Назаренко Мария Владимировна : другие произведения.

Странствия Сокола

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приключения пирата Оливера Махта, прозванного Соколом за благородство, и его команды. Говорят, легендарный основатель Руси оставил после себя несметные богатства. Правда ли это? Что это за богатства? Золото? Или что-то другое? Не один человек желал взаполучить эти сокровища. И вот, испанский адмирал находит ключ к легендарным богатствам. Он уже собирает экспедицию, но тут в дела адмирала вмешивается (точнее, нагло суёт нос) один непоседливый корсар и решает лишить адмирала возможности получения сокровищ. Но за адмиралом стоит давний враг этого корсара, и теперь не известно, во что всё выльется... Оное сочинение не закончено. 22.12.2012 - та-дам. Прода. Чуть-чуть. Помечено так: +
  Территориальные воды Испанского Мэна смело бороздят многие корсары. Здесь можно добыть довольно много интересного и ценного. Ограбить пару галеонов, а потом просадить накопленное состояние в кабачках на Тортуге или на Ямайке, в крайнем случае. Кайф! Правда, романтика моря и духа 'берегового братства' не для всякого заключается именно в этом... Но проявляется она большей частью именно в опасных предприятиях.
  Был ясный полдень, типичный для здешних широт. Солнце нещадно палило, хотя прохладный ветерок немного сбивал жару. Пролетающие в небесах птицы нещадно гадили на многострадальные головы. По траверсу корабля 'Скорпион' едва виднелась полоска земли - то был остров Гаити. И казалось, что синее море не кончается...
  - Полный вперёд, ёптить парус!!! - по-молодецки гаркнул с носовой надстройки 'Скорпиона' высокий мужчина в просторной рубахе, брюках типа галифе и ботфортах с золочёными розетками. Длинные распущенные волосы льняного цвета развевались на ветру, солёные брызги своим обилием то и дело орошали его статную фигуру, но с губ не сходила самоуверенная улыбка, а ясный взгляд блестящих голубых глаз целеустремлённо уносился вдаль, куда-то к горизонту. Там уже виднелись паруса чужого корабля - испанского галеона, который наверняка вёз несметные богатства...
  - Капитан, Вы где таких оборотов понахватались? - несколько непочтительно обратился к мужчине один из матросов.
  - Не суть, корсар! - ответствовал тот. - Лучше передай штурману, чтобы держался курса! Впереди нас ждёт богатая добыча! Эхх, красотищ-ща!
  Адмирал Оливер Махт (надо сказать, что себя в данный чин он произвёл сам), по прозвищу Сокол, капитан 'Скорпиона', ещё немного порадовался встречному ветру, брызгам и пейзажу, после чего направился к себе в каюту, дабы подготовиться к предстоящему. Близилась очередная битва.
  Все напряжённо ждали команды 'На абордаж!!!'
   * * *
  Интермедия.
  
  - Не свешивайтесь с бортика, будьте добры! - приказным тоном потребовала пухлая мадам лет сорока от роду, пытаясь схватить непоседливого четырнадцатилетнего сына за шкирятник. Тот всё время ловко ускользал от цепкой материнской лапы.
  - Маменька, оставьте меня, - юноша перевесился через бортик корабля, даже не придержав напудренный парик; тот свалился с головы и улетел в воду. Юноша залыбился и провёл рукой по коротким волосам льняного цвета - сразу стало приятно прохладно.
  - Оливер! - тут же возопила мадам. - Это вопиющее хулиганство! Вы могли бы свалиться и сами! И вообще, будьте добры, слушайтесь меня! Вы - баронет, как-никак, Вы должны вести себя достойно!
  - Маменька, а что же? - Оливер в упор посмотрел на свою мать. - Что-то как-то у Вас начался приступ чрезмерного внимания. Вы не беспокоились за меня, когда я болтался в лесу около бароната - а там много хищных зверей и других опасностей. Вы не пеклись обо мне, когда я бродил по библиотеке: а вдруг книжка - какой-нибудь особо толстый том - упадёт мне на голову и отшибёт память? - тут в тоне появилась издёвка. - Чего ж Вы не следили, чтобы меня не убила моя дорогая фрау кормилица? Или кто из слуг? Вы заботитесь лишь о моём брате Рихарде, потому что он - наследник, а из-за этого он лишился удовольствия поездки в Испанию - Вы чрезмерно о нём печётесь, фрау. Обо мне Вы начали 'заботиться' только недавно, даже не объяснив причин. Знаете, лучше оставьте меня, маменька - я справлюсь и без Вас, как справлялся и ранее.
  - Оливер!
  - Да, мама?
  - Баронет Оливер Отто Вольдемар Август Христоф фон Махт! Я не прощу Вам этого возмутительного поведения! Вы останетесь без сладкого!
  - Я не маленький мальчик, маменька, переживу, - учтиво поклонился родительнице Махт.
  - Ах, так! Без сладкого всю неделю!
  - Если Вы называете сладким то, что Вы нам даёте, то я осмелюсь провозгласить себя Папой Римским.
  - О, Господи! Ты - маленький...
  - Я не Господи, но благодарю Вас.
  - Чёрт с тобой, негодный нахальный мальчишка! - мадам влепила сыну затрещину и ушла восвояси.
  - Благодарю Вас, фрау матушка! - крикнул ей вслед сын, потирая пострадавший затылок.
  Мамаша удалилась в оскорблённых чувствах, а юноша устремил взор ясных голубых глаз вдаль. Буйное воображение юного баронета представляло себе, как обладатель этого самого воображения бороздит морские просторы на собственном корабле. Вот, начинается шторм: сгущаются сумерки, и волны поднимаются всё выше и выше; солёные брызги летят в лицо, палубу корабля заливает водой. Но он подбадривает свою команду, говорит, что всё будет хорошо, и они прорвутся, обязательно прорвутся! Они перенесут все испытания, которые выпадут на их пути!..
  - Баронет фон Махт! Баронет! Оливер Отто Вольдемар Август Христоф! Уходите с палубы! ШТОРМ НАЧИНАЕТСЯ!
  Оливер обнаружил себя вцепившимся в бизань-мачту: в моменты, когда юноша мечтал, он нередко не замечал, что делал. Так, он однажды заблудился в лесу, выйдя к баронату лишь спустя два дня - всё из-за того, что он воображал себе великие приключения. Маменька, к слову, даже не бросилась его искать, а по возвращении приветствовала холодно, даже не выпорола, хотя могла, и очень больно. Лишь фыркнула и лишила сладкого на месяц. Впрочем, мальчик не особо переживал.
  Над головой уже сгущались и ворчали тучи, волны стали выше, где-то вдалеке гремел гром, а ветер уже отчаянно свистел, безжалостно снося с ног.
  Юный баронет внезапно испугался настоящего шторма, но почему-то не побежал в каюту - он только вцепился в мачту ещё сильнее, ещё больше устрашившись. Он зажмурил глаза и начал просить Бога лишь о том, чтобы остаться в живых.
  
  Страх стёр воспоминания о том, как корабль, на котором плыл баронет, разбился вдребезги и как мальчишка оказался потом в море, дрейфуя на обломке многострадальной бизань-мачты. Юноша потерял счёт дням, в течение которых он плавал, изнывая от голода и жажды - начитанный баронет знал, что морскую воду пить нельзя, отчего страдал ещё больше. Иногда он смотрел в воду и думал. Чаще вслух - всё равно никто не услышит, а развлекать себя как-то надо.
  - Вот маменька с папенькой и двумя братьями, скорее всего, теперь пребывают в компании рыб, - рассуждал Оливер без всякого сожаления. - Братец Рихард вскоре будет пировать, а на его избалованную голову обрушится куча дел; сёстры узнают об этом лишь мельком - вряд ли Рихард о них вспомнит, - тут юный баронет вздохнул. Сестёр он видел мало, но нежно любил их. - Ах, а моя дорогая фрау кормилица? Бедная женщина... Интересно, выживу ли я? Если выживу - обязательно напишу весточку.
  Так рассуждал Оливер в тот прекрасный день. Правда, тот день не казался ему прекрасным, потому что он совершенно обессилел и был сильно измотан.
  Внезапно, вдали замаячил корабль. Юный баронет решил, что ему лишь мерещится от нестерпимой жары, потому что на своём пути он уже долго не встречал ни единой лодки. Один раз он увидел целый галеон, но он проплыл мимо на значительном расстоянии, на котором вряд ли могли услышать его крики о помощи.
  Но этот корабль приближался, притом стремительно и неумолимо. Когда юноша сообразил, что он плывёт прямо на него, то начал орать изо всех оставшихся сил. Сил на это у него нашлось неожиданно много.
  - СПАСИТЕ!!! ПОМОГИТЕ!!! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!!!
  Вот, мальчик уже мог различить красивый светлый корпус корабля; русалка на носовой надстройке сияла приятны блеском, а рядом красовалось название. 'Орион'. Красивое...
  - ПОМОГИ-ИТЕ-Е!!! ПРОШУ ВАС!!! - Оливер сигналил на английском, французком, испанском и, на всякий пожарный, на родном немецком - мальчик, несмотря на бурный и непоседливый характер, прилежно учил языки и читал много умных книжек. И его услышали: корабль начал замедлять ход и вскоре лёг в дрейф совсем рядом с обломками, на которых расположился мальчик.
  Ответили по-английски:
  - Хэй, здрав будь, юноша! - с бортика свесился человек в бандане и безрукавке на голое тело. Его рыжие волосы, аккуратные и ухоженные, едва трепыхались на ветру, а акцент выдавал шотландца. - Держись, мы сейчас спустим канат! Залезешь сам?
  - Здравствуйте, - откликнулся баронет. - Не знаю, смогу ли сам, почтенный господин. Я уже долго нахожусь в данном положении...
  - Вижу, малыш, вижу. Подгреби-ка сюда, я помогу тебе.
  Мужчина ловко спустился на канате до воды и подобрал юношу как пушинку, после чего Оливер распрощался со спасительным обломком мачты, а шотландец в считанные секунды оказался на борту своей 'Гордости'.
  Тут мальчик обмяк и потерял сознание.
  
  Очнулся Оливер уже в каюте. Шотландец сидел рядом, за столом. Он был красив и вполне опрятен, а его лицо лучилось несказанной радостью, исходившей откуда-то изнутри, из души. Его истинный характер выдавали серые глаза - серьёзные, мудрые, печальные. Юноше понравилась исходившая от него внутренняя сила и теплота. Он всегда хотел, чтобы его отец был таким, как этот человек. Хотя... Может, юный баронет просто идеализировал своего спасителя?..
  Спаситель же сидел, подперев голову рукой, и откровенно кимарил - уже даже похрапывал.
  - Эмм... Герр? - попытался обратиться к нему Оливер. - Герр!
  - А?! - резко проснулся шотландец. - Как? Что?! Тысяча чертей, кто...? О, проснулся, малец? Добро пожаловать на мой корабль, мальчик, - улыбнулся он, тут же перестав хмуриться.
  - Герр, спасибо Вам, Вы спасли мне жизнь, - Оливер тут же подскочил и начал рассыпаться в благодарностях. Поток хвалебных слов шотландец остановил с трудом:
  - Ну, полно тебе, юноша, успокойся. Ты - германец, не так ли? Как тебя зовут?
  - Моё имя длинное... Оливер Отто Вольдемар Август Христоф фон Махт, баронет, - мальчик смутился. - Пожалуйста, зовите меня просто Оливером - терпеть не могу это длинное имя.
  - Договорились! Будем же знакомы, я - Генри Ротфорд, прозванный 'Пауком', капитан 'Гордости', содеятель 'берегового братства'.
  - Вы - флибустьер? - глаза баронета стали большими как солидный песо. Этот знаменитый человек был легендой. Он был грозой всех морей, а в особенности испанцев. Этот гениальный человек всегда выходил сухим из воды и оставлял противников с носом. Вот это удача! - Тот самый? Настоящий?!
  - Как видишь, не восковой.
  - Вот уж не думал, что когда-нибудь повстречаюсь с таким человеком...
  - Вдохновляет морская романтика? Признаюсь честно, меня тоже. Но сейчас не о том. Расскажи мне, как ты очутился в открытом море, сынок.
  И мальчик рассказал, что и как произошло. Он с таким огромным стыдом признавался в том, что испугался открытого моря и шторма, что Генри невольно рассмеялся.
  - Жаль мне тебя, юноша... Слушай, у меня к тебе предложение. Ты хотел бы вернуться к себе в баронат?
  Баронет задумался. Вернуться, что ли?.. Сестёр-то жалко. Да и фрау кормилица... Нет. Уже не маленький мальчик, пора бы и...
  - Честно, герр, нет, - внезапно даже для себя ответил он. Я не хочу жить там вместе с братцем Рихардом - он мне не нравится. Мне жаль сестёр и кормилицу, но я думаю, что у меня есть теперь прекрасный шанс отвязаться от них... У меня имеются свои причины, чтобы желать сделать так. Так что, если Вы хотите предложить мне доплыть до берега и там отправиться в баронат Махт, то я осмелюсь отказаться.
  Паук прищурился. Усмехнулся и спросил, уже догадываясь о желаниях и мечтах юноши:
  - Напрашиваешься, малец?
  - Никак нет, герр, - щёки Оливера тут же вспыхнули в искреннем и неподдельном смущении и возмущении.
  Генри испытующе уставился на свой 'улов'. Тот выдержал взгляд и тоже уставился на капитана 'Гордости'
  - Ха-ха-ха! - внезапно прорвало корсара. - Не-ет, мальчик, хоть я и собирался предложить тебе это предприятие, но в последнюю очередь. У меня не хватает юнги. Не хочешь устроиться на мой корабль? Да и тебе будет с кем пообщаться на берегу - у моих матросов есть прекрасные сынишки. Правда, они младше тебя чуть ли не вдвое, но это не меняет дела, не так ли? Ну, согласен? Я лично буду учить тебя. Ты мне нравишься. Напоминаешь меня в детстве.
  Оливер никак не ожидал такого. Неужели он станет настоящим корсаром?!
  - Я согласен!!! - не задумываясь ответил он.
  - Ха-ха, я так и думал, что ты не откажешься, малыш, - усмехнулся Ротфорд и потрепал юношу по голове. - А теперь ложись и спи - тебе надо отсыпаться, сынок.
  Паук ушёл, а мальчик тут же плюхнулся на подушку и заснул крепким счастливым сном.
  
