членом экспедиции Теодора Эдвардса и буду изучать вулканические острова на практике. А где мама? - Они с отцом уехали на неделю в Перт, скоро вернутся. Знаешь, Джил, у меня есть замечательная новость. Мне стало интересно. - Какая, Мелл? - Я сдала все экзамены и поступила в юридический колледж. А еще я вчера в такси разговаривала с одним молодым человеком. Понимаешь, он такой красивый, и у него такие замечательные глаза... Мне стало смешно. Какая наивность! - Любопытно... Вы с ним познакомились? - Почти. Но он сказал, что не может быть моим парнем, потому что ему нравится девушка с такими же прекрасными глазами, как у меня. Я ему сказала, что меня зовут Мелори Харрисон, а он... Тут она запнулась. - А он? - переспросила я. - Что он на это ответил? Она посмотрела на меня в упор и с вызовом, потом покраснела как рак. - Ты не поверишь, Джил. Он сказал, что эта девушка - ты. - Что-о?? А он сказал тебе, кто он? - Ну, разумеется, - засмеялась Мелори. - он сказал, что его зовут Дрегон Хард, и передал тебе большой привет. - Ах, вот как?! И это все, что он тебе сказал? - Конечно, нет! Он сказал, что ждет тебя в экспедиционном отделе. Почему ты никогда о нем не рассказывала? Она посмотрела на меня в упор и с вызовом. Мы с ней сильно отличались друг от друга - и внешне, и характером. Я - достаточно высокая, темная шатенка, почти брюнетка, с волнистыми волосами до плеч и с зелено-карими глазами, со смугловатой кожей и с несколько широковатой костью, но при этом мое упругое, красивое тело с развитыми формами почти не обладало пухлостью, а лицо с выразительными чертами, выступающими скулами и немного вдающимися щеками имело скорее "каменное" выражение, особенно в сочетании с горящими глазами, глядящими пронзительно и открыто из-под темных, вразлет, бровей. Я не была красавицей, но многие говорили, что у меня приятная внешность. Все это как-то гармонировало с моим довольно-таки импульсивным характером. Она - ниже меня на полголовы, стройная, живая кареглазая брюнетка, которая открыто выражала свои эмоции и была почти девочка, если не считать эту инфантильность со взрослостью и компетенцией начинающего юриста. - А почему я должна вам все рассказывать? - спросила я язвительно. - Знаешь, Мелл, если мы будем вместе, тебе вряд ли удастся его отбить, это гранитная скала. Но при этом он хороший человек и потому мне нравится. - Поздравляю, Джилли, - ответила сестра на мое хвастовство. Мы прошли на кухню. Пока я в спешке возилась с замороженными овощами и консервированными мидиями, в моей голове кое-что начало, наконец, проясняться. Итак, несколько минут назад я сказала сестре, что мне нравится Дрегон Хард. Как я ни старалась бороться с подобными мыслями, на деле получалось все наоборот, и чем больше я об этом думала, тем яснее начинала понимать, что он мне далеко не безразличен. Тем не менее, мне все еще хотелось устроить этому наглецу хорошую головомойку.
Глава 3. Моя месть
В здании экспедиционного отдела царил беспорядок. Наш научный руководитель еще не вернулся из Канберры, и здесь орудовал Адам Крипсвелл. Думаю, что от этого нелюдимого человека можно было ожидать всего, кроме гармонии и красоты. До этого я долго пыталась разгадать, за что профессор Крипсвелл ненавидел доктора Эдвардса. По крайней мере, мне известно, что у Эдвардса два высших образования - геофизика земной коры и географа, степень доктора, многолетняя экспедиционная практика и работа в трех научно-исследовательских институтах в Англии, США и Австралии. Он же, как выяснилось, являлся членом Всемирного общества охраны природы, вел экологические работы, изучал связь вещества земной коры с жизнью, а в последние годы интересовался физическими полями планеты. Крипсвелл же - обычный географ, хоть и профессор. Он просто занимался картографией и немного изучал геотектонику шельфов и материковых окраин. Второе - то, что этот Крипсвелл был, как оказалось, глубокий консерватор и не воспринимал того, что противоречит "истинной науке". Он терпеть не мог парадоксальных открытий вроде тех, что делал доктор Эдвардс. - Ну вот, - с видом удовлетворенности выдохнул он, когда я зашла в помещение океанологического музея, находившегося рядом с отделом организации экспедиций. - Вы как раз вовремя. До вашего дурацкого мероприятия еще четыре часа. - Спасибо, профессор, - бросила ему я. - Но я пришла поговорить с Дрегоном Хардом. - Сейчас он занят, но вы можете застать его в лаборатории. - Прекрасно, профессор Крипсвелл! Коварная усмешка на секунду вспыхнула на моем лице. В ту же минуту я помчалась к лифту с целью добраться до восьмого этажа, где находилась наша лаборатория анализа океанических магматических пород. Дрегон был там и преспокойно чертил на компьютере электронные графики. Заметив мое молчаливое присутствие, нарушаемое лишь еле слышимым скрипом половицы, парень обернулся. Его реакция на появление долгожданной сотрудницы была вполне адекватной, но зато я была далеко не в духе. Не обратив никакого внимания на его приветствие, я решительно подошла к рабочему месту Дрегона Харда и, будучи вне себя от охватившего меня чувства справедливого возмездия, учинила ему такой разнос, какого не устраивал даже пьяный в доску Адам Крипсвелл. Разумеется, Дрегон не ожидал, что я устрою на его столе такой кавардак и, возможно, ждал, что я брошусь на него с побоями. Впрочем, его реакция на все это была весьма оригинальной: с самого начала он начал возмущаться, пытался меня остановить и поставить все на свои места, но потом молча отошел к двери и предоставил мне полную свободу все крушить и срывать зло на цветочных горшках, наблюдая за ходом моих действий, как будто это было очень занимательное зрелище... пока я неожиданно не поняла, что он нарочно там стоит и издевательски на меня пялится, а мне потом придется выплачивать штрафы за порчу имущества Института геофизики. Осознав все это, я с ужасом остановилась и вперила свой гневный взгляд в неподвижно стоявшего около стены Харда, который к тому же едва заметно улыбался. Как ни странно, но я всегда оказывалась перед ним в глупом и беспомощном положении. - Вы закончили, Харрисон? - спросил он так, как будто я закончила репетировать очередной отрывок нескончаемого сценария. Снова меня охватило бешенство, но теперь я уже знала, что решительно ничего не могу сделать против этого человека - он почти не реагировал на мои выпады, делая вид, что ему это совершенно безразлично. - Подлец... - выговорила я, и тут же моя злоба сменилась чувством бессилия, - ты разрушил мою жизнь. Это ты написал письмо Алану, ты копался в моей записной книжке! Я никогда тебя не прощу... На мои глаза наворачивались слезы: нет, этот человек окончательно довел меня до кондиции. Сообразив, что к чему, я стремительно покинула помещение лаборатории и вернулась в экспедиционный отдел. Через несколько секунд там появилась моя хорошая знакомая, красавица Дайэн Мейдоулз, с которой мы вместе учились в магистратуре и теперь работали в Институте, но в разных лабораториях и по разным разделам. - Привет молодым ученым! - сказала она, улыбнувшись, и от этого мои невеселые мысли немного развеялись. - Как дела, Джилли? - Отлично, лучше не бывает! - саркастически ответила я. - Что-то случилось? - спросила подруга, заметив мое плохое настроение. - Не стоит, Дайэн. Я разгромила нашу лабораторию, и теперь мне грозит штраф. - Вот как? Вы не поладили с профессором? - Да при чем тут профессор! Дайэн округлила глаза. - Неужели ты повздорила с... как его... Дрегоном Хардом? Зачем, он же такой хороший парень, и потом, я не думаю, что с ним вообще можно поссориться. Конечно, на него можно кричать хоть до потери пульса, он будет притворяться, что ему это все равно что слушать радио, до тех пор, пока у него не лопнет терпение. Это я вижу по тому, как он реагирует на выходки старого Адама Крипсвелла... - Не говори мне про него, Дайэн... пожалуйста. - Хорошо, не буду. Это, в принципе, не мое дело. Мы с ней вышли в полутемный коридор, где стояли столики с наваленными рюкзаками, палатками и будущими музейными экспонатами - разными туземными безделушками, окаменелостями и прочими "трофеями". - Пойдем на пристань, - предложила мне Дайэн. - Лучше в сторону бухты, где находится "Экинтаус", - поправила я ее. - "Экинтаус"? А что это такое? - Исследовательское судно Теодора Эдвардса, - объяснила я. - Сегодня мы участвуем в испытании подводного аппарата. - "Подводника"? - оживилась она, поправляя свои роскошные золотисто-белые волосы, длина которых едва ли не достигала уровня ягодиц. - Дайэн Мейдоулз, ты угадала. Именно так. Она вдруг поморщилась и издала нечто среднее между тяжким вздохом и стоном умирающей. Мне стало не по себе. - Что такое? - забеспокоилась за нее я. - Нет, нет, ничего. Все в порядке. Просто я подумала, что... Она не договорила. Перед нами располагалась небольшая бухта, поросшая кустарником, где находился пришвартованный "Экинтаус". На палубе находились люди, среди которых главным был Теодор Эдвардс. - Это и есть ваш "Экинтаус"? - спросила моя подруга, покосившись на палубу. - Да, он самый, - ответила я и дернула ее за рукав. - Теперь понятно. Мне пора. Удачи! Она ушла, а я по спущенному трапу взобралась на палубу пароходика. Сразу же меня привлекло то, в каком виде Эдвардс начинал свой коронный эксперимент. Примечательным было то, что на нем была разноцветная бандана с надписью "Покоритель глубин", делавшая его похожим на пирата. Сходство усиливалось соответствующим выражением суховатого лица с хитроватой ухмылкой и стальными глазами, которые он иногда почему-то закатывал вверх. Из-под повязки торчали полуседые неостриженные волосы, которые он обычно собирал в маленький аккуратный "хвостик", а сейчас, видимо, поленился даже причесать гребнем. - А вот и наша мисс Харрисон! - начал он, увидев мое появление. - Мы очень рады вас видеть. Правда, Бэрман? Парень, стоявший позади него, кивнул. Мне стало немного стыдно и досадно. - Извините, доктор Эдвардс. Мы с подругой... - Никаких оправданий, - отрезал он. - А где Хард? Я оторопела. Неужели и этот будет участвовать в испытании? Вот этого я уж точно не потерплю. - Не знаю, доктор Эдвардс! А разве он тоже участвует? - Обязательно, мэм, это как закон природы. Вот, отнесите это в каюту. Он вручил мне стопку сложенных мешков и веревок. Я выполнила это поручение, но впечатление было не из приятных. Я знала, что доктор Эдвардс - сложный человек, но теперь он показался мне совершенно противным. Этакий невыносимый тип, самодур-повелитель, на которого тошно смотреть даже студентам. Я бросила свою ношу на пол около стены и уставилась в иллюминатор, не зная, что бы такое еще вытворить. Рядом находился металлический столик с компасом, кипами бумаги и какими-то коробками. Полагая, что здесь никого нет, я схватила железный крюк и швырнула его о пол с особым остервенением. В ответ на это сверху спустились двое. Один (это был Эрих Гиллер, молодой океанограф, немец, приехавший из Берна) начал ворчать по-немецки, пару раз упомянув замечательное словечко "швайн", а второй медленно подошел к иллюминатору. Это был высокий шатен в клетчатой рубашке навыпуск, в котором я сразу признала Дрегона Харда.
Глава 4. Испытание "Подводника".
С того самого момента я стала осознавать, что Дрегон, возможно, и есть мое досадное приобретение и ничто не может помешать ему мной завладеть, если его намерения в самом деле соответствовали моим предположениям. Впрочем, теперь, когда он разлучил нас с Аланом, терять было больше нечего. Будь что будет, и точка. Поэтому, когда он спустился вместе с немцем в каюту, я не выразила ни тени недовольства. Наоборот, мне даже это было как-то приятно, хотя совершенно непонятно, почему. Теперь он даже не думал надо мной смеяться. Напротив, когда Дрегон по обыкновению приблизился ко мне и взял меня за руку (теперь его поведение было совершенно другим), я почувствовала себя в безопасности. Хотя, по известной логике, опасность должна была исходить от него. Тем не менее я постаралась не придавать значения эмоциям. - Дрегон, что ты здесь делаешь? - спросила его я, стараясь говорить тоном, не допускающим никаких лишних эмоций. - Я же сказала, что... - Прости меня, Джиллиан... Я не хотел быть жестоким, я глубоко сожалею и раскаиваюсь. Да, это я написал письмо твоему другу, но ты не поверишь. Я знал этого Менглера, и мне он никогда не нравился... Голос Дрегона звучал мягко и доброжелательно, но было ясно как день, что он добивается своего. - Но я не просила тебя распоряжаться моей жизнью, - ответила я достаточно резко. - Ты все разрушил без моего согласия. - Когда-нибудь ты поймешь, почему я так поступил. Джилли, я... ты мне очень понравилась, настолько, что я тобой просто околдован. Может быть, это покажется смешным, но я, в самом деле... - Перестань! Я тебе не верю. Ты просто решил надо мной посмеяться и продолжаешь это делать. Довольно, Хард! - Но... В тот же момент я услышала шаги удаляющегося Гиллера. - Если я не права, докажи, что это не так. - Хорошо, постараюсь, - улыбнулся он. Я отошла в сторону и покосилась на металлические ящики, которые были расставлены вдоль стен каюты. - А что лежит в этих ящиках? - спросила я, в упор глядя на своего замечательного сотрудника, который продолжал стоять у иллюминатора, напряженно о чем-то думая. - Водолазные костюмы и прочее снаряжение. Баллоны сейчас отцеплены, но док знает, где они находятся. - Понятно. А как выглядит сам аппарат? - О, это целый монстр, - с восхищением сказал Дрегон. - Этакая каракатица, которая может ходить по дну и брать пробы. Ничего общего с обычными батискафами, но чем-то напоминает подводный аппарат Жака Кусто. Хочешь, покажу? На это никто не давал разрешения, но Дрегон почему-то расценил отсутствие моего ответа как знак согласия. Это он выразил в том, что внезапно подскочил ко мне сбоку и потащил на палубу. - Эй, что ты делаешь? - возмутилась я, отбиваясь от него. - Док оторвет нам головы... - Если не будешь вопить, ничего не случится, - назидательно выдал он, закрывая мне рот своей свободной рукой, когда мы были почти у самого выхода из люка. И тут же, морщась от боли, отдернул ее, поскольку я ухитрилась цапнуть его за мизинец. Воспользовавшись моментом, я вырвалась и помчалась вниз по ступенькам обратно в каюту. Но мое бегство, как и следовало ожидать, было обречено на провал: мой напарник почти сразу же настиг меня на лестнице прижал к себе. - Куда ты? - спросил он вполголоса, но в полной уверенности, что выигрыш на его стороне. - Мы так не договаривались! - Да отвяжись ты от меня!! Эй, кто-нибудь, помогите, уберите этого ненормального!.. Я не договорила. Совсем неожиданно Хард стиснул меня в объятиях и с неистовым остервенением "впился" в мои губы. Вся эта сцена продолжалась меньше минуты, однако мне она показалась нескончаемой. В конце концов, он меня отпустил, но теперь я не знала, как на это реагировать. Мне хотелось его убить, но сейчас в моем сознании был шквал разнообразных чувств и еще что-то совершенно необъяснимое. - Пойдем, - произнес Дрегон и повел меня наверх. Что-то странное происходило сейчас с нами обоими, потому что теперь я даже не пыталась противиться и покорно шла вместе с ним. С одной стороны, было ясно, что сопротивление бесполезно и он все равно сделает все по-своему, не уступая мне ни на йоту. С другой - все мои обиды и претензии к этому человеку куда-то исчезли, уступив место осознанию какой-то взаимопринадлежности и зависимости. Как будто я, Джиллиан Нейл Харрисон, не в состоянии больше существовать без него и он для меня - все, что способно сделать меня счастливым человеком, и теперь мы, наконец, вместе... Эти мысли, как какое-то наваждение, лезли в мою голову, как будто Дрегон нарочно действовал на мою психику. Да, несомненно, он был сильнее меня во многих отношениях... Позже, однако, когда Дрегон стал моим неразлучным спутником жизни и мы делили с ним все наши печали и радости, мне стало ясно, что все это не было мимолетным наваждением и затмением разума, а было, скорее, предвидением последующих событий. Но до того момента все было по-другому, и я в то время не могла предполагать, что между нами возникнет что-то очень серьезное. Тогда я смотрела на проделки Харда как на досадное развлечение, следствием которого были неприятности в моей личной жизни. Мы поднялись на палубу и направились к левому борту. К моему удивлению, я заметила, что сейчас на палубе никого не было, а значит, никто сейчас не мог нам помешать. Там, куда мы пришли, палуба спускалась несколько ниже, образуя как бы вторую небольшую палубу, где располагался "Подводник", закрепленный цепями. На них же производился спуск машины, затем цепи отсоединялись и связь поддерживалась при помощи рации и локаторов. Сам аппарат с виду напоминал гигантскую металлическую черепаху с антеннами, фарами и камерами для подводной съемки. - Ух, ты! - вырвалось у меня. - Ты еще не видела, что там внутри. Но здесь все делается с разрешения нашего начальника, поэтому пойдем обратно. Только не надо ни на кого злиться, хорошо? Я молча согласилась, решив больше не спорить и посмотреть, чем все это кончится.
Все же, согласно тонким намекам Харда, наш руководитель оказался не таким уж плохим человеком. По дороге до места испытания (оно находилось в шестнадцати милях к юго-востоку от пристани) он подробно объяснял нам условия и ход эксперимента. В конце концов суровый "покоритель глубин" сменил тактику и даже пригласил нас на чашку кофе в кают-компанию. Там он совершенно преобразился, превратившись в разговорчивого остряка, который с известной долей юмора рассказывал о своей бурной деятельности в прошлом и о предстоящих планах. Мы с Дрегоном и все остальные, кто состоял в команде нашего капитана и которых я не знала, поддерживали этот разговор. Исключение составлял молодой немец, который все время угрюмо молчал и лишь один раз что-то сказал, в том числе и свое любимое слово "швайн". Я, конечно, твердо знала, что я не "швайн", а вполне приличная особа, пользующаяся уважением остальных шести членов команды. Отчасти мое положение опиралось на некоторый авторитет Харда, но я уже успела доказать, что я не козел отпущения и не наглеющее создание, пользующееся услугами своего протеже (как выразился доктор Эдвардс). В ответ на остроту начальника я привела такой пример, что он сам начал безудержно хохотать, поскольку речь шла о проделках профессора Адама Крипсвелла.
Мы прибыли к месту испытания к 16-00. По приказу нашего начальника оператор съемок Альфред Гиэн настроил внешние устройства аппарата Гассена и механизм спуска. Затем четверо человек (доктор Эдвардс, Гиэн, Дрегон Хард и я) по одному влезли в раздраенную дверцу "Подводника", а остальные, включая злобного немца, остались на борту судна. После того как мы разместились внутри машины, док по рации дал команду профессору Скотту Ниррею (одному человеку из команды). Через несколько секунд "Подводник" начал медленно подниматься на цепях и тросах, а затем выдвижной механизм подвесил его над водой, после чего аппарат стал постепенно спускаться вниз. После того, как батискаф был спущен на воду и тросы были отцеплены, капитан завел двигатель, одновременно с этим включив приборы, показывающие скорость погружения, давление и прочие вещи. - Вот, видите? - говорил Эдвардс, сидя за пультом управления. - Кристиан Гассен все отлично продумал и рассчитал по мелочам. Эта штука может погружаться на глубину до 12 километров, а это значит, что мы можем смело погружаться на дно Марианской впадины и брать оттуда пробы. Однако талантливый изобретатель не учел, что на таких глубинах возможны аварии из-за громадного давления толщи воды. - Это значит, нас там может расплющить? - неожиданно спросил молчавший до этого Хард. - Не совсем так, но повреждения возможны. Но на этот случай здесь предусмотрено устройство аварийной изоляции, но в таком случае мы будем не в состоянии вести наблюдения, пока не выплывем из опасной зоны. Мне стало жутко интересно. Я рассматривала обстановку, которая показалась мне не совсем обычной. Изнутри аппарат был обит таким же сплавом алюминия с восемью металлами, как и снаружи, а соединения были так же загерметизированы. В головной части машины потолок и стены были обиты сверху заменителем кожи, а блок приборов занимал весь "фасад". Здесь располагался компактный пульт управления со множеством кнопок и рычагов, посередине был мощный экран для наблюдений и показатель скорости, по бокам - видеокамеры и выключатели фар. Все приборы были расположены компактно, без всякого нагромождения, а все инструменты и датчики находились снаружи. В общем, конструкция машины несколько напоминала космический корабль или луноход. - Глубина погружения на данный момент - четыреста футов, - объяснял наш начальник. - Максимум для нашего эксперимента - восемь десятых мили. Мы опускаемся на дно континентального склона, берем пробы и проверяем сейсмическую активность. Вам нравится эта работа? Все согласились. Судя по изменению цвета экрана, мы погружались довольно быстро - со скоростью в один фут за десять секунд. Попутно доктор Эдвардс и оператор, он же механик Гиэн объясняли суть действия тумблеров и механизмов, а Дрегон даже пытался практиковаться. Глядя на них, мне тоже захотелось поработать за пультом, что мне разрешили сделать, когда "Подводник", наконец, опустился на мягкий грунт склона после того, как Хард нажатием рычага выпустил восемь длинных "ходулей". Нам разрешили определит сейсмическую активность и взять пробу грунта. Механизм бурения оказался самый обыкновенный - длинный вращающийся бур, который вонзался в землю, а затем с помощью мощного насоса проба закачивалась в резервуар. Кроме того, свойства грунта можно было определить на месте и без забора, с помощью множества датчиков. Мы с Дрегоном вошли, как говорится, в пьяный задор: взбаламутив тонны ила, мы, наконец, угомонились и пустили Эдвардса и Гиэна на их законное место. - Вот молодежь! - ворчал капитан. - Стоило им только добраться до любимой игрушки... Гиэн достал рацию. - Прием... Профессор Скотт Ниррей, вы меня слышите? Это Альфред Гиэн. Мы всплываем. Слышите? Повторяю: мы всплываем! Готовьте захваты! - Скажи им, что аппарат работает отлично! - посоветовал Эдвардс. - Хорошо... Док просил передать, что аппарат в полной исправности. Мы идем наверх! Так закончилось первое испытание "Подводника". Наша команда из четырех смельчаков поднялась на борт "Экинтауса". Когда мы вылезли на палубу, свежий ветер дохнул нам в лицо, закружив голову.
Глава 5. Неутомимый преследователь
Иногда нам начинает казаться, что жизнь меняется коренным образом. После того как в местной газете появилась статья о нашем погружении и кучка журналистов носилась по городу, чтобы взять у кого-нибудь интервью, я не знала, куда деваться от ощущения некой неопределенности. Что ждало меня впереди - известность или же внезапная смерть от руки какого-нибудь заказного убийцы или маньяка за углом здания прокуратуры? За участие в эксперименте я получила премию - шестьдесят тысяч австралийских долларов. Судя по тому, что мои родители вдвоем получали в месяц примерно столько же, не будучи особо богатыми людьми, эта сумма могла бы нас всех обрадовать. К моему удивлению, родители позволили мне распоряжаться этими деньгами по моему усмотрению. Оба почему-то отказались принять мой подарок, и я, подумав, решила оставить деньги для возможной экспедиции на острова Океании. Теперь, после успешного испытания подводного аппарата перспективной модели, я была официально записана в число постоянных участников экспедиций доктора Эдвардса. После нескольких недель напряженной работы я могла, наконец, расслабиться и немного отдохнуть. Мелори все склоняла меня поехать с ней в Аделаиду, но туда мне не хотелось. В общем, все говорили, что у меня все в порядке. Однако это была только видимость. Внешне, конечно, все было хорошо и даже прекрасно. Но внутри, в глубине души моей, жило нечто такое, что давало о себе знать в одиночестве. Я не думала об этом во время работы и общения с коллегами, но в состоянии уединения меня донимали одни и те же мысли, которые продолжались в ночных кошмарах. Мне иногда казалось, что время вокруг меня замерло, остановилось, а где-то вдали продолжает нестись стрелой. И опять - один и тот же сон: я в отчаянии, стоя в центре заколдованного круга, протягиваю руки в надежде уловить единственный момент, но они ловят лишь пустоту. Я ясно, отчетливо вижу там, в другом временном измерении, откуда меня выбросило в этот параллельный мир, лица моих друзей и знакомых, и среди них различаю красивую, статную фигуру Дрегона Харда, слышу его завораживающий голос... Его темно-серые глаза, пронзительные, как острие лезвия, смотрят на меня в упор, и в этих глазах - бесконечное стремление вдаль и... безнадежность. Между нами теперь неодолимая преграда - огромная разница в течении времени. То, что для меня всего лишь одно мгновение, для всех них - недели или годы. Я пытаюсь ухватиться за его протянутую руку, но она испаряется, бесследно исчезает. Я изо всех сил стремлюсь вырваться из этого адского круга и... замечаю, что мир вокруг меня стремительно меняется. Лица начинают стареть, сморщиваться и съеживаться, затем неотвратимо рассыпаются в прах. Дикий крик боли и отчаяния вырывается из моей груди, но время, умершее во мне, парализует этот крик души... Я просыпаюсь в холодном поту при свете полной луны. Этот страшный сон я почему-то видела несколько раз, и каждый раз события в нем повторялись почти с арифметической точностью. Я уже начинала думать, не схожу ли я потихоньку с ума, но все мои родственники, кроме отца, были подвержены ночным кошмарам и не могли предположить, что в этом могло быть что-то сверхъестественное. Это наваждение не было для меня единственным. Другие мысли и сны были еще ужаснее. Вот я одна иду ночью, при свете луны, по эвкалиптовой аллее. Наверное, возвращаюсь из клуба. И внезапно возникает ощущение, что за мной кто-то следит. Я оглядываюсь, но никого не вижу. Огромный фонарь около пищевого склада высвечивает чью-то длинную тень в плаще и шляпе. Меня охватывает неописуемый ужас, я пускаюсь в бегство - и понимаю, что бегу ни от кого. Мысленно корю себя за эту оплошность и бреду дальше. И снова мне кажется, что меня кто-то преследует. На этот раз человек не успел скрыться от моего взгляда и я его увидела - высокий черный человек в длинном плаще и шляпе покроя начала нынешнего века неутомимо шел следом за мной, явно с какими-то намерениями. Страх парализует меня, и я не могу сдвинуться с места. Я различаю его светящиеся в мерцании звезд холодные глаза, руку с зажатым в кулаке ножом... Я кричу и снова просыпаюсь. Наяву же я никак не могла сообразить, в честь чего мне мог присниться Джек-Потрошитель. Похоже, что кто-то на самом деле на меня покушался - логика и интуиция еще ни разу меня не подводили. Меня одолевал страх, от которого не было избавления. Хотелось бы обо всем этом забыть и никогда не вспоминать. Самое же странное было то, что вся эта потеха началась после того дня, когда всем нам вручили премию и мы разъехались каждый по своим делам. В частности, Дрегон, который за весьма короткий промежуток времени стал иметь для меня особое значение, уехал на две недели в Мельбурн. Если бы он был сейчас рядом... Во всех моих несчастьях я бы с радостью обвинила именно его, но мне теперь казалось, что Дрегон не был ни в чем виноват передо мной, а виной всему было нечто, что зародилось в нем еще с самого начала и теперь перешло ко мне. Выходило, что все эти переживания и страхи были вызваны ни чем иным, как тоской по Дрегону, возвращения которого я ждала с особым нетерпением. Да, он был дорог для меня, этот наглец, который так бесцеремонно вторгся в мою жизнь и все в ней перевернул вверх дном. В конце концов, он был из таких, в которых так просто было влюбиться, но при этом сам был безнадежно влюблен и все делал для того, чтобы воплотить свою заветную мечту... Все же мои подозрения по поводу предполагаемого покушения никак не вязались ни с Дрегоном, ни с кем другим из окружения доктора Эдвардса или профессора Крипсвелла. Загадочной и потому самой подозрительной личностью оказался не кто иной, как управляющий мелкой транспортной конторы моего отца, американец Роджер Доунтон. Казалось бы, этого человека было бы глупо в чем-то заподозрить, однако, насколько я его знала, его вид не внушал доверия. Несколько раз Нейл Энди Харрисон, т.е. мой отец, устраивал своему управляющему головомойку по поводу некомпетентности последнего, но почему-то до сих пор его не уволил. Мало того, мистер Доунтон остался работать даже после того, как хозяин пару раз обвинил его в мошенничестве и разбазаривании собственности частной компании автосервиса. Я решила проверить свои подозрения, когда управляющий конторы беседовал с моим отцом в гостиной нашего дома. Они говорили о чем-то очень важном, потом выпили кофе с ромом и разговорились на посторонние темы. За все время этого нехитрого разговора Роджер старался как бы "подлизаться" к Харрисону, сделать так, чтобы начальник остался в хорошем расположении духа. И мне не очень нравилось, что этот солидного вида 42-хлетний мужчина, который обыкновенно был немного заносчив, хитроват и всем своим видом показывал свое превосходство гражданина Соединенных Штатов, теперь всячески изображал закадычного друга моего папы, добродушного и по-австралийски простого и дружелюбного человека. Не могло ли это означать, что американец что-то задумал? В конце концов Доунтон предложил нам всем немного развеяться и сходить в аквариальный комплекс его давнего знакомого, любителя подводного мира Фреда Эванса. Мне эта идея понравилась: я бывала там очень редко и то все экскурсии ограничивались поверхностным "просмотром кадров", поскольку это была биологическая станция с ограниченным посещением. Особенно меня прельщала мысль побывать в так называемой нижней аквариальной, где, кроме сети биологических и генетических лабораторий, находились гигантские аквариумы, питомники для разведения глубоководных рыб, а также множество мелких отсеков с самыми разнообразными обитателями всех морей и океанов мира. Это был уголок натуралистов, которых интересовали тайны жизни Мирового океана. Там же доктор Эванс, известный как один из членов клуба по созданию искусственных "островов жизни", вместе со своими помощниками смастерил гигантский аквариум, где создал модель природного морского биоценоза, который поддерживался искусственно благодаря усилиям персонала всего этого комплекса. Как говорил сам Эванс, на основе многолетних трудов ему удалось воссоздать участок дна некогда богатого жизнью Средиземного моря, где были созданы соответствующие условия и подобран подходящий состав организмов. Правда, некоторые из обитателей аквариума были воссозданы генетическим путем и многие из них вели начало от предков, выращенных в лабораториях, это нисколько не подрывало авторитет талантливого изобретателя и служило местной достопримечательностью для туристов и ученых. Мы отправились вчетвером - я, Мелори, наши отец и мать и мистер Доунтон. Спустившись в нижнюю аквариальную, мы застали там доктора Эванса, который, похоже, уже привык к таким вот неожиданным экскурсиям. - Добро пожаловать, старина Роджер! - обратился он к американцу, хлопая его по плечу, как лучшего друга. - А я уже думал, что ты уже вернулся домой в Чикаго. - Значит, наш старый друг Фред Эванс ошибается, - съязвил тот. - Я, как истинный представитель американской семьи Доунтонов, не покинул бы этот злосчастный континент, не сводив своего босса на экскурсию в ваш аквариальный комплекс. - Вы все имеете на это полное право, - сказал Эванс, глядя то на Доунтона, то на Харрисона и всех нас. - Идите за мной. Мы прошли несколько десятков метров вдоль холодных металлических стен коридора, прежде чем попали в помещение комплекса. Сразу же в глаза нам бросился громадный выпуклый аквариум, внутри которого находился живописный участок погибшего моря. - Вот это, - Эванс показал на выпуклый аквариум, - есть наше всемирное достояние. Таким могло бы быть сейчас Средиземное море, если бы человечество не уничтожило то, что уже потеряно навсегда. - Как красиво, ты погляди, Энди!- воскликнула моя мама, хватая мужа за рукав. - Это настоящий шедевр! - Это еще не все, моя дорогая Дэби, - ответил тот, неловко улыбнувшись. - Когда-нибудь нам, возможно, покажут дно настоящего океана... Пока доктор Эванс в очередной раз рассказывал о результатах своих научных изысканий, мы с Мелори не спеша осматривали весь натуралистический комплекс. Действительно, в этих аквариумах жили в неволе обитатели всех морей Земного шара, но разумеется, далеко не все, что обитали в безбрежных водах Мирового океана. Здесь были и всем известные гуппи, неоны, "золотые рыбки" и морские коньки, но было много таких, которых доктор Эванс называл редкими и очень редкими. Наконец, наше внимание было привлечено внушительной картиной участка древнего Средиземного моря, по всей видимости, берегов Сицилии. Вся эта громоздкая система находилась под контролем персонала, но внешне этого не было заметно. - Что ж, доктор Эванс, это достойно биоценолога, - заявил Доунтон. - Сколько вам за это платят? Я была поражена его бесцеремонностью, но Эванс сделал вид, что ничего не заметил. - Столько, сколько достойно для такого сооружения! - с гордостью ответил он, глядя наглому янки в глаза. - Создавая все это, я преследовал не только научную, но и эстетическую цель. - Кем ты работаешь? - Я? Управляющий конторы автосервиса Энди Харрисона. А вы не знали? - Тогда у нас разные менталитеты, Доунтон! В ответ Доунтон сердито посмотрел на Эванса, но промолчал и проглотил слюну. - Он всегда такой, - добавил мой отец, который до этого молчал. - Нам всем понравилась эта экскурсия. - Мне тоже, - сказала Мелори, роясь в своей сумочке. - Всем пока, мне пора на учебу, а потом у меня свидание с Диди. Мелори попрощалась с нами и радостно покинула прохладное помещение. Неожиданно Эванс сообщил, что сегодня наверняка не дождется дежурного и предложил мне за некоторую сумму покараулить помещение комплекса, к тому же я успела сообщить, что у меня масса свободного времени. Я согласилась. Короче говоря, меня оставили здесь одну. Я совсем забыла о своих недавних кошмарах, связанных с кем-то, кто мог бы на меня покушаться. Здесь, в искусственно созданном подводном мире, было на редкость красиво и захватывающе. Меня даже перестала одолевать скука, когда я увлеклась наблюдением за жизнью в большом аквариуме. Потом мне это начало надоедать, и я решила пройтись по всем концам лабиринта. Стрелки моих часов показывали половину восьмого. Левый коридор, стены которого были продолжениями искусственных прудов для рыб, лобстеров и водорослей, вел к наружной двери, открывающейся во внутренний двор. По пути к ней этот коридор пересекал еще один, с металлическими стенами и дверями - это был главный цех, или инкубационный блок, где велись селекционные разработки. Я посмотрела направо, и - странное дело! - мне показалось, что там мелькнула чья-то тень и скрылась в углублении стены. Меня охватил такой страх, что я не могла сдвинуться с места и даже закричать. Я даже подумала: не схожу ли я с ума? Наверное, уже сошла, если кошмарные видения из моих снов начинают представать передо мной н а я- в у. Я представила также, что будет, если меня на самом деле сочтут сумасшедшей. "Приветствуем, доктор Харрисон! Вы уже, как видно, ку-ку!". Дальше - психиатрическая больница, койки, окно с решеткой, электрошок и эти вечно бодрствующие санитары... Прощай, моя карьера, экспедиции, доктор Эдвардс, мама, папа, Мелори... Прощай, Дрегон... Я села на пол, привалившись спиной к стене, и прикрыла глаза. Мне неожиданно захотелось, чтобы мой Дрегон был сейчас рядом со мной, хотелось обнять его, уткнуться в его плечо, высказать все, что накопилось в моей душе. Конечно, в действительности ничего этого между нами не было и все эти мечтания исподволь напоминали мне о романе с Аланом Менглером, но сейчас Алан был для меня никем и ничем, поскольку я уже убедилась в его несостоятельности. Привидение больше не показывалось, и я отбросила всю эту чушь. По всей вероятности, это мог быть кто-нибудь из работников института. В этом я убедилась, когда через несколько минут одна из дверей распахнулась и оттуда появились две миловидные девушки-лаборантки, которые, оживленно беседуя между собой, вскоре исчезли в кабине вызванного ими лифта. Оправившись от неоправданного душевного потрясения, я встала с пола и направилась к выходу, поскольку меня просили подежурить полчаса, а уже было пять минут девятого. Возле самой лестницы, точнее, под ней, я заметила что-то подозрительно большое и темное. Убедившись в том, что это был всего-навсего кусок черного полиэтилена, я решительно покинула жуткое место. Взобравшись наверх, я попрощалась с Эвансом и направилась к автобусной остановке. Прождав минут двадцать, я решила идти пешком, тем более что это заняло бы всего сорок минут. По дороге я зашла в магазин, где долго выбирала новый "прикид" для дискотеки и джинсовый костюм для полевых работ, потом пошла уже в темноте, при свете фонарей. Как ни странно, мне снова казалось, что кто-то сзади за мной крадется - тихо и незаметно. Я обернулась и обомлела: это был тот самый человек, который являлся мне во сне и из-за которого я подозревала в покушении мистера Доунтона. Я ожидала нового приступа страха, но вместо этого во мне проснулась безумная, смелая решимость. Я перетрясла все мои карманы и в одном из них нашла то, что искала: это был дамский пистолет, к тому же газовый. Что ж, в следующий раз буду умнее и возьму с собой другой, настоящий. Незнакомец в плаще продолжал приближаться. Когда он был уже на расстоянии в двадцать шагов, я выстрелила, но промахнулась - преступник скрылся за поворотом. То, что преследователь испугался выстрела, доказывало, что это был живой человек, а не мистическое существо. Значит, я не сумасшедшая и действую почти правильно. Не желая больше испытывать судьбу, я поймала такси и благополучно добралась до дома.
Глава 6. Мы готовимся к экспедиции
После того случая я решила обратиться в полицию. Следователь, выслушав мой красноречивый рассказ, долго чесал затылок, но все же обещал взяться за дело. - Если я вас правильно понял, на вас покушались из-за денег. Это наверняка мог быть кто-нибудь из знакомых ваших родителей или коллег по работе. Или же просто маньяк или наемный убийца. Еще раз, назовите ваше имя. - Джиллиан Харрисон. -Уточните ваш адрес, - попросил инспектор. Я еще раз назвала свой домашний адрес, подчеркнув, что мой дом находится недалеко от супермаркета Гроуленда и клуба "Розовый какаду". - Все понятно, мэм. Попробуем выследить негодяя. А вы никогда не пытались нанять частного детектива? Я отрицательно мотнула головой и вследствие этого едва не потеряла очки с дорогой оправой. - Нет, инспектор. - Жаль. А вы никого не подозреваете? Вопрос был задан в лоб. - Пока никого, инспектор. Но мне кажется, что это может быть один американец, управляющий моего отца. Его зовут Роджер Доунтон. Он засмеялся. - Мэм, вы говорите бессмыслицу. Насколько я знаю этого Доунтона, он уважаемый человек в Сиднее и никогда не связывался с криминалом. Хотя ни мне, ни вашему отцу не нравятся некоторые его выходки и иногда он явно не внушает доверия... - Надеюсь, вы все выясните, инспектор Торренс? - Обязательно! - ответил полицейский. - Это наша прямая обязанность. Вы можете идти. С этими словами он встал со своего кресла. Я мысленно сосчитала, во сколько мне обойдется вся эта процедура, и решила, что не так уж и много. Во всяком случае, стоит того, чтобы навсегда избавиться от маньяка. Я сообщила об этом Молли, своей школьной подруге. Она внимательно выслушала, затем вспомнила о зажатой в руке сигарете и сделала затяжку, усевшись на скамью посреди сквера. - По-моему, Джилли, вы все на редкость наивные люди, - заявила она, проводя правой рукой по прядям растрепавшихся, крашеных волос цвета тлеющих углей. - Если чье-то подозрение сразу же падает на Доунтона, это уже значит, что Доунтон - святая невинность. Иногда даже самый невинный, казалось бы, человек оказывается опасным преступником, особенно если его спасают деньги, и наоборот. - Бывает и такое, - поддержала ее я. - Конечно, бывает! Я даже не рискую спорить. В своей жизни я знала двоих человек, которые попали за решетку в разное время и по разным причинам. Один из них был моим парнем, и он попался за то, что его приятель, брат моего второго любовника пытался поджечь ресторан и убил охранника магазина товаров для новорожденных. Я была поражена. Я знала, что Молли Хейз с подросткового возраста вела себя очень раскованно и однажды увела моего приятеля Форгенса, с которым ее любовь длилась не больше месяца. И теперь, спустя годы, эта особа со смазливой крашеной физиономией снова напомнила о себе. Ясно, что она до сих пор представляет для меня опасность в том, что касается моей личной жизни. - Послушай, Молли, - сказала я ей. - Твои рассуждения по поводу виновности или невиновности Доунтона кажутся мне примитивными. И вообще, я думаю, что ты морально испорченный человек. Ты никогда не пробовала поработать на панели? - Что-о?! - сигарета выпала из ее пальцев и упала около урны. - Я никому не позволю так говорить и думать обо мне, слышишь? А ты вспомни, как твои родители засекли вас пять лет назад с Эдди Форгенсом, когда вы безмятежно валялись на сеновале на ферме моего дяди Симона! Что вы там делали, в овечьем сарае?! - Это не твое дело, и заткнись! Если хочешь знать, Форгенс не был никогда моим парнем, мы просто дружили! Этого не твоего ума забота! - Сумасшедшая! Если бы твоя мать не явилась туда вовремя, то наверняка у тебя тогда бы вырос живот величиной с арбуз! Вы бы тогда и не подумали о средствах предохранения, не так ли, Джиллиан Харрисон? Я была в бешенстве. - Ну, я тебе сейчас покажу! В сквере было пусто. Я решительно подошла к Молли и обеими руками схватила ее за волосы. - Если ты еще раз посмеешь оскорблять меня, тем более на улице, я тебя придушу! - произнесла я ровным, спокойным тоном, сдерживая всякие проявления эмоций. При этом я вспомнила, с какой завидной стойкостью Дрегон переносил все оскорбления и скандалы, которые устраивали ему я и профессор Крипсвелл. Тогда своим неизменным спокойствием он напоминал удава, и это было ему к лицу. Как ни странно, с самого детства я завидовала змеям и тем женщинам, которые в жизни своей проявляли выдержку, гибкость и коварство. Кто-то подошел сзади. Я выпустила голову Молли и обернулась. Это был какой-то парень в кепке и темных очках, на вид лет двадцати трех. Он подошел к Молли, и она бросилась ему на шею. - В чем дело, Молли? - спросил он ее. - Она тебя обидела? - Алекс, она хочет меня убить! Она... она сумасшедшая! Парень почесал затылок и покосился в мою сторону. - Это серьезно? - спросил он у меня. Я тем временем стояла неподалеку, подбоченясь и глядя с вызовом на обоих. В ответ на слова парня я покрутила пальцем у виска и тихонько присвистнула. Алекс тихонько засмеялся и приобнял свою девушку. - Наверное, это твои фантазии, киска, - сказал он, присев на скамейку. - Будешь пиво? - Фантазии?! Ты идиот, Алекс! Ты говоришь мне это после того, как я с большим трудом отвадила тебя от твоей красотки?! - Нет, милая, я очень умный мальчик. Пойдем в бар, посидим, выпьем чего-нибудь. Расскажи мне, что произошло. Они удалились, а я несколько секунд стояла в замешательстве, не зная, что предпринять. Потом, выплюнув в урну комок жевательной резинки и морщась от отвращения, вышла вон из сквера.
В Институте геофизики меня ждали с самого утра. Я резкими и решительными шагами прошла мимо охранников в обширную библиотеку, а оттуда через боковой коридор - в отделение геоморфологических исследований дна океана. Увидав меня с таким злым лицом, доктор Эдвардс весьма добродушно усмехнулся. - Опаздываете, мисс Харрисон! Вы снова опаздываете...- протянул он с ехидцей, но не сердито, как в прошлый раз. - Я за это время уже успел определить все физические свойства пробы, которую вы тогда взяли на "Подводнике". Представляете, мы с Брауном обнаружили в ней ртуть и еще кое-что из антропогенной органики. - Очень интересно, капитан, - ответила я, внимательно рассматривая лабораторный зал, как будто была здесь впервые. - Полтора года назад мы с командой Гибсона нашли следы радиационного заражения к югу от островов Гилберта. - Это все - последствия ядерных испытаний. Я также думаю, что они же могли привести к нарушениям структуры информационно-энергетических полей Земли, свойств земных недр и т.д. и т.п. Науке это пока неизвестно. - Вы хотите сказать, что аномалии - это... - Те аномалии, которые описывал я, к этому отношения не имеют. Искажения полей могут быть связаны с нарушением пространственно-временных характеристик, которые возникли в процессе формирования недр нашей планеты. Вспомните крупные разломы в горах Восточной Африки или таинственные подземные потоки в долине реки Амазонки. Кое-что мне становилось более понятным, чем раньше. Когда-то в Нью-Йорке мне показывали модель, с виду напоминающую турбину ГЭС, с тем отличием, что здесь демонстрировались свойства вращения самих потоков воды. Силой трения вода вызывает электрические явления, а они, в свою очередь, вызывают изменения параметров магнитного и других физических полей. Особый интерес представляли большие водяные воронки и водовороты, вращающиеся с бешеной скоростью. Впрочем, все эти многословные объяснения ученого мне порядком надоели. Иногда он внезапно замолкал, так что из него не вытянешь и полслова, а иногда у него случался настоящий "словесный понос", когда он просто не мог остановиться, пока на него не подействуешь извне. Так я и сделала, сказав, что сегодня собралось очень много народу, но, как оказалось, я просто сменила тему разговора. - Сегодня у нас напряженный день, - сказал он. - Как все понедельники. Через три дня приезжает наш бесценный работник, без которого нам всем становится скучно. - То есть, вы имеете в виду... - ...Вы угадали, это Дрегон Хард. Он вам нравится? - У каждого может быть свое мнение, - отрезала я. - Между прочим, - вмешался молодой парень, видимо, студент третьего курса университета, проходивший здесь практику, - последнее время мистер Хард не слишком охотно работает с нашими практикантками. Если это не из-за Джиллиан Харрисон, то я не Дэн Браун! Я сверкнула глазами в его сторону: - Вы студент, Дэн, и ваше дело учиться и помалкивать! Это не ваши проблемы. Юноша фыркнул. Я тем временем вспомнила, что видела этого студента на борту "Экинтауса". Возможно, что его тоже включили в список будущих участников путешествия на остров Шоуэна. Я попросила Эдвардса показать мне этот самый список. Перечень лиц, включенных в состав нынешнего окружения капитана, был следующий: 1. Теодор Джефферсон Эдвардс, доктор географических наук, руководитель экспедиции. 2. Зигмунд Бэрман, геолог из Австрии 3. Эрих Гиллер, геолог из Германии. 4. проф. Д. Скотт Ниррей, биолог 5. Альфред Гиэн, географ, оператор съемок. 6. Джиллиан Н. Харрисон, геофизик (ст. доктора). 7. Дрегон Найджел Хард, геофизик-вулканолог, океанолог (без степени). 8. Дайэн С. Мейдоулз, геофизик-геолог (без степени). 9. Дэн Браун, студент-географ (очно биолог) Что же, девять участников - вполне приемлемое решение. Не нравилось только то, что в нашей команде был только две женщины, вернее, молодые девушки. Однако это было даже лучше: если бы с нами отправилась целая гвардия молодых, красивых и незамужних особ прекрасного пола, они бы испортили всю романтику. Может быть, обошлось бы без передряг, если бы одна из моих напарниц заменяла, скажем, не Эриха Гиллера, а Дрегона Харда. Но выходило так, что Хард был незаменимым и к тому же самым красивым парнем из всей группы, при этом еще и моим другом. Его полной противоположностью был рыжеволосый австриец Зигмунд Бэрман, к тому же у него была не слишком опрятная внешность и почти полное отсутствие индивидуальности. Конечно, Хард по некоторым соображениям не смог бы перещеголять знаменитых киношных донжуанов, поскольку не имел мускулатуры Арнольда Шварценеггера, не носил усов и вообще тщательно выбривал всю растительность на лице, не строил "глазки" каждой проходящей мимо фигуристой блондинке. Но у этого человека, помимо внешней привлекательности и гармоничного телосложения, был хороший (как я сейчас думаю) характер, душевная доброта, выдержка, терпеливость и обаяние. Он был из таких людей, которые могут приворожить любого. Однако таких, как он, можно было довести до такого состояния, когда собственная жизнь кажется монетой, вертящейся на ребре. Тогда такой человек в состоянии кризиса способен разрушить все на своем пути, принести себя в жертву своего же возмездия. Во всяком случае, мне такая участь не грозила, потому что, судя по всему, я практически не обладаю талантом поднимать мертвых из их могил.
