Первый раз Валеру начало тошнить, когда он смотрел телевизор. На экране показывали, как толпа женщин и детей неистово празднует открытие свалки рядом с домом. А Валера вместо должной радости, ведь теперь не придётся далеко везти мусор, почему-то ощутил вязкий комок брезгливости, попытался было сглотнуть его, но желудок лишь болезненно сжался. Через секунду всё прошло, только осталась какая-то неприятная тупая боль внутри.

Валера решил, что съел чего-то и не придал значения. Но через пару дней, он шёл в магазин и увидел мамашу, которая, зажав сигарету, крыла матюгами свою трёхлетнюю дочь. И снова Валеру накрыл приступ тошноты.

К концу недели Валеру начинало тошнить уже просто от людей, одни шли на красный свет, другие бросали мусор под ноги, третьи просто сидели на лавке в извечном подпитии.

Что-то со здоровьем, решил Валера и обратился к врачам. Те долго и тщательно изымали из него всяческие жидкости, помещали в Валеру посторонние предметы, держали Валеру в бесконечных очередях. Что странно, даже от предметов в пищеводе Валеру так не тошнило, как шести часов в очереди. В конце концов, старенький доктор в очках, выписал какие-то таблетки.

Таблетки действительно помогли — тошнота перестала беспокоить Валеру. Он снова с интересом принялся смотреть телевизор, а новости о последних достижениях вновь стали вызывать радость.

Мужики на лавке в извечном подпитии оказались вовсе не алкоголиками, а разочарованными философами. Они рассказали Валере о смысле жизни, о великом прошлом. Валера, поразившись былому величию прошлого, согласился выпить за него, за будущее, потом ещё за что-то и уснул.

Снилось ему, как в космосе летит морская мина с четырьмя длинными антеннами, и пикает, будто сигнал СОС подаёт. В мине блестит маленькое зарешеченное окошко, за которым с ужасом скребётся какая-то маленькая собачка.

Проснулся Валера на следующий день утром, похмелился пивом с недавно открытого нефтезавода и снова уснул, так и не выпив таблетки.

Вечеру Валера встал, его слегка тошнило. Он решил, что это с непривычки. Ненароком глянул на своё небритое и помятое лицо в зеркало, вспомнил прошедший день.

И его начало рвать.

До полуночи Валеру выворачивало. Вся грязь и желчь изнутри лезли наружу, выплёскивались.

В полночь Валера волком взглянул в зеркало на свою серую морду и взвыл отчего-то. Плеснул в глаза жменю холодной воды и потрусил на улицу.

Ночной город пустовал. Валера без труда избегал редких прохожих и наслаждался — тошнить его перестало.

Наутро он проснулся другим человеком. Вынес на мусорку телевизор. Давишние алкаши сидели всё там же, философами они уже не казались. Валера настороженно прижал уши, прислушался к своему организму — никаких позывов. Выздоровел, — подумал Валера и весело потрусил восвояси.