Аннотация: В этом мире нет эльфов, гномов, орков, драконов... Зато есть... Нет, пересказывать не буду. Читайте и улыбайтесь.
Ступеньки, ступеньки, ступеньки... Сначала Ия пыталась считать, но быстро сбилась со счёта. Тёплый плащ не спасал от пронизывающей сырости подземелья, и всё её существо было сосредоточено на одной мысли: не упасть.
Интересно, для чего Неназываемой понадобилась такая длинная лестница? Учитель сказал, что, войдя в Камберл, они оторвутся от преследовательниц. Ирии не войдут туда, где каждый камень помнит об ушедшей Владычице. Но даже если ирии осмелятся войти в руины дворца Неназываемой, им никогда не найти вход на лестницу Тысячи Ступеней.
Пока Старшие решали, куда им двигаться дальше, Ия была предоставлена сама себе. Она бродила среди нагретых солнцем камней, пытаясь вообразить дворец во всём его великолепии. Девочка так погрузилась в фантазии, что на мгновение увидела себя на мраморной террасе, залитой солнечным светом. Справа от неё белели стены дворца, более изящного и одновременно величественного, чем всё, что она видела прежде. Внизу зеленел огромный сад.
Но времени глазеть по сторонам у девочки не было. Прямо перед Ией стояла женщина. В её длинных чёрных волосах алели рубиновые заколки, а ветер небрежно играл лёгкими складками её алого платья, так что она казалась окутанной языками пламени. Лицо женщины показалось Ие странно знакомым.
- Я - Мара, - улыбнулась незнакомка.
- Мара?- Ия запнулась, не зная, что сказать. Она так давно мечтала хотя бы одним глазком взглянуть на Владычицу, поговорить с ней, а теперь не находила слов.
- У нас мало времени, девочка моя. Это Камень Силы, - Мара протянула Ие зелёный полупрозрачный камушек. - Он...
Тут голос Шаэля, одного из Старших, вернул Ию к реальности. Она стояла, сжимая в руке маленький белый камушек, подобранный около полуразвалившейся стены.
- Скорей, Младшая. Учитель уже нашёл вход. Надевай плащ, и идём.
От восьмиугольного зала, упомянутого в Книге Мудрых, осталась одна полуразвалившаяся стена, но когда Учитель произнёс заветные "акобар, макабар, такабар", мрамор стены на мгновение стал прозрачным, потом потемнел, и в нём появилось отверстие высотой в человеческий рост. Старшие один за другим стали исчезать в нём.
- Твоя очередь, Младшая, - приказал Учитель.
Ия глянула на отверстие, показавшееся ей бездонным, и отпрянула.
- Вперёд! - голос Учителя подстегнул её.
Зажмурившись и стиснув зубы, девочка сделала шаг вперёд.
Ноги её ощутили под собой надёжную опору. Она открыла глаза. От каменных стен исходил тусклый свет, которого едва хватало, чтобы различить уводящие вниз ступеньки, а солнечный свет за её спиной погас, когда Учитель, шедший за ней, снова произнёс "Акобар, макабар, такабар". Отверстие у них за спиной сомкнулось, как будто его и не было.
Ступеньки неожиданно закончились ровной площадкой. Тупик?
Учитель, шедший до этого последним, вышел вперёд.
Ия, как и полагалось Младшей, остановилась позади, у самых ступенек, где на стене был высечен замысловатый узор.
Учитель достал из сумки зелёную ветку, и начал рисовать ею в воздухе.
Голос его звучал торжественно:
- Тебя не удержат ни время, ни стены.
Явись нам, наездник волны белопенной.
Ие было любопытно, кто же такой этот "наездник волны", и почему он должен явиться, но время было неподходящим для вопросов вслух.
На призыв Учителя никто не явился.
Подождав немного, Учитель начал снова чертить что-то в воздухе. На этот раз к его голосу присоединился хор голосов Старших.
И это не помогло.
Учитель достал из сумки какую-то книгу, и начал её лихорадочно листать. Стало понятно, что немедленных чудес ожидать не стоит. Время потянулось медленно, и Ия начала водить камнем по стене, повторяя высеченный узор. Она успела обвести узор целиком, когда Учитель нашёл в книге нужное место.
- Рисовать зелёным, - прочитал он вслух. Он отбросил ветку, и, порывшись в своей сумке, извлёк оттуда небольшой изумруд.
Всё повторилось сначала, но на этот раз он рисовал в воздухе изумрудом, а в хоре мужских голосов утонул тонкий детский голос:
- Тебя не удержат ни время, ни стены.
Явись нам, наездник волны белопенной.
Тебя не удержат заклятий оковы,
Явись в час нужды, верный данному слову.
Вспыхнул ослепительный зелёный свет, в подземелье запахло морем...