Глава 7. Схватка и разоблачение
Я покинула своих коллег довольно поздно, к десяти вечера. Как это иногда со мной бывало, я потратила все имевшиеся в наличии двадцать долларов на сладости, стрельбу в тире и заклепки для джинсов, и поэтому возвращаться домой пришлось пешком. После того вечера, как меня преследовал неизвестный маньяк, я ездила в транспорте, но сегодня по собственной глупости осталась с ветром в кармане. Короче говоря, я пошла пешком по той же улице. Проходя мимо склада с надписью "Имущество Грегори", над которой висел огромный фонарь с люминесцентной лампой, я заметила узкий переулок между складом и многоэтажным жилым домом, недалеко от перекрестка. Было около одиннадцати вечера. Улица эта была не из главных, поэтому здесь было достаточно малолюдно, к тому же моросил мелкий дождь. Из задней двери склада, над которой была надпись, вышел человек и через мгновение исчез в соседней двери. Интересно, что он делал ночью на складе подержанного скарба? Мой пистолет был на месте, в нагрудном кармане новенькой джинсовой куртки. Я купила это оружие в Ньюкасле четыре года назад, и оно мне еще ни разу не пригодилось. Надеюсь, что скоро оно сослужит мне хорошую службу. По дороге от "Имущества Грегори" я смеялась над собой за то, что испугалась такой обыденной вещи, как уличный бандит. Теперь этим займется полиция. Моя голова повернулась назад, и тут я увидела совершенно невероятное. Человек в плаще и в шляпе, весьма похожий на Джека-Потрошителя, медленно вышел из-за склада, освещаемый фонарем, и так же медленно направился в мою сторону. Я уже инстинктивно достала пистолет и приготовилась стрелять. К моему удивлению, человек выстрелил в мою сторону из огнестрельного оружия, но я успела увернуться. Он замешкался и долго с чем-то возился, пока я, стараясь перебороть страх, поспешно ретировалась. Если я ударюсь в бегство, то он тоже побежит или тут же меня пристрелит, а это не входило в мои планы. Я пошла быстро и не оглядываясь. Потом все-таки посмотрела назад и убедилась, что за мной следовал не один, а д в о е человек - один позади другого. Это было уже посерьезнее. Я пустилась в бегство, стараясь держаться стен и деревьев и громко крича. Двое бандитов, надо полагать, припустили за мной - я слышала участившийся стук ног по мокрому асфальту. Выскочив на одну из центральных улиц, я перебежала дорогу. Дальше я пошла обычным шагом. Сзади раздался выстрел, потом еще и еще. Кажется, они не поладили между собой, что было довольно странно. Тот, второй, что повыше, начал вдруг стрелять в первого, пока я удирала. Затем кто-то из них спохватился и начал меня догонять, в то время как второй бандит держался немного сзади, ловко уворачиваясь от выстрелов. Я тоже отстреливалась на ходу. Когда вся эта кавалькада пересекла очередной перекресток, минуя дорожный патруль, я увидела впереди себя подземный спуск. Это было как раз то, что нужно. Я попала в царство бетонных стен и лампочек. Это оказалось какое-то хранилище, но почему-то настежь раскрытое, охраны тоже не было. Здесь вдоль стен были наставлены железные листы, доски и брусья. Похоже, что я попала на свалку старых строительных материалов. Коридор был длинный и в самом конце поднимался в большое, крытое железом помещение, в котором были такие же коридоры и деревянный пол. Внизу раздались грохот и выстрелы. Я притаилась у одной из стен так, чтобы меня не было заметно. До меня из нижнего коридора поднимались гнилые ступеньки, а пол был завален хламом. В этом месте лист ржавого железа отвалился от стены, обнажив бетон и кирпич. Да, это было старое, заброшенное хранилище стройматериалов, которое могло быть пристанищем для воров и насильников. Бандит в плаще все еще продолжал меня искать, ворочая старый хлам. У меня нашлась рация, по которой я могла вызвать полицию. Наскоро набрав пароль, шифр и телефонный номер, я начала думать, как бы сообщить место моего пребывания, чтобы преступники ничего не услышали. - Полиция, прием... Это Джиллиан Харрисон, пароль - "радиан"! Они на заброшенном складе стройматериалов, справа от висячего моста на Дейн-стрит, поворот на Ле... Какой-то писк, затем - жужжание, мигание красной лампочки и... тишина. "Черт, она сломалась!" - подумала я и отшвырнула бесполезный предмет. Снова грохот и пара выстрелов по стенам. Я высунула голову из своего укрытия. Прямо передо мной стоял коренастый, внушительного вида тип в плаще, шляпе и с повязкой на лице. Я выстрелила и ринулась в соседнее помещение, преследуемая чередой ответной канонады. Здесь, в другом отсеке, пахло сыростью и мышами. Эта комната находилась ниже, она была с земляным полом и стенами, а потолок состоял из перекладин, на которых сверху лежали какие-то железки. Рядом с моей головой неожиданно пролетел нож и воткнулся в гнилую деревянную колонну. Я отскочила вглубь комнаты и вооружилась им, чтобы прирезать негодяев. - Только суньтесь сюда! - пригрозила я, потрясая своим трофеем. Один из преследователей все-таки ворвался в эту комнату. Я нажала на курок и прострелила ему правую руку выше локтя. Негодяй закричал от боли и плюхнулся на пол рядом с прогнившей колонной, но и тут сверху на него что-то упало. Мужчина застонал и приготовился стрелять, но тут же с потолка на него свалился кусок железной трубы. - Проклятый сарай! - выкрикнул он. - Ну, теперь держись, девчонка! Его голос показался мне знакомым. Но едва я начала вспоминать, где я вообще могла слышать этот голос, как сверху, со стороны зарешеченного окошка, с груды хлама спрыгнул второй тип в повязке, по-видимому, еще молодой, и схватил меня сзади, закрыв рот рукой в старой кожаной перчатке. - Нет!!! - заорала я, предварительно укусив его за палец, так что парень от неожиданности отдернул руку, затем, вырвавшись, полезла на кучу стройматериала. Мною овладел ужас. Взобравшись почти под самый потолок, я скинула на второго негодяя что-то тяжелое, но он ловко подпрыгнул, одновременно уворачиваясь от выстрелов обезумевшего первого. Со страху я по свисающей с потолка цепи взобралась на самый верх и уперлась ногами в какую-то полку с банками краски, а руками схватилась за потолочную перекладину. Выждав момент, я выстрелила в молодого, но промахнулась и попала в противоположную стену, откуда тотчас же посыпались какие-то склянки и ржавые инструменты. Я пальнула еще раз, но он пригнулся. Пуля пролетела мимо, ударив по колонне, около которой сидел раненый первый. - Не стреляй! - вполголоса сказал мне молодой человек, лицо которого было закрыто темно-зеленой повязкой, как и у его напарника - были видны только глаза и нижняя часть лица. Самое странное, его голос также был мне знаком и тон никак не соответствовал убийце, но сейчас я никак не могла вспомнить, кто бы это мог быть. Зато теперь мне стало понятно, что меня хотят убить хорошо знакомые мне люди, которые до этого никогда не проявляли себя как убийцы. Может, один из них и есть Роджер Доунтон, но кто тогда был этот второй, который к тому же еще ни разу не выстрелил, разве что с какой-то стати тратил патроны на своего напарника? Господи, какая же я все-таки дура!.. - Ну, ты, придурок, молокосос! - раздался голос первого, в котором я узнала голос управляющего, но это все еще было под сомнением, так как я в это не верила. - Чего за мной увязался? Сейчас я сам прикончу эту девку! Нет, на управляющего конторой отца, американского эмигранта мистера Доунтона это явно не похоже. Я перезарядила свой пистолет. - Спокойствие, девочка! Он пальнул по полке с краской. Она грохнулась вниз, и я осталась висеть на руках. - Ч-чертовка, она прострелила мне руку! Эй ты, недоумок, хватит молчать! Скажи же что-нибудь! - Предоставьте ее мне! - сказал молодой. - Одному вам с ней не справиться, она мастер по стрельбе в тире!.. От ярости тот взвел курок с целью уложить парня, но был серьезно ранен в левый бок. Я не понимала, зачем они стреляют друг в друга? Значит, никакие они не сообщники. А что, если этот второй человек пришел меня спасти и нарочно притворяется напарником настоящего убийцы? Эта мысль казалась мне спасительной в данной ситуации, когда полиция явно не спешила на помощь или никак не может найти злополучный склад из-за того, что моя рация вышла из строя. А может, это все не так и сейчас он до меня доберется? Молодой человек подошел к раненому и стащил с него повязку. Это был... Роджер Доунтон. Американец, управляющий моего отца. Собственной персоной. Я ахнула, но промолчала. Вообще, сейчас мне ничего не хотелось говорить, поскольку я уже несколько минут висела в своем дурацком положении, уцепившись за балку, и мои руки уже начали порядком уставать. Наконец, оставшийся в целости и сохранности второй бандит добрался до меня. Он снял перчатки, но оставался в повязке, фетровой шляпе и в кожаном плаще старинного покроя. Теперь понятно: эти двое взяли свои наряды в заднем помещении частного склада Грегори, где хранились вещи, предназначенные для киносъемок. Все это наверняка использовалось в киностудии или просто валялось как старый хлам. Как бы там ни было, Доунтон был разоблачен. Осталось доложить обо всем этом полиции. Теперь предстояло выявить его спутника, который, недолго думая, полез на кучу хлама. - Нет! Не трогай меня! Уходи!.. Полиция!!! - закричала я и чуть не свалилась. Мои руки затекли, и я с трудом выдерживала свои пятьдесят восемь килограммов. Он внезапно остановился и уставился на меня. О, проклятье! Кажется, я где-то уже видела эти глаза и этот взгляд, и при том не один раз. Но сейчас я не могла ничего припомнить. - Убирайся, или я выстрелю! - крикнула я. В ответ преступник неожиданно бросил свое оружие и расставил руки, притаившись внизу. - Прыгай! Я не буду стрелять. Этот мистер Доунтон - мошенник и убийца, но я не Доунтон и тем более, я не его лучший друг и помощник. Он не должен знать, кто я такой. Это был уже полный бред. Невероятно!.. Значит, я тоже не должна этого знать? - Никогда! - ответила я решительно. - Я прыгну, когда ты исчезнешь или умрешь. Кто ты? - Я не убийца, - спокойно сказал он. - Доунтон не должен видеть мое лицо. - Проклятье! - завопил из своего угла Доунтон, хватаясь за простреленный бок. - Это же тайный агент криминальной полиции! Черт вас побери, мисс Харрисон!!! - Давай же! - настаивал "агент". - Сначала скажи, кто ты, если не хочешь показывать свое лицо этому убийце! - продолжала я. - Я не верю, что ты агент полиции. Ты хочешь меня уничтожить. Прочь! - Я не полицейский, - начал признаваться мой мучитель. - Но ты ошибаешься, Джиллиан Харрисон, я никого не хочу уничтожить. Поэтому прыгай и ничего не бойся. Смелее!... Ну, хорошо, теперь узнаешь меня? Он снял повязку и шляпу. Это оказался не кто иной, как... Дрегон Хард. - Дрегон?!.. От неожиданности я чуть не грохнулась с высоты. - Да, это я. Давай быстрее вниз! - Я боюсь! - Я удержу тебя. Прыгай! Он наполовину влез на развороченную кучу и протянул руки. Я пошевелилась - доски на потолке затрещали, и сверху со страшным грохотом свалилось огромное чугунное колесо, которое, никого не задев, приземлилось посередине подвала. - Нет! Дрегон, я не могу! Сейчас все рухнет! Мои руки... А-а-а!!... Это был даже не прыжок, а падение, так как следом за мной вниз полетела сломанная доска и все то, что лежало на ней сверху. Дрегон ловко подхватил меня, и мы кубарем скатились вниз, к деревянной колонне. - С тобой все в порядке? - спросил он, не выпуская меня из своих объятий, и тихонько потряс за плечи. - Да... но я не знала, что это ты. Как ты здесь оказался? - Я давно подозревал этого человека. Я следил за ним и приехал раньше, чтобы во всем разобраться. Он хотел убить тебя из-за денежной премии. - Он мертв? - Нет, я его только ранил, как и ты. Надо вызвать полицию. - Я уже ее вызывала. Но их до сих пор нет. - А у меня нет ничего, чтобы ее вызвать, - сожалел Дрегон. - Да уж, пожалуй, влипли... В то же самое время совсем близко завыла сирена, и через несколько минут комната наполнилась людьми в форме и с оружием в руках. - Доунтон, вы арестованы! Потерпевшие могут быть свободны! Мы все еще продолжали валяться на полу все в том же положении. - Теперь, когда все будет в порядке, мы можем спокойно плыть, - сказал Дрегон. - На остров? - оживленно спросила я, схватившись за его шевелюру. - Именно так. Как говорит наш руководитель, остров Шоуэна - это пристанище для романтиков и безумцев. Там... Джилли... я... - Говори, Дрегон! - Я забыл эти слова. Но я вспомню, - пообещал он. - Я люблю тебя и хочу, чтобы мы все время были вместе. Ты не против? - Нет,- ответила я, стараясь сдержать волнение. - Я тоже тебя люблю. Похоже, на этот раз его радости не было предела.
Глава 8. Попутным ветром
- ...Подлые канальи! На какой, извините, черт собачий сдалась эта ваша экспедиция?! Вы что, серьезно хотите представить потом это дерьмо на международной конференции? Профессор Крипсвелл снова, как говорится, "метал икру". Теперь уже - в присутствии всех участников предстоящей научной работы, включая руководителя. Доктор Эдвардс пытался защищаться: - Послушайте, сэр! Я не позволю вам так отзываться о нашей научной работе! - "Научная работа"!.. Ха! Да вы, доктор Эдвардс... чему вы учите молодежь? Старый маразмоидик! - Ну, это мы еще посмотрим, кто тут из нас маразмоидик! - разозлился англичанин. - Что скажите, господа коллеги? Все угрюмо молчали, сидя за общим столом в главном музее института. Крипсвелл продолжал: - Вы еще ответите за то, что отобрали у меня моего коллегу! - О ком вы говорите? - спросила сидевшая рядом со мной Дайэн. Ее серебристый голос ровным потоком пробежал по залу и отразился тихим эхом во всех углах, что не могло не отразиться на выражении лица старого перечника. - Разве не понятно? Этот ваш новобранец с самого начала работал у меня в лаборатории, пока вы его не припахали! И вы, такая красивая молодая девушка, позволяете себе спрашивать такие глупости? Дайэн покраснела и поспешно прикрыла лицо волосами. Но еще больше она покраснела, когда сидевший слева от нее симпатичный молодой парень, известный всем нам как практикант Дэн Браун, по-дружески или еще по каким причинам погладил ее по обнаженному плечу, на котором красовались две родинки. Если бы сейчас сой сосед справа сделал что-нибудь подобное, то немедля получил бы по физиономии, ибо это был Зигги Бэрман, а Хард сидел почти против меня рядом с пожилым профессором Скоттом Нирреем, оператором Альфредом Гиэном и белокурым геологом из Германии Эрихом Гиллером. - Это не его поприще, - ответил Эдвардс, сглаживая всеобщую неловкость. - Он геофизик-океанолог, специализируется на изучении подводных вулканов, а вы, сэр, всего лишь задрипанный географ, специалист по рисованию карт! - Что-о? - взвился тот. - Кто это - задрипанный географ? Ну, доктор Эдвардс... Пока творилась вся эта свалка, "новобранец", хранивший гробовое молчание, отошел к стене, на которой висела огромная картина известного художника, изображавшая морской шторм. - Вот-вот, вам стыдно, да, парень? - ехидничал злобный профессор-географ. - Решил попробовать себя в геофизике? В ответ на это Дрегон дико сверкнул глазами. - Никто еще не говорил, что я в своей жизни пробовал что-то другое! Я пошел туда, куда считаю нужным, и у меня нет потребности чертить карты... ваше высочество! Крипсвелл засмеялся. - Он еще вздумал острить! Плохо, Хард, очень плохо! Позор! - Позор иметь своим научным руководителем зануду! - внезапно выпалил тот в гневе, всем видом показывая, что отныне их деловым отношениям пришел конец. Профессор Крипсвелл подавился слюной и закашлялся. Потом резко встал и удалился, "наградив" всю публику взглядом, полным ненависти, обиды и негодования. - Ну и дела! - сказал Бэрман, ковыряя спичкой в зубах. - По-моему, старик понемногу сходит с ума. Не так ли, господин Хард, а? Дрегон молчал, напряженно о чем-то думая. - А я думаю, что у этого типа давно уже едет крыша, - ответил за него Гиэн. - Вряд ли кто-нибудь из нас согласился с ним работать. Я подошла к своему возлюбленному с целью развеять его мрачное настроение. - Не расстраивайся из-за него. Это ненормальный. - Я и не думал переживать из-за человека, который навсегда потерял мое уважение, - ответил Дрегон. - Видишь эту картину? - Да. Это шторм. Если он застанет нас на "Экинтаусе" посреди океана... - Я слышал, что этот пароход выдерживает средний балл. Пока же штормов не предвидится. Я говорил о картине. Она - отражение нашей жизни. Вся жизнь - это такая же буря. - Ты поэт, Дрегон? - удивилась я. - Немного, признался он. - Особенно, если я... - Нет, молчи! Здесь же столько людей... - Это наша команда, - возразил Хард. Пока мы болтали, все остальные успели уже решить массу вопросов. Было решено, что мы отправимся утром четвертого февраля, а для этого необходимо приготовить снаряжение.
... "И снова бури, и снова штормы"... Я не могла понять, как мы будем три недели жить на острове и что успеем сделать за это время. Эта неопределенность терзала больше всего. Однако все неопределенности напрочь вылетают из головы, когда на смену приходит ощущение романтики. Так и случилось, когда мы поднялись на борт "Экинтауса". К моему приятному удивлению, противного лохматого немца отстранили за пьянство и недобросовестность, а вместо него взяли нашего соотечественника, Арнольда Холлена. Этому самому Холлену, выходцу из Фримантла, было около тридцати лет. Сам он считал себя отдаленным потомком знаменитых во времена колонизации канадцев-трапперов, причем англоязычного происхождения, и мы не могли с ним поспорить, поскольку свидетельством тому могли быть его внешний вид и характер, в котором более всего было решительности, неподкупности и дружелюбия. Это был здоровяк крепкого сложения и высокого роста, выросший на фермах Западной Австралии, человек, который стриг овец и гонялся на лошади, отстреливая диких кроликов и собак динго. Но больше его интересовали научный мир и тайны природы, и поэтому он получил образование геолога. С Холленом мы все легко нашли общий язык. Это был не злобный ворчун Эрих Гиллер, от которого только и было слышно, что "арбайтен шнель", "думм-копф", "хай", "капут" и "швайн", если не считать еще множества немецких слов и выражений, которые он умело и не очень вплетал в английский язык, который безбожно коверкал. В отличие от него, австралиец был приятен в общении и прост в манерах, на его красивом лице выражались добродушие и открытость. Как рассказывал наш новый знакомый, во Фримантле у него остались жена и две дочки-близняшки - 5-летние Джастина и ее сестра Джесси. Сам он последнее время работал геологом-разведчиком на шельфе и поэтому часто ездил в командировки по странам Азии. С первого дня своего приезда Холлен стал лучшим другом Харда, которому было чему от него поучиться. Например, бить крупную рыбу гарпуном. Или варить суп из черепах, но не такой, который готовят себе туристы или оголодавшие путешественники, а по настоящему рецепту туземцев севера Океании. Короче говоря, за короткое время он успел очаровать всех без исключения. Хотя Холлен утверждал, что у него есть своя семья, все же Харду казалось, что в случае чего он мог бы стать его сильным конкурентом и перещеголять его, Дрегона Харда, во многих вещах. Поэтому в присутствии Холлена Хард вел себя сдержанно, старался больше говорить со мной, чем со своим приятелем, и всем видом старался показать, что у нас с ним счастливая любовь. Да, он ревновал, и меня это раздражало. Как-никак, мне он успел уже порядком надоесть, а Холлен был новым и интересным человеком, и при том вовсе не собирался ухаживать ни за мной, ни за Дайэн, обладательницей редкой красоты и грации. За все время нашего плавания до заветного острова, отмеченного только на личной карте мистера Эдвардса, наша жизнь была на редкость веселой. Нашим авторитетом продолжал оставаться Арни Холлен. Глядя на него, Дрегон сам рассказал историю о том, как в 15-летнем возрасте он подстрелил динго за то, что она давила овец на ферме знакомого его дяди неподалеку от Маунт-Айзы, и как с тех пор, когда он приезжал иногда к своему дядюшке, тот поручает ему половину забот о своей скотине. Все же Хард был и оставался типичным горожанином, выросшим в "цивилизации" и в известной степени оторванным от природы, в то время как "деревенщина" Холлен был связан с ней кровными узами. В нем текла не та наша на десять рядов разбавленная жидкость, а кровь закоренелого фермера-англоавстралийца, причем без всякой примеси крови аборигенов, отчасти вследствие сохранившегося традиционно отрицатель-ного отношения к "дикарям". - Когда мы прибудем на остров, - сказал он однажды, когда мы во время непогоды сидели в третьей каюте, потягивая черный кофе, - я покажу вам, как правильно варить черепаховый суп туземным способом. Там мы найдем все подходящие ингредиенты. - А как насчет яиц? - спросил Дрегон. - Их можно жарить на сковороде или варить. - Опять по туземному методу? - спросила Дайэн, легонько хлопнув по кожаной обшивке старенького дивана. - На этот раз - по методу Арни Холлена! - вставил Дэн, сидевший за прямоугольным деревянным столом, заваленным бумагами и инструментами. - Ну, ты даешь, Дэн! - засмеялся Холлен. - Хотя я вполне мог бы придумать оригинальный рецепт. Когда погода прояснилась и засияло солнце, мы вылезли на палубу. Опершись на металлические перила борта, мы смотрели вниз. Это было захватывающее зрелище: перед нашими глазами расстилалась бескрайняя водная гладь ярко-синего цвета, мелкая рябь и слепящие блики солнца, скользящие по водам Кораллового моря. Мы проплывали мимо атоллов Большого Барьерного рифа, приближаясь к островам Честерфилд, по направлению на северо-восток. Около самого носа парохода проскользнуло стадо дельфинов и тут же исчезло. Где-то вдали показался мощный хвост кита или кашалота. Наконец, совсем близко от нас из глубины начало медленно подниматься что-то большое и темное. Я стала лихорадочно жать на кнопку фотоаппарата, стараясь запечатлеть на пленке все интересные моменты из жизни океана. В этот момент огромное плоское, темное существо стремительно взмыло высоко вверх, распласталось в воздухе и со страшной силой обрушилось обратно в воду, оглушив всех нас и обдав тучами брызг. Это была гигантская манта - рогатый скат, или морской дьявол. Своим гигантским плоским телом она с размаху шлепается о воду, и звук ее падения бывает слышен на расстоянии нескольких десятков миль вокруг. - Да уж, весело! - проговорила я, отряхиваясь и выплевывая соленую воду. Мой фотоаппарат вымок, к тому же в нем закончилась фотопленка. - Мой отец охотился на мант, - сказал Холлен, прищурив глаза. - Но потом бросил это дело, так как посчитал его невыгодным.
Мы спустились в первую каюту, где начальник экспедиции начал рассказывать нам про остров, разложив на столике цветную карту из ламинированной бумаги. - Итак, посмотрите на эту карту. Наш необитаемый остров расположен к юго-востоку от Маршалловых островов. Данная территория находится под опекой Соединенных Штатов Америки, а я много лет проработал с американцами. За все время, пока шла "холодная война", никто даже не думал изучать все эти мелкие острова и атоллы, а остров, который Бернар Шоуэн случайно открыл в августе 1957-го года, не был нанесен ни на одну карту. Похоже, что эта территория была секретной базой американцев. - Но это - вулканический остров! - намекнула я на парадоксальность сказанного. - Вулкан на острове Шоуэна считается потухшим. Когда я там был, то не нашел следов современных извержений, а сейсмографы показывали низкую тектоническую активность. Впрочем, мы имеем дело с уникальнейшим объектом. - В каком смысле? - спросил студент Браун с нескрываемым интересом. - В прямом. До сих пор не установлено происхождение острова. Неизвестно, является ли он частью островной дуги или это одинокая подводная гора. Насколько я знаю, там нет близлежащих атоллов и не обнаружено крупных разломов. Объект расположен приблизительно в двухстах сорока милях восточнее северной части островов Гилберта и примерно в трехстах десяти - к юго-востоку от островов Ратак. Остров имеет особое геоморфологическое строение и состав животного мира. Наши биологи обнаружили там сто восемьдесят эндемичных растений и животных. Этот остров как бы изолирован от других, его максимальная длина девятнадцать километров, а ширина - около двенадцати. Протяженность больше с северо-востока на юго-запад, имеются крупные заливы в северной и южной частях. Сильно выражена гористость, наивысшая точка расположена на высоте тысяча двести восемнадцать метров. Почти весь остров покрыт лесом, не тронутым человеком, имеются запасы пресной воды. Наша задача - изучить местность, рельеф, геологию и геофизические параметры острова. Но есть еще одна деталь: мы постараемся найти доказательства того, что остров действительно был открыт Бернаром Шоуэном, а не кем-то другим. На все это, надеюсь, трех недель хватит. Я представила: мы, девять человек разного возраста и пола оказываемся на каком-то необитаемом клочке земли и три недели бороздим непроходимые дебри в поисках каких-то доказательств. Что ж, забавно... - А что еще вы расскажете нам об этом острове? - спросил Дрегон, видимо, сгорая от любопытства. - Во-первых, тем, что до меня со времен Шоуэна никто не удосужился там высадиться. Во-вторых... ах, я забыл! Я тогда пришел к выводу, что там наблюдаются всевозможные аномальные явления физического характера. Время там течет неодинаково в разных частях острова, а пространство искажено во времени. Это было бы сенсацией, но это еще надо доказать. Но это еще не все. Я не биолог, но признаюсь, что сам видел там чудовищ неимоверной наружности. Не пугайтесь, это всего лишь островные эндемики. Дрегон глубоко задумался. Еще бы! Наверное, один такой эндемик стоил бы десяти комодских варанов. Если, конечно, англичанин говорит правду.
Наше путешествие продолжалось четыре с половиной дня. Мы гнали на всех парах и утром 9-го февраля увидели на горизонте долгожданный остров. По приказу капитана "Экинтаус" загнали в наиболее подходящую бухту и сошли на берег в юго-западной части. Это было незабываемое ощущение. После нескольких суток плавания и пароходного гула - земля! Мы достали две шлюпки и на них добрались до пологого песчаного пляжа, за которым начинался лес. Мы затащили лодки и спрятали их в зарослях пальм и кустарников. - Ну вот, - сказал Холлен, - попутным ветром нас занесло на благодатную землю. Теперь можно немного расслабиться.
Глава 9. Незабываемые впечатления
Остров Шоуэна, февраль 1992 г.
Наша команда расположилась на небольшом, предварительно расчищенном участке девственного тропического леса около ручья, неподалеку от песчаного пляжа. Капитан предупредил нас, что отдыха особо не будет и мы будем трудиться, но в первый день разрешил свободно гулять и готовиться к напряженному завтрашнему дню. Пока мужчины рубили дрова и доставали провизию, мы с Дайэн и Дэном устраивали место для ночлега. Палатки мы оставили на "Экинтаусе", и теперь нам было поручено растянуть на кольях огромный брезентовый тент со свисающими вниз стенками, закрепить эти самые "стенки", а снизу постелить несколько полотен, брезента и полиэтилена. Сверху полагалось накинуть опять-таки большой кусок полиэтиленовой пленки, а далее мы все вместе поставили бревнышки, скрепили их досками и накрыли всю самодельную конструкцию листами фанеры, захваченной в Сиднее. Таким образом, у нас вышел замечательный домик, который мы сверху прикрыли старой материей и украсили пальмовыми листьями. Теперь у нас была хижина, возле которой Дэн и Зигги устроили подобие гамака, растянув кусок рыболовной сети между мощными стволами деревьев. Потом пришла очередь разводить костер. Мне не очень хотелось есть консервы и макароны, поэтому я решила откопать что-нибудь экзотическое. Мы с Дрегоном и Дайэн нашли достаточно много черепашьих яиц на берегу, к югу от песчаного пляжа, пока Холлен подкладывал в костер нарубленные Дэном дрова. Потом Дрегон залезал на пальмы и сбивал кокосы, а я тем временем срывала дикие бананы и связками передавала пожилому профессору-зоологу Скотту Ниррею, который, в свою очередь, относил все это Холлену. В общем, впечатления были незабываемые. Остров напоминал райский уголок, который снился мне в далеком детстве. Здесь было много птиц - чайки, попугаи, пеликаны, небольшие страусы, лирохвосты, тропические кукушки и вьюрки. Было жарко, но с моря дул ветерок, доносивший соленую свежесть. Потом мы дружной компанией ловили лобстеров, и это занятие казалось сплошным удовольствием, поскольку здесь было невиданное скопление всего живого. Все это мы принесли нашему главному повару Арни. Он остался весьма доволен нашими трудами. - Хорошо постарались, - сказал он, взвешивая в руке мешок с омарами. - Сейчас мы их сварим. Он устроил костер так, что похлебка варилась в котле, подвешенном на горизонтально расположенной прямой ветке, а рядом за проволоку была прицеплена сковорода, где жарились черепашьи яйца. Мы по указаниям Холлена натащили ему всяких пряных растений, приправ и перца, а он добавил индийский лук, кориандр, аджику, лимонную кислоту, чеснок и шалфей, потом накрошил ветчины и полил все это винным соусом. В результате от яичницы пошел такой запах, что у всех, включая сидевшего позади всех профессора Ниррея, закружилась голова и потекли слюнки. - Да ты просто супер-повар! - произнес Дрегон, попробовав экзотическое блюдо. Только почему-то нет соли. Туземный рецепт? - Не совсем. Дома я готовлю точно так же. - Тогда я приеду к тебе в гости! - заявил Альфред Гиэн, бравый 43-летний мужчина с темными усами и бородкой, который стоял неподалеку, засунув руки в карманы. - Жду во Фримантле на Рождество. Джиллиан, подайте мне нож. Я выдернула из лежавшей возле костра колодины тесак и вручила ему. Он вдруг замер на месте. - Подождите! Вы все время носите три кольца на одной руке? - Три на правой и два на левой, - сообщила я. - Что в этом такого? Он сказал, что носить много колец вредно. Я не поверила. - Хотите, объясню? Тугие кольца сдавливают кровеносные сосуды и мышцы пальцев. В этом легко убедиться на простом примере. Дайте вашу руку. Он схватил мою правую руку и сдавил кисть с боков двумя пальцами, нажав на артерии. Через полминуты рука начала неметь. Я попросила Холлена прекратить дурацкий эксперимент. - Вот, видите? Точно так же действуют эти кольца. Кровь перестает нормально циркулировать, сдавливаются нервы, а все это может плохо кончиться. - М-да... И что мне делать? - Снять. А если не снимаются, их надо распилить. Они золотые? - Наполовину. Они из сплавов. - Тогда их тем более не стоит носить, - решительно сказал Холлен. - Дайте, я их распилю. Но тут неожиданно вмешался Хард. - Я вижу, - сказал он, - что вы, Арни, пытаетесь угодить Джиллиан. Как там наш деликатес? - Уже готов. Не беспокойся, Хард, я ничего не имею против твоих интересов. - Но это никуда не годится, - возразил Дрегон, беря меня за руку. - Если что, я сам сделаю все, что она попросит. Я поглядела на Холлена. Рослый, загорелый, красивый мужчина с лицом романтика и копной прямых волос темного, но не совсем черного цвета. В его чертах были мужество и твердость закаленного жизнью человека и вместе с тем - некоторая мягкость и неизменное добродушие. Потом я перевела взгляд на интеллигента Харда, который тоже был хорош, но в чем-то уступал Холлену, скажем, в росте и физической силе, но не намного, а в ловкости и гибкости, может быть, даже превосходил его. Нет, никакие Холлены не смогут теперь заставить меня позабыть человека, который спас меня от рук жестокого и хладнокровного убийцы, который находился рядом и охранял меня, которого я полюбила с того самого момента, когда моя жизнь висела на волоске. Так я решила еще с первого дня нашей поездки. После обеда Дрегон уломал Холлена ничего не предпринимать и сам распилил мои кольца, оставив те, которые я сама могла снимать. Арни сидел рядом с глуповатой улыбкой и точил нож. Потом Дрегон схватил меня за руку и повел куда-то в дебри. - Эй, что ты делаешь? - запротестовала я. - Здесь же колючки! Он молчал, поджав губы. Мы остановились под большим развесистым деревом, из кроны которого доносились шорохи, производимые обезьянами и птицами. Затем Дрегон развернул меня лицом к себе, положил руки на плечи и пристально посмотрел в глаза - долго и не отрываясь. Мои ноги мокли, так как я встала в маленький ручеек. - Ты видишь то, о чем говорит мой взгляд? - спросил он. - Я жду ответа. Эта выходка, вероятно, происходила из его ревности, а ревность всегда меня раздражала: я не могла терпеть, когда меня ревнуют. - Вижу прекрасно, можешь не сомневаться. Что ты делаешь, черт побери? Во-первых, я стою в ручье. Во-вторых, отпусти меня и никогда не смей повышать голос. Он смягчился. - Прости, Джил. Я не хотел тебя обидеть. Но ты не должна забывать, что когда-то мы дали друг другу слово, что... - Я прекрасно помню все слова, которые давала. У нас ничего нет с Холленом. - Я знаю. Видишь это дерево, под которым мы стоим? Оно такое большое и зеленое... Когда ты сказала, что любишь меня... - Но ты сам это сказал, - пыталась возразить я. - Я сказал это, а ты мне ответила. Там, в подвале, таким трагическим голосом... тогда я просто сошел с ума, а сейчас хочу сказать, что... От удивления я раскрыла рот, а мои глаза налились гневом. - Что-о?? Дрегон... я думала о тебе иначе! Вот тебе, получай! Я размахнулась и изо всех сил влепила ему пощечину. Он отшатнулся и потер левую щеку. - Джилли, я не договорил... - пробормотал он осекшимся голосом. - Я сказал что-то не то. Надо было начать по-другому... Какой же я глупец!.. Джилли, прости меня!!! Задыхаясь от злобы, я не обратила внимания на его крик и, зарычав, стала в ярости ломать кусты и рвать лианы, силясь найти узкий проход, по которому он завел меня в эту чащу. В последний миг я обернулась и увидела до бешенства спокойное, но весьма озабоченное лицо ненавистного, подлого обманщика. И только сейчас я заметила, что его лоб пересекли две морщинки, выдававшие невыразимую боль души. Но и это не дало мне повода погасить огонь ненависти. Я остановилась и замерла в молчаливом ожидании, обдумывая свое дурацкое положение и изобретая в голове самые изощренные способы мести. Вместе с тем я понимала, что мщение было бы последним делом, на это способны лишь слабые духом. - Джилли, прости меня! - сказал Дрегон, сидя под раскидистым деревом. - Ты разозлилась и не дала мне ничего объяснить. Это глупо с твоей стороны. - Ах, глупо... Тогда... Я потупилась, потому что больше ничего не могла придумать. Меня давили чувства злобы и бессилия. Он продолжал: - Тогда я сам еще не понимал, что это было. Я был очарован, я влюбился, как мальчишка, но не мог понять смысла всего происходящего. Я разлучил вас с Аланом Менглером, движимый страстью и неведомыми стремлениями, но не осознавал, что могу серьезно полюбить, так, чтобы навсегда связать свою жизнь с тигрицей. Я был в заблуждении, но только теперь понял, что никогда не смогу прожить без... Джилли, ты дорога для меня, ты нужна мне! Понимаешь? Я проглотила слюну и ответила ему внезапно осипшим, срывающимся голосом: - Каждый раз ты говоришь одни и те же слова, и теперь ты говоришь, что они неверны. Ты обманщик, и, кто знает, может, ты и сейчас продолжаешь мне лгать. Я не верю тебе, Дрегон Хард. Я люблю тебя, но ты разбиваешь мою любовь, и за это я могу тебя возненавидеть. Я никогда не прощу обмана. С этими словами я бросила быстрый взгляд на Харда и решительными шагами стала удаляться в сторону костра. Но на половине пути я все же остановилась, раздумывая надо всем этим. А что, если я не так поняла Дрегона и истолковала его недосказанные слова? Что, если... Я медленно подошла к любимому и опустилась около него на землю, храня молчание. Наконец, мой гнев начал понемногу проходить, но в душе оставалась боль: я не могла бросить его. Моя любовь оказалась сильнее, и я бы не смогла уйти даже в том случае, если бы все мои подозрения оказались верны. Скорее всего, я бы покончила с ним и с собой. Сама того не подозревая, я оказалась рабой любви к этому человеку. - Дерево... - произнесла я шепотом, глядя на пышно разросшуюся растительность над своей головой. - Такое большое и зеленое дерево. Так же и дерево любви нашей выросло и расцвело... Дрегон выдавил из себя улыбку, и я поняла, что он хотел сказать то же самое. Эта улыбка вмиг растопила все льдинки, что оставались между нами. Мы встали с земли. - Ты совершенно права. Гроза миновала. А я думал, что больше никогда не смогу с тобой говорить. Я бы умер или сошел с ума. У тебя характер тигрицы, но ты нравишься мне такая, какая есть. Между нами нет преград, и ни один соперник не сумеет нас разлучить. Он говорил это так, что я теперь точно понимала, что это - правда. - Соперник? - я засмеялась. - Кого ты считаешь своим соперником, Холлена? Ну уж нет, ты ошибся. Он женат, у него две дочери... Мы просто хорошие знакомые. И потом, я должна признаться, что сама ревнива, но не люблю ревности к себе. - Вот как? Я понял. Но все равно, вы друг другу импонируете. Однако не будем об этом. Я знаю, что мы останемся вместе... Выходи за меня! Это было для меня неожиданностью. Дрегон Хард сделал мне предложение! И где? На диком острове, среди бескрайних вод океана, в компании робинзонов! Я смутилась. - Я... подумаю над этим. - Так ты согласна? - спросил он, испытующе глядя мне в глаза. Я пожала плечами. Если я сейчас скажу ему "да", это может испортить всю романтику раньше времени. Или выдать обман, и тогда я окажусь в глупом положении. Поэтому я молчала. Наконец, подумав, я ответила: - Да, но не сейчас, а когда вернемся в Сидней. Там мы все обдумаем. Он улыбнулся еще раз и обнял меня - крепко и изо всех сил, как тогда на "Экинтаусе". Он не жалел своих чувств и страсти для объятий и поцелуев. Это был страстный романтик, но более всего в нем было надежности и практицизма. По всей видимости, мой темперамент его вполне устраивал. В самый неожиданный момент нас окликнули. Это был Гиэн, которого все почему-то звали просто Элом. - Эй, где вы потерялись? Ну ты даешь, дружище Хард! - Это жизнь, Эл! - ответил тот, посмеиваясь. - Когда-то вы тоже собирались жениться. - Жениться? Спасибо Фортуне за то, что это наконец-то свершилось, у меня отличная семья! Идите к нам. Наш путь до лагеря лежал через колючие кусты. Дрегон взял меня на руки, что не составило ему особого труда. За это время доктор Эдвардс успел оценить положение и рельеф этой части острова, а профессор Ниррей - кратко описать здешнюю растительность. Короче говоря, каждый занимался тем, чем хотел. Мне вдруг стало интересно узнать, что делается южнее того места, где мы собирали черепашьи яйца. Берег здесь становился круче и скалистее, из воды торчали камни. Вода была теплая, и я решила выкупаться. Моим позором с детства было то, что я практически не умела плавать. Я хорошо плавала на мелководье и в бассейне, но начинала тонуть на глубине большей, чем мой рост. Мои знакомые и друзья пытались научить меня плавать, но без толку. В юные годы, когда мне исполнилось девятнадцать, я чуть не утонула, когда мы с Молли и Эдди плыли на моторной лодке и она перевернулась. Самое смешное, Эдди тоже не был хорошим пловцом, а Молли обуял такой ужас, что она с трудом соображала, где вообще находится. Мы спаслись потому, что нас подобрал местный рыболов. Еще я должна сказать себе спасибо за то, что не забыла взять пару купальников. Ополоснувшись возле берега, я заплыла совсем недалеко и уселась на большой камень, торчащий из воды. Дальше начиналась большая глубина. Где-то вдалеке я заметила возвышающийся над водной гладью коралловый риф. Мной овладело дикое желание доплыть до него, но пока это оставалось в моих мечтах. Для того, чтобы это сделать, надо было сперва научиться плавать. А пока я не умела это делать, то ограничивалась тем, что плескалась около камня. Остаток дня прошел просто замечательно.
Глава 10. Поднимаемся к вершинам
Если бы меня сейчас спросили, как я чувствую себя в этих условиях, то, наверное, не получили бы того ответа, которого ожидали. Кто ни разу не был на тропическом острове в Тихом океане, тот никогда не сможет понять, каково это, пока не испытает на себе. Представьте себе следующее: жаркий тропический климат, к тому же к северу от экватора, сырость, дожди, ветры и нестерпимая жара в промежутках между "капризами" погоды. Я до сих помню, как шторм застал нас во время плавания в середине Кораллового моря, но "Экинтаус" упрямо продолжал свой путь среди атоллов. Но там, к югу от экватора, было лето, а здесь - зима, и штормов было потому больше. Но это было еще не все. Здесь, на острове, было очень много мелких насекомых и паразитов, которые ползали и бегали по телу, особенно ночью. Кажется, что вокруг тебя все шевелится, кишит, залезает в уши, нос, рот, глаза. Комары и москиты остервенело кусают, какие-то черви, ящерицы, лягушки, скорпионы, жуки, пауки - все было противно, мерзко и неприятно. Этой ночью я, как назло, не могла уснуть. В ногах, развалившись, как мешок с сеном, громогласно храпел Гиэн, к тому же полог тента был отогнут и светила луна. Было сыро и душно, дождя не было. Донимали назойливые насекомые. Я пыталась перевернуться на правый бок, но с левой стороны умаявшийся за день Дрегон завладел моей правой рукой, а мне не хотелось его будить. Все же я осторожно высвободилась, села и стала прислушиваться к ночным шорохам. Где-то невдалеке волны били о берег, заглушая таинственные шорохи леса. Все-таки я умудрялась различать эти тихие и многочисленные звуки. Где-то неутомимо и мелодично пела птица, слышался плеск в ручье, где мы набирали пресную воду, кто-то очень тихо и неясно стучал по дереву... Иногда раздавались неясные, плохо различимые крики животных, скачки обезьян, хлопанье крыльев, треск ломаемых сучьев и обрываемых лиан. Я потихоньку вылезла из домика. Меня странным образом манил этот лес. Было жутковато и любопытно. Казалось, я слышала дыхание этой лесной жизни, дыхание самой земли, которая казалась живой. Я отошла дальше и попала на то место, где был костер. К своему удивлению, я заметила, что котелок полон каких-то тварей. Кто-то забыл или просто поленился выбросить остатки ужина, и теперь их ели черви и насекомые. Здесь же сновало множество летучих мышей. Мне почему-то показалось, что я куда-то проваливаюсь. Чтобы не потерять равновесие, я села на землю, отшвырнув ногой скорлупу кокоса. Наваждение не оставляло меня, и теперь мне начало казаться, что почва подо мной едва заметно шевелится. Здесь была опасность землетрясений, но это было что-то совершенно иное. Я положила руку на землю и нащупала что-то скользкое. Это не было похоже на змею или червя. Это было что-то мерзкое, не поддающееся точному описанию, но оставляющее на коже толстый слой слизи. Наверное, это был крупный слизистый моллюск. Мне вдруг стало страшно и захотелось вернуться в хижину. Теперь мне уже повсюду мерещились какие-то звери, странные светящиеся спирали вокруг стволов, какие-то нити и мерзкие светящиеся слизни. Я, конечно, вспомнила об эндемиках острова, но данное зрелище наталкивало на мысль, что те фотографии, которые я видела в Сиднее, не были грубой подделкой. Весь остров казался сплошной аномальной зоной, "плохим местом", в центре которого находилась наша хижина. Я быстро вернулась обратно и упала на свое место, задев Дрегона. Он повернулся на бок и обнял меня, но мой страх не проходил. Внезапно мне стало мерещиться, что по стене позади головы Дрегона ползет огромный слизняк. Я стискивала зубы, чтобы не закричать. Видение не исчезало. Теперь уже, если верит моим глазам, жуткая тварь сползла со стены и теперь ползет по голове Харда, подбираясь ко мне. Я не выдержала и закричала. Все проснулись, и Дрегон тоже. - Джилли, что случилось? - спросил он, привстав. На его волосах я заметила следы шествия слизистой твари, которая теперь запропастилась неизвестно куда. - Дрегон... я видела отвратительное чудовище. Оно ползло по твоей голове! Он начал озираться по сторонам, шаря рукой по пледу. В то же самое время рядом послышалась возня и недовольные возгласы. - Ну вот, - ворчал док, - стоило только поселиться на этом острове, как им тут же начали мерещиться чудовища! - Живо спать! - зарычал некстати разбуженный и потому сердитый профессор Ниррей. Холлен только поморщился и зевнул, Дэн Браун ошарашено сел на месте и долго в полусне моргал и протирал глаза. В этот момент из другого конца хижины раздался такой оглушительный визг, что все оцепенели. Я посмотрела туда и увидела вскочившую со своей лежанки Дайэн, которая кричала и отчаянно колотила толстой книгой по изголовью. Теперь уже все было поставлено с ног на голову. Скотт Ниррей был очень зол и сыпал ругательствами, все остальные, включая меня, тоже были не в духе. Я молча и стремительно, через головы, подлетела к Дайэн и схватила ее за правую руку, которой она орудовала. - Что там? - быстро спросила я у нее. Она ответила задыхающимся голосом: - Джилли... я видела... о нет! Это были такие жуткие твари, и, пока я спала, они начали опутывать меня паутиной! - Это были слизни? - Нет, это были огромные пауки со светящимися глазами... Джилли, я боюсь! Она дрожала от страха. На ее распущенных волосах я заметила тонкие паутинные нити и комки липкой слизи, и догадалась, что мы видели не привидения, а настоящих живых обитателей ночного леса. Мне стало не по себе. - Дрегон! - крикнула я в темноту. - Ты их видел? - Нет, не видел, - отозвался он. - Но ваших криков более чем достаточно. Я бы ни за что не поверил в то, что может привидеться. - Но я сама его видела! У тебя слизь на волосах. Он провел рукой по голове. - Что? Не может быть! Какого... - Это был гигантский светящийся слизень! Сейчас никто не может его найти. - А ваши пауки? - вмешался Бэрман, приподнявшись на локте. - Не знаю. Спросите лучше у Дайэн, она их видела. Но Дайэн, видимо, не собиралась никому отвечать. Она живо перетрясла свой спальный угол и уже успела проглотить пару таблеток, а ее пухлые чувственные губы уже не тряслись и приобрели прежний цвет вместо истерической бледноты. - О Боже! - проговорил доктор Эдвардс, хватаясь за голову. - Голова болит. Завтра же перенесем хижину в другое место. Слышите? Мы залезли с головой в спальные мешки, хотя было жарко.
На следующий день с утра мы решили сходить в первый маршрут. Капитан разбудил нас в шесть часов и отдал все распоряжения. Пока мы молча завтракали (настроение у всех было испорчено), он объяснил нам, что сегодня мы пойдем в горы и поднимемся на вершину так называемого пика Бурь - так Теодор Эдвардс называл самую высокую из трех вершин "земли Шоуэна". К этой вершине, как он сказал, вела тропа, проложенная его командой с участием туземцев архипелага Гилберта два года назад. Жители Океании тогда назвали остров "Алуэрихитама", а его пик - "Ханахуэри", но эти названия не прижились. Остров так и остался носить имя легендарного Бернара Шоуэна, а его главная вершина навсегда получила название пика Бурь. Пока он нам все это объяснял, мы с Дрегоном внимательно изучали карту. Очертания берегов острова были очень живописны. Мы находились с юго-западной стороны, где была небольшая низина, переходящая в горную местность. Здесь располагались удобные бухты и заливы. С юго-восточной стороны низин почти не было и берега, очевидно, были довольно крутые и скалистые. В этой части и находился пик. В северной части с востока находился пологий полуостров, сплошь покрытый растительностью, а между ним и мысом Смерти с западной стороны был крупный залив, вдающийся примерно на четверть максимальной длины острова, а его ширина составляла в самой расширенной части треть длины. Что касается габаритов суши, то самая большая длина от конца северного полуострова до Южного мыса составляла по прямой линии примерно девятнадцать километров. В самой узкой части по ширине с северо-запада на восток, не считая полуострова, было восемь километров, а в самой широкой южной части - двенадцать с половиной. Таким образом, наш остров был не такой уж маленький. Горы занимали почти всю южную часть и продолжались на северо-восток, среди них особо выделялись три вершины, из которых самой грандиозной вершиной был пик Бурь - 1218 метров над уровнем моря. Расположенный к юго-востоку пик Совещаний имел высоту девятьсот восемьдесят три метра, а находящаяся несколько дальше к северу гора Дьявола - восемьсот девяносто два; этот вулкан считался действующим, но в настоящее время неактивным. Между первыми двумя вершинами, как было отмечено на карте, была узкая горная долина - исток реки, впадающей в южный залив, и еще множества небольших речек и ручьев. Судя по описаниям, остров соответствовал вершине высокой подводной горы вулканического происхождения начала третичного периода. Но мне казалось, что он был гораздо древнее и изолированнее от других территорий. Это, похоже, был участок суши, сформировавшийся на гигантском полуразрушенном кратере гигантского подводного вулкана. Как бы там ни было, этот клочок суши был очень живописным. Здесь, кроме пальм, бананов и бамбуков, росли в огромном количестве юкки, агавы, какао, хлебное дерево, хинное дерево, древовидные папоротники - по мере подъема растительность менялась. По дороге нам попадались разные животные - ящерицы, змеи, обезьяны, лягушки, мелкие копытные, но коз и лошадей мы не заметили. Пока мы шли по лесистой равнине, то обнаружили в речке крокодила миниатюрных размеров. Мы поднимались на пик Бурь. Вначале склон был пологим и идти было легко, но потом он становился все круче. Мы то и дело останавливались посреди узкой, едва заметной тропы, чтобы передохнуть. Я не была альпинисткой или спортсменкой, поэтому мои ноги уставали, хотя лазить по горам приходилось не один раз. Я позавидовала выносливости Дрегона и Холлена, которым ничего не делалось. Впрочем, Дайэн тоже лазила по горам лучше, чем я, так как оказалась более тренированной и поэтому здесь чувствовала себя как горная коза. Когда я, передохнув, поползла дальше вверх, цепляясь за выступы камней и торчащие ветки, то внезапно попала левой ногой между корягами, грохнулась и покатилась вниз. Меня остановило то, что я наскочила на заросший мхом ствол поваленного дерева. За мной прибежали Дрегон и Дайэн. Я сказала им, что подвернула ногу и не могу идти дальше. Тогда они взяли меня за руки и поволокли наверх, где ждали остальные. По дороге шедший позади Зигги провалился в какую-то яму. Мы втроем принялись его вытаскивать, нам начал помогать Холлен. Когда мы управились с этим делом, то получили выговор от дока и профессора. Док предупредил нас, что дальше склон будет еще круче. Это было действительно так. Лес постепенно кончился, и мы, кряхтя, лезли по скалам, цепляясь за корявые стволы, кустарники и выступы камней. Ноги скользили по редкой здесь траве, поэтому мы ступали по земле и камням. Это была тропа, а рядом с нами был почти отвесный скалистый склон, за которым виднелась пропасть. С другой стороны, еще выше, располагалась неровная скалистая площадка, поросшая кустарником. Док сказал, что это и есть кратер потухшего вулкана. Нам оставалось только влезть на самую макушку и сфотографироваться. Дрегон и Арни забрались первыми и затащили туда меня. Зрелище было потрясающее. Восточный склон горы был отвеснее западного и ближе к юго-востоку образовывал ущелье, за которым поднимался скалистый, почти лишенный растительности пик Совещаний. Как сказал Ги, восточный склон той горы круто спускался к морю. Отсюда же, с вершины пика Бурь, была видна значительная часть острова и океана, далекие рифы и атоллы. С вершины этого грандиозного пика мы видели и расположенный дальше к северу действующий вулкан, называемый горой Дьявола. От него к подножию пика Бурь протягивалась довольно широкая горная долина гейзеров, по которой протекали две реки - одна на запад, другая, представляющая из себя каскад водопадов - на восток; это был водный поток, прорывающийся через ущелья и пещеры и берущий начало на пике Бурь и прилегающих к нему возвышениях. По описаниям Эдвардса, эта самая гора Дьявола много лет уже является практически затихшей и напоминает о себе в основном наличием гейзеров, дымящихся пещер и горячих озер на вершине. Еще доктор Эдвардс говорил, что остров по всем меркам является тектонически устойчивой системой и риск извержения здесь минимален. Студент Браун встал посреди потухшего и деформированного за многие сотни лет кратера и сфотографировал нас в тот момент, когда мы по распоряжению старших влезли на самую высокую скалу, которая была крайней точкой. Потом Дайэн попросили снять всех нас вместе с Харди, но оказалось, что она боится большой высоты и спокойно сидит на скале только потому, что ее поддерживают Зигги Бэрман и Холлен. - Ну, знаете, леди, - сказал док, - с вашим органом равновесия вы тормозите наши исследования. Вам нужно почаще ходить в горы. - Так значит, нас некому фотографировать? - разочарованно спросил Зигги. - Есть, - сказала ему я. - Дайте мне это сделать. В отличие от трусихи Дайэн, я с легкостью слезла со скалы и сделала памятный фотоснимок. К счастью, моя нога оказалась вовсе не подвернутой, и потом, на большой высоте я чувствовала себя великолепно. Мы слезли с самой верхушки и стали изучать местность. За несколько часов мы в общем описали рельеф, размеры, относительную высоту и форму горы. Геологи взяли образцы пород, а мы с Дрегоном, Дэном, Дайэн и доктором Эдвардсом определяли геофизические параметры. По показаниям сейсмографов, активность местности была довольно высокая и незначительные колебания происходили почти непрерывно с небольшими временными интервалами. Это можно было назвать "микроземлетрясениями", ибо сила их составляла не более долей балла по шкале Рихтера. По абсолютным расчетам исходя из имеющихся данных и попутных измерений за несколько часов высчитали, что, по сравнению с 1989-м годом, абсолютная высота пика увеличилась на полтора дюйма, с учетом внешних процессов. Таким образом, мы сделали вывод, что на острове сейчас тектоническое и сейсмическое "затишье". Закончив исследование местности, мы передохнули и отправились обратно в лагерь. Здесь пришлось сначала опять-таки ползать на коленках, цепляясь друг за друга, а потом бежать бегом, хватаясь за ветки. - Интересно, - сказал Холлен, - сколько паразитов могло бы развестись в голове Дрегона? Эй, приятель, не пора ли тебе остричь свои хайры? Тот усмехнулся и провел рукой по волосам. - Оставь мои хайры в покое. Как там Джилли? - Все отлично, - отозвалась я, догоняя их. Добравшись до лагеря, мы первым делом развели костер. Все-таки Холлен твердо решил подстричь Харда, и тот дал свое согласие. Теперь Дрегон стал таким же, каким я его видела в Мельбурне в первый раз, но теперь в его внешнем облике появилось что-то новое: спереди Арнольд оставил пряди немного выше уровня глаз, "обработав" их очень незначительно, а сзади откромсал почти до основания, оставив длинные срединные пряди на пять сантиметров ниже уровня мочек ушей, которые, однако, отлично скрывали остриженный затылок. Потом, прикинув, укротил и их, но не намного, а всего на ширину одного пальца. Дрегон глянул на себя в зеркало и поморщился. - Как же ты меня изуродовал! - сказал он, причесывая свою шевелюру гребешком. - Ничего, тебе очень идет, - улыбнулась я. - Скоро привыкнешь. Действительно, ему очень шла эта стрижка.
Глава 11. Добраться до рифа!
