"Эй! Мохнатый шарик реальности! Куда ты катишься, цепляясь ворсинками за сучки свежесрубленной вселенной?"
Из мыслей будущего трупа, узревшего Бога на конце иглы...
Часть I
Хроники небывалого похмелья...
Казалопулис. Провинция. Пять городов. Островок на бескрайних просторах переплетения дорог ( или Дороги? - это кому как больше нравится, в силу образованности и жизненного опыта ), а так же район-провинция-область-волость какой-то империи-королевства-федерации-республики... Короче, куры ( ну, по крайней мере их тутошний ( или здешний?) - для этого измерения - эквивалент ); огороды ... и пр., т.д. и все такое.
Откуда я это знаю?
Не спрашивайте.
История, почти наверняка ( затылком чую ), длинная - но я ни фига не помню. "Я сошла сума ( Сошел. С ума, в смысле ). Кака-ая досада!"
Вот так.
Очнулся, что характерно, не в морге ( есть все же приятные моменты и в этой жизни- в лесу - ясен пень в лесу я очнулся - в этом Козло... Казла... Короче, кроме лесов и огородов только доярки, наверное, водятся). А в лесу есть как минимум два приятных момента, если сравнивать с моргом:
- не так холодно;
- нет санитаров, которые норовят тебя раздеть, да еще и разрезать для верности, чтоб, значит, не убежал. И вообще, не глотал ли клиент золотишко за обедом?
Однако, при всем оптимизме, от наличия комаров так просто не отмашешься. Может все-таки в морг? А?
Ладно. Доктор сказал - лечить. Значит будем лечить, не взирая на признаки разложения и общую погрызенность трупа.
Кстати об одежде.
Нет! У меня, конечно, амнезия, отягченная жесточайшим похмельем ( вот и скажите - откуда что взялось?) и тяжелыми тупыми предметами, которые, сдается мне, соприкасались с моей, почему-то ( черт! Как хреново, когда что-то помнишь - а что? Сфинкс его знает!) абсолютно лысой головой. Но вот подсказывает мне какое-то чувство ( мобильный, типа, рингтон - всегда нагло-резко, без видимой причины и в самый неподходящий момент), что эта форма - бывшая, судя по некоторым сохранившимся шевронам, обрывкам акселя и кантиков, - в недалеком прошлом дембельской ( причем не абы где - а дембель служил в разведке ВДВ ), не имеет к обычному стилю моей одежды ни какого отношения. Ну не носил я камуфляж! По крайней мере в течении последнего, не знаю какого, отрезка времени.
Итого:
- В плюсе - хорошо, что не голый и относительно живой.
- В осадке - форму, перед явлением здешнему народонаселению, необходимо привести в более менее приличный вид ( какое счастье, что не надо ничего шить и стирать - оказался я на куче хвороста: прям, наверно, знал, где падать - осталось только оборвать воспоминания о дембельско-аристократических изысках предыдущего владельца).
Самочувствие...
О грустном не будем!
P. S.
Пять рублей - полет нормальный!!!
Куда летим?
Ну, ты бы еще спросил - кто за рулем!
А, между прочим - кушать хочется. Даже, я бы сказал - давно ЖРАТЬ ПОРА!
Стоп! Спокойно. Некие проблески памяти - это, конечно, хорошо. И намекают мне эти самые проблески на одну интересную деталь - в состоянии посталкогольного похмелья мой организм обычно к пище относится, мягко говоря, прохладно. Т. Е. - Кроме непосредственно алкоголя, ваш покорный слуга (ну как пить дать!), употреблял еще какие-то вещества - в лучшем случае, курил не совсем табак...
Ну вот, блин, вспомнил! - Теперь очень-очень-мама!-роди-меня-обратно-очень хочется курить, да плюс ко всему - как подпись Цезаря под смертным приговором - во весь поистине гигантский рост явился господин Сушняк, собственной персоной. Здрасьте, здрасьте, очень рады.
Доктор! Может все-таки в морг? - Сжальтесь уже наконец над несчастным инвалидом! - Бедный я бедный, как меня жалко!
Придаваясь таким невеселым мыслям, молодой человек неизвестного в этом и окрестных мирах-районах-областях роду-племени обдирал с чужого кителя куски кантика и акселя, совершенно не вникая в то, что приближается ночь. И что характерно, даже не пытался строить планов на ближайшее будущее. Впрочем, это, как раз, может показаться правильным, если знать, что одна, до поры не известная, скотина уже обо всем позаботилась...
