Аннотация: Захотелось сказки: про добро и зло, про радость и боль, но главное про любовь... Любовь призрака к человеку... Завершен
Название: "Призрак"
Автор: Намида
Бета: Laliho
Рейтинг: PG
Пейринг: м/м
Жанр: romance, drama, mystique
Тип: slash, POV - Виталий
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: см. от автора.
Размещение: только с разрешения автора или беты, в ином случае - запрещено.
От автора (+ предупреждения):
1) Сказка: про добро и зло, про радость и боль, но, главное, про любовь... Любовь призрака к человеку.
2) В каком-то смысле вымышленный мир, потому что я не опиралась ни какие научные гипотезы и высказывания; все события развиваются так, как требуется именно мне.
3) Детектив, в некотором роде
4) Авторский хеппи-энд.
Призрак
У тебя есть мечта, да?
Но она не сбылась.
Почему?
Потому что ты выбрал не ту мечту...
(к/ф Кокаин (Blow))
Пролог
За окном - дождь. Мерный ритм капель по серому асфальту, словно биение сердца самого дорогого в этом мире человека. В комнате - тишина, лишь на грани слышимости нарушаемая глубоким дыханием и ломаным детским голосом, полным тоски и сожаления.
- Ты так ничего и не понял... - тихий шепот окутывает темное пространство, разбивается о причудливые узоры теней по углам и сливается в новые потоки слов. Пусть он не слышит, но только для него эти наборы прекрасных и грустных нот, что как опасная бритва терзают давно остановившееся сердце. Прозрачные несуществующие капли срываются вниз и растворяются, так и не достигнув земли. Он не умеет плакать, но плачет его душа, надорванная, словно уставшие нейлоновые струны.
- Люблю тебя... - последний слог почти не слышен.
Он бы многое отдал только за то, чтобы просто к нему прикоснуться. Невесомо, нежно...
Этот надменный даже во сне изгиб тонких губ. Эти тени от ресниц, высокие скулы. Все так дорого. Все так нужно.
- Если б я только мог...
Тихая музыка ночи с заунывным звучанием ветра и стоны измученной души.
Суждено ли им когда-нибудь быть вместе?..
Часть I
Потираю уставшие покрасневшие глаза. Уже глубокая ночь, и новая чашка кофе, крепкого, горького, как дорогие сигареты в моем кармане, не спасает от внезапно накатившей сонливости. Вся работа впустую, ни одной зацепки, ничего. Я, конечно, упрямый и привык всегда добиваться поставленной цели, но даже мне это дело оказалось не под силу.
В полиции же еще полгода назад прекратили расследование за неимением улик и мотивов. Последнее мне известно, хотя, по сути, какие могут быть мотивы - просто несчастный случай. Нетрудно даже представить: ночная дорога, пустынная, ни одной встречной машины; немыслимая скорость; музыка, такая, что слышно за километр; и, конечно же, азарт, приправленный бурлящим в крови алкоголем. И, как итог, случайная жертва - Артур Самойлов, шестнадцати лет отроду, еще совсем мальчишка. У него не было шансов выжить. Но последние минуты он находился в сознании - ему даже каким-то чудом удалось разглядеть и запомнить этого урода-водителя, который, испугавшись последствий, решил припрятать труп в ближайшем лесу. Теперь и у меня в памяти есть его образ - обычный среднестатистический мужик, ничего приметного, кроме безобразного зарубцевавшегося ожога на всю шею. Мы очень долго тренировались с Артуром, прежде чем он смог ясно передать мне его образ. Ну неужели я так и не смогу найти этого ублюдка? Ведь только надежда на месть держит мальчишку в этом мире, только она не отпускает его... А что я скажу его матери?
"Извините, Ольга Дмитриевна, что не оправдал честное имя своей семьи и возложенные на меня надежды. Вы зря потратили столько сил и времени, а также впустую финансировали все предвиденные и непредвиденные расходы по ходу следствия. Дело - глухарь, вам еще в полиции об этом говорили, и незачем было развивать столь бурную деятельность по поимке преступника, обращаясь к личностям, не обделенным определенными, но весьма сомнительными в нашем скептическом обществе, способностями", - так, что ли?
