Аннотация: обзор романа Е. Вихревой "Акелдама - кровавое поле битвы"
ЧИТАТЬ, ЧТОБЫ ДУМАТЬ
(обзор романа Е. Вихревой 'Акелдама - кровавое поле битвы')
Скрыпнык Людмила Георгиевна, к. пс. н.
В наше время жанр литературной критики не в почете - книги не таковы, чтобы их вдумчиво анализировать. Увы, книга в современном мире перестала быть 'лучшим подарком'. Мы имеем в виду, конечно, не подарочные издания фотоальбомов и нетленной классики, а те романы на различный вкус, которые не вынашиваются сердцем автора, а штампуются с той скоростью, с которой это угодно потребителю. Да, литературная художественная проза стала предметом потребления. И все чаще мы 'проглатываем' недорогое карманное издание во время поездки в транспорте, а затем без сожаления расстаемся с ней. Перечитывать понравившиеся места и задумываться над тем, как автор через описание природы передал смятение в душах главных героев - эти книги и не рассчитаны на такую роскошь общения с печатным словом.
И вот отыскалась неожиданная находка среди массы похожих один на другой романы, населенные рыцарями и эльфами, что не удивительно, так как отражает чаяния внешне отполированной под евростандарт, но в душе нежной и романтичной девушки, даже если у нее есть внуки: 'Нежное обольщение' и т.д. Роман Елены Вихревой, молодой киевской писательницы, зацепил уже своим названием: 'Акелдама - кровавое поле битвы'.
Топоним Акелдама - уже сам по себе знаковый. Акелдама́, Земля Крови или Земля Горшечника - согласно Новому Завету, участок земли в Иерусалиме, купленный для погребения странников на деньги, полученные Иудой Искариотом от первосвященников за предательство Иисуса Христа. То есть понятие крови, боли уже априори присутствует в нем - да и само слово Акелдама некоторые исследователи переводят как 'поле крови'.
Этим и зацепило - каким же образом кладбище странников превратилось в место сражения?
А вот дальше с первых же абзацев стало ясно. Перед нами не чтиво, по которому глаз скользит по диагонали, улавливая только перемещения персонажей ну и в лучшем случае во что были одеты и какими лакомствами угощались. И пришлось темп сначала замедлит, а затем и вовсе вернуться в начало. И начать читать уже не спеша - именно так, как и положено читать толстый роман. Да, тот самый толстый роман, на котором выросли несколько поколений наших предков начиная с 18 века.
Множество сюжетных линий, флешбэки героев, резкие скачки сюжета там, где уже, казалось бы, все вышло на ровную и гладкую финишную прямую - все это заставляет читать не отрываясь. Удивительный факт: роман Е. Вихревой приходится именно ЧИТАТЬ. В чем-то он напоминает диккенсовскую прозу - важно каждое слово, каждый нюанс и оттенок. События, слова - все это соединено даже не в цепочку, а, скорее, в шестереночный механизм старинных часов. И они идут. Такая реминисценция не случайна: сам мир Акелдамы тоже напоминает вот эти самые старинные часы, оказавшиеся в современном интерьере.
Итак, мир Акелдамы. Прежде всего, это целая планета и не только: планетарная система, куда входит собственно планете Акелдама, Тахира и еще ряд планет и затерянных не только в пространстве, но и во времени отдаленных миров. Со своим укладом жизни, во многом напоминающим наш, и своим материальным окружением. И вот здесь надо сделать остановку и отметить, что мир, созданный Вихревой, необыкновенно цельный и выпуклый. Несмотря на обилие новых слов (драккард, дженг, ксей, регенератор и т.д.), на сознательно вводимые автором японизмы, принятые в социальной коммуникации акелдамцев (ничан, омари, сити и т.д.), впечатления перегруженности лексическими измышлениями не происходит, как это часто бывает при чтении научно-фантастических романов. Вихревой удалось не увлечься 'миротворчеством', а расставить лишь необходимые реперные точки, чтобы у читателя возникало ощущение реальности. Мир Акелдамы материален. Именно материален, несмотря на все телепорты и виртуальные симуляторы-тренажеры, а также любовь местных жителей создавать виртуальную реальность в головах друг у друга.
Автор не стесняется яркими мазками описывать здания, технику, растительность - но именно не увлекаясь, давая ровно столько, чтобы эти здания, техника и растительность обрели в глазах читателя цвет и запах.
Приятно, что Вихревой удалось избежать соблазна и не осчастливить нас очередной картинкой постапокалиптического мирка. Читателю не придется столкнуться с проблемами кислотных озер и испепеляющего излучения - это и даст возможность сосредоточиться на человеческих чувствах, на социальном мироустройстве в условиях, вполне конгруэнтных земным. За небольшим исключением модели развития технологий.
Природа Акелдамы, как это ни покажется кощунственным, обыденна. Разве что солнц за окном несколько - и это тоже не для красного словца приводится автором, а играет свою роль в осознании той же Химерой, что попала она действительно в другой мир. В другой сцене это же множество солнц подчеркивает оторванность Аниты от родного дома: она смотрит на абсолютно чужое небо и думает о родителях, братьях, друзьях.
Море (оно возникает на сцене несколько раз, в нем купаются), дороги, города, отдельно стоящее на озере здание загородного ресторана (что тоже не инновация для нас). Пустыня, каменистая песчаная пустошь, лежащая в ущелье - в ней и над ней происходит бой, закаливший дружбу Исао, Рэма и Акио. Как и сам бой, о котором следует поговорить позднее, мало отличается от тех ландшафтных реальностей, с которыми сталкивались ветераны Афганистана. Горы? В третьей части романа группа принимает бой в горах - и эти горы и пещеры тоже вполне узнаваемы и реальны.
И, наконец, лес. Он встречается на страницах романа очень часто. За исключением недружелюбных обитателей этих лесов, все остальное вполне кажется реальным. Даже корни, за которые спотыкается Химера - они и привычны, и они же усугубляют ситуацию: и изматывающий бег вооруженой группы, и собирающая все несчастья на себя Химера.
Агрессивные животные - пожалуй, единственная 'фишка' живого мира Акелдамы. И та рыба, которая гонится в море за Анитой и Исао. И те кошкообразные хищники, напавшие на Аниту и Рэма у храма. И те боевые псы, с которыми ведет бой группа Рана и Акио. Змеи, которые обнаруживаются на балконе спальни Аниты во дворце Витольда и одна из которых в самом начале романа кусает Рэма. В этом ряду 'биологических' задумок автора особняком стоят фоморы - полулюди, полуживотные, в может быть, и искусственно созданные мутанты. Они составляют длительное время, на протяжении двух частей романа, основной 'образ врага'. И только в третьей части так и не объединившиеся ради борьбы с фоморами разрозненные царства-планеты вступают в опустошительную битву, остановить которую удается только чуду.
Как же существует общество Акелдамы? Чем живет? И почему Аните, да и другим землянам, удается достаточно легко интегрироваться в мир Акелдамы?
Прежде всего, сам социальный уклад выстроен автором удивительно логично. Причем Е.Вихрева не утомляет читателя длинными описаниями министерств и ведомств данной планеты. Она крупными мазками показывает своеобразный раздел власти между императорами и властелинами, своевременно дает понять, что существует и мирное население (сцены экстремальных гонок, прогулки по парку, посещения ресторанчиков и магазинов Анитой с друзьями, а также пугающий своей реалистичностью эпизод с воздушным налетом на мирный город).
Мы видим, что в мире Акелдамы существуют строительные рабочие (о них вздыхают советники императора Такеши перед началом бала), имеются и медики, так и не появившиеся на сцене (при разборе последствий короткой войны между Акелдамой и Тахирой должностные лица упоминают медиков, занимающихся ранеными).
Сразу надо расставить акценты: действие романа происходит в высших слоях общества. И, соответственно, не факт, что простому населению доступен тот уровень технологического комфорта, который мы видим глазами Аниты, а также не факт, что свойственна та система ценностей, которая присуща аристократам и элитным воинам, с которыми общается главная героиня.
Итак, технологии. Они застыли на каком-то настолько давнем, но высокотехнологичном уровне, что заставляет задуматься: какой же кошмарный период, вселенская катастрофа посетили этот мир когда-то? Общество, по крайней мере, его аристократическое ядро, с густым налетом феодализма - все эти спарринги на мечах, чинопочитание, преклонение перед древними традициями и ритуалами. И при этом уникальные, чисто фантастические с точки зрения современного землянина технологии высокоскоростных летательных аппаратов, 'мотоциклов'-трансформеров, виртуальных обучающих симуляторов. Все это воспринимается и самими аборигенами как 'древние технологии'. Создается впечатление, что этот мир когда-то пережил свое второе рождение. На это есть намек в тексте: в парке Анита находит статую девушки-воина, относящуюся к глубокой древности, как раз к временам создания технологических артефактов, и ей поясняют, что она погибла, разлучившись в любимым в великой битве.