Круто изогнутую корму появившегося из ниоткуда корабля венчала голова орла.
На борту корабля от носа до кормы серебрился рисунок крыла.
Невидимые руки сбросили с борта корабля сходни.
Учитель медленно обвел взглядом Старших. Взгляд его остановился на рыжеволосом Вите, чья интуиция уже не раз выручала их из беды.
- Ты пойдёшь первым.
Вит осторожно поднялся по сходням и вступил на палубу. Прошло несколько минут томительного молчания, прежде чем его торжественный голос возвестил, что всё в порядке.
По знаку Учителя по сходням начали подниматься долговязый Ли, вихрастый крепыш Гри, толстяк Тин...
А Ия не могла оторвать взгляд от чёрно-серебряного крыла, обнимавшего борт. Крыла, которое было слишком похожим на могучее крыло птицы Ух...
- Послушай, Младшая, - рука Учителя коснулась её плеча, - тебе пора повзрослеть. Ты всё время блуждаешь где-то...
Прикосновение обожгло её. В одно мгновение она почувствовала о нём всё.
Мир перевернулся и перед ней стоял уже не Учитель, всезнающий и почти всесильный, а усталый старик, ведущий своих питомцев навстречу неизведанному, измученный сомнениями и беспокойством за семью. Глядя на размечтавшуюся Младшую, он вспомнил о маленькой любопытной Лане, о нежной и мудрой Сете. Ему захотелось поручить учеников заботам Вита и вернуться к семье в уютный полумрак Убежища.
- Не стоит, Тари. Возвращаться не имеет смысла, - вдруг проговорила Ия. Её новое знание рвалось наружу, и страх в глазах старика не мог заставить её замолчать. - Этим ты им не поможешь. Арх попал в руки Любимицы Доны, и в Убежище уже побывали ирии.
Тари застонал, представив, как жрицы выволакивают из дома связанных женщин.
- Ты должен отправиться с нами. Только так ты сможешь спасти их. Пойдём.
Она протянула ему руку, но он отшатнулся, и почти бегом бросился по сходням, спасаясь от своей бывшей ученицы.
Ошеломлённая Ия разжала кулак. На её ладони посверкивал изумрудными звёздочками камень Силы.
Девочка поспешила убрать камень в нашейный мешочек, но он успел послать ей видение фигур в чёрных мантиях, протягивающих кубки с напитком забвения девочкам в белых туниках. Девочек, одной из которых была Лана, готовили к отправке в засыпальню. Ие не нужна была подсказка камня, чтобы представить, что случится дальше. Осоловевших девочек отведут в засыпальню, где аромат чёрных маков усыпит их навечно. Она сама едва избежала этой участи, и если б не мама... При этой мысли ярость охватила её, и слова сорвались с губ прежде, чем она поняла, что говорит. - Я спасу их, - объявила она кому-то. - Привычка спасать всех, нуждающихся в помощи, может когда-нибудь тебе дорого обойтись. - Последовал ответ. - Этих девочек спасти надо. Иначе Дона отправит их души в погоню за нами. Но стоя здесь, - ехидно добавил голос, - ты их не спасёшь.
Ия поспешно поднялась по сходням, и невидимая рука тут же убрала их. На палубе сгрудились Старшие, уже успевшие осмотреть корабль. Они заглянули в кубрик на корме, в просторный пустой трюм, осмотрели мачту, несшую прямой зелёный парус, и два усиливавших его небольших треугольных паруса. На носу была обнаружена дверь в каюту, открыть которую им не удалось. - С пустым трюмом нам далеко не уплыть. Наши запасы кончатся уже завтра, - обеспокоено покачал головой Тин. - Пополнить запасы мы сможем, когда зайдём по пути в Лайот. Если ветер будет попутным, - попытался успокоить его Гри. - Если мы сможем управлять этим кораблём, - уточнил Вит. - Что-то я нигде не заметил здесь рулевых вёсел. - Вёсла нам не понадобятся. В книге сказано, что надо просто указать Слайду его место, и место назначения,- ответил Учитель.
Под ухом у Ии кто-то хихикнул. - Интересно, как это они попытаются указать мне моё место? Позвольте представиться, маленькая госпожа, меня зовут Слайд. Я весь к Вашим услугам. - Ты можешь доставить нас к засыпальне? - Я могу, и не только доставить, - в голосе невидимки прозвучала самодовольная усмешка. - А теперь не будете ли Вы так любезны, посоветовать Вашим спутникам убраться в кубрик. Путешествие сквозь камень навряд ли окажется полезным для их здоровья.
Правила послушания гласят, что Младшие не должны заговаривать со Старшими первыми, и Ия старалась следовать этим правилам. Поэтому Старшие удивились, когда Младшая неожиданно прервала их беседу: - Мы сейчас поплывём сквозь камень. Прошу вас, мудрейшие, укройтесь в кубрике.
