Аннотация: Рассказ подработан специально для конкурса, поэтому, возможно, он не слишком визуально красив. Изначальный объём был 50Кб, пришлось сокращать. Как по живому резал...
(РД-8). Бедная бабушка.
Ну ладно, ребята, уговорили. Расскажу я вам историю, особенно уместную сейчас, в канун Старого Нового года. В прошлом году это случилось, аккурат после праздника. Первого я, понятно, отсыпался, а второго в контору поехал, чего дома сидеть? Приехал, значит, даже кофейку хлебнуть не успел, как посетительница входит. Очень молоденькая, очень хорошенькая и очень печальная. Что печальная, неудивительно (к нашему брату, частному детективу, отчего-то не обращаются, чтобы радостью какой поделиться, всё больше с горестями да бедами), странно, что столь юная. Мои клиенты, обычно, люди зрелые, а эта мне с порога вообще школьницей показалась, я даже прикидывать стал, как бы её половчей спровадить, не хватало ещё начать от детей заказы принимать. Потом, правда, выяснилось, что девушке, а назвалась она Лизой, уже восемнадцать. Просто маленькая, тоненькая, вот и смотрится на несколько лет моложе.
В общем, киваю, делаю приглашающий жест, садитесь, мол, а она упала в кресло для посетителей и разрыдалась. Да так горько, что надо совсем сердца не иметь, чтобы не пожалеть, не утешить. Правда, для молоденьких, романтически настроенных барышень даже гибель любимой канарейки в когтях соседской кошки может выглядеть настоящей трагедией, но надо же, как минимум, выслушать. Поэтому наливаю девоньке водички, салфетки подаю, постепенно она успокаивается, рыдания затихают, сменяются всхлипами и, сквозь всхлипы, я вдруг слышу: 'Умоляю, помогите, спасите моего Ванечку'. Ого! Тут, пожалуй, не в канарейке дело. И действительно. Оказывается, Ванечка, это её жених, которого недавно арестовали. Встретил парень Новый год в камере, а обвиняют его не много, не мало, в убийстве собственной бабушки. Услышав такое, я сразу напрягся: очень не люблю тех, кто стариков и детей обижает. Да и что греха таить, разве мало случаев, когда активная, но беспринципная молодёжь, устав ждать, пока престарелые родственники естественным порядком свой жизненный путь завершат, пытаются процесс ускорить, дабы без помех освободившейся недвижимостью распорядиться. Так что сильное искушение возникло выпроводить милую девушку, несмотря на её слёзы.
Тем более, не глянулась мне. Личико кукольное, глазищи огромные и наивные до невозможности. Сидит, смотрит умоляюще, ресницы хлоп-хлоп, носик шмыг-шмыг, слёзки кап-кап, статуй каменный и тот пожалеет. Но я-то не статуй, а сыщик, кого только встречать не доводилось, а потому не могу себе позволить жалости поддаться. Да и, честно говоря, не люблю дам, выглядящих нарочито невинно. Может, конечно, я не те книги читал или не в тех компаниях вращался, только создалось у меня убеждение, что такие дамочки на поверку частенько оказываются первостатейными стервами. Но в то же время, о человеке нельзя судить по первому впечатлению, хотя и говорят, что оно самое верное. Да и уж больно искренна она была в своём горе, так горячо умоляла хотя бы выслушать, что я сдался. Ладно, думаю, выслушаю, для очистки совести.
С Ванечкой Лиза в одной школе училась. Уже давно друг друга любят, пожениться решили, как только Лизе восемнадцать исполнится. Исполнилось две недели назад, они уж и заявление подали, а вместо свадьбы арест. А с бабушкой такая история. Ваня лет шесть назад осиротел. Возвращались они с родителями с дачи и на трассе встретились с грузовиком лоб в лоб. Водитель был пьян, выехал на встречную. Ванины родители погибли сразу, а он уцелел, хотя и переломался. После гибели родителей у него из близкой родни только бабушка по отцовской линии осталась, но она так тяжело пережила смерть сына, что в уме повредилась. Так что пока Ваню в травматологии на ноги ставили, бабушку пришлось в лечебницу поместить, очень уж она вести себя стала неадекватно. К счастью, Иван в то время уже школу заканчивал, так что вскоре обрёл паренёк полную самостоятельность и все права на имущество родителей. От них осталась просторная трёхкомнатная квартира, а также солидный счёт в банке. Отец Ивана зарабатывал прилично и кое-что на чёрный день отложил. Этих денег Ване хватило на хорошее образование, поэтому в будущее он смотрел с оптимизмом: квартира есть, работа приличная, рядом любимая и любящая невеста, чего ещё желать?