Нынешним обитателям планеты остается только использовать имеющееся. Фантастичность мира Е. Вихревой еще и в том, что она удивительно просто и понятно сплетает уникальную технологию управления - через личности Древних и Хранителей, таких, как Астарта, и каким в финале становится Акио. Вообще, на этом надо будет сделать акцент дальше: насколько знаменателен данный факт такого высшего признания Акио всей системой акелдамского мироустройства с учетом того, что Акио - земной спецназовец.
То, как легко овладевает технологиями Анита и что они не вызывают шока у ее друзей-землян, вполне объяснимо. Все без исключения земляне принадлежат к элитному спецподразделению, где общий уровень интеллекта значительно выше, чем если бы они представляли среднестатистических жителей провинциального поселка. Как и развитость широты мировосприятия, готовности действовать в реальных условиях, какими бы они ни сложились.
Бытовые вопросы аристократии решаются просто: всегда под рукой есть своеобразный ЗД-принтер, который фабрикует продукты, одежду (Рэм и Исао копируют ее белье, оказавшись с ней в заточении в храме) и даже патроны для снайперской винтовки (в финальной части романа).
Но вот что удивительно: даже медальоны-телепортаторы не воспринимаются на фоне общей картины мира как нечто 'вау!!!'. Это просто реалия данного мира, не более того. И автором придумана и вписана не с целью удивить читателя эрудированностью и креативностью писателя-фантаста.
Если попытаться отнести роман именно к узким подвидам, жанрам научной фантастики - я лично смело скажу: социальная. Да, космос. Да, технологии. Но это лишь фон, призванный не заслонять главное. Ну к чему бы тут описания того, как Анита ваяла бы себе подобие платья (или уж чего б вышло) из клочьев какого-нибудь местного парашюта? Или дегустировала б говорящих личинок? Кстати, экзотические угощения присутствуют. Но - опять же в основном для того, чтобы показать пропитанность традициями, зачастую нелепыми и запутанными, всего уклада межличностных взаимоотношений Акедламы.
Социальный уклад данного мира предусматривает наличие касты профессиональных потомственных воинов и достаточно отчетливое выделение женской части общества в обделенную определенными правами и свободами социальную страту. Автор дает понять, что так было не всегда. На это указывает и обилие девушек-нефов. Поясним, что неф - это особым образом скопированная и законсервированная в мини-носитель ('жемчужину') сущность погибшего элитного воина. Попав в тело человека, что делается чаще всего как последняя попытка спасти умирающего от ран (в рамках романа исключение составляют только Рэм и Анита, слившиеся со своей жемчужиной просто по неловкости), неф интегрируется в сознание своего носителя. Технология? Безусловно. Вполне материальная жемчужина (при гибели фоморов они просто раскатываются по полу обычными шариками; их достают из хранилищ, как это сделал Рэм, спасая Исао после боя в Адском ущелье) переходит в нематериальную фазу, становясь частью биологического организма. Повышается выносливость, приобретаются новые боевые качества: биоброня, внутренняя система связи с себе подобными, меняется даже внешность в лучшую сторону. Забавно, но автор легким и непринужденным движением пера решает массу проблем за счет такого 'усовершенствования' биологического тела (о психологическом мы еще поговорим): банально акелдамским воинам не надо бриться, они не страдают проблемой несвежих носков и т.д.). Анита - девушка, причем вполне социализованная именно как девушка (она занимается экзотическим спортом, и на это есть отсылка в самом начале - айкидо; она слушает музыку). И вдруг - она ни разу не задумалась о маникюре, педикюре. Странно, казалось бы при ее разумном внимании к своему телу, женственности. Но, видимо, и тут имеет место быть воздействие нефа.
Нефы - то, что воспринимается в данных кругах общества как норма. Их влияния не скрывают. Надо хорошо понимать, что в психологическом плане неф для носителя. Неф - не слуга для задач 'убери мои сопли', еще и друг, советчик и... идеальный любовник. Не сбежит, не предаст. Заинтересованность нефа в конструктивном взаимоотношении со своим носителем ясна: это дает возможность иллюзии жизни. Нефы в прошлом воины, и Рунихера обретает в Аните идеального партнера: он наслаждается битвой вместе с ней. Есть существенный нюанс, и поэтому Исао, обладающий определенными знаниями о проблеме, в полубреду умоляет Рема: 'Только неф пусть будет девушка!'.
Волею автора симбиоз нефа и носителя основывается на близком контакте. Степень его физичности определить трудно - это происходит как бы в двух измерениях. По факту слов, ощущения прикосновений (что логично, т.к. ощущения нам дарит головной мозг, и внешний раздражитель тут не первично). И по факту взаимоотношений личностей носителя и нефа, что больше напоминает качественный сон.
Собственно, сама по себе идея нефа не нова и не вызывает отторжения: это как раз тот самый 'воображаемый друг'. Достаточно приятно, когда рядом находится понимающий твои устремления человек, готовый подсказать, выслушать, активно вмешаться в недомогания и при этом требующий взамен такую 'малость', как сексуальный контакт. Причем, как уже отмечалось выше, с юридической и чисто медицинской позиций определить данное действо как 'половой акт' было бы несколько смело. Применительно к окружающей нас действительности это можно отнести к 'эротическим сновидениям' или 'эротическим мечтаниям'. Таким образом, связь Аниты с Рунихерой фактически нельзя квалифицировать как потерю девственности героиней или ее распущенность на фоне любви к Рэму-Такеши.
Еще одна интересная находка автора - это регенераторы, которыми называются капсулы, поддерживающие процессы жизнеобеспечения обеспечивающие эффективное излечение в рекордно короткие сроки. На этой проблеме следует остановиться подробно, так как регенератор является практически философской основой уклада жизни аристократов-воинов Акелдамы. Удивляет, что при достаточной развитости технологий, в том числе и медицинских (машинка для экспресс-сращивания ран, которую Тенри дарит Аните, а она успешно применяет на Исао, Акио и других), в мире Алелдамы полностью отсутствуют обезболивающие препараты и технологии. Аптечки, например, присутствуют - но содержат перевязочные и дезинфицирующие средства. Имеется и состав, именуемый восстанавливающей жидкостью, он доступен всем носителям, а также те эксклюзивные черные капсулы (судя по действию, практически наркотический препарат, содержащий обезболивающее и энергетик), которые принимает Рэм-Такеши под контролем Астарты.
При таких обстоятельствах умение терпеть боль возводится в абсолют воинской доблести. Единственный, кто может помочь воину - это неф, принимающий на себя повреждения и боль. Причем повреждения нефа выглядят в глазах носителя как физические, а вот вылечить друг друга неф и носитель могут только нежными объятиями и поцелуями.
Остается за скобками тот морально-психологический механизм, который позволяет мужчинам-носителям пользоваться возможностью нефа-девушки закрыть собой своего подопечного и получить физические ранения, в особенности это странно на фоне восприятия акелдамцами женщины и ее места в обществе. Да, девушки-нефы являются продуктами более ранней цивилизации Акелдамы с иной ментальностью, что никак не объясняет и не извиняет такого потребительского отношения мужчин-носителей. И кстати, заставляет удивиться кадровому составу армии прошлого Акедламы: если почти каждому воину достается неф-девушка. И куда тогда деваются нефы-парни, если в современной Акелдаме из своей среды подобна Аните только Глори.
В этой связи мы знаем только тот факт, что Исао удается блокировать своего нефа именно для того, чтобы не делиться с ней страданиями.
Возможность воспользоваться регенератором и услугами нефа дает воинам Акелдамы безудержную храбрость. Кроме того, существует некий кодекс чести, во многом отсылающий нас к представлениям самураев и других кастовых воинских формирований.
И вот дальше, охарактеризовав предметную среду, можно и посмотреть, как этот антураж помогает раскрытию образов героев произведения.
Было бы несправедливо сказать, что читатель видит героев только глазами Аниты. Множество флешбэков (воспоминания Дамира о приобретении биоброни и ситуации, сделавшей по случайности их с Рэмом из друзей заклятыми врагами; уже упоминавшаяся история спасения друг друга Рэмом, Исао и Акио; история любви Эребуса и Ангелики, взаимоотношений Санатана и семьи Табита) дают нам представления о том, как действую данные персонажи в их естественной среде обитания.
