- Между прочим, это не честно, - говорит Фило во время обеда. Сегодня он решает не заморачиваться и кормит Кейна омлетом с остатками сосисок и помидорами. - Уже месяц прошёл, а я только узнаю, что у тебя был день рождения. Я чувствую себя идиотом, который не поздравил тебя.
- Майки - трепло, - тихо говорит Артур в никуда, не отвлекаясь от увлечённого ковыряния вилкой в тарелке.
Какое-то время Фило пристально смотрит на мужчину напротив, но тот никак не реагирует, занимаясь едой. Яркие солнечные лучи косо сочатся сквозь узкое, точно бойница, окно, чтобы чёткими полосами улечься на столешнице гарнитура.
- Ну и? Как мы будем отмечать? Это же день рождения! - парень так и пышет энтузиазмом, в то время как Артур кривится, словно разжевал горошину чёрного перца.
- Мы никак не будем отмечать. Я вообще никогда не отмечаю, - безразлично отвечает мужчина, помогая себе куском тоста подцепить на вилку последние кусочки омлета. И пока Фило делает округлённые глаза под нахмуренными бровями, продолжает: - Между прочим, я тоже ни разу не слышал ничего о твоём дне рождения.
Парень замирает на время, и Кейну чудится, будто он слышит шорох воспоминаний в его голове.
- Мой был осенью, тридцать первого октября, - тихо говорит Фило, решившись.
- Оу. Забавно. - Пустая тарелка с негромким звяканьем отодвигается к краю стола, и Артур приступает к уже поостывшему кофе.
- В то время мы были... У нас были не самые добрые отношения. Я не счёл нужным говорить о своём дне рождения. Просто напился в знакомой компании на хэллоуинской вечеринке, и все.
- Ты прав. Трахнуть пьяного в бревно начальника против его воли не самое доброе, что ты делал, - мужчина отхлёбывает из кружки, пряча за этой огромной керамической страшилиной большую часть своего лица. Но чуть прищуренный взгляд настолько остро и двусмысленно прошивает Фило насквозь, что парень даже давится кусочком тоста и, опустив глаза, судорожно тянется за своим кофе.
На самом деле в этом взгляде нет ничего негативного. Совершенно. Никакого упрёка, осуждения или обиды. Просто некий вызов и огонёк любопытства, пока мужчина разглядывает стремительно покрывающегося розоватыми пятнами Фило. Тот не сразу берёт себя в руки.
- Расслабься. Я просто пошутил. И я буду последней сволочью, если скажу, что мне не понравилось. На самом деле это не так. Я до сих пор помню, как я был шокирован и беспомощен. И как ты был зол и дик. Меня впечатлило.
Фило ещё некоторое время крутит между пальцами опустевшую кружку, разглядывая её кромку. Кажется, он выпил кофе залпом. Он просто не может раскрыть рта. Никак. И хотя в его голове отчётливо крутятся мысли о том, насколько Кейн мастерски умеет переводить темы и затыкать людям рты, выше этих размышлений - другое. Он не понимает, отчего ему каждый день так сладко и больно рядом с ним, и отчего он, вероятно, никогда не перестанет смущаться этих странных разговоров своего начальника, несмотря на всё то, что они уже вытворяли вместе. Это не поддаётся никакому логическому объяснению, и Фило чувствует себя слегка одураченным. Будто его держат на некотором расстоянии почти всегда, в какие-то волшебные и непонятно как и кем выбранные моменты сокращая расстояние до минус бесконечности, вплавляясь друг в друга, становясь настолько близкими, насколько вообще могут два разных, совсем не похожих друг на друга человека. Этот мужчина будто даёт ему мнимую иллюзию, мираж, обманку: "Посмотри, как со мной хорошо. Запомни, каков я. Ты больше никогда не будешь доволен и удовлетворён, потому что всё, что тебе нужно, есть только у меня". И он становится так притягателен, так желанен, что парень готов умереть в ближайшую секунду, ведь ему чудится, что дальнейшее существование уже никогда не будет столь ярким.
