Лин оглядела комнату. Все готово. Вроде, ничего не забыла. Еду-питье гости принесут с собой. Эта вечеринка не планировалась, так что с нее только площадь и посуда.

Ей нравились такие внеплановые божественные посиделки. Ну, право же, нельзя круглосуточно изображать богов на чужой планете... Надо иногда и отдыхать. Вспоминать, что ты простой смертный, и ничто смертное тебе не чуждо. В богах ведь главное что? Правильно. Крепкая, устойчивая психика.

Гостей будет немного. Приедет Джеймс - она любила его общество, с ним легко, он понятливый, с прекрасным чувством юмора и таким редким теперь чувством такта... Даром, что Бог Войны. Клод вот больше бы подошел на эту роль - он был жесткий, угрюмый, неразговорчивый. Юмор предпочитал исключительно черный. Но прекрасно готовил, как настоящий Бог Охоты, знал толк в напитках, и без него не обходилась ни одна вечеринка. Может быть, доберутся боги Любви и Сна - они были любовниками, но тихими любовниками, никого не смущали, зато много смешных историй знали и постоянно модернизировали одежду. Бог Любви отвечал в этой парочке за красоту и изящество, Бог Сна - за практичность.

Разумеется, обязательно приедет Бог Виноделия, куда уж без него! Притащит десяток амфор с Карно восьмилетней выдержки, извращенец. Где он только хранит свои запасы, интересно! Смешной мужичек, похож на фавна... Безумно влюблен в Богиню Плодородия - оно и не удивительно, Виета - девушка крупная, кровь с молоком, - жемчужные зубы, алые щеки, коса до земли! Напивается первая и моментально засыпает. Совсем девчонка и не умеет рассчитывать силы.

Пожалуй, все... Может быть, удастся выбраться Артусу, - Богу Моря. Красив, красив - глаз не оторвать! Так красив, что Лин все время хочется его потрогать - кажется, что он ненастоящий. Будет здорово, если он приедет - тоже душа любой компании! Предмет бесконечных воздыханий снолюбовной парочки. Он не любит оставлять надолго своего дельфина, и когда в него пальцами тычут, тоже не любит, так что выбирается не часто - но может быть...

Размышления ее прервали грохот и ругательства. Клод опять снес защиту. Как у него это получается!

- И я тебе рада, - рассмеялась она, когда Клод, наконец, высвободился из поля. - Заходи уже, потом починим.

- Отключить не могла?

- Ну, прости, не успела. Заходи, заходи. - Чинить, разумеется, будет Джеймс. - Давай! Посидим... Кофе попьем, пока народ соберется. Поговорим...

- Про войну? - Клод развалился в кресле с чашкой.

- Не, про войну это я не люблю, - это сейчас народ подтянется - найдешь собеседника.

- Ага. Под землей лазить ты любишь.

- А что? Ну, спецэффекты иногда утомляют, конечно, ну а так - главное, никто меня не видит, и всем хорошо.

- Есть хочется.

- Неожиданный поворот! А что мы здесь собираемся, интересно?

- Пока все соберутся... Давай, что у тебя там.

- У дальнего выхода - иди, свежий ягненок должен быть, всю ночь в барабаны стучали - жертвоприношение вчера было. Прости, сама не стала тащить.

- Шашлык будешь?

- Вот зря я тебя со своими друзьями-историками познакомила. Научили они тебя... Вкусному, - она рассмеялась. - Иди уже за тушкой! А я пойду вытяжки проверю - ты вечно кухаришь по-черному, фильтры мои не справляются. Одно дело, когда дымок вьется - то Богиня Подземного Царства гневаться изволят... Но когда мясом несет - это слишком. Иди, тащи. Только не забудь там пепла насыпать - в ящике, у двери стоит. И крови побольше набрызгай вокруг. Придут завтра проверять, приняла ли Богиня их жертву.

- Чего хотят?

- Чтоб не гневалась, чего... В прошлый раз ты своим шашлыком столько дыму нагнал - они и перепугались... А потом у Шаттера эксперименты начались, один другого неудачнее - он хотел сделать поднимающийся с земли гром, а получилось... Ну, словом, решили что это тоже я. Вот - приходили задабривать. А я что, я не против. Пускай. Главное, чтобы им спокойно было.

Джеймс появился сразу же вслед за Клодом. Восстановил защиту, снял поле и отправился заваривать кофе. Что-что, а этого он женщинам не доверял.

Один за другим подтягивались остальные. Клод развел в дальней пещере огромный костер и, весело насвистывая, резал баранину на шашлык. Он принес с собой целый бурдюк "маринада от Шаттера" - Лин старалась не думать, что это - но не могла не догадываться, что остатки неудачных опытов, не без участия кислоты, поскольку достаточно было спрыснуть им мясо на углях, и оно таяло во рту.

Лин любила Шаттера. Занятный старик - такой безумный профессор с взлохмаченными седыми волосами и горящими глазами. Он был Богом Грома, постоянно ставил какие-то эксперименты с погодой и никогда не спускался со своего заоблачного корабля. Так что при необходимости личной встречи подниматься к нему нужно было в термальном лифте. Лин не очень понимала механику изменения температур и потоков, поэтому ей все время казалось, что она вот в этот раз обязательно нырнет вниз. Однако, несмотря на всю безуменку профессора, техника его работала прекрасно, неэкспериментальные образцы сбою никогда не давали, а уж гром получался лучше настоящего.

Пока Клод возился с мясом, приехавший все-таки Артус развел большой костер рядом. Все собрались вокруг, Карно лилось рекой, лились песни, признания в вечной любви и молодости, рассказы и истории о быте Богов и сражениях героев.

