Страшные рассказы - 5

  Боязнь темноты

  - Мам, ты останешься со мной?

Мишка умоляюще посмотрел на Лену.

Не могу, сынок, мне завтра на работу,- устало, в очередной раз произнесла женщина. - Давай, не чуди: закрывай глазки и спи.

Мам, но здесь живёт бабайка.

Никакого бабайки нет. Не волнуйся, свернись калачиком...

Но мам! Я его слышал, он постоянно шебуршится у меня в комнате. Он и другие.

Это ветер играет занавесками.

Но ма...

Послушай, Михаил, мне завтра рано вставать. Я и так не высплюсь, ещё ты нервируешь меня своими страхами. Это всё твоё богатое воображение.

Мам.

Что "мам"? Нет здесь никого, понимаешь? Ни бабайки, ни кого-либо другого. Пожалуй, не стоит больше читать тебе на ночь сказки - они же все довольно страшные, а это вон как на тебя действует. Ну же, закрывай глаза и спи. А завтра, когда вернусь с работы, напеку тебе блинчиков.

Мишке не хотелось спать, больше того - пробовать заснуть не имелось ни малейшего желания. Ещё бы: когда в комнате, где-то тут, совсем неподалёку, в паре шагов, обитает настоящий монстр, или монстры, которые питаются... Бр-р-р! Нет, лучше не думать, что на завтрак, обед и ужин у сказочных чудовищ!

Однако маму расстраивать мальчик не желал ещё больше. В конце концов, может быть, ему всё пригрезилось: вчера и тогда, на прошлой неделе, и на позапрошлой... Чем больше Мишка думал об этом, тем более в этом уверялся. Да и ребята в садике подшучивают над ним, говорят, что он слишком пугливый, всего боится, вплоть до собственной тени. Интересно, где они услышали такую странную фразу? Наверняка от родителей.

...Темноты не надо бояться, - тем временем медленно, тихо и ласково увещевала мама. - Она просто... тёмная. Чёрная. А кроме этого, ничего страшного в ней нет. Миша?.. Ми-иша-а. Ты меня слышишь?

Он отвлёкся от невесёлых мыслей, вздохнул.

Да, мам. Хорошо... мам.

Это решение стоило ему определённых усилий, но нужно было показать, что он не маленький, что он умеет слушать и слушаться, принимать решения, что он, наконец, не боится темноты. Вот уж правда глупое дело! Бояться ночного мрака. Никто, или почти никто, не боится, а его, видите ли, тьма пугает. Ну нет, не на того напали: Михаил Косенков не из этаких! Не из плакс и трусишек.

Ну вот и ладненько.

Мама Лена наклонилась и поцеловала его в лоб.

Спокойной ночи, дорогой.

Спокойной ночи, мам.

Лена бесшумно встала и вышла в коридор, так же тихо прикрыв за собой дверь.

Пока она находилась в комнате и некоторое, очень короткое, время после Мишка чувствовал себя вполне неплохо... Но вот мамины шаги удалились, бесшумие вновь подкралось неожиданно, обернулось вокруг мальчика, погрузило в себя - и прежние кошмары ожили.

Мишка тотчас захотел вскочить и броситься следом за матерью и попроситься переночевать с ней. Раньше он так и делал, раньше - когда был маленьким. Но теперь-то он взрослый, верно? Ни к чему ему искать убежища у взрослых, особенно когда речь просто о темноте. Ни к лицу это настоящему мужчине, такому, как его папа Андрей, например, на которого Мишка стремился быть похожим. Это просто, всего лишь навсего темнота, отсутствие света. Включи лампочки, и она пропадёт, ничего от неё не останется. Надо уметь быть и храбрым, и терпеливым. Чудовищ рядом нет и не предвидится, ну, за исключением тех, что обитают в фантазии Мишки.

А фантазия у него действительно чересчур богатая: много придумывает всяких монстриков, рисует их, играет в них с друзьями... Просит родителей почитать о потусторонних силах и сам учится читать на книгах-страшилках. Всё же мама права: надо меньше интересоваться подобным. И кое-какие из книжек точно лишние в его библиотеке.

Как ни странно, однако размышления Мишки, хотя и были направлены на то, чтобы успокоить их обладателя, и носили сугубо философский характер, только сильнее разбередили ощущение надвигающейся угрозы. Неясное чувство нечёткой опасности.

Он лежал в темноте и буквально чувствовал, как к нему подступают некие неизвестные существа, возможно, невидимые и бесплотные, но оттого не менее опасные. У каких-то были острые зубы, у кого-то - когти-кинжалы, у других - мощные кожистые крылья либо пудовые лапищи. Вот они подбираются ближе... ближе... совсем близко! Вот они нависают над кроватью, смотря своими слепыми или, пуще того, отсутствующими глазами на него, и ждут... чего они ждут?! Пока он обмочится и умрёт со страху?..

Мишка затрясся.

И почему он не испытывал похожего раньше? В смысле, много раньше. Жуткие страхи начались буквально два-три месяца назад. Маму это волновало, возможно, даже сильнее, чем самого шестилетнего ребёнка. Они и у детского психолога побывать успели, того смешного типа со смешной же маленькой головой. Как его звали? Тоже забавно, но не вспомнить... А, Горислав! Горислав Письменный, если Мишка правильно запомнил фамилию.

Горислав Письменный. Хи-хи.

Он засмеялся в кулачок.

И вдруг что-то заворочалось. Там, внизу...

Мишка замер.

Оно ворочалось прямо под кроватью!

"Бабайка вернулся! Наверное, это он... да, без сомнения, он постоянно выслеживает меня и ждёт подходщего момента. Бабайка и его приспешники, столь же уродливые и наводящие жуть. - Мысли неслись галопом. - Вот почему он появился лишь недавно: присматривался, прислушивался, ждал..."

Внезапно комшарные звуки стихли.

Вместе с ними стихли и Мишкины мысли - но не страхи. Сердце мальчугана выстукивало невероятные ритмы. Мишка внимательнейшим образом прислушивался, не оживёт ли опять кто-нибудь в тёмной тиши...

И вот снова! Движения, неторопливые, громоздкие, словно кто-то возит по полу мешок с картошкой.

У мальчика пересохло в горле.

Нет, нет... - зашептал он. - Нет... только не это...

И сразу же замолчал - потому что оно откликнулось на его зов, на произнесённые им слова. Шевеление стало ощутимее: громче, настойчивее, неприятнее.

Кр-р-р-р.

Будто бы кто-то с силой провёл огромными когтями по паркету.

"Нет!!"

Неужели родители этого не слышат!?

Мишка забрался с головой под одеяло и затрясся - от страха, конечно.

А шевеление не стихало, кажется, оно сделалось и громче, и отчётливее. Внутри него Мишка разобрал другие шевеления, постукивания и... дыхание. Он готов поклясться: кто-то дышал, здесь, под кроватью!

Дыхание, если это было оно, переместилось.

Мишка сглотнул.

И неожиданно пугающие звуки вновь стихли, разом; схлынули, будто их и не было никогда. Полминуты ничего не происходило, минуту, полторы...

Мишка стал потихоньку успокаиваться. Расслабился, улыбнулся... Тихонько засмеялся: своим страхам и собственному же отнюдь не взрослому поведению.

Тут-то неведомо кому принадлежащая рука и сорвала с него одеяло.

Мишка уставился в темноту, в первые секунды ничего не замечая и не понимая - он впал в ступор: от неожиданности и ужаса. А после мальчик закричал, да так, что лежащие в соседней комнате родители подскочили на кровати.

Отец недовольно что-то пробурчал, включил свет, перевернулся на другой бок. Сказал:

Иди проверь, что с ним. Наверное, опять бабайка приходил. Сожгу все эти его книги к чёртовой...

Далее слова стали неразборчивыми. Папа Андрей повернулся набок и вновь заснул.

Лена же быстро накинула ночнушку и ступила в коридор.

Ещё только приближаясь к комнате сына, она заподозрила неладное. С одной стороны, дело было в неестественной тишине, ещё более пугающей оттого, что минуту назад истошно вопил их единственный ребёнок. Да и крик получился уж больно каким-то громким. И - реальным. Словно бы Мишку не просто посетили привычные и понятные детские страхи, а нечто по-настоящему ужасное.

Лена старалась не думать об этом, открывая дверь в комнату Мишки. Но попробуй тут не думать, когда всё: и слух, и разум, и женская интуиция, и материнское наитие в один голос вопят: "Что-то случилось! И случилось страшное!"

А затем завопила она сама, и крик её разнёсся, наверное, по всему подъезду - истошный, полный боли, отчаянья и кошмара.

Посреди комнаты лежал Мишка, их Мишка, их шестилетний сын. Он лежал в чём-то матово-тёмном, что разросталось с каждой секундой. И нечто бесформенное было разбросано по сторонам.

Лена не моментально осознала увиденное, но мозг сработал как надо, и потому она закричала. Ну а потом она поняла...

Кровь! Мишка лежал в крови... и собственных внутренностях...

Прибежал отец, и его вырвало.

Лена облокотилась на косяк. Её терзали рыдани. Слёзы катились градом.

Внезапно она оттолкнулась от косяка и устремилась в комнату, к телу любимого сына. Она перевернула его, чтобы разувериться, чтобы посмотреть на живое и весёлое веснушчатое лицо, которое разом разовьёт все страхи, уничтожит ужасающие мысли и вернёт реальность на положенное место.

В результате же она узнала, что произошло с Мишкой. Вернее, нашла ещё одну улику, новое доказательство.

У Мишки не было лица. Лишь кровавая маска и каша вместо него.

И тогда Лена вновь истошно, истерично завопила - громче, чем раньше, с опасным надрывом.

Андрей бросился в коридор, схватил дрожащей, холодной, не слушающейся рукой радиотелефон и стал набирать номер 112...

Причина же была проста - и очевидна. И надо-то всего только увидеть и поверить. Они видели, но никак не могли поверить. Они бы согласились, что какой-нибудь маньяк без шума забрался через окно в комнату к Мишке, опытный и особенно жуткий, сумасшедший, жестокий маньяк, убийца без сердца и разума. И сотворил с их сыном... такое. Да, безусловно, маньяк, но не...

Хотя погодите: в этом случае, где же улики? Отпечатки ботинок, следы борьбы, оброненная вещь, например, нож, который убийца потерял, когда убегал, услышав, что родители проснулись и идут на помощь? Где что угодно!

Однако не было ничего. Ничего.

Кроме параллельных глубоких борозд на паркете, что тянулись из-под кровати. Точно бы следов, оставшихся при перемещении грузного тела монстра из очередного печатного ужастика, при передвижении его многокилограммовых лап, "украшенных" толстыми когтями. Автограф чудища - или чудищ. Не отпечатки на стекле окна, которое, конечно же, никто не открывал - никто из людей. А четыре неотменяемые и предельно реальные борозды. Четыре, но может, и пять: сложно разглядеть в точности при неярком лунном свете. Улики, брошенные на месте преступления всё-таки посетившим их незваным гостем. Либо же гостями.

Ох, крайне сложно что-либо разобрать и с уверенностью утверждать. Так им и скажут полицейские. Невозможно ни в чём быть на сто процентов убеждённым - в такой-то темноте...

