Свет фар выхватывал неширокую дорогу растрескавшегося асфальта, на обочине изредка вспыхивали облупившиеся дорожные знаки, иногда вспархивали разбуженные от сна жёлтые ладони опавших листьев, чтобы приветственно помахать Серову. Они с Таней давно уже съехали с хорошего шоссе на затерявшуюся среди лесов третьестепенную дорогу, надеясь выискать укромное место, где можно будет заглушить машину и пусть даже прямо в ней выспаться, не вздрагивая от проносящихся мимо грузовиков, шумных постояльцев придорожных гостиниц и вездесущих назойливых радиосигналов.

Константин Серов давно уже привык, что в городе никуда от этого не деться, но здесь мобильная сеть была редка, музыка радиостанций звучала тихо, не слышались разговоры служебных раций и сигналы бытовой техники, лишь лёгкое мерцание спутников, да шелест коротких волн.

После нескольких дней в Москве и выступления на Эмконе, Серову хотелось тишины. Он глянул на Таню. Она повернулась, оторвав взгляд от дороги, и устало улыбнулась — настырная, так и не спит. Всё равно эмка-симбиот не даст ему уснуть за рулём. Чего бы и не поспать?

Из-за поворота на обочине показалась старенькая нива баклажанного цвета со спущенным задним колесом, из открытого окна махал рукой испуганный водитель и что-то кричал. Серов плавно остановил машину, потом начал сдавать назад, чтобы поравняться с водителем.

Таня провела рукой по рукаву и груди — убедилась, что нашивки, по которым могут опознать их профессию сняты, и потом опустила стекло.

— Извини, мужик… — рявкнул было водитель, но заметил Таню. — Ой, девушка, простите.

— Ничо, продолжайте, — ответила Таня, непроизвольно сморщив нос: от водителя разило куревом.

— Короче, вы тут не постоите, пока я колесо буду менять? За лесом поглядите, а? Выходить не надо. Лучше даже дверь не открывать, а то хер знает эту рысь.

— Какая рысь? — удивилась Таня.

— Чёрная такая, с длинным хвостом. — Таня хмыкнула на длиннохвостую рысь, но водитель невозмутимо продолжал. — Размером она с собаку, если не больше. Увидите, сразу кричите. А то она, говорят, даже магов-оборотней завалила. Они в городе каких-то братков положили, а она тут — их. Хотя, может и брешут. Типа, чтобы никто их не искал. Ну хрен с ними, главное рысь не подпустить.

— Хорошо, крикну, — сказал Серов, чуть подумал и решил уточнить. — Гудка она испугается?

— Не, она ни людей, ни машин не боится.

Серов только вздохнул. Завёл машину — надо было отъехать чуть назад, за ниву, чтобы наблюдать за ней и лесом, точнее делать вид. Пока водитель, поминутно озираясь, вытаскивал из под капота запаску, Серов создал невидимый вьюв.

Вьюв поднялся над машиной — показывая в безлунной ночи серую дорогу, по бокам от неё желтели полосы травы по бокам, за которыми темнела стена голых деревьев с редкими пятнами сосен и густым подлеском. Листва уже опала, но в кустах вполне можно было спрятаться, тем более ночью. Однако, Серов никого пока не замечал через вьюв, ни в видимом свете, ни в тепловом.

— Интересно, что это за рысь такая? — задумчиво прошептал Серов. — Может верек перекинулся кошкой?

— На колесо его глянь, — подсказала Таня.

Вьюв опустился, подлетел к ниве. На задней двери, рядом с колесной аркой по четыре штуки блестели свежим металлом глубокие борозды, будто кто-то пытался небольшой когтистой лапой поддеть дверь. Водитель на них не обращал внимания — всё также озираясь, он откручивал изорванное в клочья колесо. Покрышка была исполосована всё теми же надрезами “по четыре” — здесь что-то разорвало металлический корд и оставило глубокие царапины на штампованном диске. Серов нацелил вьюв на дорогу, но следов резкого торможения видно не было. Похоже, нива остановилась с целым колесом, а зверь напал уже потом. Хотя, судя по глубине борозд в металле, такой зверь мог без опаски нападать и на двигавшуюся машину.

— Думаешь, это рысь? — спросил Серов.

— Ну вилкой я бы так не смогла.

— А лапой?

Таня посмотрела на свою ладонь с длинными ногтями, вспомнила ощущения веречьей лапы.

— Не, — ответила она. — Вряд ли найдётся хотя бы один верек, который бы осилил такое, даже если бы обзавёлся подходящими когтями.

— Но эта лапа поменьше, чем у верека.

— Ну Костя. Сил же у этой зверушки гораздо больше, — проворчала Таня. — Слушай, я уже хочу разнюхать, что это за хрень.

— Но сначала выспаться, — усмехнулся Серов.

— Сначала надо наладить контакт с аборигенами. — Таня загнула один палец. — Собрать улики… — загнула второй.

— И выяснить, где можно заночевать.

— Уговорил, — загнула она ещё один палец.

Благополучно сменив колесо, водитель уже громыхал чем-то в багажнике, пытаясь уместить разодранное колесо, как к нему подбежала Таня и стала искренне удивляться, чем же это так ужасно испортилось колесо. Водитель начал суетливо бормотать про рысь, и ещё активнее пихать колесо — или не желал загрязнять обочину, или не хотел тратить время на выковыривание диска из покрышки. При виде испуганного водительского лица Таня склонялась к последнему варианту.

Тем временем она выяснила, что водителя зовут Михаил. Что рысь больше месяца как кошмарит всю их деревню — Назарово. Что ехать до неё было ещё долго — до развилки ещё полчаса и ещё полтора десятка километров по в хлам убитой дороге. Терпеть уже было невмоготу и Михаил остановился, чтобы основательно посидеть в кустах. Забыл, что отсюда до Назарово пешком-то близко — за пригорок зайти и там. Чуть назад по дороге даже есть тропинка. В общем, сидел в лесу Михаил и услышал в тишине скрежет металла, чего только не думал. Выходил к дорого осторожно — мало ли что. Ну а когда увидел свою машину, сразу понял — это рысь. Повезло ещё, что она пока редко на людей нападает. На Танин вопрос, почему Фесмаб её на ловит? Михаил как-то странно посмотрел и сказал, что не знает, может, некогда.

“Ну чо, вляпываемся?” — спросила Таня по радио.

“Давай”, — не стал раздумывать Серов.

От удостоверения оперативника зеленодарского Фесмаба в Таниных руках, лицо водителя удивлённо вытянулось.

— Мы проездом из столицы на юг, домой, — предупредила Таня лишние вопросы. — В новостях говорили про конференцию эмка-операторов, магов. Эмкон, называется. Слышали?

— Что-то говорили… — растерянно бормотал Михаил. — Вы что, ловить эту рысь будете?

— Сначала глянем, что это за зверь. — Таня присела возле поцарапанной двери.

На тёмной эмали двери блестели металлом глубокие борозды. Таня рефлекторно принюхалась — среди запахов машины, дороги, навоза, сена, вычленился кошачий корм. От Михаила смутно пахло кошаками и кормом, значит это не запах рыси. Царапины пахли лесной землёй, но никаких явных запахов похожих на животное не ощущалось.

Таня коснулась царапин рукой, через пальцы вытянула невидимые щупальца симбиота и принялась искать чужеродные остатки.

Их нашлось мало. Похоже, когти были гораздо твёрже кузова и хрупче — чуть скрошились, оставив в бороздах несколько крупинок стального сплава со странными микроскопическими каналами, похожими на ходы муравейника. Вряд ли даже теперь они затупились. Встречаться с такой зверюгой совсем не хотелось. Но это становилось всё занятнее. Да и было бы неплохо её поймать — к когтям нужна и сила, а это уже можно где-то применить. Таня глянула на подошедшего Серова, он, кажется, уловил её настрой и усмехнулся.

Она показала ему руку — на кончиках пальцев блестели почти невидимые крупинки металла. Серов прикрыл их теплой ладонью, и Таня ощутила узнаваемые касания его симбиота. Несколько секунд Серов задумчиво смотрел в пустоту, потом нахмурился.

— Ходы? — удивился он. Присел возле колесной арки, рассматривая и принюхиваясь.

— Ага, стальной наномуравейник в кончике когтя, — хмыкнула Таня.

Михаил издал какой-то мычащий звук. Она вопросительно уставилась на водителя.

— Эта… поздно уже… — пробубнил он, всё ещё оглядываясь по сторонам.

— Мда, — задумчиво ответил Серов. — У вас в деревне можно будет у кого-нибудь остановиться на ночь?

— Ну…

Тане подумалось, что Михаил опасается не только рыси, но и операторов.

— Хватит сарая или гаража, лишь бы спальник кинуть можно было. Мы всё равно больше чем на пару ночей не сможем задержаться, — пояснил Серов.

— Что-нибудь придумаем, — вздохнул Михаил и распахнул водительскую дверь нивы.

На Таню пахнуло несвежим букетом автомобильных ароматов и снова кошачьим кормом. Она глянула в салон — у поцарапанной двери белел большущий пёстрый мешок.

— У вас орава кошек? — зачем-то спросила Таня.

— Не, всего две. Просто за копейки взял. Ну и с соседями делюсь, у кого кошки есть.

Дорога к деревне действительно была убитая — гравийка с подёрнутыми ледком лужами, которые Михаил шустро объезжал на своей ниве, за ним, повторяя все кренделя, ехал Серов. На пассажирском сиденье, вцепившись в ручку над дверью, Таня подозрительно принюхивалась в сочащемуся извне воздуху. Вскоре принюхиваться стало уже не нужно — в машину потянуло разнообразной вонью: гнилых овощей, горелого пластика. Таня разглядела слева за деревьями возвышающиеся пёстрые горы мусора с кое-где тлеющими огнями. Среди деревьев мелькнул просвет — от дороги в ту сторону ушла колея. Будки охраны или шлагбаума Таня не заметила, но судя по размерам, мусор сюда везли с крупного города.

После свалки стало меньше трясти, впечатление от вони поутихло, и Таня попыталась логически состыковать стальные когти и силу зверя с тягой к кошачьему корму.

Все три вещи вместе никак не совмещались — эмка-оператор вполне мог заменить когти крупному лесному коту и завести его сюда. Или зачем-то сделать рыси длинный хвост. Но откуда такая сила? Если же, это какой-то новый робот мимикрирующий под большого кота, то им или управляют или он сам имеет какой-то разум — зачем ему корм? Даже вереки могут жрать всё, что горит, а такой робот и подавно неразборчив.

И ещё эти частицы когтей. Там же не просто поры, а разветвлённые ходы под внешней сплошной оболочкой когтя. В радоживе уже создавали эмкой некие пористые сплавы — получались весьма прочные и лёгкие штуки. Но там поры логично были закрытые, а не как тут.

Нива остановилась у крайнего двора, за невысоким деревянным забором в темноте светил окнами хоть старенький, но опрятный одноэтажный дом. В открытую дверь машины морозный воздух принёс запахи печного дыма, сена, навоза и немного земли — где-то рядом было свежевспаханное поле.

У деревянной калитки Михаил оглянулся на машину оперативников, поднял палец, мол, ждите, и исчез во дворе. Послышался стук.

— Петро-ови-ич! — донёсся крик Михаила.

Вскорости открылся светлый прямоугольник двери. В проёме показалась широкая и высокая седоволосая фигура. Свет падал сзади и лица не было видно. Таня быстро подвела к нему вьюв. Вблизи Петрович оказался морщинистым стариком с седой бородкой.

— Не шуми. Я пока не глухой, — пробасил Петрович, сердито глядя из под густых бровей.

— Примешь магов на ночь? Из фесмаба. Рысь будут ловить.

Петрович недобро зыркнул в сторону фесмабовцев.

— Понятно, — тихо вздохнул он.

— Петрович, ты же сам говорил, что уже невмоготу. Не, если не захочешь, то промолчишь. А так, — пожал плечами Михаил, — всё равно, твой дом крайний, пустует. Я бы стучался ко всем по порядку.

— Ладно.

Хозяин дома хмуро представился Афанасием Петровичем, потом недовольно глядел, как Серов во дворе ставил машину. Таня постаралась таким же хмурым взглядом спровадить нервно улыбчивого Михаила — тот задерживаться не стал и под присмотром Таниного вьюва отчалил к себе домой.

