Читатель! Если ты не читательница, закрой этот файл. Ожидается махровый яой.
Посвящается Хenya-Gostya
(http://zhurnal.lib.ru/x/xeniagostya/)
в память о приятном вечере, проведенном
за совместным придумыванием сюжета
"Сферический конь в вакууме почесал карандашом переносицу и, забывшись, чуть было не игогокнул. Нерожденный звук застрял в горле. Сфера вздыбилась, расплескиваясь электромагнитным возмущением ауры недосказанного. И было от чего. Мимо конехранилища мерной поступью плыли желтые, оранжевые и зеленые шарики.
- Да что же это такое делается! - возмутился конь. - Да как они посмели!
Шарики между тем сливались, разделялись снова, хороводились, в общем, вели себя неподобающе ярко и нахально, совершенно не обращая внимание на воплощенное совершенство коня, на его точеные копыта, тут и там торчавшие из жемчужной сферы, и уж тем более не собираясь останавливать свой танец."
Мирка встряхнул кудлатой головой:
- Фигасе, Зося пишет... Наворочено, но скучно, влом дальше читать.
- Да ты не тот рассказ открыл, у нее тут такое есть! - возразил Игорь, протягивая руку к мыши.
Мирка непроизвольно дернулся, когда тяжелая лапища невзначай придавила его плечо.
Игорю, аспиранту третьего года, и Мирославу, всего лишь неделю прибывшему на преддипломную практику и только-только начавшему осваивать разные премудрости, досталось на долю всю ночь вести наблюдения за ростом одной необыкновенной бактерии. Ее нашли совсем недавно, в почве возле нефтеперегонного завода. Оказалось, что она потрясающе резво потребляет нефтепродукты.
- Класс! - восхищался Игорь - Уникальный штамм, а может быть, даже новый вид. Теперь у меня диссер, считай в кармане. А какие перспективы... Можно выпускать это чудо туда, где нефть разлилась при аварии. Только бы первый отдел раньше срока не пронюхал, а то засекретят работу, и не видать мне публикаций в Апплай Микробайолоджи.
Шансы избежать ненужного ажиотажа были. Шеф уехал за границу больше, чем на месяц, в подвальную комнату мало кто заходил, да и дипломник появился в лаборатории очень кстати, можно было заставить его мыть посуду, пересевать культуры, а самому подумать о более детальных исследованиях.
Ночь предстояла не то, чтобы очень наполненная трудом, даже, пожалуй, скучная. Парни успели прочесть свежий обзор зарубежного корифея, перемыть всю посуду и даже приступить к отмывке хроматографической колонки, загаженной в процессе очистки ключевого фермента деградации нафталина из другой, давно уже исследуемой бактерии.
Измерения нужно проводить каждые два часа. Заняться вроде нечем, кроме лазания по Интернету по принципу "куда глаза глядят". Игорь вынул из морозилки два химических стакана со спиртом, разведенным по принципу квантум сатис, порубил колбасу.
Мирка с интересом смотрел за его приготовлениями. Он был мальчиком домашним, учился в провинциальном пединституте, в общаге не жил и в первый раз оторвался от дома, мечтая о научной карьере.
- Ты, че, спирта никогда не пил? Это не дело. Водка - дрянь, неизвестно чего там в ней намешано. А спирт - хроматографически чистый, сам проверял.
Выпили. Студент, не желая отставать от старшего, которому он, что называется, смотрел в рот, хлебнул и закашлялся.
- Не дрейф, студент, аспирантом будешь, - подбодрил микрошеф.
Отобрали пробу в еще одной точке, измерили оптическую плотность, отцентрифугировали, поместили в холодильник. Дальше - два часа безделья. Дивные ароматы и звуки майского вечера не достигали подвального помещения, здесь даже окна не было. Ничего не нарушало привычную гамму запахов нафталина, фенантрена и других чужеродных ароматических соединений, которыми в этой комнате пропах каждый уголок. - Слышь, Игорь, а ты откуда узнал про Зосин сайт?
- Да я у нее стих просил, Михаила Петровича поздравить с днем рождения. Обленилась она, раньше запросто могла и не только "поздравляю-желаю", а предложила посмотреть на ее страничке про природу что-нить. vА что, давай еще поглядим, чего она там наваяла?
Рассказ назывался "Темные звезды в глазах" "Что-нибудь романтическое... про любовь" - решил Мирослав и открыл файл.
"Над зеленым лугом, тут и там поросшим фиолетовыми колокольчиками, раскачивающимися на ветру, и белыми ромашками, уверенно раскинувшими белые лепестки, в вечернем золотом небе парила черная птица. Нет, не птица... разве птицы бывают такими огромными? Она становилась больше, спускалась все ниже... Если бы кто-нибудь наблюдал с земли, он бы увидел, что это совсем не птица, а человек. Его огромные тонкие и на вид невесомые крылья, темные волосы, стянутые в тугой хвост, и алая нашивка на комбинезоне в форме лепестка выдавали в нем стража Тьмы довольно высокого ранга. Летун прижимал к груди юношу в белоснежном одеянии. Запрокинутая голова, безжизненно повисшие руки...
