Неделько Григорий Андреевич : другие произведения.

Феномен Фантазии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    [Авторский сборник лучших фАнтазийных произведений. Доступен также на samolit.com ]

Григорий Неделько

Феномен Фантазии

(сборник лучших фантазийных рассказов)

Содержание

   Феномен Мельпомены ________________________________________1
   Смерть им к лицу ___________________________________________4
   Исторический момент _______________________________________21
   Игры с судьбой _____________________________________________25
   Ни слова о призраках ________________________________________30
   Всем известно... ____________________________________________33
   Никто не знает... ___________________________________________38
   Ехидна ____________________________________________________45
   Тапочки, или Как не оставить реальности ни шанса _____________52
   Мифы _____________________________________________________57
   Властитель Ночи ___________________________________________66
   День, когда Вселенная схлопнулась ____________________________77
   Хозяева Земли ______________________________________________78
   Часть первая, бактерицидная. Мойте, дети, руки с мылом __________________78
   Часть вторая, человечная. Микробка - друг человека _______________________80
   Часть третья, шерстяная. Одна радость - домашние животные _____________82
   Часть четвёртая, космическая. О чистоте и счастье в личной жизни _________84
   Оркаизация ________________________________________________85
  

Феномен Мельпомены

(объяснительная)

   Осознавая неизбежность происходящего, пишу я эту записку - наверное, последнее моё произведение, если можно так его назвать. В нём я изложу события, навеки разделившие нас с вами.
   Начну с болезни, ведь именно в процессе неё развились мои способности к сочинительству. Безусловно, и раньше я придумывал истории, которые записывал на бумаге, однако случалось это крайне редко, а текстам моим не хватало ни правдоподобия, ни смысла.
   Недуг обнаружился внезапно. Где и каким образом я заразился им?.. Внутренние рассуждения на эту тему скорее не печалили меня, а подталкивали к созданию нового рассказа. Там в аллегорической форме изложил я свои переживания. Не смею судить, но, кажется, получилось недурно.
   Тогда я не знал не только завязки уготованного мне сюжета, но и его финала.
   А чуть погодя возникла необычная идея - величайшая из всех, что когда-либо рождались в моей голове. Я задумал написать роман. Крупное творение должно было наконец предъявить миру меня как полноценного автора. Несколько друзей - единственные, кто признавал мои литературные достижения, - одобрили это начинание. Воодушевлённый их поддержкой, я уже готовился приступить к работе над первой главой... вот только у судьбы имелись совершенно иные планы.
   Грубо прервав размышления сына, связанные с фабулой большого труда, в комнату ворвался отец.
   - Как ты смел врать мне! - загромыхал он с порога.
   Одно время я пытался скрыться от деспотичной опеки родителя в другом городе. Как и всегда, ничего не вышло: созависимость опять победила.
   - О чём ты, папа? - спросил я, хотя догадывался, что грозный родственник имеет в виду.
   - Ты болен!
   - Я знаю...
   - А почему этого не знаю я?! Я бы до сих пор пребывал в неведении, если бы не заметил в раковине кровь, которую ты забыл смыть! Так вот, значит, что представляет собой твой "обычный кашель"!.. Чем заниматься дурацким бумагомарательством, лучше бы позаботился о собственном здоровье! Или, быть может, жизнь не дорога тебе?
   - Моя жизнь и моё призвание - написание прозы.
   - Вздор! Раньше ты говорил, что стихи - твоя стезя. И что же? Ты не смог закончить ни одного стихотворения!
   - Рассказы даются мне лучше. Я опубликовал два или три и надеюсь...
   Отец не стал дослушивать.
   - Два или три! - вскричал он. - А ну сейчас же собирайся - ты идёшь к врачу!
   - Папа, пожалуйста...
   Но отец молча развернулся и ушёл.
   Я попытался собраться с мыслями, вернуться к оставленному занятию - не получилось.
   - Долго мне ждать? - раздался из коридора зычный недовольный голос.
  
  
   Доктор принял нас без очереди: отец, подобно любому еврею, обладал как деньгами, так и связями, которые зачастую невозможны без достаточных материальных средств.
   Обследовав меня, врач изумлённо поинтересовался:
   - Почему же вы не обратились к нам раньше?
   - Творчество помешало, - саркастически ответствовал отец.
   - Вы пишете?
   - Он пишет. - Родитель кивнул в мою сторону.
   - О-о, - протянул медик. - Есть ли успехи?
   Я не нашёлся, что сказать.
   - Хорошо, - прервал молчание эскулап. - Случай непростой, но мы вас вылечим. Вам крайне повезло, что из Америки, буквально вчера, наконец доставили необходимое оборудование.
   - Вот оно, - прошептал я, думая о своём.
   - Простите?
   - Название для моего романа!
   Отец бросил на меня недовольный, едва ли не свирепый взгляд. Я заметил это и понял, что неприятностей не избежать.
  
  
   Мои предчувствие и опыт вновь безошибочно предсказали будущее.
   Не успели мы с отцом вернуться домой, как я очутился в центре водоворота из нравоучений и упрёков. Мне не хотелось бросать письмо - пусть и на короткий срок, пускай и ради заботы о себе, - но перечить я не имел ни желания, ни права.
   Решив, что как-нибудь выужу пару свободных часов для своего призвания, я согласился на лечение. Возможно, придётся писать ночью, но иного выхода я не видел.
  
  
   В короткий, по меркам современной медицины, срок меня избавили от заболевания, считанные дни назад считавшегося смертельным, - помогла внутривенная терапия. С одной стороны, я был весьма благодарен врачам, тогда как с другой, за последнее время я не написал ни строчки: слишком выматывался, чтобы заниматься творчеством, да и обстановка палаты не дарила вдохновения. По сути, большую часть дня я проводил на обследованиях и лечении.
   А затем произошла вещь сколь ужасная, столь и неотвратимая. К несчастью, верная догадка посетила меня чересчур поздно.
   В тот день отец, обрадованный результатами лечения, отправился в больницу, дабы выразить признательность медперсоналу. С собой он прихватил полдесятка бутылок недешёвого алкоголя. Я же, с его позволения, остался дома - набираться сил. Обрадованный, я сел за стол, придвинул чистый лист бумаги, взял перо... и вдруг испытал прозрение: более я не напишу ни единой художественной строчки! Ни слова. Ни буквы или знака... Предельно чёткое чувство пронзило меня насквозь: вошло через голову и вышло через пятки, словно молния. Ударивший прямо в меня мощнейший электрический разряд, который безжалостно испепелил мою музу - а вместе с ней все чаяния и идеи, всю ненапрасность жизни!..
   Я ещё и ещё брал в руки перо, потом откладывал и брал опять. На белом листе, теперь удивительно схожем с моим пустым существованием, не появилось даже кляксы.
  
  
   - Папа, что ты наделал!
   Двое, терапевт и гость, мило беседовали, когда я ворвался в кабинет и выкрикнул эти слова.
   - Что стряслось? - моментально уничтожив дружескую улыбку, которой он одаривал медика, мрачно осведомился отец.
   - Ты убил её! Вы убили её!
   - Кого? - задал вопрос недоумевающий врач.
   На глаза навернулись слёзы, и я с трудом произнёс святое для меня имя:
   - Мельпомену!
   - Ничего не понимаю. - Эскулап покачал головой. - Мы же вылечили вас от туберкулёза...
   - Это был не он! Я заболел талантом! Заболел, а вы - вы оба - безжалостно расправились с ним!
   - Анализы показали, что ваш диагноз, определённо, туберкулёз, - уверенно возразил врач.
   - Сын, уходи, не позорься, - процедил сквозь зубы отец.
   - Надежда пропала, - ничего не слыша, говорил я, - и непосильно жить в полном одиночестве и бездействии, жить без Мельпомены!
   - Да что ты плетёшь! - взорвался отец, когда его и без того крошечное терпение окончательно иссякло. - Какая, к чёрту, Мельпомена?! Ты, по крайней мере, можешь жить! Доктора подарили тебе счастливое будущее! И на работе тебе, обалдую, не дали от ворот поворот, а прибавили зарплату! Даст Бог, выйдет из тебя человек, отыщешь себе подходящую женщину, наплодите с ней детишек в браке и будете воспитывать - вот истинное призвание каждого человека! А не какие-то больные фантазии!
   - Может, и больные... - Голос надломился: опустошённость, поселившаяся в груди, без остатка съедала чувства и стремления. Справиться с собой удалось - с трудом, но удалось, - и моя безразличная речь зачем-то продолжилась: - Только это мои фантазии... часть меня... навечно утерянная... Отныне я один, и ни уехать... из Праги... ни...
   Мысль ускользала; врач решил окончить её по-своему:
   - Мы вылечили вас от неминуемой гибели. Вам бы не находить себе места от радости, а не метать обвинения в адрес родного отца! Не понимаю я вашего недовольства, герр Кафка...
   Вот как всё и было. Засим прощаюсь с вами, дорогие читатели.
  
   Подписано
   Франц Кафка,
   Прага,
   4 июня 1924 года

(Июнь 2013 года)

  

* * *

  

Смерть им к лицу

(Соавтор - Валентин Гусаченко)

   Доктор: -- Это довольно странно, скажу я вам.
   Ваше запястье, насколько я могу судить, сломано в трёх местах.
   И раздроблены два позвонка, хотя нужен ещё рентген...
   Но кость, выпирающая через кожу, -- плохой признак.
   Температура тела у вас ниже 25 градусов, и сердце не бьётся.
   Эрнест Менвилл: -- И что это, чёрт побери, значит?!
   ("Death Becomes Her")

   Город откинул спальные районы ночью.
   Но перед этим тепло и свет утекли во мрак сквозь пространство-время. Лампочка в подъезде в очередной раз моргнула, содрогнулась, затем звонко щёлкнула, напустив в колбу мутного, словно молоко, дыма, и погасла. Густая, почти осязаемая мгла хлынула по лестничным маршам, жадно пожирая ступеньку за ступенькой. Скособоченный трёхэтажный дом, построенный в прошлом веке, превратился в чёрную тень, в коробку из бетона и железа, под крышку наполненную страхом и ожиданием. Лишь щербатые, усеянные окурками подоконники блестели в свете толстобокой Луны тысячами осколков от разбитых пивных бутылок.
   Минуту стояла тишина, вязкая, концентрированная, едкая. Вдруг отворилась дверь квартиры на третьем этаже, а потом с жутким грохотом захлопнулась; замок лязгнул на весь подъезд. Вышедшая на лестничную площадку девушка после недолгой паузы застучала по каменным ступенькам высокими острыми каблуками. Спустившись к выходу из подъезда, не лишённая привлекательности и вместе с тем не отличавшаяся худобой юная дама замерла. Последовал смачный плевок, после которого темноту разрезал звонкий женский голос:
   -- Чёрт тебя дери, электрик криворукий! Найду -- прокляну!
   Домофон пронзительно запиликал.
   На улице девушка, закинув за спину чёрный рюкзак, зашагала к толстому дереву, что стояло напротив дома. Старый ссохшийся дуб, издалека похожий на кривую опору ЛЭП, власти грозились спилить уже не первый год. Но то один, упав с ветки, насмерть разобьётся, то другой от сердечного приступа у основания поляжет. Чертовщина.
   Набросив на голову капюшон балахона, тоже тоскливо-чёрного, девушка свистнула, отчего соседские дворовые псы зашлись нестройным лаем. Обеспокоенно глянула на шелестящее небо и подошла к дубу.
   Невысоко, в паре метров от дупла, широко расставив крылья и нахохлившись, как разъярённый тетерев, сидел ворон. Он был будто соткан изо льда, стекла и камня. Крылья блестели, словно полированная сталь, глаза застыли, уставившись в самую верхнюю точку неба. Когти твари, схожие по виду с кусками угля, надёжно обхватили гнутую ветку. Расправив крылья, ворон повернул голову, взглянул в глаза девушке и протяжно каркнул.
   -- И тебе привет, Эдгар.
   Она призывно махнула рукой -- птица слетела с дерева.
   Парочка, пройдя сквозь заросли, попала в заброшенный парк, всегда с радостью их принимавший. Мрачный сквер зарос шиповником и акацией. По земле стелился туман, густой, как кровь, текущая из раны, и белый, как смерть, что витает над кладбищем. Лакированные сапоги с жуткими черепами-застёжками и шнуровкой до колен выстукивали по асфальту непонятный резвый мотив, отдававший биением обезумевшего сердца. Одинокое эхо разносилось ветром на многие километры вокруг, вселяя в случайных прохожих неясное беспокойство: в такую рань порядочный хозяин собаку на улицу не выгонит.
   Их путь завершился на отдалённой, захваченной травой могиле. Ворон вспорхнул на голое деревце, чтобы навести марафет. Подрагивающие от волнения пухленькие руки вынули из кармана балахона смятую бумажку, развернули, разгладили. Написанное всё равно оставалось неудобочитаемым.
   -- Clatto... Verata... чего?
   -- Кар-р!
   -- Кончай каркать, Эдгар, и помоги!
   -- Кар-ркнул Эдгар-р: "Пр-риговор-р!"
   -- Мерзкая птица! Блин, кто это писал? А, это же я писала. Ну тогда ладно... Р-р-р! Нифига же не прочтёшь! Может, сходить домой, глянуть в инете?
   -- Кар-р!
   -- Поняла-поняла. Не буду, -- проворчала девушка. -- О'Кей, попробуем снова. Clatto, Verata... Nicto, во!
   Девушка замерла в благоговейном ожидании. Но магические слова произнесены, а на кладбище по-прежнему царит мёртвая тишина -- никто оживать не намеревается. Хотя должен, чёрт возьми!
   -- Clatto, Verata, Nicto! -- повторила она -- веско, с достоинством.
   Похороненный, судя по всему, плевать хотел на вескость, продолжая вести себя крайне недостойно: могилу изнутри не разрывал, прогнившими руками не тряс, не лез из ямы, будто трупный червь из пустой глазницы, не ходил с диким криком. Не подавал вообще никаких признаков жизни.
   -- Эгоист! -- в сердцах высказалась молодая чернокнижница, снова комкая листок с заклинанием и убирая обратно в карман. -- Ты и при жизни вёл себя не лучше!
   -- Пр-риставай, дор-рогой, пр-риставай!
   -- А ну-ка заткнись, пучок перьев! Ещё раз помянешь это, тебя тоже лопатой прихлопну!
   -- Кар-р!
   Сплюнув на могилу почившего ухажёра, девушка зашагала прочь из обители вечного покоя и вечной же скуки.
   -- Бр-рёвна! Бур-ратины! Мер-ртвяки хр-реновы!
   -- Эдгар, завязывай. Полетели отсюда... Или пошли... Да, ёлки, без разницы!
   -- Повтор-рим? -- предложил ворон.
   Девушка на ходу пожала плечами.
   -- А смысл? Не работает же! Найти бы в реале умника, который запостил на форуме эту чушь, и подвесить за...
   -- Кар-р?
   Некромантка покраснела хуже пойманного на взятке мэра.
   -- ...за нос, -- нерешительно договорила она.
   -- Мар-ргар-ритка! -- иронически высказалась птица.
   -- Та-а-ак. -- Колдунья немедля остановилась, упёрла руки в боки. -- Во-первых, не Маргаритка, а Маргарита!
   -- Мар-ргар-ритка!
   -- А во-вторых, называй меня как положено: Ваше Злодейшество!.. Ну, или типа того... -- Девушка тяжко вздохнула. -- Марго, там...
   -- Мар-ргар-ритка!
  
  
   Не сейчас, а чуть позже кто-то разрывал могилу изнутри, тряс прогнившими руками, лез из ямы, будто трупный червь из пустой глазницы, ходил с диким криком.
   Только, к несчастью, уже после того как юная адептка "чёрной" магии и её говорливый знакомый удалились с кладбища.
   С другой стороны, к несчастью ли? Утверждение весьма спорное...
  
  
   Маргаритка включила светильник, который напоминал распятие, украшенное наконечником для новогодней ёлки, и плюхнулась в кресло с черепами на спинке. Чехол для этого древнего, вылинявшего, скрючившегося представителя мебели девушка сделала сама -- потратила весь саван, что купила на пэтэушную стипендию в ближайшем магазинчике погребальных товаров. И ещё целую шкатулку блёсток: соткать абсолютно необходимые черепа было больше не из чего. Надо признать, они получились неплохие. Кривоватые, конечно, зато действительно пугающие ввиду полнейшего отсутствия у автора вкуса, дизайнерских знаний и навыков шитья. А ночью головешки, когда на них падал лунный свет, забавно блестели -- правда, девушка постоянно убеждала себя, что то очень страшный и нездоровый блеск. В конечном итоге она накинула на спинку белую наволочку, чтобы скрыть из виду черепа, навевавшие мысли скорее не о смерти, а о "двойках" по геометрии и рисованию.
   Маргаритка недовольно, ленивым движением смахнула на пол не прописанных в квартире крыс, которые устроили на "Некрономиконе" брачные игры. Плюхнувшись на пол, шерстяные зверьки продолжили утехи. Поднатужившись, девушка оторвала от изящного стеклянного журнального столика пятикилограммовый том и бухнула на колени. Поморщилась, перевернула покрытую человеческой кожей обложку, перелистнула пару страниц. Вгляделась в текст, накаляканный словно бы слепой курицей с ДЦП, а взаправду -- безумным, умершим века назад арабом. Адепт зла попыталась в триста двадцать пятый раз прочесть заклинание, от усердия непроизвольно задвигав кругленькими губками.
   Удивительно, но ей удалось-таки разобрать "каллиграфию": "Klaatu, Barada, Nikto"! Вот оно!
   -- Ёлы-палы!
   Она захлопнула "Чёрную книгу", возвела очи к потолку -- и резко переместила взгляд вниз, потому что по балке полз ужасный, покрытый густой шерстью паук не меньше семи-восьми сантиметров в длину.
   -- У-у-у! Вот, значит, как звучит настоящая оживлялка! Щас я этому олуху на готском форуме напишу, что думаю о нём и его познаниях в магии!
   Маргаритка порывисто встала с кресла и уверенным шагом подошла к еле работающему, бэушному ноутбуку. Наволочка, свалившись со спинки кресла, обнажила ехидно ухмыляющиеся черепа, что поигрывали блёстками в неверном свете шестидесятиваттной лампочки.
   Накатав гневное и, по традиции, анонимное сообщение человеку под скромным ником Alhazred, Маргаритка кликнула "Ответить" -- плод трудов появился на форуме. Переведя дух, она с чистой совестью зашла в электронную почту. Скривившись, прочитала письма от Любы с Надей и Веркой: каждая, типа, спрашивала о делах подруги, а на самом деле хвалилась собственными успехами. Эти трое встречались с парнями, учились в престижных вузах, днём свет божий затмевали красотой... Мрак и скукотища!
   При взгляде на выражение лица Маргаритки скривился бы и лимон -- если допустить, что лимонам есть чем смотреть. Впрочем, колдовство не отрицало такой возможности. Ознакомившись с достижениями "подружек" и скрытыми подколками в свой адрес, девушка послала трём ведьмам скопом веский ответ "Привет. Ага. Пока". И в порыве ярости хлопнула крышкой ноутбука.
   Компьютер не успел выключиться, однако монитор резко перестал светиться. Вентилятор замолк -- видимо, на веки вечные.
   -- Да-а бли-ин!..
   -- Кр-ривор-ручка! -- уведомил Эдгар.
   -- Молчать! Спи давай!
   Некромантка накинула на внушительных размеров клетку, где сидел ворон, тёмную материю. Стараясь не обращать внимания на протестующие карканье, Маргаритка разделась и улеглась в кровать.
  
  
   Разбудил её жуткий, нечеловеческий вопль.
   Маргаритка, точно укушенная вурдалаком, вскочила с постели. Темнота потоком забвения из древнегреческих мифов текла по комнате, заливая окружающее, воздух пропитался кошмарами, ощущение безысходной неизбежности наваливалось Сизифовым камнем, грозило переломить спину, свести с ума.
   Короче, всё как обычно, город как город. Но отчего же тогда в сердце неясное ноющее чувство? Или -- предчувствие?..
   Маргаритка рассеянно завертела рукой в поисках ночника, что стоял на тумбочке с поры младших школьных классов, когда она начала бояться спать без света. Нет, пугала её не темнота, а сон во тьме. Бывало, Маргаритка просыпалась посреди ночи, размыкала глаза и принималась орать на половину квартала безумным баньши. Родители после нескольких концертов купили малютке ночник в виде добродушной улыбающейся тёти-тыквы с панамкой на голове и зелёным хвостиком на макушке. Спустя годы тыква потускнела, потрескалась, почти обесцветилась, но заботливая девушка разрисовала её пентаграммами, а бока и щёчки разукрасила словами из понравившихся песен. В компании со светильником-распятием тыковка смотрелась гармонично. Получилась этакая неформальная тётка Галя, что торгует героином из-под полы на базаре и слушает "Cradle of Filth", разогревая весло на плите. С охраной спалось гораздо спокойнее. Только куда подевалась "подружка"?
   Ладонь Маргаритки провалилась в пустоту, затем ещё раз и ещё. "Чёрт возьми, да где же провод!" -- вертелось в голове; на языке тем временем собиралось проклятие. Проклинать Маргаритка умела и, что самое интересное, чрезвычайно любила.
   -- Да чтобы ты по швам треснула, карга старая! Доберусь -- лампочку выкручу!
   В желании поскорее включить свет Маргаритка, потеряв бдительность, свалилась на пол и звонко ударилась копчиком о каменный пол.
   "А где ковёр мой икеевский?" -- мелькнула мысль, как только боль в заду добралась до мозга.
   На улице снова премерзко закричали. Кровь похолодела, вызывая спазмы во всём теле, в ответ занемели руки, а сердце опять забилось о грудную клетку. Что за небывалые, жуткие вопли?!
   И достигший наконец носа отвратный, гнилостный запах!..
   "А шторки-то у меня откуда, мамочка родная?!" -- Некромантка ошарашенно уставилась на безвкусные серые тряпки, висящие, будто облезлые ослиные хвосты.
   Глаза более-менее привыкли к темноте, и Маргаритка, окинув взглядом покои, крепко задумалась. План комнаты, расположение окон, дверей -- как в её квартире; тот же балкон с резными набалдашниками. Всё прежнее. Однако всё -- другое. Непривычное, старомодное, дряхлое...
   Со следующим порывом сквозняка в комнату влетел Эдгар и, взгромоздившись на подоконник, звонко прокричал:
   -- Дур-ра! Мар-ргар-ритка -- дур-ра!
   -- Ничего не дура, -- растерянно прохрипела некромантка, радуясь знакомой пернатой физиономии. -- Что происходит? Где мы?
   -- Пр-рошлое, Мар-ргар-ритка.
   -- Прошлое? Что ты несёшь, Эдгар?
   Ворон безмолвно таращился на девушку и крутил головой из стороны в сторону.
Он явно испытывал её терпение.
   Маргаритка выскочила на балкон -- и тут же обомлела. Городок, если взглянуть на него ночью с высоты третьего этажа, когда-то смахивал на круглое мерцающее яблоко. Он и сейчас казался тем же фруктом, только надкушенным с одного края будто бы чьей-то клыкастой голодной пастью.
   Тухлятиной запахло сильнее.
   А населённый пункт по непонятной причине молчал, не гудел и не орал на вселенную мелодиями из динамиков, тысячами клаксонов, голосами пьяных пионеров-гитаристов. Пропали неоновые вывески, исчезли мерцающие баннеры, испарилась пестрящая огоньками реклама со столбов, как и сами высоковольтные колоссы. Куда-то подевались телефонные вышки, которые народ в шутку называл Эйфелевыми за внешнее сходство с башней. Деревья же, которых в черте города было наперечёт, за ночь словно размножились почкованием, зелёным махровым одеялом прикрыв город сверху.
   Неужели пернатый прав?!
   Страха не появилось, ужаса тоже -- возник некий животный интерес. Маргаритка поймала себя на мысли, что здесь стало лучше. Умиротвореннее, спокойнее, мертвее, что ли...
   Внизу, через каждый шаг припадая на ногу, по звонкой брусчатке плёлся потасканный, грязный мужчина. Мяса на лице практически не осталось, связки кишок гирляндами свисали из живота, волосы на голове отсутствовали напрочь, наружу выглядывал череп. Одежда "идущего" рассыпалась на ходу, галстук, болтаясь на шее, свисал до пупка. Мертвец брёл к кладбищу.
   "Мертвец! Так вот откуда взялся отвратительный запах, что носится в воздухе на пару со сквозняком!"
   Судя по одежде -- ну, немногочисленным остаткам одежды, -- парень явился минимум из прошлого века или, кто знает, из позапрошлого: Маргаритка была несильна в истории.
   Она вновь осмотрелась, внимательнее: древняя на вид комната, отсутствие техники, восставшие трупы. Теперь девушка связала всё в логическую цепочку достаточно легко.
   Хмыкнув, юная леди сплюнула на дорогу.
   "Эдгар прав -- мы, мать его, в прошлом!"
   Умирающий тёмный город -- её мечта! -- в эти самые минуты, надо полагать, бился в агонии.
   Ворон с необычайной лёгкостью взмыл в воздух, описал в чернильном небе крутую параболу, уселся на балконные перилла.
   -- Klaatu, Bar-rada, Nikto. -- Эдгар клацнул клювом у девушки перед носом. -- Дур-ра!
   -- Сам дурак. -- Она ткнула пальцем в беднягу, ковыляющего по дороге. -- Видел? Мертвяки очутились на улицах из-за заклятия.
   -- Кар-р! -- крикнула птица.
   -- Вот тебе и кар, Эдгар.
   Набросив поверх бледного тела церемониальный балахон -- единственное, что нашлось в комнате, -- девушка мигом выскочила на улицу и вдвоём с птицей рванула на кладбище. Надежда, что любимый вернулся с того света, из хилой искры понемногу разгоралась в обжигающее пламя.
  
  
   Тут следует сделать небольшое отступление -- всё равно не происходит ничего интересного -- и слегка прояснить ситуацию.
   В Средних веках город уже существовал, равно как и заклинание, возвращающее к жизни мёртвых. Ведь, чтобы воскресить покойника, необязательно оживлять его в этом времени -- можно перенестись в то, когда человек здравствовал. Конечно, при условии, что молоденькая ведьмочка ничего не напутает с могущественным заклятьем.
   Хотя беда -- понятие относительное, с этим мы вроде бы согласились?
  
  
   Кладбище пустовало, точно желудок у студента. Если обманчиво-мёртвые шатуны и поднялись из могил, то альма-матер гибели им, видимо, не приглянулась, поэтому они пошли искать менее мрачное место для вечеринки. От изумления Маргаритка даже остановилась; озадаченно хмыкнула, повертела головой.
   Интересно, а её парень... э, бывший парень -- с ними? При жизни Антоха частенько хаживал по клубам и вообще вёл себя неотразимо безнравственно.
   С неба спикировал Эдгар, примостился на плече.
   -- Ты что, обалдел, контейнер с перьями?! Тяжёлый, блин, как крылатый слон!
   Она согнала ворона, и тот опустился на спинку лавочки. Сложил крылья, издал форсированное "кар-р".
   -- Ну что тебе?!
   Нога в ботинке, торчащая из-под лавки, наконец привлекла внимание Маргаритки. Снизу раздавалось усиливаемое ночной тишиной сиплое дыхание.
   "Очередной бродяга, что любит с утра пораньше упиваться настойкой боярышника до зелёных чёртиков, -- поняла Маргаритка. -- Увидели бы они хоть раз настоящих чертей -- тяга к алкоголю вмиг бы пропала! Обеспечить им свидание?.. С другого ракурса, может, кладбищенский абориген знает, куда подевались трупики".
   -- Эй, уважаемый.
   Она пнула ботинок. Его владелец даже не дёрнулся. Недолго думая, девушка что есть силы вдарила по ноге -- оторванная в области голени конечность выскочила из-под лавочки, будто футбольный мяч. Парочка мух взлетела, прожужжала короткое ругательство и вернулась к трапезе; их подружки продолжали сидеть как сидели.
   -- Матерь божья! Совсем допились! -- воскликнула Маргаритка, имея в виду то, что осталось от бездомного.
   Доносившееся из-под лавки дыхание усилилось и оборвалось шумным выдохом, к которому добавилась истеричная женская речь:
   -- Мерзкая-мерзкая вонь! Невыносимо, фу!
   -- Согласна... -- подтвердили вторым, очень похожим на первый голоском. -- Меня... сейчас... сто... шнит...
   -- Только не на меня! -- воскликнул голос номер три. -- Знаешь, сколько эти туфли стоят?!
   -- Заткнитесь, придурочные! -- прикрикнул тот, кто изъяснялся первым. -- Хотите, чтобы по нашу душу приковыляли милые разлагающиеся ухажёры?!
   Маргаритка снова хмыкнула, теперь многозначительно. И почему она не удивлена?
   -- Значит, наши в городе? -- обратилась девушка к голосам под лавкой. -- То бишь зомби.
   -- М-м-м... Маргоша?.. Привет.
   Чистящий перья Эдгар отвлёкся, чтобы каркающе поздороваться.
   -- Ну, доброй ночи, -- саркастически вымолвила некромантка, -- Вера, Надежда и Любовь.
  
  
   Любу всё-таки вырвало -- как и положено по закону подлости, прямо на Маргаритку.
   -- Извини, я не нарочно. -- Анорексичная блондинка смущённо уставилась под километровые ноги.
   -- Это надо ещё проверить, -- буркнула колдунья, отираясь десятым лопухом. -- И что вы здесь забыли!
   Черноволосая дистрофичка Верка и рыжая Надя, с фигурой заключённого Освенцима, недоумённо переглянулись. Встречный вопрос красоток был навеян клишированными блокбастерами, выражал собой их "самобытную" манеру речи, но, по удивительной случайности, попал в точку:
   -- А что ты тут делаешь?!
   Маргаритка похолодела, будто Дед Мороз окатил её из ведёрка ледяной водой. Чародейка безжалостно отмела мысль честно рассказать "подругам", по чьей вине город переместился в прошлое, а из могил на радость живым повылезали умертвия. Второй мысли так и не появилось.
   -- Я... м-м... это... ну-у... -- Девушка развела руками.
   Три топ-модели слаженно кивнули.
   -- Понятно, -- сказала Верка. -- Опять шляешься где попало. Ищешь на толстый зад приключения.
   Макаронины рассмеялись.
   За "толстый зад" хотелось врезать, причём очень-очень сильно и, возможно, лопатой, но Маргаритка, учитывая, кто сейчас был столь близок к провалу, героически сдержалась.
   -- Да... -- Для правдоподобия она даже понуро опустила голову.
   -- Ничего другого мы от тебя не ждали.
   -- Ты же простушка, которая одевается, как... простушка.
   -- Не гламурная особа.
   -- А зомби где? -- перевела Маргаритка диалог на более безопасную -- для макаронин -- тему.
   -- Да свалили.
   -- А куда?
   -- На задворки города.
   -- А зачем?
   -- А мы знаем?!
   -- Парня тебе надо, Маргоша, парня! И сразу перестанешь всякими глупостями голову забивать.
   Точно ведь, она же чуть не забыла!..
   -- Подождите здесь!
   Маргаритка, молниеносно стартовав, устремилась вглубь кладбища. Столь же резко затормозила -- но лишь на секунду, чтобы крикнуть опешившим кралям: "Присмотрите за Эдгаром!". И понеслась дальше.
  
  
   Маргаритка смотрела на разрытую могилу Антохи, а та смотрела на неё -- но и только.
   -- Убежал, значит, с этими кусками гнилого мяса. -- Маргаритка опять сплюнула, на сей раз в яму. -- Тьфу! Кобель! Ненавижу!
   Вопль, выворачивающий наизнанку душу -- вроде того, что поднял её ночью, -- заставил подпрыгнуть на месте и, когда Маргаритка поскользнулась, чуть не уронил в освободившиеся подземельные апартаменты. Кажется, прозвучало со стороны входа на кладбище.
   Не очень хотелось, но пришлось возвращаться: там же Эдгар. А ещё эти... друзья...
  
  
   Самое время для отступления, вы не находите? Итак, коротенько, что называется.
   Адресные заклинания -- заклятье оживления, допустим, -- направляются на тело адресата. Если же объекта нет, волшебная энергия сохраняется там, куда её нацелили, до тех пор пока не рассеется. Процесс рассеивания занимает от нескольких секунд до нескольких десятков лет, в зависимости от вида магии.
   При этом нередки случаи, когда основная "масса" заклинания, потерявшая контроль как раз из-за отсутствия адресата, расходится по округе, а на месте остаётся лишь малая часть.
   Особо мощные магические сгустки способны менять ещё и пространство, в чём вы скоро убедитесь.
  
  
   Возле лавочки ведьма никого не нашла. И недоеденная нога пропала: не то чтобы Маргаритка на неё претендовала -- девушка просто отметила, что полянка необъяснимым манером осиротела.
   Только неподвижно лежала на дорожке птица.
   -- Эд... Эдгар?..
   Трясущимися руками она бережно подняла ворона с земли. Кто-то свернул ему шею, аж на 180 градусов. Сердце в груди оборвалось, будто лифт в тёмной шахте.
  
  
   Сырая земля укрыла древним телом тельце немолодого, но безвременно почившего крикуна.
   -- Прощай, каркуша.
   Маргаритка хлюпнула носом. Она сдерживалась что есть мочи: не пристало брутальной некромантке плакать над почившим товарищем. В конце концов, его давняя подруга видела своё призвание именно в служении смерти.
   Коленки предательски дрожали.
   Круглая старушка Луна перекатывалась по звёздному полю. Появилась идея применить то самое заклинание, чтобы Эдгар восстал из мёртвых. Однако Маргаритка твёрдо сказала себе: "Нет!" Возможно, пернатый этого бы не одобрил... если б был жив...
   Она снова шмыгнула.
   Да и повторная ошибка в мощнейшем заклятии, в худшем случае, приблизит гибель Земли сразу на пять миллиардов лет. О случае лучшем в нынешней ситуации рассуждать не приходилось.
   Волшебница помахала погребённому товарищу рукой, зажмурилась, отгоняя слёзы, повернулась кругом, распахнула глаза -- и уставилась в милейшую ряху ходячего мертвеца. Маргаритка к робкому десятку не относилась, даже к робкой сотне. Но порой обстоятельства требуют поступить именно так, а не иначе.
   -- А-а-а-а-а!
   Завопив настолько красочно, что и зомби, и раздираемые ими люди обзавидовались бы, Маргаритка бросилась наутёк. К сожалению -- вот тут совершенно точно к нему, -- направление побега совпало с направлением, по которому двигался мертвяк. Кинетическая энергия перетекла в потенциальную. Более полное и сексуальное тело придавило более худое и разложившееся -- хлюп! треск! -- и оба покатились по траве.
   Когда движение прекратилось, Маргаритка осознала, что лежит под живым изодранным трупом, пожирающим взглядом своего единственного глаза её белые плечи и оголившиеся груди. Упитанный трупный червяк, вывалившись из разорванного рта, мягко плюхнулся на шею девушки.
   -- А-а-а-а-а! -- закричала она на бис, извиваясь под партнёром гадюкой.
   Зомби ощерил гнилые зубы, приготовившись впиться в нежную девчачью плоть.
   Оно метеором упало с неба. Что-то -- тень, чуть чернее ночи, -- вцепилось в голову трупака и ударило его в глаз. Ослепнув, зелёный не растерялся -- попытался нащупать придавленную жертву. Будто ветряки мельницы, объеденные червями руки взбивали воздух вокруг девушки. Та побыстрее сбросила мертвечину и гиперактивным кенгуру вскочила на ноги. Плечи ходили ходуном, пар вырывался изо рта, будто пламя из ракетного сопла. Мертвяк беспомощно ковырялся перевёрнутой на спину черепашкой; эта картина вызвала у Маргаритки улыбку.
   А вот летавший над могилами ворон -- смешанные чувства.
   -- Эдгар?!
   -- Кар-р!
   -- Ты? Как?! Я ж тебя закопала!
   -- Дур-ра! Др-ругой Эдгар-р! -- Ворон приземлился на свежую крохотную могилу и с деловым видом продолжил: -- Др-ругой Эдгар-р! Мёр-ртвый не Эдгар-р! Эдгар-р -- живой! Эдгар-р -- один!
   -- Да ты меня за дуру держишь, что ли, каркуша? -- сказала девушка, недоверчиво косясь на миниатюрный могильный холмик.
   Птица, пока суд да дело, выловила на теле жучка, проглотила и уселась приятельнице на плечо. Когти впились в кожу. -- Теперь я вижу, что это и вправду ты. Полегче там! Мне же больно! И вообще -- слазь!
   Позади раздался громкий крик. Некромантка наконец-то обратила внимание на то, чего до сих пор заметить не удосуживалась. Разрыта была каждая могила, а значит, все местные жильцы ушли на ночную прогулку под луной.
   Маргаритка крепко задумалась. Что же делать со всей этой мертвятиной? Они же рыщут по городу, прочёсывают улицы, дома и сараи в поисках пищи. Живых людей. Даже Антоха -- она готова спорить! -- в нынешнем состоянии не прочь подзакусить человечинкой...
   Шум, доносящийся с окраины города, привлёк внимание чернокнижницы. Они с вороном двинулись на звук, не прекращая посекундно оглядываться.
   -- Чует моё сердце, девчонки ушли на прогулку именно с Антохой и в нужном нам направлении.
   Трактир одиноко стоял посреди улицы: дома и амбары отступили от него, словно от прокажённого старика. Наверняка мертвецы, не проявив интереса к развалине, поспешили в сторону городских площадей -- там-то предостаточно растерянных людей, угодивших в Средневековье... или куда переместились целые квадратные километры XXI века? Современных жителей в центре тоже немало.
   "Какие радикальные перемены", -- поймала себя на мысли Маргаритка, обходя огромную лужу.
   Утром на этой улице стояло здание администрации, помпезное, громадное. Пятиэтажный железобетонный короб с жуликами и ворами, с фонтаном перед входом, парковкой на несколько сот автомобилей; теперь же дорогие "мерседесы" превратились в пару сиротливых телег. Парк с самшитовыми скульптурами мутировал в жидкий подлесок, а асфальтовые дорожки, к которым привыкла Маргаритка, будто стёрли свои "тела" с полотна окружающего мира. Приземистые и, пуще того, карликовые дома недружелюбно глядели сквозь тьму неосвещёнными окнами.
   Каменная тропинка вела аккурат к трактиру -- сто процентов, внутри предатель Антоха с шалавами-подружками! Посему Маргаритка отправилась туда.
   Впервые с момента её пробуждения по округе разнёсся вопль живого человека. Надо что-то делать... Срочно искать Антоху и снимать проклятие, вот что! Иначе навсегда застрянет в прошлом или, ещё хуже, отдаст Властелину душу. На словах поклоняться Диаволу легче, приятнее; да и зомби, когда познакомишься с ними поближе, крайне разочаровывали.
  