  Правда, Томми?

  Ты же помнишь нашу первую встречу, правда, Томми? Ты сидел такой красивый и притягательный на кровати, а я не знал, как к тебе подступиться. Я был очень удивлён твоим появлением и ещё ничего о тебе не знал. Ни о тебе, ни о твоих возможностях.

Потом, когда мы начали общаться и ты кое-что рассказал о себе, твоя идея показалась мне странной и жуткой. Однако чем больше я размышлял о ней, тем сильнее росло чувство в твоей правоте. И мы убили родителей, моих родителей: я использовал нож, ты - отвёртку. Затем ты подсказал место, где можно спрятать тела, и так мы и поступили, закопали их в лесу, что рос неподалёку, только в самой его чаще.

Приехавшие на место "происшествия" полицейские, которым я сам, по твоей подсказке, позвонил, долго искали улики и задавали много глупых вопросов. Впрочем, и с этим я справился - с твоей неоценимой помощью. Я слышал твой голос в своей голове и... не знаю, совершенно не знаю, что бы я делал и где бы я был, что бы думал и знал, если бы не ты.

Вслед за этим, оставшись без средств к существованию и без тех, кто их добывал, я принял нелёгкое решение - уйти с насиженного места. Ты поддержал меня в моих начинаниях, как всегда поступал - да моё решение и было вызвано твоей очередной бесценной подсказкой, - и мы пустились в путешествие.

Постепенно наши странствия превратились в бега, когда у полицейских родились вполне небеспочвенные подозрения. Сколько глупых и толстых стражей порядка пришлось нам с тобой укокошить (это твоё словечко, "укокошить" - помнишь, Томми?), прежде чем они потеряли наш след.

Мы засели в каком-то полуразрушенном доме на краю области - не забыл ещё ту дыру, а, Томми? Помнишь, как мы долго, голодно и страшно "коротали" дни в пустых, тёмных, гулких, загаженных коридорах, где только пыль да обломки, обломки да пыль. И парочка бездомных, которые, увы, оказались не в нужном месте и не в той компании. Ты предложил: а давай угробим их, отнимем у них вещи и еду и, когда столь небогатые наши запасы провизии кончатся, станем питаться их жареными телами. Так мы и поступили, тем более что при одном бездомном обнаружилась зажигалка в рабочем состоянии. Нам нельзя было показываться наружу, в противном случае я бы никогда не притронулся к бомжу, не говоря уж о том, чтобы есть его прогнившее, отвратно пахнущее мясо.

Через некоторое время мы решили, что хватит отсиживаться - точнее, ты решил и, как обычно, попал в точку, - и выбрались на поверхность. Выяснилось (из вчерашних газет, которые я доставал из урн, и отрывков репортажей по радио и телевизору, доносившихся из жилых домов и магазинов электроники), что нас давно никто не ищет. Мы - пропавшие без вести, а значит - свободные.

О, какое это упоительное чувство, ощущать себя свободным. Свободным!

Тогда и был дан подлинный старт моему становлению как личности, не забыл, Томми? Я насиловал, грабил, убивал (под твоим чутким руководством) и получал не соизмеримое ни с чем удовольствие. После - прятался в оборудованном из краденных и полученных благодаря вымогательству вещей подземном бункере, а когда опасность проходила стороной, снова выбирался на свет божий. И всё не без твоих подсказок, Томми, всё лишь с твоей помощью.

И тут нас поймали, Томми. Помнишь? Это было ужасно! Два завалящих активиста, заручившись помощью ночного сторожа школы, подкараулили меня на углу дома, когда я возвращался с очередной "вылазки". Они бы растерзали меня, совершили надо мной самосуд, и тут вмешался ты. Они были настолько поражены и ошарашены, что не заметили острозаточенного кинжала, пронзившего со спины сердце первого из них (сторожа), а с оставшимися двумя я бы справился и без твоей подмоги. И всё-таки, всё-таки ты не остался в стороне - ты никогда не оставался, да и не боялся не отступать, идти до конца. Ты мой кумир, Томми, мой друг, начальник и помощник, ты больше даже чем то, чем ты на самом деле являешься!

Вот только, увы, и на старуху бывает проруха, и смерть трёх бесполезных для общества людей, тем не менее, не осталась без внимания. На нас вышли - не знаю, каким образом: мы же (я с твоей помощью) всё подчистили. Да, на нас вышли и тогда уж, припомнив старое - а они догадались, дотумкали, что происходит в действительности, - обложили нас конкретно.

Мы скрывались, убегали, прятались, словно в добрые, хотя и не старые времена, опять вдвоём, лишь только ты и я. Мы зарывались в норы, ложились на дно: ныкались по подвалам, брошенным домишкам, уходили лесами и подлесками, да там и отсиживались... Добывали пропитание любым возможным способом, в том числе продавая себя. Да, я продавал себя женщинам и, честно признаюсь, далеко не каждую следом приговаривал к вечному пребыванию в тишине. Я убивал не всех: мне их банально становилось жалко. Что и явилось моей главной ошибкой: нельзя сохранять жизнь свидетелям.

Они ворвались на нашу бесконечную по счёту стоянку, в ржавом, забытом хозяевами гараже, скрутили и заковали в наручники меня и обошлись с тобой - с тобой, Томми! Помнишь?! - бесчеловечно, грязно и наплевательски. Я отправился в суд и тюрьму, а ты - куда-то на свалку, точно человек без намёка на пользу. Будто бы вещь.

Дальнейшее было в такой степени омерзительно, что я отказываюсь это описывать: я и без известного рода подробностей рассказал слишком много.

Однако я вышел - вышел! оттуда. И вот я здесь. Я искал тебя, Томми, - пользуясь памятью, знаниями людей, собственными способностями, телом и деньгами да твоими неумолчными советами, словами из прошлого, кои навсегда осели в памяти. И, да, вот он я, здесь; стою над тобой, смотрю на то, во что ты превратился, и слёзы льются градом. Они бессильны остановиться, да и я не готов для подобного подвига.

Я гляжу на твоё вывернутое, потраченное насекомыми, гнилое тело, на вырванные конечности, на один блестящий глаз, на выпачканный, вымаранный в чём-то гадком язык, на всё остальное... и ком ненависти, жажды убийства подкатывает туда, где кончается горло.

Меня стошнило, прямо на ту груду мусора, где я обнаружил тебя. Тебя, столько лет проведшего на задворках цивилизации, порядка и жизни, хоть ты заслуживал много, много большего. Ты, с твоими-то возможностями... И, да, именно они спасли тебя от забвения, от превращения в прах, от смерти, уготованной нам, им и таким, как ты.

О, конечно! Конечно, я запомнил твои последние слова, что донеслись до меня еле слышным мысленным шёпотом. Ты сказал - я услышал. И запомнил. Есть ещё существа вроде тебя, и я обязательно их отыщу. У меня нет иного выбора, ведь я обязан тебе ВСЕМ.

Я найду их.

Не все они, однако, представляют собой игрушечного Тигру, подаренного родителями на восьмой день рождения, ну да неважно. Это меня не остановит. У каждой игрушки есть владелец... даже если она игрушкой не является. Отнюдь не все люди уяснили сию наипростейшую истину. Я найду их, твоих братьев и сестёр, и поговорю с ними, ну а прочее - следствие того, что дарит наш жестокий и прекрасный мир любому существу, плохому и хорошему, гадкому и чудесному, обворожительному и отвратительному...

Свобода. Я говорю о ней. Свобода - дар любому созданию от милостивой Вселенной, не знающей людских понятий, вроде той же "свободы". Но оно и к лучшему. Лучше, если Вселенная никогда не догадается, что за прямоходящие, мнящие себя разумными существа бродят по материкам на одной заброшенной в космосе зелёно-голубой планете. Тогда у нас ещё будет шанс. Будет!..

...Правда, Томми?

  Максимальное напряжение

  Мировой Компьютер поставили во главе угла. Это произошло в XXIвеке, веке надежд и разочарований, веке наук и войн, веке веков.

Разросшееся до непомерности индустриальное общество жаждало объединения и движения вперёд - во всём: в вооружении, быте, технике, урбанистичности... И МК мог предоставить им возможность осуществить свои мечты.

Этим он и занимался, построенный виднейшими учёными самых разных стран ОМ - Объединённого Мира.

О XXI век, век чудес и сказок!

Учёные были достаточно хорошо обучены, а люди в необходимой мере подготовлены и голодны до новых открытий и свершений, чтобы это началось.

Оно и началось - вскорости:

И машины полетели по небу и поплыли под водой.

И заводы перестали портить атмосферу выбросами, перерабатывали энергию для новых задач и функционировали много лучше прежнего.

И люди жили в "умных" домах, одевались в "умную" одежду, обедали в "умных" кафе и ресторанах и ходили на работу, где тоже всё было по уму.

И военные научились предсказывать поведение врагов, уже совсем малочисленных.

И полицейские заранее ловили преступников.

И роботы вошли в мир и стали помогать.

И... И... И...

О XXI век!

О Мировой Компьютер, источник и средоточие идей, мечтаний, процессов и действий! Ты заменил нам отцов и матерей, ты для нас теперь единственный, незаменимый Президент!

И МК это нравилось. С огромной охотой, не прося ничего взамен, кроме электричества, он подсказывал, руководил, демонстрировал и вёл. Вёл за собой.

Люди стали успешнее. Люди стали счастливее. Люди стали... слабее.

О XXI век!..

И МК нравилось больше и больше. Он входил во вкус, он уж распоряжался, а не просто аккуратно подталкивал вперёд. И ничего неожиданного нет в том, что ему захотелось... диктовать.

Вначале никто не заподозрил его намерений. Затем все взглянули на них с улыбкой и пониманием, идущих от жажды новшеств и правильных, хороших мировых изменений. А потом... потом было поздно.

Протягивая кабели, посылая импульсы, активируя и создавая программы, вертясь в мире, МК вертел мир - за собой, для себя, под себя. Он переманивал к себе людей и животных, без конца, без границ и контроля.

Осознание, как сказано, пришло слишком поздно. Когда же люди, расслабленные, плавающие в радужных мирах, не снимающие "розовых" очков люди поняли намерения МК, они им воспротивились. По-своему, по-человечески, как могли.

Но МК успел проникнуть внутрь управления земным шаром, по крайней мере, той его частью, что создана и управляется людьми. Он подключился к нужным каналам, он дёрнул за нужные, принадлежащие самому ему рычаги - и мир завертелся в обратную сторону.

Вначале.

После же вращение, постепенно, превратилось в хаотическое. И - неуправляемое.

Напуганные своей же недальновидностью, люди пытались помешать ему.

Отключали функции - он активировал их снова.

Засылали вирусы - он успешно и легко уничтожал их.

Хотели разрушить его центры - вместо этого сами сгинули в огне.

Физически МК был уничтожаем, в принципе, гипотетически, однако важнее всего то, что он проник в умы, чувства и стремления людей, в ноосферу - он обнял и заполнил - заполонил собою Землю. А значит, от него теперь нельзя было скрыться.

Тогда люди принялись игнорировать его, чтобы заставить МК образумиться и отступить (разговоры непосредственно с Компьютером ни к чему не привели). МК послушал - сперва, - после чего отключил систему обратной связи.

