Он и так уже опаздывал на встречу, а тут еще машина заглохла посреди дороги. Поковырявшись во внутренностях своего железного коня и вызвав техслужбу, он побежал дворами в сторону метро, благо район знакомый. Когда-то он здесь жил. Это было давно. В другой жизни. О которой не хотелось вспоминать.
Вот и дом неумолимо приближается...
(Если свернуть направо и пройти через школьный двор, то к метро можно выйти быстрее)
Словно кто-то насильно тащит по длинному пути. К дому. К его любимому дому...
Еще 20 шагов и будет виден кирпичный угол, а через 30... Взгляд привычно скользнул по некогда родным окнам. Сердце бешено заколотилось в груди - света нет. Внутри все сжалось, похолодело, неприятно затрепетало. Кто же включает свет летом, да еще в шесть часов вечера! Он грустно усмехнулся, едва заметно сбавив шаг. Господи, ну почему эти женщины вечно все портят?!
...Их любовь была похожа на фейерверк, такая же разноцветно-красивая. Потрясающая женщина, поддерживающая любое начинание, самые немыслимые авантюры. Она стала частью его организма, кусочком его души. Рядом с ним она была такая сильная и мужественная. А иногда становилась похожа на маленького, беспомощного котенка, и он стремился защитить ее, обогреть, приласкать.
Временами ему казалось, что она не любит его, и он готов был бросить мир к ногам своей феи. Еще он ревновал свою красавицу ко всем. Безумно ревновал. Знал всех коллег, друзей, подруг. Постарался сделать так, что бы ни на подруг, ни тем более на друзей у нее не оставалось ни минуточки свободного времени. Каждое утро он отвозил ее на работу, специально подолгу прощался, а вечером приезжал пораньше, чтобы все видели, что он рядом. Он видел, как мужчины смотрят на его женщину и ревновал. Безумно ревновал.
Никто не догадывался, что она имела необыкновенную власть над ним: стоило ей всего лишь посмотреть и он таял, млел, терял голову, становился похож на пластилин. Этот взгляд манил, очаровывал. Такого взгляда не было ни у одной женщины мира. Он никогда бы не смог описать его словами, но он придумал ему название. Так могла смотреть только влюбленная кошка.
Он помнил тот проклятый день, разрушивший хрупкое счастье, поминутно. С утра она сказалась больной и на работу не пошла. В обед позвонила и попросила приехать пораньше. Как же он нервничал, как переживал за нее. Мог ли он подумать, какую свинью готовится подложить любимая!
Она ждала, глаза блестели, волнительный румянец на щеках. Ужин, вино, свечи... И взгляд, таинственный и нежный.
Приятная музыка, мерцание огня и вино расслабили его. Она удобно устроилась в мужских объятиях, играла цветом вина в бокале, едва слышно произнесла:
"Надо подумать, как мы будем жить дальше".
"Что ты имеешь ввиду?" - он поморщился, в голове мелькнула мысль, что сейчас она расскажет о фасоне белого платья и длиной фате. Стоило из-за этого откладывать встречу!
"Скоро в нашей семье будут дополнительные расходы"
"Ты хочешь купить что-то глобальное?" - ну почему просто не сказать, без этих ужимок и тайн?
"Ты не понимаешь? У нас будет ребенок!"
Вот это был удар ниже пояса! Зачем? Зачем еще кто-то, когда и так хорошо? Ну почему все бабы такие дуры? Почему они вечно все портят?
"Я не готов к этому!" - резко ответил он.
Она резко вскочила и неожиданно агрессивно произнесла:
"Все уже решено! Тебя никто не держит!"
Через неделю он смирился с неизбежным, к тому же их жизнь ничуть не изменилась. Она была в прекрасном расположении духа, и ему даже начало казаться, что тот вечер - плохая шутка. Рано расслабился, все только начиналось.
Как-то, вернувшись домой, он обнаружил, что ужина не просто нет, его никто и не собирается готовить. Она лежала в полной тишине с опухшим от слез лицом:
"От одной мысли о еде меня тошнит. Все продукты так пахнут. Вообще у нас какой-то странный запах в квартире..."
Так начались его унижения. Сначала ему пришлось готовить, потому что ее, видите ли, тошнит. Потом он был вынужден ходить в магазин, потому что ей нельзя носить тяжелое. Затем она накупила бесформенной мешковатой одежды и стала ходить только в ней (боже, как ему нравились ее красивые платья и юбочки, подчеркивающие миниатюрную фигурку!). Но самое страшное заключалось в том, что у нее появилась странная тяга к обществу. Она таскала его по выставкам, театрам, даже в филармонию! И везде, вместо маленького платья и изящных шпилек, красовались эти безобразные балахоны с рюшечками и бантиками. С маниакальным упрямством она заставляла трогать выпирающий живот, и он с ужасом чувствовал удары своего будущего ребенка. Своего ли?..
Её живот рос не по дням, а по часам. Кто сказал, что беременная женщина красива? Это тюленеподобное существо с опухшим лицом в мешке из-под картошки, переваливающееся при ходьбе с боку на бок - вершина человеческого уродства! Теперь ему приходилось убирать квартиру, помогать ей вставать с дивана, завязывать шнурки и даже стричь ногти на ногах. И все из-за этого брюха! Она стала неуклюжа и неповоротлива, быстро уставала и явно поглупела. Она буквально раздваивалась! Когда же кончится этот кошмар?
Однажды он вернулся домой позднее обычного: они с друзьями с удовольствием посидели в баре. В прихожей лежала записка: "Не смогла до тебя дозвонится (конечно, он специально выключил мобилку еще в семь вечера!). Мы в больнице. Подготовь для нас комнату ("мы", "нас" - эти слова всегда относились только к нему и к ней, а теперь исключительно к ней!). Люблю тебя (заметно)!"
