Небо В Глазах Ангела. Особенности эльфийской психологии

ТАТЬЯНА ПАТРИКОВА

ОСОБЕННОСТИ ЭЛЬФИЙСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

С благодарностью маме, которая поддерживает меня всегда и во всем, друзьям, которые всегда на моей стороне, читателям из Всемирной паутины, которые читают мои романы и оставляют к ним дельные комментарии, а так же -- отдельное спасибо Koshka-Kitti, стараниями которой была создана картография мира Халяры.

Н. В. Г. А.

Пролог

Кто старое помянет, тому дроу в дом

Карл Ви' Хольм Тук

Просто так в этой жизни ничего не делается. Мне ли этого не знать? Беда в том, что в мире, где мне посчастливилось быть ректором Харьюского университета маготворчества и маготехнологий, для рас, его населяющих, настали непростые времена. Все началось пятьсот лет назад, когда на поверхность из своих нор и пещер выбрались темные эльфы, или, проще говоря, дроу. Разумеется, не стоит так называть их в лицо, это может быть чревато не только обвинением в расовой нетерпимости, но и просто смертью. Само слово "дроу" издревле считалось оскорблением. Темные, оказавшись на поверхности, быстро усвоили это. Теперь иначе, как эльфами, только темными, их называть не рекомендуется. Они весьма щепетильны в вопросах чести и достоинства.

Так вот, дроу. Много веков о них не было слышно, и некоторые народы, населяющие наш славный мир, вообще считали подземных эльфов сказочными созданиями, которыми было принято стращать детей. Поэтому появление темных на поверхности вызвало немало волнений. Случались и локальные конфликты, грозившие перерасти в полноценные войны, были и мирные договоры, и попытки переворотов, в которых равно отличились как представители светлоэльфийского двора, так и те же дроу.

Сейчас мы живем в мире и местами даже в согласии. Но все относительно. Дроу по природе своей существа злобные и беспринципные -- в это верят если не все, то очень и очень многие. Они вышли на свет по вполне объективным причинам. Не грози их подземным городам перенаселение, еще тысячу лет отсиживались бы в пещерах. Тем не менее, прогресс не стоит на месте. И какой бы жестокой ни была изначальная религия того или иного народа, со временем верования претерпевают существенные изменения. Процесс идет медленно. Но эльфы, не важно, темные или светлые, живут довольно долго, поэтому рано или поздно эволюция достигает и их консервативных взглядов. Собственно, именно это и случилось.

Богиня Ллос смягчилась, хоть темные никогда и не признают сего факта открыто. Перестала требовать ужасных по своему масштабу жертвоприношений, когда ради ее прославления уничтожались целые Великие Дома, темноэльфийские кланы. Именно с этим связан ощутимый прирост населения в их городах. Кончилось это тем, что дроу были вынуждены податься на поверхность.

Отгремели бои, отшумели слухи о коварных интригах. Светлые, в первый момент воспринявшие явление дальних родственников в штыки, перебесились. Смирились и даже снизошли до заключения с темными мирного договора. Бессрочного, что немаловажно. Мир, казалось бы, вздохнул спокойно. И вот тогда начались проблемы у меня, как ректора, и у всего нашего университета.

Раньше на учебу темные эльфы не принимались. Кто стал бы обучать собственных злейших врагов -- и не чему-нибудь, а такой тонкой науке, как магия? Но теперь по одному из пунктов мирного договора наш университет должен был принимать на обучение в том числе и темных эльфов, которых официально признали одной из разумных и мирных (вот это слово не мешало бы особо подчеркнуть!) рас мира.

Я не питаю к дроу расовой ненависти. Хотя видел, какими они пришли в этот мир и сколько горя успели принести. Впрочем, стоит вспомнить расхожую пословицу -- кто старое помянет, тому дроу в дом. Глупо звучит в данном случае, но по большому счету весьма красноречиво характеризует нынешнее отношение к темным эльфам со стороны других рас. Мы все стараемся по возможности не вспоминать о неприглядном прошлом. Иногда нам это даже удается. Я жестко пресекаю любое проявление расовой нетерпимости в стенах университета среди студентов и, что еще важнее, преподавателей. Но после пятидесяти лет мучений признаю, что пришло время заняться вопросом адаптации новых членов студенческого братства, скажем так, профессионально. О чем это я?

Все просто: задумал создать особую службу, которая на первых порах будет подчиняться напрямую только мне. Я один из сильнейших магов этого мира и давно практикую такой вид отдыха от повседневных забот как экскурсионные туры в иные реальности. Так, в одном из многочисленных туристических агентств Междумирья мне пришлось столкнуться с предложением посетить небольшой, полностью техногенный и лишенный магии мир. Его обитатели называют свой дом Землей. Собственно, именно оттуда я привез идею о службе психологической помощи студентам нашего университета.

Неудивительно, что первым шагом к осуществлению моей задумки стал вопрос: с чего начать? Решил сперва провести эксперимент. Пригласить на должность штатного психолога кого-нибудь с Земли, ведь, как мне удалось выяснить, у них там очень щепетильно относятся к профессии, название которой на нашем языке могло бы звучать куда поэтичнее, чем у них, -- лекарь душ. Я нанял одного человека. Разумеется, не сразу. Сначала пришлось приложить некоторые усилия, чтобы он смог адекватно отреагировать на мои слова о том, что работать ему придется в другом мире и с такими расами, как наши. У меня большой опыт в убеждении будущих сотрудников. Он согласился, но... Первая попытка оказалась неудачной. Я предпринял еще четыре, и, честно признаюсь, готов был опустить руки и отказаться от всей этой затеи. И все потому, что эти люди в рамках своей реальности считались просто непревзойденными специалистами, но, оказавшись у нас на Халяре (так называется наш мир), пасовали перед студентами, которые, в сущности своей, были еще детьми. К несчастью, нормально общаться с ними у земных специалистов не получалось, какие бы я ни прилагал усилия, чтобы помочь.

Сегодня решил сделать последнюю попытку. Попробую выбрать кандидата не по рекомендациям, а наобум. Хорошо, не совсем наобум, но в первую очередь человек не должен иметь классического психологического образования. Знаем, видели. Уж лучше без тяжкого груза умных книг, которые впихивают будущим психологам в голову их преподаватели. Пусть он просто будет хорошим человеком с живым юмором и светлой головой на плечах. Это мой последний шанс. Если и в этот раз не удастся найти для нашего университета нормального психолога, придется придумать что-то еще, прежде чем вырвавшиеся из-под родительского крыла детки сравняют наше славное учебное заведение с землей.

Рахманин Андрей Игоревич

А я что, я ничего. Разослал резюме и сижу себе, в ус не дую. В принципе, можно было не выпендриваться и пойти в какую-нибудь фирму, так сказать, "на телефоны", то есть, когда сидишь полдня за компом и по телефонной связи проводишь всевозможные собеседования с людьми, номера которых по одному ему ведомому принципу высветил на мониторе твой электронный помощник. Но, честно признаюсь, захотелось хотя бы на этот год, когда еще можно позволить себе побездельничать, найти работу для души, ну, и чтобы платили исправно, хоть и немного -- я не настолько зажравшийся и в подлинные чудеса не верю. Если работа тебе интересна, платят за нее всегда копейки. Но у меня ползет и в ус не дует пятый курс, диплом только через год, преподы в универе уже все свои, прикормленные. На занятиях можно не появляться, главное, не забывать материализовываться на экзаменах с зачеткой в зубах и чем-нибудь приятным в обеих руках, так надежнее. Поэтому я решил не идти простым путем, а сделал все из подвыподверта. Потянуло меня тут на эксперименты.

Что я сделал? Разослал свое резюме и объявление о поисках интересной работы по электронной сети, зарегился и засветился на нескольких популярных в кругах разношерстных работодателей сайтах. И сел на попу ровно -- ждать. Неделю телефон молчал. Потом посыпались предложения, одно другого смешнее. Хотя попадались и дельные, но что-то меня все время останавливало. Не знаю, наверное, пятой точкой чуял, что не то. Правда, затягивать с поисками работы я тоже не собирался. Подрабатывать халтуркой в виде написания курсовых и программ для студентов младших курсов мне уже порядком надоело, а кушать, как известно, хочется всегда, да и за "коммуналку" платить как-то нужно. Так что, к концу второй недели зависания в Интернете я решил, что пора с этим делом завязывать и что-то выбирать. И тут мне снова позвонили.

-- Андрей Игоревич, скажите, а вы бы не хотели поработать штатным психологом в одном весьма приличном учебном заведении?

Оба-на, прямо так, без предисловия. Ни здрасти тебе, ни как зовут. Правда, голос у собеседника приятный. Тембр такой глубокий, ровный. Как у настоящего препода по какой-нибудь риторике или изысканной словесности. Я с трудом подавил готовый вырваться смешок. Даже рот себе рукой зажал. Но через секунду поспешил ответить.

-- Я бы, может быть, и хотел. Но вопрос оплаты, как вы сами понимаете, в наше время первостепенен.

-- Оплата полностью вас удовлетворит.

-- А конкретно не можете сказать?

-- Не могу. Иначе вы сразу согласитесь, а мне бы хотелось иметь возможность убедиться, что вы именно тот человек, который нам нужен.

-- Ну так убеждайтесь. Я готов ответить на любые ваши вопросы.

-- Если я спрошу, как вы относитесь к темным эльфам, как вы мне ответите?

Я растерялся. Даже на какое-то время дышать забыл. Проанализировал голос, которым был задан этот нелепейший вопрос и как-то неожиданно для себя решил, что мужик на том конце провода не шутит, а вполне себе серьезен. Не могу сказать, что заставило так думать. Но признаюсь, что есть у меня небольшой пунктик. А, может, и большой. Я своему чутью верю. Что это за зверь такой? Ну, интуиция или предчувствие какое. Я, было время, игнорировал все эти посылы подсознания, но после того, как несколько раз напоролся на "пары" в журнале еще в школе, а потом, уже в институте, чудом выскочил из-под колес машины с пьяным водилой за рулем -- зарекся. Я сам себе не враг, а интуиции собственной верить нужно, даже если непонятно, откуда на меня все эти озарения нисходят. Решив, что ржать как-то неуместно, да и иронизировать тоже, вроде, ни к чему, попытался предельно честно ответить на поставленный вопрос.

-- Скажу, что, похоже, вы меня разыгрываете, несмотря на то, что голос у вас звучит удручающе честно и вам, как ни странно, хочется верить. Но если предположить, что мы разговариваем из двух разных миров, то я, пожалуй, не отказался бы сначала взглянуть на этих ваших ушастиков, хоть темных, хоть светлых, а потом бы уже сказал, как я к ним отношусь.

-- Вы меня, не стану скрывать, удивили, Андрей Игоревич, -- ответил потенциальный работодатель и... повесил трубку.

Что за фигня, я не понял?! Тогда к чему был весь этот бессмысленный разговор? Хоть бы на собеседование пригласили, так вас разэдак! Интересно же, что за школа такая, для работы в которой нужно свое собственное мнение об эльфах иметь!

Глава первая

Эльф ходит в гости по утрам

Андрей и Барсим

Умыт, одет и собран. Готов к боевым свершением на ниве стачивания зубов об успевший набить оскомину гранит науки -- да-да, сегодня решил-таки доползти до универа. Позавтракал. Никого себе не трогал. В дверь постучали.

Живу я в трехкомнатной хрущевке. Досталась от бабушки. Бабулю родители к себе, еще когда я только в универ поступил, забрали, и отселили меня, так сказать, от семьи. Собственно, я в ту пору был всеми конечностями "за", да и сейчас не жалуюсь. Отдельное жилье -- это вещь! Так вот...

Утро. Под окнами мусоровоз пропыхтел соляркой, ожидая, когда жильцы близлежащих домов снесут ему в кузов аккуратные и не очень пакетики с мусором, кто-то даже ведра по старинке вытащил. До этих прогресс в виде мусорных пакетов, видимо, еще не дошел. В дверь постучали снова. Значит, уже проснулся и не ловлю глюки после вчерашних безрадостных событий. Приятно, однако, а то после того телефонного звонка я было начал думать, что крыша у меня в неполные двадцать четыре начала съезжать не по-детски.

Встал, протопал к входной двери. Выглянул в "глазок". И минут пять решал, открывать или пойти порыться в дверце холодильника и проглотить что-нибудь для поддержания мозговой деятельности. Я не уверен, что в моей нехитрой аптечке есть таблетки для вправления съехавших набекрень мозгов, но поискать все же, наверное, стоит.

В дверь стучать перестали. Галлюцинация знает, что я на нее смотрю. Ну, по крайней мере, ведет себя так, словно знает. Вздохнул. Чутье промолчало, но, если не выгляну в коридор, никогда не смогу убедиться, что меня на самом деле всего лишь приглючило. Поэтому, плюнув на всякую осторожность, провернул ключ в замке и решительно открыл дверь.

На пороге увидел парня с холодным взглядом, военной выправкой, темно-красными волосами, спускающимися куда-то далеко ниже плеч, и ушами, каждое из которых, если мерить от верха до острого кончика, добрых сантиметров двадцать, если не двадцать пять. Похлопал глазами и тупо уставился на пришельца.

-- Я могу войти?

Вздохнул, отошел в сторону. Пропустил чуду-юду в квартиру. На фига мне это делать? Глюк, он хоть и глюк, но все же свой, домашний. Раз пришел, чего уж его теперь на пороге держать?

Теперь куда лучше можно было рассмотреть красноволосого и длинноухого. Одежда у него под стать внешности. Высокие сапоги-ботфорты до середины бедра, кафтан -- или эта часть мужского гардероба камзолом называется? -- не так важно. Кафтан этот весь в серебряном шитье, а сам темно-синий. На шее у парня цепочка, на ней висит медальон с непонятными символами. В правом ухе пять или шесть сережек. Та, которая на самом кончике, -- с большим красным камнем. Волосы не такие длинные, какими показались вначале. Всего-то лопатки прикрывают. А на плечах какие-то нашивки. Похоже, этот мужик -- военный или кто-то типа того. Ладно, не пора бы уже и спросить, чем обязан визиту?

Незнакомец тем временем изучал меня. То, что он видел, судя по всему, ему не понравилось. Мне, в принципе, по барабану. Но ничего, сейчас я этого красавца с девчачьей мордашкой просвещу.

-- Если нечего сказать, проваливай, -- вышло грубо, знаю. А чего он хотел? С глюками так и надо, чтобы потом неповадно было.

Парень едва уловимо поморщился, но с непередаваемой миной на породистом лице заявил:

-- Я по поручению ректора Ви' Хольма.

-- И кто это?

-- Он связывался с вами вчера.

-- Тот, кто про ушастиков спрашивал?

-- Каких ушастиков? -- в первый момент стушевался красноволосый.

О, похоже, кто-то себя в зеркале давно не видел!

-- Ну, таких же, как ты.

В лице у галлюцинации что-то изменилось. Нет, честно. У меня даже появилось ощущение, что этот напыщенный эльф, или под кого он там косит, сейчас мне прямо в морду зарычит что-то типа: "Ты кого ушастиком назвал?!" Но нужно отдать парню должное -- сдержался. Зато на "ты" тут же перешел без всяких проблем.

-- Если ты такое скажешь кому-нибудь из темных, больше уже ничего сказать в этой жизни не сможешь! -- прошипел он, прожигая меня взглядом. Ой, боюсь-боюсь!

-- Что, такие вредные родственнички? -- невинно полюбопытствовал я и развернулся в сторону кухни. И, пока он придумывал, что мне на это ответить, даже успел спросить: -- Ты что будешь, чай или кофе? Только у меня кофе -- растворимый. Бурда бурдой.

-- Ты лишен инстинкта самосохранения? -- наконец, спросил меня гость, застыв на пороге кухни.

Почесав тыковку, честно попытался сложить два плюс два. Я, вообще, далеко не так туп, как обо мне некоторые думают. Просто у наших преподов учиться мне не нравится. Они ведь у нас в последнее время читали только ту часть, которую им по учебному плану знать полагается, а если вопросы начинаешь задавать по теме, но умные, сразу ты, значит, дурак и незачет по тебе плачет. Короче, я с вопросами своими завязал еще на первом курсе, когда первая сессия мне крылышки хорошо так обломала. Но с логикой у меня всегда было в порядке. Значит, если этот приперся по поручению того, я все-таки своим ответом произвел неизгладимое впечатление. А что мне успел сказать первый? Что нужен ему психолог, и не куда-нибудь, а в школу или еще какое-то учебное заведение. То есть, с детьми работать предстоит. А потом был этот идиотский вопрос про эльфов. И вот теперь передо мной, если глаза не изменяют и чутье не подводит, стоит один из этих самых эльфов, только не маленький, а большой. Наверное, тоже сотрудник их фирмы.

Заварил каркаде на двоих. Ничего, откажется -- его проблемы. Парень терпеливо ждал в дверях, сложив руки на груди. Поставил на стол две чашки и объявил, плюхнувшись на стул:

-- А что? Думаю, будь я другим, мне бы не предложили сунуться в лапки к вашим деткам, -- поднял глаза от кружки и стал ожидать реакции.

-- Кто тебе сказал, что... -- начал мой странный гость и оборвал себя. Потом долго, испытующе смотрел. -- Наверное, в тебе и в самом деле что-то есть. Просто так ректор бы не выбрал.

-- Но... -- протянул я, понимая, что оно тут так и напрашивается.

Гость вздохнул и чинно уселся на второй и последний в моей кухне стул.

-- Мне приказано проводить тебя на новое место работы. Разумеется, если сейчас ты скажешь "да".

-- Андрей, -- помедлив, сказал я и протянул эльфу руку через стол.

Он недоуменно на нее посмотрел. Хмыкнул и пояснил, как трехлетнему ребенку:

-- Её пожать нужно, в знак дружественности намерений.

-- У вас тоже? -- вырвалось у эльфа в первый момент, но, спохватившись, он тут же спросил: -- А если не пожму?

-- Обидишь.

Эльф презрительно фыркнул. Четко прочитал по его глазам: "Можно подумать, меня волнует, кого я там обижу и за что". Мне не понравилось такое отношение. Ой, как не понравилось. Зато парень он интересный. Это я могу как ценитель сказать. Жду. Эльф, помедлив, скривился, но руку пожал. И очень быстро отпустил.

-- А имя? -- похоже, он забыл.

-- Чье?

-- Твое.

-- Так это ты так представился, -- после паузы протянул он, озаренный догадкой.

Теперь настала моя очередь фыркать. Он посмотрел на меня и снова поморщился.

-- Короткое какое-то.

Вы только подумайте, ему, понимаешь ли, имя мое не понравилось! Возмутился про себя, однако внешне остался спокойным. Абсолютно спокойным, аки удав после сытного ужина.

-- А я полное и не называл. Просто для друзей я Андрей.

-- Мы не друзья.

-- Но еще подружимся.

-- Нет.

-- Посмотрим.

-- Ты... странный и дерзкий. Наши, как ты выразился, детки, сожрут тебя живьем.

Пожал плечами. А что мне оставалось? Я уже был настолько заинтригован, что даже подобные перспективы меня не пугали. Хвататься за голову и орать, что с ума схожу, тоже не собирался. Конечно, сейчас не мог сказать, что уверен в своей адекватности на все сто процентов. Но совсем сбрендившим себя не ощущал. Значит, можно пока в "дурку" не звонить и в припадках самобичевания не биться. Книжки я от безделья разные читал. Попадались и про всяких там, которые в другие миры по собственной глупости загремели. Так что, подождем, посмотрим, как все дальше обернется. Думаю, это самый верный вариант. Да и чутье вроде как спит сном младенца и не квакает под руку.

-- Так как тебя зовут? -- напомнил, прихлебывая чай.

Гость помедлил, но потом церемонно встал и раскланялся. Да, чего-то подобного я и ожидал. Сразу начал чувствовать себя ущербным. Манеры, прикид, фэйс с глазами цвета ликера "Блю Курасао", разведенного с мартини. В общем, эльф -- он, как оказалось, и в заштатной "хрущевке" эльф.

-- Тарэль Барсим Огненный, -- протянул гость, и тонкие губы скривились в усмешке. Презрительной такой. Сразу захотелось в морду дать, чтобы не зарывался. Но я открыто улыбнулся и просто кивнул. Вот еще, на поводу у всяких там идти. Он ведь, чует мое сердце и прочий ливер, специально меня разозлить надумал. Обойдется! Когда сам захочу, тогда и разозлюсь. К тому же, я себе хоть и враг порой, но при такой выправке, как у этого красноволосого, ни за какие ковижки с ним связываться не стал бы, даже будь у меня пистолет в загашнике.

-- Будем знакомы, -- обронил этак небрежно, почти ласково, и добавил, -- Барсик. -- Нет, на самом деле, как-то случайно в голову пришло. Что он там сказал -- "Барсим", ну так Барсик и есть, или мне только кажется?

-- Что значит это слово? -- спросил эльф и нахмурился.

-- Вежливое обращение к старшему по положению и возрасту, -- я всегда был скорым на язык, и вот, снова пригодилось умение быстро придумывать подходящую отмазку.

Эльф, расслабившись и, что еще веселей, поверив, коротко кивнул. И больше, похоже, не думал садиться. Так и застыл, возвышаясь надо мной.

-- Так ты идешь... -- спросил он и, помедлив, назвал по имени: -- Андрей?

Хмыкнул. С легким сожалением отставил в сторону чай. Интересно, а у них там есть что-нибудь подобное? Я не кофеман, кофе мне как раз по барабану, а вот чай, особенно красненький, люблю.

-- Только после вас, -- проронил и склонился в шутливом поклоне.

Он удостоил меня еще одной презрительной ухмылки и повернулся в сторону выхода. Стараясь не особо мандражировать, потащился за ним в коридор. Тут гость молча распахнул входную дверь и вышел, точнее, вошел вовсе не в подъезд, на нашу обшарпанную лестничную площадку, а в ярко освещенную комнату, просторную и скупо обставленную какой-то замысловатой, можно даже сказать, старинной мебелью.

Нервно сглотнул. Неужели так просто? Это что же получается: если я за ним, то прямо сразу?

Эльф повернулся ко мне лицом.

-- Сейчас ты еще можешь сказать "нет".

-- А тебе, я смотрю, именно этого хочется?

-- Приходившие до тебя нас разочаровали, -- бросил беззлобно, но в его голосе все же чувствовалось презрение. Обидно даже как-то стало за весь род людской.

-- И куда их? На ближайшее кладбище?

-- Зачем? Наш мир населяют цивилизованные народы. Ваших, -- он снова скривился на этом слове, -- просто отправили обратно. Живыми.

-- Психически здоровыми?

Помедлил с ответом. Потом проронил.

-- Не поручусь.

Вздохнул и шагнул в льющийся со стороны огромных окон солнечный свет. Мы теперь с ним ой как близко. Гостя это напрягает, по глазам вижу. А мне прикольно! Какой он, оказывается, недотрога.

-- Тогда говорю "да", -- улыбнулся и сам захлопнул за нами дверь.

Хотел ты, Андрюшка, работу интересную, и чтобы прямо ух! Получи, распишись. Главное теперь разобраться, во что это ты ввязался.

Глава вторая

Кошки -- те же эльфы

Андрей и Мурзяс

Мне попытались втюхать шикарные апартаменты на восемь комнат и с домработницей в нагрузку, но я гордо отказался от более чем щедрого предложения ректора, которого, как выяснилось, зовут Карл Ви' Хольм. Любопытный дядька, но о нем чуть позже. Так вот, о месте моего теперешнего жительства. Ничего не изменилось. За мной оставили мою собственную квартиру. Правда, я рано радовался, вынашивая тайные планы по утренним пробежкам до магазина за кефиром или, что лучше, рассолом, после счастливых и ставших уже привычными гулянок в нашей институтской разбитной компании. Ага, как же. Уже побежал.

Теперь у меня в квартире, в моем маленьком (все помнят, что у меня "хрущевка"?) коридорчике, появилось две абсолютно идентичных на первый взгляд входных двери. С одной лишь разницей: моя всамделишная дверь оказалась надежно замурована, и, как мне объяснили, пока не подтвержу свою лояльность, в родную реальность я временно не ходок. То есть, квартира-то моя так и осталась в родном мире, но дальше неё путь заказан. А вторая дверь -- в учебный класс, заведование которым мне на радостях всучили. Точно так же, как и классное руководство.

Попытался вякнуть, что раз у них тут университет, то студенты не по классам распределяются, а по группам. И я тогда получаюсь не классным руководителем, а куратором, это как-то круче звучит, не так ли? Но мне объяснили, что из-за того, что в моем языке понятие "класс" ближе по смыслу тому слову, которое они произносят, обозначая миниатюрный коллектив студентов, кулон-переводчик, который мне выделили, именно так его и интерпретирует. Кстати, про оборудование (хотя правильнее было бы назвать его обмундированием), думаю, следует рассказать отдельно.

Первое, чем меня огорошили после того, как товарищ ректор лично познакомился и крепко пожал протянутую ему руку, это то, что детки, с которыми придется иметь дело, все сплошь маги. Я не маг ни в одном месте. Способности на нуле -- по крайней мере, магические. Причем сообщали мне это с таким сочувственным выражением лица, что я чуть в голос не заржал, но вовремя спохватился: если высмею так любимую ими магию, по головке здесь не погладят. Поэтому только важно покивал и заявил, что магии, может, и нет, но других способностей в избытке. Барсик при этих словах так на меня глянул, что я чуть не расплакался от умиления. Ну, эльф, ну, ушастик! Интересно, а передоза от презрения у него никогда не случается?

Кстати, ректор оказался не эльфом, а вот третий мужик, подпирающий стену напротив окон, возле одного из которых стоял светлый эльф, так вот, этот мужик был темным эльфом. Как я это понял? Ну, во-первых, он был черным. Причем такого глубокого черного оттенка, какой не у каждого негра встретишь. Правда, я, помнится, читал, что волосы у дроу должны быть белыми, но этот индивид был зеркально лыс. Облачен темный был в костюм такого же покроя, как у светлого эльфа, только сам оказался раза в два пошире в плечах и в форме (а я так понял, что это именно форма) насыщенного темно-бордового цвета.

И бляха на шее и нашивки на плечах несколько другие. Типичный мордоворот. Лицо кирпичом, под одеждой отчетливо видны литые мышцы. Я обычно таких качков недолюбливаю. Не потому что у меня к ним там зависть, боже упаси, нет. Просто если рассматривать их с практической точки зрения, ну не привлекают меня такие перекачанные мужики. Но этот, как ни странно, понравился больше, чем его коллега. Как-то мне этот черный более адекватным, что ли, показался. Потом мне объяснили, что у Барсика и Мурки вечно между собой какие-то терки, но на тот момент я просто оценил его на вид.

К слову, заметив мое внимание, темный эльф с легкостью повторил недавний поклон светлого и назвался Мурзясом Летте Фиг-Шамь, я его сразу Муркой про себя и окрестил. Правда, на этот раз не стал озвучивать приклеенное прозвище вслух. Поостерегся. Я, как уже говорил, разные книжки читал, так что о том, что с темными эльфами лучше не расслабляться, знал. Хотя, в тот момент и со светлыми бы брататься не стал.

В общем, раз магии во мне нет и защитить себя от магических нападок я не способен, мне выдали в личное пользование какой-то навороченный артефакт. Выглядел он, смешно сказать, как наш самый обычный крестик на тонкой серебряной цепочке, правда, без распятого на нем Христа. Вроде бы и привычное для мужчины моего мира украшение, и в то же время такая функциональность. Ви' Хольм объяснил, что этот амулет может работать двумя способами: либо банально поглощать любое магическое излучение в радиусе двух метров от меня, либо отражать его и направлять в сторону хозяина сего излучения, правда, в этом случае удар противника, который вернется к нему, будет иметь лишь половину той силы, которую тот в него вложил. Чтобы поменять режимы, нужно в первом случае оставить крестик в исходном положении, а во втором -- при помощи легкой манипуляции сделать его похожим на икс, то есть слегка сместить серебряные перекладинки. Удобно, ничего не скажешь.

Кроме крестика, мне был выдан кулон-переводчик. Но увидев, как я скривился от мысли, что придется таскать на груди такую хрень, немаленький такой камушек, чем-то напоминающий изумруд, понятливый ректор неожиданно подмигнул и как-то замысловато выругался. Это потом я понял, что он заклинание произнес, но в первый момент лицо у меня вытянулось. Потом сам же Ви' Хольм и объяснил, что слова магического языка были услышаны мной как наш привычный российский мат, так как "переводчик", которого для разговора со мной одел сам ректор, не справился с переводом. Я тут же взял на заметку. Если услышу, как меня в далекое интимное путешествие засылают, значит, колдуют. Так вот, Карл, как позже он разрешил мне его называть, колданул. И вместо кулона с зеленым камнем на столе между нами оказалась маленькая серебряная сережка. Я заинтересовался.

-- У меня уши не проколоты, -- произнес по инерции.

-- И не надо, -- отмахнулся Ви' Хольм. -- Ты присмотрись.

Оказалось, это была клипса. Только какая-то хитрая. Вроде бы колечко, а внизу подвеской-капелькой зеленый камешек свисает, но кольцо-то не замкнутое, а разрывное. И оба его конца заканчиваются круглыми пимпочками. Я думал, что такое легко потерять можно, но нет, видимо, там тоже какое-то особенный околомагический принцип использовался. Почему только около? Да потому, что магия в такой близости от моего тела в тот момент уже не сработала бы. Крестик-то я благополучно нацепил. Правда, до сих пор не понимаю, как "переводчик" при такой близости к артефакту работает, он ведь тоже вроде как волшебного происхождения. Но честно скажу, заморачиваться недосуг. Так что, я принял все подношения, и мы углубились в обсуждение нашего будущего договора.

Как уже говорил, квартиру свою я за собой застолбил. Причем когда Карл вначале попытался меня переубедить, упирая на то, что не представляет, как можно жить в столь маленьком помещении с такими низкими потолками и чувствовать себя комфортно, я ему открытым текстом объяснил, зачем мне сдалась моя "хрущевка". Идея ему понравилась. А я уже предвкушал, как переоборудую одну из обычно пустующих комнат под личный кабинет штатного психолога.

Как только квартирный вопрос был решен, дело пошло веселей. Видел бы кто, как меня обрабатывали. Карл даже вызвал себе на подмогу одного из деканов. Панфрутий Тугдум. Личность примечательная. Когда он вошел, я с трудом сдержался от того, чтобы не заржать. Вы видели когда-нибудь толстого дядьку с добрым и открытым лицом актера Леонова (кто не знает, это тот, что в "Джентльменах удачи" доцента играл) и нежно-розовенькими стрекозиными крылышками за спиной, а сам обряжен в рубашку с рюшечками, гольфы до колен и панталоны -- все с розовым оттенком. В общем, смех да и только. А как он причмокивал полными губами, когда говорил! Ну, просто Губошлёп Тринадцатый, не меньше. Или мечта извращенца.

Кстати, раз к слову пришлось, я ведь еще нашего бессменного ректора толком не описал. Высокий -- это первое, что бросилось в глаза, когда он встал мне навстречу. Светловолосый, эдакий древнерусский богатырь -- косая сажень в плечах. Волосы русые, стянуты на концах тонким кожаным шнурком. Довольно молодой на вид. Конечно, на вид. Сколько ему на самом деле лет, я даже представить боюсь. Степенный, рассудительный, однако на лице всегда есть место какому-то неуловимому лукавству. Вот сидит он перед вами, рассуждает о вечном с таким серьезным и сосредоточенным лицом, а потом... бац! Взял и подмигнул, как мальчишка товарищу по играм. В общем, я сразу же проникся к нему симпатией. Недаром мне еще по телефону его голос понравился и интонации покорили.

Так вот, подмогу ректор призвал в лице декана с единственной целью: уговорить меня заняться не только обеспечением срочной психологической помощи всем желающим, но и одним, как они выразились, сложным классом. В их исполнении "сложный" воспринимался как полный песец. Лохматый, маленький и злобный. Но они хотя бы сразу честно признали, что детки эти совсем не сахар, уже за одно это спасибо им обоим. Я, как порядочный психолог, коим до недавнего времени себя даже не мыслил, попытался выяснить, за что же мне такая честь, кроме простого оправдания, что все остальные от этого класса отказываются. Мне объяснили. Оказывается, не отказываются. Каждый бы и рад взять студентов себе, но беда в том, что еще ни один классный руководитель не произвел на деток нужного впечатления.

-- А какое нужно? -- осторожно уточнил я.

-- В первую очередь, они должны уважать своего руководителя. Во вторую, хотя бы делать вид, что все вместе нормально уживаются.

-- А что, у них там какие-то траблы, и они регулярно стенка на стенку ходят?

Ви' Хольм замер на секунду, судя по всему, переваривая перевод сказанного мной. Потом решительно кивнул.

-- Именно. Стенка на стенку. Кстати, -- без перехода начал он, -- ты не пугайся, если тебе переводчик вдруг образы начнет транслировать. Он самообучающийся.

-- Угу, -- буркнул я. В тот момент меня такие тонкости мало волновали. Меня заинтриговали детки из клетки, о которых мы только что говорили. -- А из-за чего они такие нетерпимые-то?

-- Вот список. Там, где после фамилии следует цветастое прозвище, светлые эльфы. А те, у кого имя рода из двух коротких слов через дефис, темные или илитири. Так они сами себя называют.

-- Дроу, что ли? -- бесхитростно уточнил я. И в комнате мгновенно повисла гнетущая тишина. Даже Барсик оторвался от созерцания пейзажа за окном и повернулся к нам. Правда, посмотрел при этом не на меня, а на Мурку, который как стоял возле противоположной стены с непроницаемым лицом, так и остался стоять.

Через несколько секунд до меня дотекло, что уточнять придется именно у темного, уж больно подозрительно ректор и декан косились в его сторону.

-- Что-то не то сказал? -- Я повернулся к Мурке, ожидая объяснений.

-- Долгое время, -- голос темного прозвучал на удивление певуче, хоть и басисто, -- слово "дроу" считалось в этом мире нарицательным. Сейчас в отношении моего народа это одно из самых худших оскорблений.

-- Почему? -- спросил я, и не потому что такой дурак, что с первого раза не понимаю, как подумали все присутствующие, а потому, что уже сейчас решил примерить шкурку доморощенного психолога. Как там говорится -- назвался груздем, полезай в кузовок?

-- Я объяснил, -- терпеливо обронил эльф.

-- Я понял. Просто неужели они все, -- окинув взглядом ректора и декана, подчеркнуто задержал глаза на светлом эльфе, -- считают тебя таким тупым, что думают: из-за такой глупейшей оплошности сможешь прямо тут меня на части разорвать?

Может, прозвучало излишне грубо, но эльф неожиданно улыбнулся. Совсем немного приподняв уголки губ.

-- У меня подозрение, что именно так они и считают.

-- Тогда зачем ты здесь работаешь?

Он пожал плечами.

-- Я выполняю договор моего народа со светлыми.

-- Андрей, -- вмешался в наш диалог ректор, -- Я рад, что ты готов приступить к работе прямо сейчас, но давай все же закончим с кругом твоих обязанностей, а потом ты сможешь пообщаться с обоими командорами. Теперь присматривать за тобой станет их обязанностью, и, прошу тебя, не стоит на это обижаться.

-- Обижаться? Из-за чего? -- искренне удивился я, а потом понял: -- А! Вы думаете, мне покажется унизительным тот факт, что вы отрядили для меня целых две няньки. Так вот, спешу вас разочаровать, я не воин и не крутой мужик с одной извилиной, прекрасно понимаю, что со своей нулевой по вашим меркам боевой подготовкой одному мне тут так просто не выжить. Поэтому могу лишь сказать спасибо за заботу. И мы, наконец, закончим с формальностями?

Ректор одобрительно усмехнулся. Прокомментировал:

-- Чем больше с тобой общаюсь, тем больше убеждаюсь, что ты нам подходишь. Беда в том, что не хочу обнадеживать себя раньше времени.

-- Да, это совсем нежелательно, -- причмокнув, поддержал директора розовый фей, как я прозвал про себя декана. Правда, потом уже, много позже, мне объяснили, что не фей он никакой, а тролль, но в этот момент никому из них и в голову не пришло поставить меня в известность.

-- Ладно. Не стращайте меня раньше времени. Так что там с детками из класса, -- я заглянул в бумаги. -- "Колокольчик"? -- Похоже, у них тут вместо цифр и букв в качестве обозначений того или иного класса использовались названия цветов. Любопытно. Сразу вспомнилась присказка про дурдом "Солнышко" -- отряд "Лучик".

-- Я ведь сказал тебе посмотреть на их фамилии, -- мягко напомнил ректор.

-- Посмотрел, -- а что, пусть знает, что я быстро читаю. Правда, то, что буквы их языка благодаря переводчику будут казаться мне нашей привычной кириллицей, стало для меня, честно признаюсь, открытием. -- Трое темных и трое светлых, плюс четверо не пойми кого. Вы это хотели мне показать?

-- Три человека и один оборотень, -- идентифицировал четверых оставшихся учеников декан. Тяжело, картинно вздохнул, заломил руки и, снова причмокнув губами, сказал: -- Они постоянно конфликтуют. Причем, если в других классах студентам хватает такта не делать это открыто, то "колокольчиков" приходится разнимать силами коммандос.

-- Это те бравые ребята, которыми командоры командуют? -- уточнил я на всякий случай.

-- Да, -- подтвердил ректор.

-- Хорошо, а от меня вы чего ждете?

-- Для начала позволь мне объяснить, почему, отчаявшись найти подходящего человека, я выбрал именно тебя, не имеющего специального образования, -- начал ректор, но я, свинья такая, его перебил. Просто уже устал бродить вокруг да около, а ждать, когда он закончит свои пространные объяснения и перейдет к делу, совсем не хотелось.

-- Простите, но я думаю, что это очевидно, -- дождался его вопросительного взгляда и быстро пояснил. -- Специалисты с дипломами по психологии не справились, вы их обратно отослали. Поэтому решили рискнуть и пригласили не-специалиста. Отсюда странности в самом приглашении. Этот ваш вечерний звонок, Барсик на пороге чуть ли не с цветами, разрешение жить в собственной квартире и без зазрения совести пользоваться доступом в Интернет. Я прав?

-- В общих чертах, -- Карл кивнул и тепло мне улыбнулся. -- Можно вопрос? -- Из его глаз лучились любопытство и скрытый за ним смех. Я понял, о чем он меня спросит. -- Барсик? -- Тихо сказал ректор. И тогда вмешался красноволосый командор.

-- Да, Барсик. Он сказал, что это обращение к старшему и более уважаемому, чем он сам, человеку.

-- Так и есть, -- помедлив, обронил ректор.

Наверное, нужно было промолчать, но мне вдруг стало стыдно, что такой уважаемый человек, как Ви' Хольм, вынужден лгать из-за меня подчиненному. Я фыркнул и сказал все так, как есть.

-- Просто приспособил твое второе имя под привычную слуху кличку. У нас Барсиками котов или собак называют. Домашних зверушек, -- пояснил на всякий случай.

-- Ты... -- начал светлый эльф, и по тому, как у него загорелись глаза, я понял: меня сейчас будут убивать. Поэтому для меня стало мягко говоря шоком, когда в наш разговор вмешался темный эльф. Отлепился от стены и подошел вплотную к стулу с высокой, мягкой спинкой, на котором я сидел перед столом ректора. Темный командор склонился к моему плечу и вкрадчиво полюбопытствовал:

-- Мое имя тебя тоже наталкивает на подобные ассоциации?

-- Мурка, -- да, наверное, было глупо это говорить, особенно когда рядом с шеей продемонстрировали столь внушительный оскал, но я решил, что если работать на авторитет, то с самого начала. Слыть лжецом и парнем робкого десятка не хотелось.

-- И это? -- подтолкнул меня к разъяснениям темный эльф все тем же тоном.

-- Так называют кошек.

Я скосил глаза на светлого. В глазах у того полыхнуло торжество. И я, кажется, начал понимать, какие отношения связывают двух командоров. Если в своем соперничестве один из них готов опуститься до радости из-за того, что ему досталась более "благородная" кличка, я считаю, это показатель. И снова темный эльф меня удивил.

-- Кот да кошка, чем не пара? -- произнес он и распрямился.

Мне было неудобно. Мурка стоял прямо у меня за спиной, но я был убежден, что в этот момент он встретился взглядом со светлым. Что уж в его глазах увидел Барсик, не знаю, но по тому, как побелели от ярости его скулы, я понял, что дело запахло жареным. И не придумал ничего лучше, как брякнуть:

-- Кошки умнее, а коты ленивее. Ну, -- я замялся, -- по крайней мере, у нас так считается.

-- Да? -- протянул у меня над головой темный. -- А что ты скажешь о ласточках?

-- Низко летают -- к дождю. -- А что? Когда тебе не по себе, вечно на язык какие-нибудь расхожие фразы прыгают.

-- А с кошками у них как? -- подал голос светлый, успевший каким-то непостижимым для меня образом усмирить собственный гнев. Хорошая у него выучка. Нужно запомнить на будущее. А может, стимул какой подходящий был, чтобы не опускаться до открытой конфронтации.

-- А что им кошки? Взлетят, где им их поймать?

Похоже, я правильно угадал, кто из них тут ласточка, а кто кошка. Надо будет еще узнать, как правильно их отряды называются. Но эльфы, кажется, успокоились. В первую очередь, конечно, светлый. Темный и без того был непрошибаем, как бронетанк.

Ректор кашлянул, чтобы привлечь наше внимание. Мурка бесшумно вернулся к облюбованной им стене.

-- Ну, раз и этот вопрос мы прояснили... -- протянул Карл, с любопытством разглядывая меня. Такое чувство, что он неожиданно решил, что я теперь не просто очередной психолог в его штате, но и весьма любопытный экспонат в его личной коллекции. Мне бы поежиться под таким взглядом. А я, дурак, широко улыбнулся.

В общем, на выходе мы пожали друг другу руки. Пришлось согласиться и на классную комнату, и на сам класс под гордым названием "колокольчики". Так что, прежде чем я завтра к ним на первый в своей жизни классный час приду, надо бы "личные дела" проштудировать, а еще мне тут декан книжку из собственной коллекции втюхал. Что-то вроде справочника по всем расам, которые когда-либо проживали на Халяре. Это мир их так называется. Ну-с, этой ночью поспать мне, похоже, не грозит. Будем просвещаться. Где наша не пропадала?

Глава третья

Знакомство со средой обитания

Андрей и командоры

Первым делом решил напроситься на экскурсию. Видел бы кто лицо Барсика, когда я их об этом попросил, и мы втроем -- светлый, темный и ваш покорный слуга -- вывалились из кабинета ректора и оказались в просторной приемной. За столом секретаря никого не обнаружилось. Я этот факт про себя отметил, но с вопросами к провожатым приставать не стал.

Ви' Хольм сообщил, что над дверью, ведущей в мой мир прямо из отведенного мне класса, будут колдовать еще часа четыре. Подумалось -- вот так сервис! Предполагалось, что в это время мне придется под неустанным присмотром двух командоров исследовать новую среду обитания. Но, честно признаюсь, я, судя по лицам, их слегка разочаровал. В том плане, что изыски архитектуры и красоты пейзажей за окном меня интересовали мало. Важно покивал, обозрев окрестности, сказал: "Да-да, очень красиво, у нас такого никогда не встретишь". Но куда больше меня интересовали не интерьеры и даже не магические фокусы, встречающиеся тут на каждом шагу, а люди -- прошу прощения, запамятовал -- существа, которые населяли этот мир и, в частности, это здание.

Оговорюсь. Весь университет представлял собой огромный дворцовый комплекс: башни, крепостная стена, центральное здание под высоченным куполом, несколько домов попроще по сторонам от него. И водопад. Собственно, именно на этом водопаде стояло все университетское здание, перегораживая широкую реку, которая падала вниз с довольно внушительной высоты. Каким образом река протекала под постройками и почему не подмывала их настолько, что они не рушились, я не спрашивал, хоть в первый момент и заинтересовался. А ведь река не огибала университет, именно текла под ним и единым потоком падала вниз со скалы, на краю которой стояли белоснежные стены и башни. Но я быстро сообразил, что ответ на этот вопрос будет удручающе лаконичен -- магия. Похоже, в этом мире даже свечение чугунных фонариков, развешанных по всему периметру коридоров, объяснялось именно ей, родимой. Так что, решил лишний раз голову не ломать и в этом плане с вопросами не лезть.

Что по-настоящему меня поразило, когда Барсик с ухмылочкой профессионального патологоанатома предложил мне выйти на очередной миниатюрный балкончик и осмотреть открывающийся с него вид, так это дирижабли. Вот уж чего я точно в этом мире не ожидал увидеть. Они парили над северной частью белоснежной крепостной стены, окружавшей университет.

-- Там у нас аэровокзал, -- пояснил Мурка, который, несмотря на свою внешность, куда больше мне импонировал, чем некие красноволосые и высокомерные.

-- То есть, это единственный способ сюда добраться? -- Я навострил уши.

-- Почему? Можно порталом, -- заявил темный эльф.

-- Но немагический -- единственный? -- настаивал я.

Мурка пожал плечами.

-- Может, и другие есть, -- произнес он тоном человека, которому, разумеется, по долгу службы известны и другие способы появления на территории университета, но, что поделать, государственная тайна, так что, молчок. -- Но официальный, -- не удивительно, что эльф специально выделил голосом это слово, -- да, единственный.

-- Понятно, -- важно покивал я. И мы пошли дальше.

Барсик всеми силами пытался сделать вид, что он вроде как не с нами. Шел на несколько шагов впереди и почти не оборачивался, а Мурка так и шагал рядом со мной, и мы даже успели пару раз обменяться с ним понимающими взглядами по поводу светлого эльфа и его заносчивости.

Пока бродили, разглядывал студентов, которые попадались в коридорах время от времени. Те, в свою очередь, тоже пытались проявлять ко мне интерес. Слышать в свою сторону столько тихого, но от этого не менее неприкрытого мата мне давно не доводилось. И, главное, не обидишься.

Из пояснений Мурки, который, судя по всему, все же решил взяться за мое образование, я уяснил, что в большинстве случаев заклинания, которые то и дело летели в мою сторону, были не каверзными, а рассчитанными на удовлетворение любопытства. Как правило, это были простейшие формулы, с помощью которых тот или иной студент пытался понять, что я за чудо-юдо. То есть, какой у меня магический потенциал и какого я роду-племени.

Удивившись, спросил, разве по виду не понятно, я -- человек? На что темный эльф хитро прищурился и объяснил, что личины и прочие магические штучки у них здесь тоже в ходу. Особенно среди преподавательского состава. Любят маститые маги пыль в глаза неоперившимся студентикам пускать. Я на это фыркнул и сказал, что, может, кто и любит. А я предпочитаю быть честным, особенно с теми, с кем предстоит работать как минимум год, который отвели мне по договору, заключенному в кабинете ректора.

-- Я уже понял, -- ответил на это эльф и предложил подняться на пару этажей выше, посмотреть на общежитие для преподавателей.

-- Лучше для студентов.

-- Оно в том здании, которое виднеется из окон северного фасада вдали за деревьями.

-- Постой, -- перебил его, спешно перебирая в памяти картинки, которые успел зафиксировать в ходе осмотра. -- Это то, что с петухом на флюгере и само в форме буквы "г"?

-- Петухом? -- уточнил эльф.

-- Ну, птичка такая...

-- У нас она называется "феникс".

-- Хм... да? -- с сомнением протянул я.

-- А в чем дело?

-- Да что-то сомнительно, что наши переводчики правильно нам с тобой переводят.

-- Возможно. Но, судя по всему, внешне эти птицы все же похожи.

-- Спорить не стану, -- пожал плечами и спросил. -- Так когда мы в студенческое общежитие пойдем?

-- Мой тебе совет, -- замедлив шаг, обронил темный. -- В ближайшее время туда не суйся. Сначала обживись тут, статус какой-никакой заработай, а уже потом можешь и в общагу заглянуть.

-- А кто-нибудь из тех, кто побывал тут до меня, вообще туда заходил?

-- Никто.

-- Не успевали статусом обзавестись?

-- Именно.

Да, глаза эльфа, когда он это говорил, мне не понравились. К слову сказать, несмотря на то, что классических белых волос на его гладко выбритой голове не наблюдалось, глаза у него были-таки красными. А вот прическа, как я понял, оказалась его личной причудой. Молодые дроу, попадавшиеся нам в коридорах, все поголовно были седыми, точнее, казались таковыми со своими белоснежными шевелюрами. А вот угольно-темной кожей могли похвастаться далеко не все. Встречались и с белоснежной, похожей издали на нечто неживое и холодное.

Я не удержался, указал взглядом на чинно прошедшую мимо темную эльфийку, которая нас с Муркой даже взглядом не удостоила, и спросил, в чем подвох. Темный объяснил, что белокожие встречаются только среди очень знатных илитири. А знатность в их обществе всегда зарабатывается мечом и кровью. То есть, большинство из них, можно сказать, из боевой элиты темного королевства дроу. Решил взять это себе на заметку и потопал осматривать учительские апартаменты, от которых так гордо отказался.

Барсик встретил нас за поворотом коридора. Светлый эльф, скрестив руки на груди, подпирал стену с таким независимым видом, что никто бы не догадался, что он тут не просто так стоит, а нас поджидает. Набравшись наглости, на что, признаться, мне никогда много времени не требовалось, пошел в наступление. Обращаясь к Мурке, осознанно повысил голос, чтобы светлый мог нас слышать, даже если бы слух у него оказался таким же, как мой человеческий. Хотя, вроде, где-то читал, что эльфы слышат много лучше людей.

-- Слушай, Мурка, а Барсик всегда такой нервный, или это он только ради меня старается?

Услышав это, дроу резко затормозил, словно на стену наткнулся, а потом неожиданно расплылся в широкой улыбке.

-- Всегда, -- сказал темный эльф, косясь на коллегу, у которого от бешенства снова побелели скулы.

Я покивал и невинно осведомился:

-- От недотраха, что ли?

Темный растерялся.

-- От чего?

-- От жестокой неудовлетворенности, -- поразмыслив, перефразировал я, стараясь не употреблять наши российские жаргонизмы.

Темный снова поменялся в лице. На этот раз в выражении проступило что-то садистское. Я даже пожалел Барсика, но быстро вспомнил все то презрение, коим он уже успел меня незаслуженно наградить, и затолкал свою жалость подальше.

-- Смотря о какой неудовлетворенности идет речь.

Я задумался, знают ли в этом мире слово "секс", но решил, что даже если не знают, то схожее понятие у них все же должно быть. Поэтому ответил, возвращая темному его улыбку:

-- О сексуальной, конечно.

-- Может быть, хватит!

Вау! А я и не знал, что светлые эльфы так рычать умеют. И что у них глаза светиться начинают, когда они в ярости. У нас в книжках вроде как писали, что такое только с темными приключается. Хотя, если вспомнить, что они друг другу дальние родственники, то, видимо, не все светлые такие лапочки и овечки, какими их принято считать.

-- Ой, -- надеюсь, у меня получилось достаточно натурально. -- А я и не знал, что у эльфов такой тонкий слух.

-- Теперь знаешь, -- мурлыкнул мне на ухо темный и сжал мою руку чуть выше локтя.

Так, почти под ручку, мы и направились к светлому, который от негодования даже голову пригнул, словно в любой момент готов был броситься на меня и глотку перегрызть зубами. Зубы, к слову, оказались все же не такими внушительными, как у Мурки, у которого, как и говорилось в одной из книг, которые я когда-то читал, кроме крепких белых зубов имелись и выступающие вперед клыки. Не вампирские, но тоже вполне себе впечатляющие.

-- Барсик, ты это... -- разыгрывая из себя последнего лоха, промямлил я, -- извини. Ведь не со зла на твоей любимой мозоли потоптался, -- и невинно (ладно, я, конечно, в зеркале себя в этот момент не видел, но надеюсь, что выглядело оно именно так) захлопал глазами.

Дроу сбоку кашлянул в кулак. По-моему, он так смех замаскировать пытался. Светлый эльф прожег меня ненавидящим взглядом, но ничего лишнего себе так и не позволил. Не зря я в кабинете у ректора восхищался его выучкой. Зато, перебесившись, Барсик не преминул спросить, повернувшись к нам спиной и глядя на меня через плечо:

-- Не боишься, что не на того командора ставку делаешь?

-- Вы не кони, чтобы на вас ставить, -- припечатал на это я уже без ужимок и игр.

Эльф дернул плечом и пошел впереди. Дроу помолчал. Но руку мою отпустил. Я пожал плечами, и мы двинулись дальше.