Темный опустился на поляну и аккуратно сложил крылья, которые превратились в небольшие бугорки за спиной. Повинуясь сенсорам в подошвах ботинок, прямо у него под ногами сдвинулся дерн, открылся вход вниз. Мужчина осторожно спустился по легкой лесенке, а дальше бесшумный лифт унес его в глубину. Поворот, склонившееся в поклоне фиолетовое многорукое существо... еще поворот - и комната, залитая мягким теплым светом. Наротил осторожно опустил ношу на постель, бережно освободил от одежды и закрепил руки пленника невидимыми путами. И только после этого сбросил сапоги, стащил комбинезон, оставаясь в одной легкой черной тунике.
Всего один укол, и глаза юноши тревожно распахнулись.
Темный уселся в кресло возле кровати и терпеливо молчал. По его сжатым губам и тяжелому взгляду чувствовалось, что сдержанность требует от него немалого усилия.
Светлый тем временем дернулся, и, убедившись, что руки его не свободны, закрыл глаза и прикусил губу. Бедра его подрагивали, напряженный член прижимался к плоскому животу.
- Кейни, не молчи! Ведь ты хочешь знать, что с тобой, и где ты? - глухой голос в тишине казался слишком громким.
- Не смей называть меня так, это женское имя. Мое имя - Кейн!
- Хорошо... Кейн, ты не хочешь узнать, где ты, и что с тобой будет?
- Я и так знаю! Ты, темная мразь, нарушил правила поединка, похитил меня и я у тебя в плену! Но я не боюсь!
- И не надо... Ты не в плену, ты у меня в гостях. Посмотри вокруг, это моя спальня, а не камера пыток.
- Но руки ты мне связал!
- Это так, на всякий случай... Я совсем не хочу, чтобы с тобой что-то случилось... Кстати, я победил, так что не бунтуй, маленький гордец...
- Ты победил нечестно! Противоестественно!
- Вздор! Ты полагаешь, что уродовать людей железом - естественно? Куда естественнее небольшое облачко усыпляющего газа с феромонами...
- Я все равно тебе ничего не скажу! Можешь пытать!
Темный текуче поднялся с кресла, подошел к постели и склонился над пленником. Язык его, легко касаясь кожи, проложил влажную дорожку по животу, легко обвился вокруг головки, скользнул по всей длине... и без особого труда ввинтился в узенькое розовое отверстие. От неожиданности юноша дернулся и закричал.
Мужчина оставил вожделенное отверстие в покое, надавил обеими ладонями на бедра своей жертвы, и усмехнулся:
- Не боишься пыток? А как легко оказалось заставить тебя кричать...
- Оставь меня, гнусный ублюдок! Ты отравил меня возбуждающими средствами! Я не хочуууу!
- Глупости, что значит "не хочу", когда твое тело хочет... А я хочу и получу тебя! Пытки... Что ты понимаешь в пытках... Хотел бы я когда-нибудь, чтобы ты пытал меня так, как это сейчас буду делать я...
И с этими словами Наротил принялся терзать напряженную плоть светлого мягкими губами, а пальцами расширять неподдающееся отверстие. Мышцы светлого напряглись, с губ его слетали стоны вперемешку с ругательствами, но ничто не могло остановить стража Тьмы, получившего, наконец, давно вожделенное тело в свое полное распоряжение. Еще намного, еще... Мужчина выпустил член жертвы, приподнялся и слизнул с виска юноши капли крови, выступившие из небольшой царапины...
Наглые ласки превратили Кейна в кусок масла, податливый и разогретый... "Только бы не застонать, только бы..." - держался он из последних сил...Это все равно насилие, он отравил меня феромонами, ненавижу..." Но руки в путах, но сладкие волны, тянущиеся из глубины тела, но кровь, прилившая в члену мало способствовали стойкости.
Темный еще раз лизнул напряженную головку, отстранился, и через несколько секунд его мощный член, преодолев девственную преграду, медленно, как корабль в уютную гавань, вплыл внутрь. Медленные толчки в тесном девственном теле, язык, танцующий во рту юноши почти синхронно с движениями члена в жарком нутре... Ни темного, ни светлого, только слитные движения, тяжелое дыхание в унисон и резкий завершающий рывок...
- Хорош... Я знал, что ты - особенный! - прошептал Наротил, сползая с пленника. - Теперь ты мой, навсегда!
Мальчишка лежал в истоме, из губы сочилась струйка крови, белые потеки украсили живот, бедра все еще вздрагивали...
Но едва вынырнув из сладкого морока, парень злобно окинул взглядом своего мучителя, сладко улыбавшегося навстречу:
- Ты! Ты посмел, мразь! Меня найдут и отомстят!
- Дурачок... Никто не станет за тебя мстить... Никто не станет искать. Ваши убили на той недели двоих темных. Ты всего лишь вклад в равновесие. И ведь тебе повезло, ты будешь жить и даже жить интересно. Ваши не позволяют вам радостей плоти. Светлые дают обет целомудрия. А у нас с тобой родится сын...