Столь же хмуро Афанасий Петрович провел гостей по дому, мимо открытой двери в кухню, мимо закрытой двери в хозяйскую комнату — Таня её определила по запаху. Запахи же говорили, что в доме жил всего один человек, и только недавно, от силы пару недель назад, кто-то гостил за предпоследней дверью — запах уже изрядно выветрился, но всё ещё ощущался. У последней двери хозяин остановился, открыл её, жестом приглашая в небольшую комнату — справа от входа стояла единственная кровать с подушкой и высокой стопкой матрасов под бледно-голубой простынёй, слева у стены приютился укрытый кружевной салфеткой маленький столик с парой изящных стульев.

— Матрас с кровати можно снять на пол, будет второе место — проворчал Афанасий Петрович.

Тане показалось, что он не одобрял это. Но предложил же? Пока Костя согласно кивал, спрашивал, где можно перекусить, уточняя, что продукты у них с собой, Таня украдкой следила за Афанасием Петровичем — похоже, досадовал он вовсе не на оперативников. Надо бы его как-то разговорить.

— Костя, мы же на одной кровати поместимся? — спросила она.

Серов задумался, прикидывая к чему бы это, и сообразил очень верно:

— Не впервой, — он многозначительно ухмыльнулся. — Если, конечно, можно убрать матрасы в другую комнату. Мы, городские, к такому комфорту не привыкли. Можем свалиться.

— Хорошо, — буркнул Афанасий Петрович. — Неси.

Таня аккуратно свернула простыню и, обнаружившееся под ней, шерстяное одеяло. Отложила на стул. Скрутила пахнущий старыми перьями матрас. Серов взялся за следующий. На кровати останется ещё два. Таня вздохнула — многовато. Но Костя покачал головой — не стоит злоупотреблять гостеприимством.

Хитрость и удачу Таня оценила, когда Афанасий Петрович открыл ту самую дверь за которой недавно кто-то ночевал. Единственная кровать в небольшой комнате была небрежно застелена. Пододеяльник пестрел блёклым узором из мультяшных зверушек. На белёной стене висела семейная фотография — мужчина, похожий на Афанасия Петровича в молодости, женщина и маленькая девочка. Правее на пожелтевшем листе ватмана улыбались старые детские акварели. Напротив кровати стоял комод с парой стульев спинками к нему — всё это было прикрыто измятой простынёй.

— Сюда, — Афанасий Петрович указал на кровать.

Укладывая матрас, Таня всё смотрела на рисунки.

— Внучка моя рисовала, — вздохнул Афанасий Петрович и как-то поник.

Говорить Таня ничего не стала. И так ясно — внучка гостила, потом что-то произошло. Похоже, не очень законное. Может даже та самая история с рысью и магами. А дед, видимо, всё никак не может решиться рассказать. Сюда бы Павлова, тот бы влёт разговорил. Грустно вздохнув, Таня поплелась из комнаты. Навстречу с матрасом протиснулся Серов.

— Через час я обычно пью чай, — тихо произнёс Афанасий Петрович.

Таня лихорадочно соображала, что ответить, но Костя её опередил.

— Мы успеем подготовить доклад с наисвежайшими байками, — отчеканил он.

Афанасий Петрович одобрительно хмыкнул. Таня еле сдержалась, чтобы не кинутся Серову на шею прямо сейчас.

Вскоре оперативники уединились в своей комнатушке и распаковали припасённый сухпаёк на аккуратно застеленный столик — решили быстренько перекусить, чтобы не опоздать к чаю. Зачем им этот разговор с Афанасием Петровичем, ни Таня ни Серов толком не знали, но решили, что в любом случае лучше наладить отношения — не знает про рысь, так про местных что-то расскажет. Если же мысль Тани про внучку верна, то разговор может уберечь от ошибок. Конечно, Таня сомневалась, что рысь для них смертельно опасна, но глубокие борозды на ниве намекали, что осторожность не повредит.

За чаем поговорили о новостях. Потом Серов рассказал пару баек и уже заканчивал третью или четвертую. Таня толком не вслушивалась, украдкой следила за Афанасием Петровичем — он повеселел, порой, довольно усмехался в седую бородку.

— … Иваныч бегал на четвереньках, громыхая коленями по полу, — завершал Серов очередной рассказ, — понюхал у кровати, под столом. Но ничего не нашёл. Танька только хмыкнула, хитро улыбаясь, прошлась к горшкам с фикусами и выудила эту сумку.

На лицо Афанасия Петровича легла тень задумчивости.

— Ничего не хитро, — вмешалась Таня. — Я ещё сама не знала, где сумка.

— Скажи, Константин, — начал Афанасий Петрович серьёзным тоном, — сколько может оборотень жить в лесу в волчьем облике?

Таня внутренне собралась — вот оно! На мгновение призадумавшись, Серов ответил:

— Мы с Таней больше месяца были волками. Некоторые с лета и до сих пор так живут. Но это в Академии, где и комфортный дом, и нет проблем с едой. Теоретически мы способны питаться всем, что горит, хоть трухлявыми гнилушками, а спать под открытым небом. Если же захочется добычи, то убить её можно и эмкой. То есть почти любой человек, став вереком, может выжить в лесу. Однако, в лесу есть другие вереки. Есть охотники, которые могут не отличить обычного волка от верека. Кроме того, труп человека вызовет вопросы, а труп верека можно спутать с волчьим. — Серов многозначительно замолчал. — В конце концов можно просто упасть с высоты или переохладиться. Вереки очень живучи, но не бессмертны.

— Понятно, — вздохнул Афанасий Петрович, глядя в чашку.

Через закрытые окна слышался далёкий собачий лай, негромко потрескивали дрова в печке.

— Кто-то пропал? — решилась Таня.

Афанасий Петрович вздрогнул и удивлённо взглянул на неё. Потом расслабился и горько усмехнулся:

— По виду и не скажешь, что ищейка.

— Волчица, — серьёзным тоном поправила Таня. Что-то ей подсказывало, что сейчас это важно.

Дед откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел в глаза Тане и покачал головой, соглашаясь с мыслями.

— Хорошо, Волчица. У меня была, — Афанасий Петрович запнулся, — внучка Ольга. Её комнату вы видели. Шебутная была, с характером. Студенткой осталась без родителей. Изредка вспоминала деда и звонила. Месяц назад явилась ночью, вся в грязи, всклокоченная. С ней какой-то парень. Такой… Не перечил, во всём её слушался. Ольга сказала, что они оборотни. Что убили несколько человек, за дело. Потому их теперь ищет полиция, РБМ, маги… Говорила и не жалела…

Афанасий Петрович отпил чаю и продолжил:

— Днём Ольга с парнем не выходили. Ночью превращались в волков и через окно в коридоре выбирались сразу на задворки, чтобы никто не видел. Шли через поле искать рысь, хотя не рысь это ни какая, но у нас все так называют это. Окно я притворял, но не до конца. Они по возвращении лапой подцепляли. Как-то они вернулись уже под утро. Ольга усталая, еле забралась в окно, позвала меня. Пришлось открывать дверь, чтобы впустить парня, который хромал на переднюю лапу. Не превращаясь, они сырыми съели несколько курей. Ольга всё ругалась на рысь, а парень первый раз ей сказал что-то поперёк. Просил оставить рысь в покое, мол, не по зубам она им. Ольга отказалась, мол, рысь и магам даст прикурить, а значит, если удастся её поймать, то кое-какие проблемы они решат. Вечером они ушли. Только в этот раз Ольга ушла человеком. Она была в джинсах и кожаной куртке, с собой чёрная спортивная сумка с верёвками внутри. Ни еды ни взяла, ни одежды на парня. Уже одиннадцать дней, как ни слуху ни духу.

— Если мы займёмся поисками и найдём её живой, то скорее всего обязаны будем задержать. Она может оказать сопротивление, — хмуро заметила Таня.

— Делайте, что положено. — Афанасий Петрович сжал губы. — Она погибла в ту же ночь. Уверен. Позже, через несколько дней мне звонил следователь, расспрашивал, не у меня ли она. Я ответил, что нет. Недавно в деревню приехали охотники из РБМ. Один — лысоватый такой с усами, по фамилии Гусев, другой представился Ильиным с ним была мелкая собака. Я думал уже им всё рассказать, хоть этот РБМ я на дух не переношу. Но Гусев только спросил, я ли дед Титовой Ольги Александровны, а потом его кликнул товарищ. Вроде, они что-то нашли за домом. Скорее всего царапины на раме или следы какие-то. В общем, ушли в поле и мы не поговорили. Остановились они у Богдановых. Вы легко найдёте, во дворе магазин: будка от фургона с мигающей табличкой.

Таня переглянулась с Серовым. Он кивнул.

— Хорошо, мы попробуем, — сказала Таня. — Но у нас командировки всего на пару дней осталось и мы хотели рысь найти.

— Рысь эта сама иногда приходит. Иногда птицу душит. Иногда собак. Шарика я даже с цепи снял. Прогонял, но он всё возвращался… — Афанасий Петрович замолк.

— Кто-нибудь её видел вблизи? — перевела Таня тему.

— Ольга, та точно видела. — Афанасий Петрович отхлебнул чай. — Остальные рассказывают, видели. Рассказывают, рысь приходит ночью. Чёрная как смоль, даже глаза не кошачьи, не светятся. Может перепрыгнуть забор, может разломать курятник или собачью будку. Много всякого рассказывают. Лучше вам самим поспрашивать, где тут брехня.

Костя невозмутимо посапывал рядом. Но Тане не спалось — голова прокручивала события прошедшего вечера. Вероятно, рысь действительно убила Ольгу с подельником. Не похоже, что они бы унялись после первой стычки. Был, конечно, шанс, что Ольга изобразила гибель, а сама затаилась, что дед ошибся или зачем-то соврал. Тогда всё будет сложнее, но в любом случае нужно быть осторожными — рысь опасна и для операторов. Беспокойства добавлял и местный фесмаб, никак себя не проявивший. Зато нарисовался РМБ, с которым меньше всего хотелось сталкиваться. И до сих пор не ясно, что же собой представляет рысь? Некий оператор так себя изменил, или кто-то ей управляет? И что он задумал?

Проснулись поздно. Тусклое солнце мягко золотило кружевную занавеску. Таня лениво потянулась под одеялом, глянула на Костю, тот лежал о чём-то задумавшись. Он хмыкнул, пожелал доброго утра и тут же его подпортил — передал ей запись утреннего звонка в местный фесмаб.

Здешние фесмабовцы явно были не рады появлению зеленодарских — ничего не сообщили ни об Ольге, ни о рыси. Зато многозначительно порекомендовали “специалистам по чтению докладов” не лезть в полевую работу, а возвращаться домой, на тёплый юг в комфортный офис, пока что-нибудь с ними не случилось.

Скверно. У местного фесмаба, похоже, был интерес, не мешать РБМ.

Солнце столь лениво топило иней на жухлой траве, что в тени дома он вполне намеревался продержаться до самой ночи. Где-то вдали громко переговаривались деревенские, но слов Таня не могла разобрать. Возле поросших мхом кирпичей колодца нагой Серов, гремя колодезным воротом, поднимал ведро с водой. Наконец он занёс над собой ведро и с гулким вздохом опрокинул. Встряхнулся, отфыркиваясь, словно дикий зверь.

Таня хмыкнула. Интересно, это после Академии? Она попыталась вспомнить, как ведёт себя после холодной воды, но память коварно молчала. Стоит проверить на практике. Таня вручила мокрому Серову полотенце и принялась расстёгивать серую форменную куртку.

Ледяной воздух изрядно бодрил, бледная кожа покрывалась пупырышками, и хотелось малодушно забраться обратно в тёплую постель. Вспомнилась запись разговора с фесмабом, и сам собой начал придумываться колкий ответ на “специалистов”, но тут на голову опрокинулось ведро обжигающе ледяной воды.

От неожиданности Таня встряхнулась и захохотала. Поймав Костин удивлённый взгляд, она принялась объяснять:

— Мы с тобой отряхиваемся от воды, как волки. Заметил?

Серов задумчиво тёр ей спину шершавым полотенцем.

— Вроде бы я и раньше так делал, — пробормотал он. Потом усмехнулся и добавил:

— Не знаю я, что там на уме у волков, но, по моему, в такую погоду они лезть в воду не будут.

— Они бы не стали и за этой рысью рысью гоняться, — заметила Таня, кутаясь в куртку. Серов усмехнулся и, забросив полотенце на плечо, пошагал дому.

