В пустом помещении были только Дэмиан и его слуга Чен.
- О чём задумались, господин? - произнёс Чен.
- О прежнем. Что бы мне такое сделать, чтобы всем стало плохо, а мне хорошо.
- Новая забава придумана?- знал господина слуга.
- А как же! Осталось выбрать игрока, к чему сейчас и приступим, - потёр ладони юный организатор.
Глаза отпрыска Сатаны блеснули искрами, а указательный палец выжидающе замер, готовый к поиску новой жертвы.
Понедельник девятого (февраль)
Отраженный блеск солнца скользнул по дверце черного "Мерседеса", и солидного вида мужчина с папкой в руке твердой походкой поднялся по ступенькам.
- Доброе утро.
- Здравствуйте.
- Как съездили?
- Весьма удачно для нас. Подробности озвучу на собрании.
Солидного вида мужчина остановился у двери с табличкой "ПРЕЗИДЕНТ Лубин Климент Гербертович" и дал указание:
- Антонина Павловна, через две минуты зайдите ко мне.
Сто двадцать спокойных секунд чтобы раздеться и перевести дух. Бизнесмен окинул взглядом свой просторный кабинет с добротной, высшего качества мебелью. Удачная, сулившая немалую прибыль сделка, венчала и этот рассвет. Кривая товарооборота за последние два месяца неуклонно стремилась вверх. "Тридцать лет - и все впереди", - подумал про себя босс.
Ровно, как и просили, через две минуты зашла секретарша.
- Что у нас на сегодняшний день?
Пока Антонина Павловна выдавала сведения за истекший период, можно было ее рассмотреть. В поисках женщины, молодой директор смотрел на черные волосы, собранные в гладкий узел, в начитанные глаза, очерченные круглой оправой очков в тон волос. Из признаков противоположного пола - короткая юбка и туфли на высоком каблуке - вот, пожалуй, и всё. Зато умница, талантливый работник и верный друг - удачный выбор жены.
В дверь постучали.
- Можно?
- У меня всё. Если я Вам больше не нужна...
- Да, можете пока быть свободны, Антонина Павловна.
Секретарша, совершенно не комплексуя ни по какому поводу, развернулась к выходу. "Нет. В ней определенно должно присутствовать что-то привлекательное", - задумался Клемент Гербертович. Но это "что-то" было далеко, и его совершенно не интересовало.
- Сколько ей лет? - поинтересовался босс.
- Двадцать пять, а что?
- Да ничего. Ты ко мне какому-то вопросу?
Президент и его заместитель - Грязнов Ефим Елизарович - общались на "ты", что естественно между друзьями.
- Ты подумал насчет моего предложения? - напомнил Грязнов.
- Подумал и отвечу ещё раз - нет.
- Но условия этого поставщика весьма выгодны для нас.
- Насколько выгодны, настолько чреваты риском. Я не доверяю ему.
- У тебя имеются основания? Каковы они?
- Моя интуиция, а она в нашем деле немаловажный аргумент. Проверь его по всем пунктам.
- Я проверял.
- Тогда проверь ещё раз!
- Клемент Гербертович. К Вам жена.
- Пусть перезвонит позже, я занят.
- Невозможно. Она уже здесь, и Вы её знаете.
Дверь торжественно распахнулась, явив на пороге модельное создание в шубе, положившее руку на пояс. Подождав, пока дверь окончательно остановит движение, жена направилась прямо к цели, продемонстрировав проход по ковру, как по подиуму, в лучших традициях дефиле, оставив за собой извиняющуюся секретаршу.
- Марта!
- И тебе тоже - здравствуй. По дороге, надеюсь, не укачало!
Лубин проигнорировал провокацию.
- А это мой адвокат, - предупредила вопрос жена - он помогает мне в разводе и разделе имущества, - пояснила Марта, бесцеремонно усевшись в кресло и закинув ногу за ногу и представив юриста.