Когда в пение вступили боги Любви и Сна, Лин тихонько пробралась к Джеймсу.

- Пойдем, почистим снаружи.

- Что там?

- Птицы.

- Птицы в пустыне?

- Да никакая это не пустыня. Это ворота в пустыню... А сама она - там, дальше. Я сама там не была. Шеф приехал, счетчиком пощелкал, сказал нет там ничего... Мне и ни к чему. А здесь вон, видишь? - Они выбрались из подземелья. - Лес. Птицы залетают - попадают в поле. Надо бы сетку, да что, я опять? Надоело все, знаешь, как!

- Как? Народ там впахивает - а тут что? Сиди себе в тенечке, с кондиционерами, барашков собирай!

- Барашков собирай?

Джеймс вздохнул:

- Прости. Пошутить хотел. Все осознал...

- Осознал он. Это у вас там все хорошо - поорали, шашками помахали - и привет! Победу праздновать! А для меня все только начинается! Как в дудки дудеть - так все горазды, а как трупы собирать - так нет никого.

- Много?

Она кивнула.

- Восстание рабов в Орсее. Жуть, что делается.

- Надо его убрать...

- Кого?

- Верховного.

- В смысле - убрать?

- Ну, убрать. Совсем.

- Как - совсем?

- Физически, - процедил Джеймс.

Она все еще не понимала.

- Убить его надо, - раздраженно сплюнул он.

- Ты себя слышишь?

Джеймс дернул головой и вышел из пещеры.

- Как - убить? А шеф? Он же тебя потом тоже убьет!

- Он против, да... Всегда был. Я давно ему мозг тру. А на днях... говорит - мы, типа, сделать ничего не можем, но если бы с ним что приключилось, плакать бы не стали...

- Дал добро и ручки умыл.

- Как-то так.

- И что думаешь?

- А что думать то?

- Не страшно?

- Что, убивать?

- Лезть в чужое? Знаешь, тот приятель... ну, историк, который мясо научил жарить... Он рассказывал... Как страшно ходить по прошлому и думать, как любое твое действие отзовется в будущем. Убил лань - раз, и не родился... Или вообще... Жизни на Земле не останется...

- И что?

- Не боишься?

- Их будущее еще не наступило.

- Когда-нибудь наступит... Мы уйдем - они останутся. Откуда ты знаешь, что это не элемент естественного отбора? Какое мы право имеем вмешиваться?

- А сидеть и смотреть на все это мы право имеем? Сама ноешь, что трупы некому...

- Джеймс! Залезай давай. Вон, видишь - говорю, птицы.

- Значит, не одобряешь?

- Мое одобрение тебе зачем?

- Ты умная. Я понимаю, что надо... Позже - поздно будет. А решиться не могу.

- Пошли выпьем еще, - хлопнула она его по плечу, когда он спустился вниз. - Пойдем... Не сегодня же ты его убивать будешь... Идем.

- Завтра.

- Что?

- Завтра. Лучше всего - завтра. На турнире.

- Ты уж не драться ли собрался?

- Нет... Молнией поразить.

- А, и этот в курсе!

- Нет еще. И не согласится... - Джеймс опустил голову. - Твоя помощь нужна.

- Так вот оно что... Не совета, значит, просишь... Помощи.

- Обиделась? Прости, так получилось... Язык не повернулся.

- А он у вас вообще никогда попросить не поворачивается. Я подумаю.

Они спустились в пещеру.

Пир продолжался, сытно, весело - передышка. Хорошо было так вот собираться здесь, небольшой компанией... Лин любила. Но теперь настроение было испорчено.

Впрочем, оно давно начало портиться. В какой-то момент ей стало ясно, что так нельзя. Они не имеют права быть здесь - и вмешиваться они не имеют права. Наблюдать - да. Но чем дальше - тем чаще и чаще они вмешивались... Казалось бы, цели вполне благородны - на Земле эти страницы истории давно перелистаны, и теперь, обладая опытом и научными расчётами вероятностей, можно было попытаться что-то изменить для этой планеты...

Но кто сказал, что они действительно боги, кто дал им право вершить судьбу целой цивилизации! Кто решил, что они умнее природы, умнее эволюции? А кстати, кто они-то?

Лин дернула Джеймса за рукав, отзывая в сторону:

- Это ведь не ты, да? Ты потому и решиться не можешь? Кто? Клод?

- Лин, не...

- Клод.

- Это правильное решение.

- Не знаю. Я чувствую в этом какую-то неправильность... Не в решении даже, нет - во всей ситуации есть какая-то неправильность.

- Интуиция?

- Есть какие-то мелочи, которые цепляют, как мелкие порезы, и не дают покоя. Со временем, казалось бы, зарастать должны, заживать - но они словно воспаляются и болят только сильнее. А я не понимаю. Что-то точно не так, но я не могу понять, что. И совсем недавно что-то изменилось.

Она молчала, кусая губы. Джеймс не уходил.

- Надо идти к Грете, - наконец выдавила она так же тяжело, как совсем недавно Джеймс выдавливал из себя слово "физически".

- Ты что?

- Да, - решительно тряхнула она головой. - Надо идти к Грете.

- Это сумасшедшая старуха, она...

- Она не такая сумасшедшая, как нам хочется ее считать. Она точно знает. Я не пойду.

Джеймс усмехнулся и потянул ее за руку обратно в зал. Идти к Грете... К этой сумасшедшей Богине Смерти... Пожалуй, со временем она действительно превратилась в Богиню Смерти.

- Зачем? Тут все понятно и очевидно. Мы просто уберем его. И все. Одно действие.

