Часть третья. Глава 35. Molto vicino e troppo in fretta.
Фило выходит из университета на июльский солнцепёк и останавливается, едва спускаясь со ступеней. Его голова напоминает тот несчастный огромный там-там во время какого-нибудь священнодейства туземного племени уругвайцев. Тот самый, в который со всей своей экзальтированной дури бьёт палками-костями (наверняка очень древними и священными) главный жрец. Его кожа так же натягивается под ударом, а потом пульсирует и дребезжит, разнося чудные ощущения по всей черепной коробке.
Он стоит, потому что не может сообразить, чего ему хочется больше: лечь прямо тут на газон и прикинуться трупом, потому что он совершенно обессилен, принять душ у Артура, после чего надеяться, что он каким-либо невероятным способом воскресит его к дальнейшей и, возможно, довольно активной жизни, или же пойти к себе, принять тот же душ в общей душевой и умереть на сутки в собственной постели. Десятое июля уже сегодня, последнее организационное собрание позади, а впереди только неизвестность и жара. И не понятно, что напрягает парня больше. Он измотан, потен, и его голова раскалывается, он слышит гулкие удары там-тама где-то глубоко внутри.
Он достаёт солнцезащитные очки и одним заученным движением водружает их на переносицу, чувствуя, как капельки пота принимаются стекать по вискам. Становится немного легче, мышцы вокруг глаз ощутимо расслабляются.
Всё же его ноги на совершенном автопилоте начинают двигаться вперёд, по дороге университетского сквера в сторону выхода, и он бы шёл так, как восставший мертвец, до самого кампуса, но... Небольшая группа девушек у красивой низкой каменной ограды отвлекает его. Эти особы кажутся чем-то очень заинтересованными, громко и игриво смеются, то и дело поглядывая куда-то в сторону, и Фило прошёл бы мимо, если бы... Если бы не мелькнувшее на краю периферийного зрения алое пятно.
Это происходит как в замедленном кино. Парень неторопливо, словно сквозь кисель вместо воздуха, поворачивает голову и понимает, что мужчина, едва заметно ухмыляясь и придерживая наполовину скуренную сигарету другим кончиком губ, смотрит на него в ответ. Его глаза скрыты под крупными зеркальными очками в тонкой железной оправе - они почти точная копия очков Фило.
"Артур..." - прохладным вихрем, полувздохом-полустоном из распалённой груди проносится в его пульсирующей висками голове. Губы Фило сухие и солоноватые, это ощущается так сильно, когда он пытается провести по ним языком.
Воздух пропитан ядовитыми парами бензина и песочным привкусом пыли на зубах, и всё это, словно купальные плавки на крючке, подвешено в раскалённом воздухе.
Кажется, Фило видит только Артура - как образ, контур, по которому аккуратно вырезали его из реальности. Всё вокруг затуманивается, размывается тем эффектом из "фотошопа", который так любит Бриджит, когда готовит заметку в университетскую газету. Есть только Фило, и этот чёртов Артур Кейн, с самой лёгкой, едва перекошенной улыбкой смотрящий на него. Он курит, изгибая кисть так, словно исполняет партию в балете, а спина его настолько расслабленно-манящая, что парень никак не может заставить ноги сделать хоть шаг к нему.
Артур... В тёмных обтягивающих штанах и красной растянутой майке, отчего Фило видит его бок от подмышек почти до низа рёбер, и сухо сглатывает при этом. Артур, чьи красные волосы намного короче, чем раньше, и зачёсаны чуть набок, и это выглядит так пижонски... Артур, на которого пускает слюни небольшая компания из девиц неподалёку, и это раздражает...
Кто-то проходит сзади и несильно подталкивает Фило в плечо, и парень будто просыпается от странной комы, тут же слыша кожей тёплый ветер, и шум листьев над головой, и притянутый девичий смех, и видит Артура, опершегося на невероятный, весь блестящий в солнечных лучах "харлей" красно-чёрного цвета...
Что?!!
"Что за... Мать твою..." - думает парень, когда его ноги всё же делают шаг, потом ещё один и ещё несколько в сторону Артура, и вот он уже рядом, так близко, и мастер уже не курит, свободной рукой придерживая у сидения глянцевый, чёрный, как космическая дыра, шлем.
- Это шутка? - первое, что может сказать Фило , знающий о фобии этого человека рядом. Он произносит слова, а сам жадно скользит по хищным, гордым изгибам новенького "Брэйкаута", подмечая детали: куртку, небрежно брошенную на сидении за мужчиной, прицепленный за что-то второй шлем ярко-красного цвета и пару дорожных сумок по бокам от заднего колеса... - Это шутка? - повторяет он, не веря своим глазам.