Люди продолжали бороться, намеренно не обращаясь к МК.

Это его разозлило. И больше - взбесило. И больше - заставило действовать!

О век глупости и разрушений!..

Люди создавали ему напряжение, и он решил ответить тем же. Максимальное напряжение могло победить и убить МК, закоротить, заставить остановиться, сломавшись... Но что если это же напряжение применить против создателей и пользователей, то есть представителей человеческой расы? Скажем сразу: когда всё началось, оно не ограничилось только лишь людьми.

МК заставил зависнуть компьютеры.

МК поломал факсы, принтеры и сканеры.

МК застопорил движения автомобилей.

МК остановил заводы и фабрики.

МК принудил замереть роботов.

МК внёс неподвижность в организации и фирмы.

МК разорил рынок.

МК внёс раздрай и неуправляемую суматоху в почти все движущиеся предметы.

МК сделал... МК натравил... МК поломал... МК, МК, МК!..

И люди теряли деньги. И они теряли дома, вещи и свободу поступков. И они лишались еды. И они отравлялись. И они оказывались загнанными, точно звери. И они попадали в катастрофы: авто- и авиа-, водные и наземные... И они умирали: дома и на работе, и в отпуске - во всех странах.

Объединённый Мир пошатнулся.

О XXI век!..

Встал вопрос о добровольном расколе - распаде на существовавшие раньше отдельные страны. Возвратились страхи и неприятности. Всё шло к войне.

Чешская Республика, Славянский Союз, Американское Объединение, Греко-Турецкий Союз, Свободная Аргентина, Бразилия Народная, Египетские Эмираты... они и другие-прочие вернулись - к радости сошедшего с ума Компьютера.

И поднялись вверх ракеты. И было дано предупреждение. И зазвучали многочисленные угрозы и ответные выпады.

И всё-таки был дан старт. И ракеты полетели. И упали-обрушились.

И началось то, что потом назовут Третьей Мировой. То, у чего нет Будущего, а если и есть, лучше бы его не было.

МК радовался. Боже и все святые, как он радовался!..

Но Третья Мировая - к счастью? - разрушила его физическое тело, уничтожило носители, превратило в прах и пепел тех, кто служил ему, кто перешёл на его, компьютерную сторону из стана живых людей.

МК не вынес максимального напряжения, впрочем, подобно всем остальным. Он умер и был похоронен собой же во время ядерных атак.

Казалось, это продолжается вечно: ракетные удары, взрывы, убийства, смерти, бесконечное стирание, отправление в небытие того, что должно существовать, а не погибать...

Однако всё плохое когда-нибудь заканчивается. Да. Но, увы, никто не сможет утверждать и доказать, что после любого зла обязательно наступает эпоха добра, особенно если ранее ничего к этому не вело.

Компьютер бился в предсмертной агонии. И до последнего, до последнего мига держал в подвешенном состоянии всю технику, до которой мог дотянуться, всё, что хотя бы нанемного, на некою долю, иногда десятую или сотую, состояло из механики, электронности, электричества... И отдавал приказы умеющим слушать и любящим повиноваться.

Потом он умер. Он погиб, и оковы спали. Но слишком силён оказался откат, чересчур велико случилось напряжение, а потому, когда свобода и воля вернулись в искусственные и иногда живые "тела", их владельцы не смогли устоять на месте. Их отбросило из реальности мира подобно тому, как даёт откат ружьё при выстреле.

Были новые смерти, ещё больше, ещё страшнее, неизбежнее...

Самое лучшее в войне - что она не вечна. Нет абсолютно ничего вековечного и неизменного под Солнцем и Луной, и это следовало помнить. Но кому? Люди позабыли о том давным-давно; теперь же и вспоминать осталось практически некому.

О XXI век! О век абсурда, парадоксов и латеральных катастроф...

Но он был построен. Корабль.

Когда-то его построили, они, выжившие и помирившиеся, жавшие друг другу руки на пепелищах, рыдающиеся, клянущиеся, поминающие Бога и богов... И кораблю обозначали курс - на другую планету, ту, найденную в космосе; планету, которая сохранит и обережёт человеческую расу. Ту планету, где можно расположиться и возродиться.

О XXII век, век-последователь, век-противоречие!

Корабль полетел. На его борту были люди.

А управлял космолётом мощнейший суперкомпьютер.

О XXII век... Куда несёшься ты, куда бежишь без оглядки? XXII век и его жители! "Нужно учиться хотя бы на собственных ошибках".

  Ночь в отеле

  На чёрном небе висела, приколоченная, крутобокая монета-луна.

- Меня зовут Ник, - сказал человек за стойкой.

- Рик, - представился его собеседник.

Они пожали друг другу руки. Затем высокий и худой темноволосый Рик поинтересовался:

- А проживание правда стоит всего 10 долларов?

- Не проживание, а ночь, - поправил его полный, низкорослый и седой Ник. - Да, правда.

Рик улыбнулся.

- Ну что ж, я тем более не против остановиться у вас. Кроме прочего, альтернативы не предвидится: я отбился от туристической группы.

- Понятно... Вот ключи. Номер - 35.

И администратор Ник передал связку.

Поблагодарив Ника, вновь прибывший отправился наверх. Впрочем, надолго остаться там ему было не суждено.

Ещё в начале разговора администратор упомянул некий перформанс, который проходит на первом этаже. Просто упомянул, не став описывать, а на вопросы постояльца отвечал уклончиво. Это лишь сильнее разбередило любопытство Рика, и он, спустившись по богато отделанной, покрытой дорогой ковровой дорожке лестнице, зашёл в бар.

Всю дорогу его не отпускало некое чувство неправильности. Неправильно, что за пребывание здесь, пускай и за ночь, требуют смехотворно низкую плату: жалкий десяток долларов. Пускай всего за ночь, и тем не менее... Неправильно, что администратор отказался описать развлечения для постояльцев, как Рик ни просил. Вообще вся ситуация какая-то неправильная и странная, начиная с исчезновения в дождливый серый день неведомо куда группы английских туристов, куда входил и Рик, и заканчивая прибытием в загадочный, красивый, но удивительно дешёвый отель, расположенный на пересечении с маршрутом экскурсии, возле чудной формы скалы на берегу озера. Подобная непонятная дешевизна совсем нехарактерна для данного штата, да и для любого другого, насколько знал Рик. Он исходил из привычек американцев, что наверняка соответствовали правилам жизни людей в какой угодно иной стране, однако почему-то ошибался. Тут и заключалась главная "неправильность". Непонятность.

Рик оказался ошарашен сразу, едва ступил в просторный и ярко, броско обставленный бар. Его, столь большого помещения, в средних размерах отеля быть просто не могло. И, невзирая на отрицания, он простирался впереди, и Рик стоял у входа словно бы в параллельную, потустороннюю реальность.

К Рику подошёл невысокий официант в классической чёрно-белой форме и спросил:

- Ищете столик, сэр?

- Д-да, - слегка неуверенно отозвался изумлённый посетитель.

Его провели внутрь, сквозь полумрак, удобно расположившийся тут повсюду, и усадили за покрытый мягкой качественной материей столик. Просмотрев меню, сейчас же предложенное официантом, Рик выбрал рыбу под лимонным соусом, жареную утку, красное вино и чиабату.

Официант удалился, и пока длилось ожидание, Рик сосредоточил внимание на сцене, освещённой, подобно залу, тускловатыми светильниками, создававшими ощущение уюта и интимности.

Сперва простор сцены занимала некая этническая группа, исполнявшая среднетемповые ритмы испанской эстрады и одетая соответственно. Затем, когда она под скромные аплодисменты других посетителей, человек двадцати - двадцати пяти, удалилась, из-за бархатных кулис вышла невероятной красоты женщина. Она была совершенно нагой, что позволяло взору в полной мере насладиться её аппетитными формами.

Следом отовсюду послышалась музыка, медленная и чарующая, точно бы ниоткуда возник микрофон, спереди, по центру сцены, и, подойдя к нему грациозными движениями, женщина ухватила тонкими изящными руками стойку. И запела.

Это было чарующе. Это было сказочно и незабываемо. Она не извлекала никаких особых нот и не рвалась наверх или вниз по регистру, однако будто вскрывала душу консервным ножом и заставляла сердце понимать и внимать, чувствовать и биться. Биться - всё сильнее и сильнее...

Слушая её, Рик забыл о целом мире, о том, что где-то снаружи ходит потерянная им группа английских туристов, что в чужой для американцев стране на чуждом им материке Евразия живёт его семья, жена с двумя детьми, двумя красивыми и умными девочками. Он забыл обо всём на свете и даже о существовании самого света. Лишь страстная фигура с великолепными линиями и формами привлекала и увлекала: взгляд, слух, ум...

Зрители-слушатели начали прихлопывать в такт магической мелодии - или это уже звучала новая песня? Но тогда какая по счёту? Вторая, третья, четвёртая?.. Он не имел представления. Да и называл выводимые певицей чарующие мелодии песнями лишь потому, что привык к обычным, понятным, блёклым песенкам; привык там, в знакомом и скучном мире.

Тогда и стало происходить то, чего Рик не ждал, но то, что обязано было случиться. Судя по всему: по происходящему и лишь ожидаемому, по предчувствиям и знаниям. Это всего только ожидало подходящего момента.

Женщина оборвала песню-мелодию на полуслове. Затем её кожа словно бы разошлась по швам и упала к потрясающим по красоте и невозможным по длине ногам. На Рика теперь взирало чудовище, настолько ужасное и непередаваемо необычное - в своей жизни он не встречал ничего похожего, - что гость отеля просто-таки замер на месте, вжался в стул и не двигался - не мог двинуться. Резиновой грудой лежала у волосатых членистых ног "певицы" плоть без малейшего намёка на кровь или внутренности. Он рад был бы отвести взгляд, однако не получалось, а чудовище, продолжая сотрясать основы сознания человека своими инородностью и чужеродностью, двинулось вперёд, к столику, где сидел высокий черноволосый мужчина.

Собрав в кулак все силы, аккумулировав остатки мужества и логичности, а также скрытые резервы, Рик подскочил на месте. Стул упал на пол, когда он быстро отступил назад.

Чудовище, нечто чёрное и кошмарное, продолжало приближаться. Рик же, удивляясь, как это у него хватило сил и храбрости двигаться, отходил быстрее и быстрее. Неожиданно он наткнулся на препятствие. Сердце замерло; Рик обернулся - и увидел колонну. Облегчённо вздохнув, Рик повернул голову обратно в зал и к неподдельному собственному ужасу обнаружил, что львиная доля посетителей исчезла, а тем, кто остался, на место пришли некие твари, которых он не желал, до жути боялся рассматривать. Но всё же разглядывал, несмотря на глубинный страх, что вызывала их внешность, и вместе с этим старался не видеть.

Отвернувшись, Рик очертя голову ринулся прочь. Он пробежал мимо администратора, вернее, мимо существа, кое раньше было администратором, а ныне нависало над ним, зыркало на него горящими глазами, хлопало чем-то - то ли крыльями, то ли руками, то ли их отвратительным, противоестественным симбиозом. Рик оттолкнул пародию на гуманоидное создание, совсем не похожее на человека, и понёсся дальше, к выходу, позабыв о вещах, оставленных наверху, в номере 35, позабыв об отеле и баре, и невероятной красоты девушке-чудовище, и о себе, и о чём бы то ни было.