  Конец интермедии.
   * * *
  'Успешно захвачен испанский галеон под командованием Хуана де Сантарро. Добыто примерно 150000 пиастров монетами, так же золота и драгоценностей примерно на 63000 пиастров. Пленных захвачено 250 человек вместе с капитаном. К тому ещё взято достаточно провианта, чтобы прокормить команду 'Скорпиона' в течение двух недель. Планируется прибыть на сушу и передохнуть на Тортуге, где и будет произведён раздел добычи.
  16 мая 1665 года.
  Капитан Махт.'
  
  Отметив победу над треклятыми испанцами в бортовом журнале, Сокол ухмыльнулся и 'полетел' проводить допрос пленных.
  По пути он ещё раз прокрутил сегодняшние события в памяти.
  Для начала, он подготовил команду морально - торжественной речью. Внеся моральный вклад в будущую битву, он пошёл готовить себя. Правда, состояла данная подготовка лишь в надевании треуголки да в возлиянии в количестве доброй пинты германского пива из личных запасов.
  Пить на корабле, тем более перед битвой, флибустьерам воспрещалось категорически. Но из любых правил есть исключения; обычно оные были самими капитанами. И вообще, как считал Махт, правила существуют для того, чтобы их нарушать. Не все, разумеется: Оливер вообще почитал Кодекс Флибустьера непоколебимым... Но удержаться от 'вкушения духа Родины' германец никак не мог. Всё нещадно валилось на 'скучаю по родному Мюнхену... Эхх', а так же на различные неисчисляемые положительные качества пива и т.д..
  Зато уже через час он лихо летел на канате, заброшенном на манер лассо на чужую грот-мачту, в сторону капитана испанского галеона 'Алкиона' с распространённым именем дон Хуан.
  Пушки 'Скорпиона' поразили галеон уже с расстояния кабельтова. 'Алкиона' легла в дрейф, потому что галеон дал течь, а грот-мачта была сбита одним лёгким попаданием ядра. В общем, Сокол мог гордиться своими канонирами (точнее, тем, что от них осталось после последнего предприятия). Правда, когда надо было гордиться, Махт поносил испанцев и непрочность их суден благим матом.
  Бой вышел каким-то слишком быстрым - испанцы сдались вскоре после того, как почтенный Хуан был срублен ударом каблука ботфорта в затылок. Посетовав на слабую ударопрочность испанских организмов и обозвав юного капитана 'Алкионы' салагой, Махт планировал уже было ринуться в бой... Но команда галеона, похоже, потеряла всякое присутствие духа вместе с Хуаном и его сознанием. Поэтому битва пролетела быстрее, чем ожидалось. Даже обидно - как-то слишком легко всё досталось.
  Теперь же, выдув ещё полпинты баварского, Оливер шёл допрашивать очнувшегося Хуана по поводу окружающей обстановки: что, где, когда, зафига, как, куда, откуда и что нагадают на будущее.
  - Здрасте, Хуан, - залыбился германец на черноволосого испанца. - Ну-с, выкладывайте, с чем пришли.
  - Дон Хуан де Сантарро, - огрызнулся испанец.
  - Да я знаю, малыш, - махнул рукой добрый дядя Оливер. - Так что там с ответом?
  - С Вашего позволения осмелюсь доложить, что всё, что у нас было, вы уже забрали.
  - Да неужели? Таки прям я всё у Вас утараканил?
  - Да, сеньор.
  Сантарро явно что-то не договаривал - это опытный морской волк заметил сразу же.
  Быстро извлечённая шпага замаячила перед носом пленника.
  - Что-то я не верю тебе. Ты ещё молод, хотя я ненамного старше тебя. Но чёрта с два ты обманешь того, кто большую часть своей жизни провёл на море, в боях. Я прекра-асно вижу, когда кто-то лжёт. Если ты будешь продолжать умалчивать или врать мне, будешь изрублен в куски. Понял, нет?! - тон Сокола медленно сменялся с отечески покровительственного на угрожающе рычащий. - Вообще, не скажешь ты - скажут другие. Так что я убью тебя с лёгкостью, юнец.
  Нужные струны были задеты. Юный капитан уже начал ёрзать.
  - Расскажешь, что ещё скрываешь - получишь жизнь и свободу вкупе с запасом провианта и капитала, достаточным для проживания. Условия освобождения обговорим. Ну? - Махт вопросительно задрал бровь, ухмыляясь и покачивая шпагой.
  Сантарро и впрямь был юн, но разница между опытным корсаром и талантливым молодым юношей из рода конкистадора составляла лишь десять лет. Хуан был принципиальным испанцем, но умереть за родину ему мешала преданная взаимная любовь. Верная, преданная девушка, его будущая жена - она ждала его где-то на суше, и ему так не хотелось смотреть с небес на то, как плачет его ранимая и нежная подруга... Не опозорит ли он её таким 'бегством'?
  Всё же Сантарро дрогнул:
  - Сволочь вы, флибустьер, - рявкнул он с чувством ненависти. - Если бы не одно обстоятельство, я бы лучше умер...
  - А-а, девочка ждёт? - предположил Сокол, вновь переходя на покровительственный тон. - Эхх, вот видишь, как женщины всё меняют? Те ещё дьяволы, верно? Хе... В общем, выкладывай, мой мальчик. Куда собирался?
  - В помощь флотилии моего соотечественника, адмирала Оладора да Гонсалеса.
  - Ого, - ухмыльнулся Оливер. - Сколь интересная фигура... Этот прохвост просто так флотилию собирать не будет. А уж если ты плыл с такими деньгами, то явно намечается что-то крупное, как я понимаю?
  - Эти деньги - откуп от флибустьеров, попытающихся напасть. Таких галеонов, как мой, ещё много, - усмехнулся Хуан. - Пираты не должны знать о том, что намечается.
  - Но ты ведь хороший мальчик? - шпага, доселе застывшая, опять угрожающе качнулась. - И ты всё-о расскажешь дяде Соколу, не так ли?
  - Так Вы - Оливер Махт?
  - А, узнал? Он самый, дружище.
  Юноша с удивлением посмотрел на знаменитого корсара, о котором ему не раз приходилось слышать от старших. Он заколебался: слухи то говорили о нём как о жестоком садисте, то делали из него справедливейшего и в своём роде благородного человека, принципиального и держащего свои обещания. Чёрт его знает... Но всё-таки он чем-то внушал доверие. Хотя, может это иллюзия?..
  - Расскажу, - выдохнул, наконец, Сантарро после минуты молчания. - Адмирал нашёл предположительное местонахождение Сокровищ Рюрика и ключа к ним...
  Махт присвистнул. Судя по слухам, наследие легендарного [] было огромным. Несметные богатства хранились в кургане... Где-то в глубине страны.
  А Хуан рассказывал о планах знаменитого адмирала. Оказывается, для откупа от пиратов собиралось десятка два с половиной галеонов, 'расставленных' на определённых точках на пути - если один галеон будет опустошён, через некоторое время появится новый, наполненный богатствами. И так по всему морскому пути. А Гонсалес вместе со своей флотилией собирался следовать в Архангельск, откуда он отправил бы галеоны за новым золотом, а сам направился бы до пункта назначения на лошадях и, скорее всего, с проводником.
  - Правда, где он решил брать проводника в этой глухомани, да ещё согласного на данное предприятие, я не знаю, - закончил Сантарро. - Вот. Я сказал слово в слово то, что мне рассказал сам Оладор. Да Гонсалес - близкий друг моего отца. Он поверил мне свою тайну... Но теперь я опозорил и его, и себя. И мою милую Барбару, - грустно добавил он шёпотом.
  - Не волнуйся, малыш, - Оливер почти ласково потрепал юношу по голове, - я сделаю всё, чтобы ты не остался с поганой славой предателя. Где, кстати, место встречи с адмиралом?
  - На Тортуге, - вздохнул юноша. - Точнее, в водах неподалёку. Где-то через месяц... Кораблей будет шесть, и все они должны будут приплыть на парусах красного цвета.
  - Прекрасно! - восхитился Сокол. - В общем, будь спокоен, юнец, я всё устрою.
  
  Для того, чтобы у юнца всё сложилось, Махт потопил его галеон. Вместе с большей частью всех, кто на нём находился. Когда Хуан спрашивал, не переборщил ли морской волк с масштабами, он объяснил, что это будет лучше для них же самих. Вот и вышла легенда о том, что Сантарро ограбили и вдобавок хотели утопить некие пираты, которые даже представиться нужным не сочли.
  Парню, да и корсарам тоже, повезло, что действие происходило как раз в территориальных водах Испании - плыть для высадки капитана пришлось недолго. Правда, пришлось спустить флаг.
  Позже, добрый дядя Оливер приветливо махал ручкой на прощание молодому юноше, нежно обнимавшему хрупкую девушку. Парочка стояла на причале и просто прелестно смотрелась в лучах заходящего солнца. Юноша в знак прощания снял шляпу и тут же её надел, шепча своей благоверной что-то про возможное окончание карьеры мореплавателя. Хотя, вряд ли Оливер это слышал.
   * * *
  Сокол общался со своей 'стаей' - то было ежедневное обсуждение результатов сегодняшнего дня, обычно заканчивавшееся вдохновляющей речью командира. И оное обсуждение как раз заканчивалось.
  - Итак, мы направляемся на Тортугу, друзья - там передохнём, после чего я открою вам своё предприятие, которое я собираюсь провернуть. Вперёд, ребята! Да поможет нам Господь!
  - Да поможет нам Господь! - согласно взревела команда, после чего все разошлись по своим каютам и постам.
  