Апартаментами, которые мне предлагали, я не впечатлился. Судя по всему, в обстановке тут был в моде минимализм. Это выражалось в том, что в огромной комнате могло находиться всего три или четыре предмета мебели. После моей "хрущевки" такой простор, с одной стороны, поражал воображение, с другой, при попытке примерить к себе такие жилые помещения, напрягал. Так что, я только порадовался, что вовремя сообразил отказаться от всего этого великолепия.

Зато на верхний этаж следовало забраться уже для того, чтобы опробовать местный аналог лифтов. Это, я вам скажу, круче, чем американские горки, будет. Заходишь в подсвеченную снизу голубым светом прозрачную капсулу, дверь за тобой беззвучно закрывается. И ты оказываешься в невесомости. То есть, натурально паришь несколько долгих секунд между полом и потолком. Потом сила тяготения плавно возвращается. Как только оказываешься твердо стоящим на полу, дверца открывается и можно выходить. Но за секунды невесомости успеваешь нахватать столько незабываемых впечатлений, особенно в области желудка, что словами не описать. У меня даже возникла шальная мысль: "Хорошо, наверное, быть космонавтом".

Побродив по оставшимся бесхозными хоромам и не встретив на этаже ни одного преподавателя, которые, как мне объяснил Мурка, скорей всего, были на парах или в учительской, вернулись на административный этаж. Учебных аудиторий в этой части корпуса оказалось мало. Но одной из них являлась та, которую предоставляли всем появлявшимся тут до меня психологам. Мой класс под звучным названием "колокольчики" был прикреплен к этой аудитории. И в первую очередь от учеников стандартно требовалось поддерживать в ней порядок. Примечательно, что после появления должности штатного психолога занятия в этой аудитории в расписание не ставили. То есть, если верить Мурке, теперь это и будет моим рабочим кабинетом. Интересно. Хотелось бы взглянуть, но пока нам не сообщат, что работа с пространством закончена и дверь лаборантской совмещена с входом в мою квартиру, лучше там не появляться.

-- Тогда можно сходить в столовую, -- неожиданно как для меня, так и, похоже, для Мурки, предложил Барсик, все так же дефилируя впереди нас, но на этот раз он держался куда ближе. Неужели его-таки проняло мое выступление относительно неудовлетворенности? Выяснять, признаюсь, было в тот момент недосуг. Но от колкости я не удержался. Снова. Да-да, люблю потоптаться на уже однажды опробованных граблях.

-- Что, в глотку вцепиться не дали, решил по-тихому травануть? -- осведомился я у спины светлого эльфа.

Барсик замер. Нет, просто застыл, словно на него ушат ледяной воды вылили.

-- Ты знаешь, что это оскорбление -- подозревать, что я могу так запросто ослушаться приказа ректора?

-- А ты знаешь, что это как минимум неприятно, когда тебя презирают просто за то, что ты не принадлежишь не только этому миру, но и вашему виду? И очень сильно задевает то, что ты думаешь, будто твоя принадлежность к эльфийскому роду дает тебе право считать меня грязью под твоими сапогами.

Эльф, когда я закончил говорить, уже знакомо и подчеркнуто независимо дернул плечом.

-- Тебе уже объяснили причину такого моего отношения. Те, что были до тебя...

-- Тебя разочаровали. Понял. Но тогда ты, по всей видимости, слишком медлительный, чтобы сориентироваться по ситуации и понять, что я, может быть, и не лучше других, но молча сносить такое к себе отношение не собираюсь.

-- Это не повод оскорблять меня при каждом удобном случае! -- выпалил эльф и резко развернулся на каблуках в мою сторону. Бросив обжигающий взгляд в сторону темного, уже намного тише добавил: -- Тем более, при нем.

-- И чем же это тебе Мурка не угодил? -- тут же поспешил поинтересоваться у Барсика. Хотя уже приблизительно понимал, что это у них национальное. Причем с обеих сторон.

Светлый поначалу растерялся. Потом все же снизошел до ответа:

-- Он темный.

-- Только поэтому?

-- Этого вполне достаточно.

-- Ну и дурак, -- бросил я и обратился к Мурке. -- Так как, пойдем в столовую, или тут можно еще что-нибудь интересное посмотреть?

Мурка, проигнорировав признания светлого эльфа, спокойно и с достоинством ответил:

-- Интересного много, но потом ты уже сам будешь выбирать, куда тебе хочется и зачем. А в столовую не мешало бы сходить, чтобы ты на первое время хотя бы туда самостоятельно мог добраться.

-- Да я, вроде бы, никогда пространственным кретинизмом не страдал, -- пробормотал, освежая в памяти маршрут нашего путешествия. -- Так что, везде, где мы ходили, не заблужусь, -- успокоил эльфа.

Но в столовую мы все-таки сходили. Большая, нет, просто огромная зала. Столики преподавателей у северной стены, то есть противоположной от входа. Все остальное пространство заставлено круглыми столами для студентов. За каждым стандартно помещается десять человек. Как мне объяснил все тот же Мурка, именно в таком количестве студенты считались классом. Так что, можно сказать, что каждый класс столуется обособленно. И никаких вам огромных столов и лавок вдоль них, за которыми, предположительно, должны питаться студенты целого факультета. Но это я так, иронизирую немного. Как и большинство соотечественников. "Гарри Поттера" хоть и не читал, но в кино, особенно на первые части, бегал исправно.

Именно в столовой нас и нагнал маленький человечек, сотворенный из шишки, с ногами и руками палочками и головой, больше всего напоминающей тыкву. У меня в первый момент глаза на лоб полезли, когда это чудо забралось вверх по однотонной светло-голубой скатерти, застилавшей стол, за которым мы с командорами расположились. Еду нам еще не успели принести.

Ах, да, забыл сказать, прислуживали в столовой университета големы. Внешне я бы их сравнил с шарнирными куклами, вырезанными из дерева. Лиц у них не наблюдалось. Одеты все были в белые штаны и куртки на пуговицах. Лучше всего оказались выполнены руки, как положено -- стандартные человеческие кисти с пятью пальцами, но очень подвижные в суставах и невероятно ловкие. Все остальные части тела лишь обозначили. Даже ступни (големам обувь, судя по всему, не полагалась) были без пальцев, и лишь по форме напоминали природный аналог. Двигала эти своеобразные машины, которых и роботами-то язык не поворачивается назвать (какой робот может быть из дерева и без шестеренок и транзисторов?) магия. Магический элемент, как объяснил Мурка, прятался внутри полого тела и состоял из двух частей. Одна резервная, другая основная. Первая в груди, вторая -- в голове. Других подробностей о создании этих маготехнических приспособлений Мурка не знал, но посоветовал спросить у кого-нибудь из моих подопечных. Дескать, класс колокольчиков учится на факультете маготехники, так что, о големах они должны знать намного больше, чем темный командор.

Так вот, шишка с тыквой вместо головы тоже оказалась големом. Но самым простым и недолговечным. Таких называли шушарами и использовали для передачи тех или иных сообщений в пределах одного корпуса. Я тут же поинтересовался, где они ухитрились столько шишек набрать. На этот раз, как ни странно, до ответа снизошел Барсик:

-- В геометрическом центре главного здания университета, в котором, если ты не понял, мы находимся, есть Большой зал. Он так и называется. Именно через него проходят поступающие в день приема, чтобы с помощью специального магоустройства можно было просканировать их и убедиться, что они именно той расы, которую заявили в экзаменационном листке. Там по всему периметру вместо колонн растут ели. А в центральном кругу растут корабельные сосны.

-- Что же вы меня туда сразу не отвели? -- спохватился я и мечтательно добавил. -- Хотелось бы посмотреть.

-- Как-то в голову не пришло, -- пробасил слева от меня Мурка, -- Зал обычно не используется. Только при зачислении новых студентов в начале года, потом на выпуске, и в случае полного собрания всех факультетов. Но последнее, насколько я знаю, собиралось лет пятьдесят назад, когда впервые встал вопрос обучения в стенах университета моих сородичей.

-- Понятно, -- важно покивал я и снова принялся рассматривать ожившую шишку. -- И как он... -- разумеется, я собирался спросить, как из этой куклы извлечь информацию, но меня перебил голос ректора, донесшийся со стороны шушара.

-- Ваш класс готов к эксплуатации, Андрей Игоревич. Милости просим принять работу и в случае каких либо претензий сразу же связаться со мной.

-- Лихо, -- оставалось прокомментировать мне и подняться. Но оба эльфа, проявив чудеса единодушия, положили руки на мои плечи и заставили снова сесть на стул. -- И? -- не понял я.

-- Ты же, вроде, поесть собирался, -- напомнил Мурка.

-- Ну, да, -- как-то очень некстати вспомнилось, что из-за некоторых ушастых так и не позавтракал.

Желудок мгновенно издал тоскливую трель. Повернувшись в сторону Барсика, от которого шел какой-то странный звук, заметил, что у красноволосого эльфа глаза смеются. И выглядит он в этот момент не то что бы моложе, но теплее, это однозначно. Я чуть было варежку не раззявил от такого открытия. Спохватился, но светлый эльф, к моему сожалению, уже успел что-то прочитать по моему лицу, и смех из его холодных, льдистых глаз, казалось, исчез безвозвратно.

-- В чем дело?

-- А ты, оказывается, симпатичный, когда не злой, -- не стоит думать, что я просто так это сказал. О нет, я в такие моменты, как правило, очень быстро мозги включаю. Так что, слова были именно теми, которые я и хотел до светлого донести.

Эльф нахмурился. Хотел что-то сказать, я по глазам видел, что хотел. Но как-то подозрительно глянул через меня на темного командора, закрыл рот и молча отвернулся. Да, дела. Похоже, кто-то тут активно комплексы коллекционирует и донимает ими всех окружающих. Или он так только со мной и с Муркой себя ведет, а с остальными мил и любезен? Нет, чую печенкой, что Барсик наш всегда такой. Надо будет все же подбить их с Муркой ко мне на прием прийти. Вдруг вместе разобраться сможем? Но это потом, когда освоюсь. А пока завтрак, точнее, если мне не изменяют внутренние часы, уже обед.

Глава четвертая

Детки из клетки

Андрей и "колокольчики"

Кормили у них вкусно. Уточнять, из чего были приготовлены те или иные блюда, я сознательно не стал. Еще не хватало аппетит себе портить. Вкусно, цвет и запах не напрягают, и ладно. В студенческие годы, живя один, чего я только не ел, особенно когда деньги, которые родители на месяц выдавали, кончались чуть ли не на следующий день после сего знаменательного события. Поэтому, понадеявшись, что мой лужёный желудок стерпит любые издевательства, я съел все, что предложили, и довольным отвалился от стола.

Потом меня повели знакомиться с классной комнатой, в которой уже завтра мне предстояло встречать своих "колокольчиков" на первом в моей жизни классном часе. Они-то, как я понял, уже не первый раз придут туда, чтобы познакомиться с очередным классным руководителем из так называемых психологов. Как буду бороться со стереотипами, которые у ребят сложились после общения с другими представителями Земли, я пока не придумал, но всерьез вознамерился посвятить этому предстоящую бессонную ночь.

Примечательно, что на сей раз Барсик демонстративно отделяться не стал. Шел теперь слева от меня и не пытался ускакать вперед, как делал до совместного завтрака. Может, мне все же удалось как-то его пронять? Хотелось бы. А то такой завидный парень, и в комплексах утопает. Прямо жалко его стало. Но, жалко, как известно, у пчелки. А эльфов, тем более таких роскошных, как наш Барс, жалеть вроде как некорректно. Думаю, озвучь я свои мысли Мурке, он бы со мной согласился. Недаром он терпел этого красногривого довольно длительное, как я понял, время.

Комната, в которую мы пришли, честно скажу, меня не впечатлила. Большая, светлая, длинная. В дальнем конце, в углу, неприметная дверь. Командоры, переглянувшись, предположили, что она-то как раз и ведет ко мне в квартиру. Проверять я не стал, продолжил осматриваться. Два ряда парт. Индивидуальных. Ну, знаете, такие маленькие, только на одного человека. К нам эта мода из Америки совсем недавно пришла. Но по мне, так лучше по старинке, когда за партой не один сидишь: и списывать есть у кого, и пообщаться можно на досуге. А тут какой-то полный индивидуализм. Вот и вырастили деток отщепенцами. Друг с другом общаться не умеют, отсюда и переизбыток агрессии. Что я -- не прав, что ли?

-- Барсик, -- полюбопытствовал, прикидывая, что бы не мешало изменить в этом унылом классе.

Светлый обернулся ко мне, и я спросил:

-- Вот скажи, лично тебе темные что-нибудь плохое сделали? -- и тут же уточнил, вспомнив про Мурку: -- Кроме того, что вы тут с Муркой беспрерывно, как я понял, сферы влияния делите.

-- Мне вполне хватает своей сферы. Это лорд Огненный своей неудовлетворен, -- неожиданно вмешался Мурка. О, похоже, я на чей-то любимый мозоль напоролся. Это я удачно зашел!

Барсик презрительно фыркнул в ответ на слова темного и холодно проинформировал:

-- Они отравляют мою жизнь одним своим существованием.

Ух ты, а пафоса-то, пафоса!

-- Понятно. Значит, не сделали.

Оба эльфа промолчали.

Я вздохнул.

Еще раз осмотрелся. Обнаружил на одной из последних парт какие-то бумаги и толстенную книгу, направился туда.

-- Насколько понимаю, это мой вариант договора и подарок от декана?

-- Правильно понимаешь, -- подтвердил Мурка.

Я кивнул и поднял на них обоих глаза.

-- Ладно. Разрешите откланяться, пойду готовиться к завтрашней встрече с детками.

-- Они у тебя завтра на первом уроке -- в десять утра, -- сообщил Мурка и, помедлив, сказал. -- Мы тоже придем.

-- Говори за себя! -- тут же окрысился Барсик.

-- Да, ладно, -- примирительно сказал я, -- Сам бы предложил, если бы он тебя не опередил.

-- С чего ты решил...

-- Барсик, знаешь что я тебе скажу? Ты не эльф, ты ходячий комплекс. Проще надо быть, и люди к тебе потянутся, -- объявил я, но ждать реакции светлого, который даже разозлиться не успел, настолько был ошеломлен моей наглостью, не стал. Сгреб в охапку документы и книжку да ушел в так называемую лаборантскую, роль которой теперь стала исполнять моя квартира.

Все было так, как мне и обещали, поэтому ничего плохого не могу сказать и с претензиями к ректору приставать не собираюсь.

Первое, что сделал, засел за комп и принялся лихорадочно гуглить всякие психологические тренинги, тесты и методики. Скачав и пролистав парочку, понял, что такие навороты мне точно не по зубам, и вообще, лучше хотя бы чаю попить, отдохнуть, расслабиться. А потом придумать что-нибудь этакое, но уже самому. Хотя, честно скажу, попадались мне и любопытные штуки, но, как правило, кустарного производства. То есть, не когда тест или методику какой-нибудь маститый психолог разработал, а, наоборот, придумал и выложил в сети доморощенный самоучка из таких же, как я, технарей. Именно такие разработки были мне куда понятнее и ближе. Изучив несколько и прихлебывая горячий каркаде из самой большой в моем хозяйстве кружки, я начал в уме набрасывать приблизительный план действий на завтра.

Как ни странно, до кровати я этой ночью все-таки добрался. Не смог отказать себе в такой роскоши, как хотя бы шестичасовой сон. Может быть, оно и к лучшему, что я не психолог по образованию. Понадеюсь на умение импровизировать и свое ненаглядное чутье -- вдруг они на пару не подведут и все у меня получится?

Утром встал бодрым как огурчик. Хорошо все же быть жаворонком. Забравшись под душ, освежился, потом быстро позавтракал бутербродами. Тоскливо пробежал глазами тот пункт договора, в котором говорится, что карточку, по которой в любом банкомате города я смогу обналичить свою теперешнюю зарплату, получу не раньше, чем полноценно отработаю две недели. Вздохнул, понимая, что до этого срока даже аванса, который был больше любых моих самых смелых ожиданий, мне не видать. Так что, нечего заморачиваться.

Заныкал бумагу в коробку с документами и оделся в темные классические брюки и белую рубашку навыпуск, специально расстегнув три пуговицы в области воротника, чтобы был виден артефакт-крестик, призванный защищать меня от магии. Оглядел себя с ног до головы -- остался относительно доволен. Помялся в ванной возле полки, на которой у меня всякие ванные принадлежности, решил, что лучше не стоит использовать туалетную воду, вполне хватит одного дезодоранта. И на этой не особо радостной ноте выполз в коридор.

На ноги обул черные лаковые ботинки. Встал напротив той двери, которая вела прямо в мир иной, и озадаченно поскреб в затылке.

А, может, лучше опоздать? Ну, скажем, тактический ход, чтобы не расслаблялись. Пусть понервничают. Если не студенты, так командоры, которые обещали присутствовать при моем первом знакомстве с классом. К слову, вчера Мурка, похоже, удивился, что я не стал протестовать после его заявления о посещении моего первого занятия со студентами. А потом запротестовал Барсик, и выяснять причину удивления темного стало как-то недосуг. Может, другие вели себя иначе? Скорее всего. Но не страшно, пусть привыкают. Кто бы ни приходил к ним сюда до меня, они -- это они, а я -- это я. Очень хочется надеяться, что единственный и неповторимый. Усмехнувшись собственным мыслям, я все же дернул дверь на себя и вошел в залитый утренним солнцем класс.

Начнем с того, что учительский стол располагался в противоположном конце комнаты. Поэтому, чтобы добраться до него, мне пришлось пройти между двумя рядами одиночных парт. Пять с одной стороны, пять с другой. И меня совершенно не удивило, что все темные сидели слева от меня, а все светлые -- справа. Так же, как и то, что к одной и другой группировкам присоединились сочувствующие им лица представителей других рас.

Никто не обернулся, когда я прошествовал через строй к своему столу. Только Мурка, стоящий возле входной двери, поднял голову. А Барсик, знакомо застолбивший себе место возле окна, вполне предсказуемо не удосужился глянуть в мою сторону. Да, обстановочка.

Наплевав на приличия, я сел на стол. Вытянув ноги и заложив одну за другую, окинул взглядом лица собравшихся. И, в общем-то, не был удивлен, что мои так называемые "детки" выглядят весьма и весьма зрело. Их красота, от которой вполне могло зарябить в глазах, тоже не стала для меня неожиданностью. Знаете, это словно ты попал в какой-нибудь фильм, где не бывает обычных и страшненьких, только красавцы и красавицы. Сразу появляется желание сбежать и спрятаться под стол, таким ущербным среди них ты себя ощущаешь, даже если в обычном мире, среди вполне обычных людей, считаешься очень даже ничего, можно сказать, симпатичным.

Тишина, точнее, гробовое молчание, меня, конечно, напрягало. Но я взял себя в руки и спокойным, недрогнувшим, что радует, голосом произнес:

-- С добрым утром, класс.

Ответом мне стало молчание. Ну, ладно. Я умею быть язвительным и колким, как тот еще ежик со стажем. Так что, сейчас у меня кто-то получит иголками промеж эльфийских ушей.

-- Так, -- старательно пародируя голос нашего полковника с военной кафедры, протянул я. И резко гаркнул, как нас все на той же "военке" учили: -- Всем встать!

Удивительно, но это возымело действие. Студенты поднялись.

-- Молодцы, -- куда мягче сказал им, -- Можете садиться, -- они снова, как болванчики, подчинились. -- Теперь о грустном. С этого дня в ответ на мое приветствие вы будете вставать, -- говоря это, я заметил, как черноволосая эльфийка из светлых, которая сидела на первой парте крайнего от двери ряда, совсем неуловимо скривилась. И почти сразу догадался о причине такой реакции на мои слова. -- Что? -- спросил, обращаясь к ней, -- До меня кто-то уже муштровал вас так?

-- Было дело, -- раздался насмешливый голос с галерки.

Говорил рыжий парень с бандитской ухмылкой, одетый в зеленую рубашку из плотной ткани, поверх которой носил что-то наподобие кожаной безрукавки, больше напоминающей легкий доспех. Он явно относился к виду homo sapiens. Всего людей в моем классе насчитывалось трое. Четвертым не-эльфом был оборотень, точнее, была. Как значилось в документах, оборотень у меня девушка. Тут же нашел её взглядом на другом ряду, том, который оккупировали светлые.

-- Вот и славно, -- объявил с улыбкой. -- Значит, уже ученые. С этим проблем не будет.

-- А с чем будут? -- вякнул все тот же парень.

-- Ну, -- я долго тянул этот слог, потом прищурился и с мерзопакостной ухмылочкой объявил: -- Во-первых, с именами. Во-вторых, с партами. В-третьих, с вопросами. На сегодня, думаю, хватит, а к завтрашнему дню специально для вас еще что-нибудь придумаю.

-- Именами? -- подала голос девушка, к которой я уже обращался.

У меня закралось смутное подозрение, что она и есть та староста, о которой было упомянуто в одном из личных дел. Беда в том, что к ним не прилагались фотографии. То ли здесь не было аналога нашим фотокарточкам, то ли по каким-то иным соображением в случае с этими студентами ими пренебрегли, но мне, признаться, легче не стало. Вот теперь угадывай, пока сам с каждым не познакомишься, кто есть кто. Пока об этом думал, черноволосая и ушастая продолжила:

-- В таком случае, не пора ли вам хотя бы представиться, дорогой наш учитель?

Язва. Что? Еще не факт? Очень даже факт. Я таких девчонок еще в школе насквозь видел. Умница и любимица учителей, но задавака. Такой палец в рот не клади, по самые гланды заглотит.

-- Учитель? -- переспросил я. -- Фи, как грубо.

Видели бы, как у нее лицо вытянулось. А я невинным тоном продолжил.

-- Какой же -- учитель? Я психолог и преподавать у вас ничего не собираюсь. А то, что меня вашим классным руководителем сделали, так это только потому, что вы у нас особо одаренные или, правильней сказать, патологически честные, а правда в наше время не в цене.

-- В смысле? -- холодно вопросил один из темных эльфов с на удивление коротко остриженными волосами. Все темные, что успели вчера попасться мне на глаза, щеголяли с роскошными шевелюрами как минимум ниже лопаток, ну, не считая Мурки. Волосы же этого дроу едва прикрывали шею. Любопытно.

-- В том смысле, что не хотите лгать ни себе, ни друг другу, притворяясь лучшими друзьями, -- ответил я спокойно, без лишнего позерства.

Окинул собравшихся взглядом, заметил, что на всех без исключения лицах отразилась напряженная работа мысли, и собирался уже продолжить.

-- А командоров вы с собой привели, чтобы нам было легче не притворяться? -- это, опередив меня, снова подала голос та чернявая.

Все ясно. Кажется, у меня уже сейчас появилась любимая ученица. Ох, как я её люблю! Так люблю, что стукнуть хочется, но психолог ведь воспитанный, помню, что девушек бить нельзя. Зато уже сейчас чую, что эта язва у меня столько кровушки попьет, мама, не горюй!

-- Командоры сами вызвались.

-- И вы не стали возражать? -- в голосе девушки прозвучала неприкрытая ирония. Остальные, что светлые, что темные, заухмылялись.

-- С какой стати мне возражать? Хочется им посмотреть, как я вас тут мучить буду, пожалуйста, мне не жалко.

-- Думаете, что сможете нас замучить? -- усомнился светлый эльф, у которого, как я заметил, пока шел через класс, пепельные волосы были на затылке стянуты алым шнурком. Собственно, так как светлый мужского пола был у меня в классе один, я знал, как его зовут, и еще когда пролистывал личные дела, окрестил Алым. Надо же, угадал. Но об этом позже.

Я независимо пожал плечами и объявил:

-- Ну, раз у нас уже вопросы пошли, засекаем время, -- демонстративно посмотрел на собственные часы. Напомню, благодаря артефакту, который мне выдали, магия в непосредственной близости от моего тела не действует, поэтому наручные часы, неподверженные воздействию магических полей, ходят исправно. -- У вас двадцать минут, чтобы задать все интересующие вас вопросы, -- помедлил, в очередной раз осмотрев собравшихся ребят, и тоном заговорщика объявил. -- Можно даже самые интимные. И, кстати, зовут меня Андрей.

-- А отчество? -- крикнул уже знакомый парень с галерки.

-- А что, у вас тут и с отчествами были?

-- Были.

-- Значит, они были намного старше меня, а так как я человек молодой, ко мне можно и без отчества.

-- Смелый, -- растягивая гласные, обронила единственная темная эльфийка в этом классе. Красивая. Она в первый момент показалась мне даже притягательнее, чем светлые, которые обе, как на подбор, были несказанно хороши. Но я быстро рассмотрел за миловидным личиком, так нехарактерным для темной, хищные замашки. К слову, кожа у нее была светлой, как иней. Боевая элита королевства, не стоит забывать.

-- Скорее, бесшабашный, -- с улыбкой прокомментировал я и развел руками, намекая, что все еще жду вопросов.

"Детки" отмерли и начали переглядываться. Очень хорошо, им уже любопытно. На это и было рассчитано. Пока они придумывали, что бы такого спросить, я скосил глаза на командоров. Судя по тому, что теперь даже Барсик внимательно следил за мной, у них тоже накопились ко мне кое-какие вопросы. Ладно-ладно, я не изверг, вот с детками разберусь и, так и быть, с вами пообщаюсь, голубки.

-- Тогда самый напрашивающийся вопрос, -- кто бы сомневался, что первой заговорит именно моя чернуля. -- Какие девушки вам нравятся?

Ну, я так не играю, как говорил бессмертный Карлсон. Почему-то, когда я проигрывал в собственном воображении начало нашего разговора, именно этот вопрос первым пришел мне в голову. Предсказуемо. Даже как-то обидно. Но ладно, об этом я задаваке как-нибудь потом скажу. Оригинальней надо быть, девушка, на банальности не всякий мужик поведется. Правда, судя по заинтересованным лицам одноклассников, им данный вопрос пришелся весьма по вкусу. Ну кто бы сомневался! Клубничку любят все -- закон жизни.

Я открыто ей улыбнулся.

-- Субтильные.

-- В смысле? -- растерялась другая светлая эльфийка, которая сидела как раз позади чернявой. У этой были колдовские зеленые глаза, которые, казалось, даже слегка светились, и ярко рыжие волосы, но не красные, как у того же Барсика, а именно рыжие. Красавица, ничего не могу сказать. А уж формы... Или это на ней просто платье так сидело, что выгодно подчеркивало все окружности.

-- В моем мире есть такой стиль, как унисекс. Думаю, ваши и мой переводчик вряд ли сумеют такое адекватно перевести. Но в двух словах: мне нравятся девушки, больше похожие на мальчиков. С маленькой грудью, узкими бедрами, короткими стрижками, когда в постели не поймешь, кто с тобой -- девушка или уже парень. Собственно, парни мне нравятся такие же.

-- Чтобы были на парней похожи? -- съязвил рыжий с последней парты ряда темных.

-- Нет. Чтобы внешне их можно было спутать с такой вот девушкой, которую я только что описал.

-- Даже в постели? -- хитро прищурившись, спросил темный, который до этого молчал. Признаться, если бы не видел личные дела и не был уверен, что в моем классе только одна темная эльфийка, я бы легко мог спутать этого парня с девушкой.

-- Да, а что? -- уточнил и мило улыбнулся. Прочитал я в той книжке, которую мне декан оставил, про темных и светлых эльфов, и закрались у меня некоторые подозрения. Стало любопытно, подтвердятся они или нет.

-- В каком смысле, в постели? -- недоверчиво протянул рыцарь из середины ряда светлых. Почему я говорю "рыцарь"? Потому что таких картинных Ланселотов еще надо поискать. Светловолосый, с горящим взором голубых глаз молодого теленка, широкоплечий и в доспехах, но не таких, которые по одному своему виду больше подошли бы какому-нибудь багдадскому вору, о котором я когда-то в наших земных книгах читал. То есть, вовсе не таких, как на рыжем, который мне своими вопросами уже всю плешь проел, а в настоящих, добротных, рыцарских, хоть и облегченных. Потом я разобрался, что это у него костюм такой особого покроя, с вшитыми в ткань металлическими пластинами, но в первый момент обмундирование парня произвело на меня неизгладимое впечатление.

-- В прямом. В свободное от работы время впускаю в свою постель как девушек, так и парней. А в чем дело? У вас тут так не принято?

-- Конечно, не принято! -- от переизбытка чувств светлый эльф, прозванный мною Алым, вскочил на ноги и даже ладонями по парте хлопнул. Какой горячий, надо же.

Я фыркнул, но сказать ничего не успел.

-- Говори за себя, -- пропел темненький, который и заварил всю эту кашу. Зараза. Так и думал, в отличие от светлых, у темных однополые связи встречаются так же часто, как разнополые. С чего я так решил? Напомню только, что у темных, в отличие от светлых, жесткий матриархат. Ну, а дальше как-нибудь потом расскажу, какими путями дошел до мыслей об интимных отношениях между мужчинами в темноэльфийском обществе. Кстати, я не соврал. Я, правда, и с теми, и с теми сплю. По настроению.

-- Что?! -- вскричал Алый.

-- То! -- возвестил хорошенький темный и тоже вскочил. Оба сжали кулаки и готовы были в любую секунду броситься друг на друга.

-- Но ни одного из вас я бы никогда не выбрал, -- добавив в интонацию нужную толику печали, оповестил их как ни в чем не бывало.

-- Почему это? -- тут же вопросил темный.

Светлый хоть и промолчал, но по тому, как разжались его кулаки, а в глазах мелькнуло любопытство, стало понятно, что разнимать их не придется ни мне, ни командорам. По крайней мере, пока.

-- А из девушек? -- тут же промурлыкала темная, сидящая за первой партой их ряда.

Демонстративно её осмотрел. Она еще нежнее улыбнулась. Но улыбка быстро померкла, когда я сказал.

-- Вообще не хотел бы ни с кем из вас связываться. Предпочитаю понятных и простых ребят из своего мира, вам, красивым, нет, даже очень красивым, но чужим и далеким, как солнце. На вас, леди, хорошо любоваться. Но не наблюдать в собственной постели.

-- То есть, вы признаете, что трусите? -- опять вклинилась черненькая. Зараза. Но я знаю, что ей ответить.

-- Отнюдь. Если предположить, что я готов рискнуть завести какие-либо отношения с иномирянином или иномирянкой, то из женской половины класса я предпочел бы в жены тебя, потому что с тобой никогда не будет скучно; в девушки, с которой можно было бы появляться на вечеринках и светских мероприятиях, твою подругу, которая сидит сзади. А в постели не отказался бы от фурии, если переводчик не справляется, то проще будет сказать, стервы, -- и я посмотрел на темную.

-- Думай, что говоришь! -- тут же взвился дроу с коротко остриженными волосами.

Я спокойно встретил его злой взгляд. Видимо, парень и его соотечественница восприняли мои слова как оскорбление.

-- Думаешь, я её оскорбил?

-- А что, нет? -- спросила темная, в глазах которой появился лед. Больше никаких игр, говорили они. Но я и не собирался играть с самого начала.

-- В твоем случае "стерва" -- это не оскорбление. Это диагноз. Мужчины предпочитают жениться на домашних девушках, которые будут готовить им на обед борщ, а по утрам приносить к постели тапочки. Но зажигать и отрываться куда волнительнее и интереснее со стервами. К слову сказать, именно к ним сбегают от домашнего уюта и борща.

-- То есть, ты сделал бы меня своей любовницей? -- в глазах темной мелькнул благосклонный интерес, одноклассник, вступившийся за нее, медленно опустился обратно на свое место.

-- Из тебя получилась бы восхитительная повелительница греха.

-- Получилась бы? Откуда ты знаешь, что я не являюсь ей уже сейчас?

-- Для меня ты пока просто одна из моих подопечных.

-- Но в будущем?

-- Я уже объяснил, почему нет.

-- Но в будущем? -- еще более провокационно повторила вопрос темная.

И тогда я пошел ва-банк. Чутье под руку квакнуло, не иначе.

-- В будущем я бы предпочел стать тебе не любовником, а другом, чтобы, наконец, понять, почему в твоих глазах столько грусти. А любовникам о таком правды не говорят.

Девушка поменялась в лице. Мне показалось, что у нее даже эти их выдающиеся ушки поникли. Но она быстро взяла себя в руки. Ответила холодно, типично по-эльфийски:

-- Не думаю, что хочу с тобой подружиться.

-- Не важно, -- махнул рукой. -- Главное, что я хочу.

-- Мужчины, -- протянула светлая с первой парты с типичными женскими интонациями.

-- Отнюдь. В отличие от некоторых, -- бросил взгляд через плечо на Барсика, -- я помню, что у дроу матриархат, и, значит, если мне хочется подобрать ключик к темной половине класса, в первую очередь стоит заручиться поддержкой единственной девушки-эльфийки в их стане.

-- Если хочешь что-то там поободрать, -- буркнул коротковолосый темный, -- никогда не называй нас...

-- Дроу? В моем мире вас называют именно так, хоть вы у нас и не живете, но часто фигурируете в книгах и сказках. Мне так привычнее.

-- То есть, уважать нас ты не собираешься? -- уточнила темная, сейчас больше всего на свете напоминающая сошедшую с картинки в книжке снежную королеву.

-- Собираюсь. А вы меня? -- Я тут же поймал её в словесный захват и поспешил закрепить результат: -- Попробуем договориться?

В красных глазах темной снова мелькнул интерес.

-- Что ты предлагаешь?

-- Я перестаю называть вас дроу даже в мыслях, а вы хотя бы на этом занятии ведете себя прилично и не пытаетесь вставлять мне палки в колеса.

-- Мы еще даже не начинали. Что ты подразумеваешь под прилично?

-- Я скажу, когда будет неприлично, и вы сразу же прекратите, идет?

Она смотрела на меня. Я на нее. Единственный аргумент в мою пользу, который видел с её точки зрения -- это собственное любопытство, которое разделяли другие представители маленького клана. Остальное было несущественным и к рассмотрению не принималось. И все же я победил, точнее, любопытство темной одержало победу.

-- Хорошо, -- эльфийка подарила мне томную улыбку. И ей никто не крикнул: "Не решай за всех!"

-- А нас ты чем собираешься купить? -- чернявая светлая хмурилась и выглядела в чем-то даже комично. Но я не рассмеялся, пусть и хотелось.

-- А зачем мне вас покупать? Вы же светлые. Вам по штату полагается вести себя прилично, это только злодеям всякие плюшки за вредность выписывают.

-- Так нечестно, -- не очень убедительно возмутился рыцарь.

-- Зато действенно, -- возразил я и спросил: -- Еще вопросы?

-- Ты про парней так и не сказал, -- напомнил темный, похожий на девочку.

-- Из всех присутствующих в моем вкусе только ты, как ты уже, смотрю, догадался. Но я бы все равно с тобой спать не стал.

-- Почему это? -- было заметно, что эльф уязвлен. Ну, еще бы, эта куколка явно привыкла, что нравится всем без исключения, и даже не всякий стопроцентный натурал может ему отказать.

Пришлось объяснять так, как есть.

-- Предпочитаю таких партнеров, которые не будут лежать бревном и ждать, когда их высочество ублажат, а принимают самое активное участие в процессе, чтобы не им одним удовольствие получить, но и мне оно в не меньшем количестве перепало.

-- Откуда ты знаешь, что не... -- начал эльф, но запнулся, напоровшись на мой ироничный взгляд. -- Я не такой! -- бросил он и плюхнулся на стул.

Просто прелесть, а не ребятки. Хорошо, что у них тут не школа, а именно университет. И за все эти разговоры о постелях меня в педофилии не обвинят. С чего я это взял? Да розовый фей, декан моих колокольчиков, когда мы с командорами от ректора уже выходить собрались, обмолвился, обращаясь больше к начальству, что мне будет легче у них тут обжиться, если я, такой молодой и горячий, с кем-нибудь из студенток закручу роман. Тоже мне, купидон-переросток. Я потом еще у Мурки уточнил, пока мы красотами из окон любовались. Что у них тут, правда, с этим так просто? Ну, студенты с преподами романы крутят и наоборот. И он подтвердил. Из-за того, что в большинстве своем продолжительность жизни у них довольно внушительная, если пересчитывать, к примеру, на человеческий возраст, разница между преподавателем и студентом будет совсем небольшой. Поэтому с этим вопросом давно не запариваются. Я, если честно, удивился, но на заметку взял. Не зря, как оказалось. Вот оно мне при первом знакомстве и пригодилось.

-- Кто-нибудь еще что-то спросить хочет? Или на завтра оставим?

-- А вы что, теперь каждый классный час будете так начинать? -- Подал голос неприметный парень в одежде восточного покроя, который сидел перед рыжим нахалом с последней парты темного ряда. Похоже, это был тот студент, в личном деле которого значилось: родом из пустыни Наби.

-- Нет. Но первое время, наверное.

-- Тогда завтра мы придумаем еще вопросов, -- снова влезла чернявая.

Я пожал плечами.

-- Да пожалуйста!

-- Ладно, -- кивнула она и тут же уточнила. -- Значит, у нас осталось две проблемы, как вы выразились. С именами и с партами?

Надо же, запомнила. Хотя, такие, как она, всегда все подмечают и редко что забывают. Умница моя, так бы в угол и поставил, чтобы не считала тут себя самой умной. Даже темная ведет себя куда элегантнее, чем она.

-- Да.

-- И что там с именами?

Я повернулся к столу. Выудил лист бумаги, принесенный мной вместе со стопкой личных дел, и, глядя на него, объявил:

-- Все просто, -- посмотрел на ребят поверх листа и продолжил: -- Для меня ваши имена, особенно эльфийские, слишком длинные и труднопроизносимые. Посему с этого дня буду звать вас коротко и так, как удобно мне. Чтобы не путаться и не оскорблять вас этим.

-- А каким-нибудь диким сокращением вы нас не оскорбите? -- спросила девушка-оборотень, которая сидела на галерке светлого ряда. Голос её дрогнул. Видимо, она предпочла бы и дальше отмалчиваться, но сама идея сокращений ей настолько не понравилась, что рискнула подать голос.

-- Не знаю, как у вас, но в моем мире принято давать университетским друзьям смешные прозвища. Иногда клички сближают куда сильнее чего-либо иного.

-- А если мы не хотим сближаться ни с вами, ни друг с другом? -- спросил коротко стриженный темный.

-- Не хотите, а придется. Я ведь как сяду, так и слезу.

-- Думаете, мы вас испугаемся?

-- Думаю сделать все, чтобы добиться вашего уважения.

-- Уважать, как равного, не мага? -- Темный скривился.

Я не стал его разубеждать. Просто еще раз глянул на листок и первым назвал имя старосты.

-- Ириль Флевелей Рассветная.

-- Это я, -- пропела со своей первой парты чернявая. Да, как в воду глядел.

-- Будешь Ирой. Дальше. Алиэль Мильзились Душистый. Язык сломаешь, -- посетовал, улыбнувшись.

А светлый эльф, единственный в моем классе светлый мужского рода, поднял руку.

-- Я.

-- Алый.

-- В смысле?

-- Я буду называть тебя Алым, -- терпеливо пояснил ему. Если у парня и были возражения, он смолчал. Но я быстро смекнул, что они все промолчат, но отзываться на мои клички не станут. По крайней мере, в первое время, но оставалась надежда уже к завтрашнему дню придумать для своих деток что-нибудь еще, что помогло бы добиться взаимопонимания, -- Следующий, -- снова сверился со своими записями. -- Антилия Визария Вейла, -- назвал имя второй светлой. -- Будешь Лией. Карунд Капеле Иль-Янь. Можно было бы по фамилии, но я сократил имя. Кар.

-- Я что, по-вашему, птица? -- возмутился коротко стриженый темный.

-- А у вас тоже встречаются каркуши? -- невинно поинтересовался у него.

-- Встречаются, -- раздосадовано буркнул парень.

-- Тогда спешу тебя обрадовать, у нас ворон считается предвестником скорой смерти. Черный, опасный, но умный.

-- Хотите сказать, что я ассоциируюсь у вас с ним? -- голос эльфа прозвучал уже не так сердито.

-- Хочу, -- он больше ничего не ответил, но я зачислил очко на свой счет. -- Дальше. Машмул Фраппе Верь-Явь. Будешь Машулей или Машкой.

-- Звучит похоже на мое собственное имя. Но в чем подвох? -- прищурившись, вопросил хорошенький темный.

-- Маша -- традиционно женское имя, -- огорошил я и до того, как он успел возмутиться, быстро продолжил, чувствуя, как Машка прожигает меня возмущенным взглядом, -- Илюизмена Вариусель Вик-Холь -- Иля, -- я бросил быстрый взгляд на темную и перешел к следующему имени: -- Томас Рутберг. Можно было бы и не сокращать, но не будем отделять от коллектива. -- Окинув класс взглядом, не сразу дождался поднятой руки от рыжего парня с галерки. -- Будешь Томом.

-- Меня так и отец зовет, -- презрительно фыркнул он.

-- Значит, и я буду.

-- Думаете, мне это принесет счастье?

-- Думаю, тебе придется привыкнуть.

-- Не думаю, что придется. Вы через месяц сбежите, как и остальные, -- и расплылся в мерзкой ухмылке. -- Обещаю.

-- Не говори "гоп!", пока не перепрыгнешь, -- парень нахмурился. То ли переводчик не справился, то ли, наоборот, все правильно перевел, и тот был раздосадован таким моим настроем. Но я не стал больше на него отвлекаться. -- Пауль Виттебранд Аналой. -- Рыцарь встал и даже соизволил мне поклониться. Хороший мальчик, но слишком правильный. Жизнь таких не любит, обламывает жестоко и, как правило, навсегда. -- В принципе, и твое имя я бы сумел произнести, но, опять-таки, не будем выделяться.

-- И как вы меня обзывать станете?

-- Обзывать? Ну, может быть, -- я усмехнулся и ласково протянул: -- У-у-лька.

У рыцаря заходили желваки, он опустился на стул и больше не удостоил меня взглядом. Да, трудно тебе в жизни, светлый мой, придется.

-- Гарилика Тробург Вий, -- это было имя девушки-оборотня. Она просто встретилась со мной глазами. Даже руки не подняла. -- Будешь Гарри. К слову, это мужское имя.

Она тут же опустила глаза в парту. Не понравилось. Впрочем, как и всем остальным.

-- И Фаль Инойс. Честно скажу, это имя было самым простым для меня. -- Я нашел взглядом на светлом ряду парня в одеждах жителя пустыни, который остался последним неназванным. -- И все же, я и его буду сокращать. До простого и звучного Фа.

-- И что же в нем звучного? -- спросил пустынник.

-- В моем мире это одна из семи нот.

-- А у нас нот восемнадцать, -- сообщила рыжая светлая эльфийка, которую я окрестил Лилей.

-- Ну вы же эльфы, у вас все не как у людей, -- отозвался я и отложил свою шпаргалку обратно на стол. -- И последнее. Скоро звонок, но, думаю, мы успеем. К слову, именно сейчас товарищи темные получат шанс выполнить нашу с ними договоренность о приличном поведении, -- я окинул притихший класс долгим взглядом и позвал старосту: -- Ира, будь так добра, подойди.

Черноволосая эльфийка не сдвинулась с места. Даже не посмотрела в мою сторону. Мило. Но именно этого я и ожидал.

-- Жаль. Тогда о самом грустном на сегодня я сообщу вам сам, и руководить процессом тоже придется самому.

-- И что же это будет? -- спросила темная, глянув на проигнорировавшую меня светлую.

Судя по всему, она заговорила со мной только ради того, чтобы сделать все наперекор лидеру светлого лагеря. Очень интересно. Скорее всего, и та договоренность насчет обращения к ним как к дроу была так легко принята лишь потому, что светлым такого счастья не обломилось. Кажется, оба местных враждующих лагеря только и занимались тем, что по мелочам гадили друг другу. Интересно, когда они при этом находили время учиться? А ведь, судя по оценкам, на успеваемость их разборки не сильно влияли.

-- Ну, во-первых, напомню вам о командорах, которые все еще здесь. Так, на всякий случай.

-- Намекаете, что мы будем обязаны вас послушаться, чтобы вы там ни придумали на этот раз? -- зашипел на меня Кар.

Я вежливо улыбнулся. Не думаю, что командоры одобрят такое использование служебного положения, но сейчас для меня в первую очередь был важен результат. Глядя в красные глаза Карунда, я без объяснений скомандовал.

-- Возьми парту и поставь её вплотную к парте Лии.

-- Что? -- темный настолько опешил, что даже на крик его не хватило. Прозвучало сипло и недоверчиво.

-- С этого дня в моей классной комнате не будет двух рядов парт, только один смежный.

-- Я этого не сделаю!

-- Хорошо. Тогда, когда вы в следующий раз придете сюда, я обещаю, что всю мебель заменят, и вместо одиночных парт будут стоять те, что рассчитаны сразу на два человека, то есть, общие. И теперь вопрос. Как вы хотите: остаться каждый при своем индивидуальном столе, который просто будет стоять рядом с другим таким же, или сидеть за одним, тесно соприкасаясь локтями и задевая друг друга коленями? К слову, у таких парт не два стула, а одна, общая на двоих, скамейка. Как вам?

-- Ректор на такое никогда не пойдет, -- в голосе старосты прозвучала такая убежденность, что я позволил себе улыбнуться.

-- Я ему скажу, что это новая психологическая методика по приучению вас к обществу друг друга. Как считаешь, подействует?

Эльфийка так на меня посмотрела, что я сразу понял -- не ошибся, очень даже подействует. А Ира опустила глаза и тихо, голосом обреченной на медленную смерть, спросила.

-- И с кем придется сдвинуться мне?

-- Только с достойнейшим из всех противников.

Стоило это сказать, как светлая обернулась и встретилась взглядом с темной. Молодцы девочки, быстро разобрались, кого я имею в виду. То, как вытянулись их лица, меня уже мало волновало. Я продолжал распределять остальных.

Алого посадил с Машкой, Тома с Улькой, Гарри с Фа. Разумеется, когда закончил озвучивать пары, никто и не подумал вставать с места. И тогда скомандовал:

-- А теперь все дружно встали... -- Они затравленно посмотрели на меня. Первым не выдержал Алый. Он матюгнулся. Так, что будь я какой-нибудь матроной начала двадцатого века, меня бы на месте Кондратий хватил. Но вся его магия ушла впустую, втянувшись в мой артефакт. Психолог остался стоять у стола, несокрушимый и спокойный. Эльф резко отвернулся.

-- Хорошо, -- легко обронил я. -- Можете быть свободны.

Никто не встал с места. Темные переглядывались со светлыми. Меня удивило, что первым решился Том.

-- Ладно, командуй еще раз, чтобы все вместе, -- потребовал он, и я, не видя смысла отказывать, подчинился.

Даже руку для вящей убедительности поднял.

-- Дружно, вста-ли... -- единогласие было полным. Они на самом деле встали и все без возражений ухватились за столы. Я резко опустил руку. -- А теперь... сдви-гайсь!

И они сдвинулись. Аккурат по центру класса. Я ободряюще всем улыбнулся.

-- Ставьте стулья, задвигайте их и можете быть свободны.

-- Звонка еще не было, -- тихо напомнила мне Ира.

-- Ничего. Будем считать, что это компенсация за перенесенный стресс.

Никто не отреагировал на мою шутку. Все молча собрались и, прошествовав мимо Мурки, который так и простоял весь урок у стены, застыли в дверях, потому что Иле, темной эльфийке, которая выходила первой, вздумалось остановиться прямо посреди прохода.

-- Ты позволяешь себе не утруждаться произношением наших нормальных имен только потому, что мы студенты и от тебя зависим, так?

-- Нет. Я и командоров не утруждаю себя называть нормальными именами. Если для тебя это так принципиально.

И все мои детки, как по команде, уставились кто на одного, кто на другого командора. Ну же, братцы, не подведите! Попытался отчаянно сигнализировать взглядом Мурке, но неожиданно первым сдал всю контору Барсик.

-- Он меня с первых минут знакомства Барсиком обозвал. Так называют их домашних животных -- кошек.

-- Как наши кошки? -- спросил Машка, сделав ударение на "наши". Мне сразу стало интересно, что же у них там за кошки такие.

-- Вряд ли. Такие, как ваши, в их домах не поместились бы. Только вашему командору повезло еще меньше, чем мне.

Все посмотрели на Мурку.

-- И как он вас назвал? -- спросила Иля.

-- Муркой, -- темный командор улыбнулся и добавил: -- Но я не думаю, что мне не повезло.

-- Не льсти себе, -- ядовито бросил в его сторону Барсик, и тут уже вмешался я.

-- Это ты так ничего и не понял, -- сказал ему. Он недоуменно посмотрел на меня. -- У темных же матриархат, причем, как мне кажется, довольно жесткий. У них женщины -- куда более ценные члены общества, чем мужчины. То, что его назвали женским именем, не столько оскорбило, сколько могло польстить.

-- Да? Что же тогда он, -- Барсик кивнул на стоящего в первых рядах Машку, -- так возмутился?

-- Потому что уже попробовал поучиться среди светлых и понял, что для вас это вроде как оскорбительно. Хотя, на мой взгляд, можно назвать как угодно, сути твоей это не меняет. И эти мои клички нисколько не мешают мне уважать вас обоих, несмотря на комплексы некоторых.

-- Я. Не. Комплексую.

-- Приходи как-нибудь на сеанс, и я тебе докажу обратное.

-- Не дождешься!

-- Посмотрим. А вы, ребята, идите. Идите, раз с последним вопросом уже разобрались.

Самое смешное, что все мои "колокольчики" с озадаченным выражением на лицах послушно вывалились за дверь. Похоже, впечатлений от общения со мной им на целый день хватит. Но что же будет завтра?

Глава пятая

Не все то блин, что комом

Андрей и командоры

Если кто-то думает, что мне просто дался этот так называемый классный час, то он очень сильно ошибается. После того, как детки покинули аудиторию, я почувствовал себя основательно выжатым лимоном, поэтому сделал робкую попытку облюбовать собственный массивный стол в качестве замены диванчику, коего здесь не наблюдалось, но нещадная реальность тут же напомнила о себе. Ведь кроме меня в аудитории остались командоры.

Первым ожил Барсик.

-- Что это было? -- воскликнул красноволосый эльф и в одно мгновение оказался рядом со мной, ощупывая меня взглядом матерого государственного обвинителя.

Только и оставалось, что закатить глаза к потолку.

-- Барсик, но хоть ты не начинай... -- вырвалось непроизвольно, на что эльф сначала застыл, а потом разразился еще более грозной тирадой.

-- Не начинай?! -- взвыл командор и, не долго думая, ухватил меня за грудки, -- Объясни мне, как, -- он особо выделил интонацией это слово, -- как матриархат оправдывает их порочность?!

-- Порочность? -- прошипел ему в лицо, и уж не знаю, что он там во мне в этот момент увидел, но руки разжал и даже на шаг отступил.

Я демонстративно одернул рубашку. Вскинул голову и холодно отчеканил:

-- И чем же они так порочны?

-- Двое мужчин... -- он запнулся и бросил дикий взгляд в сторону Мурки, который демонстрировал удивительную выдержку и все еще не вмешивался в наш разговор. -- Это дико!

-- Только из-за того, что неприемлемо лично для тебя, так? И знаешь, как это называется? А ты объясни мне, Барсик, почему нужно любить не так, как вам двоим нравится, а так, как любят все?

-- Я ничего не говорил про любовь! -- запротестовал эльф, -- я говорил о сиюминутном удовлетворении похоти, о распущенности!

-- И чем же это связь между двумя мужчинами распущеннее, чем связь между мужчиной и женщиной? Тем, что над ними не висит дамоклов меч нежелательной беременности?

-- Что не висит? -- растерялся Барсик.

-- Страх, что партнер забеременеет, как я понимаю, -- наконец вмешался в наш спор Мурка, отлепился от стены и подошел ко мне. Я скосил на него глаза, заметил, как пристально он в этот момент смотрит на светлого. Вздохнул и решил, что если сейчас не пойду на мировую, у меня башка лопнет, да и командоры окончательно разругаются по моей вине.

-- В общем, я рассуждал следующим образом, -- говорить было тяжело. Хоть стандартный урок здесь длился чуть больше часа, ваш покорный слуга изрядно вымотался. Честно признаюсь, детки своими вопросами меня доконали. Не дай Бог каждому! Поэтому, проведя ладонью по лицу и смахнув легкое наваждение, продолжил. -- У темных жесткий матриархат, это значит, что главами общин или кланов являются женщины. Они сильные, решительные, волевые. Но мужчины, они и у дроу... прошу прощения, у илитири, мужчины. Иногда... ну, я не знаю, хочется быть самцом, а не половой тряпочкой под изящной ножкой главы клана.

-- Хочется нежности и тепла, а не маленькой и незавидной роли в её интригах, -- тихо и ровно, словно сам себе, произнес Мурка, но, разумеется, мы с Барсиком услышали.