- Ну да, только причинно-следственные связи еще никто не отменял. У всего, что мы делаем, есть последствия.

- А смысл?

- Это другое.

Они помолчали.

- Так ты против?

- Зачем тебе мое согласие? Чтобы я уговорила Шаттера? Он и так тебе гром и молнию устроит, и без моих уговоров... Да и могу уговорить в конце-концом, мне не сложно... Все равно мы здесь долго не задержимся... Чем дальше - тем больше мне кажется, что мы не хирурги, а опухоль. И рано или поздно нас этот мир выкинет. Еще будешь есть? Пошли, а то поздно будет.

- Но ведь очевидно же! Всем, даже шефу уже очевидно!

- Ни черта не очевидно, - она устало опустилась рядом с ним. - Ну, уберешь ты его - что будет дальше? Вся его система потихонечку рассыплется. Дальше? Будет кто-то новый... Или новая система. Ты уверен, что лучшая? Пусть идет, как идет - история сама рассудит. Давайте хотя бы не завтра... Подождем. Немножко подождем еще, ладно? Я клянусь тебе - что-то странное происходит... Странное и непонятное. Пожалуйста. Хочешь, я поговорю с Клодом? Или напоим его... Не, у нас столько нету... Хочешь, я...

- Хорошо. Я сам. Но только ты подумай, ладно? Крепко подумай. И недолго.

Обычный рабочий день. Утренняя сверка. Новости, у кого что произошло, планы, инструктаж... Словом, все как обычно. Шеф читает расклад. Народ потихоньку приходит в себя после выходных. По внутренней волне шелестят обрывки воспоминаний.

- Когда такое было!

- Стриптиз ночью у костра помнишь?

- Это когда вы меня за жопу трогали?

- Трогали за спину. Кто ж знал, что у тебя там жопа окажется... Для той позы, в которой ты стоял, ты еще легко отделался.

- Дайте поработать! Сижу, ржу!

- А нечего на работе внутреннюю волну включать. Работаешь - сиди, работай.

- На жопе.

Статичное поле. Шефу тоже смешно стало, не иначе. Сам виноват - нечего подслушивать. Работать надо.

- Друзья мои, нельзя ли немножко серьезности. Мы подходим к важному рубежу, и нам предстоит принять ряд непростых решений. Я прекрасно осведомлен о любви некоторых наших коллег к приятному времяпрепровождению. И я ничего вам не говорю. Но имейте совесть, пожалуйста.

Весь пристыженный коллектив, конечно же, моментально включился в работу.

- Когда у тебя следующее жертвоприношение планируется? - Клод.

- Перед праздником перемены солнца. Приедешь? - Лин была бы рада компании.

- Спрашиваешь! Жди. Приеду в тот же день. Барашка сам затащу.

- Ну и славненько. Поговорить надо.

- Надо.

Лин надеялась - в этот раз обойдется, это турнир пройдет без жертв... Но они от своего не отступятся. Клод не отступит. Если он решил убрать Верховного Жреца - он это сделает, и его ничто не остановит. Она-то уж точно. Оставалось только тянуть - тянуть время и надеяться, что что-нибудь произойдет такое, что... изменит их планы.

Она не сразу заметила мигающую лампочку.

- Да, Джеймс!

- Ты... Тебе хорошо бы самой это увидеть.

Странный голос.

- Где ты?

- Я пришлю за тобой. Стань невидимой.

Они шли вдоль длинной, только что выстроенной стены.

- Ты видишь, как срезан камень? Не спилен. Не сплавлен - срезан.

- Я в этом не разбираюсь.

- Предполагается, что здесь нет таких технологий. И еще кое-что непонятно...

Он замялся и протянул Лин руку.

- Идем.

Они приближались к священному месту. Здесь проводил большую часть времени Верховный Жрец и его ближайшее окружение. Ну, храм и храм. Красивый. Высокий. Создает удивительный ансамбль с окружающим парком и восхитительно чувство... чистоты, что ли... Хотелось так стоять рядом и не двигаться - словно пьешь родниковую воду, еще, еще... Лин никогда не подходила к нему так близко. Так, любовалась - издали. Любовалась. Он радовал глаз... Он притягивал взгляд, как большой чистый алмаз. Вот и теперь Лин стояла и не могла оторвать взгляда.

- Дай руку. Нет, сюда - вот сюда, ближе. Ну?

- Похоже на поле...

- Поле и есть.

Лин удивленно подняла глаза на Джеймса.

- Мы можем пройти?

- Да. Но не пойдем. Поле не от нас. Мы просто можем его почувствовать. Все, пошли от сюда.

- Я хотела тебе сказать... Рабы... Те, мертвые рабы... - Лин пыталась пересилить себя, но звуки никак не хотела складываться в слова. - Что-то странное. Но мне страшно. Не могу внимательно посмотреть. А где люди?

- На турнире. Пойдем?

- Что, никого нет?

- Сканер показывает, что никого. Видимо, поля достаточно.

- Древние цивилизации не умеют создавать защитные поля.

- Считается так, да... Идем от сюда. Поедем на турнир, хочешь?

- Что, прямо на турнир?

- Или я не Бог Войны? Моя колесница к вашим услугам!

- А ничего, что на турнире маячит призрак войны?

- Не призрак, а Бог. Ты плохо знакома с местной мифологией? Бог войны всегда наблюдает за турнирами - они все посвящены ему. Я и так уже кучу времени тут с тобой потерял, давай ка пошевеливаться!