Но вот проходит время, и Кейн снова становится привычным. Таким, каким его видят все, каким он бывает обычно: чуть резковатым, замкнутым, немногословным. Он общается односложными предложениями в приказном тоне и междометиями до тех пор, пока вдруг его не прорывает на очередной выпад в сторону Фило, от которого у парня стремительно краснеют кончики ушей и джинсы становятся чертовски тесными.
Хэдлей ощущает это, как резкое дёрганье поводка. Как тычок под рёбра. Как дуновение тёплого дыхания в холку. Как холодные руки на горячей коже. Как прикосновение его ледяных ног под одеялом.
И кажется, что это никогда не перестанет удивлять. Что быть рядом с ним никогда не наскучит. Гадать, предполагать, в итоге принимая реальность, совершенно не похожую на все твои домыслы. Бесконечное число раз отдаляться, чувствуя, что тебя держат на расстоянии, лишь для того, чтобы снова смущаться, становиться возбуждённым и невозможно счастливым от внезапно обрушившейся близости.
Фило думает, что вряд ли протянет в таком режиме слишком долго. Никому прежде он не позволял себя так вести с собой. Но Артур заслужил это право. И дело тут совсем не в сексе или в том, как жарко и горячо между ними становится порой от обычных мимолётных взглядов или случайных прикосновений локтей. Более того, Фило считает, что дело вообще не в сексе. Просто этот мужчина, невзирая на свои странности и заскоки, ведёт себя с ним намного честнее и человечнее, чем все те, немногие, кому довелось побывать рядом за недолгую жизнь парня. Артур определённо не самый добрый и нежный. Не самый трепетный и совершенно непонятный. Но ему хочется доверять, и Фило просто старается принять, что и этот, и тот, иной Артур - всё части одного целого. И выходит, что это знание не таит в себе особых противоречий.
И парень, встав, наконец, из-за стола, чтобы собрать грязную посуду в раковину и помыть её, улыбается, повернувшись спиной к молчаливо сидящему мужчине. Ему кажется, что он почти разгадал причины.
Возможно, Артур просто боится наскучить и перекормить его собой? Возможно ли, что он беспокоится о подобных вещах?
Если бы он хотя бы на несколько секунд пробрался внутрь головы Фило, он бы тотчас перестал заниматься подобными глупостями.
Как же хорошо, что люди не умеют читать чужих мыслей и чувств. Это бы лишило их такой львиной доли интриги и того самого волнения, которое разжигает из маленькой искры огромный пожар увлечения друг другом.
- Сегодня пятница, - говорит Фило, домывая свою кружку и переворачивая её вверх дном рядом с раковиной. Его новая рубашка не слишком удобна в вороте, и сзади неприятно колется ярлычок. Хочется почесать шею и поправить его, но руки пенные и мокрые. - Закончи завтра раньше, пожалуйста.
- Просто... сделай это для меня, ладно? - просит Фило, вытирая руки о полотенце и направляясь к выходу из их небольшой, но такой уютной кухоньки. - Мне ещё нужно успеть в библиотеку сегодня, так что я пойду. Вернусь вечером и помогу тебе убраться, - говорит он, прежде чем, улыбнувшись одними уголками губ не отводящему от него взгляда Артуру, скрыться в проёме.
****
Парень заходит в салон в начале седьмого, тут же переворачивая табличку на двери. Теперь здесь "Закрыто".
- Артур? - он проходит чуть дальше, обнаруживая Кейна в наушниках за стеллажом. Он что-то слушает, закрыв глаза. На дисплее музыкального центра пляшут столбики децибелов, и музыка явно очень энергичная. Фило думает недолго, прежде чем мягко тронуть мужчину за плечо.
- Фил? Привет, - Кейн тут же снимает наушники, из которых доносятся раскаты симфонической музыки. - Я недавно закончил и решил послушать Брамса.
- Ты готов? - просто спрашивает Фило. - Я просил тебя закрыть салон пораньше, и даже если ты против, сейчас это не имеет значения.
