Ночь обнимает избу, а в избе сонная мать качает колыбель.
Ребенок в колыбели кричит, плачет, полночи не может уснуть. Беспокойно ворочаются в своих кроватях его братья и сестры, бормочет сквозь сон бабка, громко храпит отец - а ребенку в колыбели будто нужно докричаться до чего-то в темноте.
- Ну как тебя унять, как? Что ты хочешь мне сказать такого важного? - устало твердит мать. Она трет руками глаза и не знает, что делать.
- Ну зачем ты так кричишь? Знаешь, вот когда я много болтала в детстве, мать говорила, что если даже райские птицы молчат, то и мне стоит!
Знаешь, в начале времен по миру расстилалась бескрайняя тьма и не было у нее
ни границ, ни имени. Ничегошеньки не было в пустоте бытия, когда Господь, отмерив
от пустоты по кусочку, начал лепить из хаоса мир.
Что бы кто-то увидел, как восстает земля из немого холода, в первый же день своей великой работы он сотворил райских птиц Сирин и Алконост. Были у них смеющиеся женские лица, сильные крылья и острые железные когти. Они видели, как загорелась первая звезда, как хлынули реки в жилы земли, как созрел синевой небосвод. Слышали шелест ветра, прорывающийся сквозь древнюю тишину, и говорили об этом с Богом. Поразило птиц торжество нового мира.
Как только появились первые живые существа, им всем пыталась рассказать птица Алконост о чуде творения. Но никто не мог выдержать красоты того, что рассказывала райская птица - все сходили с ума. Тогда, охраняя свои создания, Бог сделал птицу немой. Теперь от года к году она молчит, храня внутри бушующее счастье, и только в день весеннего равноденствия, помогая миру перешагнуть от тьмы к свету, поет птица Алконост о великолепии земли. Если вдруг услышь эту песнь - лишишься разума и сгинешь.
Никому не рассказывала о красоте создания птица Сирин, но до дрожи ей хотелось узнать о будущем земли. Упорно просила она Бога рассказать, что станет с этими белыми снегами и зелеными рощами. Долго не отвечал Бог птице Сирин, но однажды, поддавшись просьбам, все же шепнул ей про судьбу подлунного мира.
И навечно замолкла птица Сирин от тяжелого бремени. Теперь, стоит ей открыть глаза - из них катятся слезы, стоит вдохнуть свежий воздух - тоска разгорается в груди, и никому
не осмеливается птица передать свое знание. Лишь во время осеннего равноденствия, когда поворачивается природа к мраку зимы, горькой песней оплакивает Сирин божье творение. Если вдруг различишь эту песнь в шелесте листьев - умрешь от горечи в тот же миг.
Мать говорит, говорит, шепчет слова, и кончается сказка и засыпает в своей колыбели ребенок.