А примерно с год назад бабушку из психушки выписали. Она не то, чтобы вылечилась, но вести себя стала адекватнее, а значит, нечего казённый харч переводить. Тем более, не одинока, внук имеется, который к тому же без пяти минут врач-психиатр. Поэтому поставили старушку на учёт в районном ПНД, да и отправили домой. По словам Лизы, бабушка Клава отличалась тяжёлым характером, периодически заговариваться начинала, скандалила по пустякам. Но Ваня свой нёс свой крест стоически. Он и в лечебнице бабушку навещал регулярно, а как выпустили, стал довольно часто, пару раз в неделю, к ней заходить, прибраться, продуктов занести. Тем более он, как единственный родственник, был оформлен опекуном старушки. Да и жила бабушка от внука недалеко, через парк полчаса неспешным шагом. Видите, какая картинка вырисовывается? Ненормальная старушка с тяжёлым характером и почти святой, безупречный внук. Не очень верится, правда? Тем более, когда такие характеристики даёт своему жениху неискушённая в жизни, слишком юная, да ещё и влюблённая особа. Человеку вообще свойственно приукрашивать предмет своей страсти, а уж такой, как Лиза, тем более. Так что я не мог, увы, принять ее слова на веру.
В тот день, 24-го декабря, Ваня собирался бабушку навестить, а Лиза обещала к четырём подойти. Освободилась она чуть раньше, позвонила. Встретились они во дворе, пару часов погуляли в парке, после чего поднялись в квартиру. 'Мы не звонили, Ванечка дверь своим ключом открыл и у меня, помнится, сразу нехорошее предчувствие появилось, когда дверь заскрипела. Дверь скрипучая такой противный звук издаёт, я его с детства не переношу, а тут ещё тихо так в подъезде было, что этот скрип мне как ножом по сердцу'. В общем, напряглась девушка, а когда в квартиру вошла, так и вовсе перепугалась. Темно, свет не включается и тишина полная. '24-е декабря - самый короткий день, в пять уже темно. Но во дворе фонари горят, а в прихожей темень, хоть глаз выколи. Ванечка бабушку позвал, она молчит. И тьма колючая, будто осязаемая', - Лизин голос заметно дрожал, она как бы заново переживала те ужасные события. Ну а немного успокоившись, рассказала, что как раз в тот момент подумала, что с бабушкой что-то нехорошее случилось. Мол, дверь входная так скрипела, что и мертвый проснётся. Иван, подсвечивая зажигалкой, осмотрел счетчик: оказалось, пробки выбило. Ну а когда он пробки включил, молодые люди бабу Клаву и обнаружили. Смотрят, свет из ванной пробивается, они туда. Там в ванной фен и валялся. Включённый, понимаете? Ну и мертвая старушка. Иван шнур из розетки выдернул, пульс у бабы Клавы пощупал и сразу милицию вызвал. А на следующий день парня арестовали. Лиза полагала происшедшее несчастным случаем, но даже в её сумбурных показаниях, я углядел нестыковку. Прежде всего, как фен оказался в ванной? Точнее, зачем? Волосы у бабы Клавы были сухие, а из этого следует, что фен в ванную принёс кто-то другой. Кто? Понимаете теперь, как сложно мне было поверить в непричастность Ивана к смерти бабушки?
Видимо какое-то сомнение у меня на лице отразилось, потому что девушка тяжело вздохнула и обречённо простонала: 'Вот и Вы мне не верите. Смотрите на меня, как на глупого ребёнка, а я уже не ребёнок и прекрасно понимаю, следователь какие-то улики собрал, других искать не станет. Для него важно не преступление раскрыть, а дело закрыть. Так что надежда у меня только на Вас. Вы не сомневайтесь, деньги у нас есть, мы собирались 26-го свадьбу сыграть, обвенчаться и в Египет, в свадебное путешествие, чтобы Новый год на море встретить. Да Бог с ней, со свадьбой, если Ванечку не спасти, не защитить, ничего у нас уже не будет. Вы только помогите, мы заплатим, сколько надо. А Ваня не виноват. Вы же его не знаете совсем, а я с детства знаю. Не мог он родную бабушку убить, да и вообще никого. Он же врач, учился, чтобы людей спасать'. Ну как после таких слов откажешь? Пришлось пообещать, что, по крайней мере, разберусь. Лиза ушла немного успокоенная, а я задумался, с чего начать. А начинать, в подобных ситуациях нужно со следователя. Ну, чтобы из первых рук узнать. Разумеется, я понимал, что даже самый тупой следователь не станет никого закрывать без достаточно веских оснований. Надеялся только на то, что улики косвенные, допускающие разные версии и толкования. Но я и представить не мог, как всё на самом деле плохо.