— Кто знает. Вдруг среди них окажется кто-нибудь любопытный, — мечтательно говорил Костя. А тут новое непонятное животное со странным запахом. Да ещё вокруг него столько возни: охотники, полиция, и местная стая настоятельно рекомендует волчатам убираться домой. Явно же что-то интересное.

Он открыл дверь в дом и оглянулся.

— Мне кажется, что волки всё-таки чуть разумнее нас, и не стали бы в это совать нос, — нарочито серьёзно сказала Таня. — Кстати о “стаях”, надо бы в нашу позвонить, чо там Зоркий скажет?

— Думаю, он нас поддержит. Но я хочу сначала аккуратно разузнать подробности.

— В магазин?

— Не только.

Пока перекусывали наскоро сваренной гречкой с тушёнкой, Таня вьювом незаметно изучала в коридоре щели между крашеными в коричневый досками пола. Нашла несколько царапины от когтей, и только у самого плинтуса несколько шерстинок — Афанасий Петрович тщательно прибрался с тех пор. Серов звонил верекам местной Академии, но те сослались на то, что живут далеко и от Назарово, и от вонючей свалки, потому хоть и слышали что-то про странного кота, но в это дело не лезли.

— Вишь, вереки тоже разумнее нас, — заключила Таня на это, назидательно подняв ложку с налипшими зёрнами гречки.

“Это ты к чему?” — спросил по радио Серов с набитым ртом.

— Раз одну глупость мы уже сделали, то стоит сделать ещё.

— Предлагаю за это съесть по ложке. — Костя поднял свою и кивнул ей будто чокаясь. Таня ответила тем же жестом.

Уже за порогом Серов что-то вспомнил, остановился и достал из нагрудного кармана куртки жёлтый треугольник нашивки — знак оператора. Задумчиво повертел его в руке, соображая, вешать его на рукав или нет. Глянул на Таню. Она с треском отлепила свою нашивку “фесмаб” с правой стороны куртки и спрятала в карман.

— Судя общению с местными коллегами, мы тут пока не официально, — пояснила она.

Серов кивнул и тоже снял нашивку фесмаба.

Во дворе Богдановых, окружённом забором из ярко-голубого штакетника с перекладиной поверху, зеленела облупившейся краской будка с военного грузовика. Над латанной мятой оцинковкой дверью истерично мигала вывеска “магазин”. К загадке рыси с металлическими когтями прибавилась ещё одна — кому предназначается яркая реклама единственного на деревню магазина, или местные теряют его в темноте? Таня решила, что этот секрет можно оставить здешнему фесмабу — должны же они хоть чем-то заниматься.

Дверь скрипнула, пропустив оперативников. Магазин, освещённый единственным окошком и трубкой дневного света, встретил запахом дешёвого курева, будто продавщица недавно дымила снаружи, который дополняло разлитое когда-то пиво, вяленая рыба и нотки несвежей подмерзшей капусты. Один из холодильников, выпущенных ещё до рождения Тани, уже давно служил простой витриной с консервами и хлебом. Другой — всё ещё гудел, по прежнему изображая витрину-холодильник. Внутри мелко тряслись кучки рыбы, колбасы, четвертинки сыра и позвякивали бутылки с пивом. К стеклу изнутри прилип листок со списком того, что сюда не поместилось. За витринами у стены возвышались полки с сигаретами, водкой, семенами и прочими хозяйственными вещами. Перед ними вполоборота сидела продавщица изрядных габаритов в белом переднике поверх шерстяной серой кофты.

— День добрый, — обратился к ней Серов. — Найдётся у вас кошачий корм?

Зыркнув из под бровей на Костю и выглядывавшую из-за него Таню, продавщица проворчала:

— Те для чего?

— Слышал, в лесу то ли чёрный котик живёт, то ли рысь. Говорят, необычный, есть на что поглядеть. Думаю, чем бы приманить, — хитрил Костя.

— А, фесмабчики значит. Очнулись, значит, — недобро сощурилась продавщица. — Ну поди у Митрофановной спроси. Она живёт одна, этой ночью его собачатиной приманила, потом ломом еле отвадила. Может и тя обучит или отвадит.

— Не подскажете, как к ней пройти?

— Налево, через три двора.

— Спасибо большое! — Константин обошёл Таню и приоткрыл дверь, впустив свет зимнего солнца. Продавщица проговорила в спину:

— Деточки, вы бы чего поярче надели, а то нынче здесь охотников много. Перепутают серые курточки, примут ещё за оборотней.

Серов глянул через плечо — продавщица расплывалась в довольной улыбке.

Выйдя из магазина, Таня задумчиво пересекла гравийку, заменявшую здесь улицу. Впереди простиралось вспаханное поле, с краю торчали одинокие травинки с пушистыми метёлками на концах. Таня сорвала одну, зажала между пальцами как сигарету и, обернувшись к Косте, нарочито прищурилась — изобразила детектива.

— Вы что-нибудь слышали этой ночью, Константин Серов? — серьёзным тоном спросила она, и сделала вид, будто выпускает дым.

Костя изобразил задумчивость. Таня ненароком осматривала двор Богдановых за его спиной. Двухэтажный дом из белого кирпича. Бортовая шишига рядом, на ходу. В глубине двора синеет кабина новенького трактора. Вроде и не бедно живут, а магазин из будки — замысловато.

— Слышал далёкий лай, — наконец припомнил Серов. — Но громче было посапывание одной волчицы, которая теперь, видимо, решила перейти на растительную пищу.

— Это гарнир, — насупилась Таня, жуя травинку. — Кстати, не вижу машину РБМ.

— С вьюва видно их уазик за домом. — ответил Серов. — Думаешь, кошатиной перекусить?

Таня отрицательно покачала головой:

— Здешняя кошатина жёсткая. Лучше тушняк.

Ей вспомнились борозды на металле — та кошатина, сама может кем-нибудь перекусить.

Во дворе скрипнула дверь будки-магазина. И вскоре рядом вспыхнул сигнал мобильника. Видимо, внутри из-за металлической обшивки связь так себе. Откуда-то за домом в полях тоже мелькнул отсвет сотового — похоже, “охотники” теперь в курсе о “серых курточках”.

— Не засёк толком, — тихо проворчал Серов, шагая в сторону Митрофановой. — За домами справа от поля лесочек, где-то в нём. Скорее всего в засаде сидят, потому и не видно.

— Как думаешь, будут стрелять? Или блефовала? — спросила Таня, неспешно идя рядом.

— Думаю, запугивала. Двух операторов разом положить сложно, а доложить в фесмаб они успеют, да ещё и ответку выдадут. РБМ об этом знают.

— Местный фесмаб у них на поводке.

Вместо ответа Серов остановился и замерцал радиосигналом встроенного в симбиот мобильника.

— Павлов звонит, от Зоркого, — сосредоточенно пробормотал Костя.

Когда мерцание прекратилось, он усмехнулся:

— Наши местные коллеги, так называемые, заволновались и позвонили Зоркому с жалобой на нас.

— И? — хитро прищурилась Таня.

— Он передал официальное разрешение на изучение и отлов рыси. Неофициально рекомендовано утереть нос коллегам. В разборки постараться не влезать.

Таня усмехнулась и покачала головой:

— Не влезать, ага.

— Ну желательно, — пожал плечами Серов. — Понятно, что вряд ли нас с добычей так просто выпустят.

Окна следующего ухоженного бирюзового дома были заколочены темными от времени старыми досками. Таня огляделась — с части выходившего на улицу забора был снят штакетник — на фоне жухлой травы темнели столбы и перекладина. На бурой земле двора среди старых опилок и птичьего помёта отпечатались следы колес. У крыльца ветер колыхал брошенную грязную тряпку, в траве, ещё не заляпанная грязью, валялась настольная лампа с вывернутым белым плафоном.

Задержавшись у забора, Таня глянула на Костю.

— Там в одном доме окна были закрыты ставнями, а двор с виду не брошен, — указал он головой назад.

— Рысь? — вздохнула Таня.

— Скорее всего.

Участок Митрофановой огораживал потемневший деревянный забор, подпёртый снаружи сучковатыми палками. Во дворе виднелся старенький деревянный домик с резными белыми наличниками и когда-то зелёными стенами. Левее дома темнел сарай, рядом приютилась конура, возле которой валялись клочья бурого меха и розовела развороченная куча — ещё ночью это был живой пёс. Пахло навозом, землёй, сигаретным дымом — тем же, что и в магазине. Пахло собачьей кровью.

От этого запаха у Тани начинала подёргиваться верхняя губа, дрожать руки. Прикрыв глаза, Таня глубоко вдохнула, разомкнула стиснутые зубы. К запаху людской и веречьей крови, да и к трупам она за месяцы в фесмабе уже привыкла. Здесь же просто растерзанная собака. Просто собака. Которую человек посадил на цепь, а потом разорвал другой человек.

Человек ли? Зачем это человеку?

— Готова? — тронул Костя плечо.

Побоявшись, что не справится с голосом, Таня лишь кивнула.

— Рыси очень повезло, что тебя рядом не оказалось. Чую, остались бы от неё когти, — улыбнулся Серов.

Таня изобразила улыбку. Костя поднял проволочную петлю, накинутую между калиткой и столбом забора. Толкнул калитку.

— Идём, — позвал Костя.

Нервно сглотнув, Таня вздохнула и шагнула. Идя за Костей к дому, она всё косилась на развороченный труп собаки.

Возле облупившейся двери Костя остановился, постучал. Руки Тани уже перестали дрожать. Она кисло усмехнулась — собственный обед в волчьем облике, вряд ли выглядел бы сильно лучше со стороны. Только вот она не ела собак, и после еды не оставляла даже костей. Тут, правда, рысь тоже не ела. Спугнули?

Дверь открылась. На пороге стояла пожилая женщина, высокая и широкоплечая. Левая рука была от отёкшей багровой кисти до локтя замотана бинтом с проступающими бурыми пятнами. Пахнуло йодом.

— Чего?

— Мы из зеленодарского фесмаба. — Костя протянул удостоверение.

— Оборотни, — холодно заключила Митрофановна, перелистнув на второй разворот. — Ещё и не местные. — Она вернула удостоверение.

— Нам бы хотелось услышать, что произошло у вас во дворе ночью, и осмотреть место.

— Осматривайте, — она кивнула в сторону будки. — Произошло чего… Собака брехала, потом заскулила и всё. Кроме кошака некому. Я взяла лом, вышла. Хотела прибить тварь, вроде даже попала, но он цапнул, — она чуть приподняла раненую руку, — и ушёл. Лом там лежит.

— Я могу руку вылечить, — негромко предложила Таня.

Митрофанова смерила её взглядом, словно школьницу, и кивком пригласила в дом:

— Пойдём на кухню. Ты, — обратилась она к Серову, — там не шуруди особо. Мужики из РБМ обещали, что вечером явится какой-то эксперт, смотреть будет.

В кухне пахло кислым молоком, спиртом, йодом. На клеёнке стола среди выбеленных цветочков желтело пятно, измазанное чистящим порошком. Рядом лежала тряпка, которое всё это оттиралось.

Митрофанова сгребла порошок тряпкой. Сполоснула её в эмалированной миске с водой. Протёрла стол начисто.

— Колдуй, — она осторожно положила левую руку с торчащими из повязки отёкшими багровыми пальцами.

— Если будет больно, говорите, — пробормотала Таня, осторожно касаясь пальцев. Митрофанова только хмыкнула.

Невидимые щупальца Таниного симбиота проникли в пальцы Митрофановой, затем в руку. Рваную глубокую рану Таня не увидела, а ощутила.

Симбиот давал почувствовать повреждённое место, тут же сами собой возникали мысли — что не так, чем это чревато, и как лечить. Он получал от Тани молчаливое согласие и принимался исправлять: вычищал грязь, заразу, восстанавливал мышцы, жилы. Таня слабо во всём этом разбиралась, лишь чувствовала, как беспокоящая неправильность повреждённого, сменяется какой-то интуитивно верной организованностью исправного. Многие вереки, что каждый раз превращаясь, по сути разрушая и восстанавливая себя, не могли ни сказать, ни описать происходящее. Зато все они могли лечить других — запускали симбиота и он, понимая устройство человеческого организма, почти всё исправлял и восстанавливал сам. Для него это, наверняка, было проще, чем превратить человека в волка.

Через несколько минут отёк сошёл, пальцы уже обретали нормальный цвет. Не отпуская руку, Таня спросила:

— Не страшно было на рысь с ломом идти?