Мы перенесли хижину в другое место. На этот раз мужчины постарались сами: из принесенных с парохода досок и нарубленных кольев за несколько часов они смастерили отличное строение, напоминающее летний загородный домик, с дощатыми стенами и полом, а сверху, как и прежде, наложили жердей, брезента и листьев. По инициативе Холлена к временному жилищу было пристроено подобие душа и небольшое помещение для хранения сыпучих продуктов, инструментов и личного имущества. - Ну вот, - говорил доктор Эдвардс с довольным видом. - Бунгало наше готово, ванна тоже. Теперь мы совсем как дома. Я в подробностях рассказала им про кошмар, который видела ночью. На что последовал следующий ответ Теодора Эдвардса: - Я думаю, что из-за этого не имело особого смысла что-либо переносить, просто первую ночь мы провели как дикари. Я уже много раз говорил, что на этом острове много эндемичных и светящихся животных, и многие из них ведут ночной образ жизни. Но я не могу объяснить причину таких скоплений этих тварей и то, что они могут организованно проявлять агрессию, иначе, чем с точки зрения геомагнитных возмущений. Эти явления не могут быть постоянными, они носят эпизодический характер. Дело в том, что весь этот остров является сплошной аномальной зоной, это зона, я бы сказал, нестабильного времени. По всем моим наблюдениям, здесь иногда происходит то, что можно объяснить разве что с позиции существования пересекающихся временных областей. - То есть? - спросил Дрегон, остановившись на полдороге с ведром картофельной шелухи. - Я говорю на языке гипотез. Некоторые американские ученые полагают, что существуют другие временные поля пространств, ли пространственно-временные системы, другие уровни материи или попросту параллельные миры. Это проще можно было бы объяснить с точки зрения мистики и магии. Они считают, что иногда происходит столкновение, провал или переход из одного времени и пространства в другое, что, скоре всего, мы и наблюдали. Я была поражена, поскольку все это казалось немыслимым бредом. - Возьмите, например... ну, скажем, НЛО, - продолжал начальник. - Большинство считает, что это инопланетяне, пришельцы из других звездных систем и галактик. А кто-то полагает, что это пришельцы из потустороннего мира, который параллелен нашему, но не является единственным. Что-то вроде того, что существуют другие, недоступные нам измерения, находящиеся вокруг нас. Оговорюсь: они не имеют ничего общего с микромиром, который находится в нашем временном измерении. - А... причем тут остров? - спросил Браун, тащивший кусок полиэтиленовой пленки. - Еще раз объясняю, для самых тупоголовых. На острове, как я полагаю, имеется пространственно-временной прорыв, который то открывается, то вновь затягивается. Два года назад я три месяца изучал все эти явления. Хронометры не обманывали - где-то они останавливались, а где-то набирали бешеную скорость, а потом резко изменяли показания. Сколько сейчас времени, Арни? - Половина седьмого, - ответил тот, поглядев на часы. - Слышали? А когда мы пришли, нам казалось, что уже четыре часа, а на самом деле было пятнадцать минут третьего. Мне пришлось подводить часы после того, как я "зависал" с измерениями около гнилых стволов. Я вспомнила, что как раз в этом месте Зигги упал в яму. Казалось, что мы возились очень долго, но нам сказали, что мы резво управились, хотя и задержали всех. К счастью, у нас с Зигги и Дрегоном тогда не было часов. - Кстати, - сказал сидевший около костра Зигги, - я удивляюсь, почему на этом острове нет людей. Здесь же неслыханное изобилие всего живого! Холлен захохотал. - Если бы здесь были люди, то не было бы изобилия. Наверное, люди не селятся здесь потому, что считают это место священным. - Отчасти ты прав, - донесся из домика голос Эдвардса. - Или потому, что для людей здесь не место. Я сам уже начинаю плохо переносить здешнюю атмосферу, в которой расслабляются мозги. Я пожала плечами. Мне здешняя атмосфера нравилась, и я чувствовала себя здесь вполне сносно. Кажется, что здесь отдыхает не только мозг, но и душа, и тело, и мысли... Если все это, согласно мнению американских ученых, не ведет, в конечном счете, к "обратной эволюции". Но сейчас мне было не до того. Зигги, пожалуй, раздирало от любопытства. - А вы бы не хотели найти здесь следы туземцев? - спросил он у Эдвардса, с вызовом подняв свою нечесаную голову кверху. Док вылез из хижины и ответил Бэрману, скрипя только что прилаженной им дверью: - Давайте поручим это дело нашим географам Дэну и Альфреду Гиэну. Они начнут поиски, а мы к ним присоединимся. Браун и Гиэн переглянулись. Я же в данный момент была не у дел и решила сходить на то самое место, где вчера искупалась. За мной тут же увязалась Дайэн, заявив, что среди мужиков одной ей становится скучно. Я криво улыбнулась. Еще бы, у меня среди всей этой команды был жених, а у нее - всего лишь кучка собеседников, совершенно для нее бесполезных. Но я все же решила не травмировать подругу. - Знаешь, Дайэн, - сказала я, когда мы пошли вдоль песчаного берега, - вот я бы ни за что не сказала, что наши ребята такие уж зануды. У нас в команде хорошие люди, взять хотя бы наших друзей Арнольда и Дрегона. А как тебе Дэн Браун, с которым ты общаешься? - Общение необходимо всем, но я говорю о другом. Арни - отличный парень, он может многому научить. Но у него есть семья. Ты сказала что-то насчет Дэна? Да, Дэн такой милый и симпатичный, но он слишком молод и я не могу смотреть на него как на мужчину... Так вот что она хотела сказать все это время! Дайэн, оказывается, позарез был нужен мужчина, спутник жизни или просто любовник! До меня просто не доходило, почему у нее, такой красивой девушки, не было постоянного парня. Может, ей просто не везло в жизни? - Но я видела, что он пытается за тобой ухаживать. Или я ошибаюсь? - Это все баловство, - ответила она смеясь. - Я мечтаю о настоящем мужчине-рыцаре вроде... Она осеклась. - Продолжай! - сказала я, приостановив шаг и посмотрев на нее в упор. Она же, видимо, не выдержав моего горящего, требовательного взгляда, потупилась. - Я не знаю, как тебе сказать... Ладно. Ты знаешь Молли Хейз? Так, похоже, я задела Дайэн Мейдоулз за живое, если она решила так резко сменить тему. Но я тем не менее догадывалась, о чем она умалчивала. - Она была моей школьной подругой. Дайэн сделала недоуменное выражение лица и подняла брови. - Не понимаю тебя, как ты еще дружила и разговаривала с этой игуаной. Я поняла это, когда она прибрала к своим рукам моего парня. Теперь в изумлении была я. - Как? И ты?! Выходит, Дайэн, что мы с тобой товарищи по несчастью. И кто он? - Его зовут Алекс Торн. Ты знаешь Торна? Ага! Кажется, припоминаю. Это его я видела тогда, в сквере. Значит, отваженной "красоткой" была Дайэн, а я об этом не знала! Я кивнула головой в знак согласия. - Но это еще не все, - продолжала она. - Когда-то, полтора года назад, я была на Тасмании, у своих родственников. И там, в поселке рыболовов на западном берегу острова, я встретила мужчину своей мечты. Он был родом из Аделаиды, но очень любил природу, и поэтому летом подолгу жил на острове, где разводил животных. Там был его летний дом. - И какой он, этот мужчина? - спросила я с любопытством. - Ты себе не представляешь, Джилли. Он был такой красивый и такой добрый... У нас был с ним роман, но вскоре я уехала в Сидней и больше никогда его не видела, он даже не говорил свою фамилию. - Бывает, - сочувственно вздохнула я. - Не стоит вспоминать о прошлом, надо верить в будущее... Мы выбрали удобный песчаный пляжик, где можно было отлично позагорать, хотя был уже вечер. Прямо над водой свисала изогнутая кокосовая пальма, кое-где виднелись мангровые заросли. Заветный риф находился где-то в полутора милях от берега. Вспомнив слова дока о том, что акул в Южном заливе нет или они появлялись здесь очень редко, заплывая с северной стороны, я решила попробовать свои силы. Здесь было достаточно большое мелководье, поэтому я решила начать "проверку" с расстояния в 20 шагов от берега, где вода была по подбородок. Поначалу мой заплыв был удачным. Я проплыла почти треть расстояния до рифа, но потом почему-то перестала держаться на воде. Дайэн тем временем оставалась на берегу. Мысль, что я сейчас утону, взбаламутила кровь и мозг. Я не могла вернуться обратно, потому что была не в состоянии плыть, к тому же мне мешало небольшое течение. Я барахталась в воде, пытаясь вернуть равновесие. Вода была теплая, но мои руки и ноги начала сводить судорога, в глазах потемнело, во рту, в носу и ушах у меня была соленая вода. Вдобавок мне показалось, что где-то вдалеке проплыла акула. Я начала кричать "Помогите!" и "Тону!" в надежде, что меня услышат. Кто-то, кажется, плюхнулся с берега в воду. Но я ничего не могла разобрать, поскольку потеряла сознание и пришла в себя уже на пляже в тот момент, когда кто-то делал мне искусственное дыхание. Интересно, почему не через марлю, а просто так? Когда я открыла глаза, то первой мыслью было "навтыкать" Дайэн за нерадивость, но вместо нее я увидела перед собой Дрегона. Он сидел возле меня на песке и выжимал воду из моих волос. - Я шел за вами следом, - сказал он. - Не думал, что ты не умеешь плавать. Никогда не делай что-то, если не уверена в своих силах, особенно если это опасно для жизни. Что ты задумала? Придя окончательно в себя, я нехотя перешла в сидячее положение и показала пальцем на море. - Доплыть до того рифа и вообще научиться плавать. Сзади послышался едва слышный хохоток. Как же, эта Дайэн Мейдоулз отлично плавала и поэтому ей можно было надо мной смеяться. Я скорчила в ее адрес мрачную гримасу. Дрегон продолжал: - Никогда не плыви одна, если не умеешь. Тебе повезло, что сегодня хорошая погода. Хочешь научиться плавать? Я испустила звук, средний между тихим рычанием и стоном. - У меня ничего не выйдет. Меня пытались научить много раз, но потом убедились, что значит связываться с такой бездарностью, как я. Я поднялась на ноги и стала по-деловому расчесывать волосы. Дрегон покачал головой. - Если каждый будет так думать, то никогда ничему не научится. Если бы каждый считал, что он бездарность... Главное - поверить в себя, в свои силы, и тогда все получится. Идем же! Я не успела ответить, как он молниеносно поднял меня с земли и потащил в воду. Я упиралась, но он был сильнее меня на столько же, насколько я была сильнее своей десятилетней двоюродной племянницы Дин ввиду того, что она имела астеническое сложение и прогуливала уроки физкультуры. - Сначала мы поплывем вместе, - сказал он. - Потом я отпущу тебя на глубине, и ты должна поплыть. Ты должна лечь на воду так, чтобы вода держала тело. Ты должна работать руками и ногами, как бы отталкиваясь от воды. Запомни: руки над водой поднимать нельзя. Мне было жутко, но пришлось подчиниться. К тому же у меня блеснула мысль, что я, может быть, все-таки научусь плавать и впоследствии заткну "игуану" Молли за пояс. Дрегон оказался настойчивым и требовательным учителем: пока мы плыли вместе, держась друг за друга, он показывал движения и требовал, чтобы я выполняла все как следует. Потом стал показывать то же самое в более глубоком месте и, наконец, выпустил меня в самый неожиданный момент. - А теперь - плыви! Я попыталась выполнить все, что он показывал, но безуспешно. Я опять начала идти ко дну. - Нет, опять не так, - сказал он, выловив меня под водой. - Смотри еще раз. Расслабься и работай руками и ногами. У тебя достаточно физической силы, нужно только поверить в себя... Конечно, ему легко было говорить. После десятка неудачных попыток я, наконец, попробовала еще раз... Получилось! Теперь у меня получилось! Да, да! - Вот так! - говорил Хард. - А теперь шевели ногами. Пока мы освоим элементы брасса. Между тем на небе разгорался закат, и море окрасилось в живописные багровые тона. Я показала прием плавания еще и еще раз. - Отлично, Джилли! А теперь давай наперегонки до того рифа! Это был удар по почкам. - Нет!! Я же утону... Он бросил меня на воде и поплыл. Я же, собрав все силы, припустила за ним, отчаянно работая руками и ногами. Временами он меня поддерживал, но большей частью я плыла одна, сама по себе. Так мы доплыли до заветного рифа. - Ну вот, Джилли, теперь ты плаваешь просто великолепно, - сказал он с гордостью. - А теперь давай обратно. Только осторожнее, здесь рифы. Мы в том же духе поплыли к берегу. Потом Дрегону вздумалось научить меня нырять на глубину, не зажимая носа. После целого часа тренировок я научилась делать и это. Мы плавали до тех пор, пока не стемнело и наши силы были на исходе, после чего, отдохнув на песке, медленно побрели в лагерь, где нас ждали все остальные, в том числе и Дайэн, покинувшая нас еще до того, как мы начали обучение плаванию, этому нехитрому умению, которое так бывает необходимо любому человеку. Дрегон сказал, что я способная ученица и могу добиться чего угодно. Что ж, я ему верю.
Глава 12. Мыс Смерти
- ...Ну и погодка! Насколько я понял, дожди здесь льют чаще, чем на Новой Гвинее, - заключил Арни, зайдя в хижину, освещенную уличным фонарем, подключенным к мощному аккумулятору, который мы заранее зарядили на "Экинтаусе". Рубашка и брюки на нем были насквозь мокрые, а с волос ручьями стекала вода. Я тем временем сидела на узких самодельных нарах и старательно записывала в свой полевой дневник результаты исследований за прошедшие три дня, в течение которых мы лазили по горам. Казалось бы, моя работа сейчас должна была быть сплошным развлечением, если бы не одна деталь: при тусклом свете я не могла обойтись без очков, а при такой сырости они все время запотевали и мне приходилось их протирать. - Что поделаешь, сейчас шторм, - ответила я, оторвавшись от своих записей и пряча досадные очки в карман. - Мы находимся здесь четвертый день, дождь льет уже вторые сутки, а вам вздумалось тащиться на этот мыс Смерти! Где остальные? - Скоро вернутся. С утра было сыро, но дождя не было, потом подул сильный ветер. Хорошо, что вы остались. Я подошла к установленной посреди домика электрической плите, которая одновременно служила обогревателем, и поставила на нее чайник, полный воды. Глянув на Холлена, который разыскивал в рюкзаке сухую одежду, я невольно подумала о том, какой он все-таки добрый. Наверное, его жена не ошиблась в выборе. А может быть, это только его бескорыстие? Когда он вышел из-за ширмы в синей клетчатой рубахе, которую взял у Дрегона, я вначале подумала, что это вернулся Дрегон - чем-то они были похожи друг на друга, если не иметь в виду габариты. - Вот так намного лучше, - сказал он, просияв, и мельком поглядел на двухъярусные спальные нары в другом конце комнаты, где из-под одеяла высунулось прелестное личико Дайэн. - Надеюсь, я вам не мешаю? - Конечно, нет, - улыбнулась девушка. - С вами всегда веселее, но на меня все время капает сверху. Она встала с лежанки и побрела в кладовой отсек. При свете электрической лампы ее тоненькая и гибкая фигурка просвечивала сквозь тонкую материю белой ночной рубашки, и это не могло не привлечь к себе вожделенного взгляда Холлена. Впрочем, мне все это было нисколько не интересно. - Нет, нам здесь никто не мешает, - сказала я, шаря глазами по потолку и стенам. - Только почему они не возвращаются? Сейчас уже почти три часа! Становится как-то страшно. - Можете не бояться, - заверил меня Холлен. - Я думаю, с ними все в порядке. - Но... Если честно, я беспокоилась за них, в особенности за Дрегона. К тому же дождь сейчас почти кончился. Я сняла с гвоздя непромокаемый плащ. - Вы куда? - спросил Холлен, закуривая. - Уже прошло больше чем полдня, а они не вернулись. Я пойду их искать. - Вы с ума сошли? - Я прекрасно знаю, как дойти до мыса и вернуться обратно. Они не прятали от меня свою карту, по которой так легко изучать маршруты, и потом, мой компас в полном порядке. И если их там нет, то они, без сомнения, на "Экинтаусе"! Не смей меня задерживать. Я вышла из хижины и направилась вдоль берега на север, стараясь держаться леса. Дул ветер. Мои ноги скользили по мокрой траве, ветки хлестали в лицо, идти было трудно. Но я все же предпочла передвигаться по лесу, а не в полосе прибоя. Миновав то место, где был пришвартован "Экинтаус", я побрела дальше, думая только о цели своей разведки. Едва заметная тропинка вела в непроходимые заросли, которые отделяли крутой берег от песчаной каймы. Следов я не различала, потоки воды пересекали мой путь едва ли не на каждом шагу. В какой-то момент мое движение было прервано налетевшим ветром, ливнем и оглушительным раскатом грома, затем целый лес огненных зигзагов, исходящих из туч, обрушился на остров, врезаясь в плохо видимые вершины гор и дикие дебри, а несколько молний ударили около меня, вонзившись в кусты, которые не могли загореться из-за сильного дождя. Казалось, огромный светящийся спрут выпустил свои щупальца, чтобы сожрать и остров, и людей, которые на нем находились. Инстинктивно, отбросив все эмоции и разумные соображения, я прижалась к стволу дерева. Меня охватил ужас. Но это было только начало. Пока молнии непрерывными сериями били в землю, а я упрямо продиралась сквозь деревья, лианы и колючие кустарники, мой взгляд упал на кору одного из мощных деревьев с широкими досковидными корнями. Из трещины в коре медленно выползали слизни, там же росли какие-то студенистые грибы и водоросли. Это было самое обычное явление из жизни влажного тропического леса, поэтому я не стала заострять на нем свое внимание и пошла дальше по равнине к северу. Внезапно я почувствовала, что за мной следят. Выхватив фонарь и пистолет, который взяла на всякий случай, я стала озираться вокруг, но никого не заметила. Странно, подумала я, неужели в этом лесу мог кто-то разгуливать, к тому же еще в такой дождь? И тут мне в голову пришла идея. Что, если я могу ходить по этому лесу, то разве другим людям это запрещено? В конце концов, это мог быть кто-нибудь из наших. Или, скажем, туземцы. Но в последнем случае надо держать ухо востро, поскольку некоторые из диких племен Полинезии до сих пор являются каннибалами. Размышляя так, я шла по лесу, разрубая, где надо, лианы ножом и ломая ветки. Неожиданно мне показалось, что где-то совсем рядом хрустнула ветка. Я насторожилась, но сообразила, что это могло быть какое-нибудь животное, поэтому продолжала свой путь. Неожиданно около меня затрещал ствол хлебного дерева. Видимость была минимальная, но мне показалось, что я увидела за стволом чью-то темную фигуру, которая тут же скрылась обратно от света фонаря. В тот же миг на дереве грузно стал покачиваться ленивец, но мне все казалось, что я ясно видела человека. Я замерла на месте, но мое сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. - Эй, кто здесь? - крикнула я, перезаряжая свой "парабеллум". В ответ - молчание. Казалось, незнакомец нарочно скрывался от моего взгляда или мне это померещилось. Странно... - Я спрашиваю, кто здесь есть? Выходи, иначе буду стрелять! Опять молчание. Теперь я была убеждена в том, что мне это показалось, но в душе моей роились сомнения. Так я, держа наготове пистолет и беспрестанно оглядываясь, шла по направлению к северному мысу с таким фатальным названием, думая, отчего Эдвардсу пришло в голову так его назвать. Пройдя несколько миль по берегу, я снова углубилась в чащу, и тут каким-то образом в полумраке явственно различила что-то темное и большое. Это был не то человек, не то другое существо, замершее на месте - я не могла разобрать. Мгновенно сообразив, я достала "парабеллум", и тут мне почудилось, что я вижу огромные светящиеся глаза и раскрытую пасть какого-то чудовища. Вскрикнув от ужаса и не раздумывая, что бы это могло быть - реальное животное или нечистая сила, я вытянула вперед руку с оружием и выстрелила в упор, потом еще и еще. Когда у меня осталось всего два патрона, я спрятала пистолет и что есть духу побежала вперед, не разбирая дороги и слыша только свое дыхание и бешено колотящееся сердце. Я знала только, что бегу все-таки на север, по намеченной кем-то тропе, преодолевая весь этот ужас. Моей путеводной звездой была надежда встретить людей на мысе Смерти, так что я еще не совсем поддалась панике. Гроза не прекращалась. Мой бег постепенно перешел в шаг, а все тело охватила смертельная усталость - я едва волочила ноги. В таком состоянии я зашла в маленькую, наполовину заваленную колодами речку, которая образовывала небольшое озеро - логово зеленых монстров из ласа рептилий. Страх при виде высунувшейся крокодильей морды загнал меня на поваленный, поросший мхом ствол, видимо, служивший мостиком, так как в нем были прорублены углубления для ног. Дальше путь продолжался, но тропы уже не было. Дождь стал понемногу прекращаться. Еще через сорок минут хождения вперемежку с разрубанием непроходимых дебрей мне начало казаться, что я уже вижу море, но это, возможно, был очередной мираж, поскольку оно вдруг показалось мне гладким и синим, как в солнечный день. Секунду спустя я уже ничего не видела, кроме леса. Местность была незнакомой, но интуиция подсказывала, что это был мыс. Да, сейчас я находилась на том самом скалистом мысе, восточнее которого находился залив, а еще дальше к востоку - большой низкий полуостров, на котором, по описаниям дока, было много болот. Это место условно называлось Логовом Акулы. И тут, в самый неожиданный момент, произошло невероятное. Сквозь вспышку молнии я разглядела невдалеке корпус плывущего "Экинтауса" и сигнальные вышки регистратора. Значит, доктор Эдвардс и его команда сейчас работали. Но почему именно сейчас, когда шторм только что кончился? Ветер постепенно стих. Из-за туч медленно выплыло солнце. Было уже не страшно и даже приятно, но надо еще подать сигнал на "Экинтаус". Для этой цели я и потратила оставшиеся два патрона. Потом, убедившись в малоэффективности проделанного, я начала громко кричать и трясти кусты. Кажется, теперь меня заметили. "Экинтаус" медленно подплыл к мысу со стороны залива и выпустил трап. Это было единственно логичное и правильное действие Эдвардса в этом пристанище акул, чьи плавники изредка мелькали среди пенящихся волн. Надо заметить, что мой не совсем верный глаз уже успел приметить одну из них не так далеко от парохода. - Джиллиан Харрисон! Откуда вы здесь? - были первые слова Бэрмана, когда я в своем облачении вошла в каюту. - Лучше вам помолчать, Зигги! - возмутилась я. - Почему вы нас там бросили, почему? Да у вас с роду не было чувства ответственности!.. Где капитан? - Они все в соседней каюте. Не нервничайте. Где Холлен? - Они с Дайэн остались на острове. Одни. Почему я, слабая женщина среди кучи здоровых мужиков, должна обо всем беспокоиться?! Меня все добивал вопрос, почему они решили удалиться на этот мыс, да еще в такую скверную погоду. Наверное, все из-за двоих биологов - Скотта Ниррея и студента Брауна. Надо же, какой интерес! Профессор Ниррей - ихтиолог, но попутно еще занимался ботаникой и коллекционировал жуков; в последнее время он забросил флористику и увлекся изучением образа жизни акул, что для него вполне естественно. Но другой вопрос - Дэн, который неизвестно по каким причинам учился заочно на географа и проходил полноценную практику в Институте, но который еще параллельно кое-как учился на биолога и занимался рыбами. Поэтому всю свою практику этот студент проходил запыхавшись и с высунутым языком. - Просто здесь меньше прибой. Наши ихтиологи решили сделать несколько погружений... -... Но их сразу же предупредили о шторме, - вмешался вошедший Хард. - Поэтому никаких погружений не предвидится... Джилли! - Дрегон?! - от неожиданности голова у меня пошла кругом. Значит, он тоже участник этого безобразия... - Я услышал голоса и пришел. - Чем вы тут занимаетесь? - спросила я резко. - Отдыхаем, пишем дневниковые записи. Где Холлен? Я взорвалась. - Как это - где? В хижине! Пока вы все тут отдыхаете, он вас дожидается и мокнет под дождем! Что вы за строители, если у вас пожизненно протекают крыши?!!! Дрегон заткнул уши. - Спокойнее, Харрисон! Не... - Что-о? - взбесилась я. - Дрегон, я о тебе так не думала! Вы... ты... - Ладно, пошли! Мы живо покинули "Экинтаус", а когда дошли до лагеря, успели обсудить массу проблем насчет дальнейшего пребывания на острове Шоуэна. Арнольд и Дайэн уже успели развести костер и вскрывали консервы. - Вы одни? - спросил Холлен. - К сожалению, Арни, - сказал Дрегон, покосившись на Дайэн, которая тем временем помешивала какое-то варево. - мы сделали по отношению к вам промах. - Считайте, что я ничего не заметил, но вы все поступили по-свински. Сначала вы бросили здесь девушек, из-за этого я остался их караулить. Где вы все пропадаете? - Они на "Экинтаусе", около мыса Смерти. Мы с Зигмундом уже получили по заслугам. Джилли, ты видела акул? - Как же, естественно, видела. О каких таких погружениях шла речь? Вашим биологам Ниррею и Брауну, видно, надоело жить, и они захотели, чтобы акулы ими скорее полакомились. - Не страшно? - спросил Холлен с ядовитой ухмылкой. - Какая глупость, Арни! Ты думаешь, прежде чем что-то такое сказать? - Извините, Джиллиан. - Это место называется Логово Акулы, - вмешался Дрегон. Док сказал, что там очень интересный состав горных пород и строение подводного склона. - Дрегон! - остановила его я. - Прекрати, надоело слушать одно и то же! Лучше помолчи. Мы зашли с ним в домик, где я сняла мокрый дождевик. - Знаешь, Дрегон, я не могу жить на этом острове. Здесь можно сойти с ума. Повсюду мерещится всякая дрянь. - Это еще ничего, - ответил он. - Здесь всем что-то мерещится, мне тоже. Иногда еще нападает беспричинный страх. Здесь особая атмосфера. Когда мы плыли, мне показалось, что я слышал на острове выстрелы задолго до того, как ты подала сигнал. Я рассмеялась. - Дурак, это стреляла я! - Ты? - удивился Дрегон, подойдя ко мне ближе и взяв за подбородок. - Я. Когда мне стали мерещиться волосатые монстры. Ни за что не поверишь, да? - Ни в коем случае. Знаешь, как бы я назвал этот остров? - Как? - поинтересовалась я. - Земля наваждений. Наверняка в свое время Шоуэн сказал то же самое. Док сказал, что главная зона возмущений находится недалеко от мыса Смерти, а еще одна - в Долине гейзеров. - Земля наваждений... Хм, ты гений, Хард! А все гении - это сумасшедшие. - Согласен. Я такой же сумасброд, как доктор Эдвардс, если не чище. Я вышла вон и перехватила у Холлена его занятие - подбрасывать в костер ветки и чистить картошку. Рядом с моими ногами валялся размокший кусок бутерброда, который я тут же кинула в костер, взглядом показав Холлену необходимость содержать все в чистоте.
Глава 13. Орлиная песня.
С этого момента мою голову не покидали сумасшедшие идеи. Шел шестой день нашей робинзонады. С утра до двух часов мы излазили весь южный склон, который был довольно крутой, скалистый и опасный для жизни. Мы решили не обедать и перекусили по дороге, после чего решили перебраться с пика Бурь на более низкий по высоте над уровнем моря, но более крутой и экстремальный "пик Совещаний", как его называл доктор Эдвардс и некоторые туземцы. Пока же мы с юга лезли на пик Бурь, от высоты у меня кружилась голова, к тому же ноги разъезжались, поскольку мы шли вверх по крутому каменистому склону, который вдобавок осыпался. Все это время меня тащил мощный локомотив в лице Дрегона, а моя подруга уцепилась за Арни, пока самый молодой из ребят, белокурый "доходяга" Дэн Браун, тащился позади всех. Попутно Холлен успевал рассказывать Дайэн о методах аутотренинга, чтобы избавиться от боязни высоты. Мне было искренне жаль подругу. Мы переглянулись, затем она посмотрела на Дрегона, который весело ей подмигнул. - Просто нужно закрыть глаза и расслабиться, - говорил Арни. - Потом много раз повторять фразы, например, так: "Я ничего не боюсь", "я смогу" и так далее. Можно повторять это прямо сейчас... Осторожнее! Оба чуть не слетели вниз. Глядя на эту пару, я инстинктивно вцепилась правой рукой в каменный выступ, под которым оказалось небольшое отверстие - след высохшего ключа или "глазок" в пещере, если таковые здесь имелись. Но это было не единственное наше приключение на этом подъеме. Оказалось, что мистера Гиэна по дороге укусил скорпион, когда тот начал добираться до основания кратера. Тут же Хард ненароком глянул под ноги и от неожиданности выпустил мою руку - он наступил на ящерицу. Мне пришлось встать на четвереньки и отругать его за это свинство. - Извини, конечно, - ответил он мне, - но ты видишь, что я раздавил ящерицу? Давай руку и полезли дальше. - Думаешь, здесь можно нормально доползти? - Эл дополз. Правда, не очень удачно... - Замолчи, Дрегон! Хочешь, чтобы мы все тут стали покусанными калеками?! Ты думаешь, этот самый аутотренинг, о котором все твердят, панацея, да? - Я так не думаю. Ну вот, опять он хитрит. Что бы ни говорил этот Хард, дальше склон стал еще круче, и мы хватались за что попало - за траву, сучья, камни... Надо сказать, что в этих дебрях не так-то просто было жить и находиться. Лес был почти непроходимым и сумеречным. Мало того: здесь всюду кишели разнообразные твари. Такого количества живности я еще не видела, особенно мелких паразитов, которые бегали и ползали по коже, отвратительно кусали, щекотали, выпускали из себя дурно пахнущую жидкость. Однако здесь приходило мириться и с этим. Неожиданно склон стал более пологим - мы были на границе чащи и скал. Мне пришла в голову дурацкая идея оставить где-нибудь свои инициалы. Я достала нож и уставилась на своего спутника, вытиравшего лицо пучком травы. - Ты не против? - спросила я у него. - Нет. Но... это не останется здесь вечно. Писать надо на камнях, хотя и деревья тоже живут долго. - Гораздо дольше, чем люди, - добавила я. С этими словами я подошла к дереву и нацарапала ножом на стволе: "Дж. Н. Харрисон", а еще ниже - "Д. Н. Хард". - Вот так, нравится? Пусть думают, что мы первопроходцы. Добраться до вершины отсюда не составляло особого труда. Гораздо интереснее был следующий этап - спуск в ущелье между пиками. Нас предупредили, чтобы мы соблюдали осторожность и еще раз осторожность, и все было бы прекрасно, если бы не наш врожденный экстремализм моего спутника, которому, похоже, не терпелось сломать шею. - Эй, осторожнее! - крикнула я, когда он первым пошел вниз. - Давай руку! Мы сделаем это первыми! -Ты рехнулся? Стой!!! В ответ он поднялся на два шага и схватил меня за руку. Потом потащил за собой. - Отлично, Харрисон. Давай покажем им, а? - Ты... Хард, ты сошел с ума! Там же скалы!! Доктор Эдвардс и профессор Ниррей, оставшиеся наверху, приказали вернуться. Но нами обоими овладело какое-то безумие. Ни о чем не думая и не смотря вниз, мы уверенно и осторожно спускались. Я знала один секрет альпинистов: если оставаться в полном спокойствии, не торопиться, не думать об экстремальности ситуации и знать, куда ставить ноги, ни за что не полетишь вниз. При этом нужно стараться ползти на четвереньках, цепляясь руками и ногами за камни. Но... при всей моей логике у меня уставали ноги. Это была моя ахиллесова пята. Слава Богу, больше никто у нас не страдал таким недугом. Мне было даже неловко оттого, что я эксплуатирую Дрегона, но в этом еще стоило разобраться. Похоже, это он меня эксплуатирует со всеми моими проблемами. Мы пошли вниз по узкой извилистой тропинке, остальные ползли за нами. Вскоре мы достигли дна долины горной реки, которая образовывала среди скал каскад водопадов. По ту сторону ручья поднимался склон другой вершины. Мне показалось, что здесь было все по-другому, какая-то другая, чужеродная атмосфера. Совершенно незнакомые ощущения, мысли. Какой-то психоневротический шок... В голову лезет черт знает что... Внезапно у меня будто остекленели глаза и заложило в ушах. Я забыла даже, что стою по колено в воде. Мне пришло на ум, что вся эта обстановка оказывает на меня гипнотическое действие. И еще мысль, что не стоит идти дальше и лезть на эту проклятую гору, которая стеной высилась прямо перед нами и сейчас напоминала мне многочисленные рассказы знакомых о гибели альпинистов, срывавшихся в пропасть, о "висячих" глыбах и оползнях. - Иди один, - сказала я, глянув на Дрегона. - Я остаюсь. - В чем дело, Джил? Так мы идем дальше или нет? - Нет. Иди один, а я останусь и подожду остальных. Надеюсь, что они не полезут на те скалы. - Почему ты так думаешь? Внезапно мои мысли прояснились. - Я... я что-то сказала не так? - Ты сказала, что останешься стоять посредине реки и ждать остальных. Я просто до глубины души поражаюсь! Дрегон захохотал. Теперь, услышав его смех, и ту нелепость, которую он сейчас сказал, я была в недоумении. Неужели это сказала я? Я выбралась на каменистый берег. - Странно, Дрегон, неужели это были мои слова? - Так, значит, ты отказываешься от своих слов? Плохо, Джилли, очень плохо!.. Он сказал это насмешливо-зловещим тоном, сверкнув глазами. Я рассердилась и швырнула в него камнем, но он увернулся и оскалился. Нет, таким Дрегона Харда я видела впервые... - Уходи! - крикнула я, топнув ногой. - Чтоб тебе разбиться на этих скалах! Сгинь, исчезни, исчезни! - Джилли... Да, это больше напоминало массовое помешательство. Но... в чем дело? - Сгинь, пропади пропадом! - кричала я, тряся головой, отчего намокшие от брызг водопада пряди волос падали на глаза. - Я жила вполне сносно до того, как появился ты! Завоеватель женских сердец! Кретин! Сначала ты сломал мою жизнь, а теперь еще вздумал перекидываться взглядами с этой смазливой девчонкой! Она в тебя влюблена! Скажи, что ты делал для того, чтобы она всячески намекала мне на это?! Это было уже не помешательство. Неожиданно моя голова прояснилась, и я пришла в ярость оттого, что до меня внезапно дошел весь смысл происходящего и того, в какое идиотское положение я попала. Итак, моя лучшая подруга влюблена в моего (вследствие того, что я имела несчастье работать с ним в одной лаборатории) Дрегона Найджела Харда (фу, ну и имя же ему дали при рождении!), а он до сих пор витает в оранжевых облаках, показывая всем видом, что я у него любимая и единственная, а сам успевает перемигиваться с красоткой Дайэн! А она, наивная, все принимает за чистую монету и даже не догадывается, с какой легкостью и гибкостью этот человек пудрит нам обеим мозги. Интересно, а комплименты он ей тоже говорит? Ах, черт, я же совсем недавно, несколько дней назад, согласилась выйти за него!!! Меня трясло, как в лихорадке. Я догнала медленно бредущего вдоль берега горной реки молодого человека и бросилась на него с кулаками. Если бы еще я догадалась выхватить нож, я бы его убила. Но - странное дело! - во мне осталась только ярость, а сил для драки не было. К тому же он был сильнее меня и стойко переносил все мои удары, пытаясь остановить меня словами. В конце концов я ощутила, что уже не способна драться. Мои руки застыли в его железной хватке, а он стоял совсем близко и жег меня глазами. От природы наделенная физической силой и ловкостью, сейчас я не могла освободиться. Он слегка потряс меня и заговорил, подчеркивая серьезность своих слов соответствующим выражением лица, которое было ужасно: - Я не намерен шутить, детка! Если сейчас ты не уймешь свой пыл, придется принять меры. Если ты думаешь, что я настолько безобиден, что никому не могу причинить вреда, ты ошибаешься. Я не ангел, и мое терпение не безгранично. Я имею представление о твоем темпераменте и прекрасно знаю, о чем ты думаешь, но скажу тебе, что у меня с Дайэн ничего нет. И если ты вздумала обвинять меня во всех смертных грехах, я могу доказать, что не намерен больше выносить твои упреки. В самом худшем случае я уйду, и это будет куда более болезненно, чем то, на что я еще способен. Но и в этом случае я тебя не забуду и буду мучиться, но не вернусь! Никогда! Не устраивай мне скандалов, Джиллиан Харрисон, это может кончиться очень печально. Очень. Не обижайся, но это мое последнее предупреждение. Я стояла рядом с ним подавленная и разбитая. В моих глазах стояли слезы раскаяния и ужас. Меня мучила совесть и эти угрозы с его стороны, которые вырывались из его сердца вполне реально, так может говорить только выведенный из себя человек. И насколько легко было вывести из равновесия меня, склонную к гневным ослеплениям, но быстро отходящую, настолько же трудно было разозлить этого человека, который долго остается инертным и внешне доброжелательным, а значит, он очень опасен. И его гнев был бы поистине страшен. В общем, теперь я его боялась и моим единственным желанием было скрыться, убежать, но он крепко держал меня и пристально смотрел в глаза, как будто мы с ним - одно целое, нераздельное существо. От меня, в сущности, требовалось только одно - любить и уважать его и не устраивать ему скандалов и сцен ревности. Хм... вот именно - не устраивать скандалов, которые я устраивала часто и с превеликим удовольствием! Что ж, придется заново родиться, если не в моих интересах будет потерять любимого. - Прости... - я была не в силах на него смотреть и потому смотрела больше на дико ревущие волны беснующегося потока холодной воды. К моему облегчению, Дрегон улыбнулся и ласково погладил меня по голове. Теперь на его лице не было и тени злобы и раздражения. "Да, говорят, что доброе слово и кошке приятно", - подумала я. Как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось пространственно-временной аномалией и впоследствии оказалось бы, что ссоры не было вообще и все это на самом деле было в моем воображении и казалось реальностью под действием гипнотизирующих сил искажающих полей. Но ссора была, и не в воображении, а наяву, и было бы бессмысленно сейчас бежать от суровой реальности. Но едва я успела об этом подумать, как теперь уже точно провалилась в астрал. Но то, что со мной происходило, было куда более забавным. Вот как это все можно описать: Мрак. Темнота. Я сжимаю в онемевших руках холодное оружие. Внезапно оно со звоном падает из моих рук на камни - медленно, как будто секунды растянулись в часы. Мое тело (мертвое или живое - не разобрать) так же медленно падает вниз, но задерживается в полете, встретив препятствие. Кто-то затем несет меня на "ту" сторону... ...Теперь все ясно. Оказывается, этого не было вообще, на самом деле мы с Дрегоном молча приближались к склону скалистой горы, а за нами шли остальные. Чертовщина, да и только. Док сказал, что, возможно, я попала в зону "прорыва". - Я не верю, - сказал мой спутник. - То, что сказала Джиллиан, ни с чем не вяжется. Наверно, у нее галлюцинации. Эти слова ранили меня, но я сдержалась, дав себе священный обет не показывать Дрегону своей агрессии. - Но, - добавил он, - на какое-то мгновение мне показалось, что я не видел ее. Вместо этого я увидел светящиеся разноцветные круги. Выходит, и у меня были галлюцинации... Я просияла. Так, тебе раз попало, хоть бы ты почаще оставался в дураках... - А по моему, это все из-за брызг, - сказал ни во что не веривший Дэн. - Все это не поддается логическому объяснению, - говорил Эдвардс. - Я уже как-то сказал, что в одной из долин есть так называемые "зоны прорыва", и, похоже, мы находимся именно в этой долине. Вы попали в самый эпицентр. - Ну, док, это не так, - подхватил Бэрман. - В эпицентре было бы все проще, они бы просто исчезли, как в досужих историях про "плохие места". Это не эпицентр. - А что же? - спросил Гиэн, шедший немного позади него с длинной палкой, которую он использовал как посох. - Черт его знает! Лично мне до ваших "плохих мест" нет никакого дела. Я хотел бы скорее влезть на эту гору и послушать пение орлов. - Орлов?.. Казалось, руководитель предприятия их не слушал и продолжал свои объяснения. - Иногда реальность не отличишь от досужего вымысла. Знаете, что это за остров? Помните первую ночь здесь? Так вот. То, что мы тогда наблюдали - тоже искажение реальности как следствие искажения течения времени. Я прихожу к выводу, что на острове существуют блуждающие поля и зоны прорыва между измерениями. Тогда некоторые из нас попали под это влияние. Никто никогда не сможет доказать, было ли это с нами или мы просто дрыхли и воображали себе невесть что. - Но... - пыталась возразить я. Холлен поморщился. - Что касается меня, то я вообще ни черта не понял. Тогда можно сказать, что вообще все вокруг - обман? То есть, сейчас мы находимся в Австралии, сидим возле телевизора в гостинице "Пять морей" в Аделаиде, а в это время наше сознание перенеслось на далекий остров, который находится лишь в нашем воображении? - А может быть, материи нет вообще? - неожиданно заявил Гиэн. - Мы - всего лишь кучка атомов, которые под гипнозом вообразили себя людьми и представили всю эту землю? Вспомните даосизм! Ничто вечно, а вся материя есть порождение этого самого ничто?.. Дайэн, до этого о чем-то мило щебетавшая с Дэном, внезапно прыснула. - Это всего лишь философия. Никто из нас не отрицает существования земли и неба. Дэн, а ты что на это скажешь? Парень пожал плечами и выплюнул жвачку. - Какая-то чушь, - сказал он с видом полного безразличия. И тут же всех развеселил Зигги: - Я могу назвать событие, которое уж точно не есть искаженная реальность. Очень весело наблюдать, как наши уважаемые господа, они же Дрегон Хард и Джиллиан Харрисон, выясняют свои отношения. Маловато что-то эротики... В два прыжка я оказалась возле Бэрмана и дала ему пощечину. - За что это? - недоумевал австриец. В этот момент к нему подошел Дрегон. - Напомнить?.. Зигги замолчал и что-то буркнул в адрес сегодняшнего "героя дня". Дальше все пошло опять своим ходом. - В общем, я бы сказал, что мы все иногда живем под гипнозом. Никто до сих пор не познал законы пространства-времени, иначе бы полеты до звезд давно уже перестали быть фантастикой. - Но, док, это все несправедливо! - А что у нас вообще справедливо, а, Эл? - Надоели! - послышался голос Дэна. - Давайте сменим тему или вообще помолчим. - Да, действительно... Дальше ничто уже не лезло в голову. Как будто все мысли разом куда-то исчезли, испарились, осталась лишь молчаливая пустота. Ни о чем не надо было думать. Как после внезапного выздоровления от мучительной болезни или когда неожиданно находишь выход на свет Божий после долгого заточения в темном подвале. Это было ощущение облегчения, радости, полета. Я уже ничему не верила и полагала, что так и должно быть в этом мире взбесившегося времени. На вершину горы мы взобрались последними и тут неожиданно поняли, что всех нас... обманули и мы находились вовсе не на ее вершине. "Пик Совещаний" на самом деле оказался не только круче, но и... выше пика Бурь. Это было странно. А вся странность заключалась в том, что, скорее всего, географы посчитали каменную скалу, на которую мы лезли, не вершиной горы, а просто нагромождением каменных глыб, готовых вот-вот рухнуть. Этот крупный просчет, впрочем, был простителен тем, кто бывал на острове всего несколько раз и, вполне возможно, ни разу не поднимался на эту вершину. Скала находилась немного в стороне от истинной вершины, среди ущелий, и потому не слишком заметна на фоне других скал и буйной растительности в трещинах камней. К тому же, когда находишься на самой вершине пика Бурь, все вокруг кажется ниже по сравнению с величественным колоссом. Впрочем, сам Эдвардс теперь заметил, что загадочная скала - часть исследуемой нами горы и признался, что находится здесь впервые. Мы же с Дрегоном оказались самыми отъявленными экстремалами и, перевалив через расселину, полезли на скалу. Точнее, экстремалом оказался опять-таки Дрегон, а не я. - Эй, вы! - кричали нам снизу. - Зачем вы туда полезли? Я хотела ответить, но Дрегон зажал мне рот рукой. - Ни слова! Давай покажем им, что мы стоим того, чтобы... Я оглянулась назад. Нет все-таки географы нас не обманывали - пик Бурь был, несомненно, выше, чем эта скала. Опять иллюзия... Наверное, оттого, что гора эта была намного круче и резко выделялась на фоне других, поросших лесом. Как Дрегон и я не старались, мы не смогли влезть на самую верхушку пика. Я, едва держась на ногах и вцепившись ногтями в выступ, увидела, что восточный склон, обращенный к морю, был почти отвесным. Дальше лезть не имело смысла. Довольно. Мы с Дрегоном взгромоздились на уступ, под которым я заметила вход в пещеру. Но чтобы в нее попасть, надо было спуститься вниз немного левее, а затем повторить подъем по камням. Это было бы долго и тяжело, а спускаться вниз от уступа было опасно. - Ну, что дальше? - спросила я. - Сидим, как на большом каменном троне. Здесь так красиво... Я вижу внизу водопады. Ты видишь их, Дрегон? - Да. Тебе не страшно? - Нет, Дрегон, это великолепно! Солнце слепило глаза, и я закрыла их, привалившись к каменной стене. Внезапно мои ноги медленно, но верно поползли вниз. - О нет! Я падаю! - Осторожнее!.. Он прижал меня рукой к камню и заставил немного подвинуться. Моя голова кружилась от высоты. Над нами величественно парила тень орла. Это были местные, осторожные птицы, мельче наших, но все же это были они. - Видишь, Джил? Орел кружит вокруг нас над этой скалой. Они никогда не кружат над Ханахуэри, их пристанище - здесь. - А как называется эта скала? - поинтересовалась я. - Док сказал, что она носит имя Онейси, жены Бернара Шоуэна. Гора Совещаний на языке одного из туземцев островов Гилберта зовется Фиафу, а эта скала - Хиаула-Маулэа. Их язык напоминает речь гавайцев. - Звучит очень красиво. Я думаю, ты не просто геофизик-океанолог. А почему ты любишь горы и орлов? - Потому что орел - один из астрологических символов знака Скорпиона, под которым я родился. Не думай о моей узкой специализации. В душе я романтик и люблю не только океан и горы. Моя жизнь была бы неполной без впечатлений и риска. Вообще, сейчас я занимаюсь проблемой связи происхождения океана с вулканизмом и тектоникой. Это очень сложно, впереди у меня - долгие годы неустанного труда. Мне вдруг стало смешно. - Понимаю, Дрегон. А я по зодиаку Овен, и мой символ - белый барашек, пасущийся в горной долине, который вполне мог быть замечен орлом. Дрегон засмеялся, но тут же снова стал серьезным. - Знаешь, о чем я подумал? - спросил он и тут же ответил: - Источник всего - вода. Она - источник материи и времени. Это всего лишь красивая гипотеза, но она не лишена романтики. Знаешь, кто мы? Мы - горстка сумасшедших, бросивших вызов всему миру. Да, мы все сошли с ума, решив доказать все эти нелепые гипотезы. Одна из них - Бермудский треугольник, вторая - земля Шоуэна... Дрегон был вообще-то специалистом по подводным вулканам и ювенильным водам, но в последнее время его почему-то все больше тянуло к занятиям Эдвардса, то есть к поиску и описанию аномальных земных явлений и размышлениям над тем, как океан может влиять на пространство и время. И почему до сих пор существует Бермудский треугольник и откуда берутся "летучие голландцы". Неожиданно Дрегон запел, ему как бы в такт вторили горные орлы. Я никогда не слышала, чтобы Хард пел, да еще на таком странном языке. Я даже испугалась. - Что это? - Это? Старая песенка на языке коренных гавайцев. Я слышал ее в детстве. Вот ее слова: "Когда солнце восходит над долиной Надежды, с небес к нам спускаются горные орлы. Они поют песню о вечности, о любви и о смерти." - Орлиная песня?! - догадалась я, вспомнив, что слышала ее в Гонолулу. - Ты догадлива. Мы, австралийцы, нечасто посещаем Гавайские острова, а гавайцы редко поют эту песню. Он снова стал выводить изящные переливы мелодии. Песня, отдаленно напоминающее знаменитое "Эль кондор паса" инков, была все же более дикой и грозной и в то же время - более захватывающей и романти-ческой. Когда Дрегон перешел на английский, я тоже подхватила эти слова: Когда солнце восходит над долиной Надежды, С небес к нам спускаемся на землю мы.. Мы поем песню о вечности, любви и смерти, О грозный вестник, воплоти мечты моей судьбы... Тень орла коснулась вершины скалы и скрылась за обрывом Ханахуэри. Дрегон кончил петь и здесь, на краю пропасти, сделал то, что намеревался делать все чаще и самозабвеннее - начал меня целовать, но вовремя остановился, потому что в экстазе мы оба чуть не слетели с обрыва.
Глава 14. Окончательный диагноз.
