В окно тек молочный рассвет. Хотелось спать, но нельзя позволить себе такой роскоши. Нужно все обдумать. Хотя, в самом деле, о чем тут думать? Все было сказано несколько дней назад...
- Но почему я? Чем я так плох, что ты выбрал мне такую роль?
- Ты не понимаешь, но обязательно поймешь. Потом.
- Но, Равви...
- Послушай. Людям больше не нужны герои, готовые за великого в огонь и в воду, - это старо! Великий живет-живет - и умирает. Кто о нем вспомнит? Таких великих - двенадцать на дюжину!... - По пальцам тек гранатовый сок - кровь, сладкая и живая. Не настоящая. Пока. - А ты, - укол, с размаху - пощечина. - Ты веришь в то, чему учу я?
- Конечно!
- Почему?
- Но твои слова...
- Слова, слова, слова... Слова - ничто, только круги на воде. А людям для пробуждения нужен шторм. Вызови его - я не утону, поверь. Меня только разок накроет волной... А волна так освежает после хорошо сделанной работы... - Ветер обогнул фигуру, похожую на изваяние. "Безумец!" - подумал ветер и пожал плечами. "Хотя..." - подумал ветер еще раз и с размаху взбил плащ волной. Фигура перестала быть изваянием и снова превратилась в человека. - Люди не способны вечно внимать гладким речам, их утомляет тихо живущий учитель-праведник - даже бог по происхождению. Им нужны злодеи - чтобы было кому плевать в лицо! И каждый, кто в него плюнет, вспомнит, за что. Разве это не вечность?
- Возможно, ты прав. Но почему ты решил, что я справлюсь? Я вовсе не так силен,как кажусь. Да, я способен на многое, но решиться на такое! Ради тебя - что угодно, но не это!
- Чем же эта жертва хуже другой? Да, я прошу многого - отречься от себя во имя идеи. Но кто-то должен. Пойми, каждый из вас слаб. Мне трудно остановить свой выбор на тебе. Но это - мой дар истинному мученику. Остальные умрут, но выживут, стоя рядом со мной. Ты умрешь навсегда. У тебя нет выбора, ты здесь главная фигура. Ты - ферзь, а я - всего лишь король.
Тишина длилась недолго, но успела стать осязаемой. Твердой, как улегшийся на плечи валун.
-- И потом, ведь это твоя работа. Разве нет?
Скрипнул песок под ногой. Или это скрипнули сжатые зубы? Кто знает...
- Хорошо, Равви. Но ты мне должен вечность.
- Мы сочтемся, обещаю.
Легкие шаги в темноте. Или это просто птица шевельнулась во сне...
...Все произошло проще и быстрее, чем он боялся. Пришел, назначил цену, сказал, пересчитал деньги, вышел. Просто и буднично, как обычно.
Не прогремел гром, не разверзлась земля - ничего. Мир ждал - что же дальше? Каков будет ответный ход? Игра продолжается. Ты прав, Равви. Это моя работа.
Темные дела вершатся под покровом ночи - это важная часть сценария. Одно не ясно - когда же спать злодеям? Мысли глупые, а ничего путного в голову не лезет - устал. Всю ночь шел дождь, плащ промок насквозь. Он лениво стянул мокрую и липкую тряпку с плеч, зашвырнул в угол. Подошел к окну, задернул шторы, достал сигарету, закурил. Просторная комната быстро наполнялась дымом, как ведро - молоком. Липкий воздух давил, как сомнение и тоска. А кресло такое мягкое, уютное - ну как можно грустить, сидя в нем?...
Кто-то должен. На любого гения должна находиться управа - закон природы. И настоящие гении это понимают. Христос без Иуды - не полон... И все же чувствуешь себя последней сволочью - а почему, собственно?
Трудно, ох как трудно вечно клеветать, убивать - предавать. Но что делать, если не так уж много найдется людей, всерьез способных встать на пути у очередного светоча? А мелюзга с такими масштабами не справляется. Нет. Здесь нужен профессионал. Такую работу не ищут - она сама тебя находит. Ведь кто-то должен...
Проклятый лейтмотив пинает черепную коробку изнутри, навязчиво, но беззлобно. Кто-то должен, кто-то должен, кто-то должен... и так часами.
Стоп, хватит.
Он брезгливо оглядел себя в зеркало - ни красоты, ни печати врожденной гениальности. Типичен, мелок - так и надо. Спохватившись, он резко стянул с себя остальное - надоевшее до смерти, грязное - тряпье и с наслаждением погрузил тело в мягкий домашний халат. Стакан коньяка - залпом. Не морщась, не чувствуя вкуса. Опьянение придет - позже. Исподволь, буднично - как должна бы приходить смерть. А пока он закрыл глаза и растекся по родному, все понимающему креслу...
Возможно, за окном уже наступило утро. Возможно, это произошло уже давно. Возможно, одна вечность сменила другую. Возможно, уже не одна...
Он открыл глаза, сгреб капли себя в охапку. Слепил из них единое. В голове гудело. Жизнь продолжалась.
Подойдя к столу, он пальцем пробежал расписание, нашел нужную строку. Негромко хмыкнул. Что ж, Вольфганг, говорят, ты зажился на свете. Извини, друг, не я здесь заказываю музыку...
Взмах руки - и листы бумаги летят со стола, и кружатся, и путаются, и не хотят на пол: ну еще чуть-чуть, ну пожалуйста... Закон Всемирного тяготения еще не открыт, но все равно действует. Или все-таки уже открыт - вечная путаница в датах. Да какая, в сущности, разница?
Он швырнул последний взгляд на стол, походя зацепил часы. Время не любит ждать - и он потянулся рукой к пышному белому парику с буклями, висящему рядом с новым камзолом. Глянул на задернутые шторы - будто видя сквозь них, как торопится по умытой дождем улице вестник несчастья - человек в черном.