Анита принимает данный мир как данность. Собственно, это и не дает отнести роман к стандартным и популярным историям про попаданок (термин, которым обозначаются героини, волею судьбы оказавшиеся в ином мире или ином времени). Анита не бросается, засучив рукава, переустраивать и улучшать жизнь Акелдамы и изображать янки при дворе короля Артура. Она просто живет. В повседневности легко принимает правила жизни, в том числе осваивает традиции и технологии. А вот в принципиальных вопросах остается верна себе. Не навязывая окружающим свое мнение. Отсюда и периодически возникающие конфликты - например, причины для покушения на нее, произошедшего во дворце Витольда. Она свободна, что непривычно для женщины Акелдамы. Но при этом удивительно целомудренна, что также неожиданно для окружающих ее мужчин.
Вообще, образ Аниты неоднозначен. Она сотрудник спецподразделения, и на это есть не намеки, а прямые отсылы в романе, начиная с пролога, где уже становится понятно: Анита носит погоны, значит, обладает соответствующей выучкой. Что и помогает ей сходу вписаться в новую реальность - именно 'с неба на землю и в бой'. Есть и эпизоды, один из которых показывает ее прошлый земной опыт (история с первым выездом в составе штурмовой группы) и довольно большой фрагмент в 3-ей части, где показана Анита уже во взаимодействии с обычными земными товарищами.
Анита - обученный воин, и вдобавок воин по духу и сути. Причем это логично, с учетом ее земной специальности, и не кажется аналогом 'красных дьяволят', где подростки умудряются без предварительной подготовки управлять машиной и вести перестрелку с профессиональными военными. Что не мешает ей быть эталоном женственности. Но без налета жеманства и манерности.
Единственное, что немного напрягает, но не в работе автора над данным образом, а уже в характере целотного, живого и яркого персонажа, это чрезмерная гордость Аниты, иногда граничащая с гордыней. Ей постоянно хочется доказывать окружающим, что она не слабее, что недопустит пренебрежительного отношения.
Читателю есть с кем сравнить ее.
Анита и Амизи, сестра Дамира, она же наложница Такеши. Вот это классика женщины Акелдамы: слезлива, безвольна, труслива. В истории с предательством Рэма ее волнует только его гнев - а вдруг отомстит? Но и она не безнадежна. Пообщавшись с Анитой, решается разорвать порочный круг и сбегает. Впрочем, о ее пропаже и не особо рыдают.
Анита и Джун, невеста Витольда и сестра Нифонта. Вот она в большей степени соответствует мировосприятию Аниты: самостоятельная в решениях, стремится и к любви, и к самореализации одновременно. Что ей дает общение с Анитой? Не меняет ее кардинально. Просто поддерживает: Джун и сама по себе сильна. Если продумать предысторию романа, то станет ясно - на ее плечи легли метания и ранения неспокойного брата после смерти родителей. Так что к встрече с Анитой Джун приходит сложившейся личностью. А дружба лишь укрепляет уверенность в правильности своего выбора. Характерно поведение Джун в период тахиро-акелдамского конфликта. Мы видим уже не влюбленную и со здоровыми амбициями девушку. Перед нами умелый управленец, жесткий и вдумчивый. Учеба пошла ей на пользу, но не убила нежность и женственность. Это и есть та модель, по которой развивается и личность главной героини.
Анита и Химера. Казалось бы, вот место дружбе - девушки знакомы еще с Земли, служили вместе. Но пропасть между Анитой и Милой огромна, и это расстояние в разы больше разделяющего Аниту и Джун. Встреться Химера с Амизи, они нашли бы, о чем поплакать вместе. Профессионализм Химеры не оставляет сомнений, но в остальном она 'тетка из предместья': мнительна, с хорошей массовой долей приспособленчества. Не особо рефлексируя, оказывается в постели и с Раном, и с Акио. Оказалась бы и с Кианом, и другими тенями, да жаль, не позвали. Единственное ее чувство по данному поводу: ой, попалась на измене, побьют. Несмотря на общее ощущение брезгливости, данный персонаж выписан автором ярко и узнаваемо. Отсюда и острее воспринимаются все эти ужимки Химеры, ее бурчание и сопение. В каждом трамвае есть такая Химера...
Анита и Глори. Вот, пожалуй, девушка, с которой у Аниты максимальное количество общих точек. Глори - воин и технарь. И милая девушка с экзотической прической. Она любит и любима, она переживала за изувеченного Такеши своего возлюбленного, но при боевой ситуации умеет отрешиться от всего и сосредоточиться на профессиональных обязанностях. Примечательно, что она считается воспитанницей Рэма, отнявшего ее у на что-то разневанных родичей и забравшего во дворец. Воспитанница, друг, но не более того. Для остального есть Амизи и куча желающих девочек-однодневок.
Анита и Ангелика. Сравнивать здесь что-либо сложно еще и в силу того, что Ангелика, равно как и Астарта, относится к категории Древних, то есть при внешности молодой женщины она обладает жизненным опытом нескольких тысячелетий. Увы, Ангелику, в отличие от Астарты, жизненный опыт мало чем наградил. Астарта не стала мудрее, но хотя бы виртуоз в деле жизнеобеспечения планеты, за которую отвечает. И при этом жуткая интриганка, достойная стать сподвижницей кардинала Ришелье.
А Ангелика так и осталась хрупкой женщиной-плющом. Но ее извиняет хотя бы умение искренне любить. Впрочем, любит и Астарата - но весьма по-своему, ведь Такеши приходится ей дальним внуком.
Таким образом, автор очень аккуратно дает нам увидеть сильные стороны характера Аниты - в первую очередь, ее готовность и способность принимать решения и брать ответственность. Анита на протяжении всего романа не просит помощи, не жалуется. Единственный раз, когда она проявляет чисто девичью способность просить, это эпизод с Эрубусом, которого она в отчаянии просит вернуть домой.
Вообще, понимание Аниты как воина, а она себя именно так позиционирует, достаточно сложно. Она не вписывается ни в шаблон реальности, когда невольно высокий уровень профессионального мастерства начинает доминировать над женственностью, и мы получаем грубоватую, с мужской походкой и короткой стрижкой 'солдата джейн', да еще и с вечной сигаретой во рту, которую держит по полевой привычке в кулаке. Не соответствует Анита и розовым фантазиям многочисленных фентези-артов, так называемого типажа 'бронелифчиков', то есть сексапильной красотки, для которой снаряжение скорее не функциональная необходимость, а наряд в стиле милитари. В типичном 'дамском' чтении такие красавицы наделяются не только сногосшибательной красотой, но и неизвестно откуда взявшимися и на чем основанными навыками воина, что выглядит смешно и нелепо.
С Анитой все проще. Она профессиональный военный, занимается боевыми искусствами. Поверьте на слово, владея двумя-тремя видами стрелкового оружия, легко можно овладеть и последующими - именно это и демонстрирует Анита, попав с киевского метро в ночную перестрелку Витольда с фоморами. Но при этом ей удается удержать хрупкую грань женственности. У Аниты не происходит профессиональной деформации по принципу 'в лесу о бабах, с бабами о лесе'. Когда надо надеть красивое платье, насладиться дружеским ужином - она не заявляется туда в тренировочном костюме и не валит собеседника ловкой подсечкой.
Не хочется углубляться в профессиональную составляющую главной героини, так как позиция автора рецензии решительно не совпадает с позицией автора романа. Необходимо только отметить, что образ получился цельным. И абсолютная наивность Аниты в вопросах сексуальности не выглядит нелепой или нарочитой. Как правило, это свойственно достаточно узкому кругу девушек, серьезно занимающихся мужскими видами спорта, несущими службу в боевых подразделениях - на окружающих мужчин, юношей такие девушки и не догадываются взглянуть, как на потенциального жениха, а те, в свою очередь, платят аналогичной взаимностью. Такие братские отношения, с одной стороны, дают чувство защищенности. Не случайно, очнувшись в спальне Витольда, Анита не впадает в панику. Меньше всего она ожидала бы объятий и поцелуев. А с другой - самопозиционирование девушки как потенциальной невесты в таких условиях практически невозможно. Отсюда и отличная интеграция в мир мужчин - но на равных.
Примечательный момент - Анита не страдает амнезией после ранения, помнит предшествующие события. И... не просит зеркало! А также расческу и пилочку для ногтей. Да простит меня уважаемый читатель, эти предметы попросили бы 99,99% девушке, придя в себя в присутствии красивого мужчины, а красоту Витольда Анита оценила сразу. Есть еще одна особенность - или мировосприятия автора, или самой Аниты. Но многие читатели-мужчины при проведении контент-анализа некоторых фрагментов романа высказывали предположение, что автор - мужчина. И аргументировали свое мнение тем, что Анита и правда ни разу не рассматривает свою обувь. Ее обувь вообще не упоминается ни разу. А одежда - только тогда, когда она имеет принципиальное значение для эмоционального воздействия на окружающих. Ради которых и надето то обтягивающее платье с открытой спиной, то узкие кожаные брючки. А вот в сцене внезапно сложившегося боя на балу Анита бестрепетно сбрасывает нарядное платье, чтобы облегчить выход биоброни.