Сон (видение?) пришел внезапно, как удар по почкам, совершенно не интересуясь, хочет ли его смотреть лысый молодой человек без имени в чужой военной форме:
(...где-то совсем в другом месте, в мрачных, разбухших от избытка влаги, недрах неизвестного леса, там, куда чудовищно большие деревья - вершин их не разглядеть из-за густого, многоярусного переплетения ползучих растений, лиан и еще черт знает чего, нависающего над головой - не пропускают ни крупицы солнечного света, где в любое время суток царит мрак и настороженная тишина, готовая взорваться воплем смерти или ревом победителя,
"Боль...?"
я (он? я? я-он?) приходил в себя.
"...щемящая, почти физическая..."
Процесс возврата на грешную землю оказался медленным и, мягко говоря, не подходящим под описание оргазма.
" Злая тоска, рвущая душу на окровавленные, стонущие куски чего-то вроде личности наверно..."
- М-мать, - голос тихий, охрипший, должно быть, долго я орал, прежде чем вырубиться...
"...Острое, зияющее ощущение утраты...
Но чего?..."
Знобит. Простыл?
Возможно. Кто знает, сколько ты провалялся в этой...
Пытаюсь подняться...
"...Что-то произошло... Что?
Непоправимое... Вспомнить..."
Руки разъезжаются - я снова падаю в коричневатую жижу, густую и холодную. Жирная, зловонная, копошащаяся червями и личинками, она пропитала джинсы и сочится в ботинки, под рубаху, попала в рот...Черви... склизкие и холодные ползают по мне, лезут в нос, уши... Меня тошнит, подкатывает к горлу и выворачивает на изнанку... Боже? Помоги мне!
"Рваные раны в памяти... Другой лес, костер, ... люди... я их знаю?...
... Знал? -Боль...
Кое-как я выполз из ямы. Голова кружится - стволы деревьев и гниющие, мертвые их обломкисливаются в смазанную круговерть, словно вращаешься на карусели под форсажем... Желудок пуст, но меня опять выворачивает. Наверное я выл и стонал, но шум крови в ушах заглушил все окружающие звуки.
Ноги дрожат, подгибаются, но надо идти... Двигаться и думать - чтобы жить... НАДО... так говорит... инстинкт?...
"Боже, где я?!"
Сделав десяток шагов, я вновь отключился.
В грязь рухнуло уже бесчувственное тело...)
Стоит, пожалуй, заметить, что лес - ну, один, из этих двух, по крайней мере та его часть, в которой проснулся наш лысый беспамятный сновидец - находился поблизости (практически вокруг) славного города Вил-да-Олх, являющегося крупнейшим в Казалопулисе (население стремительно ползло к отметке 150000 хуманолусов (- это пиплы здешние)). Кроме того, в дорогом сердцам его жителей Вил-да-Олхе был Университет Антропоидной (в смысле, хуманолусов, там, и прочих околоразумных человеков) Медицины, а так же начиналось строительство Туристического Центра для Путников Дороги (штука для понимания среднего смертного сложная, но, если сравнивать с банальной гостиницей, звездочек у ТЦПД "Вил-да-Олх" должно хватить на небольшую галактику), поскольку один милый дяденька меценат-олигарх-бизнесмен-буржуй задумал в ближайшем будущем превратить Казалопулис вообще и Вил-да-Олх в частности в крупный транспортно-пассажирский узел-станцию-развязку Дороги. С целью приближения своего пока отстающего государства (читай - своего стремительно растущего бизнеса) к благам и деньгам цивилизованных-культурных-промышленных-просто-богатых Центров-городов-районов-областей иных государств-миров-планет и прочая, и прочая...
Попытка вычленить из вышеперечисленного зерно здравого, или хотя бы рационального смысла - вряд ли приведет к успеху. Однако, все это, возможно, объяснит появление на поляне автомобиля (т. е. красен флаг, его местного аналога - и не требуйте технических подробностей! Я, вообще, гуманитарий! ). А в автомобиле, который аналог, мило воркуя-обнимаясь-попивая пиво (аналог!!!), стремительно приближались к закономерному финалу девушка-студентка (сдала сессию за второй курс, собралась на каникулы в родную провинцию ... э... - какая разница - вы все равно там не были! Решила напоследок оттянуться) и молодой, плейбоистый специалист по внутренней отделке помещений (приехал вчера, снял квартиру, взял на прокат тачку, позвонил с целью устроиться на работу, в агентство по набору бригад для строительства ТЦПД, и, соответственно, решил оттянуться).