- Я скучал, Филли, - тихо произносит Артур, незаметным, как дыхание, жестом притягивая парня к себе и заставляя того облокотиться на байк рядом с ним. Фило, внутренне содрогаясь, чувствует, как рука Кейна остаётся на ремне сзади, цепляясь за него, как за соломинку, и как острые пальцы еле уловимо оглаживают, ласкают влажную кожу поясницы, нетерпеливо забравшись под футболку.
Фило глубоко вдыхает и смотрит на свое раздвоенное отражение. Он почти соприкасается носом с мастером, как чувствует на себе колкие неприязненные взгляды.
"Наверное, выгляжу сейчас, как педик, за которым приехал его папочка..." - думает Фило, чуть улыбаясь и снимая очки под эти мысли. И чёрт, это его так заводит. Раньше ему не хотелось бы подобной славы. Но сейчас этим милым девушкам стоит понять, что тут им ловить нечего.
- Я скучал сильнее, чёрт, я так скучал... - сдавленно шепчет Фило, склоняясь ближе к уху, и Артур тоже снимает очки. На его губах подрагивает странная - робко-счастливая - улыбка.
- Я весь мокрый, Фил... Я жду уже час, - говорит мужчина, пока его палец проскальзывает под ремень джинс, и парень вздрагивает, как от ожога.
- Я не знал, - Хэдлей понимает, что ничего не может поделать со своим учащающимся сердцебиением и тем, как быстро его лёгкие начинают перекачивать воздух.
- Это был сюрприз, - улыбается Артур, обнажая краешки мелких зубов. - Как он тебе?
- Ты шутишь? Да это же чёртов "Брэйкаут", - взрывается восхищёнными эмоциями Фило; он совсем недавно видел такой в красочной журнальной рекламе. И хотя Артур спрашивал про сам "сюрприз", а не про мотоцикл, он не может сдержать улыбки - такой ответ ему тоже очень по душе. - Только не говори, что ты купил его, - вдруг настораживается парень, чуть отстраняясь, чтобы с удобством заглянуть в сощуренные каре-болотные глаза, окружённые мелкими морщинками. - Ты ведь не купил его?!
Артур молчаливо и широко, а от этого довольно безумно улыбается, начиная надевать на себя кожаную мотоциклетную куртку. Вторую похожую он протягивает Фило без пояснений.
Парень смотрит в ответ с вопросительным упрямством дикого кипрского осла, и если осла в природе можно задобрить морковкой, то Фило с этой скептически изогнутой бровью задобрить, видимо, не удастся.
Тогда Артур просто вспоминает, кто он и что тут делает. Его лицо теряет выбравшуюся наружу мягкость, она словно впитывается под кожу в заострившиеся скулы и сверкнувшие холодом глаза. И хотя он всё так же широко улыбается, сейчас перед Фило тот Артур, который набил ему чёртового розовогривого единорога и хищного скорпиона, и этот человек - совсем не тот, что жарко и громко стонет под ним, когда парень размеренно и сильно вбивается в его угловатое, жилистое тело.
- Надевай, - говорит мужчина спокойно, снова протягивая куртку Фило, и тот, сдавшись, спускает с плеча рюкзак и принимается одеваться.
Артур одним плавным движением, точно корону, надевает на алое чёрный шлем, и у Фило сладко ёкает где-то в желудке: настолько хищно и невозможно сексуально выглядит в нём Кейн. Через мгновение мужчина поднимает щиток, и глаза за зеркальным пластиком снова мягко улыбаются.
- Я весь потный, - стонет Фило, - я в душ хочу.
- Ничего страшного, - парирует Артур. - Душ будет в Санта-Розе.
- Что? - ошарашено вскрикивает Фило, но мужчина уже протягивает ему ярко-красный глянцевый шлем и отвечать не собирается. - Мне нужна сменная одежда... Я хочу в душ, поесть и поспать... - ноет Фило, не веря своим ушам. - Санта Роза... Да где это, вообще?!
- Если ты перестанешь стонать и будешь готов ехать, всё это ждёт тебя часа через четыре, - говорит Артур, надевая перчатки, щёлкая ключом и резко двигая ногой, от чего "харлей" заводится и басовито урчит, словно домашний стальной лев. Он буквально перетекает в сидение, оставляя одну ногу в высоком, до голени, байкерском сапоге на асфальте.