-- Нежности? -- чуть ли не выплюнул это слово светлый. -- Тепла? От мужчины?! -- на последнем вопросе он даже голос повысил, столько недоверия и возмущения вызвали в нем наши с темным слова.

-- Отношения, Барсик, они и в Африке отношения. Кто-то хочет романтики и, найдя подходящего партнера, будет строить любовь именно на её основе, а кто-то хочет по-быстрому перепихнуться в уголке за шторкой, пока в основной комнате гуляет разношерстная толпа, и от самой мысли быть застуканным словить кайф, но это, опять-таки, личное дело каждого, не согласен?

-- Не согласен! -- буркнул в нашу сторону светлый, но присмирел. Спрятал глаза.

-- Это и называется -- быть взрослым, -- судя по всему, Мурку поведение Барсика все же доконало, и он решил окончательно его добить. -- По крайней мере, у моего народа. Если юноша стал мужчиной, он имеет право сам выбирать себе партнеров.

-- И даже для замужества? -- это встрял уже я. В книжке декана о свадебном обряде темных эльфов и самой идее сватовства как-то подозрительно умалчивалось.

-- Нет. Для любви. Женит нас глава клана.

-- То есть, главная жрица?

-- Да.

-- И на ком обычно женят? На своих, или вы все же как-то разбавляете кровь? -- сейчас у меня был уже чисто практический интерес. Что я, зря, что ли, полночи про эльфов читал. И про геополитическое устройство, и про особенности экономики, и даже традиции слегка зацепил взглядом. Мне было любопытно, а Мурка, судя по всему, конкретно сейчас приготовился мне отвечать.

-- И как это, для любви, но не для жизни друг с другом? -- вдруг высокомерным светским тоном вопросил светлый эльф.

Мурка тяжело вздохнул и посмотрел в сторону окон. Я сразу понял, что он ответит не мне, а Барсику. Ну и ладно, про тонкости семейной жизни темных эльфов я у него потом как-нибудь расспрошу.

-- Любить я могу кого угодно, но жениться обязан на той, которую укажет глава клана. О жизни с ней никто речи не ведет.

-- Что это значит?

-- Лишь то, что после заключения брачного союза войду в дом моей жены, а после достижения возраста второго совершеннолетия покину его. Если в браке родится девочка, она останется с ней. Если мальчик, он уйдет со мной в мой клан и будет считаться ребенком действующей главы клана.

-- Это... это просто...

-- Отвратительно? -- Темный горько усмехнулся.

Такого я стерпеть не мог. Душа желала возмутиться.

-- Скотина ты, Барсик. Если у них не так, как у вас, еще не значит, что это мерзко или отвратительно только потому, что для тебя не приемлемо, -- причем сказал я это таким тоном, что светлый вздрогнул.

Не знаю, вдохновение какое-то нашло. Я вообще в этом плане толерантен до безобразия. А то, знаете, как бывает: посмотрит кто-нибудь по каналу Дискавери передачу об африканских папуасах и начнет орать, как это мерзко, что они такие дикие, они там такое с собой вытворяют, такое... А я слушаю и так и подмывает этому радетелю за пристойное поведение в табло дать. Да кто из нас знает, какое оно достойное? Выбрали себе в религию христианство и носимся с его благодетелями, как с писаной торбой. А если что не так, как у нас, то все, в крестовый поход. Мусульман на плаху, язычников на костер. За что? За то, что их моральные нормы не соответствуют нашим?

Не сказав больше ни слова, Барсик опустил голову и молча вышел из аудитории. Мурка тут же положил руку мне на плечо и крепко сжал. Я поднял на него глаза и понял, что этот эльф очень скоро станет мне настоящим другом.

-- Спасибо, -- просто сказал он и тоже ушел, уже в дверях бросив: -- Ты отдохни.

Я молча кивнул и побрел к себе. На сегодня с меня хватит иноземных красот, объелся, теперь переварить бы.

Ничего, справился. Переварил. До следующего утра носа не показывал из-за двери лаборантской. Листал распечатки с психологическими методиками и тренингами. Даже небольшой конспект изобразил в отрытой в шифонере тетрадке в косую (косую!) линейку. Кое-что уяснил для себя.

Подход к этим деткам требуется индивидуальный. Сразу предполагал подобное, но, встретившись с ними, окончательно в этом убедился. Выписав в своей тетрадке их имена, точнее, данные мною прозвища, каждое на отдельной странице, под ними начертал ряд своих наблюдений. Перелистал, перечитал. Где-то добавил, что-то вычеркнул, что-то, наоборот, подчеркнул. Веселенькая получилась картинка. Собственно, с этого и начался мой так называемый дневник классного руководителя.

Спать ложился с плохим предчувствием -- на душе кошки скребли. Даже закралось сомнение, а на фига оно мне все сдалось? Зачем так мучиться? Изобретать велосипед в виде психологии волшебных рас и созданий? Ради денег? Ну да, оклад мне предложили просто сказочный, но ведь до первой зарплаты в их кучерявом мире еще дожить надо. Что-то как-то сомнительно мне оно все стало. С этими мыслями и уснул.

Утро наступило, как всегда, неожиданно. Проснувшись, долго не хотел вылезать из постели. Спокойно тут, хорошо, тихо, ни эльфов, ни всяких других секс-меньшинств. От последней мысли меня перекосило. Да, совсем, Андрей Игоревич, ты с катушек съехал. Решительно сбросив одеяло на пол, все же соизволил подняться.

В класс свой шел, как на эшафот. Предчувствия меня не обманули. Детки тоже не зря вчерашний день провели, успели подготовиться. И все же я автоматом засчитал одно очко в свою пользу, когда обнаружил, что они не раздвинули парты обратно и сели так, как я им вчера сказал.

-- Доброе утро, класс, -- поприветствовал бодро. Они стойко встали и почти тут же сели обратно. А Ира ласково так, с первой парты, где рядом с ней с независимым видом восседала Иля, пропела:

-- Неважно выглядите, Андрей Игоревич, плохо спали?

-- С чего это ты ко мне по отчеству? -- не придумав ничего лучше, спросил я. Потом, не удержавшись, зевнул, прикрыл рот кулаком и честно сказал, -- Плохо. Все вы с Илькой снились.

-- С кем?

-- С Илей.

-- Снова имена переиначиваете?

-- И что же мы делали? -- влезла темная.

Я подумал. Разумеется, они мне не снились. Так просто, в голову пришло, вот и брякнул. И что теперь им сказать? Тут снова с языка сорвалось совсем не то, о чем я думал. Хотя, готов шапку на спор съесть, что это подсознание мое под руку шепнуло.

-- Целовались.

-- Что?! -- и знаете, кто это у нас так взвыл? Ну, конечно же, наш благородный рыцарь Пауль, которого я с легкой руки Улькой окрестил.

-- А что? -- обронила темная, смерив светлую соседку придирчивым взглядом. -- Все может быть.

Если она рассчитывала, что Ира взвоет еще громче, чем удрученный рыцарь, то она ошиблась. Впрочем, я сам от чернули такого не ожидал.

-- Только может? -- пропела она и запустила пальцы в волосы на затылке темной, притягивая ту к себе. Иля растерялась, да и я как-то сходу не сообразил возмутиться. Правда, светлой хватило ума не претворять мой личный бред в жизнь. Она просто фыркнула в лицо темной, объявила, скривившись и оттолкнув её от себя: -- Не в моем вкусе, -- и отвернулась в сторону двери.

Иля вскочила. Причем так резво, что стул у нее за спиной покачнулся, но не упал. Иначе грохоту бы было!.. Алые глаза темной метали молнии. Я заметил, как у нее за спиной начал подниматься Кар, он же Карунд. Короткостриженый темный. Да и Машка тоже завозился на своем месте. Но я опомнился и быстро все это пресек.

-- Неприятно быть обыгранной на собственном поле? -- с хитрым прищуром уточнил у темной.

Та прожгла меня взглядом и шумно плюхнулась обратно на стул. Я вздохнул.

-- И как вам только не надоедает? -- разумеется, вопрос был чисто риторическим, но Ира снова влезла, когда не просили.

-- Что? С темными целоваться?

-- А что, вы часто с ними целуетесь?

-- А что, не похоже? -- подал голос Том, сидящий теперь хоть и на галерке, но рядом с Паулем, а не через ряд с Гарри, как было раньше.

-- Нет. Хотя, если бы вы с Улькой поцеловались, я, наверное, смог бы получить эстетическое удовольствие.

Рыцарь молча вскочил и сжал кулаки. Я выгнул бровь, ожидая, что он будет делать. И, честно признаюсь, испугался, когда в правой руке у парня материализовался меч. Это только в книжках все такие бесстрашные и суперкрутые. Я крутым никогда не был. Сердце ушло в пятки. Глаза, наверное, сделались просто квадратными. "Я же пошутил!" -- хотелось крикнуть мне. А рыцарь, если верить взгляду, которым он на меня смотрел, был настроен весьма решительно.

-- Что, струхнул, психолог? -- выплюнул все тот же Том, вальяжно развалившись на соседнем с Улькой стуле.

Вот он-то меня и спас. Точнее, этот его насмешливый тон с львиной долей презрения. Меня словно водой из ведра окатило и изрядно заклинило. Страх не пропал, а засел где-то в области ребер, но я все же нашел в себе силы улыбнуться.

-- И за что же ты собрался меня убить? За неудачную шутку? А что потом? Вылетишь из университета, обратно не примут.

-- Вы... Вы меня оскорбили! -- Он все еще отчаянно сжимал свой меч, который даже на расстоянии казался очень острым, хоть я раньше настоящих мечей никогда и не видел.

-- И чем же?

-- Вы сказали что... что...

-- Я не предложил вам поцеловаться и даже не помыслил, что вы на досуге только и делаете, что обжимаетесь по углам, сказал, что если бы вы это сделали, мне, как человеку с весьма вольными взглядами, было бы приятно на это смотреть. В чем оскорбление?

-- В том... -- Пауль запнулся. Зажмурился. Потом снова распахнул свои синие очи. -- В том, что вам вообще в голову такое пришло!

-- Да? И что же, ты теперь каждого, кто как-то нехорошо о тебе подумает, будешь в капусту рубить?

-- Не только подумает, но и озвучит свои грязные... Да! Грязные мысли!

-- А у тебя самого они только светлые и благообразные?

-- Да!

-- Да что ты говоришь? Что же получается: такой видный парень, как ты, никогда, даже в мыслях, не помышлял о своей прекрасно даме, которую ты сначала, как и полагается, под венец отведешь, а потом в спальню, и уж там... там... там... -- с каждым словом я все возвышал и возвышал голос. А Улька сжимался под моим взглядом. Его жег стыд. Конечно, парень в его возрасте, каким бы рыцарем ни был, думает о таком, причем далеко не столь пристойно, как принято считать. У него лицо красными пятнами пошло. Я мог бы еще много чего сказать, но неожиданно для всех вмешался Том.

-- Ладно. Мы поняли, -- бросил он, хмуро глядя на меня. -- Оставьте Ульку в покое.

И тут же меч из руки рыцаря исчез, а сам он грузно плюхнулся на стул. В повисшей после этого тишине был отчетливо слышан его тихий, обреченный голос.

-- Я тебе не Улька, -- бросил рыцарь Тому и тихо пробормотал, -- Только и можешь оскорблять.

-- Я за тебя заступился, между прочим.

-- Я в таких заступниках, как ты...

-- Хватит! -- это у меня уже нервы не выдержали. -- Ведете себя, как два человека, которые и рады бы подружиться, но мнимая гордость мешает.

-- Как это, мнимая? -- подал голос молчаливый, я это еще в прошлый раз заметил, Фаль, пустынник, имя которого легко сократилось до Фа.

-- Потому что то, что у вас, это не гордость -- это высокомерие. Мните себя лучше других, вот и варитесь каждый в своем котелке вместо того, чтобы нормально контачить. А ведь вместе не только проще живется, но и интереснее.

-- А если мы не хотим интереснее? -- спросила Ира и добавила с насмешкой. -- Нам и по отдельности не скучно.

Я вздохнул.

-- И в своем относительно юном возрасте выглядите, как слет престарелых пердуний, которые только и умеют лыбиться щербатыми ртами и глотки друг другу по поводу и без повода грызть: "Ах, Марь Ивановна, у вас помидорки в этом году лучше, чем у меня, уродились, так я пойду и тлю вам на капусту натравлю".

Не уверен, что они поняли цепочку моих сравнений, но лица у ребят вытянулись. Хотел еще пару слов добавить для вящей убедительности, и тут меня накрыло. Я такого никогда не испытывал. В горле пересохло, в глазах потемнело. А время вокруг словно замедлилось. Неужели это кто-то из деток так на меня намагичить исхитрился? Я ведь, вроде, артефакт со вчерашнего дня не снимал!

А в это время перед глазами мелькали образы. Много. Путанные. Но какие-то замедленные, что ли. И слегка мутные, словно спишь с открытыми глазами под водой и видишь какие-то ирреальные сны. А потом я очнулся и обнаружил, что заваливаюсь на левый бок. Спохватился. Уцепился за край стола и выровнялся. Взгляд, которым обвел класс, наверное, показался им безумным.

-- А психолог-то наш слабенький, оказывается, -- пропел Машка, и остальные заулыбались. Кто открыто, кто словно исподволь. Но мне было плевать, что они обо мне думают. В своих нежданно нагрянувших видениях я успел кое-что поймать.

Голос был деревянным, когда мне удалось заговорить. Не преувеличиваю. Я бы себя не узнал, если бы кто дал мне его послушать на пленке.

-- Сейчас в эту дверь, -- я едва заметным кивком головы указал на вход в класс, -- вломятся какие-то существа и попытаются что-то взорвать прямо в классе.

Улыбки стали шире.

-- И вы думаете, мы вам поверим? -- насмешливо осведомилась Иля, которая, не иначе, взяла пример с Иры и Ульки, и назвала меня на "вы". Или они изначально договорились именно так ко мне обращаться? Хотя мне сомнительно, что эти смогли бы хоть о чем-то между собой договориться.

Она спросила, я ответил.

-- Не думаю. Просто предполагаю, что вам будет интересно узнать, зачем мне вас так разыгрывать, или я не прав?

Я чувствовал, что время поджимает. Но если бы начал их торопить, все бы пропало. Боец из меня никакой. А они маги. И еще, как мне в первый день объяснил Мурка, большинство отпрысков этого мира умеют сражаться не только с помощью магии, но и мечом не гнушаются. Почему? Мир жесток в большинстве своем. Войны между темными и светлыми с их общей продолжительностью жизни так и не успели забыться. А мирный договор междусобойчики и смертельные дуэли не отменяет.

И все-таки ребята долго думать не стали. Первым решился Кар. Встал и скользящей походкой, которой я еще никогда ни у кого из эльфов не видел, пересек класс и замер слева от двери. Чуть позже к нему присоединился Машка. Светлые остались сидеть. Хоть Пауль и порывался встать, но его остановил Алый, обернулся и коротко шикнул на рыцаря. Видимо, светлый считал: достаточно того, что темные будут выглядеть глупо, когда раскроется мой обман.

Но обмана не было. Через несколько секунду после того, как темные заняли свои позиции, в комнату вломились.

Я не успел толком ничего понять. И дело не в том, как пишут в книгах, что темные эльфы способны двигаться так быстро, что взгляд за ними не поспевает. Он, может быть, и поспел бы, если бы знал, что именно должен был увидеть. Но так как я -- дитя каменных джунглей, меча не только никогда в руках не держал, но и в глаза не видел, сориентироваться, что это -- просто прыжки на одном месте или какие-то замысловатые боевые приемы, не смог. Лишь стоял у стола и во все глаза смотрел, как два темных эльфа немного попрыгали вокруг двух странных человекоподобных фигур, и те сломанными куклами повалились на пол. Именно, куклами, так как даже я сумел узнать в них кухонных големов.

-- Вы пошли на такое... -- начала Иля, но её резко перебила Ира.

-- У них заблокированы исходные магоэлементы. Присмотрись!

Все вскочили с мест. Кто-то шагнул ближе. Кто-то что-то зашептал. Возможно, заклинание, мне было не до того. Меня, честно скажу, сковал ужас, и в тоже время пришло осознание того, что это мой класс, мои дети, и пусть они сильнее, опытнее и вообще круче всех крутых, но старший -- я. Я за них отвечаю.

Вскинув голову, встретился взглядом с Карундом. И позвал светлого эльфа.

-- Алый!

Тот как-то незаметно оказался возле меня. Даже за руку тронул, не знаю, зачем. Чтобы убедиться, что я все еще я? Или он так прощупывал, действует ли мой артефакт, не знаю. Но говорил я им уже обоим.

-- Вы с Каром сходите на разведку. Далеко не углубляйтесь. Просто выясните, как там дела в соседних аудиториях, и, если есть возможность, узнайте, где сейчас ректор.

-- Это не вы устроили, -- пробормотал Машка, стоявший рядом с короткостриженным сородичем.

Медленно, словно кукла на шарнирах, покачал головой.

Темный и светлый колебались недолго. Остальные были слишком ошеломлены случившимся, чтобы оспаривать мой приказ. Парни ушли. Я поднял взгляд на Иру и Илю, стоящих рядом друг с другом.

Ира, сориентировавшись в случившемся быстрее других, спросила:

-- Что еще ты видел?

-- Большую пещеру, в ней по периметру ели росли, а в центре...

-- Сосны. Это Большой зал.

-- А! Да, мне Мурка говорил про него. Но так и не сводил.

-- Так значит, на нас на самом деле напали? -- прошептала Гарри.

Все обернулись на нее.

-- Почему вы отправили их двоих? -- встрял Пауль.

-- Потому что так получилось, -- бросил я, все еще находясь под впечатлением от происшедшего. -- Тебя бы я в разведку никогда не пустил.

-- Почему? -- спросил уязвленный рыцарь, у которого в руках снова был меч, но явно не для меня, а чтобы защитить всех-всех он неясной пока опасности.

-- Потому что ты слишком правильный. Вместо того, чтобы разведать все по-быстрому и отступить, кинулся бы рубить врагов направо и налево, потом бы хоронить пришлось.

-- Жалеешь врагов? -- холодно протянула Иля.

-- Нет. Пауля, -- отозвался из-за ее спины Том. -- Он прав. -- При этом рыжий, судя по всему, сам удивился, что пришлось признать мою правоту.

Вернулись эльфы. Глаза у обоих были дикими. Заговорил Кар.

-- Все спят. Эти, -- он пнул ногой бесчувственную деревяшку, его же стараниями лишенную магической подпитки, -- запрыгивали в аудитории и зажигали свечу факира. Одновременно. Сразу во все. А как только исполняли свою миссию, падали прямо там.

Алый молча кивнул, соглашаясь с выводами темного.

-- А ректор? -- спросил я, хоть и сомневался, что за такой короткий срок ребятам что-то удалось выяснить, ведь кабинет ректора располагался в другом крыле здания.

Алый и Кар переглянулись, и светлый выставил вперед руки.

-- Вот.

Вокруг его ладоней появилось свечение, оно разрослось, обозначив светящийся контур, внутри которого появилось двигающееся изображение. Словно кинокамерой снимали.

Я увидел, как в кабинет ректора врываются какие-то подозрительные личности в темных плащах с низко надвинутыми капюшонами. Двое из них сразу отлетели к противоположной стене, судя по всему, Ви' Хольм их магией отбросил, а второй вскинул руку с зажатым в ней медальоном на длинной мощной цепи. Сказал:

-- Будете сопротивляться, взорвем Большой зал, и все здание полетит вниз вслед за водопадом!

И ректор медленно поднялся из своего кресла. Пошел с ними. В дверях спросил, видя, как подельники парня с медальоном медленно встали и, пошатываясь, присоединились к ним.

-- И куда вы предлагаете мне с вами идти?

-- В Большой зал.

Картинка померкла.

-- Я не стал пускать поисковое заклинание за ними, так как испугался, что заметят, -- повинился Алый. Он показался мне в этот момент куда менее заносчивым и гордым. Растерянный мальчишка, впрочем, как большинство из них. Разве что Ира казалась собранной и спокойной, и Иля тоже. Но я уже тогда понял, что отдавать бразды правления им в руки будет неразумно.

-- Командовать буду я, -- без обиняков объявил и, пресекая возмущение, которое явственно проступило на лицах, устало сказал: -- Вы перегрызетесь вместо того, чтобы работать сообща, и вас возьмут тепленькими.

-- Сначала предложи что-нибудь дельное, потом в командиры набивайся, -- припечатала вездесущая Ира.

Я посмотрел на них. Мне бы подумать, поломать голову, прийти в себя. Но времени не было, это было понятно. Пришлось говорить раньше, чем успел проанализировать, что на самом деле несу в скептически настроенные массы.

-- Пойдем все вместе. Я с девочками по центру коридора, парни вдоль стен.

-- Почему? -- вопросила Иля.

-- Потому что по сравнению с вами боец из меня никакой.

-- Собрались использовать женщин как щит? -- рыкнул в мою сторону Улька.

Я покачал головой.

-- Как отвлекающий маневр. К тому же, впереди нашей центральной группы пойдет Иля, уверен, что бы светлая часть класса о ней ни думала, в бою она даст фору Кару и Машке вместе взятым.

-- Ну, может, не вместе... -- отозвалась польщенная эльфийка и в одно мгновение вытащила откуда-то два парных серпа. Я не знал, что бывает такое оружие. Хотя, что я вообще знаю о холодном оружии? Честно признаюсь, ничего.

У Алого и Ульки глаза на лоб полезли. Похоже, светлые мальчики не ожидали от темной такого подвоха. А Фа остался спокоен и сдержан. Пустынник, что с него возьмешь.

-- Я тоже кое-что могу, -- начала было Ира, но я её перебил.

-- Пойдешь слева от меня, Лия справа. Замыкает Гарри.

-- Почему я?

-- Потому что я на тебя рассчитываю, -- не придумав ничего другого, брякнул и поспешил сменить тему. -- Первыми вдоль стен идут Алый и Кар, делают вид, что их вообще там нет. Потенциальный противник, чисто теоретически, в первый момент заметит меня с девушками, а вас, скорее всего, пропустит. Кинется на нас, вы зажмете его в тиски, потому что позади меня и девчонок будут скрытно двигаться Машка и Фа, думаю, у них не хуже вас получится слиться с интерьером. Последними пойдут Улька и Том.

-- Почему мы? -- уточнил рыжий.

-- Потому что из вас, на мой взгляд, давно бы получилась просто отличная боевая пара, а тыл я предпочитаю держать прикрытым.

Такой ответ, судя по всему, удовлетворил как его, так и нахмурившегося было Пауля.

-- Одобряете? -- напоследок спросил подопечный.

Кивнули Ира и Иля, остальные промолчали. Лия, рыжая эльфийка, которая, как я понял, не могла похвастаться боевой подготовкой, преданно прижалась к моей правой руке. Мы выстроились так, как я сказал, и пошли.

Коридоры пугали своей пустынностью. Но, стоило нам выйти, я спохватился и, видя, что коридор впереди пуст, негромко крикнул Тому:

-- Том, захвати ту хрень, которую они с собой приволокли, но не активировали.

Он тут же исчез за дверью класса, но быстро вернулся.

-- Молодец, -- шепнула мне Ира слева, -- вовремя вспомнил.

Иля обернулась через плечо и благосклонно кивнула. Ну, раз они обе одобряют, значит, все же не совсем дурак, подумалось мне. И мы пошли дальше.

Что я могу сказать? Маневр удался. Причем даже Ульке с Томом, которые плелись замыкающими, скучать не пришлось. Нападали големы. Не наши, кухонные, которых, как я понял, кто-то перепрограммировал, а чужие. Черные, явно не деревянные, а из какого-то неизвестного мне материала. Они были словно резиновыми. Руки и ноги у них, да и тела тоже, гнулись во все стороны. Удлинялись и укорачивались самопроизвольно. Они мне напоминали каких-то ассиметричных пауков, корчащихся в диких припадках. Но мои ребята с ними лихо расправлялись. Причем, как я понял, сначала били оружием, мечами, или, в случае с Илей, серпами, а потом добавляли магией.

Только однажды одному из этих черных монстров удалось нас с девчонками зацепить. Он упал прямо с потолка. Такого подвоха никто не ожидал. Мы тогда уже подходили к лифту, который, по словам Иры, должен был доставить нас в Большой зал. Иля, убежавшая вперед и сражавшаяся сразу с двумя такими же "паучками", не успевала к нам. Ира отвлеклась на что-то у нас за спиной, Гарри была с ней. Рядом со мной осталась только Лия, трогательно цепляющаяся за мою правую руку. Испугались мы с ней одинаково. Только она, в отличие от меня, была магом. И первое, что сделала, прежде чем испуганно закричать, вскинула руку перед собой, и черное тело голема разорвало на части. Мне даже пришлось лицо утирать от какой-то черной дряни. Потом эльфийка всхлипнула и попыталась осесть на пол. Но я её подхватил. Закричал, обращаясь ко всем и сразу:

-- Заканчивайте с ними!

И был шокирован тем, что мои детки и правда закончили. Причем так оперативно, что я и пикнуть не успел, удерживая буквально повисшую на мне Лию. Я не дал ей разреветься и потерять сознание. Ударил по лицу, чтобы привести в чувство.

-- Ты что делаешь?! -- вскричал Кар, освободившийся раньше других и успевший подбежать к нам.

Я глянул на него дикими глазами, но темного одернула сама Лия.

Выровнялась, решительно взяла меня за руку и подняла свои зеленые глаза на темного эльфа.

-- Все в порядке. Он... поступил правильно.

Кар, неотрывно глядя на нее, медленно кивнул. И сделал какой-то знак рукой. Все наши собрались в одну кучку возле меня. Путь к лифту был расчищен.

-- Что теперь? -- спросила Ира.

-- Запускайте свой поисковик. Мы должны знать, что нас там ждет, так?

Алый тут же принялся материться. Судя по всему, это заклинание особенно хорошо ему удавалось. Я не стал развивать мысль, что с таким умением можно много за кем подглядывать. Например, за темными эльфийками в бане. Подумать об этом можно было и потом.

Парень поднял перед собой руки, и между ними засветился уже знакомый контур.

Увиденное их испугало, меня встревожило, так как я, в отличие от ребят, понятия не имел, что это за медленно набухающая среди елей темно-лиловая сфера. Но мне объяснили, что это Звезда Имрага. После того, как наберет полную силу, она так рванет, что от Большого зала мало что останется. А он является не только геометрическим центром данного здания, но и центром тяжести. Именно благодаря особым маготехнологиям, заключенным в самом строении зала, воды реки беспрепятственно протекают под главным корпусом.

-- А остановить её как?

-- Никак. Если только ты не архимаг, -- ответила Ира обреченным голосом.

-- А ректор архимаг? -- уточнил я.

-- Ты еще спрашиваешь? -- воскликнул уязвленный моей необразованностью Том.

Я фыркнул.

-- По мне, так вы все на одно лицо и материтесь, можно сказать, одинаково.

Мне подарили небольшую кучку презрительных взглядов. Как же, как же, вовремя они вспомнили, кто у них тут самый не маг. Но я не растерялся и обратился к Алому:

-- А ректора показать можешь?

-- Он в самом центре, в соснах. Я чувствую, но визуальный поисковик туда не пройдет.

Оставалось почесать в затылке. Возле лиловой сферы черных големов не было видно, но это не значило, что они не прятались за деревьями или на них. И тут мне пришла в голову другая мысль.

-- А командоры где?

Ребята переглянулись, и Алый снова начал матерится. Но рук больше так и не поднял.

-- Они там же, в соснах.

-- Плохо.

-- Не то слово, -- ответил светлый. -- Коммандос тоже спят. Там только командоры.

-- Что?! -- вскричала Иля.

-- То, -- буркнул в её сторону светлый и отвернулся. -- И ваши, и наши.

-- И где тогда были командоры, что их не зацепило? -- спросил я, недоумевая.

-- Небось, опять на дуэли дрались, -- фыркнул на это Том, который, как я понял, был в этих стенах весьма осведомленной личностью.

-- Из-за чего на этот раз? -- скривившись, вопросила Ира.

-- Да вот из-за него, -- Том совсем невежливо указал на меня. -- Когда мы ушли, брякнул что-нибудь, вот они и сцепились.

-- Полегче на поворотах, -- неожиданно осадил Машка. -- Пока нас ведет именно Андрей.

Все замолчали, а я сказал:

-- Ир, -- она подняла на меня свои темные глаза. Не знаю, почему решил обратиться именно к ней, но в ходе нашей небольшой боевой операции мне пришла в голову мысль, что она из всей этой компании самая зрелая. Уж не знаю, почему, но мне Ира теперь казалась куда старше всех остальных ребят, хотя в её личном деле и значилось, что они, можно сказать, ровесники. И все же я обратился именно к ней. -- Как думаешь, а если я туда свой крестик засуну, он сможет эту фиолетовую дрянь поглотить?

Её глаза распахнулись, а потом просияли.

-- Андрей, ты просто гений!

Но преждевременно радоваться я им не дал. Повернулся в сторону лифта, до которого нам оставалось два шага. И заговорил. Не могу объяснить, откуда это во мне появилось, видимо, адреналин сделал свое черное дело и наглухо свинтил мне мозги, но я на самом деле почувствовал себя лидером маленького боевого отряда, хоть никогда и не служил в вооруженных силах любимой родины.

-- Идем двумя группами. Первыми спускаются мальчишки и отвлекают огонь на себя. Ваша задача прорваться в сосны и помочь командорам и ректору, если они там. Потом на лифте спускаемся мы. Ударная сила отряда Иля и Ира. Вы отвлекаете на себя тех, кто останется после ребят, если, конечно, кто-то останется. А Гарри с Лией помогают мне прорваться к этой Звезде, не запомнил название.

-- Имрага, -- отчего-то шепотом сказала Лия.

-- Неважно. Так как вам такой план?

-- Кто будет командовать мальчишками? -- уточнила Ира.

Умничка. Я бы сам забыл.

-- Фа.

-- Что? -- Они возмутились почти все, причем одновременно. На лицах появились недоумение и даже ревностная обида. Но я пресек возражения, пояснив:

-- Он единственный нейтральный из всех вас, это раз. И два, он очень спокойный, что уже успел доказать на деле, в отличие от некоторых горячих эльфийских парней. Фа? -- обратился к пустыннику.

-- Я постараюсь оправдать доверие, -- неожиданно церемонно проговорил тот и как-то хитро поклонился.

Я моргнул.

-- Все в порядке, -- сказала Ира и по-мужски хлопнула по плечу. -- Он согласился.

-- Ну и хорошо, -- с нескрываемым облегчением выдохнул я. -- Теперь все? -- спросил у нее.

-- Да.

-- Иля?

-- Ты все правильно сделал, -- поддержала мое решение темная эльфийка.

И я дал отмашку. Ребята пошли.

Пустая кабинка лифта приехала за нами с девчонками через несколько минут. Мы все забрались в нее и на какое-то время воспарили. Но, честно скажу, в тот момент было не до наслаждения невесомостью. Меня уже начинало трясти. Я подозревал, что если все сложится успешно и мы выберемся из этой передряги, я в обморок грохнусь. Да -- мужик, да -- бабье это дело. Но тем, кто ни разу не бывал в подобных ситуациях, не понять. Это страшно. Очень страшно. Когда идешь, и кроме того, что тебе приходится думать не только о своей жизни, но и о жизнях тех, кто с тобой, ты занят тем, что всячески гонишь от себя одну единственную мысль: "Мы все умрем!". И это не смешно. Даже не забавно. Потому что так и есть. Она стучит в висках, как пульс, и ты понимаешь, что если позволишь себе роскошь озвучить её, начнется паника. Не только у твоих товарищей, но и у тебя.

Большой зал не был пещерой. Он на самом деле был залом, причем с большой буквы. Стены покрывали резьба по дереву и изящная роспись, а на расстоянии метров трех от них росли голубые пушистые ели, вздымающиеся до потолка. Под стволами стелилась трава, набегающая островками на узорный паркет. В отдалении, в центре зала, точно так же тянулись к расписанному под небо потолку вековые сосны. Но росли они так плотно друг к другу, что было практически невозможно рассмотреть, что там за ними.

Мы не стали выходить из-за деревьев. Прижались к стене и пошли вдоль нее. До лилового шара оставалось немного. Нам, вроде бы, никто не должен был попасться. Ведь ребята обещали отвлечь их на себя, и я не сомневался, что они сделали все возможное. Но, судя по всему, никто из них не додумался добежать до самого шарика. Они спешили на подмогу взрослым. Поэтому, когда мы подошли к лиловой сфере, из-за нее на нас выпрыгнули два урода. Огромные узловатые руки, головы, больше похожие на необработанные камни-валуны, шипастые дубинки в качестве оружия.

Иля и Ира одновременно кинулись вперед. Меня удивило, что к ним присоединилась и Гарри, причем оборотень не обратилась, как можно было бы предположить, а заскользила под клинками эльфиек в каком-то немыслимом танце, плюясь в монстров заклинаниями.

-- Лия, это кто такие? -- вырвалось у меня.

-- Тоже големы, -- пробормотала она.

-- А я думал, какие-нибудь огры или орки.

-- Ты огров не видел, -- слабо укорила эльфийка.

Ее трясло. Она смотрела на происходящее огромными глазами, так что, помощи от нее было мало. Из центра зала до нас донесся болезненный вскрик, и я больше не смог стоять без дела. Схватился за цепочку, на которой у меня на шее болтался тот самый крестик, и тут меня осенило, что если её порвать, еще не факт, что сработает. Крик из-за сосен повторился. Только теперь сдвоенный. У меня перед глазами нарисовалась картина моих, да, моих окровавленных мальчишек, и это решило дело.

Я оттолкнул Лию под защиту еловых лап, а сам шагнул в сферу, активировав артефакт на поглощение. Вокруг меня завертелся сиреневый вихрь. Я зажмурился, и вдруг подумал, что могу умереть. Да, прямо сейчас. И мои родные так и не узнают, куда я пропал. На глаза навернулись слезы. И, честно скажу, в тот момент мне не было стыдно.

Глава шестая

Крестики-нолики во плоти

Андрей и "колокольчики"

Первым, что я почувствовал, была дикая боль. Она почти со стопроцентной гарантией оповестила мое временно отключившееся сознание, что я еще жив и не мешало бы вернуться. Веки еле разлепил: слезы пересохли, так и не пролившись. Мне бы глаза хоть пальцами протереть, но руки не слушались.

Я тряхнул головой, силясь привести себя в чувство, и, наконец, понял, почему не могу пошевелить руками.

-- Девочки? -- слабо пробормотал, не испытывая ни малейшего угрызения совести за свою слабость.

Слева от меня сидела Ира, крепко обхватив сильными ручками мою руку, а справа точно так же меня держала Иля.

-- Ты как? -- тут же спросила староста, и хватка на руке ослабла.

Я повернулся к ней и слабо кивнул. Пожаловался пересохшими и потрескавшимися губами:

-- Грудь горит.

-- Я сейчас, -- воскликнула Иля и в одно мгновение, оказавшись уже не сбоку, а передо мной, рванула в разные стороны пуговицы моей рубашки.

От её решительных действий я чуть не опрокинулся навзничь, но Ира придержала меня.

-- Ты зачем туда сам полез? -- прошипела мне на ухо староста.

А что я мог ей на это ответить? Тяжело вздохнул, глядя на собственную грудь, в которую вплавился тот самый антимагический крестик. Болело страшно. Даже не болело, жгло.

-- Сейчас в обморок грохнусь, вот вам счастье будет, -- пробормотал по инерции.

Девчонки переглянулись.

-- Не грохнешься, -- рыкнула мне на ухо Ира и жестко припечатала. -- Уже отвалялся свое.

-- Что мне сделать? -- спросила Иля, рассеянно водя ладонью по моей груди, но не задевая пострадавшее местечко с крестиком, вкрапленным в кожу.

-- Лед создать сможешь? -- не подумав, спросил я, потому что в тот момент моим единственным желанием было с головой окунуться в ледяную воду.

-- Сможет, -- бросила Ира.

-- Как? -- возмутилась Иля. -- Он ведь заблокирован от магии.

-- А ты на собственных руках создай и прислони к нему, -- припечатала Ира. -- Должно получиться.

Иля сначала изумленно распахнула глаза, потом опустила взгляд на собственные руки, и на них без заклинаний и еще каких-либо манипуляций начали появляться кубики льда. Кажется, я улыбнулся. И улыбка моя стала еще шире, когда девушка, наконец, прижала ко мне свои ледяные ручки. Это было блаженство. Мне даже послышалось легкое шипение со стороны крестика, но то, скорее всего, было слуховой галлюцинацией. Зато, когда боль временно приутихла, меня осенило.

-- А Гарри и Лия что?

-- Лия рядом, -- ответила Ира и указала взглядом себе за плечо. Светлая эльфийка стояла возле ели и смотрела в сторону сосен невидящими глазами.

-- Что это с ней?

-- Пытается удержаться от истерики, -- скривившись, бросила Иля.

-- Иль, -- укоризненно протянул я.

Та вздохнула.

-- Не все же такие сильные, как ты.

-- У нас все женщины такие.

-- Еще неизвестно, насколько это хорошо.

-- А что плохого?

-- То, что ваши мужчины предпочитают искать утешения не у вас, а у таких же, как они.

-- У вас тоже, судя по всему, предпочитают.

Я покачал головой.

-- Не стоит по мне судить обо всех людях. В большинстве своем такое отношение к собственной постели, как у меня, у нас считается предосудительным и порочным. Религия не то что бы не одобряет однополых связей, а напротив, клеймит позором и в любой момент готова предать анафеме.

-- Тогда почему ты...

-- Просто это моя жизнь, и я волен строить её так, как хочу. К слову, с первого курса института живу один в первую очередь потому, что родители не хотели, чтобы я младшим сестре и брату подавал дурной пример. Застукали с парнем и отселили. И сейчас им уже не докажешь, что с девушками я встречаюсь куда чаще и охотнее. Стереотип сложился, и никуда от него не денешься. -- Прозвучало как-то излишне жалостливо, на мой вкус. Не такой уж я и несчастный, если подумать. Говорил же, что отдельное жилье -- это вещь. Но та застарелая обида на родителей как была, так и осталась. Я ведь и с парнем первый раз спутался только потому, что они... Ладно, сейчас лучше даже не вспоминать.

-- Но ведь это... -- возмутилась Иля, новой партией льда охлаждая мою грудь.

-- Жестоко, -- закончила за нее Ира.

-- Ну, да. Такова жизнь, -- ответил я и спохватился: -- Так, с Лией ясно, а Гарри?

-- Ушла за ребятами, -- сказала староста и принялась объяснять. -- Когда Звезда Имрага лопнула, и ты из неё вывалился, големы, с которыми мы никак справиться не могли, рассыпались на составляющие. Мы пришли к выводу, что ректору и командорам удалось как-то заблокировать вредоносную магию нападающих или они их попросту убили, поэтому все прекратилось. Ну и, посовещавшись, отправили Гарри напомнить им, что мы тут, а ты без сознания.

-- Ясно. Но мне уже легче, правда.

-- Вижу. Но еще неизвестно, как на тебя повлияли такие объемы магических энергий.

-- Да ладно тебе, Ира, -- я в шутку подул ей в лицо, -- не стоит беспокоиться.

Девчонка насупилась и, гордо фыркнув, объявила в сторону:

-- Очень надо.

-- Спасибо, Ира, ты настоящий друг, -- рассыпался я в благодарностях, перевел взгляд на опустившую глаза Илю и её порадовал. -- А ты, Иля, просто волшебница.

Темная тут же вскинула голову и лучезарно мне улыбнулась. Такими нас и застали ребята.

Первыми пришли темные -- Кар и Машка.

-- Как вы тут? -- не скрывая беспокойства, спросил хорошенький темный эльф.

-- Терпимо, -- ответил за всех я.

Но Машулю это не удовлетворило.

-- А с грудью...

Но его перебил Кар.

-- Что с ней? -- тихо спросил коротковолосый и указал глазами на Лию, которая все так же пронизывала пространство остекленевшим взглядом.

Иля фыркнула, Ира рот открыла, но первым успел я.

-- Беспокоишься, подойди и обними.

Конечно, будь мы в другой ситуации, я, наверное, подумал бы, прежде чем брякнуть. Но на меня в тот момент накатило такое облегчение, что всё обошлось, что все живы и будут жить дальше, да и боли в основательно остуженной груди я почти не ощущал. Так вышло, само вырвалось. И что, вы думаете, сделал Кар?

Видимо, ребятки еще не опомнились и не сообразили, что теперь им можно мне не подчиняться. Так что Кар, как послушный подчиненный, подошел к рыжей эльфийке и, помедлив, крепко прижал её к груди. Та всхлипнула. Парень опомнился и попытался отступить, выпустив её из объятий, но она не дала, вцепилась в его куртку пальцами и тихо заплакала, спрятав лицо у него на груди. Темный снова медленно поднял руки, которые успел опустить, и обнял девушку уже по-настоящему.

-- Иногда твое умение столь быстро действовать по ситуации меня пугает, -- вдруг призналась Ира каким-то не своим, чужим голосом. Но спохватилась и встала, выпустив меня из импровизированных объятий. Я пожал плечами.

-- Ей ведь легче стало, разве нет?

-- Он темный, -- напомнил мне Машка.

-- Да хоть серобуромалиновый в крапинку. Сейчас он просто мужчина, а она просто женщина, которая ищет утешения и тепла.

-- Согласна с Ирой, -- Иля убрала руки от моей груди. Мы встретились с ней глазами. -- Иногда ты заставляешь нас делать просто удивительные вещи. Но пугает то, что они, какими бы странными ни были, оказываются единственно верными.

-- Когда бы успел... -- начал я, но темная прижала к моим губам изящный пальчик и покачала головой.

-- Все ты успел, -- припечатала она и встала.

Мне тоже стало как-то не с руки рассиживаться. Кряхтя, поднялся на ноги и выпрямился в полный рост. К нам от соснового леса спешили остальные.

Алый как увидел, что темный обнимает его соотечественницу, рот открыл и явно собирался разразиться гневной тирадой, но к нему вовремя подоспел Машуля и основательно ткнул промеж ребер в бок. Светлый задохнулся. Хотел кинуться на обидчика, но вмешался я.

-- Алый, -- сказал ему, подойдя ближе, положил руку на плечо и доверительно произнес: -- Не будь ханжой.

-- Но она...

-- Он просто её утешает.

-- Он темный!

-- И где же был её светлый собрат, когда ей нужно было утешение?

-- Я...

-- Кто не успел, тот опоздал, Алый.

-- Она сама себе не простит, когда узнает, у кого на плече рыдала.

-- Простит, будь уверен, -- бросил тихо и посмотрел через его плечо на рыжего Тома. -- Ну, что там у вас? Пострадал кто?

-- Из наших никто, -- лаконично отозвался тот, стоя рядом с Улькой. Покосился на него, но, видимо, не счел нужным упомянуть о чем-то, связанном с рыцарем.

-- А ректор и командоры?

-- Ректор портал держит, пока командоры пытаются сбежавших через него злоумышленников догнать. Он нас к вам отправил. Сказал, чтобы, если все нормально и все живы, тут сидели и ждали его.

-- Хорошо, -- рассеянно отозвался я, наблюдая за Фа, который показался из-за спин людей и направился прямиком к обнимающимся Кару и Лии.

-- У меня успокоительное есть, -- услышал я его тихий, ровный голос. Невысокий пустынник вытащил из складок своего головного убора, весьма отдаленно напоминающего чалму, небольшой пузырек. Протянул его Кару.

Тот кивнул и взял. Отстранил от себя Лию и передал ей, все еще придерживая возле себя одной рукой. Она взяла. Молча кусая губы, свинтила крышку и понюхала легкий сизый дымок, который появился из сосуда. Слезы на глазах почти сразу просохли.

-- Сильное, -- расслышал я.

Фа молча кивнул. Забрал пузырек и отошел к нам.

-- А на меня там хватит? -- обратился я к нему, чувствуя, что первая волна эйфории сходит на нет, и меня начинает трясти.

Знаю, кто-то считает, что настоящий мужик должен быть непрошибаем, как скала. Не знаю, может, и должен, но для меня потрясения сегодняшнего дня не прошли бесследно.

Взяв из рук пустынника флакончик, отошел к одной из елок, сполз на травку, вытянул ноги в сторону выползающего из-под нее паркета. И, грузно привалившись к стволу, понюхал пузырек. Правда, полегчало. Закрыл глаза.

-- Андрей, -- раздался откуда-то сверху голос Иры, и потом меня кто-то совсем невежливо пнул в бедро носком замшевой туфельки. -- Ты что, опять в обморок грохнуться собрался?

-- Отстань. Мне можно.

-- С какой стати?

-- С перепугу. Пока шли сюда, думал, в штаны наложу. Никогда такого страха не испытывал.

-- И ты так спокойно говоришь это нам, -- о, похоже, не выдержала душа рыцаря! -- Тем, кого вел за собой?

-- А кому еще я могу так откровенно в этом признаться? -- спрашивая, я даже соизволил один глаз приоткрыть. Боль в груди нарастала скачками и теперь, я был в этом уверен, никакой лед не спасет. Интересно, а где у них тут медкабинет?

-- Он имеет в виду, что кому теперь доверять, как не нам, -- пояснила Паулю Ира. -- Боевым товарищам.

-- В следующий раз с таким трусливым командиром не пошел бы, -- объявил Улька, но мне показалось, что не один я услышал в его интонациях сомнение в собственных словах. Не даром же рыцарь голос повысил, чтобы донести до всех следующую простую истину. -- Командир должен быть бесстрашен.

-- Ну да, конечно, -- фыркнул на это я. -- И он должен, противореча здравому смыслу, отправлять своих подчиненных в самую гущу уже проигранной схватки, чтобы положить их там всех до одного. Он ведь бесстрашен, ему не страшно проиграть, не страшно лишиться солдат, ничего не страшно в этом мире.

-- Погибнуть в бою -- честь, -- еще более неуверенно выдохнул Улька.

Рядом с ним я услышал отчетливое фырканье Тома.

-- Не знаю, что там за честь, но по мне, так лучше жить, чем сдохнуть.

-- По мне тоже, -- неожиданно поддержал человека Алый.

Я хмыкнул.

-- Может, вы тоже присядете? В ногах правды нет.

Неожиданно послушалась Иля и почти сразу забралась ко мне под правую руку. Я улыбнулся. Спросил.

-- Утверждаешь свои права на меня как твоего мужчину?

-- Пытаюсь, -- лукаво улыбнулась она. Добавила. -- Ты ведь ближе к нам, чем к этим слишком правильным светлым. Присоединяйся.

-- Нет уж. Я сам по себе и вместе со всеми.

-- На двух стульях усидеть не просто, -- объявила Ира и тоже опустилась на траву, но слева от меня. Под руку забираться не стала, но прижалась.

Я вздохнул.

-- Дуры вы обе.

Удивительно, но они не обиделись. Или в тот момент мы все дружно на время вынужденного перемирия потеряли способность обижаться по пустякам.

-- Признаюсь, ты не перестаешь меня удивлять, -- от голоса ректора, раздавшегося так близко, я чуть не подпрыгнул, а, распахнув глаза, которые уже благополучно успел закрыть, обнаружил начальство сидящим на корточках возле нашей живописной группы в лице меня и девочек. Примечательно, что ни Иля, ни Ира и не подумали отстраниться.

-- У меня перед нападением видение было, поэтому ребята успели их обезвредить, -- пролепетал я, плохо соображая, почему говорю именно об этом.

-- Видение? -- Ректор нахмурился.

-- Да. Со мной такого никогда раньше не случалось. Может быть, это из-за какого-нибудь облучения магией?

-- Тебя нельзя облучить, -- вместо Ви' Хольма подала голос Ира. -- Артефакт надежен. Чего мы только на нем не опробовали, когда его другие до тебя носили.

Иля кивнула, подтверждая её слова.

-- Тогда я не понимаю... -- вырвалось у меня.

-- Я тоже, -- хмуро поддержал меня ректор и придвинулся ближе, встав на колени. -- Ты ранен? -- с нарастающим беспокойством в глазах спросил он и раздвинул полы рубашки. -- Вот, значит, как ты потушил звезду.

-- Я испугался, что, если порвать цепочку, он сломается и не сработает, а расстегнуть с перепугу не смог.

-- Все ясно, -- объявил ректор и встал на ноги. Обернулся на студентов. -- Вашему классному руководителю нужно к лекарю.

-- Мы отведем, -- неожиданно вызвался Том и вытолкал вперед Ульку, который хотел возмутиться, но осекся и опустил голову.

Что-то у них не так, нутром чую. Том не похож на альтруиста. Додумать я не успел. Вернулись командоры.

-- Мы их упустили, -- доложил Мурка и бросил в мою сторону взгляд. -- Все нормально?

Я отмахнулся, высвободив руку со стороны Иры, и объявил:

-- А знаете, в чем ваша с Барсиком основная проблема?

-- Ну, просвети нас, -- рыкнул в мою сторону светлый командор. Разумеется, они оба прекрасно понимали, что в том, что подчиненных им коммандос застали врасплох и сумели так легко обезвредить, львиная доля их вины.

-- Потому что вместо того, чтобы своим бравым парням спуску не давать и до седьмого пота гонять по полигону, вы никак между собой не разберетесь.

Лица командоров застыли, и у меня мелькнула запоздалая мысль, что меня сейчас убивать будут, но было поздно пугаться, и я продолжил говорить.

-- Так что... -- спохватившись, обратился к ректору. -- А сколько мне в больничке валяться?

Тот критически осмотрел меня, оценивая нанесенный ущерб.

-- Дня два, думаю.

-- Отлично! -- я снова глянул на командоров. -- Через двое суток жду вас у себя на сеанс коллективной терапии.

Барсик гордо вскинул голову и явно собрался ответить мне что-то резкое, но Мурка положил ему на плечо руку, и светлый осекся, во все глаза уставившись на темного коллегу. Но тот в свою очередь смотрел лишь на меня.

-- Мы придем, -- сказал он и убрал ладонь с плеча Барсика.

-- Да, сходите, -- поддержал ректор, и светлый не нашел, что возразить. -- А теперь Андрею пора в медпункт.

-- Мы можем сами его довести, -- смотря на то, как девчонки помогают мне подняться и сдают с рук на руки парням, заявил Мурка.

-- Вы оба нужны мне здесь. Следует выяснить, чем именно усыпили полкорпуса(если верить нашим студентам!), и как всех разбудить. -- и ректор пристально окинул взором столпившихся вокруг нас колокольчиков.

-- А чего выяснять? -- удивился Том, на которого я теперь опирался правой половиной тела. Слева меня поддерживал Улька, но на него я старался не налегать. Что-то подозрительным мне показалось поведение рыжего по отношению нашему бесстрашному рыцарю.

Ректор повернулся к Тому. Тот достал из кармана какой-то кристалл светло-голубого цвета и протянул ему.

-- У нас в классе они не успели его запустить. Когда мы уже выходили, Андрей сказал захватить на всякий случай.

Я посчитал своим долгом повиниться.

-- Подумал, что его можно будет использовать во время прорыва, а потом благополучно забыл.

Ректор забрал из рук Тома кристалл и крепко сжал в руке. Встретился со мной взглядом.

-- Когда отдохнешь, мы с тобой еще поговорим.

-- Конечно.

-- Мы тоже, -- буркнула в сторону Ира.

-- Неужели передачки носить будете? -- невинно осведомился я.

-- Что будем делать?

-- Навестить, говорю, придете? -- Я посмотрел на своих студентов.

-- Может, и придем, -- бросила за всех Иля.

-- Все, -- скомандовал ректор, -- Идите. А то он в любое время сознание может потерять, -- правильно оценив мое состояние, добавил он.

И меня повели. Честно скажу, дорогу до медпункта помню смутно. Зато тот факт, что, когда мы появились в лекарской, обнаружилось: Ульку зацепило какое-то заклинание и у него правая нога могла в любой момент отняться -- я запомнил. О повреждении одноклассника объявил Том. Так и знал, что он что-то скрывает, чтобы пощадить чувства рыцаря. Потому и вызвался тащить меня в лазарет вместе с ним. Хитрюга! На этой оптимистичной мысли я и провалился в темноту. Какое это было блаженство!

Глава седьмая

Болеть надо с пользой

Андрей и Машка

Первым, кто пришел меня проведать в лекарской башне, неожиданно оказался Машка. Они там что, жребий бросали, кто ко мне пойдет? Эта мысль заставила улыбнуться. Темный замялся в дверях палаты, которая, как и все помещения в этом корпусе, была просто огромной, но из мебели в ней имелись лишь кровать, столик и узкий шкафчик. Его местный лекарь, господин Гвидион Курнур, каждый раз очень тщательно запирал на ключ после того, как доставал оттуда медикаменты, которыми обрабатывал мои грудь и шею. Оказывается, я сразу не заметил, но цепочка тоже вплавилась в кожу.