Митрофанова удивлённо глянула и невесело усмехнулась:

— Был бы муж жив, он бы с ружьём вышел. А я привыкла палкой орудовать. Оглобли нет, лопату жалко, а лому кошак ничего не сделает.

— Рысь могла же вас убить, разве нет?

— Могла, — осторожно, чтобы не беспокоить руку, Митрофанова пожала плечами. — Дети у меня уже взрослые. За скотиной соседи присмотрят.

— Некоторые из деревни уехали.

— Им я не надсмотрщик.

Таня просканировала симбиотом руку — всё восстановилось. Мельком проверила весь организм. По крайней мере из-за руки никаких проблем нет.

— Всё, — отпустила Таня пальцы.

— Спасибо, девочка, — по доброму улыбнулась Митрофанова и принялась разматывать повязку на руке.

— Ты хочешь знать почему я вышла? — продолжала Митрофанова. — Мне приходилось гонять алкашей со двора, лупцевать каких-то бомжей, которые залезали в курятник. В лесу встречала волка. Он просто ушёл. Нет не из ваших, обычного, тогда ещё других не было. Что мне этот кот?

— Вы могли руку потерять.

— Знаю. Меня Игорюша, из Богдановых, они тут магазин держат, собирался сегодня везти в больницу.

— И вы всё равно снова выйдете с ломом, если будет надо? — Таня не понимала бесшабашность Митрофановой.

— Если полезет к козам или в курятник, то выйду. Ночью ломом я его хорошо ткнула. Жаль, не нанизала. Не всем же прятаться? — неожиданно Митрофанова посмотрела в глаза.

Таня непонимающе моргнула.

— Ты же со своим другом не боишься?

— Я же верек… — Таня запнулась, вспомнив, что оборотень звучало бы понятнее.

— Ольга, внучка Петровича, с каким-то мужиком тоже так думали.

— Афанасий Петрович рассказал нам.

Довольно хмыкнув, Митрофанова улыбнулась и накрыла ладонью Танину руку:

— Тогда удачи вам. Если чем помочь, говорите.

— Спасибо. — Таня, смутившись, высвободилась и собралась уходить.

Хотелось спросить про охотников РБМ, но теперь Тане отчего-то было неуютно задавать эти вопросы. Она решила, что особого смысла нет, да и не стоит проявлять к РБМ явный интерес.

Костю она нашла, сидящим на корточках возле лома. Кратко всё пересказала, напомнила про охотников. Встав, Костя задумчиво прошёлся от лома к собачьему трупу.

— Хорошо, в общем-то я тут закончил, пойду поспрашиваю, раз она в хорошем настроении.

— След нашёл? — спросила Таня.

— Рысь пришла с улицы, ушла через огород в поле. Там трава по пояс, но охотники протоптали тропу. У них собака.

— Пока будешь болтать, сбегаю к машине, перекинусь. Окей?

Тяжко вздохнув, Серов грустно посмотрел на Таню.

— Раз у них есть собака, то нам нужна волчица — не унималась она. — Ну?

— Будто у меня есть другие варианты, — проворчал Костя. — Постарайся только лишний раз не маячить.

— Не в первой. Встретимся за огородами у поля. — Таня улыбнулась и, оглядываясь на него, побежала к калитке.

За забором прогуливалась и курила продавщица. Запах сигарет был такой же, как в магазине, как тут до их прихода.

— Как там Митрофановна? — буркнула продавщица.

— Норм, — Таня кивнула на крыльцо. Костя что-то спрашивал у хозяйки, задумчиво поглаживавшей руку с полосами розовеющей кожи.

Пока продавщица хмуро всматривалась в соседку и неразборчиво бормотала под нос, Таня поспешила удалиться.

Афанасий Петрович за домом складывал дрова из поленницы в тележку, чтобы затем отвезти их в дом. Таня предупредила, что собирается перекинуться волчицей. Мол след рыси они нашли и, если всё получится, то сегодня и уедут. Попросила, не запирать ворота на замок. На немой вопрос деда, Таня опустив глаза пояснила — про Ольгу они помнят, но, похоже, им здесь не рады, были намёки с угрозами. Он покачал головой и спросил:

— Николаевна что ли намекала, в магазине которая?

— Продавщица, — пожала Таня плечами.

— Понятно. Это и есть Марина Николаевна Богданова. Всегда себе на уме. Два мужика в доме, а она, ишь, главенствует! Характер, тот ещё! У неё старший в администрации. Он столько лет предлагал ей переехать, ну хоть магазин из кирпича сделать. А она вишь, только на новую вывеску согласилась. Но бардака в деревне она не допустит, так что будь спокойна, Таня. Чтобы она там не намекала. Я-то её знаю.

— РБМ не местные, чо они ей будут подчиняться? — нахмурилась Таня. — Лучше перестраховаться.

Махнув рукой, мол, вам виднее, Афанасий Петрович поспешил в дом.

На всякий случай, Таня быстро перенесла вещи из дома в машину. Там же на заднем сиденье при закрытых дверях разделась, застегнула на шее сумку-ошейник и начала перекидываться. Сразу же выпустила вьюв, чтобы смотреть за округой.

Из дома Афанасий Петрович, вышел когда Таня только закончила и топтала лапами заднее сиденье. Он снял с ворот замок, вышел на улицу и, бросив взгляд на машину, направился в сторону магазина.

Таня подождала, пока он скроется из виду, подцепила когтём ручку, одновременно толкая носом дверь наружу. Осмотрелась, привыкая к зрению. Чуть привстав, захлопнула лапами дверь — в этот раз получилось с первого раза. Прогресс! И потрусила к полю жухлой травы мимо дома, мимо длинного огорода с ровными рядками пустующих грядок.

Между огородами и полем пролегала колея с островком всё ещё зелёной травы посередине. Поначалу Таня думала идти вдоль дороги через поле, чтобы никто не заметил, но там трава была выше её волчьего роста. Представив, как ломится через заросли и ориентируется через вьюв, Таня сморщила нос и отправилась по дороге. На всякий случай свернула хвост бубликом и высунула язык — вряд ли кто-то обманется, но, пока будут сопоставлять хвост, ошейник и явно волчий вид, она успеет уйти.

А вот Костя при виде этого зрелища долго не раздумывал — присев, он нарочито громко причмокнул и, потирая протянутую щепоть, слащаво позвал:

— Какая красивая собачка. Иди суда, милая!

Таня даже уши прижала и нахмурилась, а потом спрятала месть за максимально идиотским выражением морды и ринулась к нему.

— Зараза, — ворчал Костя, пытаясь увернуться от широкого Таниного языка, уже второй раз тщательно проходящегося по всему лицу.

Убедившись, что месть свершилась, Таня уселась и легкомысленно виляя хвостом, спросила:

— Каков план?

— Вытереться, — сказал Серов поднимаясь и разглядывая испачканные землёй ладони. — Предупреждали же меня, что осторожнее надо с дамами: под невинным личиком может скрываться жуткий монстр.

Костя сосредоточенно потёр ладони, помогая эмка-симбиоту отделить от них грязь, напоследок встряхнул и осмотрел уже чистые.

— У тебя сейчас очень невинное лицо, — заметила Таня.

— Итак, по плану у нас… — пропустив реплику, Костя невозмутимо поскрёб подбородок, — идти по тропе, выследить рысь и избежать встречи с РБМ. По словам Митрофановой, двое с утра изучают следы посредством собаки.

Таня фыркнула.

— При этом они ждут подкрепления, — продолжил Серов.

— Лучше нам убраться до того, как оно нарисуется, — прижала Таня уши.

Костя согласно кивнул, и указал головой на тропу среди пожелтелой травы:

— Дамы вперёд.

С одной стороны, охотники сегодня ходили здесь не раз — затоптали все следы и перекрыли запах рыси, если он вообще был. С другой — они собрали всю росу и примяли траву. Так что Таня шагала в некоторой задумчивости, не зная, злиться на них или нет. Потом плюнула и принялась вычленять какой-нибудь запах, похожий на кошачий, или что-то необычное. За чуждыми осеннему полю запахами пота, сигарет, псины маячил какой-то явно механический запах. Причём не оружия — его характерные запахи Таня специально изучала на работе, так что спутать не могла. Нет, здесь были некоторые оттенки запахов, что и ночью у расцарапанной Нивы. Тогда Таня посчитала, их запахами дороги, города или нивы. От тропы к темневшему с правой стороны лесу уходили ответвления, но механический запах вёл только прямо.

“На ломе были следы?” — спросила Таня по радио.

“Нашёл немного синтетической шерсти, алюминиевый сплав с микроскопическими ходами, какие-то полимеры, смазка”, — задумчиво вспоминал Костя тоже по радио. — “Если бы это была обычная рысь, то Митрофанова пригвоздила бы её к земле. Удар был очень сильный. На земле борозды от лап, на ломе нижняя часть сильно испачкана чем-то вроде смазки.”

“Что скажешь про запах?” — Она остановилась, оглянулась на шедшего позади Костю.

Тот присел на корточки, потом опустился на руки, принюхался.

“Тут он есть. Странный запах механизма, изоляции, смазки, только я ничего похожего не слышал. Но я не поручусь, что если этих рысей будет две, то я одну от другой отличу по запаху.”

“Думаешь, кто-то наштамповал роботов? Контролировать-то их как?” — удивилась Таня.

“Не знаю. Может потому рысь и подставилась под лом, что ей сложно управлять?”

“Ну да, верек на её месте увидел бы лом в руках и убрался. Раз даже Митрофанова смогла рассмотреть рысь, то было достаточно светло.”

“Полагаю, теорию про верека можно отложить — не представляю, как превратить себя в такой механизм”, — заметил Серов.

“Тем лучше. Раз уж роботом управляют, то его можно изолировать щитом, и попробовать перехватить управление”, — размечталась Таня.

“Такой ценной игрушке я бы встроил какой-нибудь автономный интеллект, управление зашифровал бы, а в случае чего добавил самоликвидацию.”

“Интеллект это слишком, а всё остальное — вполне может быть.”

Глядя как выпрямившийся Костя рассматривает грязные ладони, Таня усмехнулась:

“Догоняй!”

Она рванула вперёд. Отбежала, оглянулась — далеко позади Костя отряхивал руки. Чистюля! Здесь ответвлений от тропы не было, чётко ощущался запах и Таня припустила быстрее — пусть побегает.

Что-то громыхнуло. Удар в бок опрокинул Таню, стиснул грудь болью — не вдохнуть. В глазах потемнело.

* * *

— Таня? — чья-то тёплая рука тормошила мех на плече.

Костин запах. Шелест травы на ветру. В боку затягивалась рана — симбиот спешно латал свою хозяйку. При каждом вздохе в лёгком тупой болью мешалась пуля. Таня открыла глаза.

— Уходить надо, — взволнованно шептал Костя.

На мгновение она согласно прикрыла веки.

— Помочь?

Она снова опустила веки.

Нежные руки подхватили тело, осторожно помогли встать. Сквозь стиснутые зубы вырвался тихий рык и оборвался стоном — ребра пронзило болью.

Теперь Костя шёл впереди, хмуро осматривая лес и мерцая радиоволнами — управлял вьювом. Таня ковыляла следом.

— Их двое, — говорил Костя. — Один стрелял, второй с привязанной мелкой собакой смотрел в бинокль. Меня они, вроде бы, не успели заметить. Я увидел вспышку и уже с вьюва вырубил их током, потом усыпил. Так что не спеши. Но как бы их друзей рядом не оказалось.

“РБМ?” — спросила Таня по радио.

— Ага, — кивнул Серов. — По крайней мере, если судить по форме. Расспрашивать я их не стал.

“Но вьюв над ними оставил?”

— Есессно.

В голове Тани зудел вопрос, почему РМБ решились стрелять? Но задавать его было пока не кому.

Между пологих склонов заросшего травой оврага Серов остановился в тёплых лучах солнца. Впереди, на дне оврага тропа некоторое время петляла в тени, несколько раз пересекая заросшее русло с чёрной жижей. Вдали на противоположном склоне тропа выныривала на солнце и скрывалась в траве. Решили отдохнуть здесь в тепле — место не простреливается, и ноги пока сухие.

Лёжа на боку, Таня ощущала, что рёбра при каждом вдохе болели всё меньше. Она создала вьюв и подняла над оврагом — Серов, конечно, наблюдает не только за РБМ, но и за округой, но лучше его подстраховать.