Анита одевается красиво и со вкусом - но что-то в этом есть от заботливо и придирчиво выбранном боевом снаряжении, а выполнение спецопераций предполагает и возможность работы в цивильной одежде.
Анита ни разу не произносит фразу: 'Ой, не смотрите на меня, я выгляжу плохо'. А вот Химера - ведет себя именно так. Она рвется умываться, проснувшись рядом с Акио, она врывается в ванную, едва не оттолкнув Рана, и ее поведение понятно. Единственный раз, когда звучит такая фраза - то как раз тогда, когда Эребус подсовывает Исао наваждение под видом изнасилованной и изуродованной Аниты. И эта фраза в сочетании с просьбой добить как раз и позволяет Исао определить, что перед ним ненастоящая Анита.
Все же женская сущность берет иногда верх - и это выглядит вполне логично. Аните часто приходится лечить раны своих товарищей. Причем, как указывалось выше, местными жесткими методами, без капли анестезии. Единственное, что ей приходит в голову, это напаивать раненых алкоголем, чтобы притупить боль. Но и тут наравне с легкими руками, осторожностью, что присуще ее женской стороне личности, присутствует и мужская решимость. Она бестрепетно зашивает раны Дамиана прямо на месте аварии, сращивает сквозные повреждения Исао и Акио машинкой - и при этом не вздыхает над ними, не ахает и не проливает слезы жалости, которая меньше всего в данный момент нужна этим воинам. Возможно, им было бы труднее принять помощь такой женщины, как Амизи. Помощь Химеры они принимают, и только потому, что в профессиональной деятельности Химера соответствует ожиданиям. Но, выйдя за рамки служебной деятельности, Химера оказывается на расстоянии от ребят. В сцене нахождения группы Рана в плену у Нифонта это видно очень хорошо. С Химерой общаются на таком уровне, как извечно балагурят с медсестрами в госпиталях. А вот с Анитой, зашедшей навестить - с ней общаются, как с товарищем.
И вот тут и кроется удивительная вещь. Социальная роль, социальная оценка Аниты в мире Акелдамы существенно отличаются от земных. Но она долгое время просто не видит того, что интересна императорам и властелинам именно как женщина. Она продолжает принимать их знаки внимания, попытки соблазнить за обычное раскованное дружеское общение! У нее просто отсутствует опыт реагирования на 'заигрывания'.
Кто же из мужчин встречается на пути Аниты? Если не рассматривать всерьез образ ее земного ухажера (иначе и не назвать) Сергея, и, по выражению В. Высоцкого, 'о таких не поют', то надо рассмотреть две группы молодых элитных воинов: земляне и акелдамцы. Существенных различий нет: все одна социальная страта, каждые в своем мире.
И вот тут выходит на передний план мастерство автора. Единственным полностью отрицательным персонажем является офицер какой-то военной структуры, аналогичной, очевидно, нашей Нацгвардии - Бирут. Он неприятен с самого первого появления на страницах романа, когда вступает в перебранку с Исао, находящимся по всем формальным показателям выше него и званием, и должностью, и принадлежностью к элитному подразделению. А дальше в силу обстоятельств Бирут затаивает обиду на Аниту - для его системы ценностей неприемлемо, что женщина оказалась воином, да еще и более грамотным, чем он и его подчиненные. И вот тут следует укорить автора: генезис предательства Бирута раскрыт недостаточно. Все же он не молод, и эмоциональным порывом, фатальными последствиями минутной слабости и порыва такое не объяснить: он в финале своей жизни выступает жестоким палачом. Бирут достаточно труслив, вполне логично, что он злопамятен. Но предательство и активное содействие преступной деятельности - не одно и тоже. Радует, что хотя бы в истории с Бирутом зло оказалось конкретно, и было однозначно наказано.
А вот дальше остается удивляться, как автору удалось справиться с прорисовкой характеров более чем десяти внешне совершенно одинаковых парней. Все акелдамцы и земляне-спецназовцы одинаково рослые, мускулистые, здравомысленные и красивые. И тем не менее, им не суждено было стать 'парниковыми помидорами', то есть одинаково идеальными красавчиками. Собственно, и красавчиками их всех назвать сложно. Как и Анита, они не задумываются особо над своей внешностью. И рискуют ею беспощадно. Единственный персонаж, который рефлексирует по поводу шрамов на лице - это Исао. И не сам по себе. А через отражение восприятия его окружающими женщинами, скорее одно, отвергнувшей именно из-за ранений лица.
Вот тут тоже хочется уточнить у автора: а не перегнута ли палка? Мир воинов, в котором, по логике, боевые шрамы должны быть свидетельством доблести и победной схватки с более сильным противником. Тогда получается двоякая ситуация в понимании красоты и доблести по-акелдамски: в итоге побеждает тот, кто первым запрыгнет в регенератор? Тоже нет, многие туда и не особо торопятся, уступая место более тяжело пострадавшим товарищам.
Тем более, что Акио, в отличие от Исао, не особо считает себя изгоем, правда, носит на изуродованной руке перчатку. Впрочем, Химера, массируя ему руку, никакой уродливости не замечает. Хотя события в Адском ущелье вполне могли привести к стойким деформациям после глубоких ожогов. Так что возникает закономерный вопрос - настолько ли изувечен Исао? Анита же тоже не замечает его проблемы.
Итак, как писал Б. Окуджава, 'следом - дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты. Все они красавцы, все они таланты, все они поэты'.
Дамир - порывистый юноша, во многом более горячо и эмоционально реагирующий, чем Янар, который по годам-то младше. Не случайно идет Дамир к гибели, и она естественна, тем более что он каким-то образом становится нефом, как бы во искупление всех грехов юности - а фактически получает вторую жизнь. По логике, как неф, он достанется Фантому - и вот тут-то и поймет, каково это выдерживать чужие порывы.
Дамиан - классический образ военного летчика, этакого пилота первой половины прошлого века, овеянного романтиков облаков и любимца женщин. Он и представить себе не может, что девушка может отказать. Или просто оказаться равнодушной к его неотразимому обаянию. А Аните удается удивительно тактично с ним разобраться, и даже бесконечные просьбы о поцелуях вроде как и удовлетворять, но дружеским чмоканием. Единственное, что все же оставило налет недоумения - это встреча Аниты и Дамиана в гостях у Витольда. И душа компании Дамиан вдруг, ни с того ни с сего, бросает нож в красивую девушку. Анита не успела его обидеть, тем более настолько. Что это было? Больше нигде на протяжении всего романа ему не свойственна ни жестокость, ни необдуманность поступков. Даже на смертельной гонке с его врагом расправляется Анита, хладнокровно сбивая летательный аппарат и тем самым сжигая заживо обидчика друга (кстати, хорошее наказание за мухлевание в спорте?). Да и все дальнейшие отношения у них складываются искренне дружеские.
Образ Витольда менее ярок, несмотря на то, что он первым появляется на сцене и является проводником Аниты в мире Акелдамы. Он обычен - насколько может быть обычным двухметровый красавец, еще и обладающий медицинскими способностями. А вот за выбор Джун почему-то остается только порадоваться и воскликнуть: 'Хорошего парня выбрала!'. Витольд надежен, хотя порой и прямолинеен. И он дитя своей планеты - пытает и без того израненного Исао, причем Витольду доподлинно известно, что Исао причастен к спасению Аниты в трудной схватке. Аните же и удается прекратить бесчинство. Что интересно, Исао не выглядит обиженным, и даже ужинает по- приятельски с Витольдом.
Удача автора - император Нифонт. Пожалуй, самый динамично и последовательно именно развивающийся персонаж. В начале романа мы видим капризного эгоиста, напоминающего расхожий образ 'маленькой принцессы' - не по возрасту почести, а ответственность все равно за спиной давно и сразу разделили старые советники отца. Но постепенно начинает вырисовываться жесткий характер, закаленная воля - или они выковываются, проявляются при контакте с Анитой, как с лакмусовой бумажкой? И автор нам посылает некий измерительный инструмент 'нифонтизма': его сестру Джун и его верного советника и воспитателя Катеджирн. Оба адекватные люди, и начинаешь иначе смотреть на подозрительность Нита, на его нарочитую браваду своими капризами и 'мажористым' поведением. Пожалуй, переломным моментом в восприятии Нифонта можно назвать два момента. Во-первых, его поведение после покушения на него Аниты. Он встречает ее из регенератора, он доверяет ей свое лечение - и при этом держится неожиданно мужественно для того, что он из себя представлял на том этапе. Признаться, ожидала взвизгиваний - ну хотя бы для контраста с Рэмом, Исао и остальными.
