В пять провожаем последнего клиента. Олег переоделся, теперь ждёт Вику, которая разбрасывает диагностические карты по местам. Она бы рада плюнуть на беспорядок, но увы, стою напротив. Хмурюсь, изображаю начальника. Куда деваться, частная практика требует ответственности. Штат работников невелик: охранник, две секретарши. Однако порядок следует соблюдать, иначе будет у нас шарашка здесь, не контора. "Фирма веников не вяжет", - комментируют ситуацию в семье. Хорошо им, юристов во все времена уважали, мне же трудиться и трудиться, прежде чем на лаврах почивать.

     - Поехали? - зевает Олег.

     - Поехали, - Вика закидывает сумку на плечо. - Ой, клиент.

     - Запоздалый, - хмыкает охранник. - Чего уставился. Написано ведь про время, русскими вроде буквами, ну. Гляньте, заходит. Э-э, только психов на ночь глядя не хватало. Закрываемся, - без каких-либо признаков дружелюбия сообщает вошедшему гостю.

     Гость стаскивает с плеча старую спортивную сумку, скидывает капюшон. На пол капает вода.

     - Добрый вечер.

     - Сомнительно, - морщится Олег. - В понедельник приходи. Сегодня доктор уже не принимает.

     - Всё-таки доктор, - уточняет гость.

     В сознании начинают вращаться лопасти беспокойства. Пальцы дрожат, поспешно прячу ладони в карманах.

     - Глуховат, что ли, - похоже, Олегу очень хочется домой.

     Правильно, семьянин. Верный как собака, сорванцов своих любит до умопомрачения. Счастливый человек. Почему я никого не люблю, например? Полно. Рабочий день закончится, скатаюсь до гипермаркета, возьму брюта. Поставлю фильм. Лучше чёрно-белый. Меня с трепетом ожидает ангорский плед. А незнакомцу этому кто поможет? Выгоним человека в ночь - с утра прочитаем в новостной ленте: "Мужчина вскрыл себе вены осколком пивной бутыли". Потом с совестью биться. Нагрянет - не отвертишься.

     - Димка! Не узнала, - подлетаю к визитёру. - Изменился. Однокурсник мой, - лгу коллективу.

     - Ты тоже изменилась, - подыгрывает гость, без особого, впрочем, старания.

     - Порядок? - Олег косится с подозрением. - Точно помощь не нужна?

     - Порядок, - успокаиваю лицемерно. - Вы идите.

     - Хоро-ошей суббо-оты, - Вика тянет звуки, приподнимает брови.

     Мы с гостем остаёмся в тишине, и до меня наконец доходит алогичность, спонтанность собственного поступка. Дурость, проще говоря. Которую в обществе зачем-то сочувствием оборачивают.

     - Спасибо, - говорит клиент. - Считайте по двойному тарифу. Доктор.

     Окно приоткрыто. Кабинет насквозь пропитан ароматом ливня, тяжёлого, упругого, с нотой бетона и дыма. Ещё - экзотики: в чаше лампы чадит масло.

     - Ладан? - принюхивается клиент.

     - Сандал.

     - Жалко, не ладан. Было бы символично.

     Символично. Он точно не в себе.

     - Кофе?

     - По коньяку предложите.

     Каков нахал. Я его, значит, в кабинет пускаю во внеурочное время - он язвит. "Подожди, Аля, подожди, - наставляет голос опыта. - Всего лишь активация щитов. Действуй мягче".

     - Можете присесть сюда, - выполняя установку, разворачиваю кресло.

     - И тут нормально, - парень, запрыгнув на подоконник, смотрит пристально, на меня, сквозь меня.

     За практику повидала много людей. Разной степени воспитанности. Они смотрели доверчиво, презрительно, скептически, но никогда не смотрели сквозь, они никогда не курили, потому что знак висит.

     - Одну, - предупреждает моё негодование гость. - Собраться никак. Оставьте вы этот блокнот, ей-богу, доктор, чего там у вас на бейджике, Альфия Рустамовна. То-то гляжу, тюркские черты. Тест по шкале Бека не предлагайте, ладно? Мне только выговориться. Раньше бы, - добавляет неохотно, - но в больнице провалялся.