В середине груди отдалось тупой болью. Таня сипло потянула воздух, грудь сжалась и кашель вытолкнул в пасть комок слизи и пулю. Таня перехватила встревоженный взгляд Кости, покатала пулю во рту, чтобы очистить и показала между зубами мятый кусок свинца.

— Знатный грузик, — проворчал Костя.

“Да, такой и под землю утянет. Положи мне в ошейник — при случае надо вернуть владельцу.”

Через некоторое время Серов мигнул направленным радиосигналом — предлагал глянуть со своего вьюва. Подключившись, Таня увидела среди голых берёз засаду охотников.

Одетый в пятнистый камуфляж немолодой мужчина скрючился у дерева на левом боку, рядом шурша палой листвой встревоженно суетился чёрно-белый небольшой пёс — поскуливал, тихонько тявкал, тыкался носом в правую руку, сжимавшую бинокль. Охотник медленно приходил в себя и, постанывая, левой рукой зачем-то прижимал кепку к лицу. Другой охотник в такой же одежде всё ещё спал на животе, опустив непокрытую лысоватую голову на приклад винтовки. На его спине белыми буквами по пятнистому камуфляжу было выведено “РБМ”, на левой руке виднелась нашивка — глаз с вертикальным зрачком в языках пламени. Рядом лежал рюкзак.

Наконец, пёс растормошил хозяина. Тот привстал, ошалело глянул по сторонам. На вид ему было за пятьдесят.

— Дим, ты жив? — прохрипел охотник, нахлобучивая кепку. — Гусев?!

Он подполз к Гусеву, потормошил его за плечо. Тот дёрнулся и, смачно ругаясь, перевернулся на спину, показывая немолодое усатое лицо. Точно, Ильин и Гусев, именно они приходили к Афанасию Петровичу.

— Не ори. Жив я. Как я, блин, этот сраный ошейник не заметил? — проворчал Гусев.

— Чё ошейник?! Эти уроды же знают, что мы ищем оборотней! Спецом шоле рассекают в таком виде и без формы? Как мы их отличать должны?

— Фёдор, не шуми. У фесмаба шмот только на двуногих. — Гусев сел и начал осматриваться. — Сам посуди, кто ещё здесь будет ходить с ошейником? Титова и её кореш, чтобы нам их паковать легче было? Они с придурью, но не настолько. Лесным обротням ошейник нафиг не сдался. Разве какой приколист на волка оденет, но грош нам цена, если мы оборотня от волка не отличим по повадкам.

— Ладно, хрен с ним, — махнул Гусев рукой. — Раз уж нас усыпили и оставили в покое, то фесмабовца я не сильно поцарапал, значит разойдёмся мирно. Давай глянем нашу приманку. А то фесмаб оклемается и заявится туда раньше нас.

— Может подмогу вызовем? — за волновался Ильин.

— Ты чо? Это же не наш фесмаб, а залётный. Они вишь, бегают высунув язык как на прогулке. А чуть что, тихо-мирно нас убаюкали. Заметь, второго мы с тобой даже не увидели, а он явно был где-то рядом, прикрывал и засёк нас. Один подранок так быстро бы нас уложил, ему не до того было. — Гусев хмуро покачал головой. — Не стал бы я связываться с этими ребятами.

Тане кололо рёбра и нестерпимо хотелось захохотать, от того какие хитрые они с Костей, как выяснилось.

— Всё равно, надо сообщить Геннадий Александровичу, — пробормотал Ильин, доставая телефон.

Гусев согласно кивнул, погладил лысину. Пока Ильин набирал номер, Таня подняла вьюв метров на десять над землёй — посмотреть, кто поднимет трубку.

За пожелтевшим полем из посёлка мерцал одинокий сигнал сотового. Вдали на пригорке у трассы сверкала маяком сотовая вышка. Сбоку от поля в сером лесочке вспыхнул сигнал телефона Ильина. Таня краем сознания следила за лицом звонившего и смотрела за округой.

Наконец, на гравийке недалеко от трассы появилось мерцание мобильника, движущееся к посёлку. Ильин заговорил, что-то кивая невидимому собеседнику. Ага! Таня направила вьюв к гравийке. Он показал уазик “буханку”, которая лавировала между лужами и колдобинами. В машине все были одеты в форму РБМ. На переднем пассажирском сиденье полноватый мужик с сединой в волосах и дежурной улыбочкой на лице говорил по телефону:

— … чего этим придуркам у нас понадобилось?

— Николаевна сказала, что про кошака спрашивали, — ответил голос Ильина.

Значит улыбчивого мужика звать Геннадием, он у них за начальство.

— Чё-то все шавки за кошаками гоняются, — проворчал Геннадий. — Ладно, выгрузим человечка в поселке, и сразу к вам.

— Понял. — Ильин положил трубку. К этому моменту Гусев деловито подтягивал пряжки рюкзака на лямках.

Оставив наблюдение за охотниками, Таня поднялась на лапы, осторожно прошлась вдоль русла оврага по тропе. Вернулась и взглянула на Костю:

“Кажись, я норм.”

— Хорошо. Чую придётся нам рубится за ними через траву, — ответил Костя.

Костин вьюв продолжал следить за охотниками. Те выбрались на другую сторону леса, где прочь от посёлка через поля шла грунтовка. Вдали, огибая островки леса, она соединялась с почти незаметной среди полей колеёй, шедшей от свалки, затем ныряла в лес, за которым выходила к невидимой отсюда трассе.

На дороге Костю могли заметить охотники, потому пришлось идти по оврагу сколько получится, потом ждать, пока охотники скроются в леске, и быстро пересекать поле. За леском снова оказывалось поле и снова нужно было ждать. Хорошо, когда попадалась тропка или колея — тогда можно было расслабиться, но они всё равно вели куда-то в строну и до следующей приходилось идти через пожелтевшую траву, влажную от подтаявшего на солнце инея. Таня постоянно отфыркивалась и встряхивалась — шерсть отсырела и всё зудело. Серые брюки Костиной униформы потемнели от воды, даже нижний край куртки отсырел.

Таня бежала по грунтовке с островком зелёной травы посередине. Нос улавливал запахи жухлой травы, прошедших тут охотников, ветер доносил из-за спины Костин запах. Если развернуть уши назад, то Таня услышит, как шуршат Костины ботинки по дороге, услышит его усталое дыхание — идут они уже давно, да ещё в дурацком темпе, полчаса сидеть, полчаса бежать.

Интересно, что чувствовала рысь-робот в ночи? Звуки слышать не сложно. А вот запах? Но раз она лезла в ниву Михаила, то запахи слышит. Таня задумалась, прикидывая, что эмкой-то можно проанализировать состав воздуха, но вон как преобразовать это в “запах”! А как потом по радио передать тому, кто управляет?

“О чём задумалась?” — спросил Костя по радио, чтобы не сбивать дыхание. Задумчиво прижатые уши выдали Таню.

“Думаю, как рысь передаёт запах по радио. Было бы круто прикрутить это к вьюву.”

“Возможно, там всё же какой-то простой встроенный интеллект. Он управляет базовыми рефлексами и запахи обрабатывает, а передавать может и не нужно. Тут бы всю эту рысь было бы неплохо разобрать. Там, боюсь, найдутся такие штуки, которые мы даже не представляем.”

“Ещё мы нифига не представляем, кто это сделал”, — заметила Таня. Хотя, кажется, он представляла.

“Ментор?”

Значит, Костя тоже представлял.

“Он нормальный. Не стал бы он кошмарить целую деревню”, — уверенно проворчала Таня.

“Но?”

“Даже команда крутых операторов не сможет такое сварганить. Это нужно быть духом.”

“Дух будет пострашнее нашей рыси.” — Костя на мгновение замолк. — “Мы видели, её можно повредить ломом. Её можно застрелить, не просто, но вполне реально. Там обычный металл, пластик. А что мы можем сделать с таким духом, как Ментор?”

“Пока здешний дух себя никак не проявлял. Один хрен, если он тут и есть, то мало кто об этом догадается. Да и никто не поймёт, в чём засада”, — обречённо сказала Таня.

“Странно, что дух вообще этим всем занимается. Вот эти курятники, собаки, машины. Зачем это ему? Почему он ни с кем не говорит?”

“Может он псих?”

Ничего не ответив, Костя сосредоточенно шёл позади. Таня прижала уши — верно, что тут можно ответить? Потом он замигал сигналом спутниковой связи и через некоторое время произнёс:

“Я передал Павлову. Будем постоянно отправлять в фесмаб все данные.”

“Будем”, — покивала Таня.

Всё равно ничего другого они пока сделать не могли. Таня ещё долго прикидывала в голова и так и эдак, как сочетать бестолковое поведение рыси и её сложное устройство. Но никаких объяснений не придумывалось — разве что управляющий рысью специально имитировал поведение кошака. Но зачем? Может быть она сбежала, или управление повреждено?

Уже после того, как от свалки к грунтовке примкнула колея, перед последним лесом, за которым уже пряталась трасса, шедший впереди Ильин насторожился, поднял ладонь. Гусев подошёл ближе. Охотники тихо посовещались — вьюв болтался высоко и слов было не разобрать. Потом они сошли с дороги и, взяв ружья на изготовку, начали красться по берёзовому лесу. Вьюву пришлось спуститься почти вплотную. Охотники молчали. Слышалось частое дыхание собаки, и редкий хруст веток, прятавшихся под ногами среди влажной палой листвы.

Вскоре Ильин отнял руку от рукоятки винтовки и подал Гусеву знак рукой, а сам стал идти ещё медленнее. Сняв рюкзак, Гусев начал из него что-то доставать.

Сигнал вьюва прервался.

“Что такое?” — встревожилась Таня.

“Это я отключил. Рысь может заметить сигнал от вьюва. Сейчас переброшу на спутник.”

Изображение вернулось. Ильин целился из-за густых кустов, всё ещё желтевших редкой листвой — посреди небольшой прогалины в ворохе электронных плат, сотовых телефонов и проводов громко хрустел большущий чёрный кот размером с собаку — пропорциями хвоста и тела он походил обычного домашнего кота. Скусывая части радиодеталей, кот самозабвенно грыз их, словно это был сухой корм, и негромко урчал. Сбоку в проходе зарослей крался Гусев, державший в толстых перчатках раскрытую сеть из тонкого металлического троса.

Ильин выстрелил. Кота сшибло за кучу электроники. Тут же на него упала сеть. Следом прыгнул Гусев.

— Очухивается, падла! — рычал он, пытаясь связать сеть.

— Уйди! — Подбежал Ильин, нацелил ружьё.

Гусев отпрыгнул. Громыхнул выстрел, но опутанный кот сшиб Ильина с ног.

Сцепив зубы и матерясь, Ильин извивался на спине, прикрывался ружьём от разъярённого кота. Рядом лаяла и суетилась собака.

Подоспевший Гусев саданул кота ногой, тот свалился с противника, но тут же принялся рвать Ильина уже сбоку. Хромая на ушибленную ногу, Гусев выхватил нож и обеими руками ударил кота. Лезвие мелькнуло среди чёрного меха и отскочило.

Вьюв резко переместился на другую сторону прогалины, так что кот оказался на переднем плане.

— Стреляю, — предупредил Костя.

В чёрном меху вспыхнул заряд, но кот не упал, не дернулся от удара током, а вскинулся и без злобы, как робот, глянул на вьюв. Что-то вспыхнуло и сигнал тут же пропал.

— А котик-то отстреливается, и не слабо, — удивился Костя.

Таня понимала удивление — кота-то ударило простым зарядом, опасным, но не для оператора или вьюва, а раз вьюв был сбит, то кот ответил штукой помощнее.

“Я бегу к ним?” — взглянула Таня на Костю.

Нахмурившись, он смотрел куда-то в пустоту, мерцал радиосигналом — наверное, отправил к охотникам новый вьюв, чтобы прикинуть обстановку. Поднял глаза на Таню. Вздохнул и досадливо махнул рукой:

— Тань, пожалуйста, будь осторожна.

“Окей.”

“Посматривай за округой”, — бросил Костя ей в след.

Бежать по дорогам, тропам, посматривая на картинку со своего вьюва, и так не легко, хотя Таня уже привыкла. Но на то чтобы следить ещё и за разборками охотников с котом — внимания уже не хватало. Иногда слышались выстрелы — значит пока ещё живы.