Да я ей даже в глаза посмотреть не смогу, не то что заикнуться о подобном. Почему-то в присутствии этой женщины я тут же теряю все свое хваленое хладнокровие. Один взгляд ее печальных, но еще не утративших надежды синих глаз - и я готов наизнанку вывернуться, лишь бы сделать все так, как она того просит. Я уже давно перестал испытывать сожаление к людям, но именно ее мне действительно искренне жаль. Она растила Артура одна, без поддержки родных и знакомых, а какой-то отморозок в один миг лишил ее смысла жизни. Да и самой жизни, наверное. Я даже не представляю, каково это - потерять единственного ребенка, и не хочу представлять, даже думать об этом не хочу. Страшно так, что в дрожь бросает.
- БУ! И долго ты еще собираешься сидеть?
Сердце чуть не обрывается, когда за спиной внезапно звучит мальчишеский голос. Развлекается, сволочь. Оборачиваюсь и грозно смотрю на размытый и словно подсвеченный изнутри силуэт в шаге от меня.
- Потухни, глаза режет, - не понимаю, к чему вся эта показуха? Лишь зря энергию переводит.
Артур звонко смеется и приглушает свечение.
- Не будь таким злюкой, милый, тебе это не идет.
Кривлюсь на это обращение и, поднявшись с кресла, пересекаю комнату, направляясь к выходу. Со злорадной усмешкой делаю мах рукой, рассеивая призрачную фигуру. В следующий раз пусть думает сначала, прежде чем называть меня "милым". Мне вот интересно, он в жизни таким же был или нет? Если да, то мне жаль тех, с кем он общался. Я, конечно, понимаю, что нужно иметь хоть какое-то уважение к мертвым и не острить на подобные темы, но этот мальчишка успел достать меня за последний месяц. С тех пор, как Анечка переехала в мой дом, Артур словно с цепи сорвался - пакостит, как заправский домовой: пугает ее заунывными стонами по ночам, бьет посуду и, самое неприятное, особенно для ничего не подозревающего человека, просачивается эфемерным духом сквозь тело. Это не только чувство замогильного холода, но и вполне реальные ощущения чего-то постороннего внутри. Одним словом - жуть.
Ладно, хоть в последнее время он стал немного спокойнее, то ли привык, то ли отъезд Анечки в Сочи его так обрадовал. Я еще с первых дней заметил, что Артур ей совсем не симпатизирует. Обычная детская ревность, ничего удивительного. Я знаю, что он привязался ко мне за это время. Лишенный еще с младенчества отцовского внимания, он ищет сильной руки и мужскую поддержку. Точнее, уже нашел и почему-то в моем лице. А насчет "привязался" - так и есть, причем в буквальном смысле. Прицепился, когда я был на месте преступления - там, где местный старичок нашел его тело - да так и остался возле меня.
Сначала было просто ощущение постороннего присутствия, потом я стал слышать его голос - обрывками фраз и нечетко, а через какое-то время, когда дух Артура окреп и набрался энергии, я уже мог его видеть - прозрачная, лишенная всяких красок фигура, серый человек, призрак. Но я знаю по фотографиям, которые дала мне его мать, когда я только начинал свое расследование, что в жизни он был очень ярким подростком. С темными каштановыми волосами цвета растопленного шоколада, большими темно-синими глазами и белозубой счастливой улыбкой на розовых губах. Думаю, он знал цену своей красоты, по словам матери, отбоя от девчонок у него не было. Вот только сам Артур предпочитал однополые отношения. В день своей гибели он как раз возвращался от очередного любовника. "Поссорились, я психанул и ушел", - так мальчишка и ответил мне, когда я спросил, что он делал посреди ночи на безлюдной трассе. Мне по сути все равно, что он там предпочитал - теперь ничего этого у Артура уже не будет, он потерял свою жизнь, он потерял все, что было или наоборот не было ему дорого. Остался лишь дух, призрак, который ждет своего часа, чтобы покинуть мир живых и обрести, наконец, покой.
И я должен помочь ему в этом...