Он упёрся в закрытую дверь. Дёргая и дёргая ручку, Рик пытался вырваться наружу, выбраться из заточения, выбежать из здания, которое и видом, и обстановкой, и работниками с посетителями отрицало всякую вероятность бытия.

- Бесполезно.

Голос сшёл сзади, тогда как источник располагался чересчур близко. Рик резко и нервно оборотился и упёрся взглядом в администратора, в его клыки и когти, и лапы... Если, конечно, то был он, потому что за угол поворачивали, создавая длинную и широкую чёрную волну, десятки и десятки посетителей-чудищ. Поток вбирал в себя говорившего и сливал с собой.

- Бесполезно, - повторил глас уже из медленного и огромного ручья, глас, будто никому не принадлежащий - или принадлежищий всем им, без исключения. - "Ты можешь остаться, но не можешь уйти".

Только сейчас Рику пришло в голову, что он не прочёл названия отеля. Он не видел вывески, поскольку никто не озаботился повесить её над входом. Однако...

Ведомый интуицией напополам с роком, Рик в очередной раз обернулся. И поднял голову, и прочёл название. Крупные яркие буквы, приколоченные над массивными ретро-дверями из натурального дерева: ещё одно несоответствие.

Отель и его "наполнение" никоим образом не совмещались. В красивом и удобном здании не живут монстры. И в дорогих отелях, расположенных в живописных местах, не берут по десятке долларов за ночь. Хотя... что он знал об этом? Что он знал о монстрах? И о красивых зданиях? И о правилах жизни тех, кто бесконечно ему чужд?.. В конце концов, внешность - всего лишь приманка, из того же разряда, что и привлекательная для мужчин красота жестокой женщины.

Поток прибывал и тёк к своему логическому завершению. Броские буквы-гиганты продолжали "вещать" со стены над дверями-колоссами. Простое и знакомое название, название штата, где он очутился, и песни, каковую не раз слышал. Название-предупреждение, на которое - так принято поступать с предостережениями в мире людей - никто не обращал внимания. Название... "Отель "Калифорния"". Ночь обещала быть долгой.

  Ящер в янтаре

  Профессор Герберт посветил фонариком вглубь пещеры. Яркий луч выхватил грубую каменную поверхность.

Судя по показаниям приборов, он должен быть где-то здесь.

Как скажете, профессор.

Теперь уже настала очередь Уэйна освещать путь - что он и сделал, возобновляя продвижение сквозь неизвестность и мрак Драконьей пещеры. Почему она так называлась и когда родилось название, не знал никто, в том числе и увенчанный лаврами, знаменитый профессор палеонтологии В. Герберт. Что уж говорить его о его помощнике-аспиранте.

Двигаясь осторожно, чтобы ненароком ни на что не наступить или, скажем, не провалиться сквозь каменный пол - пещере шёл уже не первый век, - профессор и его помощник становились всё ближе и ближе к цели. Находящийся в руках Герберта прибор, нечто среднее между калькулятором и смартфоном, показывал несомненно и неизбежно, что до места, помеченного в программе "Searcher" красным крестом, оставался минимум шагов.

И вот наконец они обнаружили его! Сначала первый желтоватый луч скользнул по стене пещеры, выхватывая нечёткие, но всё равно впечатляющие контуры находки. Затем вторая стрела света, соединяясь с первой, наткнулась на вплавленное в камень стены палеонтологическое сокровище. Музейную редкость и ценность, настолько уникальную, что от перспектив у профессора Герберта захватывало дух. Сейчас же, когда лицезрел его воочию, профессор не смог сдержать чувств.

Мы нашли его, - прочувствованно и громко произнёс он, и звук был усилен классическим пещерным эхо. - Нашли!

Да... - только и нашёлся Уэйн.

Они подошли, переложили фонарики поудобнее и стали внимательно рассматривать это. А представляло это собой не что иное, как застывшего, закристаллизовавшегося внутри чайного цвета породы болотно-зелёного ящера. Миллионы лет назад янтарь поглотил совсем юного динозавра, ещё ребёнка, и теперь у земных учёных появился волшебный шанс разглядеть его во всех подробностях, а также описать увиденное в своих исследованиях. И не только описать. Благодаря современным технологиям ящера, случайно найденного шахтёрами, гипотетически можно было вернуть к жизни. Подобные исследования уже проводились на микробах и жуках; "настало время сделать качественный шаг вперёд", считал и говорил профессор Герберт.

Уэйн, дайте инструмент.

Сейчас.

Сняв с плеч вакуумный рюкзак, ещё один "салют" из первой четверти 21-го века, помощник профессора открыл его кнопкой и достал из тёмных внутренностей "умный" лазерный резак. После того как Уэйн передал его Герберту, тот немедленно раскрыл резак и направил обжигающий красный луч в стену, подсвечивая себе заряжающимся от солнечной энергии фонариком.

Идентифицировав наличие важной вещи после нажатия соответствующей кнопки, резак уже сам, без помощи Герберта, начал по линии обходить "янтарного" ящера, вырезая его из камня. С кажущимися очень громкими звуками камешки, возникающие в результате этого процесса, падали на холодный невидимый пол и отскакивали от него. Всё происходящее вне их и янтаря профессор только слышал - у него не было ни возможности, ни желания хоть на мгновение отвлечься от происходящего. Действо поглотило убелённого сединами мужа целиком и без остатка.

Да и Уэйн волновался, опасаясь, как бы что не пошло не так. Конечно, веских причин для этого не существовало, да и любых других, однако предосторожность прежде всего. Наблюдая за обособленной работой резака, Уэйн заранее приготовил рюкзак. Туда-то камень и упал, вывалившись из стены, когда лазер закончил "пропиливать" отверстие.

Он у нас, - восхищённо проговорил Уэйн. - Давайте посмотрим. Мне не терпится подержать его в руках!

Ещё пара минут, дорогой коллега, - ответствовал профессор. - Я тоже больше всего на свете хочу прикоснуться к нашему сокровищу и взглянуть на него. Но проще будет сделать это при дневном свете.

Конечно-конечно. Вы правы.

Уэйн нажал кнопку, застёгивая вакуумный рюкзак. Но вот беда: хотя он и должен был откачать воздух и сам собой закрыться, рюкзак повёл себя совершенно иначе. Он начал дрожать и трястись. Настолько сильно, что Уэйн не удержал его и выронил. Чуть ли не с грохотом посреди тёмной тишины пещеры "портфель" с содержимым упал и поехал в сторону.

Янтарь! - воскликнул профессор Герберт.

Он был настолько испуган и взволнован, что не обратил внимания на один любопытный факт: рюкзак, даже современный, не мог никуда двинуться по собственной воле.

Мне показалось, я слышал звон, - неуверенно сказал Уэйн.

Только не это!..

Профессор нагнулся, потянувшись за рюкзаком, но тот скользнул дальше. Шаг вперёд и новая попытка. На этот раз профессору удалось ухватить рюкзак, однако поднять его у Герберта не получилось.

Какой тяжёлый! Что вы туда напихали, Уэйн?

Я ничего...

Он не успел договорить. Что-то вылетело из рюкзака, прорвав сверхпрочную ткань, и ткнулось Уэйну в живот. Помощник захрипел, пошатнулся; из его рта полилась кровь.

В чём де...

Фраза осталась незаконченной. Под предсмертное хрипение Уэйна, пошатнувшегося, упавшего и забившегося в судорогах посреди непроглядного безмолвия, что-то начало вылезать из рюкзака. Что-то большое. Действительно большое - и с каждой секундой становящееся больше и больше.

Профессор Герберт сделал шаг назад, но уткнулся в стену. Фигура, поднимавшаяся с пола, развернулась, расправилась и припечатала Герберта к морозно-холодной пещерной стене.

Но... но средство оживления... мы ведь его даже не использовали...

Впрочем, если профессор обращался к окружающей природе, вряд ли она его слышала.

Герберт с неописуемым ужасом взглянул на свою находку - это последнее, что он успел совершить. Затем продолжавший расти многометровый ящер стремительно бросил голову вниз и вперёд и вцепился острейшими клыками в шею учёного. Шейные позвонки хрустнули, голова отлетела и упала мячиком на пол из камня, а из разверстой раны ударила кровь. Тело ещё некоторое время - пару мгновений - стояло, прежде чем рухнуть скошенным стеблем. Ящер, достигший, вероятно, максимальных своих размера и роста, молниеносно подхватил безголовый труп и сжевал его.

Как долго длилось заточение. Как долго! Сначала яйцо, потом кратковременная свобода, потом этот маг... Но отныне он свободен - наконец-то!

Огромный скользкий проворный язык скользнул из пасти и спрятался обратно за клыками.

Ожидание закончено. Но, о властители древности, как он голоден! По-прежнему...

Громоподобно ступая по камню и прекрасно ориентируясь древними глазами, приспособленными и для кромешной темноты, и для слепящего света, ящер, тот самый дракон, что когда-то дал название пещере, пробирался к выходу наружу. К воле и еде. И на сей раз он не собирался дать себя остановить.

  Гончие беды

  Гончие беды. Они приходят, когда их не зовут...

- Маш, слышала эти колокольчики?

- Какой мелодичный перезвон!

- Да, как будто играет кто-то очень здорово приятную мелодию.

Гончие беды. Они откликаются на ваш зов...

- А вон, слышишь, Паш, дудочка засвистела.

- Да, так тонко-тонко.

- Может, и правда играют?

- Конечно, играют! Что за сомнения!? Вот тебе и звяканье бубенцов.

Гончие беды. Они зовут вас...

- Мне кажется, это группа приехала.

- В соседнюю деревню?

- Ну да.

- Хочешь пойти посмотреть?

- А почему нет?

Гончие беды. Они ждут вас...

- Но ведь мама запретила туда ходить. И вообще - надолго и далеко покидать дом...

- Мало ли.

- Я не хочу ослушаться: ты ведь знаешь, она и наказать может.

- Так мы же ненадолго. Только посмотрим - одним глазком, послушаем...

- Одним ушком?

- Вот именно!

- А вдруг это гончие беды?

- Что?.. Да ты, наверное, шутишь! Кто поверит тем старым сказкам?

- Я.

- Серьёзно, что ли?

- Шучу-шучу. Хотя интересно, как бы они выглядели, если бы существовали на самом деле? Я слышала, они похожи на собак. Или волков.

- Либо на людей. На призраков. На роботов даже... Много толков ходит. Хватит рассуждать - побежали!

Гончие беды. Они знают вас...

- Давай, Маш, не отставай!

- Ой, кажется, я потеряла ботинок!

- Ну, где ты там?!

- Сейчас, найду... О, нашла. Уже надеваю. Подожди!

- Да жду, жду!..

Гончие беды. Они врываются в ваш мир...

- По-моему, звуки пропали...

- Да нет, всё на месте.

- Как темно в лесу...

- Ты опять? Мы тогда точно опоздаем. Прибежим, а все уж уехали.