Было странно, что кот ничего не излучал — если им управляют, пусть даже со спутника, то вьюв бы заметил мерцание радиосигнала, а его нет. Если же там автономный разум — как бы иначе он отстреливался, то почему он сразу не стал стрелять в охотников? Он бы их без проблем уложил. Понятно хоть, что стало с Ольгой — она скорее всего выпустила заряд в кота от себя, ей и прилетело.

Вот он и лес, где охотники начинали красться. Таня переключилась на сигнал Костиного вьюва.

Лежавший на спине Ильин смотрел в небо раскрытыми неподвижными глазами, кот рвал когтями его грудь, блестя отметинами попаданий на чёрной шкуре. Неподалёку ещё шевелился Гусев с разодранной правой рукой, левой — он пытался перезарядить винтовку. У кустов виднелись обрывки стальной сети.

Выстрел раздался, когда Таня искала проход через плотные кусты вокруг прогалины. Она засуетилась, пытаясь вспомнить, где пролезали охотники. Может найти след? Принюхалась, но запах крови и пороха отвлекал, мешал сосредоточиться на следах. Плюнув на всё, Таня зажмурилась и, глядя только симбиотом, рванулась напролом. С хрустом выпала на прогалину.

Не обращая на Таню никакого внимания, возле шеи Гусева кот что-то драл лапами, выгрызал с недовольным урчанием. Вздрагивали окровавленные пальцы раскинутых рук — но защищаться Гусев уже не пытался.

Толком не размышляя, не понимая даже что делает, от одного лишь этого вида Таня зарычала, вздыбила шерсть. Кот подпрыгнул, уставился на неё. Почему-то прижал уши, зашипел и начал пятиться. А потом рванул через заросли и ушёл, ломая ветви.

От удивления Таня открыла пасть. Закрыла.

“Видел?” — спросила она Костю.

“Да. Я прослежу.”

Как он всё понимает? Даже то, что она попытается хоть кого-то спасти.

Вместо лица у Гусева было багровое пятно, ниже подбородка из крови надувался пузырь воздуха. Таня отвела взгляд.

Обломками рёбер белела распоротая грудь Ильина. Чашечки палых листьев вокруг него блестели кровавыми брызгами. Не отрывая глаз, Таня боком подобралась к Гусеву. Лапы почувствовали кровь и тут. Стараясь не смотреть на его лицо, Таня отыскала руку, поставила лапу в ладонь и запустила симбиота, закрыла глаза. Симбиот перечислил поврежденные части — горло, лицо, правая рука. Сильная кровопотеря. Но сердце ещё бьётся.

Открыв глаза, Таня посмотрела на тело Ильина. Может, она могла бы и его спасти. Может на него одного сил и времени бы хватило. Но Гусев сам не выкарабкается, его она точно сможет вытащить, а на двоих сил уже не хватит.

Таня осторожно легла, вытянув лапу, чтобы не прерывать лечение, и закрыла глаза. Нос невозможно было закрыть. Да и память назойливо восстанавливала увиденное. Год назад её бы наверное вывернуло. Она бы упала в обморок. А теперь… Теперь она почему-то спокойно лежит в луже человеческой крови, рядом с трупом. И даже не очень мучается от того, что не пыталась спасти обоих.

Послышались шаги — Таня открыла глаза. Из зарослей на прогалину вышел Костя. Побледнел при виде Ильина, нервно сглотнул и уставился на Таню:

— Ты как?

“Норм”, — ответила она.

Потоптавшись, Костя прошёлся к краю прогалины, наклонился над окровавленным тельцем собаки, вздохнул и выпрямился. Снова уставился на Ильина. Кажется, стал бледнее и чуть покачнулся, но стиснул зубы.

“Не смотри”, — посоветовала Таня.

— Привыкаю. Ты-то уже нормально.

“Мне, кажется, это не я привыкла, а волчица… ну мозг щас иначе фурычит, кровью тут всё провоняло. Как волчице мне это привычно. Мозгой то я понимаю, что это трындец.”

Костя отвёл взгляд от тела:

— Кот на свалке. Там свалена куча искорёженных автомобильных кузовов, он в неё забился и свернулся калачиком. Похоже, у него логово там.

“Забился?” — Таня была рада отвлечься от мыслей.

— Он тебя испугался. Для кота это нормально.

“А управление?”

— Кузова железные, сигнал туда не достает. Мне пришлось вьюв внутрь заводить через цепочку ретрансляторов.

“Да и с вьюва мы управляющий сигнал не видели”, — вспомнила Таня.

Костя кивнул, снова рассматривая труп Ильина.

“Ладно. Достань у меня из ошейника пулю. Надо Гусеву вернуть.”

Повозившись в сумке-ошейнике, Костя прокатил по ладони кусок измятого свинца:

— В нагрудный карман?

“Давай. Там точно заметит.”

По дороге к свалке они шли молча. Таня вспоминала истерзанного Ильина и удивлялась, что её не тошнит, что шерсть не встаёт дыбом. Удивлялась, что и Серов только лишь побледнел и всё. Потом мысли неизменно сводились к коту — что это такое? Кому и зачем надо было делать такого кота, а потом бросать без присмотра? От духа кот бы не сбежал. Может всё же это дело рук оператора? Тогда, наверное, кот мог даже случайно убить своего создателя.

Шедший впереди Серов, не оборачиваясь, заговорил по радио:

“Там Гусев очухался”

Таня сосредоточилась на сигнале с вьюва.

Гусеву было хреново — он только пришёл в себя, и тут ему на глаза попался труп Ильина. Нет, Гусев не матерился, его не рвало. Он просто сидел в луже собственной крови, обхватив голову руками, молчал и смотрел на товарища, или сквозь товарища. Глаза его, похоже, не видели, да и не хотели видеть ничего здесь и сейчас, а просто застыли в какой-то неподвижности, и, наверное, смотрели в прошлое, когда Ильин был ещё жив.

Наконец, Гусев шелохнулся, нащупал измятое зубами кота ружье и опираясь на него поднялся. Ощупывая карманы, он наткнулся на пулю — достал её. Некоторое время удивлённо катал в правой руке, потом взгляд его скользнул выше по руке, по разодранной, окровавленной ткани, через которую виднелась розоватая целая кожа. Гусев ощупал ещё влажный от крови изорванный воротник, потёр рукой совершенно невредимую шею. Глянул на кровь у своих ног.

Подняв влажные глаза вверх, Гусев словно попытался что-то отыскать в воздухе.

— Спасибо, ребята. Простите, что стрелял, — сказал он, возвращая пулю в карман.

Таня захотелось радостно вилять хвостом и даже, заметив Костин серьёзный взгляд, брошенный через плечо, она не стала сдерживаться.

“Радуешься, будто это что-то изменит?” — спросил Костя.

“В нас стараются не стрелять потому, что можно огрести. А теперь хоть один будет не стрелять еще по какой-то причине!”

Он покачал головой:

“У нас впереди робот-кот, способный разорвать человека, убить оператора зарядом. Нам надо думать, как его обезвредить, а у тебя приступ оптимизма.”

“Ничего, я зарычу и он сдастся”, — отшутилась Таня.

“И этот приступ всё ещё не прошёл…”, — проворчал Костя.

Вскоре Гусев позвонил своим товарищам из РБМ. Доложил, что они попытались взять кошака, но ружьё ему не повредило, сеть не выдержала. Ильин погиб. Сам Гусев кое-как выжил. Нет, был ранен. Нет, помощь уже не нужна. Да, фесмабовские маги. Хорошо, он ждёт.

Выходило, что оперативникам лучше поспешить пока РБМ будет осматривать место гибели Ильина, но дальше по следам кота или самих оперативников они смогут выйти к свалке. Хотя, без собаки это будет не просто, но Гусев вполне может знать про это логово.

С каждым шагом впереди медленно рос пёстрый холм мусора, куривший с боков сизым дымком. Вскоре оперативники упёрлись в крутой склон чёрно-серой трухи и разноцветного хлама, поблёкшего на солнце, дороги наверх не было — пришлось обходить по зарослям травы, постоянно наступая на пластиковые бутылки, утыкаясь мордой в вездесущие обрывки пакетов. Здесь запах дыма распался на вонь горелого пластика и гнилых овощей, и на какие-то сладковатые манящие нотки.

“Слушай, неужели среди этой вони пахнет чем-то хорошим?” — задумчиво спросила Таня.

Шедший впереди Костя замер, принюхиваясь — из-за дрейфа его обоняние было гораздо сильнее человеческого, хоть и не чета волчьему.

“Не чую ничего такого. Пластик, овощи, тухлятина. И всё то же, но горелое. А что?” — невозмутимо ответил Костя.

Сообразив, что из этого ей показалось манящим, Таня мысленно прокляла кусок волчьих мозгов, который вызывал и дрейф, и иное ощущение запахов.

“Да думаю вот, нафига кот сюда прибежал?” — решила она перевести тему.

“Он с удовольствием ел куски радиотехники…” — многозначительно проговорил Серов.

В голове Тани начала складываться картинка: робот-кот, возможно, способен регенерировать. Тогда понятно, зачем в металле каналы. После удара ломом, коту нужны были какие-то вещества, чтобы восстановиться. Вряд ли органические. Он, ведь, не стал охотиться на кур или собак, а пошёл сюда к приманке, оставленной охотниками. После того как в него стреляли, ему снова понадобилось восстановиться. И на свалке, скорее всего, этого добра полно. Наверняка оттуда охотники и притащили детали — они как-то узнали, что он ест. Но зачем тогда ему кошачий корм? Зачем было душить собаку?

Кажется, Таня нашла ответ. От удивления даже села. Серов тут же насторожился и оглянулся.

— Ты чего? — от удивления он спросил вслух.

“Кот это просто кот. Им давно никто не управляет”, — пробормотала Таня. — “Для тебя пахнет тухлятиной, а мне этот же запах вполне ничего. Потому что я часть запахов воспринимаю как волчица, а часть как человек.”

Костя задумчиво кивнул:

— Значит, кота привлекают и те запахи, к которым он привык, как кот, и те, которые ему нужны теперь…

“Именно. Если бы им кто-то управлял, то сдержал бы эти дурацкие фокусы”, — сказала Таня.

— Но раз его искусственно создали, то что-то вроде выключателя там должно быть?

“Если он даст нам его найти.”

— Ты же говорила, что достаточно убедительно порычать? — усмехнулся Серов.

“Он убежит”, — улыбнулась Таня, — “а надо, чтобы лежал и не двигался.”

Вскоре они нашли путь наверх свалки — две тёмные колеи пролегали через полотно укатанного мусора. Подушечками лап Таня ощущала колючие осколки стекла, металла, мягкую труху, а порой и что-то склизкое. Нос дорисовывал, что это, и чем было раньше, а Таня с некоторым удивлением замечала, что это её не очень беспокоит. Гораздо сильнее её волновал вопрос — как же усмирить кота.

Перед Костей она не хотела подавать виду, но подхода она не знала, да и не была уверена, что он есть. Всё же тот кто сделал кота — мог иметь свои представления о том, как надо управлять, да и надо ли? Дух мог просто присоединиться к коту изнутри и взять его системы под свой контроль, как оператор может запустить своего эмка-симбиота в чужой организм и, при желании, взять под свой контроль. Подпустит ли кот достаточно близко, чтобы Таня могла его пощупать симбиотом? Больше всего Таню удивляло, что она даже не думает сдаться или попытаться уничтожить кота — он казался всё более ценным образцом.

Вот дорога вышла на плато, усыпанное кучами мусора, трепыхавшегося на ветру блёклыми обрывками. Справа на краю виднелась гора автомобильных кузовов — цветных, обгорелых, ржавых.

Переключившись на Костин вьюв, Таня рассмотрела среди кузовных изгибов спокойно лежащего кота — совершенно чёрный мех, гибкое тело, длинный хвост, глаза закрыты, прижаты уши.

Через искорёженное переплетение железа невозможно подобраться человек, а волку — быть может удастся. Таня твёрдо решила не отступать. Только что делать, если кот почувствует себя загнанным в угол? В узком пространстве Тане толком не развернуться, а кот меньше, проворнее и сильнее, ещё и зарядом может бросить. Хотя это он делал только в ответ на заряд, но как он воспримет прикосновение Таниного симбиота?

— Тань, может я перекинусь, и полезу, а? — нахмурился Костя.

“А какая разница?”

Он грустно усмехнулся:

— Ну я тогда волноваться за тебя не буду.

“На сегодня достаточно и одного подранка.”

— Ты сильно потратилась.

Таня исподлобья глянула на Костю. Тот глаза не отвёл.

