Аннотация: Это были первые потуги писать что-то "фэнтезийное", да так, чтоб "не скучно читать было"
Я — сорняк. Да. Я это совершенно серьёзно. Я родилась в большой семье. Действительно большой. И все они, мои братья-сестры, как на подбор: умные, красивые, прилежные, воспитанные. А я? Маленькая, худая, неряшливая да непослушная. У них всё — манеры, манеры, а у меня? Что у меня? Действительно — что у меня? Да ничего, лишь гордость да взбалмошность. Да меня даже мои братья-сестры почитают за лучшее вовсе не замечать — говорят, что я посрамление рода, сорная трава. Да с этим и не поспоришь. Не такая я, другая, ну не могу я, как они — улыбаться, когда не хочется, сдерживаться, когда следует, вечно следить за своей одеждой, за своими жестами и своими словами. Все мне говорят — ветер у тебя в голове. Ну и что, что ветер, хоть не скала монолитная, как у них, к которой и не подступиться, в которой не изменится никогда и ничего. Всё у них определено, на всё есть готовое мнение. А я так не могу. С каждым днем, каждым часом моё настроение изменяется, а с ним меняется и мой взгляд на мир. Да, я трава сорная. И вот говорят люди, что это плохо, но знаю я одно «но» - сорняки живучие, даже очень. Вот и я, не смотря ни на что, живу. Постоянно влипаю во что-то, ищу непонятно чего, скала бы сломалсь, ухоженное тепличное растение бы погибло, но что случится с ветром да сорняком?
Глава 1.
Многие говорят, что я сильная, но не как герой, преодлевающий трудности, а как тяжелое и неуклюжее бревно. А ещё часто слышу слова вроде того, что мою бы силу, да в умелые руки, сопровождённые умной головой на плечах... Всё очень просто и объяснимо — даже не смотря на то, что семья моя очень многочисленна, особый дар есть далеко не у всех, а, если точнее, то магией влдеют лишь трое, считая меня — мой отец, мой племянник и я. Мой отец слишком важен, мой племянник слишком юн. Вот и остаюсь я — маленькая непослушная девчонка. И началось всё это лет с двеннадцати — будь добра, помогай разгребать семейные и не очень дела. А дел был много, и не сказать, что это было как бросить котенка посреди огромного озера в воду, но что-то вроде того. Да, конечно, мне нанимали учителей, чтоб они «огранили мой талант», но, видимо, он уж очень был специфичен, так что никакой огранки так и не произошло. И учиться всему приходилось буквально в процессе. Падая с приличной скалы, я научилась левитировать, попав в огонь, научилась им управлять, чуть не утонув, научилась... ага, попались, плавать. Но по-настоящему мне нравилось лишь одно — ощущать в своей руке меч, и слышать, как он звенит и поёт, разрубая собой воздух и... ага, окружающие предметы. И я снова и снова соглашалась разгребать все проблемы, только бы мои руки снова ощутили в себе рукоять нашего фамильного меча.
Я хорошо помню свой первый раз — тогда я была особенно нескладной девчонкой со спутанными темными волосами в двух косичках, и, даже не смотря на это, да ещё на то, что даже самые простеькие заклинания, рожденные мной, вовсе не выпоняли того, для чего были предназначены, а обращались вместо этого во что-то сверхразрушительное, на мои хрупкие плечи скинули очень и очень важную задачу — одержать победу на магической дуэли с искушенной и сильной волшебницей. В анналы истории, или ещё какие места, этот случай попал в описании одного моего хорошего друга, зову я его просто Трай, хотя, конечно, это далеко не полное его имя. Он, как назло, страдает писательским даром, что порой сильно искажает реальные события, и вообще придает им какой-то романтический и героический оттенок. Но, уж поверьте мне, ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК.