Увлекательный петтинг скоротал время, требуемое для накачивания студентки до необходимой кондиции, и, приплясывающий от предвкушения закономерно-пошлого финала, несмотря на всю слюнявую романтичность лапши, активно развешенной на симпатичных ушках, плейбой со строительно-отделочным уклоном уже расстилал на поляне покрывало...
- Не! Я так не играю! В кои-то веки собрались потрахаться в романтической обстановке, и на тебе! - из кустов кто-то вышел. Кто-то, судя по голосу и репликам, похабный и наглый.
Лысый, пятнисто-зеленый пришелец с ходу прыгнул на, уже набирающего в грудь воздуха для громкого мата, плейбоя. В полете (всего-то метров семь, фигня какая!) лысый сгруппировался, ударив в грудь своей жертве всеми четырьмя конечностями - после чего жертва, соответственно, опрокинулась на спину, раскинув свои конечности в стороны. Оказавшийся таким образом сверху, нападающий впился зубами в открывшееся горло плейбоя и...
...рассыпался живописными хлопьями черного пепла.
И все?
Студентка тоже так подумала - зря...
- О-отлично! - бывший (по-любому это уже не он - ты на глаза посмотри) плейбой-строитель каким-то неуловимо-текуче-звериным движением оказался на ногах, и глаза у него были... другие (и ничегошеньки хорошего девушке-студентке они не обещали), - Красотка! Ты здесь очень кстати! Куда побежала? У меня же спермотоксикоз!...
Вот учат их, учат, а они все едут и едут!
Бр-р. Короче, как в том анекдоте, - я ее убил, изнасиловал, а потом съел (или сначала изнасиловал?).
...Это было... приятно. Страх (прямо-таки животный ужас! Ням, ням), похоть, насилие, кровь... Вах! Я просто чудовище - маркиз де Сад и вакхабиты отдыхают...
Дети в школу собирайтесь - петушок пропел давно! Утро. Сон-видение (воспоминание?) - блин, приснится же такое. Обрывки чьей-то памяти, (после таких снов уже ни в чем нельзя быть уверенным) как всегда, не кстати, лезут в голову с умными мыслями - "Сумеречное состояние - вид помрачения сознания (от нескольких минут до многих часов), характеризующийся внезапным началом и окончанием, нарушением ориентировки в окружающем, отрешенностью больного, поведением обусловленным аффектом страха, злобы, галлюцинациями, бредом; в последующем - амнезия".
Ага! Это у меня или у него? Или у обоих сразу? (Это только гриппом вместе болеют, а с ума сходят поодиночке!) Да ну? Если у тебя шизофрения - ты уже не один.
А эпизод с "милыми потрахушками на природе"?
Нет. Я, конечно, не против, что у меня вдруг появилось новое (кстати, в неплохой спортивной форме!) тело, машина, квартира, чужая жизнь. Да и энергетика, выкушанная с кровью и мучениями той девушки, обеспечила меня калориями на пару недель вперед, но... Батенька, Вам не кажется, что с Вами чегой-то не совсем того? Или совсем не того?
Что-то мне подсказывает, что убийцей я раньше не был, и маниакально-сексуальными извращениями не страдал...
"Уехала навсегда . Прощай .
Твоя крыша ."
И памяти скупые телеграммы...
Ладно. Надо похмелиться, на квартиру заехать - отоспаться и на работу. Как там нас теперь зовут?
Бенедикт.
Беня значит? Ну-ну.
Слушай, Беня, а квартирка-то у тебя ничего-о. Две комнаты. Траходром с красными шелковыми простынями (Бенька, да ты шалунишка, как я посмотрю!)
"Пациент, Вы страдаете сексуальной озабоченностью! - Ну, что Вы, доктор, наоборот - я получаю от нее удовольствие!"
А теперь, что-то мне подсказывает (опять?!), надо поспать. Ну, чтобы осознать и привыкнуть. Натянуть Бенедикта, так сказать. Н-да, сказанул, так сказанул. Отбой. Короче.
И, разумеется, пара паскудных голосов за кадром:
- Матрица сознания стабилизирована и материализована, теперь он никуда не денется из Вашей реальности... лорд...
- В чем дело, граф? Вас что-то не устраивает?
- Послушайте, лорд. Зовитесь Вы хоть Императором, хоть Богом - Вы сумели подчинить меня, до некоторой степени, своему контролю... Но заставить бояться того, кто умер уже дважды... Я сделал свою работу и намерен отправиться домой - мне надоели Ваши сны...