Они подоспели как раз к выходу колесниц. В центре полукруглых трибун на возвышении сидел Верховный Жрец. Он был окружен рабами - те защищали его от жары пальмовыми листьями, лежали у ног или стояли рядом с кувшинами с водой и подносами с фруктами. Лин смотрела на рабов и снова что-то кольнула - никак не удавалось поймать это что-то...

Чуть ниже, на золотом троне, стилизованном под колесницу, восседал Таоро - аналог Египетского фараона. Вокруг него тоже было множество рабов, вернее - рабынь. Множество рабынь... Лин ни разу не видела мертвых рабынь. Интересно, что с ними делали? Не доводили до смерти? Находили иное применение?

Что-то колотилось в висках, но никак не могло выбраться на поверхность.

Девушку отвлек звук труб и на арену вылетели колесницы. Они плавно шли одна за другой по кругу. Бег лошадей напоминал иноходь, но был более плавный, тягучий - завораживал. Гипнотизировал. В просветах между колесницами, быстро и ловко большими мускулистыми мячами выкатывались борцы. Как бильярдные шары. Очень красиво. Лин впервые оказалась на турнире и теперь была удивлена и очарована правильностью геометрических построений, выверенностью движений, точностью выбора момента. Она посмотрела на Джеймса. Тот усмехнулся:

- Ты зря не приходила раньше. Это не про войну и убийства. Это, скорее, цирковое представление и борьба. Красиво и бескровно.

- Вокруг Таоро столько рабынь...

- О, да, это старик любит, - рассмеялся Джеймс. - На все случаи жизни! Вон те, в ошейниках - это что-то типа домашних собачек. Дальше ряд - тех, что его носят, моют, кормят, еще дальше - ублажательницы, ну и вон те, с павлиньими хвостами - чтицы и танцовщицы.

- Ты когда-нибудь видел мертвых рабынь?

- Они не участвуют в войнах. И не участвуют в восстаниях.

- Почему?

- Так сложилось. Их держат отдельно. Их немного.

- Прости за наивность - от куда берутся новые рабы?

- Это не ко мне. Я тут точно ни при чем.

Они замолчали и снова посмотрели на арену.

Теперь там боролись несколько пар ну очень атлетических самцов. Дамы на трибунах визжали, мужчины стучали специальными палками по каменным спинкам передних рядов. Лин невольно сама залюбовалась поединком. Он скорее походил на танец. Трудно было поверить, что эти же люди, так буйно приветствующие сейчас победителей, столь жестко подавляют восстания, выстраивают вдоль дорог вереницы виселиц, отрубают конечности за малейшие провинности.

- Слишком красивый турнир для такого безжалостного мира, не находишь?

Джеймс лишь пожал плечами.

- Клод ведь не передумает?

- Это правильный ход. Наверное. Здесь все под властью Верховного. И если кто-то и повинен вот всей этой жестокости - то только он.

- Но чего вы хотите добиться? Мира во всем мире? Упразднения рабства?

- Мы лишь хотим остановить кровь.

- Но почему, почему вы считаете, что во всем виноват Верховный?

- А кто? - Джеймс сорвался на громкий шепот. - Кто, по твоему? Кто может давать добро на все эти карательные операции? Кто может ограничить власть наместников? Таоро здесь для красоты - у него в голове одни рабыни, он вообще не фигура! Это просто символ власти. Реальная власть - в руках Верховного.

- А тебе не кажется, что будь Верховный ТАКИМ - и эти турниры были бы совершенно иными? Вот сейчас бы пустить по полю колесницу с ножами в колесах - чтобы эти красавцы-атлеты лишились своих внутренностей - вот это было бы в его духе... А так - что это за танцы? Это вот что, бой? Я тебе зуб даю, наши милые боги Сна и Любви ни одного не пропускают!

Джеймс рассмеялся, показывая рукой куда-то чуть выше правого плеча Верховного. Лин разглядела до боли знакомое облако. Отсмеявшись, она вдруг посерьезнела:

- Не сходится...

- Не сходится. Прости, мне работать надо. Я, все-таки, Бог. Подожди здесь, я потом отвезу тебя домой.

Вернулась к себе Лин только на закате. Все события последних дней, все, что показал ей сегодня Джеймс - все это потихоньку складывалось в головоломку... Не хватало лишь нескольких оставшихся маленьких кусочков. Казалось - вот она, разгадка... Близко... совсем здесь...

Турнир будет длиться еще несколько дней. Завтра - праздник и парад слонов. Красиво. Обязательно для всех жителей. Все будут... Все будут...

Она долго сидела в тишине. Надо идти. Надо. Старуха Грета знает. Ее все боятся. Именно потому, что она знает. Она так давно уже живет рядом со смертью, что лучше других понимает жизнь. Она на этой планете дольше всех остальных исследователей, вместе взятых. Она уже стала большей частью ее, чем настоящие жители.

Страшно... Смерть - это очень страшно. Но надо идти. Если кто что и может сделать, то только она. И еще Лин отчетливо понимала, что если кто и обратиться к Грете - то... то только Лин.

Больше никому этого не нужно. Никто не видит? Позавчера снова - гора трупов. И что-то в них есть неправильное. Лин не может пересилить себя и внимательно рассмотреть - но она доверяет чувствам, а чувства зашкаливают - ложь, ложь, где-то здесь очень большая ложь!

Лин кажется, что с каждым днем она все ближе к разгадке. Все чаще и чаще отмечает она несоответствия того, что видит, тому, что чувствует. И все чаще ей бывает страшно. И теперь ей так страшно, что она готова идти к Грете, Богине Смерти, считая это меньшим злом... Что происходит? Где ошибка?