  
   Вот и пришло время для третьего отступления. Да ладно, не ропщите -- лучше согласитесь, перспектива у некромантки наклёвывается не радужная. Альтернатива, несомненно, есть, но только или сгрызут мертвяки, или насильно перенесённые в прошлое современники найдут и закопают. За фокусы вроде Маргариткиного закапывают глубоко и надолго... если не припрётся дурная молодая некромантка, так вообще с концами.
   Пора исправлять ситуацию, пока та, посредством живых и оживших созданий, не исправила физиологию девушки.
  
  
   Внезапно выруливший из темноты пешеход -- по ужасающему запаху несложно догадаться, кто именно, -- сбив с ног, повалил её на холодные камни.
   Долго барахтаться в этот раз не пришлось. Мертвец особо не возражал, когда его откидывали напружиненными ногами: видимо, все силы потратил на бросок. Маргаритка презрительно глянула на пассивного мясоеда -- и, отвернувшись, с размаху опустила на прогнившую голову острый каблук.
   Второе нападение за десять минут. О времена, о нравы.
   -- Чёрт, да вытаскивайся ты!
   Она постаралась, выдернула ногу, отлетела назад, маша руками, чтобы не упасть. Эдгар взволнованно каркнул. Равновесие удалось восстановить. Девушка, призвав на помощь знаменитую некромантскую отвагу, поспешила в трактир.
   К слову, местечко называлось "Kitty Kisser".
   Двери распахнулись -- двери захлопнулись. Маргаритка замерла у входа: обстановка тому способствовала.
   Эдгар заложил курс к стропилам. Летучие мыши в темноте под потолком жалобно заверещали.
   Стоящая посреди трактира, на столе, полуголая Верка удивлённо уставилась на гостью. Обвивающий живот танцовщицы питон сделал то же самое. Девица гневно сверкнула тёмными, точно её волосы, глазами: негоже прерывать даму во время эротического танца. Толпа зомби, что до появления Маргаритки точно загипнотизированные следили за каждым Веркиным движением, перевели замутнённые взгляды на вошедшую. А пронизанная страстью, исполняемая на гитаре, арфе и барабанах мелодия продолжалась, несмотря ни на что.
   Сидевший на стуле, мертвецки живой Антоха повернулся к незваной гостье и звонко стукнул железным протезом ноги о деревянный пол. Или показалось, или правда некое сильное чувство вспыхнуло в красном глазу возрождённого. Второе око закрывала чёрная повязка.
   "Фи, как пошло", -- машинально отметила Маргаритка.
   Антоха вновь вдарил по полу металлической ногой, уже сильнее; из большого пальца показалось револьверное дуло, недвусмысленно уставившись на колдунью. Тотчас умолкли музыканты, которые выступали на располагающейся сбоку сцене. Однако гитарист не отказал себе в удовольствии... ну, или профессионализме: неторопливо завершил неизвестную, но прочувствованную соло-коду и лишь тогда убрал от струн длиннопалые руки без ногтей.
   "Послушные мертвецы?! Откуда такая прелесть?"
   Тишина пропиталась нервозностью настолько, что зазвенела. Возможно, безмолвие напугало самое себя, потому-то разродилось хрипловатым голосом Антохи:
   -- Проходи, дорогая.
   Встав со стула, он изобразил улыбку до ушей: с его ртом-дырой это было проще простого.
   Верка ловко спрыгнула со стола, прильнула к кишащему паразитами плечу Антохи.
   В ту же секунду чёрной молнией прочертил воздух Эдгар. Птица совершила несколько кульбитов, громко каркнула, после чего вспыхнуло фиолетовое пламя, послышался раскат грома. Тёмно-серая дымка заволокла помещение. Маргаритка инстинктивно зажмурилась. Открыть глаза её заставило гоготание Любы; блондинка, в платье, украшенном вороновыми перьями, стояла по правое плечо от Антона.
   "Значит, неспроста эти курицы оказались на кладбище..."
   -- Вот ты овца, Любка. -- Ворожея плюнула в подругу.
   Угрозы пластично избежали.
   -- Где танцевать-то научилась, иуда? -- процедила Маргаритка.
   -- С бывшим танго занимались.
   -- В подворотнях?
   -- Не завидуй!
   -- Да пошла ты!..
   -- Эй-эй. Девочки.
   Антоха оперативно встал между ними, положил вонючую ладонь на плечо Маргаритке. Пятерня соскользнула после резкого движения чернокнижницы, но шлёпнулась на прежнее место. Вторая пакша нежно сжала болезненно худое плечико Любы, заставив исхудавшую сладостно зажмуриться.
   Маргаритка демонстративно уставилась в потолок.
   -- Не ссорьтесь, милые, -- тоном опытного соблазнителя вещал Антоха. -- Если вы меня не поделили...
   Ну, это слишком!
   Девушка в балахоне повернулась к стремительно теряющему привлекательность возлюбленному.
   -- Во-первых, я тебе не милая, трупешника кусок!
   -- Маргошечка...
   -- Во-вторых, -- с нажимом продолжила единственная живая из присутствующих, -- меня зовут Марго! А в-третьих, ты мне нахрен не сдался, понял?!
   -- Хм. -- Антоха озадачился. -- То есть совсем-совсем?
   -- Вообще ни капли. Ни молекулы жидкости!
   -- И тебе неинтересно, откуда у меня нога?
   -- Ногу свою можешь засунуть себе в то место, из которого у тебя растут руки!
   -- Что за пошлые инсинуации?! Я же гений-изобретатель!
   -- Да? А ты хоть раз довёл меня до... -- Маргаритка заметила, что лица... физиономии, морды, рыла всех мертвоходячих излучают любопытство. Она покраснела, однако постаралась скрыть смущение. -- ...ну... э-э... довёл меня до этого?
   Антоха, задрав голову, выдал громкое "Ха!", чтобы только потом посмотреть на Маргаритку.
   -- А ты дала мне шанс?
   -- Баран.
   Девушка скрестила на груди руки, крутнулась в сторону двери.
   Антоха не сдавался -- нагнулся к уху некромантки и вкрадчиво зашептал:
   -- А я собираюсь покорить мир.
   Чернокнижница закатила глаза.
   -- Ты точно дебил...
   -- Хватит меня обзывать! -- оскорбился парень. -- Я, между прочим, техвуз закончил, сопромат на "пять" сдал! Теормех, правда, на четвёрку. Но сдал же? Сдал!
   -- Поздравляю. А я в ПТУ учусь. И что? Будем дальше причиндалами меряться?
   Мужская логика в очередной раз трусливо сбежала под бешеным напором логики женской.
   -- Ногу-то я сам сконструировал, -- слабо возразил Антоха. -- Разработал, когда ещё был жив, но возможность собрать её выдалась лишь после того, как ты меня... ну, того, короче... лопатой... пока я пытался тебя уломать.
   -- Заткнись, придурок, -- прошипела Маргаритка. -- Им об этом знать ни к чему.
   -- А мы и так всё знаем, -- самодовольно уведомила рыжеволосая Надя.
   -- Та-а-ак... Хватит!
   -- Маргошечка, -- просюсюкал зомби-вожак, -- не злись, пожалуйста. Отправляйся со мной покорять жалких людишек, а? Я буду рад твоим советам. Кстати, спасибо не только за то, что убила меня, но и за мои вещички из секс-шопа, брошенные в могилу, -- из них, оказывается, легче лёгкого сварганить ногу-револьвер.
   -- Короче, милый, давай подведём итог, -- предложила некромантка. -- Ситуация такова: конечно же, недостойные получат своё. Но вначале... -- Маргаритка многозначительно подняла брови.
   Предвкушая веселье, Антоха театрально облизнулся. Вставная челюсть вывалилась изо рта, шмякнулась на пыльный пол трактира и, подпрыгнув, угодила в щель между досками.
   -- Сёрт! Скользкая сволось!
   -- Говорю же: дурак. -- Маргаритка увидела краем глаза, кто бесшумно примостился за столиком, рядом со сценой. -- Магией, Антошенька, овладел?
   -- А то!
   -- И научил примитивнейшим трюкам этих трёх страдающих похудением коров?
   -- Азам его обучили мы! -- вознегодовала Верка. -- Ещё год назад, когда спёрли у тебя "Некро... как он там... кон", а потом сфоткали и вернули. В отличие от тебя, мы всегда любили Антончика! И нам не понравилось, что ты его прикончила!
   -- Подстава, значит? Я, значит, виновата, что зомбаков оживила?
   -- Бесспорно!
   -- Мне тоже было совсем не в кайф погибать во цвете лет! -- заявила Верка.
   -- Тебя заставлял кто-то? -- резонно заметила Маргаритка.
   -- Любовь! -- закатив глаза, возвестила брюнетка.
   -- Чего? -- откликнулась Люба.
   -- Я так любила... люблю Антонио, так люблю! -- причитала Верка. -- Даже вскрыла со второй попытки вены, узнав, что одна тупая курица во время шабаша на кладбище проломила ему тяжеленной лопатой голову!
   -- Нам и это не понравилось абсолютно! -- хором вставили Надя с Любой.
   -- Угу, угу. -- Маргаритка сдержанно покивала. -- А потом вы решили Землю себе подчинить?
   -- Все насинали с малого, -- пояснил Антоха. -- Но при долзном старании...
   Полная девушка утомлённо вздохнула.
   -- Иногда лучше жевать, чем говорить. Иди-ка сюда, дорогой.
   -- О-о... А засем это? -- спросил он удивлённо, но всё-таки приблизился.
   -- Да просто... -- проворковала она, -- хочу кое-чего... Помнишь песню? I'm gonna love you... -- Антоха потянулся рваными, сочащимися гноем губами к симпатичному личику. -- ...to death, -- договорила разъярённая ведьма и свернула зомби-диктатору шею. -- Это тебе за Эдгара, козлина!
   Обезглавленное тело рухнуло на нечищеные доски. Маргаритка недоумённым взглядом вперилась в находившуюся у неё в руках осклизлую башку экс-бойфренда.
   -- Зомби пликольные, но слиском уз хлупкие, -- подосадовал Антоха -- и вдруг завопил не своим голосом, по-бабски, режущим уши фальцетом: -- Хватайте её, длузья и слуги! Она мне голову отолвала! Су-у-ука-а-а!
   Если дальнейшее и было похоже, как принято выражаться, на страшный сон, то на срежиссированный кем-то вроде Гая Ричи.
   Первой на неё ринулась Верка. Неожиданность могла бы сыграть брюнетке на руку, если бы не вовремя вспорхнувший из-за стола настоящий Эдгар. Описав в воздухе головокружительную дугу и извернувшись -- поскольку рот находился со стороны, противоположной здравому смыслу, -- ворон вмазал клювом начинающей ведьме в глаз. Напуганная (в основном, тем, что дыра будет дисгармонировать с её внешним видом) и потерявшая из-за этого остатки контроля над логикой, Верка принялась нарезать по трактиру круги.
   Зомби забросили дела, встали со стульев, обратили уцелевшие глаза к Маргаритке и, нестройно зашипев, а кто и завизжав, двинулись на контрреволюционерку.
   -- Раз, два, три, четыре, -- расслабленно произнёс лидер музыкальной группы, после чего по заведению разнеслись аккорды "Black Night".
   Неуклюжие зомбаки производили бы юмористическое впечатление, не будь они плотоядными монстрами. Маргаритка глянула влево, глянула вправо и, плюнув на некромантские устои, прочитала наизусть "Отче наш".
   В тот же миг Эдгар вырвал острый клюв из глаза Верки; та по инерции завалилась на парочку неупокоенных собратьев.
   Мозг Маргаритки, работавший, наверное, на 100 с лишним процентов, заорал на всё сознание: "ТУДА-А-А!!!"
   -- Ловите её! Давите её! -- сызнова заголосила независимая и от тела, и от мозга, но ещё подпитываемая магической жизнью голова Антохи.
   Маргаритка, вспомнив детство и мальчишек, с которыми играла в вышибалы, запустила бой-френдовой черепушкой в торопившегося ликвидировать прореху, слишком инициативного зомби. Точное попадание. Девушка проскочила в разрыв за миллисекунду до того, как зелёненькие сомкнули ряды. Пальцы-червяки, усеянные осколками ногтей, скользнули по телу, но не причинили вреда.
   Эдгар впорхнул в раскрытые руки. Маргаритка аккуратно, чтобы ворон не погиб вторично, вернула его голову в естественное положение.
   -- И больше не умирай, пожалуйста!
   -- Кар-р!
   Раздался выстрел. Лопнула разбитая пулей бутылка. Новый залп -- кто-то из зомби вскрикнул, повалился на сцену, пораскинув мозгами. Бах! Бах! Бах!.. Бившееся в агонии тело Антохи раз за разом спускало гашетку. В волыне-ноге помещалось полсотни патронов. Изъеденные червяками подчинённые падали под обстрелом начальника.
   Маргаритка неслась к выходу, расталкивая подворачивающихся под руку умертвий. Один отлетел к барной стойке, споткнулся о стул, раззявил варежку и, прокричав невнятное, но не допустимое в обществе девушек гусарское ругательство, накрыл раззявленным ртом бокал с чем-то высокоградусным. Продырявив изгнившую репу, алкоголь убил ещё одного бедолагу.
   Выход маячил и манил в полутора десятке шагов, однако на середине Маргариткиного забега дал себя знать лишний вес. А на трёх четвёртых ведьмочка уткнулась в "точёную фигурку" Верки. Брюнетка пошатнулась, но устояла на ногах-палках.
   -- У-у-у! -- выдала она.
   -- У-у-у! -- вторила ей Маргаритка.
   Занесла кулак, чтобы ударить, однако её отвлекло грузное чешуйчатое тело большой продолжительности. Говоря кратко, питон, после неимоверных усилий Верки, упал рядом с Маргариткиной ногой. Вероятно, тощая не знала, что этот вид змей не кусается; к тому же, запуская гада, не рассчитала траекторию, в результате чего питон маковкой стукнулся о неструганую доску и отключился. Верка поспешно освобождалась от цепких объятий змеюки, мечтая скорее разобраться с ненавистной, умной Маргариткой. Кулак встретился с горбатым носом, сломав его и придав девчачьим сорока с небольшим килограммам ускорение. Его хватило для того, чтобы после фантастического сальто через стул черноволосая грымза сломала шею.
   Выстрелы стихли, безголовый Антоха замер на деревянному полу.
   Люба, бежавшая на подмогу, не успела перепрыгнуть распростёртое на подступах к выходу топ-модельное препятствие, воспарила на высоту около метра и протаранила фалангу приближавшихся зомби, раскидав брательничков в разные стороны, а именно на зюйд, зюйд-зюйд-вест и зюйд-зюйд-ист. Почти не защищённый (ни мускулами, ни мясом, ни жиром), скелет Любы сломался поочерёдно в пяти местах.
   -- Иди сюда! Сюда, я сказала! -- срывая голос, размахивая выкрученной у ближайшего зомби ногой, потребовала Надя.
   Маргаритка метнулась в глубину помещения.
   -- Не поможет. -- Оскалившись, рыжая двинулась туда же.
   Честно сказать, та, кого она преследовала, убегать не собиралась. Напротив: отпихнула неподвижного мертвяка, который "обнимал" сцену, забралась на площадку для выступлений, порыскала глазами. Ага, подойдёт! Схватила гитару и рванула на себя, лишив заводной хард-роковый бридж главного инструмента. Шестиструнка досталась Маргаритке -- вместе с выдернутыми руками музыканта.
   Ничего не замечая, его коллеги вкладывали душу в вечно живой рок-н-ролл.
   Гитара и вцепившееся в неё рукастое утяжеление полетели со сцены. Взмах ногой, что держала Надя. Не помогло. Дека раздробила хрупкий череп, треснула сама. Шлёп-бах!
   Из подсобки, вытирая пальцы чистым полотенцем, вышел возрастной владелец трактира. Столь возрастной, что даже для зомби выглядел дряхлым. Осмотрел поле брани.
   -- Ладно, зайду попозже.
   И удалился.
   Закончилась очередная кода.
   Тело Нади вздрогнуло, руки, залитые кровью, мелко задрожали.
   -- Надежда умирает последней! -- что есть мочи выкрикнула Маргаритка и сиганула со сцены на экс-подругу.
   Ноги в сапогах со шпильками протаранили спину. Надя затихла.
   -- Ну! -- победоносно выкрикнула Маргаритка. -- Ну!!! Получили, бесовские отродья!? И кто теперь скажет, что гитара не ударный инструмент! Ха-ха-ха! -- Чародейка определённо была в ударе. -- Вот так-то танцевать со мной гот-ро-о-о-о-ок!..
   Длина звучания последнего слова растянулась из-за перекрытий: Маргаритка чрезвычайно громко заявила о своём эпизодическом триумфе. Не выдержала несущая конструкция, халтурно сработанная да к тому же подгнившая, будто бы в подражание вкусам неупокоенного владельца. А когда на одну из опор завалился оглушённый криком девушки зомби, после чего трухлявый деревянный столб надломился, крыша здания приняла категорическое решение: поехала.
   Маргаритка отбежала назад, распласталась по стене. Эдгар, разобравшись с тринадцатым зомби, сел девушке на плечо, сжался в пернатый комочек. Крыша свалилась и, просвистев метеоритом из "Армагеддона", обрушилась на пол. Всё могло закончиться хорошо, если бы доски перенесли этот удар. Но они, естественно, не перенесли.
   Пол улетел вниз. Крыша улетела вниз. Посетители улетели вниз. Бессловесно, как подобает мужикам или трупам. Одна Маргаритка не принадлежала ни к тем, ни к другим.
   -- Мама-а-а!..
   По привычке растянувшаяся в вечность пара секунд безудержного страха -- и смертельная битва остановилась. Прекратилось вообще всё.
  
  
   Клубы пыли, клубы мрака.
   Отплёвывающаяся Маргаритка, покрытая синяками, как гепард пятнами.
   -- Тьфу, тьфу. Тьфу-тьфу-тьфу!
   -- Кар-р!
   -- Сам ты кар-р: я пыли нажралась!
   -- Мар-ргар-ритка кр-рутая!
   -- И опилок!.. А? -- Она не поверила ушам. -- Ты это серьёзно?
   -- Дур-ра! Мар-ргар-ритка -- дур-ра!
   -- Ну, верно, послышалось.
   Усталая, злая, но оставшаяся в живых чернокнижница отряхнула готический наряд.
   -- Где мы хоть?
   -- Пир-рамида!
   -- Под трактиром?
   -- Пр-равильно!
   -- Чего ж тут правильного!.. Мнэ-э. А откуда она?
   -- Мар-ргар-ритка -- дур-ра!
   -- Щас получишь. А ну отвечай нормально!
   -- Постр-роили!
   -- М-да, -- пробормотала девушка, -- могла и сама догадаться. А кто, не знаешь?
   -- Я чр-резвычайно осведомлён!
   -- Чрезмерно, я бы сказала. Так и кто же построил пирамиду?
   -- Стр-роители!
   -- Понтор-рез, -- передразнила Маргаритка.
   Её внимание привлёк саркофаг. Затем -- алтарь с пентаграммой.
   -- Ацтеки? Майя? Инки? -- спросила маг сама у себя -- и не нашла ответа. -- Но как они попали в наши края?
   -- Говор-рю же: дур-ра!
   Кусок камня, брошенный уверенной, хотя и побаливающей рукой, полетел в сторону Эдгара. Сидевший в углу, на обломке каменной крыши тесноватого четырёхугольного склепа, ворон незамедлительно воспарил сквозь огромную рваную дыру в раздолбанный трактир.
   -- Помощь найди, -- приказала девушка.
   -- Кар-р!
   -- Я те дам! Как Антохе! Быстро отправился на поиски!
   -- Хор-рошо!
   Шумно хлопая крыльями, Эдгар вылетел наружу через разбитое окно.
   -- Откуда только взялось это дьявольское заведение? -- пробормотала Маргаритка, растирая ноющие руки-ноги. И ответила сама на свой вопрос: -- Но откуда-то ведь берутся кафе для вампиров, бары для геев и отели для дальнобойщиков...
   Чисто для проформы подметя могильную плиту, некромантка уселась на саркофаг. Увидев лежащих вповалку трёх безжизненных моделей, в недовольстве вытаращила на них глаза.
   -- И вы тут. Ладно хоть мёртвые. Спасибо большое.
   Она попыталась сплюнуть, что без слюны сделать проблематично. Пока Маргаритка боролась с предательским организмом -- долго и упорно, -- вернулся Эдгар.
   -- Кар-р!
   -- Ну что? Позвал?
   -- Мер-ртвы!
   -- Кто?
   -- Ever-rybody! All dead, all dead!
   -- А зомби?
   -- Кар-р!
   -- И они?!.. А, ну да, Антоха-то -- фьють... Снова. Надеюсь, теперь уж бесповоротно. Впрочем, толку от этих неразумных моховиков... Блин! Жрать-то как хочется!
   -- Кар-ркнул вор-рон: "Пр-риговор-р"!
   -- Слышала. Что делать-то?
   Эдгар не отвечал: сидя на особенно крупном обломке, ковырял перья клювом.
   "Видимо, мои крутые бока амортизировали при падении, -- предположила Маргаритка. -- Замечательно, ничего скажешь. Лучше бы сдохла... Но, если взглянуть на с другой стороны, умирать я тоже не хочу".
   Да-а-а... Положение было ужасно! В прошлом, на задворках города, на плите саркофага, стоящего в подземной гробнице, восседала молодая девушка -- ученица ПТУ, абсолютно опечаленная. Оставалось одно -- рыдать...
  
  
   -- О боже, обрез... Абдул, ты бы ещё бензопилу прихватил.
   -- Конечно, я её прихватил!
   -- Н-да, ума палата. Шестая.
   -- А вдруг тут зомби?
   -- Откуда им взяться? Их всех давно перебили... если они были. Но их, разумеется, не было, потому что зомбятиной только непослушных детишек пугать.
   -- И ещё зрителей блокбастеров.
   -- Вот святое не трожь.
   -- Не люблю спецэффекты.
   -- А я терпеть не могу словоблудных расхитителей гробниц.
   -- Как ты сказал?
   -- Опять не понял, да? Грабители-трепачи, грю, -- отстой.
   -- А. Так бы сразу. Так понятно.
   -- Дверь взламывай.
   -- Пила мешает.
   -- Давай сюда!
   -- Ы... Ы-ы... Ы-ы-ы...
   -- Ай!
   -- Извини, Серёжа.
   -- Ага, щас как извиню тебя ломом, который в меня отскочил! По твоей милости.
   -- Опа-а...
   -- Что... там?
   -- Фигасе разруха.
   -- А откуда взялись гнилые деревяшки?
   -- И дыра в потолке.
   -- И... это что? Пивная кружка?!
   -- Но саркофаг-то на месте. Пойдём вскрывать. Только лом принесу.
   -- Топай-топай...
   Серёжа с интересом огляделся.
   -- Вот и я.
   -- Ёптель, Абдул! Тебе сколько раз говорить, чтоб не подкрадывался?!
   Абдул вручил напарнику лом.
   -- На кой он мне?
   -- Ты лучше орудуешь.
   -- Ла-адно. -- Серёжа после такой наглой лести заметно смягчился. -- Отойди. Ща будем... Ё.
   -- Да-да. Что?
   -- Видел?
   -- Где? Чего?
   -- Вон. По-моему, это кровь.
   -- Хм-м... -- Абдул подошёл, нагнулся, чтобы поближе рассмотреть красное пятно. -- Похоже на то. О! Серёж! Иди сюда. За саркофагом человек лежит.
   -- Единственный человек здесь я-а-а не пойму, чё за хрень?!
   -- Тело.
   -- Сам вижу, капитан Очевидность! Откуда оно?
   -- Она. Это девушка. Симпатичная. Только белая совсем.
   -- Переверни её обратно: до дрожи боюсь мёртвых людей!
   -- А неживых птиц?
   Ворон, глубинно-чёрный, как... самый настоящий ворон, склонил набок голову, сверкнул глазом.
   Рука Абдула начала совершать непроизвольные колебательные движения, выводя лучом фонарика замысловатые геометрические фигуры.
   -- Всевышний Аллах... эта тварь не дохлая!..
   -- Ну, чё ты так разнервничался? Птичку увидал и перепугался до мокрых штанов.
   -- Но откуда она здесь?!
   -- Оттуда же, откуда и я.
   -- Откуда?
   -- В смысле, откуда? Абдул, я ничего не говорил.
   -- "Если совершить ритуал воскрешения в месте, наполненном мощной древней магией, то удастся даже живого человека обратить умертвием без последствий для изменяемого в виде гниения и прочих неизменных спутников смерти; только кожа приобретёт нехарактерный для человека цвет мела; одежды, что носил превращаемый в момент проведения обряда, также будут не подвержены тлению". (Абдул Алхазред)
   -- Алхазред? Смешная у тебя фамилия, коллега.
   -- Серёж! -- не выдержал араб. -- Это не я!!!
   -- Ну, безусловно. Это я.
   Неожиданно вспрыгнувшее, бездыханное до той поры тело повалило Абдула на плиты. Серёжа в ужасе отшатнулся, забиваясь в угол. Раздалось громоподобное "Кар-р!"...
  
  
   -- Вы утверждаете, -- позёвывая, уточнила милая, но не особо умная служащая крупной страховой конторы, -- что к вам явился живой мертвец в виде симпатичной стройной девушки с кожей... м-м-м... секундочку, я записала... да, вот, "словно у Белоснежки". Он... ну, то есть она заявила, что её зовут Трэш...
   -- Мэш.
   -- Мгм. А после того, как представилась, Мэш начала размахивать привязанной к руке включённой бензопилой...
   -- Именно. И, чтобы очень тяжёлый для хрупкой девушки инструмент не упал, придерживала его той рукой, где был обрез.
   -- Ясно. Размахивала, значит, требуя освободить квартиру?
   -- Да, причём -- немедленно. Квартира-то её... Принадлежала ей, -- поправился посетитель.
   -- Давно?
   -- В XXI веке. Но потом хозяйка случайно перенеслась в Средневековье, и ей пришлось ждать восемь или девять сотен лет, чтобы заявить права на жильё.
   -- И чем же всё закончилось?
   -- Она превратила меня в ходячий труп, перед этим, чтобы не выпендривался, выбив зубы ломом.
   -- Но я же прекрасно понимаю каждое ваше слово. Да, и почему вы совсем не мёртвый?
   -- Не то чтобы прямо совсем не мёртвый...
   Уставшая от непродуктивного диалога, страховщица отложила ручку, поджала губы.
   -- Знаете, -- проговорила она холодно, -- вам не сюда надо, а к доктору.
   -- Эх, тут полно народу... -- с виду, нелогично отреагировал на это заявление собеседник. -- Ну да ладно.
   Придя к выводу, что иного выхода нет, мужчина обхватил худенькими ладонями голову в модных квадратных очках, снабжённую ряхой вдвое шире среднестатистической и коротко стриженными, соломенного оттенка волосами. Голову, до странного не вязавшуюся ни с комплекцией посетителя, ни с манерой одеваться, ни с цветом кожи на руках. Клиент поднатужился, поборолся -- а через мгновение раздались громкие испуганные крики людей. Под аккомпанемент этих-то звуков изгнанный из квартиры зомби и оторвал от шеи вместилище мозга самолично убиенного вчера логопеда.
  

(Июль, август 2013 года)

  

* * *

Исторический момент

1

   Заброшенная стройка - это была удача. Здесь нет людей, а значит, проще работать над реальностью и собой.
   Грэг очень спешил. Наверное, поэтому мир так неохотно покорялся ему.
   Грэг остановился отдышаться и осмотреться. Заросший травой котлован, рядом недостроенный дом из белого кирпича - равнодушно взирает на испуганного паренька своими темными оконными проемами. Вокруг наскоро сколоченный деревянный забор, призванный не то защитить случайных прохожих от опасностей на стройке, не то скрыть захолустное убожество от посторонних глаз.
   Грэг постоял еще какое-то время, вбирая в сознание окружающий мир и себя - белобрысого худощавого парнишку, стоящего возле котлована. Он закрыл глаза, но картинка перед внутренним взором оставалась всё такой же яркой и живой. Образ паренька поплыл, раздался в плечах, ссутулился, вырос округлый живот. Волосы поседели и поредели. Кожа обрюзгла, усеялась старческими пятнами и морщинами. Модная футболка, джинсы и кроссовки растворились - их место заняли выгоревшая роба с надписью "Горстрой" на спине и заводские ботинки.
   Грэг открыл глаза, и реальность дрогнула, признавая его правоту. Отражение сознания Грэга отпечаталось на пустыре заброшенной стройки. Тут же запах помойки ударил в нос, по воспалённой коже пробежал неприятный зуд: худенького паренька на краю котлована уже сменил бомж. Нет, не то. Раскусят! Да и убегать в таком виде трудно. Зато двукратные и более перезагрузки тела - хороший способ запутать следы.
   Через несколько секунд бомжа сменила дворняга грязного окраса. Живот впалый, левое ухо порвано в давней потасовке. И только в глазах хитрый, озорной огонек...
   ...Из щели в заборе вынырнула голова псины. Дворняга воровато посмотрела по сторонам и выпрыгнула на брусчатку.
   Ясный теплый денек мгновенно сменился пасмурным. На улице моросил противный мелкий дождь. Вековая грязь подворотни раскисла в липкую, маслянистую жижу. Псина поежилась, вздыбливая шерсть и брезгливо ступая по лужам, потрусила к выходу на широкую улицу. Люди даже не заметили перемены в погоде. Они зябко кутались в плащи, прятались под возникшими у них в руках зонтами, спешили по своим делам и не обращали внимания на облезлого пса. Но перебежать улицу дворняга не успела. Проход перегородила возникшая из воздуха мощная фигура мужчины в камуфляжной форме.
   Псина, поддавшись звериным инстинктам, бросилась в кусты. Прыжок, поворот, обманный рывок, и спасительная подворотня.
   Но шаги за спиной не смолкают. От преследователя не скрыться звериными увертками.
   Грэг нырнул в очередной переулок - и обмер. Тупик. Слева и справа - глухие стены домов. Впереди - высокий забор и мусорный бак возле него.
   Шаги за спиной смолкли, и в душе Грэга поселилась надежда - можно спрятаться в мусорном баке. Он обернулся, и сердце захолонуло. Мужик в камуфляже перегораживал выход. Он вроде бы еще больше раздался в плечах и даже стал выше.
   - Попался, - подытожил преследователь и ухмыльнулся.
   Он расставил свои широченные руки и пошел на Грэга.
   - Попался, - согласился Грэг и посмотрел на небо.
   - Даже не думай, - отрезал мужик. - Ты не сможешь взлететь. Этот мир не твой. Ты не властен над ним.
   Грэг судорожно перебирал варианты. Драться бесполезно: ему не выстоять против Стража Реала, даже если сменить облик на Огненного Демона. Нужно признать - он довольно-таки посредственный редактор, способный к небольшим изменениям реальности. Всё, что он делал с миром, было легкими коррективами, облегчающими его жизнь. Грэг никогда не дрался с другими редакторами и, тем более, не противостоял Стражам Реала. Нужно же было так вляпаться!
   - Может, договоримся? - пятясь к баку, проговорил Грэг.
   - Нет! - проскрипел Страж. - Сопляк! Ничтожество! Да как ты посмел?! Отдай мне книгу, и, возможно, я сохраню тебе рассудок!
   - Книгу? Какую книгу? Нет у меня ничего.
   - Не ври мне!
   Страж прыгнул на Грэга. В этот миг непроглядный мрак заполнил всё пространство. Грэг точно рассчитал свой маневр и, прошмыгнув между ног Стража, оказался у спасительного выхода. Это простое изменение давно вертелось в его сознании.
   Тьма - спасительница беглецов, прикрывала сзади. Звериные чувства обострились до предела. Неясные силуэты, шорохи помогали Грэгу выбирать дорогу. Он значительно оторвался от преследователя, когда вдоль улицы вспыхнули фонари.
   - Проклятый Страж! - выругался Грэг и мысленно потянулся к лампочкам.
   Один за другим фонари гасли, слышалось шипение и лопающееся стекло. Цепочка мрака росла, удлиняясь, только всё это происходило в противоположной стороне от того места, где безродная дворняга кралась вдоль ярко освещенной улицы.
   В этот раз Грэгу удалось уйти. Только вряд ли Стражи оставят его в покое.
  