На "Экинтаусе" творилось невообразимое. Доктор Эдвардс, весь позеленевший от злости, бегал взад-вперед по маршруту каюта - палуба - следующая каюта в поисках каких-то документов, а профессор Скотт Ниррей растерял все свои коллекции и одновременно с этим искал свои запасные брюки среди образцов пород Зигмунда Бэрмана. Что до меня, то никак не могла разобрать, где лежат мои записи, а где - студента Брауна. Кто-то очень основательно поработал на судне за время нашего отсутствия, в этом не было сомнений. Вдобавок ко всему, мне мешал этот ужасный прилипала Дрегон Хард, он прямо-таки путался под ногами. Он все время лез мне помогать в поисках, нерв-ничал, рылся в ящиках или просто подходил сзади, чтобы поправить прическу или приобнять за плечи. Меня это злило. - Дрегон, прекрати! Не видишь, что здесь делается? Кто-то тут побывал, когда никого не было, и устроил весь этот кавардак! - Вчера вечером я не видел Холлена. Он куда-то надолго уходил. - Холлен ходил за пресной водой. Не мог же он тайком пролезть на "Экинтаус" и организовать здесь акцию протеста! Это или туземцы, или какие-то негодяи европейской наружности... Слушай, Хард, прекрати меня лапать! - Я делаю все как всегда. Помнишь, позавчера мы сидели на скале и пели "орлиную песню"? Я, наконец, понял одну вещь... - Чего ты хочешь? - Если бы мы сейчас были не здесь, а в Сиднее... - Ах, да... Мы об этом уже говорили. Я не против того, чтобы стать твоей законной супругой. - Погоди... Я хотел сказать, что мы все делаем неправильно. Я дал слово, что женюсь на тебе, и я от него не отказываюсь. Но ты бы не хотела хоть раз заняться со мной любовью до того, как мы поженимся? Я остолбенела. - Ну, знаешь... - Прости. Я сказал то, что думал. У тебя был парень? - Был! - огрызнулась я, сделав страшное лицо. - А ты сделал так, что, прочитав твое послание, он тут же перестал им быть. - Еще раз прости. Я сделал это не со зла. Я полюбил тебя с первого взгляда. Ты мне веришь? - Вообще-то я не верю в любовь с первого взгляда. Но может быть, она и есть. А то, что ты предлагаешь мне заняться сексом в полевых условиях...гм... - Если не хочешь, я могу не предлагать. Но... я давно хочу этого, и если мы не можем вступить в брак прямо сейчас... Я густо покраснела и оттолкнула его. - Ну все, хватит говорить глупости. Где все мои вещи, кто здесь рылся, черт побери? В этот момент в каюту влетел наш руководитель. - Эй вы, парочка голубков! Я ношусь туда-сюда, как гонщик на колесах, а вы тут валяете дурака? Где моя карта? Я спрашиваю, черт возьми, где карта? Неужели ее украли? Кто эти сукины дети?!! После получаса беготни мы, наконец, нашли преступников. Каюта номер четыре, в которой у нас хранились старые образцы, реликвии подводного мира и реактивы, была открыта, в углу ее на перевернутом железном ящике сидели Дэн и Фред Гиэн. Между ними расположился тщедушного вида туземец, в руке которого была зажата вскрытая ампула с цианидом калия. Все трое были мертвы. - О Боже! - вскрикнула я и едва не хлопнулась в обморок. - Что здесь происходит?! Доктор Эдвардс! Похоже, трое мужчин вскрыли сейф с реактивами. В каюте стоял резкий хлорный запах, пол местами был прожжен кислотой. - Оставьте меня в покое! Эти двое вместе с туземцем учинили погром на "Экинтаусе", все попрятали и решили покончить с собой! Я и раньше подозревал, что они что-то замышляют. - Откуда взялся этот туземец? - спросил Скотт Ниррей, тыча пальцем на труп посередине. - А разве мы можем узнать это от мертвецов? Внезапно капитан Эдвардс схватил себя за голову и с лихорадочной резвостью принялся рыться во взломанном сейфе с реактивами. Он долго что-то искал - сначала там, потом по всей каюте, но, по-видимому, не нашел. В отчаянии док уселся на низенький металлический табурет и, как говорится, "ушел в себя". - Док, что такое? - спрашивали его Ниррей и Дрегон. Пожилой начальник всплеснул руками. - Похищен сверхсекретный документ из архива ООН со времен гибели Шоуэна. Я должен был его уничтожить, зарыв на этом острове. Я забыл это сделать! Старый больной идиот... - И кто, по-вашему, мог его похитить? - не унимался профессор. - Разве я знаю? Мне сдается, что парни здесь ни при чем, кто-то проник на "Экинтаус" и устроил кражу со взломом и убийством. - Тогда почему туземец держит в руках ампулу с цианистым калием? Разве он не самоубийца? И эти двое отравлены, на них нет следов насильственной смерти! - Скотт Ниррей, вы меня бесите! Мы с Хардом вышли из пропахшей ядом каюты наверх. Я вспомнила: вчера вечером, после ужина, Альфред Гиэн и Дэн подались на "Экинтаус" и до утра не вернулись. Арни и Зигги пошли за ними, но никого не нашли и сообщили об этом всем остальным. Все выглядело так, будто эти двое просто сошли с ума или что-то в этом роде, озверели и после приступа дикой ярости разом покончили с собой. Возможно, при этом они что-то упорно искали, возможно... секретный документ доктора Эдвардса. Но здесь была одна загвоздка: если так, то куда девался этот документ, если не учитывать, что они могли сжечь его в концентрированной серной кислоте? И откуда на "Экинтаусе" взялся туземец? Далее: то, что мы узнали только что от доктора Эдвардса, было просто поразительно. Интересно было бы знать, зачем и для каких целей этот человек вез на остров какой-то сверхсекретный документ, содержание которого он, без сомнения, знал. И, вполне вероятно, его разыскивали спецслужбы. Но почему все это время он ни разу даже не заикнулся об этом? Постараюсь снова прокрутить в памяти вчерашние события. Вчера мы почти целый день работали на "Подводнике", изучая дно вокруг острова и подводный склон с восточной стороны. Затем на том же "Подводнике" в районе мыса Смерти работали наши любители акул профессор Ниррей и Дэн Браун, пока мы сидели в домике на нарах и пели под гитару. Потом за ужином Зигги рассказывал, что с утра видел чью-то лодку возле южного мыса, очевидно, принадлежавшую одному из полинезийских рыбаков. Так вот в чем дело! Вполне возможно, что мистер Гиэн и студент повстречали туземца и решили показать ему наш "кораблик". А там... либо все трое разом помешались, внезапное страшное видение лишило их разума, что привело их к самоубийству, либо кто-то ночью проник на судно и похитил папку, уничтожив всех троих. Вторая гипотеза выглядела более реалистично. - Я понял, - сказал Дрегон упавшим голосом. - На "Экинтаусе" были убийцы. Они проникли туда ночью, пока Гиэн и Дэн работали в четвертой каюте, убили их и стащили секретную папку доктора Эдвардса. - А что это за папка? - Какие-то данные, связанные с деятельностью Бернара Шоуэна на этом острове. Он как-то сказал, что везет секретный документ, чтобы передать его доверенным лицам, которые должны явиться сюда из Японии. - Ага, значит, он получил важное поручение от ЦРУ и выполнял его под прикрытием научных исследований... Но почему он до сих пор об этом молчал? - Наверняка он хотел это скрыть, чтобы мы не узнали. - Да... По-моему, этот доктор Эдвардс всех нас поставил под удар. Американские спецслужбы догадались и выкрали у него документ, при этом пострадали наши люди. Такова моя версия, Дрегон, это куда реальнее, чем возможность самоубийства на фоне психического расстройства. - Логично. Но откуда в их компании взялся туземец? Неужели Зигги был прав насчет лодки, которую видел около южного мыса? Я пожала плечами и в отчаянии уткнулась в плечо своего "горного орла". В этот момент снизу послышался голос профессора: - Эврика! Идите все сюда. Этот парень жив и все нам расскажет. Но сначала мы должны сделать ему деинтоксикацию. Мы как ошпаренные понеслись через узкий переход с крутыми ступеньками в каюту номер четыре. Действительно, Дэн оказался жив и не отравлен цианистым калием - как только я коснулась его лица, юноша застонал и приоткрыл глаза. - Вернон... - слабо произнес он, шевеля одними пересохшими губами. И снова в изнеможении упал на кушетку. Мы все остолбенели. - Вернон?.. - повторил профессор, побледнев. - Он же назвал имя агента Вернона, который... который... - Вот оно! - вскричал Эдвардс, хлопнув себя ладонью по лбу. - Я так и знал, черт подери, я так и знал!! Вернон все пронюхал, от этой собаки не укроется ни одна моль! Вернон - американский шпион, правая рука Пентагона!.. Будь я проклят! Поднялся неимоверный шум. Все разом кинулись рыскать по всем углам в поисках скрывшихся агентов спецслужб, но на "Экинтаусе", кроме пятерых (вместе с "ожившим" Дэном Брауном) пришельцев из солнечной Австралии, никого не было. Мистер Эдвардс и профессор Ниррей хлопали створками и извергали жуткие проклятия, а мы с Дрегоном перенесли полуживого Дэна в жилую каюту, где живо принялись вводить ему препараты из походной аптечки. В конце концов, мы на носилках перетащили парня в наш домик на острове, где было больше свежего воздуха. Пока он, подвергшийся сильной интоксикации реактивами, долго не приходил в себя или, когда приходил, бормотал что-то бессвязное, и около него дежурили Дрегон и Дайэн, мы привели судно в порядок и после этого утром следующего дня загрузились в "Подводник". Нашему начальнику экспедиции не терпелось показать нам свое вчерашнее открытие, которое он сделал опять же тайком от нас. Все это время он был в мрачном настроении, кусал губы и все время искал повод хлебнуть из своей заветной фляжки. Когда аппарат, прочесав дно, точнее, подводный склон гигантского вулкана, остановился около юго-восточного мыса N 6 (так мы прозвали это место), Эдвардс пустился в объяснения, тыча пальцем в экран усилителя изображения. Вид его внушал подавленность и уныние. - Вот, видите? - говорил он. - Это и есть та самая подводная пещера, о которой писал некий географ Дик Мэдисон девяносто лет назад, когда путешествовал по Океании. В своем труде он указал, что она находится на неведомом "острове Грез", где нет людей, но живут призраки. Сейчас вы видите вход в эту пещеру. А теперь мы немного углубимся. Он надавил на рычаг, и "Подводник" начал заплывать в подводный грот. Здесь, как отметили приборы, было довольно сильное течение. Из пещеры вырывалась мощная струя горячей воды. - Видите? Я буду очень рад, если найду место, куда эта вода затекает. Мы с нашим коллегой Дрегоном Хардом вчера сделали вывод, что водный поток вертится в недрах острова среди вулканических пород. Вулкан оказался действующим, поскольку вода горячая. Недра этого острова пронизаны сквозными пещерами, и главная из них кольцом идет по всему острову и формирует мощный круговой поток воды, который поддерживает равновесие. Подземные потоки стабилизируют состояние вулканической системы и не дают произойти катаклизмам. Если по каким-то причинам равновесие будет нарушено, то... Видите вон ту колонну посередине грота? Вероятнее всего, это одна из подпорок. Если произойдет сильное землетрясение, возможен катаклизм, подобный Кракатау. Люди не рискуют селиться на земле, которая устойчива только за счет циркулирующей воды. Поэтому, в случае чего мы должны будем вовремя уловить сигнал и покинуть остров. Похоже, я запуталась. - А причем тут... наваждения, миражи, призраки и тому подобное? - Вы должны сами это понять. Водные потоки в недрах вулкана, все эти круговороты, внутренние излияния лавы... Там, на острове, есть так называемая "долина гейзеров", но самих гейзеров там давно нет. Вулкан существует под мощной оболочкой твердых пород, в глубине подземных пещер. Исключение составляет гора Дьявола, но и она не является в наше время огнедышащей, потому что находится в общем равновесии и "подогревает" нас снизу. Теперь ясно? Холлен усмехнулся. - Так какой диагноз вы поставите острову? - спросил он с ехидцей. - Мой окончательный диагноз, как вы выразились, еще не поставлен. Но я могу сказать вам одно: остров находится в состоянии динамического равновесия, которое может нарушиться. Все эти аномалии плюс сейсмическое затишье - это признак надвигающейся катастрофы. - И что делать нам? - спросила я с замирающим сердцем. - Об этом я уже говорил. Пока нет никаких сигналов, продолжайте работать. В нашем распоряжении еще целых две недели, а мы уже успели накопить такой огромный материал. Предлагаю всем быть в "боевой готовности". После этого мы провели детальное исследование внутри пещеры. Оказалось, что вулканическая система находилась в полном порядке, никаких признаков надвигающегося катаклизма. Как сказал доктор Эдвардс, последнее извержение вулкана здесь произошло в 20-е годы нынешнего столетия, но это было не что иное, как рождение молодой огнедышащей горы Дьявола, или Огненной горы, которая теперь зловеще молчала, изредка наполняя воздух сернистыми испарениями, запах которых сильнее всего ощущался ночью. Кратер вулкана, как мы тогда заметили с вершины пика Бурь, был заполнен водой - это было горячее озеро, от которого поднимались клубы пара. Док сказал, что вода в озере минерализована и имеет целебные качества. Там же, на вершине Огненной горы и на ее склонах, били горячие фонтаны - гейзеры, но мы не видели их оттого, что склоны горы поросли молодым лесом и кустарниками, а сама гора была всегда окутана беловатой дымкой, отчего называлась также горой Туманов. Издали вид на эту конусовидную гору был великолепен и неудержимо влек к себе, но интерес для нас представлял не сам вулкан, а широкая каменистая долина, которая была расположена между горой Дьявола и небольшим скалистым хребтом к северу от пика Бурь, от которого хребет отделялся пропастью, казавшейся бездонной. Эта долина была отмечена на карте как Долина гейзеров, которых, по мнению доктора Эдвардса, там не существовало. Но все же нам всем хотелось побывать там лично и убедиться либо в правдивости, либо в полной неверности его слов. Когда мы вернулись к нашему "стойбищу", голодные, но полные замечательных идей и планов, костер был потушен. Теперь нам незачем было разводить огонь и жечь дрова, когда мы могли спокойно обойтись одной электрической плиткой. Но все же Холлен остался недоволен: ему страшно захотелось снова погреться у костра, почувствовать себя Робинзоном и вдохнуть божественный аромат крабовой похлебки с луком и специями. Мы не могли понять, отчего наш всегда такой добродушный приятель был так зол. Не обращая внимания на недоуменные возгласы, Холлен ходил вокруг кострища, пинками закидывал в него пустые консервные банки, ругался и с остервенением раздирал свою спутавшуюся шевелюру сломанным гребнем, который выпросил у профессора. - Хватит, довольно! - ворчал он, кидая на нас взгляды, полные ненависти. - Я больше не могу жить на этом дурацком острове, будь он проклят! Сколько можно: вторую неделю заниматься здесь черт знает чем и думать, что вот-вот тебя завалит где-нибудь в горах или сожжет потоками лавы! Это все наш несравненный организатор, наш доктор Эдвардс, который нас сюда заманил! Разрази его гром и утопи ливень! С меня довольно того, что мы потеряли оператора Гиэна, я только что собирался его похоронить... - Отчасти ты прав, - раздался откуда-то голос Эдвардса, невидимого в наступившей темноте. - Остров таит в себе всяческие опасности и внушает страх. Но ты не должен обвинять меня в смерти нашего оператора, тем более мы не знаем, была ли это насильственная смерть. И я никак не могу понять, как там оказался этот чертов туземец. Он-то точно покончил с собой, в его руках была ампула с цианистым калием! А потом внезапно очнувшийся Дэн назвал имя Джордана Вернона. Я не видел его в лицо, но знаю, что он за мной охотится. Холлен зло осклабился. Нет, таким нашего Арни еще не видел никто. Его поведение было так неестественно, что я уже начала сомневаться, кто это был - Холлен или же вырядившийся в него таинственный пришелец-убийца? Но тут же пришлось отбросить эти мысли, поскольку Холлен пришел с нами и в его облике не было ничего такого, что бы могло натолкнуть на сомнения в его подлинности. Нет, это был самый настоящий Арни Холлен из Фримантла, но произошедшая с ним метаморфоза заставила нас всех задуматься. Неожиданно в дело вмешался Дрегон. - Может, не будем спорить и злиться? - сказал он примиряющим тоном. - Когда Дэн придет в себя, мы все у него расспросим. А пока не стоит так волноваться. - Может, ты и прав, Дрегон, - ответил Холлен. - Ты, как всегда, поступаешь разумно. Но то, что здесь происходит, приводит меня в бешенство. - И меня тоже! - высказался доктор Эдвардс, который вышел из-за деревьев с охапкой хвороста. - Ни за что бы не подумал, что этот восьмиглазый спрут будет преследовать меня даже здесь и не даст мне покоя! Но... как он узнал, что папка находится на "Экинтаусе" и я везу ее с собой? Все, кроме Холлена, недоуменно и с удивлением смотрели на организатора экспедиции. Фримантлец же, закусив губу, молча прохаживался вокруг медленно разгоравшегося костра и закидывал в него все новые и новые порции хвороста. В моем сознании тем временем рождались все новые предположения. Если доктор Эдвардс так трясся за украденную папку, значит, его совесть не чиста и, возможно, в том документе были сведения о нем самом и о том, что из его деятельности не нравилось американским спецслужбам и Пентагону. Возможно, этот человек даже не выполнял никаких спецпоручений от ЦРУ, а просто-напросто выкрал нужный документ из архива и в спешке вез его на остров, чтобы в спокойной обстановке детально его изучить и затем уничтожить, как он сам сказал, или вернуть обратно в архив. Может быть, в самом документе и не было ничего про Эдвардса, зато были какие-нибудь засекреченные данные, которые были ему нужны. Но, во всяком случае, этот человек был, без сомнения, вором, которого преследовали спецслужбы в надежде вернуть папку в архив, а самого его отправить за решетку. Никто, кроме него, не знал содержания секретного документа, а если бы он рассказал и об этом узнали бы в мировом сообществе, то крышка была бы не только доктору Эдвардсу, но и всем нам как хранителям и разносчикам американской государственной тайны. Тогда, возможно, нами бы занялись ЦРУ, Интерпол и американская полиция. Доктор Эдвардс криво усмехнулся. - Я понял, - сказал он с горечью. - Теперь я знаю, какую характеристику дать этому проклятому острову Шоуэна. Это остров кретинов, придурков, олухов, которые сидят около костра, греют задницы и не знают, что на их острове прячется сам Джордан Вернон! Эти слова дока поразили всех, как гром, но большую важность они имели для него самого, нежели для всех остальных. Это был его окончательный диагноз, поставленный земле Наваждений.
Глава 15. Выбор судьбы
Теперь, после печального инцидента с нашими коллегами и туземцем, мы решили каждую ночь отправлять на "Экинтаус" дежурных с оружием и дополнительными средствами оповещения в виде телефонной рации. Быть ночным сторожем на пароходе вызвался Холлен, и мы с радостью отправили его туда в надежде, что там простодушный фримантлец сможет отдохнуть в уединении и, в случае чего, усмирить свой пыл погоней за киллерами. Свою лепту в исход совещания внес профессор Ниррей, предложив каждую ночь посылать на "Экинтаус" новых охранников, желательно по двое человек. Все были согласны, кроме опять-таки Холлена, который почему-то решил дежурить в одиночку. Нам нравилась его решительность и смелость, поэтому возражать мы не стали, имея ввиду то, что он нас все равно не послушает и все сделает по-своему. Этот рослый мужчина, вдобавок ко всему, был властным, волевым и никогда не подчинялся указаниям окружающих. Если раньше мы подтрунивали над ним и иногда злоупотребляли его добротой, то сейчас однозначно побаивались. В список дежурных по кораблю док внес всех желающих, кроме Дэна, который был не в состоянии этим заниматься, и Дайэн, которая была его нянькой и к тому же до смерти боялась встречи с бандитами. Когда короткое совещание было окончено, мы нехотя слезли с нар и разбрелись кто куда по своим делам. На улице, как назло, лил дождь, и мы устроили себе выходной. Наш капитан взял на себя обязанность установить на "Экинтаусе" скрытые камеры наблюдения, детекторы и датчики, которые позволили бы заблаговременно обнаружить присутствие на пароходе посторонних лиц и в любую минуту оповестить носителя карманного определителя. Сегодня таким носителем была я. Распластавшись на широких дощатых нарах, покрытых сверху пледами (на них спали я, Дайэн и Дрегон, в то время как для Дэна мы притащили складную кушетку, а остальные мужчины, кряхтя, влезали на верхний ярус и ночевали там, либо кто-то из них устраивался прямо на полу), я старательно обдумывала все события последних дней, пытаясь придумать верное решение. Однако сейчас ничто уже не лезло в голову под действием гнетущей обстановки нашего обиталища, к тому же мои мысли путались и смешивались в полный абсурд. Думать и что-то соображать мешали разнообразные звуки и треск, исходившие из угла комнаты, где Дрегон, сидя на скамейке, настраивал отсыревший приемник, предварительно присоединив его проводами к аккумулятору. Он выглядел в эти минуты очень сосредоточенно, на его переносице обозначились две неравные вертикальные бороздки, а вымокшие под дождем густые прямые волосы цвета ореховой скорлупы падали ему на глаза. Я не спеша подошла к любимому и слегка причесала гребнем, потом села рядом с ним, обвила рукой его шею и стала внимательно наблюдать за тем, что он там мастерит. - Сейчас я сделаю для вас музыку, чтобы было веселее, - сказал он. - Мы устроим здесь небольшое развлечение, нечто вроде танцев, когда все вернутся. Иначе мы все здесь умрем от скуки. Я кивнула головой, но меня распирало от внутреннего возмущения. - Это, наверно, сказал Холлен... - негодующе пробормотала я. Мне не нравилось, что этот тип чувствовал себя здесь хозяином положения и всеми командовал, и никто не мог противостоять его влиянию. - Нет, - возразил Дрегон, сжимая кисть моей левой руки своей, а правой обхватив меня за талию. - Это придумал я, чтобы дать фору этому парню. Представляю, как он будет ворчать и брызгать слюной... - Да... С Холленом что-то происходит. Он стал для нас тираном, но я не могу больше находиться под его властью и во всем ему подчиняться, как это все делают. В самом начале он всех покорил своим обаянием и дружбой, но сейчас он резко изменился, это уже далеко не тот прежний Арни Холлен... Я не могу так больше!.. Он понимающе кивнул. - Успокойся, Джилли, все будет хорошо. Как там Дэн? Я глянула в сторону кушетки, на которой лежал больной. Он был там один, но вскоре к нему подошла его сиделка Дайэн и принялась поить его лекарствами и травами. Через несколько мгновений девушка торжествующе оглядела помещение хижины, но затем ее влажный взгляд остановился на нас с Дрегоном, сидевших на скамейке во всем образе счастливой идеальной пары. Точнее, она смотрела на нас по-разному: завистливо и негодующе на меня, и с пылающей страстью и желанием - на красавца Дрегона. "Влюблена... Она, несомненно, в него влюблена и пытается это скрыть, но не может. Бедная девочка!" Эта внезапно возникшая мысль заставила меня соскочить со скамейки, выпутавшись из объятий своего возлюбленного и подойти к ней, но вовсе не с намерением "угостить" подругу пощечиной. - Ну, как он? - для начала спросила я, показывая на Дэна, который уже не лежал, а сидел на кушетке и глотал едва подогретую похлебку из красной фасоли. - Ему уже лучше? - Да, за жизнь Дэна уже можно не волноваться. Он все еще бредит и что-то бормочет, но уже в полном сознании. Он говорит, что на "Экинтаусе" произошло похищение и что нашего оператора убили люди какого-то Вернона... отравили реактивами из хранилища в четвертой каюте. - Люди Вернона?... Отравили?! Но... - Голова кружится, дайте воды! - произнес парень и тут же лег на кушетку. Я дала ему воды. - Спасибо. Мы с Дайэн удалились в подсобное помещение. - Может, надо достать еще фруктов? - спросила она, обшаривая наполовину опустевшие полки. - Достанем, - сказала я. - Я хотела кое о чем тебя спросить. Дайэн обернулась, потом слезла с низенькой стремянки с кульком овсяной крупы. - Я слушаю тебя, Джилли. - Дайэн... - я начала говорить, но мой язык неожиданно стал неповоротливым, как болванка. - Ну? - Дайэн... это правда, что... - Правда - что? - не поняла Дайэн. Наконец, я решилась. - Скажи, что с тобой происходит? Дайэн, открой мне свой секрет. Тебе нравится Дрегон? Она покраснела и опустила глаза. Мне стало ее жаль. - Скажи, Дайэн... Ты любишь его? Ты хотела бы быть рядом с ним? Ответь... Обещаю, я не ударю тебя, если ты мне скажешь. Все зависит от Дрегона, он сам делает свой выбор, куда зовет его сердце. Ну, скажи, может, я помогу тебе. Я дружески похлопала ее по руке и поправила растрепавшиеся волосы, казавшиеся в полумраке дощатой подсобки белыми волнами. Дайэн посмотрела на меня глазами, полными слез и невыразимого томления. - Да! - ответила она, стараясь придать голосу твердость, но в то же время в ее голосе сквозило ощущение полной безнадежности. - Я люблю его. Я хотела сказать это еще в порту Сиднея, но промолчала. Джилли, прости меня за это откровение, но я больше не могу молчать. Я знаю, это преступная страсть к чужому мужчине, но я не могу ее побороть. Ты видишь, я погибаю. Помоги мне, Джиллиан!.. Я глубоко вздохнула и отрицательно покачала головой. Нет, так, прямо сейчас, я ничем не могла ей помочь, тем более что у нас с Дрегоном было все решено. - Я подумаю над твоими словами, - ответила я. - Но это - выбор судьбы, а не нас с вами. Я могу... я могу даже позволить тебе провести с ним ночь. И тут же сообразила, что ляпнула что-то не то. Дайэн подскочила ко мне и вцепилась длинными коготками в мою левую руку. - Нет, - произнесла она полушепотом, но и это было скорее похоже на душераздирающий крик. - Я не просила тебя об этом, Джиллиан. Какой в этом смысл - провести ночь с чужим мужчиной, сознавая, что завтра утром он вернется к своей любимой женщине, которую никогда не бросит, а тебе достанется лишь горечь и воспоминания? Нет, Джиллиан, я хочу всегда быть с Дрегоном, я хочу любить его, ласкать, как это делаешь ты! Но, я знаю, ты не выполнишь мою просьбу. Ты такая же женщина, как и я, и тебе не хватит великодушия... Я вырвала свою руку, на которой остались вмятины от ногтей Дайэн, и погладила ее по влажной щеке. - Погоди, Дайэн. Я знаю, о чем ты говоришь. Я готова тебе помочь, пусть даже ценой собственного счастья. Ты всегда была моей лучшей подругой, почти сестрой. Выходи сегодня танцевать, я дам тебе право составить ему компанию. Ты можешь провести с ним вечер, попытайся уговорить его быть твоей. Я распоряжусь так, что вам дадут немного выпить. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Я говорила это с видом слепой решимости, меня трясло, как в лихорадке. Во рту у меня пересохло, но в голове роились разные задние мысли. На виду получалось, что я добровольно жертвую для подруги своего любимого, следовательно, проявляю истинное великодушие, такое, какого не может быть ни у одной женщины в мире. Однако вся эта решимость исходила исключительно из уверенности, что "счастье" Дайэн и Дрегона продлится лишь один вечер, который будет стоить мне страданий и ревности, а потом... Потом Дрегон одумается, вернется ко мне. И будет просить прощения за вчерашнее. И, конечно, я бы его не простила, если бы все это не было на самом деле моим коварным планом. Одновременно с этим возникло желание "проверить" моего Дрегона Харда: если он меня любит, то непременно вернется и никакая красавица Дайэн Мейдоулз не сумеет покорить его сердце. Но и тут был определенный риск: что, если Дрегон не выдержит и влюбится в эту красотку, и она будет будоражить его воображение, а ко мне он остынет? Но я решила надеяться на лучшее и предпринять этот безумный шаг. Мы вернулись из кладовой. Дэн уже не лежал и даже не сидел, а бродил по комнате, разыскивая свой полевой дневник. Сначала он спросил у нас с Дайэн, куда подевались его очки, потом - где ходят док и профессор, потому что у него есть что им рассказать. Мне тоже было крайне интересно знать, что произошло в ту ночь на "Экинтаусе", но пока я думала о другом. - Они ушли на "Экинтаус", - ответила я, бросив на парня быстрый взгляд. Я посмотрела на Дрегона, который только что закончил чинить приемник. Мысль, что я могу его потерять, терзала меня сильнее, чем страх смерти в подвале строительных материалов в Сиднее. Но я не могла заплакать, как Дайэн, и это мучило меня еще сильнее. Я бы могла вместе со слезами выпустить всю боль и отчаяние, но судьба распорядилась так, что я была сильной натурой, с "мужским" характером, который проглядывал за романтической внешностью. Поэтому я кляла все эти качества моей натуры и мне хотелось бы хоть немного побыть слабой, беззащитной девочкой, которую мог бы успокоить сильный мужчина вроде моего Дрегона. Но я была не такой. После обеда дождь кончился, и мы, дождавшись к пяти часам вечера Эдвардса, Холлена и профессора Ниррея, развели костер. Идея Дрегона устроить посиделки с танцами была воспринята положительно даже Холеном, настроение которого снова стало хорошим и он одаривал всех нас своим вниманием и заботой. Больше всего веселился рыжий австриец, у которого, как оказалось, сегодня был день рождения - ему исполнилось двадцать семь. - Поздравляю, Зигги! - Мы с Дайэн принесли имениннику пышный букет из цветущих тропических растений и пальмовых листьев. Сами мы тем временем решили не терять времени даром и веселиться в открытую и с полным размахом. Для этого мы с Дайэн на полтора часа удалились подальше в лес, в сторону гор, захватив с собой массу веревок и зажимов. Мы готовили нашим мужчинам приятный сюрприз. Когда обе мы, в диковинных самодельных "костюмах" из листьев и веток, скрепленных веревками и булавками, с вплетенными в распущенные волосы цветами орхидей, предстали перед глазами наших ценителей красоты, они были в восторге. Мы были похожи на сказочных нимф, мифических созданий, вышедших из лесной чащи, чтобы привлечь своей красотой путников, пригревшихся около костра. Но и это было еще не все. Попутно мы решили устроить нашей сильной половине подобие дня Нептуна. Поэтому мы быстро схватили по ведру и бесшумно, как кошки, понеслись к ручью, а потом, так же быстро и незаметно - в лагерь. Посмотреть на диковинное зрелище вышел и наш пациент Дэн Браун, который сидел на пороге хижины и молча наблюдал за всем происходящим. Лицо его было бледно, глаза ввалились. Первым на очереди оказался сам именинник, который безмятежно потягивал из алюминиевой кружки пиво и рассказывал небылицы из далекого прекрасного детства. Дайэн быстрее молнии подлетела к Бэрману и внезапно окатила его с головы до ног холодной водой. Опешивший именинник, не дождавшись конца водной процедуры, начал истошно вопить, а вслед за этим раздался всплеск хохота, пронзительного свиста и аплодисментов. Это было лишь начало. Вслед за этим неугомонная девчонка окатила водой Холлена, который в ответ начал фыркать и отряхиваться, потом вдруг резко схватил девушку за руку и посадил себе на колени. Несчастная "арестованная" начала кричать и вырываться, но Арни ее не отпускал, а все окружающие, включая меня, весело смеялись. В конце концов, общий задор не миновал и меня саму. Притаившись сперва за стволом хлебного дерева позади сформировавшейся пары, я прикрыла рот рукой, чтобы не засмеяться, потом подскочила сзади и выплеснула на обоих свое ведро воды, вызвав пронзительный крик Дайэн и насмешливое молчание насквозь промокшего Арнольда. В ту же минуту молодой человек развернулся и протянул руку, чтобы схватить меня и посадить рядом с Дайэн, но я успела ускользнуть. В моем запасе оставалось еще одно ведро, которое я не рискнула выливать на "почтенных старцев" или понуро сидевшего около порога 19-летнего парнишку, поэтому с хитрой миной неслышно подкралась к Дрегону и окатила его ледяной водой из ручья. От неожиданности Хард вскрикнул и вскочил с бревна, на котором сидел. Потом, оскалившись, бросился за мной вдогонку, но я мигом, собрав силы, перепрыгнула через костер и скрылась за деревьями. - Ну что, не поймал свою дриаду? - смеялся Арни, когда Дрегон, поеживаясь от холода, сел ближе к костру. - Я придумал другое, - ответил тот. - Сейчас увидите. Он куда-то исчез. Теперь, не опасаясь возмездия ни с чьей стороны, я присела на бревно поболтать с именинником, но тут произошло непредвиденное. Неожиданно на меня обрушился мощный поток холодной воды, и сразу же после того - еще один, из другого ведра. Брызги летели в костер и на голову Зигмунда, который в ужасе отстранился. Я дико закричала и обернулась - сзади меня стоял Дрегон Хард, а рядом с ним - два пустых алюминиевых ведра. - Ну, Дрегон Хард, я тебе сейчас покажу! - выкрикнула я, но без злобы и обиды, поскольку все, что мы здесь проделывали, было не более чем шутка. Тем не менее получить возмездие было для меня не менее ужасно, чем стать жертвой чьей-то сознательной пакости. Я сжала кулаки и зарычала на него по-тигриному, готовая броситься в бой. В ответ на мое рвение коварный мститель неожиданно изменил выражение лица, которое снова стало добрым и полным сожаления. Он взял меня за руки и притянул к себе. - Как ты замерзла, бедняжка, - проговорил он с жаром, обнимая меня, потом сел вместе со мной на бревнышко как раз напротив Холлена с его "пленницей". Холлен торжествовал. После того, как мы распробовали то, что наварили для нас док с профессором, Дэн вынес маленький приемник и включил его на всю мощь, попутно подыскивая подходящую волну. Чтобы было виднее, мы вынесли из домика фонарь и подвесили его на ближайшей ветке дерева. Наконец, нужная волна была найдена, и мы с резвостью дикарей, схватив в руки колья, ведра и вилки, принялись плясать под развеселую мелодию в исполнении клубного ди-джея. Наши руководители и именинник под общий шум вскрыли бутылку портвейна. Наконец, настал мой час. Когда, наплясавшись вдоволь, мы всей командой расселись вокруг костра (теперь уже я сидела на бревне, а не на коленях Дрегона, который отчаянно дул в костер с целью получше его разжечь), на небе взошла луна. Я вдруг подумала, что мы своим весельем, шумом и гамом вполне могли привлечь внимание всех, кто мог скрываться на острове, если таковые здесь имелись. Это могли быть, в частности, и люди Вернона. Страх подкатил к горлу, по спине прошел легкий озноб, но все свидетельствовало о том, что никого, кроме нас, на острове не было. Значит, Вернон и его сообщники на острове не задержались, а отбыли вместе с папкой Эдвардса. Усилием воли я заставила себя перестать думать о загадочном Верноне и посмотреть вокруг. Компанию мне теперь составляли Зигги и Дрегон, а моя подруга снова оказалась в "плену" у Холлена, как будто ему доставляло особое удовольствие держать ее в руках и гладить ее роскошные струящиеся волосы. Теперь она даже не пыталась освободиться, так как при силе и мертвой хватке Холлена это было бы неосуществимо. Но взгляд Дайэн был неудержимо устремлен на Дрегона, и она терпеливо ждала, чем закончится вся эта канитель. Дэн опять долго настраивал приемник на волну, пока не наткнулся на нескончаемый романтический вальс в исполнении французского оркестра. Но как раз в тот момент парню стало плохо, он побледнел и, шатаясь, побрел в хижину. Мы это заметили и послали дока разобраться, в чем дело. И тут же на перед нашими глазами появилась первая вальсирующая пара. Это были Арни и Дайэн. Вслед за ними в вихре вальса закружились я и Зигги, которого вскоре сменил Дрегон как законный претендент. В то же время Холлен никак не хотел расстаться со своей партнершей и кружил ее в танце, не отпуская от себя ни на шаг. Это выглядело несколько комично при том, что она все время пялилась на Дрегона, который выглядел элегантнее и был более обходителен с дамами. Правильно, мы с ним были настоящие оззи, жители юго-востока Австралии, а Холлен происходил из дальней провинции и куда больше смахивал на медведя. Хотя в этом я тоже ошибалась: этот Арни вовсе не был неуклюжим, наоборот, он был отличный танцор, но его манеры были, мягко говоря, более деревенские. Но в этом, наверное, была своя особенная романтика, потому что мне вдруг ужасно захотелось потанцевать с Холленом, но я не могла прямо сказать об этом Дрегону. Когда же, наконец, "бесконечный" вальс закончился и сменился еще более великолепной итальянской мелодией, я подала Дайэн сигнал, о котором мы заранее договорились. Это был просто-напросто поворот указательного пальца левой руки вокруг своей оси, но моя подруга его заметила и мигом отстранилась от своего парня. Потом неспеша подошла ко мне и села рядом, устремив на Дрегона умоляющий взгляд. Тот вздохнул и почесал затылок. - Пригласи ее на танец, - шепнула я ему, но так, чтобы другие не слышали. - Но... Джилли, я думал, ты пригласишь меня. - Мы с тобой уже танцевали, а Холлен ей наскучил. Это же просто танец, ты не должен быть против... - Хорошо, Джилли, все будет сделано, - согласился он, потом подошел к девушке и протянул ей руку. Дайэн была вне себя от счастья, когда Дрегон закружил ее в вихре аргентинского танго, зазвучавшего вслед за коротенькой итальянской песенкой. Я же решила не терять времени даром и, набравшись решимости, подошла к Холлену, который в одиночестве сидел у костра и о чем-то напряженно думал. - Извини, Арни... - начала я, но тут же запнулась: Дрегон неожиданно глянул на меня ревнивым взглядом, но тут же отвлекся на белокурую Дайэн. - Тебе не скучно здесь сидеть? Я просто хотела... Он поднял на меня задумчивые карие глаза, в которых я заметила удивление. - Я никому не запрещаю сидеть и говорить со мной, - ответил он. - Пожалуйста! - Но... я хотела попросить тебя о другом. Я хочу с тобой потанцевать, мне нравится эта мелодия. Холлен просиял. - Конечно! С большим удовольствием. Как же я сразу не догадался?.. Идем! Он протянул мне свою мускулистую руку, затем легко подхватил меня и начал танец. Теперь я поняла, почему они с Дайэн так долго не расставались: дело было не в силе и ловкости этого гиганта, а в особой тактике, которую он применял по отношению к партнерше. Он умел сделать так, чтобы девушка могла ощутить его силу и магнетическое притяжение, и это у него отлично получалось. Через полминуты нашего танго я начала забывать, что неподалеку от нас находились Дрегон и Дайэн. Я видела только лицо, глаза и атлетическую фигуру Арнольда, ощущала магию его объятий и его власть надо мной. Он держал меня крепко, так что я ни за что не могла бы от него убежать. Вдобавок у меня закружилась голова, сердце гулко колотилось, а в ушах звучало все то же нескончаемое австралийское танго, хотя мелодия и ритм были уже другие. - Арни, я не могу больше! - взмолилась я. - Пусти... - Но мы еще не закончили, - сказал он с улыбкой. - Мне нравится с тобой танцевать, ты хорошо воспринимаешь ритм. Я должен сказать тебе одну вещь. - Какую? - Я не женат. Я на мгновение остановилась. - Не женат?? Так значит, ты нас всех обманул? - Нет, - ответил Холлен, смеясь. - Я просто не хотел попасть в неприятную ситуацию. У меня была жена, и от нее у меня остались двое детей, но она ушла от меня к итальянскому бизнесмену. Вот моя правда. - Любопытно, Арни. И что ты хочешь этим сказать? - Я не знаю, как сказать... Ты любишь Дрегона Харда? Кажется, он попал в точку. - Да! - ответила я порывисто. - А ты был бы против? - Вовсе нет. Если бы ты не была с Хардом или он не был бы моим другом, я бы мог сделать тебе предложение. - Что, предложение?.. Но... как? - Очень даже просто. Могу сделать прямо сейчас. - Не надо! - испуганно пробормотала я, ища глазами Дрегона. Но я не могла нигде его найти и неожиданно стала осознавать, что произошло нечто непоправимое. - Нет! Отпусти меня, Холлен, мы не должны это делать!.. Дрегон! Музыка на радиоволне затихла. Я силилась вырваться из объятий Холлена, но мои собственные силы мне изменяли. Он уже не кружил меня в танце, а просто стоял, прижав к себе, как недавно мою подругу. Я не сдавалась. - Да отпусти ты меня, что ты делаешь! Дрегон! Несколько секунд спустя рядом с нами выросла темная фигура. - Оставь ее, - сказал Дрегон спокойным тоном, в то же время полным скрытой решимости. - Джиллиан, с тобой все в порядке? Мы отошли в сторону. - В полном! Никогда больше не буду танцевать с этим Холленом. Он похож на паука, который так и старается опутать своими сетями. Знаешь, что он придумал? Дрегон засмеялся. - Да ничего бы он с тобой не сделал, этот фримантлец. Мы друзья, а он дорожит нашей дружбой. Скорее он сделает предложение Дайэн, а вы бы, самое большее, просидели у костра и проболтали всю ночь. Он не захочет ссоры со мной. - Но он сказал, что мог бы сделать мне предложение! - Он? Предложение?! Может быть, но он не посмеет этого сделать. Он очень благородный человек, на него можно положиться. - А что с Дайэн? Где она? Дрегон не ответил. Мы прошли с ним в домик, где уже сидела вся компания, потом - в подсобку. После чего, открыв заднюю дверцу захламленного помещения, мы вышли прямо в заросли кустарников. При тусклом лунном свете я увидела сидящую на плоском камне Дайэн, уже успевшую сменить экзотический наряд из листьев на рубашку и шорты. Уединившись в укромном месте, подальше от людей, она тихонько рыдала, а на ее лице и руках была кровь. Тут же, совсем рядом, валялся окровавленный нож и стоял большой оцинкованный таз, наполненный до краев водой. - Что это? - спросила я, побледнев. Лицо Дрегона вмиг изменилось. - О нет! - произнес он, хватаясь за голову. - Что она делает? Дайэн, очнись! Он бросился к ней и внимательно рассмотрел ее руки. Девушка еще не успела вскрыть себе вены, однако уже нанесла царапины ножом. - Дайэн, перестань немедленно! Зачем ты это сделала? Зачем? Она, не отвечая, уронила голову на колени Дрегона и залилась слезами. Тяжело вздохнув, он погладил ее по голове и поднял с земли. Меня распирало от негодования, но я решила не показывать им виду. Как-никак, но я сама была инициатором своего замысла. Теперь настало время "проверки". - Ты должен знать правду! - говорила Дайэн, вытирая руки о траву. - Если бы ты задумался об этом раньше, все было бы по-другому. Ты счастлив с Джиллиан, и это твой выбор, но мне тяжело. Я давно хотела сказать, что люблю тебя, но не успела. Я не хочу больше жить, зная, что мы никогда не будем вместе!.. Дрегон нахмурился и посмотрел в мою сторону. - Прости меня, Дайэн... Я знаю, что ты любишь, ждешь и надеешься, но не стоит из-за меня резать вены. Мое сердце принадлежит этой девушке, которая тоже меня любит. Конечно, Джиллиан независима и своевольна, но судьба и звезды указали мне на нее. Забудь меня. Надейся на лучшее, может, ты еще встретишь хорошего человека. Я желаю тебе только удачи. Он зашел в домик. Я вынесла из подсобки таз с водой, и она принялась мыть лицо и руки. После этого я перебинтовала раны Дайэн и повела ее к догорающему костру, где никого уже не было. - Вот, видишь? - сказала я ей. - Ты ему не нужна, он думает только обо мне и не способен на предательство. - Но почему? - спросила она, всхлипнув. - Потому что это выбор судьбы. Мы нашли друг друга и вполне этим довольны. Скажи, он плохо с тобой обошелся? Если так, я поговорю с ним. - Нет, все было замечательно. Мы танцевали, он обнимал меня, но, когда я все ему рассказала, он решительно сказал "нет". Он сказал то же самое, что и ты. - Я тебе не завидую, - сказала я, подавив тяжелый вздох. - Когда человек одержим страстью к тому, кто его не любит, в этом нет ничего хорошего. Выходит, моя помощь не принесла должного результата, но я знала, что все так кончится. Дрегон не из тех, что могут носиться за каждой юбкой и менять женщин, по натуре он однолюб. Забудь его. У тебя есть выбор. Если хочешь, выбери Холлена, он же нравится тебе... - Да, но... - Я знаю, что ты хочешь сказать. Но он сказал мне один секрет. - Какой же? - Он разведен. - Да?! Дайэн отскочила на несколько шагов, потом снова подошла и схватила меня за руку. - Это правда, Джиллиан? Я утвердительно кивнула головой. - Он сам так сказал. Если это и в самом деле так, не вздумай медлить! Если у него двое детей и нет жены, то он, безусловно, ищет ту, которая заменила бы им мать. Мне кажется, ты ему понравилась. - Ты права. Арни Холлен - хороший парень, он мне даже нравится, но в нем нет того, что я испытываю к твоему Харду. - Дайэн, то, что ты к нему испытываешь - всего лишь несчастная любовь. Я вижу, что вы с Холленом подходите друг к другу. Он - защитник, сильный мужчина с мягким характером и добрым сердцем, ты - нежная, слабая и романтичная девушка, которая нуждается в его понимании и защите. Вы созданы друг для друга. - А как же твой Дрегон? Ты тоже говорила о нем много хорошего. - Дрегон?.. Да, он тоже хороший человек, но совсем другой. У Дрегона очень сильный характер и железная воля, он упрям и только кажется мягким и кротким. Внутри у него - вулкан, с ним может поладить только человек сильный и терпеливый. Боюсь, ты бы не выдержала с ним долго. - Ты меня пугаешь, - засмеялась Дайэн, но она в тоже время понимала, что я не думала шутить. - Но все равно, большое тебе спасибо. Я подумаю. На этом наш разговор был окончен. Теперь, как мне казалось, все станет на свои места.
Глава 16. В поисках гейзеров
В течение следующих нескольких дней мы не покидали нашу стоянку и не удалялись вглубь острова из-за плохой погоды. После небольшого прояснения в день рождения Зигги Бэрмана снова начались штормы и полили нескончаемые дожди. Но испортилась не только погода - с каждым днем Дэну становилось все хуже и хуже, проявлялись все признаки отравления токсикантом. Мы с Дайэн дежурили около него днем и ночью, нам помогали наши мужчины. По ночам один из них уходил дежурить на "Экинтаус", и мне приходилось, кроме всего прочего, носить при себе карманную рацию и дистанционный приемник сигналов. К счастью, никаких сигналов за последние четыре дня не было, и только один раз Холлен сообщил по рации, что с палубы видел, как к северной части острова направляются несколько лодок, по всей видимости, туземных. Это нас всех насторожило, и утром следующего дня (это было вчера) Зигги, доктор Эдвардс и профессор Ниррей отправились под дождем прочесывать остров во всех направлениях. Они вернулись уже к вечеру, измученные, продрогшие и голодные, и тут же сообщили, что на острове никого, кроме нас, нет и быть не может. Но мне все это казалось крайне подозрительным. Я решила сегодня же поговорить с Дэном и все у него расспросить. К счастью, парень пришел в себя, но его все еще беспрерывно тошнило. Мы сидели возле него вдвоем - я и Дайэн, а мужчины сидели в подсобке и обсуждали каждый свои проблемы. Холлена среди них не было - скорее всего, он принимал ванну. - Надеюсь, тебе уже лучше, Дэн? - спросила я, дав ему еще антитоксикантов. - Да... мне лучше. Но все вокруг меня как будто в тумане. - Это пройдет. Скоро ты поправишься. Так что произошло в ту ночь на "Экинтаусе"? Сзади подошла Дайэн с фляжкой воды. Дэн немного поднялся с плоской подушки и заморгал. - Говори, Дэн, это очень важно. - Произошло ужасное, - начал говорить парень. - Мы с Альфредом Гиэном пошли проверять аппаратуру и состояние двигателей. Когда мы просмотрели машинное отделение и поднялись в рубку, то услышали какой-то неясный шум снизу, и направились туда. Эл взял фонарь и, когда посветил им в переходах между палубой и каютами, мы увидели в самой дальней из них зажженный свет. Я побежал туда, это была четвертая каюта, лабораторная. Эл остановил меня, и мы сначала прошлись по всем остальным каютам. Везде царил беспорядок, как после обыска... Дэн неожиданно замолчал и подавился слюной. Я потрясла его за плечи. - Говори!.. - ...Потом мы с оператором пошли в каюту номер четыре. Я был очень удивлен, когда увидел там пятерых человек, среди которых был один туземец. Эти люди нам не представились. Они пытались допрашивать аборигена, но он упорно молчал после того, как мы его предупредили. Пришелец с атоллов мог говорить и понимать по-английски. Когда они заметили нас с Гиэном, то не растерялись и сразу кинулись к нам, посадили на ящик и держали под прицелом. В это время один из них, которого они называли Верноном, взломал сейф, раскидал все склянки и вытащил папку... - И это все? - спросила Дайэн, сгорая от любопытства, охватившего ее с самого начала. - К несчастью, нет. Они начали спрашивать, где капитан Эдвардс и вся его команда, но мы молчали. Тогда же я решил притворяться мертвым, но все видел и слышал. Тот туземец, которого один из этих негодяев держал в углу каюты с дулом у виска, неожиданно вырвался, подлетел к сейфу и принялся швырять в них ампулы с кислотой. Мы его активно поддержали, но Вернон приказал им давить ногами сосуды с формалином и прочими химикатами. В этот же момент туземный заложник нашел под ногами ампулу с цианистым калием и не знал, что с ней делать. Тогда его схватили и бросили на ящик между мной и Гиэном. Они угрожали держать нас в качестве заложников и привести к своему шефу, потом, вооружившись паяльными лампами, снова стали спрашивать, где находится доктор Эдвардс и вся его команда. Мы по-прежнему молчали и пытались сопротивляться. Воздух был пропитан хлорными соединениями и формалином, у меня дико кружилась голова, я почти не мог дышать. В это же время туземец раздавил ампулу с цианидом калия и выпил ее содержимое. Он сделал это очень быстро, и мы не успели его остановить. В то же время все, кроме Вернона, бросились на Эла и ввели ему инъекцию из той самой ампулы. Я же вовремя успел отбежать в сторону и поэтому не попался, но меня вернули на место, ударили по голове, и я потерял сознание. Когда я пришел в себя, никого уже не было, а Гиэн и туземец были мертвы. Тогда я снова отключился и очнулся уже здесь, в домике на острове. Я была поражена. Выходит, Вернон и его компания скрываются где-то на нашем острове или же их привел тот туземец, который избежал ответственности, покончив с собой перед тем, как они убили оператора съемок Альфреда Гиэна. А мы по-прежнему разводим костры, веселимся и ни о чем не думаем! Сведения, полученные от Брауна, тут же немедленно были переданы мною Эдвардсу. Все, кто находился в это время в подсобке (здесь, кроме начальника экспедиции, были профессор Ниррей, Зигмунд Бэрман и Дрегон), были до крайности удивлены. Выслушав столь поразительное сообщение, доктор Эдвардс стремительно вскочил с тюков и замахал руками. - Невероятно! Это уму непостижимо, даже не верится! С самого первого дня приезда сюда, - он энергично показал пальцем на грязный пол, - я посылал сообщения Мицумото, японскому представителю, и он обещал в скором времени быть здесь. Все последующие дни мы вели переговоры по рации, и вот - свершилось! Ха-ха-ха! Наконец-то я получил то, чего так долго ждал с нетерпением!.. Он говорил с той ядовитой иронией, какая была свойственна всем циникам в порыве справедливого гнева. Безусловно, этот англичанин, обладющий холерическим темпераментом, был одним из них. - Нет, вы только представьте, - продолжал доктор Эдвардс, все еще в нервном возбуждении бегая по маленькой пристройке, - уже три дня, как я не получил ни одного сведения от господина Мицумото, а вместо этого мои коллеги нарвались на преступную группировку какого-то паршивца, в которую вошел и знаменитый агент американской военной разведки Вернон! Да какой он, к черту, агент, если состоит в шайке воров и убийц, если к тому же не входит в общество организованной преступности! Я уверен, что этот шпион имеет должность при Пентагоне и успешно этим прикрывается. Наверняка это он помешал Мицумото, а, быть может, и убил его... В таком случае могут все свалить на меня. Эти подлые ублюдки получат за свой документ приличную сумму, а за мной начнет охотиться Интерпол и японская мафия... - Подождите! - пыталась остановить его я. - Может, все не так... - К черту! Все здесь ясно как Божий день. Вот бы мне еще узнать, откуда они здесь взялись и кто у них шеф... Глаза начальника горели злобой, лицо перекосилось в бессмысленной гримасе, жидкие пряди серебристых волос растрепались и делали его похожим на страшного лесного колдуна или индейского шамана в состоянии экстаза. В самом конце своей гневной тирады Эдвардс тяжело плюхнулся обратно на тюк с тряпьем и принялся шилом выковыривать занозы из пяток, продолжая злобно ворчать. - И еще, - добавил он, подняв сверкающие глаза, - передайте Холлену, что никаких костров не будет, наверняка они уже нас приметили. Нам повезло, если они побывали здесь всего один раз и исчезли. Но мы должны во что бы то ни стало их разыскать, иначе за папку придется отвечать головой!.. - Или обращаться в Интерпол, - добавил Ниррей, выплюнув остаток сигареты в старую банку из-под рыбных консервов. - Или это, - согласился Эдвардс. - Все эти новости взволновали меня до крайности, и я забыл про наши планы. Когда кончится этот проклятый дождь, мы должны будем пройтись по Долине гейзеров и подняться к вершине горы Дьявола, к горячему озеру. А заодно проверим, нет ли на острове подозрительных лиц. Это предложение понравилось всем. Спустя некоторое время из парилки вылез распаренный Холлен, и вместе с ним вся компания отправилась в главную комнату. После ванны с приемом горячего пара Арни выглядел посвежевшим и очень довольным, словно с него смыло все скверное, что было у него на душе. Я поневоле залюбовалась бравым видом этого веселого и красивого здоровяка, но мне стало неловко, когда я поймала на себе пристальный и неспокойный взгляд взлохмаченного Дрегона, сматывающего в руках полотенце. Следующая очередь париться была его.
- Ну вот, - говорил Арни, тряся густой темной шевелюрой и плюхаясь на нары. - Ванна что надо, для разведчика полный оптимум. Я все слышал, о чем вы тут говорили. Должен сказать, что моя разведка и ночное дежурство не принесли никаких сведений. Хорошо, костры больше разводить не будем, согласен, но... - Что "но"? - спросила я, уставившись на него в упор. - Да так... Скучновато будет. Но ничего, привыкнем. Да, а где сейчас та дриада, которая поливала меня водой из ручья? Я подавила хитрую усмешку. Тут же из-за ширмы показалась белая тонкая рука и лицо красавицы Дайэн. - Я здесь, вы меня что, потеряли? - Именно - потеряли, - посмеиваясь, ответил Холлен. Девушка вылезла из своей "конуры" и встала посередине тесного помещения, подбоченясь и подняв голову вверх, видимо, желая показать всем свою девичью гордость или, может быть, гордыню. - Ну? - спросила она с вызовом в голосе. - Вы что-то хотели от меня узнать? - Они уже все узнали, - ответила я, еле сдерживая смех. - Где ты пряталась все это время? - Я не пряталась, а просматривала полевые дневники! В ее голосе звучали особые нотки, в которых можно было уловить оттенок легкого каприза. Я больше не могла выдержать и захохотала. В тот же миг Холлен сошел со своего места и подошел к ней. - Знаешь, Дайэн, - заговорил он вполголоса, - мне передали твои замечательные слова, которые ты обо мне сказала. Я очень тебе благодарен... Он пытался заключить ее в свои объятия, но Дайэн неожиданно и резко отстранилась. - Нет! Не приставай ко мне, займись своими делами... Она отвернулась и так же резко вышла из хижины, накинув короткий плащ. Арни, пожав плечами, уселся обратно на свое место. - Ну, я вижу, что эта девушка своенравна и капризна, как ребенок, - заключил он, вздохнув с горечью. - Но я, кажется, запал на нее.