  - Fater unser in Himmel, geheimlicht werde dein Name, dein Reich komme...(1. Отец наш на небесах, да прославится имя твоё, да придёт царствие твоё (нем.))
  Вечерняя молитва.
  Сокол не был набожным, но верил, что что-то там наверху есть. Это самое наверху он называл привычными именами и возносил ему привычные воздаяния. Правда, он больше верил в силы природы, но, если бы он сказал об этом, то ему вряд ли бы просто настучали по голове за еретические убеждения. Поэтому, он прикрывался имиджем скромного католика.
  В минуты молитвы Оливера было не узнать. Как-то один из матросов нарёк его потерянным для общества богослужителем с заумным эпитетом 'латентный'. Капитан решил не обижаться (он, разумеется, всё слышал), но свой подзатыльник матрос заработал самым честным образом. Вдобавок, значения слова 'латентный' он так и не добился, а потому матрос заслуженно получил ещё один тумак и поучение типа 'нефиг умничать, коли не знаешь, что несёшь'.
  В эти святые минуты в его памяти всегда восставала картинка из далёкого детства. Это было незадолго до роковой поездки с семейством в Испанию. Перед ним стоит трёхлетняя синеглазая девочка с тёмными-тёмными курчавыми волосами. Она держала в руках куклу; сбежавший от мамки Оливер только починил её, приделал отвалившуюся руку. Девочку позвал кто-то, похоже, её отец. Она присела, склонив голову. Это вышло неуклюже, но в её возрасте это простительно. Малышка внезапно сделала шаг к юному баронету и... поцеловала его в щёку, после чего, смутившись, убежала к отцу и растворилась в толпе вместе с ним. Тут удивлённого баронета нашла мать: она начала орать на него, и тогда стало уже не до того. Но образ этой маленькой девочки запечатлелся в его памяти на долгие годы, и он ублажал и смягчал сердце Махта.
  Пока Сокол молился, на другом корабле где-то далеко от 'Скорпиона' пытали ещё одного принципиального испанца из того же 'кортежа', что должен был сопровождать адмирала Гонсалеса. Оливер был опытным психологом и давно ждал благодарностей за то, что он такой добрый. В отличие от того палача, прославленный 'садист Махт' был и вправду добрым, хотя методами нередко пользовался теми же и даже более худшими - просто он не применял их без должной надобности, ибо обладал более пацифистическим характером.
  Принципиальный Испанец умер в страшных муках, так ничего важного и не сказав - в принципе, он практически ничего и не знал. Палачу было всё равно. Достаточная для размышлений информация у него уже появилась, но, несмотря на этот факт, он решил позабавиться ещё немного... Насколько хватит сил. Остальных он просто утопит, после чего добросовестно пойдёт спать.
  - Отправь дону Оладору небольшую весточку, Себастьян, - Палач надиктовал текст, после чего щёлкнул пальцами и повелел вести следующего 'добровольца'.
  Охота за великими богатствами [] началась в поистине грандиозных масштабах.
   * * *
  - М-да. Хороша была ночка. Ага, ёлки-палки!
  Один сапог найден. О, да, тысяча чертей...
  Попытка его натянуть успехом не увенчалась, и ботфорт запротестовал против законов физики и чудесным образом улетел каблуком в лоб, едва не сделав из своего хозяина единорога.
  - Мать твою колодку, больно, - поделился тот впечатлениями по этому поводу. Правда, спавшая рядом куртизанка вряд ли могла сочувственно ответить на эту жалобу. Поэтому обладатель ботфорта решительно махнул рукой и решил не дожидаться сострадания. Он собрал весь свой костюм, оставил 'бесчувственной' девушке (кстати, а она симпатичная... Жаль, на корабль не возьмёшь... Не-эт, никаких девок на корабле!) монеты и романтичную записочку и, заплатив за номер, направился предположительно к своему кораблю. Выйдя наружу, мужчина завязал длинные волосы в хвост, нахлобучил треуголку насколько позволил этот самый хвост и вдохнул всей грудью утренний воздух предрассветной Тортуги... Правда, тут же закашлялся от отвратительного запаха помоев и грязных тел валявшихся на улицах пьяниц, брезгливо сморщился и решил поскорее добраться до побережья, где воздух пах хоть немного приличнее.
  Голова жутко болела и трещала от обильного возлияния, а пах ныл от перенапряжения. Оливер глотнул ром из своей фляги, рассчитывая хотя бы частично снять похмелье. Хороший ром подействовал быстро - до корабля Сокол дошёл уже с более-менее ясной головой.
  Вчера Сокол набрал в команду свежую партию отличных канониров. Это дело надо было обмыть. Он и обмыл - обильно, с преферансом и куртизанками в количестве одна штука. Он гулял, как любит делать всякий флибустьер.
  Правда, времени расслабляться особо не было. Надо было выступать уже через три дня. Посему, Махт решил жёстко ограничить себя от соблазнов на эти три дня и постараться оградить от этого команду.
  Дойдя до своего дорогого судна, корсар первым делом взял чистую одежду из каюты, после чего сел в шлюп, отплыл подальше от побережья и всласть надрызгался в тёплых морских водах. В шлюпе же он обсох и переоделся, а через некоторое время вернулся на берег, где решил пройтись по рынку, дабы посмотреть хорошее оружие для своей ненаглядной стаи.
  Оливер был очень чистоплотен. Единственным, что его раздражало в том промысле, коим ему довелось заниматься, было то, что не всегда есть возможность нормально следить за собой. Он так же подавал личный пример команде, не без резона вещая о том, что чистое тело - один из основных залогов здоровья.
  По побережью корсар прогуливался медленно и неспешно. Чёрный длинный пиджак с жёлтыми лацканами не был застёгнут до конца и открывал кожаный жилет и воротник белой сорочки. Чёрные бриджи облегали красивые крепкие ноги, а начищенные до блеска ботфорты сияли на солнце. Шпага на левом боку и едва видная рукоять мушкета за поясом гармонично дополняли образ. Весь костюм являл собой верх аккуратности и производил на других впечатление благородного и порядочного человека. Сокол, шутя, всегда приписывал аккуратность к своей немецкой натуре. Лишь причёска - конский хвост - была немного растрёпана и явно не походила на парик. Правда, впечатление эта деталь не особо портила.
   Но на девичьи кокетливые взгляды и томные вздохи и на хорошо, но тщетно скрываемую зависть и вызов в глазах мужчин он обращал мало внимания, иногда усмехаясь себе в аккуратные усы.
  Рынок здесь был неплохим, и если присмотреться и не слушать орущих наперебой торговцев, то тут можно было найти много чего стоящего по более низкой цене, нежели в кузницах и прочих мастерских и магазинах, необходимых для успешной пиратской жизнедеятельности. А ещё тут можно было найти знакомых личностей. Иногда. Или тут могло померещиться, что видишь кого-то до боли знакомого.
  Махт склонился было над стойкой с оружием, как краем глаза заметил... Или нет, показалось?.. Нет, это показалось... Или всё-таки нет?
  У Оливера внезапно возникло такое ощущение, что среди толпы промелькнула до боли знакомая худощавая фигура с длинными чёрными, цвета воронова крыла, волосами, заплетёнными в виде кучи тонких длинных косичек, впалыми холодными серыми глазами, надменной ухмылкой во взгляде и тонкими, неожиданно изящными пальцами... Слегка сутулый, мрачный... Нет, это всё дорисовывает воображение. Его просто не может быть здесь - он давно умер, будь он проклят.
  Оливер хоть и не решил завязывать с выпивкой (наоборот он ещё глотнул из фляги для успокоения нервов и машинально обтёр пальцем усы), но едва не дал сердцу уйти в пятки. Ещё не хватало этого... Наверное, это был единственный фактор столь быстрого возвращения на корабль - уж чего-чего, а перестраховаться лишний раз стоит. Старость не в радость. Тьфу, какая старость?! Всего тридцатник!
  Сдают нервы, ох как сдают... Иногда корсару хотелось вернуться в годы своей безбашенной юности, когда храброе сердце ничего не страшилось, а нервы были крепче любых наипрочнейших верёвок, и душа стремилась, очертя голову, совершать великие деяния... Впрочем, ничем-то морской волк и не изменился за эти шестнадцать лет. Конечно, он обматерел, стал мудрее, осмотрительнее, грамотнее, опытнее... И так далее - перечислять можно долго. И перечислять в основном в положительную сторону. Но он всё равно остался тем самым романтичным мальчишкой где-то в глубине души. Разве что вот... Нервы начинают шалить. Тьфу, зараза...
  Махт облокотился о бортик и осмотрелся по сторонам. На море был полный штиль, ветер практически не дул. Солнце уже давно было в зените, поэтому было довольно жарко. Оливер снял треуголку и стал использовать её в качестве веера.
  Мимо неожиданно промелькнул один из приобретённых канониров - как раз тот, который заинтересовал Оливера больше всего. Маленький, плотный, жилистый паренёк девятнадцати лет от роду с подвязанными в хвост вьющимися тёмными каштановыми волосами длиной до плеча, голубыми глазами и лёгкими чёрными усиками ровно над губой и маленькой бородкой под нижней. Черты его лица были какими-то смазливыми и отдавали чем-то девчачьим. Общие черты были ярко славянские, но из какой страны юнец родом Оливер, пока что, не выяснил - когда он вкратце рассказывал историю своей жизни, он не упомянул, из какой страны родом.
  - Добрый день, герр капитан, - поздоровался юноша.
  - Здравствуй, юный канонир, - ответил Махт, попутно думая, откуда юнец узнал его национальность. Не выпендривается ли? Хотя... Куда там? Скорее, тоже немец... Неужто земляк? Проверим. - Неужели ты всё это время был на корабле? Я не ставил тебя на пост.
  - Герр, я не слишком люблю шумное времяпрепровождение, - извинился тот.
  - Честно говоря, впервые встречаю такого корсара, - ухмыльнулся Сокол. - Слушай, судя по говору, ты всё-таки германец, не так ли?
  - Так и есть, герр, - пожал плечами юнец. - Я из Германии родом.
  - Получается, земляки мы с тобой, малец! - добродушно улыбнулся Сокол.
  - Для меня большая честь, герр, - улыбнулся канонир. - Правда, бабушка сказывала, что наш род пошёл с Руси. Я там никогда не бывал... Хотел бы побывать.
  - Может, когда-нибудь... Не огорчайся - наша следующая цель как раз там, - Оливер похлопал юношу по плечу. - Кстати, напомни, как тебя звать-величать, а то не особо имена с первого раза запоминаю - ты уж извини меня, старого чёрта с дырками в голове.
  - Берн Кальт, - ответил тот. - Ничего, герр. И Вы вовсе не стары... Вам лишь тридцать.
  Фамилия показалась Оливеру знакомой. Смутно, правда. Но корсар решил не мучить голову вопросами на тему 'где ж я это уже слышал?..'.
  - Ладно тебе, иди уж, земляк. Да поможет тебе Господь.
  - И вам того же, герр.
  
  Берн учтиво кивнул головой и скрылся из виду.
  Нелёгкая занесла парня на Тортугу вместе с его старшим братом Якобом на торговом корабле. Брат быстро погиб - был пристрелен каким-то пьяницей. Правда, юноша тут же покарал пьяницу метким выстрелом промеж глаз. Вообще, стрелял паренёк просто отменно, а врукопашную сражался ещё лучше - хотя он и был канониром, но холодное оружие всегда предпочитал огнестрельному, по его собственным словам.
  Податься в пираты юношу заставила та же самая нелёгкая, которая решила, что нигде-то его и не примут - видите ли, слишком юн. В Германию Берн возвращаться не хотел - да и некуда было: пожар не оставил в живых никого, кроме двух братьев. В армию чужой страны (с его талантами можно было бы и пойти...) он поступать не желал. Вообще, сначала малец хотел как-нибудь приехать в Россию и там же поселиться и обустроиться, но как наслушался историй про пиратов (на Тортуге наслушаешься), так его и завлекло, хотя его отвращали вдрызг пьяные люди на улицах этого экзотического острова. О том, что он поддался 'романтике флибустьерства', мальчик рассказывал с нескрываемым смущением. Оливер его прекрасно понимал, ведь он и сам тоже стал промышлять этим делом из-за неповторимого духа.
  Фигурой он был презабавнейшей - внезапно тихий, спокойный, скромный... На первый взгляд. В глазах всё-таки горел какой-то интересный хулиганский огонёк. В общем, именно Берн заинтересовал Оливера Махта как личность. В который раз, ухмылялся он, оказывается, что соотечественники всегда интереснее. Ну, или этот юноша просто принёс с собой частичку далёкой родины...
  Постояв немного, Оливер решил, что ему просто необходимо занять чем-нибудь и себя, и подчинённых. Занял он себя тем, что начал пинать подтягивающихся к кораблю матросов и отправлять их на рынок, дабы они набрали необходимых товаров, не считая съестных припасов и оружия. Последние два пункта по сбору Сокол выполнял сам, заботясь о свежести продуктов, качестве оружия и... В общем, капитан очень любил своих подчинённых и старался обеспечить их всем самым лучшим, чтобы, разумеется, повысить дальнейшую производительность труда.
  - Так! Ты и ты - закупать порох! И чтобы никакого контрафакта и прочей некачественной ерунды! Не забудьте проверить сухость пороха! Та-ак-с... Вы втроём запасаетесь ядрами для пушек и взрывчаткой! Ни за что не проверять эффективность на месте! Короче, ты сторожишь этих троих дурней, а то они ещё натворят чего... Гм, нехорошего... А вы, ребятки, пойдёте за...
  И далее в примерно таком же духе.
  Сам же Сокол пошёл обратно на рынок за холодным оружием и мушкетами.
  Правда, не успел он сойти с корабля, как опять увидел того самого знакомца. Он смотрел прямо на него, хищно склабясь...
  Оливер помотал головой, протёр глаза... Никого. Тьфу ты, тысяча чертей! Ну и глюки...
  Пожалуй, напекло голову.
  Махт надел треуголку поглубже и, поправив хвост, пошёл вниз по трапу. Если ему опять померещится старый знакомый, то, промелькнуло в голове, он точно сегодня напьётся. Из-за нервного срыва.
  Из-за угла тихонько наблюдали голубые глаза, полные волнения и лёгкого испуга.
  
  В общем-то Оливер, вернувшись с накупленным (он же честный корсар, а не вор какой) на корабль, всё равно напился. От души при этом. А потом пошёл приставать с разговорами о житейских проблемах мирового масштаба. Достопамятный Берн попался первым, но из крепких капитанских объятий смылся быстро. Расстроившись, что юный земляк ложится спать слишком рано, Махт начал убалтывать (и спаивать) своего заместителя, вице-адмирала Александра 'Колдуна' Инсейна, который решил остаться на корабле вместе с лучшим другом - корабельным хирургом Михаэлем 'Чумой' Тэйлором и с ним же попался на глаза Махту. Впрочем, не особо-то они и сопротивлялись.
  Вот так Адмирал Сокол ограждал своих подчинённых от соблазнов.
  
  Через три дня Сокол уже глядел вдаль, высматривая назначенное Оладором до Гонсалесом место рандеву. Трюмы были забиты необходимым грузом, а голова была забита мыслями. При этом, Оливер думал не только о том, как поступить: нападать сразу, или же гнаться следом в тени, но и о том, что глюки как-то слишком часто стали его доставать. Ну, или он тогда просто не добил это бродячее привидение.
  Ещё молодой Оливер Махт уже давно дал себе установку: достойный противник - это тот, на кого хочется равняться, несмотря ни на что; тот, с кем настолько интересно соперничать, что потом вряд ли захочешь исключить этого человека из своей жизни каким бы то ни было способом. Так его учил наставник. И так считал сам юноша, потому что взгляды его учителя, знаменитого флибустьера Паука, совпадали с его собственными.
  Сокол обзавёлся таким противником чуть ли не сразу после того, как он объявил о себе на поприще флибустьерства в качестве капитана. Тот был немногим старше, но опытнее и коварнее. После довольно скорого близкого знакомства с ним, юный капитан решил, что это и есть тот самый, который соответствует его 'желанию'. Он был умён и хитёр, мрачен и коварен. И Махт не хотел ему уступать.
  В соперничестве они проворачивали операции одна безумнее другой; смелость их не знала границ. До драк в кабаках они не опускались; наоборот, встретившись в какой-нибудь корчме, они с огромным удовольствием беседовали и пили за одним столом. Создавалось такое ощущение, что они и не соперники вовсе. А, когда им в своё время пришлось работать вместе, это выходило изумительно слаженно и грамотно. Но они всё равно оставались соперниками и помнили об этом.
  Правда, в последний раз противник подорвал свою репутацию, совершив большую подлость и изловив тем самым Махта. А потом он долго измывался над Соколом. В конце концов, он бросил жертву издевательств на необитаемом острове и отобрал корабль. С большим трудом Сокол всё-таки выбрался из места своего пленения и отобрал у соперника своё судно, а самого его убил. После пережитого остались болезненные шрамы и воспоминания.
  Три года ничего не было слышно о нём, не считая того, что Махт и сам прекрасно знал. И тут ему ни с того, ни с сего начинает мерещиться давний враг. От воспоминаний даже разболелись шрамы на шее. Чтобы он остался жив?! Сокол помнил, как лично проткнул его сердце своей верной шпагой. После этого не выживают.
  Но адмирал решил отвлечься от мыслей о привидениях и сосредоточился на обдумывании плана захвата. С Оладором да Гонсалесом он тоже был знаком не понаслышке. Этот испанец был послан охотиться за 'разорителем испанской казны, грязным пиратом Оливером Махтом' для его поимки и проведения дальнейших экзекуций с результатом в виде казни через повешение. Правда, престарелый адмирал да Гонсалес всё время оставался с носом. И вот, не так давно, месяца три назад, Оладор резко пропал. Поэтому, когда Махт услышал о планах этого испанца, то не преминул воспользоваться возможностью убить двух зайцев: настучать ему по голове и заодно обогатиться. Оливер уже думал оставить пиратское поприще: накопить капитал, найти достойного ученика и передать ему все премудрости, после чего обзавестись собственным домиком, хозяйством и, конечно, верной женой и собственными детьми. На баронат он даже не претендовал: он успел настолько осточертеть в далёком детстве, что до сих пор являлся исключительно в кошмарах. Не-е... Своих курочек завести... Скотинку... Огород... М-да, утомительно будет его полоть. Ничего, с верной жёнушкой да с детишками со всем справимся... Хм, а может, не искать ученика, а просто научить сына? Ну, дочку, в крайнем случае... Надо бы подумать над этим.
  Внезапно, прямо по курсу, на горизонте замаячили мачты с красными парусами. Тогда, Оливер сверился с картой и приборами, после чего скомандовал ложиться в дрейф.
  - Уже приплыли? - спросил внезапно возникший, казалось бы, из воздуха (а он мог...) вице-адмирал Колдун, заинтересованно смотря на горизонт.
  - Ага, - кивнул Махт (правда, кивнуть вместе с подзорной трубой у глаза ему далось с трудом). -Испанцы, родимые. По крайней мере, примерно так мне описывали новый корабль Оладора. Тьфу... Никакой романтики. Меняет судна как продажных девок... Ну, или как перчатки.
  - Расскажи хоть, что предпринимаешь, - Александр ткнул старого друга в бок, - а то 'кораблики поплывём захватывать' как-то не достаточно для полного представления обстановки.
  - Ща всё будет, - недвусмысленно пообещал Махт и, понаблюдав ещё немного за кораблями, крикнул спрятать корабль за ближайшим островом, который оказался всего-то в паре-другой кабельтовых. Островок был небольшой, но для осуществления целей достаточный. Там можно было наблюдать за тем, как к одинокому судну неспешно подплывает второй корабль.
  - Будем нападать в одиночку против двух галеонов? - троица закадычных друзей - Сокол, Колдун и не замедливший присоединиться Чума, - сидели на палубе и поглядывали на паруса вдали.
  - Против трёх, если мы не будем медлить, а то нам придётся сражаться против шести. Я на это не рассчитывал, - Махт оглянулся: на палубе кипела работа: разворачивались специально закупленные красные паруса. На корабле тёмного дерева, каким и был 'Скорпион', они смотрелись великолепно. Обычно, на нём поднимались паруса светло-жёлтого цвета (когда-то они были белыми...), старые, но прочные и надёжные.
  Удовлетворившись зрелищем, адмирал вновь повернулся к товарищам, придержав на заднем плане мысль оставить эти паруса.
  - Я успел вовремя, как и желал. Но шестеро на одного - уже перебор, хотя я проворачивал и не такие операции, было дело... Но здесь я думаю использовать внезапность и рассчитываю на чисто испанскую распущенность и леность: вы сами знаете, как 'хорошо' они охраняют корветы... Короче, действуем быстро, чётко и с расстановкой. Думаю зайти с правого фланга - если смотреть отсюда, то их корабли повёрнуты ютом как раз по траверсу.
  - Меня вообще поражает то, что они решили проводить встречу неподалёку от пиратского пристанища, - усмехнулся Михаэль Тэйлор. - Интересно, они хотят показать, что они никого не боятся? Это не территории Мэна.
  В это время подошёл боцман и известил капитана о том, что всё готово к выходу. Все ждали лишь команды.
  - Отлично, - ухмыльнулся Оливер. - Я не знаю, что они хотят показать, но надо выступать. Скоро должен подойти третий корабль.
  Сокол встал и расправил плечи. Он встал перед командой на квартердек и возвестил:
  - Друзья мои! Сейчас мы вновь пойдём на испанские суда! Нам необходимо набраться терпения, и ...
  - Слышь, гордый птиц! Там третий корабль подходит! - одёрнул капитана Колдун.
  Махт оглянулся через плечо. И вправду, далеко-далеко замаячили паруса третьего корабля.
  - А-а, чёрт с ним! Вперёд, ребята! Выступаем! В бой!
  Мощное 'АХОЙ!!!' грянуло над кораблём. Сокол лично встал за штурвал и повёл корабль к намеченной цели.
  
