Повесть про бабушку. Гл.14 Выпуски и запуски 07.01.2012
КОНЕЦ КАНИКУЛ ПЕРЕД СЕДЬМЫМ КЛАССОМ
Квартира после ремонта была гулкой и неуютной. Долго звали кота. Он пришёл обиженный. Его кормила Петухова, да ещё новая директриса Зоя Ивановна подкармливала колбасой у себя в кабинете - он там её навещал, пока нас не было. Ему не хватало нашей любви, но было в избытке свободы. Поэтому он набрался блох и был тут же вымыт в тазу дустом, привезённым из Абросимово обратно. Удрал с дикими криками и вернулся через несколько дней ещё сильнее обиженный и сиплый.
Ужинали пирогами. Таких на керосинке не испечёшь. Долго не могли заснуть.
Через несколько дней после приезда были с мамой в планетарии и купили Оле и Ире, дочкам дяди Бори, портфели в подарок к первому классу. Купили арбуз, яблоки, сдобы, баранки, калач. Соскучилась по ним - арбузов в деревне не было.
Перед новым учебным годом пробежалась по подругам. Особенно соскучилась по Катюше. Она жила в старом доме среди яблоневого сада. Её отец работал в журнале "Звезда". Когда я пришла к ним, на яркой траве под деревьями валялась антоновка. Мне открыла невысокая женщина в халате. Тёмноволосая, тёмноглазая, красивая, с изящными, но простыми движениями. Это была Катюшина мама. Она недавно выписалась из больницы. Мы с Катюшей пошли в сад, и я стала рисовать её портрет. Она в это время читала вслух книгу.
Пошли в дом. На кухне - газовая плита с баллоном, тумбочка с конфетами и печеньем, стол, накрытый клеёнкой, две миски с чёрной смородиной, холодильник. Пройдя по коридору, устланному дорожкой, я вошла в комнату, убранную старомодно, но со вкусом. Слева - старинное пианино, на нём - ваза с фруктами и две фотографии Катюши с отцом. Слева у окна - стол, на нём фигурка лошади тёмного дерева и стопка книг и тетрадей. Правее на диване лежала Катюшина мама. У дивана - стол, на нём несколько пузырьков с лекарствами. Дальше - дверь на веранду. К стене были пристроены стеллажи с книгами. Многие из них были на немецком языке.
Катюша включила на столе радио, и мы услышали, что несколько часов назад была запущена в космос ракета с Белкой и Стрелкой. Мы поговорили об этом и стали смотреть Катюшины коллекции монет, открыток и марок. Я почитала "Огоньки" и взяла у неё подшивку журнала "Пионер".
Затем я встретила Аню, соседку Кати. Мы сели на крыльце её дома. Она мне читала "Пионер", а я рисовала её портрет. Потом я читала, а она рисовала. Мы прошли в комнату, она мне поиграла на пианино, показала свою игрушечную квартиру и проводила меня до дому.
Аня училась в другом классе. Утончённые черты лица, лёгкая бледность. Насмешливый нрав, много разных способностей, но что-то отталкивающее меня, - я не хочу сказать, что всех. Слишком оригинальна, что ли...
Гуляли с мамой на ВДНХ. Мне в деревне не хватало этих прогулок.
Бабуся и мама не могли поехать на Чкаловскую дарить портфели. Я поехала одна. Шёл дождь. Мама проводила меня до электрички. На Чкаловской дверь мне открыла сияющая Олечка. Мы с ней отправились в столовую на диван смотреть картинки. Пришли загоревший в командировке дядя Боря и Ирочка. Мы с девчонками смотрели букварь, играли в школу, я рисовала им картинки. Обедали. После обеда - дыня. Смотрели диафильмы и я поехала домой.
Когда Никитины приезжали к нам в гости, мы тоже после обеда с пирогами смотрели диафильмы в коридоре - телевизоров ни у них, ни у нас не было, - или ходили в ближайший кинотеатр.
Оля Бакшевская переехала в новую квартиру в Отрадное. Я скучала по ней и однажды поехала проведать в конце августа.
В конце 70-ых у метро Свиблово такие же сентиментальные люди как я, заливая тротуар асфальтом, сохранили кусок рельса. Это всё, что осталось от ветки, соединявшей Ярославскую и Савёловскую дорогу. По этой дороге мы иногда ездили до станции Лосиноостровская. Мама добиралась до Кимр, чтобы приехать к нам на отдых в Абросимово. С насыпи этой дороги мы с одноклассниками катались на санках и там Юра Сорокин рассказал мне, откуда берутся дети.