(Пустота... Странное, противоестественное ощущение огромного, ни чем не ограниченного пространства.
Тьма.Безграничная, непроницаемая,
"Черная, как грех, ночь..."
словно стоишь в гигантском пустом зале. Гигантском настолько, что нет даже эха - только абсолютная тишина открытого космоса.
"Без звезд и планет... Ночь хаоса..."
Но ноги не ощущают опоры - я погружен в Пустоту. Парю в ней,
"Долгая ночь пред рождением мира..."
не чувствуя своего тела. Себя вне ее. Пустота поглотила меня, я стал ее частью.
" ... это Чертог ... "
Офигевший вестибулярный аппарат забил тревогу, из глубин желудка холодной колющей волной поднялась тошнота. Но все ощущения - это лишь затаившаяся в подсознании память о теле, вмещавшем меня когда-то.
Когда?
Не знаю.
Блуждая бесплотным духом, я потерял счет времени - да и есть ли оно здесь? - и теперь я лишь мысль, потерянная в Пустоте...
"Боль. Жгущая, не отпускающая ни на секунду...
Как месть из забытого прошлого..."
Я осмотрелся, если можно это назвать так в моем положении. Полное отсутствие ориентиров в пространстве сбивает с толку, и кажется, что тьма вокруг начинает вращаться.
"...Эти горящие строки в памяти... Боль и леденящий ужас... Я был здесь?..."
Неожиданно, плавно вращающийся, мрак начал густеть, обретая нечто вроде материальности. Подобный смоле он заколыхался неторопливыми черными и фиолетово-серыми волнами. Все так же титанически медленно они свернулисьв неглубокую воронку, которая разрослась, закрыв собой полмира...
" ... Это Портал ... "
Написанные огнем буквы продолжают жечь память.
В центре водоворота тьмы родился и начал плавно расти фиолетово-черный пузырь. По мере его роста, водоворот сжимался, и волны мрака, теряя свою плотность, растворялись в пустоте. Наконец, пузырь лопнул. Темная смола исчезла - изнутри блеснул свет. Он ослепил, словно раскаленное до бела лезвие, полоснул по глазам. Боль стала физической, от края до края заполнив реальность, и родился крик...
Я подскочил, забарахтался в густой и вязкой жиже. Правая нога запуталась в толстых корнях, а пальцы левой руки пребольно разбил о толстенное, в три обхвата, дерево, под которым окончились давешние мои упражнения в ходьбе.
- Оу! Дьявол и апост... гх...ам...ням...тьфу... М-мать! - взвыл было я, но едва не захлебнулся жирной, полной всякой шевелящейся нечисти...
Меня в очередной раз вывернуло слизью и проглоченной грязью... Я стоял на четвереньках, покачиваясь, не имея сил подняться. "Только бы не грохнуться, - проползло в голове вялое, - а то рылом аккурат в блевотину..." Представив картину, тупо усмехнулся и титаническим усилием утвердил себя на пятой точке, прислонился спиной к дереву и... кажется опять вырубился...)
Утром Бенедикт проснулся абсолютно разбитым - в голове цветными осколками пульсировало ощущение грандиозной попойки, черти где и черти с кем. И еще непонятная картинка (воспоминание?), как параллельно развивающийся сон, в котором ты видишь другой сон - и так далее, как отражения в двух, стоящих напротив друг друга, зеркалах.
И чей-то пахабный голос: "Бенька - шалунишка..."
- Твою мать по бездорожью! - Бенедикт вскочил и замер, борясь с головокружением. - Это ж сколько надо было выпить!
Настроение стало еще пакостнее, хотя, казалось, уже некуда - он понял, что завалился спать на красный шелк, с таким трудом купленных и повсюду с собой возимых, простыней - одетым! Негодование по отношению к столь подлому поступку пересилило похмельный синдром, и Бенедикт поковылял, пошатываясь в душ.
Бенедикт относился к той категории Людей Дороги, которых это разномастное братство называло придорожными - они, иногда сбиваясь в бригады, иногда поодиночке, мотались от мира к миру - государства к государству-станции-городу-области... Строили придорожные комплексы, стационары Перехода, гостиницы... Зарабатывали огромные, по меркам среднего класса, деньги, спускали их в кутеже и бесчинствах и отправлялись дальше. По Дороге, забыв свой род, семью, не вспоминая даже, где их дом. - Люди Дороги. Бродяги Придорожных Областей.