- Хм... - Артур хмурится на мгновение, и прядь его алых волос падает ему на лицо. - Ты сегодня слишком смелый, тебе не кажется?
- Можешь вычесть из зарплаты, если тебе полегчает от этого, - улыбается парень, протягивая руку и буквально вытаскивая расслабленное тело из кресла. Всего на секунду они оказываются слишком близко друг к другу. И в эту секунду Фило чувствует, как между ними пробегает высоковольтное электричество, вздыбливая волоски на руках.
- Так и сделаю, не сомневайся, - улыбаясь, отвечает мужчина, отстраняясь в следующее мгновение. Но Фило успевает почувствовать теплоту его дыхания на своём лице и еле заметный аромат кофе, смешанный с сигаретным дымом. От Артура давно не пахнет спиртным. Это... необычно. - Мы куда-то идём?
- Просто накинь что-нибудь сверху. Снаружи стало зябко под вечер.
Артур уже идёт к чёрному выходу, вероятно, чтобы подняться к себе за одеждой. Но останавливается и оборачивается буквально в шаге от двери:
- А кто будет убирать здесь сегодня?
- О, Господи. Я. Я всё уберу завтра, обещаю. Давай быстрее, пожалуйста, - Фило выдаёт это нетерпеливым тоном, получая в ответ победную улыбку. Артур предсказуем, и парень считает это забавным. Тот не выглядит так, словно относится к своему делу слишком уж серьёзно. Он не выглядит тем, кто хорошо зарабатывает. Но Фило точно знает, что счета за аренду всегда оплачиваются вовремя, и его зарплата также выдаётся чётко, словно по расписанию. А ещё Кейн требует чёртового трудолюбия от всех вокруг и терпеть не может таких вот выходок, как сегодня. И эти разнозаряженные частицы тоже являются составляющим одного цельного человека.
Мужчина спускается через пять минут, но выглядит так, словно успел пройти полный набор процедур в спа-салоне и заскочить к стилисту. Он буквально светится изнутри какой-то фейской пыльцой, заставляя Фило искать свою отяжелевшую челюсть на полу между чёрными парадными кедами. А может, это просто красная кофта с очень широким воротом, нагло открывающая ключицы и впадинку под адамовым яблоком, в сочетании с чёрной кожаной курткой несут такой эффект. На ногах Кейна совершенно пижонского вида чёрные полусапоги с ремнями и заклёпками, и Фило почти пересиливает свой прилипший к нёбу язык, чтобы спросить, не будет ли мужчине жарко в таком виде. Но в итоге решает, что ему просто тяжело принять то, насколько Артур сейчас выносит его и без того шатко устроившийся мозг. Этот парень слишком хорош, и с этим придётся мириться сегодня.
- Мы идём, или ты ещё постоишь тут с глазами по пятьдесят центов? - Артур спрашивает это, подходя ближе, и ещё не пришедший в себя Фило замечает, что тот еле сдерживает уголки губ от улыбки.
Мужчина и сам прекрасно знает, что чертовски хорош сейчас. И он делает это для Фило.
Они выходят на потемневший воздух улицы, и парень ждёт, пока Артур закроет салон снаружи. Отсюда помещение кажется аквариумом, в котором выключили свет. Темно и ничего не видно, только блики от разгорающихся огней и проезжающих мимо машин скачут по слепым стёклам. Но это не мешает разбушевавшейся фантазии рисовать силуэты огромных, скользких, матово поблёскивающих боками рыб, что лениво и важно плавают там, внутри.
Фило еле удерживается от того, чтобы взять Кейна за руку. На улице в субботний вечер достаточно людно и, даже закрывая глаза на то, что обычно всем плевать, парень всё же не решается. Но они идут так близко друг к другу, и Фило счастливо улыбается в сторону - прохожему, своему отражению, угрюмому водителю легковушки - каждый раз, когда их с Артуром мизинцы случайно соприкасаются.
- Итак, куда мы направляемся? - нетерпеливо спрашивает мужчина, едва они пересекают Мандела-Паркуэй.
- Сейчас я поймаю такси и... дальше сюрприз.