Ощущение было такое, словно все происходящее движет чья-то злая воля, и выхода нет. Но Лин не понимала. И единственное, что он могла еще сделать - это пойти к Грете.

До ее жилья было километров 20-30. Транспорт тут не пройдет, да и прятать его некуда. Лин проверила, достаточно ли плотно сидит обувь. Всего-то пару часовая пробежка в один конец, к утру можно обернуться. Она глубоко вздохнула, окончательно решаясь. С удивлением поймала себя на мысли, что вот именно сейчас боялась не старухи-Греты, а того, что может от нее узнать. Сомневаться поздно. Она аккуратно закрыла за собой дверь.

Первая половина пути прошла легко и без приключений. Бежать по песку неприятно, так что Лин сконцентрировалась на дыхании. Раз-два-три-четыре-вдох-раз-два-три-четыре-выдох...

Углубившись в лес, начала искать реку. Очень хотелось пить. Река была здесь, точно... Ну, только если она немного сбилась с маршрута - но не далеко. Навигатор доставать не хотелось, Лин оттягивала время - ничего, минут 10 вполне можно поискать.

Она скорее почувствовала, чем увидела. Потом услышала. Но все еще не видела... Белое - вон там, мелькнуло меж ветвей - как призрачный туман на болоте... Лин сжала в кулаки заледеневшие моментально руки. Нет, она не могла дышать тише. Да, ее заметили.

- Не бойтесь.

Лин подлетела вверх, услышав тихий детский голосок за своей спиной.

- Не бойтесь, - рядом стояла маленькая девочка, лет 5, - вы - чужая?

Лин немного растерялась, но лишь молча кивнула.

- Я ищу реку, - выдавила она, наконец.

- А это там! - махнула девочка рукой. - Я покажу.

Она обернулась и медленно направилась вглубь леса. Лин удивленно следовала за ней.

- Ты назвала меня чужой, - осторожно начала она.

- Да. Вы - чужие. Вы пришли из другого мира. И теперь вы наши боги. - Она говорила спокойно, словно отвечала урок. Лин не чувствовала опасности, но ей стало страшно... Ей давно не было так по-настоящему страшно.

- А ты кто? - спросила она скорее просто чтобы что-то сказать.

- Эола.

- Почему ты одна здесь? В лесу?

- Мои родители погибли в Орсее. Я осталась одна. Я была у богини смерти, я хотела, чтобы она вернула мне маму и папу. Она не может. Она не настоящая богиня. Вы - чужие. Вы не настоящие боги. Настоящие боги дали нам огонь, свет, они дали нам знание. Научили мужчин сражаться. Научили женщин исцелять. А вы не настоящие боги.

Опа. Кроме них на планете был кто-то еще?

- Это было давно? Те, другие боги - они ушли?

- Нет. Они здесь. Просто их нет.

Интересный поворот.

Они дошли до реки. Лин с наслаждением напилась, наконец, настоящей, свежей и ничем не фильтрованной воды. Волшебный вкус!

- Скажи пожалуйста... Эола, - Лин оторвалась, наконец, от воды, вытерла губы и села на корточки перед девочкой. - А что вы знаете о нас?

- Мы - ничего. Я знаю. Я видела вас. Я знаю, где ты живешь... Я видела - ты спасаешь птиц. Ты и тот, другой. Только все зря, - тихо закончила она.

- Почему?

- Вы чужие здесь. Уходите... Уходите.

Девочка осторожно высвободила руки и тихо шагнула в ночь.

- Куда же ты! Звери, дикие звери! Пойдем со мной!

- Зачем?

- Я... я смогу защитить тебя.

- Защитите себя. Уходите. - И она исчезла.

Лин огляделась. Хотя что тут оглядывать ночью, в лесу... Она присела. Черт. Глупо получилось. Заблудилась. Надо думать, думать... Уходите. Настоящие боги. Настоящие... Научили воевать. Научили исцелять. Зачем учить воевать, а потом лечить? Не складывается...

Лин поднялась. Надо бежать дальше. Надо успеть.

Она включила навигатор, и побежала, прислушиваясь к его легким импульсам.

Грета долго не открывала. Наконец, люк сдвинулся, и Лин скользнула вниз.

Грета тоже жила под землей, но ее нора была не так обустроена, как подземное царство... Там было настоящее царство. А здесь - длинный сырой коридор, заканчивающийся огромной пещерой. Из пещеры вело множество дверей, про которые рассказывали разные разности, но никто там сам лично не был. Собственно, и не спешил. Поговаривали, что от долгой непосредственной близости к смерти, Грета сама тронулась умом.

- А, пришла. Я знала, что придете, - проскрипела хозяйка, усаживаясь в старое глубокое кресло. Лин опустилась на камень рядом. Она молчала. Теперь, когда она была, наконец, здесь, - паника отступила, вопросы все показались глупыми и пустыми... Она и сама знала ответы на все те вопросы. Ей были интересны ответы на вопросы, которых она сама не могла придумать... Лин молча ждала, пока Грета снова заговорит.

Но та не спешила. Потягивая трубочку, насмешливо разглядывала гостью. Под ее взглядом Лин поежилась.

- Боишься? - спросила она вдруг. Лин кивнула. - Это правильно. Бояться надо. Очень сильно надо бояться. Только не меня.

Она вздохнула, тяжело поднялась, налила гостье воды и вернулась на свое место. Лин с опаской приняла стакан, но Грета подбадривающе кивнула. Первый же глоток обжег горло, и наполнил все тело легкостью и энергией.

- Пей-пей! Тебе еще возвращаться... Очень надо вернуться. Только ты опоздаешь, девочка. Ты все сделала как надо, только поздно... Теперь уже поздно. И ничего не изменить.