Помня Лизины характеристики, хотя и не доверяя им на сто процентов, сперва справки навёл. Следователя, некоего Олега Петровича, лично я не знал, но общих знакомых отыскал легко, в частности, его непосредственного начальника. И оказалось, Олег хоть и довольно молод, но вовсе не так плох, как о нём Лиза подумала. Не беспредельщик, уже неплохо себя зарекомендовал, несколько сложных дел распутал. Встретил он меня настороженно. С одной стороны, бывший коллега, да и начальнику приятель, с другой, кому же понравится, когда посторонние свой длинный нос в твои дела суют? Поэтому я его сразу успокоил, мол, нет у меня намерения следствию мешать. Я вообще ещё ничего не решил, просто милую девочку Лизу пожалел. Но, если пойму, что Иван действительно виновен, защищать убийцу не стану. От таких слов следователь заметно успокоился, подобрел и первым делом в сейф полез. Достаёт пакет и протягивает со словами: 'Вот, гляньте на орудие убийства, занятная штука, да и следы на нём интересные'. Я, признаться, не сразу понял, что это именно фен. Агрегат оказался древним, можно даже сказать, антикварным и выглядел необычно. Во-первых, липкий, будто пролили на него что-то вязкое. Во-вторых, бросался в глаза толстый, в миллиметр, медный провод, проходящий по одной стороне корпуса и явно не предусмотренный конструкцией. Ну и пальцевые отпечатки: снизу несколько смазанных, сверху три чётких, покрупнее: два от указательного и среднего пальцев с одной стороны, ещё один, от большого с другой. Причём, провод пересекал отпечаток большого пальца как раз посередине.
Да, вещьдок знатный, ничего не скажешь. Мечта, а не вещьдок, но как-то уж всё чересчур нарочито. Вот тут я, помнится и засомневался впервые в виновности Ивана. Ну больно уж улики напоказ, просто в глаза бьют. Олег Петрович, между тем, приступил к объяснениям. То, что три крупных отпечатка принадлежат подозреваемому, я и сам понял, меня гораздо больше заинтересовало, отчего фен липкий и как получилось, что отпечатки пальцев водой не смыло? На первый вопрос следователь ответить не смог, честно признавшись, что на всякие мелочи, которые к делу не относятся, элементарно времени не хватает. Зато по второму выдал полную информацию. Оказывается, старушка не мылась, а ноги в тазу парила. Вот в этот таз фен и бросили. Воды там было мало, фен и до половины не покрыло, но эксперт определил чётко: провод, проложенный таким образом, обязательно вызовет удар током, если фен, будучи включенным в сеть, хоть немного, хоть донышком воды коснётся. А главное, провод исключал даже теоретическую вероятность несчастного случая. Его сознательно приладили, а для чего, если не для убийства.
Возможность самоубийства Олег Петрович также решительно отметал. Люди ведь не просто так счёты с жизнью сводят. 'А какие причины могли быть у нашей бабушки'? - втолковывал мне следователь. 'Просторная квартира, благодаря помощи внука, жила на всём готовом. Да и со здоровьем всё в порядке, насколько это возможно в её возрасте. При вскрытии только небольшая опухоль под левой грудью обнаружилась, впрочем, вполне доброкачественная'. Короче, всё указывало на Ивана. Да и его материальное положение оказалось далеко не столь прочным, как казалось. Молодые люди, как выяснилось, вовсе не богаты, отцовское наследство давно закончилось. У них есть, где жить, это так. Иван зарабатывает неплохо, по меркам молодого специалиста, что тоже правда. Только этих денег едва на прожитие хватит, а хочется-то большего. А бабкину квартиру можно сдавать, имея постоянный и очень, между нами говоря, приличный источник дохода. Чем не мотив?
Но если Иван бабушку убил не случайно, значит, к преступлению заранее готовился. Отчего же отпечатки не стёр? Ну не идиот же он, в самом деле. Олег, в ответ весело рассмеялся, будто услыхав забавную шутку: 'Вот! Я всё ждал, когда же Вы внимание обратите. Явная же несообразность, верно? Но так кажется только на первый взгляд. А я могу всё объяснить, причём, настолько логично, что ни один суд не усомнится. Я допросил обоих молодых людей о событиях того дня и в целом их показания совпадают. Но есть и нюансики. Иван показал, что пришёл в тот день к бабушке часа в три, но вскоре они поссорились. Скандалы случались часто, были привычны, но в тот день старушка, якобы, как-то особенно возбудилась. А на четыре Иван договорился с Лизой встретиться, в парке погулять. Ему не хотелось, чтобы невеста попала в самый эпицентр скандала, поэтому, когда она позвонила около четырёх и сказала, что уже к подъезду подходит, Иван вышел из дома и встретил Лизу во дворе. Они погуляли пару часов, возвратились к шести и вместе поднялись в квартиру. Ну и обнаружили бабушку. Практически сразу позвонили по 02. Вызов зафиксирован в 1806, опергруппа прибыла в адрес в 1829. Пока всё ясно? Тогда перейдём к нюансам. Первое. Лиза позвонила не около четырёх, а в 1550. Второе. Они действительно после прогулки вместе в квартиру поднялись. Только, оказывается, Иван очень не хотел, чтобы Лиза с ним шла, отговаривал, о чём почему-то забыл в своих показаниях упомянуть'.