Так вот, Машуля. Он скользнул к кровати походкой небрежной и легкой. Просто истинный сын эльфийского народа, пусть и темного. И склонился надо мной.

-- Как дела? -- спросил, внимательно разглядывая меня.

-- Не жалуюсь, -- фыркнул я и прокомментировал. -- Тут стульев нет, так что садись сюда, -- и похлопал рядом с собой по кровати.

Эльф замер, и на его лице появилось непередаваемое лукавое выражение.

-- Сидеть неудобно, может, лучше прилечь?

Если он думал этим меня смутить или раздосадовать, то не на того напал.

Я вернул нахалу улыбку и подвинулся.

-- Хочешь, ложись.

Он лег и тут же попытался закинуть мне на грудь руку. Я вскрикнул.

-- Эй!

-- Ой, прости, -- искренне повинился эльф. Но руки от меня не убрал, просто сместил, чтобы не задевать больное место на груди. Потом помедлил и устроил свою светлую голову на моем плече.

Я вздохнул. Нет, этого эльфа я точно не способен воспринимать как потенциального любовника. Конечно, он очень хорошенький, но есть в нем что-то надломленное. Причем сейчас оно проступило куда явственнее, чем до того.

-- Маш?

-- Что?

-- Будешь что-нибудь спрашивать, или мне спросить?

-- Все, что меня просили узнать, я уже узнал.

-- Значит, теперь моя очередь.

-- Можешь попробовать, но я ведь не обязан отвечать, -- заявил эльф, щекоча мне дыханием шею.

-- Тебе правда настолько парни нравятся, или это просто за неимением подходящих девушек?

-- Мне девушки вообще не нравятся в этом плане.

-- Но к серьезным отношениям ты, как понимаю, не готов?

Помедлив, эльф признался, хоть я уже и не ждал, что он ответит.

-- Я, может, и не отказался бы кем-то всерьез увлечься, но пока просто не встретил такого парня.

-- Понятно, -- кивнул собственным мыслям. Все это не объясняло грусти в его взгляде, которая бросилась мне в глаза почти сразу. Может быть, за те полгода, что он тут отучился, его уже успели так сильно обидеть, что до сих пор отойти не может? Поразмыслив, решил спросить.

-- Маш, может, тебя обидел кто?

Теперь точно не ответит, подумал тут же. А эльф вдруг прижался ко мне еще тесней и тихо-тихо зашептал:

-- Я так надеялся, когда сюда ехал. Думал, тут будет здорово. Ведь наш университет единственный, в котором практикуется совместное обучение. В других разбивают на классы по расовому признаку. Так хотел именно сюда поступить, столько выучил, экзамены сдал. Приехал, и...

-- Понял, что за фасадом равенства и взаимопонимания тоже разделение, как у других?

Он не ответил. В принципе, и так было понятно. Мечты разбились о неприглядную реальность. Как там сказал декан? Мои "колокольчики" не способны, как остальные, хотя бы притвориться, что между ними мир, любовь, гармония. Да, притворяться эти ребята точно не стали бы. Все, как на подбор, принципиальные до жути. И гордые. Почему их просто не расформировали и не рассовали по другим классам? Надо будет спросить. И пока я об этом думал, Машуля вдруг заговорил.

-- Мне вначале Алый понравился. Но ты ведь сам видишь, какой он... -- а потом с неожиданной злостью закончил. -- Они все такие!

Я плюнул на приличия и обнял парня. Ему следовало выговориться. А мне не мешало бы послушать.

-- А еще это скотство с теневой стороной, -- пробормотал Машка тише и уже не так экспрессивно.

Приподнялся, положил подбородок мне на грудь, каким-то чудом не задев пострадавший от креста участок, и выдохнул:

-- Обидно, честно. Они первыми начали.

-- А что там с... -- "теневой стороной" я сказать не успел.

От двери завопили грозно, чуть ли не с рыком:

-- Что ты вытворяешь?! -- и чуть тише, но не менее грозно: -- А ну слезь с него!

На ладони Иры, а это именно она ввалилась в мою палату без стука, появился огненный шарик. Машка обернулся к ней, но я успел заметить, каким холодом полыхнул взгляд парня, поэтому перехватил его руку.

-- Ирка, ты что, ревнуешь? -- наигранно развеселившись, вопросил я.

-- Что? -- Она растерялась от одного тона, каким был задан вопрос, и шар у нее на ладони потух.

А Машка, демонстративно улегшись, громко фыркнул:

-- Да ладно тебе, это не про нее. О её ледяном сердце легенды не только по нашему факультету ходят, но и по остальным тоже.

-- Да? И что там с сердцем? -- спросил, покосившись на девушку, которая прожигала нас с Машкой взглядом от двери.

-- Не твое дело! -- окрысилась на меня эльфийка.

А Машка со вздохом поднялся с кровати, предоставив мне большую свободу действий. Я сел и подтащил подушку повыше. Устроился удобнее и посмотрел сначала на него, потом на Иру.

-- Вы что, по очереди договорились меня посещать?

-- Ничего мы не договаривались, -- ответствовала староста, медленно остывая.

-- Ну да, ну да, -- пропел Машка и пошел на выход. Когда поравнялся с Иркой, та неожиданно спросила:

-- Что, так приятно с мужиками обжиматься?

Машка запнулся, но потом с достоинством ответил:

-- Тебе не понять.

Я улыбнулся. Именно так мы с Муркой еще позавчера осаживали Барсика.

-- Да уж куда мне, со своими женскими мозгами, -- бросила Ира.

-- У нас, в отличие от некоторых, наоборот, считается, что именно женщины сильнее и мудрее мужчин, -- устало сообщил Машка и повернулся ко мне. -- Вы ведь еще со мной поговорите, да?

-- Конечно. Приходи в любое время, -- заверил я его.

Парень сосредоточенно кивнул и ушел, оставив меня наедине с Ирой.

Машмул Верь-Явь

Я вышел от нашего психолога со странным чувством. Никогда ни с кем так не откровенничал. Не в обычаях илитири так себя вести с посторонними. Даже друг с другом. Мы скрытные. Всегда есть страх, что самое доверенное и верное лицо ударит в спину. Всегда. А тут он... психолог! Те, что были до него, они... Все оказались непроходимыми тупицами. Как они только над нами не издевались. Причем были убеждены, что именно мы, темные, виноваты в разладе, существующем в классе. Неправда! Это все светлые начали! Но как сказал один из тех, кто работал до Андрея, просто так нас темными не прозвали бы. Помню, тогда на него взъелся даже Фаль, хотя пустынник обычно бесцветен и тих до тошноты, но тот мужик, что так опрометчиво обвинил нас, долго не продержался. Уже через неделю слинял восвояси. Я думал, что и с этим будет так. Но теперь мне уже не хочется, чтобы он уходил. Вдруг у него получится? Нет, я не питаю надежд, что мы когда-нибудь, как выразился Андрей, сможем подружиться. Но, может, они нас хотя бы травить прекратят.

С такими мыслями дошел до поворота коридора, за которым собрался весь наш класс. Как всегда, мы отдельно, у окна, куда нас вытеснили светлые даже тут, в коридоре, а не в классе. А они в тени противоположной стены. На меня сразу все обернулись.

-- Ну что там? -- спросила Иллюизмена. Удивительно, что он даже её имя не побоялся сократить.

Я не мог себе позволить роскошь не отвечать женщине моего народа, хоть и предпочел бы промолчать. На душе было муторно, хотелось в общежитие, в свою комнату. И чтобы никто не трогал. Побыть одному и подумать. Андрей... он все же необычный. Столько чувств во мне даже любовники никогда не вызывали, хотя некоторые и пытались лезть в душу с разговорами. А ему как-то удалось всколыхнуть эмоции. Застарелые, затертые. Зачем я вспомнил?

-- Говорит, что все нормально.

-- Чего же ты у него так долго проторчал? -- а это влез Алиэль. Ему от нас вообще всегда больше всех надо. Даже Пауль не ведет себя так заносчиво и местами жестоко. А этот светлый... После этого мы еще и... злодеи!

-- Разговаривал, -- буркнул я и попытался отойти к своим. Хоть на освещенный участок, но зато вместе не так противно в обществе этих светлых.

-- О чем, например? -- выплевывая слова, протянул он. Мне сразу же захотелось разозлить его настолько, чтобы он кинулся на меня и его можно было ударить.

Перемирие оказалось недолгим. Победили общего врага, и все. Они, светлые, всегда нами пользуются. Всегда. И зачем только наши Владычицы с ними мирный договор заключили?

-- О том, что когда нас только в класс объединили, ты мне даже понравился, -- объявил я и рывком высвободил руку, за локоть которой он успел меня схватить, чтобы не пустить к своим.

-- Что? -- заорал этот переросток у меня над головой, и тут его осенило: -- Стой... -- он шагнул ко мне и растерянно захлопал своими серыми, как речной туман, глазами. -- То есть, в том самом смысле?

Лицо у него сделалось таким озадаченным, что я, вместо того, чтобы дальше нарываться на драку, улыбнулся. Шагнул к нему. Это не я. Не я! Кто-то другой, за меня.

-- Расслабься, -- дотянувшись, положил руку ему на плечо, -- Когда это было? Теперь я тебя ненавижу так же, как...

-- Он хочет, чтобы мы все пришли.

Что? Обернувшись, я увидел нашу старосту. Вид у нее был озадаченным. Что этот психолог ей сказал, пока меня не было?

-- Зачем? -- спросила у нее Илюизмена.

-- Сказал, что это не дело, посланцев засылать. Он не умирающий, чтобы от общения с любимыми, -- это слово она выплюнула, -- детками утомиться и сдохнуть по молодости.

Узнаю Андрея. Только он мог решиться так её отчитать. Улыбнувшись, представил, в каких интонациях это, скорее всего, было сказано. Уж я-то успел кое-что в этом парне понять.

Алиэль дернулся и сбросил мою руку. Не очень-то и хотелось. Но стоило сделать шаг к своим, он снова схватил меня за локоть.

-- Еще поговорим, -- зашипел, склонившись ко мне. И отпустил.

Ну и поговорим. Нечего меня запугивать. Или наш Алый, как его Андрей прозвал, давно на смертельной дуэли не бился?

Андрей и "колокольчики"

Долго же они шли. И это, как призналась мне Ира, от следующего поворота коридора, где, по её словам, собрался весь класс? Да опять, небось, что-нибудь не поделили. Надолго их явно не хватило. Беспредельщики! Испытав беспричинный приступ умиления и почти сразу осознав, что он относится к моим "милым", когда спят зубами к стенке, деткам, я расплылся в широкой улыбке.

-- Что же сразу вместе не пришли? -- спросил и доверительно сообщил: -- Я не заразный.

-- Да? -- недоверчиво протянул рыжий Том и сморщил нос, словно принюхиваясь. -- Тебя тут, по ходу, отпаивают марсовной смесью.

-- Не знаю, как та хрень называется, но гадость редкостная.

-- Зато общий тонус организма поднимает, -- подал голос Кар.

Я обратил внимание, что он в этот раз держался рядом с Лией. Интересно. Но потом.

-- И что же выходит, вы так эффективно сражались вместе, а теперь лапки кверху -- и снова в кусты?

-- Ты ничего не понимаешь, -- за светлую половину класса ответила Ира.

-- Абсолютно ничего, -- пропела Иля.

Но тут всех удивил Машуля, который в наглую подошел к кровати, не став топтаться в изножье, и снова лег рядом со мной.

-- Ты что делаешь? -- вскрикнул Алый.

Машка фыркнул мне в ухо и обнял поперек живота. Не стал рисковать и тянуться до груди. К тому же, так как я сидел, нам обоим было удобнее именно так.

-- Что это значит? -- пробасил вездесущий Улька, хмуря белые брови.

-- А что это может значить? -- невинно осведомился я.

-- Вы теперь с ним? -- холодно уточнила Ира.

-- Нет. Как уже говорил, я сам по себе. Просто в ногах правды нет. А сесть здесь больше некуда.

-- Да? Только что-то он не сидит, а лежит на тебе, -- пробурчал возмущенный Алый.

-- И что?

-- Это... непристойно! -- поддержал одноклассника светлый рыцарь.

Я пожал плечами.

Машка, судя по всему, развязно улыбался им всем и сразу, мне было не видно. И фиг бы с ним. Похоже, он теперь так за мой счет самоутверждается.

-- Мне тоже стоять неудобно, -- вдруг объявила Иля и забралась на постель с другой стороны от меня. Устроилась деликатнее, чем Машка. Но тоже, можно сказать, со мной в обнимку. Я подумал и возражать не стал. То, как загорелись в этот момент глаза девушки, меня покорило. Не удержавшись, прокомментировал:

-- Завидуй молча, не ревнивая ты наша.

-- Откуда ты знаешь, что не ревнивая?

-- Ледяное сердце не умеет ревновать, или я не прав?

Все смолчали, Ира набрала воздух в легкие, чтобы высказаться, но неожиданно фыркнул Алый.

-- Это точно! -- прокомментировал он в ответ на вопросительный взгляд.

Похоже, Машка не соврал. Ира у нас, оказывается, местная знаменитость.

-- Так что ты теперь ответишь на мое приглашение? -- промурлыкала Иля так, чтобы все слышали.

-- Приглашение? -- уточнил я, хотя приблизительно представлял, на что она намекает.

Темная провела острым ноготочком по моей щеке.

-- Я позвала тебя стать моим.

-- И после этого ты еще будешь добиваться, чтобы мы с ними подружились? -- зашипела Ира, превратившись в разгневанную фурию.

Я вздохнул.

-- Ир, ну вот как тебе не стыдно? -- спросил её таким тоном, что эльфийка стушевалась.

-- Знаешь, -- после паузы выдала она, -- не стыдно!

-- А ты хоть поняла, о чем я?

Она промолчала. Я с серьезным выражением лица объяснил:

-- В чем ты обвиняешь Илю? В том, что она оказалась шустрее тебя и предложила мне союз? И, заметь, сексуального подтекста в её предложении я не увидел, в отличие от некоторых.

-- Но она же сказала, что хочет, чтобы вы стали её мужчиной? -- запротестовал Улька, мой "любимый" борец за правду.

Иля презрительно фыркнула, скосив на него глаза. Я пояснил.

-- В темноэльфийском обществе каждая женщина имеет свой, где маленький, где побольше, но клан. И далеко не всегда, как я понял, это объединение кровных родственников. Сейчас она считает своим маленьким кланом темную половину вашего класса. Она всего лишь предложила мне занять их сторону. А Ира, хоть и поняла, о чем речь, взбесилась, что первая не додумалась сделать это. Наглости не хватило.

-- Это правда? -- вдруг спросила Лия и подошла к подруге.

Ира отвела глаза.

-- Правда.

-- Почему ты... -- но задать свой вопрос Пауль не успел, я перебил его.

-- Так вот, не вижу причин принимать чью-то сторону. Предлагаю вам союз. Равноправный. И открытый.

-- То есть, хочешь, чтобы мы объединились, так? -- спросила Ира, дождалась моего решительного кивка и снова отвернулась. -- Ты не понимаешь, о чем говоришь.

-- Очень даже понимаю. Вы сами во всем виноваты. Причем, как я понял, первая агрессия в вашем классе исходила именно от светлых.

-- Да? -- ледяным тоном уточнил Алый. -- Это он тебе сказал? -- и кивнул на Машку. Тот хмыкнул.

-- И что? Соврал? -- спросил я у светлого.

-- Ты не знаешь, как все было. Они...

-- Они сражались с тобой плечом к плечу, если бы не они, не факт, что вы бы справились в одиночку. Они поддерживали вас вчера, и что-то я не заметил, что ты был против.

-- Это была...

-- Временная мера? И что же изменилось сейчас? Нет внешнего врага, и можно поедом есть друг друга? За что? За то, что они выглядят и живут не так, как вы? А так ли их образ жизни отличен от вашего?

-- Мы с парнями не спим! -- вклинился Улька. Прибил бы, чтобы не мучался. Это же надо быть таким моралистом. Дождется ведь, перевоспитаю, пусть потом не плачет.

-- А зря, -- прокомментировал с кровати Машка.

Пауль прожег эльфа возмущенным, но не ненавидящим взглядом.

-- Тебе никто и не предлагает, -- помедлив, сказал я и полюбовался, как наш благородный рыцарь поменялся в лице.

-- И правда, -- Том хлопнул светлого по плечу и доверительно уточнил: -- Ты что, поэтому такой правильный? Хочется, а не дают?

Лицо рыцаря побелело от ярости, но их неожиданно кинулись разнимать Кар и Лия.

-- Рутберг, хватит, -- осадил темный.

-- Пауль, что ты ведешься, как маленький? -- спросила эльфийка и взяла рыцаря за руку.

-- А ведь люди, -- задумчиво обронил я, -- не бывают темными или светлыми. Значит, у вас с Томом терки между собой, а не на почве эльфийских национальных траблов.

-- Иногда ты выражаешься, как последний трубочист, -- не выдержав, укорила меня Ира.

-- Да? Понятия не имею, как выражаются трубочисты, просто у меня в родном мире сленг такой.

-- Мы поняли, -- кивнула сидящая рядом со мной Иля.

И тогда всех нас удивила Ира. Она вдруг опустила ресницы, а когда снова открыла глаза и мы пересеклись с ней взглядом, в ней было столько зрелой решимости, что я в очередной раз засомневался в её реальном возрасте.

-- Я хочу извиниться, -- вдруг сказала она и перевела взгляд с меня на Илю. -- За всех нас. Мы... были неоправданно жестоки.

-- Ириль, ты чего? -- опешил Алый, стоящий к Ире ближе всех.

-- Я тоже, -- вдруг заговорила тихоня Гарри, выступив откуда-то с задних рядов.

-- Вы бываете такими невыносимыми, -- еще больше удивил всех Пауль, он говорил это, пряча глаза. -- Но Ира права. И... Андрей прав, -- добавил он полушепотом. А потом вызвал у меня тихий ступор, протянув руку Тому. Похоже, у людей этого мира тоже был в ходу земной жест. Теперь понятно, почему Барсик так удивился, когда со мной знакомился. Только, похоже, наш светлый командор с людьми, как и с темными, не особо контактировал.

Том вылупился на протянутую руку рыцаря. Потом вскинул голову и впился ему в глаза.

-- Подлизываешься? -- уточнил осторожно.

-- Благодарю, -- тихо ответил Улька, у которого на щеках выступили красные пятна. Он был смущен, но руку все еще держал протянутой. Том оглянулся. Не на Илю, которая считалась главной в темном лагере, а на меня. Я, не придумав ничего лучше, кивнул. И Том, каким бы нахалом и выскочкой он мне не казался, вдруг открыто улыбнулся и пожал протянутую ему руку.

-- Машка, вставай, -- шепнул я. И молоденький эльф подчинился. Соскочил с кровати и шагнул в сторону светлых. Судя по всему, смотрел он в этот момент на Алого, который единственный, не считая Лии, никак не проявил своего согласия со словами их предводительницы Иры, напротив, возмутился.

-- Иля, -- шепнул я. И темная тоже встала. Подошла к Ире, пристально всмотрелась в лицо черноволосой светлой. А та вдруг сказала.

-- С этого дня мы уступаем вам теневую половину класса, -- и осторожно спросила, но уже у меня. -- Нам ведь можно будет поменяться местами?

-- А что вообще за проблема с теневой стороной? -- поинтересовался я, честно не понимая, чего они так с ней носятся.

-- Мы же подземные жители, -- объяснил за всех Кар. -- Наши глаза очень чувствительны к свету. Они изначально заняли теневую половину класса и вытеснили нас к окну. Обычно особое заклинание, созданное специально для нас, рассеивает солнечный свет над территорией университета. Но они, ко всему прочему, постоянно приспускают эту завесу, и нам, чтобы нормально заниматься, приходится держать в области глаз специальный магический светофильтр, который сжигает уйму энергии.

-- И после этого вы называете себя светлыми? -- возмутился я и резко попытался встать с кровати, как-то уже забыв, что был ранен.

И тут меня повело. Я... начал падать, кажется.

-- Андрей! -- крикнула Ира, и они с Илей одновременно оказались по обе стороны от меня. Уложили в кровать.

-- Как ты? -- голос Иры, нависшей надо мной, выдавал беспокойство.

-- Пожмите друг другу руки, и мне можно будет умереть спокойно, -- объявил торжественно и расплылся в улыбке.

-- Я тебе умру, -- пригрозила светлая и сидя протянула руку Иле, стоявшей с другой стороны кровати.

Та помедлила, но приняла. Они крепко пожали друг другу руки.

-- Остальные тоже, -- слабо вякнул я с постели, что-то меня отчаянно начало клонить сон. Неужели всего лишь от резких движений? Как жали друг другу руки остальные члены класса, толком не видел -- Ира загораживала обзор.

-- Поправляйся, -- сказала она, сжала плечо и слегка встряхнула. Этот жест мне снова показался больше мужским, чем женским. И я даже успел подумать: неудивительно, что с такими замашками она всех мужиков отшивает. Ей бы за девушкой приударить... Но додумать не успел.

-- Лучше спи, -- пропела откуда-то сверху Иля и, кажется, они ушли.

Когда проснулся на следующее утро, то, разумеется, никого в палате не обнаружил. Только букет роз и вазочку с земными фруктами. Но это точно не детки принесли.

Карл Ви' Хольм

Расследование шло полным ходом, когда с Земли к нам вернулся лорд Огненный и подтвердил: ничего не указывает на то, что Андрей был как-то связан со злоумышленниками, которые проникли в университет. Я сразу понял, что не мог так ошибиться в этом парне, но когда он рассказал о так называемых видениях, засомневался. Это прозвучало несколько неправдоподобно, поэтому пришлось попросить Барсима убедиться в том, что наш новый психолог не имеет к происшедшему никакого отношения. Тот убедился, а заодно привез с собой с Земли цветы и фрукты. Сказал, что специально выяснял, что такое "передачки для больного".

Удивительно. Раньше никогда не замечал в светлом командоре такой сентиментальности, особенно по отношению к тем, кто априори не является представителями его народа. К тому же, у меня сложилось впечатление, что Барсим изначально недолюбливает Андрея уже за то, что тот понравился Фиг-Шамю, его извечному противнику. Но, похоже, я ошибался, или этот удивительный парень каким-то образом смог покорить обоих моих командоров. Признаться, я бы много отдал, чтобы узнать, как ему это удалось.

Собственно, именно под предлогом того, что хочет отдать принесенное с Земли пострадавшему Андрею, светлый командор собрался в лекарскую башню. Я пропустил момент, когда темный объявил, что пойдет с ним. Сомневаюсь, что они договорились заранее. Очень хорошо знаю их обоих. Эльфы не способны адекватно друг с другом контактировать. И как ни старались примирить их, все без толку. Они непримиримы. Тем не менее, к своему удивлению, я застал их вместе. Барсим нес цветы и пакетик с фруктами, Мурзяс молча шел сбоку от него.

-- К Андрею? -- сразу догадался я.

Светлый эльф кивнул. Темный воздержался от прямого ответа. Он вообще немногословен. Эта его черта мне весьма импонирует.

-- Разрешите присоединиться? -- попросил командоров.

И они оба одновременно кивнули.

Я уже имел беседу с Барсимом и знал, что, к нашему счастью, на Земле он не нашел ничего, что могло бы скомпрометировать Андрея. В том, что эльф искал очень тщательно, я не сомневался. Недаром же его семья была на особом счету в Федерации. Именно из-за семейных дел Барсим имел свой личный беспрепятственный доступ в иные миры. Чем я, признаюсь, не редко пользовался, отправляя его с поручениями.

Но удивлению моему не было предела, когда мы подошли к палате, в которой отлеживался наш пострадавший психолог, и нам навстречу вывалились "колокольчики" в полном составе. Вид у ребят был ошалелый.

-- Что-то случилось? -- спросил я мягко. С этими студентами нельзя быть грубым. К моему сожалению, когда их объединяли в класс, никому не пришло в голову сопоставить их характеристики. Теперь было поздно что-то менять, но они все оказались весьма принципиальными личностями, отсюда все проблемы.

-- Андрей спит, -- объявила староста, светлая эльфийка Ириль Рассветная.

Но я даже кивнуть не успел, как её поддержала лидер темной половины класса Илюизмена Вик-Холь. И еще большей неожиданностью для меня стало то, как девушка придвинулась к светлой, перегораживая нам с командорами путь.

-- Я смотрю, вы сегодня на удивление единогласны.

-- Светлые извинились, -- вдруг раздалось у меня за спиной, и я обернулся.

Говорил Фаль Инойс, он был родом из пустыни Наби и чудом смог поступить на факультет маготехники, ведь традиционно пустынники тяготеют к несколько иной специализации, предпочитая факультет классической магии. Я помнил его еще по вступительным экзаменам. Сосредоточенный, всегда серьезный и почти нелюдимый юноша. Он не мог так пошутить.

-- За что? -- поинтересовался темный командор, с не меньшим интересом, чем я, изучая лица столпившихся вокруг студентов.

-- За все, -- ответила Илюизмена.

Она встретилась со старшим сородичем глазами. Командор Фиг-Шамь вопросительно выгнул бровь. Девушка медленно кивнула.

-- И вы? -- тут же вмешался светлый командор, стоящий по соседству с темным.

-- Мы приняли извинения, -- с достоинством ответила студентка.

-- И что, вы, правда, считаете, что вам есть за что извиняться? -- возвысив голос, вопросил у светлых Барсим.

Я хотел прервать его. Если Андрею удалось достичь таких поразительных результатов за столь короткий период, это просто удивительно. Не хватало еще, чтобы светлый командор своей непримиримостью к темным все так легко разрушил. Но меня удивил Алиэль. Светлый эльф, потомок семьи Мильзились, традиционно поставляющей магические благовония для храмов и святилищ. Я не понаслышке знал о его высокомерии и заносчивости, так как был лично знаком с его отцом.

-- Да, считаем, -- сказал он и вздернул вверх подбородок.

Очень интересно. После такого заявления уже нельзя было оставлять подобное без внимания.

-- Тогда, надеюсь, вы не откажетесь поговорить об этом со мной?

Я посмотрел на двух признанных лидеров класса, Илюизмену и Ириль.

Они... Я не преувеличиваю, так и было. Они переглянулись. Признаться, этот момент стал для меня особым откровением.

-- И где бы вы предпочли побеседовать? -- спросила староста.

-- Разумеется, в вашей классной комнате, если вы не возражаете.

-- А о чем бы вы хотели поговорить? -- вмешалась темная.

-- Думаю, не удивлю вас, сказав, что о вашем классном руководителе и о вчерашних событиях.

-- Хорошо, мы не против, -- проговорила Илюизмена.

Я кивнул, и девушки отошли от двери в палату.

-- Надеюсь, вы не будете против, если с Андреем Игоревичем останутся командоры? -- спросил я, бросив через плечо взгляд на темного и светлого эльфов.

-- Только не будите его, -- попросила Ириль, проходя мимо Мурзяса.

Тот благосклонно кивнул.

Путь до классной комнаты "колокольчиков" не занял много времени. Открыв дверь и зайдя в нее, я понял, что удивительные вещи на событиях в лекарской башне еще не закончились.

-- Это Андрей заставил вас их составить? -- спросил у студентов, имея в виду сдвинутые ряды парт.

-- Да, -- ответил кто-то из них.

И все принялись рассаживаться. То, как они это делали, было не менее удивительным.

-- В чем дело, господин ректор? -- вежливо осведомилась у меня с первой парты Ириль.

-- Насколько понимаю, ваш вечный спор решен? -- уточнил я, видя, что теперь все темные сидели ближе к стене, а светлые ближе к окнам. Еще совсем недавно это было у них камнем преткновения. Доходило даже до дуэлей, и хорошо еще, что их удавалось вовремя разнимать. Но теперь, когда светлые добровольно уступили темным теневую сторону, можно было ожидать чего угодно. Даже дождя из изумрудов на голову.

-- Без этого извинения получились бы неполными, -- пояснила Ириль.

-- И неискренними, -- пробасил с задних парт, кажется, Пауль. Тоже весьма интересный студент.

То, что и его сумели как-то примирить с существованием в их классе темных, конечно, плохо укладывалось у меня в голове. И еще. Я не сразу обратил внимание, как они сидели. Точнее, с кем. Ириль с Илюизменой, Машмул с Алиэлем, Карунд с Антилией, Фаль с Гариликой и, наконец, Пауль с Томасом Рутбергом. А ведь последние, насколько мне было известно из достоверных источников, не раз сражались друг с другом не на жизнь, а на смерть на подпольной Арене университета.

Если это все с ними сделал Андрей, причем всего за два дня работы, похоже, в самое ближайшее время я буду вынужден повысить ему зарплату, и это не считая благодарности и квартальной премии за активное участие во вчерашних событиях.

-- Как вы думаете, -- спросил, пребывая под впечатлением от того, что увидели мои глаза. -- Какова вероятность того, что Андрею Игоревичу не привидилось нападение, как он сказал нам с вами, а психолог как-то связан с нападавшими?

И все-таки класс "колокольчиков" очень шумный и деятельный, особенно когда защищает того, кого считает своим. Раньше они делали это с четким разделением на два лагеря, теперь, когда вместе... Да, мне уже любопытно, что из них получится к концу учебного года. Разумеется, под чутким руководством Андрея. Думаю, стоит подумать над словами Панфрутия, парня надо как-то к нам привязать. И не только деньгами. Может, и правда, найти ему девушку?

Глава восьмая

Утро всегда полно неожиданностей

Андрей и Ви' Хольм

Я проснулся отдохнувшим, поэтому почти сразу предпринял попытку выяснить, так ли мне хреново, как было вчера, когда девчонки меня в постельку укладывали. Проверить не получилось. Хотел встать, но, как назло, именно в этот момент в дверях палаты материализовался главный лекарь университета Гвидион Курнур и принялся причитать.

-- Что ж это вы, батенька, такой молодой, а себя не бережете?

-- Вот потому и не берегу, доктор, что молодой, -- отбрехался я.

Лекарь покачал седой головой и принялся рыться в своем любимом шкафчике с лекарствами. На самом деле этот Гвидион больше всего напоминал мне Санта-Клауса. Да-да, именно американский гибрид, а не нашего всеми любимого Деда Мороза. У Курнура было лицо доброго дедушки, седая короткая бородка, большой живот, обтянутый красным халатом, и круглые очки, которые он носил на самом носу. В общем, вылитый Санта-Клаус. И это притом, что красный халат у них тут, как я выяснил, является эквивалентом нашего белого.

В общем, он снова напоил меня каким-то приятно пахнущим, но дико горьким на вкус лекарством, и ушел, уже в дверях объявив, что ко мне сейчас зайдет сам ректор.

Я подобрался. Пока отлеживался в больничке, еще перед приходом Машки и Иры, появились у меня пренеприятные мыслишки. Очень хотелось ректора кое о чем расспросить.

Ви' Хольм принес с собой стул. Я сразу понял, что разговор будет долгим. Ректор приветливо улыбнулся и сел слева от меня.

-- Ну что, тебя можно поздравить?

-- С чем? -- признаться, в этот момент, как приличный студент, я стал лихорадочно соображать, где и когда успел потоптаться так, что меня линчевать пришли?

-- С поразительными успехами.

-- А они... поразительны? -- с недоверием переспросил я.

-- "Колокольчики" помирились.

-- А, вы про это, -- я откинул одеяло и сел в постели. На мне была то ли пижама, то ли роба. В общем, просторный спортивный костюм нежно-лилового оттенка. В местных больницах предпочитали весьма необычные цвета.

-- Не слышу энтузиазма, -- осторожно заметил Ви' Хольм.

-- Его и нет. У них это все пока на чистой эйфории от позавчерашней победы. Но, как только она сойдет на нет, придется попыхтеть.

-- Надеюсь, ты готов заниматься с ребятами дальше? -- это произнесли таким тоном, что нетрудно было догадаться: ректор явно рассчитывает, что я, в отличие от прошлых претендентов, у них задержусь.

-- Готов, -- бодро отрапортовал, еще не успев толком осознать, что говорю.

На самом деле нужно было все как следует обдумать, но мое подсознание в очередной раз квакнуло под руку, и я согласился без раздумий. Наверное, и это следовало признать сразу, ребята мне понравились, причем чуть ли не с первого взгляда. И я действительно загорелся идеей им помочь. К тому же, уже подумывал, пока валялся вчера без дела, о том, что неправильно выбрал профессию. Надо было не в политех идти, а в педагогический, но чего уж теперь рассуждать.

-- Хорошо, -- Ви' Хольм отеческим жестом потрепал меня по плечу, сразу напомнив, что точно так же меня пыталась подбодрить Ира. И все-таки с этой девчонкой что-то не так. Чутье настороже, значит, не мешало бы прислушаться. -- К слову, о случившемся, -- ректор кашлянул и отвел глаза в сторону.

Вот оно! Приблизительно этого я и ждал.

-- Вы думаете...

-- Помолчи, пожалуйста, -- перебил меня Ви' Хольм. -- Давай попытаюсь объяснить, а ты потом задашь интересующие тебя вопросы, и я буду готов выслушать твои дополнения.

Он вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул.

-- Сначала о твоих видениях, так как с них все и началось.

Именно этого я боялся. Не дурак ведь. Как только получил возможность спокойно полежать и подумать, осознал, насколько странно, точнее, подозрительно все это выглядело. Не удивлюсь, если он сейчас скажет, что ко мне в самое ближайшее время какие-нибудь местные сыскари нагрянут.

-- Согласись, твои видения проявили себя весьма кстати, поэтому не обижайся, но в первую очередь в голову пришла мысль, что ты был как-то связан с нападавшими. Молчи, -- видя мои попытки оправдаться, отрезал ректор, и я заткнулся. Он продолжил: -- поэтому я попросил Барсима, которого, как слышал, ты с завидным упорством называешь Барсиком, побывать в твоем мире и осмотреться. Собственно, именно оттуда он привез все это, -- ректор указал на столик рядом с кроватью, на котором стояли букет белых роз и вазочка с фруктами.

Вот точно никогда бы не догадался, что это Барсик мне так удружил. Еще Мурка, куда ни шло, но Барсик! Ладно, потом спрошу, с чего это вдруг мне такая честь, тем более, что они с темным завтра у меня на приеме вроде как должны появиться.

Ректор помолчал и продолжил:

-- Известия, которые он принес, меня порадовали. Барсим убежден в том, что какие бы факторы ни спровоцировали твои видения, они имели место быть. Потому что ничего не указывает на то, что ты был как-то связан с нашим миром до моего тебе звонка и дальнейших событий. Так что, все мои подозрения сразу отпали. И все же, когда я общался с твоим классом, спросил у ребят, что они думают. Признаюсь, был удивлен.

-- И что они сказали? -- честно, в этот момент у меня сердце в пятки ушло. Я очень хорошо мог себе представить, что могли обо мне наговорить эти детки.

-- Они у тебя шумные, -- пожаловался ректор и подозрительно, мечтательно улыбнулся. Надо ли говорить, что после этих слов мне стало еще страшнее, чем до них? -- Но ты сумел их покорить. Отпускать тебя они не желают.

-- Что? Неужели защищали? -- не поверил я.

-- И еще как. Видел бы ты, как Пауль принялся вещать, что уж он-то никогда бы не пошел сражаться под командованием предателя. Но, честно скажу, невзирая на то, что в твою защиту высказались и темные, и светлые, причем на удивление единодушно, окончательно меня проняли слова Фаля. Думаю, ты заметил, что пустынник довольно нелюдимая личность. Он в больших аудиториях вообще предпочитает сидеть в одиночестве, хоть и неподалеку от основного класса. Так вот, Фаль встал и сказал, что и мечтать не мог, чтобы ему когда-нибудь оказали такое доверие, какое оказал ты. И что тот риск, которому ты себя подверг, является достаточным доказательством того, что ты к заговорщикам отношения не имеешь. Кстати, я все в толк не могу взять, что за доверие? Твои ребята предпочли отмолчаться. А староста посоветовала у тебя лично спросить.

-- Не знаю, -- я почесал в затылке, честно пытаясь припомнить, чего успел кому доверить и когда. Все-таки стресс во время нашего марш-броска до Большого зала был таким, что сейчас все происшедшее воспринималось как обрывки дурного сна. -- А! -- меня осенило. -- Когда ребят к вам на помощь отправлял, Ирка спросила, кто будет командовать ими, раз уж я с девчонками остаюсь. Ну, я и выбрал Фа, как самого нейтрального и уравновешенного.

-- Фа и Ирка? -- осторожно уточнил ректор.

Ах, да, я ведь его в свои сокращения не посвятил. Пришлось пояснять. Он оказался еще под большим впечатлением, чем сами детки.

-- Ты вообще понимаешь, что они могли воспринять подобные сокращения как оскорбление? -- сурово сдвинув брови, вопросил Ви' Хольм.

Я стушевался.

-- Они и восприняли. Но мы решили эту проблему.

-- И теперь они разрешают тебе так себя называть?

-- Разрешают. Правда, не уверен, что, если кто другой их так назовет, не порежут в капусту.

-- А если кто-то из класса?

-- Так они и называют, -- не понял я вопроса.

-- Ириль называет Илюизмену Илей?

-- Ну, да.

-- Понятно, -- медленно кивнув, веско обронил ректор и о чем-то задумался.

Я не выдержал и напомнил о себе.

-- Так что там с моими видениями?

-- Я связался с производителем, -- рассеянно отозвался Ви' Хольм, и мне в первый момент показалось, что я ослышался. Согласитесь, дико слышать такое от ректора магического университета из мира, где живут эльфы, оборотни и прочие милые особи.

-- Э? -- вырвалось у меня.

Ректор моргнул и снова посмотрел на меня осмысленным и живым взглядом. Улыбнулся, заметив мое замешательство.

-- Я имел в виду, что пообщался с архимагом, который сотворил твой артефакт. Он в нашем мире весьма известная личность, но уже лет двести как удалился на покой. Сидит в своей башне и носа не кажет. Занимается малопонятными обычным смертным фундаментальными исследованиями. Очень редко принимает гостей. Так вот, он, выслушав меня, очень заинтересовался твоим случаем и даже загорелся идеей посмотреть на тебя вживую, -- видя, как у меня от такой перспективы глаза округлились, ректор поспешил успокоить. -- Не волнуйся. Не думаю, что тебе в ближайшее время предстоит принимать именитого гостя. Как загорелся, так и потух. У него всегда так. В общем, маг подтвердил одну мою догадку. Твой артефакт, к слову, он теперь на самом деле твой, так как вы с ним, можно сказать, срослись, пока Звезду Имрага гасили. Так вот, после того, как долгое время он стоит на поглощении, пропитавшись магией, приобретает возможность усиливать природные способности носящего его мага. Собственно, сей факт был скрыт от общественности, чтобы не смущать тех, кто попытался бы использовать его в качестве бесплатной батарейки. Но беда в том, что ты у нас ни разу не маг. То есть, абсолютно лишен каких либо способностей, кроме, разве что...

-- Чутья, -- перебил его я -- наверное, у меня в этот момент глаза загорелись, как у школьника, решившего сложную задачку. Ректор покровительственно улыбнулся. -- Эти видения были спровоцированы усилившимся под действием артефакта чутьем.

-- Совершенно верно.

-- И что, я теперь стану провидцем?

-- Спешу тебя огорчить, не станешь. Если какие видения еще и будут, то спонтанно. Контролировать этот процесс ты не сможешь.

-- Дара нет?

-- Увы. Ваш мир вообще ужасно скуп на магию.

-- Понятно, -- смешно, но я не расстроился. Даже обрадовался как-то. Потому что участь предсказателя и провидца представлялась мне весьма незавидной. Так что, можно сказать, Ви' Хольм меня успокоил.

-- Ну, и напоследок, о приятном, -- Дав мне какое-то время на то, чтобы переварить услышанное, объявил ректор.

Я снова насторожился. Это он о чем?

-- Вообще, по закону тебе положен орден, но мы сейчас прикладываем все усилия, чтобы известие о почти удавшемся нападении и подрыве университета не просочилось в массы. Не хотим паники, да и престиж, сам понимаешь, терять нежелательно. Поэтому шумных церемоний с благодарственными речами не будет. Но отблагодарить тебя за неоценимую помощь все же стоит.

И он протянул мне банковскую карточку. Обычную, темно-синего цвета, с логотипом одного из известных в моей стране банков.

-- Твоя премия уже зачислена на счет. Так что, можешь тратить по своему усмотрению.

-- Но как я буду тратить, если...

-- Ты доказал свою лояльность, -- сообщил ректор, когда я вынул карточку из его пальцев, и легко встал. -- Так что, одевайся. И пойдем.

-- Куда? -- тупо переспросил я, еще не осознав, что именно он вложил в эту фразу о лояльности.

-- Провожу тебя до твоего класса. Думаю, ты захочешь этот день провести дома. Официально твой лекарский листок закрывается с завтрашнего дня. Так что, остаток сегодняшнего у тебя свободен.

-- Я могу выходить в свой мир? -- спросил, прослушав половину слов и выхватив лишь саму идею свободного времени до завтрашнего утра.

-- Да, -- Ви' Хольм кивнул и махнул рукой. Ко мне на кровать плавно спланировали из воздуха мои вещи. Рубашка, брюки, даже трусы.

-- Ботинки найдешь под кроватью, -- сказал маг и напомнил: -- Я жду тебя в коридоре.

-- Угу.

Оделся я в рекордные сроки. Мне не терпелось размять кости, и я уже сейчас прикидывал, на что бы мог потратить врученную премию. Кстати, не мешало бы узнать, во сколько были оценены все мои труды, страхи и нервы. А вообще, честно признаюсь, приятно, когда за спасение мира воздается тебе не только благодарностями, почетом и уважением, но и в денежном эквиваленте. Может, кто-то назовет меня меркантильным, ну, уж какой есть. Так что, в этот момент ректор в моих глазах взмыл просто на недосягаемые высоты.

Ви' Хольм ждал меня в коридоре, прислонившись к стене.

-- Кстати, Андрей, -- сказал он, завидев меня, -- Раз уж тебе легче с короткими именами, можешь называть меня Карлом.

-- Да ладно, -- смущенно пробормотал я, -- вас-то я запомню.

-- Никаких ладно, -- строго сказал ректор и улыбнулся. -- Сделаешь мне приятное. Кстати, а как тебя студенты называют?

-- Андреем. Я сразу им без официоза представился.

-- Ясно. А то они, по-моему, были удивлены, когда я при них тебя Андреем Игоревичем называть стал. Теперь понятно, почему, -- задумчиво обронил он и сообщил, когда мы уже зашагали по коридору: -- Пока тебя ждал, подошел один студент, сказал, что меня просит зайти декан факультета экспериментальной магии. Что-то относительно твоей студентки.

-- Какой? -- тут же спросил я. Что там еще могло случиться? И, главное, с кем? Может быть, Иля что-нибудь наворотила? Она способна, характер-то у нее боевой, хоть девушка пока по непонятным причинам и пытается это скрыть.

-- Кажется, ты называешь её Ирой. Твоя староста.

-- Странно, -- я честно поделился с ректором своими мыслями. -- Она, вроде бы, нормальная девчонка.

-- Нормальная? То есть, она тебе не симпатична?

-- Конечно, она мне симпатична. Она, как и большинство девушек, которых мне довелось тут видеть, очень красива, -- произнес я по инерции, а потом спохватился: -- А почему вы спрашиваете?

-- Просто решил напомнить, что они не дети, хотя с твоей легкой руки я частенько стал называть их детками.

-- И? -- Я поначалу не понял. Ректору пришлось разжевывать.

-- Просто, если тебе кто-то из них по-настоящему понравится и ответит взаимностью, в этом не будет ничего предосудительного.

-- Вы что, сосватать меня пытаетесь?

-- Я пытаюсь подумать о будущем, -- мягко поправил Карл. -- И в этом будущем мне бы хотелось видеть тебя у нас на постоянной работе.

-- Я ведь сейчас, вроде...

-- Для нас год -- очень маленький срок. К слову сказать, в университете обучение идет циклами, а не как у вас, годами. Наш год в вашем эквиваленте -- это даже не семестр, четверть, точнее, одна восьмая.

-- У вас один курс -- это восемь лет? -- изумленно уточнил я.

-- Десять. Два года практики после каждого курса.

-- А как же люди -- они ведь тоже тут учатся?

-- Наши люди живут от трехсот до пятисот лет. Так что, все успевают получить образование. Общий срок обучения сорок лет.

-- Я столько не проживу, -- выдохнул ошеломленно.

-- Не переживай, что-нибудь придумаем, -- оптимистично заявил ректор и похлопал меня по плечу.

Ох, как мне не понравились его слова. Но теперь определенно было о чем подумать. И о попытке ректора меня сосватать какой-нибудь девице, например, все той же Ире, в том числе. Хитрый, знает, чем купить.

-- Карл, а что получат мои детки? -- после долгой паузы рискнул поинтересоваться я.

Ректор в первый момент не понял.

-- За что?

-- За спасение университета от захватчиков. Они же должны почувствовать... -- немного запнулся, подбирая слова, но Ви' Хольм и так уже все понял.

-- Должны, -- согласился он. -- Но в режиме строгой секретности, в котором идет расследование всех обстоятельств дела, это весьма проблематично. Даже большинство преподавателей ничего не знает. Поэтому я не могу объявить им благодарности или, к примеру, пообещать отличные оценки по курсам Боевой магии или Магических единоборств. Но ты не волнуйся. Я на эту тему с ними уже беседовал. И они согласились со мной. Обещали, что даже в семейном кругу не станут распространяться о случившемся.

-- И все же должно быть хоть что-то! -- Мне было обидно за ребят. Я премию получил, а они? -- Может, хоть стипендию им прибавите?

-- Хорошая мысль, но тоже в нашем случае неосуществимая. Чтобы повысить ряду студентов стандартную стипендию, придется проводить документы через казначейство. Как я буду объяснять главному казначею, за что их премирую?

-- А про меня как объяснили?

-- Легко. Сказал, что оценил твой вклад в перевоспитание самого сложного класса этого поколения студентов, и решил поддержать молодого специалиста.

-- Понятно.

Я погрустнел. Радость от свалившейся на меня награды оказалась недолгой.

-- А что это за декан, к которому мы идем? -- пытаясь отвлечься от невеселых мыслей, поинтересовался я. А про себя добавил: и что у него может делать моя Ира, которая, вроде бы, совсем на другом факультете учится?

-- Эльф. Разумеется, светлый. Ловелас, сердцеед. Девушки на него так и вешаются. Поэтому он на досуге занимается коллекционированием разбитых сердец. По слухам, даже завел специальную книжицу, чтобы со счета не сбиться. Но, в принципе, для эльфа он довольно-таки молод, так что подобное поведение ему простительно. Свое дело знает.

-- Вы его недолюбливаете? -- напрямую спросил я.

В этот момент мое воображение активно рисовало картины пребывания Иры в кабинете этого, с позволения сказать, декана. Вот каким бы специалистом этот придурок не был, лично я его к студентам, точнее, студенткам на пушечный выстрел не подпустил бы. Но ректор же не зря попытался и мое внимание на студенток обратить. Значит, у них тут это в порядке вещей. Беспредел, одним словом. Если он к Ирке приставал, а она ему от переизбытка чувств по яйцам вмазала, буду за нее только счастлив. Таких козлов учить надо. Я тоже постоянством не отличаюсь. Люблю менять девчонок, парней, но чтобы мне в голову пришло кичиться своими победами и в отдельную тетрадку имена тех, с кем я переспал, записывать... Нет уж, увольте! Я бы сам этому декану в морду дал, так сказать, заочно.

-- Он отличный специалист в своей области, -- ответил ректор. -- Ему принадлежат несколько фундаментальных новаторских разработок нашего времени. Я уважаю его как специалиста и талантливого ученого, но не одобряю его образа жизни.

-- И почему все эти девицы, даже зная, что он их коллекционирует, на него вешаются?

-- Сейчас сам увидишь, -- пообещал Карл и толкнул перед собой дверь. Что было написано на табличке, я так и не успел прочитать. А ведь ректор не назвал мне имя декана.

Ириль Флевелей Рассветная

Есть оскорбления, за которые в нашем мире можно убить, и никто тебе на это ничего не скажет. Например, в случае с именами. Андрей избежал прямого знакомства с клинками темных только потому, что нас полсеместра дрессировали, что психологи -- они люди незнающие, ничегошеньки не понимают, и судить их по нашим законам нельзя. Остается только терпеть.

Терпеть Андрея не получалось. Он был не похож на других. Мы это поняли -- хоть и не сразу, но поняли. Со своей же стороны могу сказать, что трудно делать вид, будто кто-то тебе не нравится, когда ты искренне им восхищаешься. Мне так и не хватило духа начать примирение. Была опасность, что вызову какие-то нездоровые подозрения. Светлая, и с темными мириться решила! Поэтому только и оставалось всем подыгрывать. И нашим, и вашим. Но Андрей так все повернул, я не знаю... Он всколыхнул что-то в нас. И во мне, и в других. Заставил поверить в то, что даже если ничего не получится, стоит хотя бы попытаться. Осветил все то, что мы делали, из-за чего ругались, совсем в ином свете, и нам, всем без исключения, стало стыдно. И все-таки я не жалею. Радость от содеянного до сих пор греет меня. Но, как оказалось, радоваться было рано. Впрочем, и расслабляться нельзя.

И теперь я стою перед Лучистым, он прожигает меня своими почти прозрачными глазами, и я не знаю, куда бежать. Он думает, что припер меня к стенке, поймал с поличным. Настроен решительно, и мне страшно. Я ведь светлая эльфийка, еще и учусь на первом курсе, мне нельзя демонстрировать, что я способна успешно противостоять как магически, так и физически не только кому-нибудь из студентов, но и декану. Тем более, такому ненавистному, как Лучистый.

Да, я ненавижу его. А он наседает, улыбается и спрашивает, перетасовывая слова, как самоцветы в шкатулке.

-- В чем дело, милочка, вас не удовлетворили мои логические выкладки?

-- Если я не подпала под ваше очарование, это еще не значит, что я не та, за кого себя выдаю, как вы изволили предположить.

-- Разве? -- Он поднялся с кресла и пошел на меня. -- Но я не пытаюсь очаровать вас, дорогая, я прошу доказать мне мою ошибку, избрав поцелуй, как самый невинный из возможный вариантов.

-- Конечно, -- я отступила, но поняла, что скоро прижмусь спиной к двери. -- Вы бы предпочли не поцелуй, а постель. Вот там вы могли бы окончательно убедиться, что ошиблись.

Он ничего не сказал. И сделал ко мне еще один шаг.

-- Не подходите! -- прозвучало истерически. Ненавижу себя за то, что показала ему свой страх. Вынужденная мера, но что еще мне остается? -- Иначе...

-- Ты даже родителям пожаловаться не сможешь, потому что они вовсе не те, кого ты заявила в личном листке при поступлении. Или правильнее будет говорить "заявил"?

-- Вы даже представить себе не можете, как ошибаетесь, -- прошипела ему в лицо и уперлась ладонями в грудь.

-- Это ты не представляешь, -- прошептал он мне на ухо. -- Сейчас придет ректор, и...

Нет, только не это! Ви' Хольм, он ведь...

-- Что здесь происходит? -- раздался от двери голос, но это оказался вовсе не ректор.

Я, вырвавшись из рук декана, отпрыгнула в сторону и обернулась. Андрей?

Он нахмурился и, кажется, готов был броситься на Лучистого с голыми руками. С ума сошел? Но меня успокоило то, что рядом с ним, действительно, стоял ректор. Ви' Хольм не даст ему сделать глупость.

-- Лорд Лучистый, объяснитесь, -- строго проронил ректор, а Андрей подошел ко мне и неожиданно крепко обнял за плечи.

-- Он напугал тебя, да?

Как трогательно. Сейчас расплачусь. На язык так и просятся язвительные комментарии. Но я сдержала себя.

-- Все нормально, -- прозвучало хрипло и совсем неженственно.

Андрей отпустил меня и решительно развернулся в сторону декана и ректора.

-- И кого вы с собой привели? -- вопросил Лучистый.

На что ректор ответил:

-- Её классного руководителя. Знакомьтесь, это Андрей Игоревич Рахманин, наш новый психолог. Андрей, это Ригиль Камарель Лучистый. Декан факультета экспериментальной магии.

-- И что вы делали с моей студенткой? -- поинтересовался Андрей таким тоном, что Лучистый скривился.