Стоял тихий ясный день, солнце ярко светило, четко очерчивая границы всех окружающих предметов, чему не мешал даже вяло падающий с неба снег. Снежинки медленно вальсировали в солнечных лучах, накрывая своими хрупкими телами весь окружающий мир. Они падали на склоны гор, падали на ветки деревьев, на дома и дороги, а некоторым из них посчастливилось опуститься на плечи и волосы двух молодых девушек, стоявших на жертвенной площадке давно забытого полуразрушенного храма. Маленькие белые льдинки контрастно выделялись на ткани их одежд — желтого плаща маленькой, но храброй девочки, и синего, цвета неба камзола непростительно красивой девушки. А волосы — каштановые и золотистые были словно осыпаны звездной пылью, блестящей в солнечном свете. И захватывало дух от предстающей перед глазами красоты, и сердце сжималось от грусти о том, что это мгновение не будет длиться вечно. И всё однажды закончится.
Но ещё печальнее было от того, что девушки не были подругами. Они стояли друг напротив друга, и даже воздух звенел от напряжения, а в их глазах сверкала сталью неприязнь и уверенность в собственной правоте. Но случилось так, что правда одной не могла существовать одновременно с правдой другой. А камнем преткновения было королевство.
Высокая светловолосая девушка с небесно-голубыми глазами была наследницей старого королевского рода, который однажды проиграл войну. И она сочетала в своем облике женственность, грацию и величественность, отчего её принадлежность к высшему сословию не вызывала ни тени сомнения. Она казалось идеальной и хотелось идти вслед за ней, за её правдой, положить мир к её ногам, чтоб она прошлась по нему своей аккуратной ножкой в белонежных сапожках. И, будь её противник хоть немного иным, то исход был бы очевиден. Но напротив неё стояла стеной та, что защищала.
Защитницей была невысокая всклокоченная девчушка в желтом и синем с горящими серыми глазами. Она принадлежала к тому роду, что однажды отхватил это королевство. Её можно было бы посчитать захватчицей, но ни единого хулительного слова не могло родиться в голове при едином взгляде на неё. Да, она уступала сопернице и статью, и возрастом. У неё не было величия, но ответственность за мир, за землю, что леала под её ногами, придавала её лицу особую твердость. Нет, было видно, что ей не нужен мир, положенный к ногам. Но идти с ней плечом к плечу казалось даже заманчивее, чем склоняться перед светловолосой красавицей.
Всё это казалось в корне неправильным. Нет, они не должны были сталкиваться лицом к лицу. Но мир жесток и несправедлив. Никто даже не имел права вмешиваться в предсоящий поединок, в котором должны были столкнуться два легендарных меча, которые сейчас мирно спали в женских ладонях. Немногие наблюдавшие могли только молить богов, что победит та, за которую он болеет всей душой и сердцем.
Это была смертельная схватка между красотой и прелестью, между смелостью и храбростью, между силой и могуществом. Как бы славили все небеса, если б этой схватки можно было избежать, если бы в людских силах было сохранить обеим девушкам жизнь? Но судьба распорядилась иначе, и не существовало выбора.
Глаза соперниц были холодны и суровы, девушки не отрывали взглядов друг от друга. Они, казалось, замерли, и только еле слышный звон напоминал о важности происходящего. И тут с неба, вместе со снежинками, начали лететь странные, белоснежные перья, осторожно ложащиеся на камни и плечи девушек. Соперницы сорвались с места одновременно, и притом так быстро, что ещё несколько секунд казалось, что они продолжают стоять, и лишь ветер поднял вверх ворох снежных хлопьев.
Сколько можно успеть, пока падает перо?
Время остановилось на площадке, где происходил бой. По сравнению с движениями соперниц, весь мир казался замершим. Девушки соревновались в непрерывном танце смерти, танце серебряных клинков, белого снега, невесомых перьев и холодных глаз. Но всё это длилось очень недолго. Снежная волна поднялась вверх и окутала происходящее на площадке непроницаемым барьером, и немногим наблюдателям сего поединка оставалось только догадываться о ходе боя по редким выкрикам и звону клинков.
Но потом, спустя мгновение, снег опять занял своё место под ногами, обнажив соперниц. Прошло совсем немного времени, но танец окончился, и девушки глядели друг на друга, почти как и в начале поединка. Они сжимали клинки и зубы, злобно мерили взглядом противника, но… может, это и казалось, но в глазах светловолосой мелькало нетерпение и раздражение, её руки содрогались нервной дрожью, но… может это лишь игра воображения?