Чем дольше слушал я следователя, тем лучше понимал, что у него получается очень стройная схема. Проявляя снисходительность, Олег Петрович не утверждал, что Иван собирался убить свою бабушку именно в тот день и час, но убийство он, несомненно, планировал, а тут и возможность подвернулась. 'Пошла она ноги парить, парень решает: вот он, удобный случай и бросает фен в таз. Дело сделано, на часах только 1550, то есть достаточно времени до встречи с невестой, чтобы агрегат отмыть. А она, как назло, раньше пришла. Медлить нельзя, счёт идёт на секунды, того и гляди Лиза появится. У неё ведь был свой ключ от квартиры бабушки Клавы, ей Иван дал на всякий случай. Значит Лиза, не обнаружив жениха у подъезда, могла неожиданно войти и застать любимого за уничтожением улик прямо над свеженьким трупом. Допустить такого Иван никак не мог, поэтому он, бросив всё, ссыпается по лестнице, едва успевая перехватить Лизу у подъезда. Думаю, Иван предполагал уборку после прогулки завершить, не подумал только, что невеста может вместе с ним в квартиру подняться. Дело в том, что баба Клава к Лизе хорошо относилась, девушка умела старушку успокоить, когда та возбуждалась. Вот и в этот раз думала помочь. Получается, Иван просто не успел за собой прибрать. Невеста помешала. Сначала на свидание раньше времени пришла, затем после прогулки увязалась. Ну а при ней Иван ничего такого себе позволить не мог. Вот и пришлось ему милицию вызвать, улик не уничтожив. Кстати, эксперт утверждает, что смерть наступила около четырёх, плюс-минус полчаса. Так что сами понимаете, никаких несообразностей, хоть сейчас на суд выходи'.
Кому-то могло показаться странным, что парень покорно пошёл на заклание, как жертвенный агнец. Вместо того чтобы хотя бы фен отчистить и убрать подальше, он не делает абсолютно ничего. Однако я всё же в прошлом психиатр, поэтому резоны Олега Петровича понимал прекрасно. Ради любви, порой, люди на смерть готовы пойти, не то что на потерю свободы. Бедная Лиза представляла собой довольно редкий в наше время типаж: восторженная, романтичная девушка. Принцы на белых конях и всё такое. Вот ради принца она на всё пойдёт, но если выяснит, что коняшка краденый, извините... Если Иван действительно бабушку убил, у него выбора не оставалось. Он, видимо, свою невесту действительно сильно любил, потому и помыслить не мог предстать в её глазах примитивным душегубом. Допустим, стал бы улики уничтожать в её присутствии. Не факт ведь, что на свободе остался: Лиза, поняв, что любимый родную бабушку убил, могла и не смолчать. Но, даже если бы она Ивана не выдала, помолвку точно разорвала бы. А так он остался в её глазах невинной жертвой. Понимаете? Попытавшись своё преступление скрыть на глазах у невесты, он бы её потерял, сто процентов. Сев в тюрьму, оставался любим. И уверяю вас, Лиза его ждала бы и десять лет, и больше, если понадобится, упиваясь своей жертвенностью. Такой психотип. Не скрою, доводы следователя произвели на меня сильное впечатление.
А он, между тем, не умолкал, продолжая вбивать гвоздь за гвоздем в крышку гроба несчастного Ивана. 'Есть ещё одно интересное свидетельство, напрочь отсекающее даже гипотетические попытки представить случившееся деянием залётного гастролёра. Соседка покойной, некая Клара Степановна, живёт буквально через стенку и очень любит по телефону с подружками общаться. Аппарат у неё в прихожей, а поскольку стены в доме тонкие, всё, что за стенкой происходит, слышно отчётливо. И вот что показала уважаемая Клара Степановна'. Пролистав дело и найдя нужный протокол, Олег Петрович зачитал: 'Я собиралась подруге позвонить, но у неё было занято. А тут вдруг скрип, да такой громкий, противный, что аж вздрогнула. Гляжу в глазок - Ваня по лестнице вприпрыжку сбегает. На часах без пяти четыре. Вскоре я до подруги дозвонилась, проболтали мы часа два, а в шесть снова дверь у Клавы заскрипела. Гляжу, Ваня с Лизой в квартиру заходят'. 'Вывод, дорогой Георгий Григорьевич, Вы и сами сделать можете', - подвёл итог следователь, 'никто посторонний в квартиру не входил, иначе бы Клара Степановна услышала бы'.