- Скажи мне, Грета...

Та вопросительно приподняла одну бровь. Удивленно, словно не ожидала, что гостья способна сформулировать нужный вопрос. И не способна. Лин беспомощно оглянулась, но заставила себя продолжить.

- Мы не должны убивать Верховного, так ведь? Ты видела - в своей магии, не знаю, что там, ты ведь видела? Ведь проще всего было попросить тебя... Но они не стали. Знали, что ты не согласишься? Сами решили...

- Сами. Умирать не страшно, девочка.

Лин удивленно подняла на нее глаза.

- Ты скоро поймешь. Умирать не страшно. Гораздо страшнее остаться живой. Ты скоро сама поймешь это. А теперь иди. Ничего не изменить. Иди, девочка.

Лин медленно брела сквозь лес. Поход этот был зря. Разговор зря... Пустой какой-то разговор... Пустой разговор...

Она не заметила, как опустилась на траву. Словно все силы вдруг покинули ее. Это было похоже на сон. Она увидела вдруг яркий свет и услышала...

Поздно. Вы чужие. Другие боги. Воевать. Уходи.

Лин очнулась. Небо начинало светлеть. Быстро-быстро мчалась она к Коллорону, - огромной арене, - быстро, как только могла. Не думала ни о том, что одежда на ней совсем не подобающая, ни о том, что... Ни о чем не думала. Она вообще не думала. Только стучало в висках одно - ос-та-но-вить-вдох-ос-та-но-вить-выдох...

Наверное, они увидели ее издалека. Потому что внезапно ее окутало облако густого серого дыма, потом она почувствовала чьи-то сильные руки, крепко сжимая плечи, оторвавшие ее от земли. Клод или Джеймс.

- Нельзя! Нельзя его убивать - они сдерживают зло, настоящее зло, нельзя, нельзя, - шептала она. - Нельзя!

Ей казалось, что кричала - но лишь шептала, чуть слышно. Очнувшись на корабле Бога Грома, увидела зарядившего электропушку Шаттера и готового выстрелить Клода. Оглянулась. Джеймс.

- И ты, - она высвободилась из его рук. - Нельзя его убивать, - спеша откашляться от маскирующей лифт дымовухи, быстро заговорила она, - нельзя, нельзя, я потом объясню!

Первый залп. Гром. Клод прицеливается.

- Нельзяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя! - заорала она, бросаясь на него, но поздно. Второй громовой залп прозвучал одновременно с выстрелом, молния, крики ужаса и паника внизу.

Лин обессиленно опустилась на пол. Она смотрела в одну точку и, кажется, даже забывала дышать.

Чужие. Другие боги. Девочка ночью у реки. Не боится диких зверей. Лица мертвых рабов. Поздно. Дым трубки Греты. Живой остаться страшнее.

- Что мы наделали, - выдавила она. - Что мы наделали...

Все вдруг сложилось в четкую картинку. Но как, как они могли пропустить это??? Они наблюдали за этой планетой, они жили здесь так долго, они изучали и изучали, они...

Она сжалась вся и тихонько заплакала. Мужчины смотрели вниз - туда, где вдруг все прекратилось в один кроваво-пыльный ком. Она не смотрела. Она знала. Теперь она знала то же, что знала Герта. Все сложилось - все теперь окончательно сложилось, все те маленькие осколочки, которые не давали покоя так давно...

Она все еще не могла поверить. Сжала зубы. Тяжело дышала. Мотала головой, словно пыталась прогнать... прогнать эти мысли.

Джеймс осторожно поднял ее на руки, отнес в лифт, она очнулась только дома.

- Что мы наделали... Как мы просмотрели... Как, как мы купились???

- Объясни, наконец.

- Они убрали его. Нашими руками. Потому, что не смогли сами. Не было восстаний рабов. Ничего этого не было. Внутренний передел. И спектакль. Для нас.

Джеймс протянул ей фляжку. Лин выпила, не интересуясь содержимым.

- Не понимаешь? Сначала я думала, что мы не одни здесь. Есть еще, другие. Они дольше здесь. Они сильнее и гораздо более развиты, чем мы. Но это невозможно - любое космическое влияние мы бы заметили... Ну, или они попали сюда давно - очень давно. Так давно, что их история полностью стерлась... Теперь более вероятным кажется то, что... Мой друг, историк, в свое время говорил, что не бывает, чтобы на всей планете развитие шло так ровно, как здесь. Оно и не шло. Мы каким-то образом пропустили вторую расу. Более древнюю и развитую... Ну, грубо - как европейцы, открывшие Америку. Их просто гораздо меньше. И они... они разные... Не знаю, как объяснить. Белые и черные. И между ними просто идет борьба за власть на этой планете... За власть, за влияние. Или даже, скорее - черные хотят захватить этот мир целиком и подчинить себе. Белые мешают... мешали им. Помнишь, тот храм, вчера... Там стоит защитное поле. Но на нас оно не действует. Белые не чувствовали от нас угрозы - и не защищались от нас... Мы для них были, как дети... И мы и были как дети. С гранатой... А черные... Черные нас использовали. Нашими руками они убрали Верховного, сломали защиту. Все эти восстания, казни, суды - все это был спектакль... каким-то образом очень натуральный спектакль... И мы купились. А Верховный... Я была вчера на турнире. Это не про смерть. Это про искусство... Понимаешь? Мы - ошиблись... И наша ошибка стоила...

Надо было думать, что делать дальше.

- Совет. Большой совет. Немедленно. Пока без шефа... Надо кое-что проверить... Прежде всего - что я не сошла с ума.