Высокая, красивая и совершенно неподражаемая колдунья с пронзительным взглядом голубых глаз крепче сжала свой клинок и ринулась на свою соперницу, та же перекинула меч в правую руку и приготовилась встретить удар. И вот клинки летели навстречу друг другу, ещё мгновение, и они должны были столкнуться, но… не было ни звона, ни искр, ничего, что бы могло говорить об ударе меча о меч. Светлая соперница с удивлением смотрела на то, как её клинок проходит сквозь клинок второй девушки, как серебристое оружие приближается к горлу…
Лезвие скользнуло по тонкой изящной шее, заставив её взорваться фонтаном алой крови. Девушка выронила меч из рук. Что с гулким звоном ударился о камень. Её глаза подернулись мутной пленкой, но у неё ещё осталось достаточно сил, чтоб отдать приказ, прежде чем начать шептать свои залечивающие заклинания.
Кровь тонкими струйками также стекали и из раненого плеча темноволосой девочки. Она выглядела злой и раздраженной, но несмотря на это, она первым делом столкнула меч соперницы со склона вниз. Она быстрым взглядом своих серо-стальных глаз осмотрела раненую колдунью и растекающуюся по белому снегу алую кровь, и сжала двумя ладонями свой тонкий клинок, приготовясь встретись своих новых противников. К счастью, на этот раз она была не одна, хоть её и сопровождал всего один человек против пятерых мужчин.
К девочке приближались четверо. Они возвышались над ней подобно четырем горам над тихой деревушкой. Но девочка не колебалась. Её лицо совсем прекратило отображать какие-либо эмоции, превратившись в каменную маску. Она ринулась в атаку, сражая точными ударами то одного, то другого, и ей даже не понадобилась помощь своего соратника, потому что довольно скоро все противники оказались повержены тонким серебристым клинком.
Но именно в этот момент наступило самое тяжелое. Девочка, тяжело дыша, обернулась к своей противнице, что всё ещё залечивала горло, не в сотосянии ничего даже сказать. Видно было, что победительница не хочет лишать жизни свою соперницу, но правила ясно гласили, что поединок должен был окончиться только смертью одного из дуэлянтов. И вновь сверкнул серебрстый клинок, и новый фонтан теплой крови окрасил снег и одежду девочки в свой страшный алый цвет.
Всё было кончено, победа была одержана, но радости на лице девочки не было. И чуть позже, с достоинством, не позволив себе и тени недопустимой радости, она гордо вручила своему родителю два легендарных клинка...
Да, вынуждена согласиться. Выглядит со стороны даже красиво. Мне бы всплеснуть руками и завизжать: «Я — геррррой!». Но я-то знаю, что всё было не так, и что героическим поступком всё это назвать нельзя. Так- случайности да недоразумения. Да, поединок был. Да, соперница моя была какой-то там принцессой. Но эти красивые слова, какие-то сравнения и тому подобное очень искажает смысл. Особо рассказывать я не умею, не смотря на все потуги различных учителей, но считаю всё же, что нужно дать более правдивое описание событий.
Дело было так:
Она, а это была никто иная, как герцогиня Гертруда Де Лей – потомок первых королей Силиона, её предки бежали из страны, свергнутые зарождающейся династией Дивеллинов, к которой принадлежу и я, если кто не в курсе. И вот теперь она решила, что власть новых королей достаточно ослабла, и решила вернуть трон своей семье. Гертруда оказалась довольно воспитанной, и поэтому бросила Дивеллинам официальный вызов на магический поединок. В документе, представляющим собой, собственно, вызов, оговаривались некоторые условия. Во-первых, в поединке могли участвовать ТОЛЬКО члены семьи Дивеллинов, как представители узурпировавшей стороны. Поединок должен состояться всего один, но до смерти. Дуэль должна будет проходить при использовании Краоса, меча богов, одного из символов самодержавной власти в Силионе. Она же, Гертруда Де Лей, обязуется со своей стороны, предоставить второй из мечей богов, Альтерос, считавшийся утерянным при смене власти. Мечи, как трофеи, переходили автоматически к победителю, но, кроме мечей, переходило и право на трон Силиона. Всё очень просто, и плюс ко всему этому время и место, где должен состояться поединок. А ещё была маленькая приписочка с возможными последствиями, если мы осмелимся отклонить её вызов. Там говорилось о том, что за Гертрудой Де Лей пойдут войска соседних держав, что она уже заручилась поддержкой нескольких династий. В общем, война.