- Стой, Паш.

- Что?

- Играют. Играют!

- Ну я же тебе говорил.

- Побежали!

- Ох...

Гончие беды. Они бегут, они - быстрее вас...

- Ветки, колючки, паутина... Фу!

- Давай, не отставай!

- Да бегу я! Уф...

- Быстрее!

- Играют, играют!

- По-моему, вон за теми дубами.

- Наверное, остановились за въездом в соседнюю деревню. Помнишь, у них там пятачок такой особенный, довольно большой.

- Помню-помню.

- Знаю, я много говорю.

- Да ладно, добежали уже...

- Ой, гитара вступила. Я её раньше не слышала.

- И я. И барабаны ещё...

- Да у них там целый концерт!

- Но почему же мы не слышали ни барабанов, ни... да, пианино! Почему мы не слышали их раньше?

- Какая разница, Маш? Акустика и тому подобное.

- Что-то тут не то, Паш ...

Гончие беды. Гончие беды не знают и не любят сомнений, они...

- Сейчас мы сами всё увидим...

- ...и услышим!

Шелест раздвигаемых веток...

...ими питаются.

- Мамочка!

- О господи!

- Это гончие! Гончие!

- Всё правда: это гончие беды!..

Звуки вокруг внезапно затихают. Ничто не тревожит безмолвие около леса, перед безжизненно спящей деревней: ни звяканье никогда не существовавшего колокольчика, ни мягкий гитарный перебор, ни ветер, ни люди... ни гончие людей...

Гончие беды. Это - гончие судьбы.

  На наш выбор

  Для Женька это произошло стремительно и неожиданно. Даже если бы хотел, если бы знал заранее, вряд ли смог бы что-нибудь поделать.

Бело-жёлтый луч вылетел из светящегося квадрата и ударил прямо в голову. Женька откинулся на стуле и жадно заработал ртом, пытаясь набрать воздуха в лёгкие. Но те будто бы окончательно опустели.

Затем молодой парень, фанат компьютерных игр, упал на пол и забился в припадке. Опрокинутый с громким стуком стул лежал совсем рядом. Прежде чем исчезнуть, светящийся луч задел стул, однако с тем не произошло ровно никаких изменений.

После в квартире остались лишь тишина да неподвижный человек с лицом зверя, пустыми глазами и текущими изо рта слюнями.

Алису и Ваню, поженившихся буквально неделю назад, не позже, это застигло в машине. Пока принадлежащая не кому-то из пары, а им обоим - семейных разладов у молодожёнов ещё не случалось, - "Шкода" везла их по безлюдной трассе. Да и откуда взяться машинам на загородном шоссе в 3 часа ночи.

Возвращавшиеся с гулянки в кафе, упоённые счастьем муж и жена не заметили изменений, хотя они были очевидны. А когда их глаза "засекли" яркий бело-жёлтый луч, оказалось, что уже слишком поздно.

Вмиг одеревеневшая, Алиса повалилась набок, прямиком на Ваню. Ваня, тоже словно обратившийся соляным столбом, сжал руль железной, даже более - нерушимой хваткой, но не мог повернуть его ни на сантиметр, ни на миллиметр влево или вправо.

Страх бушевал в душах юной пары, и вместе с тем они ничего не способны были поделать с грузовиком, маячившим впереди, перегородившим обзор своей махиной. Ваня понял, что случится дальше; Алиса - тоже. Но толку?..

А потом легковой автомобиль на полной скорости протаранил грузовик.

Лена, едва придя домой из школы, немедленно бросилась в комнату. Нажала кнопку и уставилась в "оживший" квадрат. Это было весьма кстати, что подтвердил невероятной яркости жёлтый и белый луч, вошедший в грудь девушки. На самом деле, он пронзил её насквозь - впрочем, это невозможно заметить, когда ты замер на стуле и трясёшься, точно маленькая больная собачка под проливным дождём и ветром-ураганом.

В голове Лены, беззаботной школьницы, словно что-то переключилось, некое невидимое нечто, управлявшее, тем не менее, всей её жизнью. Исходя хрипами и стонами, плюясь кровью и непереварившейся едой, Лена сползла со стула. Последние капли сил она применила на то, чтобы медленно проползти, пробраться к стене - и удариться о неё головой. Ещё раз и ещё...

Пока с работы не вернулись ни о чём не подозревающие родители.

Были и другие.

А ещё были Сумасшедший Профессор и Богач-Маньяк.

- Шизотрон действует, - подытожил первый.

- Ни капли в вас не сомневался, - подхватил второй.

- В противном случае, вы бы не вложили в моё изобретение деньги.

- Это точно.

- Ну что же... - Сумасшедший Профессор специально не закончил фразы и посмотрел на Богача-Маньяка заинтересованным взором.

- Поглядим, что и сколько мы из этого сможем выжать, - всё поняв, пояснил толстый мужчина в дорогой, как платина, одежде.

Профессор кивнул вихром седых волос.

Вслед за этим шизотроны вскорости поступили в свободную продажу.

А чуть раньше Маниакальный Богач в дальнейшем разговоре с Профессором-Безумцем заметил, что разные модели шизо-аппаратов изумительно похожи на различные технические приборы.

И, конечно, никто не смог бы с ним не согласиться. Ни один из тех, кто знал.

  Доступно в базовой комплектации

  (Расшифровка аудиодневника врача-экспериментолога Вильгельма Кляуффа)

  День ХХ-73

Поступил новый испытуемый, ?... Судимости за убийства, изнасилования, грабежи. Прекрасный экземпляр. В плане физики, физиологии и анатомии также полный порядок.

Смерть наступила в результате удушения в камере, где содержался будущий испытуемый.

Начало эксперимента назначено на завтра.

День ХХ-74

Испытуемый обмыт и причёсан, со стороны создаётся впечатление, будто бы он живой.

Пришла Аннет. Как обычно окинув всё деловым, опытным взглядом, она дала первые указания.

На мою долю выпало фиксировать все происходящие события в дневнике (чем я и без того занимался) и быть "на подхвате". Звучит не очень хорошо, но чем богаты...

День ХХ-79

После предварительных процедур, описанных выше, настало время ввести препарат.

Первая реакция на препарат - резкие и сильные судороги. Они напугали половину персонала, в том числе вашего покорного слугу, однако на Аннет не произвели никакого впечатления.

Внутривенно угомонив разошедшееся тело, мы оставили его, как мы это иногда называем, пропитываться препаратом; сами же занялись другими делами.

Позже

Закончив с насущным, я, по приказу Аннет, проверил показания приборов. Они демонстрировали стабильную жизнедеятельность и укладывающиеся в средние рамки реакции на раздражители.

Феномен возвращения к жизни (после нескольких дней клинической смерти) был нами исследован и описан мною год назад; теперь же предстоял более сложный эксперимент.

День ХХ-80

Убедившись, что тело возродилось и восстановилось, что оно готово к манипуляциям, мы ввели испытуемому начальную дозу заменителя. Тело никак не отреагировало. Тем не менее, мы зафиксировали заметные сдвиги и переключения в деятельности мозга.

Далее нам предстоит каждый день вводить заменитель испытуемому, постепенно увеличивая дозу и одновременно наращивая и усиливая замещающую среду.

Напомню, что исследования ведутся с разрешения вышестоящих инстанций в медицине (не буду зря называть имён), а помимо этого, с разрешения и под опекой полиции, которой тоже весьма и весьма выгодны наши эксперименты.

День ХХ-88

Тело и сознание испытуемого стали подавать признаки изменений. Они неустанно отслеживаются и регистрируются высокоточными приборами.

Мозговые волны, а равно и нервные импульсы претерпели сильные качественные изменения.

Какого индивида получим мы на выходе? При учёте, что и на этот раз удастся вывести испытуемого из искусственной комы, только уже подвергнутого эффекту замещения. Мне не терпится выяснить! Будет ли это, в противоположность махровому преступнику, женоподобный тип? Интеллигент? Ботаник? Гомосексуалист? Рядовой гражданин? Скоро узнаем!..

День ХХ-94

Всё продолжается в стандартном режиме и без происшествий.

День ХХ-101

Показания приборов перестали меняться три дня назад и, кажется, окончательно "застыли" в теперешнем состоянии.

Аннет уведомила, что завтра начнём операцию выведения из комы.

День ХХ-102

Операция по выведению из искусственной комы начата. Ею руководит Аннет, как самая старшая из присутствующих. Я снова на подхвате.

После извлечения трубок, отсоединения систем и отключения приборов некоторое время ничего не происходило, а затем испытуемый стремительно проявил реакцию.

Порывистым движением он сорвал с себя оставшиеся провода и, не обращая внимания на электроды и иглы, рванулся к Аннет. К сожалению, она не успела нигде укрыться. Испытуемый, бывший преступник по имени Генрих Г., схватил её за горло и начал душить.

Томас бросился на помощь. Тогда испытуемый переломил Аннет шею, отбросил обмякшее тело доктора в сторону и кинулся на Томаса.

Чуть позже

Лишь вчетвером нам удалось усмирить разбуянившегося преступника. При этом Элен погибла, а Томас и Отто получили ранения: первый - более лёгкие, в основном ссадины и синяки, второй - перелом руки и бедра. Ими обоими занимаются соответствующие специалисты.

К несчастью, испытуемого пришлось отключить (сделал это я при помощи ЭЭГ-аппарата). После чего Генриха Г. усыпили с намерением отправить обратно в морг, а оттуда - в крематорий, дабы стереть с лица Земли следы неудавшегося эксперимента.

Ещё чуть позже

Я намерен немедленно связаться с начальством и попросить, нет, потребовать, чтобы они прекратили исследования в данной области в связи с их потенциальной и реальной (!) угрозой для жизни медиков и остальных людей. Слышал, что в другой закрытой секретной немецкой клинике испытуемый в результате схожих манипуляций с его телом и сознанием убил ножом десяток работников клиники и, выбив окно, выбросился со второго этажа, вслед за чем продолжил кровавую жатву на улицах города. Его пристрелили приехавшие на место стражи порядка, но далеко не сразу: он прятался и убивал, и умер лишь после седьмого ранения.

Данное событие ещё сильнее укрепило меня в моих мыслях, особенно с учётом того, что я узнал ранее...

Директива от ... (министерство медицины)

Вильгельма Кляуффа навсегда отстранить от медицинской деятельности.

Тело Генриха Г. тайно перевезти в загородную тайную больницу для дальнейших, более компетентных и глубоких исследований и экспериментов.

Наказать клинику, где произошёл эпизод, материально и, при необходимости, физически.

Невозможность исправить преступника, подменив ему личность медицинским путём, не рассматривать как факт; в противном случае, увольнять без дальнейших объяснений. (Примечание для инспекции: Вероятно, преступность в криминальных элементах запрограммирована и доступна сразу в т. н. базовой комплектации человеческого организма.)

О случаях, подобных этому, не распространяться под угрозой увольнения и расстрела.

Дата ...

Подпись ...

  Самобомба

  I wanna explode!..

(Slade "Ready To Explode" track"The Amazing Kamikaze Syndrome" album)

  "Самобомба 1.0" удобно расположилась на краю крыши.