-Что ты себе позволяешь, Младшая? - голос Ли дрожал от возмущения, но Учитель прервал его. - О, она больше не Младшая! Кто ты? - повернулся он к девочке. - Неназываемая? - Нет, - покачала она головой. - Я - Ия, та, которую ты укрыл от ирий три года тому назад. Я сама не знаю, что со мной происходит, но сейчас не время в этом разбираться. Мы должны спешить.
Ия проследила за тем, как старшие укрылись в кубрике. Когда дверь за ними захлопнулась, раздался негромкий щелчок, и знакомый голос захихикал под ухом:
- Маленькая предосторожность. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из них приоткрыл дверь в камне. А теперь, маленькая госпожа, пора и нам укрыться. Прошу Вас.
Невидимые руки распахнули перед ней дверь каюты на носу корабля. Над дверью красовался герб: на алом фоне золотой лев. Лев держал в одной лапе книгу, в другой зеркало.
Ия фыркнула при виде льва, любующегося собой в зеркало.
- Смешно?
- Да, извини.
- Нечего извиняться за то, что у тебя есть чувство юмора. Если бы Мара не воспринимала жизнь так серьёзно...
Перешагнув порог, Ия оказалась в маленькой комнатке. Стены были обтянуты красным шёлком, расшитым золотыми львами. Из комнаты вели три двери - красного дерева, серебряная и золотая.
Невидимка распахнул перед ней золотую дверь. За ней оказалась красно-золотая комната, посредине которой на львиных лапах возвышалось красно-золотое кресло. Подлокотники его изображали львиные лапы, а над спинкой кресла возвышалась львиная голова. Девочке нестерпимо захотелось проверить, нет ли у кресла хвоста, но когда она попыталась обойти кресло, оно развернулось к ней.
- Прошу Вас, маленькая госпожа.
После прогулки по лестнице Ия почти упала в любезно подставившееся кресло. Тотчас же перед ней в воздухе возникла золотая доска, на которой был вырезан уже знакомый рисунок. Доска была щедро украшена рубинами.
Ия извлекла из мешочка камень Силы, и принялась обводить рисунок. Камень скользил легко, словно кто-то вёл её руку.
- Куда? - подсказал невидимка.
- К засыпальне Доны в Камии. Мы должны спасти детей.
- Нет, не так. Где твёрдость в голосе? Где уверенность в том, что ты знаешь, что делаешь?
- Но я ведь и вправду не знаю, что делаю.
- А ты хочешь спасти девочек?
- Да.
- Тогда давай ещё раз. И не позволяй камню вести тебя. Ты должна быть хозяйкой положения.
В этот раз обвести рисунок оказалось сложнее. Приходилось следить, чтобы камень не срезал углы и не проходил линии дважды. Наконец с этим было покончено, и голос её прозвучал устало, но твёрдо:
- Отправляйся к засыпальне Доны в Камии. Мы должны спасти детей.
- Ну что ж, - голос Слайда звучал удовлетворенно, - могло бы быть и лучше, но для первого раза сойдёт. Теперь мы с камнем поработаем, а Вы, маленькая госпожа, можете отправиться на половину тётушки Балаболки, и отдохнуть часок.
Мгновенный переход от "Вы" к "ты" и обратно удивил Ию, но Слайд не дал ей времени на размышления.
Доска растворилась в воздухе, кресло вежливо, но решительно вытряхнуло "маленькую госпожу". Дверь из комнаты распахнулась. Гостье недвусмысленно предлагали удалиться. Ия попыталась сменить тему разговора, чтобы задержаться в комнате хотя бы на пару минут.
- Скажи, Слайд, как получилось, что на этом корабле зелёные паруса? Мне кажется, что твоя хозяйка не признавала никаких цветов, кроме красного и золотого.
В воздухе повисло обиженное молчание.
- Слайд?
- Мара мне не хозяйка! Я не был ничьим слугой!
- Прости, я не хотела тебя обидеть. Я же ничего не знаю ни о тебе, ни о Маре.
- Ладно. Считай, что извинения приняты. Отправляйся на свою половину и оставайся там, пока я тебя не позову. Уверяю тебя, там найдется, чем заняться.
Ия поспешно покинула комнату, дав себе слово, что в один прекрасный день она поставит на место невидимку. Золотая дверь с грохотом захлопнулась за её спиной, и тут же перед ней гостеприимно распахнулась дверь красного дерева.
За дверью, в серо-голубой комнате, её встретила пожилая женщина, чьё свободное темно-синее платье не скрывало пышности фигуры. Серебристо-серый воротник платья гармонировал с сединой волос, уложенных в замысловатую причёску.
- Ну, наконец-то, дитятко, - заворковала она, и морщинки её залучились улыбкой. - Этот вертопрах, Слайд, небось, тебе даже водички не предложил. Проходи скорее, сейчас я тебя накормлю. Ой, что это?