Он явно не ожидал, что когда-нибудь у нас появится такой психолог. С трудом удалось подавить улыбку. Я уже представляю, каким прозвищем Андрей его наградит, когда мы выйдем отсюда. То, что теперь я сумею выкрутиться и отбить все обвинения Лучистого, вне сомнений. Андрей непредсказуем, и мне только остается научиться подыгрывать ему. Собственно, разве не это должна делать по-настоящему хорошая староста?

Заговорив, Лучистый обратился только к ректору, на нас с Андреем даже не посмотрел.

-- Думаю, вам известно, какой репутацией пользуется эта юная леди?

-- И какой же? -- встрял Андрей, который явно не намерен был терпеть пренебрежение.

Декан снова едва заметно скривил губы, но соизволил ответить.

-- Она неприступна.

-- И что же -- вы решили проверить её принципы на прочность?

-- Принципы? Я вас умоляю! Все это фикция, не более того.

-- Вот как?

-- Объяснись, Ригиль? Я тоже не понимаю, к чему ты клонишь. И пока согласен с Андреем, твое поведение по отношению к этой студентке предосудительно.

-- Вы все еще помните Шутвика, Ви' Хольм?

-- Помню ли я лучшего студента факультета классической магии?

-- И аспиранта.

-- Он взял академический отпуск.

-- Именно в тот момент, когда поспорил, что переиграет нас всех.

-- Я помню. И что же, вы решили, что Шутвик прикинулся этой девочкой? -- Ректор посмотрел на меня, и мне ничего не осталось, как потупиться.

-- И как вы это обосновываете? -- снова вмешался Андрей.

-- Сначала я объясню, чем чревато ваше недоверие, -- высокомерно объявил Лучистый, и тут уже захотелось скривиться. Позер. Терпеть его не могу, но сдерживаюсь. Я ведь светлая эльфийка, мне нельзя так явственно проявлять к кому-либо свою неприязнь, особенно к сородичу, особенно к тому, кто старше и по возрасту, и по положению.

-- Извольте, -- проронил ректор, все еще хмурясь. Мне остается надеяться, что его нелюбовь к Лучистому сыграет нам с Андреем на руку.

-- Но не при нем, -- заявил декан и кивнул на Андрея.

-- Почему? -- прямо спросил ректор, а я увидела, как в глазах моего классного руководителя загорелся опасный огонек. Интересно, раньше такого не было. Психолог всегда так смотрит, когда злится? Тогда получается, что на нас с ребятами он еще ни разу по-настоящему не злился. Странно, а ведь должен был.

-- В интересах секретности.

-- Вот как? Тогда позвольте, я вас просвещу. Именно Андрей Игоревич вместе с классом "колокольчиков" активно участвовал в спасении университета в ходе недавних событий. -- Лучистый изменился в лице, ректор холодно уточнил: -- Удивляетесь, что не знали? Вот это и называется "секретность", лорд Лучистый. А теперь мы с Андреем слушаем ваши объяснения.

Декан хмур и зол, но ответил. Еще бы! Сам-то он, как и все остальные, мирно дрых в своем кабинете, пока мы с ребятами и Андреем отдувались за всех!

-- Шутвик занимался исследованиями Камней Истинного Зрения и незадолго до своего ухода объявил, что камни, испокон веков стоявшие в Большом зале, через которые новопоступившие студенты попадают в университет на церемонии зачисления, никуда не годятся.

-- Я помню о предмете его изучения.

-- Я говорю для него, -- бросил Лучистый, опустившись до грубости. Расстроился, что оказался далеко не в числе избранных, в отличие от Андрея? А то он, судя по всему, губу раскатал, когда ректор рассказал всем деканам о случившемся.

-- Хорошо. Продолжай.

-- Так вот, не кажется вам подозрительным, что Звезду Имрага сгенерировали именно в Большой зал? Не удивлюсь, если окажется, что она была рассчитана вовсе не на уничтожение всего университета, как вам сказали злоумышленники, а лишь на то, чтобы до основания выжечь помещение вместе все с теми же камнями.

-- Предполагаете, что Ирирган мог быть в этом замешан?

-- Уверен в этом.

Вот гад! Придушить бы его, чтобы не мучался. Оказывается, он думает, что я ни много ни мало -- предатель, вот почему так настаивал на проверке с поцелуем. Трудно было догадаться. За такое оскорбление, как подозрение в предательстве, на самом деле можно убить. Даже мне, светлой эльфийке.

Это нетрудно. Достать стилет из потайного магического рукава, сжать в руке покрепче и кинуться вперед. Я бросилась на обидчика, но... меня неожиданно крепко обхватили в области талии чужие руки.

-- Вот видите! -- воскликнул Лучистый победно. -- Он даже убить меня хочет, чтобы я дальше свою теорию не развивал.

-- Вы оскорбили меня! -- прошипела, понимая, что держит меня Андрей. И когда только успел? Ведь люди не отличаются завидной реакцией. Или это моя оказалась настолько замедленной... -- Это смертельное оскорбление! -- уже не прошипела, прорычала. Лучистый вывел меня из себя...

-- Успокойся, -- бросил Андрей, и я неожиданно для себя ощутила, как на меня на самом деле снисходит ледяное спокойствие.

Он прав. Чего орать? Чего драться? Тут доказывать надо. Но то, чего он хочет в качестве доказательства...

-- Зачем вы к ней приставали? -- спросил Андрей, ослабив хватку. Конечно, он почувствовал, что мои мышцы расслабились. Теперь можно было бы вырваться и все же нанести ненавистному декану смертельный удар. Но я сдержалась. Решила подождать дальнейшего развития событий.

-- Шутвик никогда бы не позволил другому мужчине себя поцеловать. Это очевидно. Он и девушек-то не особо любил, а большинство мужчин, которых считал много глупее себя, презирал. Так что, ни о каких поцелуях не могло быть и речи, -- высокомерно объявил Лучистый.

Я ожидала реакции ректора. Но вместо этого получила её совсем с другой стороны. Из-за спины раздался на удивление спокойный голос Андрея.

-- Вы идиот.

Это он что -- Лучистому только что сказал?

-- Если девушка вас отшила, так имейте благородство признать, что вы ей не понравились по личным причинам, а не приплетайте сюда заговоры с целью мирового господства.

Хорошо сказал. Просто гениально. А как у декана лицо-то вытянулось... Но и здесь мне было рано радоваться. Рано. Потому что меня вдруг взяли за подбородок и заставили обернуться через плечо.

-- Подыграй мне, -- шепнул Андрей на ухо.

А дальше... нет! Я не хочу! Но меня уже целует этот... этот... м-м-м-м-м... это я что, вишу у него на шее и отвечаю?!

Андрей и Ира

Нет, я в принципе подозревал, что Ира -- это вулкан замедленного действия, но чтобы настолько... Ладно. Главное, все обошлось, и ей не пришлось целовать этого придурка. А ведь и правда -- лучистый. У него такая самодовольная физия, что так и лучится... и по кулаку плачет. Разумеется, он красив, это объясняет его популярность у женского пола. Платиновый блондин с роскошными волосами. Темные эльфы тоже вроде как платиновые. Но у них волосы жесткие, а у этого даже на вид мягкие, блестящие, шелковистые. Улыбка искусителя, тонкие черты лица, манеры, опять-таки. Меня от подобных выкрутасов воротит, а женщинам однозначно нравится. Потому что дуры. Не все, но в общей своей массе.

Так вот, Ира. Она на мне так повисла, что я испугался: девушка от отвращения сознание потеряет. Но когда она еще и отвечать начала, многое для себя уяснил. В частности, про вулкан страстей, который дремлет под личиной красотки, тихо презирающей весь род мужской. Но об этом я её потом как-нибудь, при случае расспрошу.

Иных доказательств беспочвенности обвинения эльфа не потребовалось. Они с ректором оба видели, как Ира на мне висла и как отвечала. Причем у них обзор был куда лучше, чем у меня. Лучистый попытался извиниться. Конечно, теперь-то, как я понял, Ирка была в своем праве прибить его за оскорбление, которое он ей нанес. Но моя староста повела себя весьма сдержанно. Сказала, что только беспокойство за судьбу университета и желание поймать злоумышленника оправдывает его поведение. Распрощавшись с ректором, который, что было очевидно, решил задержаться в кабинете декана, мы с Ирой вышли в коридор.

-- Где у вас сейчас занятия? -- спросил, как только за нами закрылась дверь.

Не мог же я бросить девчонку, пережившую такой стресс, на произвол судьбы?

-- На втором этаже. Восьмая аудитория, -- ответила она и попыталась вырвать руку, за которую я её схватил.

-- Ирка, прекрати, -- сказал строго. -- Мы оба знаем, что это была всего лишь вынужденная мера. Просто забудь и живи дальше.

Она вздохнула и перестала вырывать руку. На меня девушка старалась не смотреть. Понимаю. Я бы на её месте тоже смутился.

-- Пойдем, -- потянул её за собой. -- Провожу.

Она пошла. Шли недолго. Лифт пережили с переменным успехом. Что-то в этот раз временная невесомость меня только раздражала. Выбрались в коридор второго этажа, пошли искать аудиторию.

Пока шли, я все думал, что надо Ирку как-то обезопасить от таких мужиков, как этот декан, у которых в головах не укладывается, что им может кто-то отказать. Мало ли кому еще вздумается ее в чем-то подобном обвинить. Поразмыслив, решил, что в этой ситуации самое разумное заручиться поддержкой друга.

Мы пришли. Ирка снова попыталась высвободить руку. Я отпустил, но спросил, не дав ей скрыться за дверью аудитории.

-- Ир, а как вашего препода зовут?

-- Анастас Вольфич Угумс.

-- Это кто же он такой? -- впечатлившись одним только именем, поинтересовался я.

-- Беовульф.

-- В смысле, оборотень?

-- Нет. Оборотни -- это другая раса.

-- Ладно. Потом в книжке почитаю, -- решил не запариваться и, постучав, заглянул за дверь.

-- Прошу прощения, можно мне Илю?

-- Кто вы такой и почему врываетесь на мой урок?

Да, дядька оказался колоритным. Рост метра два с половиной, в моей бы "хрущевке" такой точно не поместился. В четыре раза меня шире, вместо волос гладкая лысина. Кожа красная, причем не как у индейцев, которых краснокожими называют, а именно красная, как у какого-нибудь мультяшного демона. Руки как огромные лапы, но, что примечательно, без единого волоска на них. На пальцах костяные наросты. Такими врежет по морде -- счешет пол лица. Одет Анастас был в просторный халат и колдовал над чем-то на своем столе, заставленном пробирками, ретортами и прочей атрибутикой из лаборатории юного химика.

Увидев мою виноватую морду, он явно разозлился и тут же принялся материться. Разумеется, магия его мне была нипочем. Поэтому, бросив пару или тройку весьма нелестных реплик, он заткнулся и нахмурился. К слову, брови на его широком лице и все остальные волосы, насколько я понимаю, отсутствовали как класс.

-- Вы кто такой? -- повторил он еще более грозно.

Теперь можно было ему с чистой совестью ответить.

-- Я классный руководитель "колокольчиков", и мне нужна одна из моих учениц.

-- А, психолог, -- протянул дядька, который, судя по всему, сопоставил мое беспардонное вмешательство и свою собственную неспособность меня заколдовать.

Ухмыльнувшись и с неприкрытым презрением скривив губы, объявил:

-- В классе "колокольчиков" нет никого, кто бы откликнулся на имя Иля.

-- Это для вас в нашем классе нет никого, кто бы вам на него откликнулся, -- раздался звонкий голос из середины аудитории, которая, в отличие от нашей классной комнаты, выглядела как типичный университетский лекторий, где парты ступенями уходят вверх. Что интересно, здесь они тоже были индивидуальными, а не парными или полностью сдвинутыми в длинные ряды, как у нас.

Из-за парты встала Иля и с непроницаемым выражением лица стала спускаться ко мне.

-- Илюизмена? -- Голос преподавателя предательски дрогнул.

Он что, моей Или боится?

-- Прошу прощения, но я хотела бы побеседовать со своим классным руководителем, -- объявила темная и вместе со мной вышла из класса.

-- Что у тебя? -- бросила она, заметила Иру и еще больше нахмурилась.

-- Иль, у нас проблема, -- прямо сказал я. -- Сейчас пришлось Ирку от Лучистого избавлять. Он заподозрил в ней предателя. Дескать, связана с теми, кто на нас напал.

-- И как он это аргументировал? -- вопросила Иля, все такая же холодная и недосягаемая. Неужели она всегда такая? А в классе показалась другой. Потому что посторонних не было? Я не в счет. Они же все думали, что психолог у них лишь временное явление.

-- Сказал, что раз я на него не запала и целовать себя не позволяю, то вовсе не та, за кого себя выдаю, -- проинформировала Ира хмуро.

И вот тогда, наконец, появилась та Иля, которую я знал.

-- Почему ты мне не сказала, что он тебя за этим вызывает! -- выпалила она и подскочила к старосте. Даже руки ей на плечи положила.

-- Я не знала в тот момент.

-- Но ведь раньше он к тебе приставал?

-- Думала, что справлюсь сама.

-- Сказала бы мне... -- начала темная и осеклась, только сейчас сообразив, что всерьез переживает не за кого-нибудь, а за светлую. Убрала руки и даже сделала шаг назад, отодвигаясь от нее.

Пришла моя очередь вмешаться.

-- Вот поэтому я тебя и вызвал. Надо как-то оградить Иру от подобного. Думаю, многие захотят обвинить её в чем угодно, лишь бы не признаваться, что она просто их отшила.

-- И что ты предлагаешь? -- спросила Иля, немного придя в себя от чувств, которые неожиданно продемонстрировала нам с Ирой.

-- Как ты к ней относишься? -- спросил прямо.

-- Уважаю, -- помедлив, обронила Иля. -- После того, как увидела, что она, в отличие от большинства светлых женщин, еще и оружием умеет владеть, готова признать, что могла бы с ней общаться дальше.

-- Дружить, -- поправил я.

Обе девчонки промолчали, но, как по команде, отвели глаза.

-- Можешь сказать, что вы с ней вместе?

-- Что?! -- взвыла Ирка.

-- Не ори, а то за дверью услышат, -- осадил я, а Иля, помолчав, сказала:

-- Он прав. Тогда тебя не тронут ни ваши, ни наши.

-- Ваши-то нет, но наши... они скажут, что мы дурачимся. Это во-первых. А во-вторых, каково тебе будет притворяться?

-- Боишься, что на самом деле влюблюсь в тебя? -- насмешливо уточнила Иля. -- Или сомневаешься, а вдруг, у нас и такое встречается, раз наши мужчины нередко спят друг с другом?

Ира отвела взгляд. Но ответила:

-- И то, и другое.

-- Не беспокойся. Я не влюблюсь. Если бы хотела, сделала бы это уже давно. Я больше предпочитаю мужчин, хоть некоторые наши Владычицы и убеждены, что отношения между женщинами чище и не пятнают чести...

-- А с мужчинами пятнают? -- это уже я не удержался. Как-то Мурка меня на этот счет забыл просветить.

-- Я так не считаю, -- убежденно заявила Иля. -- Что же касается первого, то, в отличие от тебя, мне не нужно скрывать, что смогу любого из ваших мужиков по стенке размазать.

-- Так уж и любого? -- это становилось любопытным.

Темная смерила меня долгим задумчивым взглядом.

-- Ладно, я понял, -- поднял руки, демонстрируя, что сдаюсь. И обратился к светлой: -- Ир.

-- Ты, как всегда, соображаешь быстрее многих, -- прозвучал комплимент в мой адрес, но мне он показался несколько сомнительным из-за того тона, каким был озвучен.

-- Ладно, -- отмахнулся устало. -- Идите на пары. И извинитесь там за меня перед вашим преподом, а то, мне кажется, он не так понял, что я ему сказал.

-- Все он понял, -- сообщила Иля. -- Он просто терпеть не может, когда к нему кто-нибудь на пары опаздывает и во время лекции прерывает. А тут ты заглянул.

-- А ты, я так понимаю, один раз опоздала? -- осенило меня.

Илька на это лукаво улыбнулась.

-- Да. Пару раз. Но теперь мне можно.

Ирка рядом с ней фыркнула и подняла на меня смеющиеся глаза.

-- Она его на дуэли победила, только об этом никто не знает. Вот он и нервничает, когда с ней сталкиваться приходится.

-- А ты как узнала? -- довольно резко бросила Иля.

Ирка хмыкнула, взяла "подругу" под руку и, как заправский заговорщик, сообщила:

-- У меня свои источники.

На этой интригующей ноте мы и расстались. Я потопал в классную комнату, искренне надеясь, что не заблужусь. Признаться, знал бы я тогда, что там меня уже ждут командоры, с которыми мы, вроде, на завтра договорились, специально бы не туда свернул и блуждал бы по университету до вечера, но -- не судьба.

Глава девятая

Командоры, командоры

Андрей и командоры

Сюрприз вышел неприятным: я как-то не ожидал с ними так скоро увидеться. Стоило зайти в аудиторию, которая по моим прикидкам должна была быть пустой, как там обнаружились командоры. Светлый сидел на учительском столе, закинув ногу на ногу, а темный все так же подпирал дальнюю стенку, где было больше тени. Теперь мне стало известно, из-за чего.

-- Привет, -- бодро сказал я и по тому, как Мурка отлепился от стеночки, понял: то, что запланировал на завтра, плавно переносится на сегодня. Вот, засада! Ведь думал, что успею подготовиться. А теперь что?

-- Андрей, мы бы хотели перенести нашу, как ты выразился, групповую терапию, -- сообщил Мурка.

Вздохнул.

-- Хорошо. Пойдемте, -- а что я мог ему на это сказать? Не послать же после того, как сами осознали необходимость моего вмешательства и приперлись. -- Кстати, Барсик, спасибо за передачку.

Светлый слез со стола и как-то странно на меня посмотрел. Ничего не сказал. У меня закралась робкая такая мыслишка, что Барсим на взводе. С чего это вдруг?

-- Мурка, а вы не... -- начал, но наткнулся на непроницаемый взгляд алых глаз.

Понятно. Тут ни один, ни другой мне ничего не скажут. Ну, ладно. Достал из кармана ключ, обнаружив помимо него еще и ту самую карточку с вожделенной премией, улыбнулся про себя, предвкушая, и пошел открывать дверь лаборантской.

-- Проходите, чувствуйте себя как дома, -- объявил, заметив, насколько вытянулось лицо Мурки, когда он, наконец, обозрел мои "хоромы".

-- И ты предпочел остаться здесь вместо того, чтобы... -- начал было он, но я перебил.

-- Знаешь такую болезнь, как клаустрофобия?

-- Нет.

-- Боязнь замкнутых пространств, -- объявил протиснувшийся в сторону кухни Барсик. Втроем в моей прихожей нам было не повернуться.

-- Ну вот, у меня в ваших огромных апартаментах развивается то же самое, только наоборот.

-- Боязнь открытых мест? -- уточнил Мурка.

-- Да. И ладно бы они были просто большими и открытыми. Так у вас там еще и мебели кот наплакал. Так что, мне тут привычнее и спокойнее. К тому же, здесь прямой выход в Интернет.

-- Что это?

Я отмахнулся.

-- Потом как-нибудь объясню. Ладно, пойдемте, что ли, на кухню. Чайник поставлю?

Они прошли. Стула у меня было всего два, как я уже когда-то говорил. Поэтому только командорам и хватило. Гости сели за стол друг напротив друга. Я принялся спешно ставить на плитку чайник и разыскивать три относительно приличных бокала. Попадались то со сколами, то и вовсе без ручек. Наконец, нашел то, что искал, и повернулся к напряженно следящим за мной мужикам.

Вообще, к Мурке такое определение хорошо подходило: здоровенный темно-шоколадный негр с длинными-предлинными ушами, торчащими в разные стороны, в каждом из которых болтался целый ряд серебряных сережек без камней (просто колечки), с седыми бровями, белыми ресницами, словно выкрашенными какой-нибудь специальной краской или белой тушью -- я у одной из своих бывших пассий такую видел. Барсик выглядел немногим старше меня, хотя мы могли с ним сойти и за ровесников. Ярко-красные волосы, высокие скулы, миндалевидные глаза, кончики ушей, выглядывающие из пышной на макушке и гладкой на концах шевелюры, на этих самых кончиках сережки с камешками. Красными, под цвет волос. Тонкие руки пианиста, субтильная фигура. Гибкий, стройный, с узкими бедрами, точнее, просто обалденной линией бедер и ягодиц. Если бы он был человеком, я бы засмотрелся. Могу понять Мурку. Насколько просек, в этом-то и заключалась их самая основная проблема.

-- Ну, что, сами поделитесь, или мне сразу в лоб сказать, в чем самый главный ваш глюк?

-- Иногда ты выражаешься... -- Барсик скривился и повращал в воздухе кистью правой руки.

-- Ну да, как трубочист, -- хмыкнув, подтвердил я.

-- Кто-то из студентов сказал?

-- Кажется, Иля, или Ира. Не помню.

-- Они правы, между прочим, -- поджав губы, укорил светлый.

Я пожал плечами. На плите подал мелодичный свист чайник. Полез в шкаф за заваркой. Что бы выбрать?

Пока решал, заговорил Мурка. Спокойно так, обстоятельно. Иного я от него и не ожидал.

-- Мы просто никак не можем прийти к согласию.

-- По какому вопросу?

-- По всем, -- встрял Барсик. Я стоял к ним спиной и не видел, но, кажется, он в этот момент прожег взглядом темного командора.

Нюхал пакетики с заваркой и думал. Чай -- моя слабость, да и не мешало бы организовать передышку, пусть небольшую. Командоры за спиной молчали.

-- Кто в этот раз был зачинщиком? -- спросил, выбрав классический зеленый чай в особых гранулах, которые при заваривании разворачивались в полноценные листья.

-- Ну, я, предположим, -- после паузы буркнул Барсик.

Мурка смолчал.

-- Так понимаю, что именно с тебя обычно все начинается?

-- И что с того?

Ответил не сразу. Засыпал чай в заварочный чайник, залил кипятком. Закрыл крышкой. И только после этого повернулся лицом к гостям. Оба смотрели на меня, но не друг на друга.

-- И что тебя в нем так бесит?

-- Он темный! -- мгновенно среагировал Барсим.

-- Неоригинально, -- осадил светлого и повернулся к Мурке. -- Ты ему что-нибудь говорил?

-- О чем? -- снова влез Барсик, но я смотрел только на темного. Тот тоже на меня смотрел. Очень надеялся, что он поймет, о чем я. И, кажется, тот на самом деле понял.

-- Нет.

-- И о чем же ты мне должен был сказать? -- холодно вопросил светлый у темного.

Мурзяс медленно повернулся к нему.

-- Если мне не изменяет память, тебе я ничего не должен, -- проинформировал ровным спокойным тоном.

Барсим от этого еще больше взбесился. Действительно огненный, вспыхивает на раз.

-- Тогда я ухожу! -- объявил и резко вскочил на ноги, шлепнув по столешнице руками. У меня еще мысль мелькнула, хоть бы стол выдержал. Старенький он, к такому обращению не приучен. -- Я думал, мы идем к нему, -- светлый невежливо указал на меня, -- дабы нормально поговорить и разграничить наши ежедневные обязанности так, чтобы не было необходимости слишком часто контактировать, раз ты бесишь меня одним своим видом!

Откровенно, нечего сказать. Только интуиция подсказывала, что не так все просто с нашим Барсиком. Что не так с Муркой, я уже понял.

-- Все понятно, -- решившись, произнес я, старательно копируя спокойный тон Мурки. -- Разграничить не получится, пока он не перестанет тебя хотеть. А ты не прекратишь игнорировать собственные чувства. Не к Мурке, Барсик, а вообще, -- я понимал, что разошелся. Просто, когда после ранения отлеживался, думал о них. И пришел к выводу, что напряжение между командорами -- особая материя. И преодолеть его можно, только разрубив, как гордиев узел.

А дальше повисшую в моей кухне тишину можно было перочинным ножичком резать.

У Барсика глаза сделались квадратными. Я не преувеличиваю. Он так смотрел на Мурку, возвышаясь над ним сидящим, что я даже испугался, не хватит ли несчастного светлого инфаркт.

-- Нет, -- через какое-то время пробормотал эльф тихо, и это прозвучало настолько беспомощно, что я даже не сразу сообразил, что голосочек может принадлежать нашему Барсику. -- Неправда.

И тогда темный, на время его молчания превратившийся в неподвижную статую, поставил на стол локоть, подпер ладонью подбородок и припечатал:

-- Правда, -- веско и без лишних слов.

И снова повисла тишина, только слышно было, как Барсик сглатывает с перепуга или просто от волнения. Я бы мог его пожалеть, но не стал. Осознанно и беспощадно. Резать надо на корню, раз они так долго сами с этим разобраться не могли.

Потом светлый посмотрел на меня. Ответил ему по возможности спокойным взглядом.

-- И после этого хочешь... -- явно прилагая усилия, чтобы не рвать и не метать, а говорить спокойно, начал Барсик, но я его перебил.

-- Просто хочу, чтобы вы оба как-то научились с этим жить. Особенно ты.

-- Почему я?! -- воскликнул светлый, негодуя.

-- Потому что только у тебя возникают проблемы, и ты перекладываешь их на Мурку. Скажешь, не прав? Он к тебе хоть раз приставал? Лез с непристойными предложениями, что-то говорил на эту тему? Как-то мне сомнительно, -- скептически сказал я. И Барсик потупился.

Повисла неловкая пауза. Светлый обдумывал свой ответ, я же смотрел на них обоих и недоумевал. По-разному, конечно, бывает. Иногда как обухом по голове треснет что-то, и все, запал на парня, хоть трава не расти. По себе сужу, не по стороннему дяде. Но, с другой стороны, вот передо мной два мужика. Самодостаточные, сильные, красивые парни. Им бы с девушками жить припеваючи, а они друг другу нервы треплют. Ладно Мурка, он же как-то обмолвился, что в рамках жесткого матриархата к темной эльфийке не на всякой козе подъедешь, но у светлого ведь тоже рыльце в пушку. О чем я? Все просто. Если бы у Барсика к Мурке ничего не было, он бы уже давно поставил темного в игнор, а не на стенку лез при одном только взгляде на него.

-- Да у нас за такое можно на смертную дуэль смело вызывать! -- после паузы взвыл Барсим, наконец определившись со своим отношением к тому, что я сказал.

Ну, ладно. Сам напросился. Все могу понять, но когда смертью за обычную откровенность грозят, это уже перебор.

-- Что за такое? За то, что я правду озвучил, а Мурка подтвердил? Тогда давай ты меня вызовешь. Только дуэли не будет. Будет банальное убийство, потому что я меч в руках держать не умею, в прямом смысле слова, а про свои магические способности вообще молчу.

Барсик отвернулся. Буркнул в сторону.

-- Просто хочу обозначить свою позицию, -- прозвучало тихо, почти надтреснуто.

-- Ладно, -- сказал примирительно, проникнувшись к нему сочувствием. -- Садитесь, будем чай пить.

Светлый по инерции попытался опуститься обратно на стул, но замер в неуклюжей позе, когда заговорил темный.

-- Я бы хотел побеседовать наедине, если на сегодня сеанс групповой терапии закончен.

-- Нет! -- воскликнул Барсим так громко, что мне показалось, будто стекла в окнах затряслись.

Они пересеклись взглядами. И темный пояснил.

-- Не с тобой. А с Андреем.

-- Что?! -- На последней букве светлый возвысил голос.

Я хмыкнул.

-- Извини, Барсик, но тебе придется выйти.

-- Ты чай обещал, -- резко повернувшись ко мне, напомнил светлый, явно не желая оставлять темного наедине со мной. Разумеется, ему хотелось знать, что тот собрался обсуждать, и сама мысль, будто говорить мы будем о нем, претила. По крайней мере, именно так я идентифицировал поведение светлого в этот момент.

-- Раз так хочешь чая, можешь пить. Тогда мы с Муркой в класс вернемся.

Барсим посидел, помялся. Потом опустил голову и тихо сказал:

-- Налей и дай мне кружку. Я попью.

Пожал плечами, но сделал то, что он хотел. Светлый вынул у меня из рук кружку чая и гордо удалился, больше ничего не сказав. Мы с Муркой остались вдвоем.

-- Знаю, о чем спросишь, -- сразу решил ухватить быка за рога, точнее, эльфа за уши. -- Нет, я не считаю ваш с ним случай безнадежным. Но ведь и к Барсюте нашему не мешало бы прислушаться. Тут два варианта. Либо он пойдет в своем отторжении подобного рода отношений до конца, либо... -- я не закончил фразу, решил узнать, сумеет ли темный догадаться, к чему клоню.

-- То есть, ты думаешь... -- в голосе Мурки отчетливо проскользнуло удивление.

-- Да. Либо окажется так, что он сам увлечен тобой, просто признаться боится и тебе, и себе заодно. Вероятность, конечно, мала, но иногда его поведение наводит меня именно на такие мысли.

-- Но уверенности нет... -- задумчиво обронил темный.

-- Откуда! -- фыркнул я. -- Вопрос в том, захочешь ли ты рискнуть дружбой, которая между вами вполне могла бы зародиться. И все ради весьма сомнительного чувства.

-- Сомнительного? -- в голосе темного прозвучала легкая самоирония. Он спросил: -- Почему сомнительного, если ты сам увлекаешься как женщинами, так и мужчинами?

-- Потому что увлечение и любовь -- разные вещи, -- убежденно ответил и попытался четко обозначить свою позицию, -- А вообще, лично я считаю, что любовь любовью, но она как вспыхнула, так и остыть может мгновенно и безвозвратно, а вот настоящая дружба -- это уже на всю жизнь.

Мурка долго молчал. Я успел поставить перед ним кружку чая и стоял возле мойки, попивая свой. Хотелось бы к чаю чего-нибудь сладкого, но увы, за печеньками только предстояло доползти в магазин. Молчание темного затягивалось, и мне неожиданно пришло в голову, что сомнительные там у него чувства или нет, но отбирать у человека, то есть эльфа, надежду, глупо и слишком безжалостно. К тому же, я мог его понять. Правда, мог.

-- Есть еще один вариант. Альтернативный, так сказать.

-- Слушаю, -- темный поднял голову и впился в мое лицо пристальным взглядом.

-- Захочет ли сам Барсик променять то сомнительное чувство, о котором мы говорим, на просто дружбу.

-- И как мне об этом узнать? -- тут же уточнил темный, -- На прямой вопрос он точно не ответит. Какие еще могут быть варианты?

-- Предлагаешь придумать способ вывести его на откровенный разговор? -- прямо спросил, задумчиво вертя в руках кружку.

-- А ты можешь придумать?

-- Уже придумал, -- хитро прищурившись, огорошил его и принялся излагать свою идею. -- Предлагаю напрячь воображение, -- вдохновенно начал я. -- Вот что делают в первую очередь, чтобы привлечь внимание женщины? Не вашей, нашей, ну, или светлой какой?

Мурка непонимающе на меня смотрел. Я улыбался.

-- Дарят подарки, не согласен?

-- Если быть точным, -- поправил он, все еще не понимая, -- цветы.

-- Цветочки Барсик не оценит. Он ведь мужчина. Но, с другой стороны, есть ведь то, что можно подарить мужчине и от чего ему будет не так просто отказаться.

-- Например?

-- Ну, не знаю. Вот вы обычно как деретесь?

-- В смысле -- как?

-- Я очень сомневаюсь, что кулаками друг другу морды месите.

-- Разумеется, не по-плебейски.

-- И?

-- На мечах. Когда нас только сюда послали, и мы впервые схлестнулись с ним на дуэли, для меня стало откровением, что командор отряда лучников так искусно владеет мечом.

-- Лучников? -- изумился, до меня только сейчас дошло, почему Барсик выглядит таким хлипеньким. Ему и не надо было быть мощным и внушительным, потому что не приходилось таскать на себе тонны амуниции. Для него главное -- забраться повыше, чтобы противника лучше видеть и быстренько отстрелять всех, кто на мушку попадет.

-- Ты не знал, что я командую мечниками, а он лучниками?

-- Никто из вас меня как-то не просветил.

-- Да, наверное, -- согласился Мурка, но я не дал ему загрустить.

-- Так вот, о подарке. Раз он так хорошо мечом владеет, значит, он в них разбирается, правильно?

-- В чем?

-- В мечах. И что, нет такого клинка, от которого, если бы Барсику удалось подержать его в руках, он уже не смог отказаться? -- спросил и обрадовался, когда глаза Мурки в буквальном смысле слова загорелись. Красный ободок вокруг зрачков, казалось, начал светиться. И я, подстегиваемый такой реакцией, вдохновенно продолжил. -- Разумеется, за подарки не требуют ничего взамен. Но чтобы опробовать новую игрушку, ты мог бы предложить ему сразиться -- не на дуэли, а просто так, в дружеском поединке. Что скажешь?

-- Скажу, чтобы ты никогда не называл оружие игрушкой.

-- Да ладно тебе, ты ведь понял, к чему клоню, -- отмахнулся я. -- А потом уже станешь действовать по обстоятельствам.

-- Благодарю, -- помедлив, темный поднялся из-за стола, так и не притронувшись к чаю. -- Так и сделаю, -- он не улыбался, но я чувствовал, что Мурку переполняет радостное предвкушение.

Теперь у него появилась цель и, что немаловажно, все еще теплилась надежда. Убежден, в их случае лучше попробовать и передумать, если не понравится, чем, отвергнув, потом всю жизнь сожалеть, что не попробовали, когда была такая возможность. Они ведь не тинэйджеры какие, которые как что, так сразу в депрессию впадают и начинают всякими глупостями заниматься. Так что, пяток-другой шишек обоим командорам только на пользу пойдет, заодно и кругозор расширить поможет. В первую очередь, разумеется, для светлого. Вдруг, поговорив, они все же сумеют понять друг друга, и если не судьба в вечной любви клясться, то хоть подружатся. Тогда и брешей в охране университета поубавится, ведь став друзьями, они научатся действовать сообща. Уверен в этом.

Пока размышлял, в прихожей раздался щелчок двери. Это Мурка вернулся на территорию университета. Я остался один. Ну, наконец-то. А теперь в магазин. Надо же своих деток за успешную операцию по спасению мира, ладно-ладно, всего лишь универа, отблагодарить.

Тарэль Барсим Огненный

-- О чем ты с ним говорил? -- спросил, не глядя на него.

Я стоял слева от двери, из которой он только что вышел. Мои руки были скрещены на груди. Выглядело это, как я надеялся, небрежно и даже в чем-то пренебрежительно. Но на самом деле всеми силами пытался замаскировать свое собственное нервозное состояние.

Пока темного не было, думал лишь о том, что мне не хочется его убивать. А ведь по всем законам чести именно это и должен был сделать после его так называемого признания. Поэтому злился на себя за то, что оказался таким непроходимым тупицей и не догадался раньше.

Его взгляды. Конечно, психолог был прав, Фиг-Шамь ничего мне не говорил, не предлагал, но... он смотрел. Как я тренируюсь, ведь тренировочные площадки, в "интересах толерантности", как выразился наш ректор, у нас с темными были общими. Как просто прохожу мимо. Как умываюсь в колодце за казармами, как ем, в конце концов. Смотрел. И его красные глаза ничего не выражали. Это было... и рад сказать -- мерзко, но вместо этого на язык просится совсем другое слово -- интригующе.

Я не знал, почему он смотрит. Не понимал, почему так терпеливо сносит все мои нападки. Но мне хотелось проверить его на прочность. Хотелось узнать, насколько хватит его терпения и станет ли взгляд, направленный на меня, хоть когда-нибудь выражать что-нибудь, кроме вселенского спокойствия. И оказался дураком. А теперь, когда психолог с непривычным эльфийскому слуху именем Андрей открыл мне глаза, что теперь?

-- Спрашивал совета, как быть дальше, -- ответил Мурзяс.

Что?! -- хотелось выкрикнуть, но сдержался. Вместо этого спросил спокойным и даже чуть насмешливым тоном:

-- И что же этот землянин мог тебе такого насоветовать?

-- Скоро узнаешь, -- с непроницаемым лицом пройдя мимо к двери, обронил темный.

Мне не понравился его тон. Мне вообще все происходящее не нравилось. Но... в его словах прозвучал вызов. Впервые. Он всегда лишь отвечал на мои выпады, но никогда не нападал сам. Первым. И чувство, которое посетило меня в этот момент, не было гневом, хотя именно он оказался бы самым уместным. В душе проснулся азарт. Мне все еще хотелось узнать, надолго ли его хватит.

-- И не надейся, что я...

-- Я и не надеюсь. Но мне интересно, -- он обернулся уже в дверях, -- На что надеешься ты сам?

И снова вызов. Наши взгляды скрестились, как мечи. Азарт разгорелся с новой силой. Мне еще не приходилось видеть Мурзяса Фиг-Шамя таким: готовым дать отпор не только в схватке на мечах, но и словами. Он задал удручающе верный вопрос. А чего хочу я сам?

Глава десятая

Не было у эльфа забот, завел эльф кота

Андрей и "колокольчики"

Премия была ого, нет, ого-го! Я тупо пялился на экран банкомата минут пять, пока сзади на меня не начала напирать какая-то тетка, вопрошая, долго ли я еще буду там возиться. Вытащил карточку, отошел в сторонку. Подождал, пока нетерпеливая женщина закончит обниматься с банкоматом (это она так от меня экран загораживала, чтобы, не дай бог, не увидел, какие цифры пин-кода она набирает). И, когда она ушла, наградив меня напоследок недоверчивым взглядом, снова занял место у экрана. У меня внутри все огнем жгло. Это же такие деньжищи, что просто мама не горюй! И единственная мысль, на чтобы мне их теперь потратить, что купить в первую очередь. И тут в голову пришла сногсшибательная идея. Если все удастся, подарок выйдет хоть куда!

Поэтому, сняв малую часть той суммы, счастливым обладателем которой я стал, сначала побежал на рынок, а потом в магазин сопутствующих товаров. У меня было такое ощущение, что за спиной выросли крылья, так сильно хотелось порадовать моих колокольчиков.

Утро началось с забот, но собрался я быстро. Кстати, о времени. До сих пор так и не сумел разобраться, почему даже в эти первые дни оно для меня совпадало с халярским, ведь, как оказалось, живут они там совсем по другим часам. Наверное, тоже какой-то магический эффект или что-то вроде того.

Ну, так вот. Я забыл позавтракать, но не беда. Предвкушая встречу с классом, и не то еще мог забыть. Придурок. Как есть придурок, но, похоже, во мне нежданно-негаданно пробудилась некая отцовская жилка и начала основательно так свербить в одном месте. И хорошо, если бы в мозгу, но нет, меня так и подмывало заняться чем-нибудь активным. Попрыгать, что ли? Однако я вовремя сообразил, что соседи снизу не оценят. Поэтому попрыскал в лицо водичкой и помчался на урок. По часам выходило, что пора уже.

Класс встретил меня шумом. Неожиданно. Я еще помнил те постные мины, с которыми они меня приветствовалии предыдущие два раза.

-- Что за шум, а драки нет? -- спросил, идя со стороны стены к учительскому столу.

-- Сейчас будет, -- заверил меня Том, за что-то наседающий на Ульку.

-- Что не поделили на этот раз? -- прекрасно видя, что все темные эльфы благополучно оказались на теневой стороне класса, полюбопытствовал я.

-- Места, -- буркнул в сторону рыцарь.

Я, наконец, добрался до стола и принялся уточнять уже оттуда, оседлав столешницу.

-- Так, вроде бы, все нормально?

-- Тому ведь не обязательно в тени сидеть.

-- И?

-- Вот я и не понимаю, почему должен уступать ему место.

-- Ты уже уступил.

-- Просто Том раньше него в класс ворвался, -- пояснила с первой парты Ира.

Я хмыкнул.

-- Улька, а для тебя это что, так принципиально?

Рыцарь отвел глаза. И тут до меня дотекло. В этот раз Фа и Гарри не стали меняться местами, и девушка благополучно оказалась не перед Улькой, как в прошлый раз, а перед Томом.

-- Фа, а вы чего поменялись? -- заинтересовался я.

-- Мне тоже не принципиально, где сидеть, а Гарилика, то есть, Гарри, -- спохватился пустынник, -- захотела к окну, я и уступил.

-- А если я вас в шахматном порядке рассажу, кто-нибудь будет против?

-- Всех в шахматном? -- спросила с первой парты Иля.

-- Нет. Только квартет с галерки, -- успокоил темную я.

Том рот открыл, чтобы возразить, по лицу его увидел. Поэтому поспешил заткнуть до того, как он выскажется. Посмотрел на него, показал взглядом на Ульку. Рыжий фыркнул и проговорил:

-- Если кто-то к Гарри под бок хочет, так бы и сказал. Мы бы с Фа давно вместе сели.

Рыцарь зарделся, как красна девица, а вот Гарри неожиданно вздрогнула. Причем мои молодцы были так заняты смущенным Улькой, что на девушку и не смотрели вовсе. Она что, испугалась такой перспективы? Почему, хотелось бы знать? Улька казался мне довольно безобидным, особенно для женского пола. К тому же, они оба из бывшего лагеря светлых. Что бы им мешало... Нет, конечно, он просто может ей не нравиться, но от этого так в лице не меняются и не вздрагивают всем телом. Это точно.

-- Ладно, -- пресекая шуточки и кривые ухмылки, со всех сторон посыпавшиеся на Ульку, произнес я. -- Пока сидите так, а потом подумаем. Раз такое дело, вы бы лучше девушку для начала спросили. В конечном итоге, ей выбирать.

Я заметил, как одобрительно глянули на меня Иля и Ира, и остался доволен собственным решением. Смущенный рыцарь боялся голову лишний раз поднять. Рыжий рядом с ним что-то шептал, поглядывая на меня, но слова его явно предназначались исключительно для Улькиных ушей. Собственно, в этот момент я решил пойти в наступление. Но не успел. Меня опередили.

Ирка встала, и я отвлекся на нее.

-- Вот, -- сказала она, протягивая мне какой-то листок. -- Ректор просил тебе передать.

-- Что это? -- спросил, еще толком не вчитавшись.

-- План университетских мероприятий. Обычно мы ни в чем не участвуем, то есть, раньше не участвовали. А теперь он вроде бы изъявил желание, чтобы ты с планом ознакомился и выбрал что-нибудь для нас. К тому же, там есть ряд мероприятий, отмеченных красным, они считаются обязательными.

-- Да? -- Я снова заскользил взглядом по строчкам, которые для меня с легкостью складывались с мою любимую кириллицу, вот только на этот раз я краем сознания успевал отмечать, что написано там вовсе не на моем родном языке.

Может, у меня переводчик сломался? Или это так и задумано, чтобы постепенно самому язык можно было выучить? Непонятно. Собственно, услышав про обязательные мероприятия, я и зацепился за самую первую попавшуюся мне строчку, выделенную красным. И не смог прочитать, что там написано. По-русски полная абракадабра выходила.

-- А это что? -- спросил я у Иры, подошел к её парте и положил перед старостой листок. К ней сразу же придвинулась Иля. И обе, как по команде, сделали вид, что усиленно пытаются прочитать написанное. Я бы им, скорее всего, поверил. Я вообще легковерный, но тут обратил внимание на то, что весь класс затаил дыхание, поэтому напрягся. Окинул взглядом ребят, которые старательно делали вид, что не смотрят на меня. И понял, где-то собака зарыта. Теперь осталось найти, где.

-- Не могу разобрать, -- пожаловалась Ира. -- Наверное, написано неразборчиво, вот и не получается. Переводчики сбоят.

-- А вы что, тоже все в переводчиках? -- бесхитростно удивился я.

-- Конечно, -- фыркнула в ответ на мою наивность Ира. -- Мы ведь представители разных народов и племен. У нас, даже если язык одинаковый, наречия могут настолько разительно различаться, что и не разберешь, о чем другой говорит. Поэтому, поступая сюда, каждый студент первым делом обзаводится переводчиком, чтобы не испытывать проблем при общении как с другими студентами, так и преподавателями.

-- Лихо, -- восхитился я и, прищурившись, уточнил: -- А скажи-ка мне, Ира, можно как-то магически так поменять местами буквы на бумаге, чтобы они начали складываться в нечитаемую белиберду? Ведь, как мне думается, магия эта одноразовая. Смагичил, и все. Поэтому кулон мой развеять её не может.

Класс погрузился в гробовую тишину. Ну, хоть напрямую солгать наглости не хватило, уже хлеб. Забрав у девчонок листок, я отошел к своему столу и впервые сел за него, как полагается, на стул. Еще раз посмотрел на злополучную строчку, которая, что примечательно, во всей бумаге оказалась единственной, снова убедился, что разобрать написанное не могу, и понял, что варианта два.

Я поднял на ребят глаза.

-- Обман раскрылся. Поэтому у нас с вами два варианта. Либо вы сами мне признаетесь, что там, либо я сейчас вас тут одних оставлю, вместо того, чтобы потратить оставшееся время урока на более приятные вещи, и пойду напрямую к ректору. Уверен, он сможет мне ответить, что тут было написано изначально.

Ира и Иля, которых мне было видно лучше остальных, одинаково потупились.

-- Только имейте в виду, что в следующий раз, -- я специально понизил голос так, чтобы им пришлось напрягаться, чтобы меня слышать, -- мне трудно будет так беззаветно вам верить. Стоит ли оно того? -- я постучал пальцем по листку бумаги, который теперь лежал передо мной на столе.

-- Стоит, -- неожиданно убежденно буркнул с задней парты Том. По тому, как остальные промолчали, стало понятно, что это общее мнение. Беда. Чего же могли настолько испугаться мои "колокольчики"?

Я откинулся на спинку стула и задумался. Вчера, на досуге, разобравшись с домашними делами и разместив пушистых гостей, я полвечера провел, пролистывая личные дела моих деток. Нарыл массу всего интересного, за что в первый раз даже взглядом не зацепился. Просто когда читал их впервые, плохо себе представлял, что это за ребята такие. Теперь о каждом из них у меня уже успело сложиться определенное мнение, поэтому информация, которую удалось почерпнуть, оказалась весьма кстати.

Я прошелся по списку, переданному мне ректором, пытаясь угадать, чего ему не хватает, какой компонент был изъят. Так, посвящение в студенты -- это у них, наверное, уже было. Далее, вечер памяти погибших в Великой войне. Что за война, я плохо себе представлял, но как-то подумалось, что это та, на которой темные воевали со светлыми. Потом какие-то спортивные мероприятия. Турнир имени Рамуэля Светлого, турниры между факультетами. И все явно с магическим уклоном. Никаких чисто спортивных мероприятий. Но вряд ли мои детки испугались бы спортом заняться. Какова их истинная физическая подготовка, можно было оценить во время нашего с ними героического прорыва. Что еще? Должно же быть что-то еще?

У них тут система не такая, как в наших университетах. Больше напоминает американские школы. Опять-таки, классное руководство, университетские мероприятия, участие в которых должен проконтролировать классный руководитель. Эти злополучные индивидуальные парты. Что бывает в американских школах? Я ведь, как любой нормальный российский человек конца двадцатого -- начала двадцать первого века, в девяностые, да и в начале двухтысячных столько фильмов пересмотрел про их школьников, школьные банды, выпускные, где обязательно есть король и королева, родительские дни, к которым каждый класс обязательно что-то готовит, какое-то мероприятие... вот оно! Первым откликнулся Том, так? Значит...

Я поднял глаза от листка. Посмотрел на ребят. Потом все же решил подняться.

Встал. Обошел стол. Опять сел на него, скрестил руки на груди. И только после этого заговорил, обращаясь пока только к Тому.

-- Испугался, что пожалует Великий Папочка и устроит своему сыночку трепку?

Том пошел красными пятнами, сжал руки в кулаки, зашипел, прожигая меня взглядом, полным неприкрытой ненависти, вот только направлена она была не столько на меня, сколько, как я понял, на недосягаемого сейчас родителя.

-- Ты ничего обо мне не знаешь! Не смей меня судить!

-- Я не сужу. Я удивляюсь.

-- Чему? -- вмешался Улька. -- Тому, что отец из Тома себя слепить хочет, а ему это не нравится?

-- Молчи! -- рыкнул на него Том. Но рыцарь все так же твердо смотрел на меня. Ждал, что скажу.

Я ответил:

-- Рад, что не только Том готов последнюю рубашку на себе за тебя порвать, но и ты за него заступаешься, -- от этих моих слов рыцарь снова смутился и голову пригнул. Собственно, именно на это я рассчитывал. -- И что мы имеем? У Тома не проходящий комплекс на почве отцовской идеальности и непогрешимости. Улька морально его поддерживает, но сам со своими родителями тоже видеться, как я понимаю, не спешит. -- Тоже комплексуешь? -- Рыцарь не ответил. Пришлось мне за него: -- Похоже на то. У Фа и Гарри какие-то жуткие тайны в загашнике, поэтому, несмотря на полгода совместного обучения, оба боятся кого-то к себе подпускать. Судя по всему, опасаются быть раскрытыми. У Кара тоска по нормальному женскому теплу и ласке, а не властной руке какой-нибудь владычицы из темных. У Лии типичный комплекс отличницы, которой нравится мальчик, но она искренне считает, что он на такую, как она, и не взглянет никогда. Потому что он такой... такой... -- спародировав девчачье придыхание, протянул я. -- Кто у нас дальше? Алый? Он у нас вообще толком с другими общаться не умеет. Разве что с себе подобными, светлыми и заносчивыми настолько, что зубы сводит. Считает всех окружающих грязью под своими ногами. Удобно, наверное, но что-то радости и довольства жизнью в нем как-то маловато, -- от этих слов губы эльфа сжались в тонкую полоску, он стиснул кулаки, но смолчал. -- Что там за проблемы у Машки, мы с ним еще позавчера в моей палате обсуждали. Иля, бедолага, разрывается между нормальным желанием жить так, как хочется, и непонятной мне пока необходимостью скрывать, что женщины темных могут быть куда сильнее и опаснее мужчин. Хотя, думаю, все дело в том, что когда вас сюда отправляют, проводят отдельную разъяснительную работу о том, как вы должны себя вести, чтобы не дай бог не раздражать нервных светлых. И, наконец, Ира. С её основной проблемой я напрямую столкнулся вчера. И честно могу сказать, что это не меньший абзац, чем у остальных. Ничего не забыл, нет?

-- А почему это наши комплексы и недостатки ты во всеуслышание озвучил, а Машку и Иру обошел? -- возмутился Алый. Так и знал, что пристанет.

-- Потому что врачебная тайна, -- хмыкнув, протянул я.

-- Но о нас же ты рассказал! -- поддержал светлого Улька.

-- Только без подробностей, правда? -- уточнил я. И посмотрел на Иру. -- А о них некоторых подробностей я предпочел бы и не знать.

Крыть было нечем, но влез Машка.

-- Да ладно, -- объявил он с веселой улыбкой. -- Я Алому уже сказал, что был увлечен им.

-- Правда? -- заинтересовавшись, глянул на сидящего рядом с ним светлого. -- А он что?

-- А как бы, по-твоему, я мог отреагировать? -- зашипел на меня Алый.

-- Будь я таким снобом, как ты, я бы в морду дал.

Алый надулся, как мышь на крупу, и отвел глаза.

-- А я не дал и не собираюсь. Мне поговорить нужно, а он не дает.

-- Машка, ну это ты зря. От разговора по душам давалка точно не отсохнет.

-- Я потом тебе в приватной беседе скажу, что у меня отсохнет, -- больше не улыбаясь, проинформировал меня тот.

Очень интересно. Он меня даже заинтриговал. Впрочем, как и Алый. Странная парочка, однако. А уж когда светлый вдруг возмутился:

-- Почему ему, а не напрямую мне? Зачем тебе посредники?!

-- А ты мне кто? -- окрысился Машка. -- Никто. Так, мимо проходил. А он психолог.

-- Я твой одноклассник! -- запротестовал Алый, не придумав ничего лучше. Это он зря.

-- Да? -- еще злее зашипел в его сторону Машка. -- А со своими светлыми дружками ты меня в общаге травил тоже как одноклассник, да?

О, как все у них запущено.

-- Прекратите устраивать из класса балаган! -- возмутилась Ира. Хлопнула ладонью по парте. Ребята сразу присмирели, но возмущенно сопеть друг на друга не прекратили. Ну просто детский сад на выгуле. А староста тем временем продолжала: -- И, раз уж речь зашла, то у меня от класса тоже секретов нет, -- объявила она и неожиданно хитро мне улыбнулась. Я даже испугаться успел. Что она задумала? За что? -- Андрей прекрасно целуется. В случае чего, рекомендую.

-- Что?! -- воскликнули все вместе.

-- Когда ты успела? -- набросилась на соседку Иля.