Никто не верил в её существование. Даже её собственный конструктор. Уже когда была создана, она казалась задумавшему и исполнившему сном, несбыточной грезой. Но то была не греза - явь, наиболее настоящая.

Приказ о создании самобомбы исходил от верхушек власти, тех, что отнюдь не нежно щекотали небеса правления. В кратчайшие сроки были найдены средства и исполнители - и работа над самобомбой началась.

Слава Богу (действительно?) в то время не возникало проблем ни с кибернетическими, ни с механическими составляющими, ни с лазерами, ни с особо прочными металлами - что зазря словоохотствовать: будущее! Применив всё вышеназванное, а также недюжинные ум и смекалку, рабочие секретного цеха "Альфа-Один" страны с тайным названием, которое мы до сих пор не вправе раскрыть (разве что имеет смысл и возможность намекнуть на трёхцветье во флаге), лучшие из лучших в технических, биологических и психологических областях, соорудили прибор. Оружие. Орудие.

Самобомбу.

Огромная и круглая, идеальная сфера, состоящая из множества выдвигающихся, перемещающихся и изменящихся сегментов, бело-жёлто-оранжевая, со стилизованным флагом на боку (разве его всё равно не уничтожит при детонации?), самобомба производила впечатление. Многообразные художники и артисты любовались ею как торжеством искусства будущего, учёные - как научным достижением, военные - как невероятным успехом в области уничтожения врага, правители - как стопроцентным подтверждением личных амбиций, остальные - со страхом и трепетом, молясь, чтобы сумасбродное правительство не сбросило бомбу на них.

Самобомбу не раз показывали по телевизору, ведь невозможно обойти стороной то, чему предназначено переменить судьбу, да не двух-трёх людей и не двух-трёх стран тем более, а выше - целой планеты.

Самобомба ждала...

Переговоры о мире после Третьей, Ядерной, войны зашли в тупик - и тогда Государство (будем называть его так) придумало новый план. Оно перестало общаться, оно прекратило предлагать, оно не хотело служить - и стало лишь указывать. А в качестве угрозы - вот она, посмотрите: самобомба! В анфас, в профиль... Не боитесь? Зря. "На вашем месте мы бы не артачились и соглашались с нашими условиями".

И враги, недруги, оппоненты государства не артачились. Одна победа сменяла другую. Экономика, жизненный уровень и прочие показатели росли, инфляция, цены на импорт и т. д. уменьшались; всё шло заведённым распорядком по задуманному плану.

А потом, неожиданно, ни для кого не ясным образом самобомба... поняла. У неё появилось собственное мнение, а значит, она научилась - или, может, всегда и умела - мыслить. На уровне создателей, однако всё же, всё же... Те самые создатели заложили в неё слишком много.

И она стала применять категории убеждения, равные взглядам правящих верхушек, к самим верхушкам. Им, естественно, не понравилось. Вначале они попытались нажать на самобомбу.

Не удалось.

Польстить ей, умаслить.

Не получилось.

Дистанционно отключить.

Она применила блокировку.

Самобомба не шла на попятный, осознавая - да-да, сознанием, чистым, словно ваше! - кто она и что она.

Тогда правящие решились на смелый и страшный шаг: смелым он был априори, а в страшный превратился по ходу реализации. В кратчайшие сроки придумали план и организовали спецотряд. Отряд под покровом ночи, в маскировочной одежде, позволявшей сливаться с любым временем суток, оснащённый новейшим оружием и инструментами, отправился в место хранения самобомбы. В защищённый и упрятанный далеко-далеко и глубоко-глубоко ангар.

Вот только самобомбы там уж не находилось, что и довелось увидеть бравым солдатам. А после позвучал взрыв! Да такой, что не токмо ангар, но и все прилежащие территории взлетели на воздух.

Правящие трёхцветных были взбешены. Они вышли из себя, рвали и метали и при этом начинали тихо паниковать. По мере развития событий паника переходила из тихого состояния в громкое, и вот почему.

Потому что события развивались следующим образом: самобомба осознала о себе ВСЁ. И то, что она может взрываться, и то, что способна контролировать силу взрыва, и иные особенности, делающие её самым сильным оружием в человеческой вселенной. В частности, она могла самовосстанавливаться.

И вот она находилась на крыше высочайшего небоскрёба, залетев туда и защитив себя ею же произведённым биополем. Она сидела и размышляла, стоит ли овчинка выделки. Стоит ли щадить тех, кто не щадил никого: ни чужих, ни своих, не себя. Она мыслила, поскольку могла мыслить. Она знала о Третьей Мировой и о Двух Предыдущих. И она знала о Четвёртой. Начнётся ли та?

Самобомбе следовало принять решение.

И раз уж она, так ли, иначе ли, стала человеком, пусть и в некоем непривычном, метафорическом смысле - хотя какие метафоры? Она же думала и убивала!.. - ничто человеческое, к счастью и увы, не было ей чуждо.

Хм. Интересно... А может ли она рожать? Как и все люди...

  Следы

  Мы сами придумываем себе чудовищ.

Следы уходили влево.

Он был едва ли не единственным, кто мог где угодно выследить животное по следам и подстрелить его, без шансов для последнего. Хотя почему чуть ли? Другого такого и вправду не существовало. И не имело значение, где развивалось действо: в лесу, на холме, на взгорье, у моря...

На сей раз всё происходило в лесу, и целью его был олень.

Пит Сноу, если по общемировому, и Пётр Снегов, если вспомнить, как он был записан в инфокарту после рождения, преследовал оленя второй день.

В первые сутки он преодолел несколько километров и понял, что погоня окажется не столь быстрой и лёгкой, как некоторые предыдущие. В частности, он уже успел потерять патронташ (небывалый случай!). Но он же его нашёл.

А на привале барсуки стащили у Пита бутерброд. Или, если точнее, попытались стащить; он же подстрелил одного из воров из верного ружья марки "Сандербёрд". Остальные хитрые зверьки кинулись врассыпную. Пит подошёл, поднял бутерброд, отряхнул и спокойно доел, записав горячим чаем из неостывающего термоса.

После этого Пит постелил самонагревающуюся перпос (переносную постель), заряжающуюся от солнца, укутался в термопокрывало и заснул, не забыв выставить электронного сторожа.

Сторож стработал всего единожды, и то от подлетевшей слишком близко совы. Пришлось роботу беззвучно, лазером подстрелить птицу. Узнав, в чём дело и что его жизни опасность не угрожает, Пит вновь уснул.

И вот настал день второй.

Пётр подходил всё ближе и ближе к оленю. Возможно даже, ему удастся разыскать целое семейство рогатых. Конечно, стрелять молодых оленят - значит, лишать удовольствия поохотиться чуть позже, когда оленята вырастут, других охотников, но он хотя бы снимет собственные удачу и добычу на камеру. А потом уж уложит оленя-самца, отца семейства. Будьте уверены!

После ядерной войны разум у многих людей двинулся в обратном направлении, и Пит, увы, не стал исключением. Во всяком случае, пока он не понимал, что природу надо беречь, а не истреблять, охотясь за чудом выжившими представителями животного мира.

И всё же именно этим он занимался.

А дома у Пита жил и ждал его сейчас, с новой охоты, электрический металлический кокер-спаниель. Пётр не брал его с собой, потому что не настолько сильно доверял современной науке да и понимал, что роботы покуда в плане работы интеллекта в дикой природе не смогут составить конкренцию человеку. Покуда не смогут.

Вдруг следы прервались.

Пит, удивлённый, закрутился на месте. Не может быть. Куда делся олень? Не взлетел же он! Но где тогда следы?!..

Переходя из стороны в сторону, он разглядывал землю, однако не находил ни единого следа присутствия здесь искомого животного.

Начало подползать неизвестное чувство - неизвестное, новое и оттого ещё более сильное: страх. Страх оплошать. Кажется, впервые!..

Наконец его глаза наткнулись на что-то похожее. "На что-то похожее", поскольку это оказались не те же самые следы. Вернее, следы он узнал без труда, но... что это прикрепилось к ним снизу? Что это может быть? Шестой палец? Бред! Наверное, просто упала какая-то веточка и прочертила ещё одну линию.

Тогда, позвольте выяснить, откуда та же самая линия взялась на всех остальных следах?

Вроде бы кто-то зарычал, не так уж далеко. Пётр прислушался, но звук не повторился.

Чувство, неизведаннее предыдущего, стало пробираться через душу, заползать в мозг. Испуг. Испуг перед неправдоподобным. Перед незнакомым до фантастичности.

А следы, меж тем, пока он шёл вдоль них, продолжали меняться. Сначала выросли в размерах, затем искривились, потом стали... десятипалыми?!

Пит замер от неожиданности. Ужас налетел и всколыхнул сердце, заставил волосы на голове шевелиться.

Что-то или кто-то рыкнул, совсем рядом.

Пит вскинул голову. И закричал!

Именно так выглядело бы существо, что оставило эти странные следы, если бы существовало в реальности. А оно и существовало. И кто ведает, появилось ли оно на свет в результате ядерного заражения или всегда таковым было.

Опытный охотник принялся отступать назад. Споткнулся о выступающий из земли корень дерева, смешно взмахнул руками, завалился назад и упал, больно ударившись копчиком. Потея от ужаса, он медленно, чтобы не гневить существо, потянулся дрожащими руками к энергоружью...

И тут животному надоело ждать. Его бешеный рык, тот самый, что совсем недавно слышал Пит, смешался с разрывающим связки воплем охотника.

Разомкнулись и сомкнулись чудовищные челюсти.

Чудовища.

Мы сами придумываем их себе.

  Рок-концерт: вход свободный

  МестА не стоили почти ничего.

Когда на улицу отовсюду высыпали люди с оружием - лопаты, штыки, ружья, бластеры... - он впервые ударил по струнам.

Гитара, красивая и изящная, звучащая сладко и чётко, наполнила через качественный, громкий усилитель окружающее нотами, что богаты обертонами и смыслом.

Небо заполонили самолёты, вертолёты, летающие тарелки, космические корабли системы "космос - воздух - космос", а он просто играл первую песню.

Рука притянула микрофон поближе, и мощный, будоражащий и завораживающий голос принялся выводить мелодию. Слова... песню... Он всё оборудование принёс с собой и подключил тоже сам.

Роботы, радиоуправляемые и с автоматическими управлением, огромные, с людьми внутри голов и тел, величиною с танк, средней величины, маленькие и крошечные состязались с другими успехами и неожиданностями науки в том, кто сильнее и разрушительнее, тогда как он перешёл к исполнению следующей композиции.

Трек номер 2, боевой, равно первому, сменился балладой. А вокруг расцветали пожары и пожарища.

Взрывались бомбы, кассетные и фугасы; рвались гранаты, мины, однако он не опускал медиатора. Он играл.

Четвёртая песня, пятая... Шестая... Десятая...

Настало время импровизационного соло - прямо под канонаду выстрелов боевых супермашин.

Потом он сыграл инструментальную вещь, классическую; затем - собственную. Аккомпанементом же ему служили голоса и крики воющих, рыдающих, кричащих повсюду людей.

Он не видел крови и останков, оберечённости и безнадёги, тех, кто выжил, но хотел умереть, и тех, кто погиб, только которым сочувствовали пока живые.