Фило вздыхает. Его мнение сейчас ничего не значит, более того, он сам рад этому. Сейчас его мнение столь же противное и растёкшееся, как желе, забытое на столе после обеда. Застегнув молнию куртки, что села на него, как влитая, накинув на плечи полупустой рюкзак, а на голову - шлем, он садится сзади мужчины, с наслаждением прижимаясь коленями к его бёдрам, а грудью - к спине.
Он не видит, как Артур сыто и удовлетворённо улыбается. Мужчина небрежно опускает свой щиток, и этот щелчок - словно выстрел стартового пистолета, как начало чего-то нового, неизвестного, совершенно не ожидаемого никем из них. Будто обнуление невидимого счётчика, и от этого у Артура сладко сжимается сердце, сотрясаемое рыком тронувшегося с места "харлея".
****
Фило не слишком волнуется, пока они едут по городским улицам, не превышая рекомендуемую скорость. Артур, кажется, чувствует себя очень уверенно, чётко и спокойно входя в повороты, без проблем удерживая вес на светофорах... Его волнение вскипает лишь тогда, когда Окленд остаётся за правым его плечом, и на трассе Артур буквально срывается с цепи, выжимая газ, и стрелка скорости держится на самой крайней из допустимых отметок. Фило обливается холодным потом, задумываясь: не решил ли Артур так красиво, буквально по-киношному угробить их сегодня.
Он стискивает талию мужчины изо всех сил, когда тот плавно и напористо обгоняет тяжёлый, гружёный чем-то трейлер почти по встречной. Он прижимается своим шлемом к задней стенке шлема Артура и шепчет, словно молитву:
- Я доверяю тебе... Доверяю тебе... Арт... Я доверяю тебе...
Адреналин, превысив нормы, впрыскивается в кровь, делая своё нехитрое дело: сонливость и усталость словно рукой снимает, Фило только и успевает, что смотреть по сторонам и истово молиться. Он не то, чтобы парализован страхом. Более того, он думает о том, что умереть вместе с Артуром, одновременно... - наверное, поэтичнейший из возможных их финалов. Но в то же время он думает, что ему ещё слишком мало лет, и он так много чего не успел сделать, что умереть сегодня - просто немыслимое разгильдяйство.
Когда Артур разгоняется быстрее ещё на десяток миль в час, Фило начинает орать в свой шлем, и это не истерика, а чистая эйфория - от взрезающей скорости, от упругих бёдер, что он сжимает коленями, от ощущения тонкого и хрупкого тела под своими руками, от осознания того, что между смертью и жизнью только воля этого человека с уверенными плечами, обтянутыми чёрной кожей.
- Мы сдохнем! - вопит Фило, и его почти сотрясает от смеха. - Мы совершенно точно разобьёмся сейчас, Арти! О, Господи... Да! - экзальтированно скандирует он, и Артур, хоть и очень глухо и приблизительно, слышит его от задней стенки своего шлема. Это заставляет его тонкие губы расползтись в широкой и удовлетворённой улыбке. Он так сильно хотел этого - единения на грани всего и ничего, и каждая еле уловимая реакция Фило становится для него огромной, небывалой сладостью.
****
Они въезжают в Санта-Розу, когда солнце уверенно ползёт к закату. Последние два часа трасса забирала всё дальше от побережья, чтобы окунуться в мир холмов и зелёных виноградников, разбитых на десятки миль во все стороны.
Санта-Роза - странное пасторальное поселение с единственной главной улицей, вычурной старшей школой и претензией на солидность, при этом стоит отъехать от её "центра" буквально на пару кварталов, как тут и там начинают попадаться небогатые маленькие ранчо с загонами для лошадей. "Видимо, в Санта-Розе живут настоящие ковбои, - думает Фило и сам же улыбается своим глупым размышлениям. - Опять же, и винодельни под боком..."
Так или иначе, парню нравится этот городок. Тут так тихо и спокойно, что даже Окленд по сравнению с ним кажется перенаселённым мегаполисом.
Через десяток минут Артур подъезжает к небольшому и довольно уютному мотелю, припарковываясь почти под окнами административного здания. Он снимает шлем и, ободряюще хлопнув парня по плечу, отправляется за ключом от их комнаты, не иначе.