Когда Лин закончила говорить... Нет, мир не перевернулся. И даже небеса не разверзлись. Но эффект был достигнут. Молчали все - то есть абсолютно все присутствующие.

Молчали по-разному. Кто-то был в шоке. Кто-то еще не до конца осознал. Кто-то просто не верил. Но пояснять Лин не хотела. Теперь, когда все элементы головоломки встали на свои места, ей было больно, и стыдно, и казалось, что это только она одна во всем виновата - потому что видела, и не остановила. И не важно сейчас было, что поняла всю ситуацию девушка лишь после встречи у ночной реки и визита к Грете. Теперь ей было понятно - и казалось, должно было быть очевидно раньше. Она ведь видела мертвые лица рабов. Одинаковые. Пустые. Ей неприятно было, она не всматривалась, и свои внутренние толчки воспринимала, как нежелание иметь дела со смертью, как панический страх смерти. Она не понимала тогда, а теперь отказывалась признать это - теперь ей казалось таким очевидным, она должна была догадаться - это не восстание рабов, которое подавляют и убивают. Это - рабы, от которых избавляются, которых клонируют и выкидывают. У тех рабов, на турнире, были разные лица. И на них отражались разные чувства - но только не страх. Сколько еще таких мелочей, которые она не замечала?

- Словом... В этом мире, помимо его жителей, которых мы так внимательно изучали... Помимо нас... Существует две противоборствующие силы. Очень могущественные силы. Гораздо древнее и могущественнее нас. Для простоты можно считать их силами добра и зла. И это просто вопрос раздела влияния. Силы добра сдерживали зло. И сторона зла по каким-то причинам не могла их победить... Сама. Сделала это нашими руками. Смерть Верховного - это только начало. Мы открыли ящик Пандоры, мы разбили охранный экран, мы развязали руки злу, и единственное, что мы теперь можем сделать - это как можно быстрее убраться от сюда. Пока зло полностью не захватило этот мир, не добралось до нас. Это теперь лишь вопрос времени. Думаю, добро еще будет бороться - но проиграет... Теперь проиграет. Мы не просто убили Верховного. Мы нарушили равновесие. Мы добавили недостающую каплю на чашу весов, склоняющуюся в сторону зла... И хорошо теперь не будет. У этой планеты был свой путь. Не похожий на земной. Это мы видели его таким понятным и прозрачным - но это не так.

Вечером большая компания собралась у Лин. Было, что обсудить. Ну и просто почувствовать плечо коллеги - никому не хотелось оставаться с правдой один на один.

Джеймс, Клод и Шаттер сидели с Лин на кухне.

- Это только кажется, что мы вернемся домой и радостно начнем новый проект. Или вернемся к прежней жизни - это не так. То, что в нас убито этой ошибкой - уже никогда не восстановится! Мы можем снять костюмы богов - но душа останется, понимаете, выжженная душа... - говорила она, монотонно помешивая ложечкой давно остывший кофе.

- Прекрати! Прекрати истерику. Мы вернемся, мы найдем другую планету и все начнем заново!

- Не начнем! Как ты не понимаешь - не начнем! И это не истерика - это констатация. Это не книжка - мы погубили чужой мир, целый мир! Мы основывались на своем опыте - а бывает иначе! Мы не учли в своих расчетах их реальность - мы погубили весь этот мир, и это будет нам сниться до конца наших жизней, которые нам самим теперь не нужны!!! Что мы можем? Только пытаться остановить других? Потому, что наш опыт показывает, что мы ошиблись? Но если для других такое вмешательство было бы правильным! Мы не знаем и никогда не узнаем, понимаешь, никогда! И та горка пепла, которая осталась от наших душ - это вообще не плата за то, что мы совершили! А мы все-равно пытаемся найти какие-то объяснения и рационализации! Мы - убийцы, банальные убийцы, ты понимаешь?

Она немного помолчала и сдавлено прошептала:

- Мы не в сетевые игры с ними играли. Мы пришли к ним. Они нас не звали. И мы сломали их мир - сломали...

Еще немного помолчав, она удивленно проговорила:

- Или нет? Или у Вселенной свои законы? И так и должно было быть - чтобы мы нашли эту планету, случайно, - а ведь ничего не происходит в этом мире случайно, - чтобы мы нашли ее, пришли сюда, и сделали то, что сделали? - Она сжала ладонями голову. - Как, вот как понять - сломали мы или сделали то, что должны были? Объяснение это или оправдание?

Джеймс протянул ей флягу, но она лишь отрицательно мотнула головой. Немного посидев, тяжело поднялась.

- Пошли к остальным. Пошли, напьемся. Очень хочется. Нормально, по-взрослому напиться. Не думать... Хотя бы немножечко не думать...

Автоматически отплевываясь от песка, Лин безнадежно посмотрела на небо. "Солнце в зените. Теней нет. А я чего хотела? Чего я хотела, я вход в свое подземное царство найти хотела! Вот не ставили бы такие качественные фильтры - сейчас бы по запаху мяса бы доползла... Как голова то болит, мама дорогая! Надо же было так намешать вчера... Или не вчера? Что вообще произошло, интересно? Я не могла так напиться, чтобы потерять ориентацию и оказаться здесь в полном одиночестве. Опять-таки замки блокируются и в таком состоянии я физически просто не смогла бы покинуть базу... пардон, божественное жилище. Прекрасно! И что это значит? Что кто-то мне помог? И кто, интересно?"

