Чистенький цех блестел металлом станков, белел касками и комбинезонами рабочих, сиял огнями прожекторов. Посреди его суеты и шума Алина расправляла каштановые с заметной уже проседью волосы, спутавшиеся под мотоциклетным шлемом. Представитель завода терпеливо ждал, пока она закончит.

Наконец, он мельком оглядел её неуместную здесь кожаную куртку, брюки и, чинно поправив галстук, прокашлялся:

— Уважаемая шаман, святилище находится в отдельном помещении за стеклом. Сами понимаете, открытый огонь в цеху не допустим. Если вы желаете осмотреть весь цех…

— Потом, — прервала его Алина. — Сначала гляну духа.

Шумный цех остался за стальной дверью. Сладковатый запах благовоний перебил привкус металла и смазки. По складкам плотных штор скользили неясные тени рабочих, механизмов, будто желая проникнуть в полумрак святилища. На столике резного мрамора старым деревом темнел покрытый рунами шар размером с персик. Перед ним монетками-подношениями блестела тарелочка, и стояли восемь масляных светильников, но горел лишь один — дух был недоволен. Алина осторожно прошла мимо четырёх разложенных на полу подушек для почитателей и приблизилась к шару.

Увы, дерево оказалось не старое, а состаренное. Когда-то для зарождения духа в вещи должно было пройти много десятков лет и требовалось почитание людьми. Потом кто-то придумал, как соединять новую вещь и уже наделённую духом старинную. Удобно — дом только отстроили, а у него уже есть дух-покровитель. Но всё равно, старые вещи не дёшевы. Теперь используют искусственное состаривание предметов и конвейер — обученные люди приходят, как на работу, и почитают нужный предмет восемь часов, а потом их сменяют другие. И так круглые сутки. Возможно, кто-то это даже делает искренне.

Говорили, что сейчас пробуют даже работать дистанционно — по фотографии. Хотя, Алина сомневалась в результате такого почитания, но кто знает? В любом случае, скороспелый шар с простым духом теперь могут позволить себе даже небогатые люди.

— Всё по инструкции? — глянула Алина, на представителя.

— Да, шаман. Светильники, масло и всё необходимое — куплены у производителя духа. Рабочих сюда не допускают. Инженеры-почитатели прошли аттестацию. Желаете взглянуть на их сертификаты?

Чтобы скрыть кислую мину Алина задумчиво потёрла лоб.

— Не надо, — тихо сказала она. — Проследите, чтобы никто не мешал, пока я с духом говорю.

Поклонившись, представитель вышел за дверь. Алина прямо в куртке как была плюхнулась на первую попавшуюся подушку. Сняла ботинки и зажмурилась — который уже вызов за день, всё болит. Подобрала под себя ноги, выпрямила спину. Сосредоточилась, прислушиваясь к ауре помещения, и поёжилась — незадолго до неё здесь был одержимый. Сколько лет она уже работает шаманом, а всё никак не привыкнет, что некоторые коллеги слишком далеко зашли в союзе с духами.

Прочь все мысли! Алина закрыла глаза и погрузилась в транс.

Шар ослепительно сиял, опутывая стены тонкими лучами недовольной зелёной ауры. Алина привычно притушила восприятие его ауры и тогда смогла рассмотреть святилище, блёклое как набросок карандашом по серому картону, увидеть пламя светильника, маячившее светлым пятном. Из-за двери пробивалась слабая серая аура представителя — на фоне духа люди выглядели бесцветно.

Алина осторожно сделала свою ауру ярче обычной человеческой и окрасила в зелёный, только яркий и весёлый.

— Привет! — весело сказала она духу. — Рассказывай, чем недоволен?

Цвет его ауры сменился на отстранённый синий. В ответ Алина раскрасилась ультрамариновым цветом.

— У меня кот был, — загадочно начала она, медленно подмешивая пунцовый в свою ауру. — Он насупливался и часами сидел, отвернувшись. На самом деле, ему нужно было только почесать ушко, и он тут же превращался в милого котёнка, но первым никогда не подходил.

— Уйди, — проворчал дух, снова недовольно зеленея.

— Неужели какой-то почитатель пришёл пьяным? Тыж пойми, они не угомонятся, позовут ещё пару-тройку одержимых или просто шаманов. Сначала те будут по традиции греметь трещотками и танцевать вокруг тебя. Потом точно также спросят, чего изволишь. В конце концов, хозяин завода поймёт, что дешевле купить новый дух, и всё.