Сколько себя помню, я всегда мог видеть таких, как Артур - неупокоенные души, удерживаемые на земле по вполне определенным, а порой и непонятным для живых людей, причинам. Кто-то жаждал мести, как мой мальчишка, кто-то не сказал последних слов близкому человеку, кто-то просто не хотел оставлять этот мир, а кому-то это даровалось в наказание за содеянные грехи. Множество разных причин и столько же душ, обитающих среди нас.
Сначала они меня пугали, я никак не мог понять, почему вижу то, что не видят другие. Как оказалось, это дар нашего рода, а может, проклятье - не знаю. Все мужчины - а в нашей семье почему-то из поколения в поколение рождаются только мальчики - имеют такие способности. Кто-то от них отказывается, подавляя еще в детстве, а кто-то наоборот - развивает. Я решил пойти по стопам деда, который и рассказал мне эту тайну, а впоследствии стал моим учителем, и со временем привык к тому, что меня окружают не только живые. Правильно в народе говорят - человек такое существо, ко всему приспособится. Вот и я научился жить со своими силами. И не просто жить, а помогать людям - таким, как мама Артура. Вот только в ее случае я, видимо, просчитался, и что теперь делать, а главное, как объясняться - ума не приложу...
Часть II
Утро началось весело - для Артура, не для меня. Мог бы - прибил бы гаденыша! Семь часов, можно сказать, я только прилег, а этот неупокоенный, собрав за ночь достаточно энергии, включил радио на полную громкость и шелестит тюнером по волнам.
Вскакиваю с нагретой постели и, с трудом разлепив глаза, практически на ощупь выдираю вилку из розетки.
Благословенная тишина...
- Ну во-о-от, а там такая песенка была, - тянет насмешливым голосом из пустоты и с глухим смешком оседает бледной фигурой на моей кровати.
- Убью, - грозно рычу и направляюсь в его сторону. Артур растягивает губы в улыбке, глядя на злого меня, и изредка вспыхивает белыми бликами.
- До тебя еще постарались, так что, увы...
Теперь уже я улыбаюсь, а мальчишка обиженно выпячивает губы, когда сквозь него пролетает так весьма кстати оказавшаяся в моей руке подушка.
- Злой ты, уйду от тебя.
Ложусь обратно на постель и, по самые уши зарывшись в одеяло, искоса посматриваю на него.
- Обещаешь?
Фыркнув в ответ, эта заноза проводит ладонью по моей щеке. Брр, передергиваюсь и отодвигаюсь от него подальше. Мне показалось, или в его глазах промелькнула тень сожаления? Спишем все на раннее пробуждение и недостаток сна, пожалуй.
- Мне было скучно одному, - маленький капризный ребенок, даже после смерти. И что ему неймется? - Ну не засыпай, - и уже более грозно: - В твоем доме техники еще много.
Нет, он еще и угрожать мне пытается?
- Силенок на все не хватит, - мычу в подушку и умиротворенно выдыхаю, чувствуя, что сон снова подбирается ко мне.
- Спалю компьютер.
Тоже мне, пиротехник начинающий. И ведь спалит - микроволновка уже покоится с миром.
Открываю глаза и осуждающе взираю на него. Интересно, у духов есть совесть? Или это мне такой бракованный достался?
Тяжело вздыхаю и, отбросив в сторону одеяло, плетусь на кухню. Думаю, мне понадобится не одна чашка кофе, чтобы привести себя в более или менее вменяемое состояние.
Делаю первый глоток и с удовольствием прикрываю глаза. Счастье есть. Еще бы выспаться дали - но приходится довольствоваться тем, что имеется. Артур стоит в дверях кухни и смешно потягивает носом кофейный аромат. Он может чувствовать, но испробовать ему уже не суждено.
- Вкусно, - заключает с грустной улыбкой и, озорно сверкнув глазами, добавляет: - Туда бы еще ванили и сахара ... Я всегда предпочитал именно такое кофе. Жаль, что уже никогда не смогу его сварить.
Смотрю на его померкшую фигуру и в который раз поражаюсь. Все же Артур удивительный. Большинство духов так и не понимают до конца, что их больше нет среди живых, он же осознал все сразу, осознал и принял это как свершившийся факт.
- Скажи, ты веришь, что человеку после смерти даруется еще один шанс?
Меня уже довольно долгое время занимает этот вопрос. Со всей этой мистикой, что творится вокруг, мне кажется, что и такой вариант возможен.