  - Да поможет нам Всевышний, - закончил молитву корабельный священник.
  - Да поможет нам Всевышний, - гулко разнеслось по верхней палубе 'Амфитриты'.
  Адмирал Оладор да Гонсалес отправил матроса семафорить на галеон 'Пенелопа', чтобы капитан корабля поднялся на борт головного судна. Вдалеке уже виднелись паруса третьего корабля. То был галеон 'Архангел Михаэлис'.
  С другого борта подплывал ещё один корабль на красных парусах. Тёмное дерево? Хмм, похоже, кто-то решил поменять корабль: о судах из тёмного дерева ему не докладывали. Может, 'Ковчег'? Его капитан что-то говорил о серьёзных неисправностях. Интересно было также, где 'Алкиона'. Обычно, сын его старого друга появлялся в первую очередь.
  Тёмный корабль приближался стремительно и неотвратимо. Но вахтенные не особо беспокоились по этому поводу: им было сказано обращать внимание на любые корабли, кроме тех, что плывут под алыми парусами. Алый парус - значит, свои, всё в порядке.
  Внезапно, до старого адмирала дошла одна интересная мысль: почему четвёртый корабль плывёт со стороны Тортуги? Оттуда не пришёл бы ни один испанец, потому что его бы туда не подпустили на добрые полсотни ярдов (да и не пошёл бы он туда из принципа). Но ведь нет, флаг испанский, паруса алые...
  Но на расстоянии кабельтова испанский флаг внезапно спустился. На его место поднялся до боли знакомый и ненавистный 'Весёлый Роджер'.
  - ПИРААААТЫЫЫ!!! - тут же среагировало сразу двое вахтенных.
  - Я вижу, остолопы!!! - рявкнул на них Оладор, но в душе он понимал, что матросики не виноваты: им было сказано допускать корабли с красными парусами. Хитрые сволочи, эти пираты...
  На 'Пенелопу' передали сообщение о полной боевой готовности. Да Гонсалес заметался по палубе, раздавая приказания.
  - Адмирал, пираты требуют лечь в дрейф! - закричал сигнальщик.
  - Нет! Мы вступим в сражение! Их надо уничтожить по любой возможности! Передать отказ!
  
  - Зря Вы так, герр Гонсалес, - усмехнулся Сокол, передавая штурвал Инсейну. - Канониры! Корабль не должен затонуть! Мне нужен его капитан! Навести пушки!
  
  - Навести пушки на пиратское судно! - потребовал да Гонсалес.
  - Дон Адмирал! - встревожено завопил старпом. - Это корабль 'Скорпион'!
  - Что?! - взвился Оладор. - Да неужели?!
  - Сигнальщик передал сообщение дословно! Оттуда доложили так: 'Тогда Вы падёте от руки адмирала Сокола'. Разве не адмирал Сокол является капитаном 'Скорпиона'?
  - Так и есть! - Оладор разозлился. - Тогда этот корабль тем более нужно разнести в щепки! Канонирам навести пушки!
  
  - Огонь! - скомандовал Махт.
  
   Канониры да Гонсалеса не успели навести пушки. На 'Скорпионе' выстрелили. Ядро попало совсем рядом с корпусом 'Амфитриты'.
  - Ха! - Оладор высокомерно задрал подбородок. - Меткостью твои канониры не страдают, грязный пират!
  Через минуту адмирал понял, что ошибся. От бизань-мачты остался лишь жалкий обрубок, как только в неё попали два ядра, одно из которых снесло ещё и кусок фальшборта на квартердеке вместе с парой матросов. Оладор смачно выругался.
  
  - Ха! - ухмыльнулся Оливер и отдал приказ заплывать за ют 'Амфитриты'.
  Хлопоты о упавшей бизань-мачте отвлекли от 'Скорпиона', посему тот беспрепятственно заплыл за корму галеона. Но 'Пенелопа' продырявила ему грот-парус. Кому-то из матросов размозжило голову.
  - Бедный Йорик, - всхлипнул начитанный Чума, с чисто медицинским равнодушием наблюдая отвратное зрелище. - Хэй, Сокол, у нас потери! Минус один матрос!
  - Огонь по второму галеону из носовых пушек! - Махт не слышал корабельного хирурга
  'Пенелопа' быстро вышла из игры: ядра попали в слабое место всякого галеона - пороховой погреб. Корабль сразу взлетел на воздух. Но с правого борта к 'Скорпиону' уже подплывал означенный 'Архангел Михаэлис'. Оладор не ошибся, определяя подплывающий галеон.
  - Угроза по правому борту! - закричал кто-то из канониров на верхней палубе. Не узнать голос своего соотечественника Сокол не мог - Берн уже заряжал пушку, у которой ему случилось оказаться.
  - Сносите их! Они подошли слишком близко! Канониры по левому борту - разнести корму! Но ни в коем случае не топить корабль 'Амфитрита'!!!
  
  - Разворачивайся!!! - да Гонсалес уже выходил из себя и почём свет проклинал свой преклонный возраст и вообще ту затею, за которую взялся. - Они будут обстреливать...!
  БАБАХ!!!
  Корма разлетелась в щеп. Оладор, стоявший на квартердеке, был снесён ударной волной и, перевернувшись в воздухе, упал на палубу, приземлившись на спину.
  - Ю-у-у-ут, - взвыл испанский адмирал и попытался встать. К нему на помощь подлетел кто-то из солдат, который тут же был отблагодарён за сочувствие.
  
  - НА АБОРДАААЖ! - скомандовал Махт.
  На 'Амфитриту' забросили верёвки с кошками. Кто-то летел на канатах, наброшенных на реи мачт 'Скорпиона'. Корсары под руководством вице-адмирала Александра Инсейна быстро заполонили палубы галеона.
  В это же время раздался очередной 'БАБАХ!', и на заднем плане дал сильный крен на левый борт и начал тонуть 'Михаэлис'. На абордаж взяли и его. Пираты решили, что лишнее золотишко на своём корабле не помешает.
  Оладор да Гонсалес и его команда отчаянно сражались, пытаясь хоть как-то перевесить результат сражения в свою пользу. Краем глаза старый испанский адмирал заметил на горизонте корабль с красными парусами. В его сердце загорелась надежда.
  Оливер тоже его заметил. Он тут же перелетел на 'Амфитриту' и отдал Инсейну приказ, чтобы он немедленно снял пиратов с 'Архангела' и поплыл навстречу новому кораблю.
  - Чуму возьми с собой! Оставь мне несколько канониров! Обязательно, кстати, позови одного молоденького канонира... Берном звать. Кальт у него фамилия.
  - Любимчиков заводишь? - усмехнулся Колдун.
  - Не-а. Земляков давно не видел.
  - Мальчишка - немец?
  - Да. Ладно, быстрее чапай, а то профукаешь корабль. Берегись пятого галеона.
  
  - Дон Оладор, - лыбился Сокол, смотря на поверженного адмирала. Тот обречённо глядел вдаль, на тонущий галеон. Ненавистный корабль тёмного дерева уже плыл обратно. - Как Вы думаете, за чем я пришёл?
  - Меня больше интересует, как бы Вас убить поизощрённее, грязный пират, - рявкнул Оладор и дёрнулся в сторону корсара. Его тут же повалили обратно приставленные для охраны двое канониров: Бёрн Кальт и француз Жак д'Оливьен.
  - Сиди, адмирал, - оскалился Жак. - Ещё раз рыпнешься - привяжем к мачте.
  - Не смей со мной так разговаривать, ворьё! - пленный пытался сохранить остатки достоинства в своём поведении, но получалось это, мягко говоря, неуклюже.
  - Успокоиться! - рыкнул Махт, на несколько секунд изменившись в лице. - Дон да Гонсалес, Вы не волнуйтесь, вашим потрёпанным нервам это вредно, - улыбка тут же вернулась на губы. - А если ещё раз дёрнетесь, то будете иметь честь быть привязанным к мачте собственного корабля, дон.
  Данная внеплановая перспектива нисколько не радовала адмирала, у коорого уже были связаны руки, посему он успокоился.
  - Кстати, пятый галеон не придёт, - как бы невзначай вспомнил Оливер, переходя на испанский. - 'Алкиона' затонула в водах неподалёку от Гаити.
  - Это Вы её затопили?! - вновь разъярился Оладор. Для него Хуан был как родной сын, и он всегда очень волновался за этого юношу.
  - Я, - кивнул Оливер. - Собственными руками. Канониров, знаете ли, не хватало, вот я и пошёл к пушке... Взрыв порохового погреба.
  - ЧТО Вы сделали с Хуаном?!
  - Де Сантарро? Я его выловил из моря, после чего заживо порвал на кусочки, зажарил и съел, - в голосе звучала издёвка. - Особенно вкусными оказались филейные части. Правда, он оказался жестковат...
  - Просьба говорить серьёзно!!! - голос Гонсалеса уже срывался.
  - А я серьёзно. Все, кто был на корабле, ушли вместе с судном.
  - Он был мне как сын! Вы - бессердечная сволочь! - Гонсалес дёрнулся в сторону Махта, но Кальт с д'Оливьеном тут же его схватили.
  - Кто-нибудь, битте, подайте верёвку! - сдавленно попросил Берн, прижав адмирала к грот-мачте, у которой тот и сидел. Требуемое оказалось в руках канониров в считанные секунды, и испанца, как и обещали, привязали.
  - О-о, - искренне удивился корсар, вновь меняя тон. - Скажите-ка, это я-то? Какая неприятность. Наверное, я испытывал такие же чувства, когда Вы убили моего учителя - он был мне как отец. Вы скажете, что Вы не имели чести знать о наших отношениях. Хмм, но ведь я тоже не знал, что Вы с доном Сантарро - дорогие друзья. С какой стати мне, как и Вам, было думать о каких-то незнакомых взаимоотношениях? Кто ещё из нас бессердечная сволочь, герр.
  - ЗАМОЛЧИТЕ! - адмирал взвыл, его глаза налились кровью.
  - Вы просто не знаете, как мне сопротивляться, ибо я говорю чистую правду. Не надо эмоций, иначе я проявлю свои, и тогда Вам будет плохо. Гм, - и снова улыбка. Пожалуй, в этой постоянной смене эмоций на лице не менялся только взгляд - мрачный, тяжёлый, суровый. - Вернёмся же к нашим баранам. Не догадываетесь ли Вы, с какой целью я тут появился?
  - Убить меня, не так ли?
  - Хмм, заманчивое предложение. Но я не только за этим. Есть ещё причина. Я знаю Ваш секретик. Точнее, я знаю, почему Вы вдруг перестали меня преследовать и что Вы готовили. Наследие []... Вы не за этим случаЁм?
  Оладор да Гонсалес окончательно вышел из себя.
  - Да как ты узнал?!
  - Есть свои источники, - ухмыльнулся Сокол. Он не был намерен сдавать мальчишку - пусть старый адмирал с зачатками ревматизма умрёт с лучшим мнением о нём. - Вы, наверняка, не захотите жить после такого позора. У Вас есть, что терять, окромя положения в обществе и роскошной виллы в Порт-Ройяле?
  - Нет, - твёрдо ответил Оладор. Его жена давно умерла от лихорадки, а адмирал был однолюбом. Несчастная девушка даже не оставила ему наследника, поэтому молодого Сантарро Гонсалес любил, как любил бы собственного сына. Он имел хорошее состояние, а завещание он оформил на Хуана (воистину, юноше повезло), но теперь, как сам адмирал думал, у него нет более наследника. Ничего, государство разберётся, как поступить с имуществом преданного королю адмирала. Верных и хороших друзей у него было мало, по пальцам пересчитать. Очень жаль, конечно, но... В общем, действительно, если уж и было что терять, то только положение в обществе. - Уже нечего. А умереть я не против - знаете ли, осточертела эта жизнь.
  - Предлагаю сделку, - Оливер ухмыльнулся ещё шире. - Вы рассказываете мне, что и как планировали сделать и отдаёте найденный ключ. Взамен, Вы умрёте без особых мучений. Всё пройдёт быстро и без шума. Идёт?
  - А если я откажусь отдать ключ? - мрачно спросил адмирал.
  - Тогда выбирайте: либо Вы всё равно умрёте, но в диких муках, либо Вы вернётесь на сушу и будете дальше жить с позором от того, что Вы не выполнили свою задачу и потерпели поражение от цели, назначенной Вам его величеством сувереном. Даже если так, я всё равно найду этот чёртов ключик. Ну, что думаете по этому поводу, дон Гонсалес?
  Потекли минуты напряжённого ожидания. Испанец явно боролся с собой, а немец в свою очередь терпеливо ждал. Украдкой Оливер взглянул на Берна - тот стоял с совершенно спокойным видом, смотря на подплывающий тёмный корабль, ведомый Колдуном. 'Скорпион' сиял своим великолепием... Ну, кое-что всё-таки нарушало гармонию внешнего вида судна.
  - Фок-мачта на корабле сломана, герр капитан, - тихим голосом нарушил тяжёлую тишину юный канонир.
  - Мальчик, я понимаю, что мой корабль красив, и что повреждения на нём - серьёзный недостаток, - улыбнулся Сокол. - Я также хорошо знаю, что дон Адмирал вряд ли сбежит, но лучше следи за пленным, а не за моим кораблём.
  Берн тут же смутился и перестал смотреть на корабль.
  - Простите, герр.
  - Ничего, мальчик, я всё понимаю, - корсар потрепал юношу по голове.
  - Я отдам ключ.
  Махт даже подскочил от удивления.
  - Он на моей шее, - Оладор уставился на корсара. Никогда ещё во взгляде старого испанского адмирала тот не видел столько спокойствия. - Бери своё, Сокол. Урви кусок, - да Гонсалес улыбнулся. - Поражения тоже нужно уметь признавать.
  - Отговорка. Просто отговорка, дон адмирал, - Сокол подошёл к испанцу и снял с его шеи шёлковый мешочек с увесистым содержимым, благодарно склонил голову и повесил его себе на шею, после чего достал шпагу. - Знаете, в чём причина вашего обречённого состояния и последующего поведения? Вы просто перестали бороться. Перехотели, наверняка. Вам уже не за что. Не суть. Да простит Вас Всевышний. Asche zu Asche, und Staub zu Staub, amen.( 1. Пепел к пеплу, и прах к праху, аминь (нем.))
  