Вот в этот момент слабость меня, помнится и одолела, вот когда я пожалел, что Лизу выслушать согласился. Уж так всё плохо сложилось, что дальше вроде и некуда. Да если прокурор подобную речугу в судебных прениях задвинет, адвокату можно уже и не выступать, будь он хоть сам Плевако. После таких доводов даже самые мягкосердечные присяжные за обвинительный вердикт проголосуют обеими руками. Короче, я уж было собрался Лизе звонить, да призадумался. Понимаете, мужики, не люблю я, когда улики настолько явные, будто нарочно. И слишком ясных дел не люблю, подставой попахивает, хотя на тот момент, я совершенно не мог представить, кому и, главное, зачем могло понадобиться Ивана подставлять. Не бизнесмен, не политик, не бандит, никому вроде не мешал. И в любви у него соперников нет. В общем, сплошные непонятки. Для того чтобы сдвинуть стрелку своих внутренних весов в любую из возможных сторон, мне требовалось самого Ивана повидать. Доказательства, конечно, важны, но, чтобы начать их искать, я должен был увериться в невиновности клиента, а сделать этого не мог, пока его не увижу, не расспрошу. Пока ему в глаза не посмотрю.
Однако тут имелась определённая проблема: у меня нет оснований для свидания. Я же не родственник, не адвокат. И тогда я подумал, что единственная возможность без волокиты с Иваном повидаться - договориться с адвокатом, он-то своего подзащитного может посещать свободно, в любое время. Может придти не один, а с помощником. Значит, хочешь, не хочешь, пришла пора с тем адвокатом познакомиться. Мы встретились, поговорили и, хоть не сразу, но договорились. Когда я пообещал ему затраченное время оплатить. Ну, типа нанял. Беседу с Иваном начал я немного издалека, чтобы дать парню возможность ко мне привыкнуть. Для откровенного разговора доверие нужно. Поэтому я ему для начала записку от Лизы передал, чтобы понял, что именно она меня о помощи попросила. Объяснил, что улики серьёзные и положительного результата гарантировать никак невозможно. Но нужно постараться, а для этого мне необходима информация. Причём, кое-что я могу узнать только у него, у Ивана. Он был искренне рад, но никак не мог понять, почему меня так интересуют подробности его взаимоотношений с бабушкой. Ну а когда всё-таки рассказал, у меня волосы дыбом встали.
'Бабушка прожила тяжёлую жизнь. Её отца посадили в конце тридцатых. Мать, как жену врага народа, тоже, а бабушку определили в детдом. Свою мать она впервые увидела только после амнистии, когда была уже довольно взрослой, техникум окончила. Кстати, работала она мастером по ремонту бытовой аппаратуры. В новинках, правда, бабуля не разбиралась, но старую технику старушки ей со всего дома тащили. В детстве бабушка была лишена родительской ласки. С матерью у неё отношения не сложились, слишком долго они жили врозь, психологически это вполне объяснимо. Но именно поэтому своего сына, моего отца, она любила патологически. Мою маму бабушка сразу встретила холодно, но не потому, что мама была плоха. Просто бабуля не желала делить своего любимого сына с посторонней женщиной. Я был маленький, но хорошо помню, как изощрённо бабушка маму изводила. Отец всё видел, но сделать ничего не мог. Но, как только возможность появилась, купил квартиру. В общем, жизнь наладилась. Зажили мы хорошо, мирно. Поскольку мама с бабушкой разошлись в пространстве, скандалы прекратились. А потом, когда родители погибли, её психика не выдержала. Бабушка в детстве родителей потеряла, что уже стресс, а теперь ещё и любимый сын погиб. Вот и попала баба Клава в психушку, снова я её увидел только через несколько лет, когда меня её опекуном назначили и навещать разрешили. Мы, тогда будто заново познакомились. Но там, в лечебнице, она держалась, понимала, видимо, что к чему. Когда же из психушки выписалась, сдерживаться перестала. И знаете, что самое ужасное? Я вдруг понял, что бабушка винит в смерти своего сына мою маму'.
Не верите? Зря. Всё так и есть. Пусть я уже давно не практикующий психиатр, но кое-что ещё помню. Без специальных терминов, попросту, можно сказать так: когда тобой овладевает навязчивая идея, ты ещё не псих. Но если уж ты псих с навязчивой идеей, будешь её подпитывать всеми возможными способами, даже самыми нелепыми. Но тебе самому вся эта глупость будет казаться логичной, исполненной глубокого смысла. В общем, бабушка считала, что невестка убила её любимого, сына. Сначала увела, потом убила. То, что невестка и сама умерла, она понимать не желала, хотя внук ей не раз говорил, даже на кладбище возил. 'Понимаете', - объяснял мне Иван, 'она считала, что я мать покрываю. А раз так, вся её ненависть перешла на меня. Как на пособника'. Кошмар, верно? Но Иван старался терпеть, хотя это трудно давалось, особенно, когда баба Клава начинала гадости говорить. А она ещё и заявления в милицию пописывала. Поначалу Ваня очень напрягался, но и милиции лишние проблемы ни к чему. Они, как про бабушкин диагноз узнали, перестали на её писанину внимание обращать. В общем, с бабой Клавой было тяжело, но привычно. А в тот трагический день скандал какой-то особенный случился, как-то слишком сильно бабушка возбудилась, в крик. 'Орала, что я жду, не дождусь её смерти, чтобы квартирой завладеть. И чем дальше, тем сильнее орала. А тут Лиза позвонила, я и вышел, чтобы она этого кошмара не видела. Но уверяю Вас, когда я уходил, баба Клава была вполне жива. Ну а когда вернулись, нашли... Я, хоть и психиатр, но общеврачебную подготовку проходил, да и фен в тазу... И ребёнок понял бы, что током старушку убило'.