- Что за чушь ты несешь, темный?
- Милый мой, меня зовут Наротил, для тебя Наро... И никакой чуши я не несу. Пока вы, светлые, учитесь летать в брюхах железных птиц и поворачиваете реки, мы изучаем возможности наших тел. У нас есть крылья. А недавно мы научились сливать два сперматозоида, и выращивать зародыша в особом инкубаторе. Главное, правильно выбрать клетки для слияния, но и это в наших силах. У нас родится сын... Умный как ты, и красивый, как я...
- Это противоестественно, темный...
- Все у тебя противоестественно. А естественно убивать вашим новым оружием? Вы признаете только сталь и пластик, вы идете путем опустошения. А мы изменяем живое и идет путем наполнения.
- Гад, еще и философствуешь... Освободи руки! И тогда посмотрим!
- Кейн, всему свое время... Как ты думаешь, если светлые победят, наступит радость и счастье? Ерунда... Победители всегда расслаиваются на пожинающих плоды побед и тех, кто останется внизу. И проходит не так уж много времени, как они перегрызутся. Закон дуального мира. И я не отпущу тебя. Ты мой по праву любви... Я запомнил тебя еще с зимних переговоров. Восхищался твоим стройным телом, твоим смелым взглядом. И знал, уже тогда знал, что ты будешь моим... А теперь выпей вина и отдохни..."
Противно запищал микрокомпьютер, управляющий системой для хроматографии.
- Бляха, опять давление превышено, - Игорю пришлось отстраниться от теплого плеча Мирки и бежать исправлять положение.
- Ну ни фига себе, Зося... А такая скромница... Нипочем не скажешь... - ухмыльнулся Игорь, возвращаясь к приятелю. - Но придумала, дурочка... Девственная преграда...У самой у нее преграда... только в голове. А ведь неплохая девчонка.
"Свет погас, и юный пленник остался один в спасительной темноте. Теперь у него была возможность проклинать свою участь, плакать, или глядеть в сумрак злыми глазами. Но вместо этого, утомленный всем, что с ним случилось, он заснул, и даже не почувствовал, как с запястий исчезли невидимые путы"...
"Продолжение следует" ... Только теперь разомлевший от спирта, полусонный с непривычки студиозус заметил, что его микрошеф как-то очень ласково придерживает его за плечо, а другую руку положил туда, где недвусмысленно обозначился напряженный член.
- Что за шуточки?! - мотнул он лохматой головой, пытаясь стряхнуть оцепенение. Но рука никуда не делась, и поглаживания стали настойчивее.
- Твою мать, Игорь! Ты че?
- Тихо, Мирк... ниче... тебе разве неприятно? Полтора часа до следующей пробы... Чего боишься... Дверь мы заперли еще когда спирт пили... Ну давай, попробуем, мы с тобой экспериментаторы или нет?
- Да ты... ды... - но больше студент ничего не смог сказать, потому что микрошеф извернулся и влепил ему сочнейший поцелуй прямо в раскрытые губы... Мирослав оцепенел от неожиданности и не смог оттолкнуть Игоря.
- Вот и мило, вот и славно... - чуть задыхаясь, но почти также спокойно, как обычно, когда опыт шел по плану, проговорил отчаянный аспирант - не бойся, тебе приятно будет. Да не будь ты как маменькин сынок. Надо все попробовать. Боишься, что после на девчонок не встанет?
Если бы не спирт, не ощущение чего-то не вполне привычного из-за бессонной ночи, Мирослав бы навряд ли допустил все последовавшее дальше. Да еще не хотелось сдрейфить. И это- "на девчонок потом не встанет"- лучше всего отражало суть его страха.
Игорь, между тем, видя, что Мирослав всего лишь обалдело смотрит на него, не пытаясь сбежать и даже не матерится, взялся за дело всерьез. Он снял с широкого письменного стола, вплотную примыкавшего к лабораторному, рабочие журналы и кое-какие мелочи, расстелил свой немного дырявый, но вполне еще белый халат, достал из аптечки крем для рук. И все это время не переставал убалтывать Мирослава:
- Не бойся. С девчонками все будет о'кей, былb бы девчонки.. У тебя были?
- Нннет...
- Так будут еще. А мы развлечемся просто. Не заморачивайся. Вот древние греки, у них друзья не стеснялись и друг другу приятно сделать, и мальчиков любить. А потом нормально женились, и мальчишки вырастали и становились мужчинами.
Про древних греков Мирослав читал где-то классе в пятом. Помнил про Троянского коня, про Зевса и Аполлона, а так не интересовался особо...
- Ты это... трояна мне тут не подпускай...- попытался он пошутить.
- Нормально все. Это сейчас навыдумывали. Если парень с парнем, так они голубые, не такие как все. Женщин ненавидят. Чушь. Это сами бабы и придумали. Боятся, что на них спрос упадет. Все. Готово. Давай помогу, иди сюда.