- Ты оригинален, как никогда, - криво ухмыляется Артур, но Фило считает, что тому не хватит всего его красноречиво-ядовитого сарказма, чтобы скрыть тот факт, что он взволнован.
К обочине припарковывается старенький форд со знаком "такси", и оба парня усаживаются на заднее сидение.
- Парк Мидл Харбор Шорлайн, - чётко произносит Фило, наклоняясь ближе к сидению водителя. Пожилой мужчина в потрёпанной жилетке кивает, бросая на парня взгляд в зеркало заднего вида, и неторопливо трогается с места. Артур всем своим видом выражает незаинтересованность, разглядывая пейзаж за окном, но Хэдлей давно уже раскусил его. Он знает, сколько стоит это его показное "фи".
- Наверное, к девушкам на свидание едете? - вдруг, ни с того, ни с сего спрашивает водитель, мягко улыбаясь в усы. - Погода стоит отличная, весна в самом разгаре. Хоть сейчас и похолодало немного, говорят, это ненадолго. Уже к середине следующей недели будет больше двадцати. Так обещают синоптики.
- М-м... вроде того, - теряется Фило, не собиравшийся вступать в какие-либо разговоры. Именно в этот момент рука Артура находит его пальцы и легонько сжимает. Резко повернув голову в его сторону, парень видит, как тот хитро улыбается в отражение окна.
- Когда я был в вашем возрасте, тоже на свидания каждый вечер бегал. И, порой, всё к разным девушкам, - негромко смеётся мужчина за рулём, выворачивая на Седьмую улицу. Ехать тут всего ничего, и можно было пройтись пешком, но Фило отчего-то важно проехаться с Артуром в машине. Почти идея-фикс. - Но сейчас Стелла уже не та красотка, хоть я и люблю её только больше с каждым годом. А мой внук собирается поступать в Университет в Чикаго в этом году.
- Это... здорово, - улыбается Фило, чувствуя, как Кейн сильнее сжимает руку и придвигается чуть ближе.
- Почти приехали, парни, - объявляет водитель, заезжая на полупустую стоянку у входа в парк. - С вас десять долларов.
Фило хочет сказать, что это дороговато за такую короткую поездку, но в итоге плюёт на всё и достаёт смятую бумажку из кармана джинсовой куртки, протягивая её водителю: - Спасибо.
- Хорошего вечера, - говорит мужчина, и парень размышляет, насколько заметно то, что они до сих пор держатся за руки, выбираясь из машины через одну дверь.
Такси уезжает, но двое мужчин уже идут по направлению к ажурной арке ворот входа в парк.
- Ох чёрт... я задумался, - негромко говорит Артур, расцепляя их руки и убирая ладони в карманы куртки. Фило становится грустно от этого жеста, и он в точности повторяет движение Кейна. На его ладони всё еще тепло и чуть влажно.
- Ничего, - усмехается он, будто всё в полном порядке.
- Я просто до сих пор не люблю ездить в машинах. И стараюсь как можно реже садиться в них. Только по крайней надобности.
Фило удивлённо всматривается в носки своих кед, медленно вникая в суть слов мужчины.
- Будем считать, что сегодня была крайняя надобность? - спрашивает парень, заглядывая в лицо Артуру и ища там признаки отрицательных эмоций.
- Сегодня было вполне сносно, - спокойно отвечает мужчина, и дальше они идут по длинной аллее молча, думая каждый о своём.
Они выныривают из своих мыслей только тогда, когда в просвете между деревьями начинает маячить калейдоскоп бликов на ряби гавани Окленд Мидл.
Летом здесь не протолкнуться до самого позднего времени, потому что надо быть полным идиотом, чтобы жить в Окленде и пропускать лучшее зрелище из всех возможных: когда солнце стыдливо падает в воды залива, уступая место сотням и сотням огней, что дублируют себя в глянцевой рябящей глади, и Сан-Франциско, этот чёртов город, опутанный проводами и мостами, словно женщина чуть за тридцать - нитями натурального жемчуга, принаряжается, открывая всем свою ночную, совсем другую - чуть развязную и манящую - красоту... Надо быть идиотом, чтобы пропустить это зрелище, живя в Окленде.