По тону его я поняла, что он не врёт. Но это было в пятом классе, а я рассказываю о седьмом.
Перед седьмым классом я могла сама ездить на электричке. Оли дома не оказалось, она была на старом месте, у тёти. Поезд должен был идти через час. На скамейке у станции меня пытались пригласить на танцы солдаты. Я обдала их ледяным взглядом и пошла посмотреть, нет ли поезда. Вскочила в него в последний момент.
ПРОВОДЫ ОЛИ И ИРЫ В ДЕТСКОМ САДУ
Несколько раз в августе ездила на Чкаловскую. Обедали там в кафе на станции. Отправились на праздник выпуска девочек в детском
саду. Приехал с работы пораньше дядя Боря, тётя Лючия одела своё лучшее платье. В детском саду царило праздничное оживление. Поднимаясь по лестнице, мы видели трёх молодых воспитательниц, торопливо плясавших "под сухую". В коридоре бегали дети в парадной школьной форме. Оля и Ира промчались нарядные, в новенькой форме с белыми фартуками, косы заплетены восьмиплёткой, в них пышные белые банты.
На концерте Оля выступала со стихотворением, а Ира танцевала. Был кукольный спектакль. Девочкам подарили кукол и конфеты, мальчикам - конфеты и машины. Дома у Никитиных пили чай со сладостями.
ТАНЦЫ
По окончании первой четверти у нас впервые были танцы. Это называлось "вечер" вместо утренника, но происходило с утра. Я так любила танцевать! Музыка, правда, была не моя. Джаз, не вальс.
В танцевальных кружках такой музыки не было. Собрались в спортзале. Девочки сели на стулья, а мальчики гуськом потянулись в раздевалку. Девочки встали в пары и начали танцевать танго и фокстрот. Я поняла, что вальс здесь вряд ли появится, и начала учиться танго и фокстроту.
Лучше всех танцевала новенькая Умнушкина. Отец её был крупным инженером в космическом "почтовом ящике", поэтому у неё были такие ослепительные чёрные лаковые туфли, что от их блеска у меня заболела голова. Ещё на ногах у неё были капроновые чулки, носить которые нам в школе было категорически запрещено. И платье из хорошей шерсти было на ней. У неё была взрослая прическа - стрижка и завивка. Она, правда, говорила, что кудри свои. Она была выше ростом всех нас и выглядела взрослой. В очках, смешливо- снисходительная.
Незаурядным умом, в отличие от отца, не блистала. Но отдавала себе в этом отчёт. Ей было всё равно, что она не соответствовала своей фамилии. Она была недурна собой, хотя и не красавица, и уверена в себе и в своём будущем. К концу вечера благодаря её усилиям я стала танцевать вполне приемлемо.
ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
Женя Перегудова, когда мы были у неё в гостях, продала мне проигрыватель для пластинок. У них новая радиола и вообще вся мебель новая. Я танцевала с дядей Сашей - он в танцах латиноамериканец! Читала там Чехова и взяла домой Майн Рида.
Хотелось скорее послушать пластинки, но в праздник магазины были закрыты. А когда открылись, и я купила "Травиату" и "Лебединое озеро", то выяснилось, что проигрыватель предназначен для маленьких танцевальных пластинок.
Брамса и Вагнера пришлось слушать у Гали Дерюгиной. Она училась игре на фортепиано - к ней домой ходила учительница. Галин отец водил её на концерты классической музыки, и я ходила вместе с ними.
СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ
В школу часто приносили театральные билеты. Бывали и в Большой театр. Дорогие и с нагрузкой. Однажды мама решила купить нам с бабусей билет в Большой театр на "Сказку о царе Салтане". Я в первый раз побывала в Большом театре. Была так взволнована, что не помню никаких деталей, кроме того, что происходило на сцене. В следующий раз я там была уже когда окончила институт. Бабуся тоже была взволнована - с тех пор, как она в первый раз приехала к братьям в Москву, она в этом театре не была. Купили на память дорогую красивую программку. Вот она у меня в руках...