Она указала на грязь, размазанную по одежде Ии.
- Я упала, когда мы убегали от ирий.
- Бедная девочка, - засуетилась хозяйка. - Сейчас я приготовлю тебе ванну, и платье подберу. А ты объясни мне, старой, кто такие ирии, и почему ты от них убегала. Сколько лет живу, о таких тварях не слыхала.
- Это совсем не твари, - начала Ия, и запнулась, не зная, как обратиться к старушке. Пожилых женщин в Камии величали дочерями Доны, но на корабле Мары такое обращение было неуместным. Назвать её тётушкой Балаболкойязык не поворачивался.
Женщина, правильно истолковав заминку, поспешила на помощь гостье.
- Я так обрадовалась твоему приходу, что даже забыла представиться. Меня зовут Амифина, но ты можешь звать меня просто Ами. Мы столько лет не видели здесь ни одной живой души! Я так рада, так рада...
Не переставая говорить, Ами двигалась по комнатке со скоростью, которой нельзя было ожидать от женщины её возраста и комплекции. В мгновение ока ванна наполнилась горячей водой, от которой шёл дурманящий запах трав. Плащ и балахон паломницы с негодованием были брошены в корзину, и обещание Балаболки разобраться с ними прозвучало почти угрожающе.
Если бы кто-то сказал Ие, что в эту каморку поместился весь дворец Мары, она ничуть не удивилась бы. Кроме голубой прихожей, в которой её встретила Ами, здесь были просторная ванная комната, гардеробная, столовая, библиотека, и ещё множество комнат, назначение которых было непонятно девочке. В недрах гардеробной скрывались наряды всевозможных цветов и фасонов, которых хватило бы, чтобы одеть всех девушек и женщин Камии, библиотека была завалена и заставлена свитками и фолиантами, а когда Ия добралась до столовой, стол был заставлен всевозможными яствами и лакомствами.
Девочка торопилась поесть и переодеться до того, как Слайд позовёт её, но Ами успокоила её:
- Не торопись, малышка. Для нас здесь время течёт иначе, чем для Слайда, так что ты успеешь даже выспаться, прежде чем понадобишься ему. Госпожа Мара всё продумала.
Пока Ия принимала ванну, причёсывалась, выбирала платье и ела, Ами, оправдывая своё прозвище, говорила. Она, не умолкая, говорила о мудрости и предусмотрительности Мары, с любовью оснастившей корабль. Но чем больше примеров она приводила, тем сильнее становилось у Ии ощущение, что за всеми этими мелочами Мара упустила что-то очень важное.
Управившись с делами, Балаболка усадила гостью в уютное кресло, а сама села на скамеечке рядом и достала корзинку с рукодельем. Из неё она извлекла дощечку для такате и разноцветные бусинки.
- Ты так и не рассказала мне, кто такие ирии.
Такате напомнило Ие о доме, и она принялась ей рассказывать свою историю с самого начала.
Чтобы выкладывать на клейкой дощечке рисунок из разноцветных бусин, нужен хороший глазомер и твёрдая рука. В Камии немало искусных рукодельниц, но ни одной из них не сравниться с черноволосой Миной, женой Тита, старшины купеческой гильдии. Белокурая Ия, к огорчению отца, не унаследовала ни чёрных кудрей, ни материнского терпения. Она предпочитала игры с мальчишками постижению скучных премудростей такате. Сперва Мина посмеивалась, глядя, как её любимица верховодит среди своих приятелей, но Тит обеспокоился, и его беспокойство предалось матери.
Мина выросла на островах Изабе, где почитают Асту, Великую Мать, снисходительную к слабостям смертных. Порою слишком снисходительную.
На Изабе слышали о строгости Доны Камийской и бесчеловечности Сокса Букинского, но слухам этим всерьёз не воспринимали. Когда Мина, перебралась вслед за Титом в чопорную Камию, то обнаружила, что слухи эти были сильно приуменьшены. Никто никогда не рассказывал о жрицах Доны, чьи фигуры в чёрных плащах безмолвно скользили по ночным улицам.
Дона требовала безоговорочного соблюдения установленного ею порядка, и карала ослушников, будь это мужчина или женщина, ребёнок или старуха, безо всякого снисхождения.
Те времена, когда она лично испепеляла неугодных, давно миновали. Теперь её жрицы приводили провинившихся в храм, где Любимица Доны вершила суд. Дети отправлялись в засыпальню, а взрослые исчезали в Чёрной башне, и никто не осмеливался гадать об их дальнейшей судьбе. Таковой у них просто не было.