Я читал в его памяти то, что, в силу некоторой ограниченности разума этого строителя, скапливалось в его подсознании сотнями картинок, разговоров, ощущений, формируясь в некую философскую теорию с претензией на Тайное Знание:
- Дорога - это Жизнь. Дорога - это больше, чем жизнь, потому что никакой жизни не хватит, чтобы пройти ее до конца - и уж тем более, вернуться обратно.
- Однажды выйдя на Дорогу, ты уже не сойдешь с нее. Ибо нет бывших Людей Дороги - даже если осядешь где-то надолго, Дорога не оставит тебя, она будет манить тебя во снах, мыслях, болезнях - желаниях. И ты снова вернешься.
- Дорога - это Сила, Познание. Принявшему Дорогу, она дает кров и друзей, пищу и смерть.
Безграничная, бескрайняя, нереальная, страшная, вечная, многоликая, прекрасная, как Искусство или Ложь.
-Приняв Дорогу, ты сам понимаешь, что большего тебе не нужно. И забываешь свое племя, род, начало, имя, принимая то, как назовет тебя твоя дорога в этом многограннике Надежды и Судьбы.
И еще глубже - забытое, но не вычеркнутое из жизни - знание (память?) картинка: мальчики, девушки, уходящие из родного дома, чтобы вернуться богатыми - раз, другой... а потом уйти навсегда, скользя по граням миров-планет-измерений...
Самый простой (и практически единственный) способ стать богатым на его далекой, неизвестной родине - принять Дорогу. Стационары, телепорты, меж-транспортные магистрали - костыли для не принявших, не умеющих ходить. Это дорого, ограничено и жестко контролируется властями. А Людям Дороги костыли не нужны, однажды встав, без посторонней помощи, на Дорогу, они уже не сойдут с нее. Но как-то непонятно они меняются, эти мальчики и девчонки, путешествующие по Дороге. Они в одночасье делают свои семьи богатыми, принося из походов деньги, драгоценности, товары, которых не достать в родном государстве. Но не сидится почему-то им дома. Вроде разбогател - женись, сиди и радуйся - а в глазах тоска какая-то. Терпят, пытаются. Потом уходят. И все.
Влиятельные семьи иногда старались вернуть своих отпрысков (порой даже наследников), но попробуй, найди бродягу на Дороге. С помощью стационаров - бесполезно, а, если примешь Дорогу - на фиг тебе кого-то искать?
Задумался и не заметил, как снова бахнуло, рождаясь посеред сознания, презирая все правила простых сновидений:
(... На сей раз я пробыл в нирване не долго - во всяком случае мне так показалось. Снов, слава Богу, не было. Спина онемела, так что на "мягкость" деревянной "перины" наплевать. Озноб ушел, стало даже уютно.
"С чего бы?"
Темно. Черт.
Чтобы радостно взглянуть на мир, пришлось содрать с лица корку толщиной в палец - эта... жижа, засыхая, становится твердой как гипс.
Опять эти джунгли...
"Кто я?"
Оглядел себя:
...здесь день или ночь?...
похож на труп, который окунули в жидкий цемент и положили сушить на солнце.
"...Как я здесь оказался?..."
Влажный, омерзительно вязкий сумрак, вместо дня и ночи.
Сон, похоже, пошел на пользу - у меня даже хватило сил сломать скорлупу
Одно хорошо - такую грязь можно не смывать: засохнет - сама отвалится.
и подняться на ноги. Колени подгибаются. Вцепившись в дерево, подождал пока рассеется, возникший перед глазами, темно-багровый туман с радужными пятнами.
- Блин! Да где же я?! - прохрипел пересохшим горлом. Просто для того, чтобы нарушить тишину влажного леса.
Наверное это был все-таки день. Хотя светлее не стало, переполненный испарениями воздух нагрелся. Ощущение, словно идешь по теплице в солнечный день. Эта треклятая жижа под ногами едва не кипит, насыщая, и без того изрядно загаженный, воздух влагой и ядовитыми испарениями. Перед глазами плыло, я не знал ни куда тащусь, ни зачем мне это надо. В животе грыз ребра пустой желудок, а кишки туго свернулись в тупо ноющий ком. Голод нахлынул и захлестнул с головой, он заглушил все мысли, разметал клочки воспоминаний, растворил их... Ногами двигал автоматически, бессознательно стремясь двигаться, двигаться - чтобы жить... Дорогу не выбирал, да ее и не было - это ж джунгли, а не городской парк. Наверное натыкался на деревья, наверное было больно, но все это проходило мимо сознания, оказавшегося не способным адекватно реагировать на происходящее. Тело вели древние, веками дремавшие в генах предков, инстинкты. Абсолютно не нужные там, где
"Где это? Почему ты уверен, что было что-то, кроме джунглей?"
