Время скрытно. Таится оно в щелях, в углах
глаз, в карманных часах под крышкой;
с его голоса шепчет тончайший прах
в саркофагах Египта - и старец с его одышкой.

Время гибко. Стекает оно во тьму,
сок дерев по весне раскрывает листом из почек.
Его полная тонкость неведома никому
из людей: это ведь не ткань кружевных сорочек.

Время ярко. Со светом оно летит
через бездны войдов, от звёзд к сетчатке;
таковы его искры, что ни один магнит
не сравнить с его цепкостью.

Время - рука в перчатке
демиурга, и сила его не в том,
чтоб в итоге смешать в тепловой могиле
сущее - но в крике: "Ой, мам, потом!" -
однозвучном на русском, идиш и суахили.