— Они уже были.

— Тогда я, возможно, последняя, — печально сказала Алина.

Её нередко звали, когда уже иных вариантов не было, так что она не лукавила, и дух это чувствовал. Они вообще много чувствуют, хоть и делают вид, что не замечают — так удобнее и им, и людям. Вот и теперь аура духа пожелтела, словно осенний лист. Значит теперь всё.

— Уборщица забирает монетки, — недовольно пробормотал дух.

Вовсе не это его расстраивало. Вот только с настоящей причиной ни Алина, ни дух ничего поделать не могли, да и упоминать её было бессмысленно.

— Можно входить, — громко позвала Алина, пытаясь унять головокружение после транса.

— Проблема выяснилась? — с надеждой спросил представитель.

Алина хмуро глянула на шар, и сказала:

— В инструкции сказано, кто должен забирать подаяния?

— Мы не можем сюда приводить людей с улицы, — потупился представитель. — Уборщицу проинструктировали, кому и как подаяния раздавать.

— Как видите, дух не доволен. Попробуйте поставить на улице столик с фотографией вашего святилища и утром выносите подаяния туда, чтобы любой проходящий мог их взять.

— А как же дух… — представитель запнулся: вместо ответа загорелся ещё один светильник.

— Фотография имеет некоторую связь. Он узнает, — пояснила Алина.

Летний дождь барабанил по шлему, струился по кожаной куртке. Придерживая мотоцикл ногами, Алина застегивала непослушную пряжку шлема. Рядом чего-то ожидал представитель в промокшем пиджаке.

— Ну, пока! — крикнула Алина, уже собираясь опустить забрало шлема.

Представитель поклонился:

— Спасибо вам. Спасибо от рабочих! Для них это важно. Дух их оберегает.

Что в его голосе насторожило Алину. Рука на шлеме так и замерла.

— Попробуйте нарушить инструкции. Пустите в святилище простых рабочих, а не только инженеров-почитателей. — Алина резко опустила забрало.

Она откатила мотоцикл, выехала за шлагбаум завода, а в зеркале заднего вида по прежнему стояла задумчивая фигура представителя и мокла под дождём. Алине было стыдно и неуютно — нельзя склонять к нарушениям. Другого за такое могут и лицензии лишить, хотя ей простят, наверное.

Следующий заказ был от известной финансовой корпорации. Алина, правда, без визитки название этой корпорации тут же забывала, да и особо не хотела знать.

Встретили Алину на крытой парковке два высоких молчаливых мужика, с виду одинаковых. Они мельком оглядели её.

— Шаман, мы вас проводим к корпоративному святилищу, — холодно проговорил один.

Другой чуть выпятил нижнюю губу — ровно на тот минимум, при котором и каменное выражение лица не растерял и дал понять, что вид Алины чему-то там не соответствует.

В отместку Алина хрустела пальцами на всю кабину лифта, нёсшего их куда-то вверх. Губа мужика не сдвинулась ни на йоту — за такую выдержку Алина даже прониклась уважением.

Подобного святилища Алина никогда раньше не видела. Огромный в два этажа сейф, посреди которого в окружении сотен небольших масляных светильников и тридцати двух вышитых золотыми рунами подушек возвышался толстый ствол мёртвого дерева. Ни один из светильников не горел. Очищенное от коры дерево сияло резьбой золотых рун в огнях свисавших с потолка ламп. Подле него отдыхали четыре белые с чёрными пятнами кошки, у каждой было по два хвоста — духи-спутники в облике животных.

Что-то внутри Алины сжалось, забилось. Ей захотелось стремительно бежать отсюда прочь, отказаться от заказа, извиниться перед мужиками и забыть про это всё, как про страшный сон.

Обитавший здесь дух корпорация купила совсем недавно — до этого его почитали явно больше сотен лет, может даже больше полутысячи — по виду не узнать, дерево моложе, а где-то внутри него спрятан древний предмет. Такой дух не будет расстраиваться из-за подаяний, доставшихся уборщице.

И раз уж позволившие себе такое люди вызвали Алину, а не сервис производителя духа, то дело явно плохо. Очень плохо. Алина вздохнула, провела рукой по лицу и глянула на сопровождавших.