2

  
   К подружке Грэг явился под утро. Открыл держащуюся на соплях дверь, прошёл в маленькое, пыльное помещение - полупустое, с одиноким диваном, с трещинами на стенах. Раздражённо сказал:
   - Книгу, Анже! Отдай мне эту чертову книгу! - И требовательно протянул руку.
   - Нет! - Девушка попыталась закрыть дверь. - Ты с ума сошел! Что ты себе позволяешь?!
   - За мной гонится Страж! Меня только что чуть не стерли! Мне начхать на твои "нет"! Я или отдам тебя Стражам вместе с книгой, или сам ей воспользуюсь. И мне плевать, что будет с миром!
   - Ты не понимаешь, Грэг. Эта книга - всё, что осталось от истинного мира...
   - Истинный мир? Говно и грязь твой истинный мир!
   - Нет! - Анже, как кошка, бросилась на Грэга со сжатыми кулачками, но парень ловко поймал её и усадил на кушетку в прихожей.
   - Анжела, детка, я стоял у истоков изменения реальности. Ты не смотри, что я выгляжу, как сопливый юнец, - при помощи своих способностей я замедлил старение... к благу или к несчастью. Я уже полторы сотни лет разменял и знаю: тот мир был ужасен.
   - Неправда, - слабо возразила Анже.
   - Хорошо. Тебе известно, как люди становятся редакторами?
   - Да. У них открывается дар менять реальность.
   - Почти так. Рассказать, как я стал редактором?
   Анже кивнула, и Грэг продолжил:
   - Тогда только закончилась Вторая Мировая зыбким равновесием. Наш царь Петр Четвёртый уступил Польшу и Украину Советско-Американскому Союзу. Практически вся Европа вступила в соцлагерь. А в России были голод и смерть. Представь: пустые города и трупы беженцев вдоль дорог. И я, маленький, слабый, сижу под мостом и мёрзну, мечтая о краюхе черного хлеба. Воображаю, как она пахнет, как греет мне руки, как крошится и как я набиваю рот этой, самой вкусной для меня едой. А затем хлеб появился у меня в руках, просто взялся ниоткуда... Я даже не удивился. Съел его не задумываясь. Грязь, голод, боль и смерть. Так рождаются редакторы!
   - Я тоже помню мир, Грэг. В моей реальности Россия была социалистической, а Америка пошла крестовым походом на Азию. Но в книге описана совершенно иная история мира. Истинная! Пойми, на эту книгу невозможно воздействовать. Она стабильна вот уже несколько веков. В ней полно заметок бывших хранителей. Поверь, Стражи Реала украли у людей подлинный мир, заменив его суррогатом.
   - Анже, не нужно вмешиваться в исправно работающий механизм. Сейчас нет голода и войн. Люди довольны. Не стоит нарушать зыбкое равновесие. Меня вполне устраивает наша современная реальность. Всего одна война с фашистами и единственное противостояние трех супердержав - хорошая версия истории по сравнению с тем, что было.
   - Прочти её. - Анже достала книгу из воздуха и протянула её Грэгу. - Потом поговорим...
   ...Грэг даже не заметил, как за чтением прошли день, ночь и новый день. Он трижды вмешивался в реальность, чтобы снять с себя усталость и голод. Эту книгу не удавалось познать, возложив руку и сняв информацию, как делают редакторы. Пришлось читать по-обыкновенному, перелистывая каждую страницу. Именно в этом и состояла прелесть. А еще мир настоящей истории: он был прекрасен и достоин существования...
   Когда Грэг закончил читать, мир, описанный в книге, крепко поселился в его сознании. И представлялся невероятно ярким, "виделся" до удивительного чётким - словно за секунду до редактирования.
   Анже увидела сияющий взгляд Грэга и поняла, что её друг проник в суть действительной истории.
   - Ты вернешь миру изначальный облик? - спросила она.
   - Нет.
   - Но почему?
   - Я не смогу, Анже. Одному посредственному редактору не под силу такие изменения. Быть может, группа Стражей Реала справилась бы с этой задачей, но не я.
   - Гриш! Но ведь, возвращать миру прежний вид должно быть проще, чем создавать новый. Реальность помнит свою форму. Ты только подтолкни её.
   - Нет, Анже. Ты не понимаешь. Ты лишь хранитель истории и никогда не плела реальность. Она не поверит мне. Не примет дарованное отраженье.
  

3

   Стены задрожали, качнулась люстра. На кухне тонким звоном застонала посуда. Узоры на обоях поплыли, словно нарисованные гуашью и смытые водой.
   - Кто-то меняет реальность, - сухим голосом произнес Грэг.
   - Это Стражи Реала! - вскрикнула Анже. - Они нашли нас! Сейчас или никогда, Грэг!
   И он закрыл глаза. Мир из книги истории ждал Грэга по ту сторону век. Прекрасная и яркая картина. Грэг открыл глаза и отпустил его на свободу. И прошептал вслед рухнувшей действительности:
   - Живи...
   Так легко реальность никогда не поддавалась Грэгу. Наверное, Анже права: мир помнит свою форму.
   Грэг осмотрелся. Всё изменилось. Квартира стала другой. Теперь они находились в доме, сложенном из грубого камня. В углу камин. Из мебели: внушительный деревянный стол и длинная лавка. Грэг и Анже тоже претерпели метаморфозы. В комнате стоял древний старик с длинными седыми волосами в простой льняной рубахе до пят. "Правильно, - подумал Грэг, - я и есть древний, но крепкий старик". С Анже ничего подобного не произошло: она осталась красивой и молодой. Разве что острые эльфийские ушки и длинное зеленое платье указывали на некоторые перемены в её обличии.
   - Получилось, - хрипло пробормотал Грэг и не узнал собственного голоса.
   - О чём это ты? - недоуменно спросила Анже.
   - Реальность удалось изменить. - Грэг улыбнулся.
   Анже посмотрела на него непонимающе.
   "Ах да, слишком глобальное изменение, - вспомнил Грэг. - О старом порядке вещей помнят только те, кто воздействовал на него. Наверное, сейчас мои возможности называют магическими, а я, выходит, волшебник..."
   С улицы донеслось лошадиное ржание, с ним переплёлся лай собак. Новый мир приветствовал своего творца.
   Грэг подошел к столу. На толстой, немного поцарапанной столешнице лежала книга истории. Лишь её не тронули изменения. Крепкий кожаный переплет и полустёршийся рисунок на обложке. Из длинного имени автора сохранились лишь тиснённые золотом первая "Д" да последняя "н". Но, кто бы он ни был, он оказался замечательным историком...
     

4

  
   Из окна возносившейся к небесам башни глядел Он вниз и, чрезвычайно довольный, спокойно рассуждал. Сейчас мысль коснулась того, чем Он всегда управлял отменно, - чужого разума. Аккуратно заменяешь цель врага на нужную тебе, и тот становится твоим рабом. Когда мир меняется, хорошо оказаться во главе перемен. Еще удобнее, если ты сам подогнал окружающее под свои желания, правильно выбрав новое воплощение в обновлённой реальности. Это в сказках могущественный беспринципный злодей неизбежно проигрывает, тогда как в жизни он руководит умами чёртоборцев. И руководит без лишнего труда, ведь между добром и злом огромнейшее сходство. Например, литература: хорошие наравне с плохими испытывают непонятную любовь к порой неотличимому от правды, но всё же выдуманному тексту. Вроде романа-эпопеи, который Он умело подбросил редакторам. Вспомнив автора и название, наблюдавший расхохотался... А крохотные фигурки, принадлежащие покорённым и безвольным, продолжали пересекать страны, преодолевать пустыни, переплывать реки, чтобы принести свои богатства в дар победителю, - и, казалось, правление Его будет вечным, Его, владыки Мордора, завоевателя Средиземья, Властелина Колец.
  

Моему соавтору Олегу Горбачёву

и профессору Джону Рональду Руэлу Толкину,

с признательностью

  

(Май 2013 года)

* * *

Игры с судьбой

(Соавтор - Дара)

   "Я стал изумительно беспомощным".
   Он ненавидел проигрывать, даже если устраивал турнир с самим собой и особенно если дело касалось счастья. Минутную радость легко отыграть, мелкие неудачи перетерпишь. А вот тонкое, но мощное и непонятное вместе с тем эйфорическое чувство, берущееся словно бы из ниоткуда, помогающее творить и добиваться успеха, - это чувство, считаемое после любви наиболее ценной ставкой, столь просто не получить.
   Фёдор Торбинин, архитектор торговых центров, рослый мужчина средних лет, сидя на полу, перемешал карты и заново разложил пасьянс. "Любовь" не хотела выпадать, хоть ты тресни! Создавалось ощущение, что комбинацию из пяти карт (четыре туза с единственным в колоде джокером) упразднили указом свыше. И "узор" счастья не выстраивался. Однако собралась "приятная неожиданность": всё лучше, чем проигрыш, тем более неизвестно кому.
   В квартиру вошла Эля, по обыкновению тихо. Забрала из коридора свои вещи, побросанные Фёдором в кучу, и, ни слова не сказав, удалилась. Говорить было не о чем.
   Стараясь не обращать внимания ни на возлюбленную, с которой недавно расстался, ни на странную пустоту в душе, нечто сродни высохшему озеру, игрок перетасовал колоду из тридцати семи тонких картонных прямоугольников.
   А что, закралась Торбинину мысль, если потерянное им счастье уходит к Эльке? Версия отнюдь не радужная, но, к сожалению, реалистичная. Фёдор при расставании пожелал подруге "всего хорошего" - неужели ирония сработала по методу от противного? Возможно. В этом чёртовом мире возможно и кое-что похуже!
   Бухнув колоду на пол, Торбинин рывком поднялся. Утро: пить водку рановато, так хоть кофейком брюхо всполоснёт.
  
  
   На работе Фёдора не ждали. Вообще-то ни там, ни в какой-либо другой конторе не ждали ровным счётом никого.
   Это игра.
   Она не заменила жизнь - она и являлась ей самой. Ставки в виде эмоций, успехов, выполненных поручений, новых пассий и бойфрендов - и тому подобное в неограниченных вариациях. Клали на "бочку" нужное с важным, выигрывали и проигрывали - иногда в компании, иногда в одиночестве.
   Фёдор не видел в устройстве мира плюсов, минусов он тоже не замечал. По большому счёту, ему было наплевать. Планета крутится, вращаемая магией; волшебный закон управляет и недолгим веком людей. Техника есть: автомобили, компьютеры, коммуникации, но в основе мироздания - ворожба.
   Что ж, это игра.
   Чьи воображение и воля нарисовали картину вселенной, архитектор не знал - его и это не интересовало. Будь воля Торбинина, тот бы и пасьянс не раскладывал. К прочему, Фёдор всегда отдавал предпочтение маджонгу. Однако восточные традиции и игры в собственную судьбу отличались от западных аналогов. На Востоке "пользовались" го, и-цзином, тем же маджонгом, тогда как цензурирующая сила Запада воплотилась в покере, рулетке, пасьянсе.
   Качественно сделанное задание Фёдор собрал накануне, а значит, в ближайшие дни он свободен. Замечательно. Правда, заняться нечем... По телевизору крутили новости вкупе с сериалами, но ничто не могло изменить программу передач.
   И это - игра.
   Щелчок кнопкой выключения, осиротевшую чашку - в мойку. Одеться, захватить карты и пойти на прогулку, проветриться, поискать что-нибудь, похожее на дела.
  
  
   Блондинка, эдакой павой вышагивавшая по аллее, отказалась с ним знакомиться - ни слова не проронила, едва взглянула и сразу же отвернулась. К брюнетке он не подошёл сам: пока мерзкие карты не выдадут комбинацию любви, на взаимность надеяться бессмысленно. А интрижки... сыт он по горло этими никуда не ведущими интрижками, которые часто затеваются секса или денег ради.
   Будь у него в распоряжении меньше свободного времени, Фёдор не заморачивался бы напрасными попытками переспорить жизненный уклад. Основа основ (магия), директор фирмы под названием "человечество", диктовала свои условия и, чтобы ни произошло, придерживалась категорической позиции. Может, оно и правильно... но, блин, хреново!
   Фёдор пнул банку из-под джин-тоника, что неторопливо катил по асфальту ветер. По привычке пошерудив в кармане ветровки колоду, с которой никогда не расставался, архитектор присел на лавочку. Неподалёку от его дома открылось казино - сыграть, что ли, там? Азарт - признаться, порядком утомивший - тот же, а в компании веселей.
   Торбинин поправил волосы, которые спустя секунду опять растрепал ветер, немного поразмыслил и пришёл к выводу, что попытка - не пытка.
  
  
   Мир, в котором всё подчинено причудливым законам азартных игр, в котором нет ничего постоянного и стабильного, где будущее зависит от комбинаций карт, фишек, кубиков, выпадающих мне, тебе, ей, ему. Основной закон мира: каждый сам творит свои законы. Казалось бы, такое должно привести к полному беспорядку, анархии, но существуют ограничения, и их усваивает любой малыш, только-только научившийся держать в руках книжку, колоду или другой жизненный манипулятор.
   Каждая игра создана для определенной цели. Если ты пытаешься добиться успеха в бизнесе - возьми "Триллионера", нужно победить врагов - купи "Военное искусство". Конечно, выпускают и повседневные манипуляторы, чаще всего карты, что ты раскладываешь, выясняя: идёшь ли на работу, получишь ли прибавку к жалованию, как сложится свидание...
   Федор слышал и об универсальных играх, тех, где на кон ставят жизнь или судьбу. Об играх, способных помочь в любой ситуации... или навредить - как фишка ляжет. Хм, возможность пойти ва-банк, чтобы забрать громадный куш? Верилось с трудом...
   Борьба определяет бытие, целиком состоящее из неожиданного, нелогичного. А иногда безудержно хотелось малой толики стабильности и предсказуемости.
  
  
   Это произошло молниеносно.
   Игра напоминала пятикарточный покер с обменом, только раздавалось по четыре карты плюс дополнительная, а в колоде насчитывалось шесть джокеров. Предыдущую пару часов Фёдоровой жизни вырвала с плотью натренированная рука кого-то могущественного. Азарт, позабытый, приевшийся, нахлынул с новой силой.
   Торбинин обзавёлся неплохим выигрышем: пятью удачами - тремя мелкими, одной средней, одной крупной - и двумя успешными начинаниями. Начинания радовали особенно: если грамотно их применить, можно в перспективе добиться как любви, так и счастья.
   Игрок напротив него, белобрысый крепыш со сломанным носом и приросшей к лицу ехидной полуулыбочкой, перетасовал карты.
   - Все радости в этом году, начиная с сегодняшнего дня, - сказал он словно бы в тёмную пустоту казино.
   Торбинин не колебался.
   - Согласен. Ставлю... свободу на шесть месяцев.
   - На пять. Лет, - чётко произнёс белобрысый.
   - На двенадцать месяцев.
   - Ладно, на два с половиной года.
   - Хорошо.
   Анте не использовали.
   Когда раздали карты, неряшливо одетый парень справа от Торбинина пасанул почти не глядя. Фёдор чекернулся. Возрастная женщина с плоской грудью, что сидела слева, стукнула по столу. Белобрысый поступил так же.
   После обмена первым ходил архитектор: он снова сделал чек. Женщина сбросилась. Ехидца пропала с лица блондина, он безразлично глянул на карты, потом на визави и озвучил ставку:
   - Олл-ин.
   Торбинин ничем не выдал волнения. Неуверенность длилась секунды - потом он согласился.
   - Что у тебя есть? - осведомился белобрысый и, стоило Фёдору достать бумажник, презрительно скривился. - Убери эту мелочёвку.
   - Там много денег, а ещё карточка...
   - Поставь что-нибудь другое. Какую игру юзаешь?
   - Пасьянс, тридцать семь карт.
   - Сойдёт.
   - Но... А, ладно!
   Он положил на середину стола колоду - и вскрылся. Четыре туза.
   - Бери доп, - сухо произнёс мужчина напротив, игравший в закрытую.
   Ещё одна карта легла на зелёное сукно, завершая комбинацию Торбинина, - джокер! Боясь поверить глазам, он смотрел на сочетание "любовь", которое в этом "покере" ничего не означало само по себе, но приносило ему однозначную победу.
   - Теперь ты, - не сдержавшись, радостно выдохнул Фёдор.
   Белобрысый, не имевший права длить дальше, неторопливо снял с шапки колоды карту, присоединил к своим. Причмокнул и выложил пятёрку джокеров на стол.
   Приятный полумрак игорного заведения навалился неподъёмной вязкой тьмой гроба. Сознание не принимало действительности, протестовало, сходило с ума!
   А действительность сверкала ехидной полуулыбочкой.
   Полдюжины шутов и остальные карты вернулись на место, белобрысый принялся меланхолично их мешать.
   - Ты жульничал! - закричал Фёдор на всё казино. - Ты не мог собрать роял-джокера!
   - Даже если так, - невозмутимо отозвался победитель, - что с того? Решения игры не отменить.
   - Гад!
   Торбинин рванулся вперёд, через стол, чтобы хорошенько вмазать шулеру. Хук справа, от неопрятного юнца, повалил проигравшего на пол.
   - Это игра, чувак, - впервые за два с лишним часа заговорил парень, скрежещущим, неприятным голосом. - Без обид.
  
  
   Вывалившись на улицу, Фёдор вытер кровь рукавом. Плевать, что испачкался: хотелось умереть, покончить с собой, к чёртовой матери вынести из своей тупой башки ту жижу, что он по ошибке принимал за мозги!.. Где уж тут размышлять о внешнем виде. Только вот пистолет взять негде. Может, купить в специализированной лавке? У беспринципного хмыря-эмигранта...
   Так, размышляя о смерти, представлявшейся ему наиболее лёгким и правильным выходом, он забрёл в Восточный район. Торбинин никогда не ходил сюда, в немалой степени из-за того, что люди востока относились к пришельцам с прохладцей. Хоть криминал тут был редкостью, у каждой нации - своя территория.
   Хозяин магазинчика, подобно соотечественникам, оказался низеньким и худеньким. Носил он матерчатый светло-оранжевый халат и яркую широкополую шляпу. На вид Фёдор дал бы человечку лет сорок пять.
   Лавочник встал из-за скособочившегося столика, коротко, но вежливо поздоровался - и всё, никакой болтовни, принятой у продавцов в Западной части города. Застывшей крови, размазанной по физиономии посетителя, он словно не заметил. Сняв шляпу, обнажив чёрные жёсткие волосы, а вместе с ними солидную плешь, торговец опять сел за столик. Положил восточный вариант сомбреро на потрескавшуюся деревянную столешницу, налил зелёного чаю в старинную фарфоровую чашку с золотыми рыбками на внутренней стороне и, отхлебнув, удостоил позднего гостя рассеянным взглядом.
   Фёдор тем временем уже задумчиво шёл между полками. Из привычных игр он отыскал лишь маджонг, полдесятка версий. Потемневшая коробка попала в поле зрения случайно. Торбинин аккуратно вытащил находку, открыл. Внутри лежали фишки, по форме точь-в-точь маджонговские, но парень не увидел ни одной знакомой масти. Изображения походили на карточные бубны, черви и пики, хотя использовались цифры одного из восточных народов. Рисунки соответствовали стилю: драконы, написанные в легкоузнаваемой аутентичной манере; характерные обрядовые маски; духи - злые и добрые.
   - Что поставить на кон, решает владелец, - негромко сказал материализовавшийся за спиной Фёдора торговец.
   Западнорайонный испуганно вздрогнул.
   - Вы должны выбрать что-нибудь ценное для вас, - будто бы ни на что вокруг не обращая внимания, продолжал коротышка. - Иначе не выпадет ни одна комбинация.
   Конечно же, Торбинин не поверил.
   - Чушь! Так не бывает.
   - Все сомневаются. А между тем игре несколько сотен лет. Правда, вы держите в руках обновлённую версию. Я лично изготовил её. Говорят, раньше в маджонг вроде этого просто играли.
   - Что значит "просто играли"? - не понял Фёдор.
   - Не из насущной необходимости, а из удовольствия.
   - Хотите сказать, раньше судьбой управляли по-другому?
   - Ей вообще не управляли, - огорошил торговец. - Да и сейчас не то чтобы очень.
   Торбинин громко фыркнул.
   - Бред! Вы сами-то верите...
   - Верят в Бога, - прервал продавец, - а это можно знать или не знать. Я не знаю, и, боюсь, уже никто ни подтвердит, ни опровергнет мои слова.
   - А вы пробовали в неё играть?
   - Отец рассказывал, что ты либо пользуешься её услугами, либо нет. Вещь из прошлого, в которой сохранилась изначальная магия, слишком сильна, чтобы природа позволяла каждому желающему применить её мощь. Но должен предупредить: этот маджонг исполняет всего одно желание. После требовать от него что-либо бессмысленно.
   - А если не получится?
   - Пеняй на себя. Ведь это игра.
   Фёдор повертел коробку в руках, недоверчиво хмыкнул. Отдал маджонг "узкоглазому хитрецу" и, кинув саркастическое "до свидания", вышел из магазинчика. Последним идиотом он почувствовал себя полминуты спустя, когда вбежал обратно, сунул продавцу крупную сумму и выхватил игру.
   - Бога нет! - выпалил он, не до конца понимая, что делает. - Человек - владыка своей судьбы!
   Хозяин лавки не удостоил его ответом - положил деньги в карман балахона, как ни в чём не бывало вернулся за столик и налил очередную чашку чая.
  
  
   ...Незримым воздушным змеем скользнул по телу ветерок, погладил, шепнул, уверил, что всё будет хорошо.
   - Нихрена подобного, - зло прошептал Фёдор.
   Он же собственноручно затолкал жизнь в очко унитаза и спустил воду. Сперва проиграл что можно, а вернее, что нельзя, потом потратил деньги на какую-то фигню. По-лёгкому вернуть потерянную жизнь захотелось. Сыграет разок в чудо-маджонг, и пожалуйста, падут с небес все блага мира. А если продует?! Опять... Да чем он думал-то!.. Не так: он вообще думал!? Вдобавок нос разбили, похоже! Дотронулся. Больно, чёрт!!!
   Нервный импульс, острее, чем осколок зеркала, проткнул хвалёную, дутую надежду, выпустив из этого душевного атавизма остатки жизни.
   Торбинин вскочил, схватил коробку с маджонгом и, размахнувшись, бросил в текущую под мостом реку. Набор до цели не долетел: ударившись об ограду, рухнул отринутой верой.
   - Это игра! Игра, мать твою!
   Падение, отскок, повторное приземление - и раскатывающиеся по асфальту фишки. Выматерившись, Фёдор закрыл лицо руками.
   Подышал, чтобы прийти в себя, - тяжело, долго. Медленно отнял от глаз ладони. Невольно, краем зрения, ухватил множество раскиданных по дороге красочных фишек. Посмотрел в ту сторону - и оторопел.
   Ветер, по-видимому, не желая принимать участия в фантасмагории жизни, пропал без следа, точно свидетель кошмарного преступления
   В центре неровного круга, образованного разлетевшимися фишками, лежало несколько картинок. Торбинин, присев на корточки, поднял коробку. Оттуда вывалился листок с правилами. Владелец схватил его, смял по неосторожности. Безрезультатно пытаясь унять дрожь в руках, начал водить мутным взором по бумаге.
   Тузы... Драконы... Ветры...
   Разные сочетания... Десятки сочетаний...
   Вот и нужное...
   В жизнь вернулся воздух, летающий, шепчущий известные каждому фразы. Рослый мужчина средних лет не мог отвести взгляда от печатного текста. Значение выпавшей комбинации описывалось предельно сухо. Счастье? Настолько близко, насколько может быть. Безграничная радость? И она, разумеется. А помимо, многое-многое другое. Просто всё - в непривычной форме.
   Что же? Любовь, да. Любовь Бога и человека. Безраздельная, всесильная любовь судьбы.
   "Свобода"...
  

(Июль, август 2013 года)

  

* * *

Ни слова о призраках

  
   В наушниках играли Def Leppard. Она не любила хард-рок, и даже баллады "леопардов" не резонировали с её душой. Однако эта вещица, ритмичная, но при этом полная лирики - странное сочетание! - проникла к ней в сердце, уютно там расположившись. Это была её песня. И мелодичные гитары Коллена с Кэмпбеллом, и мягкий, но вместе с тем драйвовый вокал Эллиота - они все пришли из её мира. Стали его вестниками, оберегами. Она слушала музыку, и музыка защищала её, дарила ей радость, согревала...
  
   All my pain
   All my fear
   Disappears when you are here
   I break through
   To the sky
   You are the reason why
  
   "It's All About Believin'"... Новая песня... Слова становились чем-то большим, одновременно превращаясь в набор звуков, закодированных, облечённых в тайный смысл. Странное и непередаваемое сочетание обыденного с волшебным.
   Волшебство может быть разным. Одно вырывает нас из жизни, чтобы укутать в тёплое, полное ночных фантазий покрывало. Другое страшно мстит за ошибки, не давая возможности оправдаться. Третье слепо, и эта слепота сродни безразличию великана, случайно раздавившего муравья.
   Существуют и другие виды волшебного - ведь, во что облечь магию, зависит от самого человека. Обычно есть выбор, даже если он очень хорошо запрятан. Только не у неё. Виновата ли в этом звезда, под которой она родилась, или дело в том, что течение жизни переменчиво и непредсказуемо? Кто знает... Однако она всё равно оказалась проклята, заражена. Призраки. Бесплотные полупрозрачные видения поселились в её быту, в её мечтах, в её надеждах. В квинтэссенции жизни. И это тоже своего рода волшебство, ведь никто не знал, как и почему начались беды.
   Вроде бы обычная девушка. Тёмные короткие волосы. Чуткие, музыкальные пальцы. Милое личико со вздёрнутым носом. И удивительно красивые ушки, небольшие, округлые, оттенка нежности. Почти как у героини Харуки Мураками.
   Так получилось, что именно его книга, знаменитая "Охота на овец", лежала у неё на коленях. Вместо закладки между страницами - нераспечатанный конверт. К чему читать письмо, когда знаешь истину наперёд?
   За окном автобуса мелькали деревья - с пышной, летней листвой. Зелёная трава тянулась к небу. Яркий жёлтый карлик на кристально-синем полотне изливался лучами. И природа, дорога, машины искрились после недавнего дождя.
   Люди в салоне молчали и не обращали на неё внимания. Как хорошо, что они не умеют читать мысли... Им нет дела до её призраков, потому что они не знают. Великая сила несказанного! Если бы они пригляделись чуть лучше, то между строчек романа, написанного её жизнью, могли бы прочесть много пугающего - для обычного человека. На её песочных часах кто-то вывел затейливым почерком приказание. Так она превратилась в повязанную. Опутанную. Сплетённую. Призраки стали частью её души. Она хотела - она страстно желала вырваться, - но кто-то наверху, видимо, вынес ей приговор.
   Призраки гонялись за ней, безымянной, подобной персонажу из неоромантического произведения. Всё тот же Мураками, всё те же слова, всё - то же... Поиск без смысла и предназначения. Без изменений и - на краю сознания. Разум против воли цеплялся за ужасы, за кошмары из повседневности, рождённые в прошедшем и растущие в будущем.
   Где бы она ни появлялась... возвращалась ли она или уходила прочь... умалчивая суть либо высказывая потаённое... Неважно. Фигуры-тени, бледные, цвета разведённой в воде туманной дымки плясали вокруг неё. Пытались достать, укусить, захватить. Сначала - её личное пространство, затем - тело, а после...
   ...Пришлось бежать, нигде надолго не останавливаясь. Одолевая дорогу без возврата. А через какое-то время она узнала, что есть другой человек. Тот, кто поймёт, приласкает, защитит. И она опять бежала, теперь - мыслями. Забыв про дом, родителей, бросив друзей и подруг. Она стремилась к нему...
   Автобус плёлся по загородному шоссе.
   Она осмотрелась. Пассажиры по-прежнему занимались своими делами: кто-то играл в стрелялку на ноутбуке, кто-то читал книжку, кто-то разговаривал. Взгляд цеплялся за толстую женщину в круглых очках, за непричёсанного, неряшливого мужчину, за переговаривающихся детей в пёстрой одежде... Как и заведено в этом мире, никому не было дела до чужих проблем.
   Прыщавый подросток уставился на её высокие, проступающие под блузкой груди. Она посмотрела в глаза паренька, внимательно, предостерегающе. Хотела сказать: "Отвернись, пока призраки не увидели тебя!". Но тот, к кому она беззвучно обратилась, ошибся. Да, подросток отвернулся, только не страх, а стыд исказил черты его лица.
   С каждым оставленным позади, в прошлом, километре усиливалось волнение. И, казалось, духота в салоне набирала в силе.
   Она открыла окошко, позволив летнему ветерку ворваться внутрь. Освежить и попытаться ободрить.
   Раскрыла книжку, но не для того, чтобы прочесть ещё пару глав. Взяла в руки конверт и долго-долго смотрела на белую, склеенную бумагу. Маленькая ручка гладила послание, взор был устремлён вдаль, а мысли, наконец, освободились от пугающих образов. Она не заметила, как задремала...
   ...И ей приснился он: красивый, высокий, статный. Будто эльф, сказочный, с волшебной красотой. Со светлыми, бело-жёлтыми волосами. И, конечно, с голубыми глазами, которые уверенно смотрели на этот жестокий и радостный мир. Он носил синие джинсы, выглаженную стильную рубашку, чистые, тёмного цвета ботинки.
   Ей вдруг стало жарко, и она сняла блузку, выставив напоказ белый лифчик, прикрывающий большую грудь.
   Но он продолжал смотреть лишь ей в глаза - так, как умела она одна. До этого мига.
   Она поправила юбку, хотя только что была в джинсах.
   "Как всё странно, - подумалось ей, а когда он взял её за руку, почувствовала себя Алисой, падающей в кроличью нору. - Всё страньше и страньше..."
   Чудесатее и чудесатее...
   Они шли под руку - и внезапно начался бег, гонки времени и пространства. Происходящее согнулось, завязалось в узел, растаяло и перенеслось в несуществование. Какая-то белая дымка покрывала ничто. Минуло несколько секунд или дней, и реальность - вернулась. Сконденсировалась из небытия, сотворив самое себя и их, лежащих на кровати, лишённых одежд и обретших счастье.
   Ей вдруг стало безумно легко и хорошо, а внизу живота зародилось нечто неописуемо приятное. Волна тепла растеклась по телу...
   ...- Конечная! - громко объявил водитель, вернув привычный мир на место.
   Она проснулась. Закрыла книжку, убрала в сумочку, которую повесила на плечо, и вышла наружу, к солнцу.
   Он уже стоял на остановке, ждал её, точно такой, как во сне, - если только то был сон.
   Впервые за долгое время почувствовав смущение, она опустила взгляд и протянула ему нераспечатанный конверт. Но гость из её мечтаний не разозлился, не закричал: почему ты не открыла его?! Тот, кто тревожил её сны, всё понял, потому что когда-то давно в каком-то ином мире их души сроднились.
   Она пригладила блузку, коснувшись груди, небольшой и упругой. Кроме этого нашлись и другие отличия, но ничто не могло омрачить счастья. Исполнилась грёза, мечтание, проникшее в реальность и растворившееся в её лучезарных потоках. Обратившееся ей.
   И вот, уже взаправду, взявшись за руки, они пошли по асфальтовой дороге. Он прижимал конверт к себе, к самому сердцу.
   - Знаешь, а я до самого последнего момента не верила, - сказала она.
   - Тш-ш, - отозвался он.
   - И ты не боишься моих призраков? - Она вдруг вспомнила о прошлом.
   - Ни слова о призраках, - произнёс он, и было понятно: он знает, о чём говорит.
   Его дом, вынырнув, как из омута, из окружения однотипных построек, приближался, с каждым шагом становясь выше. И вместе с ним вырастало глубоко запрятанное, почти угасшее чувство.
   Она сжала крепкую руку спутника ещё сильнее.
   - Как ты нашёл меня?
   - Неважно.
   - Мне нужно знать?
   - Сегодня всё неважно.
   - И даже ты?
   - Даже я.
   А потом - как во сне. Такой же разрыв реальности, свихнувшийся пространственно-временной континуум, попирание законов бытия - и, как финальная точка, её крик. Наслаждение, достигшее апогея. Эндшпиль. Лезвие действительности, перерезавшее сонную артерию ужаса.
   Обнажённые, сплетённые виноградными лозами тела. Ощущение непередаваемости, невозможности, невыносимости счастья - это продолжалось почти бесконечно. Почти - но всегда есть грань, которую не перейти.
   Фантазия...
   Смерть...
   Любовь...
   Сброшенная в порыве страсти одежда усеивала пол ненужной трухой. Часы отсчитывали время. Квартира была пуста и пропитана полумраком. Картина как в фильме - но отнюдь не на экране...
   Она повернулась к нему. Каштановые глаза нашли глаза цвета изначальной синевы.
  
   "Всё дело в вере,
   Ведь, когда ты веришь, ты претворяешь мечты в жизнь...", - пел глубокий, хрипловатый голос в её голове.
  
   - Любимый... милый... мой... - слетели опадающими лепестками слова.
   Он тоже хотел что-то сказать, и она увидела это. Тихо проговорила:
   - Прошепчи мне их на ухо.
   - Три слова? То, что говорит мужчина женщине в такой момент?
   - Да.
   - Хорошо.
   Он улыбнулся. Приподнялся, приблизил тонкие губы к прекрасному ушку и, словно летний ветер, холодный и горячий одновременно, зашептал мучительно медленно заветные слова:
   - Я... тебя... обманул...
   И призраки ворвались в открытую, неупокоенную безмятежность.
  

(Август 2011 года)

  

* * *

Всем известно...