Норковая шуба распахнулась, и струящийся блестящий мех мягкими волнами открыл круглое колено, фирменные сапоги за кучу баксов и платье от Александра Макуина. Молодая женщина закурила, правда тут же спохватившись, потушила сигарету в пепельнице на столе.
- На этот раз я не шутила.
Голубоватый сигаретный дымок окончательно рассеялся вместе с надеждой на примирение.
- Я сейчас занят.
- Я займу не более пяти минут. Если ты согласишься и не станешь упираться, конечно.
Лубин знал, что своенравная Марта не двинется с места. Он нажал на кнопку громкой связи:
- Антонина Павловна, позвоните Геннадию Викторовичу. Если это возможно, мы перенесем нашу встречу на полчаса позднее назначенного времени.
- Мои требования изложены письменно.
Лубин взял листок, быстро просматривая строчки.
- А ты, я вижу, время зря не теряла, - заметил он отсутствие обручального кольца на безымянном пальце.
- Покоится где-то с миром в речном иле, - без вопросов попала в цель Марта.
- Что-то сомневаюсь. С твоей-то рачительностью и предприимчивостью. Слушай, занеси его к стоматологу, пусть сделает золотые зубные протезы для твоего хахаля - сынка нефтяного магната. Они сейчас придутся как раз кстати. Мелочь, конечно, но приятная.
- Ах, ты и об этом знаешь?! - искренне поразилась Марта (недавно Макс и правда случайно стукнулся о дверной косяк).
- Доулыбался.
- Ладно, Лубин. Хватит ёрничать. Тебе не идет. Поторопись.
- Квартира в Москве, квартира в Петербурге. Антикварную лавочку можешь оставить себе. Две машины, ежемесячное содержание... Почему такая круглая сумма?
- Сыну нужно образование. Посещение кружков, секций для умственного и физического развития.
- Я не о Павлике.
- Ну не могу же я быть беднее его!
- Согласен.
- И с остальным!
- Над домиком на Канарах стоит подумать и мебелью старинной.
- Зачем тебе это старьё? Ты себе любую отгрохаешь. Новую.
- "Старьё" то раритетное. Может на ней сам Император Николай Александрович и жена его Александра Федоровна сиживали.
- Я купила её!
- Да. За мои деньги.
- Значит ты отказываешься?!
- Отказываюсь... это осуждать без своего адвоката.
Марта раздражённо встала.
- Очень жаль, что процесс затянется, но запомни - я добьюсь своего.
- Желаю удачи на этом тернистом пути. Стой! - вдруг спохватился Лубин.
- Что?
- У Павлика завтра День рождения. Надеюсь, ты не собираешся запрещать видится с ним.
Необходимо было снять стресс. Оставалось ещё двадцать минут. Президент включил компьютер и ввел секретный код, чтобы с немалым удовольствием мочить рисованных монстров направо и налево.
- Клемент Гербертович, Вам звонит какой-то Гаспар. Что мне сказать?
- Соедините.
- Где деньги, Клим!
- Вот так сразу. И даже не здороваясь. Не узнаю тебя, Гаспар.
- Не до любезностей. У меня бизнес горит. Ты обещал сегодня. Сего - дня!
- Извини, заминочка. Сегодня денег нет.
- А мне что делать?!
- Остынь. Сам говорил - у тебя срок до послезавтра.
- Послезавтра - последний день. Ты обещал сегодня и меня до чертиков напрягает решать проблемы в последний момент.
- Не паникуй, Гаспар. В среду, клянусь. Будь спокоен.
- Что-то незаметно, что тебя волнует моё спокойствие, хотя не мешало бы о нём задуматься. Слышал о законах передачи человеческих настроений? Если мне будет спокойнее - то и тебе, и жене, и детям твоим.
- Но-но! Это похоже на угрозу или мне показалось? Не стоит расшатывать мелким шантажом столь удачно начавшееся сотрудничество, которое, я надеюсь, продолжится.
Трубку бросили. Оставалось десять свободных минут. Лубин снова взялся за монстров.