— Оставлять меня наедине с духом запрещено? — спросила она.

— Да.

Алина уселась на подушку. На мгновение представила, как в дорогущую ткань впитывается грязь и дождевая вода с одежды. Грустно усмехнулась и сосредоточилась на работе.

Аура в помещении была плохая — сегодня тут были и шаманы, и одержимые. Кто-то уходил с честью, кто-то рыдал и пытался разжалобить то ли духа, то-ли здешних хозяев.

Алина нырнула в транс.

Дух не сиял, не опутывал лучами стены — лишь неярко светился белым деревом в окружении двухвостых огней. На фоне серых аур и стен он выглядел седым усталым старцем с четырьмя спутниками, который равнодушно созерцает этот мир. Алина не стала играть с цветом своей ауры — просто расслабилась, дав ей самой тускло светиться всеми лучами пережитого за сегодня, за прожитые годы.

Дух созерцал и её.

— Зря ты пришла, — наконец заговорил он.

— Да, — вздохнула Алина. — Ты знаешь, что станет с теми, кто почитал тебя раньше? — Она не говорила духам “создал”.

— Они зарабатывали деньги, — был равнодушный ответ.

Этого Алина и опасалась.

— Что станет с тобой? — спросила она.

— Предадут огню, — был равнодушный ответ.

Больше Алина не спрашивала. Созерцала переливы белого света, мерцание ветвей. Он бы красиво смотрелся в лесу под небом, под светом звёзд. Хозяева вполне могут позволить себе купить лес, купить толпу почитателей, но это всё не то.

— Ты не спрашиваешь про свою судьбу, — заметил дух.

— Ответ я знаю, — задумчиво ответила Алина. Она пыталась найти какое-нибудь решение.

Если дух сделать покровителем ещё местного водопровода, например. Люди же станут его искренне почитать? Согласится ли он тогда работать? Нет, не то. Наверняка, корпорация тратит кучу денег на благотворительность, другой дух бы уже сиял от восторга, но не этот.

— Тебе так безразлична своя судьба? — равнодушно спросил дух.

— Знаешь куда попадают духи, с которыми не смогли договориться шаманы? — парировала Алина. — Не все ведь уничтожаются.

Дух не ответил, а объяснять Алина посчитала не правильным.

После транса она пошатнулась и еле успела упереться рукой в холодный пол. Слишком долго пробыла там. Проморгалась, угомонила колотящееся сердце.

По прежнему не горели светильники вокруг дерева. Сопровождавшие невозмутимо смотрели на Алину. Она встала, сделал пару шагов нетвёрдой походкой, но устояла.

— Договориться с ним я не смогла, — сказала она. — Скорее всего, и не смогу. Есть крохотный шанс, что за неделю я придумаю нечто расчудесное, что ему, — она кивнула на дерево, — подойдёт. Но он у вас слишком древний, вряд ли у меня что-то получится.

— Мы заплатим в два раза больше оговоренного.

— Я не торгуюсь, — устало покачала головой Алина. — Я просто не могу ничего гарантировать.

— В четыре.

— Я отказываюсь выполнять этот заказ. Проводите меня к мотоциклу.

В свете фары мокрым асфальтом искрилась ночная дорога. С вымытого неба мерцали удивлённые звёзды. Алина и сама удивлялась, что её выпустили. Наверное, она себя просто накрутила с усталости. Если шаманы станут пропадать, то кто следующий раз рискнёт связываться с корпорацией? Хотя, Алина слишком нагло себя вела. Но после беседы с духом, не могла она позволить себе согласиться. Ни при духе, ни даже даже скрывшись от него, как на её месте поступил бы кто другой. Ну не может она гарантировать, если не уверена, ни за какие деньги не может! Не стали бы они настаивать, она бы точно нашла способ. Придумала бы что-нибудь, почти всегда ведь находила выход, а они всё взяли и испортили!

Под шлемом по щекам текли слёзы, и никак невозможно было их вытереть.