(рассказ-зарисовка в стиле фэнтези)

   - Отдай то, что мне нужно!
   При этих словах рыцарь в блестящих доспехах погрозил пещере мечом-кладенцом.
   - У меня нет девчонки, которую ты ищешь, - донеслось из темноты.
   - Какой девчонки? - Меч героя прочертил вопросительную дугу.
   - Ну, той самой, ради спасения которой ты припёрся сюда, - устало ответило горное чрево.
   - Какой девчонки? - повторил ничего не понимающий рыцарь.
   - Ты знаешь! Та рыжая, стройная, грудастая, сексапильная милашка...
   - Эй-эй, это моя будущая жена!
   - Но совсем не в моём вкусе, - быстро добавила пещера. - Я же говорю, у нас ничего не было...
   - Да о чём ты?
   Пещера замолчала. Вероятно, она обдумывала последнюю реплику, подыскивала подходящий ответ и, может статься, размышляла, сколько времени в среднем требуется герою, чтобы понять суть беседы, если предыдущие 30 минут диспута, как выяснилось, прошли даром.
   - Ты ведь пришёл убить меня и спасти эту девчонку из плена? - уже не так уверенно, как раньше, предположил дышащий мраком зев.
   - Да? - рыцарь озадаченно почесал макушку острием клинка.
   - Да? - спросила пещера.
   - Нет, - ответил рыцарь.
   Пещера умолкла. И вдруг у неё наступило озарение:
   - Тогда ты, наверное, имеешь в виду деньги?
   - Да? - уточнил герой.
   - Сам подумай, какие вещи с начала времён влекут к себе героев: бабы и деньги. Бабы отпадают - остаются... Ну! Ты же герой! - укоризненно заметила окружённая ореолом таинственности и измученная беседой арка.
   - Да, - более или менее утвердительно отозвался рыцарь. - Да?
   - О нет...
   Рыцарь пребывал в растерянности, смущении и гневе одновременно: он, вне всякого сомнения, пришёл сюда за чем-то - но за чем?! Никто и никогда не заявляется к пещере дракона просто потому, что это показалось ему хорошей идей, подходящим для героя занятием. Как это здорово: стоять у прохода, ведущего вглубь логова кошмарного огнедышащего зверя, с красивым и вдобавок магическим мечом наголо! Ага, здорово. Как же. Так рассуждает только тот, кто ни разу не встречался с драконом лицом к лицу. Интересно, а сам-то он встречался? Рыцарь не припоминал.
   Тогда попробуем начать с более простых вещей: если он настоящий герой, то у него должны иметься атрибуты каждого настоящего героя - вроде волшебного меча, быстрого коня и симпатичной девушки.
   Рыцарь придирчиво осмотрел меч: да ничего, кажется; волшебный меч стандартной модели, не шибко новый, но и не развалится после первого же удара. Сойдёт.
   Далее по списку следовал быстрый конь. Рыцарь заозирался и вскоре отыскал взглядом пункт номер два. О да, такие кони описаны во всех пособиях для начинающих героев: белые, как молочная пена, с волнистой, играющей на ветру гривой, сильные и молниеносные. Не конь, а сокровище, за которого не жалко и руку отдать - или другую не очень важную часть тела.
   А это точно его конь? Рыцарь засомневался. Если скакун не его - тогда чей? Не дракон же на нём ездит! Может, другой герой? Но броди поблизости другие герои, они бы обязательно заглянули на огонёк. Люди этой профессии ненавидят друг друга до жути, ведь они не только коллеги, но и конкуренты. Раздумия привели рыцаря к следующему выводу: он, рыцарь, всё ещё жив, следовательно те, кто владел конём ранее, вряд ли попросят его вернуть, а значит даже если этот конь не принадлежал ему изначально, то теперь уже фактически является его собственностью.
   Хорошо, с этим разобрались - а девушка? Аа, девушка... Да, девушка была, вспомнил рыцарь. Такая... такая...
   - Как ты, говоришь, она выглядела?
   - Кто?
   - Та девчонка.
   - Которую ты не собираешься спасать?
   - Ну да.
   - Рыжая. Стройная. Грудастая. Сексапильная. Милашка.
   - Волосы длинные.
   - Ага.
   - Высокая?
   - Если её не укоротила гильотина, то да.
   - В каком смысле?
   - Она воровка.
   - Воровкаа... - разочарованно протянул рыцарь в сверкающих доспехах.
   - Но чрезвычайно порядочная воровка, - успокоил его дракон. - Иногда даёт бездомным детям по монетке. Волосы всегда причёсаны и аккуратно уложены. Имеет недоразвитого интеллектом братца, о котором вынуждена заботиться, так как родители покинули их в детсадовском возрасте.
   - Погибли? - голос чуткого к чужим бедам рыцаря наполнился состраданием.
   - Да нет, забили на них, бросили и рванули за границу. Там их батяня завёл новый бизнес, успешный, они с матерью живут припеваючи и по праздникам посылают красавице с её дебильным братцем парочку медяков.
   - Ну-ну! - Рыцарь опёрся на меч - душещипательная история воровки взволновала его романтическую натуру. - А дальше?
   - А дальше как обычно: бегство из-под стражи, беспрестанное вальсирование между голодной смертью и смертью от острых предметов в руках тех, кто умеет с ними обращаться, кража - помощь бедным, снова кража - снова благотворительность. Однажды пошла на убийство...
   - Ах!
   - Для защиты брата.
   - Смелая.
   - Была изнасилована.
   - Какой негодяй это сделал?!
   - Ты же и сделал. Да не волнуйся ты так: ты её полюбил с первого взгляда (да-да, и на всю жизнь, как положено). И она была не против.
   - Зачем же я её изнасиловал?
   - Ты мне никогда не рассказывал о своих эротических пристрастиях.
   - Оо...
   - Как я ни просил... Так о чём я? Ах да, скрывается от назойливого жениха, предводителя шайки грабителей.
   - А я?
   - А ты скрываешься вместе с ней.
   - Неужели? Да ни за что не поверю! Я бы взял в правую руку меч, - рыцарь продемонстрировал, как бы он это сделал, - левой поднял бы жениха за волосы и насадил бы...
   - Ты пытался.
   - И что случилось? Хотя что за вопрос: я жив, следовательно он...
   - Ещё тебя не нашёл.
   - А он искал?
   - И ищет. После того как ты зарубил всю его семью.
   - Какой я негодяй!.. Эй! Так он, семейный человек, увивался за молоденькой девушкой? Какой он негодяй!
   - Не всё так просто. В общих чертах: папа, султан, хотел женить его на принцессе, а тот сопротивлялся, потому что недолюбливал женитьбу и отдавал предпочтение наследству на пару с нежеланием делить его с кем бы то ни было. Но папаша заявил: либо ты, чёрт тебя дери, женишься, либо наследству сделай ручкой. И он женился - чего не сделаешь ради 20 миллиардов!
   - Ух ты! - Рыцарь устроился поудобнее.
   - Однако насильно, как тебе наверняка известно, мил не будешь. Посему, едва женившись, парень грабанул папочку на солидную сумму и смылся, а после вложил эти деньги в собственный бизнес. Грабительский.
   - И как у него дела на этом поприще?
   - Да как у всех средних предпринимателей...
   - А на фига я всю его семью перерубал?
   - В очередном приступе беспамятства.
   - Какого беспамятства?
   - Которым ты страдаешь уже около года.
   - Постой-постой! Я не помню ни о каком... Гм.
   - Вот-вот.
   - И откуда у меня взялось беспамятство?
   - Помнишь, я сказал, что ты как-то пытался насадить своего преследователя на меч?
   - Помню ли я? Ты сейчас издеваешься? - обиженно откликнулся рыцарь.
   - Нет-нет, - успокаивающе произнёс дракон, - я только спрашивал.
   - В таком случае ответ "да" - я помню, - ответил всё ещё задетый герой.
   - И тебе удалось-таки выполнить свою угрозу.
   - Ха! Так я и думал.
   - Но твой давний враг, всесильный маг-некромант, оживил парня, наделил его волшебной силой, поставил во главу армии нежити и отправил по точным координатам к тебе, то бишь телепортировал. Не спрашивай, чем ты насолил всесильному магу! Мне не всё известно. Но, очевидно, для создания коллизии достаточно и того, что ты добрый - вроде бы - герой, а он злой - скорее всего - некромант. Классический разброс статусов - и как следствие закономерное развитие событий.
   - А почему я убегаю от какого-то жалкого мертвяка? Для чего и как у меня оказался меч-кладенец? И куда я дел рыжую воровку?
   - Не леденец, а кладенец, - поправил меч.
   - Я и сказал кладенец, - раздражённо бросил рыцарь.
   - Прости, видимо, послышалось. Годы, знаешь ли, берут своё, - пожаловался меч. - Сколько долгих лет я пролежал под тем огромным, покрытым мхом, находящемся в самом труднодоступном месте камнем...
   - Так что с моими вопросами? - пропуская мимо ушей болтовню меча, напомнил рыцарь.
   - Вкратце ситуация такова: маг, помимо прочего, сделал мертвяка бессмертным, и убить его можно, лишь рассеяв чары, а рассеять чары можно, лишь убив мага, а убить мага можно лишь мечом-кладенцом, выкованным искуснейшим в мире кузнецом, убитом из боязни самому быть им убитым с помощью его меча магом. Меч кладенец был схоронен...
   - Я слышал: далеко-далеко под большим мшистым камнем.
   - Верно. А девку ты спрятал дома у родителей парня-мертвяка. После того как он с ними поступил, родичи его невзлюбили, а прознав, что их сынище-маньяк превращён в бессмертную нежить, решили оказывать посильную помощь всем, кому он не нравится. Друг моего врага - мой друг, и так далее...
   - А я, наверное, служил в гвардии, пока меня не изгнали из-за инцидента, который подстроил будущий мертвяк-маньяк?
   - Память восстанавливается? - с надеждой спросил дракон.
   - Нет, догадался, - горько ответил рыцарь и обхватил руками голову. - Как представлю, - медленно проговорил он, - что по моей вине погибли невинные люди...
   - Не совсем по твоей. Ведь это маг отнял у тебя память, чтобы ты стал для него лёгкой добычей - как принято выражаться. И если уж на то пошло, не больно-то они и невинные: султан скупил все власти в округе, так что семейка не платит налогов, время от времени занимается беспределом (ну, там, собирает дань с рыночных торговцев и крадёт из магазина масло) - и при этом остаётся безнаказанной.
   - И всё же...
   - Слушай, считай, что того требовала высшая справедливость, что мясорубка, которую ты им устроил, была преопределена твоим неискоренимым стремлением к мировой гармонии и дырявой памятью. У тебя один пласт памяти наложился на другой, и ты принял мамашу с дочурками за разыскивающих тебя злобных зомби.
   Рыцарь взъерошил длинные тёмные волосы, а потом решительно встал. Выдернув из земли меч, он сказал:
   - Учитывая свои проблемы с памятью, не могу быть уверен... Но, по крайней мере, мне кажется, что я приходил сюда с какой-то иной целью, а не чтобы совершить экскурс в собственную биографию. Да вообще говоря: на кой ляд я припёрся к драконьему логову?! Не спорю, я потерял память, но со здравым смыслом у меня пока порядок!
   Дракон немного помолчал, а затем изрёк:
   - Ладно, ты меня поймал. Мне не удалось тебя обдурить.
   Рыцарь недоумённо приподнял брови.
   - Обдурить? То есть всё, что ты мне наплёл - неправда? О провалах в памяти, о злобном маге, об армии мертвецов и о моих преступлениях...
   - Нет-нет, не волнуйся... ээ, я хотел сказать, не сомневайся, это было на самом деле. Просто, понимаешь... м... в общем...
   Рыцарь подозрительно покосился в ту сторону, из которой раздавался голос дракона, и покрепче обхватил меч-кладенец.
   - Я... у меня сейчас нет денег.
   Герой впал в ступор.
   - Что? Каких денег?
   - Эти провалы в памяти - они такие удобные, когда нужно не отдать долг.
   Подозрительность рыцаря усилилась, однако его догадливость находилась на прежней отметке - на нуле.
   - Не понял? - отважно заявил герой, держа перед собой меч и медленно отступая назад.
   Редкие лучи солнечного света, проникавшие в пещерный проход и взбивавшие многолетнюю пыль в объёмные вихри, обрисовали нечёткий, выползавший наружу силуэт.
   - Да что ты не понял?! Я и есть тот всесильный маг-некромант!
   На фоне отливающего голубизной неба и кучевых облаков дракон смотрелся очень внушительно - и очень костляво. Поскольку был скелетом.
   - Мне надоело играть в игры! - громыхнул он. - Значит, так: примерно год назад я занял у тебя деньги...
   - На что? - спросил ошарашенный рыцарь, не прекращая движения спиной вперёд.
   - На заклинание. Мои запасы золота и драгоценностей истощились вместе с моей плотью: слишком много расплодилось самоуверенных героев, которых так и тянет проникнуть в пещеру дракона, украсть его сокровища и отрубить от него кусочек. Некоторые рвутся спасать девственниц, хотя я этим не увлекаюсь. - Всесильный маг неожиданно умолк, а затем с неохотой поправился: - Больше не увлекаюсь. Я не в том возрасте, чтобы интересоваться женским полом. Я мирно коплю деньги на старость...
   - Ага, с помощью армии живых мертвецов.
   - Обычно я их использую как рабочих. Ты - единственное исключение.
   - Приятно слышать, - наконец притормозив, хмыкнул рыцарь.
   - ...а тут заявляешься ты и давай требовать долг! Знали бы вы, герои, какими трудами достаётся сегодня кусок хлеба!
   Рыцарь пристально глядел на мага. Наглядевшись вдоволь, он взвесил в руке меч, взмахнул им для пробы и молча двинулся по прямо противоположной траектории, а именно - вперёд.
   На этот раз отступил дракон.
   - Спокойнее-спокойнее! Силовыми методами ничего не добьёшься!
   - Уверен?
   - Я верну тебе деньги, обещаю.
   - Как же, так я и поверил.
   - Хочешь, расписку напишу?
   - Нет, я хочу кое-чего другого.
   - Но тебе даже не известно, для какого заклинания мне понадобились деньги! - выкрикнул дракон последний аргумент, спиной юркая в пещеру.
   - Думаю, мне это будет неинтересно.
   - Ошибаешься, - ехидно послышалось из темноты. - Я хотел приготовить заклинание перемещения во времени, а оно дорого стоит...
   - Неинтересно. - Рыцарь огляделся в поисках подходящей для факела ветки.
   - ...и, вернувшись в прошлое, предотвратить нашу встречу...
   - Угу. - Рыцарь обмотал вокруг толстой палки сухую траву, высек кремнем искру и запалил факел.
   - ...и мне это удалось.
   Рыцарь замер.
   - И мне это удалось неоднократно! Путешествия во времени - забавная штука, надо сказать. Иногда они к такоому приводят...
   Рыцарь не двигался.
   - Когда я сбился со счёта, суммирая наши бесконечные, безрезультатные встречи, то понял: надо предпринимать нечто более радикальное! И я, поступившись принципами и позаимствовав у знакомого колдуна бутылочку с любовным снадобьем, отправился в ещё одно путешествие, но уже в другое время и в другое место. После чего опять возвратился сюда.
   Факел рыцаря плавно опустился, и огонь, сыпля фейерверком искр, поджигал одинокие засохшие травинки перед входом в пещеру.
   - Но, если поразмыслить, это случилось в прошлом, а посему с того момента и до нынешнего я продолжаю оставаться верным своему принципу. Какому? Ни грамма женщин! С ними одни проблемы, доложу я тебе! Стоит их похитить и изнасиловать, как они тут же начинают распоряжаться тобой как своей собственностью. Девственницы в этом плане особенно наивны и неразумны. Как ни объясняй им, что секс - это просто секс...
   Факел выпал из руки рыцаря. За ним последовал меч.
   - Ох уж эти мне старорежимники!..
   - Ты переспал с моей матерью?!
   Повинуясь внезапному импульсу, рыцарь посмотрел на ноги - они были короткими. Рыцарь перевёл взгляд дальше - у него были широкие бедра. Рыцарь перевернул руку - его ногти были красного цвета. До этого места ещё оставалась надежда, но то, что располагалось чуть выше, отсекало её раз и навсегда.
   - Всем известно: женщины не бывают рыцарями. Они не убивают драконов, не грабят их пещеры, не спасают из заточения принцесс и не дают всесильным магам деньги в долг.
   Пасущийся неподалёку конь странно заржал.
   А обиженная на мировую несправедливость рыцарь расплакалась горючими слезами.
  

(2005 год)

* * *

Никто не знает...

(рассказ-зарисовка в стиле фэнтези)

   - Ну превратился ты в женщину, ну и что? Зачем трагедию из этого делать? - Дракон протянул жалостливо всхлипывающей рыцарю кружевной платок: припас на случай её истерики.
   Сам пятиметровый маг-скелет - кстати, с трудом помещавшийся в гостиной - не видел в постигшем знакомого несчастии особой проблемы. Да вообще никакой не видел.
   - Ну женщина и женщина, - голоском, что нежнее бархата, убеждал он. - Мало ли на свете таких, как ты?
   - Хлип-хлип... Да ни одного! То есть ни одной. То есть... ы-ы-ы!..
   Плач усилился.
   Дракон нервно заёрзал в широком кресле, обитом шкурой молодого йети, - дорогое удовольствие, но они скидывались на покупку мебели вместе с рыцарем. И дом приобрели на пару. И участок, подальше от любопытных глаз, искали сообща: жители королевства почему-то без особого энтузиазма восприняли магическую операцию по смене пола. Пришлось перебраться в горы не только эмигранту-воителю, но и сочувствующему в лице костистого чудесника.
   Хотя это была не совсем операция, а... профессиональная деформация. Если идёшь с мечом на владеющего заклятиями гиганта, не жалуйся на возможные метаморфозы. Лучше скажи спасибо, что не в лягушку...
   - Лучше бы в лягушку-у-у! Ы-ы-ы!
   - Не реви.
   - Хорошо тебе говорить! Ты вон какой... мужественны-ы-ый!..
   - Не реви. Не роняй достоинство в глазах благородных дам, которых ты любил... любила.
   - У-у-у! По больному решил ударить, да? Соль на раны сыпешь?! Теперь-то мне их любить нечем!
   - Подумаешь! Я вот с ними вообще завязал... если, конечно, не считать твоей матери.
   - Хлип... Да уж. Бурные и продолжительные аплодисменты.
   - Да завязывай реветь! Глядишь, оно и хорошо...
   Как по мановению волшебной палочки, где-то посеянной драконом, рыдания тотчас прекратились. Даже не тотчас, а ещё раньше, словно интерес полиции в безопасности граждан. Их - рыданий - будто бы и не было никогда.
   - Э-э-э, чего это ты на меня уставился? - Маг на всякий случай эдаким пятисоткилограммовым мотыльком вспорхнул с кресла и, ударившись черепом о потолок, отлетел в угол. - Хватит на меня зыркать!
   - Значит, тебе женщины нравятся? - сладко пропела рыцарь.
   - А кому они не нравятся? - занял оборону, правда, не слишком уверенно, дракон.
   - МНЕ!
   - Ну-ну. Не кипятись. Всё же решаемо. Вот, к примеру... м-м... о! Выставь свою кандидатуру на выборы. Народ любит эпатажных и скандальных личностей. Изберут тебя, и будет у нас первая женщина-король. - Скелет не сдержался и хихикнул.
   Рыцарь не прекращала неминуемо надвигаться.
   - Да разберёмся с ситуёвиной, - пообещал дракон, в умиротворяющем жесте выставляя вперёд крылья. - Клык даю.
   Победно хмыкнув, дама в доспехах прошествовала обратно к креслу.
   - Разумное решение, моя любимая ящерка. Не забывай, из-за кого, в конце концов, заварилась эта хренова каша.
   - Из-за тебя, хи-хи? Молчу, молчу.
   - Так-то. А то, понимаешь, всем известно... женщины не дают магам в долг...
   - А если бесплатно?
   - Что ты там вякнул?
   - Говорю, уже размышляю над проблемой. Вот только ничего не придумывается. Может, в следующий раз?
   Тишина, заполнившая гостиную, заставила бы похолодеть и айсберг.
   - Значит, у каждого пола свои преимущества? - полюбопытствовала рыцарь.
   Дракон, вернувшийся было на прежнее место, бочком, согнувшись отошёл назад.
   - Ну-у... как бы... да?
   - И от этой штуки одни проблемы?
   - Пф... ы... с точки зрения женщин... гм... да?
   - А давай проверим.
   - Наконец-то здравомыслие победило поспешные...
   - На тебе проверим.
   - ...выводы? - договорил скелет.
  
  
   Проблему, связанную с его достоинством, дракон решил достойно: замолчал и стал покорно кивать, соглашаясь с каждым словом рыцаря.
   - Повтори план, - сняв последнюю деталь обмундирования - шлем, скомандовала та. Её богатое металлом сопрано можно было использовать для обшивки космических кораблей.
   Пятиметровое фигурище окинуло ладную фигурку оценивающим взглядом.
   - А чего повторять-то? - устало сказал пятиметровый.
   - По твоей вине я вынуждена... вынужден носить бесполезные части тела. И, наоборот, не носить полезные. Так что ничего, повторишь, не развалишься.
   - Ла-адно. Я переношу тебя в прошлое, - забубнил дракон заученные фразы. - Ты находишь меня, не даёшь мне переспать с твоей матерью, убеждаешься, что твой отец - уже действительно твой отец, - и возвращаешься.
   - Правильно. И самый важный пункт...
   Дракон состроил кислую мину.
   - Если у тебя не получится, ты меня из-под земли достанешь...
   - ...или из пещеры, или с неба, - добавила рыцарь. - Верно. А потом?
   - А потом... чик!
   Девушка с удовольствием понаблюдала за тем, как ёжится скелет: картина, не только приятная ей лично, но и забавная для любого.
   - Угу. - Лёгкий, грациозный кивок.
   - Знаешь, а тебе даже идёт быть женщиной, - вырвалось у мага. - Может, передумаешь?
   - Могу и передумать - и устроить тебе проводы мужественности прямо сейчас. Меч-кладенец до сих пор при мне.
   - Но это негуманно! - возразил дракон. - Он же разумный!
   - А тебе не всё ли равно?
   - Да, но я же разумный! - послышалось из рук рыцаря. - А о чём речь?
   - Заткнись.
   - А, опять об этом.
   - Снадобье готово, дракоша?
   - Готово. Держи.
   Длинная костлявая лапа протянула колбу с бурлящей то ли серой, то ли бурой или, возможно, малиновой жидкостью. Рыцарь взяла стеклянную ёмкость и, шумно выдохнув, залпом её осушила.
   - Горячая, ё!
   - Постыдилась бы! Приличная дама, а выражаешься, как сапожник.
   - Ты у меня щас... Ой! Какого Саурона?!
   - Ты о том, что тело, образно говоря, разрывает на части?
   - Да.
   - И череп словно бы превратился в плавильный котёл?
   - Да!
   - И разряды электричества, непрестанно жаля, бегают по всему телу?
   - Да!!!
   - Тогда порядок. Снадобье работает.
   - Ты не предупреждал!
   - А это сюрприз, - активно, но втихую злорадствуя, прошептал дракон. - О, ты уже пропадаешь. Пока-пока. Удачи-кукарачи.
   Юная красотка ростом примерно метр шестьдесят, с огненно-рыжими вьющимися волосами до мягкой точки и непонятным размером груди - что-то между четвёртым и пятым - зарычала недовольной рысью. Её тело к тому времени почти растворилось в пространстве-времени, точно дождевая капля в глубоком колодце.
   - Эй, драконий сын! - раздался недовольный женский голос. - Сейчас же прекрати пялиться на мои си...
   В следующую секунду рыцарь окончательно исчезла.
   Дракон пожал плечами, ненароком уронив с полки вазу, прихваченную с прошлого места жительства, из пещеры. Всё-таки там было поспокойнее, несмотря на многочисленных рыцарей-освободителей, приезжавших из соседних королевств, чтобы "одолеть коварного жестокого зверя". Хотя, стоит заметить, никто из них не пытался лишить мага его магического... существа.
   - Женщины вправду инопланетяне, - резюмировал скелет.
   Потянулся, пробил потолок, вынул лапы и отправился во двор - пасти белогривого коня только что улетевшей в прошлое рыцаря.
  
  
   - Живём в дыре, словно хоббиты какие-нибудь, - буркнул покачивающийся в гамаке дракон. Взял с золотого подноса, украшенного голубой каёмкой, бутерброд, положил на него внушительным холмиком крупную чёрную икру. - Дача на круче, ёлы-палы! Никакого уважения к работникам посоха и файерболла.
   После этой реплики костистый был вынужден делать другой бутерброд, потому что первым он запустил в боевого коня: очень уж ржание того отдавало издевательством.
   Пока дракон, бубня что-то про распустившихся кобыл и жеребцов, открывал трёхлитровую банку с икрой, некто безумной молекулой пронёсся мимо гамака, затормозил, столь же стремительно подскочил обратно и с силой, за ключицу, потянул скелета вниз.
   - Ну вот, смотри, что ты наделал, - проворчал ящер. - Надеюсь, ты именно наделал, а не наделала?
   - Не знаю. Я... - Рыцарь замер на полуслове.
   А после облегчённо вздохнул - так, будто хотел пропустить через лёгкие весь воздух гор. Голос. Его голос! Он - мужской!
   - Дракончик! Дракончик, миленький! Я - это я, понимаешь?! Я - я!..
   - Хорошо-хорошо. Только прекрати меня лобзать и слезь, чтобы я мог в полной мере выразить радость.
   Воин резво соскочил с набора костей, что приходился ему заклятым другом либо, по иной версии, добрым врагом.
   - Ну, как я выгляжу?
   - Забрало подними.
   Металлическая полоска тут же очутилась на лбу, открывая симпатичное лицо с красивыми небесно-синими глазами. Мужчина выглядел максимум лет на двадцать.
   - О-о-о, - протянул дракон. - Ты помолодел.
   - Для тридцатника неплохо? - удивленно-обрадовано поинтересовался рыцарь.
   - Угу, угу, - осторожно согласился скелет. - Поздравляю.
   - Спасибо! Я так рад, о, знал бы ты, как я рад, что вновь стал мужчиной! Что вновь буду самим собой - тем талантливым, успешным, бесстрашным качком, к которому привык!
   - Эге.
   - Что моя девушка вернётся ко мне. А то, вишь, не нравятся ей такие. Значит, с одноклассницей - это ничего, а с любимым, хоть и превратившимся в женщину, чего?!
   - Ыгы.
   - А ещё, ещё... я всем отомщу!
   - Ага?
   - Ну, тебе не буду.
   - Ага.
   - Но вот злыдням, которые выгнали нас на задворки королевства, - непременно!
   - А доспехи-то у тебя откуда? Ты же специально без них переносился, чтобы не запалиться.
   Рыцарь помрачнел.
   - Пойдём, - нехотя проговорил он. - Расскажу.
   Они молча, не спеша потопали к трёхэтажному бревенчатому особняку, и по дороге маг предпочёл не говорить врагу-другу, что глаза того поменяли цвет с привычного зелёного на синий. О другом он также умолчал.
  
  
   - Хватит с камином копаться, - поторопил волшебник медленно разжигавшего огонь меченосца.
   - Дай передохнуть, а? Я так устал... - отозвался рыцарь, забывший даже снять доспехи.
   - Да в чём дело-то?! А ну колись! Прекращай интригу разводить!
   Молодой человек чиркнул спичкой, поднёс пламя к бумаге, та мгновенно загорелась - и немедленно потухла.
   - Да что ж всё не слава богам!
   - Коро-оче-э, - прорычал дракон.
   Рыцарь выругался, помянув того, кто клал камин, людей, что посадили лес, и гения, который придумал тонкие спички. Порывистым движением мужчина бросил в пасть камина коротенькую палочку с обугленной головкой, обернулся к дракону и затараторил:
   - Значится, делал я, как мы запланировали.
   - Ну.
   - Перемещаясь в прошлое, остановился в том году, когда меня зачали.
   - Легко нашёл?
   - Очень. Твоё заклинание временной видимости, которое ты смешал со снадобьем переноса, помогло: циферки бегали перед глазами - надо было только соскочить на нужной.
   - Типа как выйти из автобуса на своей остановке.
   - Чего?
   - А, это не из вашей эпохи... в смысле, нашей. И? Что дальше?
   - Затем в темпе отыскал дом своих родителей... вернее, благодаря тебе - только матери. - Рыцарь обжёг собеседника взглядом.
   - Не тормози, - используя функцию "Ignore", подгонял чародей с крыльями. - Рассказывай.
   - "Отца" дома не было.
   - А меня?
   - И тебя тоже... папашка. Зашёл я в прихожую - никого. На кухню - опять никого. В ванную - то же самое. В комнату матери - а там наткнулся на свою родительницу!
   - Жуть! А затем?..
   - Затем я выхватил меч и до смерти напугал того, кто кувыркался с матерью в постели.
   - Меня из прошлого?
   - А вот нет! Говорю же, без тебя обошлось. Чудик какой-то с мамашей резвился.
   - Тёмный?
   - Не всосал. Что тёмный?
   - Тот чудик - брюнет?
   - О боги! Какая разница?!
   - Ну, может, и никакой... - пробормотал дракон.
   - Машу я, значит, мечом, - распаляясь, вещал рыцарь, - пугаю чудика - в основном воплями клинка, которого я разбудил, когда выхватил из ножен. Чудик вскакивает и голышом выпрыгивает в окно. Вот умора!
   - Ы?
   - Ну, мамина спальня на втором этаже находилась.
   - А-а-а. А-ха-ха.
   Рыцарь, похоже, вошёл в раж.
   - Только я это сделал, как кто-то припёрся. Я бегом, чуть ли не лётом - вниз. А там - папаша.
   - Я?
   - Не, настоящий папаша. Вернее, формальный. Блин! Первый, в общем.
   - М-м.
   - Вежливый такой: "Что вам надо, мадемуазель?" Я р-раз кованым сапожком ему промеж ног - и на улицу. Вот тут тебя повстречал: ты, озираясь и одновременно напевая, шёл к крыльцу.
   - Боюсь спрашивать о продолжении этого триллера.
   - Какого триллера? Что за чушь ты постоянно несёшь?
   - А, снова перепутал.
   - М-да? Проехали, короче... На чём мы остановились?
   - На мне.
   - Ну, схватил я тебя за загривок... за кость под гипотетическим загривком, - поправился рыцарь, - и потащил прочь.
   - Я сопротивлялся?
   - Не особо. Узнал, надо полагать.
   - Странно: ты же тогда ещё был женщиной, а я тебя помнил только мужчиной.
   - Хм.
   - Всё?
   - Всё. Едва вышел наружу, сразу возвратился сюда.
   - А доспехи-то откуда?
   Громыхнув металлом, рыцарь пожал плечами.
   Дракон вдруг сделал подозрительно-невинное и вместе с тем чертовски смущённое лицо. Отвернулся, уставился в окно.
   Сначала воин ничего не понял. Он и через минуту ничего не понимал, но вопрос задать догадался-таки:
   - Погоди-ка... А как я очутился в пещере? Я ведь именно оттуда вышел, прежде чем вернуться в наше время.
   - У-угу-у, - подтвердил маг - его интонация рыцарю совершенно не понравилась.
   - И почему на мне оказались доспехи?
   - У-угу-у.
   - Что угу?! - взорвался мечник.
   - Кто знает...
   - И вот чего не пойму, - обращаясь уже к себе самому, а не к кудеснику, рассуждал мужчина, - по какой причине я не переместился во времени давным-давно? Если меня отрубило, то действие снадобья должно было закончиться, пока я валялся в беспамятстве. Кстати, с чего это меня могло отрубить?
   Скелет молчал, уставившись в стену. Его плечи подрагивали.
   - Ты там что? Гогочешь?
   - Не-эт... - еле сдерживаясь, промямлил дракон.
   - Больше никогда не дам тебе в долг! Никогда, понял!? А то пожертвуешь потом и кровью отобранное у других драконов богатство вот этим вот хохочущим костям без мешка, и что взамен? Вначале всесильный маг-некромант тебе память стирает, после в женщину недостойным образом превращает, а затем начинаются вообще... непонятки. Ты хоть имеешь представление, что со мной случилось?
   Дракон помотал головой. Из его глаз, не видимые рыцарю, текли слёзы. Полый живот сотрясался от беззвучного хохота.
   - И я не представляю.... Вот нафига ты волшебную палочку потерял? Не мучались бы сейчас... А тот долг, с которого всё началось, напомни, накой тебе нужен был?
   Хвостатый вдохнул, выдохнул - и выдал ответ скороговоркой, потому что иначе заржал бы:
   - Мы собирались организовать совместное предприятие.
   - А, ну да. - Воин наконец вспомнил. - Драконы и рыцари всех королевств - соединяйтесь! Милые старые деньки. Тогда идея о сотрудничестве человекоядных ящеров и людей-ящероненавистников ещё не выглядела глупой утопией. Жаль, задумка пошла прахом из-за того, что ты не вернул мне деньги... Стоп! Так вот в чём причина! Ты не хотел организовывать драконо-рыцарское братство, а просто-напросто попёр мои бабки! Вы, динозавроподобные, жуткие скопидомы и жмоты!.. Да что тебя плющит-то?!
   - Мы... ха... жмоты... ха-ха... зато... не носим... ха-ха-ха... для красоты... голубые линзы! Ха-ха-ха-ха-ха!..
   Напрягал и безудержный смех дракона, и что-то в его словах. Но что? Рыцарь попробовал поразмыслить - не получилось. Обозлённый на собственную недогадливость, а заодно на нетактичность огнедышащего, он сорвал с головы шлем и бросил на пол. "Убор" бухнул об доски, отскочил, закатился под диван. Длинные светлые волосы растрепались, закрыв поле зрения.
   - Лиро-эпическая сила! - Рыцарь занёс руку, чтобы поправить шевелюру, - и застыл, подобно статуе, воздвигнутой в честь их нынешнего короля.
   Живот болел немилосердно; держась за него лапой, дракон вновь заговорил с воином:
   - Брателло, у меня для тебя три новости. С какой начать?
   Рыцарь откликнулся похоронным тоном:
   - С плохой.
   - Дело в том, что хорошей среди них вообще нет. Новость первая: чудик с тёмными волосами, которого ты видел в доме матери, - твой истинный отец.
   - Мать изменяла папе ещё и с... папой?!
   - Новость вторая: ты не совсем мужчина.
   - Чего-о?..
   Внезапно раздался стук, от которого так и сквозило вежливостью.
   Неохотно подойдя к двери, рыцарь распахнул её и с неудовольствием обнаружил на противоположной стороне порога напомаженного субъекта. Субъект накручивал на безукоризненно наманикюренный палец завитые явно при помощи бигуди мелированные волосы и улыбался от уха до уха, не в силах, однако, растянуть обезображенное подтяжками лицо. Но этого мало: субъект игриво подмигнул хозяину особняка голубым глазом.
   - Чем обязан? - холодно, насколько мог - а мог он не очень, - приветствовал рыцарь.
   - Ну, здравствуй, дорогой, - разлил елей субъект.
   Дракон неслышно вырос за спиной у пехотинца.
   - У этого голубоглазого, если тебе интересно, тоже линзы.
   Рыцарь не врубился. Затем всё же скосил один глаз вправо, глянув на свою, держащую дверь руку. Руку с идеально ровными ногтями, покрытыми бесцветным лаком и блёстками.
   Немедленно отпрыгнув от сомнительного мужчины, рыцарь захлопнул дверь. Дом покачнулся. Щеколда скользнула в паз, щёлкнул закрываемый замок.
   - Ч-что э-это? - заикаясь, еле выговорил воин.
   - Вторая новость, - как ни в чём не бывало объяснил дракон. - Как я понимаю, тот отец, что тебя воспитывал, имел... да, имел... немного нетрадиционные взгляды на взаимоотношения полов.
   - Ч-что ты н-несёшь?! Э-этого не может быть! Как же меня зачали, ежели он не туда ориентированный? Не сходится!..
   - Ну конечно, не сходится...
   - Вот.
   - ...потому что он тебя не зачинал.
   В дверь аккуратно, утончённо стучали. Рыцарю было по барабану - он этого даже не замечал.
   - Потому что он - как? - проблеял вояка.
   - Никак, - вынес приговор маг. - Представь, что красивая, безумно сексуальная девушка схватила тебя за загривок... или, допустим, за кость под гипотетическим загривком - и потащила в укромное местечко. Что бы ты сделал на моём месте?
   Сердце ухнуло в самый низ - в направлении реки Стикс, матери первородных мрака и ужаса.
   Ничего не подозревающий меч-кладенец сладко причмокивал во сне.
   - Это и есть третья новость? - пискнул рыцарь.
   - Она самая. - И дракон подтвердил вывод безжалостным кивком. - Ну, что ты стесняешься? Давай, обними папочку!
   - Какого, к дьяволу, папочку?!
   - А такого. Если ты в прошлом, будучи обаятельной девушкой, встретишь охочего до женского пола и изголодавшегося по нему же приятеля, то в будущем, может, и родишься сыном - но только своим собственным.
   Омоложенное пластическими операциями лицо рыцаря хранило пугающе бесстрастное выражение.
   - Опять не сдержался, да? - уточнил он.
   - Увы. - Дракон развёл длиннющими лапами, нечаянно сорвав занавески.
   - А как же разговоры о том, что no woman - no cry?
   - Попробовал бы воздержаться с моё. А потом, сердцу не прикажешь.
   - Сердцу???
   - У нас, истинных мужчин, сложно отделить одно от другого.
   - Я тебе их щас... хнык... от... хнык-хнык... отделю-у-у-у-у!..
   По доброй традиции обидевшись на мировую несправедливость, рыцарь расплакался горячими слезами - и уткнулся макушкой дракону в плечо.
   - Ну-ну, мой хороший, мой противный сынок. Не печалься и не хнычь. Найдём тебе достойную пару. Накачанного, видного мужика - не то что накрашенное курообразное за дверью. И кого-нибудь получше твоей пассии, щеголяющей во-о-от такими буферами. В общем, будете вы с суженым жить долго и счастливо, пока смерть...
   Тут рыдания сделались оглушительными, скелет даже перестал слышать, что говорит.
   - Н-да. - Поглаживая более или менее мужчину по прореженным волосам с кончиками, выкрашенными в белое, скелет понял, что допустил серьёзную ошибку: не стоило упоминать о смерти. - Рыцари бывают разными, хоть и никто не знает об этом, - задумчиво проговорил он. - Эх, вечно с вами, чувствительными натурами, проблемы!
   Прижав щёку воина к костистому телу, маг негромко запел - песню из подсмотренного в альтернативной вселенной мультфильма про щенка своеобразной расцветки. Мультик и раньше вызывал смешанные чувства, но теперь-то приходилось самолично завывать "арию" главного героя. Дракон, к его чести, превосходно справлялся с задачей, прочувствованно, нежно, чуть ли не по-матерински успокаивая впавшего в депрессию рыцаря.
   И лишь иногда невыносимо трогательный текст прерывался непроизвольным утробным гоготом.
  

(Июль 2013 года)

* * *

Ехидна

  

Мэтэр. Спасибо за всё, и в частности - за идею. Йиос.

  
   Стройные ноги ступали по паркету, мелькали нежные девичьи пятки. Из радио, которое она поставила на стул посреди коридора, лилась "Lady in Red". Под эту песню всегда отлично танцевалось, и в своём танце она была королевой. Девушка с вьющимися светлыми волосами верила в это, вскидывая вверх руки, делая ещё несколько поворотов и глазами, до краёв наполненными сиянием голубых искорок, ловя взгляды восторженных поклонников. Этот мир идеален настолько, что ни одна девушка, ни одна модница, ни одна участница бала не завидовала ей. Все дамы хотели быть похожими на неё, но никто из них не обладал такими грацией, страстностью, чувством ритма, а потому, как бы ни старались, они не могли стать Королевой бала. Леди В Красном...
   Песня закончилась, начался прогноз погоды. Леди В Красном покинула волшебный, восхитительный мир и вернулась в тело девушки по имени Шейла Хардинг.
  