Мирослав нерешительно стащил джинсы вместе с трусами. Ужасно не хотелось, чтобы Игорь увидал его семейные ситцевые полосатые. И сел на край стола. Руки дрожали, даже зубы клацнули разок. Полы халата распахнулись...
- О! - подбодрил Игорь, - Да у тебя тут очень даже! И осторожно подтолкнул Мирослава за плечи, укладывая поудобнее.
- Коленки к животу... Руками придержи, скажу, тогда отпустишь. Не бойся, я умею, у меня девчонка была, только туда и давала, таблетки не хотела пить.
Аспирант врал. Ничего такого у него не было. Но хотелось ужасно. Просто хотелось. А Мирка весь такой трогательный, сероглазый, тоненький... И пахло от него, некурящего, чем-то почти девчачьим и вкусным. Игорь осторожно смазал пальцы и принялся ласково разглаживать сомкнутые мышцы. Другая рука легла на член паренька, старательно проделывая движения, обычно применяемые для личного употребления.
Мирка мотал головой... сжимал зубы, но коленки держа, как положено.
"Еще немного... еще чуть- чуть... О... кажется нашел нужное..." Мирка дернулся, почти сжался. Игорь уже не мог больше ждать. Он оставил партнера на минутку в покое и спустил брюки. " Не спешить, только не спешить..." Но поспешил все равно. Хорошо еще, что крем оказался подходящим. Сразу втиснуться все равно не получилось. "Ох... наконец... теперь пойдет... Надо только ласкать рукой, а то ему же не кончить с первого раза так... Поехалииии...."
Мирке казалось, что он падает в черную дыру небытия, сладкая судорога рождалась где-то внутри, чтобы ударить оттуда от корня члена к головке. Он перестал понимать, что с ним, и где он, даже жесткость стола не имела значения. Руки давно уже бестолково цеплялись за подстеленный халат, мозги выключились напрочь. И когда в нем в последний раз дрогнуло что-то большое, растягивающее, он охнул, выгнулся и дернулся всем телом. Старый стол пошатнулся. Раздался звон разбитого стекла.
Болезненное ощущение внутри отозвалось искрами перед глазами. Это Игорь отчего-то безжалостно вытащил свое орудие труда из сжавшейся задницы.
- Мирка! Зараза! Ты че дернулся! Колбу со щелочью грохнули! Накопительную культуру уронили! -
Игорь, не думая более о партнере, судорожно натянул штаны и бросился к раковине, открыл кран, намочил тряпку и кинулся вытирать щелочь. Тряпка расползлась в руках, щелочь протекла между столами. Одно неловкое движение, и колба с накопительной культурой тоже полетела на пол и раскололась. Ядреный запах бензина и фенолов наполнил комнату.
- Мир, да помогай же, кой черт разлегся!
Что-то пенилось, пузырилось, проливалось в узкое пространство. Игорь попытался отодвинуть лабораторный стол, но он был слишком тяжел.
- Бля... Звенит! Точку пропустим! - Игорь бросил все как есть, снял с качалки колбу и пошел к газовой горелке, отобрать пробу. После того, как пробирка была водружена в холодильник, а колба на свое законное место в термостатируемую качалку, он вернулся к студенту. Тот удосужился только сползти со стола и плюхнуться в кресло прямо голым задом. На плоском животе подсыхала белая пленка. Голова в пушистых кудрях была запрокинута, из уголка рта некрасиво стекала струйка слюны.
"Обморок? Или дрыхнет?"
В комнате 018 отчаянно воняло разлитой накопительной культурой. Кресло, по счастью было новым, эргономичным, на колесиках. Игорь прикрыл Мирослава халатом, вывез кресло в коридор, и закрыл дверь. До утра оставалось еще две пробы и четыре часа.
***
Мирославу снился кошмар. Не просто детский кошмар про погоню или саблезубого монстра, подбирающегося к горлу. Неет... это был особенный, совершенно особенный кошмар. Спазмы сжимали низ живота, внутри саднило и ныло, под затылком мешалось что-то жесткое, над головой раскачивался белый натяжной потолок. Четко поставленный голос рокотал:
- Молодой человек, спокойнее. Не дергайтесь. Современная медицина творит чудеса. Все будет в порядке. Вы же исследователь, испытатель, в конце концов! Ваши славные предшественники прививали себе чуму и холеру! А вы... Репортаж об этом событии транслируют ведущие телекомпании. Бодрее, бодрее! Впервые мужчина выносил младенца! Это был труднейший опыт. Осталось совсем немного. Простейшая, известная с древнейших времен, операция, и ...
Мирка открыл глаза и увидел... Нет.... Скорее закрыть... Над ним в белом халате и шапочке склонился... не человек, а .... существо, у которого вместо лица комок отвратительных желтоватых толстых щупалец, похожих на вермишель. Мирослав терпеть не мог вермишель, с детства.
Он зажмурился изо всех сил, только чтобы не видеть мерзкое создание. И в этот момент его со страшной силой тряхнули за плечо.