я жил раньше, они ждали своего часа, а когда он настал - легко оттеснили, изнеженное цивилизацией, сознание... В голове глухо ворочалась боль, там пусто - остались лишь вялые многоэтажки ругательств, которые я, кажется, повторял в слух...
Сколько прошло времени?
Как далеко я ушел от места, где очнулся?
Какая, к черту, разница! Я даже не помню, как, черт возьми, меня зовут!!!
"И, что самое смешное, тебе на-а-с... фиолетово ва-а-щ-ще... Пожрать бы... и выпить... Да-а..."
Я запрокинул голову, крепко треснувшись о ствол дерева, на суку которого сидел. Ха! И откуда только силы взялись! Когда увидел как то..., ну, это...
"... двухметровая тварь, - помесь ящерицы и дикобраза, - двуногая, с великолепным набором клыков, когтей, шипов..."
гналось за добычей, танком прорываясь сквозь лианы и прочую зелень, оставляя за собой шлейф брызг и взрытой грязи, словно идущий на форсаже торпедный катер, - взбежал на дерево как по ровному... Не хуже кошки... Бр-р...
"... тебе не кажется, что у тебя истерика?..."
После того, как этот глюк похмельный скрылся из виду, меня еще с полчаса трясло...
Твою же мать! Ну куда я попал?! Бога в душу... А когда мандраж прошел, стало еще хуже- вернулся голод и навалилась усталость, мышцы невыносимо ныли... Еще и чан разбил - небось шишка будет. Эх! Один плюс: сушняк больше не долбит. Этот танк хвостатый лианы пообрывал, а в них вода - в некоторых... Ну, я и... Прохладная, сладкая... и много! Но это только сначала, а потом, когда утолил первую жажду, оказалось, что вкусец тот еще... Напился впрок. А продукт вскоре запросился наружу, пришлось прямо с ветки...
Влажный воздух остывал, царящий вокруг сумрак сгустился еще больше. Скорчившись на ветке в три погибели, свернувшись, чтобы сохранить хоть немного тепла, я забылся беспокойным, тяжелым сном голодного человека, больше похожим на горячечный бред...
Шум. Кто-то идет...
"Какой, к черту?!..."
Открыл глаза... и чуть не рухнул с ветки- из зарослей, метрах в десяти от моего дерева, выбираются две твари. Похожие на варанов-переростков - от головы до кончика хвоста около двух метров - они водили тупыми мордами по сторонам, ощупывая окружающее пространство длинными раздвоенными языками.
Ха! Оригинальные ищейки.
"...уж не по твою ли душу..."
Ящерицы вылезли на просеку, оставшуюся напоминанием о давешнем "охотнике", остановились, словно потеряв след.
"...ты параноик..."
Теперь мне удалось разглядеть их подробнее. Оказалось, у этих тварей столько же общего с варанами, как у волка с болонкой. Полная пасть двухдюймовых зубов, мощная мускулатура задних конечностей, позволяющая, видимо, совершать длинные прыжки, бросаясь на добычу, или, при необходимости, преследовать ее на двух ногах...
"...сам дурак! И вообще, хватит самому с собой базарить, так и до раздвоения личности не далеко..."
За "варанами" из джунглей вышли...
...М-мать...
"...Антропоиды?... Питекантропы?!... ...Огромные, лохматые горы мышечной массы с угрюмыми, узколобыми мордами. Глаз не видно из-под низко нависших костяных валиков... Желтоватые клыки оттопыривают верхнюю губу..."
трое... Огляделись, что-то прорычали друг другу. Самый высокий - два меня, наверное, с широкими, как сарай, плечами и свисающими ниже колен лапищами толщиной с ногу футболиста - кивнул в сторону моего дерева,
"...Влип... А ты говоришь параноик..."
и вся приятная компашка двинулась в мою сторону...
Что-то всплыло и накатило из глубин подсознания. Что-то... отвергнутое, но не ушедшее, возникшее, как беспочвенная и неистребимая надежда... Оформилось в слова и выплеснулось криком:
- Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое!...
Это еще откуда?
"Ты что делаешь?! Идиот!!!" - колотилось и вопило в голове, когда я с рычанием и молитвой сиганул на голову подошедшего ближе всех примата.