Фило пытается встать и походить, чтобы немного размять совершенно затёкшие ноги. Это жутко, потому что он чуть не падает: ноги не слушаются, и странно вообще, что они хотя бы разгибаются после стольких часов езды на мотоцикле. Фило очень хочется заныть, запрокинув голову, как волк, но подходит Артур и, отстёгивая седельные сумки, кидает парню ключ от комнаты.
- Горячая вода, большая кровать и ужин, - улыбаясь, говорит он, идя чуть впереди, впрочем, тоже не слишком ловкой походкой, и этих слов более чем достаточно, чтобы за спиной Фило выросли два огромных крыла.
Фило, прихрамывая, улетает в душ первым, как только они заходят в небольшой и довольно скромный номер. Но тут чисто и не пахнет ничем странным, в отличие от обычных мотелей, а бельё на кровати белое и хрустящее, словно чипсы. Пока Фило приводит себя в порядок в ванной комнате, а это не меньше, чем полчаса, Артур просто лежит на покрывале, оставив ноги внизу, на полу, раскинув руки по сторонам от своего гудящего тела. Он так давно не водил на такие расстояния, что это не очень просто для него. Но он знает, что справится. Потому что он начал жить и потому, что ему есть, для кого стараться. Он почти засыпает, когда мокрый Фило с полотенцем вокруг бёдер капает на него сверху водой со своих волос и мягко теребит за плечо.
- Давай, Арт, - говорит он, смущаясь от того, как скользнул по его телу взгляд мужчины. - Прости, что я так долго.
Артур улыбается и идёт в душ. Там напарено и тепло, и грязная одежда Фило, сваленная в углу, заставляет испытать странное чувство сопричастности.
Когда мужчина, такой же влажный и обёрнутый полотенцем, выходит из ванной комнаты, Фило уже сладко посапывает на середине кровати, разметав конечности. Его рот приоткрыт, а грудь мерно вздымается, и Артур, осторожно садясь рядом, просто смотрит.
Он никогда прежде не испытывал этого странного чувства, поднимающегося откуда-то из глубины живота, с самого низа позвоночника. Это не возбуждение, хотя его нотки и присутствуют в нынешнем состоянии... Это что-то очень необычное и объёмное, а ещё кажется, что оно вот-вот разломает хитин, выберется из кокона и заполнит собой всю комнату, словно вода из прорвавшей трубы.
Улыбнувшись, разматывает полотенце и неторопливо вытирается, совершенно не стыдясь наготы. Она уже давно стала его естественным состоянием, тем, в чём комфортно и приятно находиться. Отбросив полотенце, склоняется над одной из сумок и, чуть порывшись, достаёт небольшой кожаный кейс - это его передвижная студия. Он знал, что захочет сделать для Фило что-нибудь странное, и рад, что захватил портативный вариант тату-салона с собой.
Фило вздрагивает и просыпается от очень знакомого жужжания и покалывания чуть выше паха, с правой стороны. Молча приподнимается и удивлённо впивается взглядом в совершенно обнажённого Артура, который набивает ему что-то в нижней части живота.
- Что ты делаешь? - с интересом и волнением интересуется парень, склоняя голову набок. Пока что контур непонятен: видимо, Артур только начал.
- Эмм... - Фило кажется, или мужчина смущается. - Увидишь.
Хэдлей улыбается и снова опускается на спину, начиная разглядывать потолок. Его рука находит влажноватые волосы Артура и забирается в них всеми пальцами, чуть касаясь уха.
- И всё же? - не отстаёт Фило. На самом деле он просто хочет послушать, как звучит голос мастера.
- Ну, - чуть погодя, отвечает Артур, - думаю, что это ласточки.
- Ласточки? - удивляется Фило, размышляя над тем, что скоро станет живой книгой по зоологии. От руки Кейна на нём уже поселился единорог, скорпион, и теперь - ласточки.
Вместо ответа Артур подцепляет край полотенца, которое всё ещё прикрывает бёдра парня, и уверенно тянет его в сторону, полностью обнажая тёмные волосы и бледную кожу.
- У тебя тут ласточки, - мягко улыбается Артур, откладывая машинку в сторону и начиная водить по ещё неисчерченному линиями низу живота кончиками пальцев. - Тут, и ещё одна тут, - он перемещает руку на другую сторону, и Фило весь подбирается и закусывает губу оттого, как кровь горячим, настойчивым потоком устремляется к паху, а мурашки напротив - сбегают от поясницы к затылку, простреливая позвоночник. - Они красивые... - заканчивает Артур, снова принимаясь за работу. Он наносит штрих за штрихом, стараясь не отвлекаться на то, как наливается и подрагивает член Фило, на то, что в горле и на губах пересыхает, и становится тяжело работать из-за участившегося дыхания. - Ох, детка, - шепчет он, когда через несколько минут совершенно затвердевший Фило шумно дышит и сминает ладонями простыни, будто пытаясь удержаться от падения в пропасть, - ты так сильно хочешь?