  
   Когда она переехала в крупный город, к кузине, первым, что её поразило, была ухоженность. Новое место жительства оказалось чистым, как мысли маленькой девочки. Шейла заранее настроила себя на клубы дыма, на ревущие машины и их выхлопные газы, на асфальтовые дороги и редкие чахлые деревца. Как она обрадовалась, увидев свежий, распустившийся листьями, благоухающий ароматом свежескошенной травы, аккуратный, ухоженный город. И чем-то этот город очень напоминал её саму - в родной деревне у неё никогда не возникало подобного чувства.
   Шейла улыбалась ночному городу, и он улыбался в ответ. Полная луна посылала на Землю отражённый свет, горели фонари и неоновые вывески - впрочем, в квартале, где жила девчушка, неоновых вывесок было не так уж много, и в здании, украшенном одной из них, она работала.
   Надо сказать, ей крупно повезло: работа находилась всего в паре сотен метров от дома. Она считала, что в нашем мире ничто не случайно, по велению слепого случая. Если она живёт в этом городе, если квартира кузины находится в этом районе и если работа нашлась в "Красоте и стиле", значит, так нужно. Девушке требовались деньги: кузина уехала на две недели в отпуск, и надо было на что-то жить. Кроме того, через месяц она будет поступать в театральный вуз. А что, если не удастся попасть на бюджетное отделение? В этом случае деньги, заработанные в "Красоте и стиле", будут очень кстати. Шейла знала, сколько получает ночная уборщица, но особого выбора у неё, рождённой и воспитанной в глубинке, не было. Она долго подыскивала работу, такую, которая не будет излишне выматывать её плюс позволит днём заниматься у репетиторов и самостоятельно изучать тонкости актёрского мастерства.
   И вот, однажды, пролистывая без энтузиазма очередную газету объявлений, она нашла на предпоследней странице, внизу, такой текст: "Салону "Красота и стиль" требуется уборщица. График работы - ночной..."
   Указанная зарплата будущую актрису вполне устраивала; устраивало её и то, что работать придётся ночью: это означало, что у неё будет много свободного времени, с утра и до вечера. Многие знаменитые люди начинали с чего-то мелкого и незначительного: кто-то был электриком, как Ричи Блэкмор, а кто-то сменил десяток работ, прежде чем нашёл свою стезю, как Стивен Кинг.
  
  
   Салон находился на первом этаже жилого здания. Шейла набрала на домофоне номер квартиры, и ей открыли. Бодрым шагом, с неизменной и неувядающей улыбкой на губах, она поднялась по ступенькам и, провожаемая взглядами устрашающей с виду консьержки и полусонного охранника, прошла в коридор на первом этаже. Единственная дверь, белая и сияющая чистотой, вела в салон красоты. Зайдя внутрь, приезжая огляделась и увидела симпатичную рыжеволосую женщину.
   - Здравствуйте, меня зовут Шейла. Я по поводу работы.
   - Привет. А я Дженни, владелица салона. Идём.
   Дженни провела девушку в комнату отдыха, предложила сесть в кресло и, когда та устроилась, заняла место напротив. Разговор длился не более десяти минут, но было в нём кое-что странное. То, как Дженни задавала вопросы, вроде бы бесстрастно, но с едва уловимым, мастерски спрятанным оттенком интереса. Шейла списала это на психологию: Дженни увидела перед собой энергичную девчушку, которая в два счёта справится с предложенной работой. Но что заставило её - миловидную, полную сил - остановить выбор на профессии такого рода? На все вопросы кандидатка отвечала честно. Может, она и была склонна фантазировать, учитывая возраст, но вместе с тем она оставалась серьёзной девушкой, которая знает, чего хочет, и которая всегда была сторонницей правды. Владелица салона извинилась за то, что могла показаться излишне подозрительной, и пояснила:
   - За последнее время кто только ни устраивался к нам: и клептоманки, и нимфоманки. Был даже один парень без образования, натурал, который представился геем, чтобы понравиться мне.
   Шейла и не думала обижаться - она была слишком добродушна. К тому же радость от общения с новым, интересным человеком и мысли о будущих победах заполняли разум, вытесняя из него весь негатив.
   Потом Дженни показала рабочую территорию. Шейла с восхищением смотрела на оборудование, на выстроенные в ровные линеечки тюбики крема, на кресла для посетителей, на бритвы, расчёски, ножницы, кисточки и прочие принадлежности стилистов. Поразила её и сама квартира: сияет чистотой, словно ремонт закончили совсем недавно, но уже успели вынести ненужный хлам и всё вымыть до блеска.
   - Как у вас тут здорово! - Девушк рассматривала стильные обои и витиеватые люстры, явно сделанные на заказ.
   - Значит, договорились, - подвела итог Дженни, - жду тебя сегодня, к десяти вечера.
  
  
   ...Когда освободилась, Шейла позвонила Шону, они встретились и отправились гуляли по парку. Влюблённые целовались и пересказывали друг другу новости из своей жизни.
   Шон повторил, что беспокоится: всё-таки дама сердца выбрала ночную работу, а в тёмное время суток довольно опасно. Люди, говорил молодой человек, даже самые приятные с виду, бывают настоящими чудовищами, когда дело доходит до личных интересов. На это Шейла отвечала, что ничего с ней не случится - кому нужна какая-то там девушка из глубинки?
   Время пробежало незаметно, и влюблённые расстались до завтрашнего утра - до того момента, когда кто-нибудь из них пришлёт на телефон своей второй половинки СМС-ку "С добрым утром! :)".
  
  
   Разомлевшая и радостная после прогулки с Шоном, Шейла вернулась домой, разделась и приготовила ужин (котлета с овощной смесью в качестве гарнира). Накалывая на вилку последний кусок котлеты, она посмотрела на настенные часы и ахнула: было девять пятьдесят. Девушка замочила посуду, быстро оделась и побежала в салон, благо, он находился совсем недалеко.
   Дженни встретила её улыбкой, с которой, похоже, никогда не расставалась.
   - Здравствуйте, извините, что опоздала... - запыхавшись, сказала девушка.
   - Опоздала? - переспросила Дженни. - По моим часам - нет. Так что не волнуйся, раздевайся и принимайся за работу. Ключ я положу на тумбочку. Как закончишь, запри квартиру, а ключ оставь консьержке.
   И она ушла. Шейла осталась предоставленной самой себе.
   Некоторое время новая работница потратила на то, чтобы привыкнуть к новой обстановке, а потом взяла в руки швабру и приступила к уборке.
   Когда полы были вымыты, столы, стулья и шкафы - протёрты до блеска, а ванная с туалетом засияли чистотой, Шейла присела в кресло, чтобы передохнуть. В этот миг она увидела перед собой баночки с кремами. Тогда-то и захотелось узнать, что в них, опробовать содержимое на себе. Но это было бы нехорошо, сочла она - и потому не притронулась к баночкам.
  
  
   На следующий день она опять гуляла с Шоном. Пара бродила по аллеям, много разговаривала, обнималась и дарила друг другу поцелуи. Когда Шон уехал, Шейла вернулась домой, поела гораздо оперативнее, чем в прошлый раз, и появилась на работе минута в минуту. Дженни снова передала ей ключи, попрощалась и ушла.
   На холодильнике, в кухне, стоял радиоприёмник; он был последней модели и очень стильный. Взяв из кухни стул, юная работница поставила его посреди коридора, а на стул - приёмник. Нажала кнопку "Power", покрутила ручку настройки, поймала станцию, по которой передавали Криса Ри, отрегулировала громкость и под "Josephine" приступила к работе. А через некоторое время включили Криса де Бурга и его "Леди В Красном", и кто знает, как всё сложилось бы, если бы не эта песня...
   Когда вместо голоса де Бурга зазвучали голоса ди-джеев, Шейла вынырнула из прекрасного, захватывающего забытья и увидела себя стоящей перед зеркалом - а в зеркале отражались флаконы и баночки, и их было больше десятка, и ко всем хотелось прикоснуться, все открыть. Снова пробудилось необычное и необычайно сильное желание, овладело телом, поступками. В душе она была авантюристкой, но это скрытое где-то в глубине её натуры качество не так часто вырывалось на свободу. Однако сейчас, взволнованная песней, находясь на пике эмоционального подъёма, Шейла смотрела на эти чудо-средства и не могла отвести от них взгляда. Что-то шевелилось внутри девушки и предлагало попробовать. Всего разок. Открыть баночку, взять оттуда самую чуточку, растереть между пальцев и понюхать - и всё. И больше ничего...
   Шейла не помнила, как в руках у неё оказалась прозрачная баночка, но она открыла её, погрузила в удивительно ароматный крем тонкий гладкий пальчик и растёрла крем о тыльную сторону ладони левой руки. А крем оказался таким густым, что его хватило на всю кисть. И тогда она взяла ещё капельку крема и втёрла его в кожу правой руки, а потом как бы помыла руки, потёрла их одна о другую...
   Это было подобно наваждению. Она тряхнула головой, сбрасывая его; поняла, что наделала, однако особого стыда или страха при этом не испытала. Гораздо сильнее было чувство... неправильности. Что-то абсолютно неверное сквозило в произошедшем, нечто такое, чего быть не должно. Шейла ломала голову над тем, что означают её предчувствия. Может, интуиция даёт подсказки, которых логика не понимает...
   Так ни к чему и не придя в своих размышлениях, девушка подумала: всё сложилось именно так, а не иначе, и ничего не изменишь. С этой мыслью - волнительной и успокаивающей одновременно - она закрыла баночку и вернула её на место, оделась, вышла из квартиры, закрыла её и оставила ключ консьержке.
   На улице, у подъезда, её ждал Шон.
   - Прокатить вас, мадемуазель?
   - Прокатить?.. Я бы с радость, но что-то очень утомилась сегодня. - Она и правда чувствовала непонятную, неизвестно откуда взявшуюся усталость.
   Шон сильно расстроился, причём парень, от природы не только мужественный, но и искренний, не пытался скрыть огорчения. Шейла поцеловала любимого в губы и сказала ласково:
   - Я действительно выбилась из сил. Не обижайся и отвези меня домой, пожалуйста.
   Шон улыбнулся.
   - Как скажете, мадемуазель. - Галантно открыл дверцу стильного автомобиля. - Запрыгивайте, леди...
  
  
   ...Этой ночью Шейла спала плохо, ей приснился кошмар: как будто её, совсем маленькую, крохотную, как Дюймовочка, сажают в пустую баночку из-под крема. Опускается сверху и, медленно вращаясь против часовой стрелки, закрывается крышка. Баночка и крышка прозрачные, но никакого толка от этого нет: мир по ту сторону заселён лишь густым мраком. Шейла кричит, стучит по стенкам, пытается выбраться, но всё бесполезно. И тут вдруг крышка улетает вверх - чья-то рука, непонятная, изогнутая, чёрная, еле различимая во мраке, - эта рука сняла крышку, а теперь она берёт Шейлу и кладёт на тыльную сторону ладони другой такой же страшной руки. Девушка сначала находится в растерянности, а затем понимает, что хотят сделать эти руки. То же, что она сделала с кремом в салоне. Растереть. Растереть её!..
   Рука нависает страшным наказанием, многотонной конструкцией, вот уже готова опуститься. Шейла кричит "Нет!", но никто её не слышит, никого нет рядом и никто не может помочь. А рука совсем близко, девчушка чувствует её приближение. Словно бесплотная тень скользит по телу девушки, лежащей ничком, закрывшей глаза, дрожащей всем телом. Шейла ждёт неизбежного, и в этот самый момент...
   ...она вскакивает на кровати. По её телу струится пот. Подушка, одеяло, простыня - всё мокрое от пота. Шейла дышит глубоко, но пережитый ужас сопротивляется и не хочет отпускать её. Девушка поднимает руку, чтобы вытереть лоб - и кричит во весь голос. Сон сгинул, спавшая вернулась в реальность, но это не принесло облегчения...
   Шейла вскочила с кровати и подбежала к зеркалу в коридоре. В темноте ничего не видно - только пустые рукава, из которых будто бы сочится, струится что-то чёрное, очень похожее на те две руки из кошмара. Может быть, ей это только кажется? Она щёлкнула переключателем, вспыхнул свет, и ночная уборщица инстинктивно зажмурила глаза. А когда открыла их и посмотрела в зеркало, точно чья-то железная пятерня сдавила ей горло: у отражения не было кистей. И не только у него...
  
  
   ...Прошло какое-то время, прежде чем она успокоилась и попыталась разобраться в ситуации. Конечно, всё это случилось из-за того крема - из-за чего же ещё. Шейла ощупала кисти и пришла к выводу, что они не исчезли из реальности, а просто стали невидимыми.
   Господи, воскликнула про себя девушка, что же творится в салоне "Красота и стиль"? И какие жуткие секреты скрывают остальные банки? И самое главное: кто и зачем туда ходит? Кто захочет по собственной воле стать невидимым? Какой-нибудь преступник - вор-карманник или грабитель? И для кого Дженни бережёт остальные свои средства?..
  
  
   Шейла уже несколько часов не снимала перчаток: дело в том, что каждый раз, когда она смотрела на свои отсутствующие кисти, у неё начинался рвотный рефлекс. Чтобы смыть невидимость, девушка пробовала мыло, "Fairy", чистящее средство для ванны и стиральный порошок, но это не дало ничего, кроме раздражения. Тыльные стороны её невидимых ладоней сильно чесались. Шейла хотела было сходить ко врачу, но быстро отказалась от этой мысли: стоит одному врачу увидеть, что с ней произошло, как он тут же организует симпозиум. Сначала на Девушку-Без-Рук приедут посмотреть городские и областные врачи, потом - светила науки со всего мира. Начнутся опыты, исследования, и неизвестно, к чему они приведут. А после, может быть, ей заинтересуются секретные организации, которые захотят использовать её невидимость в своих целях... Нет, такой исход Шейлу не устраивал. Что же ей оставалось? Только спрятать свою "пропажу" в перчатки, подальше от чужих глаз, что она и сделала. И, как ни странно, это даже немного её приободрило.
   Всё утро - начиная с того момента, когда проснулась после кошмара, - и весь день она проходила из угла в угол. Ей ничего не хотелось, она даже не могла заставить себя отвлечься - посмотреть телевизор или почитать книгу. Шейла только и делала, что думала: как поступить в сложившихся обстоятельствах? И тёрла, тёрла свои руки, словно бы это могло снова сделать их видимыми.
   Зазвонил телефон; Шейла взяла трубку. Это был Шон, и хотя девушка обрадовалась звонку, говорила она отстранённо, словно витала мыслями где-то далеко. Голову действительно занимали вопросы, совершенно с Шоном не связанные. Молодой человек заметил это, спросил, всё ли в порядке, ему рассеянно ответили "Да, да, конечно", и больше они к этой теме не возвращались. Поболтав немного, влюблённые попрощались. После этого неизвестность внутри Шейлы внезапно выросла; ни с того ни с сего горько защемило сердце. Ситуация пугала и интриговала - надо было срочно что-то предпринять...
  
  
   ...Часы показывали ещё только шесть вечера, когда Шейла вышла из квартиры. Чтобы найти разгадку того, что произошло с ней, она должна была взглянуть на посетителей салона. Кто они? Зачем ходят к Дженни? Нужно непременно выяснить. Она запаслась бутербродом с грудинкой и бутылочкой колы 0,33 л - вдруг во время слежки ей захочется перекусить.
   Между деревьев, неподалёку от входа в подъезд, стояла скамейка. Шейла села на неё и стала ждать. За три с половиной часа немалое количество людей вошло в подъезд и вышло из него, и всё время казалось, что самые странные и некрасивые люди - это посетители Дженни. Воображение девушки рисовало высокого старика в странном плаще, уродливого горбуна, нескольких девочек, одетых под ведьм, огромных размеров собаку, какого-то лилипута с горшочком золота, двух высокорослых парней в чудных волосатых костюмах... Хотелось подбежать к кому-нибудь из этих людей-нелюдей и, взяв за грудки, вытрясти из него (или неё) правду! Но это было невозможно, поскольку, едва появившись, непонятные личности тут же исчезали, как сны после пробуждения. Может, то были лишь галлюцинации?
   А что если они обманывают моё зрение? - подумала Шейла. Я только мгновение вижу их в настоящем обличии, а потом они изменяют его, надевают на себя личину и становятся похожими на обычных людей. Или просто - исчезают, испаряются.
   Она взглянула на часы: половина десятого. Нельзя больше ждать! Когда очередной странный тип - то ли двуглавый осьминог, то ли человек - вышел на улицу, она воспользовалась моментом и вбежала в открытую дверь подъезда. (Пока девчушка бежала, осьминог-человек успел превратиться в обычного прохожего, лысеющего мужчину средних лет.) Миновав консьержку и охранника, она остановилась у двери в салон. Неожиданно дверь открылась, и навстречу вышла Дженни.
   - О, привет, Шейла. Я ждала тебя.
   - Здрав... ствуйте, Дженни... Постойте. Ждали?
   На лице Дженни застыла неизменная улыбка. Владелица салона посмотрела на Шейлины руки - на них были перчатки, хотя на дворе стоял июнь. Хоязйка салона кивнула, скорее самой себе, чем Шейле, и сказала:
   - Ты пробовала крем?
   - Я? - Работница замялась. Она не хотела врать, да в этом, видимо, и не было смысла - Дженни уже обо всём догадалась. - Д-да, я взяла... но совсем чуть-чуть... Я не знала, не думала... Скажите, мои кисти... это ведь не навсегда? Они когда-нибудь появятся?
   Дженни протянула Шейле руку, как бы приглашая следовать за ней. В этот момент затрещал мобильный телефон. Девушка вытащила его из кармана, взглянула на экран: звонил Шон. Нажала на "Сброс" и посмотрела статистику непринятых вызовов: любимый звонил не единожды, наверняка очень беспокоился, а она находилась в таком состоянии, что не слышала телефона. Невидимым пальцем, спрятанным в перчатке, она надавила на кнопку, отключая мобильный, и убрала телефон обратно в карман. Затем, поддавшись необъяснимому порыву, заглянула в глаза Дженни и увидела там, на самом-самом дне, что-то неописуемое, древнее и... потустороннее. Женщина всё ещё протягивала руку; Шейла взяла её, и рыжеволосая женщина повела девушку в рабочее помещение.
   Они остановились напротив того самого зеркала, на столике перед которым стояли те самые баночки.
   - Ты мне чуть всех клиентов не распугала, - полушутливо-полусерьёзно сказала Дженни. - Сидела, рассматривала их, как уродцев в кунсткамере. Но, думаю, в твоём случае это уже не важно.
   В её случае? Что значит "в её случае"? И почему неважно?
   Дженни взяла прозрачную баночку, и Шейла непроизвольно вздрогнула.
   - Ты ведь использовала это, не так ли?
   Несмелый кивок.
   - Сколько ты намазала?
   - Совсем чуть-чуть. Я покрыла кремом кисти рук, а ночью мне приснился кошмар...
   - Да, это бывает, - проговорила Дженни.
   - ...я подбежала к зеркалу, включила свет и чуть не задохнулась от ужаса - моих кистей не было. Словно их стёрли.
   - Только для людских глаз.
   - Что?
   Дженни улыбнулась - на сей раз странной и многоопытной улыбкой. Она обвела рукой помещение:
   - Как думаешь, что в этих банках, колбочках и флакончиках? Для чего это нужно?
   Шейла помотала головой.
   - Не знаю... я не понимаю, что происходит...
   Лицо собеседницы хранило первородное спокойствие.
   И вдруг... Это было как разряд молнии, озарение, инсайт, как яркая вспышка в мозгу, потрясшая всё тело, всю нервную систему. Юная артистка кожей ощутила правильный ответ. Сначала она скинула с себя курточку, потом рубашку... дальше можно было не раздеваться. Белый лифчик плавал в пустоте там, где раньше находилась грудь Шейлы, но она знала, что если снимет его, то ничего под ним не обнаружит. И скоро то же самое произойдёт со всем телом. Или уже случилось?..
   - Во время нашей первой встречи я проверила тебя на пригодность, - сказала Дженни, - и решила, что ты нам не подходишь. Может быть, ошиблась. Однако теперь это неважно, потому что выбор сделан. И ничего невозможно изменить: слишком много крема попало на руки и чересчур много времени прошло, процесса уже не остановить. Так что теперь, хочешь не хочешь, ты - одна из нас, Шейла Хардинг.
   Дрожь прокатилась по невидимому телу, в невидимом горле пересохло.
   - Одна из кого?
   Дженни улыбнулась - почти как раньше, почти как в первый раз.
   - Ты так и не ответила на вопрос о том, что находится во всех этих флакончиках, баночках и колбочках. - И прежде чем Шейла произнесла хоть слово, Дженни продолжила: - Эссенции. Эссенции разных существ. Когда-то этих существ было намного больше, но они стали исчезать - по вине обычных людей и по своей собственной. Я не готова была с этим смириться. Я и сейчас не хочу мириться... - Она вновь обвела рукой помещение, а потом, подходя к каждой баночке и указывая на неё пальцем, стала перечислять: - Лернейская гидра, Цербер, маленькие зелёные человечки, домовой, демон, леший, бес, живая тень, Сцилла и Харибда - я всегда держу их рядом, - а вот и твоя - невидимка, полтергейст (они с невидимкой похожи), призрак, зомби, вампиры и оборотни, тут даже есть немного дьявола, но он не всегда срабатывает...
   У Шейлы закружилась голова.
   - Вы создаёте... монстров? И расселяете их по свету? Или вы ещё и вроде доктора для них? Продлеваете им жизнь, зашиваете старые раны, что-то меняете в их теле и ду... - она чуть не сказала "душе", - что-то меняете в них, если они попросят?
   - Моя дорогая, - не отводя взгляда от Шейлы, сказала Дженни, и в её облике впервые промелькнуло нечто настоящее, её подлинная сущность, - моя дорогая, я занимаюсь лишь тем, чем занималась испокон веков. Тем, что велит мне материнский инстинкт.
   Шейла слышала ещё что-то, но словно бы издалека: о своих новых родственниках... о том, что Мама познакомит её с ними... и о том, что не стоит волноваться, совсем не стоит... её всему научат - она девочка способная, быстро привыкнет к новой обстановке... и к новым правилам игры...
   Молодая леди сняла с левой руки перчатку и увидела пальцы, ладонь... то, что ещё несколько минут назад было невидимым. Нет, это не означало, что эффект невидимости прошёл - наоборот, заканчивалась последняя стадия превращения. Ещё вчера она принадлежала к классу людей, прямоходящих гомо сапиенс, - теперь её взору открылся новый мир, населённый совершенно другими существами. С которыми она породнилась навеки.
   Навеки...
   Мысли ускользали за пределы сознания девушки, которую раньше звали Шейлой, но оставались с ней в реальном мире, потерянные, никому не нужные; а в мире потустороннем, в обители теней и мрака, новорожденное невидимое существо закатило незримые глаза и, потеряв сознание, упало на пол.
  

(Март 2010 года; октябрь 2013 года)

  

* * *

Тапочки,

или Как не оставить реальности ни шанса

  
   Тапочки были просто бешеные. Мало того, что гиперпространственные, так ещё и плюшевые. В виде медвежат. На глаз не определишь, насколько они функциональны. Хотя смотрелись здорово.
   Продавец тоже был в своём роде. Скелет. Как и положено, с белым остовом, гладким черепом, костлявыми конечностями. В остальном он напоминал Элвиса Пресли. Помните его? "Лав Ми Тендер" и всё такое.
   Но суть была в другом. Да-да, в этих самых тапочках. Чёрт! Нет, я не зову одного из обитателей Нереальности - я банально ругаюсь. Так вот, чёрт! Если бы я знал, на кой ляд сдались мне эти тапки! Будь они хоть шестьсот шестьдесят шесть раз стильные и клёвые! Но... Что бы я ни думал, я должен был их купить. Я говорю не о мысли вроде "О. А тапочки-то ничего. Надо бы прикупить такие". Нет. То была чёткая уверенность из разряда "если ты сорвал одуванчик, то что у тебя в руке?". Только не будем вдаваться в философию. За ней лучше обратиться к профессору Колбинсону (полтергейст), адрес такой-то. А я по другой части.
   Да, раз уж выдалась возможность, представлюсь. Децербер. Пёс. Разумный, хе-хе. Двух метров ростом. О трёх головах. И чёрт-те скольких лет от роду - не будем забывать, что жизнь в Нереальности бесконечная. Но в душе я всегда молод. Обожаю девушек. Обожаю алкоголь. Обожаю рулетку, покер и любые азартные игры. Вообще, я не чужд азарту, а очень даже близок ему. Во всех его проявлениях, включая погони и перестрелки. Миляга. Стиляга. Ношу тёмные очки (почти всегда), курю нескончаемые сигары (почти всегда). (Почти всегда) ироничен и весел. Ну, это вы, наверное, заметили.
   Очень рад познакомиться.
   А теперь вернёмся к нашим медведям. Тапочки... Мне непременно нужны были эти тапочки. Не знаю почему, и это меня напрягало. Но что поделаешь...
   Я порылся в карманах и определился, что денег мне хватит в лучшем случае на полтапка. Где раздобыть нереальностной валюты? У кого занять? Можно, конечно, связаться с Кашпиром, моим другом-призраком. Но вдруг, пока я буду ему звонить, тапки уведут у меня из-под носов?
   Я в задумчивости оглядел магазин. "Разнообразные товары по сходным ценам" - так он назывался. Обстановка самая обычная: стеллажи, витрины и стенды с многочисленными товарами. От бластеров до игрушечных солдатиков, от заклинаний до приправ к горячим блюдам, от... и до... Да-а, ассортимент был действительно разнообразный. Но никаких подсказок на тему, как бы мне поступить.
   Тогда я перевёл взгляд на продавца. Жаль, что он мужескаго полу. Будь он женщиной, я бы уболтал его... вернее, её, на раз-два. А так надо искать другое решение. Говорят, вежливость рушит горы и воздвигает холмы на долинах (или что-то типа того). Попробуем применить её.
   - Кхе-кхе. - Я откашлялся. - Уважаемый.
   Уважаемый сверкнул на меня тёмными провалами глазниц.
   - Да-да, вы. Можно к вам обратиться?
   - Ну, попробуйте, - разрешил Уважаемый.
   - Вы знаете, мне очень нужны, просто жутко, невыразимо, непередаваемо, непредставляемо нужны тапки. Вот эти. Ага, они самые, - сказал я, когда Уважаемый ткнул своим костяшкой-пальцем в "медвежат". - Не могли бы вы мне их отда... в смысле, продать.
   - Хм-м, надо подумать. - Уважаемый сделал вид, что размышляет. На самом же деле, это был такой прикол. И точно: через секунду скелет снова указал на тапки и недовольным голосом произнёс: - Там ценник. Платите, сколько написано, и получите товар.
   Удивительно, как моё мужское обаяние иногда осложняет мне жизнь. Я имею в виду, когда приходится иметь дело с существами того же пола, что и я. Щас кого-то другого на моём месте потянуло бы в размышления "а отчего всё так?". Именно поэтому я быстро от них отстранился и снова попробовал решить проблему.
   - А не могли бы вы немного скостить цену?
   - С какой радости?
   - С большой, - честно ответил я.
   - М-м-м... - опять якобы задумался продавец.
   - Я понял - нет, - сказал я.
   - Вы правильно поняли.
   Вежливость не помогла. Что ж, у нас в арсенале ещё имеется оружие. А как насчёт жалости?
   - У меня больная мама. И бабушка. И прабабушка. И тётя по дядиной линии...
   - Это как?
   - Неважно. Прода-айте мне тапочки с уценкой.
   - Мне повторить по слогам?
   - Смотря что.
   - Нет.
   - Нет.
   - Вот и ладушки.
   Хм-м... Я опять порылся в арсенале и извлёк на свет новое оружие - угрозы.
   - Если вы немедленно не продадите мне эти тапочки по баснословно низкой цене, то...
   Уважаемый скелет нацелил на меня миниатюрную базуку. Видимо, он держал её под прилавком. На всякий случай. И этот случай, как он счёл, настал.
   Я понял намёк.
   - О'Кей, О'Кей. - Я поднял руки в примиряющем жесте.
   Уважаемый хмыкнул и убрал базуку.
   Мой арсенал пустел. Средств "добивания своего", назовём их так, оставалось всё меньше. Буквально парочку я ещё не использовал.
   Я выгреб из кармана деньги. Пошуршал ими перед отсутствующим носом Уважаемого. Ноль реакции. Соблазнение деньгами не прокатило.
   Я приготовился канючить - последнее средство имени "Стой на своём!". И увидел, как Уважаемый потянулся за базукой. Так что пришлось закрыть арсенал и быстро спрятать деньги в карман. Видимо, настало время залезть, образно выражаясь, в секретное отделение.
   - Эй, что это там?!
   Я указал наверх.
   Скелет задрал череп и застыл на мгновение. А мне достаточно было и мига. Размахнувшись, я въехал продавцу в шушальник. Отбил руку, но поверг "врага" на пол. По крайней мере, будет знать, как хамить покупателям. Уважаемый проехался по полу - уже в отключке - и врезался в стенд, с которого попадали товары. Естественно, на самого продавца.
   Пока он не вскочил и не бросился на меня или за базукой, я кинулся к тапочкам. Схватил их и ринулся прочь из магазина.
   То, что произошло дальше, лучше всего описать в предложениях-абзацах:
   Уважаемый очнулся и вызвал копов - началась погоня.
   Я прыгнул в такси и приказал гнать что есть силы - полиция за мной.
   Я вышвырнул водителя такси и сам сел за руль - копы не отставали.
   Я заехал на космодром, надавав по шеям системе охраны, - полицейские дышали мне в затылок.
   Я угнал звездолёт - вершители правосудия сделали то же самое.
   Ну и стражи порядка у нас! Ведут себя, как хотят!
   Я сидел в кресле пилота. На коленях у меня лежала раскрытая инструкция по управлению звездолётом - такая есть на каждом космическом корабле. Я смотрел в книгу глазами левой головы. Зенками правой я отыскивал кнопки, на которые неплохо бы нажать, а бельмами средней глядел в зеркальце заднего вида.
   Копы нагоняли меня.
   Я выжимал из судёнышка все лошадиные силы... или какие они - центаврианские? Неважно. Это не помогало.
   Я уже начал готовить речь, которую произнесу перед копами, прежде чем они навалятся на меня с дубинками. Но тут - оп-пачки! - озарение. Глаза правой головы случайно натолкнулись на тапки, лежащие на приборной панели. А тапочки-то - гиперпространственные!
   Я бухнул кулаком по кнопке "Автопилот". Схватил тапки, надел их - и начал разгоняться. А со мной, естественно, стал разгоняться и весь звездолёт. В зеркальце заднего вида я наблюдал за ускользающим назад кораблём полиции. Всё дальше и дальше, за черту видимости. Копы в скафандрах повылезали из люков и в гневе затрясли кулаками.
   Я усмехнулся. И не успел досчитать до трёх, как преследователи исчезли. Отлично! Теперь развернём корабль, пока он не вошёл в гиперпространство. Затем войдём в него - т. е. в это самое "пространство" - и, перепрыгнув через копов, попадём обратно в Ад. Откуда мы и вылетели.
   Но тут-то и начались более крупные проблемы. Корабль меня не слушался и даже огрызался. Я отвесил ему пару подзатыльников - или, как их, подпанельников, - но это ничего не дало. Я ещё подубасил по панели. Никакого эффекта. Похоже, применив тапочки, я сбил настройки корабля. И теперь он летел - куда? Нет, понятно, что прямиком к Куполу: Нереальность-то замкнутый мир. Но что ждёт там? И не изжарюсь ли я? Купол ведь настолько горячий, что обогревает всю Нереальность.
   Я не запаниковал - отродясь не знаю, что такое страх, и знать не хочу. Но что-то где-то засосало. Возможно, под ложечкой или под каким ещё столовым прибором.
   Поздно спохватившись, я сбросил тапки. Это ни к чему не привело. Похоже, я разогнался до такой степени, когда остановиться уже невозможно. Скоро мы войдём в гиперпространство - но выйдем ли мы из него? А если выйдем, то куда? Вот чёрт!
   Вспомнив древнюю заповедь "Не паникуй!", я успокоился. Не то чтобы совсем, но по большей части.
   Корабль открыл разноцветную прореху и скакнул в неё. Мы оказались в гиперпространстве. Скорость посудины возросла во много раз и спадать не думала. Мало того, она становилась всё больше и больше, больше и больше...
   Мне оставалось только надеяться на лучшее, что я и делал. Попутно молясь. Надежда умирает... хм, да. С последним. А я тут как раз первый и последний. Вот круто, а?..
   За этими невесёлыми мыслями я не расслышал, что мне сказал Колбинсон.
   - Дец! Де-эц! Дец!!! - крикнул он мне в самое ухо.
   - А? Что? Я здесь.
   - Пока здесь, - уточнил профессор. - Но очень скоро произойдёт очередное искривление пространства. Ты снова купишь тапочки и снова отправишься в полёт, и снова очутишься здесь...
   - И вы не знаете, как это предотвратить?
   - Нет, не знаю.
   - А разве я только что не был на корабле?
   - Перестань болтать, пожалуйста, и послушай меня. Я провёл временные исследования и понял, что дело в тапочках. Не надевай их - они неисправны. Чтобы уйти от погони, ты используешь их, попадаешь в гиперпространство и при этом продолжаешь разгоняться. Ты не можешь остановить тапки. А они разгоняют вас с кораблём до такой скорости, что вы прошиваете пространство-время насквозь и оказываетесь в мире прошлого. Словно какие-нибудь... как же это?.. Ах, да! Попаданцы. И в этом прошлом мире мы снова разговариваем, я рассказываю тебе то, что мне удалось узнать из моих исследований. Но потом ты всё забываешь.
   - Почему это?
   - Ну как же. Это реакция реальности на попытку изменить её. Она меняться не хочет и стирает раздражающие её факторы.
   - Но из-за неё я оказываюсь в "петле" пространственно-временного континуума!
   - Именно. Поэтому-то тебе и нельзя надевать тапки, иначе...
   - Если я их не надену, копы меня поймают и освежуют.
   Профессор Колбинсон задумался.
   - Э-э-э. А ты попробуй-таки не надевать. Вдруг всё окажется не так страшно.
   - Страшно - нет. Но страшно больно.
   - Дец...
   Проф говорил что-то ещё, а тем временем у меня в голове рождалось нечто вроде озарения. Вот оно назревало, назревало, назревало - и вдруг как лопнуло! Итак, реальность нашей Нереальности очень строптива. Она не хочет меняться... Ну что ж, не хочет так не хочет.
   - ...и процент вероятности такого исхода меньше, чем...
   - Проф, а, проф?
   - ...чем... да, Дец? Что?
   - А зачем вообще мне понадобились эти тапки?
   - Они тебе не понадобились - они нужны мне.
   - Для чего?
   - Ну как же. Эксперименты, опыты...
   - То есть вы послали меня, чтобы я их купил, заранее зная о том, что они неисправны?
   - Э-э...
   - Вы очень предусмотрительны, проф. Настолько, что наверняка знали и о "петле", которая возникнет, когда кто-то эти тапки... кхм... купит. И пусть этим кем-то лучше окажусь я, чем вы. Так?
   - Ну-у...
   - Давайте сюда деньги.
   Колбинсон сначала не врубился. Но потом хлопнул себя по лбу и достал из кармана души (не пугайтесь, просто наша валюта так называется).
   - Вот, Дец, держи. Я буду тебе очень благода...
   Я взял деньги и сунул их в карман. Надо действовать, пока я опять всё не забыл!
   - Да-да. Как и всегда, верно, проф? Чао!
   Я вышел из университета, где профессор Колбинсон ставил свои опыты, и направился в ближайший стрип-бар.
   Реальность не хочет меняться, чтобы угодить мне? Ну что же, я не буду её менять. Даже пробовать не стану. Я просто повеселюсь в стрип-баре. Потом, может быть, забреду в казино и сыграну в покерок. Найду себе классную девчонку, схожу с ней в ресторан, а после - понятно что. Так я потрачу деньги. И не на что будет покупать столь необходимые мне тапочки.
   Опыты, значит. Эксперименты. Эх, проф, проф. Не умеешь ты жить...
   Через несколько часов я проснулся в каком-то отеле. Естественно, в кровати с обалденной красоткой. Как её звали - одному дьяволу известно, ну да не привыкать. Важнее было другое. Я вдруг подумал, что надо срочно потратить оставшиеся деньги. Мне показалось, если этого не сделать, произойдёт что-то неприятное. Теперь-то ясно, от чего у меня возникли такие мысли. С мелочью в кармане, я бы снова припёрся в магазин и попытался купить тапки. А в тот момент меня лишь посетило чувство, что надо избавиться от наличности. О том, как всё обстоит на самом деле, мне позже рассказал Колбинсон.
   Так, значит, я подумал: "Ну уж не-эт. Дудки!" - имея в виду, что неприятности щас совсем ни к чему. В такой приятный, погожий денёк, когда я - пусть это пока и оставалось для меня тайной - наконец вернулся домой.
   Я взял с табуретки джинсы и высыпал деньжата на кровать. Подсчитал. Можно приобресть бутылку вина и пиццу. Вот ведь цены нынче. На нормальный перекус средств хватает, а тапочки гиперпространственные, даже ломаные-переломанные, на них не купишь.
   Но это были частности. Главное, я не оставлял реальности ни единого шанса.
   - Алло. Это ресторан на первом этаже? Примите, пжалста, заказ в номер...
  