Тот даже не шелохнулся, словно на него села муха - но фактор внезапности сказался: вся компания на пару секунд уподобилась экспозиции в музее палеонтологии. Этого мне хватило, чтобы, оттолкнувшись ногами от удивленного человекообразного, совершить метрах в трех от него приземление с перекатом и ломануться к зарослям, из которых минуту назад вылез сей квинтет, исполнивший мне вслед хоровой рык на два голоса...
На входе в спасительные кусты я споткнулся о корень
Твою же, бога в душу мать!...
и, со смачным чваком, грохнулся в такую знакомую грязь...
Когда, извернувшись ужом, я оказался на четвереньках лицом к покинутой просеке, варанистые твари были в одном прыжке от меня, а за их спинами маячили - ухмыляющиеся? - антропоиды...
- Русские не сдаются! - прохрипел я первое, что всплыло из каши, плескающейся и бурлящей в готовой лопнуть голове, и приготовился к смерти...
"Идиот! Дубина!! Я жить хочу!!!
Мама-а!!!"
Зачем?
Ящеры сбавили шаг и пошли в стороны, решив взять меня в клещи... Раздалось басовитое рычание - между мной и ими возник рыжий силуэт волкообразного зверя. На четырех лапах он был почти по грудь приматам, которые, увидев его, остановились, недовольно урча. Средний взревел, и "вараны" кинулись на неожиданного конкурента-соискателя моей костлявой тушки...
Не дожидаясь, чем кончатся дебаты аукционеров, я тихо, но быстро слинял с "веселой" поляны...
Святой Андрюша Боголюбский! Я не бегал так никогда в жизни! Хоть и не помню ни фига, но уверен - не бегал. Весь сумасшедший кросс слился в одно сплошное мелькание лиан, веток, листьев...
После того, как, выдохшись до донышка, я свалился под очередное
"Опять дерево, словно и нет на свете ничего, кроме леса этого треклятого."
дерево, полчаса меня трясло,
"... а может и нет - ты ж не помнишь ни черта..."
потом я уснул. А что еще делать, когда до полного пофигизма устал, а жрать нечего?)
Да-а, Беня - знаешь, мы с тобой смело можем пропить телевизор и все, что с ним связано. Такие мультики каждую ночь! Тут тебе и ужасы, и приключения - мордобой опять же - аниме прямо! Закалебывают меня что-то эти видения. То ли прошлое - то ли настоящее. И реально так все, как секс после водки с виагрой - хошь не хошь, а надо... Слушай! Может надоумить тебя записывать эти мувики? Прикинь, как звучать будет: Плейбой-Строитель-Беллетрист-БЕНЯ!
Кстати, не хотел тебя пугать, но у тебя, по ходу, прогрессирует шизофрения...
... Бенедикт снова проснулся в холодном поту...
А Вил-да-Олх продолжал себе жить нормальной в общем-то, провинциальной жизнью. На северо-восточной окраине, которая грозила в недалеком будущем стать одним из самых престижных районов Казалопулиса, разворачивалась невообразимая, по масштабам Вил-да-Олха, строй-площадка: на смену старому меж-транспортному терминалу, соединявшему Казалопулис с двумя соседними провинциями-облстями, был заложен стационар Перехода; тут же начиналось возведение ТЦПД, Торгового Центра и, разумеется, небольшого такого поселка для будущего обслуживающего персонала, который вдохнет жизнь в громады гостиниц, клубов, стационара... По самым скромным подсчетам, в поселке будет постоянно проживать тысяч пятнадцать работников нового узла-развязки Дороги, а это значит (если учесть, что этот самый обслуживающий персонал, по уровню дохода, далеко переплюнет средний класс Казалопулиса) - школы, детсады, Служба Правопорядка, кафешки, магазины, развлекуха всякая, спорт-клубы там, туда-сюда...
Все мероприятия по расчистке, планировке, разметке площадей под котлованы, завоз материалов на первый этап работ, окончены, штат рабочих забит - через два дня начало полномасштабного строительства. Т. Е.: завтра Вил-да-Олх ожидает куча попоек и дебошей в исполнении строительных бригад, по случаю начала этого самого строительства. Зная нравы этого народа, администрация города, Служба Правопорядка и, конечно, персонал разного рода злачных мест ожидали этого дня со смешанным чувством тревоги и предвкушения невообразимых прибылей.