На следующий день Алина отложила заказы и осталась дома. Сидела в беседке с полупрозрачными тканевыми пологами, напротив каменной стены, где на множестве узеньких полочек горели светильники и стояли предметы духов. Современные — шары и кубы, старинные — человечки, животные, какие-то непонятные фигурки. Дорогие полированные и вырезанные неумелыми детскими руками. Предметы эти считались бракованными. Покровительствовать и защищать они не могли или не хотели. Иногда их отдавали Алине, ошибочно полагая, что шаман сможет их хоть чуточку исправить и куда-то пристроить. Но чаще Алина находила их просто выброшенными — никто на них не зарился, а сжигать их — много чести. Духи в них медленно умирали от времени и забвения. Здесь же Алина каждый день вспоминала духов и добавляла масла в светильники — пусть их было меньше чем предметов, но духи были рады и этому. Без всякого транса слышалось их неразборчивое перешёптывание, тихое и убаюкивающее как шелест дождя.

В эту ночь она легла спать в беседке. Проснулась с радостью и каким-то неясным умиротворением, которое не покидало её весь солнечный день и оставалось даже пасмурным вечером.

После заката начался дождь, за его шумом Алина не сразу расслышала, как что-то скребёт по ткани полога. Алина откинула полог, но в мерцавшей далёким беззвучными молниями ночи никого не было. Опустила глаза — на пороге сидела двухвостая грязно-белая кошка с чёрным пятном на ухе, её обгорелая шесть свалялась и намокла, кровил покрытый коростой ожога бок.

Один из духов-спутников дерева. Алина его помнила, а он нашёл её по ауре. Выходит, дерево уже пытались сжечь, но оно почему-то всё ещё живо и ждёт помощи. А его спутник зовёт Алину — мяукает и, пошатываясь, пытается идти в дождливую темноту.

— Посиди тут. А то ты ещё помрёшь по дороге.

Притащив из дома блюдце с молоком, Алина поставила его рядом с двухвостой и, несмотря на протестующее мяуканье, убежала к реке. Вскорости вернулась, держа в руке небольшую рыбу:

— Это тебе дух реки передал, — усмехнулась Алина, поправляя прилипшие к лицу мокрые волосы.

Под гул мотора, вспышки молний и раскаты грома мотоцикл фарой резал темноту и поджигал капли. Двухвостая, сытая и мокрая, сидела на бензобаке, каким-то неясным образом указывая Алине путь.

Среди залитой грязью свежевырытой ямы во всполохах молнии блестел обугленный ствол дерева, рядом на торчащих продолговатых кучах грязи недвижно белели три еле живых спутника. Двухвостая сбежала с мотоцикла, прыжками достигла первого спутника и он исчез — а двухвостая вроде сильнее испачкалась. Тоже произошло со вторым. И на третьем, Алина поняла, что двухвостая не пачкается, а покрывается чёрными пятнами. Теперь четыре спутника стали одной совершенно чёрной кошкой, по прежнему облезлой и худой.

Стоя в луже под дождём, Алина не смогла погрузиться в транс. Помучившись пару раз, она извинилась и залезал на обгорелый ствол.

В трансе ночь выглядела серой. Дерево уже не сияло как прежде, только в правой трети, почти в сердцевине ствола светилась маленькая пузатая фигурка старичка. Над ней светлым двухвостым силуэтом скрёбся дух-спутник.

Какие-то странные серые силуэты темнели в луже. Алина их принимала за кучи грязи, а сейчас от них рассеивалась человеческая аура. Одну она даже узнала — тот самый мужик из корпорации, что выпячивал губу, теперь лежал мёртвый в яме под дождём.

Выходит, дух не хотел умирать и боролся. Почему?

Дух услышал её мысли:

— Я хочу посмотреть, куда попадают несговорчивые духи, — произнёс он.

— Можешь сам выбраться из ствола?

— Теперь могу. Только слезь.

Выскочив из транса, Алина спрыгнула воду. Вспомнила о трупах — захотелось снова залезть, но она сдержалась. Ствол с грохотом расщепился. Сидевшая на нём двухвостая успела подскочить и, приземлившись, тут же нырнула в образовавшуюся щель, чтобы выхватить зубами статуэтку.

На обратном пути Алина думала о корпорации — те отдали уйму денег за дух, допустили его к своим секретам. Не вышло. Попытались сжечь, оставят ли теперь в покое? Вместо ответа зеркале померещился то ли отблеск молнии, то ли свет фар. Но что Алина могла сделать, если это они?