- М? Реинкарнация в смысле? Нет, не верю, - пожимает он плечами. - Я в принципе вообще ни во что такое не верю. И это меня пугает... Что ждет меня там, впереди? - заканчивает Артур тихим равнодушным голосом.
- Не знаю, - качаю головой, поймав его немного грустный взгляд. Странно, он весь такой бесцветный, но эмоции у него яркие и даже живые. И правда, удивительный. - Но я все же верю, что это возможно.
Оставляю уже пустую чашку на столе и, побарабанив пальцами по теплому дереву, киваю, соглашаясь со своими мыслями.
- Ладно, раз ты так рано меня разбудил, наведаюсь в офис.
У меня свое сыскное агентство с небольшим штатом квалифицированных сотрудников, досталось от деда, когда пару лет назад он умер. Там, наряду с обычными ищейками работают и такие уникумы, как я. Золотые люди, несущие свое нелегкое бремя.
- Я с тобой, можно?
Вот как ему отказать, когда он смотрит такими жалобными глазами?
Махнув рукой, выражая свое согласие, иду в душ. Тридцать минут неземного рая в большой глубокой ванне, и я снова чувствую себя человеком. Обмотав полотенце вокруг бедер, шлепаю в спальню.
Что бы одеть? Глобальный женский вопрос, но сейчас он занимает меня больше всего. Черные джинсы, кожаный ремень с квадратной железной пряжкой, белая рубашка с рукавами в три четверти и короткая приталенная жилетка под цвет брюк - все это летит на кровать. Да, мне нравится красиво и дорого одеваться, и я не скрываю этого, а если кто-то там против - пусть не смотрит и втихую давится завистью. Закрываю дверцу шкафа, случайно поймав свое отражение в зеркала - высокий, с подтянутой, но не перекачанной фигурой, все как надо, все на месте, длинная шея, узкий подбородок и тонкие губы. Прямой ровный нос, высокие скулы - наследие матери, аккуратные брови, и, главные отличительные черты всех мужчин моего рода - черная радужка глаз, которая практически сливается со зрачком, и растрепанные пшеничные волосы до плеч. Хотя, это только у меня они растрепанные, причем всегда, вне зависимости от времени суток и места действия. А в целом, не парень - мечта. Да, от скромности я точно не умру.
Так залюбовался собой любимым, что не заметил, как этот паскудник сдернул с меня полотенце. Усмехаюсь его смущенному виду и плетусь к кровати. Будто мне есть чего стесняться.
***
В офисе - ажиотаж. Какая-то крупная шишка из местных чиновников обратилась к нам вчера утром с просьбой найти человека, пропавшего около четырех месяцев назад. Живым или мертвым - по сути, неважно, но лучше живым. Этот несчастный перешел дорогу не тому, кому нужно, и скрылся в неизвестном направлении, прихватив с собой нечто ценное. Мда, надо чаще, что ли, сюда наведываться - такие дела творятся, а я не в курсе.
- Я вот не понимаю, - облокотившись о край стола своего зама, верчу в руках позолоченную ручку, - если он такой влиятельный, неужели сам не смог найти этого... Как его там? - нахмурившись, делаю неопределенный пас рукой. - Дай хоть дело его посмотреть, такое ведь имеется?
- Имеется, все имеется, - заверяет меня глубоким уставшим голосом Олег. - Не смогли они его сами найти, то ли удрал, то ли на дно залег, неизвестно. А к нам обратились как к последней попытке. Они больно и не надеются. Вот, кстати...
В руки мне ложится тонкая белая папочка. Ну ничего себе... И это все, что на него откопали? Не густо, видимо, и воришка не из простых.
Открываю первую страницу и глухо выдыхаю в унисон со стоящим возле меня Артуром.
Это ж надо... Вот ты и попался, отморозок.
Часть III
С хрустом разминаю суставы рук и, потянувшись всем телом, в который раз смотрю на лежащее перед собой личное дело. Бегло ловлю взглядом строчки, в надежде отыскать там что-то новое. Бесполезно, все то же, что было как полчаса, так и час назад.