Титан, старший сын Тита и Мины, рос молчаливым серьёзным ребёнком. Тит сомневался в его будущих торговых успехах, но он мог быть спокоен, что небрежно брошенное слово не перечеркнёт судьбу мальчика. Зато болтовня белокурой баловницы легко могла обернуться против неё самой.
Поэтому было решено не отдавать её в Благословенную школу, где под руководством ирий учились дети из других семей, а пригласить учительницу домой. Уроки проходили в комнате Мины. Казалось, что молчаливая хозяйка поглощена такате, и не обращает на ученицу и учительницу внимания больше, чем предписывают правила вежливости.
Сначала всё шло гладко. Ана, немолодая сухопарая ирия с длинным лошадиным лицом, обрамлённым сосульками седых волос, была довольна прилежанием ученицы, а Ия с удовольствием разбиралась в хитросплетениях букв. Но когда девочка научилась бегло читать, и от простого чтения перешла к изучению древнего языка, на котором следовало взывать к Доне, случилось то, чего так опасалась Мина.
- Кош-ма-ры, - прочитала Ия. - Кош - это сны. Значит кош-мары - сны Мары? Кто такая Мара?
Она смотрела в книгу, и не видела, как вздрогнула учительница.
- Ия, не отвлекайся! Читай дальше, - приказала Ана, но девочка словно не слышала её.
- Тогда ко-Мары - это кони Мары?
- Замолчи!
- А Мара-фон - свита Мары?
Побледневшая ирия поникла в кресле. Рука Мины дрогнула, и яркие бусинки рассыпались по полу.
В тот вечер Любимица Доны созвала ирий.
- Колокол в храме пробил трижды. Кто-то трижды произнёс имя Неназываемой. Что вы знаете об этом?
Ана, похожая на собственную тень, выступила вперёд.
- Госпожа, это ребёнок по незнанию нарушил запрет.
- Ты подтверждаешь, что она трижды произнесла имя?
- Да, госпожа, но она играла со словами. Она совсем дитя!
- Значит, ей выпадет честь вечно служить у трона Великой Богини.
- Госпожа, - старая Манда выступила вперёд. - Пророчество говорит о трижды воззвавшей к Неназываемой, но может ли считаться призывом случайное упоминание?
- Манда, мы поклялись хранить покой Великой Печальницы.
- Госпожа, этот ребёнок - дочь старшины купеческой гильдии. Тит не отдаст её без боя. Стоит ли портить отношения с Гильдией из-за обмолвки ребёнка?
- Через три дня все будут праздновать Освобождение Доны от оков незнания. В суматохе никто не заметит исчезновения девчонки. Ана, - повернулась она к жрице, - ты завтра пойдёшь к ней, как будто ничего не случилось. Помни, ты давала клятву повиновения.
Ана почтительно поклонилась, но губы её дрожали.
На следующий день Ана пришла к своей ученице, и урок продолжился с того места, где он прервался накануне. Всё было как обычно, только учительница была необычайно бледна и избегала смотреть девочке в глаза. Уходя, она внимательно посмотрела Мине в глаза и чуть заметно покачала головой.
Вечером Мина долго о чём-то разговаривала с Титом, а потом позвала к себе дочь.
- Солнышко моё, ты нарушила запрет, и ирии вынесли тебе приговор. Защитить тебя от них мы с папой не в силах. Тебе придётся бежать к мишанам. Они укроют тебя от преследовательниц, и сумеют чему-нибудь тебя научить. В этом мешке ты найдёшь то, что тебе понадобится на первое время. А ещё возьми это.
Мина вынула из коробки с рукоделием маленький нашейный мешочек.
- В нём прядь моих волос. Возьми её. И пусть моя любовь хранит тебя.
Она на мгновение притянула к себе растерянную девочку, и отстранила её.
- А теперь ступай. Отец ждёт тебя.
Вскоре от дома Тита отъехал гонец. Стражники, выпускавшие его через городские ворота, не заметили ничего подозрительного.
Несколько часов спустя ночную тишину разорвали горестные крики Мины, и к утру уже весь город судачил о том, что разбойники похитили дочь старшины купеческой гильдии. Негодяи потребовали за ребёнка неслыханный выкуп, но отец проявил твёрдость, заявив, что похитители не получат и ломаного гроша до тех пор, пока девочка не вернётся домой.
Городская стража бросилась в погоню, к ним присоединились ирии. Им удалось проследить разбойников до реки, но там следы оборвались.
Ия, сидя на другом берегу под перевёрнутой лодкой, затаив дыхание, прислушивалась к голосам погони. Вот бы сюда Тима с Дином, похвалявшихся своей храбростью. Посмотрела бы она, как у них затряслись поджилки! Но голоса стихли, и стало ещё страшнее. В конце концов, она уснула.
Проснулась она от звука шагов. К лодкам, под одной из которых она пряталась, подошёл человек.
- Ия, вольная пташка, где ты?- позвал он.