* * *
Марта села за руль и завела мотор. Ей не терпелось. Палец забегал по кнопкам мобильника. Она набрала номер Макса.
Макс нежился в джакузи собственного особняка. Струящаяся вода волнами обдавала его накаченное, как у Апполона, мускулистое тело.
- Да, дорогая, - по его лицу блуждала кошачья улыбка. - Вчера на презентации ты выглядела неотразимо.
- Ага, если не брать в расчет Берту - подружку твоего дружка, - слышалось из аппарата. - Платьице она откопала получше.
- А-а-а, Берта...
- ...
- Я не заметил какое у неё было декольте, потому что смотрел на твоё.
- Ты говоришь так, потому что хочешь меня успокоить. На неё все мужики глазели. Она - номер один.
- Ну - знаешь. На обезьян в зоопарке тоже глазеют. К тому же номер один достался тебе - я.
- Ты, правда, меня любишь?
- Обожаю.
- И женишься?
- Посмотри на колечко с бриллиантом у тебя на пальчике. Оно скажет "да".
- Любимый. Ожидания так утомительны. Боюсь, это случится не так скоро, как нам хотелось бы. Появились кое-какие проблемы. Приеду, объясню.
- Я готов ждать сколько потребуется.
- Тогда до вечера и скажи, что целуешь.
- Я целую тебя, Нинуся.
- Я тоже тебя, Максик.
Мобильник потребовал внимания снова.
- Да, милая, - на лице Макса расплылась всё та же знакомая улыбка.
- Привет, дорогой! Наконец дозвонилась. У тебя постоянно занято.
- Что поделаешь - дела, дела. Знаешь, позавчера в казино ты очаровала всех собой и отменным вкусом. Эти длинные разрезы по бедрам.
- Жаль только, подфартило другой.
- Не согласен. Главный выигрыш получила ты - меня.
Марта засмеялась
- Ты прав. Не могу дождаться когда мы будем вместе и все преграды, наконец, устранятся. Боюсь, только ждать придется долго.
- Я терпелив и люблю тебя.
- Я знаю. Чудесное колечко, которое ты подарил, что-нибудь да значит.
- Да?
- Ты свободен сейчас?
- Свободен.
- Тогда предлагаю встретиться через час. Расскажу тебе новости. Я подготовила сюрприз.
Уж не надумала ли Марта развестись с мужем? Такое в планы плейбоя не входило и могло серьёзно помешать женитьбе с Ниной. Плейбой провел языком по внешней стороне зубов, нащупывая дырку.
"Надо с этим что-то делать", - думал он.
* * *
Вторник десятого
Во вторник Павлику исполнялось девять. В этот день Лубин на машине заехал к сыну - забрать его из школы.
Промозглый день февраля не располагал к прогулкам, по- этому отправились сразу домой. Марты в квартире предусмотрительно не оказалось.
Моментально забежав в прихожую, наскоро скинув ботинки и шапку, именинник принялся распаковывать свертки и коробки, чтобы получше рассмотреть их содержимое.
- Класс!!!
К игрушкам, наводнявшим детскую, добавились скейтборд, новая игровая приставка и мобильный телефон - атрибуты положительной стороны родительской гиперкомпенсации.
Отец с сыном дружно погрузились в пучину графических страстей.
- А к лету я хочу велик.
Лубин кивнул, и Пашка, не отпуская джойстик, радостно повис у него на шее.
- Па, та в курсе - отмечать будем в пятницу?
- Знаю.
- Ты собираешься не придти?
- Почему ты так думаешь?
- Обычно подарки приносишь вместе со всеми. Ты что, опять уезжаешь?
- Нет.
Мальчик заметно погрустнел.
- Значит из-за мамки. Ясно. Вы всё-таки разводитесь.
Мобильник, издавший звук, вклинился некстати.
- Алло! Клемент Гербертович?! - послышался голос секретарши. - Вам опять звонил Гаспар. Он никак не может Вас найти. Ему что-нибудь передать?