-- Вчера, -- Ира тяжело вздохнула, и вся хитринка испарилась из её глаз без следа, оставив после себя усталость и грусть. От чего ты так успела устать? -- Он поэтому меня к тебе и отвел. Лучистый рвался сам проверить, какая я девочка. Вот Андрей его и умыл, заявил, что если я с деканом целоваться не хочу, это еще ничего не значит. И поцеловал сам, чтобы тот больше не лез ко мне. Как сказал Андрей, ничего личного, просто помощь.

-- Почему ты не упоминала, что у тебя проблемы? -- неожиданно из всех мальчишек заговорил именно Кар. -- Мы бы могли...

-- Я бы тоже могла, -- осадила его Иля и повторила вчерашние слова Иры. -- Но она думала, что сама справится.

Повисла пауза. Ребята переваривали откровения Машки и Иры.

-- И что, он правда так хорош? -- вдруг полюбопытствовала темная.

Я напрягся. Что-то мне совсем не понравилась такая постановка вопроса.

А Ира все так же устало и тихо, от чего прозвучало до ужаса искренне, ответила:

-- У меня колени подкашивались и дышать было совсем нечем.

Так, нужно нашу старосту срочно в чувство приводить, а то с такой рекламой мне скоро на стенку лезть придется.

-- Слушайте, не надо на меня так смотреть. Мне что, теперь с каждым целоваться, что ли?

-- Почему с каждым? -- неожиданно широко улыбнувшись, объявил Улька. Конечно, ему стало смешно. -- Только с девчонками.

-- Да что ты, -- протянул я в ответ. -- Что-то мне подсказывает, что Машка вон тоже не против поучаствовать в развлечении. По ушам вижу.

Машка в ответ на это призывно мне улыбнулся. Умеет играть на публику, гаденыш.

-- Уши как уши, -- неожиданно строго произнес Алый. -- Эльфийские.

-- Темноэльфийские, -- пропел Машка и пояснил: -- Наши выразительнее.

-- Да что ты говоришь? -- снова начал заводиться Алый.

-- Алый, уймись, а то поцелую, -- не выдержал я.

-- Очень надо! -- рыкнул на меня светлый и отвернулся.

Да, батенька, ты попал, -- пришлось мне пожалеть самого себя. Но потом подумалось, что пора вернуться к повестке дня.

-- В общем, так, -- объявил ребятам, намеренно повышая голос. Студенты притихли. -- Родительскому дню быть, -- это раз. Собранию, опять-таки родительскому, после основных мероприятий -- тоже. Буду с вашими родителями знакомиться, хотите вы этого или нет. В ваших интересах пригласить их лично и обеспечить явку, иначе я к ректору пойду за средствами связи и не успокоюсь, пока лично их к себе не вызову. И три. Должны ли вы как класс что-то представить на этом дне?

-- Должны, -- буркнула в сторону Ира.

-- Что обычно делают? -- упрямо уточнил я.

-- По-разному, -- вмешалась Иля. -- У нас тут еще не было родительского дня, но мы от старшекурсников наслышаны.

-- И?

-- Самое популярное -- это магические поединки между учениками класса. На них выясняется, кто сильнейший. Победителя потом выдвигают на факультетские соревнования, -- разъяснил Том.

-- А не магические состязания у вас вообще бывают?

-- А в чем можно состязаться без магии? -- искренне удивился Улька. -- Ну, на мечах еще сражаться, понятно. Но это уже боевые поединки, а не спорт.

-- Да? -- Я ухмыльнулся так, что на лицах деток мгновенно нарисовалась заинтересованность.

-- Тебе есть что нам предложить? -- озвучила общий вопрос Ира.

-- Я подумаю. Сколько у нас времени?

-- Три недели, считая эту. Родительский день будет через два выходных.

-- Прекрасно. Думаю, если что, все успеем, -- обрадовался я. И, наконец, перешел к самому главному, из-за чего так рвался к ним сегодня. -- Ну, а теперь предлагаю перейти к приятному.

-- К чему это? -- заинтересовался Том.

-- Посмотрите вокруг, -- обведя рукой класс, произнес торжественно.

-- И? -- поторопила Ира.

-- Ужасно неуютно, не находите?

-- Это чем же?

-- Вот вам бы хотелось приходить сюда после основных пар, делать здесь уроки, общаться, а не в общаге по комнатам сидеть?

-- Нет, -- ответили мне "колокольчики" нестройным хором.

-- Нам и друг без друга хорошо, -- попытался брякнуть Алый, но быстро сник, когда не него волком глянул Машка. А сзади неожиданно для всех шикнул Фа.

-- Поэтому, -- воодушевленно начал я, -- предлагаю с этого дня заняться обустройством нашего с вами быта. После пары пойду к ректору, узнаю, можно ли тут хоть занавески организовать. И еще что-нибудь, по мелочи. Но есть у нас на Земле, точнее, не на всей Земле, но в моей стране точно имеется такая традиция. В новый дом первым кошку или кота запускать.

-- Как кота? -- ошеломленно выдохнул Кар.

-- Вряд ли такого же, как ваши. Честно, ваших не видел, но, судя по тому, что слышал, они не такие, как у нас.

-- У нас они способны унести на себе взрослого илитири в полной амуниции, -- осторожно сказал Машка.

-- Тогда точно не наш случай, -- успокоил я и отправился в сторону лаборантской.

Ребята настороженно следили за мной. Я специально все подготовил. Поставил рядом с дверью. Но черный все равно нашелся в кухне. Троглодит. Как в него только столько вмещается?

В общем, к ребятам вернулся уже с прибавлением. Они, правда, не поняли, что к чему. Я нес котят в коробке из-под обуви, которую застелил старым полотенцем. Серая спала, а черный лежал сытый и довольный, вяло вылизываясь. Я ведь его с пола кухни подхватил, шерстку примял. Вот он и занялся тем, что расправлять её начал. Коробку поставил на предпоследнюю парту, к Гарри и Фа, чтобы все могли к ним обернуться. Надо же этих нелюдимых ребят как-то к социуму приучать. И объявил, что теперь вот эти меховые комочки будут у нас жить в живом уголке.

Темные сначала не поверили, что это кошки. Нет, как выяснилось, некоторые семейные черты присутствовали, но... "Они такие маленькие!" -- воскликнула Иля. Остальные её поддержали. Черный тяпнул Алого за палец. Эльф обиделся, но Машка сказал ему, что кошки обычно так метят своих, и светлый как-то отошел. Пока ребята знакомились с котятами, я принес из дома еще и целый пакет всяческих штук для пушистых друзей. Плюс молоток и гвозди. Предложил вместе собрать кошачий домик.

На меня с молотком в руке посмотрели, как на больного. И объявили, что магией лучше. На что пришлось заметить, что еще неизвестно, как магия повлияет на милых кошачьих деток с немагической Земли. В итоге отличился Том, который неожиданно оказался знаком с молотком. Так что, мы с ним вдвоем быстро все сколотили. Потом долго решали, в каком углу поставить дом и устроить котят. А уж когда я спохватился и объявил, что теперь ребятам придется еще самим имена им придумать (и на все про все я им даю этот день, а вечером жду тут же с вариантами кличек), стало ясно, что вечером без шапки не обойтись. Зачем шапка? А имена на бумажках откуда тянуть?

Заодно постановили, что кошачий туалет, к которому оказались приучены оба котенка (я специально таких выбирал), будут убирать дежурные. Ребята сказали, что дежурят обычно по одному, но я объявил, что теперь дежурить будут вдвоем. Теми парами, какими сидят. Они покрутили носами, но согласились. В общем, на следующий после меня урок "колокольчики" опоздали. Благо, что Ира, умница моя, спохватилась, а то бы мы и до следующей перемены провозились.

Когда подопечные унеслись на урок, я оставил спящих котяток одних, тщательно запер за собой дверь классной комнаты и отправился на поиски ректора, мысленно прогоняя то, что ему скажу и как аргументирую необходимость некоторых усовершенствований в моей классной комнате. Разумеется, все исключительно с точки зрения психологической необходимости. Тренинги там всякие проводить, семинары. Но Карл меня даже расспрашивать ни о чем не стал, когда я к нему в кабинет ввалился, предварительно постучав, но так и не дождавшись ответа. Интересно, и почему это перед дверью секретарский стол есть, а секретаря нет? Но не суть важно.

В общем, ректор вникать в тонкости, которые ваш покорный слуга для него сочинил, не стал, и сразу отправил меня к завхозу, объяснив, на каком этаже здания и в какой комнате его найти. Я и пошел на поиски. Мне не терпелось увидеть джинна, ведь именно к их расе принадлежал местный завхоз, как успел сообщить мне чем-то жутко занятый Карл. Пока нашел, чуть не заблудился. Но чутье не подвело, после получаса блужданий я все же вышел к нужной мне двери.

Глава одиннадцатая

Сколько джинна ни корми...

Андрей и Фарид

Дверь "Джиньей канцелярии", как значилось на табличке, разительно отличалась от всех остальных дверей в этом коридоре. Во-первых, она была тяжелой и окованной каким-то светлым металлом, во-вторых, вся оклеена какими-то листовками с символами, которые в первый момент показались мне абракадаброй, но мой переводчик справился с непростой задачей, и вместо них я увидел значки радиационной зоны, такие круглые и желто-черные, а рядом надписи из разряда "Вход воспрещен!" и "Осторожно, злая собака!". Сразу закралось подозрение, что ни о какой собаке речи нет, просто переводчик вычленил из моей памяти наиболее популярные в земном обиходе заградительные знаки и преподнес мне их на блюдечке. Очень интересно. Надо бы все же найти того, кто подробно расскажет, что такое наши переводчики и с чем их вообще едят.

Сразу оговорюсь, прежде, чем отправиться на поиски завхоза и его места обиталища, решил подстраховаться. Сбегал к себе, пересыпал в мешочек из вазочки на столе любимые конфеты "Ласточка" и "Птичье молоко", рассудив, что джинны -- они дети востока, а там, вроде как, любят сладкое. Так что, в гости к завхозу топал во всеоружии. Заодно проверил котяток. Черный уже каким-то чудом забрался на Иркин стул и дрых там, судя по всему, продемонстрировав чудеса прыгучести. Серенькая играла с собственным хвостом на обитой мягкой тканью подставке возле первого яруса кошачьего дома. В общем, котята были заняты сами собой и в моем обществе, как большинство нормальных кошек, не особо нуждались.

Я не очень ошибся насчет детей. А знаки на двери оказались правильными, зря я, потоптавшись перед ней, не проникся и не поостерегся. В общем, глубокоуважаемый джинн находился дома, а дом его был пещерой Али-Бабы. Это как в фильмах про Индиану Джонса или любых других, в которых фигурирует огромная пещера, доверху забитая всевозможными сокровищами. Именно в такую пещеру попал я. И, разумеется, как любой современный человек, растерялся. Во-первых, мне сначала показалось, что глаза меня обманывают. Никогда не был суеверен, но в этот раз не постеснялся себя на всякий случай ущипнуть. Собственно, именно в этот интимный момент на меня и накинулся джинн.

-- Кто такой? Что, жить надоело? -- пробасил здоровенный мужик, соткавшийся прямо из воздуха. Что примечательно, полностью соткавшийся, ноги у него были, а не неясный шлейф то ли сыпучего песка, то ли тумана, как принято у нас изображать джиннов. Шаровары, туфли с восточными загнутыми острыми носами, чалма на голове, смуглая кожа, литые мышцы рук, скрещенных на обнаженной безволосой груди, короткий жилет и красный кушак, на котором, собственно, и держались те шаровары. Я тут с ними скоро себя ущербным чувствовать начну. Что у них мужики-то все такие громадные! Но подлинным культурным шоком на широком лице джинна для меня стали типичные казацкие рыжие усы. Сразу закралось подозрение, что у него под чалмой по-казацки выбритый череп с хохлом на макушке. Я улыбнулся помимо воли, хотя все же не мешало бы как-нибудь разрядить обстановку, но ответить не успел.

-- Папа! Папа! -- раздалось откуда-то из-за груды сокровищ, и к нам выскочил постреленок лет пяти на вид. Детей не люблю, но давно усвоил, лучше быть с малышами приветливым, а то еще неизвестно, чем все может закончиться. Дети -- они как кошки, если ты на них ноль внимания, делают все, чтобы это внимание заполучить, могут и когти выпустить, могут и укусить, но если ты с ними полюбовно, то как-то договориться всегда можно, каким бы ребенок ни был. Поэтому я улыбнулся и, вспоминая навыки, отточенные на сынишке Павлика, друга детства, и Алены, бывшей девушки, которая потом от меня к нему ушла, широко улыбнулся и вопросил:

-- А кто это у нас тут?

Постреленок подскочил к папочке и спрятался за его широким бедром. Я поднял глаза на отца семейства.

-- Не хочу обидеть, но девочка или мальчик?

-- Девочка, -- куда приветливее пробасил тот и даже соизволил криво улыбнуться в ответ. -- У нас, джиннов, первые годы пол по внешности определить сложно.

-- Тогда я правильно сделал, что не с пустыми руками пришел, -- объявил и вытянул вперед руку с мешочком конфет. -- Сладости, -- сказал интригующе.

Джинн критически осмотрел мой целлофановый пакетик с конфетами в пестрых бумажных обертках. И полюбопытствовал:

-- А из какого мира?

-- С Земли.

-- А! -- воскликнул он и стукнул правым кулаком по левой ладони. -- Психолог, значит?

-- Он самый.

-- Ваши до меня еще ни разу не доходили. Все записочки через ректора передавать пытались, -- сообщил он мне, протянул руку, чтобы взять конфеты, но не успел.

Его дочка ловко выпрыгнула из-за папочки и выхватила мешочек прямо у меня из рук.

-- Ах, ты! -- взвыл джинн, ребенок кинулся наутек, но неожиданно замер, когда услышал мои слова:

-- Жалко, я думал, ты хорошая девочка, а ты жадина.

-- Я не жадина! -- возмущенно воскликнула малышка.

-- Жадина-жадина.

-- Не жадина! -- снова крикнула маленькая джинния и махнула от досады в мою сторону рукой. Крестик на груди нагрелся. Это какая же в ней силища, что она так сходу мой артефакт заполнила? Но испугаться я не успел. Ребенок спохватился, кинулся ко мне, бросил мешок с конфетами на груду золотых монет и с глазами, полными слез, прошептал, заглядывая снизу мне в глаза.

-- Не умирай!

Я фыркнул и, не долго думая, подхватил девочку на руки. Джинн, изумленно взирающий на меня, даже пикнуть не успел.

-- С чего бы мне умирать?

-- Потому что я плохая девочка, -- тихо поведала джинния.

-- Почему? Жадная -- да, но не плохая.

-- Я не жадная, -- забыв о том, что собиралась плакать, запротестовала она.

-- А кто хотел все конфеты съесть и папой не поделиться?

Ребенок пристыжено засопел, и я с чистой совестью сдал дитятко с рук на руки отцу.

-- У меня жена сейчас в общежитие умчалась, опять там что-то светлые с темными не поделили, разворотили полстены, вот она восстанавливает, а я тут за Имирой приглядываю.

-- Ясно, -- кивнул я, подобрал конфеты, вытащил одну. Развернул и протянул девочке, предварительно глянув на старшего джнина, тот благосклонно кивнул. Имира тут же принялась сосредоточенно жевать и была спущена на пол.

-- Андрей, -- представился я.

Джинн недоуменно уставился на протянутую в его сторону руку.

-- Нужно пожать и назвать имя, -- с улыбкой пояснил я.

Джинн исполнил. Пожал крепко и представился Фаридом. Его усы, честно признаюсь, не давали мне покоя, а спросить напрямую постеснялся. А завхоз сразу перешел к делу, пока я скармливал его дочке вторую конфету. Доев первую, Имира подошла ко мне и подергала за штанину.

-- Чего хотел-то, раз сунуться не побоялся?

-- Уюта, -- объявил я и принялся озираться, краем глаза наблюдая за тем, как пристально следит за мной джинн. Похоже, он всерьез думал, что его сейчас по-тихому попытаются ограбить. Я что, дурак? Не, золото в монетах и камни-самоцветы -- это, конечно, здорово, но грабить джинна -- это надо еще додуматься. Почесав в затылке, честно сказал: -- Сесть бы, но что-то я у тебя тут стульев не вижу.

-- А! -- воскликнул джинн. -- Так ты стул искал! -- шагнул ко мне и дружески хлопнул по плечу. Честно скажу, пошатнулся. Рука у него была тяжелая.

А Фарид щелкнул пальцами, и возле нас мгновенно материализовались два стула.

-- Какой сервис, -- восхитился я.

-- А ты думал, -- горделиво откликнулся джинн. -- Давай, излагай, что тебе там понадобилось.

-- Постой, -- до меня, наконец, дотекло, -- ты их не создал, -- я указал на стулья. -- Ты их просто откуда-то призвал, так?

-- Так, -- самодовольно улыбаясь, подтвердил мою догадку развалившийся на стуле джинн. К нему на колени попыталась забраться дочка, которой уже был отдан весь пакет, так как она теперь и сама могла сообразить, как вынимать конфеты из обертки. Джинний папаша весело подхватил её на руки, а Имира задорно рассмеялась.

Я продолжал соображать.

-- Поэтому ты и работаешь завхозом. Когда надо, вызывают тебя, ты приходишь и устанавливаешь все, что нужно.

-- При условии, что это есть в наличии, -- напомнил он.

Я кивнул.

-- Тогда чего мы сидим? Пошли ко мне в классную комнату.

-- Постой, так ты не для себя, а для класса пришел что-то просить? -- удивился он.

-- Ну да. Он у меня лысый как не знаю что. А хочется уюта, чтобы ребятам было не стыдно самим туда после занятий приходить и друзей приводить, если захочется.

-- Да? -- протянул джинн, явно заинтересовавшись такой перспективой. -- А что у тебя за детки? Раньше психологам "колокольчиков" давали.

-- Они и есть.

-- И они у тебя просто так приходить в класс будут? Не смеши мои подштанники!

-- И не смешу, -- покровительственно улыбнулся я джинну. -- Они у меня сейчас активно идут по пути примирения. Там и до дружбы не далеко.

-- Не верю.

-- Ну так пошли, сам посмотришь. Они после занятий придут, а мы с тобой пока провозимся туда-сюда, может, чай потом попьем, их и дождемся.

-- Не, я не могу. Куда я Имиру дену?

-- С собой возьмешь.

-- С ума сошел? Ты что, табличек при входе не видел?

-- Ну, видел. Мой переводчик так их перевел, что, мама, не горюй!

-- Она ведь у меня маленькая совсем. Магию свою толком не контролирует. Как махнет рукой, так весь твой класс на кусочки разнесет. Мы потому золото и камни тут разбросали, они её частично блокируют.

-- А если на нее надеть вот это? -- я вытащил из-под ворота рубашки свой крестик.

Джинн заинтересовался.

-- А я-то думаю, почему на тебя не подействовало... -- задумчиво протянул он.

-- Ну так что, если мы на нее нацепим эту вещицу, он ведь её заблокирует?

-- Не знаю. Попробовать бы. А ты сам без него как?

-- Да мне, вроде, сказали, что я с ним теперь сросся. Правда, я не уточнял. Но, может, это значит, что он и так меня защищать будет?

-- Надо попробовать.

-- Давай, -- воодушевился я и смело расстегнул цепочку.

Выяснилось, что именно это ректор и имел в виду, когда говорил, что артефакт теперь полностью мой. На меня магия не действовала, даже когда я его не носил. Мы с Фаридом провели несколько простых экспериментов, потом попросили Имиру что-нибудь колдануть, у нее не получилось. Девочка расстроилась и попыталась крестик с себя сорвать, но я нашел, чем её утешить.

-- А у меня там, в живом уголке, котятки есть.

-- Котятки?

-- Ма-а-аленькие такие, -- я показал приблизительный размер наших новых жильцов.

-- Да ладно, -- вмешался Фарид. -- Если ты про кошек дроу...

-- Нет, я про наших земных кошек, но если Имира снимет цепочку, я их ей не покажу. Вдруг обидишь, а они маленькие.

-- Не обижу! Не обижу!

-- Тогда не снимай, пока папа не разрешит, договорились?

-- Угу.

-- Ну что, -- я распрямился и посмотрел на Фарида. -- Пойдем, посмотрим.

-- Ну, раз уж ты моей дочке кошек каких-то пообещал, -- улыбнулся джинн, мы все вместе вышли за дверь и отправились в мою классную комнату.

Собственно, за решением проблемы, какой конструкции должны быть шторы на окнах, чтобы их можно было задвигать, создавая уютный полумрак, и нужны ли будут при этом дополнительные светильники, нас и застал Фа, появившийся в аудитории подозрительно рано. По моим подсчетам, занятия еще не закончились. Имира играла с котятами. Я показал ей, как нужно дергать за веревочку, к которой мы привязали фантик от одной из съеденных конфет. Малыши были довольны, носились как угорелые. То из одного угла класса, то из другого доносился веселый смех маленькой джиннии и звук маленьких кошачьих коготков, "буксующих" по паркетному полу. Это котята за ней так гонялись, что не всегда вписывались в повороты, и их заносило.

-- Андрей, -- раздалось от двери.

Я обернулся.

-- А! -- воскликнул я. -- Фа, ты чего так рано?

-- У нас большая перемена.

-- Да? А в столовую ты что... -- начал я и запнулся, заметив, какими глазами мой Фа смотрит на Фарида. Я перевел взгляд на джинна. Тот был хмур, -- Фарид, не пугай мне ребенка, -- строго сказал я.

-- Не пугать, говоришь? -- протянул он грозно, но я, не долго думая, панибратски ткнул его в бок.

-- Нормальный он. Успеваемость хорошая, пока еще ни разу и мухи не обидел. А секрет свой, если захочет, сам расскажет. Правда, Фа? -- Я снова посмотрел на парня.

Тот молча кивнул и медленно, словно боясь сделать лишнее движение, подошел к живому уголку. Встал на колени, обнаружил, что котят в домике нет, но озираться не стал. На самом деле оба котенка и Имира мирно устроились на задней парте, девочка гладила притомившихся от активных игр котиков и сама уже отчаянно клевала носом. Набегалась. Я как раз думал напомнить джинну про дочку и попросить для нее кроватку. Пусть бы поспала пока.

Коленопреклонный Фа застыл, как изваяние, словно борясь с чем-то внутри себя. Я не выдержал. Подошел к нему и попытался по-отечески погладить по голове, но отдернул руку. Не обжегся, зато в полной мере ощутил, какой он горячий. Надо было срочно что-то делать, чтобы парня привести в себя.

-- Фарид, ты ведь не станешь ябедничать, даже если увидел в нем кого-то не особо желательного?

-- Ябедничать? -- возмущенно переспросил джинн. Натолкнулся на мой полный серьезности взгляд, махнул рукой. -- Если ты говоришь, что он тут никого не обидел и ведет себя нормально, не буду. Но только потому...

-- Что я за него поручился, -- утвердительно кивнул я и все же погладил Фаля по волосам, которые на удивление быстро остывали и снова становились похожими на человеческие. -- Ты горячий, Фа. Остынь.

-- Да, -- тихо ответил парнишка и поднял на меня глаза. Та благодарность, рискующая перерасти в безоговорочную преданность, которая светилась в них, меня смутила. Я кашлянул.

-- Если котят ищешь, то они там, -- и указал на заднюю парту.

Оттуда на него с живым любопытством смотрела проснувшаяся от наших голосов Имира. Фа встал на ноги, но явно не решался подойти к девчушке. Я строго глянул на Фарида.

-- Она моя дочь, -- объявил тот грозно, обращаясь больше к Фа, чем ко мне. И добавил: -- Не обидь.

Фа вскинул изумленные глаза на джинна. Тот фыркнул и показал глазами на меня. Я независимо пожал плечами. Пустынник нерешительно двинулся в сторону джиннии, которая уже издалека принялась спрашивать:

-- Ты со мной играть пришел, да? Да?

-- Так вот, насчет штор, -- напомнил я джинну причину наших жарких споров. -- Я хочу...

-- Ты сам-то хоть знаешь, кто он? -- перебил Фарид.

-- Нет. И пока сам не скажет, знать не хочу, -- отрезал я. Мы переглянулись и углубились в дальнейшие споры, но ненадолго. Буквально через несколько минут в дверях появились Машка и девчонки. У джинна в этот момент в буквальном смысле слова отвисла челюсть. Он ведь все еще не верил, что в моем классе светлые и темные активно пытаются научиться мирно жить друг с другом.

-- Вы что, тоже решили не обедать? -- возмущенно вопросил я.

-- А ты сам-то ел? -- насмешливо уточнила Ира. Зараза, знает, на чем подловить!

-- Ребята обещали на всех принести, -- с очаровательной улыбкой пропела Лия.

Я хмыкнул и уточнил.

-- Что, устроим первый совместный пикник?

-- Пикник? -- уточнила Иля.

Пришлось объяснять.

-- Ну, обычно это выезд куда-то на природу: пообщаться, приготовить и съесть что-нибудь вкусное. Но можно и как у нас тут...

-- Если хочешь растений для имитации живого уголка, как ты говоришь, -- вдруг вмешался наконец пришедший в себя Фарид, -- то это надо магическую мелиорацию применять. Это уже не ко мне. Ковров я тебе настелю без проблем, но растения не по моей части.

-- А по чьей?

-- У нас в университете целое отделение магов-мелиораторов есть, -- просветила Ира.

-- А что это хоть такое?

-- Ты Большой зал видел? -- Я кивнул, и староста продолжила: -- Те деревья так спокойно там растут именно благодаря правильно проведенной магической мелиорации.

-- То есть, если ангажировать где-нибудь мага-мелиоратора, мы тут с вами сможем устроить зеленую лужайку и настоящий уголок живой природы?

-- Можем, -- поддержала Иру Иля. -- Но они не станут на тебя работать просто так. Их услуги стоят очень дорого.

Я задумался, и тут в голову пришла просто гениальная идея. По крайней мере, в первый момент она показалась мне идеальной.

-- А если найти кого-нибудь с последнего курса и предложить свой дипломный проект на нас опробовать?

-- Думаешь, ты один такой хитрый? -- хмыкнув, протянула Иля.

Я даже, честно признаюсь, расстроился. Понятное дело, что, наверное, не один. И если услуги мага-мелиоратора стоят так дорого, как они тут намекают, то лучше уж комнатные растеньица в горшочках расставить и дежурных обязать поливать. К слову, о поливке. Не успел повернуться к джинну, как он сам у меня спросил.

-- Ну что, ковры стелить будем?

-- Будем. Если потом в них надобность отпадет, вернем.

-- Что-то я сомневаюсь, -- протянул джинн и взмахнул руками. На полу, в том месте под окном, где мы устроили живой уголок для наших котят, сразу появился восточный пушистый ковер и протянулся вдоль всей стены с окнами. Большой и красивый, сидеть на нем будет удобно, да и лежать тоже. Я даже уже примеряться стал, но меня отвлек голос Иры.

-- Почему? -- обронила она в ответ на сомнения Фарида. -- Если задействовать того, кого никто не хочет брать в компаньоны ...

-- Это ты про что? -- влез Машка, оставив котят и Имиру на попечение Лии, Гарри и Фа.

-- Маги-мелиораторы защищают дипломные работы, как правило, парами. Но иногда случается так, что кому-то не повезло, и ему пары не досталось. Тогда он либо встает третьим в сложившуюся группу, либо мучается один. Одному с их спецификой куда сложнее. А еще бывает так, что тебя в принципе, даже если есть другие одиночники, никто в пару не возьмет...

-- Постой, а как это пары не достается, ведь вас в группе обычно по десять человек, насколько понял? -- удивился я.

-- А что, у вас студентов за неуспеваемость не отчисляют? -- хитро прищурившись, полюбопытствовала Ира.

Пристыжено подтвердил, что очень даже отчисляют, и как-то совсем не вовремя вспомнил, что сам еще учусь, хоть и на последнем курсе, но все же. На сессии надо будет появляться. Благо, сейчас у нас только сентябрь, начало семестра. Можно и похалтурить. А то ведь к зиме придется проредить наши с "колокольчиками" встречи. С ректором мы это отдельно обсуждали, когда я только трудовой договор подписывал. Но тогда Карл явно не особо надеялся на то, что я у них тут задержусь.

-- И что, у тебя уже кто-то есть на примете? -- живо заинтересовался Машка.

Ирка хитро улыбнулась.

-- Предположим, -- обронила она. -- Но что мне за это будет? -- Это вопрос она, конечно же, адресовала уже мне.

-- За то, что ты уговоришь его или её помочь нам с мелиорацией классной комнаты?

Она кивнула. Я задумался. Не удержался и пошутил:

-- Ну хочешь, еще раз поцелую?

Ирка замерла и неожиданно смутилась. Даже щеки покраснели. Светлая отвела глаза и с трудом выдавила из себя "нет". Да, шутка не удалась.

-- Забей, Ирка, -- хлопнул её по плечу. -- Я пошутил.

Она вздрогнула, но быстро справилась с собой. Посмотрела на меня.

-- Мои родители не придут на родительский день, я хочу, чтобы ты больше не приставал ко мне с этим.

Признаться честно, в её случае на что-то подобное рассчитывать не приходилось. Если откажусь, она найдет другой повод поставить меня перед выбором. Увольте. Уж лучше так.

-- Хорошо. Взамен ты знакомишь меня с этим мелиоратором, и я уже сам решаю, стоит ли с ним связываться. Может быть, он там весь двоечник и ни на что не годится.

-- Тебе он понравится, -- её убежденность меня заинтриговала, Ира снова улыбнулась, явно испытав облегчение от моей покладистости. -- Как раз для тебя случай.

-- А в чем подвох? -- полюбопытствовал Машка и с демонстративным удовольствием растянулся на только что постеленном ковре, заложив руки за голову. -- Да, в такой комнате я бы до ночи мог отдыхать.

-- Что, так достали? -- вдруг спросила у него Иля, причем таким тоном, что стало понятно, она знает что-то такое, о чем известно далеко не всем.

А уж когда глаза Машки погрустнели, и он лишь кивнул, не вдаваясь в подробности, я понял, что пора провести еще одну профилактическую беседу с ребятами. Главное, теперь их дождаться.

-- Ну что, это все? -- напомнил о себе джинн, наблюдая, как мои девочки развлекают его дочку, та хохочет и взахлеб что-то им рассказывает, а Фа ревностно следит, чтобы малышка не особо притесняла наших хвостатых любимцев.

-- Нет. Мне нужна раковина с водой.

-- У вас же туалет тут недалеко.

-- Туалет -- это одно. Но чтобы далеко не бегать и чай тут пить, не выходя из класса, куда удобнее, чтобы раковина была в классе.

-- Ну, как хочешь, -- джинн махнул рукой на мои причуды и, поднапрягшись, изобразил в углу, слева от двери, небольшую мраморную раковину. Мрамор был уже привычно красного цвета.

На самом деле у них тут творились просто чудеса в плане сантехнической мысли. Я, когда в своей больничной палате до двери ванной комнаты добрался, тихо офигел. Конечно, не рассчитывал обнаружить там ведра и черпаки, но на полноценные удобства тоже как-то не был настроен. А там все оказалось, как в мечте. Унитаз не водный, как у нас, а с какой-то особой системой по утилизации отходов жизнедеятельности. Если не хочешь пользоваться унитазом, можно вызвать писсуар. Да, именно вызвать. Ставишь обе ладони на два темно-синих круга на стене, и внизу между ними появляется тот самый белый друг, который, к слову, у них отчего-то красный, под цвет пола. Та же система с душем. В углу, в полу, слив, подходишь, упираешься ладонями в круги на стене, и начинает с потолка тонкими струйками лить вода. В зависимости от нажима и длительности соприкосновения с тем или иным кружком можно варьировать температуру и интенсивность. Я, наверное, впервые в жизни час проторчал в ванной. Пока разобрался, что к чему, пока наигрался и все такое. Детский сад, да, но было прикольно, ничего не могу сказать. Неожиданность оказалась более чем приятной. К слову, потом специально в общественные уборные, которых по несколько на каждом этаже, заглянул. Обнаружил, что там, в принципе, то же самое. Но что интересно, у них и в уборных были души, то есть, любой студент, если ему приспичит, мог бы помыться, не покидая учебного корпуса. К тому же, как я понял, для большего удобства там же стоял какой-то специальный механизм для сушки. Между двумя кружками в душе имелся третий, на который нажимаешь, и тебя начинает обдувать теплый воздух. Красота, да и только.

-- Ну вот, теперь можно и чай организовать, -- объявил я и дружески ткнул носком ботинка развалившегося на ковре Машку. Тот лениво приоткрыл один глаз.

-- Пойдем, поможешь с чайником и с печеньями. У меня еще и торт заныкан, хотел с вами наши успехи отпраздновать. Думал, вечером, но раз уж все равно все собрались...

-- Куда пойдем? -- Машка аж подпрыгнул и недоверчиво на меня уставился, предварительно покосившись в сторону двери лаборантской.

Я прикинул. Если бы был на его месте, мне бы тоже стало любопытно, где это их классный руководитель обитает. Так что, я не стал его разочаровывать.

-- Туда.

Машка в одно мгновение оказался на ногах.

-- А мы? -- встряла Ира и даже за рукав меня успела ухватить.

-- А вам, леди, я бы вообще не рекомендовал там появляться, пока не докажете свою лояльность, -- пропел я и пошел вслед за Машкой, который уже топтался у двери в мою квартиру. Жаль, что я тогда не понял, какую глупость сморозил, и что мои слова Ирка могла воспринять всерьез, а не в шутку. Будет мне на будущее наука. Но об этом потом.

Машкина реакция на мою квартиру была предсказуемой.

-- Ты что, -- спросил он, замявшись в прихожей, -- тут живешь?

-- Да, -- подтвердил я, уже имея опыт общения по этой теме с командорами.

-- В этой конуре?

-- Ну, спасибо. Там, между прочим, еще три комнаты имеются.

-- Да в доме моего клана даже кладовка больше!

-- И что? -- Я, если честно, даже немного обиделся. Видел бы этот ушастый, как у нас порой в такой вот "трешке" по восемь человек живет, и это еще не предел.

Машка, видимо, что-то узрел на моем лице и даже соизволил потупиться.

Я махнул рукой на все обиды, подпихнул его в сторону кухни и принялся нагружать съестным. Чайник захватил сам, воду наливать не стал, теперь у нас в классе своя раковина. А вскипятить можно с помощью магии, по крайней мере, я очень на это надеялся. Машке достался большой пакет со сладостями, которые я еще вчера специально по такому случаю закупил, и двухкилограммовый торт. Битый час его в магазине выбирал, довел молоденькую продавщицу чуть ли не до истерики. У меня даже мысль возникла в качестве компенсации за её труды телефончик попросить, пусть бы девушка порадовалась. Но передумал, вспомнив, что в ближайшее время мне будет не до серьезных отношений, а она не создавала впечатление легкомысленной особы, с которой уже на первом свидании можно будет в койку прыгнуть, а на втором разойтись.

-- Андрей, -- пробурчал Машка из-за торта, топая обратно в прихожую.

-- Что? -- отозвался у него из-за спины.

-- А потом как-нибудь экскурсию устроишь?

-- Где? -- не понял я.

-- Ну, по остальным комнатам.

-- Устрою-устрою, -- пробурчал, решая, что кружки брать не буду, какой-нибудь завалящий сервиз у джинна на время попрошу, а потом всех ребят обяжу свою кружку принести в классный кабинет для пользования. А что, у меня в школе так классуха делала. Правда, чай она предпочитала попивать в основном с девчонками, но иногда и нам с парнями перепадало, особенно по праздникам, когда у нас всякие утренники были.

-- Я бы и в твоем мире не отказался побывать, -- мечтательно протянул Машка у самой двери.

-- Да? А ректор с меня потом за это три шкуры снимет?

-- Почему? -- Машуля выглянул из-за торта и скорчил умильную мордашку девочки-одуванчика. Вот если бы я никогда не видел, как этот длинноухий одуван черных големов в капусту своими парными клинками рубит, может быть, даже умилился бы. -- Если под твоим присмотром и заранее его предупредить, может, и можно будет.

-- Посмотрим. Вот сбегу от вас через месяц, и никаких экскурсий.

Машка резко нахмурился.

-- Ты ведь пошутил? -- спросил он почти с угрозой.

-- Пошутил, пошутил... -- заверил его. Мне было приятно, что он именно так отреагировал. И пусть я нарочно спровоцировал его, все равно. Приятно, и все тут.

Мы вывалились в класс и обнаружили, что остальные уже в полном составе.

-- У-у-у, -- протянул Том, -- Раз у вас тут есть хавчик, зачем мы в столовке очередь отстаивали?

-- Затем, что у нас только сладкое, -- пропыхтел я и сгрузил все на заднюю парту.

-- А мне тоже можно? -- спросила маленькая Имира. Я улыбнулся и потрепал её по рыженьким кудряшкам.

-- Можно. Ну что, налетай? -- обратился к своим "колокольчикам", и мы все дружно принялись накрывать поляну. Джинны помогали. И сервиз для нас нашелся, и даже небольшой трехъярусный столик, который мы приспособили к раковине, и на котором договорились держать кружки.

Уселись в тесном домашнем кругу на ковре. Я взял слово.

-- Во-первых, хочу вас поздравить с прекрасным началом дня. Растете в моих глазах.

Ребята заулыбались.

-- Во-вторых, хочу выдвинуть предложение в качестве нового психологического тренинга.

-- Нового? -- заинтересовался Улька, -- А что, у нас уже были какие-то тренинги?

-- Да, -- поддержал его Том, -- Нам казалось, что ты ничего такого психологического с нами не проделывал. Ни тестов никаких, ни этих... тренингов...

-- А что, другие проделывали?

-- Уйму, -- величественно махнул рукой Алый, -- Но безрезультатно.

-- Просто у них подход неправильный был, -- объявил я и принялся вещать, сочиняя на ходу. -- Дабы тренинг нормально подействовал, надо, чтобы подопытные, то есть, тренингуемые, не заметили, что уже втянуты в него.

-- Постой, постой, -- вмешалась Иля. -- Это получается, что уже тогда, когда ты нас заставил парты сдвинуть...

Я загадочно улыбнулся.

-- И когда потребовал, чтобы мы все вместе к тебе в палату пришли... -- хмуро, словно я её чем обидел, поддержала темную Ира.

-- И даже когда там... в Большом зале, -- робко подал голос Фа.

Я на все это с умным видом улыбался. Пусть сами додумают. Так надежнее. Разумеется, я в большей части случаев про психологическую подоплеку и не вспоминал, но не могу же перед студентами расписываться в своей некомпетентности как психолога?

-- А мне понравилось, -- неожиданно сказал Машка. -- И вообще, я еще хочу.

-- Тогда как насчет тренинга под кодовым названием "приди в гости к своему однокласснику?"

-- Куда прийти? -- вмешался Алый в наш с Машкой обмен взглядами.

-- В общежитие.

-- Невозможно, -- неожиданно убежденно отрезала Ира.

-- Почему?

-- Ты ведь хочешь, чтобы темные к нам пришли, а мы к темным? -- Я кивнул, она продолжила, -- У нас в общежитии четко есть темное крыло и светлое крыло, между ними все остальные. Если светлый появится на территории темных, последствия могут быть самые непредсказуемые.

-- Какие, например?

-- Ну, я же тебе говорил, -- подал голос Фарид, на коленях которого сладко спала притомившаяся Имира. -- Моя жена сейчас как раз занимается восстановлением общежития после очередной ночной схватки.

-- Вы что, на спор устраиваете вылазки в стан "врага"? -- спросил я, такая мысль мне только сейчас пришла в голову.

Ребята, причем именно мальчишки, потупились как по команде, даже Том с Улькой, которые, казалось, являлись людьми и в национальных распрях участвовать не должны были. Я обратился к Алому:

-- И как часто ваш бравый отряд вроде бы не нарочно набредал на комнату Машки?

У Алого -- о чудо! -- даже уши покраснели, но глаз он от пола не поднял.

-- Восемь, -- ответил за него Машка, -- но ты не волнуйся, -- темный улыбнулся мне так, что я поймал себя на мысли, что в такого мальчика очень даже можно было влюбиться. Не понимаю, чего он так на мужиках зациклился? Если девчонка какая в детстве обидела, так пора бы уже забыть и перестать маяться дурью. А то сдается мне, мстит он им так. Кому? Да всему женскому полу. Ну не идиот ли? Тем временем, темный продолжил: -- Я не такой слабенький, как кажусь. А то эти, -- он пренебрежительно мотнул головой в сторону пристыженного Алого, -- думали, что раз я на голову их всех ниже, то со мной и справиться проще. Обломались.

-- Рад за них. А ты не зря краснеешь, стыдно, должно быть, -- сказал Алому. -- Мог бы и извиниться.

На эти слова светлый вскинулся и прожег меня таким взглядом, что оставалось смекнуть, что о подобном знаковом жесте с его стороны говорить еще ой как рано. Ладно, отложим на потом. Я повернулся к Ире.

-- И что же руководство?

-- А почему ты у меня спрашиваешь? -- ощерилась та. С чего бы это? Я, вроде, ничего такого предосудительного не спросил.

-- Ты ведь староста. Значит, больше остальных можешь знать, на собрания ведь ходишь, наверное, -- неуверенно пояснил я. Светлая смягчилась.

-- Они предпочитают делать вид, что ничего не происходит. Так проще, чем придумывать способ решения проблемы. Главное в этом деле, чтобы известия об очередных разборках не докатились до ректора. Именно он в свое время стал продвигать идею о совместном обучении. И до сих пор рассчитывает добиться на этом поприще успехов.

-- Поэтому попытал счастья с психологами? -- догадался я.

Ира кивнула. Мне бы еще хотелось узнать, откуда она столько знает о чаяниях Ви' Хольма, но я побоялся её еще больше раздраконить. И так она на меня как-то странно косится и реагирует слишком бурно на мой скромный вкус.

Ребята молча сидели и пили чай. Каждый думал о своем. Мне тоже было о чем подумать, но неожиданно заговорил Кар.

-- Андрей, а как ты вообще себе представляешь, что мы приходим на светлую половину?

-- В смысле, под каким предлогом? -- уточнил я. Темный кинул, внимательно следя за мной из-за чашки, которую держал перед губами. -- Так как вы одноклассники и учитесь у одних и тех же учителей, думаю, не было бы ничего предосудительного, если бы вы, к примеру, ходили друг к другу домашние задания вместе выполнять. Хотя... -- я вспомнил про местный пунктик повального индивидуализма. -- У вас ведь, похоже, не бывает парных заданий...

-- Почему? -- спросила Лия, глядя на меня огромными зелеными глазами. Вот так и поймешь, что значит заезженный книжный эпитет "колдовские". -- У нас как раз сейчас пара будет у мастера Фрондю, у него в кабинете и парты на двоих рассчитаны, все лабораторки только парами и делаются.

-- Да? -- заинтересовался я.

-- У нас же пара уже началась! -- вдруг вскричала Ира, и ребята спешно засобирались на выход. Похоже, опаздывать еще больше им всем не хотелось.

Понятное дело, что убирать за ними пришлось мне. Но, с другой стороны, у меня же не было на оставшийся день никаких планов. Правда, я им еще хотел напомнить про имена для наших котят, но ладно, посмотрю, что дальше будет. Придет ли кто-нибудь сюда вечером.

Фарид, большую часть времени молча наблюдавший за нами, дождался, когда за ребятами закроется дверь и в коридоре отшумит эхо их шагов, сказал задумчиво и осторожно:

-- Ты необычный человек, Андрей.

-- Спасибо.

-- Если что-то понадобится еще, ты сразу говори. Если удастся помочь ректору в этой его идее объединения, я первым тебя расцелую.

-- Лучше не надо, -- притворно испугался я.

Джинн громогласно хохотнул и поставил опустевшую чашку прямо на ковер. Снял со спящей дочки крестик, вернул его мне, договорился, что еще как-нибудь придет сюда вместе с Имирой с котятами поиграть, и испарился с девочкой на руках. Я остался в пустом классе, в центре нашествия чашек недопитого чая, блюдечек с недоеденным тортом и разбросанных по ковру фантиков от конфет. Как у них тут утилизируют мусор, не знал. Пришлось все тащить к себе.

Всю грязную посуду составил на столик возле раковины, понадеявшись на дежурных. Уж они-то к концу дня должны были у меня появиться. Уже заканчивал уборку, когда в дверях класса нарисовался Барсик. Его взгляд мне совсем не понравился. Нет, не злой и не высокомерный. Знакомого презрения в нем тоже не наблюдалось. Растерянным, вот каким я его увидел. Будь я девушкой, у меня, наверное, сердце бы сжалось от вида светлого командора. Но, тьфу-тьфу-тьфу, пронесло. Поэтому я отреагировал адекватно и без лишних соплей.

-- Хочешь поговорить об этом?

-- Ты даже не знаешь еще, о чем... -- В голосе Барсика прозвучала неприкрытая горечь. Неужели Мурка уже успел претворить наш с ним план в жизнь? Вот это я понимаю -- скорость!

-- Но ты ведь мне расскажешь?

Глава двенадцатая

Любви все эльфы непокорны

Тарэль Барсим Огненный

Есть вещи, от которых просто невозможно отказаться, даже если понимаешь, что просто так тебе их никто не подарит, даже если подозреваешь, что в ответ тебе придется поступиться чем-то важным и дорогим. Например, честью. И собственным душевным спокойствием, да, темный?

Я не знаю, не могу объяснить, что со мной произошло в тот момент. Какое-то наваждение. Да, наваждение, так проще. Но в глубине души я ведь понимаю, что это только отговорка. Я мог ударить, мог оттолкнуть, мог бы прирезать, в конце концов, и мне за это ничего не было бы, потому что все знают, в каких натянутых отношениях мы друг с другом. Сказали бы: "Очередная дуэль двух командоров. Темному не повезло!" И все. Но тогда почему? Почему я не сделал этого? Я не темный, я бы не смог пойти на такую подлость и убить его в ходе дружеского, как он выразился, поединка, но оттолкнуть или просто отвернуться, отвести глаза. Что на меня нашло? И этот меч...

Я не смог от него отказаться. Великолепная работа, балансировка, словно именно по моей руке делалась, изящный, прямой, острый настолько, что при размахе, кажется, можно рассечь им сам воздух. И орнамент у эфеса такой узнаваемый, выполненный так тонко и искусно, что не остается никакого сомнения -- наша работа. Светлых. Как он мог оказаться у темного, да еще и, как тот выразился, в коллекции, не представляю. И моей первой мыслью, когда он позволил мне подержать этот меч в руке, было, что я хочу увидеть эту коллекцию. Я и не знал, что Фиг-Шамь коллекционирует оружие. И уж тем более, был не готов получить от него такой подарок.

Мне в первый момент показалось, что я ослышался. Но эльф улыбнулся... Уму непостижимо, Мурзяс улыбнулся мне -- мне! -- и повторил, что дарит. Наверное, смешно было смотреть на мое вытянувшееся лицо, вот он и усмехался. И еще смешнее было от того, что он по моим глазам видел -- не смогу отказаться. Меч уже находился в моих руках, я держал его и понимал, что это оружие для меня, оно мое. Уже сейчас мое. И, когда он так щедро решил с ним расстаться... как я мог отказаться и не принять, как?

Да, это всего лишь оправдания. Пытаюсь выдумать их, пытаюсь отгородиться ими от того, что случилось потом. Но понимаю, что это только моя вина. Я запустил этот механизм, а потом, когда настало время остановиться, не смог выкрикнуть правильное заклинание. Просто сказать "нет", твердо, решительно, окончательно. Так, чтобы не осталось ни одного сомнения в том, что у него не имеется хотя бы маленького, хотя бы самого ничтожного шанса. Нет, и точка. Но... я совершил ошибку. И что-то мне подсказывает, что за нее придется дорого платить. Честью.

Предложение опробовать клинок в деле поступило так кстати, что я не устоял снова и согласился. Искушение, вот что это было с его стороны. И оно полностью удалось. Мы заперлись в тренировочном зале. Именно перспектива доступа к роскошному полигону универа стала для меня решающей, когда Ви' Хольм уговаривал меня нести службу при университете. Поэтому в тренировочном зале нас никто не мог увидеть и никто бы не сумел помешать. Лучше бы помешали. Хотя... это я сейчас так говорю, уже зная, чем для меня закончился этот так называемый дружеский поединок. Но тогда я был рад размять кости. К тому же, впервые за несколько лет между нами с Фиг-Шамем не стоял дуэльный кодекс, который во всех предыдущих наших схватках мы свято соблюдали. Как воин могу сказать, что давно не испытывал такого удовольствия от поединка. Он полностью захватил меня. Я слился с клинком, но, как мне в какой-то момент показалось, не только с ним. Фиг-Шамь -- самый ненавистный мне темный, он больше не играл со мной, как иногда позволял себе во время дуэлей, не насмехался одним изгибом губ, он дрался по-настоящему и по-настоящему восхищался тем темпом, который нам удалось взвинтить. Ведь мы не сражались до первой крови, что с нами тоже бывало, особенно когда не успевали остыть. Мы сражались только ради собственного удовольствия, и... Тому, кто не знаком с холодной сталью клинка, раскаляющейся под ударами другого не менее грозного оружия, не понять. Это как любовь, нет, сейчас я думаю, что даже лучше. В постели мне ни разу не удавалось испытать столь сильные чувства, как во время боя с тем противником, от которого у тебя кровь стынет в жилах и которому так отчаянно не хочется уступать.

В тот миг я не думал, просто был не способен мыслить трезво. Сросся со своим, да, теперь только своим клинком. Стал им. И, когда Фиг-Шамь, Мурка, как прозвал его этот психолог, опустил свой меч и между нами остался только мой клинок, когда темный шагнул ко мне навстречу и лезвие моего меча прижалось к его горлу, когда склонился и застыл, почти соприкасаясь со мной лбом... Я не могу сказать, как бы ни старался придумать себе оправдание, что на меня нашло в тот момент, почему я позволил ему себя поцеловать. Я только знаю, врать самому себе не пристало, но он, возможно, никогда бы не прикоснулся к моим губам, так бы и стоял, просто глядя в глаза своим проницательным алым взглядом, если бы я... не потянулся первым.

Он поцеловал меня, отступил, сказав напоследок: "Спасибо за поединок". И ушел. Просто взял и ушел. Пока я смотрел на его удаляющуюся спину и до онемения руки сжимал свой новый клинок. Я должен был его вызвать. Я был бы в своем праве. Я мог бы, да, скорей всего, мог бы в тот момент убить его на дуэли. Но... стоял и смотрел, а темный удалялся от меня, не оборачиваясь.

Я выронил клинок, хоть раньше со мной никогда такого не случалось. Опустился на пол. Словно силы покинули меня, словно какая-то невидимая нить, которая все еще держала меня в вертикальном положении, оборвалась.

Мне не к кому было идти, не с кем посоветоваться, спросить. Выговориться -- да, кажется, это называется именно так. И я вспомнил, кто заварил всю эту кашу. Вот и пусть... пусть расхлебывает!

Удар кулаком по стене привел в чувство. Довольно действенный способ, надо запомнить. Зато теперь костяшки пальцев саднят. Ну и что!

Я был настроен сказать много чего лишнего, когда ворвался в классную комнату "колокольчиков", через которую можно было попасть в дом Андрея, но растерял весь свой запал, увидев этого парня. Он, кажется, убирался. Наводил порядок после какого-то празднества, если судить по остаткам торта. Я много раз бывал в его мире, поэтому имею представление, как и что они могут праздновать. "Как" -- буйно, "что" -- да все, что угодно. Он повернулся ко мне и замер с веником в руках.

А я смотрел на него и не знал, с чего начать. К чему придраться, чтобы иметь хотя бы видимое основание наорать на него. Но когда он спросил...

-- Хочешь поговорить об этом? -- спросил типичным (да, я уже общался с другими до него!) тоном психолога, меня оторопь взяла. Я ведь, в отличие от других, знал, что этот парень ни разу не психолог. Лекарем душ он стал лишь с легкой руки ректора. Я был так удивлен его фразой, что не успел проконтролировать, что сам сказал ему в ответ.

-- Ты даже не знаешь еще, о чем...

-- Но ты ведь мне расскажешь? -- парень улыбнулся. Можно даже сказать, приветливо. И я не заметил в его лице ни насмешки, ни иронии, ни того уже знакомого высокомерия, которое мелькало на лицах других, которые были до него, когда к ним кто-то пытался прийти со своей проблемой.

Я сдался. Ведь Мурка тоже воспользовался именно его услугами. Возможно, он так легко ушел лишь потому, что Андрей его как-то по-особому настроил. Я тоже хочу! Почему бы и мне не вести себя так же спокойно и сдержанно, как этот темный? Словно ничего особенного не происходит. Почему один его вид настолько меня бесит, что я почти не контролирую себя? Я тоже хочу разобраться. Пусть психолог мне объяснит.