Артур не дожидается ответа. Он почти накидал контур одной из ласточек, и теперь откладывает машинку в сторону и подтягивает своё тело повыше, чтобы Фило почувствовал. Мужчина вжимается своей эрекцией в бедро парня и тут же накрывает его разомкнутые губы своими, ловя ртом горячий стон. Фило никогда не был поклонником полумер. Если заводился - то с пол-оборота, и требовал всего и больше, находясь при этом в состоянии, видимо, близкому к "просветлению". Он отдавался полностью, и не важно, чему - учёбе, идее или сексу. Артур сходил с ума каждый раз, когда видел, чувствовал его таким под своими ладонями, губами, под своим телом - дрожащим от предвкушения и возбуждения, жаждущим, совершенно открытым.
Рука Артура неторопливо, чтобы ощутить каждый уголочек мягкой кожи, скользит от левого соска и вниз, по прохладному животу, мимо пупка, чувствуя, как неистово поднимаются и опускаются под ней внутренности, а сам парень словно прогибается в спине, стремясь скорее встретиться с такой желанной ладонью. Но мужчина не позволяет этому случиться.
- Господи боже, Арт, - скулит Фило, распахивая зажмуренные глаза и заглядывая в чуть напряжённое лицо Кейна. - Сделай это, прошу... Ох, чёрт, трахни меня, я так соскучился по тебе...
Артур улыбается, целуя парня в уголок губ, поднимаясь короткими, лёгкими прикосновениями к скуле и чуть выше - к уху, пока не добирается до мягкой мочки с ощутимой дыркой от тоннеля.
- Это плохая идея, Филли, - шепчет он. - Очень плохая.
- Чёрт! - взрывается негодованием Хэдлей. - Что ты несёшь?
- Только то, что я сейчас в таком состоянии, что могу запросто порвать тебя. А у нас ещё впереди два дня дороги верхом на байке. И даже если предположить, что я не свихнусь и сделаю всё, как следует - медленно и нежно, - даже при этом ты будешь проклинать меня следующие два дня, - заканчивает Кейн, и Фило совершенно искренне воет в голос, потому что ему уже больно от желания, а Артур прав, прав, мать его!
Парень тянется к себе рукой, намереваясь закончить эти мучения, но мужчина перехватывает его запястье. После недолгой борьбы Фило проигрывает и зло впивается сумасшедшим взглядом в серьёзные глаза Кейна.
- Но я ведь не сказал, что нельзя заняться любовью по-другому? - спрашивает мужчина и поднимается, перемещая своё тело так, что его бёдра почти напротив головы Фило, а алые волосы щекочут впалый живот с контуром первой ласточки. Он буквально опаляет дыханием член парня, и тот, не задумываясь, выгибается и приподнимает бёдра, утыкаясь твёрдостью в губы Кейна.
- Да... Господи Боже, да... - шепчет Фило, а от уголков его глаз к подушке текут слёзы, потому что внутри рта Артура настолько хорошо и сладко, что он не в силах сдерживать хлынувшие через край эмоции. Он чувствует, как скользко и жарко меж его щёк, и как язык, подвижный и вёрткий, точно змей, то и дело пытается забраться внутрь, и от каждой попытки Фило вздрагивает, как от электрошокового разряда в реанимационном автомобиле скорой помощи. Это невероятно, и он не может перестать плакать от того, как же ему хорошо сейчас.
Фило подбирает ноги ближе к себе и сгибает в коленях, поджимая пальцы. Он боится судорог, которые часто бывают в самый неподходящий момент, и закрывает лицо руками, стыдясь своего состояния. Его член настолько каменный, что Артур находится в совершенном восторге, когда впускает этот твёрдый жар в себя, до самой задней стенки горла. Он сам готов разрядиться от пары движений своей же руки, слушая, какие звуки издаёт Фило. Тот всхлипывает и стонет, и его целомудренные, невразумительные "да... да... о, Господи... да-а..." заводят сильнее самых непристойных и пошлых фраз.