  Когда Колдун с Чумой сошли на останки 'Амфитриты', то застали своего командира в раздумьях. Он методично вытирал шпагу чёрной тряпкой и смотрел на мёртвого адмирала испанского флота Оладора да Гонсалеса.
  - Ты, наконец, его прикончил? Поздравляю, - Александр похлопал по плечу своего друга.
  - Я чувствую себя наглым лгуном, - усмехнулся Оливер. - Знаешь ли, я сказал ему, что убил сына его лучшего друга, и он тут же раскис. Сильная штука - привязанность, не так ли? Зато у нас нет конкурентов... Наверное. И есть вот это.
  Махт показал друзьям мешочек с шеи испанца.
  - Здесь - ключ к искомой гробнице, - Сокол усмехнулся опять. - Давайте вернёмся на корабль. Доберёмся до Тортуги, починим фок-мачту... А красные паруса можно и оставить. Мне они нравятся. Все на 'Скорпион'! Галеоны потопить! - скомандовал корсар и объявил Инсейну с Тэйлором, что собирается провести небольшое совещание.
   * * *
  Ещё неделю команда 'Скорпиона' провела на Тортуге. Правда, ей было не до гулянок, потому что надо было чинить корабль и готовиться к предстоящей длительной экспедиции.
  Лишь в конце недели, когда всё уже было готово, и оставалось только пополнить запасы до конца и выплывать, капитан корабля зашёл в кабак, дабы немного отвлечься и развлечься. Инсейн и Тэйлор куда-то задевались, а Оливер не желал идти один. Посему, он прихватил с собой земляка. После долгих уговоров, юноша таки согласился.
  Разговор медленно перетекал вместе с количеством выпитого от краткой сводки последних событий в далёкой и родной Германии до маленьких секретиков личной жизни и дальнейшего побратания. Например, герру Соколу очень понравился 'сборник' историй о том, как Берн учился у старшего брата (тот служил в армии артиллеристом) стрелять.
  - Нет, мадмуазель, мне не до того. Прошу извинить, - теперь Берн вежливо отхаживал пристающих назойливых куртизанок. Одна из них была особо настойчива, и теперь не давала юноше покоя.
  - Ладно, малышка, я попозже тебя позову, хорошо? - Махт нежно погладил тоненькую, изящную девушку по плечу и поцеловал в румяную щёчку. - Иди, сладенькая, мне надо немного поговорить с земляком. Мрр, - и девушка слезла с колен Сокола и, подмигнув ему, отошла.
  - А ты симпатичный, - не унималась вторая, такая же изящная, но явно более развязная в поведении. - Ну-у, почему бы тебе не развлечься, юноша?
  - Мадмуазель, я сейчас немного занят, извините, - отнекивался Берн с холодным лицом.
  - Катрин, пойдём, им надо поговорить, - сидевшая на коленях у Оливера девушка позвала назойливую коллегу. В глазах Берна ту же появилось явное чувство облегчения.
  - Ладно, Лекси, - уступила Катрин. - Но я тебя всё равно достану, мальчик, - усмехнулась куртизанка и пошла вместе с второй девушкой, болтая о чём-то своём.
  - Малыш, ты ведёшь себя, как будущий аскет, - усмехнулся Оливер, провожая девушек взглядом.
  - Герр, мне важно постоянство, - пожал плечами Кальт. Тут же он ловко увернулся от пролетевшей над головой бутылки. - Ух! Тут слишком шумно, герр, Вы не находите?
  - Шумновато, - согласился Оливер. - Но так всегда бывает во всех корчмах Тортуги. Я уже привык. Кстати, насчёт постоянства... У тебя есть любимая?
  - Нет, герр. Будучи привязанным, я не пошёл бы в пираты, - усмехнулся Берн. - Но, если уж и заводить подругу жизни, то выбирать её тщательно и на всю жизнь. Верность - одно из лучших качеств. Она является признаком...
  - Твоего любимого постоянства, - Махт улыбнулся. - Дело говоришь, земляк. Я тоже так считаю. Своей жене я буду верен. Но расслабляться тоже надо. А такие прелестные малышки, как те две, - Сокол кивнул в сторону Катрин с Лекси, - только украсят твой отдых. Пока свободен - пользуйся возможностью. Да и опыта наберёшься заодно - говорят, женщины это любят.
  - Может быть, герр, - пожал плечами Кальт и посмотрел в сторону девушек. Катрин задорно ему подмигнула, и тот, помахав ручкой, вновь повернулся к капитану. - Честно признаться, от шумного времяпрепровождения у меня болит голова. Да и не люблю я так - я привык уединяться. Либо находиться вместе с братом.
  'Вино здорово развязывает язык даже таким молчунам', подумал Сокол. К этому моменту оба изрядно выпили, но юноша держался неплохо. Правда, он и пил скромно - по паре глотков, не залпом. Но уже видно, что он тоже пьян, хоть и не вдрызг - взгляд потух и стал сонным, а сам Берн уже говорит больше, чем обычно. И, если Махт научился держаться твёрдо при любом количестве выпитого алкоголя с опытом, то спокойствие юного канонира было как от природы. Хороший шпион бы вышел. А язык за зубами держать научится...
  - Просто держись достойно, и никакой шум не будет тебя тревожить, потому что на общем фоне ты будешь выглядеть намного лучше и выше других, - Сокол снова кивнул, но уже в сторону валявшегося на полу грязного пьяницы. - Вот типа таких. Главное - будь собой. И, кстати, что это ты всё 'выкаешь'?
  - Привычка, - вновь пожал плечами Берн. - Я - граф, как-никак, у нас в семье манеры были в почёте. Я стараюсь общаться более-менее свободно. Но есть такие вещи, как почтение к старшим - хоть по возрасту, хоть по рангу. Уважение к ним должно присутствовать даже в речи...
  - Будь проще, - засмеялся Сокол и потрепал земляка по голове. - Здесь не уместна наша немецкая дисциплинированность. Давай на ты. Знаешь, малыш, с друзьями можно держаться просто.
  - Я не знаю... С друзьями?
  - А почему бы и нет? Я не против, чтобы у меня в близких друзьях был такой интересный человек. Мои лучшие друзья тоже младше меня, но это не мешает нам общаться, как близким людям. Ну, что, согласен, малец? - Сокол протянул юноше руку.
  - Согласен, - после минутного раздумья ответил тот и пожал протянутую длань. - Вот уж никогда не думал, что побратаюсь с самим Соколом.
  - Я тоже в своё время даже не думал, что стану учеником самого Паука, - улыбнулся Махт.
  - Вам... Тебе тоже несказанно повезло в своё время, - в ответ улыбнулся Кальт. Разумеется, он уже наслушался различных историй о великих пиратах...
  - Знаешь ли, - усмехнулся корсар, - а ведь я и сам из таких вот благородных вышел. Я - самый настоящий баронет! Или уже барон?.. Не важно... Честно, не хочу вспоминать своё детство.
  - Так Вы всё-таки - родственник герра барона Рихарда Махта? - внезапно спросил Берн.
  У Оливера кольнуло где-то глубоко в сердце и в голове. Этот вопрос был явно высказанной вслух мыслью. Мальчик смотрел на него с явным удивлением.
  - А Вы - сын герра графа Нильса Кальта, - ухмыльнулся Махт, внезапно вспомнив, наконец, где ж он слышал фамилию земляка. - К его дочери сватали моего братца. Но я не знал о твоей семье почти ничего, сам понимаешь...
  - Да. И та, к которой сватали его - Берта, моя сестра-близнец, - Кальт кротко улыбнулся. - Вот уж не думал, что судьба сведёт с родственником самого... Хе-хе.
  - Я вообще не думал, что когда-либо увижусь хоть с одним из представителей вашей фамилии... М-да. Прошлое даёт о себе знать, - задумался флибустьер. - Ну, да. Я - самый младший в семействе. В своё время мы всей семьёй, не считая сестёр (обе уже были замужем, понимаешь ли) и Рихарда (его оставили на попечение кормилицы, потому что слишком заботились о нём и не хотели, чтобы он пострадал - наследник ведь) отправились в Испанию. Корабль разбился во время шторма. Я долго дрейфовал в море на обломке бизань-мачты, пока меня не подобрал Паук. Он предложил мне стать юнгой, а я согласился. Так я и стал флибустьером, и нисколько о сём не жалею. Мне не нужен этот чёртов баронат. Единственными объектами, что меня там привлекали, были библиотека да лес вокруг замка.
  - У Вас... У тебя хоть что-то осталось, - вздохнул Берн, смотря на погрустневшего капитана. - У меня всё имение сгорело. Сестра с отцом там и погибли. Кстати, имение сгорело почти сразу после того, как Берта в последний раз отказала твоему старшему брату - я был свидетелем того скандала. Представь себе, он очень долго сватался к ней. Знаете ли, ваша матушка настолько осточертела нам, что батенька приказал ни за что не пропускать её, а однажды ещё и собак натравил. Несмотря на это, даже после всего этого Ваш... твой... брат хотел на ней жениться. Некоторое время мы его не видели, но он снова начал лезть к нам.
  - Ишь ты, - усмехнулся Оливер. - Интересно, каковы же причины отказа? Баронат у нас богатый... Был, по крайней мере. Да и сам Рихард, вроде, видный жених. Он красив... Весь в отца, как и я.
  - Вы недооцениваете мою сестру, - с нескрываемой гордостью перебил Кальт. - Она никогда не вышла бы замуж за такого, как твой брат. Вы настолько разительно отличаетесь... Твой брат был красив, не спорю, но он обрюзг, располнел и стал похож на свинью после того, как сделался законным владельцем бароната. Он выглядит ужасно и совершенно не следит за собой. Правда, как снова свататься начал, так стал стремительно худеть, но дела то не поменяло. Так же, у него извращённый ум и отвратительный характер. Сестра жаловалась мне, что он угрожал ей, что если она не станет его женой, то ей не поздоровится. Я учился в то время. Он осмелился её избить в моё отсутствие! - внезапно вспылил Берн.
  - Сочувствую, - с нескрываемым сожалением сказал Сокол. - Я никогда не любил брата, но и не завидовал ему. Его так воспитала маменька. Отец всегда отсутствовал в доме - его талант стратега постоянно требовался, и он не мог отлучиться. Жаль. Наверное, если бы он был дома почаще, то я не сидел бы здесь. А Рихард тяжко страдал душевной болезнью и всегда был склонен к садизму. А матушка ещё и разбаловала его.
  - Какой ужас, - вновь успокоился юноша.
  - Не то слово...
  - Последний скандал прервал я. Я услышал крики сестры... Ну, в общем, я выгонял Вашего братца пинками. Якоб тоже помог мне в этом. Я никогда не слышал столько проклятий из уст одного человека. А через пару дней наш дом сгорел. Мы с Якобом вернулись с конной прогулки и обнаружили пепелище вместо поместья. Это было ужасно. Отец, Берта, все слуги... Мы с братом потеряли всё... Ну, а как мы оказались на Тортуге, Вы уже знаете.
  - Жаль мне тебя, парень, - вздохнул Махт. По-другому он не смог выразить сочувствия.
  - Я тогда только приехал из института - я окончил первый курс медицинского училища, знаете ли. Хотел людям помогать.
  - Ты обязательно найдёшь общий язык с Чумой, - перебил его Линдер. - Он, знаешь ли, хирург-бакалавр.
  - С корабельным хирургом Михаэлем Тэйлором?
  - С ним, с ним. Знаешь, за ним закрепилось это прозвище по двум причинам. У него чуть ли не весь род состоит из чумных докторов - притом хороших, не абы каких. А ещё он сам мрачный как чума и является ещё той заразой. Правда, это он больше на людях - на самом деле он замечательный человек. А по поводу Рихарда... Ничего... Может быть, если время будет, я специально вернусь на Родину да повидаюсь с родственничком... Давно хотел с ним поговорить. Представь себе, до меня как-то дошёл слух - приезжали из Дойчланда путешественники, - что он растрезвонил, что вся его семья, окромя сестёр, погибла в море.
  - О, да, это я слышал, - пожал плечами Кальт. - Именно после этой вести он стал приставать.
  - Но я-то был жив, - продолжал Оливер. - Я ему весточку присылал. Правда, не только ему - сёстрам и кормилице (она была мне вместо матери - прелестнейшая фрау!) тоже присылал, но слово женщины мало что значит в наше время...
  Мужчины крепко задумались о своём. Оливер вдруг хмыкнул и поднял бокал с вином:
  - Так выпьем же за свободу, - гордо задрал подбородок Махт. - И не только за свободу корсаров. Ведь есть в этом мире прекраснейшие женщины, которые могут сделать много хорошего для человечества - к ним стоит прислушаться, и их слишком сильно ущемляют только из-за странных убеждений. Правда, всё равно женщину нужно держать под некоторым контролем, дабы та не распускалась, но нужно предоставить им большее поле для действий. Итак, за свободу и свободных женщин! Не смотри на меня так, я не о куртизанках, у них свобода другого рода, - усмехнулся Махт. - Правда, сейчас это - единственный способ для женщины стать 'свободной'. А жаль, не так ли? Ведь для них это - самообман...
  - Тебя повесили бы на месте, если бы ты сказал это в приличном обществе, - улыбнулся Берн.
  - Ну и что? Мне уже давно угрожает рея, мальчик. Чёрт возьми! - это в миллиметре от носа знаменитого корсара пролетел очередной предмет типа ёмкости для веселящих напитков.
  - Я бы пожалел, если бы потерял такого человека, - Бёрн поцыкал, глядя на обломки от бутылки, которая закончила свой путь на полу и разбилась вдребезги.
  - Так что, выпьем?
  - Выпьем.
  - За свободу!
  - За свободу!
  Взмыли вверх бокалы с вином, и волшебный напиток разлился по телам, согревая душу и ещё больше туманя разум.
  - Но вот на корабль я девке и шагу не дам ступить, - продолжил Оливер. - Плевать, что есть даже женщины-капитанши. После того, как мне докучала кузина Чумы, ни за какие штрудели не пущу... - Оливер усмехнулся, смотря на пожимающего плечами Кальта. - Хм, пожалуй, лучше не будем об этом. Знаешь, малыш, я как-нибудь угощу тебя своим любимым напитком - баварским пивом. Отменная вещь, знаешь ли. Специально мотаюсь к одному знакомому, который поставляет мне по несколько бочонков раз в три месяца. Я его берегу, просто так не трачу...
  - Пробовал я как-то пиво... Не нравится оно мне, - слегка сморщил нос канонир.
  - Уверяю, это обязательно придётся тебе по вкусу, юнец, - многообещающе покачал головой Сокол.
  Внезапно, хлопнула дверь, раздалось несколько вскриков, кто-то зашептал молитвы, а ещё кто-то запричитал что-то похожее на 'свят-свят-свят'. После этого в кабаке наступила полнейшая тишина, чему немцы, разумеется, несказанно удивились. Шум оборвался настолько резко, что, казалось, остановилось время.
  В тишине послышался звук уверенных, чётких шагов - вошедших было двое. Махт и Кальт осторожно посмотрели в сторону двери - Берн краем глаза (он сидел спиной), а Оливер выглянул из-за собеседника... И тут же забрался обратно, ещё и треуголку нахлобучил чуть ли не на нос. Канонир нервно икнул и тут же отвернулся:
  - Но мне говорили, что он погиб три года назад! - шёпотом высказал своё удивление он. Наитишайшим шёпотом, который только мог воспроизвести. Оливер услышал:
  - Знаешь, я тоже так думал, - ответил он. - Не сдавай меня. Я не хочу разговаривать с ними. Особенно вон с тем скелетом с косичками. Потом объясню, - отмахнулся он на вопросительный взгляд земляка.
  - Э... Это же... Люцифер и Череп!!! - заорал кто-то в исступлении. В корчме поднялась суматоха. Все орали, чтобы этот призрак ушёл отсюда прочь, требовали священника и хором клялись покончить с выпивкой.
  - Оh, Gott(1. О, Господи (нем.)), - тут же поник Сокол. - Как будто я не знаю. Пошли, пока суматоха. Может, не заметят.
  - Не заплатив?
  - Глупости! Сейчас не до того. Где тут чёрный ход?
  Внезапно до Сокола донёсся до боли знакомый хриплый голос Люцифера:
  - Успокойтесь, друзья флибустьеры! Я жив, я лишь долго не мог выбраться с треклятого необитаемого острова. Я узнал о великих сокровищах и набираю теперь команду. Добыча обещает быть богатой, и всем будет воздано по заслугам!
  - Чем ты искушаешь нас, призрак из преисподней?! - возопил ещё кто-то.
  - Наследием Рюрика, друзья!
  Волосы у Сокола встали дыбом. Соперничество продолжается!
  К тому моменту, как пара немцев вышла из корчмы, Люцифер с Черепом уже проводили набор: от желающих дорваться до великих сокровищ, о коих в той или иной мере был наслышан каждый пират, желали все без исключения. Все уже забыли о том, что минуту назад считали этого пирата ничем иным, как страшным видением.
  