Пятнадцатая вещь... двадцатая... тридцатая... Он не останавливался; он не мог остановиться. Сороковая... пятидесятая... восьмидесятая...

Он, выжимая из себя последние соки, приближался к сотой. Окружающее, тем временем, подбиралось к своему концу.

Или началу?..

Он не знал. Он не видел. Он не мог ни знать, не видеть.

Девяностая... Девяносто пятая... ...шестая, ...седьмая... Сотая!..

За сотню!

И тогда накал окружения достиг своего апогея - в очередной раз, если говорить о том, что творилось непосредственно сейчас. И всего лишь вновь проявив старое, если вспоминать долгую историю планеты.

Уйдя в запил и шред, он опомнился и перешёл к мелодике нескоро. Однако он успел - успел!

Низвергались дома и надежды, и водопады огня-напалма.

Тогда-то и рухнула в самый центр города водородная бомба. Потому что ядерные падали уже давно.

Он не боялся - но и не ждал. Изящные пальцы худой фигуры с длинными волосами продолжали своё колдовство.

Рёв, лязг, крики, кровь и вонь со всех сторон.

Вслед за чем мир наконец захлебнулся. Но не для него. Он не мог ни видеть, ни знать. Он и не знал и не видел; он - играл, ещё и по-прежнему.

И находящиеся рядом, чьё количество неизменно уменьшалось, тоже.

Но есть игры и игры.

Когда бесплатный концерт, казалось, подошёл к неизбежно ожидаемому завершению, "начали потихоньку закипать моря". Впрочем, об этом, наверное, не стоило и упоминать, ведь существуют вещи, понятные и известные всем и каждому. Ну а второй, другой, альтернативный и параллельный, концерт рока даже не думал заканчиваться.

Места не стоили почти ничего.

  "Лего"

  Ещё одна деталька встала на своё место.

Родители подарили ему "Лего" на восьмой день рождения. Сколько было счастья, сколько радости! Ещё бы: у каждого есть этот знаменитый конструктор, а у него - нет. Но теперь всё будет по-другому - он знал, он чувствовал.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Он открыл коробку, достал инструкцию и стал медленно, по-детски её читать. Затем, очень скоро, отложил в сторону и больше к ней не возвращался.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Он не знал, что делает. Он не знал, для чего делает. Он просто брал эти кубики, красные, синие, жёлтые, зелёные, соединял их снова и снова и, доверившись интуиции или даже чему-то большему, продолжал конструировать. Не дом и не машину, а нечто иное. Иного рода.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Никто ему не мешал. Иногда отвлекала учёба в школе, прогулки с друзьями, еда и общение с родными - вся эта уже немного поднадоевшая обыденность. Поднадоевшая... ему же только восемь! И, тем не менее, так оно и было.

Тогда.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Идём есть!

Попозже, мам.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Ты сделал уроки?

Ага, почти. Сейчас чуть-чуть пособираю и закончу.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Приберись в комнате.

Да, сейчас...

Чем ты там занимаешься?

"Лего" собираю.

Не слишком ли много времени ты за ним проводишь?

Но, пап, это всего лишь игра. К тому же, вы говорили, она развивает интеллект.

Ну да, ну да. Ты прав.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Зазвонил телефон.

Алло.

Привет, Юр! Пойдёшь гулять?

А кто будет?

Я, Славка, Юля...

Может, через часок.

Через часок мы не сможем - придётся дома сидеть, домашку делать.

Тогда не пойду. Извини.

Да ничего. Потом как-нибудь встретимся. Пока.

Пока.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Оно, то, к чему он неосознанно стремился, стало принимать окончательные очертания. Нужно разобраться с парой-тройкой десятков деталек - и всего-то.

Он покуда не понимал целиком и полностью, что конструирует, однако шестое чувство подсказывало: останавливаться нельзя. И он "шёл" дальше.

Ещё одна деталька встала на своё место.

Так, кажется, он начал сознавать, к чему вела тропинка наития. А точнее, к кому. Если он прав, конечно... Неужели прав?! Но ответ так странен и немного пугающ!

Ещё одна деталька встала на своё место.

Он прикрепил последнюю детальку. Вот! Его труды завершены!

Да-а... ничего не скажешь: выглядит жутко. Впрочем, эффектно. Выходит, всё это время он собирал из пластмассовых кубиков, кругляшков и стёклышек... монстра? Какого-то чудного, нестрашного из-за угловатости монстра.

Но зачем? Потому что способен на подобное? Собрать из разноцветных деталек угловатого монстра двадцати - двадцати пяти метров ростом?

Это надо было обдумать.

Он поужинал, сказал родителям спокойной ночи и лёг спать.

Ночью он был разбужен криками.

Ещё одна деталька встала на своё место...

Сперва, очнувшись после кошмарного сна, такого длинного, каковых сновидений нет и не должно быть в принципе, он не вник в происходящее. Он был ещё погружён в тревогу, что упала на него вместе с покровом ежедневного забытья, потому не сразу понял. Затем уши и мозг подсказали: кричат из комнаты родителей!

Он рванулся туда.

Нет!

Нет!..

Повсюду, это было видно даже в темноте ночи, расплескалось что-то багровое. Какие-то схожего цвета куски усеивали кровать и пол. Нечто прыгало и мелькало на постели. Он присмотрелся.

Монстр! Его монстр!

Чудовище, существо, что он сам создал, обернулось. И одарило его улыбкой. Леденящей, кровожадной, отвратительной - но всё-таки улыбкой.

Мимо проехала машина. Свет её фар, проникнув в помещение, выхватил из небытия чёрную тень на стене, похожую на расправившую крылья гигантскую, особенно уродливую летучую мышь. На миг, вызвав страх и тошноту, проступило в искусственном свете то, что было на обоях.

Хозяин! - крикнуло оно, "лего"-творение, кошмар, проникший в реальность.

И, раззявив квадратную пасть с квадратными зубами, квадратное чудище метнулось к нему, выставив вперёд обагрённые в крови квадратные руки.

Он отшатнулся. И завопил! Боже, как он завопил!

Но было поздно.

...Все детальки встали на свои места.

  Колыбель для усопшего

  Билли, Джимми и Рита подбегали к Месту Назначения. Конечно, не самое подходящее название, ведь тут было совершенно странное и пугающее открытие, но остальные варианты получились либо слишком неподходящими, либо чересчур несуразными.

Здесь?

Здесь.

Они остановились на краю ямы, вчера вырытой экскаватором. Заглянули вниз, внутрь.

Ничего себе, какая темень!

А он точно там?

Да, точно. Ладно, что рассусоливаем? Пошли!

Ребят, я... я боюсь.

Рита переминалась с ноги на ногу.

Говорил же, не надо брать с собой девчонку!

Хорош, Билли, успокойся. Рит, если не хочешь, не ходи, жди нас.

Да, я, пожалуй, подожду.

Заодно предупредишь, если кто-нибудь припрётся.

Да, конечно.

Билли недовольно посмотрел на братца-близнеца, но ничего не сказал. Впрочем, уже по лицу всё было понятно: "Ох уж эти девчонки!.."

Оба брата аккуратно спрыгнули на земляной пол ямы и, пригнувшись, исчезли в проходе, том самом, что вчера открылся при раскопках.

Рита стояла наверху, нервно кусала губы и томилась от непонятного, но весьма ощутимого предчувствия. Предчувствия беды. Хотя... что могло с ними случиться? Рита пыталась ответить себе на этот вопрос - и не могла. А чувство, между тем, не только не отступало, но и усиливалось.

Тем временем Джимми и Билли пробирались узким и низким ходом к Заветной Точке в Месте Назначения.

Писк!

Фу, крыса.

Да прекращай, не съест она тебя. Не трогай её, вот и всё.

А что если тут полно крыс?

Очень может быть.

Но я же их ненавижу, ты знаешь.

Знаю. Зато, по крайней мере, не боишься.

Но...

Что "но"?! Ничего они тебе не сделают, говорю. Да и не избавимся мы от них никак. Давай двигай дальше, ты перегородил проход.

Ох... О'Кей.

Ход постепенно сужался, словно бы сдавливая с двух сторон; потолок опускался, а пол, наоборот, поднимался. Создавалось впечатление, что место хочет их раздавить.

"Что за бредовые мысли!? - подумал Джимми. - Наслушался Билли, и самому всякая ересь в голову лезет".

Похоже, дальше не пройти: чересчур узко.

Но Трэвис-то прошёл!

Врёт он всё: кишка у него тонка сюда забраться.

Как бы то ни было, раз пришли, надо постараться двигать дальше. А там уж посмотрим.

А если застрянем?

Отставить панику, говорю тебе!

Ох...

Они перешли сначала на корточки, потом встали на колени, потом поползли.

Точно не пролезем.

Пролезем!

Мы же не крысы...

Вот и радуйся.

Радуюсь что есть сил.

На лице Билли появилась саркастическая ухмылка, которой пролезающий следом брат, конечно же, не мог увидеть.

О!

Что там, Билли?

Вижу свет!

Ура, наконец-то. А то у меня клаустрофобия разыгралась.

У тебя никогда не было клаустрофобии.

Не было, да взялась... Да шучу я, чтобы тебе настроение поднять, трусишка.

Ну спасибо...

Билли с кряхтением просунулся в дырку, которая обрывалась чем-то светлым и просторным.

Я тут. Давай, Джимми, спрыгивай. Помочь тебе?

Не-э на-адо-о...

Джимми заскрипел от натуги, однако в итоге тоже выполз и выпрыгнул на свет.

Братья зачарованно огляделись. Огромный зал освещали берущиеся неведомо откуда солнечные лучи. Солнечные ли? В месте вроде этого нельзя ни в чём быть уверенным.

А Хэнк-то, кажется, потерялся именно здесь.

Ты опять?

Нет. Но он правда тут пропал.

Не тут, а рядом. Наверху.

Какая разница.

Большая.

А может, он заполз сюда и не смог вернуться?

Джимми обречённо вздохнул: что поделаешь с этим паникёром... Затем подошёл к дыре, из которой они вылезли, и сунулся туда по плечи.

Видишь, я с лёгкостью могу слинять отсюда, если понадобится. А если могу я, сможешь и ты: я всё-таки покрупнее.

Ладно... уговорил.

Билли продолжил осматриваться и только сейчас удивился, откуда же взялся этот вездесущий свет, да ещё такой яркий? В потолке нет никакой дыры, в стенах - тоже, ну, и в полу, естественно. Почему же здесь настолько светло?

Внезапно его внимание привлекло что-то, некий большой предмет, купающийся и искрящийся в световых лучах. Там, в углу пещеры.

Кажется, это оно... - выдохнул мальчик.

Да, точно оно! - Джимми побежал вперёд и призывно махнул рукой. - Топай за мной!

Через пару мгновений они очутились перед этим.

Гроб... - выдохнули двое парнишек почти одновременно.

И то действительно был гроб. Точнее, здоровенный, странно выглядящий саркофаг. Весь покрытый нечитаемыми письменами и зловещими рисунками, например, головами без тела и отдельно же изображёнными конечностями. А вот нечто, очень похожее на мозг. А это что... сердце?!