“Иду я. Лучше подскажи, как успокоить, отвлечь кота?”

— Запахом? Наверняка, тут можно найти рыбу или что-то вроде того. Хоть он и робот, но за обычным кормом царапался же.

“Запах можно синтезировать. Слухай, как кот отреагирует на валерианку, кошачью мяту?” — сообразила Таня.

— Что? Он же робот.

“Но на кошачий корм зарился…”

— Уела. В общем, лучше заготовить букет запахов.

Что именно подействовало на кота, Таня не заметила — она выяснила состав нужных веществ и научила симбиот их синтезировать на железную стенку перед котом. Тот сначала засуетился, начал нюхать стенку, царапать, сдирая ржавчину до блестящего металла. Потом стал ленивее, наконец заурчал и, закрыв глаза, улёгся. Таня заставила симбиот, на всякий случай ещё раз избавить её от волчьего запаха, и тихонько подобралась вплотную — кот, не обращая никакого внимания, продолжал мурчать с силой хорошего мотора.

От осторожного касания невидимым щупальцем симбиота кот лишь дёрнул ухом. Таня еле сдержалась, чтобы не дать стрекача. А кот продолжал урчать, даже, кажется, стал громче. Будто касания щупалец были ему хозяйскими поглаживаниями. Таню вдруг осенило — ведь логично! Ведь и симбиот, и дух состоят из эмки — скорее всего и касания и ощущаются одинаково.

Константин терпеливо ждал возле груды автомобильных кузовов, где-то в недрах которой Таня пыталась найти подход к коту. От Тани прилетали слабые эмки-пакеты с сообщениями, что всё в порядке, что она нашла какой-то интерфейс управления, и уже знает, как отключить зверушку, но пока не поняла, как заставить его идти к машине — нужно время. Серов не стал торопить, на всякий случай прикинул, сколько может весить кот, и решил, что тащить его стоит лишь в самом крайнем случае.

Тем временем вьюв показывал, что к Гусеву пришел отряд РБМ с Буровым во главе. При виде трупа Ильина один из бойцов скорчился у кустов, выталкивая из себя завтрак, а Буров лишь сменил дежурную улыбочку на довольный оскал, будто смерть товарища была долгожданным поводом совершить что-то ранее задуманное.

Очень не понравился Константину этот оскал.

Буров расхаживал по поляне мимо сидевшего на рюкзаке Гусева, вокруг трупа. Посматривал на тело и задумчиво качал головой. Наконец, он остановился и уставился на Гусева.

— Проследить за фесмабоцами сможешь? — спросил он Гусева.

— Вряд ли, собаку надо — кивнул Гусев на останки пса.

— Лады. Где лёжка рыси, показать можешь?

— Да.

Серов надеялся, что Гусев знает про какую-то иную лёжку, но весь отряд вышел из леса и почти по прямой двинулся к свалке. Очень фигово — их с котом на руках РБМ нагонит без труда.

“РБМ идёт сюда. Сколько тебе надо времени?” — послал Серов сообщение Тане.

“Н-не знаю”, — пришёл растерянный ответ.

“Понял, буду тянуть.”

“Если чё я тут журнал нашла. Координаты — где кот был, видео — что делал.”

“Хорошо.”

Надо было как-то отвлечь РБМ, задержать, или даже лучше увести от свалки. Ладно, попробуем так. Серов поместил свой вьюв перед отрядом РБМ и принялся вещать через него:

— Добрый день! С вами говорит Константин Серов, оперативник фесмаба города Зеленодара. Впереди проводится операция фесмаба с применением боевых эмка-зарядов. В целях безопасности вам необходимо изменить маршрут, чтобы обойти опасную зону. Зона простирается через полкилометра отсюда почти до мусорного полигона, от трассы на севере зона пролегает до дороги, на который вы стоите, и далее ещё на полосу шириной в километр. Южнее этого километра вы можете продолжить движение в направлении полигона.

Серов замолчал — РБМ может что-то и начнут подозревать, но запрет то не про свалку, а про дорогу, зато через поле к цели они подойдут гораздо позже, к тому времени Таня может всё успеет. Шедший впереди Буров показал рукой — остановка.

— Вот что бывает, когда ездят по навигатору, — заржал он. Оглянулся на товарищей. — Мужики, покажем магам дорогу к Зеленодару?

— А то! — заржали в ответ.

— Других предупреждений не будет. — Серов решил сохранить официальный тон.

— А чо ж ты сам не появишься перед нами? — не смутился Буров. — Документы какие показал бы хоть. Как мне знать, что ты их этих, а не из каких-нибудь шутников?

— Вы можете обратиться в Зеленодарский фесмаб по телефону, они подтвердят. План операции не предусматривает личные встречи с прохожими.

— Не. Обращаться во всякую хрень — это ваше развлечение. Говорят, у вас один уже сегодня обратился, так что чуть свинца не наелся. Так что ты уж извини, но придётся тебе помогать с кошаком. Сам-то ты не справишься, а нам до зарезу надо этого кошака унять.

— По нашим данным, вашей целью является поимка Ольки и её сообщника.

— Будет кошак, будет и Ольга. Вашу магическую шушеру к нему как мух на дерьмо тянет.

— Вы не сможете его ни захватить, ни уничтожить — он выдерживает несколько выстрелов в упор. Ваш коллега это подтвердит.

Буров усмехнулся и покачал головой:

— Дружок, — заговорил он. Кто-то загоготал. — Ты хочешь что-то предложить в обмен?

— Смотря, что вам нужно, — туманно ответил Серов и стал быстро прикидывать. Понятно, что доверять Бурову нельзя, но цель-то тянуть время? Предложить найти Ольгу? Заодно и Афанасию Петровичу помогут.

— Нам нужен кошак, Ольга и её подельник, — усмехнулся Буров.

— Может ещё что-то? — невозмутимым тоном спросил Серов. С лица Бурова на мгновение слетела улыбочка.

Пока с Буров соображал, издёвка это или глупость, Серов успел отправить Тане сообщение:

“Тань, извини, что отвлекаю. В журнале у кота, есть что-нибудь про Ольгу? В последнюю их встречу, кот наверняка получал боевые заряды и отвечал тем же,”

“Окей”, — тут же ответила Таня.

— Ещё парочку волчьих шкур, — нашёлся Буров, изобразив полуоскал-полуулыбку.

— Несколько минут, я кое-что уточню, — всё также ровно ответил Серов.

— Не порежься, пока будешь шкуру снимать. — Кто-то из отряда заржал.

Серов ничего не ответил. Он ждал. Через некоторое время пришло сообщение от Тани:

“Вот координаты. Судя по мощности ответного заряда, там будет два трупа с ожогами.”

“Спасибо. Это поможет РБМ отвлечь.” — Серов отправил ещё один вьюв на указанные координаты.

“Я догадалась. Полный доступ к админке кота уже получила. Вписала и тебя туда. Типа, нас атаковать он не будет, чтобы ему мы ни делали. Осталось научиться им хоть как-то управлять. Надеюсь, за час осилю.”

“Понял.”

Вьюв завис над небольшой прогалиной усыпанной листвой. На её краю на спине лежала женщина, лицо выглядело бесформенным багровым пятном, но в руках была верёвка и одежда была та, что описывал Афанасий Петрович: джинсы и кожаная куртка. Рядом скрючилась серая туша волка с чёрными проплешинами-ожогами. Поодаль на земле валялась раскрытая сумка.

Отключившись от вьюва, Константин открыв глаза и осмотрелся — ему даже показалось, что среди запахов свалки горелым и гнилым мясом.

— Итак, — невозмутимо начал Серов. Лениво куривший, Буров искоса глянул в сторону вьюва. — Я могу предложить Ольгу и её подельника с его волчьей шкурой. К сожалению, они уже несколько дней как неподвижно лежат со следами воздействия огня. Если вас устраивает, то могу продиктовать координаты.

— Координаты, говоришь? — задумался Буров, но вскоре нацепил свою улыбочку и продолжил: — Вдруг неправильно запишем, или навигатор глюканёт? Давай, ты лучше шустрым кабанчиком метнёшься, покажешь место? Не думай, будто мы тебе не верим.

Серов вздохнул. Нехорошо. Брать в заложники сотрудника фесмаба они вряд ли рискнут, убивать — тоже. Ладно, надо хоть так протянуть время, а там поглядим.

— Добраться к вам я смогу только через полтора часа, — для пробы сказал Константин.

— Чего-то ты медленно бегаешь, — усмехнулся Буров. — Тут прогулочным шагом можно за час доползти от трассы. Давай ноги в руки и бегом, мы тебя столько ждать не будем.

— Работа у меня офисная, а я с утра на ногах. Ещё и до тела Ольги идти не близко.

— Хрен с тобой. Ждём полтора часа, — досадно плюнул Буров.

Закончив разговор, Серов связался с Таней, передал ей последние новости.

“Ну, за такое время я как-то освою кота. Уверен, что надо к ним соваться?” — спросила она.

“Да. Всё же пообещали Афанасию Петровичу, и РБМ это хоть как-то отвлечёт. Боюсь, они всё равно попытаются разведать, где ты и что делаешь, так что следи за округой. И уходи, как только сможешь.”

“Хорошо.”

У Серова не было времени рассиживаться — придти лучше чуть пораньше, чтобы не решили, будто он тянул время. По возможности стоит замаскировать следы и идти быстро нельзя. Стоит поберечь силы. Кто знает, как себя поведут РМБ, и не придётся ли там побегать?

Вьюв Константина всё следил за РБМ. Там устроили перекус, шутили и показывали друг-другу экраны смартфонов и то хохотали над увиденным, то задумчиво хмурились и что-то бормотали грохот и ругань, под доносившееся из телефона. С виду вели себя весьма обычно. Хотя, Серова начало смущать, что чаще всего подходят к Бурову — как-то не вязалось с его образом такое развлечение. Наконец, Константин решил посмотреть что там. Подвёл вьюв, долго искал просвет среди склонившихся над телефоном голов. Близко подходить нельзя — хоть связь и направленная, но эмка-детекторы всё равно могли сработать, а зрители, как назло, перегородили весь невеликий экран смартфона. Наконец, в просвет удалось заметить, как под звуки очередного видеоролика с матюгами и шумом машин, на экране телефона виднеется какой-то текст. Головы снова всё перегородили, вьюв даже не успел сфокусироваться на изображении. Когда же снова стал виден экран, то там показывали очередную запись с автомобильного видеорегистратора, каких полно в интернете.

Перед стоянкой РБМ Серов перешёл на бег, так что явился запыхавшийся. Пытаясь отдышаться, невозмутимо поприветствовал настороженные лица. Кто-то буркнул что-то в ответ. Кто-то пощупал эмка-детектор на поясе — проверяя, на месте ли, работает ли. Стволы не поднимали. Гусев приветственно кивнул, а Буров безо всякого приветствия усмехнулся:

— Похоже, фесмаб операцию проводит аж в соседней области. Поспать мои ребята успеют, или уже готов бежать дальше?

Устало прислонившись к стволу дерева, Серов помотал головой:

— Некогда. — он замолк, шумно втянул воздух. — Все готовы идти?

— Всем идти не нужно. Там же пара трупов?

Серов кивнул.

— Тащить мы их не будем. Посмотрим, позвоним куда надо… — Буров окинул взглядом Серова. — Четверых хватит, или даже двоих.

Уходя с Буровым и двумя бойцами, Серов продолжил наблюдать за стоянкой РБМ. И не зря — минут пятнадцать спустя, часть бойцов куда-то быстро засобиралась. Позвали и Гусева, но он отказался, мол, после встречи с котом всё ещё не оклемался и будет их только задерживать. Бойцы вскоре вышли на дорогу и легким бегом двинулись к свалке.

Через спутник, чтобы не провоцировать эмка-детекторы, Серов отправил сообщение:

“Таня, я веду Бурова к трупу. Часть РБМ осталась ждать, часть, похоже, движется в твою сторону. Будь осторожна.”

“Окей. Я почти закончила — он уже ходит”, — ответила Таня.

“Понял. Покажу место, и уходим.”

“Угу.”

До места Серов шел впереди, но не спешил — то устало отдыхал, то делал вид, что ищет дорогу. Буров, наверняка, уже начал подумывать, что взяв координаты, он бы уже успел и вернуться и, в случае чего, накрутить хвоста бестолковому фесмабовцу. Но вот среди белых стволов берёз появилась чистая прогалина. Сквозь кисловатый аромат прелой листвы пробился запах разложения и чуть пахнуло давно сгоревшей листвой. Пока это чувствовал только Серов.