Или Артуром Кейном, которому просто всё равно.
Было до сегодняшнего вечера.
- Невероятно, - выдыхает мужчина, проводя по волосам, да так и оставляя руку наверху, будто безвозвратно запутавшись в своей же шевелюре. - Почему я не знал об этом месте раньше?
- М-м? Может, потому, что безвылазно сидел в своём салоне? - предполагает Фило, краем глаз рассматривая замершего Артура. Он сам, хоть и впечатляется этим видом каждый раз, всё же не впервые здесь. А увидеть вдохновенно пожирающего пейзаж глазами Артура на самом деле - большая редкость. Он очень волнителен и притягателен тогда, когда не пытается просверлить взглядом дыру в черепе. Когда расслаблен и безумно заинтересован чем-то так, как сейчас. Смотреть на Кейна в нынешний момент оказывается сплошным, неизмеримым удовольствием, и парень, перебарывая стеснение, смело разглядывает его, надеясь запомнить.
Ему исполнилось тридцать шесть месяц назад. Но Фило едва ли может дать больше двадцати этому восторженному красноволосому мальчишке, впившемуся взглядом в невероятную картину ночного города, отражённую в водах залива.
Они стоят так в молчании довольно долго, пока Фило не ощущает, что ветер усиливается, и накатывающие на песок волны шумят всё сильнее. Он трогает Артура за локоть, и тот вздрагивает, будто просыпаясь.
- Я просто хотел, чтобы ты увидел это хотя бы раз, - говорит он тихо, - а сейчас, может, пойдём, пока совсем не замёрзли?
И Артур, не говоря ничего, кидая последний взгляд на Сан-Франциско, уверенно берёт Фило за руку и позволяет вести себя к выходу из парка. На аллее им не встречается никого - должно быть, временное похолодание распугало всех любителей прекрасного. Но даже если бы им и встретился кто-нибудь по пути, Артур не думает, что выпустил бы руку Фило из-за этого.
****
- И что мы тут делаем? - интересуется мужчина в то время, как Фило опасливо выглядывает из-за угла, стоя на первом этаже общежития. Дорога до кампуса была проделана отчасти пешком, отчасти - на рейсовом автобусе, что подошёл внезапно и очень вовремя, когда они уже совсем, было, отчаялись ждать.
- Мы идём ко мне, - негромко отвечает Фило, - посмотришь, где я живу. В это время комендант обычно смотрит телевизор, чтобы поболеть за "Окленд Атлетикс", а перед этим всегда включает чайник в соседней комнате. У нас будет несколько секунд, чтобы пробраться незамеченными. Короче, будь готов идти очень быстро и ничего не спрашивай.
Спустя минуту этого напряжённого стояния и выглядывания из-за угла, Фило вдруг резко дёргает мужчину за руку, и они довольно быстро проходят по коридору, толкая бёдрами незаблокированные прутья пропускной вертушки, тут же скрываясь на лестнице. И всё то недолгое время, что они поднимаются на второй этаж, Хэдлей нервно хихикает, представляя, как же всё то, что он творит, глупо выглядит. Интересно, что вообще думает Артур? Кажется, они уже срослись ладонями, и это чувство прокатывается теплом по позвоночнику.
- Комната под номером двадцать девять? - спрашивает мужчина, пока Фило хлопает по всем своим карманам в поисках ключей.
- Да, прошу запомнить. Будет неловко, если ты перепутаешь и ввалишься к моему соседу, - паясничает Фило, щёлкая замком.
- С чего ты решил, что я вообще буду к кому-нибудь вваливаться? - саркастично спрашивает Артур, ожидая, когда парень откроет уже дверь. Но тот отчего-то не торопится.
- Это - просто шутка, Арт, - Фило улыбается, а потом продолжает: - Слушай... Подожди тут буквально минуту, хорошо? Никуда не уходи. Мне нужно кое-что сделать.