И еще один раз удивляет Нит читателя - когда выясняется, что он еще и гонщик, причем один из лучших.
А дальше идет развитие Нифонта классическими приемами романа. Он проходит, как писали в учебниках литературы, 'испытание любовью', а затем он оказывается перед самой неприятной обязанностью правителя - стать верховным главнокомандующим в жестокой и бессмысленной войне. Причем развязывает ее именно Нифонт, вдруг обретя стремление защитить Аниту во что бы то ни стало. И это заметный прогресс развития его личности, хотя и нехорошо устраивать войну. Тем не менее, это более высокий шаг, чем то, что он предложил однажды Аните - брак по расчету, ради положения. Он не гарантировал ей в тот момент возвышенной любви, ему хотелось обладать такой изысканной драгоценностью, сувениром по имени 'нубит'.
Интересен довольно проходной, но яркий персонаж: Лель, брат Нифонта. В семейке, подарившей Тахире Нифонта, Джун и Леля, тоже все далеко не слава богу было. Джун наиболее адекватна и приспособлена к жизни, умеет выразить свое мнение, но не напирать. Интересный момент: при масштабном нападении фоморов на дворец Витольда Джун вроде как в стороне, в отличие от активно сражавшейся и едва не погибшей Аниты. Но, когда ребята заходят проведать Аниту в зал регенераторов, то автор обращает внимание на их повязки, что невользо заставляет задуматься о роли Амизи в этом сражении.
Нит и Лель - гонщики, некое подобие наших стритрейсеров. Но о Леле позже выясняется, что он брат императора, хотя и от разных отцов (или матерей?), а вот о Нифонте - что он в свободное от императорства время гоняет. Оба носят следы травм, что в контексте романа говорит не столько об их лихости гонщиков, сколько о попытках их физического устранения, в том числе Нифонта часто попрекают, что он разбился на дженге, и по крупицам фраз удается понять, что не все там было просто с той аварией. Кстати, и роль Катеджирн становится понятнее, его право дать Нифонту указания, пристрелить взбесившуюся Аниту или выразить тому же Нифонту свое недовольство его поведением. Катеджирн заменил парню родителей.
Вот тут очень хочется воскликнуть: Рэм, Нифонт с Лелем и Джун, Исао - все они сиротинушки. Не в этом ли секрет такой потерянности и агрессивности всех их в совокупности?
У Леля хриплый голос из-за попытки отравления, но эта хрипотца придает ему неповторимое очарование в сочетании с яркой брутальной внешностью с легкой небритостью и вольной манерой поведения, напоминающей мотогонщиков в косухах. Только Лель может позволить себе называть Аниту куколкой и не схлопотать. При это воспринимает он Аниту далеко не куколкой.
А вот нежно-братских отношений мы не наблюдаем. Они с Нитом скорее просто товарищи. С чем это связано? Видимо, оба знают, что Лель не претендует на трон. Вольный и внешне поверхностный Лель неожиданно выпукло проявляет себя во время акелдамо-тахирского конфликта. И мы видим уже не лихого гонщика, а профессионального и решительного пилота.
Образ Исао настолько идеален, что его и нет смысла особо разбирать. Этакий рыцарь без страха и упрека. Он любит Аниту искренне и беззаветно, и готов ради ее покоя делить ее с Рэмом. Готов и умереть за нее. Даже то, как он жестко целует юную дворцовую проституточку, одну из двух, приведенных Тенри, не снижает его величия. Скорее, он просто пояснил девушке на доступном ей языке истинное положение вещей.
Пожалуй, у читателя постоянно живет мысль: ну давай, Анита, хватай уже Исао, у него ж и фамильный замок есть!
Не случайно аналогичные чувства вызывет позже и Ветер. И недоумение: как же так? Зачем? Зачем Анита разменивалась на встречи с Сергеем, мировосприятием напоминающим рыбу толстолобика, причем в садке супермаркета, когда такой умный, надежный и сильный Ветер был рядом? Ладно, Ворон значительно старше. Но Ветер же идеален! Воистину судьба нами играет. Ей пришлось пройти такой мучительный путь, чтобы выйти замуж и обрести счастье с Рэмом, который во многом проигрывает и Исао, и Ветру.
Исао нельзя, в отличие от Акио, назвать человеком, который сделал себя сам. Да, он рано лишился семьи. Но помнит красивую и нежную мать, получил стартово неплохое домашнее воспитание. Да и после ухода из семьи отца, гибели отчима и матери он не пропал. В отличие от Рэма ему повезло больше - Исао становится 'суворовцем', 'сыном полка'. Друг отца (в финале окажется, что сам отец-беглец по каким-то причинам предпочел дать Исао расти и взрослеть в социальной позиции сироты, хотя отец постоянно был рядом) пристраивает его воспитанником в элитный отряд Теней. И Исао там находит себя: смелый, умелый, он заслуженно движется по карьерной лестнице. В его пользу как командира говорит немаловажный факт: Исао без конца толчется возле Аниты, то попадает в плен к Эрубусу, а его отряд продолжает функционировать. И такой авторитет отца-командира раскрывает Исао как военачальника в большей степени, чем если бы мы его увидели впереди отряда на белом коне и с маузером в руках.
И чем еще подкупает Исао, так это своей беззаветной преданностью Аните. Настолько, что согласен на двойной брак. И любит настолько, что отступает. Не перед Рэмом, не для того, чтобы уважить друга. Перед выбором Аниты - для него любить, это 'Будь счастлива. Не со мной, а просто. Без всяких дополнительных условий'.
Еще один образ, заслуживающий внимания - Акио. Он интересен тем, что тоже вписывается в категорию 'попаданцев'. Что мы о нем знаем? Снайпер спецподразделения. Погиб. Причем автор очень тонким намеком указывает на обстоятельства - и в этом и заключается особенность прозы Вихревой: ее надо читать, а не глотать по диагонали. Уже в третей части романа Анита спасает тяжело раненного Акио и произносит фразу: 'я не дам тебе еще раз уйти от меня'. Любви у них точно не было - они уже давно выяснили, кто есть кто из них на Акелдаме, и Акио интереса к ней как к потенциальной невесте не проявляет. Да, имела место вспышка гнева. Когда ничего не подозревавший Исао приводит Аниту пообедать в ресторанчик, которым владеет его надежный друг, то оказывается, что Акио подлил им вещество, которое играет немалую роль в субкультуре высших слоев акелдамского общества - 'сладкий яд'.
Но, как выясняется, в тот момент Акио еще не узнал Аниту, сильно преображенную нефом. И она его по той причине, что попасть на Акедламу можно двумя способами: сохранив свое тело и просто исчезнув с Земли во временную петлю (когда Анита вернулась, то на Земле прошла пара секунд) или же погибнув там и вселившись в новое акелдамское тело. Акио, например, достался ребенок. И он рос, социализируясь в акелдамском обществе, что и объясняет его естественные позиции в этом мире. Никто и не догадывается. Вот только такой вариант оставляет мысль, и она все настойчивее: а каков процент таких вселенцев в детское тельце милого акелдамского малыша? И не жалко ли сознание этого малыша? И тогда кто тот же Исао? Земной, принявший пулю спецназовец, сохранивший свой опыт и приобретший бесплатный курс взросления в аристократической семье на далекой планете? Этакий мальчик с синими задумчивыми, не по годам мудрыми глазами? Впрочем, с Исао все ясно, он тут свой плоть от плоти, и нашелся и отец (Дэй), и вроде брат.
Акио подлил сексуальный стимулятор, сладкий яд, чтобы унизить девушку, которую совсем недавно видел с Рэмом. Его понять можно: какая-то красотка поочередно или даже одновременно гуляет и явно морочит голову его лучшим друзьям.
Основания у него для этого серьезные. Акио приходит на помощь, уже как снайпер, и помогает Аните и Рэму отбить атаку воинов Нифонта. Рэм схвачен, а Акио благополучно уводит девушку. И вот после этого, да еще и после того, как ему пришлось ее одевать, она вдруг является с другим. И тоже обнаженная - так как в море за ними с Исао погнался огромный водный хищник, милое местное животное. Доказательством того, что Акио еше не узнал Аниту как боевого товарища, служит то, что он приносит ей женское платье. А Анита такие вещи не носит, а если и носит, то настоящие бальные и то по оперативной необходимости.
Акио выделяется среди друзей хотя бы тем, что при всем своем соответствии идеалам местного воина, занят несколько более прозаичными вещами - содержит ресторан. Вряд ли он ругается с санэпидстанцией и лично подает отчетность в податкову инспекцию, видимо, есть у него штат компетентных юристов и бухгалтеров, управляющий. Но сам по себе факт интересный.