- Ну вот, господа! - говорил доктор Эдвардс, расположившись в каюте номер два. - Пока ни одно из наших предположений не доказано, кроме того, что есть подводные пещеры и горячие подземные потоки воды. Возможно, я вас зря пугал. - И что вы предлагаете? - спросил Дрегон. - Ах, ты, как мальчишка, всегда хочешь быть впереди и знать раньше и больше других. Я ценю тебя за это. У меня есть идея - ради безопасности разобрать наше стойбище и перекочевать на "Экинтаус". А еще я бы предложил поискать на острове гейзеры. Без сомнения, они есть на вершине и склонах Туманной горы, но было бы разумным исследовать саму долину между пиком Бурь и горой Дьявола. Кто согласен? Все, кроме Ниррея, подняли руки. - А вы, профессор? - спросил док с видом учтивой любезности, принятой среди людей ученого мира. - Я вообще-то ихтиолог, мне там делать нечего. И потом, я хочу остаться караулить наш лагерь и Дэна. Парень еще слишком слаб, чтобы быть сторожем или лазить по горам. Я могу также заведовать приемом сигналов с "Экинтауса" и подежурить здесь ночью. - Желаю не озвереть, профессор! - брякнул Бэрман. Меня сильно передернуло. Сегодня утром мы выбросили труп островитянина за борт, а несколько дней назад похоронили нашего съемочного оператора. Профессор плюнул себе под ноги. - Я человек закалки Адама Крипсвелла, мои мозги неуязвимы. Если что и случится, то уж явно не со мной. "Ага, расхвастался", - чуть не вырвалось у меня, но ради приличия я промолчала. - А я бы предложил просто разобрать хижину и перебраться на "Экинтаус". Так будет проще и безопаснее. Мы выпили кофе и решили покинуть наш пароходик, название которого приобрело для нас роковой смысл. Первым делом мы уничтожили наше кострище, решив больше не готовить пищу на открытом воздухе. Затем мы по распоряжению начальника разобрали хижину. Отныне мы будем жить и ночевать на нашем корабле, как решил наш начальник. Нам всем было безумно жаль Гиэна, этого ценного работника и просто хорошего человека, так нелепо погибшего, и причина его гибели четко представлялась в воображении. Остров Шоуэна, эта таинственная Алуэрихитама, священная земля пребывающих во всемирном забвении коренных жителей северной части Микронезии, внушал суеверный страх и мог стать могилой для каждого. Здесь было далеко не безопасно есть, спать, лазить по горам. Там, на пароходе, было бы намного лучше, если не этот тривиальный случай с похищением секретной папки. Как назло, лил небольшой дождь. Хижины больше не существовало. Зато среди нас был человек, который одолжил нам с Дрегоном один плащ на двоих, а сам напялил дождевик Гиэна. Это был Арни Холлен. - Ты не промокла? - спросил Дрегон, спрятав меня под полы широкого плаща. - Нет. Как я могу промокнуть, если ты так обо мне заботишься? - Это все потому, что я не могу этого допустить. А... ты помнишь наш первый разговор в Сиднее? - Это было смешно. - Нет, - возразил он, - это была просто твоя первая реакция. - Ты не обиделся тогда? - Я посчитал это пустяком. Кто обижается на начальном этапе - проигрывает. - Считай, что ты выиграл. Я тоже не в обиде. Смотри, дождь уже кончился. Он усмехнулся и сомкнул руки на моей талии. - Все равно, я тебя не отпущу, пока не выглянет солнце. Наберись терпения и жди. Я вспомнила, как меня бесили подобные слова. Но сейчас злиться не было никакого смысла. К тому же я теперь хорошо понимала, что мои выпады на него не подействуют, а крупный скандал может обернуться катастрофой. С такими мыслями я вместе со всеми отправилась на поиски гейзеров, однако вскоре мое внимание было поглощено тем, ради чего мы решили пробороздить долину и подняться к вершине Туманной горы. Для начала мы по инициативе доктора Эдвардса еще раз обошли окрестности в районе двух южных пиков, минуя скалы и расщелины, и убедились в том, что даже никаких намеков на горячие источники там быть не может. Тогда мы спустились в пологую, поросшую кустарником и девственным лесом долину, отделявшую южный хребет от соединенного с ним с восточной стороны более северного поднятия, в центре которого находился вулкан. К нашей всеобщей досаде, мы не обнаружили там гейзеров, однако в некоторых источниках вода была теплой. Наконец, выбравшись на более-менее разреженное от пышной растительности пространство, покрытое изверженными породами, мы увидели настоящее чудо: прямо под нашими ногами среди камней, поросших мхом и корявыми, почти лишенными листьев колючими кустарниками, бурлил горячий источник, а немного поодаль, за небольшой группой зеленеющих молодых деревьев, бил целый фонтан кипятка, выпуская клубы пара на несколько десятков метров. - Смотрите, доктор Эдвардс! - закричала я в восторге. - Мы нашли гейзер в самой долине! - Невероятно! - воскликнула моя подруга, в спешке вытаскивая фотоаппарат. В тот же момент док и все остальные мужчины, побросав планшеты и геодезические приборы, рванулись туда, откуда поднимался пар. Теодор Эдвардс, как самый главный человек в нашей команде, подтвердил мою находку и тут же взял пробу кипящей воды. - Вот, видите? - подтрунивал над нами Бэрман. - А вы все утверждали, что в долине нет гейзеров. - Все постигается через наблюдения, - ответил организатор экспедиции, роясь в рюкзаке. - Итак, гейзер мы нашли, но пока только один. Значит, не все еще потеряно в моей логической цепочке. Впрочем, мы уже облазили все эти дебри, и мне бы не хотелось сейчас начинать все сначала. Я бы предложил сейчас подняться по склону вулкана под названием гора Дьявола. Никаких измерений делать не будем, все это потом. Сейчас мы просто поднимемся к горячему минеральному озеру и возьмем пробы воды и горных пород. - Неплохая идея, - согласился Дрегон, видимо, довольный этим предложением. Его тут же поддержали Зигги и Холлен. По мере поднятия на лесистый склон мы насчитали более десятка горячих источников и несколько действующих гейзеров, число которых увеличивалось к вершине. Местами мы пробирались сквозь завесу тумана, но это вряд ли можно было считать серьезным препятствием. Наконец мы, минуя скалы и застывшие лавовые потоки, достигли кратера, в котором едва заметно бурлила вода. Она оказалась не слишком горячей. По берегам озера среди скал ютились низкие, изогнутые деревца. - Вот оно, наше горячее озеро! - Холлен не мог удержаться от искреннего восторга. Дрегон не спеша подошел к самому краю озера и сунул в воду электронный термометр, привязанный к тесемке. Через несколько секунд он проверил результат. - Шестьдесят три градуса по Цельсию, - сообщил он и передал термометр Эдвардсу. Тот повертел в руках прибор и застыл в недоумении, закусив губу. - Шестьдесят три... Насколько я помню, два года назад температура воды была на несколько градусов ниже. По спине у меня прошел холодок. Я недоуменными глазами посмотрела сначала на Эдвардса, затем на Харда. - Что это значит? - спросила Дайэн, которая сидела на корточках и полоскала в озере руки. - То, - сказал Дрегон, - что температура в озере растет. Это явное свидетельство повышения активности действующего вулкана за последние годы. А если растет его активность, значит, увеличивается вероятность извержения. - К сожалению, это правда, - заключила я, покосившись на Дайэн. - Мы, геофизики, прекрасно это знаем, и потом, Хард - специалист по вулканам... - По подводным, - заметил Бэрман. Дрегон несколько смутился, но тут же оправился. - Не имеет значения. Природа земного вулканизма одинакова, и, чтобы это доказать, я всегда делаю сравнительные описания. - Опасная у тебя работа, Хард! Вот мы с Холленом - геологи, и наша деятельность считается экстремальной. Но быть вулканологом - это... - ...очень большая честь для нашего Института! - неожиданно вставил начальник. - Однако вы слишком много болтаете. Нужно еще взять пробы воды и минералов. Кстати, знаете, как еще называется это место? Я знала, но предпочла дать ему высказаться. - Знаю! - живо ответила Дайэн, тряхнув волосами. - Это гора Дьявола. - Это верно, но у этой горы есть еще несколько названий. Аборигены из племени кирибати называют ее "горой Туманов", а жители Маршалловых островов - "Огненной горой". Как вы видите, все названия верны. В справедливости слов старого руководителя уже никто не сомневался. Отсюда, с вершины гигантского конуса, открывалась величественная и неповторимая в своей красоте панорама гор и долин, подернутых дымкой тумана. Здесь же, где мы находились, было светло и ясно, хотя клубы пара от прозрачной водной поверхности и ближайших гейзеров заметно снижали видимость. Однако подножие горы и ее склоны были почти сплошь в белой пелене, которая образовалась после дождя. - Да, верны, - согласилась с ним я. - Как и все то, что здесь происходит. Мы провели на берегу горячего озера несколько часов. Сначала док заставил нас делать замеры и чертить план местности, затем сам стал измерять сейсмическую активность и сделал вывод, что два года назад показания частоты колебаний были несколько ниже, чем сейчас. Все это наводило на мрачные размышления, но мы старались жить сегодняшним днем. Впрочем, Арни Холлен и тут проявил свою индивидуальность, решив искупаться в горячем озере. Надо сказать, это ему очень понравилось. Нам с Дрегоном - тоже.
Глава 17. Еще один туземец
Как ни крути, а мне не терпелось разобраться во всей этой истории. Мысли буквально распирали изнутри мою голову, и я решила начать тайное расследование на основе всего того, что рассказал Дэн. Я отлично помнила то место, где, по рассказам Бэрмана, была замечена лодка полинезийца. Это было место, где меня учили плавать. Южный залив. Об этом я вспоминала и тогда, когда мы, уже вечером, спускались с вершины дьявольского "олимпа". Когда же на 12-й день мы, после нещадной эксплуатации "Подводника" с самого утра, запивали горячим капуччино консервированные сосиски (в последнее время мы решили питаться из нашего "неприкосновенного" запаса провизии, так как всем уже надоело картофельное пюре с мясом лобстеров и овсяная похлебка), я сказала, что хотела бы понаблюдать за тем, не пристают ли к берегу туземные лодки. В каюте в это время не было Дрегона Харда, и это было мне на руку. - Вы серьезно, Харрисон? - спросил Эдвардс, жуя кусок бутерброда с голландским сыром. - Абсолютно. Я пойду одна. - Что передать Харду? - Скажите ему, что я очень занята и вернусь не скоро. - Хорошо...
На острове было жарко, поэтому я решила попутно позагорать в новеньком купальном костюме под змеиную кожу. Ополоснувшись пару раз в соленой морской воде, я уселась на торчащий из воды валун и стала ждать. Наверное, Зигги ошибся координатами, потому что никаких лодок в заливе не было. Я уже собралась уходить, но решила еще подождать: вдруг кто-нибудь из туземцев все-таки решит сойти на священную землю, чтобы принести дань своим духам. Еще одна мысль пришла мне в голову: а если это каннибалы, которые похитят меня здесь и потом сожрут всем племенем, как Джеймса Кука? Но это было маловероятно. Скорее всего, это могут оказаться те самые убийцы и похитители секретного документа из архива ООН. Представив себе последствия такой встречи, я не на шутку перепугалась, когда чья-то рука коснулась моего плеча. Я вскрикнула от ужаса и обернулась. Это оказался... Дрегон Хард. "Док - предатель!" - подумала я, теряя доверие к научному руководителю и старшему коллеге. Мои мысли и планы перемешались. - Страшно, да? - спросил он с насмешливым видом. - Я чуть не умерла от страха! Думала, это каннибалы. Кто тебя послал? - Меня отправили Зигги и Арни. Они сказали, что ты ушла одна. Что ты здесь делаешь? - Что делаю? Хм... Караулю лодку дикаря. - Они мне так и сказали. Разве это занятие? А если что случится? -Ты ничего не понимаешь в тайном расследовании. И я не никого не просила меня пасти. Отправляйся на "Экинтаус" и скажи им, что со мной все в порядке. Иди! - приказала я, начиная нервничать. Я спрыгнула с камня в воду и поплыла к своему любимому коралловому рифу, откуда был виден весь южный берег и часть западного. Недостатком было то, что на кораллах нельзя было сидеть или стоять голыми ногами, однако для этой цели у меня были пляжные тапочки, уже изрядно истасканные всем коллективом. Дрегон же (будь он трижды проклят!) никуда не пошел, а (будь он проклят еще тысячу раз) приударил за мной. - Я же сказала... Дрегон! Чтоб ты совсем... - Не надо ругаться. Я... я не могу бросить тебя одну на острове. Ты говорила про тайное расследование? Я вполне могу быть твоим напарником в этом деле. Я нырнула под воду, а он (погори он в том вулкане!) поймал меня за ногу и вцепился, как хищник в настигнутую жертву. Впрочем, это было довольно грубое сравнение. - Что ты делаешь! - кричала я, высунув голову наружу. - Зачем... Иди на "Экинтаус" и скажи им... скажи, что я утонула! Живо! - Но я не буду это делать, потому что ты жива. Все будет хорошо, Джил... любимая! - Пусти, ты мешаешь плыть. Давай наперегонки до кораллового рифа, а оттуда будем наблюдать за тем, что делается на берегу. - На берегу никого нет, и тебе все равно никуда от меня не деться. Знаешь, мне иногда кажется, что ты меня гонишь. Но почему? - Разве я тебя гоню? Ах, да... хорошо, я не буду тебя гнать. Я твоя, делай что хочешь, только не утопи в море. Поцелуй меня еще раз... мне с тобой так хорошо! От таких предложений он, конечно, никогда не отказывался. Когда же мы, напрочь забыв о расследовании, пару раз обогнули риф и вернулись обратно, удивлению не было границ. На берегу, около воды, лежала новенькая пирога с веслами, а на песке виднелись свежие следы. Вот она, частичная разгадка тайны! Мы с Дрегоном направились по следам аборигена, которые вели в лес. Вскоре впереди мы заметили движущуюся темную фигуру. Туземец шел в гору. Медленно ступая по острым камням и держась за ветки, он двигался к вершине горы Ханахуэри, а мы осторожно следовали за ним. Далее туземец, минуя вершину, завернул в долину реки, а потом долго и упорно лез на пик Совещаний, пока не достиг той самой скалы, на которой мы сидели без зазрения совести. Затем он преклонился перед священной скалой и начал быстро что-то говорить, видимо, заклиная горных духов. Неожиданно человек резко обернулся и увидел нас, стоящих позади него. Лицо полинезийца судорожно искривилось, он упал наземь и громко закричал, швыряя в нас камни и комья земли. Мы отбежали в сторону. - Мы помешали ему заклинать духов, - негромко произнес Дрегон. - Теперь он на нас рассержен. - Он безоружен. И потом, сердится ведь он, а не духи, которых на самом деле нет. Аборигены очень суеверны. - Представляю, Джилли, как мы осквернили их храм! - Это их традиции. Он нас не знает. - Да, но и у нас есть свои традиции, - возразил он. - Эй, эй! Туземец сорвался с места и стремительно побежал нам навстречу, что-то крича и размахивая руками. Я и Дрегон пытались объяснить дикарю, что не желаем ему зла. В конце концов у меня созрел план. Я сказала Дрегону: - Слушай, Хард! А не показать ли нам этому человеку "Экинтаус"? Те трое во главе с Джорданом Верноном тоже привели с собой туземца, но ничего не успели от него узнать. Возможно, этот тоже знает наш язык и, быть может, приоткроет завесу тайны. - Ты так думаешь, Джилли?..
Поразмыслив, мы так и поступили. Оказалось, что он в какой-то мере понимал нас и мог изъясняться по-английски, мешая англоязычные слова с наречием кирибати. Уломать пожилого и диковатого Манихау (так его звали) оказалось нелегко, но вполне достижимо. Поэтому он вскоре пошел вслед за нами на "Экинтаус". Доктор Эдвардс охотно принял нашу идею - провести небольшой эксперимент. После долгих расспросов мы выяснили, что Манихау - житель одного из многочисленных атоллов, простой рыболов из крошечной деревушки, из вымирающего племени с ужасно длинным и трудным для запоминания названием. Оказывается, жители этого племени раз в десять лет посещают "священный остров духов земли" Алуэрихитама, чтобы задобрить духов Фиафу на скале Хиаула-Мауэла. Каждые десять лет духи Фиафу грозят обрушить в пучину пламени их землю, поэтому один раз в десять лет один из племени должен достигнуть священного острова и совершить таинственный ритуал. Манихау объяснил, что отправился в путь, не дождавшись своего старшего брата, который был к тому же немного "не в себе". Теперь кое-что нам стало ясно. Выходит, что в смерти Гиэна был виноват тот сумасшедший самоубийца, у которого, по всей вероятности, случился припадок. Если бы не тот проклятый туземец, возможно, бандиты бы не догадались сделать Гиэну смертельную инъекцию. А сам он уж точно не схватился бы ни за какую ампулу с ядом! После всего этого Манихау, активно жестикулируя, сообщил, что очень хочет вернуться домой и предупредить своих соплеменников, что пришла пора навсегда покинуть северные атоллы. По его словам, мы осквернили священный остров и нарушили тайну ритуала, и это в скором времени вызовет гнев духов, которые "ввергнут атоллы в неистовое пламя". В общем, мы не смогли убедить туземца в нереальности его утверждений и отпустили его, так и не узнав ничего существенного.
Глава 18. Таинственная находка
Как ни странно, наш руководитель решил продлить пребывание на острове Шоуэна до тридцати дней. В паутине повседневности все, кроме меня и доктора Эдвардса, начали постепенно забывать о недавнем трагическом случае и о предупреждениях по поводу усилившейся вулканической активности. Судя по самым последним данным, полученным по мере изучения самого загадочного участка нашей планеты, никакие катаклизмы в ближайшее время нам не грозили. В их число входила и вероятность нападения на нас каннибалов или вооруженных бандитов. Насчет последних старый англичанин решил, что они, отклонив прибытие японцев и выкрав драгоценную папку, в спешке покинули остров и сидят сейчас где-нибудь, скажем, на островах Фиджи или на Гавайях, дожидаясь выкупа от Эдвардса или же от самого Мицумото. Тем не менее свое решение он аргументировал тем, что надеялся за это дополнительное время кое-что разузнать. Мы снова разбили лагерь на том же самом месте и уже не обращали внимания на всяческие неурядицы и будоражащие кровь слухи о гибельности пребывания людей на острове. Мы как будто протрезвели и взялись за работу, засучив рукава. С утра на "кухне" хозяйничали Холлен и Зигги. Мне же было поручено им помогать, пока остальные, включая оправившегося от интоксикации Дэна, совершали очередной переход через горы на северо-восточную оконечность острова, что в общем займет большую часть дня. Я заметила, какие особенные здесь птицы и животные. Они были других размеров, окраски и почти совсем не боялись людей. Все живое здесь было каким-то своеобразным, непохожим на своих континентальных "родственников". Здесь все было божественно красиво. Я никогда прежде не слышала таких звонких птичьих трелей, как в этих дебрях. Это было потрясающе. Правда, один раз мне пришлось здорово перепугаться. На уже всем хорошо знакомой тропе, ведущей к ручью, я совсем неожиданно заметила что-то большое и грузное, лежащее посреди вытоптанной травы. Это оказалась большая пятнистая ящерица, похожая внешне на игуану, но какая! По своим размерам она превосходила своих австралийских и американских сородичей, была покрыта темными чешуйчатыми бляшками и несколькими - вместо одного - продольными гребнями. На голове ящерицы красовались три удлиненных жестких выроста, напоминающих рога. Увидев меня, странная рептилия, напоминающая скорее миниатюрного доисторического трицератопса, замерла в полной неподвижности, но через несколько мгновений начала с отвратительным скрежетом "кивать" головой и угрожающе поводить хвостом, приподнявшись на передних лапах. На мгновение меня охватило оцепенение, но потом я вспомнила, что док часто упоминал об эндемиках и реликтах животного мира, сохранившихся с древнейших времен подобно нашим австралийским сумчатым. Выходит, мы находились на очень древнем участке суши, изолированном от других и нетронутым временем и человеком - хозяином природы. Оправившись от внезапного омерзения, сменившего мистический страх перед "монстром", я обошла стороной разлегшуюся посреди тропинки ящерицу. Оглянувшись, я увидела, что странное пресмыкающееся зашевелилось и со стремительностью хищника кинулось в заросли, откуда с оглушительным криком и хлопаньем крыльев выпорхнула целая стая диких голубей. Около ручья с удивительно чистой, холодной водой я присела на корточки и окунула руки в воду. Мне показалось, что я сижу здесь целую вечность и передо мной - целая горная река, несущая свои воды с ревом и грохотом к морю. Казалось, эта земля, полная чудес, приняла нас и грозные духи Фиафу больше не гневаются. Может быть, старому Манихау все-таки удалось их заговорить? В общем, я уже начала погружаться в мир светлых мечтаний, как внезапно вспомнила, зачем сюда пришла. Я зачерпнула воды в котелок и понесла к костру. Холлен начинал нервничать. - Вы всегда так ходите за водой, а, доктор Харрисон? Вся похлебка выкипела! - Извини, Арни... Я ходила в общей сложности пять минут. - Не пять, а все двадцать. У вас нет часов, а если есть, то они врут. Первое его утверждение было верно. Что ж, опять эти дурацкие штучки со временем... впрочем, пора бы уже ко всему этому привыкнуть, особенно ему. - Может быть, и врут, - ответила я. - Еще раз извиняюсь. - Не стоит. Это все здешнее нестабильное время. Это же Земля Наваждений! - Да, конечно! Когда солнце восходит над долиной Надежды... - Это ты сама придумала? - спросил долго молчавший Зигмунд Бэрман. - Нет, Зигги. Это старинная гавайская песенка. - Он знает ее полностью? - Кто - он? - не поняла я. - Ну... твой Хард. - Ах, Зигги! Вечно ты лезешь не в свое дело! Посмотри на Арни - тот никогда не задает глупых вопросов! Холлен изобразил на лице довольную улыбку и нечаянно выронил из рук нож. - Арни, я сказала что-то не то? - озабоченно спросила я. - Да нет, ничего. Просто вы тут так разговорились... Прямо как старый Дайзер в загоне для овец. Он рассмеялся, и всем нам стало весело. Странно, что в последнее время наш Холлен стал много ворчать, как будто уже состарился лет на тридцать. - Эй, Арни, чем ты недоволен? - спросил его австриец. - Мне здесь надоело. Хочу домой, к родне, к детям... Я человек, а не интеллектуальный робот. Если честно, я втайне подозревала, что ему было тошно смотреть на наш роман с Дрегоном. Что ж, многие люди завистливы. Вспомнить хотя бы Молли Хейз... Бр-р! И сейчас же я решила задать ему каверзный вопрос: - Слушай, Арни, а это правда, что у твоих детей больше нет матери? Он посмотрел на меня испепеляющим взором дракона. - Она есть, но мои дочери никогда ее не видели. Моих детей воспитывает кормилица, но я от всей души хотел бы найти добрую и порядочную жену, которая бы заменила им мать и вошла бы в ее роль, не считая себя просто мачехой. И искренне любила бы меня и моих крошек. - Я понимаю тебя, Арни. К сожалению, я не могу претендовать на эту роль. - Искренне жаль... Ты нисколько не походишь на Мэгги Уоллес. - Но и Дайэн Мейдоулз тоже на нее не похожа, - неожиданно брякнула я. - Как она тебе? - Дайэн?.. Она прекрасная девушка, в душе я ее обожаю, но она, кажется, без ума от твоего Дрегона. - Это у нее пройдет. Главное - не отступать. Бери пример с Дрегона, он вообще никогда не сдается. - Ну-ну, - многозначительно протянул Зигги, не в силах удержаться от едкого замечания. - У этого типа мертвая хватка, мы так не умеем. Если бы я был таким, как он, то уже давно стал бы президентом. - Однако, к нашему великому счастью, ты им не стал, - не менее ядовито ответила я.
К семи часам вечера все вернулись. Дрегон что-то нес, завернутое в носовой платок. - Что это? - спросила я. - Сейчас покажу. Идите сюда. Как всегда, ближе всех оказался Арни, и его рослая фигура перекрыла возможность смотреть другим, так что я и Зигги встали на цыпочки. Дрегон развернул свое сокровище. Это было не что иное, как старый заржавленный нож с пометкой "Made in USA", а рядом гвоздем было нацарапано: "Энтони Кенновер, 1957 год. Приговор будет исполнен". - Вот, - сказал он. - Я нашел это на мысе Смерти. Профессор присвистнул. - Ты что-то знаешь, Скотт? - недоуменно спросил его Эдвардс, и на его лице обозначилась настороженность. - Кажется, припоминаю. Этот самый янки, Энтони Кенновер, когда-то пытался защитить диссертацию по культуре островов Полинезии. Одновременно он, по окончании Второй мировой войны, тайно сотрудничал с американскими спецслужбами, доказывая, что в Океании есть незаселенные острова, которые можно смело использовать в качестве полигонов для ядерных испытаний. Его противник, австралиец Леон Гибнерс, доказывал обратное, поклявшись, что когда-нибудь отыщет на каждом необитаемом острове следы жизни людей. Еще он утверждал, что на атоллах и островах Океании ни в коем случае нельзя проводить подобные испытания или превращать их в военные базы. Это не было воспринято американцами, и в 50-е годы вся зона Микронезии была объявлена центром военных интересов США. Когда же в 1957-м году Гибнерс вместе с Шоуэном тайно посетили несколько необитаемых островов, ч том числе и этот, - профессор ткнул пальцем себе под ноги, - они нашли в раскопках следы жизни полинезийцев - вероятно, еще до катастрофических извержений. В результате мистер Кенновер не смог защитить свою диссертацию и... - Убил Гибнерса и Шоуэна?! - вырвалось у Дрегона. - Есть такая гипотеза. Однако мы все наверняка знаем, что Бернар Шоуэн в том же 1957-м участвовал в испытаниях ядерных боеголовок, потом, после того как побывал здесь, полетел на Гавайи и был сбит американскими истребителями. Это напечатали в его некрологе. Но... - Продолжайте, профессор! - сказал англичанин таким тоном, как будто слушал лекцию в Академии. - ...есть предположение, что Бернара Шоуэна сбили японцы. - Японцы?!.. - Эдвардс побледнел и начал усиленно чесать макушку. - Это всего лишь очередное предположение. Также большинство из вас знает, что этот человек был не только археологом, но и американским военным разведчиком. И потом, я все-таки думаю, что некролог поддельный. - То есть? - спросила я. - Все, что там написано о его гибели - ложь. Как и то, что его самолет сбили американцы. Он сам был американцем и ему доверяли военные тайны. Я нахмурила брови и закусила губу, напряженно думая. - Откуда вам это известно? - Я просмотрел кучу документов в архивах. Про некоторых людей ходит столько сплетен, что они бывают окутаны постоянной завесой тайны, становятся "живой легендой". Никто ничего толком не знал о жизни американского разведчика, вокруг его имени всегда был шум. Но я сам когда-то откопал его записи по культуре народностей Океании за 1949-й год. А потом я узнал от директора одного института в штате Монтана, что Бернар Шоуэн - отличный пилот, имеет звание лейтенанта и состоит в американской разведке. К моменту написания брошюры ему было сорок восемь лет. Но... - Говорите, профессор! - подбадривал его Холлен. - Я не нашел ни одного сведения о военной операции в августе 1957-го года и об участии в ней Бернара Шоуэна. Мне сообщили, что он и его напарник Гибнерс направились куда-то на пароходе "Ахиллес", явно с научно-исследовательскими целями... кто сказал, что Шоуэн участвовал в ядерных испытаниях? Хард оглядел всех пронзительным взглядом и показал на Скотта Ниррея. - Вы, профессор! Все замерли. Но тут неожиданно заговорил Бэрман. - Все это очень запутанно и наводит на размышления. Но я вот только никак не возьму в толк, каким образом этот мистер Шоуэн мог написать книгу про какие-то наваждения. Лично я никаких наваждений в этой истории не вижу. Мы все посмотрели на Зигги как на идиота и чуть не упали со смеху. - Молодец, Зигги! - Холлен похлопал незадачливого коллегу по плечу. - Так и надо, продолжай в том же духе! Поздравляю от всей души! Развеселил!.. - Я и то знаю, что "Четырнадцать наваждений" написал доктор Эдвардс! - давился от смеха Дэн. - Не могу больше... Ха-ха-ха! Бэрман густо покраснел, сплюнул и отошел подальше. - Извините, я все перепутал... Сам виноват, а теперь эти оззи надо мной смеются... Самым серьезным в этой "заварухе" оставался Дрегон, но и он не мог сдержать улыбки. - Я могу тоже подтвердить все это, - сказал он. - Три года назад я был в Лондоне и, кроме "Четырнадцати наваждений земли Шоуэна" доктора Эдвардса нашел там копию некролога самого американского "археолога". Ну, Зигги, ты нас всех тут уморил! И тут же рассмеялся беззвучным смехом. Старый лысый профессор вздохнул и закончил свою мысль следующими словами, которые поразили меня как гром: - Подделка это или сплетни - впрочем, сейчас уже не имеет особого значения. В Лондоне ничего не знали про этого человека. Зато я лично знал их обоих, и еще знал этого... Энтони Кенновера, который в молодости лечился в психушке, а в годы второй мировой войны был японским военнопленным. - О Боже! - вырвалось у меня. Мои нервы были на грани срыва. Кто был прав во всей этой неразберихе - не разобрать. Кто вообще такой был этот Шоуэн и зачем было вообще начинать это бессмысленное расследование? И все-таки "приговор" был исполнен. Мы по очереди вертели в руках нож с инициалами Кенновера и гадали, что бы это значило. Действительно ли этим самым ножом были зарезаны Гибнерс и Шоуэн или же здесь было другое? С одной стороны, это было явное доказательство первого предположения, но это было бы слишком просто. Наконец, я решила на всем поставить точку. - Так, господа ученые, - сказала я, кладя трофейный нож в раскрытые ладони Дрегона. - Пока у нас только один такой предмет, мы мало что можем понять в этой истории. Вы согласны со мной, господин профессор? Скотт Ниррей молча кивнул головой и пошел устраивать ночлег.
Глава 19. Депрессия
...Это был уже восемнадцатый день нашего пребывания на земле Шоуэна. Для разнообразия впечатлений мы решили немного отдохнуть и посетить ближайшие атоллы, хотя они были достаточно далеки. Все же хотелось увидеть что-нибудь новое и неожиданное. Весь вечер вчерашнего дня мы с Дрегоном, Дайэн и Холленом просидели во вновь сооруженной хижине из банановых листьев и стеблей бамбука, рассуждая о жизни. Никто за весь вечер не заглянул в наше "бунгало" - все удалились на судно. Для большего веселья мы притащили с "Экинтауса" небольшой камин. Усевшись вокруг него, наша маленькая компания вела простые разговоры, подобные тем, которые мы обычно ведем в кругу друзей или знакомых. Ностальгия по дому больше всего терзала меня и Холлена. Мне очень хотелось увидеть мать, отца, сестру, друзей, услышать снова шаги по железной лестнице и злобное ворчание профессора Крипсвелла, по рассеянности пролившего горячий кофе себе на ногу. Потом я вспомнила об Алане. Это было уже далеко не так весело. Но жалеть было не о чем - мой новый друг оказался куда лучше и надежнее, чем Алан. Он любил меня - не на словах, а на самом деле, серьезно и совсем не так, как он, Алан Менглер, глупый мальчишка со сквозным отверстием в мозгу - для того, чтобы там мог свистеть ветер. Это, конечно, было преувеличение в адрес Алана, но сейчас я думала только так, а не иначе. Но больше всех, гораздо больше, чем я, страдал Арни Холлен. Все-таки там, в Австралии, у него остался дом и две маленькие дочки - прелестные близняшки с карими, как у отца, красивыми глазами и золотистыми локонами. Что, если с ними случится что-то ужасное? Но это было еще не все. Рядом с Арнольдом, на некотором расстоянии от него, сидела его "дриада" - Дайэн Мейдоулз, прекрасная блондинка с голубыми глазами и добрым сердцем. Я бы при описании ее внешности отметила, что облике этой девушки излишне много смазливой чувственности, но это ее нисколько не портило. Холлен смотрел на нее пожирающими глазами, которые в отблесках пламени казались огненными, а она, краснея, опускала взор и в то же время с чувством досадной ревности поглядывала на Дрегона, который, казалось, совсем ее не замечал. Все-таки Дайэн не была сильной натурой, хотя яростно боролась с пламенным влечением к Харду, которое с самого начала терзало ее. Убедившись в том, что Дрегон тогда в нее не влюбился и ей нечего ждать от этого человека, она все же продолжала мучиться и иногда топила свое горе в стопке вина, которое Эдвардс захватил с собой для "торжественных" моментов. Дайэн никогда не говорила, что тайком выпивает, но я несколько раз видела возле ее изголовья стопку с остатками кагора или "изабеллы". Один раз даже (это было три дня назад вечером, за день до того, когда Дрегон нашел нож Кенновера) мы удалились с ней в лес недалеко от хижины, где вдвоем напились и начали распевать песни, пока нас обеих не привели "домой". Теперь я до сих пор со смехом вспоминаю этот случай. Думая обо всем этом, я подбрасывала сухие ветки в огонь. Языки пламени то поднимались, то вновь опускались, освещая лица и руки. Снаружи светила луна. В поле моего зрения была казавшаяся мрачной фигура Холлена, и рядом с ним - фигура Харда. Он был в своей клетчатой синей рубашке - высокий, сильный, мужественный, способный стойко, с улыбкой на лице, переносить трудности жизни, рисковать и покорять вершины. Этот стройный молодой человек с приятной наружностью и несгибаемой волей - похититель моего сердца. Я никогда не задумывалась над тем, почему в нем было так много обаяния и магнетической силы, но так же много внутреннего пламени и иногда даже жестокости. Просто я всегда таяла перед ним, поддаваясь этой безмолвной силе. Он, безусловно, читал это в моих глазах и делал свои выводы. Наверняка поэтому, прочитав нечто подобное в первый раз, он понял что-то очень важное и решил не упустить свой шанс. Мы могли бы остаться просто друзьями или разойтись в разные стороны, но этого не произошло. Напротив, Фортуне было угодно свести нас таким образом, чтобы мы не могли жить друг без друга. "Да, все эти качества человеческой натуры достойны того, чтобы за это полюбить человека, - подумала я. - И он совсем не так плох, как я думала в самом начале..." Я еще раз подбросила веток в камин. - Все это вполне объяснимо, - говорил Дрегон. - Мы все скучаем по дому. Я вполне вас понимаю, потому что мы все оказались изолированными от всего мира. - Тебе везет, Хард, - отозвался Холлен. - А я не знаю, что с моей семьей. На этом острове постепенно начинаешь терять ощущение времени, и... - Я уже давно его потерял. Здесь лучше вообще не знать, который час. Ты со мной согласна, Джилли? Я кивнула. В тот же момент я поглядела вверх и чуть не упала лицом в камин. Прямо над нашими головами, под куполом из листьев и веток, от одного конца хижины до другого, растянулась ажурная, светящаяся всеми цветами радуги сеть - что-то вроде гигантской паутины, но более сложная и громоздкая. Именно такую сеть я видела на фотографии еще в Сиднее. - Посмотрите наверх! - сказала я.- Что это такое? Дрегон и Арни вскочили. Я хотела сорваться с места, но страх пригвоздил меня к скамейке. Дрегон полез по стене наверх и попытался схватить "паутину" рукой. Странное дело, сразу же после этого сеть начала расплываться и, наконец, испарилась. - Что это? - спрашивала я, похолодев. - Чертовщина? Хард спрыгнул вниз и отряхнулся. - Ничего я не понял. Опять массовые галлюцинации... Но мне кажется, что эта штука была вполне реальной... - О, пропади все пропадом! Дрегон, помоги мне! - Джилли, что случилось? - Мне плохо. Я не могу больше находиться на этом проклятом острове! Хочу домой, домой! Воды! Похоже, у меня началась истерика. Дрегон перетащил меня на кучу барахла и начал тереть виски, пока Холлен ходил за водой. Было заметно, что он и сам перепугался. - Все... хватит! Я помню те фотографии. Эдвардс прав. Мне все ясно, Дрегон... Что это было, я уже поняла. Прорыв во времени. Галлюцинации. Реализованный бред. Гипноз. Мы ничего не сказали остальным - все уже и так здесь натерпелись. Док заранее предупреждал нас, что мы попадем в мир неожиданностей, иногда не слишком приятных. Даже когда мы плыли на "Экинтаусе" к атоллам, меня не покидало ощущение мистического страха и ошеломления. Одновременно с этим в моей душе зрела необъяснимая тоска. Раздосадованные, мы думали только о том, когда все это кончится и мы вернемся к нормальной жизни. Скорее всего, никогда не узнаем тайну гибели Бернара Шоуэна и о том, кого на самом деле убил Кенновер в 1957-м году. Моя депрессия усилилась, когда мы подплывали к живописному коралловому острову с широкой лагуной. Здесь было тихо, великолепно и пустынно. Даже в голове не укладывалось, что эта благодатная, прекрасная земля посреди безбрежного океана, этот райский уголок - должны была стать жертвой ракетных ядерных испытаний, какие проводились на других атоллах лет двадцать-тридцать назад. Теперь же, когда "холодная война", наконец, закончилась, опасности меньше не стало. О, люди, как же они бесчеловечны, черствы и кровожадны! На краю атолла раскинулась крохотная деревня, жители которой питались плодами и рыбой и занимались заготовкой копры для экспорта на другие острова. Я также обратила внимание на то, что недалеко от селения, в небольшой бухте среди мангров, неподвижно стояла роскошная белая яхта, вероятно, туристов или бизнесменов. Мы попытались заговорить с некоторыми из местных жителей, и в итоге узнали (судя по словам доктора Эдвардса), что все они знают какую-то тайну, о которой упорно не хотят докладывать. Потом все-таки один старик, умевший мало-мальски говорить по-английски и по-французски, рассказал, что долгое время жил в одиночестве на "священной земле Туима-Ахура-Тейтумиалахаматамаханараху и что он - местное духовное лицо, жрец духов того же сложного названия, обитающих на горе Фиафу. После чего туземец замолчал и стал говорить дальше, когда Эдвардс подарил ему пару бронзовых статуэток, добытых его лондонским коллегой на Филиппинах. Я, конечно, ничего не понимала в их разговорах, поскольку теперь жрец говорил на своем, местном языке, который был понятен только Эдвардсу. Позже, уже на обратном пути, капитан объяснил: - Этот жрец сказал две очень важные вещи. Он знает, что на острове Шоуэна когда-то произошла трагедия, когда там высадились трое белых людей. Я понял, кто это был. Итак, теперь что-то уже начало проясняться. - А еще что он сказал? - Сказал, что один из них убил остальных, а потом исчез в глубине острова. Позже его нашли мертвым туземцы, а еще позже - американские разведчики. - Любопытно, доктор Эдвардс... А второе, что он сказал? Лицо капитана резко изменилось. - Для начала бы я хотел сказать рулевому Холлену, чтобы не так сильно эксплуатировал мотор. Эх, как плохо, что с нами нет нашего механика... - Подождите! - я дернула его за рукав. - Вы так и не договорили... - Ах, да!.. Забыл... Старик сказал, что в их деревне уже давно поселились шестеро белых людей, которые часто уплывают в море на большой белой лодке и сообщают, что едут на юг прогуляться. Я полагаю, это была их яхта. - Ах, вот оно что... Мне почему-то становилось ясно, что люди на яхте иногда наведывались на наш остров, хотя никаких доказательств тому не существовало. Больше я не стала ни о чем спрашивать Эдвардса. Пусть впоследствии все раскроется само собой. Вернувшись назад на остров, мы продолжили свои обычные дела. Но все, что я ни планировала сделать в этот день, перемешалось в моей голове, и все валилось из рук. В ушах стоял нестерпимый звон, солнце жгло, как раскаленная чугунная печь. От нечего делать я незаметно для остальных удалилась в темный, мрачный лес, где было сыро, непроходимо и вольготно для бесприютной души человека, оторванного от дома, от семьи, от нормальной жизни. Проплутав полчаса, я в изнеможении оперлась о ствол, увитый лианами. В тяжелом полумраке тропического леса, в темноте, прерываемой треском, шорохами, глухими ударами падающих плодов и порханием птиц среди этой вечной сырости, от которой чахла трава среди густых зарослей лиан и кустарников, мысли приходили в порядок. Рядом со мной бурлил ручеек, и этой водой я намочила голову. Теперь я надеялась, что здесь, в глубине острова, меня никто не найдет, даже Хард, который, как сыщик, везде меня разыскивал и носился за мною как тень. Постепенно на меня опять навалилась тоска. Это была уже самая настоящая депрессия. Было невыносимо тошно смотреть на это райское изобилие всего живого, на этот девственный, никем не тронутый лес, на это солнце... Мир, казалось, был до того противен, что хотелось умереть и не смотреть на все это. Что это - кошмарный сон или безумная реальность в искаженном свете? Я глянула на свои пальцы. Кровь... Значит, я по нечаянности порезала пальцы о колючее растение. Боже мой! Я испустила тихий стон, которого не слышала сама. Опять... снова... И сразу же вслед за этим послышался треск ломаемых сучьев. Стиснув зубы, я быстро обернулась и... неожиданно явственно различила в полумраке человеческую фигуру. Я даже успела разобрать, что это был мужчина, но явно не из нашего лагеря и далеко не туземец, поскольку на незнакомце было слишком много одежды, к тому же он был в очках. На секунду я даже подумала, что где-то его видела, но тут же отбросила подобные мысли. И почти сразу же откуда-то сбоку вынырнул еще один - это был, по всей видимости, молодой парень с прямыми светлыми волосами, падающими на его лицо и шею, и мрачными серо-зелеными глазами, в которых выражались рассудительность и хладнокровие. Он был плечист и красив, но на его бледном, застывшем в неподвижности лице с красивыми правильными чертами и тонким ртом не было иного выражения, кроме холодной решительности. Сорвавшись с места, я стремглав бросилась в чащу, не разбирая дороги, как будто за мной гнались дикие звери. Сейчас у меня не было с собой пистолета. Позади себя я слышала шорох - оказалось, за мной стремительно ползла крупная змея, вероятно, удав или питон, но по размеру значительно мельче южноамериканской анаконды. Сообразив, в чем дело, я запустила в гадину нож, который оказался у меня по счастливой случайности, и, на мое счастье, угодила прямо в разноцветный бок удава. Но при этом я нечаянно растрясла обвившую ствол мощного дерева лиану, которая свисала, прикрывая собой кусты высотой больше моего роста, и оттуда сверху посыпалось все что попало: какие-то палки, сучки, орехи, насекомые. Под ноги мне упала небольшая пестрая змея (насколько я знаю, смертельно ядовитая) и с быстротой молнии бросилась на мой правый ботинок, но поплатилась: в носок ботинка была вставлена стальная основа. Другой ногой я проворно наступила этому гаду на голову. Управившись со всеми попавшимися мне смертельными врагами из класса рептилий, я собралась было бежать из этого леса к своим, но еще решила посмотреть, что будет дальше. Это как раз входило в план моего тайного следствия, ведь то, что сейчас произошло, никак не могло быть миражом. От моей недавней депрессии не осталось и следа. Притаившись в зарослях, я стала наблюдать. Вот с одной лианы на другую по очереди стали перепрыгивать целые полчища маленьких обезьянок, создавая непрерывный шум. Потом в кроне невысокой саговой пальмы мелодично запела птица. Тут же из кустов вынырнул небольшой страус-казуар и тут же скрылся в соседних зарослях. Прямо перед моим носом с ветки на ветку, с листа на лист прыгали мириады самых разных насекомых и мелких ядовитых лягушек. Где-то неподалеку раздался треск и грохот падающего гигантского ореха, и вслед за этим - выстрел, огласивший весь лес и вспугнувший все живое. Пуля пролетела в нескольких футах от моей головы и вонзилась в ствол, выбивая осколки древесины. Не помня себя, я вскочила на ноги и с сумасшедшей скоростью побежала в сторону лагеря. Убедившись, что я все же бежала не туда, я в сердцах выругалась и кое-как по компасу определила нужное направление. Когда же я, кое-как выбравшись из чащи, наконец увидела нашу стоянку и людей, то едва не потеряла сознание и свалилась в траву. Ко мне тут же кинулась Дайэн: - Джилли, где ты пропадаешь? Что происходит? - Чужие... - ответила я, все еще задыхаясь от бега. - Их было двое, и они хотели меня убить!.. - Что ты говоришь! Джилли, неужели это правда?! - Правда, Дайэн. На острове убийцы, они знают, где мы, и ждут приказа, чтобы нас уничтожить. Они прячутся в лесу вместе со своим шефом. Где Дрегон? Она показала на хижину. - Там. Тут же мы зашли в бамбуковый домик, где я подробно изложила им все, что видела и слышала.
Глава 20. Лицом к лицу
Выслушав мой рассказ, доктор Эдвардс был вне себя от негодования. Мы хором начали предлагать немедленно покинуть остров, на котором кишели грабители и убийцы. Однако наш руководитель резко возразил, заявив, что всерьез намерен во что бы то ни стало выследить преступников и отобрать у них похищенный секретный документ. Почему-то он был до конца уверен, что это были именно они. И яхта, которую мы видели во время короткого путешествия на заселенный туземцами атолл, принадлежала именно им, а сами они проживали в той деревне среди дикого племени. Но что никак не укладывалось в моей голове, так это то, что нас до сих пор не прикончили. Ведь мы все были уверены на все сто, что люди Вернона знали расположение нашего лагеря, если успели уже проникнуть на "Экинтаус" и произвести похищение. Впрочем, можно было предположить, что американцы задумали пока повременить и решить свои более важные дела, или же они готовили нам новый "сюрприз". Во всяком случае, я решила ни в коем случае не прекращать тайное расследование, несмотря на то, что этим уже давно занялся доктор Эдвардс. Но он обычно предпочитал в перерывах между чисто научной работой вместе со всей группой обшаривать остров вдоль и поперек, что занимало немало времени. Моя же тактика заключалась в том, что я, несмотря на предупреждения начальника, делала все в одиночку. И вот, на этот раз мне пришло в голову остаться ночью на "Экинтаусе", хотя все говорили, что за все время после того трагического случая никто на судне не появлялся. Правда, Холлен однажды признался, что, сидя во второй каюте и ковыряясь в образцах собранных на Туманной горе пород, слышал шаги по палубе. Это, кстати, и заставило его тут же включить сигнализацию, хотя обычно ее включали в отсутствие людей, и рев сирены был слышен на много миль вокруг. По словам Холлена, сам он при этом едва не лишился слуха, зато, когда выскочил на палубу и после этого проверил все помещения и отсеки, то никого не обнаружил. Я тут же вспомнила, как однажды ночью среди сонной тишины раздался пронзительный вой пароходной сирены, гудки и что-то еще, весьма похожее на пронзительный визг. Тогда я подумала, что что-то случилось с Холленом, но тут же Зигги получил сигнал, что сигнализация сработала и никто из посторонних не посмел проникнуть на судно. Это было дней восемь назад. Все это побуждало меня к решительным действиям. Когда я, уже после ужина, собралась идти на ночную смену, накинула кожаный супержилет с тремя замками-"молниями", множеством карманов и заклепок и вооружилась, кроме рации, и пистолета, ножом, запасными патронами и разными металлическими предметами (это было необходимо на случай обороны), в хижину ввалился исхудавший, с воспаленными глазами, студент и сразу же повалился на кушетку. - Что случилось, Дэн? - обеспокоенно спросила я. - Лихорадка... Дайте мне воды... Воды! - Лихорадка?.. О Боже! Я подскочила к парню и дотронулась до его лба. Парень весь горел. - О, нет! Сейчас, сейчас... Я быстро налила в жестяную фляжку воды из котелка и подала Дэну. Он отпил несколько глотков и потерял сознание. - Дэн, очнись! Дэн... кто-нибудь, помогите! Я трясла его за плечи, дала ему нашатырный спирт. В конце концов юноша пришел в себя, но продолжал бредить. Через несколько секунд в хижину влетела запыхавшаяся Дайэн с кипятком и пучком каких-то трав. Я вопросительно глянула на нее. - Что это? - спросила я похолодевшими губами. - Малярия? - Нет, док сказал, что на острове нет малярии. Обыкновенная тропическая лихорадка, у меня она тоже была, но не в такой тяжелой форме. Если считать, что организм Дэна ослаблен... Дэн, ты нас слышишь? Больной глухо отозвался, и тут же Дайэн принялась его лечить. К ней присоединились Арни и профессор Скотт Ниррей - люди, которые знали, чем помочь больному лихорадкой. Там же, среди них, оказался и Дрегон, который хватился своей фляжки. Увидев меня в полной "боевой готовности", он тут же забыл о том, зачем сюда пришел. - Ты куда-то уходишь? - был его вопрос, полный удивления и тревоги. Я сняла жилет, встряхнула и вновь надела, застегнув на все три "молнии" и набив карманы железками. Весь мой вид говорил о моей решимости наступать. - Разве не видишь? Я ухожу на "Экинтаус", как и обещала. Недремлющий разведчик лучше, чем сонный тупоголовый сторож, обвешанный проводами. - Я пойду с тобой. - Что? - я сдвинула брови и быстро подалась к выходу, но он еще быстрее подошел и силой оттащил меня от двери. - Ты не пойдешь одна, - произнес он тоном, не допускающим возражений. - Я пойду вместе с тобой! Иных вариантов не принимаю. Он стиснул мои запястья и потряс меня, изобразив ту грубую силу, против которой было только одно средство - покориться. И я, зная характер своего друга, решила сделать это. - Хорошо, пойдем вместе, - сказала я, и сразу же его гнев сменился добродушием и мягкостью. Поистине это был тот тип людей, которые могут, как Феникс, возрождаться из пепла. Мы пошли с ним на судно. Честно говоря, ночью на "Экинтаусе" было не менее жутко, чем в тропическом лесу, и, может быть, Дрегон поступил правильно, что не позволил мне остаться здесь в одиночестве. Сначала мы все проверили, затем настроили детекторы и расположились в комфортабельной второй каюте, где до нас дежурили все, кроме Дайэн и Дэна Брауна. Через каждые полчаса мы по очереди покидали каюту и осматривали все помещения. В машинном отделении все было в порядке, но именно здесь у меня возникли нехорошие предчувствия. Включив люминесцентные лампы, я тщательно обшарила все углы и устройство двигателя. Не найдя ничего подозрительного, я направилась в грузовой отсек, где находился аппарат для подводных исследований, но и там никого и ничего не обнаружила. Наконец, мое внимание привлек установленный в нише между люками миноискатель, и я решила заодно проверить, нет ли на "Экинтаусе" спрятанных мин. Разбив гаечным ключом толстую стеклянную загородку ниши, я вытащила оттуда детектор и включила его. На концах двух выдвижных, неравной длины антенн весело замигали две лампочки - красная на длинной и зеленая - на короткой, показывая неопределенность ситуации. Я обошла с прибором все закоулки грузового отсека, 1-ю каюту и носовую часть судна, но здесь индикатор миноискателя показывал только зеленый цвет короткой правой антенны, а из прибора доносилось мерное жужжание, изредка прерываемое внешними помехами. И только тогда, когда я проходила по палубе над машинным отсеком, начали раздаваться сигналы, похожие на сигналы тревоги при минировании зданий. - Там! - сказала я самой себе и что есть духу понеслась в самый низ, ниже первой каюты, где располагалась вся механика и двигатели. Рванув на себя металлическую дверь, я оказалась снова в машинном отделении. Здесь антенны миноискателя начали зажигаться попеременно, все быстрее и быстрее по мере приближения к главному двигателю, частота сигналов также увеличивалась. Наконец, в одной из точек мой прибор начал издавать непрерывный протяжный звук высокого тона, а световой сигнал замер на красном индикаторе. Бомба находилась прямо у меня под ногами! Не раздумывая долго, я вернулась в каюту. Дрегон по-прежнему сидел на кожаной софе, облокотившись о край стола, и о чем-то усиленно думал. При моем появлении он поднял голову, увидев в моих руках миноискатель, нахмурился. - Что это? - спросил он, вставая с дивана. В его голосе была тревога. Я схватила его за руку и повела к выходу. - Это миноискатель, разве тебе не известно? Наш корабль заминирован, и бомба находится под машинным отделением, с внешней стороны корпуса! И никто до сих пор об этом не знает! Дрегон почесал затылок. - Да... зато наш несравненный Арни Холлен каждый раз утверждает, что тщательно все проверил и устранил все подозрительные элементы... Стоило ли доверять этому безответственному болтуну?.. Где бомба? - Идем! Я показала Дрегону точку, над которой детектор показывал красный цвет. - Все ясно! - сказал он, направляясь к багажному отделению. - Сейчас я это исправлю. Он живо отыскал в железном ящике акваланг и так же проворно облачился в него, после чего устремился наверх. - Будь осторожен, - сказала я ему. Он обернулся и подмигнул мне. - Все будет в порядке, Джилли. За меня не беспокойся. С этими словами он выскочил на палубу и с разбега нырнул в воду - я услышала плеск около самого иллюминатора. Что ж, постараюсь теперь особо не волноваться и надеяться, что он вынырнет оттуда живым. Дрегон задерживался. От скуки и непреодолимого волнения за себя и за него я начала ходить по всему кораблю, заглядывая в самые потаенные уголки. Левее второй каюты находилась небольшая, довольно крутая лесенка, которая вела наверх, в душевую комнату. Там же, но позади и еще левее, был небольшой перпендикулярный коридор, за которым шел спуск в машинное отделение. В начале этого коридора в стене слева (той самой, вдоль которой шли ступеньки) был запасной отсек, или холодильник, в котором хранились продукты и замороженная рыба. Несколько округлая дверь этого помещения, выкрашенная, в отличие от серовато-перламутровых стен, белой нитроэмалью, всегда была наглухо заперта и открывалась по мере надобности. Теперь же мне почему-то казалось, что она была всего лишь неплотно прикрыта. Я насторожилась. Нет, похоже, здесь творилось что-то неладное. Для пущей уверенности я слегка потянула на себя ручку рефрижератора: раздавшийся негромкий скрип подтвердил мои предположения. Но кто мог сейчас, посреди ночи, прятаться на нашем пароходе, да еще в холодильнике?! Уж не те ли самые злодеи, которые обворовали доктора Эдвардса и пытались убить наших ребят, Альфреда Гиэна и Дэна? Благо, что Дэн спасся, а бедняга туземец покончил с собой, не желая принять насильственную смерть. Но вот наш механик-оператор Гиэн... Его смерть была насильственной. И в ней в равной мере были виновны как его мучители, так и этот абориген. Впрочем, теперь это было уже все равно. Похоже было, что агрессоры убивали только тех, кто вступал с ними в непосредственный контакт, а сами держались как бы в тени, строя всяческие козни. Это было не что иное, как хорошо продуманная тактика "взятия на измор", и теперь становилось ясно, что живыми они нас не отпустят. То есть, мы все стали их заложниками на этом проклятом острове. Думая так, я сосредоточила взгляд на белой двери и уже сжимала в руках "парабеллум", готовясь пристрелить первого, кто оттуда выйдет. Но вокруг стояла мертвая тишина, прерываемая лишь плеском волн, а секунды казались вечностью. Но где же Дрегон? Вспомнив о нем, я начала терять самообладание. Внутри меня все перевернулось от скверного ощущения того, что мой Дрегон Хард никогда больше не вернется, что он погибнет в пучине, что у него в баллонах кончится кислород или он станет очередной "закуской" для акул. Нет, нет, этого не может быть! По крайней мере, не должно. Внезапный шум в недрах рефрижератора заставил меня оглянуться и снова посмотреть на белую дверь. Там, внутри помещения, что-то тяжело упало. Я отскочила в сторону и спряталась в небольшом углублении стены, продолжая наблюдать. Дверь рефрижератора с грохотом распахнулась, и оттуда начали появляться люди. Их было двое, и оба были хорошо вооружены, хотя и промерзли насквозь. Было бы ошибкой предполагать, что эти двое меня не видели. Немного помедлив, оба направились в мою сторону. Один из них держал в руках автомат, другой обходился одним револьвером. - Это женщина! - рявкнул первый, здоровенный детина лет тридцати пяти, тот самый, что сжимал в руках автомат. Он был начисто выбрит, на его загорелом лице не было и тени улыбки, колючие глаза горели ненавистью и злобой. Особо выделялись его орлиный нос, впалые щеки и могучая фигура. На его бычьей шее висели золотые и серебряные цепи, в левое ухо была вдета золотая серьга, а на пальцах всеми цветами радуги переливались перстни. В дополнение этого колоритного портрета, на исполине был жилет из стекловолокна, металлических стержней, колец и драгоценных чешуек, надетый на голое тело. На его ногах были сапоги, а вместо брюк на нем была... обыкновенная набедренная повязка из того же материала, что и жилет. Его напарник, вооруженный револьвером, выглядел далеко не так внушительно. Он был невысокого (немногим выше среднего) роста, одетым в пиджак и брюки, уже немолодой и достаточно обрюзгший, с лысиной на макушке. На вид ему было около пятидесяти. - А мне плевать! - писклявым голосом возразил второй, взводя курок. - Она нас видела, а это не входит в наши планы. Люди не должны нас знать, Фриц! - И что ты предлагаешь, схватить ее или пристрелить? - Конечно, пристрелить! Кому нужен свидетель, который знает о нашем существовании? Давай, Фриц, действуй! Меня охватил невообразимый ужас. Сейчас угрожающий мне смертью толстяк казался еще страшнее, чем свирепый немец. - Погоди, Стивенс! - возразил Фриц, загораживая его своей мощной фигурой. - Шефу это не понравится. Мы не для того сейчас коченели в проклятом морозильнике, чтобы получить пулю в лоб! Мы должны привести девчонку к шефу, а там он сам решит, что надо делать! Его слова казались более разумными, чем скоропостижное решение Стивенса, однако для меня перспектива попасть в заложницы была страшнее самой мучительной смерти. Я в отчаянии села на пол и царапала ногтями стену в надежде найти верное решение, чтобы выпутаться из этой переделки. Если уж сами они были таковы, то какой же должен был быть их шеф? Впоследствии я убедилась в том, что шеф у них был немногим лучше по внешнему виду, но гораздо подлее по своей натуре. Но тогда я не могла об этом догадываться. Громила с автоматом направил на меня дуло своего оружия и ледяным тоном начал отдавать приказы: - Сдай нам все оружие, какое у тебя есть. Мы знаем, что ты здесь одна. Немедленно брось оружие и встань с пола... Его тон и манера говорить напрочь отсекали все мысли о сопротивлении, и я покорно поднялась на ноги и бросила пистолет ему под ноги. Он поднял мой "парабеллум", повертел и откинул в сторону, как ненужный мусор. - Вы сдали не все оружие, леди! - тем же ледяным голосом проговорил Фриц. - У вас еще есть нож и куча железа в карманах! Похоже, глаз у него был наметан. Меня охватила дрожь. Видя мою медлительность в исполнении приказов, Стивенс выстрелил, но промахнулся и пробил дыру в стене. - Пошевеливайся! - выкрикнул он. Тут же нетерпеливый американец получил от своего приятеля здоровенную оплеуху и отлетел на несколько метров в сторону выхода на палубу. Я бросила нож и вытряхнула все самодельные кастеты. - Теперь порядок! - заявил немец, опуская оружие. - Мы отведем тебя к шефу. Он приблизился ко мне вплотную и схватил за руку. Сил этой гориллы вполне хватило бы на то, чтобы при первой попытке сопротивления вывихнуть мне плечо. Я закричала от боли, и тут же откуда-то снизу вылез третий напарник. Я узнала его: это был тот самый молодой человек, которого я видела в лесу. Я не могла предположить, кто тогда стрелял - он или второе "привидение" в очках, но само появление этого человека могло решить исход ситуации и все изменить. Так оно и вышло. Увидев все то, что делал со мной этот верзила в странном наряде из стекла и металла, парень подошел к нему и положил на его плечо руку. Выражение его красивого лица теперь уже не казалось жестоким и даже внушало некоторое доверие. - Успокойся, Фриц! - сказал он мягко, без тени гнева и холодности. - Шеф будет недоволен, если вы покалечите девушку. Я слышал, он питает личную ненависть только к Джиллиан Нейл Харрисон, но я абсолютно уверен, что это не она. Отпусти ее. Я была поражена тоном, которым молодой человек произносил свои слова. Вместе с тем я заметила в его голосе известную долю хитрости. Верзила сплюнул и выпустил меня. Я упала на пол и схватилась за левое плечо, но тут же молодой человек поднял меня, но не выпустил, а только отвел в сторону. - Вы не имеете права мне перечить, - сказал он Фрицу и Стивенсу, которые стояли по углам и скрипели зубами. - Я доверенное лицо шефа и сам займусь этой девушкой. А вы ступайте к шефу и передайте ему, что заложницу я поймал. Идите! Фриц собрался было уходить, но его задержал Стивенс. - Нет! - закричал он, потрясая кулаком. - Я давно подозревал, что этот сопляк Вернон всех нас подставит, вместе с шефом. Вот увидите! Или я не Джон Стивенс! Я вздрогнула. Мне слишком хорошо была известна эта фамилия. - Вернон?! - Да, это моя фамилия, - ответил высокий блондин, продолжая стоять позади и сжимая меня в объятиях. - Я Крис Вернон, племянник одного известного в Америке человека, которого... искренне ненавижу. Последнее было сказано очень тихо, чтобы не услышали остальные. Все-таки он казался мне славным парнем, пусть даже из такой среды. Я почему-то с искренним умилением смотрела на его загорелые мускулистые руки. - А ваше имя? - спросил Вернон. - Меня зовут Элизабет Хоген, - выдала я первое, что пришло в голову. Стоявший в углу коридорчика Фриц внезапно издал лошадиный храп. - Что?!.. Не глупи, Хоген - это моя фамилия! Или еще скажешь, что ты моя сестра? - Да хоть дочь президента! - вскричал взбешенный Джон Стивенс. В ярости он выхватил свой пистолет, но тут же был наповал сражен ответным выстрелом "доверенного лица". Сразу вслед за этим пуля из пистолета Вернона настигла Хогена, но не убила, а только ранила, застряв в его массивном "корсете". Не видя никого вокруг себя, полунемец-полуамериканец начал озираться, но был резко одернут приказом Криса Вернона: - Я приказываю немедленно покинуть судно и идти к шефу!!! Иначе я и тебя отправлю к твоей покойной прабабушке! Не успел Хоген удалиться, как в проеме появилась фигура Дрегона Харда, еще не снявшего водолазный костюм. Увидев такое живописное зрелище, только что вернувшийся из подводного плавания Дрегон лихорадочно принялся искать оружие, но так и не нашел, поскольку оставил его в каюте. В мгновение ока все попытки Харда вооружиться были пресечены дулом пистолета, направленного на него Верноном, и он исчез в дверях. - Не стреляй в него! - сказала я Крису. - Он пришел меня спасти. Оставь меня, Вернон!.. - Нет, мисс Хоген! - возразил он. - Скажу честно: я догадался, кто вы, но, если хотите, я не скажу об этом шефу. Я даже могу вас отпустить с тем условием, если вы со своим другом не расскажете про меня своему начальнику. Я знаю, что они не выпустят вас живьем и для этого поставили мину с дистанционным управлением. Но я не тот Вернон, о котором вы все время думаете. И я хочу вам помочь... - Помочь?.. - удивилась я. - Но... В этот момент из 2-й каюты появился Хард. Он нацелил на Вернона дуло моего "парабеллума", а я стала отчаянно вырываться, как будто делала так все это время. Он меня не пускал и пытался заговорить с Дрегоном. - Погоди стрелять, - говорил он. - У меня есть дельное предложение. - Я все слышал, Крис Вернон. Я не знаю, насколько дельно ваше предложение, и вряд ли сумею догадаться. Отпусти мою девушку, тогда останешься жив. - Она твоя девушка?.. В голосе Вернона прозвучали слышались горечь и разочарование, и вместе с тем явное нежелание уступать. Он нехотя выпустил меня, но потом внезапно схватил снова. - Нет, нет! Она моя заложница, и я отпущу ее, когда будет нужно! Убирайся! Для пущей убедительности он приставил к моему виску дуло пистолета, хотя я наверняка уже знала, что он скорее выстрелит в Дрегона, чем в меня. Мне стало страшно за Дрегона, и к тому же мне ужасно надоело находиться в объятиях этого типа. Я вырвалась и замахнулась на него снятым со стены барометром, но тут же подоспел Дрегон и двумя ударами сбил Вернона с ног, отобрав при этом оружие. Тот встал и бросился на Харда. Силы их были почти равны, но все же Крис оказался немного сильнее. Положение исправила я, решив помочь своему ненаглядному. Вдвоем мы все же уложили извивающегося американца на пол рядом с трупом Стивенса и накрепко связали веревками. Потом, залепив ему рот пластырем, сунули пленника в вентилируемый шкаф. - Никому ничего не говори, - сказала я, закрывая дверцы шкафа. - Мы еще недостаточно тебе верим, но завтра мы за тобой придем. Надеюсь, ты не голоден? Вернон замотал головой. - Ничего, потерпишь, - сказал Дрегон. - Через несколько дней мы встретимся с вашим шефом и потребуем с него папку в обмен на тебя. Это, конечно, будет рискованно, но дело того стоит. А там - если ты действительно хочешь нам помочь, мы дадим тебе особое задание. Если ты его не выполнишь - окажешься там же, где и ваш почтенный коллега. После этого мы выбросили тело Стивенса за борт. - А что с миной? - спросила я, совсем забыв про недавнее приключение. - Ты ее обезвредил? - Да, но мне пришлось с ней повозиться. Она была прицеплена к днищу в области двигателей. Часовой механизм не работал - как я понял, она управлялась дистанционно. То есть, если бы мы отправились домой на "Экинтаусе", их шеф заметил бы наше отплытие и нажал на красную кнопку. Так что я очень сомневаюсь, стоит ли доверять этому парню. - Скажи, а для чего ты решил морить его голодом? - Почему сразу - морить голодом? - возразил Дрегон. - Я вовсе не собирался этого делать, я намерен регулярно приносить ему еду, а потом снова затыкать рот. Чтобы он понял, что мы тоже сила, а он у нас в заложниках. А за эти два или три дня мы успеем управиться со своими делами, кое-что выследить и придумать для него спецзадание. Не возражаешь? Я молча согласилась с ним, поскольку его соображения как нельзя лучше подходили к данной ситуации.