С ее слов, малыш был чудо как хорош, вылитый папочка! Каково же было его разочарование, когда, распаковав огромный куль, выданный в роддоме, он увидел маленькое отвратительно-бордовое существо больше всего похожее на лягушонка. Нет-нет, это - безобразный крысеныш! Она умилялась красоте своего творения, а он едва сдерживал отвращение.
С появлением этого уродца, в их жизни начались новые проблемы: бессонные ночи, бесконечные бутылочки, пеленки, распашонки, ползунки. Ребенок орал день и ночь. Она крутилась, старалась, иногда психовала и обвиняла его во всех смертных грехах, но ведь он не заказывал этого горлопана, вот и носись с ним сама. Вместо помощи, он начал приходить все позже и позже, даже в выходные старался улизнуть из дома. Она плакала, ругалась, обижалась, но его это абсолютно не трогало. Однажды он остался ночевать у друзей. И впервые за два месяца смог выспаться. Потом еще раз. И еще.
После очередного загула она встретила его гробовым молчанием, лишь крысеныш продолжал вопить. Она тенью скользила по квартире и не замечала мужа. Так продолжалось несколько дней. Он даже не смог спровоцировать ее на скандал... Да пошла ты! Его ждали друзья и подруги, он мечтал о свободе!
Свобода обрушилась на него всей своей мощью. Первый месяц у него не было времени, чтобы дать о себе знать: новая квартира, друзья, случайные женщины... Внутри то, что зовут совестью, изредка напоминало о ней - денег что ли послать, да самому нужны, нет лишних, вот устроюсь... Когда-то очень давно, в другой жизни, друзья пошутили, мол, твой ли сын. Эта мысль все навязчивей всплывала в памяти, и однажды окончательно победила: у него есть отец, пусть он о них и позаботится, я ни при чем! Его жизнь только начиналась!..
...Сколько же он не был здесь? Взгляд настойчиво возвращался к знакомым окнам. В груди щемило, даже сердце неприятно бухалось внутри. Зайти что ли? Он сделал еще несколько тяжелых шагов, и взору предстала она. Взгляд жадно впился в рыжеволосую женщину, словно изголодался по чему-то близкому и такому родному, радостно узнавая фигуру, улыбку, жесты. Боже, как же она изменилась, как похорошела, распустилась подобно цветку! Замершее было сердце снова затрепыхалось, как маленькая птичка, попавшая в сеть. Стало тяжело дышать, что-то сдавило горло и грудь. Она стояла рядом с подругой, о чем-то увлеченно рассказывала и следила за детьми в песочнице. Своего сына он узнал сразу, словно ожила фотография тридцатилетней давности. Он улыбнулся. Мальчишки что-то не поделили, толкнули девочку, его сын полез заступаться. Не побоялся! Его порода! Он гордо расправил плечи, хвастливо заозирался по сторонам, приятно радуясь за малыша. Сколько же ему? Два? Три? Нет, неверное, все-таки три... Да, уже три года он не был здесь. Он смотрел и не мог наглядеться на своего мальчонку. И неожиданно стало так хорошо, так замечательно, словно гора упала с плеч, словно тяжелое испытание осталось позади. Он нашел то, что искал все эти годы. Он - отец! Па-па! Сколько силы в этом слове! Сколько радости!
Она подозвала ребенка, что-то шепнула и... указала на него. Отец заметался по дорожке, растерялся. Малыш вздрогнул, выхватил его взглядом и радостно закричал, бросившись навстречу:
- Папка! Родненький! Ты приехал!
Да что же это с ним происходит? Ноги стали ватными, руки трясутся, к горлу снова подступил ком, а сердце с душой в чехарду играют! В голове пульсирует: "Как же я без подарков? Так, денег мало, но мы обязательно пойдем и что-нибудь купим... Конфеты!.. Какие конфеты он любит? Нет, не то!.. Что? Что?! Боже, сын, я никогда больше не уйду от тебя! Мой любимый!"
- Папка! - несся мальчуган. - Папочка!
(Осторожно! Только не упади, сыночек... Сынок!)
На глаза навернулись слезы, скрыв приближающегося человечка. Он уже присел и открыл для него свои объятия, когда крик перешел в возбужденный лепет:
- Папка, я так соскучился по тебе! А что ты привез? А ты привез мне машину, как я просил? Большую? А коня? - сыпал малыш вопрос за вопросом.
Он удивленно смахнул слезы. Сын не добежал до отца всего пару метров, его перехватил какой-то амбал с огромной сумкой. Легко подкинув мальчика, чмокнув в пухлую щечку, мужчина посадил его на плечи:
- Всё увидишь. Ты маму слушался?
- Я? Ну да! А машина большая? Я сказал Витьке, что ты привезешь машину больше, чем у него!
- Ну раз сказал, значит я привез...
Ему захотелось кричать, вырвать сына и набить мерзавцу морду. Как смел этот негодяй забрать у него ребенка? Это же его родной сын! Почему мать молчит?
Она шла по дорожке, грациозно покачивая бедрами. Ветерок трепал красное золото ее волос, солнце отражалось в красивых глазах, губы едва тронуты улыбкой и...
(Нет! Только не это! Какая боль! Разве можно вынести столько боли? Не смей! Этот человек разрушил нашу семью, украл у меня сына, тебя... Не смей! Слышишь, не смей! Я вернулся! Теперь всё будет по-другому!)
...Она смотрела на соперника своим магическим взглядом, тем взглядом, которого больше нет ни у одной женщины мира, который он никогда не сможет описать словами, но которому он придумал название. Она смотрела на чужого мужчину взглядом влюбленной кошки...