  - Объясни же, капитан, какого чёрта мы так быстро бежим? - Берн не унимался с того момента, как Махт сказал волшебную фразу 'Потом объясню'.
  - Дойдём до корабля - всё расскажу! - тот, с чьих уст слетела та самая волшебная фраза, уже устал от назойливости парня. Правда, с обоих весь хмель как ветром сдуло.
  До корабля добежали неожиданно быстро.
  - О! - буквально с порога немцев встретил полупьяный Колдун. - Быстро ты! хИк! О, да это же Берн Кальт! Нет, Сокол, ты... ААА!!!
  Берн выбежал вперёд командира, но не успел затормозить и врезался в Инсейна. Сокол, быть может, и успел бы затормозить, но споткнулся и тоже полетел. За спиной Александра случился Чума. Он не успел смотаться подальше и тоже стал жертвой весомых обстоятельств. В результате получилась куча-мала.
  Колдун сразу протрезвел. Будучи пьяным, он никогда не возмущался.
  - Э, народ, какого чёрта?! - возопил он. - Я ничего не сделал! Что случилось?
  Да, пьяный Колдун не возмущался - он сразу подавлял возмутителя спокойствия, особенно незнакомого ему самому, вызывая массу возмущений у того. Хотя, возмущаются ли мертвецы, наверное, будет известно ещё не скоро...
  - Третий пошёл, - усмехнулся Оливер, вставая на ноги и поднимая Александра.
  - Четвёртый тоже, - скромно вставил Берн, скатившись на пол и посматривая на Тэйлора. Тот, похоже, тоже был полутрезвым и теперь явно приходил в себя.
  - Мать вашу, Бога душу, - Михаэль вылупил глаза и удивлённо посмотрел на прибежавших. - Вы... чего это?
  - Все трое - ко мне в каюту. Сейчас. Живо, - Оливер помог подняться Берну с Тэйлором, после чего пулей скрылся у себя в каюте.
  - А ты тут причём? - Чума сощурился на молодого канонира.
  - Он решил принять меня в свою компанию, - пожал плечами Кальт. - А ещё, я был свидетелем случившегося. У меня самого много вопросов...
  - Знаешь, Чума, - улыбнулся Колдун, - если уж Сокол кого-то и принимает к себе в близкие друзья, то явно неспроста, - Александр протянул Берну руку. - А раз он друг ему, то и нам он товарищ. Добро пожаловать, Кальт.
  - Пожалуй, ты прав. Добро пожаловать, - корабельный хирург так же протянул руку юному канониру.
  - Для меня большая честь, - юноша пожал обе руки.
  - Брось ты, - махнул рукой Колдун.
  - Ну, и долго ещё прикажете ждать?! - внезапно взорвался высунувшийся из каюты Махт.
  - О, Господи, почему он так истерит?! Уже идём, герр Сокол!
  
  - Люцифер вернулся, - Сокол ошарашил вошедших уже с порога.
  Люцифер, или Уильям Дэдхед, и был тем самым заклятым врагом Оливера. С ним рядом всегда, как его тень, пребывал его заместитель, Себастьян Блейданс, имевший прозвище Череп. Они оба были похожи в характерах, посему и нашли общий язык друг с другом. Но внешность их разительно отличалась. Хотя бы, лысая, изрисованная татуировками, черепушка Себастьяна и косматая голова Дэдхеда всегда смотрелись контрастно. Зверь и Бес - это тоже было одно из прозвищ этой парочки, правда, более связанное с их внешностью, нежели с характерами, хотя и для них эта характеристика подошла бы.
  - Люцифер, - повторил Оливер. - Он выжил. И Череп, кстати, тоже.
  - Вот это новость, - присвистнул Александр. - И он тебя узнал, поэтому, ты решил не связываться и смотался?
  - Слава Богу, не узнал. Всё несколько хуже, - мрачно усмехнулся капитан. - Он тоже плывёт за сокровищами Рюрика! Он уже собирает команду в экспедицию.
  - Герр... Э-э... Сокол, так мы за этим собирались плыть?! - удивился канонир.
  - Я собирался говорить об этом остальной команде только завтра. Ясное дело, что ты не был осведомлён... Но мне важнее другое. С этим человеком у меня давние счёты, но я не желаю, чтобы он опять мне мешал!
  - Да-а... А когда-то ты был другого мнения о Дэдхеде, - усмехнулся Чума.
  - Пока он не совершил подлость и не пал вместе с этим в моих глазах.
  - Пафосишь, капитан... Не важно, - сконфузился Тэйлор. - Знаешь, а это из-за него ты стал таким садистом в своё время. Пример Люцифера часто заразен. Помнишь, как ты...
  - Давайте потом о моих анатомических изысканиях, - гаркнул Оливер. - Кстати, Чума... Ты так и не вернул мне мой ланцет!
  - Я у тебя его изъял, потому что ты слишком увлёкся, - холодно отмазался хирург. - Нечего было пытаться меня вскрыть по пьяни!
  - Какой кошмар, - внезапно икнул Кальт. - Пожалуй, я бы вообще не дал инструмент тебе, Сокол. А то у тебя вся команда пойдёт на анатомические изыскания. Я зашивать не буду.
  - Я тоже, - кивнул Тэйлор. - Гмм, хм, хм, юнец, а ты тоже, что ли, к медицине неравнодушен?
  - Недобакалавр, - кротко улыбнулся Берн. - Всего год проучился.
  - Могу доучить. Не желаешь?
  - Я бы не отказался. Но на данном корабле я числюсь канониром, а не помощником хирурга.
  - Приходи в свободное время. Здесь у меня достаточно материала, чтобы тебя научить. Да и каждая битва приносит некое количество народа, которое нуждается в лечении. В конце концов, будем упражняться на пленных. Разумеется, на тех, на которых разрешат.
  - Интересный вариант... Что ж, я согласен.
  - Отлично! Свою каюту я тебе покажу завтра. Ну, а если забуду показать - найдёшь.
  - Как? Я на этом корабле всего полторы недели, и то в основном на посту!
  - По запаху. Нет, я серьёзно.
  - Ладно... По запаху, так по запаху.
  - Договорились, ребята? - внезапно сунулся Сокол. - Отлично! А теперь вы оба будете слушать меня. Колдун от прослушивания свободен - пока вы трепались, я уже всё ему разъяснил. Инсейн, ты у нас молодец, возьми с полки пирожок! Заслужил. Так вот, ребята. Я выяснил, что к отплытию мы все уже давно готовы, так? Значит, сейчас срочно дозаполняем запасы, собираем остатки команды и выплываем ровно через два часа, за которые мы должны успеть сделать всё.
  - Нет у тебя на полках пирожков, - подал голос Колдун.
  - А вон там лежит! С корабельным гвоздём!
  - Твою дивизию, Сокол!
  - Да ладно, вон яблоки лежат, скушай одно пока. Так вот. Чума - пойдёшь собирать остатки команды, которые разбрелись по острову. У тебя со скоростью сбора всегда всё было в порядке - тебя как завидят, так сразу в струнку вытягиваются. Колдун возьмёт пару человек и пойдёт докупать провиант и оружейные запасы. Берн - пойдёшь с ним, поможешь с выбором. Я не знаю, где вы оба найдёте всё это ночью, но найти надо, ясно? Вот. Все всё поняли?
  - Конечно, командир, - усмехнулся Михаэль. Берн кивнул.
  - Молодцы. Возьмите с полки по пирожку... То есть, со стола по яблочку. Я объявляю всекомандную мобилизацию!
  - А ты что будешь делать, капитан? - спросил юный канонир.
  - Если здесь Люцифер, значит, здесь и его корабль, - без заминки ответил тот. - Я пойду делать гадости, - улыбнулся Сокол, взял с собой какую-то сумку далеко не маленьких размеров со стола, порылся в одном из шкафов с минуту и тут же смылся со словами:
  - Ровно два часа! Если за это время я не появлюсь, то не ждите. Командование перейдёт к Инсейну! Вперёд!
  Прозвище Оливера Махта 'Сокол' было дано ему за благородство и за то, что он большей частью нападал в лоб, особенно когда это было возможным. Правда, не на все его действия распространялось данная кличка: иногда бывший баронет подкладывал такую свинью, что фиг вытащишь. Правда, он никогда не делал такого Дэдхеду, но, после той подлянки, которую Люцифер ему устроил три с половиной года назад, Махт вполне справедливо считал, что теперь у него есть право отыграться, и при том не один раз.
  Смотритель сидел за столом и что-то поправлял в записном журнале. Он был погружён в свои мысли, поэтому не заметил, как к нему подошёл высокий человек в тёмной одежде и треуголкой, нахлобученной чуть ли не на глаза.
  - Исфините, пожалуйс-та, - заговорил он на ломаном английском и с сильным немецким акцентом. - Нье могли бы Вы потсказа-ать, нье прибывал ли сефоднья ф порт чьеловек по имьени Майкл Стью-у-арт?
  Майкл Стюарт - обычно такое имя использовал Люцифер в качестве прикрытия. Интересно, не изменил ли он своим привычкам?
  - Подождите одну минуту, - смотритель начал перелистывать журнал. - Да, сэр, прибывал. Его корабль - 'Аид'. Он так же прибывал в порт где-то немногим больше недели назад, сэр.
  Значит, Дэдхед на рынке не был видением? Чёрт... Известно только одно - привычкам он не изменил. Разумеется, у него теперь новый корабль... 'Аид'? Очень 'оригинально'. Предыдущий корабль назывался 'Цербер'...
  - А, собственно, зачем Вам? - внезапно спросил смотритель. - Тем более в такое позднее время?
  - Ихь волльте встрретьить его, но он нье сказаль мнье, как насыфает-ца его кор-рабль, пойетому ихь хотьель узнайт нас-фанийе этоко сутна, сьер. Мой интьерьес утофлетфорьён. А по пофоту фремьени я бы претпочьёль умалчифайт. Эт-то жье Тортука, - пожал плечами корсар.
  - Что ж, рад был помочь, сэр. Удачи, - искренне пожелал смотритель и снова уткнулся в журнал.
  'Хмм, она мне понадобится', подумал немец, поблагодарил юношу и пошёл искать 'Аида'.
  Мальчишка даже головы не поднял. Занятой, однако. С таким важным видом сидел.
  Оливер нашёл судно противника довольно быстро, критическим взглядом осмотрел его и присвистнул. М-да, трёхмачовое, воистину огромное... И, разумеется, мрачное. Несколько вахтенных уже бродили по палубе - их было видно в лунном свете. Ясная погода лишь мешала, но можно попробовать.
  Сокол снял треуголку и связал ранее подобранные под неё волосы в высокий хвост. Треуголка исчезла в сумке, заместо неё появилась верёвка, которая тут же была заброшена на манер лассо на корабль. Махт бесшумно пробрался на верхнюю палубу и добежал до первого попавшегося люка, в котором тут же исчез.
  - Эй, - внезапно донеслось до него настороженным шёпотом. - Андреа, это ты?
  - Я, Педро, я, - ответил 'Андреа'.
  - Но я не Пед... Кхра-а-а-а... - гипотетический Педро упал замертво с перерезанным горлом.
  - Извини, Николя, - пожал плечами Оливер и пошёл дальше вниз.
  Добравшись до днища корабля (точнее, оказавшись в пустом ещё трюме), Сокол начал пакостить. Он взял приготовленный инструмент и начал сверлить дырки. А когда, бросив взгляд в сторону, он пригляделся и обнаружил пороховые бочки, то окончательно обрадовался и засверлил ещё активнее. Энтузиазм, с которым он это делал, был настолько велик, что дырок внезапно стало несколько больше, чем рассчитывал Оливер. Зато расчёт на то, что днище корабля будет достаточно тонким, чтобы эти дыры появились, оправдался.
  Наверху, разумеется, услышали скрежет. Вахтенные долго прислушивались, но никак не могли понять, откуда исходит звук.
  А маленький (хм?) шкодник Махт уже весело шлёпал по намокающему днищу корабля. Решив, что достаточно натворил, он пошёл обратно. На пути наверх он не встретил никаких препятствий. И вот, он приоткрыл крышку люка...
  - О, слушай, звук прекратился.
  - Хмм... Почему мне кажется, что это было где-то внизу?
  - Да не дури, оно было справа. На соседнем корабле, понимаешь? - после этого предположения Оливер хихикнул и по-пластунски пополз по верхней палубе.
  - Нет, оно было внизу, Рон.
  - А я тебе говорю, справа, на 'Виконте'.
  - Рон!
  - Да, Сэм?
  - Ты сам знаешь, слух меня не подводит! Хватит спорить!
  В это время, за их спинами, мысленно хихикая по поводу спорщиков, полз Махт. Правда, тут один из них, который Сэм, обернулся и...
  - О! А это что за фрукт?
  - Сам ты овощ, - обиженно пробулькал Оливер.
  Рон тоже обернулся.
  - Слушай, я его не знаю...
  - Я тоже. А ну, назовись!
  - Это меня-то, и не знать?! - совсем возмутился Сокол. - Я - легендарный... Ой, да ну вас, а, всё равно не поймёте... У вас там, кстати, молоко в трюме убежало. Ой... Тьфу... То есть, Леон умер.
  - Какой Леон? - вахтенные переглянулись, а когда вновь посмотрели в сторону незнакомца, то его уже и след простыл. Было лишь слышно весёлое 'плюх!' - и тишина.
  - Слушай, Рон, а всё-таки, кто это был? Рон? Рон!
  - Сэм! Йозеф убит!
  - Ах, ты, сволочь! - заорал Сэм в сторону расходившейся кругами воды. Та уже успокаивалась, и незнакомца в воде тоже не было видно. Но пара вахтенных предупредила остальных, после чего побежала искать командира корабля.
  
