Аннотация: Рассказ является приквелом "Легенды о титане, заблудших душах и Конце света" и раскрывает парочку очень важных нюансов. Читать его можно, как ДО, так и ВО ВРЕМЯ прочтения сиквела. А если о самой истории, то действие её происходит в прохладный январский вечер, где-то за полгода до событий вышеупомянутого произведения, и рассказывается в ней о небольшой прогулке умной, но наивной дворняжки.
А снег всё идёт и идёт.
Снежные хлопья постепенно превращаются в сугробы, а сосульки, свисающие с крыш, так и норовят упасть на какой-нибудь мусорный бак. В закоулке, оперевшись спиной о кирпичную стену, сидит раненый вампир и держится за окровавленный бок.
Достаточно юный, как по людским, так и по вампирским меркам. Рыжий, с веснушками на бледном лице, одетый в типичную молодёжно-городскую одежду, главным атрибутом которой являются джинсы. Они, кстати, бледно-голубого цвета.
Но разве могут собаки различать цвета? Нет, но чёрная дворняжка с ясными голубыми глазами, стоящая сейчас чуть поодаль от него, может. Почему же так вышло? Если честно, она сама об этом никогда не задумывалась, приняв, как должное.
И знаете... Со временем собачка поняла одну простую, но очень сложную для людей, вещь: мир в цвете очень красив и великолепен. Он прекрасен настолько, что ни люди, ни все эти странные существа не видят этого. Как грустно...
Дворняжка подходит ближе и парень, заметив её, слабо улыбнулся:
- Привет, собачка.
Она обнюхивает его, а затем чихает, не выдержав резкости обрушившегося на неё запаха дешёвого одеколона. Парень хихикнул:
- Что такое? Не нравится, как я пахну? Хе-хе, кажется, я и правда сегодня переборщил... Хорошо, что мои "товарищи" не обладают таким чутким обонянием... А то я бы уже давно из полутрупа... Превратился бы в труп... - он шумно выдохнул. - Хотя... Если не залечить эту рану, то очень скоро я и так... Им стану.
За два коротеньких года своей жизни эта дворняжка повидала многих мудрых существ, говоривших много мудрых вещей. Например, то, что, вопреки человеческим канонам (их она, увы, никогда не знала и не знает, поэтому может лишь смутно догадываться о чём идёт речь), серебряные орудия не убивают вампиров моментально, а лишь наносят раны, заживать которые будут куда медленнее обычного.
- "Ведь если изловчиться и ударить в очень-очень больное место, то он же сможет легко умереть. Но почему они тогда говорят, что не моментально? Странные какие... Может быть, они сами не знают?" - подумала однажды собачка, но в итоге пришла лишь к грустному выводу:
- "Даже если они и вправду не знают, я всё равно не смогу им подсказать - не поймут".
Дворняжка захотела было подбодрить вампира, лизнув ему ладонь, но он отмахнулся.
- Не стоит, - нахмурился веснушчатый. - Я не питаюсь такими, как ты.
Собачка не очень поняла, что он имеет в виду, но, не имея привычки перечить другим, обошла его и затрусила в сторону оживлённой ночной улицы.
Но стоило только дворняжке скрыться из виду, как к раненному тут же пожаловал другой гость.
- Эй, здесь кто-нибудь есть? - донёсся до ушей вампира дрожащий женский голос. Его губы расплылись в довольной улыбке.
- А вот и пожаловал мой запоздавший ужин, - еле слышимо прошептал он.
А тем временем чёрная дворняжка выбежала на оживлённый проспект и, рысцой пройдясь через толпы задумчиво-грустных и задумчиво-радостных людей, вскоре набрела на заснеженный парк, тропинки которого освещены бесчисленным количеством, идущих в две шеренги, фонарей. И тут, и там можно заметить гуляющих вдоль и поперёк парочек и сидящую на скамейке, в полном одиночестве, таинственную личность - растрепанного и небритого студента, то и дело озирающегося вокруг и периодически отхлёбывающего чай (или кофе) из термоса, а также слоняющуюся туда-сюда миловидную азиатку от которой просто невыносимой несёт кошатиной. У собаки даже возникло желание подбежать к ней и, что есть мочи, залаять, но стоит только хоть немного сократить между ними дистанцию, как она тут же начинает злобно зыркать на дворняжку своими янтарными вертикальными зрачками, заставляя тело собачонки предательски задрожать, а хвост поджаться. Предприняв две неудачные попытки, чернушка перестала испытывать судьбу и, позорно заскулив, побежала в самое сердце снежной "страны".