(Май 2011 года)

  

* * *

Мифы

   Сказал он: эта тварь приходит ночью
   И ровно в три, от церкви у холма.
   Но я ведь не сошёл ещё с ума -
   Не верю в то, что не видал воочью.
   (Говард Филлипс Лавкрафт "Вестник")
   Он не отводил взгляда от твари, что поднималась
   из ямы. Его внимание приковал огромный глаз, и
   глаз этот смотрел прямо на него.
   (Теренс Дэвид Джон Пратчетт "Цвет волшебства")
   Космический корабль имел удобную, классическую - с точки зрения некоторых пришельцев - форму правильного круга. Работал он, однако, не на аннигилируемой антиматерии, не на разогнанных в переносных коллайдерах частицах и даже не на обыденном, навязшем на зубах квазаровом излучении. Не исключено, замысел родился в пику тем же братьям по разуму: эти в принципе считались большими оригиналами. Итак, мода, ретро, стилизация: распылённое топливо, самовоспламеняющееся от воздействия разогретого при сжатии воздуха, - вот что, по теории, должно было толкать корабль в покуда не изведанные дали. Дизель, словом. Старый, добрый, вонючий, забытый. Но в плане "всего нового" пословица однозначна.
   После приземления, а точнее, приводнения посреди чего-то, напоминающего здоровенный океан, "бросили" якорь. Автоматически внизу открылась дыра, и устремился ко дну бур, что гнали питающиеся высококалорийным нефтяным ассорти двигатели. Но килотонный крючок не добрался до цели: чересчур оказалась глубоко. Лишь бесцельно пыхтела дымом механика, исходила мазутно-бензиново-рапсовыми ароматами.
   Капитан, предвидевший эту вероятность, распорядился соорудить водяные подушки. Из-за них он поругался с непосредственным начальством, прямо перед полётом, и заслужил помимо "воодушевляющих напутственных слов" прекращение финансирования и жалобу в ещё более высоко стоящие инстанции. Начальник в деталях расписал капитану, какая горькая судьба того ждёт, в ответ на что получил "спасибо", "пошёл нахрен" и "до свидания".
   В тот же день, часа через два, не позже, корабль, сожрав изрядную порцию салата "Дизельного", взмыл в небо и помчался прочь. На борту находились сотни переселенцев плюс экземпляр пока ещё редкого устройства - телепортатора, изобретённого месяц назад и отданного капитану в качестве признания его заслуг перед родиной. Ну, и как средство самозащиты - мало ли что ждёт в довольно внушительном количестве парсеков от дома...
   Обескураженные, задетые, рассерженные, организаторы поисковой операции слали с планеты сообщения самого различного характера: от "Шоб ты издох!" до "Вернись, мы всё простим!" Техника для передачи мыслей функционировала исправно - и зазря. Но пытаться остановить отчаянного, преданного светлому делу вояку - всё равно что худеть, исключив из рациона булочки по утрам и продолжая обжираться на ночь. То есть абсолютно бесперспективно.
   Работники центра управления полётами, в свою очередь отчаянные и взбешённые, хотели активировать систему самоуничтожения, сочтя, что ради возможности оставить за собой последнее слово не грех пожертвовать этак тысячей жизней. Командир звездолёта, однако, не допустил этого: буквально минут за двадцать до цуповцев он зашёл в компьютерный раздел "Аутодетонация". Бортовая панель управления позволяла капитану менять настройки, как заблагорассудится, а заблокировать доступ ему не успели. Считанные прикосновения к сенсорам - и вот прежний запускающий саморазрушение пароль "КРАНТЫ" заменён на другой: "ФИГВАМ"...
   ...Существование пригодной для обитания планеты в соседней галактике "беглецы" доказали оперативно - лет за пять. К тому времени каждый мужчина на корабле отрастил длинную бороду, каждая женщины родила минимум по одному ребёнку, многие пары женились, развелись и снова женились. Организовали, затем дезорганизовав, парочку восстаний... троечку, если прибавить к ним одно не вооружённое. Появилась на свет, умерла в муках и чудесным образом воскресла надежда на успех. И капитан научился сносно шутить.
   В установленные сроки, теоретически отработанным за полдесятка лет методом приводнились. Не зацепили якорем за одно, выслушали ругань командира, бросились прилаживать воздушные равновесы. Возня из-за вынужденного прикрепления к "подушкам" компрессионных вспомогательных движков и последующая отладка дистанционно регулируемых насосов. В целом же - премьера прошла с успехом No.
   Проблемы начались значительно позднее, уже после того как приняли решение строить никем не жданную цивилизацию на основе дизеля. Выбор свёлся до полного своего отсутствия: здесь не удалось в нужном количестве отыскать прочие элементы, в покинутом мире использовавшиеся поселенцами для конструирования механизмов. Да и планетка, кажется, ничего, бороздить галактики в поисках альтернативы не надо.
   Это о плюсах - теперь к минусам: дождался их и капитан: век его, равно как и любого из этих, был до осточертения длинен. На беду или на счастье - неясно по вине теории относительности, которая, утомившись званием физического понятия, проникла и в психологию.
  
  
   Ночь превратила вселенную островитян в напоённую бархатной темнотой пещеру. Будто бы зависла над землёй летучая мышь-исполин: кошмарная, несущая смерть, вечно жаждущая крови - но в данный момент, сложив крылья, мирно спящая. Почти ничто не навевало недобрых предчувствий.
   В одном из следствий обустроенности, на улице Нефтепроводной, в белом, красивом, поделённом на две равные просторные части здании под номером 66е, являвшемся не чем иным, как храмом, в левой его половине, собралось, хотя кто-то, наверное, скажет "сгрудилось", около трёх десятков фигур. Они обступили жуткого вида алтарь, на который, готовясь к ритуалу, испугались возложить что-либо из перечисленного в древней пророческой книге. И всё же в чёрных балахонах с "остроносыми" капюшонами фигуры смотрелись... мрачно. Хотелось бы добавить к мрачности ужаса и авторитетности, ну да ладно, от добра добра не ищут... или как-то так.
   Гудели, то ли создавая, то ли руша атмосферу, керосиновые вентиляторы. Витал-летал характерный запах.
   Толстая фигура в центре и по комплекции, и по местоположению выдавала в своём обладателе руководителя. А когда под витыми сводами гулко зазвучал его голос, стало окончательно ясно - говорит Номер Первый:
   - Куда подевался этот безалаберный имбецил-бензозаправщик! - прохрюкал главный. - Где его Хастур носит?!
   Никто не решился ответить, поскольку не знал судьбы замвожака, да не очень и интересовался ей. Балахонщики, занимавшие менее влиятельные должности, согласно многовековой, передающейся чуть ли не генетическим путём традиции, втайне ненавидели тех, кто выше. Впрочем, это не мешало им, воображая себя на месте злейших братьев по секте, любыми способами добиваться повышения.
   Щуплый низкорослый сектант решил применить весьма популярный и крайне эффектный, хотя и старый приём - наушничество:
   - Я видел его у пирса, он топливо космическим маршрутчикам продавал.
   - И что?!.. - разъярился было главный, но вдруг подключил к эмоциональному правому полушарию левое: - Маршрутчикам? Топливо??? Для водяных подушек?!
   - А то.
   - Они ведь механизированные! Как же подушки будут работать?
   - Никак, понятное дело.
   - Но продаёт хоть по завышенной цене?
   - Ещё бы.
   - И не делится со мной... в смысле, с нами?
   - Вообще не делится.
   Главный испытал праведную ярость.
   Пока руководство кипело и краснело, в помещение бодрой походкой вошёл только что обсуждавшийся зам. Кивнул младшим чинам, поздоровался со старшими и протянул руку начальнику.
   - Освободился! - скорее утвердительно, чем вопросительно рявкнул главный.
   - Да, - беззаботно ответил зам. - А что?
   - Ничего! - громче, чем раньше, проревел толстяк в балахоне. - Заклятие с тобой?
   - Так оно у Слухача, лучшего чтеца. А вы думали, текст у меня, и прождали уйму времени? - Зам улыбнулся - нагло и нахально, по мнению главного.
   - Никого мы не ждали! - Начальство шумно выдохнуло. Слегка успокоилось и, не оборачиваясь, обратилось к ближайшему подчинённому: - Передай Слухачу, чтоб начинал.
   Щуплый наушник ткнул в бок рослого силача, тот пихнул под рёбра коренастого соседа, а уже он пнул по ноге закрученного вопросительным знаком "брата".
   - Ай! - восклицательно выразился вопросительный.
   - Начинай же мессу чёрную, о брат недостойнейший! - торжественно провозгласил главный.
   - Ась? Пора, что ли? - зевнув, уточнил Слухач.
   - Ньярлатхотеп тебя задери! Читай давай!
   - А пентаграмма нарисована?
   - А-а-ахр-р-р-р!..
  
  
   Проводившиеся в левой части храма приготовления заметно мешали обряду в половине правой.
   - Там что, опять эти черноробые?
   - Да, светлейший.
   - Снова орать будут, сосредоточиться не дадут...
   - Правда твоя, светлейший.
   - М-да... Слушай, а что если обойдёмся без формальностей? Достал пафос этот, честно сказать.
   - Как будет угодно, светлейший.
   - И зови меня наконец по имени.
   - Твоё слово - закон, светлейший.
   - Ох, забудь, просвещённый.
   - Я ничего и не помнил, светлейший.
   Одетый во что-то, до неприличия похожее на оранжевое банное полотенце (то ли из двух, то ли из трёх кусков, смятое, как лицо шарпея, и с непонятно на кой пришитыми повсюду пуговицами), гуру оглядел паству. Кто-то пил предназначенный для священных целей херес, кто-то обсуждал с друзьями жену щуплого наушника из помещения по соседству, кто-то ковырял в носу, созерцая божественную лепнину.
   - Ребята, - окликнул светлейший.
   Пара монахов недоумённо повертела лысыми головами, пожала плечами и вернулась к прерванной и, вероятно, удивительно интересной беседе.
   - Ребята!
   Наконец оставленные без внимания слуховые рецепторы сработали.
   - А?
   - Да?
   - Начинаем!
   - А.
   - Да.
   Светлейший раскинул руки в стороны.
   - Поехали! - азартно воскликнул он.
   - За орехами? - предположил просвещённый, задумчиво сверкая очками с титаническими диоптриями.
   - Нет, просто "Поехали!". И ты забыл добавить "светлейший".
   - Прости, светлейший.
   Просвещённый вынул из недр мантии свиток, развернул, приблизил получившееся полотно к глазам на расстояние, не превышающее полсантиметра, и стал медленно зачитывать буквы-лилипуты - составные части мощнейшего и длиннейшего заклинания...
  
  
   - Что за дела! - вскричал главный. - Именно в тот день, когда мы вызываем из бездн морских многоногого повелителя нашего Ктулху, эти святоши из соседних апартаментов вздумали провести унылую сходку!
   - Безобразие! - возмутился щуплый.
   - ...Я ему твержу: она из тебя всю кровь выпьет и мозгом закусит...
   - М-м. А он что?
   - Это вы о чудовищах изначальных?
   - Не знаю. Мы о жёнах.
   - Угу. Тогда заткнитесь! Слухач уже трижды сбился.
   - Так он же глухой!
   - Это кто глухой?! - вскинулся Слухач.
   - Никто-никто. Ты продолжай.
   - Я единственный, кто понимает язык Древних!
   - Чудесно, чудесно...
   - Слухач! - по привычке рявкнул главный. - А ну кончай филонить - и провозглашай!
   - Есть, так точно, слушаюсь. Ктулху запятая нет точка непонятное слово хм вообще непонятное сейчас попробую разобрать...
  
  
   - Чего они голосят-то? - спросил светлейший.
   - ...и да явится он во плоти ... что-то на проклятом языке, светлейший... подарить преемникам мудрость вечную, дабы сеяли те...
   - Проклято-о-ом?.. - протянул светлейший.
   Опустил затёкшие руки, подошёл к стене, наклонился и прислонил к холодному камню ухо.
   - ...ибо было пророчество неизбежное и настанет год, когда суждено ему исполниться...
   - Ты не мог бы прекратить вызывать Будду? Ничего же не слышно!
   - Не мог бы, светлейший: noblesse oblige, и никак иначе.
   - По-моему, они тоже кого-то хотят... того... ну, ты понял.
   - ...и солнечные лучи осветят Путь, коим он... кого? Тоже Будду?..
   - Н-нет, похоже, кого-то своего. Погоди-погоди, я почти разобрал... Ку... Кту... Ктулху!
   - ...рёк он ранее, однако изречёт вновь... фхтагн?
   - Точно! Ктулху фхтагн! А ты откуда знаешь?
   - Слышал краем уха, когда проходила прошлая их месса, подготовительная... Гм. Кажется, я сбился. Что ж, повторим попытку. Светлейший, не мог бы ты вернуться вот сюда и раскинуть руки? Всё-таки подслушивать дьявольских сектантов в процессе вызова Будды не очень-то кошерно...
  
  
   - ...Ктулху фхтагн!
   Слухач громко зевнул - возможно, с чувством выполненного долга.
   Пентаграмма оставалась пустой.
   Главный скосил глаза налево, направо, обернулся, поднял взгляд вверх.
   - И где он?
   - Торгует бензином для космомаршруток, надо полагать. Кто-то же должен, - сострил один из дьяволопоклонников.
   По залу прокатилась волна смеха.
   - Тихо! - велел главный. - Может, заклятие неверно прочитано?
   - Обижаешь, начальник, - раздался голос Слухача, до предела наполненный чувством задетого за живое профессионала.
   - Значит, неверно написано!
   - Я лично записывал слова первоисточника с щупальцами, явившегося мне в пророческом сне.
   - Неверно передано!
   - Хотите пожаловаться Великому Ктулху на Великого Ктулху?
   - А ты разве не глухой?!?! - в бешенстве заорал главный.
   - Ась? Чиво?
   Переведя дух, главный принялся рассуждать:
   - В чём же причина? Пентаграмма мала?
   - Очутившись внутри неё, Ктулху уменьшится, чтобы не вылезать за нарисованную мелом границу. Но вернёт себе привычную конституцию, стоит ему выйти за пределы знака.
   - Тогда он обиделся!
   - На что?
   - На что-нибудь! На тесную пентаграмму! Слишком тесную!
   - Рисуя, я использовал всю свободную площадь помещения.
   - Без разницы! Наш Повелитель достоин большего! Это Слухач виноват!
   - Ась?
   - Почему ты не сломал стену и не нарисовал пентаграмму попросторнее?!
   - Чиво? Чиво ты гришь?
   - Хватит придуриваться! Ритуал, к которому мы готовились долгие годы...
   - Да я не придуриваюсь. А за стеной эти, святоши.
   - ...а в итоге подлейший замысел летит в тарта...
   Главный внезапно замолчал. Секунду или две его блинообразное лицо пустовало, словно головы местных политиков, после чего на физиономии толстяка расплылась характерная мина, ассоциирующаяся у сектантов-подчинённых с воплощением абсолютного зла. Без вариантов. Нацепив подобное выражение-маску, главный запрещал братьям делать перерывы на обед между мессами или, например, заставлял учить наизусть "Некрономикон", от корки до корки, да ещё с примечаниями!
   - Монахи! Вот кто вставляет нам палки в колёса! Кого там святоши вызывают?
   Слухач презрительно хмыкнул.
   - Будду, конечно! У них, в отличие от чернокнижников, совсем небольшой выбор высших сущностей.
   - А бога этого помещают в пентаграмму?
   - Они не используют пентаграмм.
   - Да как мы их терпели все эти... годы!
   - Можно потише? - послышался из-за стены приглушённый голос. - Тут Будда проявляется.
   - А наш Ктулху вашего Будду побьёт!
   - А вот и нет!
   - А вот и да!
   - А вот и нет! Будда фхтагн!
   - Нет, Ктулху фхтагн!
   - Нет, Будда!
   - Ктулху!
   - Буд... Ой, не Будда.
   Главный раскрыл рот - и молча закрыл.
   - Как не Будда? А кто же тогда?
  
  
   Существо было... рослое. Купол храма, пробитый осьминожьей головой, лежал на полу в виде кусков разного калибра. Оно представляло собой, по большей части, хаотичное переплетение щупалец и выглядело насколько злобным, настолько и удивлённым.
   - Привет, - поздоровалось существо.
   - П... ривет, - ответил светлейший.
   - Ты меня вызывал?
   - Я? Вызывал?.. Не-э-эт... Не вызывал. Вы ошиблись! Да, точно... А потому не могли бы вы вернуться в...
   - Ошибся? Минуточку, давай разберёмся. Ты говорил "Ктулху фхтагн!"?
   - Я ничего такого про Ктулху не говорил.
   - Ну, может, и не говорил, но орал точно. Это же ты прочёл заклятье.
   - Э-э... ну-у... даже если я что-то сказал, то два слова максимум.
   - Ага. - Существо присело и переплело щупальца - на том, что заменяло ему грудь. - Ясно. Тогда будем знакомы: Ктулху.
   Светлейший боязливо протянул руку.
   - Очень приятно. Светлейший.
   Ктулху пожал липким многометровым щупальцем спрятанную под белой материей конечность.
   - Отлично, - подвёл итог монах-гуру.
   - Ещё бы, - живо согласился Ктулху. - Я ведь тоже Пробудившийся - раз. У меня всего одно имя - два. И оно гораздо проще, чем Ситт... Сиддх... Сидхрах... Это, Гуату... Блин! Щупальца сломаешь!
   - Что-то не понял... К чему вы ведёте?
   - Уа-а-а... Устал я спать... Так-так. А который час?
   - Кто знает... Мы совсем потеряли счёт времени.
   - Хоть день или ночь?
   - Ночь. Глубокая.
   - Ага, то есть ужин.
   - Ась? Какой ужин?! Вали, тебе сказано. Щас заклятье возвращения как читкану!
   - А у тебя есть? Ты же только вызвать меня собирался - о том, что придётся кого-то отсылать, и не подумал.
   - Простите за беспокойство, уважаемый... но что за ужин вы имели в виду? Да-да, вы, со странными дредами.
   - Ну, как тебе сказать, блиноухий... Долгожданный!
   И верткие щупальца выстрелили вперёд со скоростью звука...
  
  
   - Чего они вопят, как выселенные на улицу баньши?! - не прекращал возмущаться главный. - Не сектанты же, прости господи!
   - Мне читать или нет? - вопросил Слухач.
   - А смысл? - философски отозвался руководитель.
   Хитрый щуплый наушник скользнул к двери в соседнее помещение, бесшумно приоткрыл её, чтобы подглядеть за противниками-монахами, и немедленно захлопнул. Холёное розовое лицо побелело до цвета мела.
   - И это бульканье!.. - Главный злился всё сильнее. - Что у них происходит?
   - Чавканье, - сглотнув, с четвёртой попытки выпершил щуплый.
   - Не понял?
   - Это чавканье, а не бульканье.
   Главный фыркнул и в следующую фразу вложил всю свою язвительность:
   - Да? И чем же они занимаются? Ужинают?
   Слюна не хотела не то что смачивать горло, но даже собираться во рту, и щуплый прекратил бесплодные попытки сглотнуть.
   - Вроде того, - прошелестел он...
  
  
   Вытерев пасть "полотенцем", почти не поменявшим цвета после этого, Ктулху сыто рыгнул и оценил обстановку. Дорогу к помещению, откуда доносились голоса новых потенциальных друзей, перекрывала стена. Толстая, крепкая, надёжная.
   Ктулху размял щупальца и, не особо напрягаясь, вдарил по белому камню. Образовался проход, в который, если пригнуться, без труда можно было протиснуться...
  
  
   Ещё никогда Слухач столь быстро не читал заклинание. Ктулху, безусловно, чемпион, но надо понимать, что есть особый вид чемпионов, которых не стоит подпускать близко к себе, а восхищаться ими следует исключительно издали. Желательно, заочно. Что интересно, солидного набора витиеватых фраз Слухач не учил, слышал текст лишь урывками, а родилось пространное заклинание в непостижимом уме сумасшедших монахов-буддистов... да горят они в Аду, бедняги!
   - ...и сим возглашаю: Будда, явись!
   - Не визжи поросём, чавк-чавк-чавк, голос сорвёшь.
   Ктулху облизал щупальца и двинулся на сторонника зла.
   Отступив назад, Слухач упёрся во что-то спиной.
   - Да, плохи твои дела, капюшон, - прозвучало оттуда, где, по его прикидкам, находилась пентаграмма.
   Слухач обернулся - и с неописуемым облегчением увидел внутри круглого знака полного, полуголого, сидящего в позе лотоса типа, что благостно улыбался.
   - Будда! Ты! - завопил изогнутый сектант, сам не свой от радости. - Слава богу!.. Спаси меня, спаси, прошу! И поскорее!.. А ты изыди, исчадие Ада!
   - Чего исчадие-то сразу? Чего Ада? - Ктулху обиделся. - Я же тебе ничего плохого не сделал!.. Пока.
   - Будда, оглох, а?! Спасай же, ну!..
   Расположившийся в центре магической звезды тип расплёл будто бы связанные узлом ноги. Встал.
   - Да я не против, - проговорил Будда. И, постучав по незримой стене, идущей вдоль окружности пентаграммы, добавил: - Но надо бы освобождающее заклинание прочесть: стена больно крепкая, не проломить. На совесть сделана. Китайцы ставили?
   Ктулху открыл пасть, закрыл пасть и смачно чавкнул.
   - Или китайцы придут позже? Или когда они придут? Да придут ли вообще? И куда?.. - рассуждал вслух Будда...
  
  
   До восхода было ещё далеко.
   По всей идеально круглой территории тоже гудели, то ли создавая, то ли руша атмосферу, керосиновые вентиляторы. И характерный запах витал-летал - незваный гость. Жужжали на топливе компьютеры, открывались на топливе двери, горели на топливе фонари: хорошо работало множество различных вещей, ранее не подозревавших о своём возможном симбиозе с продуктами нефтепереработки.
   Однако благодаря ябедам, доносчикам, шпионам... короче говоря, информаторам, которых на дрейфующем корабле с течением лет расплодилось видимо-невидимо, новости со свойственной им обстоятельностью достигли ушей высокого начальства. Командира. Быстро и отнюдь не в первозданной форме.
   Ночь резко перестала быть томной.
   - Я разрешал вам проводить шабаши и всё такое, но только тихо! - грозно известил из-за двери храма капитан; звездолёт, пусть и переквалифицированный в остров, по-прежнему находился под его руководством. - А вы жителей будите! Ну-ка отставить!
   Вдруг кто-то или что-то бухнуло - с громкостью, достойной извержения вулкана. Затем бухнуло снова. И снова.
   - Значит, по-нормальному не понимаете? Ладно! Сами напросились. Хотя знали, что у меня есть ключ от каждой двери, и я предупреждал... - Он отпер магнитной карточкой замок - пыхнуло бензиново, открылась тёмная арка. Командующий поселением зашёл внутрь, усиленно раздумывая над концовкой речи - чтоб позначительнее вышла, пострашнее.
   - Будь другом, - прогремело сверху, - подскажи, где тут самый густонаселённый район.
   Вентиляторы тотчас примолкли. А может, показалось.
   Учитывая обширные мыслительные процессы капитана, неудивительно, что он не приметил осьминога-великана. Вернее, приметил, однако не сразу, а примерно тогда же, когда в поле зрения попала дыра в потолке, разрушенная белокаменная перегородка и прелести... поинтереснее.
   - Он просто зверь, когда голоден, - объяснил капитану кто-то из глубины источающим благость голосом.
   Командир замер. Задрал голову. И теперь не просто замер - оцепенел.
   - Рассказывай давай, - поторопил ковыряющий в пасти обломком колонны Ктулху, - где здесь можно подкрепиться. Только давай сделаем это по-быстрому...
  
  
   Рассвет начал разгораться лишь непосредственно перед следующим эпизодом, и то едва-едва.
   Шлюпка, нещадно глотая нефтяную "окрошку", уносилась в необъятные космические дали. Тем же самым занималась ещё пара сотен эвакуационных мини-кораблей. Куда конкретно они летели, не суть важно, правда, капитан знал как минимум две планеты, на которые ни за что не вернётся. Если бы не удачно подаренный ему телепортатор, то не помогли бы ни защитное поле, ни даже система самоуничтожения...
   ...Получасов ранее, мгновенно переместившись в рубку, капитан активировал биокупол вокруг Р'Льеха. Запертому в храме монстру-осьминогу это категорически не понравилось: он ругался, угрожал, бил щупальцами в люминесцирующую стену. Догадался, к чему дело идёт.
   Следующим шагом был пуск аутодетонации. Но, прежде чем поставить таймер, командующий врубил сирену и объявил эвакуацию.
   Жители валом валили из домов к космическим шлюпкам. Маленькие, походившие по форме на помидорки-черри транспорты поднимались в воздух, покидая некогда гостеприимное тело "старшего брата".
   Отдав приказ как можно скорее демонтировать водяные подушки, капитан убедился, что задача выполнена, и последним покинул тонущий корабль. "Остров" неторопливо погружался под воду.
   Ктулху не терял надежды: он начал рыть подкоп под биополем.
   На дне океана нет ничего интересного (подумалось Будде), и бог переместился туда, откуда пришёл. Таинственным, космическим... а-а, да пускай, и мистическим образом так совпало, что место, учитывая мультивариативность вселенной, соответствовало кабине шлюпки капитана.
   К счастью, осьминогу завершить побег не удалось - вместе с искусственным городом он, не обладающий способностями Будды, погрузился в пучину безымянных вод, которые получат название спустя многочисленные годы.
   Вместе с тем к сожалению, генератор поля, подобно системе самоуничтожения, вышел из строя. Потомки производителей хай-эндовых устройств, бессовестные экономщики на материалах, конструкторах и бета-тестерах, до сих пор получают недурные проценты с продаж на родной планете этой малокачественной техники.
   Но, опять-таки ко всеобщей радости, Ктулху не выбрался из Р'Льеха: наглотавшись воды, осьминогий крепко уснул. Пусть и тёмный, но бог: нахрапом не возьмёшь...
   ...Капитан поставил шлюпку на автопилот.
   - Ну и? - задал он вселенского значения вопрос.
   - В одиночку у тебя ничего не выйдет.
   - А я... расскажу человечеству!
   - Когда ещё до него дойдёт.
   - Да когда бы ни дошло! Неважно. Было бы желание!
   - Странно, но моему философскому уму не под силу осознать эту утопическую веру.
   - Короче, хочешь помочь?
   Будда заинтересовался.
   - Чем же?
   - Надо донести до людей правду. Только показать её таким образом, чтобы они не испугались, но при этом были готовы дать отпор Злу и не будили Ктулху... пока он тих.
   - Разреши, я подумаю... Допустим, можно передать землянам информацию от тебя, замаскировавшись под их собрата. При необходимости, думаю, трюк несложно и повторить. Боюсь вот, они не поверят.
   - Поверят.... - Капитан улыбнулся. - И сами захотят помочь тебе - кто неосознанно, а кто по собственной воле. Уж помощь-то будет, не сомневайся!
   - Знаешь, я совершенно запутался в твоих загадках.
   - Ох! Да всё проще простого. Есть люди, на первый взгляд, более бесполезные, чем противотанковый "ёж" в ванной. Все за глаза зовут их раздолбаями, а официально именуют творческими...
   - М, никогда не слышал. Расскажи поподробнее...
  
  
   Выстроившиеся пятиконечной звездой космические шлюпки несли пассажиров сквозь галактический, усеянный огненными шарами простор - навстречу общему будущему с удивительными прямоходящими созданиями, которые никогда больше не увидят братьев по разуму, но запомнят унаследованные от них заветы и дадут пришельцам имя. Наименование, которое подходит им лучше всего, ведь здесь те стали аборигенами, а их дом-"остров" отныне и вовеки лежит в океанских глубинах. Впрочем, если не боитесь, если у вас имеется в распоряжении необходимое оборудование и если какой-нибудь смертельно нуждающийся в деньгах одинокий рыбак согласится довезти вас до определённого места в Атлантике, разумеется, значительно удалённого от берега, а вы храбрее морского льва, смелы вплоть до безумия, нырните в нужном месте и опуститесь вниз, ниже рыб и водорослей, ниже, чем вытянутый во всю длину якорь звездолёта, контур которого будто бы нарисовал да Винчи, ещё ниже, до самого дна, чтобы в густом, бескрайнем мраке, насколько возможно, разглядеть металлический борт, а там название, пришедшее из иного мира, название, растерявшее историчность и приобретшее легендарность, скрытое под не щадящими ни истины, ни лжи следствиями времени, ну, или, по крайней мере, первую, наиболее хорошо сохранившуюся букву того "внеземного" слова, заглавную печатную "А", обыденную литеру, благодаря "налипшей" оборванной трубке дизельного насоса похожую на круг со звездой внутри...
  

(Июнь, июль 2013 года)

* * *

Властитель Ночи

  

Только богам открыты предначертания судьбы.

(Из изречений философов Древнего Египта)

  

I

  
   Испокон веков человечество интересуют великие тайны прошлого, в которых даётся объяснение царящему в мире порядку вещей. Однако некоторые из этих тайн запрятаны так глубоко, сопряжены со столь могущественными силами и овеяны таким ореолом ужаса, что, вероятно, лучшим было бы никогда не находить их разгадок, оставив вселенной её вечное право на установление своих, запредельных законов. Тем не менее, волею случая я оказался втянут в события, масштаб которых начинаю понимать лишь сейчас; их подробности я и собираюсь изложить далее, несмотря на то, что сама мысль о произошедшем на территории загородного дома дяди Марка обрекает меня на бессонную ночь, полную неизъяснимого, но теперь вполне определённого страха - страха, не отпускающего мою душу вот уже долгие годы...
   В то время я был аспирантом факультета журналистики Московского Государственного Университета и преподавал поступающим русский язык. Телефонный звонок, круто изменивший мою жизнь, раздался, будто бы нарочно, в сумеречную пору, которой приписывают разные мистические свойства. Закончив порученную мне бумажную работу, я в одиночестве пребывал на кафедре, ожидая, когда вернётся мой научный руководитель. Но Андрей Валентинович всё никак не возвращался, и я скучал, грыз зажатый в левой руке карандаш, а правой играл на компьютере в "Сапёра". Звонок смартфона отвлёк меня, и я нарвался на мину; проворчав что-то по этому поводу, я не глядя взял трубку и буркнул: "Алло".
   - Миша, привет! Это Аркадий, - послышался голос двоюродного брата. - Не занят? Скажи, не мог бы ты приехать к нам в загородный дом? Поверь, это очень важно!
   В голосе кузена сквозило явное волнение. Я уточнил, что случилось, однако Аркаша только повторял одно и то же: дело срочное, требуется моё присутствие, причём надо приезжать как можно скорее. Не в привычках брата было разыгрывать людей, к тому же столь нарочито, а потому я согласился навестить родственников завтра утром - вот только отпрошусь у научного руководителя.
   - А не мог бы ты приехать сегодня вечером? - спросил Аркадий, и я отчётливо ощутил дрожь в его голосе.
   Кузен определённо чего-то недоговаривал; впрочем, я не стал его расспрашивать по телефону - узнаю всё, когда прибуду.
   - Хорошо, постараюсь, - сказал я.
   - Спасибо! - живо откликнулся Аркадий и повесил трубку.
   Случившееся показалось мне весьма загадочным и странным, хотелось немедленно выехать за город, чтобы выяснить, что же произошло в дядином доме.
   Я всё ещё размышлял на эту тему, когда вернулся Андрей Валентинович; как мог внятно, я обрисовал ему ситуацию. Высокий, полный и хмурый, мой научрук лишь внешне производил впечатление невесёлого человека - на самом же деле он был очень доброжелателен. Внимательно выслушав меня, Андрей Валентинович разрешил взять отгул на несколько дней. Я поблагодарил его, быстро собрал вещи, бодрой походкой вышел из кабинета, а час спустя уже ехал на своём "форде" за город.
  