Акио здравомысленен, так как не принадлежит к аристократическим кругам и по 'праву тела', следовательно, не заморочен ни традициями, ни привычками требовать сатисфакции в виде спарринга на мечах. Он бьет тогда, когда это необходимо - и уж тогда без промаха. Автор и его подвергает испытанию любовью. Химера, еще одна попаданка, чей образ в романе кажется несколько притянутым, попадает как раз в руки Акио. И еще до того, как он ее узнал в лицо, он узнает шеврон родного подразделения. В этом и появляется первая оскомина натянутости. Ладно, встреча Аниты и Акио. Вселенная безгранична, а спецназ все же узкий круг специалистов в нашей великой, но сравнительно небольшой территориально стране. И надо же, где встретились! А тут еще и Химера. К тому же выясняется, что Акио и на земле был неравнодушен к этой чудаковатой тетке, резко выпадающей из стройной колонны своих коллег, которая тоже не замедлит появиться в Акелдаме. Вот тут, пожалуй, единственный и основной упрек автору словами автора сказки про Конька-горбунка: 'Эк их, дряней, привалило!' (не обидно будет автору, так как в той сказке так изящно имели ввиду Жар-птиц).
Итак, Акио спасает Химеру. И погружается в череду ее нытья и недовольства. Он спешно возвращается к ней, бережно оставленной дома. Он торопится, едва дав Аните зарастить на живую страшные раны груди, добирается, едва держась на ногах - и его ждет классический прием: 'Где ты был? Почему поздно? В таком виде, значит, напился!'. Здравствуй, пятиэтажка и двор с облезлым кленом.
И вот тут интересна не Химера. Интересна реакция Акио на нее. Он ее искренне любит. И прощает даже измену с Раном, хотя по местным нормам это и не измена, но кошмарное событие для Химеры, забитой и зашуганной на Земле, да и вообще явно не претендентки на конкурс красоты, где Анита могла бы взять и фигурой, и потрясающим умением подать себя. Химера себя не подаст, да и сама об этом знает, одна сцена с платьем в античном стиле многое показывает: при виде платья главная мысль Химеры: 'Пропадет платье, заляпаю!'. И вот подфартило, и она купается в восхищении ею красивых мужчин. Позже, встретив на страницах других представителей подразделения с Земли, становится интересно: никто из них не спешит обнять своего боевого друга: 'Ну как ты, брат Химера?'
И вот Акио сцепляется с Раном. Оба измучены, едва оправились от травм и потрясений войны - и жестокий спарринг. А вот дальше Акио опять удивляет: он просит Химеру оказать им обоим медицинскую помощь. А они в ней нуждались? Вряд ли. Акелдамские воины обходятся в основном самостоятельно с помощью литров заживляющей пенки и восстанавливающей жидкости. Тогда что им двигало? Все просто: он понимает, что Химере надо дать в руки привычный алгоритм. Увы, здраво этот персонаж соображает только в рамках открыть зеленку правильно. Анита по своей адаптационной мобильности удивляет весь роман, но появляются ее друзья-земляне, и начинаешь гордиться готовностью наших спецподразделений выполнять любую задачу в любом месте. Молодой снайпер Фантом и тот предельно спокоен: нет патронов, зато есть объемный ксерокс.
В финале романа Акио достигает максимальной чести - он становится Хранителем планеты, своеобразным симбиотом с ее системами жизнеобеспечения. Его организм проходит ряд мутаций, чем не удивить постоянно мутирующих и подвергающихся апгрейдам акелдамцев. Но как это отразится на его характере, системе ценностей? На этот вопрос автор ответа не дает. Но у нас перед глазами есть Хранительницы: Астарта и Ангелика. И мы видим самоотверженное служение Астарты, дошедшей в служебном рвении до преступлений. Исходя ревностью бабушки к рано повзрослевшему внуку, Астарта продается врагам Акелдамы, снимает контуры защиты, а до этого плетет козни против Аниты. Такая знакомая ситуация! 'Не для такой курицы я орла ростила!' - классическая, узнаваемая позиция захлебнувшейся любовью бабушки. Не случайно она часто повторяет: 'Как же ты вырос, мой мальчик!'.
Сумеет ли Акио пройти испытание медными трубами? И что вкладывает автор в его такое возвышение? С Анитой опять же проще, она станет императрицей, но это предопределено верованиями данного мира в пришествие нубит. А вот за что и для чего такая честь Акио? В этом одна из интриг романа, оставляющая надежду на продолжение: все же рядом с Акио простая земная Мила, и каково ей будет воспринимать любимого в такой роли? Справится ли она с таким грузом быть женой Хранителя?
Постепенно мы подошли к разбору наиболее яркого, да и центрального персонажа романа - Рэма, он же Шигео, он же Такеши, он же Сефу.
Единственное, что мы знаем сразу и точно, что Рэм и Сефу одно лицо. Друг и доверенное лицо императора Такеши, обладает правом самостоятельно принимать решения. Мы не знаем, где живет Рем на Акелдаме - в единственной сцене об этом он переносится в свое жилище телепортом, практически умирая, едва спасенный Анитой после тяжелой схватки и укуса змеи. Кстати, тут надо отметить сноровистость Аниты при оказании помощи в полевых условиях, и отсасывание яда в ночной беседке среди трупов не самая простая задача, однако Анита справляется, рвет его рубашку и перевязывает ему же грудь - для всего этого нужны годы упорных тренировок.
Мы знаем, что на Тахире, на территории Нифонта, Рэм действует как разведчик, и носит имя Сефу. Его знают и уважают как Сефу, побаиваются, а также у него есть сеть шпионов, как тот человек, с которым он встречался в таверне.
И вот Анита, познакомившись с Ремом и ощутив к нему влечение, знакомится с Такеши. Формальая разница велика. Воин, пусть и элитный, высопоставленный. И сам император. Казалось бы, для Аниты, которая бултыхается в чужом мире, да еще не так давно за ней охотился кто-то во дворце Витольда, самое логичное это заручиться поддержкой сильного мира сего.
Но от нападавших во дворце Лесного властелина ей пришлось спасаться на летательном аппарате, который сбили, а затем встреча с Рэмом в храме, затерянном среди безумного леса. Дальше все происходит в том стиле, который нравится автору и востребован у широкого круга читателей: погоня хищных котов (ох, нравится автору выставлять домашних зверушек в неприглядном виде, то псы с железными клыками, то бешеные когтистые коты, то золотая рыбка взбесилась), вбегание в храм за мгновение до его запечатывание, ранение Аниты, дружеский спарринг. И вот тут как раз и подстерегает Аниту то, что окончательно сроднило ее с миром Акелдамы - она приобретает нефа. Того самого Рунихеру, который с психофизиологической позиции и становится ее первым мужчиной. Но не с физической, а система ценностей Аниты достаточно высока и сложна - кстати, это ее в какой-то степени роднит с опутанными традициями и клятвами местными аристократами. И Анита с чистой совестью начинает метаться между Рэмом и Такеши.
Забегая вперед, хочется отметить, что автору довольно долго, более двух третей романа, удается держать интригу относительно личностей Рэма и Такеши. В тексте раскидано множество намеков, но заметить их может только вдумчивый читатель. Например, Рэм и Такеши вроде как друзья и ближайшие соратники. Однако нигде, за исключением сцены разговора с Такеши на экране, рядом они не оказываются.
Когда же все встает на свои места, и Аните, а с нею вместе и читателю, становится безумно больно за ее напрасные мучения: нравились, влекли же оба, а она, чистая и честная, заставляла себя еще и еще раз взвесить все чувства к каждому из них. Как оказалось, напрасно: чутье ее не подвело и выбор она сделала сердцем. Но осталась боль и обида: как может человек любить и не открыться своей любимой? Как тогда вообще можно строить доверительные близкие отношения?
Впрочем, когда мы узнаем историю жизни Рэма, то в чем-то начинаешь понимать здравый смысл, которым он руководствовался. Рано лишившийся родителей, красивый подросток стал жертвой еще одной бесчеловечной традиции высшего света Акелдамы (надо отдать должное, друзья Аниты это не практикуют, а отголосок подобного нам встречается в сцене, когда один из придворных откровенно 'пристает' к Тенри). Юный Рэм становится 'игрушкой', то есть существом для сексуальных утех (вспомним Древний Рим периода упадка, в том числе высмеивание тех нравов сатириком Козьмой Прутковым в стихотворении 'Спор двух греческих философов об изящном': '...я ж охотно треплю отрока пухлые щеки'). Да, мальчика не принуждают к непосильному труду, он имеет возможность ухаживать за собой, отращивать длинные волосы, которыми так гордятся акелдамцы.