- Меня ни для кого нет, - оборвал Лубин, отключив назойливый аппарат.
- Так вы разводитесь?! - не отступал Пашка.
- Как не хотелось бы, но, видимо, придётся.
Пашка замолчал.
- И всё равно я хочу видеть тебя на моем празднике. Будет интересно. Сначала пойдем в "Баскинробинс". Мамка обещала что-то потрясное. Думаю, наймет профессионалов в виде клоунов. Я пригласил гостей человек двадцать. Тебя тоже приглашаю. В события, важные для ребенка, присутствие родителей, особенно отца, обязательно. Чтобы я от рук не отбился и как там... в поисках авторитета не связался с дурной компанией.
У Лубина отвисла челюсть.
- А ты думаешь. Наше юное поколение подстерегают такие болезни как игромания, наркота... уходят и не возвращаются...
- Откуда?
- Из "Интернета", конечно. А всё из-за чего? Из-за недостатка к ребенку внимания. И ещё. Этот мамкин беззубик может притащиться. Как представлю его вместо тебя...
- Я никогда тебя не оставлю и в обиду не дам.
- Верю. Па, знаешь, если всё-таки вы - ну, ...окончательно разведетесь, я хочу жить с тобой. Обещаешь!
Когда Лубин уходил, Пашка довольно махал ему в окно ладошкой на прощанье. Его забавное, с красивыми мамкиными глазами, лицо было хорошо видно через прозрачное стекло третьего этажа.
Тем же вечером Гаспар метал шары во всех смыслах этого слова. Жгучий брюнет с внешностью и акцентом типичного южанина пытался расслабиться в боулинг-клубе. Теперь он спорил с другим, похожим на него, но более молодым, однако не менее горячим парнем:
- Да не могу я тебе помочь, Гарик, - объяснял он просителю. - Попроси у Ашота.
Гаспар совал пальцы в глубокие дыры и разгонялся на кривоватых расставленных ногах.
- Я ходил - не даёт.
- И не даст, потому что знает - опять в казино просадишь последнее! Я же тебя предупреждал - завязывай, не можешь сам - лечись!
- Значит, не поможешь мне, своему родному брату?! - давил на жалость родственник.
- Да пойми ты! Если сам не отдам завтра, меня могут выкинуть из бизнеса, и полечу я оттуда не хуже этих кеглей! - объяснял руками старший.
- Понятно! Отказываешь!!! Значит, тебя больше бабки волнуют, чем моя жизнь! Запомни! Может быть, скоро кровь брата будет на твоих руках!!! Запомни!
Гаспар выругался на родном.
- Стой.
Уговоры, таки, подействовали:
- Деньги будут завтра!.. - может быть. И последний раз!!!
Зазвонил сотовый. Жизнь без мобильника - скучная жизнь:
- Да будут бабки завтра. Завтра, я сказал! - орал Гаспар, клятвенно про себя обещая: "Ну, Клим, затянешь с выплатой как в прошлый раз - достану, шакала!"
Среда одиннадцатого
После рабочего дня заместитель президента компании по производству мебели, Грязнов Ефим Елизарович, отправился домой.
На пороге его с нетерпением ждали и тут же повесились на шею:
- Любимый!!!
Жаркий, долгий, страстный Зинин поцелуй незамедлительно отпечатался на его губах. Грязнова встречали в мягком новом халатике с прической в виде конского хвоста, стянутого толстой резинкой на макушке и с нескрываемым вожделением в глазах. Ефим любил, что бы его встречали вот так - по-домашнему. После строгости офисного стиля он тяготел к уюту и семейной обстановке. Пальто тут же расправили на вешалке, а его обладателя отправили переодеваться. Едва успел вымыть руки- последовало приглашение:
- Посмотри, что я тебе приготовила.