- Ты не боишься, что я исчезну? - серьёзно спрашивает Артур. - Пока тебя не будет?
- Я бы не хотел этого, - в тон ему отвечает Фило. - И поэтому прошу тебя: ни шага от этой двери, пожалуйста. Обещаю. Не больше минуты.
Они обмениваются молчаливыми взглядами, и парень исчезает в тёмной комнате, прикрывая за собой дверь.
Артур облокачивается на стену рядом с двадцать девятой, просовывая руки в карманы кожаных штанов и скрещивая ноги, опирая весь вес на одно бедро. Он заинтересованно перебирает в голове различные варианты того, что Фило может делать за закрытой дверью целую минуту без него.
Мимо проходит парень в майке и гавайских шортах. Его взгляд с любопытством скользит по фигуре Артура, и тот чувствует, что его буквально облапали. И хотя в этом нет особой пошлости, зато вдоволь хватает какого-то липкого интереса.
Дверь, наконец, открывается, и довольный Фило со вздохом облегчения выглядывает из-за неё, встречаясь глазами с мужчиной.
- Я рад, что ты тут.
- Я тоже.
- Проходи, - Фило выходит из комнаты и, вставая позади Артура, прикрывает ему глаза руками. - Вперёд, смелее, навстречу неизведанному! - подначивает он неуверенно шагающего мужчину, едва уберегая того от столкновения с краем двери.
- Знаешь, я уже сожалею, что никуда не делся, пока тебя не было, - говорит Артур, и Фило чувствует, как щёки мужчины под пальцами собираются в комочки, улыбаясь.
Закрыв дверь ногой, Фило медленно убирает руки от глаз Кейна.
Они бы остались в полной темноте, если бы не огромная, нелепо выглядящая свеча, торчащая прямо из слегка перекошенного шоколадного торта.
- Это выглядит так, словно у тебя комплексы, Фило, - ухмыляется Артур, стараясь унять неожиданно появившийся тремор в руках.
- Я слишком поздно вспомнил об этом и... пришлось вместо нормальных, кондитерских свечей попросить у соседа хозяйственную. Но мне так даже больше нравится. Внушительно. И... с днём рождения, Арти.
Артур всё ещё не может ни пошевелиться, ни сказать хоть что-то. Он просто не ожидал ничего подобного. Максимум, о чём он думал, это секс в общежитии. Какие ещё могли быть объяснения у того, что Фило так настойчиво тянет его в свою комнату после так называемого "свидания"? Он просто никак не может совладать с комком эмоций, так упёрто подступившим к горлу. Он растерян.
- Не молчи, пожалуйста, - негромко говорит Фило, утыкаясь носом между его лопаток, обхватывая руками поперёк живота. - Между прочим, я целый день убил на этот торт. И я до сих пор сомневаюсь, насколько это съедобно.
Артур издаёт странный звук, похожий на откашливание.
- Знаешь, когда я говорю, что не отмечаю, это значит лишь то, что я не отмечаю, - произносит он хрипловато. - Но раз ты убил на этот торт целый день, нужно попробовать его, так?
Мягко погладив Фило по руке, Артур выпутывается из объятий и подходит ближе к столу. Рядом с тортом, почти не попадая в тусклый круг света, обнаруживается бутылка вина, два бокала, тарелки и глубокая стеклянная чаша с чем-то, отдалённо напоминающим салат. Артур улыбается себе под нос, взвешивая бутылку в руке и вчитываясь в этикетку.
- Я не люблю вино, - говорит мужчина, начиная ввинчивать штопор в нежную пробку.
- Я тоже, - пожимает плечами Фило, - просто взял его из интереса. Обычно я пью пиво.
- А что за салат?
- Без понятия, - улыбается парень, раскладывая еду по двум тарелкам. - Называется "то, что было в холодильнике". Надеюсь, съедобно.
- Фил... - вздыхает Артур, разливая тягуче-красное вино по глубоким бокалам на ножках, - если послушать тебя, то можно сделать вывод, будто мы вряд ли доживём до завтра, если съедим хоть что-то с этого стола.