Геннадий Ленский, тридцать четыре года, уроженец города Тулы, не женат, наследники отсутствуют. Еще бы, плодить себе подобных уродов... Одна судимость - в юности, за кражу. Подозревается в нескольких крупных грабежах, в розыске. Очень надеюсь, что мы его отыщем первыми. Я уж постараюсь, информация, пусть и скудная, все же имеется. Мне бы лишь за него зацепиться, и тогда, как бы далеко этот Ленский ни находился, везде достану.
Перевожу взгляд на фото. Таким я и видел его в воспоминаниях мальчишки - обычный, никаких особых примет, кроме ожога. Безликий человек. А я еще Артура называл серым. Вот этот действительно такой. Как мышь, хотя он, скорее, крыса. Тварь живучая.
Отшвыриваю папку в конец стола и потираю ладонями лицо, снимая напряжение.
Но я это исправлю. Артуру нужно освободиться от своего груза, и есть только один способ это сделать. Теперь хотя бы появился шанс. От меня же сейчас требуется как следует отдохнуть, накопить достаточное количество энергии для работы с силой и приступить к делу. И, если все пройдет гладко, ему уже не уйти.
Покидаю свой рабочий кабинет и, наспех приняв душ, иду в спальню с одной единственной мыслью, бьющей, словно молот, по моему сознанию: спать, спать, спать. Открываю дверь и останавливаюсь, так и не переступив порог комнаты.
Полусидя у постели застыла потухшая маленькая фигура.
Артур.
Подхожу к нему и присаживаюсь рядом, но так, чтобы не коснуться случайно его холода.
- Ты чего? - хрипло шепчу, взволнованный таким необычным поведением.
- Ты ведь найдешь его, правда? - так же тихо отзывается Артур и сам же себе отвечает с грустной усмешкой на губах: - Найдешь, конечно же, - и опять это непонятное сожаление в его взгляде, но после следующих слов я в удивлении замираю, даже не представляя, что ответить.
- Знаешь, с одной стороны, мне безумно этого хочется... Но с другой... У меня появилась еще одна причина, чтобы зацепиться за этот мир и... не уходить...
Смотрю в его блеклые глаза и понимаю, что я не хочу, по крайней мере, сейчас, осознавать то, что я в них вижу. Прячу свой взгляд за ресницами и выдыхаю слова, которые не должен был говорить:
- Я не умею утешать, никогда не умел, но, если б мог, я бы обнял тебя.
Секунды оглушительный тишины, мне даже не слышно биения собственного сердца, и его неровный надломленный голос:
- Спасибо.
***
Уже две недели прошло, а я так и не сумел вернуть Артура к его обычному состоянию. Как он замкнулся в тот день, так до сих пор не пришел в себя. Теперь он как никогда похож на призрака - нет его обычного света, голос мертвый, фразы короткие, и, самое страшное для меня, лицо стало, словно безразличная маска. Я уже настолько привык к нему "живому", что видеть его таким мне не по себе.
Вот и сегодня все утро слоняется, как неприкаянный, из одного угла в другой. Раздражает, но я молчу. Пока молчу. Еще немного, и он узнает о себе немало нового. Звонок в дверь спасает Артура от такой печальной участи. Бросив на него короткий взгляд и получив в ответ лишь равнодушное пожатие плечами, иду открывать.
Мда... Анечка. А я как-то позабыл, в виду последних событий, что ее отпуск уже закончился.
- Привет, дорогой, - прижимается ко мне щекой, имитируя что-то вроде поцелуя и, сдвинув меня с порога, проходит в дом.
- Море - класс, но почему ты мне не звонил? - обиженно надув губки, Анечка присаживается на диван, расправляя складки на своих строгих шелковых брюках. Красивая она все-таки. Брюнетка с зелеными глазами, модельной внешности, и характер, как ни странно, сокровище. Любит, правда, иногда покапризничать, но ей это простительно.
Захлопываю дверь и, пожав плечами, чуть виновато отзываюсь:
- Прости, столько работы было.
На кухне что-то с мелодичным грохотом падает на пол. Судя по звуку - стеклянное, а если знать, кто именно уронил, то это "что-то" наверняка моя любимая кофейная чашка.