В безупречно вымытой всеми средствами кухне, на таком же чистом и блестящем столе ароматно пахла красиво разложенная горячая еда. Меню состояло из пяти блюд. Ефим интенсивно потер руки и принялся за ужин. Он аппетитно ел, а Зина, подперев щеку ладонью, с немалым удовольствием наблюдала, как исчезают плоды её трудов.
- Ну, как дела на работе? - поинтересовалась она наконец, когда на тарелках почти ничего не осталось. - Забыла в прошлый раз спросить - твоё предложение приняли?
Грязнов не хотел отвечать:
- Нет, Клим категорически отказался. Уперся, как...
- Как баран. Договаривай, - помогла Зина, ее настроение изменилось. - И не надоело тебе на вторых ролях прозябать. Может быть, пора развиваться, идти вперед? - обнаружились в домашней Зиночке проблески тщеславия.
- А я что делаю? Он непробиваем.
- Не ценит он тебя или недостаточно ценит.
- Он повторяет, что ничего бы у него одного с фирмой не получилось. Я лучший в компании.
- Ага - исполнитель. Он президент, ты - зам. Он командует, ты - подчиняешься, хотя от тебя же слышала - оба начинали на равных. И именно твои родители вложили больше сил и денег.
- Ладно. Ладно! - пробрало, наконец, Грязнова. - Думаешь, самому нравится плясать под чужую дудку?! Ни развернуться, ни шагу ступить без его согласия. Как мальчик на побегушках.
- Тогда надо подумать. Предпринять что-то, - выбрала более спокойный тон Зина.
- Уже думаю! И предпринему.
Зинаида - отменная кулинарка, подливая масло, отлично знала, что если передержать расколившуюся сковородку на огне, масло сгорит и блюдо испортится. Пора было гасить конфорку. Сообразив, что строгое, сконцентрированное лицо не подходит, она добавила к нему улыбку и быстро сменила тему:
- Не могу дождаться, когда мы, наконец, поженимся. Я уже заказала платье. Его сошьют для меня - не хочу ношенное. Будущим мужьям нельзя смотреть, но я расскажу. Основной цвет, естественно - белый. Абсолютно белый - скучновато, поэтому, на груди розовые цветочки с зеленым, здесь приталено - корсет. Юбка пышная, сверху легкая, как облако, тут опять цветочки, а тут вот так собрано и идет вот сюда, - показывала на себе невеста и на ее ликующем лице, и в движениях уже не было ни капли притворства.
А в пятницу наступило тринадцатое.
На середине моста, переброшенного через реку, на высокой скорости вильнула влево фура и врезалась во впереди едущую легковушку. Вишневого цвета Пежо, сбив ограждение, взлетела в небо, вращая колесами, после чего беспомощно рухнула вниз, громко выбросив стену из осколков льда и воды.
В кабинет президента на деревянных ногах вошла секретарша. Черные круги ее очков еще отчетливее выделялись на побелевшем лице:
- К-климент Гербертович. Они погибли.
- Что за шутки? Кто погиб?!
- Им не смогли помочь. Было высоко, прыгать с моста никто не решился. С берега пешком тоже побоялись - лед тонкий. Пока помощь подоспела - было поздно. Их повезли в морг, вашу жену и сына, Климент Гербертович.
- Нет!!!
"Собственными руками задушу того, кто виноват", - поклялся он.
* * *
На кладбище среди родственников, крестов и могил Лубин стоял как черное каменное изваяние с неподвижностью скошенной мраморной плиты. Глаза его словно остекленели и тоже не двигались. Казалось, он еще не верил в происходящее и когда засыпали землей, и когда ложили цветы, и ставили венки.
Тем вечером и ночью пили. На следующее утро пошел в бар, а вечером в мотель, где у барной стойки добавлял самостоятельно и только тогда смог излить душу администратору:
- Знаешь, она была беременна. На пятом месяце и ничего мне не сказала.
- Почему уверен, что от тебя, она же жила с другим? - поддерживал тему администратор.
- Другой появился только три с половиной месяца назад. Мне доподлинно известно.