Происхождение своих отпечатков на фене Иван объяснил легко. Оказывается, брал его дня за два до бабушкиной смерти, причём, по её же просьбе. 'Принеси, говорит, внучек, фен, хочу модернизировать. Ну, я и принёс, бабушка вечно что-то чинила. Только он оказался каким-то липким и, можете мне не верить, но провод там уже был'. Уходил я в сомнении. С одной стороны, Иван производил приятное впечатление. Да и трудно представить человека, который буквально накануне свадьбы душегубство затеял. И не просто накануне свадьбы. Сразу-то я этот момент пропустил, теперь же вспомнил: Лиза с Иваном собирались не только расписаться, но и обвенчаться, причём, как раз на Рождество. Хоть и католическое, но всё равно праздник значительный, а тут убийство. Как-то, знаете ли, не вяжется: бабку порешил и в Храм Божий, венчаться. И в обычный-то день такое представить трудно, а уж в канун Рождества... С другой стороны, я совершенно не представлял, как стану парня выручать. Но кое-что полезное всё-таки из разговора вынес. Первое: баба Клава внука не любила, а порой, так и вовсе ненавидела. И пусть это чувство иррационально, порождено душевной болезнью, сама-то она считала свою неприязнь вполне обоснованной. Второе: её бесила мысль, что квартира Ивану достанется. В скобках заметим, поскольку баба Клава считалась недееспособной, распорядиться недвижимостью, впрочем, как и любым другим имуществом, по своему усмотрению она не могла. Третье: бабушка, оказывается, технарь. То есть, вполне могла превратить фен в оружие. Ну и что мне со всем этим делать?
Но уже на следующий день я получил последний пазл головоломки, после чего картинка прояснилась. Да так отчётливо, что только дивиться оставалось, как же никто раньше не понял? А случилось это после того, как я поговорил с соседками покойницы. В целом, ничего нового, кроме славословий в адрес практически святого, безупречного внука ('не то, что наши оболтусы, им бы только по танцулькам бегать, да с компьютером играть'), не услышал и уже почти уже отчаялся хоть какую-то новую информацию собрать, но, к счастью, ошибся. Впрочем, почему к счастью? Я человек старой школы, на везение никогда ставку не делал, только на труд. Тяжёлый, если понадобится, кропотливый труд. Наметил что-то - делай. Вот я опрос и не бросил, скрупулёзно обошёл всех по списку и последняя из опрашиваемых соседок, интеллигентная с совершенно ясной не по возрасту головой и здоровым чувством юмора, Клара Степановна, наконец-то предоставила мне недостающий пазл.
'Знаете, Георгий Григорьевич, Клава по жизни человек правильный. Невестку тиранила, это да, так не она одна. Ну а как умом тронулась, конечно, общаться стало труднее. С Клавой, как она из больницы выписалась, только на две темы можно было говорить: о том, как Ванька с матерью её сыночка извели и о здоровье'. 'Она что болела'? - спрашиваю. 'А как же'? - кивает соседка. 'На всю голову. Это же надо додуматься: жена мужа убивает и себя заодно. Но в физическом смысле здорова была Клава, как лошадь. Впрочем, я тоже ничего, тьфу, тьфу, да и на мозги пока не жалуюсь. Так Клава была ещё и меня покрепче, даже насморком, сколько помню, никогда не хворала. Но мнительная, ужас. Я, знаете ли, не раз замечала, как болезнь людей меняет. Раньше Клава была атеисткой, в мистику не верила, а тут вдруг такой суеверной стала. Гороскопы, предсказания, в общем, всю эту чушь, что в журналах печатают, очень внимательно изучала. И рака боялась. Не СПИДа, не инсульта, а, почему-то, именно рака. Пунктик такой. Прыщ вскочит, всё, умираю, раковая опухоль'.
Разговорчивая дама призналась, что памятуя о прежней дружбе, она общалась с покойной Клавдией больше, чем кто-либо ещё, хотя давалось такое общение трудно. Соответственно и Клавдия доверяла подруге и как-то раз призналась, что жить собирается долго: 'Не хочу, чтобы Ванька моей квартирой пользовался. Надо дожить как минимум до того, чтобы диагноз этот психический снять. Тогда я смогу квартиру завещать кому угодно, хоть бы и государству, лишь бы не Ваньке'. Представляете? Ну а некоторое время назад дамы вдвоём в Онкоцентр ездили. Появились небольшие опухоли. У Клавдии под грудью, а у Клары, извините за интимную подробность, на ягодице. 'Я бы сама, честно говоря, не поехала. Но Клава пристала с ножом к горлу, знала, что у меня племянник там работает. Целую неделю прохода не давала: помоги, мол, помираю. Ну, съездили, проверились. Племянник нас и обследовал. Ничего страшного, доброкачественные опухоли. Я успокоилась, а Клава потом раз десять звонила, выясняла, не обманывают ли её доктора. Талдычит как заведённая одно и то же: 'Совесть поимейте, скажите правду, сколько мне осталось? Смерть от рака страшная, я хочу мучений избежать, уйти сама, пока в силах'. Мне даже перед племянником неловко стало'.