     Дождь настырно стучит о карниз. Дилетантка я, не разглядела: на лице у парня следы побоев, под глазами синева.

     - ИП, - продолжает гость. - Самое оно. Без адресов и телефонов, анонимно. Да не съем, - от его улыбки, вроде вполне человеческой, вдоль позвоночника у меня ползёт ужас. - В ногах правды нет. Приземляйтесь-ка давайте за стол, на стол или под стол, как удобнее. Ахинею легче усваивать сидя.

     Чудовищное поведение: я, дипломированный специалист, выполняю прихоть кренделя с улицы. Будто под гипнозом, усаживаюсь в кресло, которое минутой раньше ему предлагала.

     - Пятница тринадцатое, - указывает на календарь гость. - Солнечное затмение сегодня, знаете? Арка. Выход в период, когда человек должен заменить изношенные детали в себе, в мире. Иначе хана. Человеку.

     - Верите в астрологию?

     - Сатурн в Водолее. А я у психотерапевта, приплыли. Раз так, историю поведаю. Тоже про коридор.

     Гость некоторое время молча курит, исследует пейзаж за окном. Затем прикрывает фрамугу.

     - Родственников в городе нет. Удрал от безработицы. Здесь у вас архитектурный бум, без проблем устроился. Не спрашивайте об образовании, Альфия Рустамовна. Считайте охламоном,привык. Заехал в семейную общагу. Последний этаж. Летом пекло, зимой морозилка, с потолка вода. Один душ на семьдесят комнат. Атмосферно, словом. Но плевать было на условия, отрубался сразу. Пришёл с работы, сожрал пельмени, упал, уснул, проснулся, пошёл на работу. Типичный расклад. Не жаловался. Просуществовал спокойно несколько месяцев. Сдавал деньги на уборку, на ремонт, который никто не делал. Выстаивал очереди к плите. Ругал неисправный лифт. Изредка выбирался на заплёванный балкон рассматривать звёзды, - гость держит паузу. - Видели коридоры общажные когда-нибудь, доктор, нет? Погуглите.

     С исполнительностью дрессированной зверушки вбиваю в поиск указанное словосочетание. Кривлю губы. Даже студенческие коморки мне, избалованной комфортом, казались некогда клоповниками. Скоро вернулась под крыло родителей, оформили ипотеку. Галерея же видов, коими призвал вдохновиться гость, вызывает отвращение.

     - Красота, - кивает он. - Вот представьте, ходишь по нему туда-сюда, туда-сюда. Темень. Сегодня вкрутишь лампочку - завтра стырили. Или разбили. Постепенно проникаешься безразличием. Вязким, липким. Ночью на пролётах курят, но по коридорам стараются не шастать особо. Неприятное есть в них что-то, люди чувствуют. Нет, надо по порядку.

     ***

     Сначала отпрыгнул в сторону. Шарахнулся, едва не вскрикнул. Выскочит на тебя такое из темноты - шарахнешься, пожалуй. Чернее чёрного, бесформенное пятно. И ни звука, ни шороха, только шлейф ледяной. Вжался в стену, даже двинуться не мог, пока не сообразил, что к чему. Из кладовки, где валялись швабры и вёдра, в коридор скользнула фигура. Вполне себе человеческая. Более того, женская. Скользнула и тихо, гуськом двинулась прочь.

     - Не спится-то, - буркнул вслед.

     Полуночница остановилась, дёрнула плечом.

     - Извини. Нет желания воздухом подышать?

     Ответа не дождался. Вышел один. Через минуту ощутил прикосновение к рукаву.

     - Правильно, - кивнул. - Перед сном полезно.

     - Перед сном, - повторила незнакомка.

     Её глаза моментально припечатали меня к полу. Огромные, в пол-лица, с пронзительно-чёрной радужкой. Над соседним домом качался фонарь, но и в его свете зрачков не рассмотрел. Линзы, решил. Неформат, или как там у них сейчас. Волосы ниже поясницы. Гладкие, на вид густые, ну просто Юки-онна. Наверное, от природы угольные, с пепелинкой. Платье-тряпка до колен, в заломах, с пуговицами у горла.