- Отставить дрыхнуть! Семь уже! - злющие карие глаза, гладкая челка. Микрошеф одной рукой тряс студента, а другой - его блеклые джинсы.
- Все, одевайся, и на выход. В общаге доспишь. Успеем через вахту до того, как народ на работу ломанется.
Ноги не попадали в штанины. Задница приклеилась к креслу, чесалась снаружи, болела внутри, кожа на животе зудела. В голове как будто поселилась колония грачей.
- Ты... че врал, что от спирта похмелья нет? - прошептал Мирослав пересохшими губами, но вместо ответа его отодрали от кресла и буквально поволокли прочь из комнаты. Звякнули ключи. "Слава богу, сегодня никто сюда не придет. И завтра, и послезавтра. Конференция молодых ученых начинается. Глядишь, запах выветрится за три дня. Ведь от спирта похмелья точно нет. Это нас от накопительной культуры развезло... Черт... Еще доклад к конференции надо довести до ума..."- пытался собраться с мыслями Игорь, теперь уже бережно придерживая приятеля под локоть.
Вахтерша Тетя Маша приняла ключи и вроде бы ничего не заметила, могучая фигура аспиранта загораживала окошко, и плачевное состояния его спутника удалось скрыть от бдительной сплетницы.
Улица встретила утренней прохладой, одуряющим запахом черемухи, золотыми кружочками одуванчиков, разложенных по газонам. Возле дежурного магазина старушка, неизвестно почему в такую рань двинувшая за покупками, покачала головой осуждающе:
-Ишь, надрались с утра. Милиции на вас нет.
Ребятам повезло. Сосед Игоря уже убежал на работу. Можно было расположиться без проблем и не думать о том, что и как отвечать на расспросы.
"Ужос... всего на три года меня моложе, а чувствую себя с ним соблазнителем малолетних. Где только выращивают этаких, эльфов..." - думал Игорь, глядя на Мирослава, бесчувственно развалившегося на стуле. Делать было нечего. Стащив с гостя джинсы и футболку, соблазнитель поволок его в душ и принялся насколько мог аккуратно мыть его спереди и сзади, стараясь думать о накопительной культуре, а не о симпатичном дизайне фигуры, оказавшейся в его полной власти. Ледяная вода под конец помывки все-таки привела парнишку в некоторое подобие понимания, где он и что с ним.
- Ииигорь... что это было?
-Траванулись мы. Накопительная культура производит какую-то гадость. А мы колбу раскокали. На, активированного угля таблеток пять съешь, и спать. В 16-00 конференция молодых ученых открывается, пойдем доклады мамонтов послушаем. А сейчас спать.
Но к Игорю сон не шел.
"И как меня угораздило с Мирославом...Кошмар... Хорошо, если все обойдется, а если он закомплексует или....на шею станет вешаться? Наука... доработался... столько времени без девчонки..."
Полезла в голову дурацкая песенка:
"Ваше благородие, госпожа наука,
Для кого ты добрая, для кого ты сука,
На доклад к начальству лучше не ходи,
Не везет в науке, повезет в любви...
Вот... повезло, как утопленнику... Нет.... Так дальше жить нельзя. Надо женится... Зоська... А что? Она симпатичная, папаша член-корр... Ну закомплексованная, зато изменять не будет.
Приедет из-за границы шеф и даст по разгильдяйству за погибель ценного препарата. Резервные пробы есть, в кильвенаторе, но как найти нужную? Cписки накопительных культур и коллекционных штаммов у Зои. Рассказать ей, поплакаться? А ведь не даст. Она такая, ей бы в армии служить, любит все по правилам. А потом пишет хрень всякую..." Воспоминание о хрени... и о том, что за этим последовало, вызвали вполне определенные и совсем нафиг не нужные ощущения.
"Нет, точно женюсь... В случае чего и за границу не одному. Одному тоска там... Бабы их для нашего человека не годятся, требовательны слишком, так все говорят, кто там работает."
Постепенно голова просветлела, активированный уголь, употребленный за компанию, помог. Игорь поднялся, включил поцарапанный ноут и принялся делать презентацию для завтрашнего доклада. Тихонько посапывал Мирка, за окном наяривал немудрящую песенку зяблик. "Счастье есть" - отчего-то улыбнулся Игорь и выбрал для фона презентации фото цветущего луга по контрасту с черными пятнами нефти посреди зелени, изображенными на первой иллюстрации.
***
Конференция молодых ученых прошла успешно. Потусовались возле стендов, в кои- то веки познакомившись с работами своих сверстников из разных городов, послушали доклады академиков, сами доложились. Даже конкурс на лучший доклад был, с призами от спонсоров. Игорь получил третье место, и был доволен, мелочь, а приятно. Даже заключительная речь директора родного института, содержавшая навязшие в зубах идеи: "Вы - надежда нашей науки! Добивайтесь лучших результатов, пишите статьи, гранты, добывайте деньги!" - не напрягала, а ощущалась, как гудение весенних пчел. "Ага, - думал Игорь...- надежда науки. Аспирантуру закончишь - из общаги выгонят, и сиди на зарплату в десять тысяч, а за квартиру семь. И это еще если вскладчину с товарищем. Если гранты будут, то на них кое-как жить можно. Нет... если грант Михаил Петрович не получит, уеду..."