- Тогда еще кто.
- Нет! Я когда-то очень любил ее. Слишком любил. До последнего надеялся - пройдет. Она тоже не жгла мосты. Позволила видеться с сыном. Это о чем-то свидетельствует.
- И что, до сих пор жалеешь о такой?!
- О ней меньше всего. Меньше всего.
* * *
Домой Клим вернулся только на третий вечер. Шатаясь и нехотя скинув ботинки в прихожей, Лубин тут же пожалел о возвращении. Всё напоминало о той прошлой жизни: вещи, которые покупали вместе, фотографии, игрушки, в которые играл сын, когда приходил. Нахлынувшие воспоминания больно отдавались в сознании, причиняя сравнимые с физическими страдания.
Лубин направился к окну, чтобы впустить свежий воздух, который прохладой тут же обдал раскрасневшееся лицо. Постояв пару минут, двинулся на кухню и вернулся с коллекционной бутылкой вина "Шато-Марго" - 250 евро за бокал, хранившейся, как большая ценность и память о дарителе и, которой, по всему, предназначалось быть выпитой по особому торжественному поводу. Бесценная бутылка была безжалостно откупорена
одним рывком впившегося в пробку с вином штопора и варварски почата прямо из горла. Отхлебнув, вернулся в гостиную, чтобы попасть в спальню. Увиденное в гостиной вызвало тихий шок и прилив трезвости. Что-то, точнее кто-то странный стоял в комнате, уставившись в окно. По этой причине Лубин не мог рассмотреть видение спереди и стал неслышно приближаться, всё более отчетливо различая черные перья, торчащие из волос и одежды. Пропорционально с прозрением тело Лубина покрывалось холодным потом. "Вот она и пришла - белая горячка", - думал Клемент, попутно делая вывод, что случилось это уж как-то очень скоро.
Движение за спиной было-таки услышано.
- А у вас тут ничего. Только странно как-то.
Создание повернуло голову, и Лубин облегченно вздохнул, поняв, что перед ним все же человек.
- Ты как сюда проник? И что тебе надо в моей квартире?! - перешел в наступление Лубин, к радости замечая, что язык практически не заплетается, а голос звучит на редкость угрожающе, и к ужасу обнаруживая, что глаза незнакомца какие-то уж ненормально черные.
- Что, у воров принято теперь наряжаться?
- В моем роду никогда не было воров.
- Тогда зачем, а главное как ты влез? Я все поставил на сигнализацию.
- Я зашел две минуты назад.
- Я запер за собой дверь.
- Через окно.
- Притворимся, что верим,... - закрыл окно хозяин квартиры, -... учитывая, что снаряжения не видно, а мы на девятом этаже. Продолжай.
- Я хотел посмотреть на избранного.
- На кого? Слушай, мне надоело тратить время на твой бред. Убирайся отсюда! Пошел!!
Палец однозначно показал на дверь. И тут же, желая ускорить процесс, Клим толкнул лазутчика, а потом и вовсе распалившись, схватил за руку, чтобы вывернуть и самолично выдворить вон. Ужас - перья, пробившиеся из-под рукавов незнакомца, буквально втыкались тому в кожу и начинались полосой с запястья, сразу после кожаного браслета!
От неожиданности пернатый вскрикнул:
- Ладно, я сам! Но если еще раз такое сделаешь - тебе тоже волосы вырву.
Пернатый повернул голову назад, глаза выбрали точку в центре оконной рамы. В мгновение два оконных стекла разлетелись вдребезги, и самоубийца исчез в черной дыре под крик Лубина, похожий на стон. Оставшемуся в живых, сделалось дурно. Клим жил на восьмом. Пошатываясь теперь от потрясения, он подошёл и заглянул в оскалившуюся бездну. Ветер шевелил волосы. Черной фигуры в темноте не было видно. Сообразив, что помочь уже нечем, взял за горло начатую бутыль. Последнее, что помнил, как быстро булькало и исчезало над головой ее содержимое.