Глава 21. Еще одно подозрение
Все эти события, произошедшие с нами той ночью, заставили всех еще раз задуматься об осторожности. Самым разумным при этом было тщательно избегать встреч с незнакомыми людьми и досконально проверять наличие взрывных устройств и прочих ловушек. Но этого было мало: для полной безопасности требовалось выследить бандитов и подвергнуть их полному физическому уничтожению, хотя это могло стоить нам собственной крови. И потом, теперь уже не только доктор Эдвардс, но и все мы были заинтересованы в том, чтобы вернуть похищенный документ. Если бы тогда Эдвардс знал суть своей миссии и содержание врученной ему папки, то наверняка не стал бы так беспокоиться о судьбе этого дела и постарался бы просто исчезнуть из поля зрения организованной преступной группы. Возможно, он бы никогда не стал участвовать в этой операции. Но тогда он не имел права вскрыть папку под грифом "совершенно секретно" и, мало того, должен был передать ее господину Мицумото в целости и сохранности, с соблюдением инкогнито. И поэтому его главной задачей было во что бы то ни стало вернуть бумагу и выполнить поручение ЦРУ, за которое его ждало вознаграждение. Однако нас интриговала и другая, не менее занимательная история, а именно - происшествие с Бернаром Шоуэном в 50-е годы, за которым последовал небывалый шум и серия громких скандалов, потрясших всю мировую общественность. Нашей единственной уликой в этом деле был нож, найденный Дрегоном, как он сказал, на мысе Смерти. Но это было вещественное доказательство правдивости одной из многочисленных версий о гибели "живой легенды", а это значит, что оно не могло быть единственным. После всего случившегося мне совсем не хотелось встречаться один на один с этой дьявольской братией. Особенно сейчас, когда мы захватили одного из их людей и держали его в качестве заложника в обмен на секретную бумагу. Поэтому на этот раз я, приняв все меры предосторожности, решила отправиться на поиски улик, свидетельствующих о пребывании на острове Шоуэна и проводимой им, по некоторым данным, военной операции. Для начала я выбрала в качестве объекта для изучения болотистую низину к северо-западу от главного хребта. Здесь было необыкновенно темно и сыро, кроны почти смыкались, и продраться сквозь эти дебри было почти невозможно. В заводи небольшого озера я увидела целое семейство кайманов, и этого было достаточно, чтобы вспомнить о правилах выживания в тропиках. Пробродив в этой обители болотной лихорадки около получаса, я поняла, что здесь искать нечего, ибо вряд ли кто-нибудь вообще захотел бы прятаться в этом месте, к тому же никаких подозрительных предметов я здесь не обнаружила. Меня неожиданно потянуло в горы. За тридцать пять минут ходьбы в гордом одиночестве я поднялась значительно выше болот. Здесь было гораздо суше и светлее, но заросли были почти непроходимые, особенно там, где протекала горная речка, образующая несколько водопадов. В этом месте были большие камни и скалы, среди которых прятались змеи. Еще здесь было много обезьян и райских птиц. Потом мне начало казаться, что здесь, около речушки, кто-то ходит. Кто-то тяжело ступил прямо посреди водного потока. Притаившись за огромным камнем, я смотрела в щелку между глыбами. Людей было двое. Один из них направлялся прямо ко мне. Это был Арни Холлен, а за ним следовал сам мистер Эдвардс, наш руководитель, собственной персоной. - Джиллиан Харрисон! - удивился Арни, поправляя висевшие за спиной охотничий карабин и походную сумку. - Мы ищем вас по всему острову! - Вот именно, - добавил док. - Где это вы прячетесь, мисс Харрисон? Это нарушение дисциплины и пренебрежение нашей работой! И потом, вы забываете о той опасности, которая висит над нами с первого дня нашего приезда! Я отряхнулась, так как была в земле и мелких веточках. - Простите меня, сэр. Я просто пошла прогуляться и... - Это не оправдание. Строгий выговор - вот то, что необходимо в данном случае. - Да, но... я же говорила вам о том, что хочу немного прогуляться. - Что? - взвился доктор Эдвардс. - Прогуляться в одиночку по острову, кишащему вооруженными бандитами?! Нет уж, мэм, если вы решили поиграть в разведчика, делайте это у себя дома, а не здесь, в лесу, где шарятся всякие выродки. Если уж кого-то выслеживать, то всем вместе! - Но... я искала здесь то, что могло принадлежать мистеру Шоуэну или остальным, кто был здесь в пятьдесят седьмом году. Может, они на самом деле готовились к ядерному испытанию? - В такое-то время? - возмутился док. - Ну, так что, доктор Харрисон, поставить вас в пример того, как не стоит поступать, а? - А может, не будем на сей раз? - вмешался Холлен. Да, теперь он загораживает меня своей широкой спиной. Как же меня бесит моя собственная слабость!.. - Хорошо, хорошо. Вы - настоящие оззи, типичные австралийцы, вы все такие. А я родился и вырос в Англии, куда мне до вас! - Спасибо за определение, - ответила я, дерзко глядя на обоих. - Я обещаю, что больше не буду одна бродить по лесу. Но то, что я тогда рассказала - правда. - ...Обещаниям твоим нет конца, и снова пулей пронзены сердца, и лишь свобода пролетит на крыльях дня, и вдаль летит, летит... Эй! Еще одно лицо, только кто это там сочиняет такие прекрасные стихи? Я посмотрела наверх, на скалу. Опять этот несносный Дрегон Хард!.. Он ловко спрыгнул вниз и приземлился около меня, Холлена и Эдвардса. Я чуть не подавилась от хохота. - Ничего смешного, моя дикая орхидея. Совсем не весело было бы падать с этого камешка. Похоже, он был явно в хорошем настроении. Легкий ветер трепал его волосы и полы матерчатого жилета цвета хаки, который он надел поверх черной сетчатой безрукавки. - Конечно, конечно! - ответила я. - Я знала, что ты здесь появишься. - Ты не сердишься? - Я не вижу причины, чтобы сердиться. Ты здорово сочиняешь стихи. - А вы, Джиллиан Харрисон, здорово подводите всю команду доктора Эдвардса, - неожиданно выдал он. - Вас, доктор Харрисон, следовало бы водить на поводке и при том желательно бы было сделать его покороче. Ну, не сердись, я пошутил. Когда я говорю такое не в шутку, это плохой признак. Он обнял меня, затем мы хором пошли туда, куда нас повел наш начальник. - А куда мы вообще идем? - спросил Холлен. - Сейчас покажу, - сказал Эдвардс с многозначительным видом. - Признаюсь, что вчера я ходил здесь тайком от вас и кое-что обнаружил. Идите все за мной. Он привел нас к тому месту, где начинались большие горы, а растительность стала значительно реже из-за камней. Около невысокого входа в пещеру мы остановились. - Вот, видите? Эту пещеру я вчера обследовал. Идите все сюда. Мы прошли вглубь несколько десятков шагов, освещая путь фонарями. Дальше шли узкие ходы и переходы, заполненные водой. По дну не слишком большого, живописного грота также текли бесчисленные ручейки. - Ну, и что здесь? - в нетерпении спросил Дрегон. - Погодите, сейчас все объясню. Видите вон тот бугор, слева от меня? Мы посмотрели туда, куда показал доктор Эдвардс. Прямо посредине подземного хода возвышалось небольшое нагромождение земли и камней. Док проворно разгреб камни и наткнулся на металлический предмет внушительных размеров, по форме напоминающий продолговатый контейнер, закрытый со всех сторон и покрытый лаком. Странный предмет имел округлые очертания. - Что это такое? - спросил Дрегон, дотронувшись до овального "контейнера". - Понятия не имею. На ракету вроде не похоже. Сдается мне, что это какая-то взрывчатка или ядерное горючее. Эта консервная банка, между прочим, вполне могла бы оказаться вместилищем для урана. - Или ядерной боеголовкой! - добавил Холлен, окинув всех нас предупреждающим взглядом. Первым делом мои подозрения пали на... легендарного мистера Шоуэна. - А вы уверены в этом? - спросила я. Доктор Эдвардс вздохнул и пожал плечами. - К сожалению, у нас нет с собой дозиметра, и я не могу измерить уровень радиации. Но я подозреваю, что здесь нечисто. К тому же сами мы не сможем вытащить эту штуковину, она зарыта здесь намертво. - А что мы можем сделать? - не успокаивалась я. - Ничего, к сожалению, - ответил доктор Эдвардс, выпрямившись, так что его голова почти касалась свисающих вниз сталактитов. - Я должен буду сообщить об этом в ООН. Наша база находилась на "Экинтаусе". К тому же никто из нас не догадался взять с собой хотя бы рацию... Проклятье! - Ну и что? Куда мы теперь двинемся? - спросил неожиданно Холлен, внимательно оглядывая своды пещеры. - Я бы предпочел... - док замялся. - Вернее, нет, сначала мы вернемся в наш лагерь и детально все обдумаем. А вообще, я бы рискнул обследовать эту систему пещер до конца. У меня возникла отличная идея насчет этих американских скунсов. Видите вон ту дыру? Он указал на то место в глубине грота, где среди причудливого ансамбля из сталактитов проглядывало зияющее черное отверстие. Без сомнения, это был вход в подземный лабиринт. - Туда? - спросила я с замирающим сердцем. - Прямо сейчас? Дрегон стиснул мою левую руку выше локтя. - Нет. Док сказал, что этим мы займемся потом, а сейчас мы должны вернуться в лагерь. Но, в случае чего, ради всего святого, не поддавайся панике. Я кивнула. В то же время я пыталась понять, что решит доктор Эдвардс в следующий момент. Наши дальнейшие действия предопределило неожиданное заявление Холлена: - А почему бы и нет? Может, так мы скорее успеем заманить бандитов в пещеру и расправиться с ними, как подобает настоящим мстителям. Я даже взял с собой оружие, надеюсь, нам хватит. Он снял с правого плеча ружье, тщательно проверил прицел и надел снова. - Что? - возмутился док. - Один карабин против шестерых с автоматами?!.. - Четверых, - поправил его Дрегон. - И потом, с автоматом я видел только одного. - Это не факт, - сказал Арни. - Но, я думаю, они вряд ли догадаются нас разыскивать, ты же сам говорил, что это не входит в их планы. - Ты прав, Холлен, - сказала я. - Я думаю также, что они ни за что не стали бы стрелять в пещере, а мы одним выстрелом можем вызвать обвал, если успеем выбраться первыми. На всякий случай у меня есть кольт-питон. - Да... Они не геологи, и им незачем будет лазить по подземельям. Вряд ли они будут за нами следить. Доводы Арнольда были столь для всех убедительны, что мы, в конце концов, с ним согласились и док повел нас в недра земли. Меня вдруг охватило целое сонмище предчувствий. Я стала думать о свей недавней встрече с одним из опасных преступников, который так некстати "раскололся" и тем самым дал нам шанс действовать. Но потом эти мысли испарились сами собой, и перед глазами внезапно встали лица воображаемых Шоуэна и Гибнерса, а рядом с ними - страшная физиономия их убийцы, Энтони Кенновера. Далее воображение подсунуло еще одну важную деталь: кто-то из них мог зарыть в пещере ядерную боеголовку. Но это казалось так же нереально, как если бы кто-нибудь решил построить на вулканическом острове военную базу. Тогда красной лампочкой в мозгу замигало новое подозрение. Бернар Шоуэн! Если в некоторых источниках указывается, что он, кроме того, что был ученым-историком и этнографом, к тому же был американским военным пилотом-разведчиком и, по некоторым данным, участвовал в военных операциях, проводимых США в Океании, и об этом не было сказано ни в одном официальном документе... ...Тогда, если совместить все данные, возникала мысль, что у Шоуэна было какое-то спецзадание. И, возможно, именно для этого отважный янки изучал тихоокеанские острова, точнее, культуру их коренного населения, а не с целью найти следы былой жизни на некоторых из них. Насколько мне было понятно, он не был на самом деле не археологом, ни антропологом. Отсюда логически следует, что Гибнерс был втянут в эту неизвестную операцию (назову ее "икс"), так как никогда, судя по записям, не был соратником мистера Шоуэна. Остается Кенновер... Впрочем, все эти подозрения оставались всего лишь смелыми гипотезами, версиями, которые я решила не высказывать.
Глава 22. В глубине пещеры
Меня ни на минуту не переставали терзать две вещи: первая - о миссии Кенновера в истории с Шоуэном, вторая - о том, зачем мы понадобились людям с белой яхты. К сожалению, я не следователь и потому не обладаю талантом Шерлока Холмса. А жаль! Как бы там ни было, остров таил в себе массу загадок. Мы вооружились фонарями и начали осторожно продвигаться вглубь подземного хода, который был достаточно широк. Выйдя в довольно обширную подземную пещеру, мы были поражены открывшимся нам зрелищем. Вся пещера была перерезана глубокими трещинами, частично или полностью заполненными водой. Между ними громоздились камни, сталактиты, огромные колонны, натеки и каменные фонтаны, застывшие ручьи и водопады. Кое-где виднелись свежие разломы - каменные стены в них блестели, как разбитое темное стекло, и из некоторых шел пар. Мне становилось жутко оттого, что мы находились в недрах старого, но не умершего вулкана, и что здесь могут быть сильные землетрясения. Док установил переносной сейсмограф и определил, что сейчас, в данный момент, земля молчала, затихнув в торжественном оцепенении. Могучие силы планеты, казалось, замерли, но такое вполне возможно перед грядущими катаклизмами. Меня пробрала дрожь. - Великолепно, док! - вырвалось у Харда. - Я сам сказал бы, что это потрясающе. Вчера я облазил эту пещеру и порвал брюки об эти каменные иглы. Клянусь, это место достойно восхищения! - Иронизируете, док? - спросил Дрегон, испытующе поглядев на него. - Иногда приходится, Хард. Но я поражен этой красотой. Видите? Он обвел подземный грот своим фонарем еще раз. Мы с Дрегоном и Арни заметили на его лице глубокое озарение. Он поднял голову, расставил руки и стоял так около минуты. Мы достали фотоаппараты и сделали фотоснимки. Эдвардс повел нас дальше, в глубины подземного лабиринта. Этот неугомонный англичанин, одержимый страстью ко всему неизведанному, никак не мог усидеть на месте, его все время тянуло в неизвестность. Неуемная энергия била в нем ключом, и он лез на камни, обдирая колени, а мы едва успевали за ним. Пройдя шагов четыреста по подземному коридору вглубь горы (по всей вероятности, это был пик Совещаний), мы оказались в месте, где Теодор Эдвардс еще не оставил своих следов. Это, похоже, было место старого разлома внутри вулканической горы. Здесь не было больших натеков, кристаллов и большой сырости, но зато кое-где с высокого каменного свода текли потоки нагретой воды и было очень тепло. Далеко впереди и внизу виднелось очень слабое красноватое сияние, и оттуда шел жар. - Что это? - спросила я, показывая на это сияние. - Источник подземного тепла. Мы находимся в глубине второй вершины острова, пика Совещаний. Мы видели только древний потухший вулкан, который немного моложе умершего пика Бурь, но внутри он имеет очаг раскаленной магмы. Вы чувствуете, что здесь тепло, как в хорошей бане? - Очаровательно! - воскликнул Дрегон. Дальше никто не мог предвидеть следующего, даже я. Лихо мотнув головой - так, что волосы описали в воздухе полукруг, он медленно, но верно подался вперед, в сторону красного свечения, куда уводил сужающийся коридор. - Дрегон, вернись!!! - закричали мы все, но он нас не слушал. - Остановите его! - крикнул Эдвардс, скрипя зубами. - Самоубийца... - Дрегон!!! Ты сошел с ума! Ты же сгоришь там заживо! - Холлен пытался его задержать, но тщетно. Я кинулась его догонять. Он же, этот сумасшедший экстремал, который так же, как и доктор Эдвардс, никогда не сидел на месте, прошел около сотни шагов вглубь (я молча следовала за ним) и остановился во внезапно расширившейся части пещеры около обрыва, за которым была пропасть. Я глянула вниз, но перед этим легла ничком на горячую землю. - О господи, Дрегон! Отойди от края! Он послушал меня, отошел и уселся на корточки. Но тут же резко поднял голову и прислушался. - Мне показалось, что я слышал какой-то шум, - сказал он, вытирая пот. - Как будто там, за этой пропастью, люди. Но, похоже, я ошибся, это шумит вода. - Ты сумасшедший! - ответила я, сев слева от него на камень. - Если бы это были те самые бандиты, было бы верхом глупости показываться им на глаза - они не терпят контактов с нами. - Да, я человек, который любит рисковать, - с горечью признался он. - Но я пошел сюда совсем не для того, чтобы искать встречи с убийцами. Посмотри, как здесь красиво! Действительно, здесь было великолепно. Мы находились в еще одной расширенной части лабиринта, на этот раз - горячей. Перед нами была величественная панорама каменных арок, сверкающих минералов, ущелий и уступов с наростами, от которых шел пар и стекали струи горячей воды. Там, в глубине пропасти, камни напоминали раскаленные угли. От них исходил пылающий жар, а красноватый отблеск отражался на высоких сводах пещеры, на моих тонких пальцах и на мускулистых руках Дрегона. Снизу до нас доносился непрерывный, еле слышимый подземный гул. Дрегон сжал своей рукой мою, и я видела, как на его темном запястье пульсировали жилки и были видны налившиеся кровью вены. Слабый свет подземного пламени отражался в его лучистых, сверкающих глазах, полных непонятной решимости (неужели он ни с того ни с сего бросится вниз?!), в благородных, красивых чертах вспотевшего лица, в густых темных волосах, которые склеились от пота и воды, капавшей на него сверху по дороге сюда. Мне внезапно стало невыносимо от собственного бессилия. Я, живой человек, слабая женщина, сижу на камнях вот здесь, на границе двух стихий - земли и огня, в недрах подземного лабиринта, куда нас завел доктор Эдвардс, петляя внутри спящего вулкана. Он один, казалось, запомнил дорогу назад, поскольку здесь было много тупиков и мизерных коридорчиков. И вся эта стихия камня давила на меня сверху, и я ничего не могла сделать. Мне хотелось кричать, а главное, бежать отсюда как можно быстрее. Бежать из пещеры, бежать с острова, навсегда забыть об этом путешествии... Все же это чудовищное психологическое давление можно было преодолеть, собрав всю силу воли. Странно, но порой люди оказывают друг на друга точно такое же воздействие, в частности, мой Дрегон Хард. Но почему? Мне стало нестерпимо сидеть на горячем. Отправляясь в лес, я не взяла с собой никакой "серьезной" одежды. На мне была сейчас простая рубашка в синих и белых извилистых полосах, концы которой я завязала узлом на животе, и самодельные джинсовые бриджи немного ниже колен. Поэтому, когда я вначале легла на землю, камни зверски жгли мое тело. К тому же здесь была страшная жара и чувствовался запах вулканических газов. Я вспомнила рассказы о древних северных племенах, которые жили в недрах уснувших вулканов и использовали подземный жар для обогрева и приготовления пищи. Я вырвала свою руку из сомкнутой ладони Харда и встала в половину роста, опершись на его спину. От жары меня разморило, как в парилке, а он все так же сидел и смотрел вниз. Неожиданно мой взгляд остановился на странном предмете, лежавшем в углублении каменной стены слева от меня. Я осветила нишу фонарем. Предмет был правильной прямоугольной формы, черный и плоский, напоминающий папку или тетрадь. Я дернула Дрегона за полу жилета. - Посмотри, что это? Он внимательно осмотрел нишу издали, потом поднялся, подошел ближе и достал загадочную штуковину. - Похоже на какую-то папку, - сказал он. - Дай ее мне! Мои руки затряслись от волнения, когда я вырвала из его рук папку. Она была застегнута на пять ремешков, и я без труда ее открыла, заметив при этом, что сургучовая печать была сломана. Я обнаружила в папке несколько пожелтевших бумаг, текст которых при таком скверном освещении был недоступен для прочтения. Поверх них был прикреплен небольшой белоснежный лист, на котором при свете фонаря четко прочитывалась следующая надпись: "Теодор Эдвардс, Лондонский университет. Передано из архива ООН, июль 1991 г." Моему удивлению не было предела. - Это же наш документ! - произнесла я срывающимся шепотом и вручила документ Дрегону. - Откуда он здесь? Он с поспешной горячностью схватил папку и спрятал под полу жилета. - Пойдем отсюда! - сказала я уже громче. Троекратное эхо повторило мой голос во всем пространстве пещеры. Дрегон взял меня за руку и повел к выходу. - Все хорошо, Дрегон? - спросила я. - Да, нормально. Мы видели раскаленные недра нашей планеты, но сейчас надо уходить. Если мы нашли здесь папку доктора Эдвардса, значит, это место известно не только нам. Пошли, нас ждут док и Арни. - Да уж, - вздохнула я. - Далеко не все могут быть такими экстремалами, как мы. Мы пошли обратно, в царство вечного мрака и холода. Внезапно я услышала позади шум и замерла на месте. - Ты слышал, Дрегон?.. - Кажется, слышал. Но что это? - Не знаю. Уходим! Шум повторился вновь и через несколько мгновений перерос в непрерывную возню в дальнем конце пещеры. Мы оглянулись и стали как вкопанные: позади нас, на широком карнизе по ту сторону ущелья, который, сужаясь, шел по левой стене к нам, стояли четверо человек с фонарями. В тусклом неверном свете раскаленных недр и переносных ламп они казались изваяниями, высеченными из камня неизвестным скульптором. В то же время я заметила, что над карнизом в своде пещеры зияло большое черное отверстие. - Это они, - с печалью в голосе произнес Дрегон и дернул меня за руку. - Бежим! Но сразу же вслед за его словами из глубины пещеры послышался резкий голос: - Не двигаться! Вы вступили на территорию Корпорации "синих воронов", а это значит, вы не выйдете отсюда живыми... Хоген! - Шеф говорит правду, - ответил самый высокий из них, поблескивая своими каменьями. - Который раз вы нарушаете правила игры и до сих пор не поняли главного! Немедленно отдайте нам папку!! Дрегон схватился за полу, а я - за его правое плечо. - У нас ее нет! - решительно и безапелляционно выпалил он. - Мы пришли сюда не за этим. - Он прав, - подхватила я, с трудом сдерживая эмоции. - Мы простые ученые и пришли сюда, чтобы исследовать пещеры. Тот, кого называли шефом, нацелил на нас пистолет. Мы с Дрегоном инстинктивно прижались к стене. И тут я заметила, что именно этого коренастого, уже немолодого человека в очках и в темно-синем плаще я видела в лесу. И его же, но без очков и в другом одеянии, я видела в Сиднее. А еще раньше... Я ахнула, узнав в этом человеке управляющего конторой моего отца, Роджера Доунтона. - Это же Доунтон!... - шепотом произнесла я. Дрегон закрыл мне рот ладонью. - Вы лжете, мы за вами наблюдали! - мрачно произнес шеф, одной рукой поправляя сползшие очки, а другой держа на взводе пистолет. - Немедленно отдайте нам папку и убирайтесь! - Но шеф! - возразил Хоген. - По правилам, мы не должны отпускать заложников... - Заложников?.. - удивленно переспросил тот. - Ты, Фриц, я вижу, хорош с виду, но начисто лишен серого вещества! Они не заложники, а свидетели действий Корпорации, которых по правилу нужно ликвидировать. Этот ваш Теодор Эдвардс попал в скверную историю, вслепую выполняя поручение, как он думает, от ЦРУ. - А на самом деле - от старого Джордана, дяди нашего доверенного лица! - добавил третий, невысокий брюнет с усиками. - Я до сих пор не могу понять, где он ходит. - Да, и при этом двое его пленников оказались на свободе! Эта дрянная девчонка - дочь моего псевдоначальника, владельца частной транспортной конторы, а этот парень - ее чокнутый ухажер! Вот так встреча! И только четвертый, молодой парень в очках, похожий чем-то на Гарри Поттера, угрюмо стоял в стороне и молчал. Все эти речи вызывали у меня острое чувство ненависти к этим людям и одновременно с этим - ощущение некоего прозрения, отчего общая картина становилась еще печальнее. - Да уж, - ворчал Доунтон, прохаживаясь по карнизу. - Америка ни за что бы не пошла на то, чтобы продать японцам остров, являющийся нейтральной территорией, да еще по допотопному контракту! На это способен только старый Вернон. А раз документ будет у нас, значит, остров будет принадлежать Корпорации, то есть нам. Мы сами подпишем этот контракт! Эти слова поразили меня как гром. Доктор Эдвардс, сам того не подозревая, продавал неизвестный остров японцам, да еще по поручению какого-то старого Вернона?!! В то же время по моему лицу скользнула легкая улыбка: документ был в наших руках! Я обернулась и увидела в проеме коридора Эдвардса, который стоял с разинутым ртом. Позади него в таком же состоянии крайнего изумления, опершись на свой карабин, стоял Арни Холлен. - Не может быть... - произнес руководитель экспедиции одними губами. Лицо его было бледно. - Может! - быстро возразил Дрегон, повернувшись к "синим воронам" спиной и доставая папку. - Они никогда не станут законными владельцами острова! Бегите к выходу, а я пойду вслед за вами! Док подался было обратно в темноту подземного коридора, но был остановлен голосом начальника Корпорации: - Эй, что вы там делаете? Немедленно отдайте нам документ! Я сказал - быстро! Раз, два... - Вот она! - крикнул Дрегон и поднял над головой папку, потрясая ею, как трофеем. И тут же тайно от всех вручил ее Эдвардсу. Да, смелости молодого Харда можно было только позавидовать. - Отдай!!! - закричал громовым голосом Хоген и побежал по карнизу нам навстречу. В несколько гигантских прыжков этот бритый Геркулес, на сей раз безоружный, оказался рядом с Дрегоном. Доктор Эдвардс скрылся в темном проходе, спрятавшись за Холлена. Я незаметно для всех вручила Дрегону огнестрельное оружие. - Отдай папку! - проревел немец, наступая на Харда, но тут же был сбит с ног метким ударом в висок. Другой рукой Дрегон схватил его за горло и стал наносить беспорядочные, но веские удары зажатым в кулаке револьвером. Сидевший в темном углу Арни нацелил на Хогена ствол карабина, но в ту же секунду гигант, замахнувшись для решающего удара, потерял равновесие и с диким криком, потрясшим своды пещеры, полетел вниз, на раскаленные камни. В тот же момент разгоряченный дракой Хард отскочил от края пропасти и выстрелил в сторону карниза, откуда к нам начали приближаться остальные. От выстрела своды пещеры пошатнулись, сверху посыпались камни. Край карниза, на котором стоял глава "синих воронов", с треском обвалился, и верные члены Корпорации с большим трудом спасли своего шефа, вытянув за руки и прижав к стене, затем оттащили его на уцелевшую часть карниза. Холлен и доктор Эдвардс исчезли во тьме, мы последовали за ними. - Держите их! - крикнул шеф, и все трое бросились к нам по боковому карнизу. Но им, видно, было не суждено схватить меня и Дрегона: сзади раздался выстрел из карабина, и вся пещера заходила ходуном, своды ее частично обрушились, обнажив черные зияющие дыры и трещины. Я инстинктивно вжалась в стену. Карниз рухнул, и двое смельчаков, бежавшие впереди, свалились вниз. Впрочем, один из них упал в более "прохладное" место, после чего встал, и, потирая обожженный правый бок, побежал нам навстречу. Это был тот молодой парень, но теперь он был без очков. - Лукас, разрази тебя Везувий! - закричал висевший над пропастью Доунтон, кое-как удерживаясь на руках. - Сними меня!!! - Да, отец! Мы же, воспользовавшись их замешательством, нырнули в темный холодный туннель и зажгли электрические фонари. Не задерживаясь ни на мгновение, мы бежали куда попало, потом остановились и прислушались. До нас издали доносились крики и ругательства, но было похоже, что нас потеряли, поскольку мы нарочно свернули с главного пути в боковой ход. Неожиданно у меня выскользнул из рук фонарь и укатился в расщелину между глыбами. - Ах ты, черт возьми! - разозлилась я. - Что случилось? - встревожено спросил Дрегон, оборачиваясь. - Фонарь... - я показала пальцем на щель и чуть не остолбенела. Мне показалось, что привычный равномерный гул усилился, а земля покачнулась. - Пошли! - сказал Дрегон. - Нас ждут док и Арни. Но я не могла двинуться с места. Мой взгляд был прикован к этой расщелине. Я сделала шаг вперед, но в темноте не рассчитала и грохнулась, расквасив себе правое колено. - О нет! Дрегон, дай мне руку! Я повредила колено! Как назло, его фонарь барахлил. Когда Дрегон при свете зажигаемых мною спичек поменял элементы питания, мы успели перешагнуть каменный барьер и оказаться в основном туннеле в надежде найти Холлена и начальника. Выбившись окончательно из сил, я привалилась спиной к угловатой стене... и обнаружила, что стою в незнакомом отсеке лабиринта. Здесь было далеко не столь просторно и красиво, чем там, откуда мы пришли, но я все еще была уверена, что просто не запомнила "обстановку" главного хода. - Дрегон... где они? - спросила я, озираясь по сторонам. - Их здесь нет, - отозвался он из глубины туннеля. - По-моему, мы зашли не туда. Я похолодела, но тут же меня взяло раздражение: - Вот что, Хард. Я еще раньше поняла, что мы зашли не туда. Вечно из-за тебя одни проблемы! Если мы не найдем отсюда выход... - Только спокойствие! Сейчас мы отсюда выберемся... Э-эй, доктор Эдвардс! Отзовитесь! Как ни странно, это разозлило меня еще больше.
Глава 23. Пленники подземелья
Честно говоря, мне было уже все равно, куда мы шли. Я была зла, очень зла на Дрегона и на проклятых "синих воронов", и то же время мне было страшно. К счастью, фонарь работал исправно, иначе бы мы оказались в полнейшей темноте. - А ты точно уверен, что мы идем к выходу? - спросила я. - Я вижу там отверстие. У тебя есть компас? Я опешила. - Компас?! Ты не взял с собой компас??!.. Будь ты проклят, Хард! - Я здесь ни при чем, - ответил он с расстановкой. - Компас был у доктора Эдвардса. - Куда мы идем, куда?! - кричала я, обливаясь слезами. - Это не та дорога! - А где ты видишь именно ту дорогу? - спросил он, резко повернувшись ко мне лицом. - Ты ничего не знаешь и лезешь напролом, как баран! Все из-за тебя! В порыве гнева я ударила его по лицу. Он не вытерпел. - Пойдем обратно, Джиллиан! Он резко рванул мою руку и двинулся в обратную сторону. Теперь мне стало ясно, что мы окончательно заблудились. Проклятый Доунтон! С другой стороны, нас могли бросить Холлен и доктор Эдвардс. Но такой вариант казался абсурдным. - И что мы будем делать? - спрашивала я, впадая в отчаяние. - Кажется, я нашел еще одну дыру, но там много воды. Я посмотрела туда, куда он показал, но неожиданно перевела взгляд в другую сторону. Мне показалось, что где-то вдалеке мелькнул свет фонаря. Именно в том самом направлении, куда мы шли вначале. Мне хотелось кричать, но я сдерживала себя. В конце концов, это могли оказаться "синие вороны". Мы разом выключили свет. Свет фонаря исчез. Мы немного подождали, затем Дрегон в отчаянии обвел стены пещеры. Мы обнаружили, что в каком-то углу посыпались мелкие камешки и песок. - Не-е-ет!!! - застонала я и прижалась к стене. Дрегон приблизился ко мне и сдавил мои плечи. - Без паники. Это очень слабое землетрясение. Надо быть хладнокровным в любой ситуации. - Но я не могу... бежим отсюда! Мы проворно пошли туда, где мелькнул свет. Конечно, мы рисковали провалиться в трещину и сломать ноги, но надежда на спасение неутомимо вела нас вперед. Как ни странно, свет фонаря больше не показывался, и мы остановились. - Показалось, - заключил Дрегон и сгреб меня в свои объятия. - Но я уверен, что мы отсюда выберемся. Ты веришь в это? Я не знала, что сказать в ответ. Мне было страшно. Внезапно мы повернули головы туда, откуда только что так резво прибежали. Где-то за поворотом, в полной темноте, мелькнул и снова исчез слабый свет. - Ничего не понимаю, - пробормотал Дрегон. - Это какая-то чертовщина. Джилли... похоже, нас надувают. Но кто? Неожиданно раздался подземный гул, земля заходила ходуном, посыпались камни. Мы с Дрегоном бросились врассыпную. Землетрясение продолжалось несколько минут. Меня чуть не завалило камнями, и когда я все кончилось, я увидела, что застряла. Дрегона не было. Мне пришлось основательно повозиться, прежде чем я выбралась из завала. Вокруг стояла мертвая тишина. Неожиданно среди этого полного безмолвия и мрака послышался еле уловимый стон. - Нет... - прошептала я, всхлипывая. - Дрегон, ты жив? Дрегон... Никто не отозвался. В полном изнеможении я привалилась к каменной опоре и замерла в оцепенении. Все, конец... Стон повторился. К несчастью, фонарь был у Дрегона, а я его не видела и не слышала, хотя это наверняка был его стон. - Какой кошмар... - бормотала я в полном отчаянии, близком к агонии. - Дрегон, неужели ты... нет, нет, господи... - Доктор Эдвардс! - неожиданно громко закричала я в бессмысленной надежде. - Где вы? Арни! Тишина. Полное безмолвие. Я теряла сознание. - Есть здесь кто-нибудь?.. Холлен!!! Многократное эхо повторило мой сорвавшийся голос. Этот крик потряс своды мрачного лабиринта, напоминавшего логово свирепого Минотавра. Потом мне показалось, что я услышала отдаленный крик, и - ближе - стон умирающего. Я на ощупь поползла туда, откуда доносился этот стон. Повернув направо, я наткнулась на валявшийся между камней зажженный фонарь. Схватившись за него обеими руками, я с трудом встала на ноги и отряхнулась. Кто-то снова начал стонать, теперь уже совсем близко. Я посветила впереди себя и увидела человека, ползущего на животе мне навстречу. - О боже! Это ты, Дрегон? Я бросилась к нему. Голова и руки этого человека были покрыты пятнами крови, она же была на его одежде. Ясно было, что это не Дрегон: у него были светлые волосы, он был одет в светло-коричневые походные брюки и коричневую ветровку. На Дрегоне же были синие джинсы, жилет и черная безрукавка. Но я все же посчитала своим долгом помочь умирающему, кем бы он ни был. В конце концов, можно было предположить, что остров тайком посещали туристы и просто любители путешествовать, и они запросто могли иметь дело с "синими воронами". Это также не мог быть и Крис Вернон: сейчас он валялся связанный на "Экинтаусе", а наши оставшиеся на берегу товарищи носили ему еду. К тому же он был одет совсем по-другому. Я, положив рядом с собой фонарь, обхватила руками голову пострадавшего, но быстро отползла, так как мужчина начал приподниматься на руках. Он снова застонал и вытянул вперед руку, пытаясь взять свой фонарь. Я снова подползла к нему, и тогда он вцепился в мою левую кисть. - Погоди, - сказала я ему. - Сейчас я позову Дрегона. Эй, Дрегон, где ты? Отвернувшись, я не заметила, как незнакомец поднялся с земли. Обвив меня своей правой рукой, он наклонился над самым моим ухом. - Идем! - произнес он шепотом. - Но... куда? - удивившись, спросила я. - Кто ты и как сюда попал? Мужчина не ответил. Тогда я повернулась к нему лицом и подняла фонарь. Увидев его лицо, я отшатнулась: это был Вернон. - Крис? Но... как ты здесь оказался? - Не бойся, - сказал он, сев вместе со мной к стене. - Меня освободили туземцы, их послал Хоген. Я против Корпорации "синих воронов". - Что? Но ты состоишь в ней и помог Доунтону украсть документ! - Постой, сейчас я все объясню, только выслушай меня. Я кивнула. - Так вот. Я попал в их корпорацию в качестве заложника. Мой дядя, австралиец Джордан Вернон, жил в Хьюстоне и состоял в одной из мафиозных гангстерских структур Америки. Не так давно он подкупил одну из спецслужб ЦРУ, эти люди проникли в архив ООН и похитили тайный документ, имевший смысл во времена "холодной войны". Этот документ был составлен тайным агентством и передан лейтенанту Бернару Шоуэну в 1957-м году. По идее, он должен был за известную сумму передать его японскому посольству. В нем указывалось, что Америка намерена передать Японии несколько островов для организации военных баз. Никто бы не поверил, что это возможно, и вот почему: на самом деле документ был составлен в 40-е годы немецкими интервентами, засевшими в Америке. После того, как мистер Шоуэн, получив документ от имени какого-то Шлейхера, срочным порядком полетел в Токио, из-за плохой погоды он был вынужден остановиться на одном из полинезийских островов. Попутно он вез с собой ядерную боеголовку, которую закопал на острове. Эта самая боеголовка была частью баллистической ракеты прогрессивного типа, предназначенной для секретной операции под кодовым названием "Штурм", организованной Пентагоном и заключавшейся в проведении ядерных испытаний. Шоуэну тогда помогал его коллега, ученый по имени Леон Гибнерс. Однако спецслужбы, узнав про незаконную перевозку секретного документа, послали своего киллера, Энтони Кенновера... - И что дальше? - спросила я, затаив дыхание. - Дальше документ был доставлен в архив ООН, а дело объявили закрытым. Но много лет спустя, уже в 91-м году, за дело взялась мафия. Документ был снова похищен и исправлен, на этот раз объектом стал этот остров, который мой дядя решил продать Японии за бешеные деньги, чтобы японцы могли основать здесь туристическую базу. При этом он подразумевал то, что при благоприятном исходе операции вскоре ее захватит. Бедняга тогда не подозревал, что остров уже полтора года как захвачен "корпорацией" Доунтона, которая не согласится с продажей острова японцам. Сам этот факт противозаконен, потому что остров является нейтральной зоной, сферой научно-исследовательской деятельности. Это все, что я знаю со слов шефа. - А как же ты, Крис?.. - Я?.. Я был захвачен в заложники в порту Сан-Диего полгода назад. Моим главным конвоиром тогда был Фриц Хоген, потомок немецких нацистов. Под угрозой смерти он и Джон Стивенс доставили меня на этот остров. Я не хотел умирать, поэтому начал хитрить и постепенно вошел в доверие к шефу. Позже все поручения, которые он мне давал, я старался выполнять так, чтобы его дальнейшие планы потерпели фиаско. Пусть все думают, что "синие вороны" - большие неудачники. Я затем и сдался вам на вашем пароходе, чтобы еще раз обломать им крылья. Далее, я нарочно завел их в пещеру, перед этим отобрав у них почти все оружие. Шеф подумал, что они сами его где-то потеряли, и устроил скандал с метанием кухонных ножей... в селении на атолле... - А дальше что? - спрашивала я в возбуждении. Мне эта история начинала нравиться. - Дальше - то, что вы уже видели. Благодаря мне они попали в беспомощное положение, и вы легко их уничтожили. Перед этим я часто залезал в эти пещеры и изучил почти все ходы и выходы, куда их можно заманить. Когда я привел их в пещеру, то сам спрятался в этом туннеле и ждал... - Ты молодец, Крис! - я похлопала его по плечу. - И что ты теперь собираешься делать? - Сейчас, после того, как я погубил всю "корпорацию", я полностью свободен и могу возвратиться в Австралию. Но... как ваше имя? - Харрисон, - ответила я. - Меня зовут Джиллиан Харрисон. - Так вот, мисс Харрисон. Вы - хорошая девушка, и я бы хотел взять вас с собой. Вероятно, тот парень погиб... - Дрегон Хард жив, - решительным тоном сказала я. - Прости меня, Вернон, но я не могу уехать с тобой. Я встала с места, но Крис вернул меня на место, потянув за руку. - Не уходи, - попросил он. - Если Хард жив, то он сюда придет. Я не желаю вам зла. Мне очень жаль, что все так происходит. - Так чего ты еще хочешь, Вернон? - Все намного сложнее, чем тебе кажется. В свое время я полюбил одну девушку и до сих пор не могу ее забыть. Мы встретились с ней на природе, в лесу, и с тех пор виделись всего несколько раз. Она была очень красива, у нее были ярко-голубые глаза и длинные светлые волосы, намного светлее моих. Я не верю в то, что мы снова можем когда-нибудь встретиться. С тех пор как мы расстались, прошло много времени, но я не смог ничего забыть. Поэтому я бы хотел... - Я так и знала! Все мужчины одинаковы. Когда они страдают от неразделенной любви, то сразу же начинают искать себе утешение в лице другой! Твои намерения мне непонятны. Я выдернула руку, снова встала и отошла от него на несколько шагов, прихватив фонарь, но Вернон опять подошел и прилепился сзади. - Пойми меня, Джиллиан! Все не так просто, как ты считаешь. Я смогу забыть о ней только тогда, когда со мной будет та, которую я, может быть, смогу так же сильно полюбить. Пойдем со мной, забудь своего Харда... ты же не уверена, жив он или нет. Я же, вцепившись длинными ногтями в его руки, пыталась высвободиться, но он никак не хотел меня отпускать. - Перестань, - говорил он полушепотом. - Я хорошо изучил это подземелье и могу найти уцелевший выход. Когда мы отсюда выберемся, я отведу тебя на яхту, и мы сможем покинуть остров скорее, чем они опомнятся. Пойдем! Я в отчаянии опустила голову. Было ясно как день, что этот человек хочет меня похитить и без моего согласия увезти в Аделаиду или в Америку, а Дрегон все не появлялся. Что за напасть! Он двинулся по частично заваленному землетрясением туннелю, таща меня за собой. Я пыталась высвободиться, ругала его и била по спине и рукам, но он был намного сильнее, чем я, и стойко переносил мои пинки и оскорбления. Так мы дошли до поворота налево. - Пусти меня! - выкрикнула я сердито и оттолкнула его. - Я знаю, ты хочешь меня украсть, но тебе это не удастся. Поспорим? Вернон молчал. - Ну хорошо. А... как звали ту девушку? Выражение лица молодого человека изменилось. - Ее звали Дайэн, - ответил он. Я, как ошпаренная, подскочила на месте. - Дайэн?! - Так ты знаешь ее, знаешь? - закричал он. - Не шуми так, Крис. Я знаю одну девушку по имени Дайэн Мейдоулз, она моя подруга и находится с нами на острове. - Так это она?.. Какая она? - Такая, как ты описал. Светлые волосы, голубые глаза... На лице молодого человека отразилось страдание. Он замер на месте, потом поднял вверх голову и руки. - Неужели это правда?! Я бы сошел с ума. Дайэн здесь, на острове... в пещере?! - Нет. Она осталась на берегу с половиной нашего отряда. Он порывисто схватил меня за руку и горячо произнес: - Тогда надо поторопиться! Нам нельзя медлить. Если то, что ты сказала - правда, то считай, что всем повезло, если нет - я увезу тебя... Давай вместе искать выход отсюда! - Крис, подожди... А как же Хард? Не могу поверить, что его нет в живых... Дрегон, отзовись!!! Мой крик пронесся по всем закоулкам мрачного подземного лабиринта и отозвался эхом во всех его переходах и тупиках. - Я здесь! - послышался сдавленный голос откуда-то слева, из недр лабиринта. - Дай мне руку, Джилли! Скорее! Я оставила Вернона и побежала на помощь любимому. Однако Крис, не пожелавший оставаться в полной темноте, ринулся за мной. Я нашла Дрегона в полутора сотнях метров от того места, где я наткнулась на Вернона. Он лежал в неестественной позе, придавленный камнями к своду пещеры и, видимо, только что пришел в себя. Видно было, что он застрял. - Джилли, помоги мне! Я, кажется, застрял. Кто это? Он показал на Вернона, который стоял позади меня и поэтому был плохо виден. - Это наш друг. Тот самый, с "Экинтауса". - Друг?.. Хард замер в изумлении. Теперь он, кажется, узнал Криса Вернона. - Я потом тебе все расскажу. Давай руку. Крис, отгребай камни! Совместными усилиями мы откопали Дрегона и подняли с земли. Он оперся на меня здоровой левой рукой (правая была вывихнута и висела как плеть) и сделал несколько неверных шагов. - Как ты, в порядке? - спросил он. - Все нормально, Дрегон. Этого человека можно не опасаться, он здорово нам помог. Подожди-ка... Я ощупала его левую руку. Хард застонал от боли. - Крис! - обратилась я к стоявшему поодаль Вернону. - Что делать с этим вывихом? - Вправить, - сказал он. - Дрегон, ты не против? - Нет, - ответил тот, морщась от боли. - Чем скорее вы это сделаете, тем лучше. - Тогда ложись. Мы уложили Дрегона на каменный пол и принялись за работу. Сначала мы так и эдак вертели его руку, а он все стонал, и результата не было видно. - Не так, - сказал Крис. - Давай я. Он взял руку пострадавшего и изо всех сил дернул, упершись левой ногой в камень. Дрегон испустил нечеловеческий крик, потом резко сел и ошарашено огляделся, схватившись за плечо. - Как ты? - спросила я, погладив его по щеке. - Теперь лучше... Где доктор Эдвардс и Холлен? - Мы их еще не нашли. Вставай. Я помогла Дрегону встать. К счастью, его ноги не пострадали, он даже не хромал. Взяв у меня фонарь и держась за стену, он обвел взглядом пещеру. - Я с трудом узнаю это место, - сказал он. - Куда нам идти? - Идите за мной, - сказал Крис. - Я буду вашим проводником. Дайте мне мой фонарь. На самом деле мне уже не верилось, что мы сможем выбраться отсюда живыми. В глубине души сидел страх, что вот-вот может начаться извержение вулкана. Если мы погибнем, никто не рискнет спасать нас в огненной пучине. Казалось, мы блуждали здесь целую вечность. Сил для поисков уже не оставалось. Когда человек оказывается в безвыходном положении, он сначала пробует все свои силы и возможности для того, чтобы из него выйти. Но как только он понимает, что выхода нет, он бросает все попытки сопротивления. Так и мы: как только до нас троих дошло, что мы похоронены здесь заживо, нас покинули все мысли о побеге. Внезапно меня осенило. Как-никак, а в этом подземелье, где-то в недрах спящего вулкана, остались еще двое человек. И если они живы, то они, без сомнения, нас ищут. Мы начали кричать, зовя доктора Эдвардса. От силы звука камни со сводов пещеры сыпались вниз, а эхо многократно повторяло крик во всех переходах и закоулках. Мы все еще надеялись спастись. Неожиданно резкий свет мощного фонаря ударил прямо в глаза. Я зажмурилась. - Эй, вы где? - раздался голос Холлена. - Где начальник? Дрегон обернулся. - Холлен! Это ты? Это мы хотели бы знать, где доктор Эдвардс! - Только спокойствие, Хард. Начальник сломал руку, а я его потерял. - Откуда ты вышел? - спросила я. - Оттуда, - Арни показал в сторону, противоположную той, откуда мы двигались с самого начала. - Главный вход полностью завален, мы не можем выбраться. Я очень долго вас искал. Кто этот человек? - Наш проводник, - ответил Дрегон без тени улыбки. - Ты тоже заблудился? - В отличие от вас - нет. Мы должны вернуться назад и найти доктора Эдвардса. Идите все за мной. Мы пошли за ним, осторожно ступая по изуродованному полу. - Я вспомнил, где он, - говорил Арни. - Эдвардсу нужна наша помощь. Мы должны поторопиться. Мне это казалось бессмысленным в плену подземелья. Неожиданный новый толчок большой силы разом свалил нас с ног. Сверху посыпался каменный дождь, земля перед нами расступилась, потом все стихло. Теперь у нас оставался только один источник света, который Холлен заранее спрятал за пазуху. Несколько минут мы неподвижно лежали на одном месте. Первым заговорил Арни. - Очаровательно! Там, справа, остался выступ, можно пройти по одному. Поднимайтесь! Я ахнула: прямо перед нами зияла разверзшаяся прямо на наших глазах бездонная пропасть. Дрегон помог мне встать, и мы осторожно, ощупывая каждый камень, двинулись за Холленом. Последним пошел Крис Вернон. С большим трудом Арни прошел по узкому карнизу на ту сторону, однако едва не свалился в трещину. Мы решили не рисковать. - Прыгайте! - скомандовал Холлен. - Прыгать?! - спросила я, оторопев. От одной мысли о том, что мне придется прыгать через пропасть, у меня заколотило в висках. - Смелее! Мы не должны здесь задерживаться. Трещина оказалась не такой уж широкой. Первым перепрыгнул Крис, за ним последовал Дрегон. Оставалась я. - Теперь твоя очередь, Джилли. - Я боюсь... - Не бойся, - сказал Дрегон, протягивая руку. - Держись за меня. Рядом с ним расположились Крис и Арни - для подстраховки. Я подалась вперед, схватила за руку Дрегона и с закрытыми глазами перелетела через щель. Одна моя нога повисла в воздухе, но Хард напрягся и вытащил меня полностью. Ему даже не понадобилась помощь товарищей. - Теперь ползите! - приказал Холлен, когда мы благополучно переправились на другую сторону. Мы подчинились и на четвереньках, обдирая руки и ноги, проползли приличное расстояние. Затем Холлен остановился. - По-моему, - сказал он, - мы движемся не в ту сторону. Что нам делать, ребята? Я испустила вопль. - "Что нам делать"! - передразнил Дрегон. - Ты спрашиваешь? Тупой болван! Ползи обратно! Я выругалась. Мы с неистовым возмущением в душе поползли обратно. Холлен осветил фонарем все пространство, которое представляло теперь жуткое зрелище. Мы снова лежали у края только что образовавшейся трещины, блестевшей при свете лампы. - Ну, и что дальше? - негодовала я. Неожиданно около самого края зияющей пропасти я увидела странный предмет, которого мы раньше не заметили. Я схватила его: это оказалась рация. - Смотрите, что я нашла! - Она не работает, - заявил Дрегон после того, как попытался ее включить. - Эй, Арни, у тебя была рация? Холлен отрицательно мотнул головой. Я в бешенстве зашвырнула рацию в пропасть и выбранилась. Лично мне все это донельзя надоело. Сколько еще можно здесь сидеть?! Тем не менее я уже знала, что рация принадлежала доктору Эдвардсу. Несколько минут спустя откуда-то сбоку, из глубины пещеры, послышался еле различимый крик - слева и позади нас. - Там! - сказал Холлен, и мы, кряхтя и отдуваясь, полезли туда, откуда на самом деле пришел Арни. Я вспомнила, что в детстве часто мечтала о приключениях. Мне нравились книги и фильмы про индейцев, викингов, пещерных людей и ковбоев. Теперь же, когда выпала прекрасная возможность испытать всю романтику приключений, меня это вовсе не устраивало. Именно потому, что над нами висел образ Смерти.