- Доверься тому, кто назовёт тебя вольной пташкой, - сказал ей отец ночью на прощанье.
Девочка выбралась из-под лодки, и тут же оказалась в мешке.
- Не бойся, маленькая, - тихо сказал тот же голос. - Тебя никто не должен видеть.
Затем человек забросил мешок с девочкой на спину, и пошёл, весело насвистывая. Несколько минут спустя мешок куда-то положили. По скрипу вёсел в уключинах Ия поняла, что лежит в мешке на дне лодки, которая уносит её прочь от ирий и от привычной жизни.
Прошла целая вечность, прежде чем лодка ткнулась носом в берег. "Вольную пташку" выпустили из мешка, и девочка мельком увидела высокого человека в широкополой рыбацкой шляпе.
Рассмотреть, как следует, его не удалось, потому что он тут же плотно завязал ей глаза.
- Непосвященным не следует знать дорогу в Убежище,- строго сказал он.
Затем он взял её за руку и повёл. Они молча шли сперва по лесной тропинке, где ветки хлестали её по рукам, а изогнутые корни то и дело пытались подставить ей подножку, потом по камням, осыпавшимся из-под ног, наконец, по гладкому каменному полу. Когда провожатый выпустил её руку и развязал ей глаза, Ия обнаружила себя в низком помещении без окон. Свет исходил от бесформенных наростов на стенах и потолке. По стенам были развешаны овальные зеркала, каждое высотой в человеческий рост.
Взглянув в одно из них, девочка увидела своё бледное растерянное лицо в ореоле растрёпанных волос. За спиной у неё стоял здоровенный детина, чей подбородок, поросший кустами рыжей щетины, напомнил ей ёжика. От этих мыслей она улыбнулась, и отражение мужчины в зеркале подмигнуло ей.
Внезапно одно из зеркал бесшумно отодвинулось в сторону, и в комнату странной, слегка подпрыгивающей походкой вошёл невысокий старик в синем балахоне. Ия пренебрежительно посмотрела на его одеяние из домотканого холста, но её спутник снял свою шляпу и почтительно склонился перед вошедшим.
Когда старик подошёл поближе, девочку поразило несоответствие седины густых курчавых волос и молодого блеска его карих глаз.
- Так это и есть виновница переполоха? - спросил он, с любопытством глядя на неё.
- Да, Учитель, - снова склонился в поклоне мужчина.
- Довольно кланяться, Тин. Я не у тебя спрашиваю. Итак, дитя моё, знаешь ли ты, кто такие "мишаны"?
Ия кивнула, вспомнив, как обещала Дину никогда и никому не открывать страшный секрет, которым он с ней поделился.
- Мишаны - это мизантропы и шарлатаны,- уверено произнесла она.
Тин гневно нахмурился, но старик расхохотался.
- Уф, давно я так не смеялся, - проговорил он, наконец. - И откуда же ты почерпнула столь глубокие познания?
- От друга, - призналась девочка. Её лицо и уши пылали.
- Кажется, я понял, в чём твоя проблема, - снова усмехнулся старик. - Запомни, дитя моё, мишаны - не мизантропы и шарлатаны, не мистические шаманы, не милующие шалуний, хотя одну шалунью нам и придётся укрыть у себя. Если ты изучала древний язык, то должна помнить, что "Миш" - это путь, а "Ан" - мудрость. Мишаны - те, кто следуют путём мудрости. Желаешь ли ты вступить на путь мудрости?
Девочка молча кивнула. Выбора у неё всё равно не было.
Учитель положил ей руку на плечо и торжественно произнёс:
- Как прежде родилась ты на свет из чрева матери, так ныне родилась ты для новой жизни. Отныне Ия, дочь Тита, ты становишься Младшей, идущей путём мудрости. Сегодня вечером пройдёшь ты обряд посвящения.
Тин отвёл новоиспечённую Младшую в Убежище, и с облегчением сдал её на попечение маленькой Ланы. Пятилетняя попечительница отнеслась к своим обязанностям очень серьёзно, и рассказала Ие о мишанах всё, что знала.
Мишаны приспособили для жизни естественные лабиринты, выточенные водой в известняковых горах Марга. Зеркальный зал, в котором Ия встретилась с Учителем, предназначался для встреч с непосвященными. За каждым из зеркал скрывался вход в тоннель, но только один из них вёл к Убежищу. Если бы кто-то из внешнего мира, побывав однажды в Зеркальном зале, попытался пробраться тайком в Убежище, то заблудился бы в лабиринте переходов и сгинул бы без следа.
Маленькая попечительница показала новенькой жилые пещеры, и тоннель, которой вёл на поверхность, где к скале прилепились маленькие домики семейных мишан.
В общую пещеру девочек не пустили, потому что там готовились к посвящению, а на кухне их покормили, и выставили, чтобы они не путались под ногами.