А вечером состоялся небольшой фуршет в институтском буфете, и даже танцы. Спонсор, оргвзнос, на скромный праздник хватило. Игорь танцевать не столько умел, сколько любил. Неумение искупалось искренним энтузиазмом. Когда он отплясывал какой-то полубрейк с Зосей, Мирослав, сидевший у стенки, нахохлившись, как кукушонок, даже загляделся. Но вообще-то ему было на фуршете тоскливо. Не склонный быстро завязывать микрошеф отплясывает с девушкой. Зося в ярком фиолетовом легком платьице с блестящей вышивкой, казалась совершенно не похожей на обычную себя, скромную девушку в неизменных черных джинсах. "Ветка сирен на ветру... или... точнее медведь и колибри..." - определил для себя Мирослав, в роли медведя, естественно, Игорь. Музыка сменила темп, парочки закачались по ее волнам, а Игорь заметил посмурневшего подопечного и вытащил его в круг: - Давай, пригласи девушку, я медляки не танцую.
Робко положив руки на талию Зосе, Мирослав попытался изобразить какое-то подобие танца. Впрочем, медленный не требовал особых умений. Но надо было что-то говорить. И ничего более умного, чем спросить:
- А правда, вы пишете стихи? - студент не придумал.
- Правда, - неожиданно легко и весело ответила она, - и давай на ты.
- А прочитаешь?
- Cмеешься? Под музыку все равно ничего не слышно, - улыбнулась девушка.
А потом он вместе с Игорем провожал ее домой. Блеклая луна стояла над зеленой зоной. В кустах отцветающей черемухи щелкал соловей, где-то поодаль раздавались пьяные вопли подростковой компании. Зося читала стихи:
Холод свил внутри гнездо,
Выстлал инеем пушистым,
Разродится ли звездой
Или мелкой колкой искрой?
Тихо плавится туман,
По стеклу стекая струйкой,
А попробуй - тонкий стан,
Чуть коснувшись - нарисуй-ка?
Холод свил гнездо внутри,
Детки жадно рты раскрыли,
Лопнут влажно пузыри,
Распахнувшись чернокрыльем,
Напоследок хлипкий вздох
Первый снег подарит, тая,
Тонкий стан совсем усох,
Гладь поверхности - пустая.
Холода, не холода,
Будет лучше или хуже,
Из морозного гнезда
Вылетать легко на стужу.
Игорь не был любителем поэзии и только старательно улыбался. А иногда говорил:
- Ну ты даешь... Прямо Мандельштам...- совсем не потому, что любил этого поэта, а потому что преподавательница философии здорово рассказывала про его трагическую судьбу и восхищалась его творчеством.
Зося, наверное, краснела, но в сумерках этого не было заметно, и читала что-нибудь еще:
Танцевать на грани столетий,
Под горячие песни солнца,
Чтобы радостью день отметить.
Танцевать на исходе месяца,
Под бледнеющим лунным донцем,
Грусть гитарой уравновесится.
Танцевать на границе часа,
Под дождя ледяными стрелами,
В лужах радужного окраса.
Танцевать на грани секунд,
Капли памяти тускло-белые
Превращая в зрелый корунд.
Мирослав держался из последних сил, чтобы не нахмуриться или не рассмеяться. Он как раз поэзию любил и такое махровое графоманство выносил не без труда. Но чего не сделаешь ради того, чтобы не выглядеть застенчивым или скучным, хотя бы и вопреки собственным смутным чувствам.
Наконец, Зося упорхнула в подъезд:
-До завтра, мальчики, спасибо за приятный вечер.
Довольный Игорь про себя прикидывал, как просто будет ухаживать за дочкой член-корреспондента РАН. Только восхищайся ее стихами, и ладушки. Но чего-то в этот раскованный майский вечер явно не хватало.
- Мирослав, а надо бы нам в лабу заглянуть, как там наша нефтяникус. Время еще детское, пустят. Пойдем?
-Пойдем... - вяло согласился дипломник, похоже, у него проснулось что-то вроде ревности.
***
Игорь по привычке запер дверь, не забыв на полном автомате вывесить снаружи табличку "Идет посев", и, бросив беглый взгляд на колбы с перспективным штаммом, неожиданно для Мирослава схватил его в охапку и принялся целовать в шею.
-Пууусти... - задыхаясь в медвежьем обхвате, почти пищал Мирка...
- Нет, ну ты чего? Приревновал? Брось, она - это одно, а ты... это ты!
И с этими словами Игорь попытался усадить партнера на все тот же стол.
- Игорь... - почти простонал дипломник... - не надо туда... я столько на банкете съел...
- Тихо... тихо... не буду... давай лучше в рот?