  
   Дом моего дяди Марка располагался в северо-западном направлении от Москвы, в нетронутых лесах Тверской области, на участке площадью два гектара. Обычному человеку не удастся купить землю в столь тихом, красивом, девственном месте, но у дяди имелись связи в правительстве.
   К тому времени, когда я приехал, уже стемнело, и окружающие дом высокие толстые деревья с пышными кронами напоминали во мраке полк гигантских часовых из потустороннего мира. Открыв замок на литых металлических воротах ключом, который когда-то дал мне дядя, я отметил про себя, что охранники никак не отреагировали на моё появление. Немного удивлённый этим - обычно сторожа вели себя гораздо более ответственно, - я припарковался, вылез и окинул взглядом представшее передо мной двухэтажное строение.
   Внушительного размера, деревянное, оно будто бы явилось из прошлого, а точнее, из книг о жителях Востока. Такими изображали дома тамошних богатых людей, и, может статься, именно на книжных страницах обнаружил прообраз своего будущего "дворца" мой дядя. Я оглядел красные треугольные крыши с изображёнными на них иероглифами и раздвижные двери, почувствовал обманчивое ощущение хрупкости, поскольку здание представляло собой на редкость масштабный образчик архитектуры. Лишь брёвна, толщина дверей да ещё несколько незначительных деталей выбивались из общей картины, давая понять, что перед вами не аутентичный дом, а стилизованное строение. Возвышаясь, словно древнее, огромных размеров существо, будто предводитель часовых-деревьев, оно впечатляло своими размером и формой; оставалось лишь гадать, каким образом очутилось здесь, среди российских берёз и сосен, эта частичка Азии, пропитанная характерными атмосферой и духом. Окружавший владения высокий, потонувший в тени забор с колючей проволокой лишь усугублял ощущение чего-то грандиозного, непредставимого. По периметру дома горели фонари, горстями бросая свет на стены, удивительно чётко виднеющиеся на фоне сгустившейся темноты. Асфальтовая дорога заплелась кольцом, точно змея-монстр, по её бокам рос аккуратно подстриженный газон. В будке, на толстой цепи, сидел волкодав - белый в крупных чёрных пятнах; при моём приближении он радостно завилял хвостом.
   - Привет, Барон! - Когда пёс подбежал ко мне, я потрепал его по холке и направился к лестнице натурального древесного цвета.
   Не успел я подойти к массивным ступеням, ведущим на крыльцо, как входная дверь открылась и мне навстречу вышел Аркадий. За то время, что мы не виделись, кузен немного прибавил в весе и укоротил шевелюру, отчего плотное лицо его казалось ещё шире. Поднявшись наверх, я заметил на губах брата вымученную улыбку: он, несомненно, был рад меня видеть, но что-то тревожило его, и это ясно проступало на выразительном лице, которое я бы сравнил с лакмусовой бумажкой. Мы поздоровались, и Аркаша провёл меня в дом.
   Внутри ничего не изменилось с тех пор, как я был тут в последний раз, - меня встретила давно знакомая атмосфера роскоши: дорогие обои, подлинники картин на стенах, хрустальные люстры, мебель из натурального дерева. Дыхание Азии ощущалось в каждой комнате, и намного яснее, чем снаружи: к созданию дома мой дядя Марк, страстный поклонник восточной самобытности, привлёк одного опытного японца-дизайнера. Рисунки на обоях были выполнены в той же манере, что и крыша; столы, стулья, диваны и кресла - стилизованы под мебель Страны Восходящего Солнца; в извивах ламп и светильников чётко просматривалось видение мастеров Востока; на книжных полках стояли произведения его виднейших творцов - от Конфуция до Мураками, - а картины, написанные такими известными в определённых кругах художниками, как Сато и Куроки, украшали стены комнат. Помнится, раньше находилось немало охотников до здешних богатств, один раз дом даже обворовали по-крупному - вынесли почти всё. После этого случая, потратив баснословные деньги на восстановление внутреннего убранства, дядя провёл по забору колючую проволоку. Кроме того, в помощь Барону, питомцу элитного собачьего клуба "Лучший друг", он нанял двух охранников, которые круглыми сутками, посменно, обходили с дозором владения.
   Мы прошли в гостиную; Аркадий предложил мне сесть, а сам отправился на кухню за едой. Когда брат поставил на стол продукты - салат, колбасу, кетчуп, водку - и устроился в кресле по соседству, мы начали трапезу. Проходила она практически в полном молчании: Аркаша был погружён в себя, что явствовало из всего его облика. Когда же я попросил кузена объяснить, зачем он в срочном порядке вызвал меня сюда, плотное живое лицо его потемнело, словно бы я напомнил ему о событиях невыразимо мрачных, которые брат совершенно не желал вспоминать. Наконец, Аркадий заговорил, и сильное волнение слышалось в его голосе:
   - Это началось около года назад, совершенно внезапно - никто не был к такому готов. Мой отец всегда отличался эксцентричностью, но никогда она не переходила в сумасшествие. В последнее же время он стал словно сам не свой: ведёт себя очень нервно, почти не разговаривает и проводит непонятные ритуалы.
   - Какие ритуалы?
   - В том-то и дело - он всё держит в секрете. Но я подозреваю, что тут не обошлось без Ильинского. Этот тип, папин приятель, завзятый сектант. Думаю, он втянул отца в тайное общество поклонников дьявола. По ночам я слышу, как папа громко произносит во сне непонятные слова, - я даже записал их. - Аркадий вынул из кармана сложенный листок бумаги и протянул мне.
   Развернув его, я прочёл:
   "Алхазред... Лавкрафт... Йа! Йа! Ктулху фхтагн!.."
   - А ещё что-то про уничтожение существующего порядка, - добавил Аркаша, - и... забыл... Он непрестанно что-то бормотал, когда бодрствовал, но в последние дни замолк, и теперь из него слова не вытянешь.
   - Ничего не понимаю, - признался я, возвращая записку. - И при чём тут записанное тобой?
   - Ты знаешь, что означают эти слова?
   - Да. Абдул Алхазред - мифический персонаж, придуманный писателем Говардом Лавкрафтом, безумный араб, якобы автор самой страшной колдовской книги на Земле - "Некрономикона". Ктулху - злое божество, похожее на громадного осьминога, тоже измысленное Лавкрафтом. По версии автора, Ктулху пытался захватить Землю, но потерпел поражение и был заперт Старшими Богами, воплощениями добра, в городе Р'льех где-то на дне Атлантики. А остальное - слова заклинания, будто бы вызывающего из пучин древнего тёмного бога в мир людей.
   Пока я говорил, меня не отпускало ощущение пустоты и чего-то враждебного, затаившегося совсем близко. Я попытался отогнать это чувство, но оно только усилилось. Брат молчал; я решил не торопить его, встал с кресла и прошёлся по комнате, однако волнение не отступило. Подойдя к картине, висевшей над мягким, покрытым пледом диваном, я стал рассматривать её: что-то в японском духе, какой-то домик или иное, похожее на домик деревянное строение прямо посреди поля, окружённого лесом. Изображение отчего-то напомнило мне дядин "дворец": тоже лес, тоже восточный стиль, и - ночной мрак. В картине преобладали тёмные тона; я не суеверный, но мне казалось, что она прямо-таки излучает негативные эмоции. Почему? Ведь на ней не нарисовано ничего жуткого или сверхъестественного...
   - Этой картины раньше тут не было. Откуда она? - спросил я.
   - Отец притащил, - задумавшись о чём-то своём, ответил Аркаша. - Я его спросил, где он нашёл подобное... творчество, но папа только молча сверкнул на меня глазами.
   Тяжело вздохнув, Аркадий принялся убирать со стола.
   - А Лиза уже спит? - поинтересовался я, имея в виду домработницу моего дяди, миниатюрную подвижную узбечку с завитыми, крашеными в белое волосами. Конечно, имя у неё было совсем иное, но для простоты она представлялась Лизой. Раньше она здесь готовила еду и наводила порядок.
   - Лиза ушла.
   - Куда?
   - Не знаю. - Аркадий пожал плечами. - Она ушла - они все ушли после смерти Артура.
   Я в тот момент стоял возле каминных полок, удивлённо рассматривая скопившуюся на них пыль, когда кузен произнёс эту фразу. Артуром звали одного из охранников.
   - Отчего он умер? - уточнил я, чувствуя, как очень неприятно заныло сердце.
   - Кабы знать... Даже у полиции нет никаких версий. Хотя уголовное дело они всё же возбудили, но это так, номинально. - Аркадий повернулся ко мне, и я прочёл в глазах брата неимоверный страх. - Пару дней назад, ночью, Артура нашли мёртвым в его комнате наверху. Я был там, я видел его... и слышал... О боже, как он кричал!.. Мы все тотчас бросились к нему и застали там картину, о которой меня чуть не вывернуло наизнанку. Это даже телом назвать нельзя: только куски, ошмётки - и клочья одежды. И его не расчленили, нет. Приходил судмедэксперт - он заявил, что Артура точно... точно разорвали на части... ещё живого. Сначала безумие моего отца, затем это... В общем, смерть Артура стала для работников последней каплей, и они покинули нас - все до единого.
   Я замер, не в силах вымолвить ни слова.
   - А где сейчас дядя? - спросил я, чтобы нарушить невыносимую тишину.
   - Сидел в своей комнате и что-то бормотал, когда я выходил встречать тебя.
   - Он знает, что я приехал?
   - По-моему, да, но ему всё равно. Он занят своими ритуалами. Однажды заглянув в его комнату, я увидел начертанные на полу символы неизвестного мне происхождения - я распознал только пентаграмму. А ещё у него на рабочем столе стояла гора пыльных фолиантов, при взгляде на которые мне вдруг сделалось невыразимо жутко.
   - Может, стоит навестить его?
   - Думаю, это плохая идея. Да и дверь в комнату у него всегда закрыта. Я потому и хотел, чтобы ты приехал сегодня, - надеялся, что тебе удастся застать отца прежде, чем он займётся своим идолопоклонничеством.
   Наверное, я был под сильным впечатлением от его рассказа, потому что кузен ободряюще положил руку мне на плечо и сказал:
   - Не переживай. Конечно, всё страшно и непонятно, но жить с этим можно. Я ведь живу. - И улыбнулся, хотя улыбка вышла ещё более натужной, чем прежде, - Аркадий не верил в собственные слова. - Ладно, пойдём, я покажу тебе твою комнату.
  
  
   Место, отведённое мне для ночлега, находилось возле лестницы, тогда как дядины апартаменты располагались в конце коридора. Я подошёл к его двери, наклонился к замочной скважине, чтобы лучше слышать то, что происходит в комнате, однако оттуда не доносилось ни звука. Либо дядя Марк молчал, либо очень тихо проводил свои ритуалы - так, чтобы кто ненужно не услышал, - либо...
   И тут изнутри раздалось какое-то бормотание, причём то был голос не моего родственника. Я вслушивался, пытаясь разобрать, что говорят, но ничего не получалось: произносимое складывалось в звуковую кашу, в нечто без смысла. Или мне так казалось, поскольку я не разбирал слов?
   - Дядя, - негромко позвал я.
   Всё тут же стихло - тишина заволокла собой коридор. Я простоял ещё какое-то время, прислушиваясь, но бормотание не возобновилось, и я ушёл к себе в комнату...
   ...Спал я плохо: стоило смежить веки, как перед глазами возник образ безумно хохочущего старика, чем-то отдалённо напоминающего дядю Марка. Сумасшедший пытался собрать Артура из кошмарных, рваных останков, просто соединив их между собой. У него ничего не выходило, однако неудача не злила безумца, а веселила ещё больше. Чей-то шуршащий на ветру голос прошептал "Ктулху фхтагн!", и я очутился внутри загадочного, созданного в японском стиле строения, посреди окружённого лесом ночного поля, совершенно один. Потерянная кем-то, наверное, тем психом, лежала на траве маска - беззубый оскал безглазой морды сводил с ума. Я огляделся, сложил руки рупором, громко крикнул: "Эй!" - но никто мне не ответил. Раздался свист разрезаемого воздуха; я машинально отпрыгнул в сторону, ближе к маске, и стрела вонзилась в то место, где я только что стоял. Не успел я опомниться, как засвистели новые востроносые палочки с перьями. Я убегал от них до тех пор, пока всё поле не оказалось изрешечённым, и тогда целая туча стрел взлетела под облака - и низринулась на меня. Я сел, в безудержном страхе накрыл голову руками...
   Как вдруг пронзительный визг прорвался сквозь ватную пелену забвения, разбудив меня; звук был невыносимый - словно рядом со мной резали свинью, которая никак не желала умирать. Я не сразу понял, что это происходит уже не во сне, а когда знание проникло-таки в мою голову и я вскочил с кровати, верещание прекратилось. Пытаясь перевести дух, я прислушивался к ночной тишине, но она ничем не прерывалась.
   Неожиданно раздались шаги, и кто-то открыл дверь в мою комнату; я увидел искажённое испугом лицо двоюродного брата. Ни слова не говоря, я оделся, и мы с ним выбежали в коридор. Пустующий дом и без того производил гнетущее впечатление, которое теперь переходило во что-то неописуемо давящее.
   Барона мы нашли на заднем дворе. Создавалось впечатление, что собаку - бесстрашного защитника, готового любому перегрызть горло за своего хозяина, - напугало нечто невыразимо ужасное. Пёс сорвался с цепи и пытался убежать, но его догнали и убили. Меня замутило, и я, не сдержавшись, исторг содержимое желудка прямо себе под ноги - ибо чья-то неведомая титаническая сила разорвала животное на куски, а останки разметала в радиусе десяти метров. Мы долго собирали то, что осталось от Барона, в мешок, который закопали в лесу. Надев на шланг насадку, брат мощной струёй воды смыл лужи крови с асфальта.
   Вернувшись домой, мы молча разошлись по комнатам. Я снова лёг в кровать и остаток ночи не сомкнул глаз.
  

II

  
   На завтрак была гречневая каша с молоком и сахаром; я вовсе не привередлив в плане еды, но очень странно есть грубую, простую пищу, тогда как ещё живы в памяти воспоминания о разносолах, которыми меня потчевала Лиза. Мы с братом сидели на кухне, поглощая нехитрое блюдо его приготовления, когда раздались шаркающие шаги и появился дядя Марк. Выглядел он ужасно: белки глаз красные, налитые кровью, кожа на лице обвисла, губы искривлены в чём-то вроде ехидной ухмылки, но на самом деле это след глубокой усталости, руки дрожат, всё тело какое-то неповоротливое и жутко худое - дядя никогда не отличался плотной комплекцией, однако сейчас выглядел тощим, а кроме того, съёжившимся. Всем своим видом он напоминал глубоко измотанного гнома.
   Опешив от подобного зрелища, я не сразу поздоровался. Дядя ответил на моё приветствие невнятным бурчанием, подошёл к холодильнику, достал банку шпрот, из колонки вынул хлеб, сделал пару бутербродов, которые положил на подставку и куда-то унёс, - наверное, к себе в комнату. На этом встреча родственников, давно не видевших друг друга, закончилась.
   - И так он ведёт себя с того самого дня, когда познакомился с Ильинским, то есть уже год. - Аркадий в порыве гнева сжал зубы, на его добродушном в обычное время лице заходили желваки. - Ненавижу чёртова психа за то, что он сделал!
   Видимо, он говорил об этом загадочном Ильинском; я решил задать наводящий вопрос:
   - А что он сделал?
   - Разве не видишь?! - воскликнул Аркаша. - После того как папа вступил в эту секту, всё и началось. Не удивлюсь, если Ильинский или его люди причастны к тому, что случилось с Артуром и Бароном.
   - Ну-ну, это не доказано.
   - А и не нужно никаких...
   Брат не договорил - скрипнула отодвигаемая дверь: кто-то проник в дом без приглашения. Мы быстро встали из-за стола и вышли в коридор. Там я увидел подозрительного субъекта, снимавшего шляпу, - невысокого, плешивого, в очках; пока вешал одежду на крючок, он нервно оглядывался по сторонам, словно в любую секунду ожидая нападения. Я бросил взгляд на Аркадия - на том лица не было от ярости.
   - И вы ещё смеете приходить сюда!.. - начал он, но подозрительный субъект поднял руку, как бы говоря: "Помолчите, молодой человек". Не ожидав такой наглости, Аркаша прервал свою гневную отповедь, и тогда заговорил вошедший - скрипучим, тяжёлым голосом:
   - Марк Лаврентьич позвал меня. У нас назначена встреча. Так что не советую мешать.
   И прошёл мимо нас с видом абсолютного безразличия. Представляю, что чувствовал мой брат, глядя вслед этому неприятному субъекту.
   - Кто это? - спросил я, хотя предвосхищал ответ.
   - Он! Ильинский!
   - Доверия не внушает.
   - Ещё бы!..
   Мы вернулись на кухню - доедать оставленный завтрак...
   ...Ильинский просидел в комнате дяди до вечера; ушёл сектант так же тихо, как пришёл. Аркадий хотел выяснить, что было нужно этому типу, постучался к дяде в дверь, но никто не отозвался на стук.
  
  
   Время шло, а мы так и не приблизились к разгадке таинственных и страшных событий, творящихся здесь, если не считать ничем не подкреплённых домыслов.
   - Надо пробраться к дяде в комнату, - предложил я. - У тебя ведь есть запасные ключи?
   - Есть, конечно, но какой от них толк? - ответствовал Аркаша. - Папа целыми днями просиживает у себя, а спускается только, чтобы взять что-нибудь из холодильника.
   - Значит, скоро он придёт, ведь он давно не ел. Ты отвлечёшь дядю, а я проникну в комнату и осмотрю её.
   - А если он заметит?
   - Постараюсь, чтобы не заметил.
   Примерно через полчаса дядя Марк действительно спустился в кухню; мой кузен поджидал его там, а я уже был начеку в своей комнате. Не знаю, что Аркаша наговорил своему отцу, но у меня в запасе оказалось достаточно времени, чтобы, отперев полученными от брата ключами дверь, проникнуть в помещение, из которого прошлым вечером доносилось странное бормотание.
   Я знал, чего ждать, и всё-таки, очутившись внутри, поразился: весь пол усеивали надписи на непонятном языке и рисунки оккультных символов, сделанные мелом. Лампа под потолком не горела, однако в комнате было светло: около двух десятков свечей стояли на полу, на рабочем столе, на книжных полках. Я подошёл к шкафам и провёл пальцем по корешкам книг - на подушечке остался толстый слой пыли; никто не брал отсюда литературу, причём очень давно. Затем я увидел несколько старинных томов, лежащих на столе. Взяв самый верхний, я удивился: переплёт его сделан из кожи - мне не хотелось даже думать чьей, - а страницы настолько ветхие, что того и гляди рассыплются в прах; на обложке крупными буквами значилось: "NECRONOMICON". Когда я прочёл названия остальных книг, изумление моё возросло: "De Vermis Mysteriis", то есть "Тайные обряды Червя"; фолиант, заглавие которого я расшифровал как "Пнакотикские рукописи"; и ещё несколько изданий схожего типа.
   Но наибольшее впечатление на меня произвела маленькая книжечка, лежавшая отдельно. На ней я не нашёл никаких надписей; впрочем, их и не требовалось, чтобы понять её оккультное происхождение: при ближайшем рассмотрении выяснилось, что переплёт сделан из... жил! Меня замутило, однако я пересилил себя: надо было довести расследование до конца. Я положил "Некрономикон" на место, взял эту книжицу, и тут из неё что-то выпало. Нагнувшись, я поднял маленький листок, на котором почерком моего дяди - только менее аккуратным и более размашистым, чем обычно, - был написан короткий текст на неизвестном мне языке, а над ним, в самом верху листка, значилась заглавная буква "К".
   Я успел вынуть смартфон и сфотографировать листок, как вдруг услышал раздавшийся снизу недовольный голос владельца дома: судя по тому, что голос усиливался, дядя шёл сюда! Затем прозвучало несколько слов из уст моего кузена - похоже, он пытался остановить отца, а тот, как я понял, не желал его слушать.
   Спрятав листок обратно, я положил тошнотворную книгу туда, где она лежала, выбежал из кабинета, запер дверь и еле успел скрыться у себя в комнате, когда в коридоре раздались шаркающие шаги. Дядя прошёл к себе и вновь заперся на ключ.
   Я подождал немного и уже собирался выйти, чтобы поискать брата, но он опередил меня: бесшумно открыл дверь и скользнул внутрь.
   - Ну, - нетерпеливо произнёс он, - нашёл?
   - Вроде да, - ответил я - и пересказал ему увиденное в дядином кабинете, а потом показал сделанную на смартфон фотографию. - Кажется, написано на латыни. Знаешь, что это за текст? Я - нет.
   - И я тоже. А что означает "К" наверху?
   Я пожал плечами.
   - Надо посмотреть в Интернете, - сказал Аркадий. - Подожди меня здесь.
   Брат ушёл и через минуту вернулся с ноутбуком. Компьютер, подключённый к беспроводному Интернету, давал большие возможности - мы надеялись, что с помощью техники отыщем разгадку происходящего, но оказались разочарованными: нигде на просторах Сети никто не знал таинственных слов, запечатлённых на камеру моего смартфона. Попытка выяснить, что означает заглавная "К" перед текстом, также не дала результата.
   - Ладно, - пробормотал Аркаша, закрывая ноутбук, - утро вечера мудренее.
   Память о том, что случилось ночью, была слишком свежа; уверен, брат тоже не забыл кошмарных подробностей нашего приключения - но нам ничего не оставалось, кроме как отправиться спать.
  
  
   Засыпал я долго, а когда всё-таки уснул, мне опять привиделась картина, которую я рассматривал в гостиной. И как только образ этого затерянного неведомо где деревянного строения встал перед моими глазами, чувство неотвратимой опасности ножом проникло в сердце. Видения из прошлого сна вновь стали одолевать меня: маска, стрелы, безумный хохот, истерзанный труп... Я ощущал, наверное, изначальным, необъяснимым интуитивным началом, что где-то рядом творится нечто страшное, что я должен идти, попытаться предотвратить это - но никак не мог проснуться.
   Кто-то громко кричал; прислушавшись сквозь сон, я разобрал ругательства вперемешку с угрозами. Я с трудом разлепил веки, скинул с себя остатки грёз и, встав с постели, как был, в нижнем белье, вышел в коридор. Ругань доносилась из дядиных апартаментов, причём кричал вовсе не он сам, а... Аркаша. Кузен как-то попал в комнату - видимо, отпер дверь своим ключом. Но зачем? Захотел как можно скорее выяснить у отца, что за жуткие обряды тот проводит и как с ними связаны две смерти, случившиеся на территории загородного дома? Да, вероятно - только не принял ли брат поспешное решение?..
   Стоило этой мысли пронестись в моей голове, как надрывные крики стихли, - невыносимая тишина вновь безраздельно властвовала вокруг.
   У меня пересохло в горле. Ноги не желали повиноваться мне, и всё-таки я дошёл до двери в комнату, которая, возможно, хранила разгадку всех ужасов, творящихся на двух зловещих гектарах, окружённых чудесной и чистой природой. Я поднял руку, чтобы постучаться, однако заметил, что дверь открыта; тогда я толкнул её и перешагнул порог.
   Дядя Марк стоял ко мне спиной, сгорбившись над чем-то на своём рабочем столе.
   - Миша, уходи, - не оборачиваясь, бросил он.
   - Где Аркаша?
   - Его нет.
   - Где он?
   Я несколько раз повторил вопрос, но дядя больше не произнёс ни слова.
   Сопровождаемый каким-то отвратительным, давящим, чёрным чувством, я обошёл дом и участок, на котором тот стоял, в поисках брата; я звал Аркашу, кричал, сложив руки рупором, но никто не откликнулся - кузен исчез без следа. Вдруг вспомнился давешний сон, и я узрёл пусть нечёткую, но очевидную связь его с происходящим. Тлетворную или истинную?.. В голову словно напихали ваты, мысли постепенно замедляли свой ход. Я потряс головой, чтобы освободиться от этого жуткого ощущения, вытащил смартфон и позвонил брату на мобильный, однако каждый раз, когда я набирал номер, приятный женский голос говорил мне, что абонент не отвечает или временно недоступен.
   Давление внутри усилилось; мечталось упасть на кровать и забыться, чего делать было ни в коем случае нельзя: кто знает, какие ещё ужасы подстерегают меня на территории дома, который я когда-то считал родным. Я с трудом отбросил шальную мысль бросить всё, уехать, сбежать. Нет, нужно разобраться в происходящем - ради брата, ради того, чтобы подобное никогда не повторилось!
  

III

  
   То, что случилось дальше, развивалось с невероятной быстротой, будто реальность, охваченная ужасом, ускорила свой бег. В одной из комнат внизу стояла книжная полка. Я взял с неё какой-то роман в мягкой обложке и лёг в гостиной на диван. Читая дешёвый детектив, я без особого внимания следил за описываемыми событиями, а картина в японском стиле, висевшая надо мной, словно что-то тихо шептала и, кажется, светилась неярким, болотного оттенка светом. Окончательно утратив связь с правдой, разучившись отличать её от лжи, я лежал, бессмысленно пытаясь вникнуть в напечатанные на толстой грубой бумаге слова. Крупные буквы сливались друг с другом и текли со страниц, вниз, на меня... Возможно, убаюканный странным, потусторонним шёпотом и полунереальным светом, а может, окончательно измаявшись, я всё-таки уснул, но то, что произошло дальше, отнюдь не напоминало сон, даже самый кошмарный. Описывая эти события, я тщетно пытаюсь совладать с дрожью в сердце.
   В сновидения или, кто знает, в мою личную действительность опять проник образ неведомого деревянного строения. Пытаясь объяснить самому себе суть этого ментального преследования, я стоял на месте и смотрел в одну точку. Правда, на сей раз я находился внутри призрачного здания, да к тому же не один - там была женщина. Стройная, эффектная, черноволосая, с большой заколкой, удерживавшей тёмную "гриву", и в лёгком платье, она повела меня вперёд. По мере того как мы проходили помещение за помещением, они утекали куда-то назад - череда бесконечных однообразных пространств... которые внезапно сменились чем-то чуждым, оторванным от реальности. Мы очутились в глубокой подземной пещере - по крайней мере, мне так подумалось, ведь нас окружали каменные своды, воздух был затхлым, и тьма, обступившая со всех сторон, казалась беспросветной.
   - Здесь, - сказала женщина, останавливаясь.
   Но как я мог видеть её в столь густой темноте? Даже для сна это было очень странно.
   - Здесь, - повторила моя проводница, обернулась - и я заметил, что глаза её горят, точно фонари. Всё потонуло в мареве кровавого цвета.
   Я отгородился от невыносимого света рукой, но он проникал и под неё, и между пальцами, и сочился в глаза, и огораживал стеной, отсекая от остального мира... Вдруг стало нечем дышать: я хватал ртом воздух в бесплодных попытках спастись.
   - Кто ты?! - выдавил я.
   Ноги подкосились, я осел на землю.
   Глядя на меня, женщина зашлась сумасшедшим смехом, а потом выкрикнула - чуждым, нечеловеческим голосом:
   - Йа! Йа! Каас фхтагн!
   Она повторяла эти слова без остановки, вновь и вновь, будто хотела и меня лишить разума, окунув моё сознание в водоворот потусторонней черноты.
   Я понимал, что лежу на полу пещеры, недвижимый, беззащитный, а ко мне приближается моя смерть в обличии красивой женщины. Впрочем, оно уже не было ей: прорвавшись наружу, разбив человеческий облик изнутри, как фарфоровую вазу, из сломанного тела выбралось существо цвета чернее самой ночи, а осколки разлетелись по "пещере". Создание было всё какое-то неровное, словно состоящее из плохо подогнанных друг под друга частей, которые безостановочно двигались и перемешивались. Послышалось пробирающее до самых костей, проникающее прямо в мозг завывание, и бесплотные, цвета разведённой молочной пенки фигуры с пустыми, отчуждёнными лицами мертвецов, с перекрученными, разрезанными, фантасмагорическими телами восстали вокруг меня. Призраки? Или демоны? Или?..
   - Каас фхтагн!
   Я лежал и не мог шевельнуться.
   Шаги приближались...
   ...Я лежал на диване и не мог шевельнуться: ночной кошмар полностью овладел мной. Наконец глаза удалось открыть, и я увидел перед собой деревянную стену, большое зарешечённое окно, тонкие занавески - знакомые предметы, которые одним своим видом должны были помочь мне вернуться назад, в обыденную реальность. Но случилось совсем иное: кто-то стоял на пороге - я почти видел это, я это чувствовал!
   Чтобы повернуть голову, я приложил колоссальное усилие, но всё-таки у меня получилось взглянуть туда. Сконцентрировав на вошедшем нечёткий взор, я сквозь подёрнутую рябью пелену рассмотрел... Аркашу.
   - При-вет... - превозмогая неожиданную слабость, проговорил я. - А я думал, ты...
   Аркадий сделал шаг, оказавшись в гостиной. Он молча осмотрелся, затем шагнул снова. И снова. Он приближался ко мне. Что-то неверное было в его движениях, что-то искусственное, неправильное. Лицо, руки - всё тело его будто раздалось вширь, опухло, а на голове, посреди лба, зияла крупная рана... из которой сочилось что-то мерзкое и чёрное!
   В голове помутилось. Я попытался подняться с кровати, но только слепо барахтался. Не понимая, что творится, я каким-то необъяснимым образом - спинным мозгом или шестым чувством - осознавал суть происходящего: оно здесь! Это оно убило Артура, Барона и, быть может, Аркашу, а теперь хочет разделаться со мной!
   "Каас фхтагн! - зазвучал в голове безумный глас женщины из сна. Два слова вновь зациклились на самоповторе, который, казалось, продолжался без конца: - Каас фхтагн! Каас фхтагн! Каас фхтагн!.."
   "Каас"... Что это значит? Что-то очень знакомое, но ускользающим сознанием я никак не мог поймать растворяющуюся в забвении мысль.
   "Аркаша" тем временем подходил всё ближе: вот он уже в двух метрах от меня, вот в полутора... вот лицо его обезображивает широкая, победоносная ухмылка-оскал, обнажаются измазанные в чём-то чёрном и омерзительном зубы...
   И тут я вспомнил: листок, найденный в комнате дяди! В загадочном тексте, написанном на бумаге неровным почерком, несколько раз встречалось слово "Каас". А ещё там, наверху листка, была заглавная буква "К"!..
   Не осознавая до конца, что делаю, надеясь непонятно на что, я потянулся за лежащим в кармане джинсов смартфоном. Словно бы минули века, прежде чем я, схватив его непослушной рукой, извлёк и поднёс к глазам.
   Сознание распадалось, я проваливался куда-то, в пропасть - без дна, без надежды. Хаос обрушивался на меня. Хаос!..
   Призвав на помощь Бога и все свои силы, я открыл на смартфоне фотографию листочка, найденного в комнате дяди, и, старательно вглядываясь в расплывающиеся буквы, начал читать.
   Невероятный по силе вопль потряс дом, а я, оглушённый, не помнящий себя от страха, продолжал будто автоматически произносить загадочные, написанные на не ведомом мне языке фразы, и с каждым новым словом ощущал всё большую уверенность в себе. Распадающееся на части сознание вновь становилось цельным, а я читал, читал, не понимая произносимых звуков, но упорно шевеля губами - и на мутной грани зрения возвышающаяся надо мной фигура стала блекнуть, исчезать... расплываться... Что-то чёрное, бесформенное, хаотичное возникло на том месте, где стояло тело моего двоюродного брата, которым управлял могущественный враг. А после рассеялось и оно - в тот самый миг, как я произнёс последние слова защитного заклинания.
   Выронив смартфон, я устало опустил голову на подлокотник и закрыл глаза.
  
  
   Чуть позже, пройдя на непослушных ногах к двери в дядину комнату и отперев её ключом, который так и висел на моей связке, я обнаружил родственника мёртвым; он лежал на полу, ничком, внутри самой большой пентаграммы. Когда я перевернул тело, глазам моим предстала рана на лбу, подобная той, что я видел ночью у "брата", только из отверстия в дядиной голове ничего не капало. След же от чёрной субстанции в гостиной исчез, словно того никогда не было.
   Приехавшая на вызов полиция тщательно осмотрела дом, но тела моего кузена не нашла. Я во всех подробностях рассказал служителям правосудия о событиях, произошедших за последние два дня на этой Богом проклятой земле. Мои показания тщательно задокументировали; хотя полицейские и сказали, что приложат все усилия для того, чтобы найти виновного, я понимал: учитывая обстоятельства дела, его вряд ли когда-нибудь раскроют. Впрочем, ради справедливости надо заметить, что стражи порядка вышли на след секты и разогнали её. Однако Ильинскому, идейному вдохновителю мерзких дел почитателей тьмы, удалось скрыться. Его ищут до сих пор, и найдут ли?
  

IV

  
   С тех пор прошло много лет, но я по-прежнему вздрагиваю, когда ощущаю чьё-то незримое присутствие и слышу тяжёлую нечеловеческую поступь, а каждую ночь меня мучают невыразимые кошмары. Но самое страшное: теперь мне известно, почему на территории загородного дома в Тверской области происходили описанные мной ужасающие события; совсем недавно я узнал причину, и я открою её вам, потому что не могу молчать, потому что должен поделиться знанием, которым рад бы был никогда не обладать.
   Со времени случившегося я прочитал немало книг по оккультизму, только нигде не встречал ни слова о бесформенной массе хаоса, заставляющей распадаться на части реальность, которой она коснётся мыслью или телом. Не знаю, где отыскали эти сведения сектанты, но сам я как-то раз, блуждая по просторам Интернета, наткнулся на сочинение одного автора. Читая произведение под названием "Каас", я не мог унять дрожь: описанное в рассказе очень походило на произошедшее со мной. Конечно, герои, места действия и события были другими, но суть оставалась совершенно ясной: нечто без формы захватывало чужие тела и использовало их для уничтожения живых существ.
   Автор - я не запомнил имени, а позже произведение по непонятной причине пропало из Сети - называл этого монстра Каасом, Властителем Первозданной Ночи. Однако, по сути, то был даже не монстр, а бог - древнейший злой бог, вроде Ктулху, пришедший из тех времён, что окутаны первородным хаосом. Он сам являл собой хаос - вот почему по его желанию действительность распадалась на куски. Каас помнил далёкие годы, когда мир состоял из него. Но затем пришли Старшие Боги и изгнали Властителя Ночи вместе с Ктулху, Йог-Сототом, Итакуа и другими Древними. Каас был особенно опасен, поэтому его, в наказание за злодеяния, разорвали на части, которые рассеяли по ветру, после чего Ночь схлынула и наступил Рассвет - на смену Хаосу пришёл Порядок. Но слишком силён оказался злой бог: он воспользовался вселенским ветром, чтобы заронить частички себя в каждого человека. Именно он виновен в том, что среди людей встречаются убийцы, насильники, воры, что у природы есть не только рациональная, мудрая, но и противоположная ей, склонная к бездумному разрушению сторона. Вселенной удалось упорядочить влияние Кааса, однако находятся безумцы, старающиеся всеми силами вызвать на волю его засевшие в людях частицы и воссоздать из них колоссального, непобедимого злодея, которому под силу, стерев из бытия столь ревностно охраняемый природой и её творениями порядок, возвратить вселенную к абсолютному хаосу.
   Так, злое начало пробудилось и поддерживалось в моём дяде Марке - видимо, "благодаря" ритуалам, что он регулярно проводил.
   Так, сгинувший неизвестно куда Ильинский, стремясь воссоединиться со своим чёрным богом, при помощи моего дяди воплотил собранные ими части Властителя Ночи в теле Аркаши.
   Так, я чуть не стал очередной жертвой творца разрушения, который наделял своих "носителей" сверхчеловеческой силой.
   Но в последний момент - теперь я понимаю это - меня спасла висевшая в гостиной таинственная картина, картина, как показала экспертиза, "родом" с Востока да к тому же очень древняя и потому, возможно, вобравшая в себя много энергетики. Наверняка это Ильинский подарил изображение дяде, чтобы оно питало его отрицательными эманациями. Однако ж бывают моменты, когда самое чёрное и беспросветное обращается светлым и праведным. Не знаю, сумел бы я одолеть вселенское зло, если бы оно оказалось чуть сильнее, чуть проворнее, если бы силы, которые ниспосылают ему молящиеся, отступники разума, сделали меня беззащитным перед чудовищной, космической волей, а заклинание обратили бы в пустой набор звуков. Я не знаю, и это тревожит меня...
   Разумеется, большая часть моих догадок - всего лишь домыслы, основанные на фантазии какого-то безвестного автора из Интернета, одного из тысяч, - но, возможно, ему известно больше, чем нам с вами. В своё время великими тайнами обладал и Лавкрафт, не признанный, позабытый современниками, но уважаемый последователями и почитателями в будущем. Да и как объяснить невероятные по своей жестокости убийства, что случились в Тверской области, сгинувшую в небытии таинственную секту каасопоклонников, существование магических книг, одно упоминание которых приводит в трепет, и прочие, менее значительные факты? Когда-то я счёл бы всё перечисленное выдумкой, игрой воображения, я бы непременно убедил себя в нереальности своих страхов. Однако, столкнувшись лицом к лицу с вещами, коих не в силах понять до конца, я не готов с полной уверенностью утверждать, что произошедшие со мной кошмарные события - лишь пугающие следствия горячечного бреда. Так что же узрел я: настоящую, неприкрытую реальность или ужасающую мистификацию? Как мне видится, ответ на этот вопрос лежит вне пределов обыденности, а всё, что выходит за её пределы, крайне мало интересует людей. Однако это не значит, что однажды, когда мрак затопит собой мир, к вам, вызванный чьей-то злой волей, не придёт Властитель Ночи, чтобы уничтожить вас. Кто знает, сколько ещё сект, владеющих древним, запретным знанием, разбросано по Земле, а потому мы должны быть готовы.
   К счастью, мы можем кое-что им противопоставить: я говорю о защитном заклинании, изгоняющем Кааса, которое я обещаю выложить для всеобщего доступа в Сети. Как я упоминал, мне неизвестно, до какой степени оно эффективно, а потому и вы дайте одно обещание: что будете осторожны, так осторожны, как только возможно, ведь обычные шаги за дверью могут оказаться совсем не тем, чего вы ждёте. Сидя в кресле, я пишу эти строчки и надеюсь, что время отвратит от меня злую судьбу, ту, что выше и сильнее нас. Даже провидцы беспомощны перед омерзительными желаниями изначальных, что уж говорить о нас с вами, обычных людях, представляющих собой - так мне иногда кажется - всего лишь игрушки, марионетки, полностью подчинённые власти безжалостных и непостижимых вселенских сущностей.
  