УРОКИ ИГРЫ НА ПИАНИНО
Слегка, уже без слёз, но и без больших надежд, занималась на пианино с аккомпаниаторшей соревнований по художественной гимнастике. Это была добрая старушка, похожая на жабу. Я люблю жаб. Она приходила к нам домой. Требования высказывала аккуратно, но от своего не отступала: "Вы мне сделайте маленький кусочек, но чтобы было хорошо". "А я и не собираюсь облегчать вашу жизнь!". "У вас же кисть берёт полторы октавы, почему я этого не чувствую?"
Однажды мне пришлось зайти к ней домой. Она жила в деревянном доме, похожем на тот, в котором размещалась музыкальная школа. Он и стоял почти рядом с музыкальной школой, в таком же саду. Наверное, оба здания до революции были дачами.
В доме учительницы музыки было много закоулков, коридоров и
лестниц. Деревянные полы пахли кошачьей, а может быть и человеческой мочой. В полутьме маячили помойные вёдра, и можно было запросто перевернуть какое-нибудь.
Учительница жила в маленькой комнатке, увешанной портретами и фотографиями. В центре, конечно, рояль. На старинных фотографиях она была прекрасна.
ЛУЖНИКИ
Мама купила билеты в Лужники на новогоднее представление на льду для меня и своих племянниц - Оли и Иры. Дядя Боря ей дал денег - " Купи им что-нибудь". Мама возразила, что у неё есть деньги на мороженое и пирожное. Дядя Боря рассмеялся и объяснил, что одним пирожным и мороженым не обойдётся - его дочки, когда гуляют с родителями по ВДНХ, привыкли к более разнообразному угощению. Потом мама отвозила их на электричке домой и убедилась, что одна порция мороженого для них - не предел.
Несколько лет я была на новогодних представлениях в Лужниках. Это было замечательно. От метро - красивые вагончики. Из холода - в тепло фойе. Яркие огни, комфорт. Блеск костюмов на льду. Цветные прожектора, искрящаяся выдумкой программа, бравурная музыка, великолепная техника артистов балета на льду.
МАРТОВСКИЕ КАНИКУЛЫ
Я бывала у Гали нечасто, просто были каникулы. Было тоскливо, за окнами нашей квартиры сильный ветер просто неистовствовал, небо было покрыто слепыми белыми облаками с серым отливом, иногда принимался хлестать дождь со снегом, снег тут же таял, непролазная грязь покрывалась корочкой льда, бурая трава зябко ёжилась под ветром на газонах.
Накануне был вечер "Мы родину славим трудом" - начало весенних каникул. После художественной части начались танцы. К джазу привыкала с трудом - другой музыки не было. Из углов вылезли корявые молодчики со шнурками вместо галстуков и гривами отшельников. Мне было холодно от мысли, что среди этого бреда надо искать свою половинку, чтобы не быть одинокой. Вот я и пошла к Гале в один из оставшихся мартовских дней. У них в квартире были тёплые батареи.
ГАГАРИН
Тот весенний день, думаю, никто не забудет. Радость была всенародной. Люди, причастные к этому событию, жили среди нас. Гагарина мы любили как родного. Но я плакала - мне хотелось полететь вместо него. Вот такое уходящее детство.
Я гордилась, что дядя Боря обеспечивает связь с нашими ракетами и спутниками. С Борей Зориным мы выпускали бюллетень соревнования между звеньями, оформленный как гонки по солнечной системе. А с Юрой Сорокиным - классную стенгазету.
В ней была постоянная колонка, посвящённая космическим исследованиям и популяризации астрономии - я регулярно перечитывала "Занимательную астрономию" Перельмана и другие научно-популярные книги. Однажды Юра пришёл к нам домой что-то обсудить, а я не ждала его и примерила мамины туфли на каблуке, из которых никак не могла вылезти. Пришлось выйти в этих туфлях - неловко.
ВЫПУСКНЫЕ ЭКЗАМЕНЫ
В седьмом классе тогда были выпускные экзамены - первые в нашей жизни. Мы все волновались. Русский язык давался мне легко, но даже этого экзамена я боялась. Так нервничала, что у меня усилилась аллергия, руки от запястий до локтей пришлось заматывать бинтами. Гнойные язвы покрывали и лицо, особенно нос. Я брезговала сама собой.
Мне всегда казалось, что я почти бесплотна, чиста, и не летаю только потому, что не хочу. А может, аллергия началась потому, что в изокружке мы пользовались растворителями, например, пиненом, да и мама приносила домой из школьной лаборатории дихлорэтан, чтобы мне промывать кисточки от масляных красок.