Парень негромко хихикает, наблюдая за слезами воска, стекающими по свече в самодельный бумажный воротничок.
- В вине я абсолютно уверен, - парирует он, поднимая свой бокал. - За тебя, Артур. Честно, я очень рад сейчас, что согласился тогда помогать в твоём салоне. Я рад, что ты есть.
Они соединяют бокалы, и стекло нестройно звякает, разнося звук по небольшой комнате. Мужчина не улыбается, но его лицо выглядит расслабленным и спокойным. Он пьёт неторопливо. Размер бокалов таков, что в два подобных вытекает половина бутылки. Вино оказывается терпким, несладким, чуть вяжущим. Артур отчего-то вспоминает вкус Фило на своём языке, и это заставляет его улыбнуться. Свеча, единственный источник света, довольно тускла, и глазам приходится напрягаться, чтобы видеть достаточно. Например, то, как пляшут отблески в полуприкрытых глазах миндального цвета.
Салат можно назвать съедобным, а торт, уж до чего Артур не в восторге от самой идеи поглощать пищу, дотягивает по его личной шкале до категории "чертовски вкусно". Чуть жестковатые коржи проложены бананом, а крем и вся глазурь сверху буквально тают во рту, оставляя стойкое шоколадное послевкусие.
- Ты весь перемазался, - говорит Фило, поднося к лицу Артура пальцы и вытирая шоколадный развод у уголка губ. Наверное, он трёт чуть тщательнее и дольше, чем нужно, потому что мужчина замирает и глядит на него, не моргая, своими зеленоватыми, немного осоловевшими от вина и эмоций, глазами. И когда Фило хочет убрать руку, вдруг ловит его запачканные пальцы губами.
И Фило сглатывает и на секунду прикрывает глаза, чувствуя, как тёплый, влажный язык оборачивается вокруг его пальцев, как бесстыдно и неторопливо Артур слизывает положенную ему долю шоколадного крема.
- О, чёрт, - на полувыдохе-полустоне произносит Фило, придвигаясь ближе и, не теряя времени, заменяя пальцы своими же губами. Их шоколадные, с терпким привкусом вина, языки переплетаются, и этот совместный вкус Артур может оценить как "божественно". Фило настойчиво тянет его на себя до тех пор, пока не принуждает мужчину сесть себе на колени. Деревянный стул под ними опасно скрипит, заставляя Артура улыбаться в поцелуй. Он сидит на бёдрах Фило, широко расставив ноги и прижимаясь к нему всем телом. Локти спокойно покоятся на плечах, потому что пальцы все до одного густо перемазаны в торте. Артур, возбуждаясь всё сильнее, мечтает о том, как будет оставлять тёмно-коричневые разводы на теле Фило, чтобы потом повторить их все до единого языком.
- Арт... - шепчет Фило, отрываясь от мужчины. Он дышит слишком рвано, и Артур знает лучше всех, что это означает. - Я... хочу заняться с тобой любовью. Здесь... - он прерывается, чтобы снова мазнуть языком по чуть припухшим губам. - Но моя кровать узкая, и нет никакой смазки... Я победитель по жизни...
- Любой крем подойдёт... - шепчет Артур, увлекаясь торчащим прямо перед его носом ухом Фило, вырывая своими нехитрыми действиями сдавленный стон парня.
- Я хочу взять тебя сегодня... - сипло говорит Фило, пока язык Артура блуждает по ушной раковине, то и дело проталкиваясь чуть глубже, - Господи... Я хочу взять тебя на своей кровати, чтобы потом вспоминать об этом каждую ночь. Что ты был здесь со мной...
- Ты думаешь, я против? - Артур чуть сильнее прогибается в спине, отчего его бёдра уходят вперёд, упираясь в живот Фило эрекцией.
- Чёрт, - Фило шепчет, отчаянно сжимая пальцы на коже штанов, сминая ягодицы Артура.- Но тебе придётся быть тихим. Тут стены картонные, а мои соседи жуткие ботаники...