Хотя, сейчас-то я понимаю, что будь герцогиня постарше (а ей было всего на несколько годиков больше, чем мне), то этого происшествия не было бы. Она переоценила свои возможности, поддавшись юношеской горячности. То, что Урос и Ментия согласились её поддержать — так ничего необычного. Силион с ними уже давно был, мягко говоря «в ссоре», и они только и ждали более или менее приличного повода вторгнуться на нашу территорию. Имея в той или иной мере законного наследника, они вполне могли найти поддержку у некоторых слоев населения. Всё выходило более или менее логично, но лучше бы эта Гертруда всё же пошла войной. Но она же вся такая умелая волшебница, к тому же, «во избежание излишнего кровопролития». Неважно, в конце-то концов, это она устроила этот поединок.
Так и случилось, что Король рассматривал этот поединок как возможный способ избежать убыто... ой, кровопролитной и «очень утомительной, и для народа тоже» войны. После этих слов все прения о возможном отказе сразу исчезли, и начались обсуждения кандидатур дуэлянта с нашей стороны. Магов в Силионе предостаточно, но, как назло, среди Дивеллинов их было, как я уже и говорила, всего трое: первый, это сам Король, который не мог участвовать по причине своей сверхважности для страны, ибо, если его не станет, то кто будет возглавлять армию, противостоящую захватническим силам Гертруды, да и вообще, он уже «довольно стар и тучен», «и вообще это не обсуждается»; вторым был пятилетний принц Дарник, который только подал первые признаки обладания магической силой, кроме того, «этот малыш, боюсь, не сможет и меча поднять», и ещё, что немаловажно, «дети – наше будущее»; ну а третьим, а если точнее, третьей, как несложно догадаться, оказалась я, «бездельничающая принцесса», «ей заняться всё равно нечем», и вообще, «пусть уже послужит Родине и проявит себя как патриот, а то ходит тут и углы попинывает». Вобщем, Темнота, мрак и никакого выбора.
Вот так и случилось, что отказаться я не могла, да и, если говорить честно, не хотела, так как рассматривала этот поединок как возможность стать героем и подняться в своих глазах. Я долго радовалась, даже почистила свою одежду и сапоги, причесалась и переплела косички. В общем и целом, я была полностью готова к поединку и даже церемонно и с трепетом приняла из рук отца тот самый Краос, меч, которого не касалась ни одна рука из живущих ныне людей, кроме самого Короля. Клинок оказался очень лёгким и теплым, мне даже показалось некоторое свечение вокруг него. Перед тем, как вложить его в ножны, я сделала пару движений, и мне показалось, что меч запел тихим-тихим, почти неслышным голосом. Это было неподражаемо, и я окончательно настроилась на совершение подвигов.
К тому же, в дополнение к моей несказаной радости, мне в сопровождающие назначили Трая, с котроым я успела подружиться ещё в то время, когда его отец, придворный маг, ещё считался моим учителем и пытался что-то впихнуть в мою буйную головушку. Безрезультатно, да, я уже говорила.
И мы ехали навстречу Гертруде, шутя по пути, пытаясь разогнать тревогу и волнение. Сам он тогда ходил в оруженосцах у одного из моих старших братьев, кое-чего повидал, но именно, что «кое-чего». Все мои братья отличались крайней миролюбивостью (что скорее объяснялось нежеланием пачкаться) и от сколько-нибудь опасных дел старались отвертеться всякими способами. Ну да ладно, об этом я ещё расскажу когда-нибудь подробнее. Сейчас не об этом. Нет, ну я знала конечно, что где-то за нами ехал отряд королевских гвардейцев, но они особо не торопились и всячески задерживались в разношерстных тавернах и прочих «кабачных». Вобщем, их всё равно что не было.