Вот теперь картинка преступления сложилась окончательно. Не понимаете? А между тем, всё просто. Человек может быть психом, жить в каком-то своём, непонятном нам мире. Но для него самого этот виртуальный мир вполне реален. То, что нам кажется бредом, для психа - точный и логичный анализ возникшей ситуации. Смотрите: бабушка убеждена, что умирает от рака и собирается добровольно уйти из жизни, чтобы мучений избежать. В то же время она буквально бесится от мысли, что после её смерти квартира ненавистному внуку достанется. Внук - главный враг. Он уже лишил её сына, а теперь злорадно руки потирая, ждёт не дождётся бабушкиной смерти. А она, несчастная и сделать-то ничего не может. Диагноз, как приговор вяжет, не даёт возможности недвижимостью распорядиться. Что страдалице остаётся? Только одно: уйти из жизни, чтобы мучений избежать, но так устроить, чтобы на убийство было похоже?
Обдумывая полученную информацию, я припомнил, что именно Клара Степановна поведала следователю о скрипучей двери. Расспросил и услышал то, что прекрасно соотносилось с моей версией. Оказывается, покойница дверного скрипа не то, что не любила, просто не выносила и чуть только петли рассыхались, тут же их смазывала. Сама. 'Ваня-то парень хороший', - поясняла Клара Степановна, 'но не рукастый. Доктор. Ни гвоздя вбить не умеет, ни кран поменять. Так что по дому Клава всё делала'. Я и подумал, что 'рукастая' бабушка, зная о пристрастиях подруги к обстоятельным телефонным разговорам, вполне могла заранее подсыпать в дверные петли какого-нибудь абразива. Для того чтобы внука утопить понадёжней.
Но мои выводы - только слова, улик не перевесят. И хотя лично я теперь не сомневался, что бабушка внука подставила, Ване моя убеждённость помочь никак не могла. Даже если бы следователь со мной согласился, он же не может просто так дело закрыть. Мало понять логику преступления, надо ещё придумать, где доказательства взять. Уж и так я задачку вертел и этак, не получается, хоть ты тресни. Мне не хватало последнего, главного мазка, чтобы картину завершить. Ладно, думаю, утро вечера мудренее завтра додумаю. А пока решил бельишко погладить. Живу я, как вы знаете, один, приходится самому себя обслуживать. Но, если готовлю я с удовольствием, утюгом орудовать не люблю, процедуру стараюсь свести к необходимому минимуму. Рубашки, брюки, словом то, что на виду.
Отгладил, значит, надо утюг выключать, я и потянул за провод. И ведь знаю, что нельзя так, за вилку браться нужно, но лень было тянуться. Верно говорят: лень - мать всех бед. Провод оборвался, меня ощутимо тряхнуло, хорошо хоть не убило. Ну а когда в себя пришёл, чувствую, палец болит, да сильно так. Гляжу, а на пальце, в том месте, где его оголённый провод коснулся, приличный ожог. И вот смотрю я на этот ожог, на собственную глупость досадуя и вдруг как осенило: вот же оно, решение. Железное доказательство. С трудом утра дождавшись, бегу к следователю. С порога заявляю, что могу теперь невиновность Ивана доказать. Олег Петрович заинтересовался, выслушать согласился. И я изложил своё видение преступления. Да, да, именно преступления. Пусть бабу Клаву не убивали, но фабрикация ложных улик, это серьёзное правонарушение. Думаю, события так развивались. Когда бабушка приняла решение внука подставить, она первым делом оружие подготовила: припаяла на свой древний фен провод.
Затем Клавдия легко организовала отпечатки пальцев внука, предварительно вымазав фен каким-то техническим составом, чтобы отпечатки сохранились даже в воде. В нужный момент затеяла особо сильный скандал, чтобы соседи слышали, а когда Иван на встречу с Лизой ушёл, поставила в ванну таз с водой, включила фен в розетку и всё. Финиш. Олег Петрович слушал меня с интересом, спорить с ходу не стал, видимо действительно был хорошим следователем: 'Интересная версия, логичная. Но, извините, пока только версия. А как её доказать'? Для начала, говорю, прошу вспомнить: когда Иван с Лизой вернулись с прогулки, в квартире их встретила 'тьма колючая'. Пробки выбило. 'Конечно', - немедленно реагирует Олег, 'фен, брошенный в воду, вызвал короткое замыкание'. Но отчего же, спрашиваю, Иван, если он убийца, пробки не включил. Допустим, фен вымыть не успевал, но пару кнопок нажать не долго. Задумался следователь, а я добиваю, прошу главный вещьдок. Не пойму, как я, дурень старый, сразу не сообразил, всё же очевидно, просто в глаза бросается. Провод-то проходит как раз посередине отпечатка большого пальца. Из материалов дела видно, что Иван брался за фен один только раз. Но, если он убийца, его обязательно ударило бы током, что бесследно не проходит. Смекаете, к чему я?