Направляюсь на место преступления и обнаруживаю взвинченного до предела мальчишку. Вот это я понимаю, это проявление эмоций, причем настолько сильных, что глаза обретают цвет, не насыщенный, как было при жизни, но почти синий.
Да пусть хоть всю посуду в доме перебьет - не жалко, лишь бы опять не замыкался в себе.
- Сделай так, чтобы она ушла, иначе, боюсь, от твоего дома ничего не останется, - полубезумный взгляд и шальная улыбка заставляют меня резко остановиться. Это не злость - это уже отголоски ненависти, и именно они придают Артуру столько сил. На большие пакости хватит, но для того, чтобы исполнить угрозу - нет.
- Это настолько принципиально? - спрашиваю, настороженно отступая назад, мало ли, что ему взбредет в голову.
Заметив мои манипуляции, Артур как-то резко сдувается и виновато, а может, расстроено, опускает голову.
- Ты сказал, что завтра будешь искать. Не хочу, чтобы ты сейчас растрачивал силы впустую только лишь ради ночи с этой женщиной, - опять бесцветный голос, от которого мурашки бегут по коже. - У тебя будет еще много таких ночей. Просто... Пусть она уйдет...
И снова я не хочу осознавать то, что таит в себе его взгляд. Возможно, когда-нибудь... потом...
Закрываю глаза и тихо выдыхаю:
- Хорошо...
Часть IV
Просыпаюсь довольно бодрым - не смотря на то, что всю ночь мне снился какой-то бред. Потягиваюсь и, встав с постели, распахиваю шторы. Хорошо. Свежо.
За окном - дождь. Льет уже второй день. А мне нравится, в такую погоду приятно грустить. И видимо, не один я разделяю подобные мысли. Артур сегодня тихий, но это что-то светлое. Он снова "живой", и это не может не радовать меня.
Так, что у нас на повестке дня? Верно - принять душ, выпить кофе, позавтракать и заняться делом. Широко улыбаюсь, пока иду в ванную - энергия просто бурлит во мне. Сегодня у нас все получится, не может не получиться!
Спустя час, собранный как телом, так и духом, отпираю самую неприметную дверь в моем доме. Ни мебели, ни окон, только ровные черные стены. С Артуром мы уже заранее все обговорили, я в нем уверен, он запомнил все, что нужно будет делать. Шестнадцать свечей по кругу, и мы в центре - я и мальчишка, друг против друга. Кинжалом разрезаю ладонь и в небольшую пиалу собираю красные капли. Кровь - проводник, как жизни, так и смерти. Фотография и листы из личного дела, ублюдка, пара лоскутков от одежды, что были на Артуре в день его гибели, и пусть все горит, указывая моему духу дорогу к убийце. Уже входя в состояние полутранса, протягиваю мальчишке свои руки. Леденящие кожу и саму душу ладони касаются моих, замыкая последний круг.
Широко улыбаюсь и отпускаю себя на свободу. Ну что, поиграем? Где же ты прячешься, гаденыш? Все равно ведь найду...
***
Больше двух часов прошло с тех пор, как мы выехали из города. Далеко забрался подонок, но мог бы и дальше. Так что в этом смысле нам очень повезло. Я узнаю это место, потому что по воле судьбы не так давно проезжал мимо, спеша на очередную встречу с клиентом. Так близко, да просто горячо! Но... Всегда присутствует какое-то "но"... Меня оправдывает то, что тогда между нами не было никакого связующего звена, поэтому я и не почувствовал... Теперь же...
В который раз широко, без всякого стеснения, улыбаюсь и жму на педаль газа. Осталось уже немного, совсем чуть-чуть, и Артур будет свободным...
Спустя полчаса мы уже стоим на краю небольшого утеса, посматривая в голубую небесную даль, там, где на горизонте в единой линии сливается черная вода и светлая лазурь. Красиво.
Глубоко вздыхаю и поворачиваюсь к мальчишке. Если бы я не знал, что призраки не плачут, я бы подумал, что это слезы блестят на его щеках, а так... Он, наверное, опять балуется со своими бликами.
"Пора", - говорю без слов, но Артур понимает и, подарив последний, тоскующий взгляд горизонту, идет вслед за мной. Широкие, вырубленные прямо в утесе крутые ступеньки, там, где самое покатое место, шаг за шагом, стараясь не упасть, иначе голову сверну - это точно. Тяжело выдыхаю, когда ступаю на ровную почву. Вот мы и пришли.
