Неспроста ураганы идут на Москву,
Они воют, пугают и тянут ко дну...
По земле идет будто мелкая дрожь,
Кто же знает о чем ты, Судьба, нам поешь?
Громовые раскаты звучат в трубах крыш,
Учащая твой пульс на удар только лишь,
Разрезая небрежно материю туч,
Бьется в башню Останкино электрический луч .
При такой непогоде зарождается страсть,
Точно нечто животное берет в тебе власть,
В утомленных глазах появляется блеск,
И в душе неожиданно- ярости всплеск,
Только ярость не рушить,  нет- созидать,
То, как много стихия сможет сломать,
Поправ все устои, сотрет все с лица-
Природа обрушится, не дождавшись конца,
Уповаемый теми, кто веру хранит,
И кто только таким себя исступленно мнит.
Сердце станет вдруг чутко слышать шорохи буйств, 
И внутри расцветут отголоски всех чувств.
И свобода волной растечется, даря
Крылья, чтоб улететь, невесомо паря.
Заливая Москву, льется ливень стеной,
Предавая забвению лета жаркого зной.
Постепенно окутав дома синевой, 
Шторм срывается резко на неистовый вой.
Слишком много сердец изнывают тоской
По мгновениям сладким, что бывают порой,
И поэтому здесь, торжествуя, скорбя, 
Ураган разрушает, не жалея- губя.   
До краев полон горечи город огней,
Утопает в неистовстве череды серых дней...
А вздохнуть горячо, чтобы груз упал с плеч,
Невозможно легко- нужно души беречь
Те, которые кров и тепло получили в груди,
И которые вряд ли смогут уйти.
Потому, чтобы жить и смотреть в небеса,
Не уснуть вечным сном, помогает гроза:
В самое сердце остро молнией бьет,
Будто душу стальную в наковальне кует,
Заряжает ударом, дает силы вздохнуть
И в свежести слез глубоко потонуть.
Так в единстве порывов, ветров и идей,
Каждый сияет, чем обычно, сильней,
И рискуя исчезнуть, может быть, и за зря,
Очень дико и дерзко познаем мы себя. 
Как уляжется буря и солнце взойдет,
Жизнь привычная ровно в норму войдет.