Январь две тысячи сорок второго года

  

Памяти Говарда Филлипса Лавкрафта посвящается

  

(Июль 2012 года)

* * *

День, когда Вселенная схлопнулась

Dedicated to Neil Gaiman

   В день, когда Вселенная схлопнулась,
   Маргарет Мэри пошла в магазин:
   Шкаф, холодильник, колонка совсем опустели,
   И Маргарет Мэри решила продуктов купить.
   В день, когда Вселенная схлопнулась,
   "Мега-маркет" работал, как прежде,
   Потому что был круглосуточным,
   Мало того: он работал без выходных.
   В день, когда Вселенная схлопнулась,
   Как и в любой другой день, в общем-то,
   "Мега-маркет" открыт был с восьми до двенадцати,
   И никакого обеда - так удобно для Маргарет Мэри.
   В день, когда Вселенная схлопнулась,
   Маргарет Мэри повела меж полок тележку,
   В которую она побросала чуть ли не всё съестное,
   Что повстречалось у неё на пути.
   В день, когда Вселенная схлопнулась,
   В тележке Маргарет Мэри оказались салат,
   Огурцы, помидоры и сельдерей, а ещё макароны,
   Сок, колбаса и сосиски, торт, булочки, хлеб.
   В день, когда Вселенная схлопнулась,
   Ко всем этим продуктам добавилось масло,
   А также печенье-конфеты, сметана-и-творог,
   Мука, соль и сахар, и тмин, и корица.
   В день, когда Вселенная схлопнулась,
   Маргарет Мэри накупила очень много всего,
   И пикулей, с которыми не знала, что делать,
   И каперсов, и разного прочего - лишь бы было, что есть.
   Кроме того, сырков глазированных Маргарет Мэри купила -
   Да-да, в тот самый день, когда Вселенная схлопнулась, -
   И бросила их к остальным продуктам в тележку,
   И даже не рассмотрела, не стала разглядывать их.
   А зря.
   Есть дата производства на всех товарах почти,
   Но на сырках стояло число не вчерашнее
   И не сегодняшнее даже, а какое бы вы думали?
   Впрочем, вы же не знаете. Сейчас я вам расскажу:
   Вот как всё было... Вернувшись домой, покупки свои разобрав,
   Маргарет Мэри достала сырок и, разорвав упаковку,
   Съела его - в сегодняшний день, сегодня,
   А ведь он был родом из завтра! Такие дела...
   Тут, как вы понимаете, пространство и время, коллапс,
   Завихрения, сжалась Вселенная в точку - и схлопнулась...
   Поэтому я и пишу вам о том, что случилось.
   Не беспокойтесь - скорее всего, нам помогут,
   А если же нет... Здесь не так уж и плохо, ведь верно?
   Здесь и сейчас - в тот день, когда Вселенная схлопнулась,
   А день этот нынче - всегда.
  

(Апрель 2010 года)

  

* * *

Хозяева Земли

(межавторская тетралогия)

Часть первая, бактерицидная

Валентин Гусаченко. Мойте, дети, руки с мылом

    
   - Фредерик! Фре-е-е-едерик! - крикнула из кухни хозяйка, вытирая тарелку о расписной фартук. - Оторвись от компьютера! Помоги маме с посудой!
   - Уже иду, - из детской донёсся тоненький детский голосок. - Минутку. Только систему выключу!
   Не успела последняя фраза раствориться в воздухе, как в комнате у мальца что-то аппетитно хрустнуло, грохнуло и громко стукнулось о пол. Это всё старый рыжий кот, пушистый как мочалка, непонятно отчего вскочил с нагретого места, зацепив шерстяными лапами полку с учебниками.
   Хозяйка навострила длинные лопушистые уши и отключила жужжащую на всю квартиру мясорубку:
   - Что случилось, сына?
   - Ничего, мамочка, всего лишь книга с полки свалилась, - парировал сын, ничтоже сумняшеся.
    А затем мелодичный женский машинный голос из динамиков, распиханных по всему дому то тут, то там, прошипел "Все процессы остановлены. Перехожу в режим ожидания".
   - Скорее, - поторопила мама зазевавшегося сына, - вот-вот гости придут, а у нас ничего не готово! Опозоримся! У меня не шестнадцать рук, чтобы всё одновременно делать!
   - Всего лишь восемь, мамочка, - сын пулей заскочил на кухню,  заложил непосильно крутой вираж и налетел на столешницу, поскользнувшись на кафельном полу всеми двенадцатью ногами.
   - Осторожно! Пол мокрый, тетеря! - испуганно вскрикнула маман, молниеносно выбросила нижнюю клешню и на лету схватила своё чадо за огромный нарост на хитиновом панцире.
   - Фу-у-у-х, - выдохнул сын через жабры и, состроив виновато фасеточные глазки, улыбнулся маме, - чуть салаты не сшиб.
   -  Я их полдня резала, - она указала на свою третью левую клешню, которая прямо сейчас, на глазах у Фреда, шинковала шпинат, превращая его в идеальные ровные кусочки.
   - Салат из шпината и орехов! - возрадовался мальчуган и нагло потянулся к миске.
   Удар тонким упругим хвостом не заставил себя долго ждать:
   - Куда! - возмутилась мама. - Ты руки помыл?
   - Эту? Мыл! - он поднял крайнюю лапу на уровень глаз и наглядно прокрутил  вокруг своей оси пару раз. - Чистая!
   - А как насчет остальных семи? - сощурилась матушка и хлопнула сына хвостом уже по заднице. - Мыть, пулей!
   - Иду, мам, - недовольно пробубнел мальчишка и, обиженно опустив все лапы вниз, так чтобы они доставали до пола, побрёл  в ванную комнату.
    Оказавшись в просторной светлой ванной, он сразу схватился за ненавистный параллелепипед и поочередно натёр каждую  клешню душистым цветочным мылом. Механизм прост - сверху, снизу, сгибы, панцирь, вымыть отростки до белизны, вычистить сегменты один за другим - всё делалось старательно. Раз мама сказала - будь добр исполнять.
   Спустя десять минут, он закончил, насухо вытер каждую лапку и осторожно поскакал на кухню. Тихо приоткрыл дверь, заглянул. Мама возилась у плиты, ковыряясь в противне деревянной ложкой. Малец замер у столешницы, уставившись на салат, и не зная, что ему делать дальше, стал беспардонно ковыряться в носу. Проверит мама, не осталась ли грязь на лапах, или же ей некогда проводить смотр?
   - Не ковыряйся! Только же помыл! - не глядя на сына, она открыла холодильник. - Вот тебе помидоры, нарежь кубиками.
   - Будет сделано!
   И отдав честь двумя лапами одновременно, он принялся за дело, успев при этом закинуть здоровый кусок шпината в рот.
   "Ням-ням. Какой же он вкусный", - подумал про себя Фредерик и аппетитно облизнулся.
    
   Папка пришел вместе с гостями. Свежий и веселый. Морозный и раскрасневшийся. Потрепал по-отцовски сына за волосы и всучил несколько огромных  пакетов, наказав мигом отнести их маме.
    -  Уже лечу! - кивнул Фредерик и потащил громадные тюки на кухню.
   -  Мандарины только в холодильник не кладите, - вдогонку умчавшемуся помощнику крикнул отец.
   Через полчаса суматошной возни, когда все гости наконец-то уселись, а мама переоделась в красивое вечернее платье, папка громко хлопнул шампанским и включил телевизор. Все моментально затихли.
   "Уважаемые граждане планеты Земля! Дорогие микробы!
   В эту новогоднюю ночь у меня, как президента планеты, есть несколько уникальных минут, когда я могу обратиться к каждому из вас.
   Уходящий 200013 год был не самым простым в нашей жизни. И прежде всего я хочу поблагодарить вас за то, что мы вместе умеем держать удар. И преодолевать любые трудности. А значит, будем двигаться вперёд. Создавать сильную и современную цивилизацию. Добрую и цветущую планету. Делать всё, чтобы жизнь каждого микроба стала комфортной и безопасной..."
   Остальную часть речи Фредерик не дослушал. Просто ему было не интересно. А вот гости, мама, папа увлечённо дослушали президента, громко зааплодировали и звонко застучали бокалами, поздравляя друг друга с этим тёплым семейным праздником.
   Кот по кличке Таксон под шумок запрыгнул на диван, целясь стянуть со стола какую-нибудь вкусняшку. Мальчуган прижал мурчащего зверя к себе, методично почёсывая рыжему наглецу за ухом.
   - Фредерик! А, ну гони его на улицу! Он сожрал сегодня половину всех продуктов, - пожурила мама сына, тряпкой выгоняя хитрую морду за порог.
   - А сам бегом мыть руки, - командным голосом приказал отец, - знаешь, сколько на этом животном грязи и человеков! Миллионы микроскопических вредоносных человеков! Они-то всю заразу и разносят! А ты всё в рот тянешь, всё в рот! Оттуда и болячки.
   Фредерик хрюкнул и побрёл в ванную.
   "Ну, Таксон, держись. Я тебе хвост намылю!" - про себя решил малец, опуская лапы под струю прохладной воды.
    

Часть вторая, человечная

Григорий Неделько. Микробка - друг человека

    
   Увидав представительницу другого пола, Микробка несказанно обрадовался: надоело проводить дни в одиночестве, хотя и в компании заботливого хозяина. Ничего не попишешь, маловато в нашем районе микробих, настоящий дефицит. А теперь, наконец, повезло!.. Самец огласил улицу заливистым лаем и припустил по тротуару к той, кого почитал дамой сердца. Как положено девушке любого вида, микробиха застеснялась - сложила на груди лапки, поочерёдно каждый десяток, отвернулась, и амёбообразное тело тут же покрыл зеленоватый румянец смущения.
   Я воспользовался моментом, закурил долгожданную, первую на сегодня сигарету. Микробы, известный факт, заводятся только в чистоте, а грязи не терпят; от сигаретного дыма тоже носики воротят. Едва не бросил "вредную" привычку, но, слава биологической войне, вывелись существа обоих полов. Их размножение - одно из самых забавных зрелищ на Немытых Руках (до катаклизма планета называлась Землёй). Однако наблюдать за спариванием надо обязательно в защитном костюме...
   Задумавшись, я упустил момент, когда брачные игры перетекли в кульминацию, смертельно опасную фазу! В процессе неё микробы бегают недалеко друг от друга, хаотично, "вспоминая" основу основ - броуновское движение. Энергия вырабатывается такой силы, что из молекул воздуха формируется очередная многоножка. Появляется на свет младенец сразу полноразмерным, не уступая в холке взрослой особи. Всё это было бы хорошо, если б рождению не предшествовал локальный взрыв. Смешивали когда-нибудь водород с кислородом? Что получается? Это потом - вода, а вначале...
   Я упал за миг до сопровождаемой оглушительным грохотом вспышки. Остальные микробники, судя по выхваченной краешком зрения картине, рухнули на асфальт синхронно со мной.
   Ба-бах!!!
   Окружающее содрогнулось, уши заложило, перед глазами поплыли разноцветные круги, очень напоминающие по форме моего разудалого питомца...
   Дождался, когда обстановка нормализуется, встал, пошатываясь. Отряхнулся и озвучил в пустоту злободневные мысли:
   - Вот бы люди могли столь же просто отыскивать пару. Подошёл к девушке, выделил энергию влечения, побегал с избранницей чуток туда-сюда, и, опа, счастье на всю жизнь да ещё ребёночек в придачу.
   - И никакого переходного возраста у потомства, заметьте, -- послышался рядом приятный женский голосок.
   Повернув голову, я с удовольствием взглянул на красавицу с пышными волосами. Она разглаживала платье, помявшееся из-за падения.
   Требовалось кое-что уточнить:
   - Занята?
   - Свободна. - Лукаво улыбнувшись, красотка немедленно взяла меня под руку.
   В этот момент, с видом полного превосходства, мимо вальяжно прошествовал толстомясый кот. Ему на смену, лопоча на тарабарском "языке", показались Микробка с женой и сыном; подбежали, радостно вертя щупами.
   - Познакомил бы, -  сказал я животинке.
   В шутку, конечно, -- микробы разговаривать не умеют, поскольку неразумны. Хотя отыскиваются учёные, которые пытаются убедить мир, что зверушки обладают интеллектом. Ерунда! Будь это правдой, наши друзья давным-давно захватили бы Землю. То есть Немытые Руки.
   - Девочку зовут Девочкой, -- пояснила любимая.
   - Оригинальное имя. - Не грех и подколоть даму сердца: знакомы-то целых две минуты.
   - А как ребёночка назовём?
   - Ты беременна?!
   Красотка недовольно фыркнула: следом за мной вошла во вкус близких отношений.
   - Нет. Их, -- ответила она.
   - Хм-м... Предлагаю Сын.
   - Пф-ф.
   - Странно, имечко вполне в твоём вкусе.
   - Замолчи! - Топнула ножкой.
   - Ладно-ладно, -- успокоил я. - Тогда, к примеру, Ребёнок. Парень. Мальчик...
   - Вот последнее отлично!
   - Да?
   За привычным семейным диалогом мы не заметили ни заснувших прямо на дороге микробов, ни упавшего в изнанку суток ядовито-зелёного Солнца, ни наступившей старости. Лишь радиоактивный фон оставался на прежнем месте и по-прежнему высоким, чуть ли не потрескивающим, почти физически ощущаемым. Мы прекрасно знали, что, кроме людей, нет и быть не может в необъятной Вселенной иных разумных созданий. А потому всецело отдавались занятию, почитаемому за роль человека в истории, -- беспричинной ссоре, главному признаку бытия.
    

Часть третья, шерстяная

Ксения Владимирова. Одна радость -- домашние животные

    
   Кот Таксон с самого детства мечтал завести микробов. Мама-кошка с укоризной качала головой и тягуче причитала: "Лучше уж на пианино учись играть. Всяко пользы больше будет! А микробы, фыр-фыр... Этих варваров стоит приручить, как без тебя уже не обойдутся". Вот только Таксон или Сон Могучий Таксон, как его звали во дворе за громогласный рык, пропустил сей совет мимо мохнатых ушек и, прошерстив несколько семеек многоногих, выбрал самых положительных.
   - Мур-дерик, - лениво звал младшего микроба Таксон, уткнувшись носом в газету. - Смотри, что пишут. Группа микробов, разумеется, без кошачьего образования, решила пробурить гигантскую траншею к центру земли. И, что самое любопытное, - тут кот сладко зевнул, - слушай внимательно, кротов-то даже не спросили. Представляешь? Вот умора, чтоб мыши вокруг меня хоровод водили.
   Шерстяной прикрыл лапкой мордочку и затрясся от смеха, стуча хвостом по вымытой столешнице.
   -  Первый готов, второй на очереди! Подходи, вражина! - бубнил микроб, уткнувшись в монитор и раскачиваясь из стороны в сторону. - Аптечка!
   - Пфф, - разочарованно вздохнул Таксон и провел по газетной строчке тонким коготком. - Анекдоты тебе почитать, что ли? Из тех, что попроще, мой бесшерстный друг.
   - Давай же выходи, негодяй! - воскликнул Фред. - Эх, мало патронов осталось! Чтоб тебя!
   Он судорожно нажимал клешней на кнопку перезарядки, стирая хитиновым хвостом пот с зеленого лба, совсем не замечая Таксона.  - Еще чуть-чуть. Огонь! Ой-ой, свои!
   Рыжая мордочка на секунду отвлеклась от статьи об открытии бозона Мяукса и скептически оглядела мутненькое, словно пропущенное через пять зеркал, изображение воздушной поисковой базы.
   "Неплохо ребята поработали, -  подумал Таксон, ткнув микроба в бок лапой и не получив никакой реакции. -  Правильно сделал, что купил голограмму и не повелся на крутящиеся колеса и жердочки. Последние шкурки на вас трачу".
   - Фредерик! Фре-е-е-дерик! - донеслось из кухни.
   Кот сверился с часами. "Вовремя. За столько лет выдрессировал-таки". Желто-черные глаза-доминошки задорно сверкнули. Таксон приступил к ежедневным занятиям по йоге, попеременно вытягивая то правую, то левую лапку и не забывая правильно дышать. Попутно кот глазищами пожирал Мур-дерика, не спешившего отзываться на зов старшего микроба.
   - Иди! - фыркнул Таксон. - Не зли меня. А то прививки поедем делать! Или, как уеду в отпуск, тебя Мохнатой Кэт на попечение оставлю. Уж эта микробоненавистница тебе задаст! Забудешь, как колбаса выглядит, или я не Таксон! Запомни!
   - Уже иду, - крикнул Фредерик. Резко вскочил, развернув стул на девяносто градусов, и сбил чешуйчатым хвостом Таксона, принявшего в тот момент позу крокодила. Но кот -- совсем не крокодил, а значит, и весом зеленого зубастика не мог похвастаться.  "Недокрокодил" успел лишь смачно выругаться, прежде чем его швырнуло на книжный шкаф.
   - Пушистый хвост, как можно быть таким невнимательным! - замяукал Таксон, судорожно пытаясь ухватиться за книгу на полке.
    Благо, природа сделала котейку цепким и ловким, отчего он намертво уцепился когтем за один из бесполезных учебников по математике.
   "Пфф, пыль", - подумал он, прежде чем книга на пару с шерстяным комком полетела к центру земли. Не выдержав богатырский вес в шесть килограммов триста двадцать пять граммов, книга увлекла хвостатого за собой.
   "Карамба", - только и успел прохрипеть кот, падая на лапы. Хвост, похожий на ветку новогодней елки: такой же пушистый и зеленый от страха немного амортизировал падение. Тяжеленная серая книжка приземлилась  Таксону на макушку, крепко стукнув по хребту.
   - Это уже слишком, - фыркнул Таксон и недобро посмотрел на Фредерика.
   Фредерик замер в комнате, уставившись на взъерошенного кота. 
   - Что случилось, сына?
   - Ничего, мамочка, всего лишь книга с полки свалилась, -- отбарабанил малец и рванул вон  из комнаты.
   -  Книга! Всего лишь?! А как же я!? - проревел Таксон, разом забывая о спокойствии, которому учила йога. Но тут же набрал полные легкие воздуха и резко выбросил обратно в атмосферу. Непоседа-учебник отпрянул от него и раскрылся прямо на теореме про равные штаны.
   Кот размял костяшки лапок и, приложив к вискам, немного помассировал разболевшуюся от непогоды и неприятностей с Мур-дериком головку. Стоило Таксону услышать бренчание посуды, как заметно поредевшая огненно-рыжая шерстка на макушке стала дыбом.
   - Только не бабушкин сервиз, негодник этакий, - прорычал зверь, выбегая следом в коридор, но микроб уже скрылся за дверкой ванной комнаты. - Ну, предположим, в этот раз оставлю тебя в живых, но чтобы сидел там и думал о своем поведении! Ты меня слышишь?
    Затем немного смягчившись, вспомнив, что сегодня как-никак Кошачий Новый год, кот прыгнул на диван. "На праздничный обед остаться не могу, -- промурлыкал Таксон. - Разве что ложечку пудинга с почками и кусочек колбаски попробую. Ням-ням".
   Старший микроб в галстуке пришел с гостями, так что уйти так сразу было просто неприлично, и кот, оставив их заниматься скучными домашними делами, вроде поесть-попить всей гурьбой,  по-отечески погладил Мур-дерика по щупальцу.
    "Ты прощен, негодник. Праздник же".
    Рассеянно поглядывая на часы, зверь уже собрался шмыгнуть под шумок за дверцу, но мальчишка микроб не захотел отпускать Таксона.
   - Ну, полно. Полно. Я еще вернусь, - Таксон боднул мальца в панцирь и спрыгнул на деревянный, подогреваемый специально для котов, пол. По дому разносились звуки любимой песни зверя "Last Christmas". 
   - Ну, как? Ты готов? - послышался из-за дверки чарующий голосок.
   - Да, только шапку натяну, - Таксон ухватился лапками за рыжий кругляш и мастерски просунул ушки в два отверстия. Оглянувшись, чтобы мысленно попрощаться с Мур-дериком, кот заметил, что малец снова направляется в ванну. На миг его взгляд остановился на коте. Это был миг редкого взаимопонимания между котом и микробом.
   - Ну как на него злиться, когда он так смотрит своими фасетчатыми глазенками? - умилился кот, стряхивая непрошеную слезу краем вязаного шарфа. - В этом году куплю ему котафон. Последний, который сканирует отпечаток клешни. Мы же хозяева Земли. Чего не сделаешь для домашнего любимца.
    

Часть четвертая, космическая

Дара. О чистоте и счастье в личной жизни

    
   Юна окинула взглядом накрытый стол. Похоже, на этот раз все получилось просто безупречно: мини-тостики в форме сердечек с ветчиной и сыром красиво уложены на большом расписном блюде; сливки к чаю налиты в изящный кувшинчик; стол накрыт накрахмаленной кружевной скатертью (сама плела!).  И даже никогда не получавшиеся безешки на этот раз удались - белые, с розоватым отливом, пышные, хрустящие - великолепно смотрелись на серебристой тарелке, подарке Селены.
   Вообще-то Юна не любила готовить. Так же, как и наводить порядок в доме: стирать, гладить, мыть и чистить. Как говорится: каждому - свое! Ее лично больше привлекали занятия творческие, ошеломляюще-безумные уже в процессе выполнения. И обязательно с непредсказуемым финалом. Одним из самых любимых развлечений Юны было пробуждение навеки потухших вулканов: извержения получались яркие, с мощным выбросом лавы, камнепадами, и нередко сопровождались страшнейшими цунами и землетрясениями. А в теплый спокойный  вечерок так приятно было запустить в верхние слои атмосферы хитро закрученный смерч. Запустить и смотреть, как он постепенно снижаясь, проносится по пустыне, поднимая тучи песка; по лесу, вырывая с корнем многовековые деревья; мчится над небольшим городком, собирая по пути машины, парковые скамейки и чугунные решетки; меняя местами крыши домов, как малыш, строящий домики из кубиков. Потом смерч пролетает над океаном, создавая водяные воронки, засасывающие многотонные корабли и поднимая со дна субмарины. И, наконец, уходит куда-то в небо - высоко-высоко.
   Юна вздохнула. Сегодня развлечься не удастся. Селена - лучшая заклятая подруга - не сторонница шумных вечеринок: вся из себя такая правильная, просто до противности. И дом у нее вылизан, и готовит она как шеф-богиня, и шьет, и вяжет. В общем, идеальная супруга. Только почему-то до сих пор сидит в старых девах.
   А Юп предпочитает встречаться с ней, с Юной, а не с этой положительной занудой. Ах! Какую классную тусовку они устроили в прошлый уик-энд: с фейерверками, энергетическими выбросами, космическими бурями -- вся Солнечная система слышала. А самые яркие и сверкающие протуберанцы получались, как всегда, у Сона. Вот только Афра, по своей милой привычке, напилась до сверхзвукового визга, и начала кокетничать с Юпом. Ну, Юна быстро ей объяснила, кто здесь хозяйка. Хорошо, что эта симпатичная овца быстро отрубилась, а то пришлось бы опять вытаскивать Юпа из чужой койки. Вот же чертов бабник! На третьем-то миллиарде лет пора бы уже и успокоиться!
    
   Дверной фон мелодично запиликал. Юна, в последний раз бросив придирчивый взгляд на стол и в кои-то веки прибранную комнату, направилась ко входу.
   - Селена, дорогая, как ты великолепно выглядишь!
   - Юночка, свет мой, ты тоже - выше всяких похвал! Такая отдохнувшая, похорошевшая! Похоже, круиз по Млечному Пути пошел тебе на пользу!
   ...Объятия, поцелуйчики, нежный щебет двух старинных подружек...
    
   "Ты бы, коза, хоть пудрой научилась пользоваться! Личико вон с сероватым отливом. Да и лазерный пилинг не помешал бы: на щеках такие кратеры да вулканы, что просто страх берет!"
   "О, Вселенная! Сколько ж на ней косметики! Под штукатуркой лица не разглядеть. Уже который миллиард лет разменяла, а все прихорашивается, как суперновая какая-нибудь! А под макияжем-то наверняка пигментные пятна. Ага! Да и волосенки у тебя что-то реденькие стали: как ни начесывай, все равно залысины видны! А энергетика вообще ни к черту - над макушкой озоновая дырища размером с нехилый метеорит!"
    
   ...Поймав пролетавший метеоритный поток, Селена направилась к дому, по дороге размышляя о старинной подруге. В голове не укладывается: безрукая, безголовая балда, способная только резвиться на вечерниках и устраивать глобальные катаклизмы. И дом у нее грязный: нефтяные пятна в бассейне; заросший сорняками зимний сад, в котором половина деревьев зачахла от жуткой жары, а другая - от страшного холода (доэкспериментировалась, дура, со своим парниковым эффектом!); в доме - грязь ужасающая.
   Селена своими глазами видела, как по полу в кухне (где Юна даже не подумала навести порядок) ползали какие-то тигры, слоны, рыжие коты с длиннющими усищами (бррр! гадость-то какая!), микробы и человеки! А эти ее тостики с ветчиной и сыром: сплошное ГМО. Да и воду для чая эта коза забыла отфильтровать: вперемешку с чайными листьями в чашках плавали кашалоты и обломки какого-то катера.
   Просто ужас!
   Другое дело она - Селена: у нее дома прямо-таки стерильная чистота и порядок. Правда, вездесущие человеки пару раз добирались до прихожей, но, хвала звездам, не дальше. К сожалению, эти хитрющие насекомые научились обходиться без воздуха и теперь мечтают пробраться поглубже в дом. Ничего, она с ними справится. Недавно по телеку была реклама нового репеллента: "Мега-стар: создает уникальный аромат, распространяющийся в чистом вакууме и позволяющий уничтожить все живое в радиусе до 100 световых лет!" Надо будет обязательно прикупить: ее дом должен быть идеален. И безо всяких микробов, людей, котов.
   Странно, почему все-таки Юп встречается с этой разгильдяйкой и грязнулей Юной? Да и Сон на нее постоянно заглядывается: прямо пылает в ее присутствии! И что они все в ней находят?
    
   Пролетавший по Солнечной системе космический ветер приветственно махнул крылом метеоритному потоку:
   - Эй, приятель, к твоему хвосту какая-то мелочь прицепилась!
   - Да ерунда! Эта мелкая планетка не надолго: она всегда на ближайшем повороте спрыгивает.
   - Ну, удачного тебе полета! Будь внимательнее с планетками - такие цеплючие, просто хуже блох!
    

(2013 год)

* * *

Оркаизация

  

(Соавтор - Павел Ганжа)

  
   Из-за кустов вылетели украшенные татуировками хохобоббиты, с дикими воплями бросившись вверх по склону холма. Когда первый хохобоббит достиг вершины, Ырг взмахнул верной палицей, и расплющенное тело покатилось вниз. Орк издал устрашающий боевой клич.
   Йеэх отложил перо в сторону и поскрёб пятерней безволосую зеленоватую макушку. Ничего толкового в голову не приходило. Сюжет складывался как-то вяловато, главный герой выглядел то отмороженным до пяток тупицей, то морализатором и занудой. В постельных сценах не хватало чувственности, в батальных - драйва. Персонажи казались неживыми, лубочными, картонными. Со злодеем же и вовсе не срасталось. Слишком он положительным получался. Просто добренький гном, а не чудовищный тролль.
   Из груди невольно вырвался вздох: йеэх. И, кто знает, возможно, именно поэтому его назвали Йеэх.
   Трудно быть орком, но орком-писателем - в особенности. Придумывать что-то, сочинять новое для любого существа - не пучок травы, а уж для орка... И пресловутая недалекость тут абсолютно ни при чём. Творчество Йеэха тому порукой. Сами попробуйте нить сюжета свить, а потом пеняйте оркам на их туповатость, примитивность и прочие гипотетические недостатки. Ну что, попробовали? Непросто, да? Вот так вот...
   Хм... "нить сюжета свить". Йеэх покатал по извилинам эту фразу. Складно получилось. Почти в рифму. Надо запомнить. Может, прозу забросить и в поэты податься? Нет, всё же проза интереснее. Стихи - тупик для сочинителя. Но оборот красивый вышел, да. И "гипотетические" опять же. А вы говорите, орки недалёкие. Неправда, далёкие. В смысле умные. И талантливые. А что орку писателем сложнее быть, так на то объективные причины имеются. Строение кисти, например. Йеэх с сожалением посмотрел на свою корявую лапу. Тяжело в подобной клешне перо держать, это не изящная человеческая рука. Но ничего не попишешь, как говорят авторы... придётся творить как есть. Кстати, насчёт есть.
   Орк потянулся к стоящему на столе огромному медному тазу, извлек из него остаток бараньей ноги, принялся меланхолично грызть хрящик. Вот сейчас перекусит слегка и вновь за перо возьмётся.
   Автор поставил точку, отодвинул клавиатуру и откинулся в кресле.
   Нет, какая-то муть получается. Зачем он стал писать про орков? Ведь чушь полная. Ладно бы про троллей сетевых - там можно развернуться, благодатная тема. И злободневная, и прикольная. Но высасывать из пальца сюжет о нелегкой доле орка-прозаика... мягко говоря, дурацкая затея. На кой он на это подписался? Однако, быстро напомнил себе автор, издатель обещал произведение издать. Собственно, этим они, издатели, должны заниматься, а то всё отказывают. Что-то поднадоело уже... Горестно вздохнув, автор поднялся со стула и отправился на кухню, перекусить.
   Йеэх ещё раз с удивлением посмотрел на перо. И как так получилось, что он, боевой орк, вдруг стал фантазировать да ещё записывать свои фантазии на пергаменте? Хошь как хошь, а что-то тут не то. Нездоровое. Здоровое для здорового орка вроде него - бить хохобоббитов. Сморчки эти, надо сказать, совсем обнаглели: набеги устраивают, сопротивляются, не хотят, чтобы их завоёвывали... Ну, как дети, честное слово. Вот бы взять в руки верную дубинку, отколошматить пару врагов. А лучше - пару десятков. Раззудись плечо, так сказать...
   - Йеэх, - сказал Йеэх.
   Орк-писатель взял перо, обмакнул в чернила и продолжил писать.
   Ырг, издав устрашающий боевой клич, бросился на врагов. Они численно превосходили одинокого, но храброго орка. Зато Ырг был больше и сильнее.
   "Йеэх, - подумал он, проламывая здоровенной дубинкой череп очередному хохобоббиту, - что ж так неуклюже всё? Вот, помнится, в давние времена орки жили себе спокойно, никого не трогали, потому что их никто не трогал, потому что все орков боялись. А теперь? Куда ни плюнь - кругом хохобоббиты! Да ещё под предводительством тролля. Засилье какое-то! Засилье-насилье", - родилась в неожиданно-творческом мозгу зелёного воина рифма.
   Она немного подстегнула Ырга, но только лишь слегка. Звук дробимых челюстей и проламываемых черепушек мерзких настырных хохобоббитов уже не дарил приятных чувств. А прежде, бывало... Впрочем, что прежде? Разве ему когда-нибудь это нравилось? Ну, положим, оркская натура даёт себя знать, завалить десяток-другой противников время от времени просто необходимо. Но дальше, дальше что? Пустота и мрак или хуже - серые будни. Чего-то не хватает. Чего-то большого и важного. Как... как свой мир. А с помощью чего создаётся этот самый мир? Да головы же!..
   Упомянутая часть тела вдруг завибрировала и, кажется, зазвенела. По крайней мере, в ушах звон раздался. Что ж такое! Задумался, пропустил удар палицей - раньше он подобного себе не позволял. Хорошо, что лысую голову прикрывает надёжный, прошедший с хозяином многие бои шлем.
   Ырг рыкнул, вот так:
   - Ы-ы-ырг!
   Крутнулся на месте, раскидал остатки хохобоббитов правильным кругом и, взвалив дубину на плечо, зашагал к лагерю.
   Автор включил на кухне неяркий свет, приблизился к холодильнику и открыл дверцу. Надо найти что-нибудь съестное. Пускай он не помнил, когда последний раз получал гонорар, а значит, когда покупал еду. Тяжела всё-таки писательская доля...
   - Но писательская доля очень тяжела! - попробовал отговорить Ырга предводитель армии, архиорк Бррдрргррык.
   - По-твоему, лучше махать дубиной налево-направо безо всякой надежды выбиться в люди?!
   - В орки, - поправил Бррдрргррык.
   - Угу.
   - Но я же выбился!
   - Хех. Командуешь всякими отморозками типа меня. И это ты называешь выбился?
   - Э-э...
   - Так вот. Меня всё это за-дол-ба-ло. Во всех смыслах. Слишком часто били по моему кумполу. Пора ему отдохнуть, поработать не внешней стороной, а наполнением!
   Эк Ырг завернул. Глава орков воззрился на подчинённого с удивлением и уважением одновременно. А вдруг правда из затеи парня выйдет толк?
   - Короче, буду писателем, и точка. Где тут пергамент?
   - Там. - Бррдррргррык указал лапой. - А с чего ты начнёшь? Будешь описывать свои баталии?
   - И до этого доберёмся. Но любой писатель должен сперва родить сюжет. Да чего ржёшь, начальник? Короче, родить должен. И придумать неожиданный ход, хотя бы в концовке. Без этого нормальное произведение не написать.
   - Ну, тебе виднее... Ладно, успехов.
   Тихо ступая - так, чтобы не помешать мыслительному процессу Ырга, - Бррдрргррык вышел из палатки.
   А бывший воин грыз перо, устремив взор к потолку, и думал о том, что многие, да почти все известные личности выбились из простонародья. Потому он, Ырг, обычный орк, скоро станет мировой знаменитостью! Но вначале нужно написать что-нибудь. И, кажется, идея уже появилась.
   Йеэх откинулся на спинку стула. Да, неплохо, определённо неплохо! От сюжета повеяло чем-то концептуальным. Магическим реализмом, если угодно, хотя это выражение звучит странно в мире, где магия - неотделимая часть бытия.
   - "Неотделимая часть бытия", - медленно повторил вслух Йеэх - и тут же записал выражение, пока не забыл. Надо будет вставить в произведеньице.
   Зелёные пальцы водили перо по пергаменту. Кончик языка высунулся из пасти. Ырг был сосредоточен и пока ещё напряжён. Но напряжение постепенно спадало, а ему на смену приходили уверенность с увлечённостью. Он погрузился в придуманный мир.
   Автора занимали собственные мысли, в основном связанные с сюжетом пишущегося произведения. Оттого-то он нескоро заметил, что холодильник истошно верещит. Помотав головой, автор начал быстро искать съестное.
   - Как меня увлёк сюжет про орка! Надо же!
   Обведя взором внутренности холодильника, автор с удивлением обнаружил, что в секциях лежат сплошь бараньи ножки. И ещё, в беспорядке, какие-то большущие грязные бутыли с деревянными пробками. Автор открыл одну, понюхал, вытаращил глаза от изумления: "Эль!"
   Морозилка тоже под завязку забита тёмным пивом и бараньими конечностями. Что, ему этим питаться? С какой стати?!
   Внезапно автору почудился странный звук - словно скрип, только гораздо более тихий. Еле уловимый. И что-то вроде шлёп-шлёп или бульк-бульк. И тяжёлое дыхание. А ещё запах - прямо скажем, не самый приятный, но почему-то казавшийся привычным.
   Тут зазвонил телефон.
   Автор прошёл в ту часть пещеры, где находился аппарат, и снял трубку.
   - Ал...
   Стоп! Пещеры?!
   - Эй, ну где ты там завис? - раздался из трубки громкий грубый голос, сопровождаемый лязганьем, рычанием и криками. - Всё пишешь? Бросай это дело, выходи давай - хохобоббиты просто одолевают!
   - Э-э... минутку...
   Он положил трубку на столик, рванулся в ванную, зажёг свет. Подбежал к зеркалу, уставился в него. И несколько минут приходил в себя.
   - Алло! Алло! - звали его в трубке под звуки разгоравшейся битвы. - Ты куда пропал? Алло!..
   Надо ответить, решил автор. Но не смог отойти от зеркала. Оттуда смотрел орк.
   Кто-то большой и зелёный водил по пергаменту пером, зажатым в толстых пальцах. Макал перо в чернила, опять водил, опять макал. Тяжелое дыхание вырывалось из пасти. Тихое поскрипывание сопровождало царящее вокруг спокойствие. Создавались на бумаге слова. Листки откладывались, брались новые. И будто бы что-то необъяснимое, но оркски правильное и приятное разливалось в воздухе! История рождалась...
  

(Октябрь 2012 года)

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   66
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"