Бенедикт, будучи специалистом по внутренней отделке помещений, последние семь лет своей жизни провел на различных стройках, где нахватался опыта и в других профессиях. И, чтобы не околачиваться без толку до момента появления нуждающихся в отделке помещений, пристроился пока в команду силовой установки пробоя траншей, шахт и прочих колодцев. В команде, кроме Бенедикта, было еще трое. Вот с ними он и собирался на следующий день оттянуться в "Анитти", рассчитывая, во-первых, наладить отношения в будущем коллективе, где двое были местными, не принявшими Дорогу. А, во-вторых, как следует оттопыриться, в надежде, что расслабуха поможет избавиться от дурацких снов и обрывков похабного голоса в голове, списывая это на последствия напряжения последних месяцев своей нескучной, по большому счету, жизни.
Но это все завтра, а сегодня, снова наступила ночь...
(Заснуть по-человечески мне так и не удалось...
Только расслабился и глаза закрыл, как по ушам хлестнуло
Дождь?
громкое шуршание,
...Ливень...
начавшееся внезапно и, с первых мгновений, поглотившее все звуки леса. Где-то над ухом, в грязь шлепнули первые, крупные, как булыжник, капли... и началось...
"...а говорил, что хуже быть уже не может..."
Стена воды. Стена толстых как канаты, сплетающихся в косы и хлещущих как плети, струй отменила все остальное, стерла окружающий мир, оставив от Вселенной лишь пятачок под деревом, но грозя подмять и его, поглотить, "...ибо ни что не сможет укрыться от Потопа..."
"... - Вообще-то я люблю дождь... - говорить приходилось, перекрикивая шум капель о листья.
- Да? - Ее тонкие брови приподнялись, в синих глазах мелькнул озорной, дразнящий бесенок недоверия..."
Увесистые капли, падая, поднимали такие комья грязи, словно шел не дождь, а бомбежка.
Вспомнил.
...другой лес, другой дождь...
"... - Не смейся, - он (я?) остановился и взглянул ей в глаза..."
...майский, сильный и теплый как летом...
Его крупные рыхлые капли мягко падают на голову и плечи, рождая радостно-бодрящее ощущение весны...
"... - Хорошо, когда на улице темно и идет дождь, - я вижу ее, светловолосую, изящную, похожую чем-то на персидского котенка, и губы сами расплываются в улыбке, - а ты сидишь в мягком глубоком кресле, смотришь в огонь камина и тебе тепло и уютно...
- Да ты романтик! - метнув недовольный взгляд на спрятавшееся за ветвями небо, она нахохлилась, стремясь поглубже зарыться в воротник.
- Конечно, - Я придвинулся ближе, старательно закрывая ее зонтом, - а кто еще в такуюпогоду полезет искать сбежавшего от хозяйки терьера? - Последовал красноречивый кивок в сторону невидимого за деревьями автобуса, в котором дожидалась нас остальная часть группы..."
Какая-то ящерка попыталась укрыться подо мной от дождя. Это было ее роковой ошибкой... Не задумываясь, я свернул ей шею и впился зубами в бок.
Романтик, гр-ришь? Н-ну, ну...
Чешуйчатая кожа не хотела поддаваться, но - нет пределов настойчивости оголодавшего до озверения человека - через минуту я кусками глотал сырое мясо, не ощущая ни запаха, ни вкуса, ни стекающей по губам холодной крови...
Во время "трапезы" я, видимо, находился в состоянии аффекта, и все произошедшее благополучно миновало мой рассудок. Очнулся от забытой тяжести в желудке и какого-то непривычного ощущения,
"...что это было?..."
словно чего-то не хватало, чего-то привычного, ставшего уже частью меня, а теперь внезапно пропавшего...
Голод. Он ушел...
Вспомнил "трапезу". Думал вырвет, но желудок посчитал, что, в моем положении, расставаться с какой бы то ни было пищей - непозволительная роскошь.
...это пища?! Да ты... животное ты...
Живот болел от непривычной еды.
"...будем надеяться, что ящерка - царствие ей небесное - не была ядовитой, хотя, какая разница - лучше помереть сытым, чем от голода..."
Дождь прекратился.
- Надо идти. - Я поднялся
"...Куда?... А хрен его знает..."
и попытался отряхнуться. Хлопнув руками по бедрам, нащупал в кармане того, что когда-то было джинсами, небольшой продолговатый предмет.
"... Вот за что люблю джинсы - так за карманы: хрен чего потеряешь... и хрен достанешь..."
Чертыхаясь на мокрые брюки и непослушные пальцы, залез в карман.