Небольшое отступление. Это не просто дань моде, как бывает и у нас на Земле, а еще одна традиция, что выясняется случайно, когда Исао просит Аниту его подстричь. Дело происходит после очередной схватки, Исао был покрыт запекшейся кровью, ею пропитались и волосы, и Анита помогает ему отмыться. Поэтому в первый момент просьба остричь Исао понимается ею совершенно естественно - ему муторно стало промывать и размачивать длинные густые косы. Оказывается, проштрафившийся воин должен позволить даме сердца его остричь в знак прощения. И вот тут Анита находит оптимальный выход, так как вопрос о простить просто так у Исао не стоит, и он тогда будет с точки зрения своих собратьев выглядеть опозоренным вдвойне. Анита берет маникюрные ножнички и срезает крошечную прядь - но с соблюдением всех процедур, публично, и тем самым традиция не нарушена, по букве закона соблюдена.
Итак, к 'призывному возрасту' Рэм оказывается здоровым, необыкновенно красивым юношей, имеющим огромный негативный опыт жертвы сексуального насилия, в том числе и гомосексуального. Сам же он по своему психологическому статусу гетеросексуален, и опыт таких контактов он тоже получил, вступая в связь с опытными дворцовыми прелестницами на потеху некому Беловолосому, как именует автор императора-предшественника самого Такеши, носящего титул Темного императора. У него есть друзья - тот же Дамир. Но судьба Дамира оказалась трагична - сестра становится наложницей сначала Белоголового, а затем и Темного. Для чего так поступает Такеши, он же Рэм, с сестрой лучшего друга? Банальная месть. Снова что-то недовыяснили, каждый подумал хуже, чем оно есть.
Друзья Рэма - и Акио с Исао. Этому посвящен флеш-бэк 'Адское ущелье' - пронзительная и динамичная история боя, который приобретатет черты фантастичности только в самом конце, когда в качестве спасения на сцене появляются и жемчужины нефов, и регенераторы. Небольшая ремарка: группа взрослых мужчин, офицеров спецподразделения с солидным боевым опытом, прочтя 'Адское ущелье' как отдельный рассказ, вообще интепретировали его следующим образом: события происходят в одной из горячих точек, а счастливый финал является просто последним подарком умирающего мозга, неким сладким предсмертным видением.
Дружбу с Исао и Акио Рэм проносит через годы. И вот тут закономерный вопрос - а они знали, с кем имели дело? Судя опять же по намекам в тексте, Исао знал вполне определенно. Что не мешает им периодически общаться на языке кулаков, дружески ломая ребра друг дружке.
Так что вполне объяснимо, и озвучено в романе - не захотел бы народ правителя, который был постельной игрушкой. Как бы ни широки были бы взгляды высших акелдамцев и на двойной брак, и на беспорядочные связи (например, Исао не падает в обморок и не хватается за ремень, обнаружив двух девиц в постели Тенри), но простой трудовой народ их не поймет. И Рэм становится Темным императором с загадочным, 'темным' прошлым и безупречным обликом военного правителя.
Он же не планировал встретить Аниту, которая требует всего всерьез - и не драгоценных подарков, а доверия и понимания.
Самая пронзительная и противоречивая сцена романа - это поединок Рэма и Аниты. Поединок ритуальный, и оба уже не хотят, и все вокруг не хотят, но уж очень скрутились вокруг обстоятельства.
Война и так уже идет, а еще внешней причиной является Анита. И в этом многослойном мире уже становится неважно, что пытал Аниту вовсе не Рэм, а один из Древних в его обличии. Впрочем, и сам Рэм отлично справлялся длительное время с жизнью в другом обличии - именно не под другим именем, как Сефу на Тахире, а входя в иной облик плоти. Впрочем, к концу романа и Анита от него не отстает по физическим возможностям - у нее есть облик Жнеца с характерной проступающей татуировкой (ну совсем как гневная окраска кальмара).
Анита принимает решение участвовать в поединке и проиграть. И принимает его уже не как любящая девушка или обиженная девушка, и не потому, что ей легче умереть, чем убить любимого, с которым уже и вроде и разобрались, и помирились. Она действует холодно, руководствуясь соображениями политики: так будет проще, 'нет человека, нет проблемы' (с) И. Сталин.
А вот к Рэму вопросов остается слишком много... Всерьез принять вызов женщины? Всерьез выйти на арену? Логика подсказывала, что он это делал только для красивого жеста, а на арене должен был обнять, поцеловать и обратиться к своему народу с проникновенной речью, как сделал это после подписания мира с Тахирой - умеет же. Но он предпочитает реально драться, а после, как и положено герою романа, страдать.
Возможно, оборви автор повествование на этом, роман получился бы стандартным. Любила и поплатилась - не суй носа в чужое просо, не пытайся интегрироваться в чужой мир по своим правилам. Но автор приготовил для нас неожиданный поворот событий. Во-первых, спасибо, что избавляет от безобразного и жалкого зрелища женского окровавленного трупа. А во-вторых, вернувшаяся на Землю Анита убеждается, что она нужна, ее ждут и любят, но этот мир ей уже тесен, и она уже не его частица. В-третьих, сюжет начинает разворачиваться совершенно непредсказуемо: на базе спецподразделения оказываются пришельцы, затем вся группа целиком и с микроавтобусом летит в тартарары, а точнее, на Акелдаму. И невольно ждешь нового витка романа о попаданцах с восклицаниями: 'Вызывает интерес вот еще такой разрез...'
Но финальные страницы романа посвящены совсем иным проблемам. Свадьба воспринимается как нечто естественное, и мысль бьется только одна: не напакостил бы кто, а желающих сделать гадость и получить радость, увы, в том мире предостаточно, как и в этом, но возможностей с телепортациями и мимикрией гораздо больше.
В основном ум читателя теперь занят ярко промелькнувшей на небосводе романа звездочкой - Кианом. Воин настолько красив, что Химера, взрослая женщина, медик, и та принимает его за девушку. Признаться, длинные волосы акелдамцев, и мы это уже обсудили выше, все же с трудом укладывается в сознании
Киан - один из бойцов группы Теней, которую мы бы назвали разведывательно-диверсионной. И на цену впервые в романе тени выходят как живые люди. На начальных этапах начинало казаться, что они и не люди вовсе: например, в сцене, когда Исао принимает доклад о том, что погибла в схватке с Рэмом и Анитой у беседки практически вся посланная группа, то там есть фраза: 'прошелестела Тень', и это не об умирающем. Они всегда безлики, безымянны.
И вот перед нами яркие, непохожие друг на друга ни внешностью, ни характером молодые парни. Смелые, красивые, любят побалагурить и любят свою работу. В целом они не отличаются от земной аналогичной группы, как той, что провалится на Акелдаму, так и любой другой. Не случайно в финальной операции они окажутся вместе и будут спасать Киана.
А вот кто же может помешать? В качестве самых неприятных персонажей попеременно выступают Санатан и Эребус.
Эребус зверски пытает Исао. Ангелика, которая оказывается далекой прабабушкой Исао, помогает пленнику по мере сил, и читатель видит ее полупрозрачным, похожим на привидение печальным существом. Но выясняются потрясающие вещи: она с удовольствием пытает Эребуса, а цена вопроса ее же поцелуй тому же Эребусу. Автор передает настолько ярко эти сцены, что при чтении заламывает зубы: Эребуса лупят плеткой, а Ангелика умоляет в соседнем помещении солнышко взойти пораньше, чтобы прервать его мучения. И в конце концов влюбленные воссоединяются таким нестандартным, резко отдающим садомазо, путем. Но автор спешит реабилитировать парочку в глазах читателя. Оказывается, что вполне уже привычно для нас на Акелдаме, они все стали жертвами недомолвок. Дей, отец Исао и брат Ангелики, был давним другом Эребуса. Но, узнав, что тот посягнул на сестру, зверски мстит и, судя по всему, пытками расшатывает Эребусу психику, в основном еще и из-за того, что тот не понимает на голубом глазу, за что его так мордует лучший друг. Оказывается, и Ангелика не такой уж ангел во плоти, как это кажется вначале. Она юной девочкой соблазнила приятеля своего брата и... стерла ему память. Очевидно с лучших побуждений, но вышло как всегда. К тому же выясняется, что она Хранитель, и у нее есть свой мир, который она надежно спрятала.
Эребус неплохо относится к Аните, и даже обещает ей помочь вернуться. А вот Ангелика осмеливается сцепиться в схватке с Анитой и проигрывает. Совсем не характерное для Ангелики, казалось бы поведение, и ее хотелось бы видеть нежной и женственной до конца.