Однако и там тишина надрывалась - на этот раз семейным раздором.
Парень и девушка, внешне похожие, но внутренне разные, как вода и огонь.
Он - холоден и равнодушен.
Она - яркая и бойкая.
Обычно они приходят сюда поодиночке, в исключительных случаях - встречаются, но тихо, уныло и вяло. Однако сегодня произошло нечто экстраординарное раз Анжелика (а именно так зовут девушку) голосит на своего брата - Мэттью - не жалея сил. Потрусив чуть ближе, собачка решила краем уха подслушать, в чём же заключается весь сыр-бор.
- ...ещё месяц и мне дадут добро на привилегию испития крови мастера, - удовлетворённо скалясь, торжественно заявил её златокудрый брат и тут же получил маленьким снежным комом в лицо.
- Если ты это сделаешь, то я найду этого кровососа и лично вгоню ему в сердце осиновый кол! - яростно заявила изумрудоглазка. Дальше разговор у них не заладился: каштановолосая сестричка тут же принялась нещадно закидывать своего непутёвого братца снежками. Дворняжка ещё какое-то время посидела, посмотрела на них, а затем направилась обратно, в сторону проспекта.
И снова толпы, шум, гам и нестихаемая светомузыка неоновых вывесок и красочных витрин. Вернувшись обратно в закоулок, собачка ожидала вновь увидеть в нём своего веснушчатого друга, но нет - лишь мухи, тошнотворный запах мусора, да обескровленный труп некогда симпатичной девушки, ныне походящей на иссохшую старуху, решившую на старости лет вспомнить молодость. Перепрыгнув через неё, дворняжка направилась, куда глаза глядят, и вскоре очутилась на узкой улочке, освещаемой лишь несколькими тусклыми фонарями. В отличие от недавно виденного ею "праздника жизни", эта железо-бетонная пустошь казалось бы вымерла после мощного удара какой-нибудь радиоактивной бомбы. Миновав неисчислимое количество низеньких многоквартирных домов, магазинчиков, автомат с газировкой и кем-то брошенный велосипед, собака незаметно "нырнула" в приоткрытую дверь кафе-бара, в котором день и ночь играет неспешная, ласкающая слух, джазовая музыка. За барной стойкой, будто бы на несменном посту, стоит знакомая женщина с нежными руками и проницательным фиалковым взглядом, и натирает стаканы, а напротив неё сидит хмельной завсегдатай и, прищурившись, бормочет:
- Вот когда я стану властителем этого мира, то сделаю тебя своею королевой...
- Да, конечно, Эдуардэль, - задумчиво, на автомате ответила она, даже не слушая его. - ...и всё-таки странные у вас имена, язык сломаешь произносить.
Посетитель положил щеку на стойку и, прикрыв глаза, усмехнулся:
- Эйяфьятлайокудль, - произнёс он без запинки. Какое-то время барменша не отвечала.
- ...а, это который в Исландии? Вулкан, вроде. Помнится из-за него та ещё была суматоха, аж рейсы поотменяли.
- И после этого ты ещё говоришь, что наши имена труднопроизносимы.
- О, точно! Помнится весной позапрошлого года, в апреле кажется, в новостях известили о закрытии воздушных пространств, а мать моя тогда была в Коппенгагене и на следующий день должна была вылететь обратным рейсом. Подумалось мне тогда: "всё, жди звонка", и что ты думаешь? Она, наплевав на роуминг и его кусачие цены, взяла и позвонила мне. Какая расточительность...