Назначенного места мы достигли на третий день .Она, конечно нас там уже ждала, вся такая разодетая и нахальная. Не. Ну вы посмотрели бы на её свиту. Пять человек! Пять! Обвешанных оружием наемников со страшными суровыми лицами. Что я, что Трай нервно сглотнули. Хотелось было подождать неторопливый отряд рыцарей, но я, что там душой кривить, я жеж герррой! Ага. В двеннадцать-то лет. Скорее в бой! Рубить врагов!
Показушничество она, видать, любила очень сильно. Поединок ей нужно было непременно устроить в месте покрасивее. Ага. Куда уж красивее, кругом скалы, скалы, ветер холоднющий и снег этот, в глаза лезущий. А под ногами, под ногами-то! Резьба, орнаменты, аж ноги проваливаются! Но ей-то что. Красиво же. Да и вид на силион, который она намеревается заполучить преотличненький. Ну да и бес с ней. (Сама-то шубку на меху надела, только перед самим боем на землю скинув). Ни дать ни взять — место для последующих хвалебных песен подготовила.
Стояла она стояла, да с такой вычурно красивой позе, что хотелось пинком её вниз спихнуть. Но я же — герррой! Сдержалась. А сама уже закипала, как вода в котелке. Тут ещё она медленно так повернулась ко мне, подняла одну бровку свою и говорит, да так сладко и томно, что плеваться во все стороны захотелось, как от тухлой еды.
- Принцесса,- насмешливо поклонилась она.- Я и не сомневалась, что пришлют именно вас. Двеннадцатилетняя девочка, только недавно подавшая признаки магической силы. Неполный год обучалась у придворного мага Джаккара О’Теос, как я понимаю, отца того паренька с нулевой силой, что пришёл вместе с тобой. Я так и знала. Дивеллины уже достаточно ослабли и ожирели, что я смогла без труда восстановить справедливость… - улыбнулась она, намекая на полноту тела моего отца.
Моя ярость заполнила меня до конца, уже начиная прорываться наружу. Вокруг площадки начали крутиться невесть откуда взявшиеся перья. Я и Трай знали, что это кружит сила, притянутая будущей схваткой. Краос в моих руках начал тихонько звенеть, чувствуя близость второго клинка богов.
- Тебе не терпится начать, маленькая принцесса? Давай начнём.
Вычурным и явно показным движением Гертруда достала свой блестящий меч, тогда как мой уже давно сгорал от нетерпения в ладонях. Первой напала она, а я ещё пару мгновений стояла без движения, пытаясь вспомнить, что говорили мне учителя о ярости. По всему выходило, что подобные чувства лишь мешают сосредоточиться. Но мне было уже некогда собираться с мыслями и разбираться с чувствами, клинок противницы уже встретился с Краосом, рождая маленькие серебристые искры. Некоторое время мы просто кружились друг около друга, иногда обмениваясь ударами, пытаясь прощупать противника, но потом…
Потом, а потом эта милашка вдруг решила ускорить темп. Ну что — хочется ей так, пусть ускоряет. Я-то всегда мелкой была шустрой, мне все эти ускорения не помеха. Ускорила она его, значит, ну и себе на беду — грудь колышется во все стороны, как вымя у бегущей коровы. Удобства, пожалуй, ни на грош. И злиться ещё начала. Ну надо думать с такими-то сис... ну с мечом то есть двуручным. У меня-то меч тоньше был, устаю медленнее. И решила она тут, видимо. Начать колдовать. Ну хочешь — твоё дело. И в какое-то мгновение меч у неё загорелся. Ох, тыж, бесенятушки-драконушки, огонь-то я в первый раз вижу! А тут ещё и ветер поднялся, да с моей небольшой помощью весь её огонь и потушил. Нет, ну надо меня огнем пыталась взять!