Мирослав аж передернулся от такой перспективы:
-А я не умею!
- Подумаешь, сейчас научу. - И с этими словами раздухарившийся аспирант потащил подопечного в кресло, стащил с него джинсы и порадовался, что на нем нет белья:
- Не бойся. Сейчас прямо на тебе покажу как надо. Глаза не закрывай! Свет погашу, настольную лампу оставим.
Мирка сидел смирно, сокрушенный таким напором. Игорь подергал выключатель настольной лампы..
"Черт, перегорела. Подсветку под тягой включу и ладно" - Аспирант остановился возле тяги и задумался. Решимость выполнить столь опрометчиво обещанное сильно усохла. "Эх, выпить, что ль спиртяги для храбрости? Подумаешь, по паре бокалов сухого на банкете... Черт... Надо ж было... Кто меня за язык тянул... И как эти, которые в порнушке, не давятся? И рвотный рефлекс их не тормозит... И еще глотают... Тренируются, наверное. Шпаги вон, раньше, фокусники глотали... "Она сосала, как будто гладкий леденец"... Блин, напишут же... Неужели некоторым и правда нравится... Но леденцы сладкие, а тут... соленое должно быть... Ладно, Мирке и так сойдет. Так чуть-чуть, а потом руками..." -Игорь оторвался от стекла тяги, к которому прислонился потным лбом и пошел выключить общее освещение.
- Аааааа!!!!- раздался истошный вопль и смолк, будто кричавшему заткнули рот. Игорь рванулся к Мирославу, с грохотом свалив по дороге высокий деревянный табурет, и ужаснулся. Худощавое тело студента выгибалось, как в стандартном порноролике, одна его рука судорожно теребила сосок, а другая - член, но не так, как это делают удовольствия ради, а будто пытаясь что-то отодрать с этих нежных мест.
- Мирка, ты что?!!! - испуганно вцепился Игорь в запястья своего подопечного. И тут же почувствовал, как за воротник рубашки скользнуло что-то холодное, поползло вдоль позвоночника ниже и....
-Ааааа!!! - теперь заорал уже аспирант, шлепнувшись со всего маху на пол, когда это самое что-то впендюрилось в отверстие, природой предназначенное для выведения, а не для введения. Маневр оказался болезненным, но результативным. Растягивающее ощущение и склизкий холод исчезли. Вскочив, Игорь схватил Мирослава в охапку, хотя вытащить его из кресла показалось так тяжко, будто что-то держало и в два прыжка преодолев расстояние до двери, выскочил из комнаты.
- Бум! - грохнула железная дверь.
- Хрясть! - табличка "идет посев" сверзилась с пластикового крючка, приклеенного к жестяной обшивке, и треснула Игоря по макушке.
- Уфф... - выдохнули оба, подперев дверь снаружи своими телами, дрожащими от холодного прикосновения жести и испуга.
Ноги у Мирослава не сдвигались. Лицо побелело, руки тряслись. Игорь, как положено, взял командование на себя.
-Так, Мир, отойди, я дверь приоткрою и ключи вытащу, запереть надо и валить отсюда.
-А мои джинсы?
-... лять... Они там?! Счас достану. А ну, отойди подальше.
Собравшись с духом, Игорь открыл дверь, вбежал в полутемную комнату, схватил джинсы и ключ и выскочил обратно.
- Все, идем, - выдохнул он, бросив штаны Мирославу и щелкая замком.
На улице как-то полегчало.
- Ну и как это понимать?- cтрого спросил Игорь, - мы вроде выпили по чуть-чуть. Что это тебя так расколбасило?
Он совсем не рвался рассказывать про нечто, будто бы покусившееся на его задницу, по крайней мере, сразу.
Мирослав, еле переставлявший ноги, остановился и дрогнувшим от стыда голосом произнес:
- Приглючилось... Я сначала решил, что ты...
- Счас, можно подумать, что у меня три члена и пять рук... Да ты выглядел, как на картинке с тентаклями, только невидимыми.
- Эээ... а тентакли - это кто?
- Щупальца монстрячьи. Знаешь ктулху?
- Ктулху знаю... В интете видел... эээ... выходит это... в наказание... за то что мы...
- Ну ты даешь! В наказание, еще скажи, дьявол вылез бы из-под тяги, чтоб договор на наши души заставить подписывать... спермой, наверное... ха, - развеселился Игорь, и это чуть-чуть разрядило обстановку.
- Ну не знаю я... Давай постоим немного... вон, у дерева... сил нет идти... больно...
Постояли... Игорь немного подумал и изрек:
- Наверное, это накопительная культура. Производит галлюциногены. Грибки микроскопические синтезируют, может там, в ней не одни бактерии, а и грибки были. А может и бактериальные такие вещества есть...Мирка! Это надо исследовать! Это такая тема! Только бы до первого отдела не дошло. А то вон в лабе Петра Николаевича выделили такие алкалоиды, которые память гасят на пару дней, так у них военные сразу в соавторах и все в патенты ушло, а публиковать - фиг.