- Угу... - вяло откликнулся, лежащий на барной стойке, собеседник.
Дворняжке уже, порядком говоря, наскучил их однобокий разговор и она, гавкнув, вбежала вглубь помещения, всем своим видом стараясь привлечь внимание посетителей. К счастью, никого кроме хозяйки и подвыпившего седого мужчины в кафе не оказалось, поэтому дворняжку ждал вполне радушный приём: ведь она тоже, в каком-то смысле, завсегдатая этого заведения.
После того, как сонная женщина заметила собаку и, улыбнувшись, ласково подозвала её к себе - "Айви!" - дворняжка была угощена вкусными, оставленными специально для неё, колбасными обрезками и говяжьими косточками, а затем, получив ещё немного хозяйской ласки, на прощанье оглянулась на странного, задремавшего посетителя (странность его заключается в том, что, по мнению Айви, седые волосы присущи только старикам, а этот же человек внешне - почти ровесник доброй хозяйки, которой совсем недавно стукнуло тридцать два) и направилась к выходу, получив в спину радостное:
- Пока, Айви! Береги себя и заходи еще.
Закрыв за дворняжкой дверь, барменша-Мария нахмурилась и несколько раздражённо пробормотала:
- И чего она сама не закрывается? Может быть, рассохлась?
- Ммм... Ты что-то сказала? - окликнул её проснувшийся Эдуардэль.
- Нет, нет, ничего...
Женщина вернулась за стойку, а ангел принялся наблюдать, как она начищает, и так уже зачищенный до дыр, стакан.
- А ты слышала, - вдруг начал он. - Что случилось с девахой Мишеля?
- Ммм... Как же её там... Тора, кажется, да?
- Угу...
- Да, красивая девушка. Жалко её... Несчастный случай?
- Ха! Как бы ни так, история тёмная и лучше нам в неё не лезть.
- Ясно... - женщина посмотрела на наручные часы, две стрелки которых остановились на без пяти одиннадцать (а секундная, как назло, рушила всю гармонию и продолжала "плясать").
- Пора закрываться, - вздохнула Мария, откладывая стакан и тряпку. - И, кстати, сколько она уже в коме?
- Полгода где-то, а может и чуть больше, - на удивление трезво, пускай и мрачно, ответил Эдуардэль.
- "Это не из-за неё ли мой племянник так убивается?" - цокнув языком, хмуро подумала женщина и прикусила губу. Ангел лишь удивлённо посмотрел на неё.
А дворняжка тем временем слонялась по городу до глубокой ночи, забредая то в старые, то в новые, невиданные ранее, места, но в итоге, утомившись, решила остановиться возле закрытого магазина и передохнуть.
Снежинки, танцуя свой предсмертный вальс, падают на асфальт, слышен одинокий хруст снега, к дворняжке подходит мужчина в коричневом плаще.
- Здравствуй, - с блаженной, даже какой-то глуповатой, улыбкой произносит он, присаживаясь перед ней на корточки.
Землянистый цвет лица, неестественная худоба и пропитавший его изнутри запах лекарств, - вот те немногие слова, которыми смогла бы описать этого человека умная, но очень наивная собака.
- Смотри, что я тебе принёс.
Дрожащие руки незнакомца кладут перед ней маленькую красную пилюлю. Глупышка с душою щенка сначала обнюхивает её, а затем, решившись попробовать, тут же проглатывает, так и не успев раскусить.
На землянистом лице всё та же улыбка.
- Молодец, хороший пёсик, - говоря это, мужчина протягивает руку, чтобы погладить её, но дворняжка, скуля, тут же отстраняется - до неё начинает (пускай и слишком поздно) доходить, что что-то здесь не так. Образы перед глазами расплываются, а конечности немеют. Вскоре тело собаки грузно падает на асфальт, его сковывают судороги, но вскоре и они отступают, а дворняжка обмякает и становится недвижимой, словно бы умерла.
Незнакомец какое-то время молча, с улыбкой, смотрит на неё, а затем, поднявшись, откашливается и уходит.