И тут она решила сменить тактику. Мечом, значит, машет, а сама залезла в мою голову и шепчет свякие оскорбительные словечки. «Тебе не победить. Ты слишком слаба. Твой род ничтожен»- ну и всё в том же духе. Мрак-депрессия-разочарование. Нет, ну разозлить-то она меня разозлила, с этим я спорить не собираюсь. Но руки у меня отчего-то не опустились, а крепче сжали меч. Может, она думала, что я совершу ошибку. Ну, что ж, думай-размышляй, ясно солнышко. У меня, между прочим, меч волшебный, да и сама я на своем веку подралась немало. Ну и что, что с мальчишками-оруженосцами? Обзывали меня девчонкой, не хотели в игры брать. Пришлось сражаться. И сквозь ярость тоже.
А она всё не унималась. Ну и надоела мне порядком. Я-то думала, что она начнет тварей хоть каких-нибудь призывать, тряслась, боялась. Мало ли, может она могла в меня молнии метать? Но — нет, молнии, и то безболезненные, метали только её глаза. Но вывела меня пуще моих сестер старших, да племянниц многочисленных. Ох уж девки эти.
- Да замолчи ты уже,- сказала я. Ну нет, не только это, но обращение, которое я использовала лучше писать не буду. Моим губам ой сколько доставалось за нечто подобное, адресованное обидчицам (не, ну право слово, не драться же с девчонками?)
И вот тут она остановилась. Не понравились, надо думать, обращенные к ней слова. Нет, я, конечно, понимаю, что они бы мало кому понравились, но так реагировать мог только тот, который привык только к уваительному и подобострастному обращению. Стоит, глазища свои голубые на меня так и выперила. Видно — тоже хочет меня обозвать как-нибудь, да ни слов не знает, ни воспитание не позволяет.
Гертруда не нашла ничего лучше, чем тут же напрыгнуть на меня с этим своим мечом. Я взяла свой в правую руку и ответила ударом на удар. Её клинок был направлен скорее сверху вниз, ну ясно дело, чтоб разрубить меня к бесенятам на части. Мой шел перпендикулярно. Но вот тут-то и произошло странное. Я-то что думала? Ну вот заблокирую удар, да дальше пойдем сражаться друг с другом. Ага. Жди больше. Мечу моему непонятно почему захотелось в месте соприкосновения стать бесплотным, отчего оба клинка продолжили своё движение, слегка, может быть, потеряв в скорости.
И вот тут мне стало жутко больно. И да, мой любимый плащ был испорчен. По левой руке бежала кровь, от боли хотелось кричать. Но, видимо, сопернице моей было хуже. Она даже меч выронила. Упала на колени, пытается соединить разорванные лоскуты кожи. Думаю тут — неужели, победа! Сейчас, конечно. Она, как самая тварь подлая скомандовала своим приспешникам напасть. Нужно было, нужно было подождать все же этот пресловутый отряд. Но — ничего не попишешь.
Думаю — надо как-то обороняться. Трай, конечно, тоже не простак и с мечом обращаться умеет, но он-то у него совсем не волшебный, ни сил, ни умения не придаст. А эти громилы — вон какие, бес бы их побрал. Решила — обороняться бесполезно, пойду рубать их в кашицу малосъедобную, но! Ага, везение. Умудрилась поскользнуться на камнях, да так удачно, что при этом подцепила второй меч, и он укатился куда-то вниз и в снег. Приятностей день дарил все больше.
Но на этот раз мне повезло. Гертруда, ох, бедняжка Гертруда! Она каким-то быстрым заклинанием немного присобрала своё горло и давай снова колдовать мне на погибель. Да. Вот только промахнулась, и попала в своих же. Двигаться они стали медленнее. И вот уже — раз! Раз! Они лежат, а я всё ещё стою.
А герцогиню и правда пришлось убить. Это действительно было сложно. Её охранников я хоть в битве порезала. А её — вот так, подойти и лишить кого-то жизни — страшно. Не по геройски как-то вышло. И я уходила с этого уступа, как водой облитая. У меня был такой шанс стать героем! Такой шанс! Но я всё испортила. И на душе от этого поскребывались котята, не большие, полноценные кошки, но тоже было довольно тошно.
Да, и меч этот я потом в снегу несколько часов искала — уставшая, в окровавленном плаще, с перебинтованной наспех левой рукой. Это потом уже - «гордо вручала»...
Пустяки всё это.