Удачно спрятанный, заброшенный рыбацкий домик - теперь понятно, почему его не нашли, хорошо затаился, крыса, самая что ни на есть настоящая. Он бы еще в деревушке какой залег. Хотя нет - там люди, здесь же ни души. Не было. До нас.
- Иди, - хочется улыбнуться, чтобы ободрить мальчишку, но губы лишь кривятся в горькой гримасе.
Просто... неужели это все?
Как-то больно, но я не буду его останавливать.
Артур, словно понимая, о чем я думаю, тихо, но уверенно отзывается:
- Подожди меня здесь, ты же знаешь, есть еще кое-что...
Знаю... и буду ждать...
Отворачиваюсь, чтобы не видеть, как он уходит, и прикуриваю сигарету. Терпкий дым разъедает горло, но я даже не морщусь.
В лицо бьют прохладные порывы ветра с крупицами мелкого песка, играют в моих волосах и кормят огонь новыми порциями кислорода, словно празднуя вместе с нами большую победу. Криков я уже больше не слышу. Значит все. Оборачиваюсь лишь, когда чувствую за спиной чужое присутствие. Только чужое ли?
Домик позади Артура горит ярким пламенем, ярче солнца, ярче блеска золота, но не ярче уже живых, точно таких же, как на тех фотографиях, что останутся у меня на память, синих глаз. Жаль, что это лишь на время, не навсегда...
Опускаю ресницы, боясь ослепнуть от этого света. На душе покой и чувство правильности всего произошедшего. Он имел свое право на месть. Око за око. Жизнь за жизнь...
Удивленно вздыхаю - прикосновение холодных, но не леденящих больше кровь и душу, ладоней к щеке невесомо и так нежно...
Печально улыбаюсь и притягиваю мальчишку к себе, заключая в объятия. Я ведь... обещал ему.
- И все же... Ты так ничего и не понял... - ломаный хриплый шепот фантомом из сегодняшнего сна - "люблю тебя...".
Еще сильнее сжимаю руки в глупом желании никогда не отпускать. Но...
- Понял, - выдыхаю и зажмуриваю глаза. Что-то соленое и мокрое стекает по щекам. Ну и пусть. Пусть. - Просто...
Суждено ли нам когда-нибудь быть вместе? И я, и он знаем ответ на этот вопрос.
- Тогда отпусти...
Светлая улыбка, приправленная грустью и чувством сожаления, я столько раз ее видел на этом лице, но чтобы так... Заглядываю в яркие синие глаза - я понимаю и принимаю теперь все, что вижу в них - касаюсь губами соленых губ и тихо шепчу:
- Отпускаю.
Эпилог
(год спустя)
Насвистывая какую-то тупую бредовую мелодию, которая привязалась ко мне еще с самого утра, уверенной походкой поднимаюсь по лестнице и замираю у распахнутых дверей. В руках - букет белых лилий, на лице - шальная счастливая улыбка, а в душе нервно все подрагивает от волнения. Я так долго ждал этого дня... Сегодня Анечку наконец-таки выписывают. Сердце замирает в предвкушении, и я до боли зажмуриваю глаза, когда слышу за спиной ее радостный голос.
- Кто у нас это здесь? Ну, посмотри. Это папа. Па-па.
Она смеется, а мне хочется плакать от счастья, когда я впервые и еще неумело беру на руки своего малыша. Красивый и нежный, как мама, и все же чем-то похожий на меня. Пока еще жиденькие светлые волосы, высокие скулы и пухленькие розовые губки...
Ну же посмотри на меня, мой хороший, мой мальчик.
Ясные синие глаза - еще по-детски невинно взирающие на мир из полуопущенных ресниц.
Ярче золота, ярче солнца...
Холодею на миг, а после со всей осторожностью, на которую я только способен, прижимаю ребенка к своей груди и, не скрывая слез радости, тихо шепчу ему на ушко:
- А ты ведь не верил...
Мы с Анечкой до этого так и не смогли решить, какое имя подарить ребенку, теперь же я точно знаю, как назову нашего сына...