Не очень приятно прийти в себя посреди пустыни, совершенно не понимая, как сюда попала. Медленно поднимаясь, Лин почему-то представила себя с сигаретой. Она, правда, не курила никогда - но, кажется, очень бы хорошо смотрелась сейчас тут в песках... с сигаретой... В этой накидочке... Божественной.

Оглядывая накидочку, краем глаза Лин уловила движение. Кто-то неистово молился в ее сторону. "Ох, я же богиня! Какая-никакая..."

С трудом поднявшись, стараясь незаметно отряхнуться и радуясь, что у нее нет с собой зеркала - понятно было, что лучше сейчас себя не видеть, она неторопливо подошла к склоненному в поклоне, - собственно, размазанному по песку,- юноше. Набрала побольше воздуха, чтобы грозным голосом...

Выдохнув, опустилась рядом с ним на песок. Интересно, чем он там дышал?

- Эй, - негромко позвала она его. - Вставай уже. Давай-давай, поднимайся!

Он не двигался и лишь плотнее вжимался в песок, неистово повторяя молитвы... Ну, хотя бы он ее узнал - действительно, молился Богине Подземного Царства. Значит, выглядела Лин вполне так себе узнаваемо... Что ж так голова то болит! И что делать дальше? Она понятия не имела, где она. А домой возвращаться надо - Бог Охоты в гневе страшен, если они с... после вчерашнего решат, что с ней что-то случилось - они эту пустыню с этим самым смешают... с удобрениями. Только куда возвращаться то?

- Да вставай уже! - нетерпеливо и не очень вежливо пнула Лин парня в бок. Он, наконец, поднял на нее лицо, и ей показалось - она его... точно, она его знала!!! Его собирались принести в жертву, - где-то с год назад, - вернее, принесли. Обычно овечками отделывались, а тут что-то там у них случилось серьезное. Короче, спасти ей его удалось, но пришлось выгнать.

- И как же ты выжил? - с любопытством спросила она. Может так случиться, что и ей теперь это понадобится.

- Я молился богам! И боги послали мне еды - о, множество еды!

"Понятно. Значиццо, вот куда ушла моя посылочка к праздникам. Ну и ничего со мной не случилось... без сладкого... зато человек жив остался. И он что, год ею питался?"

- А потом?

Но юноша снова упал лицом в песок и только бубнил молитвы. А выбираться то, однако, надо.

Лин вздохнула. Надо было вставать и идти. Она же, все-таки, как-никак Богиня!

- Друг мой, идем со мной!

Юноша удивленно поднял на нее испуганные глаза. Ну да, так боги не говорят - но не до реверансов сейчас. Ей домой по делу срочно.

- Идем со мной. Хочешь спуститься в подземный мир? Хочешь увидеть его своими глазами? Я знаю, что хочешь - иначе не молился бы так неистово, что я услышала тебя! Вот же я, здесь - идем со мной! Вставай, идем!

Юноша неуверенно поднялся, не отводя от нее взгляда. "Страшно? Это правильно, я бы тоже боялась."

- Куда мы пойдем? - растерянно оглянулся он.

- Ты ведь знаешь дорогу, не так ли? Я буду здесь, с тобой - но тебе самому придется пройти весь путь. Если ты тверд в своем решении попасть в подземный мир...

"А если я не права и ему туда не надо? Хотя нет, похоже зачем-то надо... С другой стороны... Для чего людям может быть нужно попасть в подземный мир? Чтобы встретиться с Богиней и попросить у нее чего-то. Я уже здесь и, вроде как, настроена достаточно дружелюбно. Так зачем ему теперь переться куда-то - не проще ли меня попросить прямо здесь?"

Но нет, похоже, он об этом не думает. Неуверенно, но пошел вперед... Не оглядывается.

- Как тебя зовут? - поинтересовалась Лин, неторопливо шагая следом.

- Эролан.

Ну и имечко. К его ангельской внешности с белокурыми кудрями... Главное, впрочем - чтобы он помнил дорогу. Какое ей, в конце концов, дело до его имени!

- Скажите, Богиня, а разве боги могут являться так... вот так...

"Такого маленького размера? Надеюсь, ты не ожидаешь, что я тебе сейчас начну про призматическую жидкость и голограммы рассказывать? Или про Иисуса... Интересно, как бы они отнеслись к тому, что Бог - он, вообще-то, один?"

- Боги могут все, - улыбнулась она в ответ. - На то они и боги. Ты сомневаешься?

Он рухнул на колени.

Лин милостиво послушала несколько минут его молитвы и снова предложила подняться. А то и до вечера не дойти. Интересно, он правда знает, куда идти, или Лин это сама себе придумала?

Юноша молча, медленно брел вперед. Ей жутко хотелось спросить, знает ли он, куда идет, и сколько еще осталось, и когда они уже, наконец, придут, чтобы можно было съесть волшебную таблетку от головы и лечь спать. Боги - они ведь как дети, лучше всего, когда они спят.

Лин так ушла в свои мысли, что голос донесся откуда-то совсем издалека:

- Вот ты где... А я искал тебя. Боялся, ты наделаешь глупостей... Теперь все будет хорошо. Пить хочешь? - Джеймс протянул Лин свою флягу. Она даже не нашла в себе сил удивиться, увидев его.

- Мы скоро уже будет на месте. Вот, возьми. - Он все еще держал в руке флягу. Было жарко-жарко, голова болела безумно, ну и да, пить хотелось смертельно... Настолько, что Лин даже подумать не успела - очнулась, только когда жидкость оказалась внутри нее.

- Ну вот, - последнее, что она помнила - Джеймс подхватил ее и ласково произнес: - ну, вот и все. Мы почти пришли. Теперь все будет хорошо.