Алина могла лишь сделать вид, что всё в порядке. Переодевшись в сухой халат, она вернулась в беседку. Среди заставленных полочек с трудом нашла место для статуэтки — пришлось даже убрать один светильник. Двухвостая спутница оглядела стену и одобрительно мяукнула. Грустно улыбнувшись, Алина отодвинула полог и сказала кошке:

— Тебе стоит познакомиться с духом реки. Заодно, передай ему, что я отдаю тебе свою порцию рыбы.

Двухвостая юркнула из беседки. Чтобы она не скреблась, когда вернётся, Алина подвязала полог.

Гроза ушла и дождь затихал. Прикрыв глаза, Алина сидела перед стеной. Слышался убаюкивающий шёпот духов, уходила тревога. Грязь, уголь, тела — всё это казалось каким-то далёким, малозначительным.

Под близкий раскат грома как-то странно кольнуло в сердце.

Очнулась Алина уже в трансе. Он лежала недвижно на боку. Из сердца, через мелкую дырку в груди хлестала яркая жизнь — не кровь, крови вытекло всего ничего. За откинутым пологом виднелась серая аура второго сопровождавшего из корпорации. Вдали у дороги ждали ещё две серые ауры.

К сопровождавшему метнулась двухвостая комета, выросла до размеров крупной собаки и принялась отрывать серые клочья. В эту ночь духи-спутники славно поработают.

Алина уже была спокойна — её ждало далёкое путешествие, из которого не возвращаются. Надо было приготовиться. Скоро послышится звук ритуальных барабанов, означающий начало пути.

Но рядом показался двухвостый яркий контур. Он неуклюже вскочил на сиявшие разноцветными аурами полки, чудом умудрился ничего не уронить.

Нет, всё-таки уронил, что-то ярко-белое. Алина разглядела сегодняшнюю пузатую фигурку старичка. Неужто кошка решила её куда-то спрятать? Двухвостая рухнула с полки, подняла статуэтку зубами и, пошатываясь, подошла к Алине. Ткнула статуэткой в рану на груди.

— Нет, я не хочу быть одержимой… — шептала Алина.

— Что я вам сделала? — плакала она.

— Пожалуйста… — молила она.

У сердца вспыхнуло, раскалённые корни проникли в грудь, проросли по жилам. Грохотом барабанов разнёсся пульс.

Алина вынырнула из транса. Тело казалось деревянным и чужим, но, сцепив зубы, она встала. Огляделась. С полок встревоженно мерцали ауры множества духов. Их она теперь видела и наяву… В предрассветном полумраке улицы рассеивались серые ауры, и еле светились неподвижные духи-спутники. У ног Алины, раскрыв пасть, лежала двухвостая — в боку зияла рана. От ножа? Пришлось непослушными руками поднимать кошку и нести на улицу, к остальным.

Переставляя одеревеневшие ноги, Алина пыталась понять: защищали кошки её, или духа? И какая теперь разница? Предвидел ли он это всё? Хотел ли? Прислушивалась к мыслям — принуждает ли её что-то помогать? Но внутри была лишь пустота и тоска. Наверное, если бы это были просто кошки, которые никого не могли бы защитить, то всё равно Алина из последних сил пыталась бы их спасти.

Вторая двухвостая лежала на деревянных ступенях беседки, неподалёку на земле скрючился труп с ножом в руке, а среди травы чернел контур пистолета. Алина опустила одно бездыханное двухвостое тельце, поверх другого. Неуловимым движением кошки слились воедино, их аура сделалась ярче. Двухвостая теперь смогла встать и, припадая на задние лапы, побрела собирать остальных.

Когда она вернулась, уже совсем чёрной и совсем яркой, Алина по-прежнему сидела на ступенях беседки, ощущая себя такой же мёртвой, как и труп рядом. На востоке яркой полосой загорался день, над головой прятались звёзды.

— Спасибо, ты мне всё показала, — раздался внутри неё голос.

Алина в удивлении открыла рот, хотела что-то сказать, но яркое сияние выплеснулось из её груди на землю, проросло белым деревом.

— Прощай, — сказал дух. Сияние его смешалось с первыми лучами солнца и вскоре рассеялось утренним туманом.

Двухвостая потёрлась о ногу Алины. Кошка всё также светилась, и также мерцали духи в беседке. Всё также болело в груди, и ярко горела аура Алины. Только дух оставил её.