Андрей и командоры

На этот раз я решил не ограничиваться кухней и отвел Барсика в так называемую гостиную или, как у нас, у русских, по-простому называется -- зал. Усадил перед выключенным телевизором на диван. А сам плюхнулся в старенькое кресло. Прямо кабинет психотерапевта на выезде. Самому смешно стало от своих жалких попыток. Но я как-то уговорил себя не улыбаться. Судя по всему, Барсика колбасило не по-детски. Мне было жаль парня. Что же могло произойти?

Но я не торопил его с рассказом. Барсик маялся, мялся, старательно не глядел на меня, потом вскочил и отошел к окну. Отодвинул тюль и уставился на рельеф среднестатистического дворика с лавочками, бабуськами, собаками разной паршивости и асфальтированным пятачком, плотно заставленным машинами. Детей по случаю начала школьных занятий во дворе в это время дня не наблюдалось.

-- Он подарил мне меч, -- сказал Барсим ровно и слишком спокойно, чтобы не закрались подозрения в обманчивости такого тона.

-- И ты не смог отказаться, -- помолчав, поддакнул я.

-- Это ты ему посоветовал?

-- Я. Если ты не в курсе, то у темных ухаживания не в чести. И если, как обращаться с вашими светлыми женщинами, Мурка приблизительно знал, то на какой козе к тебе подъехать, у него так и не получилось придумать.

-- Теперь получилось, -- Барсик резко обернулся. -- Думаешь, я просто счастлив от этого?

-- А чего тебе горевать? -- нарочито безразлично обронил я. Настроение Барсима меня совсем не радовало. По-моему, эльф был близок к истерике, или мне только казалось? Может, у этих эльфов реакции совсем не такие, как у людей.

-- Знаешь, что он с меня взял за этот меч? -- мгновенно успокоившись, спросил светлый, снова отвернувшись к окну. Я еще подумал, что будет, если его кто-нибудь снизу увидит. Этаж-то не особо высокий. Можно и уши рассмотреть, и костюм.

-- Поцелуй? -- предположил я.

-- Тоже твоих рук дело? -- холодно уточнил Барсик, не обернувшись.

-- Не совсем. Я предложил ему попытаться вывести тебя на откровенный разговор, не особо рассчитывая на что-то такое. Просто догадался, когда увидел, как ты с ума тут сходишь и губы пальцами теребишь, -- разумеется, на этой моей фразе светлый командор тут же убрал ото рта руку. -- Как все было? Расскажи? Он подарил тебе меч, подошел и поцеловал?

-- Нет. Сначала мы сражались. Потом... -- Барсик замялcя, -- само как-то получилось.

-- Само? -- я не знал, почему произнес это с такой вопросительной интонацией, просто в очередной раз сработала интуиция. Уж больно нерешительно прозвучали слова светлого эльфа. Да, наверное, поэтому.

Эльф долго молчал. Так и не ответил. Заговорил совсем о другом.

-- Темный меня бесит этими своими взглядами. Ничего не говорит, ни на что не намекает, просто смотрит...

-- А что, ему теперь транспарант на грудь повесить и в рупор прокричать? -- с иронией уточнил я. -- Мурка ведь не идиот, и ты это прекрасно знаешь. Он понимает, что между вами ничего нет и быть не может.

-- Понимает? -- зашипел на меня эльф, порывисто отвернувшись от окна. -- Тогда зачем... зачем ты его провоцируешь?! Зачем позволяешь надеяться на что-то?

-- Я позволяю? А тебе не кажется, что этот вопрос ты должен задать себе?

-- Пока не появился ты, я ничего не делал! -- запротестовал эльф, но по той неуверенности, которая в какой-то момент отразилась на его лице, я понял, что он сам пусть не полностью, но хотя бы частично, осознает, что лукавит.

-- Да? То-то смотрю, вы из дуэлей не вылезали до недавнего времени. И, как я понял, инициатором был именно ты.

-- Да потому, что... -- начал эльф решительно и возмущенно, но осекся.

Отвел глаза. Разжал кулаки, которые сам не понял когда успел сжать. Шагнул ко мне. Я, грешным делом, испугался: он ведь может меня прибить и не заметить. Но нет -- медленно выдохнув, Барсик отошел к дивану. Сел, обхватил себя одной рукой, вторую устроил на подлокотнике. Заговорил.

-- На прошлом празднике Середины года я видел его... Как он целовался с другим темным.

Ух ты! Я чуть на кресле не подскочил. Так вот где, оказывается, собака зарыта.

-- Барсик, не ревнуй, -- произнес я, весело улыбаясь. -- Ты ведь не думал, что раз он на тебя запал, сразу же поставил крест на собственной личной жизни?

-- Ревность тут абсолютно ни при чем, -- вдруг отрезал командор, и я вздрогнул. А вот в эти свои слова он однозначно верил, причем всем сердцем. Если не ревность, что тогда? И эльф, помедлив и все еще не глядя нам меня, пояснил: -- Я просто считаю, что это унизительно, когда такой, как он... лучший противник, которого я когда-либо знал, преклоняет колени перед каким-то юнцом и целует ему руки! -- последнее он выплюнул.

Я растерялся.

-- Э? Руки? -- слова вырвались сами собой.

-- А что еще он мог бы в такой позе ему целовать?! -- взвыл Барсик, а меня разобрало на истерическое хихиканье. Конечно, на коленях только руки и целуют, о, да.

Нет, я, конечно, предполагал, что у светлых в большинстве своем до жути пуританское воспитание, но чтобы Барсик не имел ни малейшего понятия о таких вещах -- это нонсенс. Хотя, может, он понятие-то как раз имеет, но только с женщинами, а вот на мужчин спроецировать явно не способен. Особенно на Мурку. Судя по всему, у эльфа просто в голове такое не укладывается. Вот, блин, и что мне теперь с ним делать? Объяснять, что такое можно делать, стоя на коленях перед партнером?

-- То есть, чем они там дальше занимались, ты смотреть не стал.

-- За кого ты меня принимаешь? -- прорычал эльф, и я был вынужден поднять вверх руки, демонстрируя, что сдаюсь и извиняюсь.

Мы оба замолчали. Я думал, как же ему все объяснить. Что вообще сказать? А потом вдруг решил не париться. Ведь Барсик примчался ко мне сразу же после первого поцелуя. Эка невидаль! Ну, соприкоснулись двое мужиков губами, да у нас половина партийных деятелей в советские годы так лобызало друг друга и ничего, все живы. Так что, врезал бы Барсик Мурке в пятак и все, а то нет, примчался. Значит, не все у них там так просто, как кажется.

-- Тебе хоть понравилось? Или мечом он машет отлично, а в поцелуях так плох, что ты до сих пор бесишься? -- спросил я и, вместо очередной вспышки неожиданно услышал тихий, надтреснутый голос:

-- У нас тоже бывают однополые, как у вас тут говорится, связи. Просто у нас они не афишируются и не так повсеместны, как у темных.

-- Да, я уже по своим деткам понял, что вы изрядные гомофобы.

-- Нет, -- эльф покачал головой. -- В отличие от людей твоего мира, у нас нет предубеждений против таких отношений, то есть, мы не клеймим позором, не пытаемся разлучить и остальное, но... В отличие от темных, которые по приказу своих Владычиц несмотря ни на что могут зачать потомство с даже неприятной им особью женского пола, мы не способны на такое предательство. И если двое эльфов сошлись, то это всегда любовь, а не как у них... мимолетная прихоть. Развлечение, -- последнее слово он выплюнул и снова замолчал.

Я сидел, переваривая услышанное. В принципе, стало понятно, что он имел в виду. Чтобы подобных прецедентов было как можно меньше, детям, в частности, ребятам такого возраста, как мои "колокольчики", о подобном не говорят, причем, скорее всего, чуть ли не под страхом смерти. Сначала эльф должен нормально жениться и завести потомство, а уже потом он может себе позволить такую роскошь, как пожить для себя. Но это уже в более преклонном возрасте. Живут они долго, и это не так сильно может испортить им жизнь, как случается у нас. И ладно бы, только друг другу портили, так ведь детям и женам расплачиваться приходится. Я еще раз прокрутил в голове слова Барсика. Кажется, до меня дошло.

-- Барсик, ты что, всерьез решил, что ты у Мурки -- лишь мимолетная прихоть?

Он не ответил. Но я не планировал так просто отступать.

-- То есть, сам ты своим прихотям всегда такие подарки даришь?

-- Откуда я знаю, как у них там принято? -- эльф вскинулся. -- Сам сказал, что темные ухаживают иначе.

-- Да я же тебе уже объяснил, что подарить тебе меч было моей идеей!

-- И что с того? Может, они друг другу тоже что-то дарят, не менее дорогое.

-- Ты идиот!

-- Как смеешь!

Он вскочил, я тоже выпрыгнул из кресла. Этот эльф начинал меня изрядно бесить. Нельзя же быть таким слепым! И неизвестно, чем бы это все могло закончиться. В том состоянии, до которого меня довело его упрямство, я бы и по лицу мог ему съездить, только еще неизвестно, что бы потом от меня тут осталось. Я очень подозревал, что горка пепла -- это еще не самый худший в моем случае вариант. Но тут из моей спальни донеслась многоголосая трель. Зазвонил мобильник.

Быстро буркнул на ходу "извини" и умчался отвечать на звонок, оставив эльфа в одиночестве. Звонил Пашка. Друг детства и до недавнего времени боевой товарищ по всевозможным гулянкам. Но, как я недавно говорил, он где-то года полтора назад женился на моей бывшей девушке и даже ребенка успел ей заделать.

-- Андрюха, сегодня идем тусить! -- огорошил меня друг вместо "здрасти".

-- А Аленку с сыном ты куда сплавил?

-- К маме.

-- Слушай, я бы и рад...

-- Ладно-ладно. Это я Вовку к маме сплавил, а Аленка с нами пойдет. Решили собрать всех наших. Ты как на это смотришь?

А вот это совсем другой разговор. Я ведь грешным делом подумал, что он захотел налево под моим крылышком сходить. Нет, уж на такое я бы никогда не подписался. Пусть сам со своей женкой разбирается. Но раз тут другое...

-- Смотрю положительно. Во сколько?

-- В одиннадцать в "Премьере", ферштейн?

-- Ферштейн, -- обрадовался я. Мне действительно давно пора было развеяться. А то со своей новой работой засиделся я, что ли. Нет, теперь-то, конечно, скучать было некогда. Но ведь и пустая холостяцкая постель -- это не есть гут.

-- А кто еще будет? -- спросил я и запнулся, в пол уха слушая, как Пашка принялся перечислять имена знакомых мне ребят, потому что в этот момент из прихожей раздался настойчивый стук в дверь. Кого там принесла нелегкая?

Я думал, ко мне из подъезда пришли, но нет, стучали в дверь, которая соединяла мою квартиру и классную комнаты. С замиранием сердца, все еще слушая бодрый лепет Павлика у уха, открыл и обнаружил за дверью Мурку. Первым порывом было икнуть с перепуга. Нет, темный выглядел обычно, никаких там горящих злобой глаз, просто я все еще помнил, в каком состоянии оставил в зале Барсика. И очень сомневался, что моя квартира сохранит свой первозданный вид, если эти двое схлестнутся тут, на моей территории.

-- Ладно, Паш, увидимся, -- быстро проговорил в трубку и отключился.

-- Это ты не мне, -- утвердительно произнес Мурка, с вопросом глядя на мобильник, который я сжимал в руке.

-- Да. Это приятелю, -- ответил я, и по тому, как взгляд Мурки устремился куда-то за мое плечо, понял, что в коридор из зала выбрался Барсик.

"Кажется, пропал!" -- это было моей первой мыслью, но в некоторых случаях подсознание какие только фортели не выдает, поэтому я вдруг сказал:

-- Пойдемте. Раз уж вы оба теперь тут, проведем еще один сеанс групповой терапии.

А вообще я понял одну вещь: психология очень полезная штука -- вот вспомнил, как себя обычно психотерапевты всякие в американских фильмах ведут, и выкрутился.

Эльфы, что примечательно, оба промолчали, но в зал вместе со мной пошли. Устроились на диване, каждый со своего края. Я, уже знакомо, на кресле.

Молчание угнетало, причем, как понял, и меня, и эльфов. Но рулить опять пришлось мне.

-- Мурка, ты спросить что-то хотел?

Темный скосил глаза на светлого и обронил.

-- Я бы предпочел спрашивать с глазу на глаз, -- и выжидательно посмотрел на Барсика.

Тот вскинулся.

-- Я никуда не пойду! Говори при мне!

-- Чтобы вы потом на пару мне полквартиры разворотили? -- это уже я вмешался.

Эльфы промолчали. Мне пришлось зайти с другого конца.

-- Понимаю, вам трудно друг с другом говорить, но разве вы не видите, что я у вас лишь посредник? Передаю одному то, что сказал другой, и наоборот.

-- От тебя, по крайней мере, можно это слушать, -- пробурчал в сторону Барсим.

-- Я тоже предпочел бы услышать самое худшее от тебя. -- Неожиданно поддержал его Мурка. -- По крайней мере, это спасло бы мою гордость.

Светлый тут же попытался что-то сказать, даже повернулся к нему для этого, но закрыл рот, встретившись взглядом с темным, и снова отвернулся. Стало понятно, что отмазаться мне не удастся. Я вздохнул и попытал счастья снова.

-- Ладно. Раз такое дело, то стесняться в выражениях не буду. И чувства ваши щадить не стану -- не бабы, разберетесь, что к чему, -- бросил я зло и продолжил. Врезать хотелось им обоим. Чтобы мозги прочистить, а то развели тут канитель! -- Барсик рассказал, что случилось. Ты мне на это можешь что-нибудь сказать? -- обратился я к Мурке.

-- О чем? -- голос темного прозвучал холодно и отстраненно. В принципе, я ведь не знаю, как там у них все происходило, может быть, было что-то кроме поцелуя, о котором мне светлый рассказал, поэтому Мурка и уточняет. Если подумать, это правильно. Он ведь не слышал версию Барсика.

-- О поцелуе, -- бросил в его сторону светлый командор.

-- И что бы ты хотел, чтобы я сказал? -- спросил темный, но, как ни странно, уже не у меня, а у красногривого.

У Барсима даже уши поникли, и я вдруг подумал, что он что-то от меня определенно скрыл. Проанализировал и, кажется, понял.

-- Мурка, -- обратился я к темному, -- а кто кого поцеловал?

Темный посмотрел мне в глаза спокойно, сдержанно, но я вдруг понял, что сейчас мне солгут. Потому что он перевел взгляд на светлого и в нем проступило нечто такое, не знаю, сродни тоске и сочувствию. Эльф сказал.

-- Разумеется, я. Если бы не моя инициатива...

-- Не надо, -- голос светлого прозвучал тихо, но твердо. Медленно, очень медленно, он повернулся к темному и поднял глаза.

Я бы предпочел не присутствовать при этом обмене взглядами. Слишком интимно он выглядел. Слишком лично. Но он был. И я даже подспудно успел обрадоваться, что, вот, может быть, не зря Мурку к развитию отношений подтолкнул. Ведь Барсик прав, всю кашу заварил в первую очередь я. Но расхлебывать-то теперь им.

-- Сожалею, если оскорбил твои чувства, -- сказал темный, медленно роняя слова.

Светлый снова отвернулся. Ничего ему на это не ответил, но посмотрел на меня.

-- Мне бы хотелось сделать ответный жест. Что ты посоветуешь?

Я опешил, но быстро взял себя в руки.

-- Мурка, выйди, пожалуйста. Барсик тебе сюрприз хочет сделать, -- и улыбнулся. Я ведь не железный. Просто такого облегчения давно не испытывал. А еще -- было радостно, за них обоих. Все-таки разобрались. Ну, ладно, может быть, не до конца разобрались, но лед-то тронулся.

Темный молча поднялся и вышел. Мы со светлым сидели молча и почти неподвижно. Нам обоим было хорошо слышно, как аккуратно в прихожей щелкнул замок закрывшейся за Муркой двери.

Я посмотрел на Барсика.

-- Не передумал? -- спросил на всякий случай.

Эльф так на меня посмотрел, что мне не захотелось развивать данную тему.

-- Чего ты хочешь? -- спросил лишь затем, чтобы прояснить для себя, какого рода совет нужен.

Он побарабанил пальцами по мягкому подлокотнику дивана.

-- Свидания, -- вдруг огорошил меня светлый. Я и не думал, что он решится так открыто это заявить. Но Барсик, видимо, был под стать Мурке -- если что-то решил, свинтить его с выбранного пути окажется непросто. Даже комплексам, какими бы застарелыми они не были. Помедлив, эльф уточнил. -- Я хотел бы иметь возможность открыто поговорить. Наедине, -- добавил он и попытался объяснить, -- Во время поединка это не получится. Битва захватывает и не отпускает до самого конца и после нее меньше всего хочется о чем-либо разговаривать.

Я плохо себе представлял эти их поединки, но вникать не стал. Зато понял, что рано обрадовался. Свиданием Барсик назвал вовсе не то, о чем я, в виду своей испорченности, подумал. Конечно, мог и переводчик как-то не так перевести, вот и увидел я в желании светлого нечто двусмысленное. Чего там и не было совсем.

-- У вас лошади есть? -- подумав, спросил я -- Или еще какие-то скакуны, на которых вы можете совершать прогулки?

-- Естественно, у нас есть лошади, -- как о чем-то само собой разумеющемся объявил эльф. -- Предлагаешь подарить ему коня?

-- Зачем дарить? У него что, своего нет?

-- В том-то и дело, что есть. И коней своих темные предпочитает просто так не предавать. Они у них очень умные и предательств не прощают. Поэтому, когда темный выбрал себе коня, это уже навсегда, другого он не может завести. Только если с этим что-то случится.

-- А ваши другие?

-- Наши мягче и спокойнее относятся к соседям на конюшне, но это не значит, что они слабее темных, -- с гордостью объявил эльф. Отлично. Похоже, он у нас не только холодным оружием увлекается, но еще и скачками.

-- А наперегонки ты с ним пробовал?

Эльф вскинул на меня изумленный взгляд. Да-да, похоже, и это ему в голову не приходило. Я улыбнулся. Покровительственно, но без иронии.

-- И что тебя теперь останавливает? -- задал провокационный вопрос и понял, что Барсик проникся.

-- Я видел его коня, он шикарен, -- глаза у светлого в этот момент горели неприкрытым восторгом. Как оказалось, мало кое-кому для счастья нужно. -- И вовсе не уверен... -- начал он, но осекся.

-- Что сможешь победить на этот раз? -- невинно уточнил я.

Но светлый меня уже не слушал. Он резко поднялся. Одернул камзол и коротко кинул.

-- Благодарю за дельный совет.

-- Всегда пожалуйста. Обращайся еще, -- объявил я, вставая.

Проводил эльфа до двери, пропустил вперед, как истинный джентльмен и радушный хозяин дома, но... остаться один в своей квартире и слегка отойти от пережитого в присутствии обоих командоров стресса не смог. Почему? Да потому, что в классе меня уже встречали. Я сначала удивился тому, что Мурка ждал под самой дверью, но потом мы с Барсиком сообразили, что темный только сейчас подошел, чтобы снова постучать. Рука у него была как раз характерно поднята.

-- К тебе тут пришли, -- сказал Мурка и посторонился, не встречаясь взглядом со светлым. То есть, ничем не выдавая окружающим, что между ними есть что-то такое, о чем известно только им двоим, ну и мне, раз уж я теперь их, можно сказать, семейный психолог. От подобных ассоциаций мне самому плохо стало, и я заглянул в класс.

Детки были в полном составе. Причем сидели кто где. Но даже вид развалившегося на ковре рядом с котятами Машки не ввел меня в заблуждение. В самих их позах угадывалось напряжение. Просто так расслабиться они не могли. Я быстро понял причину этого. За моим учительским столом сидел гном. Да-да, именно гном. Я это сразу просек. Борода, типичная коренастость фигуры, рост не выше метра пятидесяти. Вот только на голове у него вместо шлема, в котором у нас на Земле принято их изображать, красовалась санитарская шапочка типичного для этого мира красного цвета. А сам гном был облачен в красный больничный халат.

Я вошел в класс, дверь квартиры у меня за спиной захлопнулась. Направился на встречу с визитером. Неужели мои детки успели что-то натворить, и мне на них жаловаться пришли?

-- Добрый день, -- вежливо поздоровался. -- Могу я чем-нибудь вам помочь?

-- Вы Андрей?

Голос гнома прозвучал на удивление приятно. Глубокий такой, грудной басок. Он даже изобразил на своем бородатом лице приветливую улыбку. А я в очередной раз подивился, насколько книжный образ гнома, который у меня сложился по прочтении целого ряда книг, соответствует реальному. Рыжий бородач -- вот как бы я его охарактеризовал, если в двух словах. Но, честно скажу, на бурных рыжих кудрях красная санитарская шапочка смотрелась смешно, по крайней мере для моего извращенного земного восприятия.

-- Да, -- кивнул и покосился на Иру, которая вместе с Илей устроилась на ковре под одним из окон.

Ребята вообще вели себя подозрительно смирно. Не вмешивались, не пытались как-то оправдаться и что-то сказать. А уж про командоров, которые тоже все еще присутствовали в классе и маячили где-то у меня за спиной, я вообще молчу. Что происходит, хотелось бы мне знать.

-- Мне бы хотелось поблагодарить вас, -- неожиданно объявил гном и вышел из-за стола. И я понял, что ошибся. Никакой это не гном. У них ведь не бывает козьих ног и копыт, так ведь? Оказывается, учитель, который пришел ко мне с благодарностями -- фавн. Ну, или кто-то типа того. (На самом деле он оказался сатиром, но узнал я об этом много позже.) Я был так ошеломлен, что от растерянности протянул ему руку.

-- О! -- сказал мне рыжий, пожимая её. -- У вас, похоже, в чести те же приемы, что и у людей нашего мира.

-- Это вы о рукопожатии?

Тот кивнул и представился.

-- Я Хронусюс Фрондю. Преподаю у вашего класса высокотехнологичные магические системы и големотехнику.

-- Э? -- высвободив руку из крепкого рукопожатия, протянул я и снова глянул на Иру, которая, судя по всему, демонстративно не желала приходить мне на помощь. Да что я такого сделал-то?

Но фавн сам понял причину моего замешательства.

-- На моих занятиях студенты учатся делать големов. Может быть, присядем? -- спросил он без перехода. И я ничего не придумал, как кивнуть.

Отошел к Илькиной парте и плюхнулся на мягкий стул. Да, даже в этом плане у них тут было цивилизованнее, чем в аудиториях моего родного политеха. Фрондю сел обратно за мой стол и углубился в объяснения, за что я ему был втайне благодарен, так как никак не мог взять в толк, зачем он ко мне пожаловал вместе со всем моим любимым выводком.

-- Для того, чтобы создать жизнеспособного голема, не считая маленьких и мало к чему пригодных наподобие вам уже известных шушар, -- начал рыжий, а я удивился, откуда он знает, что я уже знаком с шушарами. Но потом вспомнил про Мурку. Да, наверное, он сказал. Ведь не мог же командор не полюбопытствовать, зачем ко мне этот учитель по высоким маготехнологиям пожаловал. Между тем гость продолжал: -- Требуются усилия двух магов. Одновременные усилия. Так как... Не уверен, что вы знаете, -- при этих словах Фрондю глянул мне за спину, я так подозреваю, что именно на Мурку или на одного из ребят, и пояснил: -- Но голема оживляют тем, что помещают в телесную заготовку два магических элемента. Как минимум два. Все, разумеется, зависит от сложности голема и его функций. Поэтому на моих занятиях ученики работают парами. Долгое время было так, что темные занимались с темными, светлые со светлыми. Вряд ли это вас удивит, -- он дождался моего кивка и пошел в своих разъяснениях дальше. Я все никак не мог уловить, к чему он клонит. -- С вашим классом дела обстояли еще сложнее, чем с другими. Двое из ваших учеников вообще отказывались садиться с кем-либо в пару, так как партнера из их негласного лагеря в классе им не доставалось.

-- Вы про Фа и Гарри? -- на всякий случай перебил я.

-- Простите? -- искренне удивился он.

-- Да, про них, -- подала голос от окна Илюизмена. Она сидела к свету спиной, поэтому он не раздражал её чувствительные глаза.

-- Вы так их называете? -- осторожно уточнил у меня Фрондю и покосился на темную.

Встряла Ира, сидевшая рядом:

-- Но это можно только ему.

-- О! -- протянул фавн, -- Я понимаю... -- и продолжил: -- Да, имею в виду именно их, Фаля и Гарилику. Беда в том, что я пытался посадить их вместе, но они ни в какую, -- фавн огорченно вздохнул, демонстрируя степень своего расстройства таким поведением студентов, и неожиданно воодушевленно встрепенулся: -- Но сегодня случилось поистине невероятное. Мало того, что весь ваш класс перемешался, так еще и вечные отщепенцы не остались одни. Я попытался расспросить студентов, и они все же признались мне, что виной всему вы. Признаться, не ожидал, что такая рокировка принесет столь восхитительные результаты. Голем Илюизмены и Ириль сделал первые шаги уже через двадцать минут после начала занятия. Но больше всех меня поразила задумка Пауля и Гарилики. Я не думал, что на столь раннем сроке обучения можно добиться того, что голем, собранный из стандартных частей, сможет принять форму дракона и взмахнуть крыльями к концу занятия. Конечно, над ним еще работать и работать...

-- Пауля и Гарилики? -- уточнил я.

-- Ульки и Гарри, -- ворчливо перевела мне Ира, не так поняв мой вопрос. Я отмахнулся.

-- Я понял, -- ответил ей. -- Просто, насколько я помню, Улька у нас с Томом сидит.

-- Мы поменялись, -- пробасил рыцарь смущенно и покосился на Гарри, которая сидела возле кошачьего домика и гладила по брюшку растянувшегося на ковре черного котенка, в то время как серый, точнее, серая, забралась на грудь Машке (тот делал вид, что дремлет), и ласково урчала, как я подозревал, потому что уж больно блаженной была у темного эльфа улыбка.

-- И кто был инициатором?

-- Том сел ко мне, -- подал голос Фа, но его тон навел меня на невеселые мысли.

Судя по всему, Фа остался весьма недоволен таким самоуправством рыжего, и что-то мне подсказывало, что виной тому была сама Гарри. Я помню, как она вздрагивала, когда Улька пытался сесть позади нее, поменявшись местами с Томом. Ладно, вот распрощаюсь с так называемым коллегой и пропесочу деток на всякий случай, чтобы, если что, не запугивали малышку. К слову, она была самой неприметной из моих девочек. Рыженькая, миниатюрная. В отличие от эльфиек, которые все поголовно обряжались в длинные платья, Гарри носила короткое, не стесняясь показывать ножки, темно-синее, с обтягивающей юбкой и верхом с рукавами летучей мыши, начинающими сужаться от локтей к запястьям. На ногах у неё были полусапожки, чем-то напоминающие те "топтуши", в которых у нас этим летом бродили все девчонки города. Тряпочные, на тонкой подошве. Смотрелась девушка очень мило. С короткой стрижкой, обнажающей шейку, и медными прямыми волосами. Собственно, если выбирать из девочек-колокольчиков, то Гарри была именно в моем вкусе, который я им озвучил еще при первом знакомстве. Неужели это случилось меньше недели назад?

-- Ну, я рад, что удалось вам помочь, -- широко улыбнувшись, объявил Фрондю.

Тот кивнул и встал со стула.

-- Признаться, -- сказал он мне, когда я провожал его по направлению к двери, -- на собраниях Ученого совета всегда старался воздерживаться, когда ректор предлагал очередное нововведение, направленное на сближение темных и светлых, но сейчас вы, молодой человек, наглядно доказали, что такие тандемы могут приносить результаты, которые нам раньше и не снились.

-- То есть, можно рассчитывать, что в следующий раз вы не станете воздерживаться, -- я внаглую решил ковать железо, пока горячо.

-- Безусловно, -- с важным видом воздев палец к потолку, ответствовал сатир. И, попрощавшись, ускакал по коридору в одном ему известном направлении. Смотреть на то, как он передвигается, было смешно, но я не позволил себе улыбнуться. Если этот дядька входит в ученый совет, значит, очень непрост, хоть и выглядит забавным. Хорошо, если удастся заручиться его поддержкой для Карла, которого я очень уважал, хоть и знаком с ним был, если вдуматься, всего ничего.

Я вернулся в класс. Встретили меня молчанием. Но было видно, как ребята, кто открыто, кто прячась, улыбаются. Конечно, приятно, когда тебя так откровенно нахваливают.

Командоры стояли у стены. Ближе к двери в лаборантскую. Причем на этот раз рядом, а не порознь, как раньше. Барсик прислонился к стене всей спиной, повернув в мою сторону голову, а Мурка застыл чуть подальше, за ним, опершись на вытянутую руку.

Первым делом я обратился именно к ним.

-- Ну, что скажете?

-- Если ты таким образом весь совет на сторону ректора перетянешь, цены тебе не будет, -- объявил светлый командор таким тоном, что, казалось бы, приятные слова ну никак нельзя было расценить как комплимент. Я усмехнулся. В этом весь Барсик.

-- Ладно. Посмотрим, как дело пойдет, -- сказал и выразительно посмотрел на них обоих.

-- Выгоняешь? -- подал голос Мурка.

-- Мне с классом побеседовать нужно.

-- И чем раньше, тем лучше, -- бросил Барсик.

-- А что? -- тут же окрысился я, разобрав в его тоне какой-то совсем неуместный скепсис. Конечно, я подозревал, что он со своими километровыми ушами слышал, о чем я с Павликом трепался, прежде чем Мурка к нам пришел.

-- Ничего, -- пожал плечами светлый и отлепился от стены, -- Тебя ведь сегодня вечером друзья ждут... -- Обронил он и отправился на выход.

-- Какие друзья? -- вдруг раздался почти возмущенный голос Иры.

-- Обычные, я думаю, -- светлый даже снизошел до ответа. -- С которыми в их мире, -- он кивнул на меня, -- принято отрываться.

Видел бы кто, какими заинтересованными стали лица "колокольчиков", не удивился бы, почему я так напрягся от этих слов.

-- Барсик, ты зараза, -- объявил я. -- И это твоя благодарность?

-- Нет. Эта моя маленькая месть, а благодарность будет потом, -- неожиданно широко усмехнувшись, объявил светлый и скрылся за дверью класса. Темный, проходя мимо меня, похлопал по плечу и тоже вышел. Оставили меня, понимаешь, на съедение волкам. И Ира эта еще так бурно реагирует. Что ей неймется, не пойму?

-- Ладно, -- сказал я и встал возле учительского стола. -- Гарри, подойди-ка, -- позвал тихо, и девушка, оставив черного котенка на попечение Машке, приблизилась. Я осторожно обнял её за плечи и окинул взглядом весь класс. Мне были видны все, кроме все того же Машки, но в том, что и он внимательно изучает меня из своего угла, я не сомневался. -- Я уже говорил вам сегодня, что у Фа и Гарри есть великие тайны, -- напомнил, помедлив. Гарри под моей рукой ощутимо напряглась. -- Так вот, мы с вами не будем к ним приставать и требовать, чтобы они нам их открыли, если у обоих все еще нет ни к кому из нас доверия, так?

-- Так, -- нестройно, после заминки, поддержал меня класс.

-- Но мне бы хотелось кое-что разъяснить для самих Фа и Гарри, в первую очередь для Гарри -- с Фа мы, кажется, уже пришли в этом вопросе к консенсусу, -- посмотрел на пустынника, сидящего за предпоследней партой, тот решительно кивнул. Я перевел взгляд на Пауля за ним. Рыцарь смотрел то на меня, то на Гарри, то на мою руку, обнимающую девушку. Сейчас открою ему глаза, сразу перестанет ревновать. -- Так вот, -- подбирая слова, начал я. -- Причина, по которой Гарри все это время тебя, Улька, избегала, это страх. Она тебя боится.

Повисла пауза.

-- Но ведь это неправда! -- воскликнул рыцарь и попытался на ноги вскочить, но его силком усадил обратно Том. Вот рыжий, похоже, сразу просек, что я не ошибся.

Гарри рядом со мной отвела глаза. Смутилась. И косвенно подтвердила мою догадку.

-- Но тогда она и нас должна бояться не меньше, -- подал голос Том, озвучивая общую мысль.

-- Но больше остальных её напрягает Улька. Видимо, ему в случае чего будет куда проще раскрыть её тайну.

-- Я понял, -- пробурчал рыцарь, не поднимая головы, конечно, теперь ему стало куда понятнее, почему девушка так упрямо игнорировала все его, пусть неуклюжие, но попытки ухаживания. -- Я больше не буду...

Я перебил его.

-- Не надо "не буду". Просто пообещай, что если когда-нибудь тебе откроется эта самая страшная тайна из её биографии, прежде, чем меч обнажать и рубить нашу девочку в капусту, ты придешь ко мне и спросишь разрешения. Договорились?

-- Я бы никогда... -- Улька, пылая праведным гневом, снова попытался вскочить.

-- Не надо громких слов, -- отрезал я. -- Просто пообещай.

-- Обещаю, -- буркнул рыцарь с места.

-- Прекрасно, -- удовлетворенно кивнул я. -- А теперь у меня вопрос к Гарри, -- я повернулся к девушке. -- Ты согласишься сидеть с Улькой? Ведь, я смотрю, у вас с ним вместе неплохо магичить получается.

-- У нас схожие навыки в работе с энергией, -- робко ответила мне рыженькая студентка.

-- И?

Она посмотрела на рыцаря. Потом неожиданно для всех кивнула.

Я остался доволен. Рыцарь был удивлен и смущен не меньше Гарри, рыжий Том сразу же подорвался с места и плюхнулся рядом с Фа, который на этот раз уже не казался таким недовольным сменой соседа. Гарри прошла через весь класс и села рядом с Улькой. Оба старались не смотреть друг на друга. Такие смущенные! Я даже умилился. Но радость моя была недолгой.

За первую парту, оставив свой пост под окном, вернулись мои девочки, Иля и Ира. И по тому, как они на меня посмотрели, я понял, сейчас меня будут трепать, как два тузика одну грелку. И что это Барсику приспичило всем объявить, что я сегодня ночью развлекаться собрался? Завидки, что ли, светлого взяли? А мне теперь как быть?

Глава тринадцатая

Я беременна!

Ириль Флевелей Рассветная, он же Ирирган Шутвик

Он меня подозревает! И после этого рассуждает перед всеми о толерантности, о терпимости, о том, что не стоит судить о ком-то по словам других, да? Ведь именно этому он пытается учить "колокольчиков" и меня с ними заодно. Ненавижу! И как так можно? Сначала прикинулся хорошим, почти идеальным. Я проникся и почти готов был ему открыться. Только ему. Даже Карлу я не стал объяснять истинные причины своего ухода, но ему, Андрею, готов был все объяснить. Подробно, с доказательствами, даже с наглядной демонстрацией того, чего мне уже удалось достигнуть. Но он... он... Двуличная сволочь.

Так и знал, что он догадается. Не понимаю как, но, видимо, в отличие от меня, тот поцелуй у него мозги не отшиб. Значит, я тут мучаюсь тем, что постоянно вспоминаю, как он меня целовал, а ему хоть бы хны -- это раз. И два -- он понял, что подозрения Лучистого были оправданы. Как? Не знаю. Раньше я с парнями не целовался. Мне не с чем сравнить. Наверное, с тем опытом, на который намекал Андрей еще в нашу первую встречу, ему куда проще было определить, парень я или девчонка. Вот вам и природная способность к мерцанию. Не спасла она меня. Не спасла.

Только его поведение с Гарри немного реабилитировало нашего так называемого психолога в моих глазах. Девочку он буквально спас. В отличие от остальных, я-то знаю, что она скрывает. И понимаю, что будь я на её месте, от Ульки -- тьфу, ты! -- Пауля, я бы бежал подальше. К слову, мне его прозвища даже понравились. Так не то что бы удобнее, но интимнее, поэтому сблизиться помогает. Но теперь мне противно стало ребят его кличками называть. Не хочу уподобляться. Обойдется! Я к нему со всей душой, а он...

-- Так куда ты там собрался? -- пропела Иля.

Ну, вот, опять! Разумеется, Илюизмена, только так. До чего же его клички привязчивы. Мне, к слову сказать, тоже любопытно, с какой это стати он отдыхать намылился, когда у нас тут революция, не меньше, назревает. Не зря же Фрондю прискакал сразу же после пары.

Конечно, я тоже отличился. Илька бы так элегантно без моей подсказки блок со своей стороны не внедрила. Но я был слишком окрылен в тот момент. Как увидел, что она ко мне садится, а остальные, как нас Андрей распределил, рассаживаются, не поверил своим глазам.

Да если бы это мог видеть Карл, у него бы челюсть на полу осталась. Точно говорю. Я ведь не понаслышке знаю, как он радеет за объединение народов. Ведь только благодаря ему в этом университете разрешили совместное обучение. Правда, ученый совет, та его часть, которая считается бывалыми консерваторами, до сих пор вставляет ему палки в колеса, но ничего, теперь, когда на нашей стороне Андрей с его нетрадиционными методами, думаю... Опять я о нем! Что за ерунда?!

-- С друзьями в клуб. Развлечься, отдохнуть.

-- А клуб -- это что? -- оживился Машк... Машмул и сел на ковре, на котором до этого лежал.

Вот уж кому не терпится лапки на Андрея наложить. Три ха-ха, тот даже после поцелуя со мной не растаял. Хотя я в тот момент и не был на высоте, но мое мерцание на этот раз вышло более чем привлекательным. Он должен был запасть на неё, мою Ириль, это очевидно. Но нет, сказал, что поцелуй -- только взаимопомощь. И я ведь отчетливо почувствовал, что он мне не соврал. И, не подумав, даже обиделся. Лишь потом, спохватившись и осознав, что желал внимания от мужчины, одернул себя. Это что еще такое? Два варианта: либо на меня так мерцание повлияло, я ведь никогда прежде так глубоко в девушку не мерцал, либо общение с Машкой сказалось. Тьфу! Ладно, раз уже прицепились эти клички, буду хотя бы про себя ребят так называть. Это потом вслух можно будет выказать Андрею все мое презрение, когда стану обращаться к остальным по полным именам.

-- Клуб -- это место, -- принялся разъяснять психолог, -- в котором люди моего мира собираются вместе, чтобы посидеть за столиком, выпить чего-нибудь алкогольного и потанцевать. В клубах обычно есть отдельная площадка -- танцпол, где в толпе танцуют люди.

-- И ты туда пойдешь? -- заинтересовалась Лия, сидящая рядом с Каром. Вот кому я не завидую, так это им. Любовь между светлой и темным -- это зло. Всем известно, что ничем хорошим такие союзы не заканчиваются, хоть и имеют место в нашем мире.

-- Пойду. Меня друг пригласил, -- принялся оправдываться Андрей, что-то мне его тон не понравился. Похоже, заболтать нас захотел. Но я уже все для себя решил, раз его дома сегодня не будет, схожу, посмотрю, как этот выскочка живет, чем занимается в своей так называемой квартире. По рассказам Машки она такая крохотная, что вообще непонятно, где он там помещается. А Андрей тем временем продолжал: -- У него жена недавно родила, поэтому они никуда не выбирались, а теперь оставили сынишку бабушке и решили всю нашу компанию собрать.

-- Бабушке? -- удивилась Лия.

-- Ну, да. У нас такое практикуется, -- отмахнулся Андрей. -- Так что, завтра приду к вам с красными глазами и не выспавшийся.

-- То есть, ты ставишь свои развлечения выше работы? -- спросил я и с радостью отметил, как он нахмурился. А вот нечего было меня в предательстве обвинять. Лояльность ему моя, видите ли, не понравилась. Да знал бы он, что я тут лояльнее их всех вместе взятых! Постеснялся бы чушь молоть.

-- Ира, вот скажи, что я сделал? Извинюсь, честно. Просто все понять не могу, почему ты на меня крысишься?

Ах, значит, крысюсь!

-- Иль, -- зову самым обиженным голосочком, на который только способен в этом мерцании. -- Я что, и в самом деле на крысу похожа?

-- Разумеется, нет, -- отрезает темная -- конечно, она не могла сказать иначе, ведь как любой будущей Владычице одного из Высоких Домов, ей претит, когда мужчины, пусть и исподволь, но почти открыто оскорбляют женщин.

-- Я вас прошу, -- обронил Андрей. -- Ну, не надо, а? -- и в его голосе появились совсем не мужские, на мой взгляд, просительные нотки. Это кто же тебя так замучил, голубчик, что ты до просьб опустился?

-- Что, командоры достали? -- раздался сзади голос Рутберга.

А ведь он прав. Барсим, то есть, по-андреевски, Барсик, как раз вместе с ним из квартиры пришел. Чем они там занимались? Не верю, что этот прохвост психолог успел соблазнить нашего светлого командора. Хотя... нет, не может быть! И сам не заметил, как прищурился. Я, возможно, и дальше бы не обращал на это внимание, но Андрей поймал мой взгляд и спросил в лоб. Меня бесит эта его показная откровенность. Если такой откровенный, то вместо того, что намекать тут не пойми на что, подошел бы, отвел в сторонку и прямо спросил. Он ведь про Гарри и Фаля прямо объявил, а меня втихаря подкусывать вздумал. Сволочь!

-- Ир, не надо меня взглядом есть. Я ничего тебе не сделал.

-- Ира, он ведь прав, -- согласилась Лия.

Мы с ней вроде как лучшие подружки. Мне положено прислушиваться к её словам. Точнее, было положено. Но Андрей меня так разозлил, что я почти выпрыгнул из своего мерцания. И теперь не так-то просто вернуться в избранный мной образ. Вздыхаю. Мне хочется отомстить. Мое желание понятно и, я считаю, оправдано. Возвращаться к мерцанию трудно, особенно когда уже вспомнил, каков ты на самом деле. Тем более, что мое мерцание так разительно отличается от меня. Ира не такая, как я. И дело не в том, что она девушка, а в том, что она мягче и терпимее. Не зря Лучистый выставил меня высокомерным перед Андреем.

Разумеется, я не такой заносчивый, как Алый, хотя меня когда-то в чем-то подобном обвиняли. Но это ведь не моя вина, что в большинстве своем они все такие ограниченные. Андрей вот меня впечатлил, но он стал лишь тем исключением, которое, к моему сожалению, подтверждает правило. Ну, и еще "колокольчики". В мерцании я как-то настолько с ними сжился и привык, что не могу никого опустить ниже плинтуса, как делал когда-то, когда сам еще был студентом.

-- Я просто переживаю, --сказал, наспех сочинив оправдания.

-- Из-за чего? -- тут же спросил Андрей. И у него на лице появилось столько участия. Ага, как же. Тогда какого он меня в лицемерии подозревал?

Сочинил дальше.

-- Все происходит слишком быстро. Ты только появился, а уже столько всего изменилось... -- я сделал многозначительную паузу и демонстративно отвел глаза. Да, будь еще в полном мерцании, Ира поступила бы именно так. -- А потом, мы не придумали имена котятам, а вечером уже должны идти на чужую половину...

-- Почему же сразу, сегодня вечером? -- запротестовал Андрей. -- Я просто предложил, так сказать, с перспективой на будущее. А если с котятами так трудно, могу и сам назвать.

-- И как бы ты их назвал? -- спросил с предпоследней парты Фа. Ну, еще бы. У них там в пустыне, говорят, тоже есть домашние любимцы. Огнебелки называются. Вот только нам, из плоти и крови, таких в своих домах не завести.

-- Ну, -- Андрей демонстративно почесал в затылке, а потом улыбнулся. Бесхитростно и открыто. Бесит. В этот момент особенно. Добреньким прикидывается. Думает, снова обманусь? Не на того напал. -- Раз Барсик и Мурка у нас уже есть, то можно было бы девочку, эта та, что серая с белыми пятнами и рыжей полоской вдоль спины, назвать Барсютой, а черного мальчика -- Мурзиком.

Оглядываюсь и вижу, что все улыбаются. У меня тоже улыбка непроизвольно наползла на лицо. Конечно, намек настолько очевиден, что только слепой бы его не заметил. Созвучие с командорами. Думаю, получилось не просто весело, но и самую малость провокационно.

-- Как вам? -- спросил Андрей, уже видя, что все в восторге. Даже я. Как бы мне не хотелось обратного. -- Тогда голосуем.

-- Это как? -- удивляется Машка, подходя и садясь вместе с котятами на свое место. Пушистых он сажает на стол перед собой. Черный сразу перебирается на парту к Алому, они же у них теперь сдвинуты. Андрей принимается объяснять.

-- Те, кто за мое предложение, поднимите руки. Да не две руки, одной вполне достаточно.

-- У нас обычно магические фитильки при этом зажигают, -- объяснил Андрею Кар.

А я сел и стал обдумывать, как бы мне точно узнать, когда он к друзьям своим уходит. Хотя, чего думать, спросить напрямую, и все.

-- Андрей, а когда... -- начал я, но меня перебили.

-- А что там с обещанной экскурсией, её ты тоже перенесешь на неопределенный срок? -- это Машка. О чем он?

-- Что за экскурсия? -- тут же спросил у сородича Иля.

-- По моей квартире, -- с ощутимой неохотой признался Андрей. А вот это интересно.

-- А что, ты и на это успел напроситься? -- прошипел в сторону Машки Алый, его рука замерла над спинкой котенка, так и не дотронувшись.

-- Радуйся, что я на приватную экскурсию в постель не напросился, а то ты ж, бедняжка, совсем бы ядом изошел, -- прошипел в его сторону Машка.

Никогда и не скажешь, что в начале семестра он основательно глаз на нашего светлого клал. Но тот быстро отучил его на себя, любимого, засматриваться. Причем так и не понял, почему у Машки первое время при одном взгляде на него глаза начинали светиться. Что называется, обломал на взлете. Крылья обломал. А теперь еще с чем-то лезет. Алого я изначально недолюбливаю. Хотя что-то мне подсказывает: если бы Андрей знал меня настоящего, он непременно нас бы с ним сравнивать начал. Нет, я в себе уверен. На этого светлого я нисколечко не похож. У светлого размах не тот. Но все равно неприятно.

-- Чего ты все время нарываешься? -- возмутился Алый. -- Я тебя даже не отшивал, раз уж на то пошло.

-- Спасибо, не надо. Мне всего остальных твоих дел хватило по самую маковку!

-- Так, хватит, -- вмешался в их перепалку Андрей. -- Дождетесь, всерьез озабочусь тем, как вас обоих к порядку призвать, оно вам надо? -- и выразительно посмотрел на Алиэля.

-- Да я вообще ничего не делаю, молчу, а этот, -- светлый ткнул в сторону соседа, -- Все время сам так и нарывается!

-- А нечего было ко мне раньше цепляться!

-- Ну, конечно, -- бросил Алый. -- Я ведь смолчал, когда ты меня на лопатки уложил, смолчал, правда? Тогда что же ты... -- зашипел он и осекся, осознав, что выдал свою самую великую тайну, о которой уже знало полобщаги.

Машка его в поединке победил. Причем, так как была задета честь темного, он был в праве убить. Конечно, его бы за такое из универа выперли, но Алого ведь в таком случае вообще бы не стало. Машка глупости делать не стал, светлого отпустил живым и относительно здоровым. И вот теперь Алый во всеуслышание в этом признался. А ведь раньше, хоть и судачили всякое, достоверно никто ничего не знал.

-- Машка, Алый прав, -- неожиданно проговорил Андрей. -- Не знаю, как там у вас раньше было, но сейчас к нему цепляешься ты. Так что, попридержи коней.

-- Ладно, -- с неохотой бросил темный и отвернулся к стене. Алый демонстративно стал смотреть в окно. Такие дети.

-- В общем, так, -- подвел итог Андрей. -- Все свободны до завтра. Котиков я покормлю. На дежурных осталась посуда, -- он кивнул в сторону раковины, только сегодня выпрошенной у джинна. -- Терапию с обоюдными визитами будем практиковать чуть позже. Все? Или я что-то забыл?

Мне захотелось ему подгадить, да и всем остальным тоже. Просто из вредности, чтобы не расслаблялись. Я ведь уже договорился, меня этот вопрос больше не коснется, если я Андрею мага-мелиоратора найду.

-- Родительский день, -- проронил небрежно, и на этот раз даже Иля посмотрела на меня, как на врага народа.

-- О! Точно, -- воскликнул Андрей и потер пальцами лоб. -- Ладно. Я об этом подумаю. Как только что-нибудь придумается, вам сообщу.

-- Ты настаиваешь, чтобы все родители прибыли, так? -- снова подстегнул я.

Он кивнул, наблюдая за тем, как меняются лица ребят. Ничего. Они что -- думали, в сказку попали? Конечно, никому не хочется видеть здесь родителей. Я их понимаю. Но есть такие вещи, как надо, плюс к этому моя вредность. Никогда не понимал, почему её принято стыдиться?

-- Мои не смогут прийти, -- вдруг проговорила Гарри. Ну, кто бы сомневался!

-- И мои, -- поддержал её Фаль.

-- Разберемся, -- пресекает все разговоры Андрей и прощается с нами.

Желает успехов и говорит, что будет ждать завтра. Я так и не узнал, когда он отдыхать уходит. Ладно, приду попозже. Думаю, после полуночи дома его уже не будет. Он ведь сам открыто намекнул, что собирается прийти под утро. Думаю, пары часов мне вполне хватит.

Андрей

Вечер удался. Определенно. С ребятами посидели просто отлично. Я уже и забыл, когда мы собирались почти в полном составе. То да се, поперся танцевать и там заметил парнишку. К нему клеился чуть ли не весь танцпол. Почему? Просто танцевал он необыкновенно. Разумеется, мой взгляд тоже не раз цеплялся за него, но ничего лишнего я себе не позволял. Красивый, конечно, мальчик, ничего не скажу. Но, помнится, еще полгода назад обещал себе, что хватит с меня случайных связей и вообще пора взрослеть. Нет, не то чтобы всерьез озаботился тем, что в моей возрасте многие (такие, как Павлик) уже семью заводят, детей рожают, просто пришел к выводу, что хочу привнести в свою беспокойную жизнь чуть больше стабильности. Собственно, потому и начал искать себе относительно приличную работу. Конечно, все знают фразу про то, что с милым рай в шалаше. Но с современными девушками, какими бы хорошими и любимыми они не были, она не прокатит. Жить хочется здесь и сейчас, а не через двадцать-тридцать лет, когда тебе уже ничего особенно и не надо будет. И жить для себя, а не для детей, о которых в моем возрасте задумываются немногие. Так что, я честно думал, что завязал со всякими глупостями, но парень неожиданно положил глаз именно на меня и оказался достаточно настойчивым, чтобы покинуть клуб именно в моей компании.

Честно скажу, самооценку мне это подняло изрядно. Насмотревшись на красавцев эльфов из другого мира, я изрядно приуныл. Раньше казался себе симпатичным, но по сравнению с ними, конечно, не котировался. А тут такое счастье привалило. И мальчик, главное, был непротив продолжить наши с ним танцы в более уединенном месте. Вот я и не устоял. Забегая вперед скажу: ровно через неделю изрядно пожалел об этом. Но это так, к слову.

Конечно, можно было бы отправиться куда-нибудь еще, но я повел его к себе. А почему нет? Я парень одинокий, чего мне стесняться? Точнее, кого. С друзьями попрощался быстро и без лишнего официоза. Акцентировать внимание на том, что ухожу не с девушкой, а с парнем, не стал. А то имелись в нашей компании и те, которые еще порывались наставить меня на пусть истинный, как они говорили. Не хотелось объяснять им, что и без того уже стою на нем всеми конечностями, просто из-за вынужденного целибата последних месяцев так изголодался по теплу и ласке, что удержаться не смог. Хотя, смог бы, конечно, если бы новый знакомый сам на меня так откровенно не вешался.

Парень представился Никитой. Мне было по боку, как его зовут. Меня, что греха таить, в тот момент привлекал не столько он сам, сколько субтильное, гибкое тело, так похожее местами на светлоэльфийское. Подобные ассоциации я от себя гнал всеми силами. Мне что, реальных эльфов в жизни мало? Не хватало еще воображаемых завести.

Целовать меня он начал уже в подъезде, дверь я открывал на ощупь. Никитка висел на мне чуть ли не всем телом. Благо, парнем он был хрупким, на голову ниже меня.

Когда замок щелкнул и дверь поддалась, я издал победный вопль, который благополучно потонул в очередном жадном поцелуе, которыми меня щедро награждал Никитка. Мы ввалились в квартиру, дверь хлопнула. Вздохнул с облегчением, так как не улыбалось столкнуться в подъезде с кем-нибудь из соседей, которых в подробности своей личной жизни я не собирался посвящать ни при каком раскладе. Но парень подозрительно неловко застыл передо мной, смотря куда-то мне за спину или на кого-то. Подстегиваемый самыми нехорошими опасениями, я обернулся.