Артур чувствует, что Фило близок. Он думает о том, что это впервые, когда он любит Хэдлея так нежно, и предвкушает, каков же он сегодня на вкус. Он хочет запомнить его, распробовать и, поддаваясь своим сладким мыслям, медленно обхватывает себя ладонью, балансируя на зыбкой грани "ещё немного, и...".
Несколько резких, ритмичных движений, и в глотку Кейна бьёт тугая нить, и он едва успевает вовремя сглотнуть, чтобы не подавиться. Он оказывается терпко-солоноватым и очень тягучим, без какой-либо горечи. Фило подкидывает на кровати, а его губы совершенно синхронно образуют овал, оглашая комнату беззвучным стоном. Все его мышцы словно испытывают спазм вместе с членом, и он так напряжён только для того, чтобы излиться и тут же рухнуть на подушки, совершенно расслабляясь, растекаясь, переставая существовать.
И Артур со стоном сожаления понимает, что слишком отвлёкся на такой невероятный оргазм Хэдлея и теперь опоздал со своим, а ведь он так хотел сделать это вместе. Закрыв глаза, он облизывает припухшие запачканные губы и откидывается на спину, положив голову на согнутое колено парня. Артур начинает рьяно и дико дёргать рукой, стараясь вернуться побыстрее к той самой сладкой грани, на которой танцевал совсем недавно.
Он не понимает, что происходит, но вдруг его руку останавливают, а член накрывает мягкая и влажная теплота. Ему хватает приоткрыть глаза, чтобы столкнуться с туманным и опьянённым взглядом Фило, рот которого бесповоротно занят. Тот щурится, как довольный кот, и то и дело проходится языком от самого основания, словно растягивая радость от любимого вишнёвого леденца.
Артуру так давно не отсасывали, что он почти забыл, как же это приятно. Это совсем не так, как когда ты трахаешь сам, это совершенно другое ощущение. И оно настолько необыкновенное и волшебное, что мурашки целиком покрывают его белую грудь, а соски ощутимо сжимаются, когда Фило задевает языком узел уздечки.
Мужчина совсем легко двигает бёдрами, создавая иллюзию доминирования. Так проще сосредоточиться, хотя ощущения от горячего ротика Фило и так бьют через край. Хэдлей постанывает, и по его лицу видно, что его наслаждение от процесса немногим меньше того, что испытывает Артур.
Парень старается расслабить глотку и сделать движения быстрее, когда член в его губах наливается и пульсирует, почти готовый покончить со всем этим Артур высоко и коротко вскрикивает, задевая головкой глубину горла Фило, и это для него завершающий штрих: он вздрагивает, и его тело сотрясается всё то время, пока сперма толчками покидает его, принося опустошение, слабость и чувство совершенного, всепоглощающего счастья...
Они лежат в тишине в тех же позах, в которых их накрыл оргазм, и только пальцы их рук неспокойны, то сплетаются, то расплетаются друг с другом, принося им невыразимое ощущение единения.
Громкий стук в дверь заставляет их обоих рывком вернуться в реальность, Фило накидывает на себя простынь, а Артур, опоясавшись полотенцем Фило, идёт открывать.
- Ваш ужин, - произносит женщина, равнодушно-вежливым взглядом окидывая полуголого мужчину и парня в кровати за его спиной. Она проходит внутрь и ставит поднос с тарелками на журнальный столик и исчезает сразу же, едва Артур даёт ей на чай.
Дверь не успевает закрыться, как комнату оглашает утробное урчание желудка Фило.
- Как же я хочу жрать, - говорит парень, потягивая запах съестного крыльями носа. - Я просто до смерти хочу жрать!
И пока он выпутывается из-под простыни и накидывается на еду, Артур смеётся, не в силах унять это новое, щекотное чувство внутри своих лёгких.
****
- Я познакомился с одной женщиной, пока ты был занят в университете, - говорит Артур то, о чём давно уже хотел сказать Фило.
- Ты знаешь, обычно с этих слов начинаются самые херовые признания, - морщится парень, вглядываясь под ресницы Кейна, выискивая там признаки чего-то скверного. Но лицо мужчины спокойно и сосредоточено.
- Это особая клиентка, - продолжает Артур, не обращая на спицу Фило внимания. - Она зашла ко мне случайно, прячась от дождя. И я увидел её, как обычно, - увидел её смертельную болезнь. Мириам страдала последней стадией рака.
- Мириам? - с интересом переспрашивает Фило. - Красивое имя.