Все экзамены сдала отлично, но с большим трудом. Может быть, если бы не волновалась, сдала бы легче.
На выпускной вечер одела юбку, сшитую бабусей из шёлка, подаренного тётей Катей. Это её двоюродная сестра, фронтовичка и врач. У меня была белая блузка, заколотая букетиком искусственных ландышей, белый бант в косе и красные босоножки. Сознавала, что это немодно, и вряд ли кого привлечёт. Производила впечатление свежести и старомодности одновременно.
Было много речей и немного сладкого и фруктов, газировки. Столы были накрыты белоснежными скатертями и украшены букетами цветов. До 9 часов вечера я ждала, что кто-нибудь пригласит меня танцевать. Никто не пригласил.
Без пятнадцати десять наш класс должен был встретиться у входа на ВДНХ. Меня потащила с собой Галя Дерюгина, чтобы я своим авторитетом посодействовала ей в споре с родителями, которые никак не хотели её отпускать на ночь глядя из дома. Мы поехали вчетвером - с Ниной Волковой и ещё одной девочкой. На выставке мы никого не встретили. В 10 час она закрывалась. Мы съели мороженое и дошли пешком до Колхозной площади. Потом разъехались - очень хотелось спать. На следующий день катались с классом на катере по Москве - реке.
На берегу я была рассеяна и забыла куртку. Уже объявили посадку, когда я поняла, что куртки со мной нет. А она - подарок Никитиных. Бросилась в рубку капитана нашего прогулочного катера: "Товарищ капитан! Остановите корабль!"
Он так удивился, что неожиданно ответил: "Конечно, конечно!", - хотя катер ещё не двигался с места. Потом мы часто смеялись, вспоминая этот случай.
Почему я была рассеяна? Хотелось, чтобы в меня кто-нибудь влюбился.
ЧТО Я ЗНАЮ О ЛЮБВИ?
Как из книг я узнала, что такое дружба, так из них же узнала о любви. Тургенев, Чехов, Лермонтов... Все они страдали от любви и писали об этом. Малолетним книжным дурочкам тоже хотелось страдать. А может, всё-таки хотелось танцевать, смеяться, заботиться о ком-то и быть предметом заботы, одеть на свадьбу белое платье, родить детей и воспитать внуков.
Не знаю, любила ли я кого-нибудь в детстве. Думаю, тут было много книжного, искусственного. Просто пора. Когда я думала, что влюблена, моё поведение было скорее характерно для юноши, чем для девушки. Я краснела, бледнела и заикалась, деревенела и украдкой отслеживала в толпе интересующего меня мальчика, будучи твёрдо уверена, что у меня ничего не получится.
А что, собственно, должно было получиться? Посидели бы вместе в библиотеке, прогулялись бы по городу или сходили вдвоём в кино. Это казалось несбыточным, и вовсе не из-за аллергии. Видела ведь, что нравлюсь некоторым. Я и сейчас не могу определить, что же мешало, но что-то мешало, и очень сильно.
РАСПИСАНИЕ И ТОРТ
Мама не была завучем и не должна была больше по ночам, переставляя придуманные ею фишки, составлять и менять расписание, чтобы всем было удобно. Но её приятельница, однокурсница, стала завучем и, прослышав, что мама успешно справлялась в своё время с этой задачей, попросила маму составить для неё расписание: "Я тебе торт куплю"
"Ну что ты, не надо!", - ответила мама, словно это такой пустяк - составить расписание. Сейчас-то его на компьютере делают с помощью специальных программ. Мама составила. Торт куплен не был.
БЫСТРОТЕЧНОСТЬ
У нас не было фотоаппарата. Никитины выиграли фотоаппарат "Зоркий" в лотерею и, когда приезжали, делали хорошие, выразительные снимки.
Но мне хотелось сохранить на память изображение всех керосинок и этажерок, связанных с нашим повседневным бытом. Для этого лучше подходит рисунок. Как-то подспудно ощущалось, что всё может измениться - ведь не всегда же мы жили в двух почти своих комнатах. Думалось, что эти рисунки будут напоминать о детстве, довольно счастливом.
Я нарисовала комнаты, кухню, вид из окна на школу. Получилось прилично, по-моему.