     - Давно заселилась? - спросил участливо. - Не встречал раньше.

     - Не встречал, - подтвердила.

     - На каком этаже обретаешься?

     - На любом. Они все в моём распоряжении.

     Пока переваривал информацию, девушка снова впиталась в темноту.

     - Зовут тебя как, чудо? - поинтересовался вдогонку.

     Незнакомка не откликнулась. Пришлось выдумать имя самому, и я выдумал Агату, нечто среднее между поделочным камнем и ветхим детективом.

     Пытался выследить её у подъезда, караулил на лестницах, собирая подозрительные взгляды гопоты, пьянчуг и тёток. Агата всегда появлялась внезапно, ночью или под утро. Я варил кофе на кухне, пока народ спал; она входила неслышно, замирала в паре шагов. От кофе отказывалась, вопросы игнорировала. Однако мы умудрялись вполне светски болтать о том о сём. Разок-другой приглашал погулять, в кино. Она выдавала неизменное "Дела". Я особо не настаивал.

     Дальше. Дальше чертовщина. Некий алкаш кубарем скатился со второго на первый, места живого не осталось. Бабка Люда, уборщица, головой о ванну ударилась. Студентов компашка в лифте застряла. Выволокли их оттуда, конечно, а у ребят коленки подкашиваются. Дрожат ребята, про пятно какое-то вещают.

     Короче, людям хватило.

     Под закоптелыми потолками повисла тишина. В душ ходили компаниями, после двенадцати не куролесили. Только десантник Лёха ничего не боялся. И я, дурной, с ним на пару.

     Лениво сгоняя тараканов со стенок, тщетно выкручивая вентиль, чтобы вода стала погорячее, искал способы дожить до зарплаты. Отнимал себе да складывал, пока за спиной не прошуршала ткань. Досадливо выдохнул. Балбес, дверь оставил незапертой. "Занято ведь", - хотел возмутиться вслух, оборнувшись. Слова, однако, провалились в горло: задвижка находилась на месте, а передо мной маячила Агата. Ладно бы просто маячила - платье расстёгивала.

     - Теперь есть тело, - сообщила довольно, хотя и без шуток прекрасно видел. - Не считай злодейкой, пожалуйста. Чуть-чуть.

     Что - чуть-чуть? Контакты с ненормальными донельзя горьки. Но горечь выжгла эмоция посильнее; когда Агата оказалась рядом, мне было уже не до рефлексии. Антрацитовые волосы полуночницы разметались по грязному кафелю, тараканий выводок обалдело прянул в стороны. Вряд ли в кабинках, полных плесени и ржавчины, занимались подобными делами, интерьер вызывал гадливость. У адекватных людей. Впрочем, адекватность моя канула в Лету. Без шансов на всплытие.

    

     - Могла ей череп проломить, - объяснял потом. - Мужик до сих пор в реанимации. Дети от удушья погибли бы, понимаешь?

     Агата смотрела исподлобья.

     - А я тепла хочу.

     - Изыди, - шептал, утыкаясь носом в диван. - Завтра понедельник.

     Минула неделя.

     Случаи жути повторялись стабильно. Агата пугала обитателей общаги истинным обликом. Люди же под стрессом вытворяли всякое. "Пятно, - недоумевал. - Ведь и сам увидел её изначально пятном темноты, клоком инфернальной дряни".

     Агате нравились настольные игры. Шахматы и лото. Приносила их из комнаты одинокого старика, поутру возвращала на место. Ответственная девочка. Вот только когда эта девочка распадалась пыльными волокнами, когда волокна устремлялись в щели на полу, мне становилось дурно. Ломая руки-ноги под чудовищными углами, бегала по стенам. Дёгтем скатывалась вдоль поручней. Поглядывала из жерла кухонной вытяжки, выползала оттуда, как фарш из мясорубки, комком плюхалась на линолеум. От представлений нервы мои потихоньку сдавали.

     - К дому привязана? - снимал турку с огня, отворачивался.