Глава 24. Свобода!
Мы нашли доктора Эдвардса после долгих скитаний, ценой содранной кожи на руках и ногах и потраченного времени. Не знаю, сколько мы ползли, бежали, застревали в узких переходах, заходили в тупики и возвращались обратно, бродили по коридорам лабиринта, пока снова не услышали крик человека, зовущего на помощь. Мы уже окончательно выбились из сил. Нам предстояло преодолеть последний барьер - нагромождение кристаллов и глыб, пересекавших довольно широкий проход. Но в этом месте путь нам преграждала широкая расщелина, по дну которой текла подземная река. Дрегон подполз ближе. В это время в его голове возникла гениальная идея. - Знаете, что я думаю? Сейчас я перепрыгну на ту сторону, а вы последуете за мной. Я брошу вам веревку. Он порылся в походной сумке Холлена и достал оттуда толстую длинную веревку. - Ты в этом уверен? - беспокоилась я. - Почти. Правда, моя правая рука... - Только держись, Дрегон! Я не могла себе представить, как он перепрыгнет через эту щель. Тем не менее он это сделал и, едва не улетев вниз, приземлился на ту сторону, ободрав себе спину. Этот прыжок стоил ему нечеловеческих усилий, и если бы не счастливая случайность, нашего Дрегона Харда уже бы не было в живых. Если еще иметь в виду, что среди всех нас, кроме Холлена, он пострадал меньше всего. С замирающим сердцем я смотрела на это зрелище и даже заметила, что в полете у него из кармана жилета выпал револьвер и исчез в бурном потоке ледяной воды. Перелетев через пропасть, Дрегон упал на самый ее край, на острые камни, и быстро стал отползать, поскольку грунт под ним начал медленно съезжать вниз. Далее Дрегон привязал конец веревки к вросшему в пол пещеры камню, а другой кинул нам. К сожалению, с нашей стороны цеплять трос было не за что, но изобретательный Арни и тут нашел выход: он догадался намотать конец веревки на приклад ружья, которое все еще таскал с собой, и завязать ее морским узлом. Затем они с Верноном договорились держать веревку, пока я буду перебираться на противоположный "берег". - Арни прав, - сказал Дрегон, попутно заглядывая в бездну. - Ты не сможешь перепрыгнуть, поэтому тебе придется лезть по канату. - Мне, скорее всего, тоже, - добавил Крис, потирая подвернутую ногу. Дрегон встал почти у самого края расщелины. Одной рукой он держал веревку, а другой (правой, которая у него уже почти перестала болеть) приготовился вытаскивать переправляющихся на твердую почву. Я нерешительно подошла ближе, села на корточки и притронулась к веревке. - Нет, я не смогу. Давайте придумаем что-нибудь получше. - Началось! - рассердился Холлен. - Ох уж эти женщины, от них вечно море проблем! - Давай, Джилли! - подбадривал меня Хард. - Спускайся вниз и передвигайся на руках. Арни, натяни веревку! Я схватилась за трос и почти уже спустилась вниз, но тут же вылезла обратно. - Нет! Пусть первым идет Крис, а мы с Арни подержим веревку. Сейчас я решительно была не в состоянии быть первопроходцем. - Ладно. Давай, Крис! Я отошла в сторону, вцепилась в ствол ружья, которое держал Холлен, и стала смотреть, как Крис Вернон будет перебираться по тросу. Не выразив ни тени сомнения в своих возможностях, парень взялся за веревку и ловко спустился в яму. Затем, перебирая руками, добрался до противоположного края и с помощью Дрегона вылез наружу. - Теперь ты! - сказал Хард, отряхиваясь. Я зажмурилась и так же, как до меня Крис, схватилась за трос и начала осторожно спускаться в бездну. Теперь с карабином сидел только Арни, и это внушало непреодолимый ужас. Под тяжестью моего тела канат начал провисать - оттого, что обессилевший за время скитаний Холлен с трудом справлялся со своей задачей. В прочности толстого нейлонового троса можно было не сомневаться, но в силах этого человека - да. Внезапно на середине пути я глянула вниз, на бурлящий поток, к тому же моя рубашка начала лопаться по швам. Я застопорилась на месте и в панике сильно дернула вниз. От этого конец веревки неожиданно слетел с карабина. В результате этого происшествия Холлена вместе с ружьем отбросило назад, я же, оставаясь висеть на тросе, с воплем полетела вниз и с силой шлепнулась о каменную стену ущелья, съехав по веревке почти на половину своего роста. Снизу на меня летели ледяные брызги. - А-а-а-а! - изо всех сил закричала я, осознав все, что произошло. Оказывается, я съехала по веревке вниз и висела на пять футов ниже края пропасти, намертво вцепившись в веревку и рискуя свалиться в бурный подземный поток. Сверху до меня долетали голоса наших мужчин. - Тяните! - крикнула я Харду и Вернону. Через несколько мгновений веревка медленно поползла вверх, и я всеми силами старалась отталкиваться ногами от шершавой стены, чтобы не содрать кожу. - О Боже... помоги мне... пожалуйста... - бормотала я, теряя силы. Там, наверху, что-то опять произошло, и я снова слетела вниз, на этот раз почти до самой воды. - О нет! Вытащите меня отсюда! Быстрее! Дрегон и Крис снова потянули за веревку. Неожиданно мои руки ослабели и канат начал выскальзывать. Я захлебывалась собственными слезами. - Помогите!... Я падаю... А-а-а! Но мне, видно, было не суждено погибнуть и на этот раз. Собрав все силы, я вцепилась в веревку и попыталась взбираться по ней наверх. Свет фонаря сюда почти не доходил, и меня окружала почти полная темнота. Все же я заметила, что надо мной пронеслось что-то большое и темное, а затем короткий вскрик и шум - я поняла, что это прыгнул Холлен. Теперь самое страшное было уже позади: совместными усилиями ребята вытащили меня на поверхность. Уже теряя сознание, я ухватилась за протянутую руку Дрегона и в изнеможении упала в его объятия. - Дрегон... Меня распирало от безудержных рыданий, а он всячески меня успокаивал, прижимал к себе, гладил по голове и целовал мое лицо. Постепенно мое взбудораженное состояние сменилось полным расслаблением, и я бессильно повисла на его руках. - Все уже позади, моя дорогая, - говорил он, склоняясь надо мной. - Ты смелая девушка, Джилли, ты смогла. Я люблю тебя. Прошло еще около часа, прежде чем мы протиснулись через узкий проход, образуемый каменным барьером. Когда мы, наконец, выбрались через узкое отверстие в расширенную часть, крик начальника раздался где-то поблизости. - Он там! - сказала я, кивая в сторону, откуда послышался крик. - Эй, док! Это я, Холлен! Вы меня слышите? Наконец, мы нашли его. Доктор Эдвардс в беспомощном положении сидел посреди груды разрушенных сталагмитов и размахивал правой рукой. Другая же была сломана, и ею док прикрывал лежавшую рядом папку. Мы немедля оказали ему первую помощь и перевязали руку Эдвардса рубахой Холлена, которую тот добровольно пожертвовал. После чего забрали у него папку и взялись отчаянно искать выход. - Бесполезно! - махнул рукой Холлен. - Нас, похоже, окончательно засыпало. Я уже понял, что эта пещера глухая и не имеет второго выхода. Это правда, доктор Эдвардс. - Нет, неправда! - возразил тот. Насколько я помню, есть другая пещера с другой стороны. Ищите лучше! Мы обшарили все пространство. - Подождите! - сказал док. - Я знаю, что нас завалило, но я уже не помню, где находится сталактитовый грот, откуда мы шли к источнику подземного тепла. Эй, Хард! Ты видишь во-он ту дыру? - Где? - Справа от тебя. Залезь туда и проверь. Дрегон, недолго думая, полез в дыру и исчез там. Через несколько минут он появился с сияющими глазами. - Нашел! Я нашел! - Что там? - спросил Холлен. - Летучие мыши! Мы сделали грустные мины. - Что ты хотел этим сказать? - снова спросил Арни. - Их было много. Они полетели туда. Сейчас, видимо, ночь. И потом, я почувствовал прилив свежего воздуха. Мы спасены! За мной! - Ну, смотри же, Дрегон Хард! - пригрозил начальник. Мы двинулись за ним. Поначалу узкий проход нам ничего не обещал, и мы уже собирались выдать Харду за глупую шутку, но потом коридор начал подниматься вверх, прорезая вулканическую породу. Под ногами журчала вода. Коридор расширялся. Было все еще темно, как в склепе, но мой нос почуял легкое дуновение ветра. Тучи ночных обитателей взметнулись от света фонаря и исчезли в глубине пещеры. - Туда! - закричал Вернон. Мы с Дрегоном и Арни потащили покалеченного начальника экспедиции. За огромным камнем, куда летели мыши, стало немного светлее, и мы, наконец, увидели звезды. - Выход! - закричала я. - Это выход! Свобода! Мы очутились в небольшой, но уютной пещере - преддверии лабиринта. Доктор Эдвардс, протиснувшись вперед всех, лег на землю у самого края отверстия, положив перед собой заветную папку. Измученные, мы с жадностью вдыхали пьянящие волны свежего воздуха, наполненные ароматом горных трав, ощущали приятную прохладу ночной свежести и наконец, сдвинувшись поплотнее и прижавшись друг к другу, уснули мертвым сном.
Глава 25. Расплата
Проснулась я от яркого света, слепившего глаза. Сладко потянувшись, я потихоньку высвободилась из объятий спящего Дрегона и подползла к нашему предводителю. Увидев меня, док начал моргать и протирать глаза и вдруг, сделав недоуменное лицо, произнес что-то нечленораздельное и принялся беспорядочно ощупывать камни. Я мельком глянула на край обрыва и обомлела: папки на месте не было. - О, черт! - простонал англичанин. - Моя папка! Где же она? Я пожала плечами. - Но док, вы же спите почти на самом краю! Вы могли просто уронить ее во сне. - Но я все время лежал на ней головой и придерживал ее руками... Да, перелом... мне повезло, что он оказался закрытым. - Никто бы из нас не хотел, чтобы ему повезло точно так же. А вы не могли бы предположить, что папку могли украсть? - Кто? - спросил он, глядя на меня испытывающим взглядом. - Ну... скажем, туземцы или еще кто-нибудь. - Насчет "кого-нибудь" я, конечно, сомневаюсь, а вот туземцы... на кой сдалась им эта папка? - И что теперь нам делать, доктор Эдвардс? - удрученно спросила я, позевывая. Он схватился здоровой рукой за голову. - Понятия не имею. После того, что я узнал, у меня пропало все желание дальше участвовать во всех этих махинациях. Теперь я обязан вернуть секретный документ обратно в архив и сдать Джордана Вернона правосудию. - По секрету всему свету... - ядовито ухмыльнулась я. - Какой теперь смысл в том, чтобы считать эти данные секретными? После того, как тайна уже раскрыта? В это время сзади послышалась возня. Я обернулась и увидела то, что заставило меня потом хорошо посмеяться над нашими представителями "сильного пола". Холлен, не успев толком проснуться, уже вовсю чистил ствол ружья что-то напевал себе под нос, покуривая дешевую сигарету. Крис громко зевнул и затем что-то усиленно разыскивал в карманах ветровки. Дрегон же, встав во весь рост, с размаху стукнулся головой о выпирающую из свода каменную глыбу, потом, схватившись за ушибленное место, зажмурился, сел у меня в ногах и от нечего делать стал энергично массировать мои плечи. Этого я, конечно, не просила его делать, но он, похоже, знал, каким образом вызвать у меня кайф. - И все же, куда она подевалась? - нудил Эдвардс, обшаривая все пространство кругом себя. - Неужели я уронил ее во сне?! - Вам должно быть виднее, док, - сказала я, зажмуриваясь от яркого солнечного света и усердной работы Дрегона. В тот же миг Хард прекратил свой массаж. - А что случилось? - спросил он, поморщившись. - Да, - добавил Холлен, - они подняли такой шум, от которого разбежались бы все вампиры! Опять они мне приснились, мерзкие кровопийцы... - "Что, что"! - передразнила их я. - Док потерял свою папку, вот что! А вы еще веселитесь... - Потеряли? - от неожиданности Дрегон поперхнулся. - Но... как? - Откуда я знаю! - начал нервничать доктор Эдвардс. - Вампиры утащили! Все, кроме меня, начали смеяться. - Вот что! - сказала я, привстав на локтях и развернувшись в сторону пещеры. - Пока вы тут сидите и ржете, как кони, мы теряем драгоценное время! Или вы хотите, чтобы нас снова завалило, вам мало двух подземных толчков за одни сутки? А ну, живо все вниз, и не забудьте вытащить доктора Эдвардса! Пошевеливайтесь! Эту гневную тираду я выпалила одним духом, бешено сверкая глазами и тряся головой. - А ты злая, Джиллиан Харрисон, - заметил Крис, который, вольготно расположившись в самом дальнем конце пещеры, самозабвенно брился фирменным станком. То же самое сейчас делал Дрегон, но вместо станка у него было несколько лезвий, насаженных на самодельный держатель. Все же его бритвой можно было более-менее обработать не слишком обросшую физиономию, тем более что Хард, в отличие от, скажем, Холлена, не страдал излишним ростом волос на лице. Мне даже становилось немного жаль старину Арни, которому приходилось бриться чуть ли не через день. Глядя на это зрелище, я окончательно потеряла контроль над собой. - Молчать!!! - выкрикнула я, в гневе ударив кулаком по каменному полу и отбив себе руку. - Делайте, что я говорю! Лицо Дрегона озарилось легкой усмешкой, и только сейчас я заметила над его верхней губой темные усики, которые он, видимо, позабыл сбрить и, надо полагать, не трогал уже неделю. Впрочем, это придавало ему особую внешнюю привлекательность вдобавок к тому, что сам по себе его вид вызывал учащенное сердцебиение. Теперь же от него вообще невозможно было оторвать глаз. Вначале я, а потом все остальные начали вылезать из пещеры. Каково же было мое удивление, когда я увидела перед собой ту самую вершину, на которую мы когда-то так упорно взбирались! И сейчас мы спускались вниз по той самой скале Хиаула-Мауэла, или Онейси, как называл ее док. Я посмотрела вверх и увидела над собой тот самый скалистый уступ, на котором мы с Дрегоном распевали древнюю гавайскую песенку. Значит, мы, войдя в подземный лабиринт на западном склоне пика, пробороздили его насквозь и вышли на свет Божий гораздо выше, у самой его вершины. Оказывается, пещеры, пронизывающие Фиафу вдоль и поперек, продолжались и в скале Онейси, а это доказывало то, что она была продолжением грандиозного пика. Спустившись со скалы по узенькой тропинке, мы перескочили через узкое ущелье и оказались на сравнительно выровненной площадке, которая была ни чем иным, как частью деформированного кратера огромного древнего вулкана, продолжением которого являлась вершина пика Бурь. Согласно некоторым предположениям дока, вся гористая часть острова представляла собой этот древний кратер, или кальдеру, в чем, однако, у меня были основания сомневаться. По моим меркам, кратер казался слишком уж гигантским. Но сейчас нам всем было не до научных изысканий и не до рассуждений на эту тему. Спустившись вниз, мы стали лихорадочно разыскивать папку, которую доктор Эдвардс запросто мог выронить. Мы заглянули даже в ущелье между скалой и каменистой площадкой, но нигде не могли обнаружить искомый предмет. Внезапно над нашими головами раздались неясный шум и хохот. Я первой подняла голову и увидела стоящую на каменном возвышении мрачную фигуру мистера Доунтона. Он был страшен: на его искривленном судорогой лице виднелись ссадины и следы запекшейся крови, взлохмаченные черные волосы, подернутые сединой, развевались от ветра, одежда была разорвана и прожжена в нескольких местах. Чудом уцелевшие очки без правого стекла, с трудом скрывавшие здоровенный фингал под правым глазом, дополняли этот безрадостный колорит. В одной руке бывший главарь банды держал револьвер, в другой - коричневую кожаную папку, выделанную под крокодила и поблескивающую на солнце. - А, вот мы и встретились! - начал он, вперив в нас налитые кровью глаза. - Все кончено, Эдвардс! Папка с документом в моих руках, и вы, четверо недоносков, ничего не сможете мне сделать. Тем более что вас сопровождает Крис Вернон, мое доверенное лицо! Он отвратительно захохотал, и в этом смехе явно чувствовалось что-то недоброе и пахнущее кровью. "Доверенное лицо", в свою очередь, не смог сдержать улыбки. Доктор Эдвардс неожиданно застонал и схватился за сломанную руку. Все это время он сидел на земле около кустарниковых зарослей и, наверное, никак не мог предполагать, что его схватит внезапный приступ боли. Мы с Дрегоном и Арни кинулись к нему. - Ага, наш старина Эдвардс понемногу разваливается по частям! - злорадствовал Доунтон. - Если бы вы, уважаемый доктор Эдвардс, знали всю правду, то наверняка бы повесились еще в той пещере! - Какую правду? - спросил Эдвардс, бледнея и покрываясь потом. - А вот какую: вы, доктор Эдвардс, абсолютный дурак и кретин, а теперь вдвойне, поскольку сейчас я открою вам один секрет... Мы все приготовились его слушать. Холлен сел на корточки и положил рядом с собой заряженное ружье, а мы с Дрегоном уселись рядом, я впереди, а он - сзади, обхватив мою талию. Вернон же, выудив из внутреннего кармана расстегнутой ветровки, надетой на изодранную и испачканную в крови серую рубаху, пистолет, встал в стороне от нашей дружной компании. - Говорите, сэр, - произнес Теодор Эдвардс тихо, но внятно, так что взъерошенный американец вполне мог его слышать. - Тогда слушайте. Я не тот, за кого вы меня принимаете. Корпорация "синих воронов", шефом которой я официально являюсь, на самом деле создана не мной и не я ее предводитель. Нашим боссом был старый шизофреник Джордан Вернон, который, вопреки всеобщему мнению, никогда не был ничьим тайным агентом и не работал на Пентагон. Этот человек был моим начальником и хорошо платил мне и моим ребятам. Это он послал нас на этот остров с целью задержать вас и отобрать у вас тот документ, который вы, доктор Эдвардс, везли, чтобы передать господину Токуиро Мицумото... Мои глаза постепенно расширялись от удивления. Крис Вернон говорил совсем не то... Док в бешенстве заскрежетал зубами, но не произнес ни слова. - Так вот. Этот господин Мицумото сейчас мертв, его вертолет взорван по дороге сюда. Босс использовал японца для прикрытия своего дела, пытаясь придать последнему благообразный вид. Мы со своей командой по распоряжению босса засели на этих островах, чтобы перехватить секретную папку, которую он запросил для себя. По идее, это он должен был стать неофициальным владельцем острова, чтобы превратить его в базу для действий мафии. Я и мои подчиненные получили бы огромную сумму и отправились восвояси. Так что наша так называемая "корпорация" была всего лишь временной организацией, собранной для выполнения его замыслов. А потом старый оззи основал бы здесь базу, торговал оружием, наркотиками, ловил заложников, требовал бы за них выкуп и тому подобное, а я бы был его правой рукой. Я бы... Но для того, чтобы эта территория принадлежала Вернону и никто бы не стал соваться в это дело, требовалось сделать это в строжайшем секрете и придать делу законный облик. Для этого и требовался вот этот документ как патент и одновременно сертификат. Там же вложен и контракт для подписания его японцем, но это, как вы догадались, только прикрытие, маска. Я же могу его не подписывать и не платить денег боссу, который сам должен был стать хозяином зоны... Слушая его речи, я обратила внимание на то, что обо всем, что касалось Джордана Вернона, мистер Доунтон говорил в прошедшем времени. А это уже наталкивало на размышления. Впрочем, Доунтон и тут не остановился и вскоре выдал нам всю подноготную. - А знаете, кто подсказал старому мафиози эту замечательную идею? - неожиданно спросил он. - Кто? - с вызовом спросил его Крис. По лицу молодого человека было видно, что он внутренне кипел. - Я! - крикнул бывший шеф. - Это я решил помочь старому аллигатору, чтобы самому сделать то, что мне почти уже удалось. Если бы мне не помешали некоторые обстоятельства, - он многозначительно посмотрел на Криса, - я бы мог еще быстрее занять его место и самому стать боссом! Да, вы не знаете еще одной детали: вам сказали, что вы выполняете задание от ЦРУ, не так ли, Эдвардс? Вас жестоко обманули. Потом, мой доверенный и еще некоторые люди знают, что папка якобы была похищена самим Джорданом Верноном и передана его людьми лично вам. Это тоже грязная ложь. Вернон, конечно, от природы шизофреник, но не до такой степени, чтобы воровать папку и тут же отправлять ее через десятки рук, чтобы потом вернуть самому себе! Не слишком бы тогда рисковал наш босс? Так вот. Папку из архива своровал Курт Вернон, родной брат моего босса, который вел честный образ жизни секретного агента и работал в архиве переписчиком документов. По закону, он должен быть арестован за хищение секретного документа, но, к счастью, он до этого не дожил... Эти страшные слова мистер Доунтон произносил сейчас громко и в каком-то особом задоре, стоя у края пропасти и размахивая папкой. Я не совсем понимала, к чему была вся его исповедь, но теперь четко знала, что он чувствует себя победителем. Будучи излишне самоуверенным, этот человек надеялся, что он истинный хозяин положения, что, открыв нам все тайны, он тут же всех нас прикончит, включая своего "доверенного" и вместе с папкой исчезнет с острова, чтобы доложить о своей победе боссу. Это кончится тем, что босс либо пристрелит его, либо даст под его шефство новых людей, и тогда... Я заметила, что у нашего наставника от удивления раскрылся рот, а Крис страшно побледнел и с силой сжал пистолет. - Но это еще не все, - продолжал мистер Доунтон. - Это я заставил Курта Вернона выкрасть папку, сказав ему, что это - секретное поручение от ЦРУ. - Ты убил моего отца... - проговорил Крис, и его лицо застыло в мертвенно-бледной неподвижности. - А теперь я скажу вам самое главное. Это не та папка, за которую вы все трясетесь. Настоящий документ до сих пор хранится в архиве ООН, а это - только его копия!.. Сразу же после этих слов послышался его дьявольский смех. - Сукин сын!.. - в ярости выдавил из себя доктор Эдвардс, в бессилии опустив голову. В глазах его пылала лютая ненависть. Теперь он, надо полагать, жаждал только одного - мести. - Да, да, да! Эта самая копия, одна из нескольких, была похищена переписчиком документов и им же исправлена, и сейчас она находится у меня! Вот она! А что касается подлинника, то он давно уже сгнил, его съели крысы или же он находится в недоступном месте! Но этого никто не знает, и все думают, что похищен оригинал! А между тем копий было сделано несколько, и потому одна из них, исправленная, имеет ценность только для меня! Именно для меня, а не для моего босса, от которого я уже избавился. Он ждал, что я доставлю ему эту бумагу, но я уже послал ему золотую табакерку с ядом астраханского каракурта!.. Я не видела реакции дока и Холлена, потому что теперь наблюдала исключительно за Крисом Верноном. Не выдержав такого потрясения, он выхватил пистолет и направил его на своего бывшего "шефа". - Ты всех обманул!... - Вернон задыхался от гнева. - Я знаю, что мой дядя был большой мерзавец, но ты... Ты убил моего отца, взял меня в заложники и пытался мной манипулировать, чтобы я выполнял все твои приказы и убивал невинных людей! Ты... - Не преувеличивай! Мои люди убили твоего отца по моему приказу, а я, в свою очередь, получил такой же приказ от твоего дядюшки! Так что истинный убийца не я, а теперь уже покойный Джордан Вернон! Неожиданно заговорил Дрегон: - Тогда скажи, Доунтон, что заставило тебя попытаться убить Джилли? Тоже приказ босса? - Ну, на этот вопрос я бы не хотел вам отвечать, но сейчас я готов сказать все что угодно, потому что живыми вы все равно отсюда не уйдете и никогда не возьмете меня голыми руками. Там, в Сиднее, я должен был избавиться от своего так называемого начальника, а для этого нет ничего лучше, чем засадить его за решетку. Пусть бы все думали, что мистер Харрисон сам убил свою дочь! Я еще помню, что эта дрянь прострелила мне руку! - Подожди... Кипя от ненависти к этому человеку, Дрегон принялся лихорадочно искать револьвер, но вспомнил, что потерял его. Пока он это делал, Доунтон напустился на Вернона: - А ты, Крис Вернон... С тобой я еще не рассчитался. Предатель! Ты все подстроил! Это ты спрятал наше оружие и заманил нас в эту проклятую пещеру! Ты уничтожил Корпорацию! Ты стал моим доверенным лицом после того, как вошел в мое доверие! Ты - враг Корпорации и всегда меня подставлял. И во всем виноват ты, ты, ты! Получай, предатель! С этими словами американец нажал на курок и тут же застыл в недоумении: пистолет был не заряжен. Чертыхнувшись, он отбросил бесполезную штуку и пошел на парня врукопашную, но тот сам выхватил пистолет и нацелился на него. В то же самое время Дрегон выпросил у Холлена карабин и прицелился, чтобы сразить им неугомонного янки. Я отошла в сторону, чтобы посмотреть, что будет дальше. Лихо взобравшись на самый верх скалы, Доунтон взмахнул в воздухе папкой, но, глянув ненароком вниз, начал терять равновесие. Папка вывалилась у него из рук и улетела в бездонную пропасть. Вслед за ней туда же с криком полетел мистер Доунтон, и тут же его почти одновременно нагнали два выстрела - один из пистолета Вернона, другой - из охотничьего ружья, пущенный уверенной рукой Дрегона Харда. - Ну вот и все... - сказал Дрегон, вытирая пот. - Правда, мы забыли сказать ему, что судно разминировано, но теперь это ему все равно. - Свершилось! - проговорил док. - Невероятно! Мы снова на свободе и теперь можем спать спокойно. Моя рука... Он посмотрел на свою руку, перемотанную рубахой Холлена, и застонал. Мне стало его жаль. - Ничего. Сейчас мы вернемся на стоянку и окажем вам медицинскую помощь. Пойдемте! Мы бродили по лесу больше часа, прежде чем увидели свою стоянку. Первым, кто нас встретил, был профессор Ниррей, как видно, основательно "поддавший" за вчерашний вечер. Около потухшего костра сидел бывший в несколько другом состоянии "красавчик" Зигги. - Где вы пропадали? - беспокоился профессор. - Мы искали вас до ночи. Спросите у Зигмунда. Эдвардс, почему у вас сломана рука? После того, как мы все (кроме Холлена и Вернона, которые еще бродили где-то в дебрях) начали наперебой рассказывать о наших приключениях, профессору вскоре все стало ясно. - Невероятно! Видно, они вместе с Доунтоном попали в хороший переплет. Но вы так и не сказали, вы так и не нашли материальных доказательств убийства Бернара Шоуэна? - К сожалению, нет, - ответил док. - Видите? Я сломал руку, но перед тем, как углубиться в пещеру, я откопал элемент военной техники. Это была деталь боеголовки образца 50-х годов, я в этом уверен. Разумеется, я теперь знала намного больше и тут же выдала все это профессору. - Потрясающе! - сказал он. - А кто этот ваш Крис Вернон? - Это один из бывших заложников Корпорации, теперь он здесь, с нами. Они с Холленом скоро вернутся... - Проклятый Шоуэн! - послышался из кустов голос Бэрмана. - Как вы выбрались? - Нас спасли летучие мыши! - ответил Дрегон. - Ах, вот оно что! Летучие мыши... Ненавижу их! А я... мы с профессором... до того, как началось это, как его... зелме... - Землетрясение, - поправил его профессор. - Да, да, именно... хорошо отдохнули и повеселились. - Да уж, вижу! - сказал доктор Эдвардс. - Профессор Ниррей, видно, с утра мается с похмелья, а ты опять пьян! В это время перед нашими глазами встали запыленные фигуры Криса и Арни Холлена. - А где Дайэн? - спросила я у Зигмунда, который снова сел на перевернутое ведро. Австриец замялся. - Дайэн?... М-м... там, возле ручья. Моет посуду... Не дождавшись окончательного ответа, я стремглав понеслась к ручью. Дайэн была там: она сидела на корточках около самой воды и чистила песком котелок. - Дайэн! - позвала я громко, словно она находилась от меня гораздо дальше, чем на самом деле. Она вздрогнула и обернулась. Сейчас она была такая же, как и вчера, и несколько дней назад: высокая, стройная, с длинными, почти белыми волосами, слегка подобранными зажимами. Одета она была в короткую облегающую кофточку цвета прелой соломы и длинную желто-розовую юбку из цветастого дерматина, с боковым разрезом и косым подолом. Этот наряд я видела на ней в городе, и неизвестно, для какой надобности она привезла его с собой. - Джилли? Ну и вид у тебя, как после недельного лазанья по пещерам! - Это совсем не смешно. Если бы полезла с нами в пещеры... - Ни за что! - категорически ответила она и снова принялась драить котелок. - Слушай, Дайэн, у меня для тебя приятная новость. Пошли со мной. - Но... ты видишь, что я чищу посуду? После того, что здесь учинили профессор и Зигги... Я подошла к ней и взяла ее под руку. - Дайэн, это очень важная новость. В нашей команде появился человек, которого ты должна увидеть. - Хм, и кто это? - Какая же ты все-таки... Пошли, сейчас увидишь. А вот и он сам! Я первой увидела Криса Вернона, который, не доходя до ручья, стоял на пригорке и чего-то, казалось, ждал. Дайэн же, фыркнув и отвернувшись, продолжала свое дело. - Ну, как хочешь, - сказала я. - Сейчас мы оба уйдем, а ты сиди тут дальше и три свой котелок... Да повернись же, упрямая ты овца! Я топнула ногой и готова была уже дернуть ее за пышную шевелюру, но она неожиданно, надо полагать, разозлившись, обернулась и... Я отчетливо видела, как изменилось ее лицо. Раскрыв от удивления глаза и приоткрыв рот, Дайэн выронила из рук котелок и плавно, как в замедленных киносъемках, встала в полный рост. Ее взгляд теперь был устремлен в одну точку, пальцы порывисто перебирали пряди волос, лицо казалось застывшим... - Это он... - едва слышно произнесла Дайэн. Вся эта немая сцена продолжалась несколько мгновений, затем Вернон несколько раз назвал ее имя. После чего Дайэн, раскинув руки, сорвалась с места и побежала ему навстречу. - Крис!.. Крис!.. - Дайэн! - закричал молодой человек и тоже бросился навстречу синеглазой блондинке. Затем их пути сошлись, он подхватил девушку на руки и закружил в воздухе. - Дайэн, я не верю своим глазам... Это ты... после всех испытаний и мук, после нашей разлуки... Скажи честно, ты ждала меня? - Нет, - призналась Дайэн, отвечая на его страстный поцелуй. - Я не ждала, я даже не верила, что мы снова встретимся!.. Но мы снова вместе! - Теперь - навсегда! Вот те раз, подумала я. Еще совсем недавно эта особа до беспамятства была влюблена в Дрегона Харда, проливала крокодиловы слезы, резала вены и пила горькую, а теперь с сумасшедшей радостью бросается в объятия совершенно другого человека... Нет, я решительно не понимала свою подругу.
Глава 26. Предостережение Харда
К вечеру мы развели костер. Глядя на счастливую пару, вприпрыжку прибежавшую вслед за мной, Зигги сплюнул. Ему, такому неказистому и с таким скверным характером, было от чего скрипеть зубами и умирать от зависти. В первый раз за весь день из хижины показался Дэн - исхудавший и бледный, еще не оправившийся от своей лихорадки. Увидев нашу компанию, парень тоже уселся возле костра и принялся жевать кусок ветчины. Это было последнее, что еще оставалось из наших "неприкосновенных" запасов провизии, и мы хором сетовали на дока, решившего продлить время экспедиции. Принимая такое смелое решение, Эдвардс, похоже, не удосужился заглянуть в холодильник. Впрочем, по его же распоряжению мы уже четвертый день экономили на еде и всячески старались побороть непреодолимое чувство голода, терзавшее нас с первого дня нашего приезда. Не мудрено, что некоторые из нас, включая меня, изрядно похудели. Поначалу Дэн подозрительно и с глубокой ненавистью косился на Вернона, который сидел среди нас рядом с Дайэн и был всецело поглощен нашими разговорами. Но Дрегон что-то шепнул ему на ухо, и он перестал это делать. Зато Холлен, этот вечно неугомонный и полный бредовых идей субъект, выросший на овечьих фермах пустынного Запада, всем своим видом показывал глубокое разочарование и неудовлетворенность. Он то и дело вперивал свой взгляд в сидевшую против него счастливую пару и, как было заметно, невыразимо страдал. Все-таки Дайэн Мейдоулз, эта прекрасная нимфа - дриада, как он ее называл, успела завоевать его сердце. И теперь, когда заветная мечта Арни вмиг стала для него неосуществимой, он готов был провалиться сквозь землю. Бэрман подбросил веток в огонь. Пламя зашипело и с яростью принялось лизать их, пожирая труд австрийца. Хард подсел ближе к костру и вытянул вперед руки. - Огонь...- начал он. - В огне появилась наша Земля, она тоже когда-то была раскаленной. Я видел подземный огонь и многое понял в этой жизни... - Эй, ты, философ! - заворчал Зигги. - Недавно я был знаком с одним немцем по имени Эрих Гиллер, который только и делал, что ругался. Помнишь его? Так вот. Иногда ему до смерти надоедало срывать зло на всех окружающих, и тогда он начинал рассуждать на глобальные темы. Он часто вдавался в описание четырех стихий, и любимой его стихией был огонь. Да-да, он превозносил огонь так же, как и ты. Знаешь, что он однажды сказал? - Что? - Он сказал, что огонь борется с водой, землей и воздухом, и когда-нибудь победит эти три стихии. - Что это за учение? - поинтересовалась я. - Мне кажется, что он по-своему переврал античных философов. Как человека я его ненавижу. - А я думаю, что ненависть недостойна настоящего человека, - ответил Дрегон. - Можно ненавидеть за что-то, но если ненавидишь человека просто так... - Пожалуй, ты прав. И все-таки мне он противен... как змея, как самый мерзкий гад! Прошу прощения, дорогой философ. Мне вдруг стало смешно. Я сама не знала, до какой истерики может довести человеческая логика, тем не менее их спор вызвал у меня приступ смеха, который я старалась изо всех сил подавить. Но через мгновение мне расхотелось смеяться. Я поглядела на лицо и руки Дрегона, этого непонятного и решительного человека, который был моим спасителем и моей опорой. Он сидел около самого огня, и языки пламени освещали его красивую, мужественную фигуру, застывшую в томительном молчании. Время застыло, остановилось, всего одна минута показалась целой жизнью. Той самой жизнью, которая есть ничто в масштабе целой Вселенной, породившей этот мир, в масштабе времени, которое рождает и поглощает эфемерные создания этого мира. Ничего, я просто философствую. Нет ничего глупее, чем придумывать разные теории и потом убеждаться в их бесплодности. Я вспомнила, сколько мы видели здесь необычного, казавшегося нереальным, но понимание всего этого было выше наших умов. Аномальные зоны и "плохие места" уже не были для нас чем-то сверхнеожиданным, но никто из нас не мог предвидеть причины их существования, кроме гипотезы о круговых потоках вод в недрах земли. Но, как я догадывалась, этого явно недостаточно для полного объяснения всех явлений. Вместе с тем за все время я не заметила на острове того, что можно было бы смело назвать наваждениями, миражами или призраками. Несомненно, атмосфера и геомагнитная обстановка здесь порой порождала склонность к галлюцинациям и временным нарушениям психического равновесия, какие-то неизвестные причины вызывали сбой в работе хронометров, и все это оставалось за пределами нашего понимания. С другой стороны, все эти светящиеся феномены, которые мы часто наблюдали ночью, вполне можно было объяснить с точки зрения биологов, в том числе профессора Ниррея. Оказывается, на острове обитает много светящихся организмов, в том числе пауков, моллюсков, насекомых, а красивые светящиеся "сети", которые были своеобразным "достоянием" земли Шоуэна, на деле оказались ни чем иным, как скоплением ползающих слизевиков и нитевидных светящихся грибов, которые здесь обладали крупными размерами, повышенной активностью и способностью к росту. Днем мы могли просто не видеть всех этих нитей или принимать их за обычную липкую паутину, однако в темноте они начинали ярко фосфоресцировать, и тогда ночные джунгли острова представляли собой жутковатое зрелище. Слизистые грибы и "симбиотические нити" (как назвал их профессор, думая, что они представляют собой симбиоз грибов и светящихся бактерий) ночью выползали из почвы и трещин коры деревьев и медленно двигались вверх, оплетая стволы и растягиваясь между ними наподобие ловчей сети пауков. Ни профессору Ниррею, ни тем более нам, не была понятна причина такого разнообразия светящихся организмов и такого пышного их развития, но мы пытались как-то связать это с повышенным радиационным фоном, вулканической активностью и эндемизмом. Первое было более вероятным, поскольку, по показаниям измерителя, уровень радиации здесь был выше, чем в других областях мира и островах, на которых не проводились ядерные испытания. Тем не менее, как сказал профессор, фон радиации на острове был не слишком опасен для человека, проживающего здесь временно, но был бы нежелателен для генофонда людей, которые бы жили здесь постоянно и рождали детей. В этом мы видели одну из причин безлюдности острова. Все это профессор Ниррей рассказывал нам во время наших маршрутов вглубь острова и подъемов в горы. Каково же было наше всеобщее удивление, когда мы на следующий день измерили фон радиации в районе пещеры, где была закопана деталь боеголовки - эта часть территории острова сильно "фонила", гораздо больше среднего показателя, который мы условно принимали за оптимум. Убедившись в этом, мы с Дрегоном, Дайэн и профессором Нирреем (остальные предпочли устроить небольшой субботник около хижины и поэтому остались там) принялись глотать противорадиационные пилюли, которые откопали на "Экинтаусе" среди ненужного хлама, забивавшего трюм. - Что это значит? - спросила я, рассматривая шкалу дозиметра. Ниррей почесал свою обширную лысину, поправил очки и закашлялся. - М-да, ситуация... - промямлил он. - Мне остается только сделать вывод, что мы наткнулись на захоронение ядерных отходов или подземное хранилище ядерных боеприпасов... Лицо Дрегона потемнело. Мы с Дайэн тоже сделали невеселые мины, и только профессор, казалось, загорелся какой-то сумасшедшей идеей. - Что такое, профессор? - спросила я, заметив его воодушевление. - Я подумал вот о чем. А не попытаться ли нам заняться раскопками? У нас для этого есть все инструменты. Будет неплохо, если мы отыщем здесь ядерный могильник и сообщим об этом в ООН... - Вы спятили! - негодовал Хард. - Нет, профессор, - резко и гневно сказала Дайэн, тряхнув головой. - Вы что, хотите всем нам смерти от радиации? Я как геофизик во всем этом разбираюсь и без ваших раскопок знаю, что здесь зарыты ядерные бомбы или отходы атомной промышленности! И при том самым дикарским образом - у поверхности! Посмотрите, как выглядит эта местность. Видите? Она показывала на неровности и холмики, которые вполне могли быть участками некогда разрытого грунта. - Так вот оно что... - пробормотала я. - Да нет же, вы меня не поняли! -пытался защищаться Ниррей. - Я никого не заставляю этим заниматься, я просто сказал, что это было бы неплохо... А вы уже кидаетесь на меня с кулаками! - Пойдем отсюда! - охрипшим голосом сказал Дрегон и повел нас обратно, подальше от этого места. Мысли у всех нас были невеселые. - Какого дьявола! - ругался Скотт Ниррей. - Нет, я до сих пор не возьму в толк, что Теодор Эдвардс делал здесь два года назад! Наверное, ловил бабочек и носился по лесу в поисках привидений и пространственно-временных дыр, которых на самом деле вообще не может существовать! Это почти то же самое, что уфология. Согласитесь, это же маразм, чушь, бред сивой кобылы!.. - Я полностью с вами согласен, - поддакнул Дрегон, пиная камешки, попадавшиеся ему на пути. - На острове нет призраков. Вы сами говорили, что это всего лишь светящиеся организмы, симбионты бактерий и слизистых грибов! И вот это, между прочим, тоже. Он остановился около дикой гевеи, порылся в зарослях мха и руками достал оттуда крупного слизистого моллюска, почти лишенного раковины. - Вот, смотрите! - он потряс перед нами своей добычей, потом отбросил тварь в сторону и с отвращением стал вытирать руки о траву и мох. - Вот то, что мы видели тогда ночью в нашей хижине! Точнее, видела только ты, Джилли. Обыкновенный экваториальный слизень, который вдобавок ко всему светится в темноте, потому что сплошь покрыт светобактериями! - Да, говорят, что туземцы употребляют их в пищу, - добавил профессор. Дайэн поморщилась, наткнувшись ногой на эту гадость. - Фу, сейчас меня стошнит... Мерзкая тварь!.. В ту же секунду я ощутила на своем лице что-то липкое и отвратительное. Это оказался фрагмент слизистой сети, которая висела между лианами подобно паутине. Теперь Дайэн уже точно не выдержала и на несколько секунд исчезла за стволом гигантского папоротника. Я достала носовой платок и принялась стирать с лица эту мерзость. - Вот они, последствия ядерного бума в середине столетия! - продолжал ворчать старый ученый. - Я, конечно, всего лишь ихтиолог, но я прожил целую жизнь и кое-что уже начал понимать. Наш доктор Эдвардс уже два года занимается самообманом, или же его кто-то безжалостно надувает. - Пресса, - сказал, прищурившись, Хард. - Это все желтая пресса и сомнительные журналы, которые распускают слухи о чертовщине и сверхъестественных явлениях! Кто придумал, что можно сфотографировать галлюцинации? - Во всяком случае, не я, - отвечал Ниррей. - Я твердо убежден, что остров населен мутантами, появившимися в результате радиоактивного заражения. Иного варианта я не предвижу. Внезапно Дрегон остановился, огляделся кругом и выдал нам то, что заставило всех призадуматься. - Знаете, я бы хотел вас предостеречь. На этом острове в скором будущем возможен катаклизм, и я определил это по визуальным признакам. - Каким? - спросила у него я. - По очень многим. Первое, на что я обратил внимание, было то, что температура воды в горячем озере повысилась... - А второе? - замирая, спросила Дайэн. - Второе - то, что мы обнаружили, кроме действующего вулкана, дополнительный источник подземного тепла. В-третьих, я обратил внимание на характер подземных толчков при землетрясении и на то, что их было несколько. И потом, я заметил перемены в поведении животных и птиц... Похоже, Хард говорил нам правду. Я тоже уже давно заметила в лесу странное затишье - обыкновенно шумные субэкваториальные джунгли как будто замерли, почти не было слышно пения птиц и лазанья обезьян по лианам. Сами деревья, казалось, застыли в неподвижном, зловещем молчании, хотя это можно было объяснить отсутствием ветра. Я глянула под ноги - мимо меня неслышно пробегали ящерицы, где-то поблизости ползли змеи, улитки и прочие мелкие создания. Почему-то все эти существа двигались куда-то в одну сторону, и их было необычайно много... Я вспомнила, что такое массовое скопление ползающих гадов обычно предвещает сильные землетрясения. Однако на этом острове, как я догадывалась, могло произойти кое-что похлеще. Я содрогнулась. Мы не спеша спускались по склону "священной" горы Фиафу. Самые разные мысли и предположения лезли в мою голову. Внезапно я увидела невдалеке продирающегося через заросли лиан человека - это был Холлен. Он казался мрачным и имел какой-то измученный вид. - Что такое, Арни? - спросил Дрегон. - Плохие новости? - Да нет, ничего особенного. Просто болит голова. Кажется, я простудился... - Вечно ты выдумываешь! - проворчал профессор. - Пошли! По дороге мы заметили, что Холлен то и дело срывал с кустов ветки и отмахивался ими от москитов. Это было вполне естественно в болотистой низине, куда мы вскоре спустились, но я, наблюдая за Арни, видела, как однажды он сорвал ветку, усеянную небольшими красными ягодами, и съел несколько штук. Дрегон быстрее молнии подлетел к нему, отобрал ветку и забросил далеко в кусты. - Эй, что ты делаешь?! - не своим голосом закричал он. - Совсем спятил! - Между прочим, - сказал профессор, - в этом лесу растет громадное количество ядовитых растений. И, насколько я понял, это один из местных видов паслена. Если завтра наш Арни Холлен останется жить, то пусть считает, что ему повезло. В ту же минуту Дайэн, продираясь с топором сквозь переплетение лиан, испустила истошный крик и, выронив инструмент, схватилась за правую кисть. Я бросилась ее спасать. - Что такое, Дайэн? - Не знаю, Джилли. Кажется, я задела крапиву... - Ах, вот оно что! Местная крапива... Дрегон, бегом сюда! Мы вытащили из зарослей почти бесчувственную Дайэн и принялись осматривать место укола. Рука, которой девушка коснулась ядовитого растения, распухла и посинела, а сама она была еле жива от непереносимой боли. В то же время профессор, надев брезентовую рукавицу с защитными деревянными пластинками, сорвал несколько стеблей местной крапивы и принес нам. Надо сказать, что эта трава лишь отдаленно напоминала обыкновенную европейскую крапиву и сильно отличалась от смертельно опасных для человека австралийских видов. Стебли этого растения достигали в высоту до десяти футов и были почти сплошь усеяны короткими тонкими иглами. Такие же острые шипы были и на крупных темно-зеленых листьях, прикосновение к которым вызывало судороги, отеки и боль во всем теле. По мнению профессора, этот вид крапивы был не самым опасным из всех существующих на земном шаре, но доставлял много неприятностей. Мы провозились довольно долго, прежде чем привели пострадавшую в прежнее состояние. Профессор сказал, что нам следует делать так же, как при укусе ядовитой змеи, а сам пошел бродить по лесу в поисках знакомых целебных трав. Когда наше лечение было окончено и дало более-менее положительный результат, мы двинулись в путь. Дайэн с трудом могла передвигать ногами, поэтому ее поддерживал Арни. Так мы не спеша, будучи в потрясении от всех сегодняшних приключений, добрались до лагеря.