  В это время, Чума, Колдун и Берн стояли на квартердеке и смотрели в сторону пристани. Оставалось уже меньше получаса, а командир ещё не прибыл. Все уже давно было готово - друзья потрудились на славу. До сего момента Александр и Михаэль делились рассказами друг о друге с Берном, ещё больше сближаясь и находя общий язык. Но Кальт уже давно волновался за капитана, да и хирург с вице-адмиралом тоже ёрзали по поводу его отсутствия.
  - Мы будем его ждать? - спросил канонир.
  - Он сказал этого не делать, - пожал плечами Тэйлор. - Но ключ-то у него. Если мы поплывём, то он наверняка догонит, но если он будет мёртв, то придётся возвращаться.
  - Да сохранит его Господь, - искренне пожелал Кальт и обернулся в сторону бескрайнего моря. Тишь да гладь. Правда, на горизонте виднелись тучи, но это не пугало юного канонира. Это будет второй выход.
  Берн провёл пальцами по усам и бородке, зачем-то подёргал их и опустил взгляд вниз...
  - Привет, дружище, - улыбнулся ему оттуда Оливер Махт. - Знаешь, у тебя глаза, как фонари - аж отсюда видно. Слушай, Берн, не подашь канат?
  - Сейчас! - встрепенулся юноша и, улыбаясь, рванул за искомым.
  - Ты чего? - хором спросили оставшиеся двое.
  - Внизу! - только и крикнул юнец.
  Александр с Михаэлем переглянулись, после чего посмотрели вниз...
  - И вам не хворать, народ, - скромно ответил Сокол на проклятья со стороны закадычных друзей. - Помогите лучше мальцу привязать канат.
  Вскоре, корсар появился на квартердеке, мокрый, но довольный. Он вкратце рассказал о том, что натворил на 'Аиде'.
  - А, так как меня всё-таки обнаружили, отплываем прямо сейчас. Вы всех собрали?
  - Всех и всё, - подтвердил Колдун. - Как по заказу.
  - Отлично. Иди, поднимай народ, Инсейн. Я к штурвалу. Выплываем! Знаешь, Берн, а матросы там всё равно - сущие растяпы, - зачем-то сказал Сокол, после чего начал раздавать команды высыпавшему на палубу народу.
  
  - Говорите, посторонние на корабле? - приподнял бровь Дэдхед.
  - Так точно, сэр, - ответил Сэмьюэл, запыхаясь.
  - Приметы есть?
  - Я помню только, что он был высокий, и что у него были светлые длинные волосы, связанные в хвост на самой макушке. Он стоял против лунного света - его лица я не разглядел, сэр.
  - У него была большая сумка, чем-то набитая, - добавил Рональд. - А ещё, до его появления, был слышен скрежет. Правда, это было справа, на 'Виконте'...
  - Это было снизу!
  - Нет, на 'Виконте'!
  - ХВАТИТ! - Люцифер стукнул кулаком по столу. - Завтра я должен встретить свою новую команду на корабле. Я не желаю никаких неприятностей. Пойдём, Себастьян, надо посмотреть, что у нас там творится.
  - Хорошо, Уильям, погоди только минутку, - склонил голову Череп и оплатил выпивку, после чего проследовал за вышедшим из кабака Дэдхедом.
  Череп шёл неслышно, как зверь, скорее даже крался. А Дэдхед шёл с прямой спиной, слегка задрав подбородок и достойно держа себя. Но, как ни распрямлял плечи Люцифер, он всегда выглядел сутуловатым - небольшая травма нанесла ущерб состоянию его позвоночника, и его до сих пор мучили резкие боли в области шеи. Но особого внимания Дэдхед на это не обращал; он вообще не берёг свой организм, посему частенько нуждался в помощи профессионального лекаря. А ещё его нередко мучила мигрень, от которой он злился ещё больше. В своё время его родителям говорили, что их впечатлительному ребёнку нужен покой и чай с мятой, чтобы не развивались душевные недуги, и чтобы не было болезней, связанных с нервами. Но покоя в его жизни было мало, и из-за постоянного напряжения у него и развилась эта болезнь. Любой срыв - и она давала о себе знать.
  Корабль Люцифер обнаружил немного осевшим. Он тут же забежал на палубу, прислушался к чему-то. Скрежет был внизу?
  - Череп! В трюм! Немедленно! - гаркнул он и сам побежал вниз. Когда он ворвался в то место, которое Оливер принял за пороховой склад, он сначала не сообразил, что происходит.
  - Эх, Уильям, ром надо срочно выносить, а то размокнут ёмкости, - и Блейданс начал таскать бочонки.
  - Размокн...?!?! - только теперь корсар понял, что стоит по колено в воде. Он сунул в воду руку, пощупал пол. Его изящный тонкий палец внезапно попал в дырку, что вызвало несказанное удивление у капитана 'Аида'.
  - Тысяча чертей!!! - возопил он, выдёргивая руку. - Какого?!
  - Вы знаете, чём причина течи, сэр?
  - Дырки в полу, Себастьян! Вот в чём была причина и течи, и скрежета. Их явно сверлил тот хвостатый тип, чёрт бы его побрал!!! Ах, чё-орт... Себастьян, я помогу тебе с бочками, но у меня опять болит голова, поэтому, как только я улягусь, позови врача и сбегай за корабельных дел мастером. Плевать, что уже глубокая ночь. Пусть он заклепает дырки, да побыстрее - мне надо выплывать вскоре. Оладор должен меня ждать у берегов Гаити... Если я опоздаю, то это будет очень нехорошо, сам понимаешь, - и Люцифер замолчал. Он постоял в раздумьях немного, после чего начал таскать бочки.
  
  Когда через два дня к Люциферу внезапно пришёл какой-то человек, флибустьер с великим трудом узнал в нём старпома с 'Амфитриты' - настолько он был потрёпанным.
  - Я... К Вам... С печальной вестью, дон Дэдхед.
  - Оладор не может встретить меня? - спросил Люцифер.
  - Да, дон. Но он теперь вообще ничего не сможет делать - он убит.
  Уильям даже привстал. Этого он никак не ожидал. Раз Оладор да Гонсалес убит, значит, возможно, кто-то тоже знает о том, что намечена экспедиция за великими сокровищами. Интересно...
  - Кто его убил?
  - Это был флибустьер Сокол, дон. Оливер Махт на своём корабле 'Скорпион' потопил все наши галеоны, а так же забрал у дона Оладора какой-то предмет в шёлковом мешочке.
  - Со-О-кол?! - взвился Уильям. Вот так-то, старый чёрт. Вон как судьба тебя связала с этим человеком. Н-да. Соперничество продолжается... Тут, Люцифер невзначай подумал о том высоком человеке с длинными светлыми волосами, собранными в высокий хвост. Сокол! Это он просверлил дырки! Он уже знал о том, что Дэдхед жив. Он знал о том, что он намечает. Он отыгрывался за прошлую подлость. Вряд ли такой человек, как Сокол, возжелал бы новой встречи с ним.
  Но тут, по лицу Уильяма Дэдхеда расползлась мрачная улыбка. Это нельзя так оставлять. Надо урвать своё. Надо напомнить о себе. Мучить, мучить, мучить! Душить воспоминаниями! Нещадно резать по живому!
  - Приглашаю к себе в команду, бывший старпом Оладора. Соглашайтесь, не пожалеете.
  Оставив испанца в раздумьях, Люцифер вышел на верхнюю палубу и вдохнул морской воздух.
  - Уильям, мастер закончил работу с прорехами, - доложил Блейданс. - Говорит, что можно выплывать уже завтра.
  - Отлично, - ухмыльнулся Дэдхед. - За это время мы вполне подготовимся. И, кстати, Себастьян, планы меняются. Сокол снова дал о себе знать. Он отхватил у Оладора ключ и теперь плывёт в Россию. Мы последуем за ним. Быть может, нам повезёт.
  - Может быть, - ответил Блейданс и устремил мрачный взор куда-то к горизонту.
   * * *
  Погода испортилась в первый же день плавания. Как и ожидал Берн Кальт, облака закрыли большую часть неба, и поднялся сильный ветер.
  После недавних ночных похождений Оливер Махт внезапно сделал Берна главным корабельным канониром и предъявил команде артиллеристов весомый аргумент в виде своего кулака, дабы они слушались нового командира. На вполне справедливый вопрос 'За какие заслуги, герр?' Сокол ответил, что, во-первых, он видит в нём своим намётанным глазом хорошие организаторские способности, во-вторых, главный канонир умер во время последнего похождения (да-да, это ему размозжило голову, сынок), и он требуется уже целую неделю, а третьей отмазки он ещё не придумал. Вот так Берн вместе с расположением капитана и его друзей внезапно получил и довольно хорошее положение на корабле.
  Теперь новоиспечённый главканонир старался оправдывать и то, и другое. Два с половиной дня 'Скорпион' прорывался сквозь непрекращающуюся бурю, и у молодого немца была великолепная возможность реализоваться. Что он с успехом и сделал.
  Теперь же, Берн откровенно скучал, смотря на горизонт. Погода улеглась, ветер стал приятно прохладным и несильным, но дул беспрерывно, поэтому сильный солнцепёк успешно скрадывался. Кальт бросил взгляд на палубу - сидевшая на верхней палубе кучка матросов распевала довольно забавную песню:
  'Таких не берут в флибустьеры,
  Им не бороздить океан:
  У них не в порядке манеры
  И полный в башке тарарам!'
  Берн улыбнулся и попытался запомнить весёленький припев песенки. Потом, он привязался, начал крутиться в голове и долго не мог ещё отлипнуть.
  Делать было абсолютно нечего, посему главканонир, подумал, что слишком уж легко ему всё даётся и, расправившись с делами, заглянул-таки к Тэйлору. Как и обещал хирург, его каюту он нашёл по характерному тошнотворно-сладковатому запаху.
  - А-а, здрав будь, друг медик, - улыбнулся тот, как только юноша вошёл. - Проходи, гостем будешь.
  - Хмм, как-то слишком знакомо пахнет, - сощурился Кальт, смотря на стол. Там явно лежало накрытое тканью тело. - Уж не...
  - Трупный запах, он самый. Этот парень умер от обыкновенной простуды два дня назад.
  - Как жаль, - искренне посочувствовал Берн. - Хмм, а что это у Вас?
  - Где? - приподнял бровь хирург.
  - На глазу.
  - А. Это ж монокль, - Михаэль довольно улыбнулся. - Не так давно купил. Не видел?
  - При мне ты его не надевал.
  - Надевал, надевал, ты просто не видел. Я не удержался - давно такой хотел. Он просто прелестен. А ещё, я теперь нормально вижу правым глазом. Он у меня сильно пострадал в одном из боёв, после чего стал плохо видеть. Честно, если бы я немного не отошёл в сторону, то остался бы без глаза вообще. Ходил бы с повязкой. Этакий одноглазый Джо. Но об этом я тебе позже расскажу, дружище.
  - Ну и кошмар.
  - А то.
  Из-за довольно высоких волн всё в каюте ездило туда-сюда. Юноша посмотрел на пол с минуту и взглядом проводил уезжающий ланцет. Он тут же поймал инструмент, повертел его в руке. Ланцет, правда, отличался от обычного, но лишь ручкой с ажурным узором из позолоты. Прошёлся взглядом по стене и обнаружил открытый шкафчик с медицинскими принадлежностями.
  - Чума, у тебя сейчас весь инструмент полетит, - резюмировал юноша и побежал исправлять ситуацию. Ланцет он машинально положил в карман.
  - Ну, я же не виноват, что море так волнуется. Будь добр, окажи услугу - закрой шкафчик на замок.
  - Уже, - улыбнулся Берн. - И что же Вы собираетесь делать с ним? - спросил канонир, кивая в сторону тела.
  - Пожалуй, проведу лоботомию, - Тэйлор взял ланцет и пилу и снял ткань с головы мертвеца. - Поможешь?
  - Позже, друг, - раздался знакомый уверенный голос Сокола. - Ой, фу, - скривился командир в шутливой гримасе. - Ты когда последний раз прибирался?
  - Сегодня перед вскрытием, - пожал плечами Тэйлор.
  - М-да. Я собирался несколько подробнее изложить планы нашего путешествия. Берн, ты тоже идёшь.
  - Хорошо, гордая птица, - Чума со вздохом сложил инструмент. - Только не жалуйтесь потом на запах.
  Хирург с канониром проследовали за командиром в его каюту. Там уже сидел, положив ноги на стол, Колдун и хрустел яблоком.
  - Здравия, друзья, - взмахнул рукой он и, поймав недовольный взгляд Оливера, снял ноги со стола.
  - Может, тоже по яблочку, други? - предложил капитан, отходя к одному из шкафов.
  - Нет-нет-нет, спасибо, - чуть ли не хором отказались пришедшие, проводив взглядом Махта. Тот повозился немного, позвенел чем-то стеклянным; потом послышался звук чего-то наливаемого.
  - Тогда присаживайтесь и угоститесь хорошим пивом, - Сокол заткнул бочку и взял четыре кружки с пенным напитком.
  - Большое спасибо, но я не буду, - тут же отмахнулся Берн.
  - Да ты попробуй. Кстати, ты обещал мне попробовать.
  - Это ты обещал меня угостить...
  - Вот я и выполняю обещание! Попробуй же.
  Берн недоверчиво сощурился и немного глотнул.
  - М-м. Не ожидал. Вкусно, - улыбнулся юнец, но в его глазах Сокол прочитал прямой вопрос: 'Сокол, а, Сокол, ну вот зачем ты меня спаиваешь, а, зараза ты этакая?'
  - А я что говорил? - взглядом отослав ответное 'Ладно, больше не буду', Махт повернулся к столу. - Присаживайтесь, друзья. Планы у меня такие, - Оливер развернул карту. - Не далее чем через час мы сойдём на Барбадосе и кое-что дозакупим, после чего отправляемся в сторону Европы без остановок. Первую остановку мы сделаем только в Англии.
  - Ух, ты. Я увижу родину, - усмехнулся Тэйлор.
  - Мы с тобой её увидим, Чума, - Колдун поправил длинный чёрный хвост - единственную растительность, украшавшую бритую черепушку Инсейна. - Я в Англии этой был лет цать назад. Уже ничего и не помню, кроме того, что там постоянно холодно, да дождики часто льют.
  - Твоя малая родина - вообще Япония, - хихикнул хирург. - Или Китай?
  - Ты мне о малой родине не напоминай, - фыркнул Александр. - У меня только форма глаз мамкина. Всё остальное от отца досталось.
  - Ну, это да. Хмм, а любовь к чародейству у тебя тоже от него?
  - Давайте прекратим выяснять, кому что от кого досталось и перейдём к делу, - не выдержал Сокол. - А то, если мы пойдём и дальше по этим чёртовым корням, то потратим ещё лет цать и всё прохлопаем. Так вот, гхм. Учтите, что мы будем безвылазно сидеть на судне чёртову тучу времени. А ещё учтите, что на Барбадосе не особо жалуют пиратов, поэтому надо делать всё быстро и чётко, без задержек.
  +
  - Скажи мне только одно, Оливер... Почему именно Барбадос? Мы ж уже всё закупили... Или у тебя пиво опять заканчивается?
  'Чума, чтоб его, догадлив, как чёрт...', - подумал Сокол.
  - Да нет, знаешь ли, лишних приключений на задницу возжелалось. Вот просто так. Я та-ак соскучился по ненаглядному Люциферу, что аж...
  - Понятно. Пиво у капитана иссякает.
  Сокол только тяжко вздохнул, вложив в этот вздох досаду и желание загрызть проницательного хирурга.
  
  'Едва унесли ноги с Барбадоса. Надо было видеть это зрелище - четыре корсара с бочонками этого чёртова капитанского пива убегают от отряда английских солдат, умудряясь при этом издеваться над солдатами и неистово хохотать по абсолютно не касающимся побега поводам. Чума даже умудрялся измываться над Оливером. (Далее сбивчивым и кривым почерком две строки), а капитану подстрелили одну из бочек. Как только сами не попали под пули - вопрос ещё тот. В итоге отряд солдат полетел на выплеснувшемся пиве носами в землю.
  На 'Скорпион' забегали уже после того, как Оливер заорал отдать швартовы. Нас поднимали в спущенном шлюпе (с бочонками в руках забираться по скользким бортам проблематично), где сэр Махт умудрился конспиративно выдуть часть содержимого простреленного бочонка. Ещё часть не дали выдуть ему остальные мы трое, когда заметили. В итоге вчетвером мы скинули пустой простреленный бочонок на голову солдатам, оставшимся на причале. Было забавно наблюдать, как эти дурни разбегаются от данного снаряда. Правда, он так и не долетел. Потом я в порыве досады за пустую трату пустого бочонка ляпнул что-то такое, отчего со стороны причала запахло жареным, посему я решил сегодня больше не пить.
  Потом долго уходили от английского брига. Оливер, чтоб его, (ещё несколько неразборчивых строк), но благодаря слаженным действиям юного Берна мы отстрелялись. В конце концов, мы ушли. Правда, хоть ушли мы быстро и без повреждений, пьяному Соколу нельзя доверять штурвал: как он умудряется так накренять судно на поворотах - это тоже является загадкой века.
  В общем итоге Оливер, закатив-таки своё драгоценное пиво к себе в шкаф, завалился спать. А посему сегодня веду журнал я, ибо сэр капитан пребывает... Хм. В состоянии нестояния. Надеюсь, за эту запись я не буду в скором времени висеть на нок-рее.
  21 июня 1665 года.
  Вицеадмирал Инсейн.'
   * * *
  Рано утром следующего дня герр капитан напялил чулки, панталоны, бриджи и туфли, собрал волосы в хвост и в таком вот виде вышел на палубу, зевая со сна. Утро радовало приятной прохладой и обещающей быть не менее приятной погодой. Приятно шумели волны, лёгкий ветерок ласкал тело, а на фоне встающего солнца величаво на всех парусах плыл бриг... Бриг? С какой это стати?
  Махт нахмурился и вернулся к себе в каюту. Оттуда он вышел уже с подзорной трубой. Нет, далеко от Америки отплыть они ещё не успели, но проверить всё-таки стоит.
  При более точном рассмотрении оказалось, что бриг как раз в этот момент начал поворачиваться. И... Как раз носом на 'Скорпион'.
  - Ишь ты, - Оливер начал думать, кто бы это мог быть. Флаг упростил бы задачу, если бы он имелся. Скорее всего, либо это пираты - то бишь, свои (ну-у... хм...), либо же кто-то ещё, кто не желает открывать истины о принадлежности к определённой стране. Чёрт... Если оттуда нападут, то придётся потратить ресурсы. А это будет, мягко говоря, нехорошо. Но уходить герр Оливер тоже не желал.
  Ещё с полчаса проглазев в подзорную трубу и окончательно убедившись в том, что корабль стремительно (насколько это было возможно для... такого... брига) приближается, он крикнул вахтенным, чтобы они срочно бежали будить команду.
  
  - Ну, простите, ёлки-палки. Но ведь на нас плывут...
  - Кто? - угрюмо вопросил Инсейн, вставший, по обыкновению, намного позже всех.
  - Вон та посудина, - Сокол ткнул пальцем в сторону брига, кой был уже в полусотне кабельтовых от 'Скорпиона'.
  'Посудина', между прочим, была богато разукрашена, изобиловала статуями и метрами парусов золотистого оттенка. Основной корпус явно был чёрным - Оливер присвистнул ещё при рассмотрении судна в подзорную трубу, ибо чёрное дерево стоило денег (на краску это не походило. Даже издалека, через трубу). Но зачем столько пафоса и ненужной позолоты, Махт упорно не понимал.
  - Быстроходности вся эта инкрустация не прибавит, а на жадность и бездумную расточительность покажет, - глубокомысленно бубнил он.
  - Фи, ну и срам, - Тейлор тоже отметил факт чрезмерной расточительности владельца брига. - А если это ещё и погоня со вчерашнего дня, то я вообще удивляюсь англичанам.
  - Сам-то...
  - Что сам-то? Кто вчера говорил 'мы только на пару минут - без лишнего шума заберём бочонки и...'? А вылилось в погоню.
  - Я по поводу того, что ты сам из их породы...
  - Я прекрасно помню, кто я родом. А ты... Тоже мне. Додумался пойти через площадь. А потом ещё додумался...
  - Я не менее прекрасно помню вчерашний день... И не смотри на меня так, - нахмурился капитан. - Кое-кто вчера ляпнул что-то по поводу моих...
  - Э-э-эммх, ну-у-у, - перебил доктор. - Ой, это так, я... Мням... О, а скажи мне, друг Гордая Птица, а чего это ты вдруг на это плавучее сокровище нападать не стал? - тут же переключился Чума.
  Сокол решил составить тираду на эту тему, но в мыслях это вышло очень некрасиво и изобиловало многоэтажными матерными конструкциями. На немецком. К несчастью своему, Оливер вынужден был сдержать поток непристойных выражений на родном языке, ибо знал, что потом на него ещё в течение долгого времени будут нехорошо коситься. Прямо как на дьявола. Ибо ругаться по-немецки, ещё и в таких количествах... В общем, такое мало кто выдерживал. Тем более со стороны носителя языка.
  В общем, в порыве заботы о команде и о своих нервах, корсар вдохнул поглубже и сделал попытку высказать всё достаточно пристойно:
  - Это плавучее сокровище... Как бы сказать, чтоб получилось культурно? А то негоже нам, баронам, ругаться-то...
  - Ой, ну да. Говори, говори, капитан, - поглядывая в сторонку, отмахивался собеседник.
  - В общем, - искатель культурности не обратил внимания на сарказм и, косясь на посудину, попытался-таки поделиться впечатлениями, - я был... Шокирован.
  - ...В общем-то я тебя понимаю.
  А посудина всё приближалась, и всё больше приводила пиратов в состояние неописуемого ужаса. Поступил было ещё один намёк на то, что надо бы напасть, на что капитан сказал, что он хочет подпустить это корыто поближе, а там видно будет, чего это они такие смелые. Перечить не стали. Оливер тихонько вздохнул - слава Богу, отмазался.
  Название брига, различённое через некоторое время, окончательно добило корсаров.
  - 'Звезда смерти'? Что?!
  Бёрн, который в это время напряжённо ждал команды стрелять, не выдержал и захохотал во весь голос. Ибо мощный голос капитана слышно было, наверное, даже на той самой 'Звезде'.
  - Господи! - наконец, собрался юный граф. - Что это? Тот, кто командует этим, явно издевается! Цирк какой-то.
  - Над этим смеётся даже юнец-романтик, - умиленно вздохнул Колдун.
  - Эй, там, на 'Скорпионе'! - вдруг громогласно раздалось со 'Звезды'. - Трепещите и склоняйтесь предо мной!
  - С какой стати?! - не менее громогласно ответствовал Сокол, подозрительно щурясь и ища, откуда конкретно исходил звук.
  - Не нужно вопросов! Я - гроза всех здешних вод! Меня боятся многие пираты!
  - Да я впервые вижу твой бриг, салага!
  - Не спорьте со мной!!! - неожиданно визгливо заорал тот же голос.
  - Та-ак, - усмехнулся Чума. - Похоже, мы наткнулись на заигравшегося сыночка богатенького папочки. То бишь на очередную выскочку.
  Волна тихого смеха прокатилась по палубе.
  В это же время истеричный голос что-то доказывал и рассказывал. Оливер, состроивший серьёзную мину, культурно пропускал это мимо ушей. Остальные стояли и тихо ржали (хотя, ржать тихо - это что-то из ряда оксюморонов). Бёрн едва сдерживался, чтобы не залиться смехом.
  - ... И вообще! Преклонитесь перед Уинстоном Андерсеном, капитаном великолепнейшего корабля 'Звезда Смерти'!!!
  Вот тут команда 'Скорпиона' не выдержала. Последнюю фразу встретили взрывом хохота. Судя по возмущённым возгласам со стороны 'Звезды', идею посмеяться там не поддержали.
  Сквозь слёзы, проступившие на глазах, Оливер разглядел, наконец, людей на корабле. Воины на нём были одеты в бело-красную форму, которая обычно рисуется на оловянных солдатиках, да и сами солдаты выглядели игрушечными. Среди них выделялся истерично дёргающийся и нервически перемещающийся по палубе юноша, одетый в тёмно-синий мундирчик и того же цвета треуголочку, со светлыми и довольно длинными волосами и в красных штанах. Юноша выглядел таким же кукольным, но на общем фоне он смотрелся как шут среди дворянства.
  - Господи! За что мне это? - сквозь смех и слёзы вздохнул Сокол, собрал силы и ответил. - Пока Вы гавкаете со своей палубы, Вы для нас - никто! А Ваша 'Звездодулечка' - просто негодный к плаванию баркас! - на палубе 'баркаса' окончательно взвились. - Покажите, на что способны Ваши игрушки! Заставите нас трепетать от ужаса - тогда поверим! Пока мы трепещем только от смеха. Вы выглядите нелепо, герр! И я публично нарекаю Вас выскочкой и идиотом, зазнавшимся юнцом, - на этом моменте истерика обзываемого начала достигать апогея, - и ничего не стоящим щенком! И это сказал я - Оливер Махт, прозванный Соколом, капитан 'Скорпиона'!
  Оливер ожидал, что после этого мальчишка едва не взорвётся, но... Наступила неожиданная тишина - в том смысле, что на 'Звезде' резко замолкли. - А-а, небось, таки наслышаны обо мне, юный выскочка? - предположил мужчина.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"