Все жилые помещения и переходы освещались всё теми же бесформенными наростами - грибами-светляками. В обязанности Младших входило следить за тем, чтобы одряхлевшие грибы заменялись молодыми. Если молодых не хватало, приходилось отправляться по грибы в нежилые коридоры, куда детям ходить запрещалось.
Пройдя по всем жилым помещениям, Ия еле держалась на ногах, но стоило ей присесть, за ней пришла жена Учителя, маленькая весёлая женщина. Она нарядила девочку в простое белое платье без рукавов и отвела её в общую комнату.
Мягкий свет грибов-светляков заливал просторную пещеру. В центре пещеры на полу были нарисованы мелом линии. На пересечениях линий стояли свечи, рядом с каждой свечой стоял человек в тёмно-зеленой мантии. Одна из линий была нарисована только наполовину, и рядом с ней с мелом в руке стоял Учитель. Его темно-синяя мантия была расшита серебром и оторочена мехом.
У самого входа в пещеру толпились подростки в коричневых балахонах.
Учитель приказал девочке встать в середину нарисованной фигуры и замкнул линию.
После этого люди в зелёном один за другим зажгли свечи в углах линий, и Учитель начал произносить какие-то непонятные слова.
По мере того, как он произносил их, вокруг Ии начал собираться густой туман. Сначала он был молочно-белым, но постепенно потемнел, и вдруг тьма, окружавшая девочку, превратилась в темноту храма, где Ана и Манда тщетно пытались отвести от неё карающую десницу Доны.
Ие казалось, что она сама стоит рядом с Любимицей Доны, и чувствует её страх и ярость.
Внезапно темнота рассеялась, и Ия снова обнаружила себя в пещере.
- Интересно, почему Любимица Доны так испугалась, - сказал Учитель, обращаясь скорее к себе, чем к ученикам. - Подойди сюда, Младшая, открой на любой странице и прочитай, что там написано.
Девочка подошла и взяла у него из рук толстую книгу в кожаном переплёте. Переплёт когда-то был выкрашен в красный цвет и украшен золотом и драгоценными камнями, но от всего этого великолепия остались только неясные следы.
Книга сама распахнулась в руках девочки, и она начала тихонько читать:
- К неназываемой трижды воззвав,
Она станет дваждырождённой,
И...
Но тут строчки, которые она не успела прочитать, исчезли со страницы. Ия испугалась, что испортила книгу, но старик улыбнулся ей.
- Сегодня ты стала дваждырождённой. Стало быть, пророчество о тебе. Любимица Доны ещё не раз пожалеет, что упустила тебя.
- Но что за пророчество? О чём оно?
- Ты всё узнаешь, когда придёт время. Если ты в нужный момент сделаешь правильный выбор, то исполнишь пророчество. Но это должен быть твой выбор, а не слепое повиновение предначертанному. Вот почему книга скрыла пророчество от тебя.
Учитель внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь прочесть в них что-то.
Потом он повернулся к ученикам.
- Дети мои, вот девочка, которая желает вступить на путь мудрости. Вы все видели правду о ней. Согласны ли вы наречь её сестрой своей, и наставлять её, и заботиться о ней, как если бы была она вашей сестрой по крови?
- Да, - ответил мужчина в зелёном, в котором Ия узнала Тина.
- Да, - подхватил другой, и хор голосов подхватил это "Да", и эхо разнесло его по пещере.
- Нет, - с вызовом в голосе сказал невысокий черноволосый человек, стоявший слева от Учителя. - Ирии будут искать её, и уничтожат нас вместе с нею. Эта девочка навлечёт на нас беду. Я против того, чтобы назвать её сестрой.
- Я полагаю, Арх, что ты беспокоишься о нашем общем благе, - спокойно ответил старик, глядя прямо в глаза черноволосому юноше. - Но ты забываешь, что ирии уничтожат нас, даже если мы не примем к себе этого ребёнка.
- Сейчас им нет до нас дела, но если мы ПРИМЕМ её, нас рано или поздно найдут. - Красивое лицо Арха перекосило от страха и злобы, но Учитель по-прежнему выглядел бесстрастным и голос его звучал ровно:
- Арх, боюсь, что мы поторопились признать тебя Старшим. Ты ещё не научился владеть своими чувствами, и прислушиваешься к голосу ложной мудрости. Рано или поздно, нам всё равно придётся столкнуться с ириями, и эта девочка - наш шанс на победу. Подумай об этом хорошенько, и ответь мне, готов ли ты назвать её своей сестрой.
- Да, - процедил Арх сквозь зубы.
После посвящения вездесущая Лана отвела свою подопечную в её новое жилище. В углу маленькой комнаты жались друг к другу стол и книжная полка, у стены стояла кровать. Беспорядок в комнате говорил о поспешных сборах.