- Ничего не могу обещать, - мужчина начинает расстёгивать пуговицы рубашки Фило, совершенно не обращая внимания на то, что пачкает ткань. Он улыбается, когда перемазанные в шоколаде пальцы оставляют полосы на белой коже груди. -Ты знаешь, как я люблю, когда ты сверху. Думаю, твои ботаники переживут.
И Фило рычит, рывком перемещая свою драгоценную ношу на такую близкую кровать. Она и правда узкая. Разместиться на ней можно, либо лежа кожа к коже на боку, либо друг на друге. И сейчас Артур выбирает второй вариант, водя пальцами по груди Фило, пока тот мягко, но очень ощутимо извивается под ним, ища трения. Артур склоняется над бледной кожей, и волосы падают по бокам от его лица. Но это ненадолго - Фило собирает их в пучок и держит своей рукой всё то время, как мужчина вылизывает его грудь - медленно, заставляя соски собираться в тугие бусины, и мурашки то и дело проступать там, где только что прошёлся язык. Артур вылизывает его тщательно, упиваясь тем, как сладкий вкус шоколадного крема смешивается с чуть солоноватым вкусом пота. Это сводит мужчину с ума, заставляя закрывать глаза и нащупывать руками член Фило через ткань джинсов.
Парень дожидается того момента, как Артур стянет с него штаны и бельё, тут же подминая мужчину под себя. Его ключицы в вырезе красной кофты, словно распахнутые два крыла, - первое, за что ухватываются зубы Фило, чуть прикрытые мягкой кромкой губ. Рука незряче скользит по теплоте кожи живота, задирая нижний край ткани выше сосков, и они, похожие на контуры островов, - это следующее, на чём Фило задерживается до тех пор, пока Артур не начинает скулить. Парню приходится положить левую руку на губы мужчине, чуть надавливая - но это почти ничего не меняет, кроме того, что Фило ощущает себя в ещё более доминирующем положении.
Голодно расправляясь с ремнём и молнией на кожаных штанах, парень, наконец, добивается того, что их обнажённые ниже пояса тела ничто не разделяет. Он с наслаждением прижимается к Артуру, протяжно стонущему в его пальцы, чувствуя, как рядом с его плотью пульсирует член мужчины, зажатый между их животами.
Их движения рваные и нестройные. Вне какого-либо ритма или темпа. Если бы кто-то видел их со стороны, он, возможно, посчитал бы эти неровные толчки несуразными.
Если бы не выгибающийся красноволосый мужчина снизу, протяжно и бесстыдно стонущий в руку, закрывающую его рот, после каждого подобного натиска.
- Тише, тише, Арти... - шепчет Фило, ощущая, как тело мужчины под ним напрягается и звенит, словно натянутая до предела струна. Он не останавливается, хоть и действует сегодня слишком неторопливо. Он уверен, что это одна из главных причин того, что Артур так реагирует. Фило безумно хочет сорваться и трахать его на пределе своих сил, рискуя тем, что старенькая кровать под ними просто развалится. Но тогда всё закончится слишком быстро для обоих. А это определённо не то, чего ему хочется сегодня. - Тише, Арти, - шепчет он, повторяясь, словно эти слова крутятся в его голове, подобно заевшей граммофонной пластинке. Мужчина внизу не сдерживает проступающих в уголках глаз слёз и сам подаётся бёдрами каждый раз, как Фило толкается, смешивая их пот и вонзаясь пальцами в плечи. - О, господи... - выдыхает парень, когда понимает, что больше не может медлить, и набирает темп, делая короткие и сильные движения. Артур срывает голос в тот момент, когда они оба, добравшись до предела, взрываются, расплёскиваясь своими телами по стенам и потолку, становясь невесомыми, несуществующими, совершенно эфемерными.
Они не замечают того, как свеча, переставленная в подсвечник, догорает и с шипением тухнет, погружая небольшую комнату в темноту.
Но это не мешает Фило почувствовать, как Артур, чуть напрягаясь, целует его в потный висок и, не переставая зарываться пальцами в короткие волосы на затылке, тихо шепчет: