Аннотация: "Найти себя", часть первая "Огненный Медведь", общий файл
Найти себя
Часть 1. Огненный Медведь
Глава 1.
Хурман, худощавый, бедно, но чисто одетый молодой человек, лет двадцати - двадцати пяти на вид, с дырявой, но также чистой повязкой, закрывающей низ его лица, прятался в кустах на опушке леса и дрожал от страха. И зачем он решил в одиночку пробираться в Королевство Падающих Звёзд? И вообще, не нужно было ему никуда выходить, сидел бы дома и не думал о несбыточном! А всё из-за этих звёзд! Почему-то звезды падали с неба только в Королевстве или в землях, близко к нему лежащих. Говорили, что если человек найдет упавшую с неба звезду, то в имперском Храме Великого Лика он сможет вымолить за нее всё, что захочет.
А Хурман хотел многого. В первую очередь, как и очень многие в этом мире, он хотел богатства. А ещё - здоровья, поскольку в детстве стал калекой. Его отец был купцом и рано начал приучать сына к торговому делу. Вот и в тот раз вместе с отцом он ехал в торговом караване, шедшем из Империи Новых Богов в Королевство Падающих Звёзд. Это было десять лет назад. И именно в этом же месте, где он сейчас находился, на караван напали разбойники. Многих тогда убили, его отец тоже погиб. Но самому Хурману, как и некоторым другим, повезло. Его спасло то, что почти в это же время из Королевства в Империю возвращался другой караван с большой охраной из вольных наемников. Вольные наемники и спугнули разбойников, грабивших караван отца и не успевших добить всех, кто еще оставался в живых. Хурман до сих пор не мог понять, как тогда разбойники умудрились не озаботиться разведкой и проворонить встречный караван, но хорошо всё, что хорошо кончается, хотя и не для всех.
У отца же было не так много денег, и его караван сопровождали лишь трое охранников из бывших воинов, ушедших с имперской службы по возрасту, и решивших немного подзаработать. Они были неплохие вояки и сделали всё, что смогли. Даже успели убить нескольких разбойников. Но что значит трое воинов против целой ватаги вооруженных злодеев? Вскоре вся немногочисленная охрана их каравана лежала на земле, утыканная стрелами, а разбойники разбрелись среди повозок и начали грабить и убивать простых торговцев. Заметив на горизонте группу вооруженных воинов, а это были, как оказалось позднее, вольные наемники из передового отряда подходящего каравана, разбойники ускакали прочь. Хурману действительно тогда повезло, он остался в живых. Но стал безобразен и даже страшен. Стрела разбойника уже на излете попала ему в подбородок и сделала его уродом со скошенной набок челюстью. Хорошо, что среди спасителей был адепт Богини Жизни, который не дал ему умереть от сильно кровоточащей раны. Он даже сумел собрать Хурману челюсть из переломанных костей так, что тот мог потом жевать не слишком грубую пищу. Правда, после жевательных движений у него болела голова, но было терпимо.
Но дальше жизнь у Хурмана не заладилась. В то время он был всего лишь двенадцатилетним ребенком. Его мать, потеряв мужа, от горя прожила не долго, и спустя полгода после его смерти сама ушла к Великому Лику. Хурман остался один, другие родственники жили слишком далеко. У него осталась наследство - небольшая лавка в Благоде, большом поселении, стоявшем на пересечении торговых путей в Герцогстве Алого Плаща. Казалось, место для торговли неплохое, но он был не опытен, его страшная внешность отпугивала покупателей, не говоря уже о потенциальных невестах, и поэтому Хурман вскоре лишь едва сводил концы с концами. Кроме того, ему всё время приходилось ходить с повязкой на лице, скрывая свое уродство, что у многих людей вызывало подозрение - зачем торговцу закрывать свое лицо, если он не хочет тебя обмануть? Еще, как на грех, у всех мужчин в его роду очень плохо росла борода, и поэтому, когда он подрос и у него стали расти на лице волосы, его "три волосинки" совершенно не могли скрыть страшные шрамы на подбородке и сдвинутую, хоть и ненамного, в сторону челюсть. Так продолжалось десять лет, дела становились всё хуже и хуже. Наконец, он решил идти в Королевство Падающих Звёзд искать звезду. До Королевства было не так уж и далеко - месяц пешего пути. Хурман научился неплохо владеть луком, поэтому смерть в дороге от голода ему не грозила - всегда можно было подстрелить какую-нибудь дичь. Лук, конечно, у него был охотничий, чуть ли не самоделка, но откуда у бедняка боевой лук? Но чтобы охотиться на разную мелочь и его вполне хватало.
Хурман за бесценок продал свою лавку и двинулся в Королевство Падающих Звёзд. Он специально не стал искать какой-нибудь попутный караван. Нападение разбойников в его уже таком далеком детстве так напугала Хурмана, что он теперь боялся ходить с караванами. Уж одному ему, как он рассчитывал, удастся пройти незамеченным. Да и разбойники не станут охотиться за одиноким бедным путником, что с него взять?
И вот сегодня уже далеко за полдень Хурман подошел к тому самому месту, где десять лет назад потерял отца и свое здоровье. Нахлынувшие воспоминания вдруг таким тяжелым грузом легли на его худощавые плечи, что он внезапно лишился сил. Дальше идти он не мог, да и все равно нужно было где-то ночевать, и он решил остаться здесь. Заодно вспомнить отца и помолиться Великому Лику и Богине Жизни за него, да и за себя тоже.
Он подстрелил зайца и плотно пообедал и заодно сразу поужинал. Внизу, если сбежать с холма, не так далеко протекала река, и Хурман даже искупался. Он заполнил свои фляги свежей водой, простирал свою одежду да повязку, которые во время путешествия успели уже хорошо испачкаться. Потом расстелил всё на траве высыхать на жарких лучах Звезды Сатара, а сам улегся на опушке в тенечке и стал думать о том, что он будет делать, когда найдет упавшую звезду и вернет себе красоту и богатство. Дум было много, и все они были замечательными, оставалось только найти упавшую звезду.
Одежда вскоре высохла, и он натянул ее на себя. Повязку Хурман также машинально нацепил на свое лицо: у него уже вошло в привычку, всё время ходить с ней, даже когда вокруг никого не было. Больше ничего делать не хотелось, да и до вечера было не так далеко, поэтому он решил пораньше заснуть, чтобы поутру по холодку пройти подольше.
Хурмана разбудил какой-то посторонний шум. Он открыл глаза. Ветер донес до его ушей отдаленный стук и скрип колес. Было лето, темнело поздно, но, судя по ощущениям, до ночи оставалось совсем немного. Звезда Сатара уже подступала к горизонту, и с противоположной стороны от нее небо постепенно заполняла чернота и появились первые звезды. Стараясь быть невидимым, Хурман привстал и попытался разглядеть, что происходит. По дороге со стороны Благоды двигался торговый караван. До каравана оставалось шагов триста, но Хурман своими зоркими глазами хорошо разглядел движущиеся повозки, запряженные парами лошадей, и шагающих рядом людей. Караван был небольшой, повозок десять, то есть чуть больше, чем обычно водил его отец.
И тут небо для Хурмана перевернулось. Раздался свист, крики, и на караван со всех сторон обрушился град стрел и каменных пуль - стреляли из луков и из пращей. Люди в караване заметались, кто-то побежал прятаться за повозки, кто-то стал убегать в росший неподалеку лесок или старался сбежать с холма, по которому проходила дорога, вниз к реке. Но были и те, кто достал оружие и решил отдать свою жизнь подороже. Но нападение было слишком внезапным, нападавшие были совсем недалеко, да и было их явно больше, чем людей в охране каравана, и убежать было очень сложно.
Хурман забился в кусты и затаился - он опять нарвался на разбойников и опять в том же самом месте. Правда, не он, а чей-то караван, но Хурману от этого было не намного легче - он был рядом, и его жизнь висела на волоске, так как разбойники, как правило, не оставляли свидетелей. Ему повезло тогда, десять лет назад, но Великий Лик не будет предоставлять повторного шанса глупцу, не берегущему свою жизнь.
Скоро всё кончилось. Разбойники напали на караван из засады, и его охрана не смогла ничего поделать. Хурман сидел в кустах как мышка, стараясь даже не дышать. Его не замечали. Разбойники методично грабили караван, постепенно наступили сумерки. Похоже, Хурману повезло и на это раз. Он поднял глаза вверх, чтобы восхвалить Великого Лика, и увидел высоко в небе короткую яркую вспышку. Потом что-то огненное понеслось к земле.
"Падающая звезда! - понял Хурман. - Надо запомнить, куда она упадет! Великий Лик ответил моим мольбам!"
Забыв всё на свете, он присел на корточки и, вытянув шею, следил за сверкающим в небе следом от падающей звезды. Создавалось полное впечатление, что звезда падала прямо ему на голову. Испугавшись, что небесный посланец проломит ему череп, Хурман зачем-то вскочил на ноги и отскочил в сторону, налетев с размаху на кусты и создав такой шум, будто сквозь них ломился дикий кабан. К счастью, звезда упала не на него, а куда-то вниз, ближе к реке. Утром он найдет ее, и не нужно будет идти в Королевство Падающих Звёзд. Все мечты Хурмана сбудутся!
Но Хурман ошибся. Его счастье закончилось, даже не успев начаться. Созданный им шум привлек внимание разбойников, которые шныряли в округе и выискивали всех, кто мог остаться в живых. Хурман немного ошибался, разбойники иногда, не часто, но иногда, оставляли кого-нибудь из своих жертв в живых. Бывало, что пережившие ужас нападения так запугивали своими страшными историями других караванщиков, что купцы, увидев несущуюся на них разбойников, сдавались на их милость без всякого сопротивления. Таких "мирных" караванщиков разбойники не трогали, им тоже не нужны были лишние разговоры об их кровожадности, ведь можно было дождаться, что ватагу начнут искать регулярные войска Империи. А против них у разбойников не было бы никаких шансов. И быть перебитыми регулярными войсками Империи совсем не входило в их планы. Но не на этот раз. Все, кто был в караване, должны были погибнуть.
"Смотри, еще один!" - услышал Хурман чей-то крик. Он очнулся от восторженных мыслей о звезде и огляделся - что он наделал! Он стоял на опушке леса, совершенно открытый для разбойников.
Раздался свист летящей стрелы - Хурман упал навзничь. Из его повязки, уже потемневшей от крови, торчало оперение стрелы.
"Это уже было со мной однажды...", - подумал он, умирая. Его сердце билось всё медленнее, сквозь дымку угасающего взора он увидел двоих подъехавших к нему на невысоких лошадках людей с луками в руках.
- Этот готов! - сказал один, - Я никогда не промахиваюсь! Тем более, он словно специально, нацепил себе светлую тряпку на морду, как мишень. Стреляй, не хочу! Посмотрим, что у него есть?
- Да что у него найдешь? Это же явно нищий. А ты видел падающую звезду? - ответил другой.
- Видел.
- Может, поищем?
- Зачем она нам, скоро мы и так сделаемся богачами, да и времени на это нет. Бешеный Атаман приказал не мешкать. А он у нас голова! Всё рассчитывает! Ты думал, что когда-нибудь у тебя будет столько денег?!
Разбойники ускакали. Глаза Хурмана застыли навсегда - Великий Лик забрал себе еще одну никчемную глупую жизнь.
...
Тонкий луч восходящей Звезды Сатара осветил крупного молодого мускулистого мужчину, неподвижно лежащего на траве среди кустов лесной ягоды, скользнул по его лицу и побежал дальше по кустам и траве, пробуждая насекомых, птиц, мелких зверьков и другую живность, осмысленная жизнь которых начиналась с наступлением утра и замирала ночью. Пробуждающейся природе совсем не было дела до разыгравшейся вчера в этих местах человеческой трагедии.
Судя по глупой, счастливой улыбке, проступившей на губах спящего мужчины, это был даже еще не мужчина, а скорее, еще юноша. По-видимому, ему снилось что-то приятное.
День постепенно разгорался. Наступил полдень. Высоко в небе парил падальщик. Он чувствовал, что не так давно внизу кто-то опять позаботился, чтобы он никогда не умер с голоду. Да, действительно, внизу на земле лежала пища. И ее было много, но вокруг нее сновали эти двуногие. Придется немного подождать, когда они уберутся подальше. Но вид пищи разбудил у падальщика сильный голод, ему был нужен хотя бы один кусочек. А вот и добыча! Немного в стороне, где не было двуногих, друг на друге лежали два тела. Падальщик хорошо разглядел беззащитную плоть, которая скоро поддастся его когтям и клюву. Он опустится прямо на верхнее тело и начнет со своего любимого лакомства - глаз. Падальщик стал планировать вниз.
В это время Звезда Сатара, поднявшаяся в зенит, залила своими жаркими яркими лучами лицо юноши, и он, зашевелился, пытаясь прикрыть ладонью глаза от яркого света. Но тут же застонал от тупой боли в районе затылка. На его лицо упала тень, и он, сощурив глаза, увидел в небе снижающего прямо к нему большую хищную птицу. Взгляды птицы и юноши встретились, и вдруг, словно увидев что-то опасное или страшное, птица резко отпрянула, неуклюже замолотив крыльями по воздуху, и стремительно развернувшись, быстро полетела в обратную сторону.
"Чего это она, - подумал юноша, - или эта я такой страшный?"
Юноша пошевелил головой и почувствовал, что она лежит на чем-то твердом и неудобном, то ли на камне, то ли на куске железа.
Попытавшись присесть, он уперся руками в землю и наткнулся на холодный кусок металла. Это оказался большой пехотный щит, лежавший на земле. Проследив по нему взглядом, юноша увидел, что щит держала рука какого-то мертвого воина с раскроенной страшным ударом, видно, вместе со шлемом, головой, под которую натекла приличная, уже загустевшая, лужа крови. Расколотый шлем валялся рядом, и очнулся, юноша, лежа затылком как раз на этом разбитом, перемазанном кровью шлеме.
- Где это я? - хриплым голосом прошептал юноша.
Вокруг было тихо, лишь где-то чирикали птички, да стрекотали насекомые. Свежий влажный воздух, похоже, что недалеко была вода, был пропитан приятным ароматом цветов.
Где он находился, что это за мертвый воин, юноша не мог себе представить, как он не попытался что-то вспомнить.
Вокруг простирались густые кусты лесной ягоды. Совсем рядом, юноша лежал у его подножия, возвышался небольшой холм с крутыми склонами, со стороны которого кусты были поломаны и смяты, как будто кто-то большой и тяжелый скатился или проломился сквозь кусты, сбегая с этого холма.
"Похоже, здесь обитают дикие кабаны, - подумал юноша, - а может это я или этот мертвец и поломали кусты? А что, я, наверное, смог бы!"
Оглядев себя, юноша отметил свою тяжелую мускулистую фигуру, с тугими перекатывающими мышцами, выпиравшими сквозь одежду. Одет же он был в кожаные, немного изодранные, темно-коричневые штаны из мягкой кожи какого-то животного, холстяную рубаху и легкую кольчугу поверх рубахи. Кольчуга начиналась чуть выше колен и покрывала руки почти до локтей. На кольчугу была надета куртка-безрукавка из такой же кожи, что и штаны, зашнурованная спереди тоненькими ремешками. Куртка тоже была потрепанная и немного рваная. На штаны, сбоку по бедрам, и на куртку были нашиты многочисленные маленькие узкие длинные карманы неизвестного предназначения. На ногах были кожаные, но из более плотной кожи, полусапожки. Обе руки, начиная от запястья и почти до локтей, были защищены наручами из темного металла, по виду похожие на кору дерева. На шее мотался какой-то оборванный кожаный шнурок. Юноша вдруг замер.
- А я кто такой!? Не помню! - произнес он вслух.
У него опять резко заболел затылок. Пощупав его, он обнаружил на нем огромную перемазанную липкой загустевшей кровью шишку. Чья эта была кровь, то ли самого юноши, то ли мертвого воина, было непонятно.
"Видно, хорошо меня по затылку чем-то приложили, - подумал юноша. - Всю память отшибли, ничего не помню".
Недалеко зашевелились смятые кусты, и показалась голова большой черной с серыми подпалинами собаки. Тяжело дыша, собака высунула язык, посмотрела на юношу, сверкнула глазами и беззвучно скрылась.
- Постой! Ты откуда, ты чья!.. - крикнул юноша и полез за собакой, но ее и след простыл. Вместо собаки он наткнулся на две котомки, которые лежали на земле, зацепившись лямками за один из поломанных кустов лесной ягоды. Чуть поодаль на земле валялся помятый в затылочной части легкий железный шлем.
- О! Что-то очень знакомое! Может это моё?!
Юноша взял одну из котомок, жесткую на ощупь, и имевшую странную узкую удлиненную форму, из которой торчала рукоять, видимо, какого-то оружия, с приделанным к ней ремешком в виде петли из крепкой крученой веревки.
Ухватившись за рукоять, юноша вытащил на свет булаву, даже, скорее, шестопер ("Похоже, я всё-таки кое-что помню, это явно шестопер", - мелькнула у юноши мысль).
Шестопёр весь был сделан, на взгляд, из такого же темного металла, что и наручи у юноши. Его общая длина была примерно в два локтя. Около пятой части длины приходилось на массивную головку с шестью ребристыми пластинами-перьями, остальную часть занимала длинная рукоять с круглым металлическим кольцом, играющим роль гарды.
- Увесистый..., - взвесил юноша оружие в руке.
Взяв шестопер за рукоять правой рукой, он быстро закрутил им в воздухе, несколько раз махнул, потом повторил то же самое левой рукой и понял, что держит действительно свое оружие, уж очень удобно и привычно лежало оно в его руках.
Юноша заглянул в котомку, откуда вытащил шестопер. Она представляла собой нечто похожее на скрепленный снизу кольчужный рукав с очень мелкой ячейкой, поверху покрытый жесткой тканью. Таким образом, котомка, по сути, являлась аналогом ножен для меча или сабли, и служила для переноса шестопера за спиной.
В другой, уже обычной, из плотной ткани, котомке лежала дюжина метательных ножей, по форме напоминающих узкие длинные листья какого-то дерева, из того же темного металла, примерно в полторы пяди длинной и чуть более полфунта весом. Каждый из них лезвием был вставлен в небольшие ножны.
- Теперь ясно, для чего у меня столько карманов, - сказал юноша. - Для ножей!
Это даже были не карманы, а специальные полости или своеобразные пришитые чехлы для метательных ножей. По всей видимости, в котомке, также как и в случае с шестопером, ножи просто переносились, а перед боем он помещал их в чехлы, вшитые в одежду, из которых их было удобно выхватывать.
"Значит, я и ножи метать могу...," - подумал юноша.
Он вытащил пару ножей, освободил их от ножен и вставил в два кармана-чехла, находящихся в его куртке.
Юноша заметил, что ни на шестопере, ни на ножах не было видно ни следа крови и ни вообще какой-либо грязи.
- Что же это? Мне чуть голову не проломили, а я даже, похоже, и оружия не успел достать, - недовольно проворчал юноша.
- Так, а шлем тоже, что ли мой? Вон как у него задник помят!
Юноша поднял шлем и нацепил его на голову. При этом он задел свою многострадальную шишку, что вызвало на его лице недовольную гримасу.
Юноша запихнул шестопер обратно в котомку, и, перекинув обе котомки через правое плечо, стал присматриваться, где бы ему лучше забраться на холм.
По всему стояло лето. Ягоды на кустах еще не налились темно-синим цветом, который говорил о том, что они полностью созрели ("И это помню!" - обрадовался юноша), что происходило в начале осени, а были зеленые. Вокруг носились бабочки, стрекозы, в траве прыгали кузнечики, ползали какие-то жуки, со всех сторон слышалось пение всевозможных птиц. В общем, жизнь кипела. Где-то недалеко раздавался мерный шум текущей воды, видимо, текла река, а с холма - голоса людей.
- Голоса! - вдруг понял юноша.
Резво вбежав на холм по крутому склону (постепенно стихавшая боль в затылке при этом опять дала о себе знать), он почти сразу выскочил на хорошо наезженную дорогу и огляделся. Внизу, откуда он поднялся, примерно в полете стрелы от холма, степенно несла свои воды широкая река. Холм, на котором он очутился, похоже, когда-то давно являлся частью высокого берега этой самой реки, пока она слегка не изменила свое русло или не обмелела. Но по весне, в половодье, вода наверняка доходила до него вплотную.
Дорога, на которую вышел юноша, проходила совсем недалеко от обрывистого края холма. С другой стороны в полполета стрелы от дороги скучилось несколько высоких, в рост человека, обросших мхом валунов. Чуть поодаль за ними начинался лес, сначала не очень густой, но постепенно превращающийся в непроходимую чащу.
Примерно в шагах пятидесяти от юноши вдоль дороги и на ней самой повсюду валялись разбитые повозки, обрывки одежды и всевозможное, от сабель и до стрел, оружие, иногда целое, но в основном переломанное. Лежало несколько трупов мертвых лошадей. Кое-где виднелись и человеческие тела. К ним подходили какие-то люди и оттаскивали их в сторону, ближе к валунам, где уже лежали около десятка других мертвых тел, завернутых в темную ткань. Возле валунов стояла группа людей, в основном, воинов. Они о чем-то оживленно переговаривались. А вот и знакомая собака. Она тихо сидела недалеко от говорящих, и молча смотрела на юношу. Его, наконец, заметили. Один из таскавших тела человек замахал руками, и что-то закричал, показывая на него пальцем. От стоявшей группы людей отделилось три человека, которые захватили с собой собаку, и пошли к нему навстречу. Двое из них были воины (каждый был в легких доспехах и держал в руках саблю и небольшой круглый кавалеристский щит, за спину был закинут короткий лук), третий, мужчина лет 40, красивый, с окладистой бородой и усами, плотного телосложения, в пышном купеческом платье, наверное, старший, шел налегке.
- Здравствуй, незнакомец, Ты кто? - останавливаясь в шагах пяти от юноши, спросил купец.
- Здравствуйте, добрые люди, - ответил ломающимся баском юноша. - Не помню.... Я недавно очнулся ...там внизу (юноша махнул рукой вниз холма), голова разбита, мертвый рядом лежит. Что произошло, не знаю. Людской разговор услышал, поднялся сюда, а тут вы...
Воины недоверчиво смотрели на юношу, готовые в любой момент накинуться и изрубить его в куски. Один из них положил руку на голову собаке, останавливая ее на месте, но наверняка намереваясь при необходимости натравить ее на незнакомца. Но собака была спокойна и даже не показывала какого-либо недовольства.
Чувствуя такую поддержку за спиной, купец, не боясь и не торопясь, подошел к юноше вплотную. Внимательно оглядев юношу, он увидел болтающийся на его шее огрызок шнура и дернул за него.
- А это что?
- Не знаю, наверное, он у меня на шее висел, когда я в себя пришел. Я его и не замечал раньше.
- А, господин, понятно, - вдруг сказал один из воинов. - Должно быть, этот человек из каравана. Всё-таки один уцелел. Он, должно быть, из охраны, смотри - шнурок на шее. На такие шнурки обычно вешают медальоны вольных наемников. Да вон, смотрите!
Он бегом вернулся назад к груде мертвецов и что-то сорвал с шеи одного из них. Прибежав обратно, он представил всем на обозрение кожаный шнурок, на котором висел медальон в виде ставшего на дыбы медведя.
- Да, медальон гильдии вольных наемников Медведей, - сказал купец, взяв его в руки.
- Ну что, незнакомец, повезло тебе. Как понял наш следопыт, на ваш караван напала ватага Бешеного Атамана, - обратился он к юноше. - Она с недавних пор обосновалась где-то неподалеку и иногда караваны грабит. Сначала, как мы поняли, они вас из засады из-за тех валунов из пращей, да из луков обстреляли, а потом уж всех добили - на конях из леса выскочили и порубали, кто остался. Тебе же, наверно, сразу в голову попали каменной рулей из пращи и оглоушили. Ты и скатился вниз с холма. Пока падал, одежду изодрал и медальон потерял. Да вон и всё лицо у тебя разодрано.
Юноша дотронулся до своего лица и только сейчас понял, что кожа на его щеках и на лбу действительно ободрана, и из царапин проступает кровь, правда уже засохшая. Но особой боли он не чувствовал, поэтому, наверное, и не замечал раньше.
- Ну ладно, что теперь делать будешь, куда пойдешь? - спросил купец. - И что у тебя за спиной в котомках?
- Не знаю еще что делать, ничего не помню про себя. Может, с собой заберете до первой деревни или города? Вы куда сейчас?.. А в котомках у меня мое оружие - шестопер и ножи метательные.
- Шестопер!? Покажи, не думал, что вольные наемники с шестоперами ходят. Я встречал только с мечами, да с саблями. Ни копья у тебя, ни лука.... Метательные ножи?.. Ну, раз тебя гильдия в наемники взяла, значит, ты и таким ей подошел, - размышлял вслух купец. При этом было не совсем понятно, он разговаривает с юношей или сам с собой.
Юноша достал свое оружие и нехотя протянул купцу. Почему-то ему не очень нравилось при вооруженных людях оставаться безоружным, но и обострять ситуацию он не желал.
- Ух, ты, тяжелый какой, - удивился купец. - Фунтов пятнадцать. Я видел что-то похожее во дворце нашего герцога, он любитель разное оружие собирать, даже в руках держал. Но у того верхушка была в виде обычного шара, у тебя же здесь перья железные наварены. Да, даже, вроде и не наварены, а словно сами выпирают - будто корни из ствола дерева растут. Ну и легче твоего он был раза в два, если не больше, правда, рукоять у него деревянная была. Странное оружие у тебя...
- Это ты, господин, раньше булаву видел, - ответил юноша. - Булава и шестопер оружие схожее. Но шестопер, на мой взгляд, лучше доспехи крушит, для того и перья эти железные на нем. А про тяжесть, - он взял у купца шестопер себе в руку и легко стал крутить им в разные стороны, - не знаю, мне он не кажется таким уж тяжелым, но да, увесистый.
- Да, ты парень на вид здоровый. Вон как своей железякой крутишь! Может под тебя его специально и сделали?! Хотя всё равно странно. Такое оружие, по-моему (его спутники согласно закивали головами), не распространено среди наемных воинов и вольных наемников и не считается среди них благородным, не то, что меч или, на худой конец, сабля. Правда, я слышал, что наш Император, да будет он жить вечно, имеет золотую булаву для особо торжественных случаев. Но это другое дело. А на вид ты им ловко управляешься. Да и про благородное оружие я вот что скажу, для охранника важно то, каким оружием он лучше владеет. Такое и нужно брать в опасный поход.
- Господин, - встрял в разговор один из сопровождающих его воинов. - Я слышал, что в южных землях и сейчас в чести подобные крушители доспехов. - Может, ты с юга? - спросил он юношу.
- В рыцарском Ордене Воителей Веры у рыцарей тоже есть крушители доспехов, у каждого - цепная Утренняя Звезда, - добавил второй воин.
- Ну, у этих в Ордене любое оружие есть. Они должны нести в мир святую веру Великого Лика. Поэтому их учат сражаться всяким оружием, - задумчиво произнес купец.
- Ты же не из них будешь? - полушутя спросил он юношу. - Да, может ты и с юга, может ты и из, ха-ха-ха, рыцарей, а может и из какого-нибудь захудалого дворянского рода и тебе по наследству досталось старое оружие предков?! Ладно, разберемся.
- А кто такой Великий Лик? - спросил юноша.
- Ну, парень, у тебя точно из головы все мозги повышибали, - удивленно воскликнул купец, испуганно взглянув в небо. - Не знать Верховного Бога нашего Мира?! Смотри, следи за языком, если поблизости будут жрецы Великого Лика, они тебя быстро спеленают, как младенца, будь ты хоть трижды силен. Все кто против Великого Лика, а уж то, что не знаешь, кто это..., даже потеря памяти не поможет, - караются жрецами. Что они там с отступниками веры делают, не знаю, но никого в живых после встречи с ними не видел.
- Ну ладно, что с тобой делать, - задумчиво проговорил он далее, почесывая свою бороду. - Хорошо, возьмем тебя с собой. Смотрю, собачка наша себя смирно ведет, на тебя и глаз не оборотит, а она у нас плохих людей чует. Только наш караван идет не туда, куда ты, видимо, направлялся раньше, - а обратно, в сторону славного города Первенец. Это первый город - из-за этого и название - нашего герцогства, заложенный в давние времена прадедом нынешнего герцога, который был первым герцогом Алого Плаща, - пояснил купец. - Там, насколько я помню, как раз располагалась гильдия вольных наемников Медведи. Но мы свернем раньше. Мы, ведь, торговые люди герцога Алого Плаща, едем к нему в столицу герцогства.
- Спасибо, господин, - поблагодарил юноша, - а как мне к тебе обращаться?
- Не да, я же не представился, - кивнул купец, - меня Голос Правды или просто Голос зовут, я хозяин этого каравана.
- Поторговали мы славно, - продолжал Голос, потирая руки от удовольствия. - Везем герцогу товары разные, но главное, - десяток боевых быков, что специально выводятся в Королевстве Падающих Звёзд для воинской потехи. Ну ты их увидишь. С ними на арене храбрецы бьются. Теперь они будут герцога и его гостей развлекать. Мы полкоролевства объездили, пока лучших быков не нашли. А насчет тебя.... Недалеко отсюда, лигах в десяти, есть большое поселение, почти город, Благод называется. Мы как раз сейчас к нему идем. Там сойдешь. Может, кого знакомых найдешь, или тебя вспомнит кто. А еще лучше, отправляйся оттуда в Первенец. Найдешь свою гильдию, там всё тебе о тебе и должны сказать - на каждого своего наемника гильдия учет строгий ведет. Ведь все наемники должны в гильдию налоги платить. А за это гильдия им службу находит, в случае гибели семье какие-то деньги немалые выплачивает, да и другие разные вещи делает. Подробностей я не знаю, но там скажут.
- Ну, пора, чего-то я разговорился с тобой, а дела не ждут. Нужно мертвых похоронить и двигаться дальше, чего зря языком чесать, - вдруг заторопился Голос. - И так время потеряли. Да, сходи к нашему лекарю, я тебя провожу, пусть он тебя посмотрит, подлечит, если чего нужно. А может у него что-то и для памяти есть.
Голос отправил своих людей заниматься своими делами, а сам вместе с юношей пошел в сторону стоявшего неподалеку небольшого, но богато украшенного шатра, который охраняла пара копейщиков. Шагах в пятидесяти позади шатра находилась дюжина других шатров победнее, за ними - до двух десятков заполненных доверху каким-то товаром повозок, каждая запряженная парой лошадей. Помимо их юноша заметил здоровенные повозки, на которых стояли большие железные клетки. Из них выглядывали черные, страшного вида быки. Быки были очень крупными - в холке превышали рост высокого человека, - и с такими огромными рогами, что, казалось, они без труда, даже без разбега, а простым движением своей головы на мощной шее смогут пробить тяжелый пехотный щит или проткнуть насквозь человека в кольчуге. Каждую повозку с быками охраняли по два воина - копейщика. Кроме того, рядом с ними гарцевали на своих быстрых лошадках до десятка воинов в легкой броне, вооруженных саблями и луками. Причем каждый всадник имел такой большой запас стрел, что было видно - в рубку они стараются не вступать, а полагаются, прежде всего, на свои смертоносные стрелы.
- Почти с утра здесь стоим, пришлось вон даже шатры разбить, - сказал Голос. - Мы после ночной стоянки тронулись, не успели и лигу проехать, как наткнулись на ваш разбитый караван. Не проехать, не пройти, повсюду тела, да и людей оставить на дороге мертвыми лежать, не похоронить, - это не по-божески. - Да, совсем обнаглел Бешеный Атаман, - продолжал он. - Приеду, обязательно пожалуюсь герцогу. Нельзя, чтобы на дорогах герцогства разбойники бродили, да торговых людей убивали.
- Ну вот, в том шатре, - показал рукой Голос, - лекарь наш должен быть, Брунил его звать. Ступай к нему, скажешь, что я тебя направил. Пусть тебя посмотрит, потом ко мне вернешься.
Лекарь оказался высоким худощавым молодым, лет 25, мужчиной, с важным представительным красивым лицом, одетым в халат темно-синего цвета с вышитым на нем золотом изображением раскрытого человеческого глаза на левой стороне груди (знак принадлежности к Гильдии лекарей Церкви Богини Жизни, как позднее узнал юноша). Он со скучающим видом сидел в своем шатре на деревянном топчане, покрытом ковриком с густым, но коротким ворсом, перед невысоким столиком, заставленным всевозможными склянками и коробочками, и вертел в руках пиалу с какой-то дымящейся жидкостью. Рядом стоял массивный сундук.
- Тебе что-то нужно? - спросил лекарь, отпивая из пиалы маленькими глоточками.
- Господин Брунил? Меня послал Голос, - сказал юноша. - Просил, чтобы вы меня осмотрели, я память потерял.
- Да, это я. А ты кто? Чего-то я тебя не помню, - прищурившись на юношу внимательными глазами, сказал Брунил.
- Я, похоже, единственный, кто уцелел из каравана. Меня чем-то по затылку ударили, я вниз в кусты и скатился. Недавно очнулся и на голоса к вам вышел, - ответил юноша.
- Ну, хорошо, подходи, посмотрим тебя, хоть какая-то работа. А то эти караванщики вместе с охраной, здоровые все, как быки или лошади ломовые. Поверишь, за всё наше путешествие никого даже ни разу не лечил, так все навыки потеряешь! - сказал лекарь.
Брунил поставил пиалу на стол и, потирая от предвкушения руки, позвал юношу к себе. - Иди, иди сюда! - Я ведь окончил столичную Лекарскую императорскую школу Богини Жизни! После чего меня герцог к себе забрал, как одного из лучших выпускников. Уже три года на него работаю! - продолжал Брунил. - Еще ни один от меня больным не уходил!
Он вскочил с топчана и, усадив на свое место юношу, стал со скептическим выражением лица на него смотреть и осторожно ощупывать его голову.
- Память, говоришь, потерял.... Так, что тут у нас, на лице много царапин, но уже все они почти зажили, довольно внушительная шишка на затылке, но открытой раны не видно...
- А хоть что-нибудь ты помнишь? - спросил Брунил юношу.
- Ничего не помню. То есть, не помню, кто я, и как здесь очутился. Но что-то помню. Вон, оружие свое помню, говорить могу, всё понимаю. Может, чего и еще помню важного, но сразу не скажу, пока на деле не выяснится.
- Да, я слышал о таких случаях, - подтвердил Брунил, - когда после сильных ударов по голове люди память теряли. Некоторые вскоре всё вспоминали, а некоторые так до конца своей жизни ничего путного и не вспомнили. Ну что ж, буду тебя лечить.
- Снимай свои котомки, клади в уголок, никто их не украдет. А что там у тебя? Да, и раздевайся сверху до пояса, - продолжил лекарь.
- Ну, мне оружие совсем не интересно, - сказал Брунил. - Да и в лечении оно сейчас не поможет.
Пока юноша снимал котомки и раздевался, лекарь открыл какую-то круглую деревянную коробочку, стоявшую на столе. В ней оказалась бледно-зеленая мазь с приятным запахом. Из другой коробочки Брунил достал миниатюрную серебряную плоскую ложечку, и, зачерпнув ей мазь, стал наносить ее тонким слоем на лицо юноши.
- Это чтобы шрамов на лице не было, - пояснил он.
Потом из другой коробочки пальцем подцепил немного черной мази и стал, не торопясь, втирать ее в шишку на затылке.
- А это, чтобы шишка быстрее рассосалась. Но это всё просто, по мелочи.
- А ты здоров, парень, - продолжал Брунил, оглядывая мощный торс и покрытые бугрящимися мышцами руки юноши. - Как ты смог в таком юном возрасте такие мускулы нарастить? Наверное, это подарок от предков. По-видимому, у вас все мужчины в семье сыздавна очень здоровые. А может, по какой-нибудь тайной системе занимался.
- Ну, что, - чуть погодя сказал Брунил, - странно, но особых синяков или ссадин на тебе свежих не вижу, какие-то старые царапины. Только вот голова повреждена немного. Теперь будем пробовать память восстанавливать.
Он порылся среди склянок на столе, в которых плескалась жидкость разных цветов и оттенков, и, выбрав три из них, стал потихоньку отливать находящуюся в них жидкость равными порциями в пустую пиалу. После того, как пиала наполнилась наполовину, он протянул получившийся напиток юноше, - пей всё, залпом!
Юноша взял пиалу, недоверчиво посмотрел на мутноватую, чуть коричневатую жидкость, и одним большим глотком осушил ее. - На вкус неплохо, - удивился он.
- Да, я сам все лекарства свои делаю, - заявил Брунил, - люблю, когда лекарство на вкус приятное. Но это только тогда, когда его при мне принимают. А так, если с собой отдаю, особенно если нужно не все сразу принимать, а мелкими порциями, то всегда делаю его наоборот горьким и невкусным. Есть у меня такие добавки для придания противного вкуса, лечебные свойства не портят, но и лишнего употребить не дают. А то знаю я этих больных, некоторые всё сразу примут, проку никакого, а порой, и вред один. А так много не выпьешь. Теперь ложись на топчан и спи, я тебе снотворного и еще трав особенных дал для поднятия настроения, а я в твоей голове с твоего разрешения покопаюсь.
- Покопаешься? Это как? А хуже не будет? - спросил юноша, ложась на топчан, который под его тяжестью жалобно заскрипел.
- Не бойся, ручаюсь, ничего даже не почувствуешь. А же тебе добра желаю.
- Хорошо, копайся в моей голове, а я посплю.
Через несколько мгновений юноша спал.
Подождав немного, Брунил подошел к юноше, нагнулся и стал внимательно прислушиваться к его дыханию.
- Надо же, как быстро заснул, - удивился он.
Брунил вышел из шатра и махнул рукой. Вскоре подошел Голос.
- Ну как? - спросил Голос.
- Спит. Как наш Зверь?
- Наша собачка совершенно спокойна, даже не реагирует совсем, - ответил Голос. - Поэтому, думаю, нужды применять особые методы к нему не требуется, собака не чувствует от него никакой враждебности. Но на всякий случай доведем дело до конца. Мы не можем навлечь опасность на наш караван. А ты продолжай.
- Ну что, сказать, парень здоровый, - задумчиво произнес Брунил. - На вид, судя по всему, лет 20, может и меньше, а здоров не по годам, медведь прям. Наверное, наследственное, да, небось, еще с малых лет специальные упражнения делал.
- Это уж точно здоров, ты видел его "дубинку"? У нашего герцога булава есть, так она раза в два легче. А наш герой машет своей, как веточкой, - подержал его Голос. - Может он старше?
- Да нет, кожа совсем молодая, и на нем я никаких старых ран не нашел. Все только свежие - морда вот поцарапанная, да шишка на затылке. Был бы старше, раз он воин, наверняка бы уже не раз подранили.
- Он не воин, скорее из охраны каравана, из вольных наемников, - сказал Голос.
- Вольные наемники тоже воины, по сути. Они же телохранителями важных господ или в охрану тех же караванов нанимаются. И нанимают их, когда действительно опасность есть, недешево их гильдии берут, сам знаешь, - возразил Брунил.
- Ну да ладно, не будем спорить, приступим к моим методам, - продолжил Брунил. - Твои уж методы, Голос Правды, хорошо мне известны. Значит, как всегда? Ты же знаешь, я хоть и адепт 3-го ранга, а, может, и 2-го уже, но этого делать не люблю, потом сутки ходишь, как рыба, выброшенная на берег.
- Давай, давай, знаешь же, в случае чего, герцог тебя не забудет. А мои методы служат для блага Императора и герцога. Бывает, конечно, что после них от людей мало что остается целым, если они очень упорствуют....
- Конечно, конечно, я твои методы не оспариваю. И герцог меня не забудет, как уж тут забыть, коль буду бродить по его замку, высунув язык и пуская слюни, или еще чего хуже, - было видно, что Брунил был не в большом восторге от предстоящих действий и немного нервничал.
- Хватит причитать, за дело.
- Хорошо, барон.
- А вот титулов, сэр, никаких не надо здесь говорить, мало ли что. Может кто-нибудь услышать, кому этого слышать совершенно не надо, - сказал Голос. - Пошли в шатер.
Голос и Брунил вошли в шатер. Брунил шагнул к сундуку. Подняв крышку, он покопался в нем и вытащил маленький сверток. Развернув, он достал из него маленькую золотую статуэтку Богини Жизни - божественной супруги Великого Лика.
- Приступим, - сказал он.
Брунил взял пустую плошку, положил туда статуэтку и сделал ножом разрез у себя на ладони, чтобы пошла кровь. После этого он, нашептывая фразы на непонятном языке (Голос спросил его однажды, что он шепчет и на каком языке, но Брунил лишь загадочно улыбнулся в ответ; безусловно, это была тайна адептов Богини Жизни), стал поливать кровью, лившейся тонкой струйкой из раны, статуэтку. Прошло некоторое время, статуэтка открыла свои золотые глаза и неярко засветилась.
- Она приняла мою кровь, - прошептал Брунил.
Было видно, что ему, несмотря на небольшую рану, очень больно. Но он стойко переносил боль, испытывая при этом неподдельную гордость, - немногие адепты 3 ранга Богини Жизни могли таким образом обращаться к своей Богине, да еще так, что она почти сразу им ответила. По сути, у него был уже 2 ранг, который следовало только утвердить на кругу высших адептов его Церкви.
- Меня всегда жуть берет, когда вижу, как твоя золотая богиня оживает, - сказал Голос.
- Она не оживает, это так через нее Богиня Жизни делится со мной своей силой. А теперь помолчи, барон, не мешай мне.
Голос недовольно поморщился, опять услышав свой титул, но ничего не сказал. Сейчас, действительно, мешать было нельзя. Он знал несколько жутких историй, когда из-за каких-то лишних действий или разговоров прерывался ритуал обращения к Богине Жизни. На выживших бедняг после этого (а никто никогда не умирал, ведь речь шла о Богине Жизни!) смотреть было просто страшно.
Брунил достал статуэтку из плошки, приблизился к юноше и, приложив к своему лбу измазанную кровью светящуюся статуэтку, другую руку возложил ему на голову. Закрыв глаза, он простоял так, молча, довольно длительное время. Голос уже устал ждать, когда это всё кончится, и от нервного напряжения у него даже стали затекать ноги. Наконец статуэтка перестала светиться и ее глаза закрылись. Брунил убрал ее от своего лба и открыл свои глаза.
- Ну как? - облегченно вздохнул Голос, поняв, что с лекарем не произошло ничего страшного.
- Он действительно ничего не помнит. В его мыслях как будто возведена стена, сквозь которую нельзя пробиться. Но это, безусловно, не полог разума. Похоже, наш приятель действительно получил тяжелую травму головы. Не уверен, правда, что от удара. Рана-то у него на затылке не глубокая. Хотя, всё может быть. Мы еще очень мало знаем о таких вещах. Адепт Высшего ранга, вероятно, и смог бы проломить эту стену, тем более я вижу в ней тончайшую трещинку. Но сквозь нее почти ничего не просачивается.
- Точно не полог разума? - уточнил Голос.
- Да, полог, как бы тебе это объяснить..., он похож на непроницаемый черный поток, даже водопад, энергии, который не дает проникнуть сквозь него и при попытке проникновения очень больно бьет по мозгам пытающегося это сделать. Если бы у него был полог разума, у меня бы сейчас носом кровь шла, да голова нестерпимо болела. Здесь же совсем другая картина.
- Ну, а что-нибудь хотя бы удалось прояснить? - спросил Голос.
- У него мелькают мыслеобразы о какой-то очень красивой девушке, может жена, может, невеста или просто симпатия, что вернее, уж больно молод он для женитьбы. Еще увидел мыслеобраз немолодой бледной женщины. Мать? Больше ничего. Но наличие трещинки в этой стене дает надежду, что со временем она разрушится и память вернется. Ускорить процесс восстановления может еще какой-нибудь сильный эмоциональный всплеск, например, встреча с одной или обеими этими женщинами.
- Хорошо. Похоже, ничего мы больше не узнаем. Но, как видно, нам ничего опасного от него ждать не приходится, - покачивая головой, сказал Голос. - Тогда возьмем его с собой, всё равно в Благоде высадим.
- Делай, что считаешь нужным, Голос, это уже твои заботы. Свое дело я сделал. Сейчас я его разбужу, а сам прилягу, еле на ногах стою. Уж слишком ритуал обращения к Богине много сил занимает, сам знаешь.
Брунил, не торопясь, сокрыл следы своей деятельности, убрал статуэтку Богини Жизни обратно в сундук, потом занялся своей рукой. Он полил на рану из какой-то склянки, и рана на глазах затянулась.
- Вот так бы и усталость быстро проходила после всех этих дел, - тяжело вздохнув, сказал он.
- Я пойду - сказал Голос. - Не нужно, чтобы он меня здесь видел.
Дождавшись, когда Голос покинет его шатер, Брунил взял со стола очередную склянку, в которой плескалась пахучая жидкость, и, подойдя к юноше, сунул склянку ему под нос. Через некоторое время юноша открыл глаза.
- Попробуем еще один простой метод, - сказал Брунил. - Выйди из шатра, за ним стоит бочонок с водой, умойся, мазь смой, уже всё на тебе должно зажить, потом заходи обратно.
Брунил открыл сундук, вытащил оттуда небольшое круглое зеркало и протянул его юноше. - Посмотри на себя в зеркало.
Юноша взял зеркало и взглянул на себя. На него смотрел незнакомец с огненно-рыжими, чуть отросшими, слега топырящимися вверх рыжими волосами, оттенком напоминающими пламя костра. Его молодое безволосое лицо с правильными чертами лица было покрыто чуть загорелой не знавшей бритвы кожей. Из-под черных бровей ("Надо же, брови черные, как угли из костра, а волосы рыжие", - подумал юноша) блестели крупные, тоже черные, настороженные глаза.
- Ну? - спросил Брунил.
- Нет, я себя не помню. Лицо вроде бы знакомое, но вот рыжие волосы.... Не очень-то себя и узнаю.
- Сожалею, что так вышло с твоей памятью. Будем надеяться, что само собой всё пройдет. Но зато все твои царапины пропали, да и шишка прошла.
Юноша потрогал свой затылок, - действительно, от нее и следа не осталось!
- А ты как думал, - довольно произнес Брунил. - Я же говорил, что я один из лучших выпускников Лекарской императорской школы! - Ну, всё, возвращайся к Голосу, он тебе скажет, что дальше делать.
Глава 2.
Всё-таки в путь они двинулись только на следующий день.
Голос, ловко восседая на легкой быстрой лошадке и наслаждаясь поездкой (он обожал лошадей и был хорошим наездником), был от этого очень не доволен. Он не любил лишние задержки в дороге, тем более такие неприятные. Вчера, пока он с Брунилом пытались что-то прояснить про незнакомца, пока хоронили покойников из погибшего каравана, обнаружилось, что у трех повозок, на которых перевозили быков, треснули оси колес. Что-то очень много поломок сразу, Голосу это не нравилось. Впрочем, хорошо, что заметили сейчас. А то бы поехали, да в дороге бы всё сломалось. Вот было бы зрелище, если бы клетки с быками свалились с повозок. Не дай, Великий Лик, быки бы на свободу вырвались - половину бы каравана могли разнести, да и сами наверняка бы покалечились при падении. Пришлось всё чинить.
До Благоды оставался день пути . Они шли уже часа четыре. Пока было всё спокойно. Повозки с быками ползли медленно, осторожно. Караван растянулся шагов на триста. Впереди каравана и по обоим его бокам, шагах в двухстах, в качестве охраны и одновременно разведки, скакали по четвертке воинов. Периодически они отъезжали от каравана шагов на пятьсот-шестьсот, а потом возвращались назад. Еще три десятка вооруженных всадников ехали чуть позади каравана. На каждой повозке рядом с товарами сидели по три копейщика, одетых в легкий кольчужный доспех, и имевших помимо копья щит, меч и небольшой арбалет с дюжиной болтов. Все возничие повозок тоже были вооружены - одеты в кожаные доспехи, с закрепленными на груди пластинками металла, а под рукой - арбалет и обоюдоострый тесак. Так что со стороны их шествие скорее выглядело как неспешное передвижение небольшого воинского отряда, а не мирного купеческого каравана. Но поскольку они везли боевых быков, ничего удивительного в таком положении дел не было. Все так делали. Боевые быки Королевства Падающих Звёзд стоили баснословные деньги, и многие бы, узнав, что караван охраняется горсткой воинов, непременно попытались бы их отбить. То одна, то другая банда разбойников, к сожалению, время от времени бесчинствовала на торговых дорогах Империи. И никто не знал, когда можно было нарваться на неприятности. За примером ходить далеко было не надо. Только вчера они сами хоронили погибших из ограбленного каравана. Несмотря на то, что тот охранялся десятком далеко не слабых воинов - вольных наемников, тем не менее, это не помогло. Караван был разграблен, а все люди, судя по всему, убиты. Разбойникам, раз уж они начинали убивать, пленные ни к чему. Были ли погибшие среди нападавших, неизвестно. Всех своих погибших и раненых в случае удачного налета разбойники всегда забирали с собой.
В караване, помимо Голоса, было еще два купца, везших из Королевства Падающих Звёзд дорогие ткани и украшения из полудрагоценных камней, добываемых в Королевстве. И то и другое очень любили покупать богатые горожане герцогства для своих жен, любовниц и взрослых дочерей. Эти купцы пристали к каравану Голоса недалеко от границы Королевства, заплатив за это частью своих товаров.
Голос в душе порадовался встрече с купцами. Каждый из них имел по личному телохранителю - по виду, бывшие вояки, которые в случае нападения явно бы не помешали. Хотя их первостепенной обязанностью была защита не каравана, а своих подопечных, но уж если на караван нападут, волей неволей им придется вступить в бой. Личные телохранители, в отличие от вольных наемников, могли заключать договор сами от себя, и их наниматели видели, на кого они могли рассчитывать. Как правило, все они были очень хорошими бойцами и ценились дорого. Иногда за одни и те же деньги можно было нанять либо команду вольных наемников, либо одного телохранителя. Но в таком случае это действительно должен быть выдающийся воин. Поскольку гильдии наемников всегда заключали договор на предоставление услуг с выделением не менее шести своих человек по ее усмотрению, то на круг в среднем выходило, что личные телохранители ценились гораздо больше вольных наемников. В то же время гильдия следила за своей репутацией и всегда возмещала нанимателям или их семьям понесенный ущерб, на случай, если вольные наемники не смогли выполнить своих обязательств. Поскольку приставшие к каравану купцы ездили в Королевство Падающих Звезд, где вообще-то очень редко встречались разбойные банды, Голос понимал их выбор. Тем более, что кормить и поить свою охрану и их лошадей нужно было отдельно, за свой счет, а прокормить одного телохранителя, конечно, гораздо проще и дешевле, чем шесть человек.
Голос был еще доволен тем, что с дополнительными повозками с товарами его караван стал больше походить именно на торговый караван, а не на движение маленького войска, что полностью отвечало его планам. Все-таки воинов у него в караване было многовато, что могло вызвать у кого-нибудь лишний интерес. Как только он покинул Королевство Падающих Звезд, примерно через лигу к каравану в заранее условленном месте присоединилось четыре десятков копейщиков с арбалетами во главе с капитаном, взявшим на себя обязанности начальника охраны всего каравана, и два десятка легковооруженных всадников. Голос Правды на самом деле был не простым купцом, вернее, вообще не купцом. Он был бароном Густасом по прозвищу Голос Правды и возглавлял у герцога тайную службу. Об этом мало кто знал, а из сопровождающих караван - только Брунил. Свое же прозвище барон получил за то, что разработал способ, с помощью которого можно было почти у любого шпиона или изменника дознаться правды, что очень помогало раскрывать многочисленные внешние и внутренние заговоры против герцогства и Империи в целом. Хотя в последнее время таких заговоров стало немного (тайная служба работала неплохо), метод барона Густаса был иногда незаменим.
Кроме того, выполняя свою основную работу для герцога, барон почти всегда выдавал себя за купца. Вообще барон Густас обладал многими талантами, к которым относилось и умение хорошо изменять свой облик. Три дня на притирки специальным составом, разработанным Брунилом и изготавливаемым им же из только ему известных ингредиентов, и у барона вырастали борода и усы, довольно немаленькие при этом. Толстые стельки в сапоги для изменения роста, толстый халат, да еще умение менять свой голос, - и перед людьми вместо стройного, гладко выбритого барона Густаса возникал бородатый и усатый, в меру упитанный купец. В этой своей второй ипостаси торговца барон-купец прославился тем, что никогда никого не обманывал. Он всегда вел свои торговые дела предельно честно. Честно, всегда вперед, при заключении договора, расплачивался с вольными наемниками или вольными воинами, которых он нанимал для охраны караванов и других подобных целей. Поэтому все купцы знали его как Голос Правды за торговые дела, не подозревая, что это прозвище пристало к нему совсем за другие заслуги.
А метод, с помощью которого удалось раскрыть немало важных тайн, и который Голос придумал для герцога и Императора (все императоры доверяли герцогам Алого Плаща и часто привлекали их к раскрытию внутренних заговоров, нынешний же герцог вообще возглавляя тайную службу Империи), если, конечно, шпионы и изменники упирались и молчали (барон, да и герцог были людьми отнюдь не кровожадными и мучить кого-либо понапрасну не любили), назывался "поедание вживую". Такое название дал методу Голоса сам герцог, когда присутствовал на допросе по его опробованию. После этого случая герцог, правда, два дня не мог ничего есть и после на допросы уже никогда не ходил, хотя всегда сам себя считал закаленным бойцом, чего могли подтвердить все, кто его знал. Но одно дело бесстрашно рубить головы врагам в бою, а другое - смотреть на то, как калечат беззащитных людей, хоть и врагов, да еще таким способом. Метод или способ допроса заключался в том, что допрашиваемого сажали на стул и крепко привязывали к нему, затыкали рот, а в глаза, наоборот, ставили распорки, чтобы их нельзя было закрыть. Потом прямо напротив ставили клетку с помещенным туда несчастным. Чаще всего в клетке оказывался какой-нибудь особо провинившийся обычный преступник-уголовник или пойманный разбойник. Таких "счастливцев" всегда в достатке хватало в городской тюрьме. Руки несчастного прикреплялись ремнями к прутьям клетки так, чтобы они по локоть торчали наружу. На руках делали несколько неглубоких разрезов ножом, чтобы из них капала кровь, а затем выводили специально обученную голодную собаку. Эта собака тут же начинала обгладывать окровавленные руки несчастного, находящегося в клетке. Если допрашиваемый был крепок, молчал и его не очень смущали страдания незнакомцев, то для целей устрашения люди герцога хватали его близких или родственников (детей, жену, мужа, мать, отца, друзей и т.д.). Соответственно после, как правило, уже сошедшего с ума преступника в клетку сажали кого-нибудь из этих родственников или друзей. Впрочем, такая мера требовалась очень редко. После такого "пожирания живьем" уже первого несчастного, люди, как правило, "ломались" и говорили все, что знали. Либо иногда было достаточно только намека, что следующим в клетке будет ребенок или жена допрашиваемого, даже если никакого родственника еще на самом деле в руках герцога не было. Но не так уж и трудно было их найти и захватить, в том числе на территории других государств. У герцога были для этого специалисты. На крайний случай, если у допрашиваемого не было ни родственников ни друзей или тот был уверен, что их никогда не найдут, в клетку сажали его самого. На памяти барона только двое, когда их самих посадили в клетку, смогли выдержать пытки и ничего не сказали. Они даже не сошли с ума, но всё равно вскоре умерли в страшных мучениях от полученных ран и болевого шока.
Лекарь Брунил тоже был доверенным лицом герцога. Однако Брунил был адепт Богини Жизни, и герцог не мог использовать его как захочет. Брунил мог и не давать согласия на какие-нибудь просьбы герцога, если они ему не нравились или расходились с доктриной культа его Богини. Кроме того, герцог платил ему за работу и весьма неплохо. При этом большая часть оплаты шла не самому Брунилу, а уходила в казну церкви Богини Жизни.
Помимо выполнения непосредственно лекарских обязанностей, Брунил был тем полезен герцогу, что как адепт 3 ранга мог с помощью ритуала обращения к Богине Жизни проникать в мысли человека. Нельзя сказать, что при этом Брунил мог читать эти мысли, или понимать их полностью. Перед взором Брунила в таком случае возникали лишь мыслеобразы того человека, с кем он вступал в ментальный контакт. Но с помощью правильно поставленных наводящих вопросов Брунил мог вызвать у него любые воспоминания. Поэтому герцог был уверен, что нужный человек обязательно всё вспомнит. Это было особенно удобно, когда нужно было допросить свидетелей по какому-нибудь делу. Адепты Богини Жизни хорошо знали, что мозг человека на подсознательном уровне усваивает всю информацию, с которой так или иначе когда-нибудь сталкивался этот человек в течение своей жизни - что-то слышал, что-то видел и т.п. Но вся эта информация, как правило, откладывалась в глубине памяти человека и никогда им не востребовалась. Брунил же, как и любой адепт с 3-м уровнем и выше (адепты 4 и 5 уровня этого делать не могли и выполняли лишь обычную лекарскую работу), мог вытаскивать нужные ему и соответственно герцогу, воспоминания из этих глубин памяти. Поэтому, если свидетель не помнил подробности какого-то дела, Брунил просто помогал ему все вспомнить. Если человек не хотел после этого говорить, к делу привлекали уже простых дознавателей, а при необходимости могли использовать и метод Голоса Правды.
Если в процессе ментального контакта с человеком Брунил натыкался на полог разума, то таких людей направляли в столицу Империи. Как не было удивительно, полог разума устанавливался тоже с помощью ритуала обращения к Богине Жизни, но несколько более сложного. Его установка, во-первых, требовала гораздо больше жертвенной крови. Как правило, в таком случае в качестве донора такой крови, помимо самого человека, которому устанавливался полог разума, использовались его прямые близкие родственники (родители, дети, родные братья и сестры). Вместо близких кровных родственников в ритуале мог выступать адепт Богине Жизни не ниже 1 ранга. Во-вторых, такой ритуал был очень болезненным, особенно для родственников, кровь которых использовалась в ритуале. Они фактически ощущали, как из них выкачивали жизненную силу, которая куда-то уходила через нанесенную в процессе ритуала рану, долго потом не заживающую. После установки полога разума требовалось несколько недель на то, чтобы принимавшие в нем участие люди приходили в норму. Нередки были даже случаи, когда доноры умирали. Адепты жизни, участвующие в ритуале, впрочем, никогда не умирали, но тоже долго восстанавливали свои силы. Поэтому установка полога разума человеку говорила о том, что он знал какую-то очень важную информацию. Однако она была до того опасной, что он либо сам хотел от нее избавиться, либо его заставили это сделать. При этом во втором случае, выходило, что сам по себе этот человек кому-то был очень ценен, и ради сокрытия информации убивать его не хотели. Главное же было то, что полог разума нельзя было разрушить никакими методами. Взломать его было нельзя, пытки ни к чему не приводили, поскольку человек действительно ничего не помнил. Примерно в течение месяца полог разума рассасывался, одновременно поглощая ту информацию, ради сокрытия которой он и был поставлен, пока она полностью ни стиралась из памяти. Как правило, люди, которым был установлен полог разума, старались никому не попадаться на глаза до тех пор, пока следы об его установке не пропадут. Если такой человек со следами полога разума попадался в руки тайных служб, то они принимали все возможные способы для выяснения его личности, круга его знакомств и т.п., чтобы попытаться понять, зачем ему был установлен полог разума, и что он такое важное мог знать.
Существовал еще полный полог разума, требующий еще больших затрат энергии. В этом случае у человека стирали всю его память, то есть все воспоминания о прошлом. Он не помнил ни своих родителей, ни своих детей, не помнил, кто он. Но у человека оставались все приобретенные в течение его жизни навыки. Например, если он метко стрелял из лука, меткость не терялась. Он не забывал свой родной язык, не говоря уже о простых житейских навыках (знал как есть, пить, умываться, одеваться и т.д.). В общем, можно сказать, что он оставался совершенно нормальным человеком. Он все понимал и мог разумно действовать. Только ничего не помнил, поэтому легко поддавался внушению. Полный полог разума применялся очень редко. Голос слышал только об одном таком случае, когда в Империи применили полный порог разума к шпиону одного из вражеских государств - соседней Империи Дан. Этот шпион непревзойденно владел мечом, виртуозно играл на виоле и имел сильный приятный голос. Виртуоз так понравился Императору и его супруге, что когда его поймали, было принято решение не убивать его, а полностью стерев его память, использовать в качестве телохранителя Императора, который при необходимости также мог развлечь Императора или его гостей игрой на музыкальном инструменте или пением. По слухам, Император очень любил слушать музицирование этого бывшего шпиона. Особенно если это происходило в присутствии посла Империи Дан. Как торжественный прием послов, так Император приказывает доставить музыкантов, и, естественно, бывшего шпиона. Да, Император Самуил II любил веселиться и издеваться над своими врагами.
Голос просил Брунила совершить ритуал обращения к Богине Жизни и проверить незнакомого юношу на предмет истинной потери памяти, прежде всего, из-за того, что он вез для герцога очень важную информацию. Покупка боевых быков была прикрытием его основного задания, хотя в данном случае, скорее, совместилось приятное с полезным. Герцог давно хотел приобрести для себя боевых быков, поэтому их покупка тоже была важна. Главным же заданием Голоса была разведка по всей территории Королевства Падающих Звёзд. Выбирая лучших боевых быков, Голос объездил всё Королевство, побывал в наиболее важных городах этой страны, ознакомился с возможностями их обороны, встретился со всеми своими тайными агентами, разузнал, где стоят военные гарнизоны и в каком количестве. В результате, он составил для себя достаточно полное представление об армии Королевства. Он встретился с бароном Лигусом - послом Империи в Королевстве, и эта встреча ему не понравилась. Следуя своей легенде, Голос пытался выяснить у посла, где можно купить лучших боевых быков Королевства, и в какие города безопаснее двигаться. Что слышно о разбойниках и как вообще относятся к иноземным купцам. Посол не знал, кто на самом деле скрывается за маской купца, но он был из семьи герцога Тарбеги, которая конкурировала за влияние на Императора с герцогом Алого Плаща, поэтому не очень доброжелательно встретил личного торгового представителя герцога-соперника, хотя, безусловно, не вышел за рамки приличий. Он довольно скупо ответил на вопросы Голоса и просил его не беспокоиться по поводу разбойников. Почти по всему Королевству ездили конные отряды королевской стражи, которые только тем и занимались, что пресекали любые попытки организовать какую-нибудь банду. К иностранным купцам в Королевстве относились хорошо, но им было запрещено брать с собой большую охрану, так как за их безопасность на дорогах отвечала королевская стража. Да и не любили в Королевстве, когда по их дорогам таскались воинские отряды чужаков. Тем не менее, некоторые вскользь брошенные в разговоре послом фразы, а также последующий приватный разговор со своим агентом-женщиной, служившей в посольстве горничной, привели Голоса к выводу, что барону Лигусу слишком понравилось вольное и сытное житье в Королевстве, и он способен предать Империю. Прямых доказательств измены не было, но Голос был уверен, что посла в Королевстве нужно менять. Все сведения о состоянии дел в Королевстве, включая действия посла, Голос записал тайнописью на листе пергамента, который вшил себе в пояс. Всё, что выяснил Голос, необходимо было как можно скорей доставить герцогу. Голос знал, что в течение ближайшего года Империя должна была окончательно решить, что делать с Королевством Падающих Звёзд. Дело заключалось в том, что Королевство лежало на пути Империи Новых Богов к прибрежному государству, называемому Берег Моря Слёз, расположенному на берегу этого моря и на отдельных крупных его островах. Это государство представляло собой союз вольных торговых городов, в которых культ Новых Богов был очень слаб. Верховный Жрец Великого Лика дал понять Самуилу II, что Великий Лик очень недоволен таким положением дел. Люди этого варварского государства жалких торговцев, рабовладельцев и пиратов совсем не уважали Новых Богов. Даже Море Гнева, которое образовалось более пятисот лет назад во время битвы Новых Богов со Старыми Богами, они называли Морем Слез, наверное, из-за скорби по Старым Богам, которые погибли в той битве. А какие порядки они навели у себя? У них, в отличие от Империи Новых Богов, процветало работорговля женщинами. Богатые купцы любили покупать себе красавиц для плотских утех. В рабыни можно было попасть и в результате пиратского набега, ну и тогда, когда многодетные бедные семьи продавали своих юных дочерей работорговцам, чтобы могла выжить семья. Поэтому это никчемное государство нужно было любым способом (либо насильно, либо добровольно) привести к культу Новых Богов, к истинному Богу - Великому Лику, его божественной супруге Богине Жизни и их дочери Звёздноликой Богине Красоты.
У Империи по отношению к Королевству Падающих Звёзд, как считал Голос, было несколько вариантов действий. Можно было начать войну и полностью уничтожить Королевство, после чего влить оставшуюся от него территорию в состав Империи. Другой вариант - заставить Королевство добровольно войти в состав Империи, может быть, с сохранением для него каких-либо небольших суверенных прав. Ну и самый простой, и наименее болезненный способ - заключить с Королевством военный союз, чтобы совместными усилиями разобраться с Берегом Моря Слез. Большая роль в предстоящих делах Империи с Королевством, таким образом, должна была отведена послу Империи, и на этом посту нужен был преданный человек.
...
Вскоре дорога должна была подойти ближе к реке. Там, на опушке леса, как раз примерно на полпути к Благоде, Голос хотел сделать короткий привал, набрать свежей воды, прогулять, помыть и напоить быков и лошадей.
Вот дорога, наконец, свернула и начала пологий спуск к реке. Не торопясь, караван спустился вниз и повернул поближе к лесу. До того оставалось шагов триста, а межу лесом и рекой расстилалась ровная поляна с густой и сочной травой. Караван остановился на поляне, возничие и помогавшие им слуги торговцев стали распрягать коней. Специальная команда была направлена для помывки и выгула быков. Раскрыв клетки, всех находившихся там быков по подложенным толстым доскам осторожно вывели вниз с повозок на землю. К рогам каждого быка привязали веревки - арканы, за которые тянули по паре сильных людей. Стянув ноги быков другими веревками, чтобы те могли делать лишь короткие шаги и, надев на них, как на лошадей, шоры, быков повели к реке. Процессию сопровождали десяток копейщиков с арбалетами и несколько человек для непосредственного ухода за быками.
Подведя быков к реке, их парами стали вводить в воду. Там их поили, поливали из ведер, чистили жесткими щетками, а потом, уже чистых и довольных выводили на берег.
Река здесь была широкой - шагов в двести. Быки зашли в воду шагов на пятнадцать от берега, где вода была неглубокой - доходила им до живота. Потом постепенно река углублялась примерно до трех ростов человека. Чуть поодаль, в более глубокой воде, прямо от берега начинались негустые камыши, уходящие в воду шагов на двадцать.
Голос велел расставить посты и смотреть во все глаза, а сам остался сидеть на лошади и смотреть за происходящим.
...
Юноша, молча, всю дорогу прошагал рядом с повозкой одного из торговцев. Сначала он хотел поговорить с ним о чем-нибудь, чтобы скоротать время, но торговец почему-то не стал с ним долго разговаривать, то ли испугался его, хотя его сопровождали двое хмурых на вид телохранителя, да и чем юноша мог его испугать, то ли у него было плохое настроение. А может, все дело заключалось в том, что у торговца было более важное занятие - поглощение пищи. Буркнув юноше приветствие, торговец сел на свою повозку рядом с возничим и чего-то всё время жевал, доставая из своей сумы, лежащей у него на коленях, куски разнообразной снеди.
Шагалось легко. Юноша шел, не напрягаясь и совершенно не уставая. Мягко пригревала Звезда Сатара, вчера было явно жарче, приятно обдувал ветерок, казавшийся близким другом. Свои котомки юноша с разрешения торговца пристроил у того в повозке, оставив себе два метательных ножа. Он шел и смотрел по сторонам. Места для него были незнакомые. Хорошо ухоженная прямая дорога постепенно спускалась к текущей недалеко реке. С другой стороны дороги, шагах в пятистах вдоль дороги, тянулся лес, то густой, то с заметными проплешинами. Через какое-то время караван стал сворачивать к опушке леса. Оказывается, дорога здесь проходила совсем недалеко от реки. Объявили привал. Юноша увидел, что быков вывели из клеток и повели к реке.
Он тоже решил пойти к реке и немного освежиться в сторонке. Найдя среди камышей свободный подход к воде, он стянул с себя верхнюю одежду, присел у воды, помыл руки, лицо, поплескал себе на грудь. Недалеко от него, шагах в шестидесяти ниже по течению, мыли и поили быков. За камышами их не было видно, но юноша хорошо слышал их довольное пофыркивание, да переговоры между собой людей Голоса. Вдруг оттуда послышался какой-то шум, крики, рев быков. Юноша машинально выхватил из лежавшей на траве куртки метательные ножи и бросился на крик.
Голос в это время слез с лошади и пошел к Брунилу узнать о его самочувствии. Услышав шум у реки, он повернулся, чтобы выяснить, что там происходит, и от неожиданности опешил. Взявшиеся ниоткуда полуголые люди, в одних набедренных повязках, примерно с десяток, вставали из реки со стороны камышей. Одни держали в руках по несколько сулиц с длинными узкими железными наконечниками, которые сразу же стали метать в людей Голоса, другие - их было трое - с саблями в руках ринулись к быкам.
"Разбойники," - пронеслось в голове Голоса.
Мывшие быков люди Голоса попытались поскорее вытащить упирающихся быков из воды. Как раз только недавно очередную пару быков загнали в реку для помывки, и они были очень недовольны, что их оторвали от водопоя, и поэтому не торопились выходить. На берегу оставалось еще два быка, остальных уж увели к повозкам. Но, не успев вытолкнуть быков на берег, люди попадали в реку, пронзенные в спину сразу несколькими сулицами. Выскочившие из воды разбойники саблями стали ловко разрезать путы на ногах у быков. После чего, от души наградив животных ударом саблей плашмя по заду, бросились к оставшимся быкам, стоявшим на берегу. Остающиеся в воде разбойники стали закидывать сулицами находившихся недалеко копейщиков Голоса. Но охрана, наконец, опомнилась, защелкали тетивы арбалетов и вскоре уже половина нападавших были побиты болтами. Оставшиеся в живых погрузились в воду и, не появляясь на поверхности, стали отплывать подальше. Основную опасность теперь составляли вылезшие на берег сабельщики.
Голос сначала застыл на месте и, как замороженный, безмолвно смотрел на протекавшие перед ним события. Но вскоре придя в себя, закричал: "Ловите быков, только не убивать!!". Но дело было плохо. Два быка, которых высвободили разбойники, уже набрали скорость. Вот уже от них стали отлетать всадники, спешившие на помощь. Один бык, пробегая мимо, распорол своим рогом бок лошади, которая упала на землю и, забившись в судорогах, сбила еще двоих наездников.
Трое же разбойников с саблями, вертясь, как ужи на сковороде, отбивались от наседавших на них со всех сторон людей Голоса и пытались одновременно разрезать путы у других быков. К счастью, это им пока не удавалось, так как быки, напуганные и одновременно разозленные шумом и криком, все время перескакивали с места на место. Вообще, там образовалась какая-то свалка. Разбойники, быки, лошади, люди Голоса перемешались между собой, что, впрочем, было на руку нападавшим. Их до сих пор не прикончили только из-за того, что они мельтешили среди быков, и можно было вместо них, попасть в ценных животных.
Тут Голос увидел подобранного им юношу. Тот приближался к месту событий какими-то рваными, будто порывы ветра, и одновременно быстрыми скользящими движениями. Взмах обоих рук, что-то мелькнуло в воздухе - и двое разбойников, несмотря на то, что они находились в гуще быков и людей, рухнули на землю, пораженные метательными ножами. Одному нож попал в горло, а другому - точно в глаз. Последний разбойник, поняв, что скоро и до него дойдет очередь, оставил попытку освободить быков и бросился к реке, благо, до нее было не так далеко. Он хотел, видимо, броситься в воду и скрыться в глубине реки, также как до этого сделали его товарищи. Заметив лежащую на земле сулицу, беглец на бегу подхватил ее, остановился и, обернувшись, с силой бросил в своего преследователя.
Оказалось, что преследовать его стал только один юноша. Остальные люди Голоса пытались поймать и успокоить быков.
Но это беглецу не помогло. Небрежно поймав рукой посланную в него сулицу, юноша, не останавливая своего скользящего бега, перехватил ее поудобнее и швырнул обратно в разбойника. Тот как раз уже почти добежал до воды и уже приноравливался, как бы в нее половчее прыгнуть, но пробитый сулицей насквозь в районе лопаток, рухнул прямо в реку, окрашивая реку ярко-красной кровью.
Тем временем двое освобожденных от пут быков крутились как бешенные среди мешанины людей и лошадей. То один, то другой человек кубарем вылетали из этой кучи-малы. Вот оттуда с трудом перебирая ногами, выползла лошадь, у которой вся морда была покалечена страшными рогами. Проковыляв шагов пять, она бессильно повалилась на землю. Быкам же удалось вырваться из окружения. Отскочив шагов на десять от ловящей их толпы, они остановились напротив друг друга.
Со стороны леса послышался топот многочисленных копыт. Голос оглянулся на шум и увидел, как шагов за пятьсот от их временного лагеря из-за деревьев появляются легковооруженные всадники с луками и с саблями в руках - тоже по виду разбойники. На первый взгляд их было семь - восемь десятков. Построившись лавой, они поскакали на лагерь, приноравливаясь к стрельбе на скаку. Вслед за ними из лесу выехало до двух десятков всадников в тяжелых доспехах с длинными копьями в руках. Они не торопясь выстроились узким клином и, медленно набирая скорость, двинулись к лагерю вслед за разбойниками.
- Что-то всё слишком хорошо организовано, не очень похоже на простых разбойников, и засада в реке, и эти ребятки сзади очень похожи на элиту наемных воинов..., - вслух размышлял Голос.
Почуяв серьезную угрозу, он совсем успокоился. Нужно было не паниковать, а действовать. Голос посмотрел, что происходит с быками. Они как раз в это время, трубно ревя и роя копытами землю, готовились, как видно, кинуться друг с другом. Тут опять отличился юноша. Выскочив как из-под земли между быками, он схватил их за рога - одной рукой одного быка, а второй - другого. Увидев нового противника, быки попытались дотянуться до него рогами или просто растоптать, но ничего, к их удивлению, да и к удивлению всех, кто видел это сцену, не могли сделать. Получилось так, что быки своими рывками и толчками уравновешивали силу друг друга. Вцепившись в рога быков, юноша не давал им приблизиться к себе, используя силу одного быка против другого. Конечно, будь он недостаточно сильным, ему бы это не удалось. Но юноша и на вид был далеко не слаб, если не сказать большего. Но на деле он оказался очень силен. Возник момент, когда быки одновременно надавили на него с двух сторон, и юноша покраснел от напряжения, но не поддался. Его ноги под напором быков по щиколотку вошли в мягкую землю, но могучие чуть согнутые руки не давали быкам приблизиться и подцепить его рогами. Налетевший ветер растрепал и поднял кверху огненные волосы юноши, что создавало полную иллюзию, как будто на его голове разгорелся костер. Схожесть картины придавали и засверкавшие огнем глаза юноши, отразившие попавший в них свет Звезды Сатара. Быки бессильно топтались на месте и теперь уже попытались вырваться из его цепких рук. Голос недоуменно пожал плечами, парень, конечно, был здоров, но он видел немало людей на вид гораздо здоровей и больше. Да половина рыцарей из Ордена Воителей Веры были гораздо крупней юноши. Но он не думал, что кто-то сможет удерживать голыми руками сразу двоих взбесившихся боевых быков. Хотя было видно, конечно, что юноше не так уж и просто держать этих огромных животных, но это всё равно совсем не умоляло его подвига.
- Прямо огненный медведь, - произнес Голос, глядя на юношу. - Силища уж точно не меньше, чем у медведя, а может и больше.
Воспользовавшись ситуацией, несколько человек налетели на быков, опутали их ноги веревкам и надели им на голову по пустому мешку, чтобы скрыть обзор. Вскоре, подбежавшая помощь уже оттаскивала связанных быков от юноши.
Юноша отпустил быков, осмотрелся и тоже увидел, что со стороны леса на них надвигается новая опасность.
"Оружие. Мне нужно оружие", - подумал он.
Использовав два своих метательных ножа, юноша оказался совсем безоружным. Встречать же конную лаву, а скачущие к ним во весь опор всадники наверняка не хотели просто поздороваться, голыми кулаками было бы не очень умно.
Юноша кинулся к повозке, где оставил свое оружие, но нашел там лишь шестопер. Котомка с ножами куда-то пропала. Тут юноша услышал непонятное поскуливание из-под повозки. Наклонившись, он увидел сидящего там своего старого знакомого - купца, который ранее не желал с ним разговаривать, а все время чего-то жевал. Сейчас же он каким-то образом залез между колес повозки и, дрожа, то ли скулил, то ли молился.
- Где мое оружие!? - крикнул юноша.
Но тот только замотал головой, ничего не ответив, и продолжал мелко трястись и издавать невнятные звуки. Рядом с повозкой, обнажив мечи, стоял его телохранитель и на вопрос юноши тоже ничего не ответил, а лишь пожал плечами.
Юноша безнадежно махнул рукой и стал осматриваться. Навстречу приближающимся со стороны леса всадникам быстро выстроились в два ряда примерно четыре десятка копейщиков, у которых за плечами торчали арбалеты. К копейщикам подбежали с два десятка тоже вооруженных арбалетами возничих, которые стали по обоим бокам от них. И тех и других могло бы быть и больше, но значительная часть людей Голоса сначала занимались ловлей быков, а потом осталась их охранять, так как повторное высвобождение пары боевых быков и их безумство караван мог бы и не пережить. Кроме того, несколько человек было покалечено быками и не могли участвовать в предстоящем сражении.
Копейщики воткнули в землю копья, положили щиты и стали натягивать двумя руками арбалеты. Зарядили арбалеты и все возничие, хотя теперь их уже можно было считать легкой пехотой. Навстречу, чуть с фланга атакующим, стали разгоняться десятки конных лучников Голоса.
Голос тоже наблюдал за действиями нападавших. Всё было бы неплохо, но ему не понравилось появление тяжелой кавалерии у врага. Безусловно, нападение на караван было хорошо спланировано. По-видимому, он чем-то наследил в Западном Королевстве, и его не желали оставлять в живых. Вот только кто? Официальные власти? Посол?
Найдя глазами юношу, так хорошо проявившего себя сегодня, Голос позвал его к себе.
Юноша подбежал к нему, вооруженный своим шестопером и по пояс полуголый. Из всех доспехов на нем остались только наручи.
- Где твоя кольчуга? - спросил Голос.
- Не успел одеть, оставил у реки, - сказал юноша. - Сейчас не до нее.
- Возьми хотя бы щит, у нас есть запасные. Вон в той повозке.
Юноша подскочил к указанной повозке, вытащил оттуда тяжелый щит копейщика и вернулся к Голосу. Повертев щит в руках, юноша отбросил его в сторону.
- Ты чего? - спросил Голос.
- Мне как-то со щитом не привычно, мешает.
- Ладно, делай как тебе удобно. Будешь меня охранять. Давай станем вот здесь, чтобы за спиной была повозка. До копейщиков не так далеко, но и не близко, поэтому даже если их ряды прорвут, сразу на нас не вывалятся. Успеем разобраться, что к чему. Будем действовать по обстановке. Следи за тяжеловооруженными всадниками, от них основная опасность. Уверен, что копейщики их не удержат. Копья у них не те. Эх, сюда бы гвардейцев герцога с их пиками. Да и маловато у нас войск-то. Нашими арбалетами их тоже не выбьешь - видишь, какие у них доспехи!? Не рассчитывал я с тяжелой кавалерией воевать, надо было хотя бы с десяток тяжелых арбалетов взять. От тех разбойников с сабельками, конечно, отобьемся, ну а дальше, как решит Великий Лик.
Тем временем копейщики и легкая пехота Голоса под общим командованием капитана произвела первый залп из арбалетов по приближающимся врагам.
- Щёлк!!! - шесть десятков арбалетов одновременно выпустили болты. - Бамс!!! - болты попали в цель.
- Заряжай быстрее!!! - закричал капитан. - Больше двух выстрелов сделать не успеем! Потом всем взять копья и щиты, сомкнуться, держать удар! У кого нет щитов, бегите к повозкам и стреляйте из арбалетов по мере готовности в любого, в кого сможете попасть!
Второй залп арбалетов.
Одновременно по надвигающейся лаве конницы, оторвавшейся от своих тяжеловооруженных союзников, дала залп из луков кавалерия Голоса. Не прошло и минуты, как почти половина атакующих была побита болтами и стрелами. Вскоре в остатки легкой конницы разбойников врезались всадники Голоса. Замелькали сабли, то тут, то там на землю сваливались люди, падали лошади. В итоге, шагах в ста от рядов копейщиков земля оказалась завалена убитыми и ранеными воинами и животными. Кто-то пытался встать, кто-то отползал с дороги от несущихся прямо на них тяжеловооруженных всадников. В результате скоротечного боя из строя вышло до полутора десятков воинов Голоса. А жалкие остатки разбойников - не больше десятка - рассеялись и, развернувшись, стали уходить обратно в лес. Их никто не преследовал. Навстречу скакали, уже почти набрав скорость, тяжеловооруженные всадники, и преследователи могли попасть под их прямой встречный удар. Идти же легким всадникам в лоб против тяжелой конницы было бы равносильно самоубийству.
Тем временем всадники из тяжелой конницы врага стали потихоньку притормаживать и сбрасывать скорость. Видимо, они испугались переломать ноги своих лошадей, наскочив на валявшиеся на их пути тела, и попытались поосторожней пройти этот опасный участок. Эта задержка позволила конным лучникам Голоса успеть выйти из-под их удара. Они даже сумели дать один залп из луков вслед проскакавшим всадникам, но это почти ни к чему не привело. Одетые в латный доспех всадники и закованные в бардинг лошади были практически неуязвимы ни для стрел, ни для арбалетных болтов. Лишь одна лошадь под всадником вдруг запнулась - чья-то стрела нашла маленькую щелочку в ее броне, - захромала и стала заваливаться на бок, из-за чего сидевший на ней воин свалился на землю.
- Всё внимание на тяжелую кавалерию, - заорал капитан. - Держать их, держать! Копейщики, внимание! Арбалетчики, огонь!
Некоторое замешательство врага позволило дать по нему еще один арбалетный залп. Поскольку до цели было очень близко - шагов семьдесят, арбалетчикам удалось свалить еще двоих всадников - болты попали им прямо в забрала шлемов и пробили их.
"Кто это так метко стреляет, - подумал Голос, - нужно будет потом отметить".
Секунда - и опять набравшие скорость всадники врезались в центр стоящих с выдвинутыми навстречу им копьями воинов.
От удара тяжелой конницы воинство Голоса разметало в стороны. Но всё-таки Голос нанял настоящих профессионалов, копейщикам удалось свалить на землю еще троих всадников. Остальные пробились сквозь их ряды и ворвались в лагерь. Хорошо, что прорыв через ряды копейщиков лишил врагов их копий - они разлетелись вдребезги после ударов о щиты или застряли в телах убитых. Всадники взялись за мечи.
Вообще-то Голосу повезло. Если бы сражение проходило в чистом поле, то, скорее всего, всё его маленькое войско и он сам погибли бы. Тяжелая конница прошла бы сквозь них, как нож сквозь масло, потом развернулась бы за их спинами и добила бы остатки. Сейчас же бой завязался среди повозок. Они мешали развернуться и разогнаться тяжелым всадникам, их строй разбился на маленькие группы, а то и на одиночных воинов, которые стали рубиться на мечах, ввязываясь в сражения поодиночке. Охранявшие боевых быков воины Голоса бросили это ненужное сейчас занятие и, стоя поодаль, посылали болт за болтом по нападавшим. Оставшиеся в живых копейщики и легкая пехота наскакивали со всех сторон на всадников и пытались свалить их с лошадей, поскольку как-то повредить тяжелые латы своим оружием они не могли, а лежащих можно было либо заколоть стилетами, либо просто не давать им подняться, навалившись сверху. Некоторые залезали на повозки и оттуда запрыгивали за спину всадников, чтобы свалить их с лошади или просунуть узкий кинжал или стилет встык доспехов. Вскоре к делу присоединились подоспевшие к лагерю воины из кавалерии Голоса. Они спешивались и тут же вступали в бой. Некоторые держали в руках арканы, которые очень пригодились в этой неразберихе и тесноте. Набрасывая на тяжеловооруженных всадников арканы, люди Голоса по несколько человек хватались за веревку и стягивали атакующих на землю, где их тут же добивали.
Голос стоял спокойный и сосредоточенный. Он не первый раз участвовал в бою, поэтому совсем не боялся и был уверен в своих силах. Он уже понял, что фактически победил. Всё-таки нападавших было не так много. И не смотря на всё их умение, а это точно были элитные наемные воины, и их тяжелое вооружение, скоро их всех побьют поодиночке. Теперь важно было самому остаться в живых, да еще не мешало бы каким-то образом поберечь своих людей - неизвестно, что будет дальше.
- Не вступайте с ними в прямой бой! - закричал он. - Стаскивайте с лошадей, бейте болтами издали!
На Голоса стали выворачивать трое всадников. Почувствовав в нем командира, они, отбившись от наседавших на них людей, двинулись к нему. Зажав в одной руке меч, а в другой руке щит, Голос забежал за повозку, чтобы враги не могли бы напасть на него одновременно и зажать с разных сторон.
- Возьми кого-нибудь на себя! - прокричал он юноше.