Санатан злобен гораздо больше. И именно благодаря его вмешательству Анита попадает впросак с вызовом Рэму. Но есть факт, о котором стоит задуматься. В одной из наполненных туманной дымкой вставок автор показывает, как Древние на Земле оделяют своим вниманием некую девочку. Остается догадываться, что Аниту. И тогда мозаика складывается. Не просто так потому что наступила на портал, оказывается Анита здесь. И не просто так уже находится здесь ее же товарищ Акио. И все остальные пересечения Земли и Акелдамы происходят тоже не просто потому, что портал открыт, как дверь подъезда в пятиэтажке. Все герои - жертвы игры Санатана. Жесткие игры в живые шахматы...
Но вот, когда Санатана хочется ударить сковородкой и плюнуть сверху, выясняется, что он помог выжить семье Табита, видного офицера из свиты Рэма, к тому же отлично относящегося к Аните и вообще хорошего человека. И снова маятник чувств!
Итак, где же добро на этом кровавом поле? И что сеют там герои романа? Абсолютного добра все же нет. И среди всех персонажей невольно кажется, что Джун еще просто не успела проявить себя... Если даже монахинеподобная Ангелика способна пытать своего дорогого Эребуса и кидаться на Аниту. А вот Санатана, которого хочется прибить не только читателям, любят. Промелькивает стремительно где-то в романе эпизод с огненноволосой девушкой, которая вспоминает о нем как о любимом. И семья Табита тоже знает Санатана не как врага. Да и в конце он хочет помочь с вытаскиванием Киана, хотя и не верится в его сострадание к Златовласке, скорее, чем-то насолил Санатану его папаша.
Нельзя назвать носителем тепла, добра и света и саму Аниту: как радостно и яростно она выковыривала пальцами сердце Нифонта в ответ на его нападение на Рэма, как рубила направо и налево всех попадавшихся ей врагов. И если фоморы враг объективный, то вот битва с Тенями и с воинами Нифонта все же вызывает двоякое и щемящее чувство. Это же нормальные парни, выполнявшие свою работу. Более того! Нифонт бросает войска на Акелдаму. Предлог - пытки Рэмом (мы знаем, что Санатаном, но Нит не знает) Аниты. Анита тоже идет в боевых порядках (милая обиженная крошка), но за ее честь идут гибнуть те парни, которые имели счастье поваляться в госпитале после ее же мечей на пляже.
Рассудительный и героичный Витольд с друзьями зверски пытают раненного Исао. Акио прострелил плечо Аните, защищая Рэма. Катеджирн сделает намного раньше то же самое для защиты Нита.
Объективное зло - фоморы. Но вот они-то как раз и не пакостят! Они вламываются в храмы и дворцы, с ними начинается бой. А может, они за солью шли?
Кто они вообще? Зашедшая в тупик ветвь мутаций? Вся эта биоброня, встроенные мечи, проступающие татуировки и меняющийся (не в лучшую сторону) цвет глаз - а не будет ли следующий виток уже уродством?
Где обитают фоморы? Каковы их стремления? Все это автор не раскрывает нам, и это настораживает. Вихрева не тот писатель, чтобы просто забыть, не успеть, утратить сюжетную линию. Очевидно в этой пугающей неясности с фоморами и кроется нечто, что следует разгадать. И сразу мысль: а может, тогда проясниться и все остальное, та же злоба Санатана, та же загадка гибели древней цивилизации и т.д.
Роман Елены Вихревой 'Акелдама...' ставит вопросов больше, чем дает на них ответов. И не только фактологических, как история Акелдамы, давность существования порталов и взаимопроникновений землян и акелдамцев (Исао выглядит на Земле фриком со знаком плюс, но он такой в действительности не один, оглянитесь вокруг!). Роман оставляет и тянущиеся в будущее сюжетные линии: у Исао дрогнули чувства при виде снайпера Фантома, изящного худенького юноши или мальчиковатой девушки. И это интригует отдельно, так как автор ухитряется балансировать на грани фола, но не срываясь ни в один лагерь, довольно часто поднимая тему однополой любви.
Не будем придираться к автору, но иногда приходила мысль и о садомазохизме мира Акелдамы: сознательный отказ от обезболивающего (Анита давала им крепкий алкоголь, он действовал и он же имеется на планете, но как-то не догадались до нее?), самоистязания (Эребурус молотит каменную колонну голыми руками, и только вмешательство Ангелики с бинтами прекращает этот кошмар), бесконечные пытки и спарринги. А особенно потряс образ появившегося на страницах отца Киана, который сына родного для науки не пожалел, 'в поликлинику сдал на опыты'.
Но вся тональность романа не такова, чтобы заподозрить автора в желании просто попугать нас или поэпатировать. Эпатажа достаточно в самом сюжете, который свистит со скоростью и траекторией американских горок. На протяжении всех трех томов читатель то расслабляется с облегчением: ну наконец-то, Анита гостит у Такеши, все так мирно и красиво, как раз - и наемники в масках на балконе, а во дворце Витольда - ядовитые змеи. Или бал превращается в кровавый кошмар, причем для узкого круга приглашенных.
Значит, все достаточно спорные моменты романа - это посыл автора читателям с просьбой провести какие-то аналогии, сделать какие-то выводы. Неф? А не задумываемся ли мы, что наше стремление мысленно посоветоваться с мамой, живущей далеко от нас или уже не живущей, или лучшим, но безвременно ушедшим другом, по которому мы продолжаем сверять часы наших поступков - не есть ли наш неф? Как и вполне реальный друг или близкий человек, принимающий на себя удары судьбы, предназначенные нам? И в наших силах исцелить его именно нежностью, объятиями и поцелуями - это же так не сложно.
Возможно, но вполне можно предположить, что та лавина боли физической, которая обрушивается на несгибаемых героев Акелдамы - это напоминание нам, что боль от ран становится ничтожной в сравнении с болью внутри нас.
И все же, несмотря на адский ад, который клокочет на страницах романа, общее ощущение - светлое. Нет беспредельной, категоричной злобы в поступках героев. Они все стремятся к лучшему, просто понимают по-своему каждый. И нет безнадежности, хотя бы потому, что есть регенераторы.
Да, прочитать вдумчиво, следя за фразами, намеками и сюжетными линиями, бултыхаясь среди незнакомых слов - тоже труд. Но поверьте, он того стоит, и роман не отнимет у читателя то лишнее время, которое тот хотел убить в электричке. Он вернет сторицей потраченное на него время, заставив взглянуть вокруг: а так ли все плохо рядом с нами? Может, чтобы найти свою Аниту или своего Рэма, Акио, не надо проваливаться в мир иной? Анита же откровенно прошляпила Ветра. Кстати, логика могла бы и подсказать совершенно неожиданный финал: Анита получила уроки любви, вернулась ненадолго домой, вернулась на Акелдаму с Ветром... Может, неспроста? Ведь жить рядом с Рэмом, вспоминая вечером за ужином между тушеной картоплей и пирогом с грибами о том, как убивали друг друга в поединке...
Итак, это роман, о котором нельзя сказать: 'перевернута последняя страница'. Это размышление, которое каждый продолжит для себя.
Более того, в силу определенной специфики романа, его фрагменты были использованы в процессе библиотерапии в рамках работы медико-психологической службы одного из научно-методических центров, специализирующихся на поиске эффективных методик подготовки сотрудников спецподразделений. Для анализа предлагались и чисто 'боевые' эпизоды, такие, как 'Адское ущелье', 'Настоящий ад', сцена бала у Нифонта, нападение фоморов на дворец Витольда и некоторые другие. В данном случае на примерах из заведомо фантастического романа сотрудникам было проще отрефлексировать реальные события собственной практики. Почему не был взят какой-нибудь современный роман-экшн из жизни спецназа? У реальных сотрудников подобное чтение вызывает непреодолимое раздражение на 'воителей клавиатуры', а Вихревой они верят уже потому, что она не смакует подробности профессиональной работы, а сосредотачивается на человеческой составляющей, исследуя не тактику боевых вылазок, а человека в этих условиях.
Для отработки приемов контент-анализа, тренировки наблюдательности предлагались и 'мирные' сцены, так, например, предлагалось определить, является ли автор романа мужчиной или женщиной на основании того, как ведет себя Анита в обычных, житейских ситуациях: за едой, на прогулке, в постели. К слову, большинство респондентов сошлись на том, что автор - достаточно зрелый, но глубоко порядочный в душе мужчина с реальным боевым опытом, и развеять это удалось только путем предъявления реальных фото автора романа.
В целом те респонденты, которые знакомились с романом более подробно, отмечали логичность сюжетных линий и поступков героев, сдержанность автора в личностных оценках поступков персонажей.
Таким образом, роман в состоянии зацепить и придирчивого читателя, и специалиста. И если Вам удалось прочитать 24 страницы моей рецензии, то и на роман сил хватит.