— Пришли, — вздохнул он, когда бойцы начали принюхиваться.

На краю поляны, сбоку от почерневшей от огня проплешины под голубым небом лежало одетое в джинсы и кожанную куртку тело женщины с багровым горелым пятном на месте лица, рядом, раскрыв обугленную пасть, скрючился обгорелый большой волк. В руке женщина сжимала моток верёвки, в паре метров валялась спортивная сумка.

Буров подпёр плечом берёзу и с выжидательной улыбкой закурил. Остальные бойцы тихо подошли к трупам. Один осторожно присел возле женщины, но тут же побледнел и встал. С громким шуршанием Серов опустился на землю рядом с кустом, опёрся на ствол и выпрямил ноги — бойцы недобро покосились на него.

— Геннадий Анатольевич, по ориентировке, это она, — пробормотал побледневший боец.

Буров посмотрел на Серова и неприятно ухмыльнулся:

— Ну что же, дружок, устраивайся поудобнее. — Затушив сигарету об ствол, он продолжил. — Пока следователь приедет, у тебя есть куча времени.

Что-то такое Серов и ожидал. Он равнодушно глянул на бойцов, что уже схватили винтовки, хоть и не целились, потом поднял глаза на Бурова и, коротко зевнув, неспешно потянулся:

— Отлично, я сначала передохну.

Не вставая, он подгрёб листвы, с хрустом подломил часть куста, застелил курткой и, обведя всех сонным взглядом, улёгся набок.

Вьюв показал, как Буров, глядя на явно притворявшегося Серова, пару раз моргнул и выматерился одними губами. Было прохладно, и без симбиота Константин бы не отважился долго так лежать, но сейчас делать нечего.

Некоторое время Буров ещё говорил в полный голос, орал, звоня в полицию. Огрызался в трубку кому-то из своих. Один из бойцов улёгся на поваленное бревно и прикрыл глаза. Буров зло плюнул в листву и, понизив голос, отошёл с телефоном прочь. Другой боец всё смотрел на Серова, ожидая подвоха. Серов же через вьюв осматривал Бурова, соображая, есть ли у него под курткой пистолет? Не ясно, а просвечивать опасно — детектор у него точно есть.

Приглядывавший за Серовым боец вздохнул и вопросительно кивнул Бурову на кусты. Тот, не переставая болтать по телефону, согласно махнул рукой. Боец тихо поплёлся в кусты вместе с винтовкой.

Детекторов Серов боялся зря — их антенны не были вшиты в одежду, потому оба бойца выключились тихо. Буров почувствовал, как засыпает, но сделать ничего не успел — несильным заряд тока ударил по руками. Сначала в листву упал телефон, а следом и его владелец.

Надев куртку и отряхнувшись, Серов побежал прочь. Пока Буров сотоварищами спят, надо незаметно пройти полями между леском, где ждёт основной отряд РБМ, и свалкой, где часть бойцов ищет кота.

“Тань, я всё сделал. Как там у тебя?” — по пути спросил Серов.

“Расселись рядом с нашей кучей металлолома. Курят, болтают. Двое на посту, ещё двое дальше у дороги — незаметно не выбраться. Тебя они просто так отпустили?”

“Усыпил. Ты тоже можешь.”

“Их тут многовато. Поднимут панику, разбудят друг-друга”, — задумчиво ответила Таня.

“Подойти, отвлечь?”

“Отвлечь — это идея, но я сама. Беги к машине. Скоро буду.”

“Хорошо”, — усмехнулся Серов и прибавил шагу.

Краем глаза он посматривал за уже проснувшимся Буровым. Тот, растеряв улыбочку, выхаживал рядом с трупом Ольги, материл на чём свет стоит и сраных магов, и говенные детекторы, которые нихрена не детектируют. Была надежда, что теперь Бурову придётся ждать полицию.

Через некоторое время над полями разнеслось эхо выстрелов. Остановившись, Серов встревоженно глянул через плечо.

Над далёким холмом свалки встревоженно поднялись чёрные точки птиц. Снова раздался выстрел.

Погано. Серов решил подождать минут пять и только потом приставать с расспросами или отправлять туда вьюв.

“Всё нормально, отвлекаю”, — пришло сообщение от Тани.

Не став задавать вопросов, Серов облегчённо выдохнул и побежал дальше. Однако, зря он надеялся, что задержал Бурова. Услышав выстрелы, тот принялся звонить своим и, на удивление не ругаясь, отдал всем указания. Оставил обоих бойцов охранять место, а сам в одиночку двинулся к свалке. Серов перебросил вьюв на отряд из лесочка — те тоже направлялись к свалке.

“Тань, прости что отвлекаю, но все идут к вам.”

“Знаю”, — весело откликнулась Таня, — “но не к нам, а на мусорную кучу. Я уже на пути к машине.”

“Понял.”

В деревне Серова уже ждали — Афанасий Петрович сидел на лавке под окном, болтал о чём-то с курившей рядом продавщицей.

— Добрый вечер, — удивлённо пробормотал Серов, ожидавший что местные его тут уже с вилами ждут.

Подозрительно весёлая продавщица усмехнулась и молча кивнула, Афанасий Петрович поприветствовал в ответ. Повисла пауза.

— Нам срочно надо ехать, — продолжил Серов, осматривая машину.

Завёл машину и открыл ворота. Пока возился, соображал, как бы начать разговор об Ольге. Надеялся, что спросят про выстрелы.

Тарахтел двигатель. Продавщица молча и невозмутимо курила. Афанасий Петрович задумчиво смотрел. Ничего так и не придумав, Серов решился и проговорил:

— Ольгу нашли. Мертва несколько дней.

— Знаю, — кивнул Афанасий Петрович. — Рысь её и убила?

Серов удивлённо моргнул. Неужели Буров звонил сюда? И почему не слит бензин, целые шины и никто не останавливает?

— Скорее всего. — Серов глянул на свои грязные ботинки. — Рысь сделал кто-то сильнее нас… умнее… Обычная пуля вреда не наносит, если маг кинет заряд, то рысь ответит гораздо более мощным…

Грустно хмыкнув, Серов продолжил:

— Мы сами чуть попались на это. Думали, что он нам сделает?

— Чего же этот “умный”, за кошатиной своей не следит? — вставила продавщица.

— Не знаю, — пожал плечами Серов. — Мы нашли, как с ней справиться, и собираемся увезти.

— Было бы хорошо, а то эти охотнички её тут долго будут гонять. — Продавщица глянула на Афанасия Петровича и добавила, — Пойду я уже, дела.

Тот махнул рукой.

Через несколько минут на задний двор серой волчицей прибежала Таня.

“Тут Афанасий Петрович”, — предупредил Серов.

“Некогда перекидываться. Заднюю дверь открой.”

Серов послушался. Косясь на деда, Таня вышла из-за дома. Поймала его грустный взгляд.

— Здравствуйте! — она кивнула, продолжая идти к машине.

— Здравствуй, Таня, — откликнулся Афанасий Петрович.

Таня удивлённо воззрилась на него, а Серову уже надоело удивляться.

— Удачи вам. Если что, заезжайте в гости, — по доброму улыбнулся Афанасий Петрович.

Попрощавшись, они вырулили со двора. Почти уже выехали из деревни, а Серов всё ждал подвоха. Но ни шипов на дороге, ни машин, удачно застрявших в узком месте, — их совершенно спокойно отпускали с котом… С котом?

— Кот где?

“Щас будет”, — довольно ответила Таня. — “Он как раз всех отвлекал, а теперь ждёт нас за поворотом”.

И даже когда в багажнике чёрным клубком свернулся большущий кот, Серова не покидала тревога. Надо было проследить за РМБ, они явно что-то предпримут, но смотреть через вьюв и одновременно вести машину он не может. Да и что толку — известных объездных дорог всё равно нет.

Ждали их напротив свалки — цепь бойцов РМБ стояла посреди дороги, наведя винтовки на машину. Буров гнусно ухмылялся. Серов плавно остановил машину не подъезжая вплотную — голос ещё слышно, а чтобы стрелять уже нужно прицелиться.

— Ну что? Отдавай кошака, тогда разойдёмся мирно, — крикнул Буров. Даже не стал спрашивать, в машине ли тот.

— А нафига он тебе? — Серову, правда, было любопытно.

— Не твоё дело. Попытаешься усыпить — будем стрелять. Если что, наши трупы вызовут много вопросов.

Серов изобразил задумчивость, и спросил по радио:

“Таня, готова его спустить?”

“Ты уверен?” — ответила она.

“Да.”

“Окей.”

— Ну как знаешь, — развёл Серов руками. — Твои коллеги видели, что котик может сделать с людьми, что с магами.

Он подошёл к двери багажника и продолжил:

— Думаю, куча разодранных трупов посреди дороги вызовет другие вопросы. — Константин демонстративно протянул руку к дверной ручке.

— Стой, — рявкнул Буров. — Гусев! Поди глянь, кошак связан?

Из кустов вышел Гусве, уже в целой куртке. Не глядя Серову в глаза, он подошёл, посмотрел в машину. Отчего-то вздрогнул и зачем-то расстегнул куртку. Константин пригляделся — Гусев смотрел не на кота, а на Таню в волчьем облике.

— Не связан, — пробормотал Гусев.

— Пристрели его там, — крикнул Буров.

Гусев как-то странно посмотрел на начальника и покачал головой.

— Ты охренел, что ли? — Буров поправил ремень винтовки и двинулся к машине.

— Стой, — произнёс Серов. — Ни одиночным выстрелом, ни выпустив магазин, кота не убить. Пулевое отверстие в машине, будет доказательством нападения.

Буров начал медленно поднимать винтовку. Покачав головой, Гусев обошёл Серова и встал, закрыв его. Перед вытянувшимся лицом Бурова, он вынул из кармана измятую пулю.

— Видишь? — начал Гусев. — Это я засадил в волчицу, она щас там в машине сидит. Знаешь, что она мне сделала в ответ? Отож. Она мне морду залатала после встречи с котом. Понимаешь? Я не хочу в ответ быть мудаком. И не хочу этого вшивого кота тут видеть, пусть увозят нахер. Он же нам не нужен. Ты что, хочешь просто насолить им? Или хочешь сфоткаться, подперев кошачью тушку ногой? Что из этого стоит даже одной нашей обезображенной рожи?

Со стороны деревни послышался гул машины. Буров оскалился:

— Может я хочу отомстить за Ильина?

Направив вьюв, Серов увидел на дороге пустой бортовой грузовик, в рядом с водителем сидела нахмуренная продавщица. Странно.

— Кому? — спросил Серов. — Кому отомстить? Ничего не понимающему животному?

— Это не животное, а херня сделанная вашими дружками! — рявкнул Буров.

— Пусть херня. Она разумная?

— Она опасная!

Серову хотелось спросить, не опаснее ли толпы с ружьями? Но спрашивать было не у кого.

— Может опасность лучше устранять? А не мстить ей? — сказал Серов. Хо, не то, совсем не то.

Глаза Бурова округлились — на дороге появился грузовик. Из окна высунулась продавщица. Грозя кулаком она строго крикнула:

— А ну валите нахер отсюда, охотнички! Засранцы, месяцами кошака поймать не могли! Если я узнаю, что из-за вас кошака снова выпустили, то всю вашу шайку разгоню к чертям собачьим! Пусть фесмабчики чешут с этой дрянью к себе на юга.

Побледневший Буров попятился. Бойцы опустили винтовки и отошли в стороны, давая проезд. Гусев кивнул на прощание.

В ночи среди бескрайних степей, внедорожник оперативников летел по асфальту. Редких встречных водителей Таня с переднего сиденья встречала горящими в свете фар волчьими глазами.

Серов задумчиво пробормотал:

— Они могли начать стрельбу.

Таня задумчиво ответила:

“В коте есть аккумулятор энергии. Особая эмка. В нём сейчас столько запасено, что если бы им удалось его убить, то от взрыва получилась бы знатная воронка.”

Серов усмехнулся:

— Эдак у нас получается знатный рейтинг опасности. РБМ. Потом, изобретатель, бросивший кота. И только в конце сам кот. Куда бы поставить нас?

“Знаешь, это не кот, а тестовый образец. Эдакая игрушка — сплав программ робота и кошачьего сознания. Игрушка, давно уже ставшая хозяину ненужной и потому просто брошенная.”

— Ладно, изобретателя поместим на первое место.