Глава 27. Отчаянные разборки
- ...Вот что, доктор Эдвардс. Насколько я понял, земля Шоуэна - это не что иное, как исключение из правил. По своему происхождению, этот остров, подобно Исландии, является частью ответвления подводного срединного хребта и не принадлежит к островным дугам. Это зона сверхвысокой сейсмической активности, внутри этой подводной горы кроются мощные силы стихии. Я пришел к выводу, что расплавленная магма под нами имеет очень большой потенциал и мощную разрушительную силу, но эта сила тормозится круговыми потоками воды и медленным вращением по оси той же магмы в недрах острова. Вы правильно думали, доктор Эдвардс, остров до сих пор был стабилен из-за того самого динамического равновесия, тогда как другие вулканы то и дело извергаются. Кончив говорить, Дрегон испытующе посмотрел на Эдвардса, потом на меня. От его напряженного, пристального взгляда я поежилась, и мне почему-то стало холодно в бежевом льняном халатике, который я решила надеть взамен надоевших джинсов и рубашки. Свои усы, которые так мило смотрелись на его смугловатом лице, Дрегон почему-то сбрил, и сейчас мне казалось, что без усов он выглядит все-таки лучше. - Ты прав, Хард. По законам физики, вращение вокруг оси делает структуру устойчивой, как, например, волчок. Но мы, однако, имеем дело не с волчком, а с недрами огромного подводного вулкана. Это, я думаю, уникальнейшее явление в природе, своего рода тектоническое завихрение. Имейте, однако, в виду, что это всего лишь очередная гипотеза. В чем я действительно не сомневаюсь, так это в том, что когда-нибудь равновесие будет нарушено, и все эти спящие силы выйдут на поверхность и разнесут этот чертов остров в клочья. - Вы правильно думаете, сэр, - сказал Дрегон. - Наконец-то ты вспомнил, что я из Лондона! - обрадовался Эдвардс. - А с чего ты так решил, мой дорогой коллега? - Потому что равновесие уже нарушено и подземные силы рвутся на поверхность, - пояснил Хард. Док был поражен. В тот же самый момент в дверях появился Холлен - он, по всей вероятности, внимательно слушал конец этого длинного, на всю ночь, разговора. - Так вот оно как... Но я все равно в этом не уверен, хоть прирежьте. - А вы так и остаетесь при своем мнении, что нужно пробыть здесь не меньше тридцати дней? - Я этого не говорил! - взвился док. - Наше время уже подходит к концу, а ты продолжаешь молоть чушь! У нас в запасе еще неделя, но я готов убраться отсюда хоть завтра! - Тогда давайте сделаем это сегодня, - предложил Дрегон. - Что? Вот этого я тоже не говорил, и нет смысла мне перечить. Знай свое место, Дрегон Хард! Глаза Дрегона засверкали. - Вы блефуете... - медленно, с расстановкой, проговорил Хард, и в его голосе чувствовалась скрытая угроза. Я стремительно вышла из хижины и подошла к остальным членам команды, которые оживленно толпились около развороченного кострища. Вместе с Дэном, Зигги и Арни Холленом я принялась собирать в кучу весь наш скарб и при этом обсуждали, когда будем ломать хижину - нам всем поскорее хотелось перебраться на уютный "Экинтаус", но при этом мы не хотели оставлять на острове следов вроде хижины. Впрочем, этого можно было и не делать, однако большинство из нашей команды все еще не верило в возможность скорого катаклизма. - Интересно, что там еще наплел доктор Эдвардс? - спросил Дэн, разыскивая повсюду свою зажигалку. Холлен хихикнул. - У этого болтуна в голове всегда куча гипотез. Они с Дрегоном проболтали всю ночь, и дошли до того, что... - Который час? - спросила я. - Половина девятого. Зигги, ты куда? - спросил он, посмотрев на удаляющегося Бэрмана. - Пошел помогать профессору, - ответил тот. - Для начала нужно привести в порядок коллекцию насекомых. Кстати, Арни, где наши минералы? - В коробке, в хижине. Потом ими займемся. Я ненадолго отлучилась, чтобы еще раз посмотреть на море. Оно было ярко-голубым, в мелких "барашках". Я раскинула руки навстречу свежему утреннему ветру, который дул с моря в лицо. Да, я всегда любила море, даже больше, чем ненавидела огонь. Огонь - это почти всегда смерть, а вода - жизнь, вечная жизнь земли. Смерть от воды - это всего лишь несоблюдение правил, а смерть от огня - это всемирный закон, хотя и огонь поддерживает нашу жизнь. Иначе с какой целью жечь костры? Внезапно ветер переменился. До меня дошел аромат свежих трав и теплое дыхание земли, но вместе с этим, как мне показалось, ветер донес очень слабый, еле заметный запах сернистого газа. Я принюхалась. Ерунда. На острове есть действующие вулканы, горячие источники и теплые пещеры. И потом, сейчас мы все находимся на вершине огромного вулкана... С южной стороны песчаного пляжа, вдоль полосы прибоя, ко мне приближались Крис и Дайэн. Они шли обнявшись, смеялись и о чем-то оживленно болтали. Оба, видимо, были настолько поглощены опьяняющим дыханием моря и радостью долгожданной встречи, что, казалось, не замечали ничего вокруг, даже прибоя, который обдавал их брызгами с головы до ног. Очевидно, они были на вершине счастья. Новый порыв ветра донес тот же самый запах, но уже сильнее. Мне это не понравилось. Я вернулась на стоянку и подошла к Дрегону, который теперь сидел в нескольких десятках шагов от хижины и выгребал из рюкзака барахло. - Что ты ищешь? - спросила я у него. Он повернулся ко мне лицом. - Я забыл, где лежит мой фотоаппарат. Хочу его найти. Он протряс все свое имущество и достал... большой заржавленный нож. - Что это? - в недоумении спросила я. - Нож. Тот, что я нашел на мысе. К сожалению, мы не смогли разгадать тайну гибели Бернара Шоуэна. Ясно только, что его убил Кенновер вот этим ножом. Я хитро улыбнулась. - А я где-то слышала, что Бернар Шоуэн участвовал в военной операции под названием "Штурм", тайно от ООН. Это сказал Крис Вернон. - "Штурм"? - оживился он. - Да, именно так. Тогда проводились испытания ядерных ракет. Здесь есть одна деталь. - Какая? - Шесть лет назад я прочла в одной газете, что в 50-е годы, после второй мировой войны, американцы хотели уничтожить группу японских разведчиков в Тихом океане. Так вот, "Штурм" - это одна их тех самых военных операций. - А... при чем тут Бернар Шоуэн? - Он сотрудничал с австралийцами Леоном Гибнерсом и Барри Рованом. Они были учеными-географами, и у них была карта, полученная от Пентагона. А это значит, что остров был открыт не ими, а гораздо раньше. - Потрясающе! - воскликнул Дрегон. - А что это за газета? - Забыла название. Кажется, это было напечатано в небольшой сиднейской газете научного профиля, по-моему, даже от исследовательского института радиоактивного анализа горных пород. Дрегон... Он поднял голову. - Что? - Дрегон, ты ничего не чувствуешь? - А что я должен чувствовать? - не понял он. - Запах сернистого газа. Понюхай. - Но я ничего не чувствую, - он пожал плечами. - Хочешь сказать - иллюзия? Дрегон еще раз понюхал воздух и поморщился. - Кажется, чем-то пахнет, - сказал он, и в его голосе послышалось что-то подозрительное. - По-моему, это точно сернистый газ... Где Бэрман? - Помогает профессору с его коллекциями. Дэн, док и Арни где-то бродят, Крис и Дайэн - тоже... - Мне это не нравится... - Мне тоже. Мы дождались остальных и за это время успели разжечь костер и приготовить жаркое из оставшихся рыбных консервов вперемешку с лягушками и яйцами местных рептилий. Больше у нас, если не считать остатков мороженой рыбы в морозильнике и половины мешка сухарей, не оставалось никакой провизии. К тому же аккумулятор, который мы притащили с "Экинтауса", отсырел, и поэтому мы не могли пользоваться электроприборами. - Питаемся, как дикари, - ворчал Холлен. - Док, вы же не будете есть эту дрянь? С этими словами он пинком перевернул сковороду и плюнул. Мы все опешили. - Ты, свинья! - завопил вдруг Бэрман и бросился его колотить. - Сам ты свинья! Вы решили меня отравить! Из-за тебя у меня вчера начался кровавый понос! А сегодня наш красавчик Хард приготовил нам на завтрак ядовитое зелье! - Никто в этом не виноват, и нам никому до этого нет дела! Мы хотим есть, а ты хочешь нашей голодной смерти, зажравшийся боров! Внезапно в эту свалку вмешался Дрегон Хард: - Прекратите немедленно! Зигги, а ну, стой! Арни... Арни Холлен, мы доверяли тебе! Двое взбешенных парней придавили верзилу Холлена к стене наполовину разобранного жилища. Это было что-то: Зигмунд Бэрман остервенело драл Арнольда за волосы, не давая ему опомниться, а Дрегон тряс его за ворот. Я же тщетно пыталась их остановить. - С ума сошли! - сказал док, поднимаясь с бревна. - Отпустите его! Оба агрессора разом выпустили Холлена. Тот со стоном схватился за живот и опустился на землю. - Идиоты! Вы хотели отравить меня этим дерьмом! Знаешь что, Дрегон Хард, жри все это сам! Дрегон хотел снова наброситься на него, но док и профессор его остановили. Честно говоря, таким я видела его в первый раз. Он был разъярен, скрипел зубами и сверкал глазами. Теперь пришла моя очередь проявить себя. Мне было тяжело смотреть на то, как мой возлюбленный пожирает глазами несчастного геолога, который со вчерашнего вечера почти не вылезал из кустов и глотал антибиотики, и пытается вырваться из рук двух пожилых людей. Я подошла к нему почти в упор и потерла его виски. - Джилли... Нет, я... я убью его! Он хочет обвинить нас в том, что мы его отравили, и оставил нас без завтрака! Эй, Холлен, а сам-то ты не помнишь, что ты там жевал в лесу? Глухое ворчание из кустов. Я вспомнила, что по дороге от ядерной свалки Холлен срывал какие-то плоды, похожие на вишни, но мельче. Поэтому я сказала: - Я догадалась. Это были ядовитые плоды местного вида тропического паслена. Арни просто не понял. Он не желает нам зла. Ему надо только хорошо объяснить... - Не стану ничего ему объяснять! Может быть, это и так, но он меня достал! Джилли, прошу тебя... Не могу на него смотреть! - Тогда закрой глаза или смотри на меня! - выпалила я. Так. Мое наступление действует. Не говоря ни слова, я положила руки на его плечи и уставилась на него в упор. И вместо того, чтобы метать молнии в сторону кустов, он вперил свой неистовый, испепеляющий взгляд в меня. - Вот так, мой дорогой. А теперь расслабься и забудь о нем. - Не могу, Джилли... - прохрипел он. Казалось, что внутри этого человека проснулся вулкан. Но я не сдавалась: с трудом перенося огненный взгляд его свинцовых глаз, я продолжала на него смотреть и при этом пыталась изобразить на лице улыбку. Мне это удалось. Я гладила его по щекам, и, подобно мне, он тоже стал улыбаться и понемногу начал остывать. Кажется, моя женская магия на него подействовала. Дрегона отпустили, и он, надо полагать, больше не думал о немедленной расправе с Холленом. Мы отошли с ним далеко в сторону и завернули за стену непроходимых дебрей. - Все очень просто, - сказал он - спокойно, без тени озлобления. - Из-за таких, как Холлен, страдаем мы, Джилли. Я устал. Я хочу как можно быстрее покинуть этот остров. Как ты думаешь, я прав? - Абсолютно. Я думаю так же, как и ты. Я... Я осеклась. Дрегон убрал огромного мохнатого паука, который бесцеремонно спустился по паутинке между нами. При этом он посмотрел на меня так, что у меня мгновенно возникли два противоположных желания - либо броситься в его объятия. Либо бежать от него как можно дальше. - Джилли... - произнес он притворно жалобным тоном. - Что с тобой, Дрегон? - ничего не понимая, спросила я. - Джилли! Джилли Харрисон... я хотел только сказать, что... я... - Ну?.. Говори же! Вместо ответа он схватил меня, притянул к себе и вместе со мной завалился в траву. Здесь было прохладно и сыро, а лес расступался перед водами небольшого ручья, который, видимо, был притоком более крупного первого, из которого мы брали пресную воду. Там, за этим ручьем, находилось болото. Я не поняла его выходки. - Что ты делаешь, Дрегон! Сейчас же встань! Он никак на это не отреагировал и, расстегнув верхнюю часть моего бежевого халатика, принялся проделывать со мной то, о чем мечтал еще на "Экинтаусе", когда мы впервые обнаружили следы преступления. Я запротестовала, но постепенно его горячие ласки и поцелуи привели меня в экстаз, и я ни о чем больше не думала, кроме как о том, как мне с ним приятно и хорошо. Здесь, на природе, на диком острове... В конце концов, мне все это показалось невыносимым. Я вырвалась и вскочила на ноги, застегивая на ходу пуговицы халата и в спешке разыскивая затерявшуюся английскую булавку. Попутно я успела отодрать от своих икр пару здоровых пиявок. С ужасом я заметила, что одна из кровопийц висела на правом плече Дрегона, развалившегося в состоянии первобытного кайфа в траве. - Ты сошел с ума! - выговорила я, стуча зубами. - Я же предупреждала тебя, что не буду заниматься этим на острове! Какой же ты противный! - Джилли, разве я тебе противен? - отвечал он с блаженной улыбкой на лице. - Если бы это было так, я бы сразу это заметил. Но я вижу, что это далеко не так. Джилли, я очень, очень сильно тебя люблю!.. Ты даже не могла себе представить, как я тебя хочу... Меня привело в бешенство то, что Дрегон, как полный кретин, продолжал валяться в густой траве и при всем при том еще идиотски улыбаться. Причем он не просто раскинул руки, а вытянул их в мою сторону. - Встань! - скомандовала я. - Я тоже тебя люблю, но сейчас у нас нет времени на глупости. - Я безумно счастлив, Джилли... Я хотел бы, чтобы так было всегда. Это солнце... Я как Робинзон Крузо, но мне это все уже надоело. Я хочу вернуться домой, в Сидней, а потом... - Потом - что? - Потом я на тебе женюсь, и мы всегда будем счастливы. Ты веришь мне, Джилли? - Верю, - ответила я, бросив на него пылающий взгляд. Голова у меня шла кругом... - Я счастлив от твоих слов, Джилли. Ты меня околдовала, и я больше не могу без тебя жить... Иди ко мне, любимая! Я топнула на него ногой. - Молчи! Ты меня уже достал. Вечно повторяешь одно и то же. Его эмоции действовали на меня как некая магнетическая сила. После отчаянных разборок с Холленом мне жутко хотелось его успокоить, вернуть ему душевное равновесие, но теперь он меня растрогал, и у меня возникло дикое желание зарыдать Этот человек всегда держал меня в психическом напряжении и продолжал это делать - такова была его натура. Дальше - так, как я и предполагала. Он поднялся с мокрой земли, а я рванула от него вдоль берега. Он, как и должно было статься, погнался за мной и поймал меня уже по колено в морской воде. - Хочешь сказать, я тебя не догоню? Не выйдет! - победно заявил Дрегон. Я рванулась, но он меня не выпускал и тянул в свою сторону. - Теперь - не убежишь! Он вывел меня из воды, прижал к себе и стал осыпать поцелуями. Потом мы оба в сумасшедшем задоре повалились на песок, затем вскочили и понеслись по пляжу, держась за руки. Теплые брызги прибоя обдавали нас с ног до головы пеной, но мы не обращали на это внимания и визжали от восторга. Затем Дрегон, забредя в воду - прямо в одежде - почти по пояс, поднял меня на руки и закружил вихрем. Под конец, насквозь промокшие, мы в изнеможении выползли на берег и снова принялись целоваться... - Знаешь, моя любовь,- порывисто говорил Хард, - я на вершине, на седьмом небе от счастья! Скоро мы покинем это страшное место! Да, да, я - самый счастливый безумец в мире! Скажи, ты любишь меня? Любишь? - Люблю. Больше всего в жизни... В этот момент наши головы внезапно повернулись в сторону гор, откуда медленно выползала черная туча. - Погода портится, - сказала я. - Скоро польет дождь. По-моему, мы сошли с ума. Дрегон понюхал воздух. - Опять этот запах... Ничего не понимаю. Неужели... Теперь мне стало ясно, к чему он клонит. Я посмотрела на небо, потом на горы. К моему немалому удивлению, точнее, неописуемому ужасу, я заметила небольшую желтоватую тучку, которая неподвижно висела над темной вершиной горы Дьявола. - Быстрее, Дрегон... это извержение! Надо всех предупредить! - О-о нет!.. - закричал он, хватаясь за голову. Мы стремительно помчались туда, где нас ждали наши друзья.
Глава 28. Катастрофа
Мои опасения, похоже, не оправдались. Уже почти стемнело, лил дождь, но мы решили заночевать не на "Экинтаусе", а здесь, на острове, в просторной палатке, поскольку хижину мы уже разобрали. Мне не спалось. Сверху на меня капала дождевая вода, и все мерещился этот противный удушливый запах газов, который становился все ощутимее. К тому же я с внутренним содроганием вспоминала о недавнем заточении и встрече с преступниками. И потом, мне чрезвычайно мешал Дэн, который беспрестанно ворочался в углу и почесывался. - Джилли, ты не спишь? - спросил Дрегон. - Мне что-то не спится. Дрегон, мне что-то не нравится... Я вылезла из-под тента и накинула на плечи дождевик. В этот момент невиданный по своей силе разряд молнии ударил в мрачную вершину пика Бурь, и тотчас же раздался оглушительный раскат грома. - Это гроза, - облегченно вздохнула я и вернулась на свое место. Дрегон положил на меня свою руку, не позволяя мне встать. - Не уходи никуда, - попросил он. - Слушайте, какого демона мы ночуем здесь во время грозы? - спросил недовольно Дэн, продолжая возиться и дергать застежку спального мешка. - А, черт, проклятые москиты!.. - А ты залезь поглубже в мешок, тогда не будут кусать, - посоветовал Крис. Своим шумом и возней они разбудили Дайэн, которая, зашевелившись, громко произнесла что-то нечленораздельное и снова упала головой на грудь своему возлюбленному. - Нет, я не могу так спать! - сказала я с раздражением. - Дрегон, убери с меня руку, а вы там - заткнитесь! - Джилли, не мешай мне спать, - пробормотал Дрегон. - Ты вот спишь, а я не могу! - О чем ты думаешь? - О Кенновере. Как все-таки ему удалось остановить операцию под названием "Штурм"... - Забудь о Кенновере. Этого уже не будет, - он махнул рукой в сторону леса. Дрегон заснул. Я перестала думать о Кенновере, но взамен пришли другие мысли, предчувствия. Мне казалось, что неумолимо приближалось время наступления невиданной катастрофы, конца нашего жалкого существования. Но это были всего лишь мои догадки. Я приоткрыла полог палатки и принялась наблюдать. Затихшие, сонные джунгли внезапно начали едва заметно шелестеть, где-то посыпались кокосовые орехи. Вдали раздались крики потревоженных обезьян, откуда-то послышалось блеяние дикой козы... Что это значит? В углу тяжело заворочался Холлен. Наконец, он встал и подался в лес. - Чертов кашевар! Мало того, что чуть не обкормил меня своей экзотикой, так он еще не дает мне спать! - Дрегон здесь ни при чем! - гневно ответила ему я. - Ты сам наелся этих ягод, так что заткнись! - Да ладно вам... - неожиданно брякнул он. Почему-то этот наш шум разбудил всех без исключения. Неожиданно Холлен вернулся взбудораженный и с вытаращенными глазами. - Арни, в чем дело? - спросил его Эдвардс. - немедленно прекрати этот базар! - Там... в лесу люди! - выпалил он на одном дыхании. - Что?! Какие люди? - Кажется, это туземцы и среди них - несколько белых с оружием. Откуда они взялись? Теперь уже точно никому из нас не хотелось спать. Однако вылезать наружу, под дождь и слякоть, тоже никто не хотел... - Скажи, они тебя заметили? - спросил Дрегон. - Нет. Они прошли где-то вдалеке и, кажется, что-то искали с фонарями. - Сколько их? - Много, порядка десяти человек. - О, боже мой! И куда они пошли? - Я не видел. Но, кажется, не в нашу сторону... - Проклятье! - буркнул доктор Эдвардс. - Я вот что скажу: пока сидим тихо и не смыкаем глаз. Время от времени кто-нибудь должен будет выходить наружу и проверять. Если сейчас мы все рванем на пароход, они нас заметят и расстреляют. Надо подождать до утра, пока они покинут остров. - А если не покинут? - спросил до этого молчавший Зигги. - Тогда постараемся добраться до судна незаметно для них. А если они застанут нас врасплох, кинемся врукопашную. Наша молодежь уже показала себя с хорошей стороны. - А что, если они снова заминируют пароход, угонят его или сами там засядут? - спросила я. - Во-первых, не угонят, потому что я слил все горючее, а запасное они не найдут. Во-вторых, мы с профессором заперли все каюты, поэтому они не смогут там засесть. Вот если только им придет в голову прятаться в грузовом отсеке... И наконец, мы спрятали "Экинтаус" в надежное место, поставив его в более северную бухту, в сплошные заросли. А насчет того, чтобы заминировать... впрочем, вряд ли они догадаются, если они не найдут его в темноте. - Давно бы так, - буркнул Холлен. Приближалась полночь. Дождь уже кончился. Стая летучих мышей нахально лезла к нам в палатку. Сюда же наползли всякие насекомые, пауки, еще какие-то мелкие твари, которые лезли в нос, в уши, глаза и пребольно кусали, хуже даже, чем москиты и муравьи. Я сама лично поймала здесь крупного скорпиона, который норовил залезть под одежду Дрегона. Я прислушалась. Где-то очень далеко послышался неясный шум. Это был не шорох ночного леса и не порхание ночных птиц. Это был странный, монотонный, еле слышимый гул, который шел откуда-то, казалось, из недр земли. Я вылезла из палатки, спугнув скопище рукокрылых вампиров, и огляделась. Тотчас же за мной следом показался Арни Холлен. По непонятной причине он вдруг замер и взял меня за руку. - В чем дело, Арни? - возмутилась я. - Тихо! - шепотом сказал он, и от этого у меня пошли по спине мурашки. Неожиданно до меня донесся явственный подземный гул, какой-то странный, непрекращающийся рокот. Немного погодя почва под ногами начала заметно дрожать. - Что это, Арни? - испуганно спросила я. - Землетрясение? - Нет, хуже, - ответил он. - Извержение вулкана. Эй вы, сони! - Смотри, смотри! - закричала я, толкая его в бок локтем. Мы подняли головы вверх и отошли подальше. На наших глазах тучи над вершинами гор стали заметно расти, грозные пики судорожно сотрясались, вверх со стороны горы Дьявола летели камни, дым и пепел, опрокидывая деревья. Где-то вдали показались первые потоки раскаленной лавы, которая сжигала все на своем пути. Воздух наполнился едким запахом газов. Земля под ногами начала трескаться и ходила ходуном. Мы подняли крик. Все разом выскочили из палатки, которая почти сразу же завалилась на бок. - Бегом на "Экинтаус"! - не своим голосом закричал наш руководитель, держась за свою сломанную левую руку. - Быстрее, быстрее! Сзади подбежал Дрегон. Увидев его, Холлен выпустил мою ладонь. - Ах, это ты, Арнольд! - послышался его голос. - Не стоило держать за руку мою девушку. - Ишь ты, ревнивец! Хватай свое имущество и быстро на пароход, пока от нас от всех не осталась гора пепла! Профессор, живо поднимайтесь на ноги! Мы схватили все то, что могли с собой унести (в основном это были набитые далеко не доверху рюкзаки) и что есть сил понеслись через заросли деревьев, кустарников и лиан, ломая сучья и сдирая кожу - скорее, скорее!.. Было трудно, очень трудно бежать по шатающейся земле, ночью, почти ничего не видя кругом. Красное пламя пожаров освещало нам дорогу. Со стороны гор послышался страшный грохот от мощных взрывов. Воздух вмиг стал ядовитым от дыма и газов. Казалось, все это длилось очень долго. Пока мы бежали, шли, спотыкались, падали, вставали и снова бежали, тяжело дыша (Зигги даже бросил свой рюкзак), пламя объяло почти всю растительность сверху. Со всех сторон шел едкий дым, потоки лавы, огонь выбивался уже не только из жерл пиков, но и почти под нашими ногами. - Давайте быстрее! - кричал док, запинаясь. Он, как и положено при его теперешнем состоянии, бежал налегке. Неожиданно Зигги споткнулся и сразу же с криком провалился в разверзшуюся под его ногами бездну, их которой тотчас же показался столб пламени. - Зигги! - вне себя закричала Дайэн, некстати остановившись посреди дороги и тем самым задержав все наше бегство. Крис, недолго думая, схватил ее за руку и почти силой стремительно потащил вперед. Она даже не думала сопротивляться, ибо это было бы сейчас верхом глупости. Мы уже почти ничего не видели кругом себя и бежали напропалую, думая каждый только о своем собственном спасении... Наконец, мы увидели невдалеке поблескивающий в свете яркого пламени борт "Экинтауса". С огромными усилиями, преодолевая лихорадочную дрожь земли, мы добрались до нашего маленького парохода, влезли на палубу и, наскоро залив в баки горючее, вывели "Экинтаус" из еще не объятой пламенем бухты. Он был цел, хотя некоторые внешние детали почернели от копоти. Впрочем, теперь это было уже неважно. - Ну вот. Все кончено, ребята... - сказал руководитель всех наших злоключений. - Нам всем, конечно, жаль Зигги и Эла, но мы сохраним о них добрую память. Прощай, Земля Наваждений!.. Навигатором у нас теперь стал Арни Холлен - он хорошо запомнил путь и с помощью профессора вел корабль прямо по курсу. Док со своей сломанной рукой не мог выполнять эту задачу, но тем не менее он держался молодцом, ни разу не спасовал. Тем более что никакой ноши перед этим у него не было. Дэн Браун, доктор Эдвардс, Дайэн и Крис расположились на палубе, прижавшись спинами к надпалубной части судна. Я и Дрегон встали на корме у самого борта и наблюдали за пылающей землей Шоуэна, а наш пароход стремительно удалялся от острова, ведомый сильной рукой Холлена. Хотя, наверно, я сгущаю краски - для того, чтобы крутить штурвал, жать рычаги и давить на педали, особой силы не требовалось. Все, кроме старого профессора и рулевого Холлена, смотрели на происходящую катастрофу, передавая друг другу бинокль. Там, на берегу, метались черные фигуры бегущих в панике людей - до нас явственно долетали их крики. Фигур было множество - я насчитала около четырнадцати человек. Это были в основном, судя по нарядам, туземцы, но среди этой мечущейся толпы я заметила четверых представителей белой расы. Присмотревшись в бинокль, я с трудом узнала одного из них - это был Лукас Доунтон, сын нашего злейшего врага, теперь уже ушедшего в небытие. Я передала бинокль Эдвардсу. - Ага, - произнес док, - выходит, кто-то из этих негодяев уцелел и привел еще людей из своей мафии... Но я не могу понять, зачем он притащил с собой этих туземцев? - Я на все сто уверен, что они из той деревни на атолле. - Крис нахмурился и беззвучно зевнул. - Не может быть, чтобы их не подкупили. Но теперь они думают о другом. С замиранием сердца мы наблюдали, как оставшиеся на берегу люди метались, кричали и бросались в воду вслед за уплывающим белым пароходом. С каждой следующей минутой эта мрачная картина становилась все дальше, и до нас уже почти перестали доноситься душераздирающие крики гибнущих гангстеров и подкупленных ими несчастных дикарей. С затаенным, мистическим страхом и экзальтацией мы смотрели на происходящую катастрофу. Мы все чувствовали глубочайшее сожаление и одновременно с этим - неописуемую радость от того, что мы остались живы и едем домой. Все осталось в прошлом, все наши приключения и неприятности. Прощайте, четырнадцать наваждений, суть которых мы не успели разгадать и которых, по всей вероятности, на деле не существовало и они были придуманы д-ром Эдвардсом! Я все-таки думаю, что их было гораздо больше, но совсем другого рода. Вместе с этими мыслями в глубине души росла ностальгия. Мы никогда больше не узнаем о том, что представляет собой эта загадочная земля и не докажем ни одной смелой гипотезы, с ней связанной. Вместе с землей Шоуэна исчезала и тайна "взбесившегося времени", исчезали загадки таинственного, необыкновенного леса, которые могли бы стать мировой сенсацией. Да и тайна самого Бернара Шоуэна, пожалуй, была раскрыта не до конца и уходила в небытие. Мы не смогли за двадцать с лишним дней найти никаких реальных доказательств его участия в военной операции, а знали все со слов профессора и Криса Вернона. И потом, мы приняли за часть зарытой ядерной ракеты какую-то железку, которая даже близко не напоминала ракету, это точно. С чего они это взяли? Правда, оставался еще вопрос о захоронении, но и тут была своя загвоздка. По всей сути, ядерных бомб на острове быть не могло, иначе бы они уже давно начали взрываться. И потом, кто бы стал зарывать их просто в землю, а не держать в хранилище, да еще на такой ненадежной в сейсмическом плане территории? Остаются отходы атомной промышленности, но... кто бы стал закапывать их на такой малой глубине? Если только не имелось в виду, что остров необитаем. Там, на таинственной земле Шоуэна, произошли самые яркие события и эпизоды нашей жизни. Только там, на острове Шоуэна, я узнала, что значит оказаться заживо похороненной в подземном лабиринте или попасться в руки безжалостных гангстеров. Только там я воочию наблюдала пресловутые "аномалии", оказавшиеся на деле, кроме "нестабильного времени", вполне объяснимыми природными явлениями, например, техническими неполадками в работе хронометров. Я никогда не верила в чудеса, но явилась, похоже, свидетелем еще одной неразгаданной тайны планеты. Хотя раньше я слышала о том, что в зонах аномальной сейсмической активности, круговых потоков воды и ядерных испытаний течение времени может несколько изменяться. Однако все это лежит за пределами нашего познания и наукой не рассматривается. Да, положим, что неразгаданных тайн не существует, но кто возьмется спорить о том, что еще не доказано? Если существует легендарная Несси, то должно, по сути дела, существовать что-либо другое. Но кто скажет достоверно, есть ли Несси на самом деле, или это только плод суеверий? А что означает неиссякаемая вера англичан в существование призраков? А что такое на самом деле "плохие места" и в чем сущность биоэнергетических полей?.. И т. д. и т. п. Мы уже отплыли достаточно далеко и без бинокля видели лишь небольшой кусок раскаленной вершины подводного вулкана, который извергал пламя из своих застоявшихся недр. Наверное, море вокруг него кипело и бурлило, и до нас доходили пенистые волны разогретой морской воды. Мы смотрели как зачарованные. Но неожиданный финал всего происходящего был еще великолепнее и вместе с тем поверг нас в состояние фантасмагорического шока: на расстоянии около тридцати двух миль от нас раздался сверхмощный взрыв, потом еще и еще. По приказу начальника мы немедленно покинули палубу и заперлись в первой каюте, где сразу же прилипли к иллюминаторам. Как объяснил нам доктор Эдвардс, это напоминало ему знаменитый катаклизм Кракатау. В бинокль я увидела, что над островом возник быстро увеличивающийся в размере огненный шар, обломки гор разлетелись в стороны и утонули в океане, а над островом начал расти... огромный гриб, темный и зловещий. Вот оно, вот! К счастью, мы были достаточно далеко от места взрыва, я полагаю, пяти водородных бомб, которые были зарыты в горе и разнесли остров в клочья. Но все-таки до нашего судна долетел порыв ветра, который на огромном расстоянии кругом разносил тучи радиоактивной пыли, которая неминуемо заразит все прилегающие атоллы и их мирных жителей, а потом пойдет дальше по воздуху и океану. Оттуда же, со стороны острова, к нам приближалась чудовищной силы волна - цунами, вызванная только что случившимся мощным землетрясением. Я схватила со стола фотоаппарат и, приставив объектив к стеклу иллюминатора, успела запечатлеть взрыв на фотопленке, которую потом покажу на Лондонской конференции в Академии. - Вот теперь, я надеюсь, мы поняли все, - заключил доктор Эдвардс. - Кого больше всех интересовала операция "Штурм"? Я подняла руку и потрясла ею, когда мы сели за стол, заваленный папками. - Итак, доктор Харрисон. Насколько я понял, этот знаменитый Бернар Шоуэн и его коллеги действительно думали, что японские шпионы находятся на этом острове, и поставляли туда ядерное оружие. К сожалению, по всем секретным данным, никаких шпионов там не было. Это все выдумки ЦРУ. - Или мафии, - вставил Дрегон. - Мафии? Не думаю. Хотя в этом мире возможно все. Мощный удар волны о левый борт. Наш маленький "Экинтаус" затрещал по швам и сделал сильный крен в правую сторону. Все, кто находился в каюте, попадали со стульев и покатились в одну сторону, а Дрегон, вцепившись руками в крышку стола, прокатился вместе с последним и был придавлен к стене. Собрав силы, он резко оттолкнул от себя стол. Вскоре Арни Холлену и профессору Ниррею удалось выправить положение и курс. Мы поднялись на ноги и стали наводить в каюте порядок. - А почему вы считаете это невозможным? - спросил Хард. - Японская мафия могла подставить не только Соединенные Штаты, но и весь мир, пока ООН решала проблемы безопасности США и Советского Союза. - Что ты хочешь этим сказать? - спросил доктор Эдвардс чуть ли не испуганно. - То, что японцы надули Америку и вынудили пойти на такое мероприятие. Американцы вряд ли забыли знаменитый Перл Харбор. У того поднялись брови и чуть не вылезли из орбит глаза. - О-о! Наш Дрегон Хард превзошел сам себя. Ты гений, мой дорогой коллега! В ответ Дрегон добродушно усмехнулся, а Теодор Эдвардс поправил затекшую руку, которую мы уже успели как следует забинтовать и наложить шину. Потом, усевшись в кресло, он достал старый-престарый, потрепанный блокнот и записал: "Экспедиция N 2, маршрут Сидней - остров Шоуэна, февраль 1992 г. Материалы представить на Лондонской конференции в июне. Д-р Теодор Джефферсон Эдвардс. P. S. Еду домой." Я же, смертельно утомившись, отправилась в пустующую 2-ю каюту и легла на кожаный диван, размышляя обо всем случившемся. Потом заснула. Да, это был конец всего. Море неумолимо хоронило в себе все свои тайны, и никто больше до них не доберется. Даже доктор Эдвардс.
Эпилог
Лондон, три месяца спустя.
- ... В заключение хочу вам сказать, господа ученые нашей Академии, что я очень рад видеть вас снова, на этой конференции. То, что я сейчас вам рассказал - истинная правда, и никто не осмелился бы сейчас ее отрицать. Хотя должен еще раз признаться, что мне и моим коллегам не удалось обнаружить на острове Шоуэна то, над чем я так долго бился и пытался всем доказать. К большому сожалению... сэр Джонатан Моррис, особенно я обращаюсь к вам... Пожилой грузный человек в очках и с бородкой, который сидел в самом конце конференц-зала, встал и поклонился. Я никогда раньше не думала, что англичане могут быть такими важными и солидными, как этот мистер Моррис. - Да. К нашему большому сожалению, сэр, никто из нас больше не сможет посетить этот... этот земной рай. Видите вот это фото на стене? Извержение вулкана, сильное землетрясение и последующий взрыв ядерных боеприпасов превратил прекрасный, я бы сказал, сказочный остров в мертвую пустыню, зону радиации, и вместе с ним исчезли все тайны. К сожалению, леди и джентльмены, это так. Ваши вопросы. Выступающего на трибуне Теодора Эдвардса засыпали вопросами, и он не успевал на них отвечать. Кто-то из телерепортеров или сотрудников лондонской газеты "Дейли" задал вопрос про динозавров. Я прыснула, скромно сидя где-то в третьем ряду. - К вашему разочарованию, сэр, динозавров на острове нет, - ответил доктор Эдвардс, слегка улыбнувшись. - А теперь - внимание! Я хочу представить вам одного из участников нашей экспедиции, который предоставил свои материалы в письменном виде в дополнение к моему докладу. Это молодая женщина, прибывшая к нам из далекой Австралии, Джиллиан Нейл Харрисон. Прошу вас, мисс! С замирающим от волнения сердцем, под бурный всплеск аплодисментов, я вышла и предстала перед ученой публикой. За эти кроткие полчаса я дала два интервью и кое-что рассказала по своему докладу. Кстати, о нашем руководителе. Мистер Эдвардс (добавлю, что у нас, в Австралии, все намного проще и нет особой надобности каждый раз называть друг друга "сэр", "мисс" или "мистер", но здесь, в Англии, мы бы показались им дикарями) выписался из госпиталя как раз в то время, когда я 11-го июня прилетела в Лондон с готовым докладом, который предоставила д-ру Эдвардсу и членам конференции. Теперь немного о себе. Должна оговориться насчет того, как меня представили публике: наверняка Теодор Джефферсон Эдвардс (с этим противным дополнением "сэр", которое почетные господа английского общества всякий раз использовали в качестве обращения) не знал, что теперь к моей, если уж так считать, драгоценной фамилии Харрисон, происшедшей из переделанной на американский лад фамилии моего прадеда, фермера Даррена Хайгенсона, прибавилась короткая, но звучная фамилия Хард - я вышла замуж вскоре после прибытия в Сидней. К сожалению, мой муж Дрегон Хард не смог прилететь в Англию из-за внезапной смерти своей бабушки и поехал на похороны в Мельбурн. Здесь, в центре Лондона (я отметила, что здесь было очень сыро, ветрено и промозгло), я снимала номер в одной из "средних" гостиниц. Не "люкс", конечно, но вполне сносный. Через два дня после конференции меня снова вызвали в Академию. В это утро я, как сама заметила, слишком долго нежилась в постели, потом целый час принимала душ и двадцать с лишним минут завтракала. После чего открыла форточку, надела светло-серый деловой костюм и покинула свой номер. В коридоре гостиницы я столкнулась со своим соседом по номеру, молодым сотрудником "Гринписа", которого мельком видела на конференции. Он был мне незнаком, но имел внушительный облик: высокий худощавый брюнет в очках и с длинными, до плеч, вьющимися волосами. Его рост, вероятнее всего, приближался к шести с половиной футам, но в плечах он явно уступал как верзиле Холлену из Фримантла, так и моему хорошо сложенному супругу. - Простите, мэм, - извинился он. - Вы куда? - Ах, это вы... А что? - поинтересовалась я. - Ничего. Мы, случайно, не знакомы? - Нет. Что вам нужно? Вообще-то я сейчас еду в Академию. Кто вы? - Меня зовут Пол Эверсон, я работаю в "Гринписе". А вас, наверное - Мэри? - Нет, - засмеялась я. - Я Джиллиан Хард, ученый-геофизик из Австралии. Можете звать меня просто доктор Хард. - Вы симпатичная девушка, мисс Хард, - сказал, улыбаясь, Эверсон. - Может, вы не откажетесь прогуляться со мной по набережной, посмотреть на Тауэр... Вы не против? - К сожалению, мистер Эверсон, это невозможно, - также с улыбкой ответила я. - Но... почему? - Дело в том... как вам сказать... я не мисс, а миссис Хард. И поэтому я не могу гулять с вами по набережной. - Так вы замужем... - упавшим голосом протянул Эверсон. - Да, дорогой Пол Эверсон. Мой муж прилетает через две недели. Извините за фамильярность... сэр. - Ничего, я не обиделся. Вы работаете в "Гринписе"? - Нет, но я могу вступить в организацию "зеленых", когда это будет нужно. Мне нравится ваша деятельность. У вас есть информация на жестких дисках? - Конечно, сколько угодно. У нас теперь есть все - от ЭВМ до новейших лазерных приборов для печатания текстов. - Тогда все отлично, мистер Эверсон! В здании филиала Академии я рассталась с Полом Эверсоном и отыскала своих новых коллег - профессоров-академиков Эдварда Миллера и Кристофера Джексона и их молодую секретаршу, мисс Энни Ли. - Доброе утро! - весело поприветствовала я их. - Это я, доктор Харрис... Хард. Что у нас новенького? Академик Миллер усадил меня в большое кожаное кресло на "вертушке". - Итак, мэм, у нас с профессором Джексоном и мисс Ли есть для вас одно небольшое поручение. Если вы его выполните, вам хорошо заплатят, - посулил он. - И что я должна буду сделать? - Просто опубликовать вашу диссертацию в нашем географическом обществе. - Вы ошиблись, профессор Миллер, это не диссертация. Просто записи. - Но вы можете опубликовать свои записи в ближайшие полгода? - спросил мистер Джексон, бросив на меня пытливый взгляд. - Постараюсь. - Вы можете уехать в Австралию и работать там, - предложила мисс Энни Ли, оторвавшись от печатного станка. - Но вы обязательно должны будете выпустить международное издание на английском языке, - сказал, подняв указательный палец, Миллер. - Сможете? - Да, конечно! Конечно, половину своей работы я взвалю на Дрегона. Но ничего, все нужно делить поровну. Я решила, что вместе мы напишем увлекательную научно-популярную брошюру для широкого круга читателей. - Есть одно "но", - неожиданно заявил профессор Джексон. - Вы не должны упоминать в своей книге о Бернаре Шоуэне и встрече с представителями организованной преступности. Пусть это останется в тайне. Во-вторых, описания всех так называемых аномальных явлениях вы должны поместить в отдельную главу под названием "Чудеса природы" и привести примеры их разоблачения. Обо всех этих "чудесах" у нас пишут в специальных газетах. Я была возмущена до крайности. - Но почему? - Таковы правила. Если вы их не выполните, вам запретят делать публикацию. И потом, даже соблюдение всех правил может обернуться скандалом в среде ученых. Очень странно! - Знаете, - неожиданно заявила я, - я отказываюсь издавать эту книгу. Эдвард Миллер опешил. - Как? Отказываетесь?.. - Да, сэр. Все равно никто этого больше не увидит, а в деньгах я не нуждаюсь. - Это ваше право, леди. Как хотите. Мы надеялись, вы примете наше предложение. - Прощайте. Я встала, чтобы уйти, но тут же заметила на столике Энни Ли стопку бумаг, на которые секретарша указала мне кивком головы. Спросив разрешения посмотреть бумаги и получив утвердительный ответ, я принялась читать. Это оказались различные послания от Теодора Эдвардса, которые я (я? Хм...) должна была оформить в виде писем или телеграмм и разослать по приложенным на отдельном листке адресам некоторым известным лицам. Сами листки, судя по их содержанию, предназначались мне лично. Итак, послание N 1. "Искренне прошу передать наилучшие пожелания профессору Джейсону Скотту Ниррею за его кропотливый труд и внесенный вклад в развитие биологии водных беспозвоночных и рыб, а также за предоставленную нам коллекцию растений тропиков и за предоставление новых сведений о жизни акул. Передать в Брисбен, адрес на отдельном листе, как и все прочие адреса и телефоны." Послание N 2. "Огромная благодарность от меня и моих коллег изобретателю и конструктору Кристиану Гассену, который изобрел новую модель аппарата для подводных исследований. Истинно благодарен вам, господин Гассен. Послать в Копенгаген." Послание N 3. "Хочу объявить искреннюю благодарность и вручить денежную премию в размере двадцати тысяч австралийских долларов за помощь в работе Дрегону Найджелу Харду (переслал по почте три дня назад). Пусть мой молодой друг достигнет большего, чем достиг я в своей жизни. Передать в Сидней." Этот листок бумаги я аккуратно свернула с спрятала в карман пиджака. Послание N 4. "Хочу выразить признательность и передать привет молодому коллеге и лучшему другу Арнольду Холлену. Пусть устраивает Рождество дома и ждет меня к себе в гости. Желаю больше не пасовать и вовремя сдерживать свой пыл." И наконец, послание N 5, последнее. "Хочу выразить свое глубочайшее презрение профессору-географу Адаму Р.-К. Крипсвеллу, проявившему крайнюю несостоятельность, некомпетентность и наплевательское отношение к моей работе. Пусть мое огромное, несокрушимое, глубокое и беспрецедентное "фи" звучит в его ушах до самой его смерти. Отправить в Сидней." М-да, красота... Ну что ж, попробую послать, если получится. Если уж доктор Эдвардс у себя на родине начал валять дурака, почему бы его не поддержать в его мероприятии? Хорошо, займусь этим завтра. Но не сегодня. Выходя из здания академии с твердым намерением не писать мемуары и не печатать книг по требованиям лондонских профессоров, а ограничиться статьей по чисто научной тематике (куда не входила тема о "спецэффектах", поскольку была признана несостоятельной и входила в разряд "чудес", смелых гипотез, в которых заплутал доктор Эдвардс), я опять напоролась в коридоре на выползшего невесть откуда долговязого мистера Эверсона. На этот раз он опрокинул себе под ноги что-то тяжелое. - Извините, сэр... - А, это опять вы! - с досадой произнес "зеленый". - Из-за вас, мадам, я уронил деталь компьютерного блока. Придется платить. - Он по очереди загнул пять пальцев на правой руке без кольца. - Это так неловко, - замялась я. - Ничего, я как-нибудь выкручусь, - успокоил меня Эверсон. Хорошо, это мы замяли. Но у меня оставалось еще одно дельце - залезть в центральный архив Лондонской академии и попытаться найти там данные о Бернаре Шоуэне и об операции под кодовым названием "Штурм". После многократных усилий я все-таки выбила для себя пропуск в хранилище засекреченных данных, и в один прекрасный день мне предоставили материалы для удовлетворения моего любопытства. Итак, Бернар Шоуэн, 1957-й год. Участвовал в операции "Штурм" против шпионов японской контрразведки совместно с ядерными испытаниями. На некий остров Z были доставлены 2 водородных бомбы и две ракеты типа "А" с целью уничтожить противника. Ввиду отсутствия на данной территории японцев смерть троих участников спецоперации считать не связанной с ее несостоявшимся выполнением. Все. Теперь все понятно. Участников было трое, а убил всех один человек - Кенновер. Видимо, я замечательный следователь. Немного погодя я послала все сообщения мистера Эдвардса по адресам. Управившись со всеми делами, я к вечеру вернулась в свой номер. В почтовом ящике я заметила два письма - одно от Арни Холлена, другое - от Дайэн. Еще не войдя в номер, я бегло прочла их. Дайэн писала, что на днях (если не считать времени доставки письма) обвенчалась с Крисом, и оба отправились в кругосветное свадебное путешествие. По сути, она писала письмо уже в дороге и отправила в Лондон, судя по печати, уже за границей. Что касается Холлена, то его теперешнее положение дел оставляло желать лучшего: вернувшись домой во Фримантл, разбитый и подавленный, он уже собирался вновь увидеть унылую картину своего одиночество, но вместо этого ему пришлось немало удивиться: в своем собственном доме на ферме он застал совершенно чужих людей, а свой новый дом нашел в Таунсвилле, куда его отправили новые хозяева фермы. Оказывается, за месяц его отсутствия к нему вернулась его бывшая жена Мэгги, которая незадолго до этого развелась с итальянцем, вернулась на ферму родителей первого мужа, и, продав дом и забрав детей и стариков, уехала вместе с ними в Таунсвилл, полагая, что Арни Холлен умер. Каково же было ее удивление, когда он явился к ней во все красе и потребовал объяснений! В итоге бывшая благоверная устроила Холлену такой скандал, какого он не ожидал даже от нее. И теперь бедняга, не в силах ничего больше предпринять, сидит в Таунсвилле "под каблуком" у своей злой жены и сварливой тещи и все мечтает о разводе, которого Мэгги, судя по всему, не даст. Впрочем, в этом деле Арни оказался тоже не промах и в последние дни познакомился с племянницей одного банкира, хорошенькой Евой Бэрнсдейл, с которой втайне надеется связать свою дальнейшую жизнь. Но пока это ему не удается. Что ж, невезуха - она и есть невезуха. Вздохнув и сунув письма в карман, я вошла в дверь гостиничного номера, которая, к моему великому удивлению, оказалась не заперта, хотя я точно помню, что заперла ее на ключ. Странно, но во всех комнатах я обнаружила какой-то беспорядок и... мужскую одежду на своем диване. "Что за черт!" - подумала я. Действительно, не перепутал ли кто номера? - Эй, кто здесь? А ну, выходите отсюда немедленно, или я вызову полицию! Еще чего не хватало - незнакомый мужик в моем номере! Шорох в ванной. "Так вот ты где, негодник!" - подумала я. - А ну, вылезайте оттуда, сэр! Дверь ванной распахнулась, и там оказался... мой муж Дрегон Хард. Он был в новенькой белой рубашке в черных и синих вертикальных полосах и в черных новых брюках. С левого плеча Дрегона свешивалось большое махровое полотенце. От неожиданности я стукнулась головой о косяк двери. - Дрегон?.. - Я, - ответил он, хитровато улыбаясь. - Что, напугал? - И ты еще спрашиваешь? Да я чуть не умерла от страха! Когда ты прилетел? - Сегодня днем, в три часа. Странно, Джилли, что ты не встретила меня в аэропорту... - Что-о? В аэ... Что это за шутки, Дрегон? Оторопев, я в порыве разнообразных эмоций плюхнулась на диван. Он приблизился ко мне, сел рядом и нежно погладил по волосам. - Ты правильно поняла, что я шучу. Наверно, ты ждала меня не так скоро, но должен тебя обрадовать. - Чем же? - оживилась я. - Я узнал, что моя бабушка жива. Врачи неправильно констатировали смерть, но все обошлось. А то я уже думал, что еду к ней на похороны... - Да?.. От радости я даже подпрыгнула на диване. Потом отошла к окну, погладила пальцами лист комнатной пальмы и с чувством благодатного упоения несколько мгновений смотрела на серое лондонское небо. Потом неожиданно вспомнила о самом главном и повернулась к окну спиной. - Ах да, я же совсем забыла! У меня для тебя приятная новость. Дрегон вскочил с дивана. - Какая? Вместо ответа я быстро подошла к мужу и сунула ему листок серой бумаги. Дрегон прочел и пришел в неописуемый восторг. - Премия! Двадцать тысяч!.. Невероятно! Завтра же летим в Сидней! Надеюсь, ты успела управиться со своими делами? - А чем я, по-твоему, занималась в Лондоне? Он еще раз прочел содержание врученного мною бумажного листка, поднес его к губам, потом сунул послание в карман брюк. Лицо Харда озарилось светлой улыбкой неописуемой радости. Он тут же бросился ко мне, сжал в объятиях, расцеловал и, приподняв, закружил по комнате. Я начала от него отбиваться, но не сильно и в шутку, и он это понял. - Да, я на самом деле была очень занята, - сказала я, когда он, наконец, поставил меня на ноги. - Сплошь одна работа. Но я успела сделать все и даже больше. Все вышло очень здорово. Потом все расскажу.
Мы провели остаток дня очень неплохо. Утром следующего дня мы прибыли в аэропорт, где нас ждал самолет первого рейса до Сиднея, и купили билеты. Я была, пожалуй, счастлива. Все мои несчастья и поиски были закончены. Я возвращалась домой вместе со своим мужем, этим самым дорогим мне человеком, которого я искренне, от всего сердца, любила. - Я счастлива, что мы вместе, - сказала я, когда мы заняли свои места в самолете. - Ты меня любишь? - А ты все еще сомневаешься? - беззлобно усмехнулся Дрегон. Он обвил рукой мою талию и замер. Для пущей уверенности в его надежности я проследила, не смотрит ли он вслед сверхсимпатичной стюардессе с очаровательной улыбкой или на изящную блондинку впереди. Оказалось, что он смотрит на все, что здесь было, но исключительно из любопытства или оттого, что надо вообще на что-то смотреть. Нет, сейчас его невозможно было уличить в неверности. Что же, думала я, посмотрим, какой муж из него получится. По крайней мере, до сих пор я не нахожу причин, чтобы на него жаловаться, хотя, как известно, ни один, даже самый счастливый брак не обходится без некоторых размолвок и неурядиц. Впрочем, в нашей совместной жизни за все двенадцать лет их было не так уж много, и ни одна из них не стала поводом для крупной ссоры и расставания. И в этом надо было отдать должное его стойкой натуре. Разумеется, тогда, когда мы только поженились, я никак не могла думать обо всех этих вещах, а просто с головой окунулась в волны нового для меня семейного счастья. Впереди у нас простиралась целая жизнь, а позади остался лишь короткий ее эпизод. Именно эта мысль мелькнула тогда у меня в голове, а самолет, поднявшись высоко в небо, мчал нас в Сидней, оставляя прохладный, туманный Альбион далеко позади. Мы вступали в новый этап нашей жизни.