-- Э, -- вырвалось у меня, -- Ира?

Её можно было бы и не узнать, в джинсах и свободной футболке, без эльфийских ушей, но все с теми же темными, почти черными глазами. Я узнал даже не их, а сам взгляд. Так она прожигала глазами того гада, Лучистого, когда я её спасал от него. Я сначала панически подумал: "За что?! -- а потом спохватился и задал самому себе совсем другой вопрос. --Что она тут делает?!"

-- Андрей, это кто? -- спросил Никитка, все еще не выпуская из объятий. -- Твоя девушка?

-- Нет, -- решительно отрезал я. -- Сестра.

И, высвободившись из его хватки, повернулся к Ире.

-- Ты что тут делаешь? -- и почему я сразу не сообразил, что у меня в прихожей свет включен. Не сообразил, потому что был занят. Я и сейчас не прочь продолжить наше с Никитой занятие, но лучше сначала избавиться от назойливой девчонки из другого мира.

Она прожгла меня еще одним злым взглядом, который ну совершенно не вязался с образом хрупкой девушки, которой она внешне являлась. И тут её глаза посмотрели не на меня, а на Никиту. И взгляд полностью, как по волшебству, изменился.

-- Простите, -- пролепетала она, еще тише добавила: -- Я сейчас уйду... -- и принялась демонстративно искать обувь. Стояла она перед нами босиком.

Никитка занервничал. Я, признаться, тоже. Что это вообще за спектакль?

-- Андрей, может, случилось что? -- зашептал мне на ухо Никита.

Я сдался.

-- Ир, ты чего пришла хоть?

Она перестала возиться у шкафчика с обувью и отвела глаза. Обхватила себя руками. Ну, просто девочка-ромашка, не иначе. Такое её поведение меня начало откровенно пугать. Что она задумала?

-- Я думала, ты мне поможешь... посоветуешь... я... не знаю, -- заикаясь и искусно изображая готовые вот-вот прорваться рыдания, пробормотала она.

Никитка рядом со мной смотрел на нее во все глаза. На лице парня медленно проступала паника. Я, откровенно признаюсь, тоже паниковал. Только по несколько иной причине. Я ведь понимал, что она хитрит. Специально что-то задумала, и теперь вот изображает из себя невинную овечку. Но когда она всхлипнула, вскинула на меня глаза, и я рассмотрел заблестевшие в них неподдельные слезы, усомнился. А вдруг это я дурак, и у нее на самом деле беда приключилась? Поддавшись порыву, шагнул к девушке и попытался обнять. Она прижалась ко мне, как к родному. Ничего себе, какая она маленькая! Мне как-то казалось, что она выше. А тут -- так удобно спрятала лицо у меня на груди.

-- Ну, ты чего? -- не зная, что могло довести её до такого состояния, и от этого страшась еще сильней, пролепетал я, но когда она ответила, понял. Она меня обдурила. Как есть обдурила. Вот засранка, точнее... а, ладно. Я сегодня спать не лягу, пока всю правду из нее не вытрясу.

Ирирган Шутвик

-- Я беременна! -- изображая из себя несчастную, обманутую каким-то козлом младшую сестренку, объявил я, и когда Андрей, уже рассыпавшийся было в утешениях, замер, все еще прижимая меня к себе, понял -- не поверил. Интересно, интересно. Значит, я был прав, и он догадался еще во время поцелуя. Хорош гусь! А сразу на прямой разговор вызвать было нельзя?

И еще парня какого-то приволок! Нет, где это вообще видано, чтобы... я что, ревную? Нет, нет и еще раз нет. Меня просто бесит это тощее создание, хлопающее своими серыми глазищами. Ни рожи, ни кожи, а все туда же, любви ему подавай. Пусть поищет где-нибудь еще. Андрей нужен нашему миру, и личные привязанности на стороне заводить ему не следует. А то глядишь, и упорхнет. А ректор на него столько надежд возлагает. Я ведь специально по своим каналам навел справки. Оказывается, Карлу уже донесли, что у нас с "колокольчиками" наметился явный прогресс.

-- Что? -- выдохнул он мне куда-то в область плеча. Неприятно. Мурашки по коже. Но ничего, потерплю. Знал бы Карл, на какие унизительные жертвы я тут иду.

-- Так, давайте все успокоимся, -- неожиданно вмешалось это ходячее недоразумение, которое Андрей с собой притащил. А психолог наш обрадовался, услышав знакомый голос. Выпустил меня из объятий, даже попытался ненавязчиво отстранить. Ну уж, не выйдет. Пусть это чудо в перьях видит, что ты сегодня только мной занят будешь и ни до каких парней тебе дела точно нет, Андрей.

Я вцепился в него так, что ему только и осталось повернуться к этому парню вместе со мной, обнимая уже только одной рукой. Как преданная сестренка, прижался щекой к его груди и заплаканными глазами уставился на его гостя. Когда же тот поймет, что тут ему не рады? Может, магией его? Нельзя. Меня засечь кто-нибудь может. Придется терпеть.

-- Она точно твоя сестра? -- с сомнением протянул парень.

Андрей тяжело вздохнул, опустил на меня глаза. Я тоже на него посмотрел. Точнее, Ира посмотрела. Он тяжко вздохнул и кивнул.

Парень замялся. Отвел глаза.

-- Ну, может, тогда ты мне телефончик свой оставишь, я позвоню завтра...

-- Конечно! -- Андрей настолько обрадовался, что я попытался врезать ему локтем по ребрам, но не успел. Он высвободился, отскочил в сторону и вытащил из заднего кармана какое-то устройство. Я глянул на его гостя и увидел, что тот уже держит в руках что-то подобное. Андрей быстро назвал несколько цифр, большой палец парня забегал по передней части устройства. Потом замер, и устройство в руках у Андрея издало мелодичный звук.

-- Отлично! -- просиял психолог. Его гость широко улыбнулся в ответ, потом покосился на меня. Андрей обернулся. Пришлось изображать на лице вселенскую тоску и одиночество. Но на этот раз психолога было так просто не купить, я это уже понял. И он у меня еще получит за то представление, которое потом затеял.

Андрей и Ира

Ежу понятно, что Ира не просто так тут появилась. Любопытство заело, да? Разберемся. Но так просто идти у нее на поводу не хотелось. И, когда мы с Никиткой обменялись телефонами и он посмотрел в её сторону, словно спрашивая: "Девочка, может, ты выйдешь на минутку?" -- не стал и дальше играть роль примерного брата. Притянул его к себе и, не стесняясь Иркиного взгляда, поцеловал. Никитка сразу же ответил. По большому счету, я понимал, что веду себя глупо, и этот поцелуй назло Ирке -- ни что иное, как жалкая попытка отомстить девчонке (или кто он там на самом деле?) за испорченный вечер. Но я всю жизнь, сколько себя знаю, боролся за собственную самостоятельность, а староста наша явно вознамерилась на нее, пусть и невзначай, посягнуть. Пришлось принимать меры. Это был не выход, но идти у нее на поводу я не собирался

Закрыл дверь за Никиткой, который отказался от того, чтобы ему вызвали такси, и убежал до того, как я что-то еще успел предпринять. А в душе все кипело от злости.

-- Вот объясни, пожалуйста, -- спокойно, пока спокойно, спросил у Иры, -- кто тебе дал право лезть в мою личную жизнь? Разве было так сложно, если уж попалась с поличным, разыграть из себя примерную младшую сестру и отправиться спать в другую комнату? Какая еще беременность?

-- А ты так уверен, что я не способна забеременеть, да?

-- Ир, может, хватит? Уж поверь мне, распознать, кого целую, парня или девчонку, могу и с закрытыми глазами. Чутье у меня срабатывает, ясно?

-- Абсолютно, -- произнесла она чужим, мужским голосом и неожиданно по фигуре девушки прошла рябь, как по изображению в телевизоре.

Как мерцающая полоса по всему телу пронеслась. И передо мной уже стоял парень чуть ниже меня ростом, с длинными черными волосами, прямыми и гладкими. Одежда тоже поменялась. Расстегнутый черный сюртук, кружевной воротник рубашки, одетой под него, струящиеся по ногам элегантные брюки из какой-то темно-серой переливающейся ткани. Я сначала подумал, что он светлый эльф. Но потом как-то засомневался, уши какие-то слишком короткие для эльфа, хоть и заостренные на конце. Но за неимением опровержения решил считать его все же эльфом.

-- Прекрасно, -- сказал, оглядев своего визави с ног до головы под его насмешливым взглядом.

У меня появилась просто гениальная идея. По крайней мере, в тот момент она показалась мне гениальной. Я схватил опешившего парня за руку и потащил в свою комнату.

-- Если ты думаешь, что сможешь заменить это твое серенькое недоразумение мной... -- зашипел он грозно, но я его осадил.

-- Не льсти себе. Я просто пытаюсь обеспечить себе хотя бы спокойный сон, раз уже развлечься не дали.

Подведя его к компьютеру, включил процессор и сказал:

-- Я так понимаю, ты такой же любитель подобных развлечений, как твой Лучистый? Тот еще гомофоб, как я понял.

-- Он не мой! -- взвился парень, вырвав у меня руку и пропустив мимо ушей мои слова про его гомофобию.

-- Да? То-то он с тобой так рвался поцеловаться.

-- Он просто до сих пор мне простить не может, что я предпочел защищаться по факультету классической магии, а не экспериментальной!

-- Все с тобой ясно. То есть, до того, как меня к каждому столбу ревновать, ты парнями не интересовался? -- уточнил, видя, что компьютер загрузился и можно начинать работу.

-- Я парней не ревную, тем более к таким же парням, -- отчетливо прорычал парень.

Хмыкнув, и толкнул его в сторону компьютерного кресла.

-- Садись, неревнивый ты наш.

Он подчинился, но посмотрел зло. Я даже подумал: может, а ну его на фиг? Делать мне больше нечего, как всяких тут эльфов просвещать. Но трезво понял, что этот парень с меня так просто уже не слезет, раз уж снизошел до того, чтобы открыться. Так что, я схватил мышку и посредством ряда привычных манипуляций запустил браузер и вошел в интернет.

-- Это что? -- почти священным шепотом выдохнул Ир.

Я улыбнулся и принялся вращать колесико мышки.

-- Это электронная сеть, по средствам которой можно общаться с людьми, живущим совсем рядом или в других странах, а еще она является просто уникальным хранилищем информации о нашем мире, любой: и хорошей, и не очень. Так что, сейчас покажу тебе парочку приемов, как с этим достижением мировой цивилизации работать, а дальше можешь развлекаться сам. Думаю, разберешься, переводчик у тебя есть.

-- Тогда дай мне еще и твой, -- вдруг потребовал парень.

-- Зачем это?

-- Синхронизирую со своим и смогу перенять все то, что твой успел от тебя нахватать.

-- В каком смысле?

Он демонстративно закатил глаза. Вот зазнайка!

-- Если ты не в курсе, то переводчики -- это симбиотические живые организмы. Они подстраиваются под нас и перенимают наши знания о языке, стилистике, жаргонизмах тех же, и все такое прочее.

-- Симбиотические? -- на всякий случай уточнил я. Меня наградили уничижительным взглядом. Парня захотелось стукнуть. Но я сдержался.

Пусть корчит из себя умного, пока дают. Завтра утром посмотрим, кто тут главный. Решив так, я молча снял с уха сережку, о которой уже и думать забыл, такой привычной она для меня стала. Примечательно, что мои друзья её не заметили. Я даже заподозрил, что она невидима для посторонних. Но решил, что потом как-нибудь спрошу об этом ректора или командоров. Не суть важно. Оставив Ира просвещаться, по-быстрому сбежал в ванну. Развлечься нормально не дали, хоть высплюсь, раз уж на то пошло. Ну, вот не имелось у меня никакого желания с ним сегодня возиться. Был слишком зол на этого парня. Мог наговорить лишнего, чего мне, если честно, совсем не хотелось.

Оставив его обниматься с монитором, я ушел в душ. Вернулся. Обнаружил, что Ир на меня даже не обернулся, так был увлечен. Усмехнувшись, забрался под одеяло и отвернулся лицом к стене. Под мерное жужжание компьютера и заснул.

А утром мне с дуру пришло в голову разбудить Ира поцелуем. Разумеется, в тот момент думал, что это такая маленькая месть, чтобы впредь этот во всех смыслах странный парень даже не пробовал ко мне в ковать забираться. Что поделать, не удержался. Нечего было некоторым новоявленным ханжам ко мне под бок пристраиваться и спать сном младенца. Если бы я только знал тогда, чем это могло для меня закончиться, скажу честно, поостерегся бы. Но Барсик прав, инстинкт самосохранения у меня срабатывает через раз на третий, вот и приходиться пожинать плоды своей безрассудности.

Глава четырнадцатая

Объяснительная -- чем не повод для знакомства?

Ирирган

Я вытянул из переводчика Андрея все, что мог. Но этого, увы, оказалось недостаточно. У переводчика было не так уж много сведений о компьютере и Интернете. Судя по всему, с момента, когда Андрей впервые нацепил его на свое ухо, наш психолог с этим чудом иномирной техники не работал. Очень жаль, потому что я бы с удовольствием узнал о нем побольше. Но, к сожалению, побоялся сломать или испортить. И дело не в том, что я бы не смог потом возместить материальный ущерб в случае порчи чужого имущества, а в том, что как-то неожиданно поймал себя на мысли, что не хочу так откровенно портить отношения с Андреем.

Вообще, меня бесили все те чувства, которые я был вынужден испытывать рядом с ним. Что это еще за страх не понравиться? Я был лучшим студентом на своем потоке, сейчас, будучи аспирантом, уже в следующем семестре планировал защищаться, значит, если мне это удастся, стану самым молодым архимагом современности. Я -- лучший. И это не хвастовство, это всем известный факт. Тогда откуда такая зависимость от мнения какого-то человека? Причем, почти сразу. Обаяние у него какое-то чумовое. Просто невозможно не подпасть под его влияние. Неудивительно, что даже командоры растаяли. Не просто же так у него тут Барсим ошивался. Кстати, о визите светлого командора надо будет расспросить этого блудливца в отдельности.

А вообще, меня просто бесит такой его подход к отношениям. Как он сказал? Что не хочет встречаться ни с кем из нашего мира, ему их местных, страшненьких, зато понятных, подавай. Бесит! Как будто с его самой посредственной внешностью ему грозит понравиться кому-нибудь из нас. Вот подумал об этом, а сам, как назло, Машку вспомнил, вот уж кто за Андрея всеми лапками ухватился бы, только дай. Темный меня никогда так не раздражал, как сейчас. И опять во всем виноват не кто-нибудь, а Андрей.

Оставив компьютер в покое, так как без хозяина все равно ничего путного там не нашел, да и толком не смог разобраться во всей этой системе папок и файлов (переводчик мне в этом не особо помог), подошел к широкой кровати, на которой хозяин квартиры дрых без задних ног уже часа два. В темноте я вижу не хуже, чем при свете, поэтому рассмотреть черты его лица не составило труда. Вот что в нем привлекательного? Эта странная стрижка, когда черные прямые волосы облепляют по кругу все лицо, такие же черные брови, густые и жесткие на ощупь. Я специально провел по одной пальцем. Андрей нахмурился, но не проснулся. Как только убрал руку от его лица, черты снова разгладились, а дыхание осталось все таким же ровным и спокойным. Умиротворяющим. Глядя на него, мне тоже захотелось спать.

В нашей общаге что ни ночь, то очередное сражение темных со светлыми, поэтому спать удается лишь урывками. Это вам не преподавательская башня, где я раньше жил. Но по прошествии стольких лет снова поселившись в студенческом общежитии, я опять научился спать урывками, так что, бодрствовать сутки было не такой уж большой проблемой. Но с другой стороны, раз Андрей не выставил меня за дверь, хотя мог бы, почему я должен отказывать себе во сне? Другой вопрос, где устроиться.

Можно, конечно, уйти в какую-нибудь комнату. Тут у него их три и все крохотные, как чуланчики. Но, честно скажу, когда только подобрал ключ и проник в его квартиру, мне сразу стало неуютно. Тут все такое маленькое, свободного пространства почти нет. В каждом углу что-то стоит. По периметру все стены тоже заставлены мебелью. Неуютно. Вряд ли бы у меня получилось уснуть в какой-то из пустующих комнат в одиночестве.

Поэтому я примерился: Андрей спал у самой стены, завернувшись в одеяло, словно в кокон. С одной стороны, неудобно к нему лезть, вдруг еще подумает, что я к нему неровно дышу. Ага. Уже надышался! С другой ведь понимал, что с ним мне будет уютнее и... спокойнее. В последнее время, даже если в общаге было тихо, очень трудно засыпал. Меня одолевали сомнения и страхи. Защита не за горами, и мне становилось страшно, что этот мой жест с перевоплощением не возымеет того эффекта, на который я рассчитывал. Когда они узнают, что я вовсе не эльф, как все обо мне думали, а мерцающий, вдруг даже мои заслуги перед университетом меня не спасут?

Я разделся и, вытянув из-под Андрея край одеяла, забрался к нему под бок. Кровать была жесткой. У нас даже в студенческом общежитии кровати куда удобнее. Но не на полу же его комнаты мне спать укладываться! Зато рядом громко сопел психолог, а звук его дыхания успокаивал. Честно, я и не думал, что спать с кем-то таким далеким, как он, таким почти чужим, может быть так... уютно. Даже попытался к нему прижаться. Но вовремя одернул себя. Отполз обратно к краю. Но Андрей неожиданно повернулся во сне, подкатился ко мне и обхватил рукой поперек живота. Я замер. Мне показалось, что он проснулся. Если так, то следовало его ударить, оттолкнуть, показать, что я не такой, как тот парень, которого он при мне беззастенчиво тискал прямо у входной двери. Но он спал, все так же сонно дыша мне в плечо. А я, повернув голову, смотрел на него, и глаза у меня слипались.

Андрей сказал, что вовсе и не думал считать меня предателем. Что это я не так понял его шутку. Шутка была глупой, мне не понравилась. Но, если все так, как он говорит, чего тогда так злюсь-то? Как-то не по статусу оно мне. И все-таки не могу спокойно реагировать на этого парня. Наверное, во мне говорит дух соперничества. Я столько положил, чтобы, наконец, примирить руководство университета с ранее не допускавшимися к обучению расами, такими как моя, например. Но пока нельзя было сказать, что я добился таких уж выдающихся успехов. А вот Андрей -- да. Ему поставили цель -- объединить наш класс, добиться, чтобы больше не было драк да ссор, и он теперь прет к ней, как бронедирижабль, сметая все на своем пути. Мне бы тоже хотелось научиться так работать. Может быть, потом как-нибудь...

Андрей и Ир

Проснулся я рано. Обычно шесть утра -- это для меня недостижимый идеал, особенно если учесть, что лег я вчера, дай бог, во втором часу ночи. Но самое забавное, что открыв глаза и уставившись в потолок, почувствовал себя полностью отдохнувшим и выспавшимся. Да, бывает. Повернул голову и обнаружил, что, обхватив мое предплечье узкой ладонью и вжавшись в плечо носом, на моей подушке дрыхнет Ир. Прелестно, просто прелестно. Похоже, парень, отбросив собственные гомофобные наклонности, решил, не отходя от кассы, эксперименты проводить. Или я чего-то не понимаю в этой жизни? Могу и не понимать. Он же эльф, а у них, если по тому же Барсику судить, мозги как-то не так заточены. Но как бы я себя не уговаривал быть взрослым и сознательным, отказать себе в том, чтобы подшутить над этим черноволосым задавакой, я не смог. Поэтому, плюнув на все условности и, напомнив себе, что этот парень, судя по всему, вовсе не мой студент, а только прикидывается оным, высвободил руку, повернулся на бок и, нависнув на Иром, который от моих телодвижений лишь вяло заворчал во сне, чмокнул его в нос.

Хотел в губы, но передумал. Решил не обострять. И хорошо, потому что в тот же момент глаза парня широко распахнулись, и на моей шее сомкнулись те самые тонкие пальцы, которые казались мне такими хрупкими, но оказались сильными и жесткими. Если во мне еще и присутствовала утренняя нега, то вся разом сошла на нет.

-- Мне кажется, я тебя предупреждал? -- зашипел мне в лицо незнакомец, которого я лишь по своей глупости попытался отождествить с Ирой -- зазнайкой, умницей, но хорошей, светлой девочкой.

У меня в груди похолодело. Ир разжал пальцы. Я медленно, стараясь не делать резких движений, лег обратно, устроил голову на подушке. Парень на меня не смотрел. Лежал на спине и пялился в потолок. Вид у него был расстроенный. И вообще, что-то в нем имелось нервное, надломленное. Именно таким при первом близком знакомстве показался мне Машка, еще до того, как стал зубки в сторону Алого показывать. Что же с этим парнем может быть не так?

-- Ир, -- позвал я и, подумав, попытался оправдаться -- Это была попытка пошутить. Ну и маленькая месть, конечно.

-- Шутки у тебя дурацкие! -- рыкнул в мою сторону он.

Я вздохнул. Повинился.

-- Уже понял. Ты из-за шутки вчера на меня взъелся?

-- Я не предатель, -- бросил он. Повернулся набок. Теперь мы с ним оба смотрели друг на друга. Помедлив, нашел между нами его руку и сжал, по наитию, не более того. Появилось во мне какое-то иррациональное желание успокоить и ободрить. Хотя он на первый взгляд не особо в этом нуждался.

-- Тебе ведь так спокойнее, я вижу, -- вырвалось у меня. Странно я себя вел. Очень странно. Такое мог себе позволить только с кем-нибудь из друзей. Тех настоящих друзей, за которыми "и в огонь, и в воду, и в медные трубы". Но разве этот парень мой друг? Да мы с ним меньше суток, если подумать, знакомы!

-- Меня бесит, что ты все видишь, все понимаешь, и все тебе удается! -- заявил он возмущенно, и я, кажется, понял, почему так сильно его раздражаю.

-- Не завидуй, -- фыркнул тихо. -- Ты что, за этим к "колокольчикам" в класс затесался? Чтобы приручить строптивых?

Парень посерьезнел.

-- А если скажу, что не за этим, будешь дальше спрашивать?

-- Ты ведь слышал, что я про Гарри и Фа сказал? -- мне тоже совсем расхотелось шутить и миндальничать, хоть в первый момент мной двигало простое и понятное желание утешить. Но было непохоже, что этот парень нуждается в моем утешении. -- Если ты сам не захочешь рассказать, я не стану настаивать, -- а, помедлив, еще и добавил: -- И не пойду тебя закладывать, -- сказал это и пытался убрать руку, но в следующий момент он уже сам за нее схватился, как утопающий за соломинку.

-- Мне... -- запнулся. Я почувствовал, что он смущен, но не увидел на его лице ни малейших признаков этого. Словно маска. Неужели он и сейчас совсем не таков, каков на самом деле? Кто он вообще? Я запутался. Подумал об этом, а Ир сказал: -- Так действительно спокойнее, -- и закрыл глаза.

"Было бы еще спокойнее, если бы я обнял тебя, эльфеныш", -- пронеслось у меня в голове. Но я себя жестко одернул. Было бы, никто не спорит. Но такие вот обнимашки нас с ним точно ни к чему хорошему не приведут. Поэтому я всего лишь позволил ему и дальше стискивать мою ладонь, словно он маленький мальчик, а я его старший брат. Это странно, ведь внешне мы с ним как минимум ровесники. Но этот жест успокоил нас обоих. Подождал, когда Ир снова откроет глаза. Можно было не спешить выбираться из постели, еще так рано.

Ирирган

Я лежал с закрытыми глазами. Зачем я так разозлился? Вспышек бесконтрольного гнева у меня не было уже давно. Из-за них мерцающих и не принимают в наш университет. Находясь в пограничном состоянии между очередным мерцанием и истинной формой, мы становимся раздражительными. Можем кидаться на других из-за пустяков.

Хотя... я не считаю пустяком попытку Андрея поцеловать меня. Он ведь именно это собирался сделать, так? Я не собираюсь встречаться с парнем. И вообще, Ириль -- мое первое полноценное женское мерцание, раньше я принимал только мужской облик, какую бы расу ни брал за основу. Поэтому -- никаких поцелуев! Пусть думает, что желает, но... Мне не хочется отпускать его руку. Она действительно успокаивает. Не потому, что я такой мямля. А потому, что, молниеносно выскользнув из мерцания, которое не снимал уже несколько месяцев, подверг свое душевное состояние непростому испытанию.

Мы -- изменчивые, в таких пограничных состояниях нам нужен какой-то якорь. А кроме Андрея, тут никого нет. Поэтому, когда подсознательно ощущаю рядом с собой тепло другого существа, мое тело непроизвольно начинает перестраиваться, стремясь замерцать и принять облик того, кому так удачно удалось меня успокоить. С кем мне уютно. Я ведь уже говорил об этом странном чувстве. Уют -- как давно его не было в моей жизни. Но -- не будем об этом.

Андрей лежал молча и не пытался меня заставить хоть что-то объяснять. Но я еще два дня назад настроил себя на то, что однажды именно к нему приду с подробным рассказом о мотивах собственного поведения. Именно ему попытаюсь излить душу. Так странно. В глубине души во мне все еще живут злость и обида на психолога. Но сейчас, когда предыдущее мерцание почти полностью слетело, когда я почти такой, какой и есть на самом деле, эмоционально тоже меняюсь. Разительно. Ведь раньше, до того, как учеба в университете вынудила находиться в мерцании годами, я был другим. Не таким раздражительным, не таким вредным и местами даже злым.

Андрей, одно его присутствие, заставило вспомнить обо мне настоящем, и это уже не злит, это пугает. Я ведь держал глаза парня закрытыми не потому, что мне так страшно ему открыться. Почему-то верится, что он не предаст. Просто боюсь вспоминать себя. Ведь до защиты нельзя представать перед университетской общественностью в истинном виде. В лучшем случае меня просто выгонят, в худшем лишат всех званий -- всего, чего достиг за эти годы беспрерывных мерцаний.

Я начал говорить и сам не сразу заметил, как неосознанно сжал, почти стиснул, руку Андрея. Он не возражал. Он вообще молчал. Только дышал и слушал меня. А я, как и собирался, изливал душу. Вот только хотел все это по-другому обставить. Говорить задиристо, смело, с вызовом, а у меня получилось грустно, искренне, с тоской, причину которой пока не готов объяснить, потому что тогда придется открыть, кто я, но мне хочется приберечь известие о том, что я вовсе не эльф, как он, наверное, подумал, а нечто иное, на потом. Когда увижу его реакцию на свои слова, станет ясно, что он все понял правильно.

Андрей

Ир говорил тихо, ровно, но по тому, как сжимал мою ладонь в иррациональном стремлении найти не столько защиту, сколько понимание, я осознал, насколько трудно ему даются слова. Да, совсем не таким представлял себе это утро.

-- Моя диссертация посвящена Камням истинного зрения. Через них в день зачисления проходят все новоявленные студенты. И тогда становится видно, к какой расе принадлежит тот или иной абитуриент. Это делается из-за того, что, несмотря на мирный договор между светлыми и темными, до сих пор существует список рас, которые ни при каких обстоятельствах к обучению не допускаются.

-- Почему? -- вопрос вырвался прежде, чем я успел осознать: не стоит Ира сейчас перебивать.

Он все так же, с закрытыми глазами, начал объяснять:

-- Потому что слишком нестабильны эмоционально. Потому что считается, что представители этих рас могут напасть без предупреждения и без особой на то причины. Потому что, как убеждены консерваторы из Ученого совета, эти существа неспособны себя контролировать, то есть, наполовину дикие и необузданные и слишком подвластны не разуму, а чувствам.

Меня осенило до того, как он закончил говорить.

-- Фа и Гарри из таких существ?

Ир кивнул и медленно открыл глаза. Потом совершенно неожиданно огорошил меня признанием:

-- Я тоже.

Моргнул, осмыслил и лишь потом произнес, пожалуй, самую глупую фразу из всех возможных:

-- Я думал, ты эльф.

Ир ухмыльнулся.

-- Я -- мерцающий, -- сказал он и с какой-то странной, вредной интонацией продолжил: -- Если еще не прочитал, кто мы такие, то я видел у тебя книгу, можешь в ней посмотреть.

-- Ага. Мне её ваш декан презентовал, -- кивнул и непонятно зачем попытался оправдаться. -- Но я только про эльфов прочитал и про оборотней, так как Гарри у нас, вроде бы, оборотень.

-- Ага. По официальной версии -- не инициированный.

-- Да? -- а вот этого я в личном деле не нашел. -- А еще гадал, почему она тогда, когда вам с Илькой помогать кинулась, не стала обращаться.

-- Потому что не могла. Она вообще не оборотень.

-- А кто?

-- Выверна.

-- Кто?

-- Как тебе объяснить... -- Ир о чем-то глубоко задумался.

А я тем временем старательно рылся в закоулках памяти. И интуиция сработала в тот момент, когда вспомнил, как наша рыженькая реагировала на Пауля.

-- Дракон, что ли?

-- А! -- возвестил Ир победно. -- Так у вас они тоже есть?

-- Кто?

-- Драконы.

-- Ну, в сказках встречаются.

-- Эльфы тоже в сказках?

-- Угу. Постой, постой... она боится Пауля и у них с ним похожие магические приемы...

-- Потому что рыцари развивали свою магию в первую очередь для того, чтобы сражаться с драконами. Еще до заключения пакта о ненападении и суверенности территорий, когда их магия только зарождалась.

-- И он может сопоставить факты и догадаться, кто она такая.

-- Да.

-- А Фаль? -- спросил, внимательно изучая лицо Ира.

О том, что этот парень прекрасно умеет скрывать свои истинные чувства, я уже догадался. Не даром же он изменчивый. Интересно, что же это за раса такая -- мерцающие? Хотелось бы мне о них поподробнее узнать. Но беда в том, что книга, которую дал мне декан Панфрутий, слишком поверхностна, как я понял уже на примере эльфов. Ничего по-настоящему стоящего из нее не удастся почерпнуть. Может быть, как-нибудь ненавязчиво выяснить, где у них в университете библиотека? Вдруг там есть книги интереснее этой?

-- Ифрит, -- ответил тем временем Ир, -- Их тела полностью сотканы из огня, считается, что в человеческой, не горящей форме, они слишком нестабильны. В любой момент могут воспламениться, поджечь все вокруг, особенно когда разозлятся.

-- Так вот почему он с собой успокоительное таскает! -- догадался я.

Ир кивнул. Мы оба как-то неловко замолчали.

-- А почему ты решил прикинуться Ирой? -- спросил, чтобы как-то избавиться от неловкости.

Не понимал я этого парня. О чем он вообще думает? Какой на самом деле? Сказал, что Ириль являлась его мерцанием. Но она даже внешне выглядела младше, чем он, и вообще, была девушкой, но Ир-то явно мужчина. В полном расцвете сил, ага. Как-то не кстати я Карлсона вспомнил. Вернемся к мерцающему. Значит ли, что он может легко менять как возраст, внешность, рост, так еще и пол? Если да, то чем это чревато? Почему им тоже запретили учиться? И почему вчера он был похож на маленькую злючку, а сейчас рядом со мной рассудительный взрослый парень, жизнь которого была не так уж и легка?

-- Я создал аналог Камней истинного зрения. Приспособление, которое позволяет видеть истину и которое уже не удастся никому обойти. Как сделал когда-то я сам, а потом, найдя лазейку, повторили Фа и Гарри. Но мне заявили, что нет смысла ничего менять, камни и без того идеальны. Поэтому в моей диссертации сам объект исследования никуда не годится, нет новизны и экономической ценности. Я решил доказать, что их камни ни на что не годны, что меня не смогут найти, даже если десяток раз придется проскочить мимо них туда-сюда. Мне удалось создать новое мерцание. Еще никогда так полно не мерцал в девушку, но хотелось, чтобы доказательства были более чем существенными.

-- Но зачем? Объясни мне, я не понимаю. Ведь со старыми камнями для таких, как ты, остается пусть мизерный, но шанс попасть в стены университета, правильно? -- Ир кивнул, а я все еще не мог уразуметь. -- Тогда зачем что-то менять, ради чего?

-- Хочу доказать, что не все мои сородичи остались такими же, какими были много веков назад. Хочу, чтобы все увидели, сколько нас, не только мерцающих, но и других. Что мы учимся бок о бок с ними и все у нас в порядке, на других не бросаемся, правил университета придерживаемся, и даже слывем не самыми последними учениками. Хочу перетянуть на свою сторону большую часть Совета. Чтобы они отменили или хотя бы пересмотрели список недопустимых рас. Карл меня поддерживал, когда я пришел к нему с темой диссертации. Поэтому и решился на этот план.

-- Он знает, что ты...

-- Нет, -- Ир отвел глаза. -- Я так и не сумел сказать. Я...

-- Боялся.

-- Да, боялся! -- воскликнул парень с обидой в голосе. -- Думаешь, если...

-- Ир, я ведь не осуждаю тебя, правда, чего ты такой нервный? Причем, если правильно понял, у тебя какое-то обострение на почве меня.

-- Не льсти себе, -- зашипел тот, грозно сверкнув глазами, и я заметил, что они у него теперь вовсе не такие темные, какими были изначально. Что происходит? -- Просто нахожусь в пограничном состоянии. Поэтому постоянно на взводе. Еще не я, но уже не она, -- объявил и резко сел в кровати, выпутавшись из плена нашего с ним общего одеяла. Теперь он сидел ко мне спиной, свесив ноги на пол. И я видел, как медленно на гладкой коже проступает какая-то замысловатая татуировка. Или это природный узор?

-- Ир, у тебя... -- пробормотал и протянул руку. На пояснице два завитка, один наползающий с левого бока, другой с правого, переплетались в области позвоночника и ползли вверх. Я провел по ним пальцами. Ир вздрогнул. Обернулся через плечо. Хмурый, злой. Не придумалось ничего лучше, чем сказать:

-- У тебя тату проступило, -- а сам все это время смотрел на его глаза, постепенно они становились кошачьими, желтыми, почти золотыми, а зрачок вытягивался. От уголка глаза так же, как и татуировка, проступали две стрелки, словно он их, как девчонка, специальной тушью провел. Одну вверх, к виску, другую вниз, к скуле. От этого внешность парня казалось еще более экзотической.

Ир моргнул и снова отвернулся.

-- Я почти выскользнул из мерцания.

-- Это плохо?

-- Давно не был самим собой. Даже когда становился Ирой, просто переходил из одного мерцания в другое.

-- Разве это не вредно?

-- Фа тоже вредно постоянно жить на успокоительных, а Гарри столько времени не разминать крылья, -- прошептал он и окончательно сник.

У меня сердце сжалось. Да, теперь именно сжалось, хоть в случае с тем же Барсиком я убеждал себя, что не должен никого из них жалеть. Но этим ребятам готов был сочувствовать бесконечно. Если Ир аспирант, значит, он как минимум закончил сорокалетний курс обучения и еще сколько-то лет проучился в аспирантуре. И все это время притворялся кем-то другим, не собой. Пусть его притворство изначально было минимальным. Но когда он стал Ирой... Так, надо уточнить.

-- Ты поэтому такой нервный?

-- Нет, -- отрезал он и попытался встать, но я поймал его за руку. Мерцающий обернулся. Теперь радужка у него была ярко-желтой, а зрачки вертикальными, стрелки в уголках глаз проступили отчетливо. А черты лица преобразились, стали резкими, более хищными, чем раньше.

-- Ир, ты понимаешь, что так жить нельзя?

-- Понимаю! -- он довольно резко вырвал руку. И отошел в сторону. На нем, что меня, признаюсь, удивило, были самые обычные мужские боксеры, черные, с каким-то невнятным логотипом на левом бедре.

-- Э? -- вырвалось у меня.

Он проследил направление моего взгляда и громко фыркнул.

-- Твое не трогал, просто создал для себя нечто подобное.

-- А как ты в моем мире магией пользуешься? -- заинтересовался я.

-- Молча. Я же без пяти минут архимаг, у меня с собой всегда есть артефакт-накопитель.

-- Невидимый для посторонних, как переводчик?

-- Ну, кто-нибудь сильный вполне способен его увидеть.

-- Но не я.

-- Ты не то что не сильный, ты вообще никакой, -- заявил Ир и отправился к выходу из комнаты. -- Кстати, я тут порылся в твоем компьютере. Жалко, что в переводчике ты за ним еще не сидел, и он не мог мне нормально разъяснить, что там и как.

-- И понравился тебе наш Интернет? -- поинтересовался я, вставая и подходя к мирно урчащему компу.

-- Сначала да, -- бросил парень но, помедлив, уточнил: -- а потом понял, почему ты такой испорченный и озабоченный, -- он кивнул в сторону "проснувшегося" монитора, -- это вообще нормально, что там выкладывают такие картинки?

-- Картинки? -- не понял я.

-- Угу, -- Ир потянулся и зевнул, прикрыв рот рукой.

Я в это время раскрыл браузер на последней просмотренной им странице и понял, в чем дело. Кто из активных пользователей Интернета с этим не сталкивался? Да все видели, как на вполне себе приличных сайтах с серьезной тематикой то и дело в самых неожиданных местах всплывают картинки весьма сомнительного содержания. Вздохнув, осознал, что мне многое придется Иру объяснять, ведь не мог же позволить, чтобы он думал, будто я только из-за этого, как он выразился, такой озабоченный. На самом деле, точно нет. Так как свободный доступ в сеть у меня появился относительно недавно и в более или менее сознательном возрасте. Но огорчает то, что современные дети чуть ли не с тринадцати лет имеют возможность зависать на сайтах с полуэротическим содержимым. А потом их родители удивляются, отчего у них детки вырастают не такими, как им того хотелось бы.

Ладно, отогнав от себя лишние мысли, отключил комп, который, как оказалось, простоял полночи без дела. Не интересно ему, как же. Скажи уж, что не захотел в открытую свое любопытство проявлять. Выделиться решил, выпендрежник!

-- Я не испорченный, Ир. Просто это моя жизнь, и так сложилось, что она у меня такая, какая есть.

-- Что-то не слышу воодушевления в голосе, -- с кривой ухмылкой прокомментировал мерцающий.

-- Его и нет, -- пожал плечами, оглянулся в поисках штанов. -- Но можешь мне поверить, вовсе не Интернет, как ты сказал, меня испортил.

-- Считай, что поверил на слово, -- откликнулся вытаскивать такое на всеобщее обозрение. А если увидят дети?

Разумеется, я не стал ему говорить, что они частенько видят и не такое. Не захотел еще больше шокировать иномирянина нравами нашего мира. Счел за благо сменить тему.

-- И все равно, -- пробурчал, натягивая на себя джинсы. -- Я думаю, нужно искать выход. Причем уже сейчас, а не потом, когда надумаешь защищаться.

-- Ты о чем? -- не понял он.

-- О том, что Гарри и Фа нужно обеспечить возможность становиться настоящими хотя бы ненадолго.

-- И как ты себе это представляешь? -- Ир нахмурился. А мне вдруг пришла в голову идея, потому что я вспомнил, что Фа, если верить Ирке, становится живым огнем, когда злится. Я шагнул к парню и весело улыбнулся.

-- Пойду сегодня к ректору. У меня появилась идея.

-- Да, -- Ир неожиданно улыбнулся в ответ. -- Мне уже интересно.

-- Пойдем завтракать. За чашкой чая расскажу, -- позвал его, и мы перебрались на кухню.

Ирирган

И все-таки для человека он необычный. Мозги у него как-то не так заточены. Не знаю, что он там придумал, но мне уже любопытно. И отчего-то несмотря ни на что хочется верить, что все будет хорошо. А его идея окажется настолько сногсшибательной, что подействует. Но мне все еще было страшно признавать, что теперь у меня появился союзник. К тому же, психолог регулярно выводил меня из себя.

Сел на табуретку -- теперь я точно знал, как и что у него тут называется. Спасибо переводчику, которого он мне пожаловал на время. А Андрей возился у плиты, готовил что-то вкусно пахнущее. Он сказал, что это яичница и что у них это самый распространенный завтрак холостяка. Ну, спорить не стану. А попробовать захотелось.

Посмотрел на его спину. Он успел натянуть брюки, но торс закрывать ничем не стал. Так и щеголял передо мной полуобнаженным. Специально? Будь это кто-то другой, давно бы врезал, но с ним, уверен, сумею потерпеть, а потом и вразумить, если потребуется. Не смог удовлетворить свои потребности со вчерашним парнем, решил меня соблазнить? Не дождется! Было бы на что соблазняться. Фигура у него, может, и ничего. Приличная, но не похож он на человека, приученного к нормальным для нашего мира физическим нагрузкам. Сомневаюсь, что его с детства гоняли до седьмого пота на тренировках с мечом или каким-либо иным оружием. Волосы сзади прикрыли шею тонкими прядками. Их отчего-то хотелось убрать. Но, как я понял, его так специально подстригли. Ладно, может, у них такие прически в моде.

У нас, к примеру, по большей части длинные волосы носят. Не важно, мужчины или женщины. Это не только красиво, но и функционально. Я не темный, но есть в моем арсенале пара темных мерцаний, поэтому мне известно несколько особых плетений для боевых кос. А уж сами илитири превратили их чуть ли не в отдельный вид темного искусства. Вон, даже Машка: казалось бы, эти его вечно выбивающиеся из косицы пряди, косая белая челка, почти детское личико. Но эта небрежность в прическе -- лишь видимость. Точно знаю, что у него, как и у большинства темных, спрятан в волосах особый кинжал. Да и лента, которая вплетена в волосы, непростая.

Андрей мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Смотрел на него и удивлялся. Вот как он может быть таким беззаботным? Не выдержал и спросил:

-- Ты что, на самом деле ничего в этой жизни не боишься?

-- Ты о чем? -- он оглянулся.

-- Я мог бы задушить тебя утром, -- заметил небрежно.

-- Но не задушил ведь, -- бросил Андрей и снова отвернулся. Кажется, теперь он чай заваривал. -- Да и не стал бы ты этого делать, даже если бы я на самом деле собирался серьезно к тебе поприставать.

-- А ты хочешь сказать, что даже в мыслях ничего такого не держал?

-- Не-а. Это только ты у нас такой нервный, бросаешься на людей за невинный поцелуй в нос. Да я тебя, можно сказать, по-братски приласкать решил.

-- Да что ты? А вчерашнего парня ты тоже по-братски приласкал?

-- Слушай, -- он выключил конфорку. Удобно, когда уже разобрался что к чему и понимаешь общий смысл его действий. Я увидел, как мгновенно потух огонь. Как, однако, хитро у них все продумано. И никогда не догадаешься, что магии тут нет и в помине. Психолог повернулся ко мне. Посмотрел пристально, с каким-то странным выражением. -- Я тебе и остальным уже несколько раз говорил, что никого из вас как потенциальных партнеров по постели не воспринимаю.

-- Ага. И что-то там невразумительное вещал про то, что со своими тебе привычнее, -- согласился, не веря ни единому его слову. Да не может быть, чтобы ему не хотелось. Он так того парня зажимал. Было понятно, у него давно никого не было. Я не понимал, почему психолог продолжает отрицать очевидное. -- Признайся, -- обронил, плохо соображая, зачем вообще он мне сдался. Наверное, просто хотел вывести на чистую воду. А то корчит тут из себя недотрогу, тошно смотреть. -- Я ведь тебе нравлюсь?

Лицо Андрея в какой-то момент приобрело удивленное выражение, а потом он широко улыбнулся:

-- Нет, сладкий. Это я тебе нравлюсь.

-- Снова льстишь себе? -- позволил легкую небрежность в голосе.

-- У меня, по крайней мере, ноги от одного единственного поцелуя не подкашивались, и дышать мне очень даже было чем.

-- Конечно, -- внутри родилось знакомое бешенство. Вот он как, оказывается, повернул! Ну, я сейчас ему все скажу, чтобы стыдно было. А то возомнил невесть что! -- А ты не думал, что они у меня от отвращения подкашивались? Конечно, в женском мерцании такое легче воспринимается, можешь поверить. Но сейчас как парень тебе говорю, никакого восторга не было и в помине, просто неожиданно, вот и все.

Все те же: Андрей и Ир

Ир поменялся в лице. И мне в какой-то момент показалось, что он сейчас на меня бросится и с легкостью согнет в бараний рог. Но он лишь не по-человечьи рыкнул в мою сторону и сверкнул своими кошачьими глазюками. Да, я пока так и не понял, кто такие мерцающие. Но что-то мне подсказывало, что просто так в обучении им бы не отказали. Мне еще относительно спокойный экземпляр попался. Тогда какого хрена он сам меня все время провоцировал? Сидел бы себе и молчал в тряпочку. Так нет же! Приспичило язык распускать.

Развивать тему расхотелось. Если он от шутки, пусть глупой, а местами в чем-то пошловатой, так взбеленился, оно мне надо -- гусей дразнить? Поэтому ничего ему не ответил. Просто молча поставил перед ним тарелку, кружку. Положил на стол вилку. Сел с другой стороны стола. Стал жевать. Мне нужно было чем-то себя занять, а то мысли так и лезли в голову. Было в этом парне нечто андрогинное. Вроде бы, сейчас он на девчонку внешне и не походил, но некоторые его реакции наводили на определенные мысли. Наверное, не просто им жилось, этим мерцающим. Но спрашивать его об этом сейчас даже в мыслях не держал. Пусть сначала поест и успокоится. Мне еще жить хочется.

Начал запивать чаем с клубникой яичницу, вкуса которой не почувствовал. Стало как-то легче. И тут Ир, гипнотизирующий собственную тарелку и вяло ковыряющийся в ней вилкой, спросил:

-- Ты его к себе еще позовешь?

-- Кого? -- в первый момент я, правда, не успел сообразить.

-- Того парня? -- Ир поднял глаза. Как же непривычно, что желтые.

-- Конечно, -- легко подтвердил, чтобы позлить его. И зачем, спрашивается, нарываюсь? -- Кстати, его Никитой зовут.

Мерцающий кивнул. Отложил вилку и взялся обеими руками за чашку. Сделал глоток. Хмыкнул. Поднял глаза.

-- Сегодня другой.

-- Да, вчера со специями заваривал. Думал Фариду угодить, за то, что он мне так помог.

-- Понятно. А сейчас ты мне угождаешь?

-- Обойдешься. Просто сам люблю запах клубники, и не только в чае.

-- Ясно, -- Ир снова опустил глаза.

Я не выдержал.

-- Ир, давай ты прекратишь свои нездоровые попытки подмять меня по себя. Тебе это что, извращенное удовольствие доставляет?

-- Подмять? -- тут же вскинулся он.

-- А как это еще называется? Вчера тебе не по душе было, что я с парнем пришел домой, ты его выдворил. Сегодня не понравилось, что не собираюсь забывать о нем, и ты, чует мое сердце, уже выносил коварные планы по моему перевоспитанию. Знаешь ли, я не собачка Павлова, чтобы меня дрессировать, -- серьезно ответил ему.

-- Ты сам во всем виноват, -- тут же запротестовал мерцающий, -- Нормальный, здоровый парень, которого я уважаю. Уже сейчас уважаю. А ведешь себя, как... -- он не договорил, но я и так понял, что его больше всего во всей вчерашней истории возмутило.

Ладно. Попробуем поговорить серьезно.

-- Хорошо. Давай договоримся. Я больше ни на что не намекаю даже в шутку, и никак не афиширую перед тобой свои отношения с Никитой, а ты не лезешь в мою личную жизнь.

-- И твоя личная жизнь -- это тот парень?

-- Не только, -- отрезал я. Не мешало бы сказать, что о том парне я, возможно, и не вспомнил бы, если бы некоторые мерцающее личности не вели себя со мной так, словно имели право распоряжаться моей жизнью. Поэтому, никак не дополнив свой ответ, протянул ему руку через стол. -- Договорились?

Он секунду смотрел на мою протянутую ладонь, казалось, что сейчас пожмет её, но Ир неожиданно хмыкнул и отказался.

-- Нет.

Я сначала растерялся, но быстро нашел, что ему на это сказать. Он ведь только что отказался от моего предложения, значит, вполне можно было себе позволить двусмысленную шутку.

-- Это ты так тонко намекаешь, что я на самом деле тебе нравлюсь?

-- Нет, это я так толсто поддерживаю идею ректора свести тебя с кем-нибудь из наших.

-- Что?! -- разумеется, я тут ж нахмурился, а этот нахал как ни в чем не бывало пояснил.

-- Я навел справки по своим каналам. Теперь, когда стало очевидно, что ты весьма полезен, самый надежный способ привязать тебя к нашему миру -- помочь тебе влюбиться в кого-нибудь. Так считает Карл, и я с ним согласен.

-- Ну, знаешь, когда мне понадобится помощь в налаживании личной жизни, сообщу, -- разумеется, я разозлился. А кто бы на такое заявление не разозлился?

-- Глупый, -- снисходительно обронил Ир, -- наши девушки в стократ красивее, да и парни тоже. Не согласен?

-- Не во внешности дело.

-- А в чем? -- напрямую спросил он, но я был так зол, что решил не отвечать. Снова принялся за еду.

-- Ты и сам не знаешь, -- бросил Ир и последовал моему примеру.

Пусть думает, что хочет. Парень поглощал мою яичницу с помидорами, и меня так и подмывало напроситься на комплимент.

-- Вкусно?

-- Ем же, -- фыркнул он.

А по-нормальному сказать нельзя? Но я уже понял, что к манере этого психолога еще привыкнуть нужно.

-- Кстати, -- бросил он через какое-то время. -- А что там с родительским днем?

Почесал в затылке и задал вопрос, который пришел в голову еще вчера, когда носился по дому как угорелый, собираясь в клуб к ребятам.

-- Как думаешь, наша техника могла бы у вас работать?

-- Ты компьютер имеешь в виду?

Догадался, гад. Умный. Хотя, раз аспирант и, как сам говорит, без пяти минут архимаг, неудивительно.

-- Не совсем его. Но нечто наподобие. То, что может работать без постоянного подключения к сети, на батарейках.

-- Скорей всего, нет. По крайней мере, существует очень большая вероятность того, что не заработает.

-- А если его от магии экранировать?

-- Как, к примеру?

-- Повесить на него крестик.

-- А сам?

Я махнул рукой.

-- Мы с Фаридом вчера проверили, на меня магия теперь и без крестика не действует.

-- Хм, -- задумчиво протянул Ир, явно что-то просчитывая в уме. -- А Гвидион тебе что на это сказал?

Я порылся в памяти и вспомнил, что это он о лекаре, который со мной возился.

-- Ничего. Это Карл, когда за мной в палату пришел, сказал, что теперь артефакт полностью мой.

-- Потому что вы теперь с ним связаны?

-- Наверное, -- пожал плечами.

-- Ну, в принципе, -- Ир снова попытался ответить на мой вопрос. -- Нужно пробовать. А что, уже есть задумки? Зачем тебе компьютер в нашем мире?

-- Хочу научить вас одной игре. Я так понял, что основное развлечение родительского дня -- магические поединки, -- Ир на мои слова молча кивнул, посмотрел с большим интересом. -- Но так как лично я в магии полный профан, организовывать с вами нечто подобное мне неинтересно -- это раз. Во-вторых, по объективным причинам те же Фа и Гарри принять в них участие не смогут. Ты, если и примешь, никогда не станешь сражаться в полную силу. Да и вообще, уподобляться остальным не есть гут.

-- И?

-- Хочу научить такой игре, в которой магия вообще ни к чему, -- хитро улыбнулся ему. -- Она, к тому же, еще и командная. Поможет укрепить взаимоотношения в классе.

-- А что за игра?

-- Футбол.

Комментарии: 306, последний от 05/02/2024. © Copyright Небо В Глазах Ангела (valeropatrik86@rambler.ru) Размещен: 01/04/2011, изменен: 29/04/2012. 430k. Статистика. Роман: Фэнтези Психолог для эльфов Скачать FB2		Оценка: *3.76219** Ваша оценка:
Аннотация: Все началось с телефонного звонка, вернее, вопроса: "А как вы, Андрей Игоревич, относитесь к темным эльфам?" Собственно, на этой радужной ноте началось и почти сразу закончилось мое собеседование с потенциальным работодателем. Скажете, что кто-то из нас - то ли я, то ли человек на другом конце провода - сошел с ума? Возможно. Но беда моя в том, что в здравом уме оказались оба. И еще неизвестно, кому из нас не повезло больше... или повезло? Все зависит от того, как на это посмотреть.Хотите поговорить об этом? Часть текста отсутствует по договору с издательством Книгу уже можно приобрести тут:Лабиринт Приобрести электронную версию

Небо В Глазах Ангела : другие произведения.

Особенности эльфийской психологии