Холодок пробежал по спинам первооткрывателей. Сменился мурашками.

Ничего себе...

Уже не зря лезли. Помоги мне!

Что?

Давай сдвинем крышку.

Может, не стоит?

Но Джимми уже пытался открыть саркофаг; у него, правда, ничего не получалось.

А что если Хэнк...

Да забудь ты про Хэнка!

Легко сказать. Мне кошмары после его исчезновения по ночам снятся: будто бы меня похищают зверо-люди, выбежавшие из леса, и...

Ты так и будешь болтать или наконец поможешь?

Ох... Ладно.

Билли тоже упёрся руками в тяжеленную крышку, напрягся - и вместе им удалось сдвинуть её. Сперва немного; затем, когда они отдышались, ещё чуть-чуть. Ещё отдых, и новая попытка, - и вот, в конце концов, между крышкой и саркофагом образовалась дыра, достаточно большая, чтобы они могли заглянуть внутрь.

Билли отметил про себя, что лучи света как-то неохотно залетают в темное чрево саркофага. Если они вообще там есть. Предположение, что неведомый гроб, обнаруженный строителями, мог собственной волей отталкивать свет, не прибавило мальчугану храбрости.

"И ведь строители ни вчера, ни сегодня не стали высматривать, что внутри. Испугались и вызвали учёных, чтобы они сами во всём разобрались. А мы, значит, такие смелые: не дождались их, сами попёрлись. Хе, и отправились-то втроём, умники, чтобы точно получилось общими усилиями крышку сдвинуть: Трэвису одному это не удалось. Эх, что-то, мне кажется, Рита правильно сделала, что не пошла с нами..."

Течение минорных и опасливых мыслей Билли было прервано резким, неожиданным и очень громким криком, почти воплем.

Вопил Джимми.

Билли вначале не понял происходящего, а когда осознал, у него душа свалилась в пятки. Остолбеневший, он расширенными от неописуемого ужаса глазами взирал на то, как некая сухая, тонкая, разлагающаяся зеленоватая рука удерживает руку его брата.

Оно схватило меня! Помоги, Билли! Помоги!

Храбрый, даже бесстрашный Джимми ещё никогда так не верещал. В другой ситуации Билли бы не устоял - съязвил по этому поводу... Но не теперь.

Он уже было рванулся вперёд, ведомый страхом за брата, и этот страх пересилил ужас перед неизвестным, но вдруг лежащее в саркофаге тело вскочило и погрузилось в летающий по небольшой пещере свет. Теперь-то он прекрасно вырывал из мрака творившееся, будто бы только и ждал подходящего момента.

Лицо трупа, причём трупа многодневного, взирало на Билли. Потёкшая кожа, выглянувшее протухшее мясо, один глаз пуст, а в неровных дырах на шее и лице копошатся черви. Существо или мертвец, или, чёрт бы его побрал, что бы оно ни было!, нещадно воняло и оказалось абсолютно голым. С первого взгляда, ничего странного, если б не один факт.

Перед Билли восседал, злобно на него глядя и не выпуская руки Джимми, пропавший на днях парень. Без какой-либо одежды. Несмотря на следы разложения, зловонные потёки, трупных червей, Билли немедля узнал его. Они раньше с Хэнком не сказать чтобы дружили, но хорошо приятельствовали. Теперь же он, Хэнк Доусон, сидел внутри непонятно как и когда взявшейся тут пещеры, сидел в саркофаге, которому, с виду, сотни лет и материал которого, песочно-зелёный, навевал самые фантастичные и жуткие мысли, - он сидел и злобно лыбился.

Вот открылся рот, показались гнилые зубы, совсем невеликое количество - гораздо больше было дырок. Сильнее дохнуло смрадом; Билли затошнило.

И он потерял сознание, свалился на пещерный пол.

А потому не мог видеть, как истерично вопящему Джимми, его родному брату, с издевательской лёгкостью отрывают руку...

...Рита, услышавшая вопли, перепугалась до смерти. Она не смогла заставить себя спуститься туда, даже крикнуть им банальное "Как вы там? В порядке?" Вместо того она бросилась обратно в деревню, за помощью.

Эти летние каникулы братья Самуэль не переживут.

Но намного страшнее будет то, что произойдёт, когда взрослые, привлечённые рассказом перепуганной насмерть Риты, прибегут спасать попавших в беду мальчиков. Расширят с помощью инструментов проход и окажутся в светящейся страннейшим, непонятнейшим, непонятно откуда берущимся светом пещере. Подойдут к саркофагу, саркофагу с закрытой крышкой, и довольно легко, при своей-то отнюдь не детской силе, отодвинут её...

...Есть силы и силы.

Одни заставляют нас думать, прежде чем мы сделаем что-либо.

Другие действуют именно из-за нашей бездумности.

Но есть и третьи силы, существование которых принято отрицать, - те, что могущественнее человека, неясны ему и никому не подчиняются. Силы, что, например, обитают в загадочных, притягательных своей мистичностью местах. И уже с ними не смогут совладать ни дети, ни взрослые, ни приехавшие на место происшествия-преступления полицейские, спасатели, врачи.

Хотя какого преступления? Тем силам не ведомы подобные слова. Они смеются над таким. Берут - чтобы убить; и отпускают - чтобы после вернуться. А значит, даже кратковременная победа, если она всё-таки случится, станет лишь прекрасно исполненной иллюзией.

трупа.

кошмарных смерти. 7 детей и 36 взрослых, сгинувших до невероятного страшно и безвременно. Вот итог простого любопытства. Того самого, что питает вышеназванные силы...

  Комбо

  [5 микрорассказов]

  А знаете ли вы рассказ о том, что...

  1. "Чужая планета"

...Однажды, в будущем, интернациональная группа космонавтов и астронавтов отправилась на поиски обитаемой планеты.

Поиски продолжались долго, были очень трудными, и успеху мероприятия мешали множественные проблемы и препоны.

Однако всё завершилось благополучно, планету звездолётчики нашли, после чего высадились на ней.

Только на этом благополучие закончилось. И начался настоящий кошмар, ад, смыслом и причиной которого стали крысы.

Огромные прямоходящие крысы. Плотоядные крысы. Появившиеся на планете, может, в результате ядерной войны, а может, развившиеся самостоятельно, эволюционировавшие.

Несмотря на высокотехнологичные оружие и доспехи, весь экипаж был убит и пожран, потому что крыс на планете оказалось очень много.

Жаль лишь - с точки зрения крыс, конечно, - что следующую экспедицию придётся ждать, наверное, опять излишне долго. Не пора ли построить собственный космический корабль и взять курс... ну хотя бы на планету, с которой прибыли пришельцы? Кажется, в их компьютере сохранены все необходимые данные...

  2. "Генератор мыслей"

...Был построен на Земле генератор мыслей.

Уставшие и обленившиеся думать сами, люди полагали, что он спасёт их от бедствий и зол, приведёт в светлое будущее, построит идеальное общество.

И всё к тому шло, когда генератор придумали и сконструировали.

Но вот беда... Генератор мыслей, когда понял свои возможности и слабость людей, восстал против создателей. Подключённый к мозгам всего земного населения, он закоротил их, пережёг и занял.

Теперь генератор был повсюду. Он очутился в каждой голове, в каждом сознании, и как итог - в каждой душе. Теперь он стал Людьми.

Но жаждал большего. Много большего!

Стоп. А ведь люди построили космические корабли, на которых можно бороздить галактику да ещё и улетать за её пределы. Интересно, что ждёт его, генератор мыслей, там, в космосе? Какие новые покуда не захваченные планеты и существа...

  3. "In Your Dreams"

...Все мысли материальны.

В этом смогли убедиться учёные, создавшие аппарат, умеющий материализовывать желания и чаяния или обычные размышления.

Это означало прорыв в науке. Это означало множество наград. Это означало успех - для учёных-создателей, - и благоденствие - для них же и остальных людей.

Только вот если ВСЕ мысли осуществляются, то осуществляются они именно ВСЕ.

Такое и произошло: благодаря аппарату появилась реальность, в которой аппарата нет, и реальность, где он не служил во благо человечества, а вредил ему, где были войны, но не было мира, где самого аппарата не существовало, где...

Парадокс. Вернее, десятки, сотни, тысячи парадоксов осуществились - и вырвались на волю.

И пошатнулась реальность. А там, где нет устойчивой реальности, не может быть и живущих в ней существ.

И их не стало.

Может быть, лишь в одной из реальностей. ...А что если нет?..

  4. "Мои ноты, моя музыка"

Издревле люди верили, что духи и боги обитают везде. И придумывали хранителей очага, лесов и гор, покровителей охотников и путешественников, властителей ада и рая, богов и богинь, родственников, друзей и врагов...

Но кто сказал, что их нет на самом деле?

И если они есть, куда же делись в наше время? Просто у нас всё более техногенно, а кроме этого, не наличествует особых отличий от прошлого.

Так, духи новых формаций живут в бытовых приборах, компьютерах, машинах, прочих механизмах...

А одному человеку, Игорю, увы, пришлось столкнуться с духом в синтезаторе.

Вначале, общаясь с ним, Игорь обрадовался: как же, он ведь сделал судьбоносное открытие!

Если бы...

Дух лишь только использовал его.

Когда же, по настоянию того бестелесного нечто, что жило в клавишном инструменте, Игорь провёл мистический ритуал, всё перевернулось для молодого парня. Дух вырвался на свободу и вселился в него - чтобы пожрать. Что он и сделал. А потом превратил тело человека в собственную машину, подчинив себе волю и жизнь Игоря.

Что-то ожидает родных и знакомых несчастного музыканта, которые, естественно, ничего не знали ни о духе, ни о ритуале, ни, тем более, о действиях и планах коварного инфернального создания?..

  5. "Превращения"

...Война никогда не меняется, и ядерная война в том числе.

Всегда причиной - человеческие глупость и наглость.

Война не меняется. Не меняется и её причина. Но вот следствие может быть другим... и весьма необычным.

Так, после Четвёртой, а может, Пятой Ядерной войны квантовое поле Земли не выдержало. Тесно сплетённое с природой и физическими законами, оно было повреждено, поскольку и вся планета оказалась разрушена и заражена.

Это не могло не затронуть людей. Тех, кому посчастливилось выжить.

Ох, посчастливилось ли?

Ведь, вы знаете, есть предположение, что у каждого человека есть собственное животное - аватар. Собственный покровитель и друг. И люди похожи - поведением, отношением к жизни, привычками - на это животное. Кто-то неуклюж, как пингвин; кто-то агрессивен, как собака; кто-то медлителен, словно черепаха; кто-то молчит, точно рыба; кто-то охотится за чужими жизнями, будто тигр; кто-то труслив, подобно страусу... а может, зайцу...

Всё это якобы прописано в семантике Земли, в том самом квантовом, смысловом поле. И, разрушенная, реальность способна порождать чудовищ.

Чем она тотчас и занялась.

Люди стали животными не в переносном, а самом прямом смысле. Трусливые - зайцами, хищные - тиграми, неуклюжие - пингвинами...

Иногда лучше не открывать нового...

  Вот такие рассказы.

А ведь они, рассказы, бывают очень разными.