     - Мерзко это, знаю, - вздыхала Агата. - Привязана, да. Муж закрыл в кладовке, сбежал. Дай-ка вспомнить, в середине лета. Ковыряла замок, толкала плечом - куда мне. О жестянки совком колотила. Кричала, громко. Никто не открывал: разъехались. Студенты - к родителям, семейные - по деревням. Остались разве алкоголики. Им стуки не в новинку. Смешно, правда? Я вечная белочка.

     - Чтобы покинула дом навсегда...

     - Надо стать телом в полном смысле слова, - Агата обнимала меня, ласковая, совсем настоящая. - Для преображения одного страха мало. За пределами среды обитания призраки уязвимы. Плоть нужна, панцирь. Пятерых вполне хватило бы.

     - Пятерых?

     - Жаль, убить не смогу. По крайней мере, осознанно. Не я подарила жизнь, не мне отнимать.

     В шахматы играли молча, в лото весело. И шумели, конечно. Дошумелись. Однажды, оборвав наши полоумные пляски посреди ночи, в дверь постучали. Ногой.

     - Слышь!

     По голосу узнал соседа. С такими персонажами разговоры разговаривать бесполезно, словлю в бубен - и привет. Деваться некуда, открыл. Агата наивно выглянула из-за плеча, тоже уставилась на Толяна.

     - Слы-ышь, - повторил тот с угрозой.

     Округлил вдруг глаза, размашисто перекрестился, попятился - только шлёпки засверкали.

     - Не понял, - хотел призвать подругу в свидетели поведенческих чудес, но вместо этого заорал: - Напрочь больная!

     Агата поменяла агрегатное состояние: перетекла из хмари в форму человека.

     - Ужас вкусный, - поделилась, облизнув губы.

     Следующим вечером неподалёку от дома меня ожидала свора во главе с Толяном. Сплюнув под ноги, последний толкнул речь: а) я садист; б) за действия отвечу.

     Как Лёха оказался в переулке, чего там забыл, не знаю. Как волок до травмпункта, не помню. Переломали на славу. Кредитку вытащили, деньги, телефон. Паспорт не догадались забрать, соображалки не хватило. Морда теперь на фотографии багровая и расплывчатая. В реальности была не лучше.

     ***

     - Но зажило, - гость снова открывает окно. - Вот и дождь стих.

     - Почему в полицию не заявили?

     - Зачем, - ухмылка, которую выдаёт парень, заставляет меня вцепиться в подлокотники. - Долги вернул. Билет купил, - хлопает по карманам. - Сегодня уеду. Скорым поездом в Питер. Когда-то нравился Питер. А вам, доктор? - не ждёт ответа, говорит сам с собой; такое сразу чувствуешь.

     Отсчитывает деньги. Действительно удвоил сумму. Петли скрипят, шаги растворяются в ночи.

     Сижу без дыхания, без движения. И видится что наяву: в тумане подступающего утра, запрокинув голову, стоит "клиент" под балконом старого, облезлого дома. С балкона, столь же старого и облезлого, смотрит на него девушка. Он безголосо прощается, она безголосо отпускает. Он уходит, она остаётся.

     Под монотонный стук, под гудки и чужие разговоры поедет "клиент" в направлении пресловутой арки. По тёмному коридору событий, навстречу новой жизни.

     ***

     Сообщение всколыхнуло город месяц спустя. На ...ской улице, в стене общежития ? Х было найдено пять тел. Началось с обращения к властям: люди жаловались на состояние канализации, вонь, засилье грызунов. Проверяя здание, члены комиссии обнаружили за шкафом в одной из кладовых кирпичную кладку. Она скрывала нишу, в которой рядком, будто скульптуры, расставили убитых. Ремонтов, по словам жильцов, в доме не проводилось лет десять. Следствие быстро зашло в тупик: все замурованные - отъявленная шпана, не раз проходили по мелкому воровству. Все замурованные погибли от кровопотери. "Точные, профессионально нанесённые удары ножом", - написали в газетах. Новость не давала мне покоя, пришлось выкроить время, прогуляться до рокового дома. "Предположим, - рассуждала, поглядывая на него через дорогу, - нишу спрятала от посторонних глаз Агата, но чтобы тесаком..." Вспомнилась вдруг ухмылка гостя. Свежая гематома на скуле, рассечённая бровь, холодная и страшная безымянность.