Мирослав молчал. Пережитый страх и боль в заднице не располагали к научным дискуссиям. Он вздохнул и потащился дальше. Игорь тоже вздохнул, решив отложить свои идеи на потом, и приятели пошли в общагу, рассчитывая успеть еще хоть немного выспаться перед завтрашним рабочим днем.
Утром Игорь первым делом потащил Мирослава к Марине Алексеевне. Она в отсутствие заведующего решала все лабораторные проблемы.
- Марина Алексеевна, - заявил он серьезно и просительно, - пожалуйста, разрешите нам работать в комнате 317, Егор ведь все равно еще полгода будет в Голландии. У Мирослава аллергия, он в подвале кашлять начинает и задыхаться.
- В самом деле? Хорошо, можете там работать, но чтобы культуры оставили внизу, нечего вонь сюда тащить, систему для хроматографии еще можете забрать, но смотрите, чтоб порядок был. Разведете грязь - будете убирать сами. На Нину Ивановну свалить не позволю.
- Конечно, конечно! Мы будем аккуратно. Спасибо!
- Договорились. Но переезд придется отложить. Игорь, ты что, забыл - сегодня начинается полевой сезон. Нужно заложить опытные участки на местности. Марш в общежитие, оденьтесь по-походному, воду, бутерброды прихватите, перчатки, лопаты и грабли возьмете в отделе снабжения. Через час выходим.
***
Участок для полевых испытаний института был за городом, но не далеко. Впрочем, в маленьком научном городке все близко. Солнечный день, прогноз обещал отличную погоду на всю неделю. Березки с нежно-зеленой юной листовой и покачивающимися на ветру сережками, крупные белые соцветия рябины. Птичий хор немного примолк, дело было к полудню. Марина Алексеевна разметила пару делянок для примера, навтыкала восемь колышков и отправилась восвояси.
Участок в целом был не так уж велик, всего 5 соток. Но требовалось не просто вскопать, а тщательно повытаскивать все сорняки, которые уже выросли в полную силу, выбрать корни, дабы поменьше растений появилось на опытных прямоугольниках. Ведь растения могут повлиять на микрофлору и исказить результат. После перекапывания следовало внести в почву различные количества нефтепродуктов, оставить контрольные участки, в опытные внести культуры разных бактерий, по отдельности и вместе, некоторые варианты еще и снабдить минеральными удобрениями. Потом все лето отбирать пробы, наблюдать за деградацией углеводородов, за изменением видового состава почвенной микрофлоры, за динамикой движения плазмид биодергадации между видами бактерий, исходными и внесенными. В общем, работы много. Но без этой работы не создашь бактериальных рецептур для очистки почвы от загрязнений нефтью.
А пока парни копали и выбирали сорняки, и оттаскивали их в ведрах на край участка, где уже громоздилась целая копна. Жара, комары, мошки... Но все равно славно.
В кустарнике щелкал, свистал, булькал и щебетал соловей. Через некоторое время прямо напротив, с другой стороны тропинки раздалось пение еще одного. Чувствовалось, что между птичками началось настоящее состязание. Молодой, не слишком умелый, пытался перебить более старшего, защелкать тогда, когда тот затихает. Но тот, совершенно не обращая внимания на соперника, продолжал свой концерт, как задумано. Только громкость прибавил. И через некоторое время начинающий, но нахальный стал как-то сбиваться с песни, петь тише и совсем смолк.
- Вот так и гнобят талантливую молодежь - усмехнулся Игорь, убивая очередного комара.
- Почему? - удивился Мирослав, - Ведь старик победил честно.
- Да я так, ты бы отдохнул, а то красный, как буряк. Как бы теплового удара не было.
- Еще чего, я что, слабак по-твоему?
- Иди уже, а то...- Игорь сделал такое движение, будто пытается обнять дипломника за плечи.
Это помогло. Мирка медленно побрел к лесу, видно было, что он устал.
"Городской мальчик, небось, уже мозоли на руках, а молчит, терпит" - пожалел напарника Игорь. Ему самому это все было не впервой. И дома на даче родительской вкалывал, и тут каждую весну опытные делянки.
Через некоторое время немного отдохнувший Мирослав выбежал из леса с совершенно сияющим лицом:
- Игорь! Там ландыши, целая поляна! Давай, как уходить будем, нарвем? Зоське подарим?
- Нет, Зоське не подарим, она рассердится, скажет: "Растение из Красной книги, а вы..". Она строгая, цветы только садовые признает, говорит, полевые должны в природе оставаться. Подожди, не хватайся, иди еще отдохни, - возразил он, видя, что студент снова берется за лопату.
Смущенный Мирослав пошел куда-то на опушку. Игорь, занятый выкорчевыванием молодой осинки, на него не смотрел. Но, закончив это малоприятное дело, захотел пойти хлебнуть воды. Бутербродов по жаре не хотелось совсем.
Мирослав лежал в траве и глядел в чисто синее без единого облачка небо. Тень нависла над ним внезапно.