- Ты прав, - с лёгкой грустью улыбается мужчина, вспоминая их с Мириам первую встречу и разговор. - Я предложил ей татуировку и обрисовал перспективы, но она отказалась наотрез. У неё тяжёлая история, - чуть морщится Артур, возвращаясь назад в своей памяти.
Фило смотрит на него и молчит, призывая продолжать, и пока они гуляют по ботаническому саду в Мендосино, совсем близко от побережья, Артур собирается с духом и рассказывает парню всё о Мириам, на что только может решиться. Всё, кроме нескольких мелких деталей, о которых, как мужчина считает, Фило знать не обязательно.
Это странно, но у парня перехватывает дыхание и странно щиплет глаза, когда Кейн вспоминает об их с Мириам последней встрече в больнице. Он не может ничего выдавить из себя, когда Артур, наконец, замолкает, и только крепко обхватывает его за плечо, прижимая к себе так тесно, как только может.
Они в Мендосино всего несколько часов, и парк тут просто великолепен. Но они уверенно двигаются по дорожке туда, где в разрыве между туями и цветниками голубеет Тихий океан. Их обоих тянет туда, словно намагниченных.
В Мендосино очень опасное побережье. Даже в тихую погоду тут купаются с осторожностью, а сейчас, когда волны с ядовитым белым шипением налетают на угловатые камни и истерзанный обрывами берег, купаться не рискует никто. Но смотреть на эту извечную борьбу движения со статичностью - завораживает.
Артур копается в заднем кармане джинс и достаёт оттуда небольшой сложенный листок. Протягивает его Фило, пока тот гипнотически вглядывается в разлетающиеся белым шипением волны.
- Что это? - приходит в себя парень, едва не получая бумажкой по носу.
- Прочти, - предлагает Артур. - Это её последняя воля. Письмо, что мне отдали с парой личных вещей в больнице.
Фило кивает и, крепче сжимая лист в пальцах, уберегая его от порывов ветра, начинает вглядываться в несколько красивых, но чуть неровных строк.
"Знаешь, Артур, странно, когда человек исчезает, исходит пеплом, а его письма, вещи, что-то, сделанное его руками, продолжает существовать в мире, где их хозяина больше нет. Ты так не считаешь? Странно, когда вещи переживают людей. И это неправильно, я думаю.
Я люблю всей душой лишь несколько мест в этом мире. Их немного. Но главное из них для меня всегда будет Мендосино - с его непокорным океаном, опасными скалами и потрясающей природой. Мы провели тут с моим мужем несколько чудесных дней и будто оставили там по большому куску души. Меня всегда тянет туда, словно там - моя Родина. Странно слышать такое от сербки с еврейскими корнями? И тем не менее, это так.
Я буду счастлива, если ты отвезешь меня в Мендосино снова. Пускай это будет последним моим путешествием.
Твоя Мириам."
Фило сглатывает по сухому горлу, шмыгая носом, и аккуратно складывает лист, возвращая его Артуру. Он немного расстроен тем, что цель их поездки совсем не та, как думалось ему в начале. Но в любом случае, значимость этой цели много выше и серьезнее, поэтому парень просто держит рот на замке.
Они подходят к обрыву так близко, что ещё шаг - и рухнешь на скалы, и океан с голодной радостью слижет твою кровь с иссечённых стихиями камней.
- Ты хочешь сделать это тут? - спрашивает Фило, и Артур лишь молчаливо кивает, не отрывая взгляда от голубого неба и белых кучных облаков на нём.
Через некоторое время он достаёт из сумки на своём плече небольшую баночку, и Фило вздрагивает, понимая, что это. Мужчина открывает крышку и со словами:
- Покойся с миром, Мириам. Надеюсь, ты встретила там, кого хотела, а твоему праху будет уютно здесь, куда ты так стремилась. - Неторопливо переворачивает баночку, и серая пыль, подхваченная потоками тёплого ветра, уносится в сторону океана, смешивается с волнами, становится частью чего-то большего.
Всю обратную дорогу до парковки перед ботаническим садом они молчат, и каждый из мужчин думает о своём. Эти мысли всегда настигают людей, рано или поздно, так или иначе. И Фило искренне мечтает, что в своё время найдется кто-то, кто так же тепло и искренне попрощается с ним, открывая дорогу к новым перерождениям. Ведь душа, по его мнению, это не какой-то конечный продукт, заряженный пройти путь от сих до сих. Она просто не может быть одноразовой. Думать о подобном просто смешно, поэтому парень очень скептически относится к понятиям ада и рая как вечного наказания или поощрения за земную жизнь.