- Лана, кого отсюда выселили?
- Руага и Лута. Лута поселили в комнату к Рику и Эту, а Руага подселили к Арху. Арх был в бешенстве. Он так радовался, когда стал Старшим, и ему отвели отдельную комнату, а теперь у него снова появился сосед. Бедняга Руаг! Ему нелегко придётся.
Ия подумала, что Арха не хотел принимать её из страха потерять свободную комнату, и что нелегко придётся не только Руагу. Одним своим появлением она внесла сумятицу в жизнь обитателей подземелья. Она поспешила сменить тему и ещё раз оглядела комнату. Полка-стол-кровать и маленький сундучок под кроватью.
- Лана, а куда мне положить вещи, одежду?
- Одежду Младшим выдают из кладовки, грязную сдают в прачечную, так что у тебя её будет немного. А в сундучок можешь положить самое нужное.
Ия развязала мешок, который ей дала с собой Мина. В мешке оказались деревянный гребень, пара лент для волос, зеркальце, иголка с нитками, деревянная баночка с мазью от ссадин и порезов и набор для такате с чёрными и белыми бусинами. Ия с удивлением смотрела на набор. У неё никогда не хватало терпения для такате, и было странным, что Мина сочла его необходимым для дочери. Необычным был и подбор бусин. Мама любила говорить, что для своих рисунков ловит за хвост радужного змея, и дочь никогда не видела у неё чёрных и белых бусин.
Но времени на размышление было мало, Лана уже приплясывала от нетерпения, и набор отправился в самый дальний угол сундука. Туда же последовали и остальные сокровища.
Как только вещи были разобраны, маленькая проводница отвела новенькую в кладовую. Там грубая холстина коричневого одеяния Младшей сестры сменила лёгкое жёлто-зелёное платьице маленькой горожанки.
Дни летели за днями, точнее периоды бодрствования сменялись периодами бодрствования, потому что светляки исправно разгоняли вечный мрак подземелий. Сперва Ия сильно тосковала о залитых солнцем улицах Камии, и о звёздном небе, о друзьях, особенно о Дине, но постепенно ей стало казаться, что всё это было в другой жизни у другой девочки. А у Младшей были бесконечные уроки - самоконтроля, древних языков, языков Бука и Изабе, уроки мудрости - и бесконечная работа. Она старалась избегать работ при кухне и уборки в общей комнате, но с удовольствием бралась за уборку в библиотеке. Сета, жена Учителя, управлявшая хозяйством мишан, жаловалась мужу, что Младшая слишком долго копается в библиотеке, но Учитель только посмеивался.
- Пусть копается, - говорил он. - Знания никогда не бывают лишними. А до Книги Мудрых ей всё равно не добраться.
С той же охотой девочка бралась за стирку. Ей нравилось ходить по полутёмным коридорам к подземному озеру. Этими переходами пользовались редко, от них уже рукой было подать до запрещённых тоннелей, и здесь жили только дикие светляки.
Лабиринт запрещённых тоннелей манил Младшую, и она дала себе слово, что в один прекрасный период бодрствования, а скорее в один прекрасный период сна, она войдёт туда.
Ие очень хотелось поучаствовать в сборе светляков, но собирать их ходили парами, и никто из мальчишек не хотел брать в пару новенькую-воображалу. Неожиданно ей на помощь пришёл Арх, которому как младшему из Старших чаще всего приходилось руководить сбором грибов.
- Сестра моя, - ласково сказал он. - Я признаю, что был неправ, когда отказывался принять тебя в семью. Мне хотелось бы загладить перед тобой вину.
Он говорил совершенно искренне, но Ия уже достаточно изучила самоконтроль, чтобы представлять, какими средствами достигается подобная искренность.
- Я надеюсь, что Руаг согласится составить тебе компанию, - продолжал Арх.
Руаг, который охотно согласился бы составить компанию изабскому шестикрылу или полиамскому крокодраку, лишь бы не прогневить Арха, молча кивнул и протянул девочке конец верёвки.
Про себя он решил, что заставит её пожалеть о назойливости.
Успехи Ии в самоконтроле были пока невелики, так что её голосу несколько не хватало искренности, когда она произносила положенные слова благодарности:
- Благодарю тебя, Старший брат. Надеюсь, что я окажусь достойной оказанного доверия.
Она обвязала верёвку вокруг талии, и улыбнулась Руагу:
- Я готова следовать за тобой, брат мой.
Не отвечая на её приветствие, Руаг поклонился Старшему:
- Позволит ли мой Старший брат нам отправиться на Нижний этаж?
Путь туда был длинным и утомительным, а обратный путь был ещё труднее. Более неподходящего маршрута для новичка нельзя было придумать.
- Позволяю, - кивнул Арх, который как Старший должен был запретить такую экспедицию.