Ну конечно! У Ивана на пальце должен был шрам остаться, след ожога, который за день не заживает. Медосмотра ему при задержании, конечно, не делали, но отпечатки пальцев сняли. И, если он убийца, шрам должен был быть зафиксирован на дактилокарте. Понимаете, ребята, в чём фишка? Задержанного не только фотографируют анфас и в профиль. С него ещё в обязательном порядке отпечатки пальцев снимают, чтобы в базу данных занести. Составляют полную дактилокарту всех десяти пальцев. Олег Петрович идею уловил. Схватил дело, пролистал, в дактилокарту Ивана глазами впился. Целую минуту изучал, потом отпаснул мне по столу, пробормотав только одно слово: 'Чистая'. Моё маленькое доказательство разом перечеркнуло все железные улики. Ну а в довесок я и своими выводами о причине дверного скрипа поделился. Забегая вперёд, отмечу, что экспертиза полностью подтвердила мои предположения.
Выслушав меня, Олег Петрович, побарабанив пальцами по столешнице, задумчиво заметил: 'Убедительно, ничего не скажешь, парня придётся выпускать. Одного только не пойму: старушка тщательно продумала свой план и вдруг такой прокол, палец на проводе. Не могла же она не понимать, что это всю её задумку рушит'? Я деликатно не стал напоминать, что он-то как раз ничего и не заметил, так что бабулин план вполне мог сработать. Но, как я уже упоминал, не люблю оставлять без внимания неясные моменты, даже если они ни на что уже не влияют. А тут было над чем подумать, потому что мастер по ремонту электробытовой техники, безусловно, не мог не знать о последствиях воздействия электротока. И, полагаю, хотя наверняка знать не могу, что ответ я нашёл.
'Вопрос интересный. Думаю, всё она понимала, просто решила рискнуть, время поджимало'. 'Простите, Георгий Григорьевич, не понимаю. Что ей мешало отложить? Организовала бы новые отпечатки, так сказать, правильные и внук бы уже не отвертелся'. 'Вы помните дату рождения нашей умелицы? Она, между прочим, родилась третьего января'. 'Ну и что'? 'А то, что по гороскопу она Козерог. Покойная Клавдия, по словам её соседки, Клары Степановны, была суеверна, гороскопы внимательно изучала. А теперь гляньте, какой гороскоп напечатан в любимом журнале бабушки'. И я, достав журнал из портфеля и найдя отчёркнутый абзац, зачитал: 'Козерогам рекомендуем закончить все важные дела и, особенно, рискованные предприятия до 31-го декабря. Наступающий год для Козерогов неблагоприятен'. Потому и решила рискнуть, что гороскопу поверила. Побоялась, что в Новом, неблагоприятном для неё году, не сложится.
Вот так и завершилось это непростое новогоднее дело. Ивана, разумеется, вскоре освободили, дело об убийстве переквалифицировали и благополучно закрыли. Хотя преступник фактически остался безнаказанным. Да, да, именно безнаказанным! Смерть бабы Клавы отнюдь не наказание. Её же не казнили, она сама, добровольно ушла из жизни. Сделала так, как хотела. Покончила с собой, но умирала, будучи твёрдо уверенной, что внучку единственному лет десять лагерей обеспечила. И за это преступление, весьма серьёзное, между прочим, её не судили. Отсюда мораль: психов надо лечить. Если лечению не поддаются, изолировать, ибо они могут быть опасны. Вот, казалось бы, безобидная, тихая старушка, какой от неё может быть вред? Ну так с топором она ни на кого и не кидалась, только две молодые жизни чуть не искалечила. Почему две? А про Лизу Вы забыли? Она бы своего суженного дождалась, голову даю на отсечение. Только что за существо вернулось бы после десятилетней отсидки, предсказать не возьмусь. Даже, если бы зона Ивана не сломала, это был бы, в любом случае, уже сильно другой человек. А сидела бы себе бабуля в лечебнице, ничего такого не произошло бы.
Но хорошо то, что хорошо кончается. Когда Ивана выпустили, мы с Лизой его встречали. Они как друг друга увидали, всё на свете забыли и такое счастье в глазах светится, что не передать. Смотрел я на них и сам радовался, улыбался, как блаженный. Видеть искреннюю радость на лицах людей, которым ты помог, это ли не лучшая награда сыщику? Хотя, гонорар, тоже штука приятная.
А у ребят, думаю, всё в порядке, раз мы больше не встречались. К нам ведь в радости не обращаются...