Фило с давнего сознательного возраста знает, что каждый из людей от рождения сам носитель своего личного ада и рая. И в этом весь смысл.
****
Поздний вечер застаёт их в Форте Брэгг, где они едва успевают вкусно поужинать в небольшом ресторанчике на самом берегу. Затем, когда небо окрашивается в густой тёмно-синий, Артур направляет свой "харлей" в сторону единственного пригодного пляжа, который заметил ещё по дороге.
Форт - очень колоритное место, совсем не похожее на Мендосино, хотя расстояние между ними смешное. И если в Мендосино красота сочетается с суровостью природы, тут, в Форте Брэгг, просто очень приятно находиться.
Особенно, если ты сидишь на бревне у костра на песчаном пляже, а рядом с тобой человек, что заставляет тебя вдыхать запах океана глубже и сдерживать кружащуюся голову и разъезжающиеся в улыбке уголки губ.
Океан спокоен и готов ко сну, лишь порой тяжело вздыхает и словно с сожалением облизывает песок прибойной пеной. Фило в совершенном умиротворении ковыряет палочкой угли в костре, стараясь высечь из них ленты искр. На берегу кроме них только ещё одна парочка на другом конце пляжа, сказывается то, что сейчас середина недели, и людям вставать на работу. Почему-то Артур уверен, что в выходные тут до поздней ночи не протолкнуться.
- Как всё это вообще пришло тебе в голову? - спрашивает вдруг Фило. - Ну, всё это, - он делает незаконченное движение палочкой, словно это может что-то пояснить. - Я ведь мог не согласиться. А ты мог съездить сам, не ставя меня в известность... Если дело касается только Мириам.
- Дурак, - беззлобно улыбается Артур, не говоря больше ничего.
- Артур, я серьёзно, - не унимается Фило. - Когда ты достал мою сменную одежду из своей мото-сумки, я думал... что просто умру от счастья.
- Я просто хотел разделить всё это с тобой, Фил, - отвечает мужчина, смотря в темноту океана перед собой. - Я бы не поехал один. Не смог бы. Поэтому собрал твои вещи, что нашёл у себя, купил куртку - кстати, это подарок в честь окончания второго курса, - и поехал к тебе. Ты должен был согласиться. Иначе всё бессмысленно.
Фило почти не дышит уже после фразы "хотел разделить это с тобой"... Может ли он надеяться? Может ли он думать, что стал так важен? Это сладко и очень страшно.
- Ты хорошо водишь байк, - мямлит парень, смотря в костёр. Океан нравится ему, но живая сила огня не отпускает, не даёт отвести глаз. - Я не ожидал, если честно. Особенно, зная твою историю.
- Ты знаешь только разрозненные части моей истории, Филли, - усмехается Артур. - На самом деле я всегда любил скорость, и умение водить мотоцикл - это что-то, что у меня в крови. Когда в десятом классе половина ребят просила у родителей тачку, я копил на старый байк, который сам перебрал потом до последнего винтика. Мне нравились наши отношения. Думаю, мы были друзьями, - Фило улыбается, засматриваясь на то, как блики танцуют на коже обнажённого по пояс Артура и сливаются с цветом волос. - Я уходил из дома и лихачил по ночам до того самого дня, как родители погибли. Когда у Майки остался только я, я вдруг ощутил такую жуть и мерзкий ледяной холод внутри при взгляде на свой мотоцикл, что просто не смог больше подойти к нему. И я долгое время верил в то, что больше никогда в жизни не сяду на байк и не почувствую, каково это. Чёрт... - Артур запускает пятерню в свои волосы и искоса смотрит на Фило, ловя его заинтересованный взгляд. - Знаешь, я до безумия рад, что снова на коне. Мне даже дышать стало легче, понимаешь?
Фило кивает и улыбается, а Артур вдруг поднимается с толстого большого бревна и начинает медленно расстёгивать ремень, а чуть позже и ширинку. Он идёт в сторону воды, оголяя задницу и оставляя джинсы валяться там, где они упали с его ног.
У парня перехватывает дыхание, он оглядывается по сторонам, но пляж уже совершенно пуст.
- Эй! - кричит он Кейну, подхватываясь от костра и идя следом. - Чёрт, ты далеко собрался?
- Искупаться, - оглядываясь в пол-оборота, улыбается Артур. И он просто дьявольски красив в своей сухой наготе на берегу огромного вздыхающего океана. - Присоединяйся? Ты же не думаешь, что подобных шансов будет очень много?